Барбара Хэмбли «Сумрачная планета»
— Он позади нас.
Лейя поднялась на колени, подстраивая бинокль тети Джин. Пыльный ветер развевал ее длинные волосы. Из кабины «мобкета», который мчался вдоль бездонных сверкающих каньонов, перелетая через сверкающие хребты и вновь ныряя в расщелины глубиной в десять-двенадцать метров, невозможно было разглядеть что-либо сзади — видимость составляла самое большее тридцать метров, иногда вдвое меньше. Но Лейя знала.
— Белдорион?
Снова укрывшись за колпаком кабины, она начала проверять заряды огнеметов и бластеров, которые бросили им вдогонку Арвид и Юмолли Дарм. Она мрачно улыбнулась, глядя на оружие — новое, гладкое, черное и серебристое, с неприметной эмблемой в виде двух лун:
ЛОРОНАР — ОРУЖЕЙНОЕ ПОДРАЗДЕЛЕНИЕ.
«Все самое лучшее — все самое новое».
Как правило, Лейя втайне избегала поездок с Люком за рулем; но впервые в жизни она была благодарна тому, что ее брат достиг выдающегося искусства, сделавшего его одним из лучших пилотов Альянса. К тому же «колесница» была оборудована гравитационными амортизаторами, так что ей не приходилось опасаться, что у нее вышибет дух, каждый раз, когда антигравы подбрасывали флаер, перенося его через небольшие скалы — или большие; у нее не было никакого желания выглядывать из кабины. Точно так же она могла бы сидеть на кровати у себя дома.
— Интересно, как они доставили сюда эту штуку? — спросила она, глядя на мягкую черную кожу сидений, маленький встроенный бар и оборудование связи. — Он размером почти с «бритву».
— Как говорит Арвид, «Лоронару» пришлось сделать семь или восемь попыток, прежде чем им удалось проскочить мимо орудийных башен. — Люк пронесся над пропастью, которая оказалась существенно глубже, чем он предполагал, заложил крутой вираж над почти вертикальной стеной стеклянного каньона, чтобы немного снять напряжение, и помчался вдоль хребта, словно уносящийся в небо солнечный дракон. — По крайней мере, тетя Джин два или три раза находила обломки. Как она рассказывала, теранцы тоже их находили. И все это было в прошлом году.
— В то время, пока Кью-Варкс организовывала на этой планете совещание с «главой рационалистов», — покачала головой Лейя. — Я бы не сказала, что доверяю Кью-Варкс без остатка, но она казалась мне вполне искренней. Я бы никогда не подумала, что она окажется замешана в чем-то подобном.
— Может, она и была искренна, — тихо сказал Люк. — Может быть, она искренне думала, что втягивание целого сектора в войну и риск распространения некой эпидемии, которая, как ей сказали, вполне управляема, стоит прав тех, кто предпочитает прогресс застою. И она не могла знать, что они распространяют именно Семя Смерти.
— Он и не знал, — сказала Лейя. — Но, с моей точки зрения, должен был знать. Человек, занимающий такой пост, не может позволить себе быть настолько глупым.
И все время, пока Люк щелкал переключателями, напряженно пытаясь с помощью разума и Силы ощутить землю за очередным хребтом, он думал: «Есть что-то еще. Чего-то еще недостает».
На планете была жизнь. Невидимая, неосязаемая, но разумная и полная Силы.
«Не позволяй им. Не позволяй им».
Не позволяй — кому?
Почему ему запомнилось видение прошлой ночи, о штурмовиках и йавах? Почему ему казалось, что некто — кем бы он ни был, — стоявший рядом с разбитым флаером в каньоне и наблюдавший за его усилиями починить машину, ждал его теперь сразу за ближайшей возвышенностью, за следующим поворотом каменистого пути?
Но там не было ничего и никого.
— И наверняка, — добавил он, почти про себя, — Кью-Варкс ничего не знала о Дзиме.
* * *
Двери ангара были заперты. Заперты были и двери, ведшие из ангара на лестницу, наверх в дом Ашгада. Люк был уверен, что половины мощности ионного бластера достаточно для вторых дверей, поскольку первые почти испарились, когда Лейя выстрелила в них на полной мощности. Но первый выстрел оставил лишь вмятину, так что Лейя перевела бластер на полную и выстрелила снова. В закрытом помещении раздался страшный грохот, и брат с сестрой двинулись к образовавшейся зияющей дыре по заваленному мусором полу в удушающем облаке пыли.
— Я же говорил, трех четвертей хватит.
— Мы не можем терять время.
Возможно, Лейя и научилась дипломатии и терпению, общаясь с послами, язвительно подумал ее брат, поправляя на плече огнемет, но ясно было, что она до сих пор обожает разрушительную силу огня малой артиллерии.
— Что ты сделала с синтдроидами?
Люк все еще не в силах был осознать факт полного отсутствия охранников.
— Выпотрошила центральный контроллер.
Лейя полила огнем ступени перед ними, пол, стены и потолок. Оба были в защитных очках, взятых в ангаре, но Люк все еще моргал, пытаясь прийти в себя. Маленькие черные комочки, бывшие когда-то дрохами, хрустели под ногами, пока они поднимались на площадку. Лейя снова выстрелила.
— Об «иглах», которыми управляет «Лоронар», тоже не следует забывать. Но любой уважающий себя командир упрятал бы центральный контроллер в сердцевине самого большого боевого спутника в Галактике.
— Что ж, тебя тоже в свое время упрятали внутри самого большого боевого спутника в Галактике, — улыбнулся Люк, пока они бежали по очередному пролету лестницы.
— Если нам только не попадется кто-нибудь, кто добровольно нас пропустит, — заметила Лейя, — на подобное везение лучше снова не рассчитывать. — Драгоценные камни на золотых шпильках ювелирной работы неуместно блеснули в ее волосах среди копоти и пыли. — У них наверняка есть свои слабости, но вряд ли к ним относится желание допустить нас к центральному контроллеру.
Они остановились у дверей помещения, где Люк впервые увидел Дзима и спас от неминуемой гибели Лигеуса. Пол его кишел дрохами. Брат и сестра открыли огонь из огнеметов, залив всю комнату ревущей пеленой желтого пламени. Им показалось, будто они бегут через раскаленную печь; пот катился по их покрытым пылью лицам, горящий мусор обжигал подошвы их ботинок.
Ворота, ведшие в ангар, были заперты, и Люк положил руку на плечо Лейи, когда она снова подняла ионный бластер.
— Проход экранирован.
Он коснулся кнопки, и в воздухе возник гудящий зеленый клинок его лазерного меча.
Лейя обернулась к взорванным дверям, ведущим на лестницу. Люк знал, чье присутствие она сейчас ощущает позади.
«Он там», — подумал Люк. Он мог почти воочию видеть его поднимающееся по ступеням тяжелое змеевидное тело, его зловещие красные глаза. Вокруг него кружился неуправляемый вихрь Силы, а в его мозгу шептал голос Дзима, приказывающий любой ценой остановить этих людишек, этих бледных червяков, эти дерзкие ничтожества, возомнившие себя джедаями.
Люк провел клинком по замку, попробовал дверь. Дверь завибрировала, но выдержала.
— Есть еще один замок, — сказал он. — Потайной, за панелью в стене...
Лейя вытащила лазерный меч. До Люка вдруг дошло, как это удивительно, что ей удалось его сохранить, когда Сети Ашгад похитил ее с корабля.
Времени на расспросы не оставалось — пол неожиданно содрогнулся, желтые огоньки по периметру двери стали красными.
— Все-таки улетели! — заскрежетал зубами Люк.
Высоко вверху, над краем стены, они увидели серые очертания «Уверенного», в ярком сиянии двигателей устремившегося в небо по единственному коридору, открытому в защите планеты благодаря уничтожению орудийной башни Блик-Пойнт. В то же мгновение Лейя вонзила клинок во второй замок, и дверь отодвинулась в сторону; над порогом взлетел фонтан пыли, в лицо ударил порыв горячего ветра.
На пермакрете лежали несколько кристаллов-« призраков» неподалеку от пустого места, где до этого стояли ящики. Здесь тоже было множество крошечных дрохов, умиравших в сиянии тусклого солнца, — там, где они выпали из закрытого контейнера, в котором их переносил Дзим.
А по другую сторону от открытого шлюза стоял «охотник за головами»; двигательный отсек его был открыт, и оттуда свисали оборванные спутанные провода.
Люк выругался и побежал к нему. Лейя уже бежала к «молнии», которая тоже была вскрыта, но никаких других повреждений заметно не было.
— Можешь починить? — крикнула она, забираясь наверх. — Похоже, у них не было времени, чтобы испортить орудия.
— Думаю, да, судя по показаниям центрального компьютера. Они, видимо, слишком торопились... Дай-ка мне набор инструментов с верстака.
Лейя спрыгнула вниз, метнулась к ремонтному верстаку, развернула красную металлическую тележку и подкатила ее к Люку, который, сбросив остатки рубашки, проводил быструю диагностику.
— Сними орудия, — крикнул он, по пояс забравшись в люк. — Они легко снимаются, нужно только освободить замки, но нужно будет заново подсоединять провода...
Лейя схватила гаечный ключ и соединительные зажимы и побежала по пермакрету к «молнии», словно они снова были детьми Альянса, с тревогой ожидавшими приближения имперцев.
Лейя прислушивалась, зная, кто приближается к ним на этот раз — воплощение тупой мощи и гнева, прогнившие остатки того, что когда-то было владением Силой во всем ее могуществе.
Она уже сняла одно орудие, перетащила его к «охотнику за головами» и начала снимать второе, когда поняла, что больше не может ждать. Люк скрылся в люке Зет-95- а «Уверенный» поднимался все выше, словно пепельный посланник смерти, летящий навстречу флоту «Лоронара»...
Она услышала дыхание. Тяжелое, хриплое, подобно биению клейких волн. Волна аммиачной вони прокатилась над пермакретом, и вместе с ней — отвратительная волна запаха разлагающейся Силы. Лейя спрыгнула с «молнии» и побежала к двери, на ходу сбрасывая куртку и отбрасывая в сторону бластер — она знала, что может делать с бластерами Сила.
Белдорион Великолепный двигался быстро. Он пересек внешний двор несколькими движениями змеиного тела, под чешуйчатой кожей которого перекатывались могучие мускулы. Из его рта стекала слюна, в глазах, походивших на пылающие костры, горела зловещая одержимость, принадлежавшая отнюдь не ему.
В облаках сверкающей на солнце пыли, заполнявшей открытое пространство стартовой площадки, стояла женщина, стройная и хрупкая в движущейся ауре туманного света.
Тазельда?
Его старая соперница, его старый враг — мелькнуло у него в мыслях...
Нет.
Маленькая женщина-джедай, женщина, которую привез сюда Ашгад, женщина, которой домогался Дзим, маленькая сверкающая фигурка среди теней, в руке которой, словно укрощенный звездный свет, пылал лазерный меч.
— Не испытывай меня, маленькая принцесса, — его тошнотворного бледно-фиолетового цвета клинок со смертоносным гудением вытянулся вперед. — Прошло немало лет. Может быть, теперь я и старый ленивый слизняк, но я все тот же Белдорион.
С отчаянно бьющимся сердцем Лейя разглядывала его, вспоминая, как двигался Джабба — боком, покачиваясь, используя середину туловища как точку опоры. Она вспомнила, как однажды Джабба, недовольный кем-то из своих придворных — толстой экономкой-танцовщицей или многострадальным поваром? — гонялся за ним с палкой. Вспомнила о смертоносной быстроте его тучного слизнеподобного тела.
Но она не испытывала страха.
Она не ответила — и почувствовала, что это ему не понравилось. Он был из тех, поняла она, кто любит поболтать с жертвой, прежде чем ее прикончить.
Что ж, неплохо.
— Ты ведь была такой милой девочкой. Не заставляй меня...
Лейя ударила. Шаг, еще шаг, удар — как показывала ей Каллиста, чистый, сплеча, словно миниатюрная молния, и Белдорион, все еще продолжавший что-то говорить, с трудом увернулся. Но его контрудар оказался невероятно быстр. Парируя, она едва не вывихнула себе запястье. Клинки вибрировали и гудели. Лейя отпрыгнула из-под очередного опускающегося на нее удара. Уклонилась. И тут удар сверху сменился боковым — старый трюк, как говорила Каллиста, но он требует практики и оставляет тебя открытым. Лейя отступила назад, потрясенная невероятной, нечеловеческой силой хатта.
Она снова шагнула вперед, наступая, всецело сосредоточив внимание на чудовищной твари перед собой и на сверкающих клинках. Для нее больше ничего не существовало. Он обладал огромным радиусом поражения, бросаясь вперед, словно змея; она бросилась в сторону, перекатилась — «спасибо за практику, Каллиста и Люк!» — едва избежав парализующего удара его хвоста, снова вскочила на ноги и бросилась в атаку — казалось, пылающий луч исходит прямо из ее ладони.
Нельзя было терять ни секунды, ни мгновения — Смерть миллиардами семян уже летела в космос с этой тускло освещенной планеты. Монстр снова двинулся к ней, безжалостно сверкая глазами. Он опять ударил хвостом — сотни стандартных килограммов мелькнули в воздухе, словно щелкнувший бич. Лейя едва успела уклониться, пожалев о том, что не имеет акробатической подготовки Люка и его способностей применять Силу. Клинки скрестились, разделились. Тяжело дыша, Лейя снова отскочила в сторону, наблюдая за хвостом, готовым нанести очередной удар. «Наступать и отступать, — говорила Каллиста, — единственный способ сражаться для женщины». Он ударил словно гигантская змея, и она подняла клинок, защищаясь и уже зная, что удар снова будет боковым.
Так оно и было, и, метнувшись вперед, она резко взмахнула клинком, разрезав мягкое зеленое тело словно раскаленной проволокой. Она тут же метнулась прочь, ибо громадная туша неожиданно лопнула, и из нее хлынули потоки жидкости, плоти и внутренностей.
Она услышала, как он взревел от ярости, и увидела его отлетевший в сторону пепельного цвета клинок.
Потом он осел, словно проткнутый воздушный шар, словно пустой мешок, и Лейя остановилась, тяжело дыша, вся покрытая слизью, с горящим клинком в руке. Она увидела, как Люк выскочил из-под днища «охотника за головами» и прыгнул в кабину.
Вся в грязи, она отдала ему честь клинком, и Люк отдал честь ей в ответ. Взгляды их на мгновение встретились, прежде чем он захлопнул фонарь кабины. Люк хорошо понимал, что он только что увидел.
Ее первую победу. Победу над тенью Вейдера. Победу в смертельном испытании.
И он знал, кто научил ее этому характерному длинному боковому удару.
Он рванул на себя рычаг, и «охотник за головами» взмыл в небо.
Он поднимался быстрее «Уверенного», быстрее, чем большинство перехватчиков, ибо он был спроектирован для того, чтобы уходить от огня орудийных башен, и делал это уже не раз. Управление курсом было рассчитано с учетом положения каждой орудийной башни — программы Лигеуса были, как всегда, безупречны. Люк направил корабль в сегмент неба, охранявшийся лишь Блик-Пойнтом, зная, что этим же путем шел и «Уверенный». Его внимание привлекли яркие вспышки. «Сражение», — подумал он. Сражение высоко над поверхностью планеты, бой на орбите. Кто-то, видимо, был полон решимости их остановить.
Голубое небо вокруг него потемнело. Бледные звезды превратились в сверкающие драгоценные камни.
Он увидел серый корабль, поднимавшийся далеко впереди, направлявшийся в сторону шквала взрывов и вспышек. Вдали слева висел в пустоте корвет Республики, который раздирали на части крошечные управляемые «иглы». Те самые, что так нужны были Империи. Те самые, что собирался дать ей «Лоронар».
Где-то в едва различимой дали он увидел флот.
Имперцы. Два или три корабля Республики — не «Сокол» ли? Они метались из стороны в сторону, словно обезумевшие от паразитов-кликсов дуркии, пытаясь стрелять в окружающие их имперские корабли. Вокруг тысячами крохотных вспышек сновали «иглы». Он все еще находился вне зоны связи, но в пределах досягаемости его орудий уже был неуклюжий серый корабль, на борту которого находились Дзим и Ашгад, чудовищный вампир и его жалкая пешка, и черные ящики со смертью, которая должна была пожрать жизнь во всей Галактике, передав эту жизнь ему, Дзиму.
Лишь ради этого. Разрушения, смерть, гибель, идущие от планеты к планете, — лишь ради того, чтобы мутировавшее насекомое с обликом человека смогло высосать жизнь из всего, к чему прикасалось, ничего не опасаясь.
Палец Люка лег на гашетку. Вперед вырвался белый луч.
В следующую секунду страшный удар потряс его корабль, и тот завертелся волчком. Люк заметил, что «Уверенный» продолжает лететь дальше целый и невредимый, заметил, как над ним пронеслось что-то маленькое, быстрое и черное... Снова выстрел, и все лампочки на пульте вспыхнули красным. Он вцепился в рычаг, пытаясь стабилизировать «охотника за головами», но тот неуправляемо вращался, падая в поле притяжения Нам Хориоса. Кое-как ему все же удалось выровнять корабль и снова выстрелить в «Уверенного»; он увидел, как из кормовых двигателей серого корабля вырвалось желтое пламя.
Но корабль не взорвался. Он лишь дрейфовал, отклоняясь от курса, и Люк различил в эфире слабый голос Сети Ашгада, вызывавшего помощь.
Когда «охотник за головами» начал свое долгое падение, Люк увидел небольшой корабль, который отделился от имперского флота и начал приближаться к дрейфующему «Уверенному».
И прежде чем имперцы успеют понять, что они выпустили на свободу, Семя Смерти уже распространится среди звезд...
Люк продолжал падать.
Гравитатор в кабине отключился. Несмотря на тошнотворное чувство свободного падения, Люк отчаянно пытался извлечь хоть немного энергии из уже ненужных защитных экранов. Жара в кабине была невыносимой, удушающей; навстречу неслась сверкающая поверхность планеты, о которую ему предстояло разбиться вдребезги. Горячие остроконечные горы, черные тени. Острые прозрачные иглы тсилов. Он ощутил толчок, когда вышел из строя один из двигателей, и вцепился в рычаг, пытаясь выровнять корабль. Заработали тормозные двигатели, уменьшая скорость. Казалось, он опускался на столбе огня, падая неизвестно куда. Мимо пронеслась лазеры ная молния, и он подумал: «О Великая Сила...» Вероятно, он попал в зону поражения какой-то другой орудийной башни.
Или они починили Блик-Пойнт.
Сгладить кривую. Включить тормозные двигатели. Включить антигравы.
Каллиста... подумал он, больше всего желая еще хоть раз увидеться с ней.
Каллиста...
Он летел над равниной — огромным дном высохшего моря, ослепительно сверкавшим белым блеском до самого горизонта. Вдалеке высились неровные ряды тсилов. Десять Братьев. Другие круги, другие линии, тянувшиеся вдоль сияющих россыпей «призраков» среди холмов.
Они образовывали некий узор, видимый лишь сверху, с высоты. Узор, который врезался в его сознание, напомнив о полузабытых снах.
Он изо всех сил потянул рычаг на себя и отчаянным усилием призвал на помощь Силу — ибо земля неслась навстречу с такой скоростью, что сливалась в сплошную серую пелену, в которой невозможно было что-либо различить.
Он не помнил, каким образом сумел выбраться из «охотника за головами», прежде чем тот взорвался. Вероятно, лишь Сила помогла ему дойти до более иди менее безопасного места. Он понятия не имел, где находится, и сколь велики его шансы на спасение, — но почему-то это не имело никакого значения.
Если имперский флот подобрал Дзима — вместе с порабощенным им Сети Ашгадом, вместе с небольшими черными ящиками, полными ползучих тварей, вместе с его лживыми обещаниями управляемой невидимой эпидемии и неограниченного доступа к кристаллам — вскоре ничего не должно было остаться ни от Республики, ни от осколков Империи, ни от какой-либо вышедшей в космос цивилизации.
Один лишь Дзим, толстый и сытый, ищущий новой добычи.
Дюк лежал на острых кристаллах, закрыв глаза, ощущая запах дыма от горящего «охотника за головами», зная, что должен встать, и вместе с тем сознавая, что сделать этого не может.
Он чувствовал, что они снова стоят вокруг него.
Безмолвные, невидимые.
«Если хотите напасть на меня — нападайте, — подумал он, ощущая, что снова проваливается в темноту, в сны о штурмовиках и йавах. — Хотите меня заполучить — пожалуйста».
А потом, на границе сознания, он вспомнил узор, образованный тсилами, видимый с высоты, вспомнил, как в его снах они возвышались на заднем плане, вспомнил голоса, говорившие с ним в этих снах, — словно голоса камней, о которых говорили Слухачи.
«Вы — живые», — сказал он, удивленный так, как не удивлялся никогда в жизни.
Утвердительный ответ пронесся над ним в виде возникших перед его мысленным взором цветных пятен, голубых, словно сердцевина тсилов, зеленых, словно россыпи «призраков» высоко на скалах. «Живые, живые, живые...»
К нему снова вернулись его сны о йавах.
В конечном счете, они лишь использовали образы, которые могли найти в его мозгу, — образ местного жителя, лишенного мозгов, силой вынужденного работать на штурмовиков.
Вы были живыми все это время.
«Все это время, — согласились они; от кристаллов вокруг него, от тсилов, от гор исходила легкая вибрация, подобная музыке. — Все это время. Все это время. Мы думаем, мечтаем, говорим, поем. Море создало нас, и море ушло. Планета кормила нас огнем своего сердца. Кое-где были люди, но они не имели значения. Пока они не попытались завладеть нами. Завладеть нашими...» — слово невозможно было мысленно перевести — «Частью их разума», — подумал он.
Волна их гнева пронеслась над ним, гнева за их похищенных сородичей.
Похищенных и порабощенных, подвергнутых чудовищной электронной перестройке, как йавы из его сна. Посредством разума тсилов Люк видел этих рабов, заключенных внутри «игл» и синтдроидов; рабов, тем не менее в душе остававшихся тсилами. Он ощущал, что эти медлительные, существующие вне времени сознания не могут понять, что происходит, — но сам он прекрасно это понимал.
Кабина «Уверенного». Два синтдроида, неподвижно лежащих с широко раскрытыми глазами на полу; их плоть — разлагающаяся масса, но их разум все еще воспринимает окружающее, спокойно и без боли. Сети Ашгад сидит за пультом, лицо — израненная окровавленная маска, он тяжело дышит. Его волосы, одежда, тело кишат дрохами, освобожденными от их страха перед насыщенным кристаллами светом Нам Хориоса; глядя на него глазами синтдроида, Люк увидел, как коричневое насекомое размером с большой палец заползает в рот Ашгада.
А позади него стоит Дзим. Дзим в распахнутой до пояса мантии, с шевелящимися на теле отростками, глядящий с голодным наслаждением в глазах на приближающийся имперский корабль на главном экране.
"«Уверенный»? — прохрипел голос в коммуникаторе. — «Уверенный», говорит гранд-адмирал Ларм из сектора Антемеридиана».
Люк был настолько потрясен и ошеломлен увиденным, что едва мог собраться с мыслями. «Вы можете говорить с ними?»
Замешательство, смутное осознание ужаса и боли порабощенных, унесенных прочь. Но никакого фокуса, никакого направления. Они видели это, но не могли понять, так же, как Люк не мог понять видения, которое посылали ему тсилы — хранители планеты.
В его мозгу вспыхнуло второе видение — «Уверенный», поднимающийся на фоне огромного светящегося пурпурно-белого драгоценного камня планеты, видимой из космоса, приближающийся к нему корабль — и, странным образом, голоса, подхватываемые электронным сознанием «игл» и передаваемые тсилам.
— Говорит гранд-адмирал Ларм, имперский флот сектора Антемеридиана. От имени Моффа Гетеллеса я уполномочен лично приветствовать вас.
Он увидел серый корпус «Уверенного», серебристый корабль — и одновременно продолжал видеть мостик «Уверенного». Сети Ашгад подняв голову, словно пьяный, едва осознавая только что услышанные слова.
Дзим откинул назад голову и рассмеялся; глаза его злобно и торжествующе сверкнули в темноте.
Люк глубоко вздохнул и закрыл глаза. У него промелькнула короткая удивленная мысль о том, какое все это имеет отношение к его собственному разуму, к его собственному мозгу, — но посредством тсилов, посредством больших белых Кристаллов на земле, зеленых кристаллов высоко на холмах он осознавал боль тех, кого уносило прочь, и знал, что не может позволить, чтобы их агония продолжалась.. «Через меня, — сказал он. — Сфокусируйтесь через меня».
Он почувствовал, как их сознание сливается с его собственным. Сила, содержавшаяся в них, Сила, медленно нараставшая в этой совершенно чуждой жизни, сливалась с Силой, содержавшейся в его костях, плоти и разуме.
«Пусть они уничтожат корабль Ашгада, — сказал он, мысленно обращаясь к сознаниям, парящим в черноте космоса, поняв теперь, что они такое и как достигнуть с ними контакта. — Сделайте это для меня, и я клянусь вам, где бы они ни были, чьей бы собственностью они ни стали, я клянусь вам — они вернутся».
Он ощутил, как они совещаются, словно бесконечная зеленая волна разлилась по равнине, через горы, по всей планете. Низкая вибрация, словно рябь на спокойной поверхности пруда. Сила, еще больше Силы — ее сверкающие океанские течения, устремившиеся сквозь его тело, раздирающие его на части. Он закричал от боли, стоя на коленях посреди сияющих просторов и призывая Силу, посылая ее в черноту космоса, где имперский корабль причаливал к «Уверенному».
Он увидел Сети Ашгада, пытавшегося подняться из-за пульта, а затем падающего среди усеявших пол мертвых синтдроидов. Увидел Дзима, застывшего в экстазе, предвкушении неземного наслаждения.
Глаза Люка были закрыты, так что он не мог увидеть высоко в голубом не меняющемся небе крошечную яркую вспышку взрыва.
Потом он лишился чувств и лежал без сознания возле медленно поднимающегося столба маслянистого дыма среди светящейся пустыни.