Luke Skywalker, творчество одного джедая Опции

[Luke Skywalker]

В общем, решил все полностью переделать. Больше здесь не будет ничего, что не относится к Звездным Войнам.

***
Спасая галактику в день по пять раз
Я все забывал на плите включить газ
И каша варилась не день и не два,
Зато помнил мудрые Бена слова.

Закончились деньги и грязь на полу
И надо бы встать и найти мне метлу
Но так невозможно прерваться на миг:
В засаде сто двадцать один штурмовик.

Закончили бой и быстрей на Йавин,
Потом на Дагобу - там Йода один.
Успеть бы добраться, не то что убрать -
С утра незастелена даже кровать.

Завал в универе, зачет на носу,
Да некогда, с Ханом и Леей в лесу,
Где эвоки нам согласились помочь,
Взорвем генератор щита в эту ночь.

Затем Звезда Смерти - решающий бой.
Встречаюсь я вновь со своею судьбой.
Отбросив свой меч, посмотрел я кругом...
Неужто свинарник сей правда мой дом?

[Luke Skywalker]

Последний рыцарь галактики

Люк, когда меня не будет, последним из джедаев будешь ты
Йода

Темный холод ночной планеты, подсвеченный волнами электричества, резкий ветер верхних этажей и крыш, негромкий гул пролетающих спидеров, одинокие выкрики, бледные призраки прожитых событий – и бесконечность. Бесконечность замерзшего неба и неживого огня; искусственная бесконечность без звезд. Не люблю Корусант. Зачем я здесь? Ах да, Лея обещала помочь с поиском материалов о загадочных рыцарях прошлого… Кого я пытаюсь обмануть? Лею? Себя? Единственный, о ком я хочу что-то знать – мой отец. Отец… Папа…

Маленький мальчик в желто-голубой бесконечности татуинской пустыни устал плакать. Ноги уже не шли, а красные опухшие глаза закрывались сами собой. Хотелось упасть на раскаленный песок и растаять в беспощадных лучах двух небесных мучителей. Из последних сил протирая зажатым кулачком давно сухие глаза, ребенок повторял несколько слов, звучавших почти как магическое заклинание: «Папа, почему я здесь? Почему здесь нет тебя? Папа, почему…»
Пятилетнему мальчику было легче: он во что-то верил. Потом его нашли две добрые тени, возникшие из песчаного жара, отнесли домой, напоили, накормили и отругали, чтобы больше не убегал. Точнее, отругал только дядя Оуэн: тетушка никогда не ругалась.
И сейчас хотелось говорить те же самые волшебные слова, даже если они давно утратили свою силу.

Я был уверен, что ни в каких архивах ничего не сохранилось – Император старался вытравить любое воспоминание о джедаях навсегда. Быстрее просмотреть уцелевшее – и как можно дальше отсюда, как можно дальше.
«Папа, почему я здесь? Папа, почему я…»
Но куда? В другую бесконечность – бесконечность мерцающих звезд, таких же холодных, но хотя бы живых… На Татуин не вернусь, не могу… не смогу.

От стены отделилась маленькая тень в наброшенной на плечи клетчатой накидке. Тень подошла и прижалась к руке. Тень была такой теплой и такой родной…
- Не спится, Люк?
Я мотнул головой.
- Никак не привыкнешь?
Лея всегда все понимала без слов. Третья ночь в вихре огней, стремительном беге неизвестно куда и неизвестно зачем, не прекращавшемся ни на минуту. Ей, принцессе и сенатору с детства, это не казалось чем-то ненормальным.
- А потом ты уедешь? – голос сестренки дрогнул.
Я не хотел отвечать.

Уехать? Куда? На какую-нибудь всеми забытую и покинутую планету как Йода? Не на Дагоба же…
- Но ведь ты вернешься?
- Я вернусь, я обещаю… - внезапно я замолчал, не договорив фразы. Когда-то я уже пообещал то же самое.
- Я вернусь.

Почему я должен бежать неизвестно куда и неизвестно от чего? Папа, почему я…
Скитание по чужим мирам мы уже проходили вместе в Альянсе повстанцев. Тоже бежали, сражались, проигрывали, побеждали, и вновь проигрывали, но не сдавались. Тогда была цель – та самая яркая почти недосягаемая путеводная звезда, ради которой можно было запросто позволить себе такую роскошь – лишиться жизни.
Первая битва при Йавине, снежные равнины Хота, эндорские леса… как много с этим связано. Иногда хочется пройти процесс стирания памяти, как регулярно полагается всем нормальным дроидам, чтобы не помнить рыжей глубины беспинского неба и те самые слова на краю еще одной бесконечности. «Нет, Люк, я твой…»
Отчаяние, нежелание признать правду. Нежелание жить.
Теперь это все позади. Осталась только боль. Боль оттого, что я так и не смог помочь самому близкому человеку на свете. Не считая Леи.

А еще – Татуин. «Я полечу с Вами на Алдеран. Я хочу стать джедаем, как мой отец».
Старый Бен ответил мне странным взглядом, значение которого я понял только потом. А может быть, и до сих пор не понял.

«Папа, почему я здесь? … почему я?»
Для чего? Для кого мне быть рыцарем-джедаем? Я не хочу, не хочу даже знать, что существует какая-то Великая Сила, вдруг сблизившая и также внезапно разлучившая меня с героем моего детства навсегда.

«Папа не может быть плохим. Папа никогда не наказывает. Папа – самый-самый сильный и самый-самый замечательный. Если бы он был здесь, он бы отругал дядю Оуэна. А еще он бы женился на тете, и мы жили бы все вместе долго и счастливо. И дядя тоже».

Я хотел быть самым лучшим пилотом, чтобы папа мог мной гордиться. Даже если его не было рядом со мной. Даже если его вообще не было.

Теперь я все знаю. Знаю то, что прошлое никогда не возвращается и изменить его невозможно. Зачем мне что-то продолжать?
Лея зевнула:
- Пойду спать. И тебе советую.
- Я еще немного постою.
Сестренка улыбнулась. Еле видимые звезды запутались в ее темных распущенных волосах, а электрические блики разлетелись в стороны. Задержавшись у двери, она еле слышно произнесла: «Ты ни в чем не виноват». И исчезла.
Наверно, я совсем не умею скрывать своих мыслей и чувств, а может быть, Лея знает меня лучше меня самого.
И Хан. Контрабандист с сомнительной репутацией и огромным мохнатым вуки. Подозрительный тип в прокуренной кантине, казавшийся эгоистом номер один, а ставший в последствии лучшим другом.

А может быть, ради них и стоит идти дальше? Ради них и ради папы. Даже если физически его нет… Ведь все равно он всегда рядом, всегда жив в моем сердце. Пусть ему не будет стыдно там, в Великой Силе…
И если Йода когда-то сказал: «Последним из джедаев будешь ты», – значит, я действительно буду им. Ради всех, кому я не безразличен, и всех, кого люблю.

Маленький мальчик улыбаясь смотрел куда-то в предзакатную даль, в синевато-желтую бесконечность. «Папа, я пока еще не знаю, почему я здесь, но когда вырасту, я тоже буду самым-самым сильным, чтобы ты мог мной гордиться… Я очень люблю тебя, папочка».