Любимые песни, Тексты любимых песен. Опции

[Jedi Padme]

Весь Флейм просмотрела. Думаю, здесь такой темы еще не было.
Конечно, почти у каждого, кто любит музыку, есть свой любимый исполнитель или группа. И любимые песни. Интересно, какие? Вот мои любимые песни.

Rammstein
Rammstein

Rammstein
Ein Mensch brennt
Rammstein
Fleischgeruch liegt in der Luft.
Rammstein
Ein Kind stirbt
Rammstein
Die Sonne scheint!

Rammstein
Ein Flammenmeer
Rammstein
Blut gerrint auf dem Asphalt
Rammstein
Mutter schreien
Rammstein
Die Sonne scheint!

Rammstein
Ein Massengrab
Rammstein
Kein Entrinnen
Rammstein-
Kein Vogel singt mehr.
Rammstein
Die Sonne scheint...

Rammstein!

Ария
Закат

Я вижу, как закат
Стекла оконные плавит.
День прожит, а ночь оставит
Тени снов в углах.
Мне не вернуть назад
Серую птицу печали,
Все в прошлом, так быстро тают
Замки в облаках...

Там все живы, кто любил меня!
Там рассвет как праздник бесконечной жизни.
Там нет счета рекам и морям,
Но по ним нельзя доплыть домой.

Вновь примирит все тьма-
Даже алмазы и пепел.
Друг равен врагу в итоге-
А итог один.
Два солнца у меня-на этом и прошлом свете.
Их вместе с тобой укроет
Горько-сладкий дым.

Там все живы, кто любил меня,
Там рассвет как праздник бесконечной жизни.
Там нет счета рекам и морям,
Но по ним нельзя доплыть домой...

Возьми меня с собой, пурпурная река!
Прочь унеси меня с собой, закат!
Тоска о том, что было, рвется через край
Под крики серых птичьих стай...

Я вижу, как закат
Стекла оконные плавит.
День прожит, а ночь оставит
Тени снов в углах...

[R2D2]

Олег Медведев
Несмеянин День

Hа календаре - Hесмеянин день,
Все грустит царевна у окна.
Только лед в воде, только снег везде,
Да вращение ее веретена.
Царевна грустит, вот опять в стекло
Заскреблись метели,
И белым-бело, даже зайки серые побелели.

Держи меня ночь, качай меня,
Hеси меня вверх.

А где ж ее Иван? Он напился пьян
Из бутыли мутного стекла.
И ни меча, ни лат,
И лицом в салат - до утра, вот и все дела.
И только снится ему, что идет он во тьму.
И походка его легка.
И скоро трубы споют, и будет место в строю
Для Иванушки-дурака.

Держи меня ночь, качай меня,
Hеси меня вверх.

Вот опять на снегу тени от фонарей
Расстелила розовая звезда,
И я опять не могу догнать кареты твоей,
Лишь иду, как собака по следам.
И стоять невмочь, и дойти - слабо,
Завершая неравную игру,
Hамотала ночь на колки столбов
Чахлый строй телеграфных струн.

Держи меня ночь, качай меня,
Hеси меня вверх.

И вот у белых скал висит Иванов скальп,
В облака упираются следы.
И застыла мишень моего виска
В перекрестье розовой звезды.
Царевна грустит, все та же хмарь в окне
И все так же не тронута кровать
Алебастровый мир достается мне
Ну куда мне его девать.

Держи меня ночь, качай меня,
Hеси меня вверх.

Солнце
Он в мире первом смотрел телевизор, читал Кастанеду, сушил носки,
И пес одиночества рвал его горло тупыми клыками хмельной тоски.
А в мире втором мотыльки и звезды хрустели, как сахар под сапогом,
И смысла не было, не было — ни в том, ни в другом.

А в мире третьем он стиснул зубы, подался в сталкеры мертвых зон,
Сдирал дымящийся полушубок, пройдя сквозь огненный горизонт,
Ввалившись в прокуренное зимовье, рычал из спутанной бороды,
Что смысла не было, не было, туды-растуды.

И только Солнце снова будило его, дыша в висок,
Шептало: “Вставай, ведь такова твоя функция
Во всех попутных мирах, где горит мое колесо,
До поры, пока не вытек бензин!”

Потом подчинялся иным законам, узнавши, как, и узнавши, где,
Становился легким и незнакомым, трехпалым листиком на воде,
Слетал, планируя на поверхность, и было пофиг, куда снесет,
И смысла не было, не было, не было — и все.

А небо скрипело, кричало: “Где ты?! Идешь ко дну ли, бредешь ли вброд?”
Неадекватный клинок победы был злым и кислым, как электрод,
Когда, посвящая Атланта в лорды, ложился на каменное плечо,
А смысла не было, не было, не было ни в чем.

И только Солнце снова будило его, дыша в висок,
Шептало: “Вставай, ведь такова твоя функция
Во всех попутных мирах, где горит мое колесо,
До поры, пока не вытек бензин!”

Эй вы, подземные виноделы, залейте в череп бокал вина,
Эпоха кончилась, просвистела — кому хана, кому мать родна,
Края пергаментной Ойкумены свернулись в трубочку на огне,
А смысла не было, не было ни в ней, ни извне.

Гадал он: “Да что ж это в самом деле? Неужто и вправду порвалась нить?
Неужто мои батарейки сели, неужто нечем их заменить?
Неужто осталось стоять у дороги и удивляться, как идиот,
Что смысла не было, не было, а поезд идет.

И только Солнце снова будило его, дыша в висок,
Шептало: “Вставай, ведь такова твоя функция
Во всех попутных мирах, где горит мое колесо,
До поры, пока не вытек бензин!”