![]() |
Здравствуйте, гость ( Вход | Регистрация )
![]() |
![]()
Сообщение
#1
|
|
![]() Группа: Постоялец Сообщений: 522 Регистрация: 3 Январь 2010 Пользователь №: 8557 ![]() |
НАЗВАНИЕ: Кукловоды
АВТОР: Nefer–Ra ФЭНДОМ: Звездные войны ЖАНР: альтернативная история, ирония РЕЙТИНГ: всем можно, пока, по крайней мере СТАТУС: в процессе ОТ АВТОРА: Остапа несло ПРИМЕЧАНИЕ: версия вторая, частично отредактированная Карта секторов - http://static.diary.ru/userdir/2/6/0/5/26056/70417977.jpg -------------------- Линкор, просто линкор
|
|
|
![]() |
![]()
Сообщение
#2
|
|
![]() Группа: Постоялец Сообщений: 522 Регистрация: 3 Январь 2010 Пользователь №: 8557 ![]() |
Глава 27
Сутки с небольшим, прошедшие с момента катастрофы на орбите Корусканта, адмирал Пиетт употребил с наибольшей возможной пользой – он их проспал. Имея для этого веские основания. Кренеля перед отъездом все же удалось уговорить отправиться в госпиталь, прямо в цепкие лапки медицинских дройдов, а капитан Монэ, внезапно оставшийся за старшего, получил указания довести учения до победного конца, сократив их до маневров флота вокруг «Схватки». С учетом того, что линкор получил право открывать огонь по любой цели, приближающейся к борту ближе, чем на четыре километра, разрушители «танцевали» вокруг огромного корабля на редкость аккуратно. Лоренц Шила, оставшийся на своем флагмане, был занят написанием доноса, и, по счастью, непосредственной угрозы больше не представлял. Обо всех прочих вещах должны были позаботиться представители военной разведки, прибывшие на борт «Скользящего» через десять минут после того, как Делак закончил объяснять Лоренцу, в чем тот был не прав. Команда при этом старательно отворачивалась. В итоге Сорел с чистой совестью забросил все дела и отправился в «Шпиль». Докладывать главкому о текущей ситуации предстояло только через два дня, тактические задачи Трауна решению до сих пор не поддавались, поэтому мучить отключающийся на ходу мозг работой не имело смысла. Сейчас, выспавшись и придя в себя, Пиетт пришел к выводу, что данное решение было единственно верным. Как и прозрачный намек всем, кто мог попытаться его разбудить, на то, что перед совершением этого действия стоит озаботиться завещанием. С наслаждением отхлебнув кофе, адмирал откинулся на спинку кресла и лениво щелкнул клавишей стационарного узла связи. На экране замелькали коды многочисленных пропущенных вызовов. Всмотревшись в мельтешение цифр, Сорел с растущим удивлением понял, что за последние четыре часа Директор СИБ вызывала его больше пятнадцати раз. Отставив чашку, адмирал набрал номер кабинета Айсард на «Лусанкии» и заранее приготовился выслушать очередную плохую новость. Но Исанне сумела его удивить. – Вы уже видели? – без предисловий начала Директор СИБ. – Видел что? – осторожно уточнил Пиетт, на всякий случай взглянув в окно. Корускант выглядел как обычно, небоскребы не взрывались и не горели, из чего адмирал сделал вывод, что катастрофа произошла или слишком далеко от Центра Империи, или слишком глубоко в его недрах. Вместо ответа Айсард переключила канал, и на экране замелькали кадры записи орбитальной бомбардировки. Точнее даже не бомбардировки, а фактического выжигания газового гиганта. В силу физических особенностей поверхность планеты не горела, а выкипала, выбрасывая в верхние слои атмосферы впечатляющие фонтаны перегретого пара. Понаблюдав за действиями «Эскадрона» несколько минут, и краем уха слушая сопровождающий запись текст, Пиетт пришел к выводу, что разрешение, данное принцессе Лее, было несвоевременным. Гранд-мофф, попытавшийся использовать военную мощь ее флота, умудрился подставиться сам, и теперь Органа-Соло вынуждена была весьма наглядно демонстрировать всем желающим результаты покушения на высокопоставленного имперского чиновника. Запись оборвалась, а на экране снова возникло лицо Исанне. – Ну и? – не очень вежливо поинтересовался Сорел. – Чем вас не устраивают действия «Эскадрона»? Рутинная операция, на проведение которой ее высочеству вполне хватает полномочий. Приказ 3590-14/2, список планет, к которым директиву «База-Дельта-Ноль» применять запрещено, прилагается. Айсард прикрыла глаза и страдальчески сморщилась. Военные действовали в своей обычной манере, не спрашивая ничьих разрешений и мнения общественности. – Мне Мотма уже оборвала все возможные и невозможные линии связи. У нас тут жутчайший дипломатический скандал и битье тарелок между силами Альянса и Империи. Да еще Соло жалуется, что Лея ни с кем, включая Императора, разговаривать не желает. Дурдом. – А хаттов вы пока не видели? – с едва заметной долей иронии спросил адмирал, снова устраиваясь в кресле главкома поудобнее. Он совершенно не представлял, каким образом Мон будет выкручиваться, да его это и не особо интересовало. Если госпожа канцлер надеялась, что все пройдет гладко, то думала она так зря. Якобы демократические настроения и поддержка Новой Республики на местах выливались в попытку отхватить себе кусок побольше, наплевав на централизованное управление. Действия же принцессы после выполнения директивы легко объяснялись банальным нежеланием отчитываться и оправдываться перед целой группой совершенно непричастных к делу людей. Как временно исполняющий обязанности командующего «Эскадроном», Органа-Соло должна была в первую очередь докладывать главкому. А он, в зависимости от перманентно плохого настроения, мог признать те или иные действия принцессы неправомерными и уже сам разбираться с дипломатами, чиновниками и средствами массовой информации. Но лорда Вейдера пока в пределах видимости не наблюдалось. Поэтому отмалчиваться было со стороны Леи самым разумным поведением. – Что они тут забыли? – с запозданием удивилась Директор СИБ, умудряющаяся по ходу разговора отдавать какие-то приказы и распоряжения. – Ну как же? Покушение на Кассаса автоматически означает выполнение приказа «База-Дельта-Ноль» по Нал-Хатта. Поэтому меня удивляет, что послы до сих пор не взяли в осаду кабинет канцлера, умоляя поверить в непричастность их милых сородичей к этой попытке убийства. Айсард тихо выругалась, сообразив, что все обстоит еще хуже, чем она думала. И выяснять надо не причины, побудившие принцессу Лею, славившуюся своими дипломатическими способностями, отдать приказ на уничтожение шахтерских колоний (на чем настаивала Мон), а то, кто за этим покушением стоит. И желательно успеть это сделать до того, как флоты нескольких секторов нанесут удар по Пространству Хаттов. – Исанне, я хотел бы попросить вас о полной версии… – тут связь с «Лусанкией» оборвалась, и Пиетту пришлось заканчивать фразу перед погасшим экраном, – записи. Адмирал вздохнул, и протянул руку, чтобы выключить деку, но тут перед его лицом в воздухе повис инфокристалл. Совершенно стандартный, серый с белыми полосками. Только вот по собственной воле подобные штучки не летают. А значит, воля была чужая. – Милорд? – Сорел повернулся, пытаясь разглядеть своего гостя, и вздрогнул, увидев, как полупрозрачный силуэт ситха соткался из тьмы, залившей один из углов кабинета. Вейдер в два шага пересек помещение и тяжело уселся на край столешницы. Забытый всеми кристалл шлепнулся на разложенные перед декой бумаги и попытался скатиться на пол, но адмирал подхватил его в последний момент. – Прошу прощения за столь наглую оккупацию вашего рабочего места, – не слишком удачно попытался извиниться за свои действия по захвату кабинета Пиетт. Другим словом назвать устроенный им по своему вкусу рабочий беспорядок Сорел не решился. Но Темный лорд лишь отмахнулся. – Не начинайте, адмирал. Я прекрасно знаю, что это помещение в замке – единственное, пригодное для нормальной работы. Поэтому я не собирался вас ни в чем обвинять. Да и тот факт, что сейчас именно вы занимаете мое кресло, заставит кое-кого зашевелиться. И мне будет очень интересно посмотреть на результаты этого шевеления. – Очередной заговор? – упавшим голосом спросил Сорел, которому до невозможности надоело изображать из себя мишень. Вейдер удивленно вздернул бровь, уловив пораженческие настроения Пиетта. – Нет, всего лишь проверка лояльности. Не думаю, что это выльется во что-то более серьезное, чем застольные разговоры. Хотелось бы верить, – подумал Сорел, не надеясь скрыть мысль, но не желая ее при этом озвучивать. Не думал, что вы настолько пессимистично настроены, – пришел мысленный ответ, – или это необходимость сообщать плохие новости так на вас повлияла? Про «Мглу» и «Эскадрон» я уже в курсе. Как и про Шила с его доносом. Не знаю, восстановится ли вице-адмирал после инфаркта, но среагировал он на меня излишне бурно. Хорошо хоть не умер на месте. Пиетт уставился прямо перед собой, отчаянно пытаясь изгнать из памяти тень того ужаса, который неоднократно переживал он сам, стоя на мостике «Исполнителя». Вейдер попытался поймать его взгляд, но адмирал отвел глаза, выдавив неискренние извинения. – Иногда я забываю, что вы эмпат, – вздохнул Темный лорд, предоставив Пиетту самому разбираться со своими проблемами. – Впрочем, вы обычно напоминаете об этом весьма странными способами. – Например? – Сорел сумел справиться с голосом, и надеялся, что с мыслями тоже сможет совладать. – Ваш подарок Трауну. Гранд-адмирал сначала страшно обиделся. Настолько, что даже проявил какие-то эмоции, но потом остыл и неделю перебирал ваши ложечки. А проштрафившиеся офицеры вынуждены были писать эссе о культуре рас, создавших эти столовые приборы. Вейдер весело фыркнул, вспомнив что-то забавное, и перевел взгляд на адмирала. – К счастью, я был лишен возможности прослушать лекцию Синдика об особенностях развития культур, связанных с морем. Впрочем, я и живую рыбу впервые увидел в десятилетнем возрасте. Закончилось это, правда, не очень хорошо. Пиетт изобразил вежливый интерес, отметив про себя, что для татуинского мальчишки любой водоем крупнее лужи уже был чудом. А если в нем еще и плавало что-то живое и не опасное для жизни – чудом вдвойне. Кстати, вот и разгадка любви Анакина к посещениям Набу. Там озер и морей было с избытком. Как и воспоминаний. – Я тогда не знал, что рыбы обязательно должны жить в воде, – пояснил главком, – поэтому за разорение Храмового аквариума мне влетело. Хотя Квай-Гон несколько исправил впечатление, доказав мне, что морские гады в жареном виде очень неплохи. Сорел закусил губу, пытаясь удержаться от смешка. Что бы ни говорили про последнего Темного лорда, прагматиком он был в первую очередь. А всеми философскими постулатами, которые щедрой рукой впихивали в него обе стороны, пользовался ровно до тех пор, пока они позволяли прикрывать истинные мотивы тех или иных поступков. – Ладно, оставим дела минувших дней в покое, – вздохнул Вейдер, – у нас и в настоящем проблем выше головы. Пиетт кивнул, и, спохватившись, вставил информационный кристалл в гнездо деки. Запись действий «Эскадрона» успела прокрутиться дважды, прежде чем кто-то произнес хоть слово. Наконец, адмирал, остановивший ролик на шестой минуте, досадливо сморщился и потянулся к терминалу дальней связи. – Надеетесь вызвать «Эскадрон»? – поинтересовался Темный лорд, которого застывшая на экране картинка тоже не радовала. – А как же режим молчания? – Я полагаю, он касается только «Амидалы», – ответил Сорел, набирая код вызова ИЗР «Мститель». – Не думаю, что принцесса отдала приказ всему соединению. – Все может быть, – согласился ситх, поднимаясь на ноги и обходя стол. Вейдер намеревался стать так, чтобы капитан «Мстителя» мог его видеть. Хотя подозревал, что Ора Ниссе вид двух недовольных командиров не обрадует. Так и случилось – при виде главкома капитан побледнел и утратил дар речи, чем немедленно воспользовался Пиетт, обрушив на ошарашенного Ниссе поток претензий. Выслушав развернутую характеристику своих умственных способностей, которых хватило на то, чтобы вывести крейсер на линию огня «Амидалы», Ниссе покраснел до корней волос и попытался возмутиться. Но встретился взглядом с ухмыляющимся Вейдером и предпочел промолчать. Спорить с ситхом было бессмысленно. Поэтому капитан лишь выдавил в ответ что-то невразумительное, касавшееся умений Рэнски, линкор которого ведет себя, как банта на фруктовом базаре. – В таком случае, нас не затруднит повторить все сказанное капитану «Амидалы», – хмыкнул главком. – Разумеется, если вы позволите использовать ваш передатчик. Капитан «Мстителя» готов был сейчас предоставить командующему не только ретранслятор, но и свою каюту, лишь бы от него отвязались. Поэтому переключение прошло без проблем. Сонный и взъерошенный командир линкора на появление голограмм высших офицеров перед собой среагировал еще более ярко, сдавленно ойкнув и попытавшись непослушными пальцами застегнуть верхние крючки мундира. Заподозрив, что если помолчать еще несколько секунд, то Рэнски удавится самостоятельно, главком выразительно кашлянул и предоставил слово Пиетту. Сорел несколькими ехидными фразами привел Винсента в чувство, хотя гордости капитана при этом не пожалел. В итоге Рэнски, понукаемый наводящими вопросами, изложил свою версию произошедших событий, снабдив ее осторожными комментариями. По словам капитана выходило, что принцесса перед отдачей приказа консультировалась с Феттом. И на основе его показаний лично составила сопроводительный текст, который и пошел в эфир вместе с записью бомбардировки. Поразмыслив несколько секунд, Вейдер от предложения пригласить на переговоры наемника отказался, отделавшись туманной фразой о том, что переговорит с Бобой при личной встрече. Темного лорда куда больше интересовало состояние Кассаса, но про здоровье гранд-моффа Рэнски ничего утешительного сказать не мог. Губернатор Внешних Регионов получил слишком тяжелые повреждения, и его смерть была лишь вопросом времени. Выразив сожаление, что жуков нельзя сжечь еще раз, Вейдер кивком простился с капитаном и разорвал связь. После чего отпустил спинку кресла, на которую опирался и сделал несколько шагов по кабинету. Толстый ковер гасил все звуки, и казалось, что ситх двигается абсолютно бесшумно. Пиетт вздохнул, сложил ладони домиком и уперся в них подбородком, наблюдая, как Темный лорд нарезает круги по комнате. – Она не справится, – наконец произнес адмирал. – Почему? – Вейдер замер на месте и покачался на каблуках, рассматривая застывшее на экране изображение. Лично у него имелись претензии не только к капитанам «Амидалы» и «Мстителя», но срывать свое плохое настроение на подчиненных посредством мелочных придирок сейчас было не время и не место. – Слишком большая ответственность, – Сорел откинулся на спинку стула и принялся вертеть стило в руках. – Принцесса неплохой тактик, хотя лучше всего она действует, имея четкий приказ. Но стратег из ее высочества, не в обиду никому будет сказано, как из меня балерина. Без Кассаса она не справится, нужен специалист по Внешним Регионам. Высококлассный и при этом достаточно харизматичный, чтобы уравновесить Лею. – Проще говоря, вы предлагаете найти стратега? – уточнил главком. – Можно было бы взять кого-то из адмиралов, но, боюсь, годы былого противостояния сведут на нет все плюсы подобного сотрудничества. А Траун нужен мне. – Нет-нет, только не Синдик, – поспешно возразил Пиетт. – Они же друг друга поубивают через неделю. Адмирал в красках представил себе принцессу, взбешенную спокойствием чисса и швыряющуюся по этому поводу молниями. Как бы сам Сорел не относился к временами впадающему в занудство Трауну, такой смерти экзот не заслуживал. – Может быть, мне имеет смысл вмешаться? – осторожно поинтересовался командующий «Эскадроном». Но Вейдер отрицательно покачал головой. – Тогда ловушка не сработает. Специалиста мы найдем. Расконсервируем, если понадобится, но вот вас я хочу видеть в другом месте. До конца маневров осталось всего несколько дней, а отчет Лоссе мне по-прежнему не нравится. Якки и Гриэ тоже не блещут, но у них, по крайней мере, все в рамках обычного бардака, а вот Ульрих провел учения подозрительно гладко. – Организовать проверку? – Сорел с сомнением посмотрел на главкома. Любая инспекция Генштаба в данной ситуации обещала стать бессмысленной тратой времени и денег, поскольку о подобных мероприятиях проверяемой стороне по традиции становилось известно еще до того, как корабль проверяющих стартовал с Корусканта. – Да, но сделать это надо неявно, – Вейдер, мысленно бывший уже на другом краю Галактики, очнулся и посмотрел на адмирала. – И еще, займите чем-нибудь полезным Соло. Пока я его случайно не придушил за наглость. А я тем временем навещу Лею. – Хорошо, милорд, – чуть улыбнулся Пиетт, проводив шефа официальным поклоном. Силуэт ситха растаял в тенях, а Сорел со вздохом облегчения рухнул обратно в кресло. Увы, собраться с мыслями ему не дали. Пискнул комлинк внутренней связи и скрипучий металлический голос дройда-охранника сообщил, что замечен нарушитель воздушного пространства. Адмирал обернулся к окну, за которым только что промелькнул силуэт спидера, выписавшего запредельно крутую дугу. От воя форсированных двигателей заныли зубы и задрожал даже бронированный транспластил. Легок на помине, пират, – поморщился Пиетт, опознав манеру вождения. Его подозрения тут же подтвердили боевые дройды, классифицировавшие нарушителя как Хэна Соло, Независимого Имперского Аудитора. – Отставить атаку, – приказал адмирал. – Я сам поговорю с гостем. Пока турболифт нес его вниз, Сорел гадал, кто из осведомленных о его нынешней «квартире» лиц дал бывшему контрабандисту адрес. В наглости повстанческого генерала, рискнувшего сунуться в замок Вейдера, сомневаться не приходилось. А по прикидкам адмирала выходило, что слабым звеном оказалась Айсард, которой убивать назойливых посетителей Император запретил, но вот направлять их вонскру в зубы не мешала ни совесть, ни воспитание. А раз так, то следует подыграть мадам Директору. – Соло. Какая неожиданность, – холодно произнес Пиетт, когда тяжелая дюрастиловая створка скользнула вверх. Впускать пирата в замок он не собирался, поэтому встретил его на пороге. На всякий случай прихватив с собой парочку боевых дройдов, угрожающие светивших сейчас фоторецепторами из мрака огромного холла. – Замещаете большого и страшного ситха, пока он в отлучке? – мрачно хмыкнул Хэн, не делая попыток войти. В ответ адмирал едва заметно кивнул, что могло быть с одной стороны расценено как подтверждение слов бывшего контрабандиста, а с другой – как порицание неудачной шутки. Но Соло в тонкости этикета вникать не стал. – Я хочу поговорить с Леей, – заявил он, машинально положив руку на кобуру. – Много кто хочет, – отозвался Сорел, – но если ее высочество не желает общаться, то заставлять ее было бы неправильно. Лично мне удалось поговорить лишь с капитаном Рэнски. И по итогам этой беседы лорд Вейдер счел, что его присутствие пойдет на пользу принцессе. – Его присутствие!? – передразнил адмирала Хэн, сжав кулаки и с трудом удерживаясь от перехода к активным действиям. – Да что вы несете? Чем может это чудовище ей помочь? Похвалить за успешное уничтожение нескольких миллионов жизней? Ярость и боль в голосе Соло хлестнули, как удар кнута. Пиетт стиснул зубы, пережидая приступ мигрени, и в который раз проклял свой талант чувствовать чужие эмоции. – Капитан Соло, – начал он еще более холодным тоном, – я полагаю, этот же вопрос вы сможете задать себе лет через двадцать. Когда вашего ребенка будет пытаться опекать кто-то такой же неразумный, как вы сейчас. Физиономия Хэна, не ожидавшего подобного отпора, вытянулась от удивления. Но Пиетт не собирался останавливаться, добив жертву следующей фразой. – Что вы, предатель, пират и убийца, способны дать своим детям? – Но я… – Соло провел внезапно задрожавшей рукой по лбу, словно пытаясь стереть чужую мысль, стучащуюся в его разум. Слишком много на него обрушилось за последние сутки, и теперь бывший контрабандист просто не знал, как на это реагировать. – Вы не исключение из правила, даже если вам хочется так думать, – отрезал Сорел. – Сейчас вы принцессе не нужны. Но я надеюсь, у вас хватит сообразительности быть достаточно трезвым к тому моменту, когда вы ее высочеству понадобитесь. Хорошего дня, генерал. Дверь со свистом рухнула обратно, разделив два мира. Пиетт тяжело вздохнул и зябко обхватил себя руками. Ему очень хотелось, чтобы кто-то убедил его в том, что прозвучавшие слова были правильными. Но, увы, кроме дройдов утешать адмирала было некому. Скайвокер-младший, ошеломленный услышанными всего несколько минут назад новостями, выбрался из круга яростно спорящих призраков и побрел вглубь пирамиды. Ему хотелось побыть одному и подумать. За последние недели ему практически не удавалось остаться наедине со своими мыслями. То Мара не хотела его отпускать от себя на Корусканте, то жаль было тратить время на ерунду, имея под боком великолепные музеи, которые непонятно, когда следующий раз покажут, то тут, на Явине, тренировки шли без передыха. Люк потер заживающий ожог от меча на предплечье – во время последнего учебного боя Джейд неудачно парировала удар Мола, зацепив напарника по касательной. На этом уроки фехтования временно пришлось прекратить, но отдых джедаю не светил, поскольку из рук забрака он перешел под начало Куна, отвлекшегося от обсуждения флоры и фауны в компании Йоды, и вспомнившего о бесхозных падаванах. Выяснив у Скайвокера, что меч тот собрал из найденных в запасах Оби-Вана запчастей, ситх возмущенно поцокал языком и вывалил перед Люком целую коллекцию фокусирующих кристаллов. Два дня юноша перебирал блестяще камешки, пытаясь определить по ним судьбу их бывших владельцев. Качественная огранка и возраст самих кристаллов намекали на то, что их хозяева лишись своих мечей еще во времена Старой Республики. Но большего выяснить не удавалось – камни ревниво хранили свои секреты. Хотя Скайвокер подозревал, что никакой особой тайны не было – все эти покойные джедаи и ситхи (а среди коллекции попалось несколько камней разных оттенков алого), посетили в разное время Явин и пирамиду Куна. Обратно не вышел ни один. Так или иначе, но Экзара эти умозаключения не интересовали. Древний лорд требовал, чтобы Люк в деталях изучил все существующие конструкции световых мечей и мог, в случае необходимости, собрать любую. Скайвокер тяжело вздохнул и зарылся в чертежи. Снабжать прочими необходимыми для такого дела запчастями его никто не собирался. Разве что Мара пожертвовала десяток миниатюрных энергоблоков из неприкосновенного запаса. Но и тут Рука Императора надеялась получить пользу – меч, которым Джейд владела на данный момент, не слишком хорошо подходил к ее маленькой ладони. А собрать собственный ей не хватало Силы. Разумеется, первым делом Люк попробовал починить свой собственный сейбр, после событий на второй Звезде Смерти утративший товарный вид и временами выплевывающий вместо ровного луча сноп искр при включении. Промучившись несколько часов над изначально неудачной конструкцией, Скайвокер плюнул и все переделал. Рукоять короче не стала, но лишние выступающие части удалось убрать. Повертев готовый меч в руках, юноша перешел к следующему этапу – двухлезвийному сейбру. За образец он взял оружие Мола, любезно предоставленное ему забраком. Тут задача в плане размещения элементов была значительно проще – длинная неразъемная рукоять позволяла запихнуть в нее не только дополнительный блок питания, но и достаточно большой синхронизатор. Раскрашенный ситх работой остался не очень доволен, попеняв джедаю за нарушенный баланс меча, не позволяющий крутить мельницу достаточно быстро, но в целом результат трудов одобрил. Все прочие схемы требовали для успешной реализации более развитых инженерных навыков, и поэтому их Люк решил отложить на потом. Стоило потренироваться на уже освоенном материале, по возможности улучшив качество изготовления и компоновку элементов. Дорабатывая очередную миниатюрную металлическую финтифлюшку с помощью напильника, Силы и хаттовой матери, Люк размышлял о талантах собственного отца, умевшего разбирать и собирать практически любую технику. Сам он тоже не был обделен подобным даром, но сказывался недостаток технического образования и вбитая силами Ларса Оуэна осторожность. Портить испарители, конечно интересно, но вот без них ферма в пустыне уже через несколько суток будет испытывать жесточайшую нужду в воде. Поэтому все эксперименты в детстве и юности приходилось ставить на какой-то ерунде типа сломанного датапада или перегоревшего котроллера системы орошения. Во время службы в Альянсе круг изученной техники расширился за счет вечно попадающего в переделки крестокрыла и «Сокола», к ремонту которого Соло не стеснялся привлекать старого друга. Поскольку отличие от Чубакки, Люк имел хотя бы смутное представление о том, что он делает правильно, а что нет. Но в остальном пробелы в знаниях впечатляли. А способа их заполнить иным путем, кроме опытного упорно не представлялось. Еще раз вздохнув, Скайвокер разложил на обрывке тряпочки необходимые детали и сосредоточился. Фрагменты конструкции всплыли в воздух и начали собираться в единое целое. С легким щелчком стали на место энергоблок и основные детали корпуса. Теперь требовалось соединить между собой контроллеры и установить кристалл. Люк постарался расслабиться и представить, как детали соединяются друг с другом. Наконец, раздался едва слышный скрип, с которым фокусирующий кристалл сел в оправу. Джедай шумно выдохнул, открыл глаза и посмотрел на результат своей работы. Гладкая, строгой формы рукоять сейбра парила перед ним в воздухе. Потянувшись к ней Силой, юноша активировал клинок, и с детской радостью уставился на вырвавшееся из верхнего торца ярко-салатовое лезвие. – Получилось. – Конечно получилось, – выскользнувшая из-за колонны Мара взъерошила ему волосы и сжала в объятьях. Люк сдавленно охнул. Отношение Джейд к рыцарю, менявшееся по десять раз на дню, в основном было умеренно-доброжелательным. Хотя иногда она скатывалось к злобным шуткам и ругани, но убивать джедая больше не пыталась. Сидиус свой приказ отменил, следовательно, кроме мелких идеологических разногласий, общению ничего не мешало. К несчастью, Рука Императора просто так пройти мимо еще одного одаренного была не в состоянии, и, сочтя Люка подходящей партией, усердно его обрабатывала. Скайвокера подобное поведение не радовало, и он по мере сил старался избегать общества Мары, надеясь, что она сообразит, в чем проблема и сбавит обороты. Но сегодня был не тот случай. – Держи. Он твой. Джейд внимательно посмотрела на рыцаря, подозревая подвох, по руку протянула. Меч, подчиняясь воле Люка, прыгнул ей в ладонь. – Как родной, – восхищенно выдохнула Мара, сделав несколько резких взмахов. – Но почему зеленый? Я думала, что мне, как дипломированному ситху, положен красный клинок. На счет ситха девушка слегка преувеличила, ее тренировали по сокращенной программе и на идеологию особо не упирали, добиваясь лишь беспрекословной готовности подчиняться повелителю. – Цвет не идет, – пояснил Скайвокер, поднимаясь с пола и разминая затекшие ноги. – А зеленый к рыжему подходит значительно лучше. Смущенная Мара слегка покраснела и захлопала глазами, пустив в ход все свое обаяние. Но рыцарь не внял призыву, переключившись на раскопки в шкатулке с запчастями. Такое пренебрежение ее персоной задело Джейд, и она уже собралась было высказаться, но тут ей на глаза попалась рукоять еще одного сейбра. Такая же маленькая, как и ее собственная. – А это для кого предназначалось? – поднырнув под руку Скайвокера, Мара вытащила из ящичка второй меч и активировала его. Алое лезвие вспыхнуло, как сопло перегретого двигателя. – Ого! – оценила клинок девушка. – Это уже точно меч ситха. Точнее, ситхессы. Он ведь на женскую руку рассчитан, правда? – Правда, – Люк осторожно забрал у нее меч и выключил его. – Он предназначался Лее. Мара переводила недоуменный взгляд с грустной физиономии джедая на сейбр и обратно. – То есть как – Лее? – переспросила она. – Так, – Скайвокер пожал плечами и убрал рукоять обратно в шкатулку. – Мне кажется, ей он подойдет. Но не спрашивай меня, почему я так решил. Нет, я не перегрелся, не ел сомнительных фруктов и не слушал сказки Йоды на ночь. Я просто так решил. Джейд покачала головой и демонстративно пожала плечами. Сейчас, стоя в полутьме пустого коридора и вспоминая этот разговор, Люк понимал, что тогдашняя его уверенность основывалась не на доводах разума, а на воле Силы. Его сестра никогда не могла похвастаться терпением и смирением, качествами, без которых одаренный хорошим джедаем стать не сможет. Нельзя сказать, что этим в избытке была наделен сам Скайвокер-младший, но по сравнению с Леей он явно был более уравновешенным и спокойным человеком. Принцессе же, унаследовавшей порывистость матери, куда тяжелее давались основы Кодекса. Она просто не хотела им следовать, считая, что в разгар боевых действий глупо опираться на постулаты мирного времени. Иногда Люку казалось, что Лея попала в ту же ловушку, что и джедаи Старой Республики, вынужденные вместо миротворческих миссий командовать армиями. Война подточила Орден изнутри, испепелив в огне сражений все хорошее, что хранилось в душах рыцарей. А заполнить опустевшие сосуды было нечем. Привязываться и сопереживать запрещалось. И не по злобе или недомыслию – когда каждый день может стать последним для тебя самого, а для части твоих солдат эта вероятность всегда составляет сто процентов, нельзя проявлять чувства. Ведь скорбь так легко превратить в ненависть. Юноша пошевелил пальцами искусственной руки, сжав и разжав кулак. Однажды он уже поддался первому порыву. И ничего хорошего из этого не вышло. Собственно, второй порыв тоже привел к труднопредсказуемым результатам. И если бы не упрямство Анакина, кто знает, где бы сейчас оказалась Галактика. – В омуте гражданской войны, – неожиданно прозвучавший над ухом низкий голос заставил рыцаря подпрыгнуть. – Отец? – резко развернувшись на пятках, Люк едва не ткнулся носом в нагрудную пластину вейдеровского доспеха. Но Анакин придержал сына за плечо. – Он самый. Забрел на огонек, так сказать, – пошутил Темный лорд, подталкивая юношу в сторону следующего коридора. Ситх явно не хотел, чтобы его видели. – Ты слышал? – Скайвокер-младший едва успевал за идущим широким шагом главкомом. – Да, – Вейдер не стал оборачиваться. – И я хочу знать, как ты расцениваешь поступок своей сестры. Ты сам, а не твои многочисленные учителя. – Н-ну, – замялся джедай, – я не знаю деталей, но сомневаюсь, что Лея расстреляла эти колонии просто так. Темный лорд зло фыркнул. – Мальчик мой, никакого «просто так» не было и быть не могло. Твоя сестра сама была в списке целей. И покушение не нее было лишь прикрытием покушения на гранд-моффа. – Что?! – Люк споткнулся на ровном месте и застыл столбом посреди коридора. – Почему мне никто не сказал? Я должен… Темный лорд, остановившийся в нескольких шагах от сына, обернулся и прислонился плечом к стене, приготовившись наблюдать за спектаклем «рыцарь собирается в поход». Выслушав еще несколько бессвязных реплик, Вейдер прокашлялся и хорошо поставленным голосом, которым он обычно отдавал приказы на плацу, рявкнул: – Смирно! Юный джедай замер, не рискуя даже опустить отставленную в сторону руку. – В первую очередь, молодой человек, вы не должны бросаться в сомнительную авантюру сломя голову. Я вот в свое время бросился, потом двадцать лет пыхтел сквозь маску. Ощущения от такой дыхательной гимнастики весьма специфические. Это первое. А второе – эта ловушка не на тебя, а на меня. Я с ней и буду разбираться. – А как же Лея? – рискнул спросить Люк. – Ничего с ней не случится, приставим к ее высочеству кого-то из старой гвардии и все, – хмыкнул ситх. – Успокойся, и Йода, и Сидиус абсолютно уверены в том, что Лея родит троих детей и проживет достаточно длинную жизнь, чтобы полюбоваться на правнуков. А я постараюсь, чтобы это реальность ни на волос не отклонилась от предсказания. – Спасибо, – искренне поблагодарил отца Скайвокер-младший. – Не за что пока, – улыбнулся Вейдер. – Единственное, чем ты на данный момент можешь помочь сестре – это отдать ей ее оружие. Люк, понимая, что тратить редкие минуты встреч с отцом на отлучку за мечом не стоит, прикрыл глаза, и Силой призвал сейбр. Серебристая тень стрелой пронеслась по коридорам и зависла перед лицом своего создателя. Темный лорд взял изящную игрушку из воздуха и повертел в руках. Миниатюрная рукоять почти терялась в широкой ладони. – Я очень надеюсь, что Лее не скоро придется этим воспользоваться, – тихо произнес он. – А лучше бы не пришлось никогда. Люк кивнул, соглашаясь с этими словами. Он сам готов был сделать все возможное, чтобы оградить сестру от неприятностей. Но это было так же сложно, как удержать воду в расколотой чаше. Глава 28 – Ваше высочество? – Рэнски замялся, искоса поглядывая на тонкий силуэт на фоне обзорного окна. Спрашивать командира, пусть и формального, о самочувствии в лоб было как-то неправильно. А придумать более обтекаемую формулировку не получалось. Особенно после разговора с главкомом, выбившего капитана из колеи всерьез и надолго. Но принцесса не заметила этой неловкой паузы, и просто качнула головой. – Спасибо Винсент, – очень тихо произнесла она, – но не стоит беспокойства. Я просто хочу побыть одна. – Как скажете, мэм. Подобное упрямство показалось капитану странным, но настаивать он не счел возможным. В конце концов, если Вейдер захочет поговорить с ее высочеством, то обойдется без разрешения. Лорд ситхов не тот человек, которому можно отказать. Лея криво улыбнулась своему отражению в транспластиле и снова погрузилась в невеселые мысли. Против ожиданий, разрушение городов-ульев не вызвало у нее тех чувств, которые должно было. Ощущение массовой гибели живых существ – да, душевная боль – да. Все это присутствовало, но вот жалости или хотя бы сожаления не было. Вместо них пришло разочарование. Вся чудовищная мощь «Эскадрона» оказалась ничем, фикцией, дорогой и опасной игрушкой. Да, в ее власти было сжигать планеты, но это было… неправильно. Все равно, что стрелять из турболазера по мухам. На секунду Органе показалось, что еще немного, и она сможет понять Таркина, отказавшегося покидать боевую станцию даже тогда, когда угроза катастрофы стала слишком реальной. Возможно, гранд-мофф понял, что в случае неудачи у него просто не останется сил на следующий рывок. А может ему просто хотелось умереть триумфатором. Лея потерла виски и обняла себя руками. Попытка разобраться в потемках чужой души, когда в собственной – мрак и холод, заведомо была обречена на неудачу. Кажется ей просто пора пойти спать и перестать думать над всякой ерундой. Но мысли снова и снова возвращались к событиям прошедших суток. Права, не права? Человек или чудовище? Цена победы? Обрывки чужих фраз вертелись перед глазами, как стайка ярких бабочек. Принцесса поняла, что еще чуть-чуть, и она сойдет с ума, выплеснет свои эмоции в крике и ярких сполохах молний. Превратится… во что? Плащ дать? Для полноты ситхский ощущений? – шепот на краю сознания мазнул по коже холодным мехом. Органа тяжело мотнула головой, отгоняя иллюзию, уверенная в том, что ей все это просто привиделось, но тяжелая материя уже легла на плечи, согревая и придавая уверенности в своих силах. Едва различимый запах нагретого металла, которым была пропитана ткань, защекотал ноздри, вызывая лавину воспоминаний. Слишком разных, слишком болезненных. Закутавшись в плащ, как в кокон, девушка обернулась, пытаясь разглядеть отца в полумраке. Но глаза, привыкшие в свету звезд, не могли различить черное на черном. Вейдер тихонько хмыкнул, еще несколько секунд позволив себе поиграть в прятки, после чего щелчком пальцев зажег лампу. Ребенок, ты меня не увидишь, пока я этого не захочу. Кресло жалобно скрипнуло под внушительным весом, звякнули столкнувшиеся пластины доспеха, и силуэт Темного лорда соткался из мрака. Первым в круге света появился поблескивающий наплечник, потом прорисовались складки рукава, серо-седые пряди и подчеркнутая резкой тенью скула. – Ну, что у нас плохого? – иронично поинтересовался Вейдер, с наслаждением вытягивая длинные ноги и прикрывая глаза. Казалось, ситх греется в свете рукотворного солнца лампы. – Все, – с надрывом произнесла Лея, тут же устыдившись этой пафосной ноты. Главком картинно вздернул бровь, ожидая продолжения. – Вот только смеяться не надо, – буркнула принцесса, плюхаясь в соседнее кресло и поджимая ноги. – Вместо показательной казни получилась полная ерунда, Кассас вот-вот умрет, старый план рейда не годится, Фетт валяется с переломами, Рэнски ходит вокруг меня на цыпочках, ожидая очередного фортеля, а я сижу, как дура, и не знаю, что делать. То ли плакать, то ли еще кого-нибудь расстрелять. Анакин оперся подбородком о ладонь, пытаясь замаскировать неуместную улыбку. Лея сейчас очень сильно напоминала Амидалу, перед очередным заседанием Сената мечущуюся по комнате в попытке выбрать платье, и попутно излагающую смысл тридцати двух законопроектов одновременно. Бывшая набуанская королева в такие моменты выглядела сущей девчонкой, слишком открытой и эмоциональной. А еще она всегда норовила бросить в мужа подушкой, стоило ему вместо понимания и сочувствия тяготам парламентской жизни изобразить на лице свои истинные эмоции. Как ни странно, мягкий снаряд всегда попадал в цель, и никакая Сила не была тому помехой. Но это было слишком много лет назад. Так давно, что он почти забыл об этом. Да и не стоило вспоминать, по большому счету. Темный лорд мысленно вздохнул. Разумеется, он мог бы многое сказать дочери. И о допущенных ею ошибках, дипломатических просчетах, возможной потере репутации и так далее и тому подобное. Но тут перед глазами снова встал образ растрепанной Падме с бластером наперевес, и Вейдер в который раз пришел к выводу, что ничего в мирных переговорах не понимает. Вот и не стоило в эту область лезть. – Для начала тебе стоит перестать нервничать. Эл сам виноват, что подставился. Ему и разгребать, как очнется. Органа с сомнением взглянула на ситха. Судя по последним данным, предоставленным ей начальником госпиталя, Кассасу оставалось жить в лучшем случае двое суток. Гранд-мофф был слишком слаб, чтобы перенести пересадку нескольких органов сразу. Да и сделать операцию прямо сейчас не представлялось возможным – крошечная клонированная копия сердца еще только начинала расти в питательном растворе. А заморозка тела, позволяющая в спокойной обстановке дождаться готовности «запчастей», отпадала по медицинским показаниям. Проще было сразу отключить систему жизнеобеспечения. Гуманнее. Казалось, в такой ситуации ничего сделать нельзя, и человек беспомощен перед лицом смерти. Обычный человек. А лорд ситхов? Ведь Пиетт, от которого в действительности даже наградной планки не осталось, сейчас разгуливал по Корусканту во плоти, как ни в чем ни бывало. Значит, воскрешение мертвых возможно? Пусть половинчатое и с помощью «Темной стороны». Но почему тогда Анакин на смог или не захотел вернуть к жизни Падме? Если он действительно ее любил и ради нее совершил все то, что в итоге перевернуло Галактику? Хотя еще вопрос, кто кого должен был после Мустафара с того света вытаскивать. Амидала улетела с планеты живой и почти невредимой, в то время как Вейдера увозили в буквальном смысле по частям. Темный лорд следил за сменой выражений на лице дочери, не замечавшей, что все ее мысли для стороннего наблюдателя совершенно очевидны. Их даже не надо было читать. – Лея, – мягко произнес он. – Остановись. Ты строишь замки из песка, не зная, что должно быть в их основе. Принцесса потупилась, а потом и вовсе отвернулась, пытаясь скрыть выступившие слезы. – Если ты помнишь, джедаям, согласно Кодексу, создавать семьи запрещалось. Как и привязываться к кому-то, – лорд ситхов поморщился, отгоняя назойливое воспоминание. Со своими демонами он будет разбираться как-нибудь потом, без свидетелей. – Орден – вот та большая семья, которая должна была дать им опору и утешение. Но собрание сирот не способно понять, что такое настоящее душевное тепло. Призыв отпускать то, что любишь, жесток, но необходим. Каждый из одаренных обладает не только Силой, но и способностью влиять на окружающих, связывать их своеобразной эмоциональной паутиной. Поэтому детей-форсюзеров забирают из семей в возрасте от десяти месяцев до полутора лет. Во-первых, младенцев принято любить или хотя бы жалеть, как несмышленышей, и этот кокон положительных эмоций защищает их психику в начальный период жизни. Во-вторых, ребенок, подрастая, начинает фактически требовать любви и привязанности. Что может быть опасно для окружающих, ведь не получая ее естественным путем, он будет стараться взять Силой. Неосознанно, но взять. И связь эта с каждым годом крепнет. Вейдер помолчал, размышляя над тем, что ему предстояло сказать. Откровенность после лет молчания и притворства давалась тяжело, да и сам Анакин отнюдь не был уверен в том, что его слова хоть сколько либо отражают истину. – Любовь взрослого человека отличается от любви ребенка. Она опаснее. Иногда я думаю, что не силой чувства, а лишь степенью эгоизма. Нельзя сказать, что мой собственный пример удачен, поскольку я в первую очередь восхищался Падме, а уже во вторую – любил. Возможно, именно так фанатичные собиратели относятся к жемчужинам своих коллекций. Очень… собственнически. Анакин замолчал, подбирая слова, пытаясь облечь мысль в пристойную оболочку. Хотя бы для самого себя. – Да, я готов был делить ее с политикой, войной, глупыми идеями, да с чем угодно. Но в глубине души я всегда знал, что именно этот живой человек, со всеми своими достоинствами и недостатками, принадлежит мне. Иррационально и глупо, но уж как сложилось. Поэтому сама мысль о том, что я должен буду «отпустить» ее, казалась мне абсурдной. – Возможно, именно этим и была обусловлена сила нашей связи. Фактор, который Оби-Ван не учел, отправившись за моей головой на Мустафар. Да, Кеноби хотел как лучше. Невинных спасти, злодеев уничтожить. Но не сумел ни того, ни другого. Ему не хватило духу убить меня, а значит – Падме была обречена. Более того, она сдалась добровольно, понимая, что ее сопротивление повредит мне еще больше. Вейдер поднялся с кресла, неслышно шагнув из круга света, и остановился у обзорного окна, превратившись в темный силуэт на фоне усыпанной звездами бесконечности. – Как показывает практика, нельзя быть слишком хорошим. Потому что это плохо заканчивается. Я проверял. Лея медленно кивнула, соглашаясь. Она подозревала что-то подобное, складывая мозаику из обрывочных сведений практически с того самого дня, когда впервые увидела парадный портрет женщины в красном. Недомолвки Бейла, оговорки Кеноби, версия Сидиуса, рассказанная ей под сенью победного салюта. И эти слова отца теперь. Части постепенно собиралось в единое целое. Но нескольких кусочков все еще не хватало. А по прочтении обоих подаренных ей адмиралом досье, принцесса была почти уверена, что знает, где их искать. – Но… если такая связь существует, то почему я не признала брата, почему не чувствовала тебя? – девушка начала выпутываться из плаща, намереваясь встать с кресла. Но рутинное действие не позволяло ей в должной степени отвлечься – непрошеная дрожь в голосе была слышна слишком явно. – Лея, обученный рыцарь-джедай, практически магистр, не увидел Силы во мне, – с нажимом произнес Вейдер, надеясь, что силы его голоса хватит, чтобы прекратить начинающуюся истерику принцессы. – А ведь я уже не был беспомощным младенцем и вполне осознанно пользовался своим талантом предвидения. Только после рассказов моей матери Квай смог признать, что ему не привиделось, и догадался сделать анализ. Органа-Соло удивленно моргнула. Она никогда не думала, что кто-то мог пропустить такое. Ладно Люк, который полжизни провел в пустыне – дройдам без разницы, умеют их хозяева метать молнии, или нет. Ладно она сама, воспитывавшаяся во дворце среди людей, которые попросту должны были скрывать малейшие проявления ее невеликого таланта. Но Анакин? Человек, которого Орден признал Избранным. Как такое могло быть? – Сила не комлинк и не база данных, из которой можно грамотно составленным запросом извлечь необходимую информацию. Это паутина, переплетение тысяч и тысяч разноцветных нитей, – Вейдер взмахнул рукой, пытаясь жестом подкрепить свои слова. – Впрочем, бесполезно рассказывать. Это надо видеть. – А я смогу? – тихо спросила принцесса, подходя к отцу и протягивая ему плащ. Тяжелая материя стелилась по полу, разливаясь бесформенной кляксой. – Разумеется. Идем. Лея молча удивилась – куда можно было пойти на спящем в три часа ночи линкоре? Как оказалось – в медицинский отсек. Холодная белизна стен, слабое попискивание многочисленной диагностической аппаратуры и приглушенный свет создавали не самое приятное впечатление, но девушка решительно шагнула вперед, остановившись возле глухого светло-серого цилиндра реанимационной капсулы. – Положи на него руку, – подсказал ситх. Принцесса осторожно прикоснулась к теплому металлу. – Я ничего не… – начала она, но тут ей на плечи легли тяжелые ладони, заставив слегка покачнуться. – А так? – насмешливо спросил главком. Лея нахмурилась и моргнула, убежденная, что у нее просто двоится в глазах от усталости, но нет. Контуры предметов действительно дрожали, окутанные едва различимым сиянием. Золотистые искры Силы становились все ярче, сплетаясь причудливым узором, сеткой пульсирующих артерий опутывающим все вокруг. – Оно… дышит? – изумленно выдохнула принцесса, прижимая вторую руку к капсуле. – Весь корабль – дышит! Ну, он же в какой-то степени живой, – уголками губ улыбнулся Вейдер, – точнее, воля людей делает его таким. Еще один вид связи. Именно им я воспользовался, возвращая из небытия «Исполнитель». Можешь воспользоваться и ты. – Для чего? – Лея не заметила, как начала отвечать вслух на мысленные реплики. Для помощи одному чиновнику с непомерным самомнением. Органа-Соло сообразила, что до сих пор упирается ладонями в теплый металл медицинского саркофага. И попыталась всмотреться в него. На первый взгляд казалось, что внутренность капсулы наполнена бесцветными обрывками спутанной пряжи, но где-то в центре этого растрепанного клубка пульсировала искра. Слабая, едва заметная на фоне опутывающих ее нитей. – Он умирает? Да, – просто ответил ситх. – Сложность использования Силы для помощи другим состоит в том, что ресурсов одного живого существа недостаточно. Используя внутренние резервы можно залечить порез, ожог или срастить кость, но запустить регенерацию органов можно лишь ценой нескольких лет жизни целителя. Поэтому те же датомирские ведьмы в таких случаях используют коллективную медитацию. Их техники несовершенны, но превосходят джедайские. Ситхи пытались черпать Силу не из себя, а из окружающего мира, используя собственное тело как преобразователь. Экзар Кун – единственный, кто в этом действительно преуспел. – Мне предлагается повторить его фокус? Ага, – легко согласился Темный лорд. – Не бойся, команде это не повредит. А Кассасу позволить протянуть несколько недель, необходимых для выращивания клонированных органов. Тебе надо просто связать нити. Темное со светлым и наоборот. – Легко сказать, но трудно сделать, – пробормотала принцесса, снова погружаясь в хаос перепутанных обрывков. И впервые позавидовав паукообразным – у них было восемь полезных конечностей, а у нее только две. Светлое с темным, темное со светлым. Только бы не перепутать… Сколько она простояла так, опираясь на капсулу и закрыв глаза, определить не удавалось. Но ноги уже подкашивались от усталости, а перед глазами плавали цветные пятна. Казалось, ее пальцы завязали множество узелков и стерлись до крови, но поднеся руку к лицу, Лея убедилась, что на гладкой коже нет никаких следов. – Все, – тихо выдохнула девушка, видя, как скрытая слоями металла и изоляции искра чужой жизни разгорается в полную силу. – Получилось. Но как же это тяжело. Увы, у любого благого дела полно побочных эффектов. Император отдал мне двадцать лет жизни. Ты взяла у каждого человека, находящегося на борту линкора, всего по паре минут, ненадолго приняв на себя роль сердца «Амидалы». – А теперь я хочу у кого-нибудь взять часиков десять сна, – устало вздохнула Лея и потерла слипающиеся глаза. – А лучше двадцать. – Это можно, – тихо рассмеялся Анакин, подхватывая испугано ойкнувшую принцессу на руки. – Борск, это возмутительно! – яростно шипела Мон Мотма, обращаясь к сопровождающему ее ботану. Невзирая на душившую ее злость, госпожа канцлер успевала на ходу мило улыбаться всем встреченным в коридорах дворца чиновникам. – Нас обвели вокруг пальца! Фей’лиа, которому за стремительно шагающей Мон пришлось практически бежать, успевал только односложно «угукать» – на разговоры не хватало дыхания. – Мало того, что Палпатин отказался объяснять свое молчание по поводу этого инцидента с массовой гибелью экзотов, так еще и Вейдера нигде нет! – Мотма на ходу кивнула гвардейцам, скучавшим у очередного поворота коридора. – А Лея вообще делает вид, что она ни в чем не виновата! Борск лишь уныло вздохнул. До погибших жуков ему не было ровным счетом никакого дела, а видеть главкома он просто активно не хотел. Слишком свежи были воспоминания о последней встрече. Но госпожа канцлер, как всегда, никого не спросила! Мон притормозила у дверей в кабинет Императора, быстрым жестом поправила растрепавшуюся прическу и царственно шагнула через порог. Фей’лиа быстро нырнул за ней, стараясь не наступить на длинный подол белоснежного платья. – Чем обязан? – сухо поинтересовался Палпатин, поднимая голову от документов. – Кос, – Мон была само обаяние, – мне кажется, что у нас возникли некоторые проблемы… Мотма собралась уже перейти к сути проблемы, но заметила сидящего в гостевом кресле Валь-Дженну. Председатель Совета моффов был крайне мрачен и на дежурную приветственную улыбку канцлера не ответил. – Иен? Не ожидала вас тут увидеть, – не меняя тона произнесла Мон. – Полагаю, я не вовремя? – Вовремя, только ваш спутник в данном случае – лишний. Беседа будет… более приватной, – Валь-Дженна потер уголок глаза, пытаясь унять нервный тик. – Борск? – Мотма повернулась к заместителю. Фей’лиа, которого перспектива остаться «за бортом корабля власти» как он сам любил говорить, не обрадовала, намеревался картинно возмутиться нарушением прав личности, не забыв упомянуть при этом ущемление экзотов. Но холодный взгляд пронзительно-желтых глаз Императора подействовал на него отрезвляюще. Борск коротко поклонился присутствующим, извинился и выскользнул за дверь. Створка за его спиной закрылась со зловещим шелестом. – Итак, моя дорогая, – обратился Палпатин к Мотме, – полагаю, речь снова пойдет о происшествии в сорок первом секторе? – Совершенно верно, – госпожа канцлер аккуратно опустилась в кресло, не забыв расправить складки платья. Валь-Дженна тихо хмыкнул, но вслух ничего не сказал. Он с уважением относился к дипломатическим талантам этой маленькой хрупкой женщины и восхищался ее чудовищным самомнением, но страсть к театральным эффектам не одобрял. Одно дело, когда на тебя смотрит толпа, которую надо завоевать, и совсем другое, когда вместо публики видишь старого ситха. О проницательности и скверном характере которого за эти годы сложено легенд больше, чем о сотворении мира. Мон, однако, не считала себя вправе выходить из образа «дамы в белом», особенно после того, как принцесса Лея не только пренебрегла ролью символа перемен, но и прошлась по этой роли армейскими сапогами. Собственно, Мотму «потеря лица» Альянсом заботила куда больше двух миллионов невинно убиенных насекомых. Поэтому она не стала дожидаться, пока Император соберется с мыслями и выскажется на тему, а сразу пошла в наступление. – Кос, я понимаю, что девочка не может командовать крупными вооруженными силами, у нее просто нет к этому склонности, как и к большинству других разумных занятий. Изображать принцессу – это одно, а уверенно действовать в такой сложной ситуации – другое. Но ведь вы отправили ее в компании гранд-моффа! – И что? – спросил Палпатин, катая по столу стило кончиками пальцев. Императора интересовало, как далеко готова зайти госпожа канцлер в своих обвинениях. И как скоро не выдержат нервы у слушателей. – Как что? – удивилась Мон. – Разве подобная должность не подразумевает наличия хотя бы толики здравого смысла у человека, ее занимающего? Ладно Таркин со своей маниакальной склонностью к большим проектам, но Кассас производил впечатление более уравновешенного человека! Иен, которого пассаж про здравый смысл неожиданно сильно задел, открыл рот, собираясь высказать нахальной даме все, что он о ней думает, но вспомнил собственноручно организованный заговор и передумал. Выдергивать из-под Императора еще толком не остывшее кресло оказалось не самой лучшей идеей. – Моя дорогая, – устало произнес Сидиус, – это была нештатная ситуация. Никто не ожидал, что мирное сотрудничество вдруг обернется покушением. Для подобного просто не имелось предпосылок. И не надо мне рассказывать о нарушении этикета и традиций этих проклятых жуков. На начальном этапе Эл с ними ругался так, что клешни во все стороны летели. И ничего – никто не был против. Согласись, если чашка с кофе вдруг укусит тебя за нос – ты тоже очень удивишься. – Да, но… – начала Мотма, намереваясь еще раз растолковать Палпатину простую истину о подковерном геноциде, но ее прервали. – Мон, если у тебя есть претензии к Имперскому флоту, «Эскадрону» или моему ребенку – будь добра изложить их мне. Вейдер, не озаботившийся человеческими путями перемещения, просто возник из теней за креслом канцлера, заставив Мотму испуганно вздрогнуть. – Анакин, – укоризненно покачал головой Сидиус. – Где твои хорошие манеры? – Хорошие манеры, – хмыкнул Темный лорд, усаживаясь на диванчик для гостей, – остались за дверью. Проходить мимо Борска, читающего мораль вашим телохранителям – выше моих сил. – Они там его еще не бьют? – забеспокоилась Мон, которой Фей’лиа не преминул рассказать о своей стычке с гвардейцами, произошедшей перед свадьбой Леи. – Еще нет, – покачал головой младший ситх, но замер, не завершив движения. Тонкий визг, пробившийся даже сквозь качественную звукоизоляцию кабинета, говорил об обратном. – Уже, – констатировал Валь-Дженна с нехорошей ухмылкой. Мофф Корускантского сектора ботана не любил, и был совсем не против в один прекрасный день увидеть у своей кровати милый коврик из светло-кремовой шерсти. Но пока удобного случая спустить с Борска тщательно лелеемую им шкуру не представилось. – Одним больше, одним меньше – на общем гм… вкладе выходцев с Ботавуи в дело Империи это не сказывается, – пробормотал Палпатин, пытаясь подавить неуместную сейчас улыбку. Мотма поджала губы и нахмурилась. – И все же, я считаю своим долгом сообщить, что поведение Леи было возмутительным. Особенно ее идея с запуском ролика в ГолоНет! Эти действия сводят к нулю все наши попытки создать хотя бы видимость положительных изменений! Госпожа канцлер, видя, что ее слова не производят на слушателей ни малейшего эффекта, решила добавить драматизма: – Население будет обсуждать инцидент, сочувствовать погибшим и вообще – это накалит обстановку, ведь региональные СМИ не упустят случая раскрутить скандал. – Мон, – Вейдер устало потер глаза, – ты когда последний раз смотрела новости? Мотма задумалась. Надолго. – Неделю… может быть две назад, – неуверенно произнесла она. Темный лорд переглянулся со своим учителем, лучезарно улыбнулся (Валь-Дженну передернуло), и тоном терпеливого взрослого, разговаривающего с капризным ребенком, поинтересовался: – Тогда как ты можешь знать, что в этих новостях крутится? Откуда уверенность в том, что заштатная планетка на краю Галактики заинтересует зрителей? Я полагаю, ты еще не забыла, какой поток ерунды лился из средств массовой информации после Эндора. И кто об этом сейчас помнит? Два месяца времени, несколько более ярких событий и все – лет через десять историки будут спорить – были ли вообще битва, или так, обошлись дезинформацией. – Так быстро? – удивился Председатель совета моффов. – Разве не должно смениться хотя бы одно поколение? – После Храмовой резни о джедаях перестали вспоминать спустя пять или шесть лет. Имя Анакина Скайвокера забылось через год, – произнес Вейдер, демонстративно изучая лепнину на потолке, – нельзя сказать, что я не приложил к этому определенные усилия, но факт остается фактом. Общественное мнение и коллективная память легко поддаются коррекции путем простой абсурдизации слухов. Если предполагаемый участник боевых действий рассказывает, что в битве при, допустим, Суллусте, ему оторвало руку и повредило несколько внутренних органов, а медицинская проверка показывает, что самой страшной травмой в его жизни были разбитые колени – это выглядит глупо. А десяток таких «свидетельств» легко может скрыть несколько тысяч реальных смертей. Темный лорд отвлекся от своего занятия и перевел взгляд на побледневшую Мотму. – Мон, зачем я это рассказываю? В особенности тебе? Достаточно посмотреть уличные новостные экраны – самое важное событие прошедшей недели – Коррелианские бега. И не надо делать вид, что ты не в курсе. Да, я согласен, что Альянсу в свое время приходилось объявлять о своих «достижениях» всеми возможными способами, но кто, кроме СИБ оценивал эффективность подобных действий? Вам давали «зеленый коридор», привирали, делали вид, что причиненный ущерб велик и страшен, но в итоге вы к Эндору имели в союзниках две дюжины миров. А в кредиторах – полсотни. И давай не будем сейчас уточнять, кто эти долги платил, а? Госпожа канцлер, от возмущения покрасневшая пятнами, вскочила на ноги, но негромкое слово Императора буквально прибило ее к полу. – Сидеть, – прошипел старший ситх. Колени Мон подогнулись, и она рухнула обратно в кресло. – Согласно последним сведениям, которыми располагают агенты Айсард, у нас на данный момент три активных заговора. Добавлять к ним четвертый мне бы очень не хотелось, – чуть любезнее произнес Сидиус. – Поэтому будь добра больше не тратить наше время на ерунду. А займись лучше организацией выборов. Вплотную. Мотма судорожно кивнула. Повинуясь знаку Императора, корускантский мофф подал даме руку и вывел ее за дверь, трогательно поддерживая под локоть. – Так, – что у нас с хаттами? – обратился Палпатин к главкому, как только за странной парочкой захлопнулась дверь. – Как обычно плохо. И если бы только с хаттами, – тяжело вздохнул Вейдер, взмахом руки активируя голографическую карту. Глава 29 Пиетту, всего час назад вернувшемуся из Генштаба, хотелось застрелиться. Прямо тут – в кабинете Вейдера. Потому что бесконечные звонки его уже достали. Тихо скрипя зубами от с трудом сдерживаемой ярости, он шестой раз объяснял суть идеи гранд-адмирала очередному интересующемуся. Будучи совершенно не уверенным в том, что до мозгов адресата дойдет хотя бы малая толика полезной информации. Логика чиссов, даже адаптированная по мере сил под стандарты Империи, воспринималась высшими чинами флота настолько туго, что адмирал малодушно подумал о перспективе свалить все на Синдика. Сам придумал – пусть сам и расхлебывает. Но, увы, приказ главкома «не светить» чисса никто не отменял. Мысленно помянув Трауна в особо сочных хаттских выражениях, Сорел с видом мученика за веру начал рассказ в седьмой раз. Можно подумать на заседании я все это стенке излагал, а не трем десяткам адмиралов? Нет, обязательно надо переспросить лично и в обеденное время. Ненавижу. А когда дело дойдет до задач – то точно свалю все на главкома. Потому что на это никаких сил не хватит, проще крейсер вручную из дока выпихнуть. Придя к такому неутешительному выводу и фальшиво-вежливо распрощавшись с очередным собеседником, Пиетт стукнул кулаком по клавише и мрачно буркнул вслух: – Нету меня. Кто будет звонить – шлите… в сторону Кесселя, например. Может дойдет быстрее. Боевой дройд, временно переквалифицировавшийся в секретаря, понятливо кивнул. Адмирал подозревал, что «Дорна» истинный владелец замка часто использовал именно в таком качестве, поскольку машина для убийства на удивление хорошо управлялась с документами и назойливыми посетителями. Даже если ей было велено их не калечить. Но не успел Сорел взяться одной рукой за чашку с чаем, а второй за датапад с очередным тактическим заданием, как зазвенел зуммер. Кто-то настойчиво добивался его внимания по дальней связи. Пиетт закатил глаза и вздохнул, ожидая пока треклятый звонок заткнется. Но вместо этого створка двери, ведущей в смежное с кабинетом помещение, приоткрылась и в нее просунулась голова дройда. – Сэр, – проскрипел он. – Вас требует принцесса Лея. И она говорит, что если вы не подойдете, то от Кесселя ничего не останется. И не только от Кесселя. Адмирал тихонько застонал. – Иду, – выдохнул он. Сила, с шефом было явно проще. Если вариантов развития событий всего два – «плохой» и «очень плохой», то это обещает некоторую стабильность. А вот у принцессы всегда есть третий вариант – «неожиданный». И это, если копнуть, самое страшное. – Ваше высочество, – устало поздоровался он с возникшей на экране Органой-Соло. – Добрый день, адмирал, – неуверенно улыбнулась девушка. А у Пиетта сразу испортилось настроение. Аналогичное выражение лица он уже видел у Люка и даже один раз у Вейдера. Вспоминать о том, с чем оно было связано, не хотелось. Но Пиетт был твердо уверен – половиной своих седых волос он обязан именно этим двум случаям. Сейчас, похоже, назревала новая катастрофа. – Прошу прощения за звонок, он, скорее всего, не вовремя, – еще раз извинилась Лея. – Но мне решительно нечего делать. Сорел подавился воздухом. Такого он не ожидал. Проглотив три первых пришедших ему в голову ответа на подобное заявление, адмирал сумел взять себя в руки и светским тоном поинтересоваться, в чем же, собственно, проблема. Принцесса нервно подергала себя за кончик растрепанной косы. Судя по всему, перед звонком она долго колебалась и раздумывала над подбором слов. Как уже убедился Пиетт – слова ее высочество в итоге выбрала самые простые. – Понимаете, план похода теперь реализовать нельзя. Без гранд-моффа наносить визиты смысла нет – я не в курсе последних событий, и могу ляпнуть какую-то глупость. Да и Фетт до сих пор в повязках по самые уши. А просто болтаться посреди космоса глупо. Лея снова дернула себя за косу и потупилась. Сорел закрыл глаза и посчитал до десяти. А потом и до тридцати. Органа терпеливо ждала. – Ваше высочество, – со вздохом произнес адмирал. – Я полагаю, что раз вам выпала возможность покомандовать «Эскадроном», то глупо было бы ею не пользоваться. Я прекрасно понимаю, что настолько крупными силами должны управлять специалисты. Но что имеем – из того и исходим. Тут Пиетт сделал многозначительную паузу, после которой продолжил уже более спокойным деловым тоном: – Если серьезно – сумма вас и Рэнски даст одного такого специалиста, если округлить в большую сторону. А мне нужно хотя бы полтора. Поэтому рекомендую вам обоим потратить ближайшие пару недель на совершенствование своих знаний и умений. Учебник по тактике позаимствуете у капитана, не думаю, что он его выкинул, корабли у вас имеются, а теоретических задач у меня в избытке. Что касается рейда, то придется ограничиться просто демонстрацией мощи «Эскадрона». Собственно, это и будет первой задачей. Принцесса посмотрела на него с недоумением. – Объясняю – вам нужно составить маршрут соединения так, чтобы посетить все имеющиеся в списке планеты за минимально возможное время и с минимальной затратой ресурсов. При этом линейности следует избегать всеми силами. Вы должны напугать Внешние Регионы. Доказать, что «Эскадрон» в состоянии в любой момент появиться там, где его не ждут. На лице Леи начало проступать понимание. Пополам с предвкушением. Адмирал мысленно попросил прощения у всех, кому его идея выйдет боком. Но отступать от придуманной схемы он не собирался. Во-первых, это займет принцессу и отвлечет ее от ненужных мыслей, во-вторых, позволит подтянуть уровень Рэнски, а в-третьих – не даст развиться пораженческим настроениям среди экипажей разрушителей. Проход на низкой орбите над обитаемыми планетами – то еще развлечение. Но со стороны выглядит как намек на орбитальную бомбардировку. Как помнил Сорел из личного опыта – одного такого маневра часто хватало для резкой смены политической ситуации в нескольких системах сразу. Как бы ни был плохи правители окраинных миров – соображали они быстро. И выводы делали правильные. – Спасибо, адмирал! – совершенно искренне поблагодарила Лея, собираясь отключать связь. Принцесса явно спешила обрадовать капитана. Но Пиетт очень сомневался, что Рэнски действительно оценит шутку. В особенности потому, что вторым пунктом в предложенном Органе списке теоретических вопросов стояла та самая экзаменационная задача самого Винсента. С другой стороны – если тебя понесло в академию, то будь готов к сюрпризам. Война дилетантов не любит. – Еще один момент, – адмирал внезапно вспомнил, о чем они говорили с Вейдером. – Через некоторое время вам будет придан специалист по Внешним Регионам. Пока не знаю, кто, но милорд обещал лично заняться этим вопросом. – О, хорошо, – Лея явно была мыслями уже не здесь, поэтому вместо прощания просто смазано кивнула и исчезла из кадра. Забытый экран погас через несколько секунд. А Пиетт мрачно уставился на остывающий чай, жалея, что не может подогреть его в ситхской манере – молнией. Это умение сейчас очень бы ему пригодилось, но, к несчастью, научиться подобным фокусам у него не было никаких шансов. Поэтому стоило забыть о несбыточном и заняться текущими делами. Например, позвонить заместителю Счетной Палаты. Госпожа Лайкни Магниль наверняка не откажет ему в маленькой просьбе. Да и Соло целее будет, находясь подальше от Темного лорда. – Чуи, нет, я уверен что гидравлика работает нормально! – Хэн с силой дернул рычаг на себя, заставляя трап открыться полностью. Вуки неодобрительно заворчал. По мнению лохматого экзота, нормальная работа выглядела не так, а до сих пор гудевшая голова, которой он от души приложился о край люка это подтверждала. Но Соло невозможно было убедить, если он твердо решил не поддаваться, поэтому оставалось только вполголоса жаловаться и запомнить, что в следующий раз надо пригибаться пониже. R2D2 вертевшийся рядом, разразился сочувственной трелью, пытаясь хоть как-то утешить Чубакку, но вдруг пронзительно пискнул и завертелся на месте, обшаривая фоторецепторами скрытый в тени край дока. Хэн на всякий случай потянулся к кобуре. Корускант не Татуин, но неприятности можно было найти и тут. В особенности если ты внезапно превратился из повстанческого генерала в имперского аудитора. А точнее – совмещаешь эти две должности, поскольку, как неожиданно для себя сообразил Соло, звания его никто не лишал. Нечто в темноте мерно лязгало, приближаясь. Бывший пират собрался уже намекнуть Чубакке, что хорошо бы пойти к пушке, но тут «гости» вышли на свет. Вызвав у Хэна непроизвольный смешок. Невысокий имперский адмирал весьма забавно смотрелся в компании четырех двухметровых боевых дройдов, сопровождаемых двумя грузовыми платформами, выше борта нагруженными радостно-синенькими контейнерами с эмблемой Счетной Палаты. Но в ответ на непрошенный звук металлические головы резко повернулись, а хватательные конечности дернулись за оружием. Соло с силой прикусил язык. Ссориться с Пиеттом сейчас явно не стоило. Сам адмирал еще мог относительно спокойно отнестись к шутке в свой адрес, но дройдам чувство юмора было несвойственно, в отличие от хорошей реакции и умения убивать противника до того, как он успеет хотя бы моргнуть. – Лечите нервы, Соло, – вместо приветствия произнес Сорел. – Дольше проживете. Хэн состроил гримасу, долженствующую изображать независимое выражение лица, но адмирал его проигнорировал. – Ваше блюдце на ходу? – сухо поинтересовался он, скептически оглядывая опутывающие корабль шланги. – Моя птичка всегда на ходу, – искренне возмутился Соло, стараясь не обращать внимания на предостерегающее ворчание Чубакки. Объяснять стороннему человеку особенности жизнедеятельности собственного корабля Хэн не собирался. Двигатель работает, корпус воздух держит – вот и достаточно. А то, что мотиватор барахлит и навигационный компьютер врет, как старый хатт – это уже детали. – В таком случае получите приказ, – Пиетт бросил в руки Соло датапад и пачку инфокарт, выполненных в том же стиле, что и загадочные контейнеры. Мельком просмотрев текст, Хэн не преминул возмущенно высказаться: – Что значит «инспекция» и «вылет через двадцать минут»?! Я даже не обедал сегодня! Сорел в ответ улыбнулся. Хищно, как селонийский капюшонистый рыбозмей. Случай уязвить контрабандиста был слишком удобным, чтобы им пренебрегать. А для повышения собственного настроения, как он уже давно выяснил, лучшим средством была порча чужого. – Это значит, что вы на службе. И должны выполнять полученный приказ. Или вас подпись на документах не устраивает? Соло молча вздохнул. Спорить о бюрократическом произволе под взглядами четырех боевых дройдов желания не было. – Грузите свою дипломатическую почту, – буркнул он. – Только не обещаю довезти не поцарапав. Пиетт тихо хмыкнул и показал на жирно подчеркнутый абзац в тексте, начинающийся словами: «капитан судна несет личную ответственность за сохранность вверенного ему груза, а в случае утери и порчи такового, отвечает по всей строгости закона (с поправкой на военное положение)». Хэн скрипнул зубами, но сумел удержаться от язвительной реплики. В том, что мадам Магниль в случае чего спустит с него шкуру, сомневаться не приходилось. А вот в том, что он сумеет вытерпеть общество адмирала дольше трех часов, Соло уверен не был. Одно утешение – лететь было недалеко. – Что вы забыли в соседнем секторе? – нелюбезно поинтересовался Хэн, спустя двадцать минут устроившийся в пилотском кресле и не глядя щелкающий тумблерами. Двигатель, повинуясь команде с пульта, негромко завыл, выходя на взлетную мощность. Судя по количеству ящиков, которые дройды затолкали в трюм обычный и трюм для контрабанды, адмирал прекрасно знал объемы и того и другого. Об источнике такой осведомленности Соло предпочитал не задумываться, подозревая, что в архивах СИБ хранится даже дословный текст его договора с покойным Джаббой Хаттом. – Восемнадцатый флот я там забыл, – так же невежливо отозвался Пиетт. – Ваша проверка прикроет мою. – И не надело вам бегать туда-сюда? – наигранно удивился Соло. Двигатель взвыл, перейдя на форсаж и делая дальнейшие разговоры невозможными. А включившиеся репульсоры подбросили грузовоз на пару метров вверх, заставив пассажира с непривычки клацнуть зубами и вцепиться в подлокотники мертвой хваткой. Взлет «свечкой», столь любимый Хэном, вызвал маленькую истерику у диспетчеров наземных служб, не преминувших проводить контрабандиста парой крепких выражений. После нескольких секунд слепого полета в гуще облаков грузовоз выскочил из атмосферы, как пробка из бутылки с кореллианским игристым, и начал маневрировать на низкой орбите. Перед обзорным иллюминатором промелькнул бок станции связи, серые туши «Схватки» и двух сопровождающих ее «Императоров», сверкнуло и ушло в сторону солнце Корусканта. Грузовоз резко развернулся носом к открытому космосу и начал набирать скорость для прыжка. – Надоело, – наконец произнес адмирал, когда Хэн уже и не чаял дождаться ответа. – Будь моя воля, все сложилось бы иначе. – Например? – спросил контрабандист, уговаривая навигационный компьютер рассчитать прыжок на орбиту Куата, а не прямо в центр звезды. Получалось пока не очень, и Соло в который раз задумался, что стоит не только примотать изолентой отпадающие шлейфы, но и заменить несколько особо разболтанных разъемов, пока они не отвалились совсем. Пиетт откинулся на спинку пассажирского кресла и прикрыл глаза. Он неоднократно обдумывал свои возможные постэндорские действия, но каждый раз приходил к одному и тому же решению: – Оставил бы возле «Звезды Смерти» только два флота, а «Эскадрон» увел к Суллусту. И выжег бы базу Альянса до последней живой и механической души. От силы ненависти, читавшейся в этом негромком голосе, Хэн поежился и украдкой оглянулся, поразившись несоответствию выражения лица и тона, которым произносились эти фразы. – После гибели станции ушел бы к Корусканту, заручился поддержкой Айсард и занимался бы теперь не поиском очередного заговора, а тем, чем должен был заниматься – войной. Сорел открыл глаза. Взрыва «Звезды Смерти», похоронившего Императора, полтора миллиона отборных войск, обслуживающего персонала и пару оказавшихся слишком близко крейсеров, он не видел, но Вейдер в свое время показал ему, как это выглядело в Силе. Кошмарное зрелище. Вдвое неприятное тем, что его легко можно было избежать. Но приказ был отдан предельно четко, а возражений, которые Пиетт рискнул озвучить, главком принимать не захотел. – Вы можете возразить, что нынешняя ситуация выгодно отличается от моей модели, но я жалею. И всегда буду жалеть, что сложилось так, как сложилось, тихо закончил свой монолог адмирал. Соло сглотнул, на секунду представив, как все могло обернуться для него самого, и щелкнул переключателями, бросая корабль в прыжок. Размазанные полосы звезд сменились сполохами гиперпространства. Спустя несколько томительно длинных секунд он рискнул спросить: – А вы уверенны, что пришлось бы заниматься именно войной? – Нет, – покачал головой Сорел, поднимаясь с кресла. – Именно поэтому я выполняю полученные приказы, а не пытаюсь организовать свой собственный заговор. Соло удивленно вздернул брови, но ничего не сказал. Он затруднялся представить этого невыразительного человека во главе серьезной политической силы, слишком не вязался облик Пиетта с классическими типажами галактических злодеев, в ряды которых Хэн с легкостью записывал многих, начиная от собственного тестя и заканчивая Джаббой. С другой стороны, капитан не сомневался, что придумать соответствующую идею адмирал в состоянии, как и приложить достаточно усилий для претворения ее в жизнь. Исполнителям же не обязательно быть в курсе деталей. Так или иначе, это стоило обдумать. Как и то, какое влияние имеет командующий «Эскадроном» на Лею. Но это потом. А пока надо доставить груз на Куат и постараться сделать это быстро и без потерь. – Будем на месте через четыре часа, – вернулся Хэн к нейтральной теме. – Хорошо, – кивнул адмирал. – Разбудите меня через два. Створка двери, ведущей в рубку, закрылась за спиной Пиетта, а Соло и Чубакка переглянулись, синхронно пожав плечами. Сорел все больше и больше напоминал им шкатулку с секретом. И совершенно невозможно было угадать, что из нее выберется в следующий раз. Проснулся адмирал без посторонней помощи. И не успев открыть глаза, громко чихнул. Лишь спустя несколько секунд сообразив, что запах паленого ему не приснился. Пиетт сел на полукруглом диванчике кают-компании, служившем ему кроватью, и потер ладонями лицо, пытаясь прийти в себя. По его ощущениям прошло явно больше пары часов – это раз, и два – не похоже, чтобы корабль двигался. А если так – надо было проверить, в чем дело. В рубке никого, кроме печально бибикнувшего R2D2, не обнаружилось, а судя по безнадежно тусклому пульту управления гипердвигателем и мешаниной звезд Глубоко Ядра за транспластилом обзорного иллюминатора, на «Соколе» опять что-то сломалось. – Я так и знал, – едва слышно вздохнул Пиетт, направляясь в трюм. Любая другая версия, кроме отказа одного из жизненно-важных элементов корабля выглядела, по его мнению, абсурдно. На грузовозе Соло постоянно что-то выходило из строя, отваливалось, с руганью приматывалось подручными средствами обратно и так по кругу. Тратил ли контрабандист что-то из своих гонораров на ремонт корабля, Сорел не знал, в отчетах СИБ упоминалось только то, что усовершенствовалась конструкция регулярно. Но вот чинить уже имеющееся пират то ли не умел, то ли не считал нужным. В итоге «Тысячелетний Сокол» больше всего напоминал ведро с ржавыми гайками. Хоть и самое быстрое в Галактике, но все же ведро. На подходах к машинному отделению запах усилился, скачкообразно перейдя в вонь горелой изоляции. Настолько сильную, что перехватывало дыхание и начинали слезиться глаза. В дыму, клочьями плававшему по тесному помещению, угадывался косматый силуэт Чубакки и слышалась отборная ругань невидимого владельца корабля. На ощупь найдя регулятор системы очистки воздуха, адмирал вывернул его на полную мощность. Как ни странно, сработало, и под вой плохо отрегулированных вентиляторов сизые облачка начали неспешное движение в сторону вытяжных решеток. – Что у нас опять сломалось? – поинтересовался Сорел, подходя к открытым панелям двигательного отсека и с интересом заглядывая внутрь. Мешанина закопченных трубопроводов и местами обугленных блоков развеивала всякие надежды на удачное завершение полета. – Мотиватор сдох, – сообщил Хэн, выныривая из технологических недр. Сварочный аппарат и несколько утративших форму железяк, которые контрабандист с хеканьем водрузил у ног адмирала, гулко брякнули о настил. – И только? – недоверчиво переспросил Пиетт, опасливо отодвигаясь от еще дымящихся обломков. Судя по виду того, что при жизни было блоком ограничения мощности, мотиватор не просто сгорел, а взорвался, как сверхновая. – Соло, последний на моей памяти капитальный ремонт вашего корыта был произведен два месяца назад. Как вы умудрились довести корабль до такого состояния всего за несколько недель? – Я просто переподключил все, как надо, – ответил капитан, тщательно вытирая руки от смазки. – Заметно, – хмыкнул Сорел, пошевелив кончиком сапога обугленную деталь. Та рассыпалась в пыль от первого же прикосновения. – Так, – весьма решительно настроенный Соло наставил на адмирала указательный палец с таким видом, с каким обычно угрожают противнику пушкой. Большой пушкой. – Или вы придержите свое мнение при себе, или будете драить палубу. Я приварил новый блок, но он должен остыть, перед тем, как можно будет попробовать запустить двигатель. Это займет часа три, не меньше. – Замечательно, – покладисто отозвался Пиетт, при общей нейтральности слова сумевший вложить в него убийственную долю иронии. Соло на провокацию не поддался, демонстративно протопав по гудящей от каждого удара каблуком палубе в кают-компанию. Чубакка выразительно рыкнул и ушел в рубку, не желая участвовать в споре. Пиетт подождал несколько минут, рассматривая вскрытые внутренности корабля, потом тихо хмыкнул и последовал за контрабандистом. Раз уж поспать больше не удастся, то остается только еще раз обдумать план действий. Но его надеждам на плодотворную работу не суждено было сбыться. Мрачный, как датомирская ночь Соло сидел за столиком для игры в голошахматы и рассматривал пустые клеточки. – Что еще не так? – Сорел уселся напротив, вытянув ноги и удобно откинувшись на спинку дивана. Мельком подумав о том, что преимущество гражданской одежды проявляется именно в таких ситуациях. В мундире особо не поваляешься. Не столько потому, что жаль помять, сколько просто неудобно. – Все не так, – угрюмо ответил Хэн, не делая попыток пошевелиться. Перебрав возможные неприятности в уме, и так и не придумав причины, достаточной для подобного настроения контрабандиста, Пиетт удивленно вздернул бровь. – Детали, пожалуйста, – попросил адмирал. Соло перевел на него тяжелый взгляд. – Детали? Нет никаких деталей. Просто все не так. Не должно было быть никаких воскрешений, возврата к Империи и прочего. Мы собирались строить новый мир, а не ретушировать старый. А что в итоге? Мне прицепили красивую цацку на мундир и отправили чистить сарлачью яму, пообещав, что владелец этой ямы потом охотно выпьет со мной коньячку! Да пошли вы все к ситховой матери с такими реформами! Сорел дождался, пока контрабандист выговорится, после чего очень осторожно произнес: – Соло, это иллюзия. Вы не победили при Эндоре, вы получили тактическое преимущество. Даже захват Корусканта не позволит превратить Империю в Республику за час. Вам бы пришлось при самом удачном раскладе добиваться чего-то действительно стоящего лет десять. И то, без особых шансов добытое удержать. А еще перспектива вторжения… Тут адмирал прикусил язык, понимая, что сведения, доступные принцессе Лее, совершенно не обязательно должны быть известны ее мужу. Судя по реакции Хэна, резко дернувшегося от звука последнего слова, больше он действительно ничего не знал. – Вы мне говорили про заговор, Пиетт. Так вот – я вижу один. Заговор вовлеченных. Император, Вейдер, вы сами. И Лея. Не я и даже не Люк. Почему так? Что такого страшного скрывается за этими бесконечными умолчаниями? Уверенность в чьей-то смерти? Я помню, что Кеноби говорил об умении предвидеть, но сам он тоже отказался со мной общаться. А это зеленое ушастое недоразумение, называющее себя Учителем Учителей, вообще бесполезно спрашивать. «Отпусти, что любишь». Догнал бы некоторых и отпустил. Повторяя до полного просветления. Соло сжал кулаки и снова уставился на пустые клеточки. Так вот в чем дело, пират, – позволил себе запоздало удивиться адмирал, стараясь не фыркнуть вслух. Обещание надрать уши Йоде в исполнении Хэна выглядело действительно абсурдно. Но терялось на фоне всего остального. – Ты боишься. За маской уверенного в себе человека, способного одной левой справиться со всеми проблемами, тоже живет страх. Не за себя, кстати, за жену в первую очередь. Интересно, что наравне с ее возможной гибелью тебя тревожат изменения. Превращение наивной девочки с идеалами в прагматичную и жесткую женщину. А местами и жестокую, чего уж тут скрывать. Пиетт тихонько вздохнул. Разглашать секреты он права не имел, но успокоить контрабандиста и заставить его самого дойти до нужной мысли можно было попробовать. Иначе до флота восемнадцатого сектора могло оказаться проще дойти пешком. – Соло, я не могу вам сказать все, что знаю. И десятой доли этого не могу, если честно. Но с Леей, за которую вы так переживаете, все будет в порядке. И не только в смысле сохранности жизни. Носиться по Галактике с мечом наперевес, имея за спиной двух детей – это надо очень постараться. Что до ее «ситхских» наклонностей, то зря осуждаете. Получись из нее джедай, вам бы уже дырку в голове проели за несоответствие светлому облику защитника идеи и отечества. Так что так называемая «Темная сторона» в плане признания чужих недостатков куда более терпима. – Тогда зачем ею так пугать? – Хэн с сомнением взглянул на адмирала. – А вам никогда не говорили в детстве, что много сладкого нельзя, в лужу нельзя, дергать девчонок за косички нельзя и так до посинения? – хмыкнул Сорел. – Не было у меня тогда сладкого, – проворчал Соло. – Но джедаи же не дети, чтобы верить в такую глупость? – Ошибаетесь, – очень сухо отозвался Пиетт. – И вы даже не представляете как. Я ознакомился с записями Ордена за последние несколько сотен лет. И был очень удивлен тем, что эта организация просуществовала так долго. Как религиозное объединение она имела шанс выжить, как часть структуры общества – нет. Впрочем, Сидиус блестяще воспользовался слабостью джедаев. В итоге мы получили Империю. – Да? – контрабандист, которого постепенно отпускало напряжение, несколько расслабился и устроился поудобнее, постепенно начиная напоминать себя обычного. – Да. Вовлечение Ордена в войну привело к жестокому идеологическому конфликту. Рыцарь должен быть хранителем мира, а не предводителем армии. Молодое поколение, к которому, кстати, принадлежал Анакин Скайвокер, фактически завершало свое обучение уже в разгар военных действий. Что накладывало определенный отпечаток. – Угу. Большой такой, черный, – фыркнул Хэн. – Ладно, Вейдер не тот человек, которого стоит обсуждать даже заочно. А при личной встрече его на воспоминания не потянет. – А вы проверьте, – подначил Соло Пиетт. Контрабандист ошалело хлопнул глазами. – Издеваетесь? – Ну… немного, – адмирал был сама любезность. – Кстати, раз уж речь зашла об Эндоре и прочих событиях. Неужели вы думаете, что пришли к той битве своими силами, без малейшей помощи со стороны? – А разве нет? – удивленно пожал плечами Хэн. Сорел укоризненно посмотрел на Соло: – Я о ваших умственных способностях был лучшего мнения. – Ничего, у вас еще будет повод его подкорректировать. Мнение, я имею в виду. Поскольку моя голова меня вполне устраивает, особенно если по ней никто не пытается стукнуть тяжелым предметом, – капитан вытащил из-под столика небольшую коробку с картами для сабакка. – Как на счет доказать собственную сообразительность? Пиетт мысленно застонал. – Соло, нет, я не буду играть с вами на информацию. Мне совершенно не улыбается объяснять потом милорду, откуда один бывший пират знает так много. – На Лею свалите, она не обидится, – уверенно ответил Хэн, раздавая карты. – Не думаю, что ее высочество захочется подставлять себя, меня или вас. Потому что вряд ли найдется другой человек, согласный объяснять принцессе основы тактики не пытаясь одновременно доказать ей бесперспективность подобного занятия. – Рэнски так быстро сдался? – удивился адмирал. – Ага, на третьей задаче. Кстати, откуда вы их таких набрали? Они же не решаемые ни разу! – Думаю, через три-четыре месяца у вас будет шанс познакомиться с их автором, – Сорел уставился в свои карты с неподдельной тоской во взгляде. Не то, чтобы Хэна можно было обвинить в шулерстве, просто расклад был на редкость неудачный. – Итак, – торжественно провозгласил Соло. – Три партии. Выиграю я – вы мне расскажете все, что рассказали Лее. Выиграете вы – заберете «Сокол». – Осталось выяснить, зачем мне это корыто? – поморщился адмирал, делая первый ход. – Выгоды для себя я не вижу ни при каком развитии событий. – Ладно, накину сверху услуги по транспортировке кого угодно и куда угодно в любое время, – согласился Хэн. – Уже лучше, – улыбнулся Сорел. – Вернемся к нашему вопросу. И Явину, возле которого произошла первая значительная победа Альянса. Поведение Таркина принимать во внимание пока не будем. Насколько я знаю, гранд-мофф тогда решал не только задачу уничтожения повстанцев, но и пытался продемонстрировать свою власть над Внешними Регионами. Что из этого вышло – все знают. Таким образом, мы сразу переходим к следующему пункту. Боевая станция уничтожена, удар по имиджу Империи нанесен, местоположение базы Восстания раскрыто. Что предпринимает флот? – Ничего, – Соло отвлекся от подсчетов в уме и посмотрел на адмирала. – И почему сразу раскрыто? После взрыва осталось максимум пару ДИ-шек, а они оттуда до своих добираться должны были чуть не целый месяц. Если пилоты выжили, конечно. И не свихнулись от сидения в скафандре за столько времени. – Довольно рискованно обвинять в подобном лорда Вейдера, – с иронией отметил Пиетт. – Именно его истребитель вы повредили во время последней атаки. – Упс, – лаконично ответил Хэн. – А то я думал, чего он меня так не любит. – Ну что вы, если бы только за это, – Сорел криво улыбнулся. – Впрочем, за все остальные ваши прегрешения счет к вам у меня с милордом совместный. Соло недоверчиво покосился на адмирала. Он категорически не мог вспомнить, чем успел повредить Пиетту лично. – Дойдем и до этого, не переживайте, – съязвил тот. – После Явина вас не трогали несколько месяцев, позволив частично перебраться на Хот. Но если Темного лорда мало интересовала наземная база, то флот Альянса он намеревался проредить. Особенно с учетом сведений о желании мон-каламари к нему присоединиться. Эта операция должна была стать боевым крещением «Исполнителя», но не сложилось. Амбиции покойного Гриффа, которому мало было славы за раскрытие «заговора адмиралов», помешали. – Грифф? Стоп, это не тот парень, который прислал тогда послание, содержавшее координаты верфей? – Он самый, – Сорел посмотрел куда-то поверх головы Соло, словно пытаясь увидеть на стене каюты что-то интересное. – Постройка первого линкора, начатая еще до гибели «Звезды Смерти», многими была воспринята как желание лорда Вейдера возвыситься. И приуменьшить влияние старших офицеров флота. Тогда он еще не был исполняющим обязанности главкома, но к этому шло. А поведение милорда, едва не придушившего Гриффа на одном из заседаний штаба, спровоцировало эскалацию конфликта. Адмиралы решили саботировать строительство, выдав местонахождение линкора Альянсу. Сделать это должен был Грифф, бывший на тот момент вице-адмиралом и заместителем командующего восьмого флота. – Он и сделал, – подтвердил Хэн. – Помнится, нас очень удивил дройд-посланник, плюхнувшийся почти на территорию базы. Хотя это нас он удивил, а вот генерала Додонну – не очень. Собственно, генерал и подтвердил правдивость слов Гриффа. Люк отправился на верфи – разузнать подробности, но во что-то там вляпался. Как обычно, ничего серьезного. Во всяком случае, домой он вернулся даже не поцарапанный. – Скайвокер был представлен заговорщикам, но в момент знакомства к ним присоединился лорд Вейдер и несколько десятков штурмовиков. Мальчика, фактически, отпустили, в отличие от адмиралов, – Пиетт не глядя бросил карту на стол. – А Грифф получил благодарность и приказ изобразить блокаду сектора. Милорд не хотел пропустить появление повстанческого флота. – Но мы же летали свободно! – горячо возразил Соло. – Я сказал «изобразить», а не «осуществить», капитан, – кстати, вы выиграли первую партию. Хэн пересчитал очки и кивнул. – Не думал, что адмиралы так легко сдаются, – пошутил он. – Я пока не решил, что мне выгоднее – выиграть или проиграть, – пожал плечами Пиетт, глядя, как контрабандист раздает карты по новому кругу. – Кстати, считаем по очкам? – Именно, – ухмыльнулся Соло. – Так что там дальше про блокаду и заговоры? – Потом… налет на верфи силами Бел Иблиса не произвел ожидаемого эффекта – «Исполнитель» они упустили. Линкор ушел в рейд, фактически теряя запчасти на ходу, но был вполне боеспособен. И, хотя вы предприняли самоубийственную атаку, действительно повредить двигатели не смогли. Глупо было надеяться, капитан, что отвлекающий маневр одного безумца и протонная торпеда с «Сокола» способны остановить корабль такого класса. – Это была чистой воды импровизация, – отмахнулся Хэн. Но потом застыл, что-то обдумывая. – Так, подождите, вы хотите сказать, что уже тогда командовали «Исполнителем»? Пиетт кивнул. – Я был его первым и единственным капитаном, назначенным на должность еще в момент закладки линкора. – Не знал, – пробормотал Соло, но тут же широко улыбнулся. – Тогда понятно, почему и вы меня не любите. – Ваши выходки стоили мне нескольких толковых офицеров. Пока милорд отводил душу на штабистах – меня это не касалось, но менять старших помощников раз в три дня – это чересчур. Под взглядом адмирала улыбка Хэна быстро увяла. Убедившись, что Соло проникся сказанным, Сорел продолжил: – К моменту выхода флота Альянса в точке сбора, к ней же выдвигались силы Гриффа. К несчастью, адмирал так спешил, что позволил себе пойти на прямое нарушение приказа и увел три своих разрушителя в микропрыжок. В надежде опередить лорда Вейдера и получить всю славу. Увы, крейсера вышли из гиперпространства точно перед линкором, врезавшись в щиты. Пока искали крайнего, крупные повстанческие корабли успели уйти. – А что случилось с «Исполнителем» после столкновения? – поинтересовался контрабандист, выкладывая на стол выигрышную комбинацию карт. – Ничего особенного, – не расстроился повторному проигрышу Пиетт. – На дублирующем мостике свет погас, а что было на основном – не знаю. Скольких оттуда унесли вперед ногами – тоже. – Как все сурово, – хмыкнул Хэн, тасуя пластиковые шестиугольники. – Но я так и не понял, зачем была эта показушная охота. – Возвысить одних, унизить других и посмотреть, что в итоге получится. – Странные у вас методы, – проворчал Соло, прищурившись. На этот раз полученные карты его устраивали не очень, но два предыдущих выигрыша позволяли не напрягаться. – Это не ко мне, это к ситхам, – фыркнул адмирал. – Я просто старался не лезть под руку в неподходящий момент. Поэтому назначение на должность командующего «Эскадроном» у Хота стало для меня большой неожиданностью. А я всего лишь хотел показать недостаточную компетентность Оззеля. – Убить вы нас хотели, – возразил капитан «Сокола», которого мало интересовали интриги среди офицеров подчиненного Вейдеру соединения. – И это тоже, – согласился Пиетт. Соло изумленно уставился на предъявленные ему карты. Третья партия, которая по определению не могла уже ничего решить, вдруг оказалась провальной. И по очкам маленький адмирал безоговорочно выиграл, хотя еще две минуты назад Хэн был уверен, что сейчас узнает все секреты ситхской политики. А вместо этого он внезапно лишился корабля. – Не может быть, – выдохнул контрабандист, третий раз пересчитывая цифры. – Может, Соло. Особенно если у вас хватило ума сесть играть в сабакк с аналитиком Генштаба. Сорел поставил локти на стол и уперся подбородком в сложенные ладони. Наблюдать за сменой выражений на лице пирата было безумно приятно. Адмирал подозревал, что Вейдер тоже не гнушался подобных развлечений, только цели выбирал посерьезнее. – Мой корабль! – практически простонал Хэн, хватаясь за голову. – Чуи, я проиграл «Сокол»! Вуки, высунувшийся из рубки на этот горестный вопль, проворчал что-то неодобрительное, расшифрованное Пиеттом как «сам дурак». Соло застонал еще выразительнее. Глава 30 Так или иначе, но смена владельца не помешала потрепанному грузовозу доковылять до своей цели – орбитальной станции «Ранкор-4». В недрах этой многоугольной конструкции, к причальным палубам которой было пристыковано сразу три разрушителя, размещался штаб восемнадцатого флота. А также все его вспомогательные службы, включая центр-ретранслятор дальней связи, казармы для солдат и техников, более комфортные отсеки для офицеров, склады и даже маленькие верфи. Это не считая искусственного парка и научно-исследовательского центра, занятого усовершенствованием тяжелого вооружения. – Впечатляет, – буркнул Соло, облетая станцию по широкой дуге. Снижать скорость, наученный горьким опытом предыдущих визитов на крупные имперские объекты, контрабандист не собирался. Да и руку держал на активаторе гипердвигателя. – Подобных станций было построено всего десять штук, сейчас осталось семь или восемь. Одна из них, «Ранкор-2» долгое время была штабом Таркина, – просветил его Пиетт, заглянувший в рубку и явно собирающийся наблюдать за посадкой не из пассажирского кресла, как все нормальные люди, а стоя за спиной у капитана. Хэн собрался было намекнуть адмиралу, что это может плохо закончиться. Особенно если придется внезапно уносить ноги. Но глянув на Сорела, застыл, забыв про управление кораблем. – Судя по вашему обалдевшему виду, Соло, перевоплощение удалось, – насмешливо произнес Пиетт. Хэн машинально кивнул. Признать в собеседнике человека, которому он два часа назад проиграл «Сокол», было решительно невозможно. Теперь – с зелено-карими глазами и светлыми, зачесанными назад волосами, Сорел куда больше напоминал уроженца Селонии. Но действительно сбивало с толку не это, а разительно изменившееся выражение лица. Контрабандист видел подобное неоднократно, обычно у людей, стоявших за плечом очередного мафиозного босса. И делавших больно должникам не потому, что приказано, а потому что приятно. У Айсард тоже часто проявлялось на лице такое мечтательное предвкушение, но о ней и слухи ходили соответствующие. – Опять ситхский фокус? – с оттенком угрозы поинтересовался Соло. Капитан хорошо помнил, как менялся призрачный адмирал, и еще лучше помнил, что за этим обычно следовало. – Нет, – улыбнулся краешком губ Сорел. – Всего лишь несколько забавных штучек из арсенала полевого агента СИБ. Проще говоря, немного краски и пара линз. Или вы думаете, что я всегда по своим личным делам отлучался при полном параде и с настоящими документами? – Я вообще сомневаюсь в наличии у вас личных дел, – хмыкнул в ответ Хэн, сообразив, что «Сокол» опасно близко подошел к станции и продолжает с ней сближаться. – Правильно сомневаетесь, – печально согласился адмирал, осторожно потерев уголок глаза. – Кстати, вы бы ответили на вызов. Соло перевел взгляд на приборную панель и щелкнул клавишей, сообщив кипящему от возмущения оператору код доступа. Последовавшее за секундой молчания короткое ругательство было оборвано резким отключением связи. – А вот сейчас там будет паника, – почти мурлыкнул Пиетт, неотрывно глядя на станцию. Несколько крупных транспортников, вылетевших из ангаров на полной скорости, подтвердили его слова. – Это еще почему? – переспросил Хэн, проверяя на всякий случай щиты. Но стрелять в них никто пока не собирался. – Переданным только что кодом мы представились как Аудиторы. Держать нас вне станции по правилам нельзя, запретить посадку – тоже, остается только спешно прятать хвосты. А в отличие от пиратов, у военных грузы бросать не принято. – Вы говорите как специалист, – отметил Соло, нарочито медленно выруливая к свободной причальной палубе. Еще один припозднившийся транспортник прошмыгнул мимо, стараясь не привлекать к себе внимания. – Просто я видел подобное с принимающей стороны, лет десять назад. Та еще радость, – Пиетт поморщился. – Таркин на тот момент всего год, как был моффом, но настолько уверенно шел вверх, тратя бюджетные деньги направо и налево, что кому-то это сильно не понравилось. И сенатская комиссия по контролю над военными финансами обвинила его в присвоении крупной суммы. Скандал был грандиозный, с привлечением СИБ, гвардейцев и, по слухам, самого Императора. Так или иначе, но дело замяли, а Таркин получил карт-бланш на любые проекты. Я же при первой возможности постарался оказаться подальше ото всех этих разборок. – Ого. Хэн завел корабль в ангар и, аккуратно развернувшись, посадил его точно в центре отведенной для этого площадки. – Кстати, – вспомнил он, – у меня-то официальные документы есть, а у вас? Адмирал в ответ показал Соло тяжелую пластинку с эмблемой Счетной Палаты. – Да, – хмыкнул контрабандист, – я вижу, что всю жизнь заводил знакомства не там. Удостоверение хоть на вымышленное имя? – Нет, конечно. Еще не хватало, чтобы вы, забывшись, назвали меня не так. Единственное отличие этих документов от настоящих в том, что первым стоит имя Сорел, а не Фирмус. А в лицо меня тут знает разве что Лоссе и кто-нибудь из его старших офицеров. Но вряд ли они смогут соотнести свои воспоминания со мной нынешним, – Пиетт криво улыбнулся. – Меня вообще редко кто мог вспомнить и безо всякой маскировки. И почему меня это не удивляет? – подумал Хэн, но вслух ничего не сказал. Адмирала нахождение в чужой тени вполне устраивало, а если учесть, чья эта была тень, то там можно было спрятать не только одного толкового офицера, но и ручного ранкора. Никто бы его за широкой спиной Вейдера не заметил. Понимая это, Пиетт охотно пользовался своим положением, участвуя в проектах, о которых другие, более известные личности просто не догадывались. Был ли маленький адмирал тщеславен, Соло не знал, но полагал, что Сорелу хватает ума не афишировать авторство некоторых идей. Известность – штука хорошая, но не такая, какая может быть у командующего «Эскадроном Смерти». Хэн охотно бы рассмотрел эту теорию подробнее, но с размышлениями пора было завязывать, поскольку к «Соколу» уже направлялась маленькая приветственная делегация. Имевшая на удивление бледный вид. – Что хоть говорить? – контрабандист третий раз охлопал карманы, проверяя, все ли на месте. Расставаться с бластером он не спешил, следуя примеру Пиетта, который явно лучше знал, что могло их тут ожидать. Ведь по большому счету, это была его миссия, а сам Соло должен был быть лишь прикрытием. – Внеплановая проверка по инициативе Счетной Палаты. Скажете, что цифры в квартальном отчете не сошлись. Пока будете проверять – я успею сделать то, что мне нужно, – Сорел вышел из рубки, не дожидаясь ответа капитана. – Гррр? – вопросительно заворчал Чубакка, недовольный идеей адмирала. Отпускать Соло куда-то одного вуки не собирался. А уж шастать по набитой врагами станции – тем более. С него хватило и одного раза. – Нет, Чуи, ты останешься тут, – возразил Хэн. – Имперцы, конечно, ребята терпеливые, но не настолько, чтобы подчиняться одному большому и волосатому. А выдавать тебя за раба я не хочу. Чубакка возмущенно фыркнул и отвернулся. Он очень не любил, когда ему напоминали о не самом лучшем периоде в его жизни. Для гордого воина оказаться чьей-то собственностью было слишком сильным ударом по самолюбию. – Вот именно поэтому ты сидишь тут и караулишь корабль. Я не хочу при взлете обнаружить на брюхе «Сокола» магнитную мину, – Хэн чувствовал себя виноватым, обращаясь к лохматому затылку, но вуки твердо решил изображать обиженного. – И еще, Чуи, будь готов вытаскивать наши задницы отсюда. В случае чего. Чубакка гулко вздохнул и одним молниеносным движением сгреб приятеля в костедробильные объятья. – Хватит, хватит, все будет хорошо, – вывернулся Соло, стараясь не думать о том, что точно такую же фразу он говорил перед посадкой в Облачном Городе. Я становлюсь параноиком. Хуже джедая, честное слово. С этой самокритичной мыслью Хэн ступил на трап. Группа встречающих состояла из нескольких высоких чинов, среди которых Хэн разглядел даже одного контр-адмирала, пары техников и полудюжины штурмовиков, безуспешно пытавшихся изобразить почетный караул, а не потенциальных конвоиров. Все, кто не был закован в броню, яростно перешептывались и тихо раздавали приказы младшим по званию. Выглядело это со стороны весьма странно, и Соло вдруг подумалось, что Вейдера встречали со схожей нервозностью. Но если там речь шла о спасении собственной шкуры, то тут разве что о сохранности кошелька. Похожие сценки он наблюдал в детстве, когда мелкие уличные бандиты пытались взимать дань с владельцев лавок. Силы были примерно равны, но ради сохранения небольшой суммы денег никто лезть в драку не хотели и все расходились относительно довольные друг другом. Мафиози при деньгах, торговцы с уверенностью в завтрашнем дне. Отогнав непрошеное воспоминание и состроив приличествующую случаю гримасу (с таким лицом Соло убеждал Джаббу в своей платежеспособности, но вот тогда он мог позволить себе наставить на хатта бластер), господин Независимый аудитор вышел на полшага вперед и поздоровался. Надеясь, что стандартное пожелание доброго дня не будет принято за оскорбление. У проверяемых, по их мнению, день определенно был не самым удачным. – Добро пожаловать на борт, – отозвался старший офицер. – Надеюсь, ваш визит не приведет к последствиям, и мы расстанемся мирно. Явное выделение опасного слова интонацией, которое позволил себе контр-адмирал, Хэна не обрадовало. Им были не рады и не стеснялись сообщать об этом открыто. – Я тоже на это надеюсь, – осторожно отозвался Соло, в который раз пожалев, что брать взятки на новой должности ему не позволяет не только совесть, но и инстинкт самосохранения. – В таком случае, – взгляд контр-адмирала не потеплел даже на долю градуса, – позвольте вас проводить. Господин Независимый аудитор. – Соло, Хэн Соло, – фальшиво улыбнулся контрабандист, порадовавшись, что прихватил с собой бластер. Хотя полная броня и турболазерная турель с ней в комплекте были бы уместней. – Огюст Харро, – представился офицер, копируя улыбку Соло. – И позвольте узнать, не вы ли занимали всего пару месяцев назад одну из лидирующих позиций в списке особо опасных преступников? Или я ошибаюсь? Хэн скрипнул зубами. Ему очень хотелось сказать в ответ какую-то гадость, но он подозревал, что контр-адмирал куда более искушен в подобных словесных играх. А выглядеть большим идиотом, чем сейчас, Соло не хотелось. Пиетт, воспользовавшись тем, что все внимание сосредоточено на участниках этой маленькой стычки, цепко ухватил под локоть одного из адъютантов, и оттащил в сторонку. Молодой капитан-лейтенант сначала попытался было вырваться и улизнуть, но потом сообразил, что именно от него хотят, и радостно закивал. Любое задание, позволявшее избежать, с одной стороны повышенного внимания начальства, а с другой – исполнения прямых обязанностей, всегда воспринималось адъютантами с энтузиазмом. Чем адмирал и воспользовался, убедив офицера проводить его к Лоссе. Лично и строго до двери, поскольку представитель курьерской службы Счетной Палаты плохо ориентируется в коридорах этих ваших станций и поэтому очень нуждается в провожатом. Хэн, уловивший обрывок фразы, касавшейся дипломатической почты для командующего флотом, понял, что Сорел бросает его на растерзание и покидает сцену. При этом делает это так, что никто ничего не замечает. С другой стороны, разве не должен был Соло служить прикрытием? Сыграем роль злобного проверяющего? – спросил контрабандист сам себя. И сам же с собой согласился. – Сыграем! – Многоуважаемый Харро, – Хэн намеренно выпустил из обращения звание, зная, что имперские офицеры этого очень не любят, – я поражен вашим вниманием к моей скромной персоне, но я тут по делу. И оно, увы, не терпит отлагательства. А положение разных людей в разных списках мы, конечно же, обсудим. Но потом. Огюст поджал губы и коротко кивнул, ничем больше не выдав своего раздражения. – Разумеется. Вам будут предоставлены все документы, какие потребуются. За весь отчетный период. Сопровождаемый всей толпой причастных и сочувствующих, контр-адмирал и аудитор направились в сторону административного модуля. Четыре часа спустя Соло понял всю глубину сарказма, таившегося за этой стандартной фразой. Документов было не просто много, их было умопомрачительное количество. Через «Ранкор-4» шли грузы для исследовательского центра и восемнадцати его полевых лабораторий, грузы для верфей и тамошнего экспериментального производства. Почта для штаба флота и не поддающееся пониманию число педантично описанных личных посылок. Номер, вес, заявленная стоимость. Отправитель, адресат, комментарий от службы безопасности. Квитанция о получении в трех экземплярах. Отметка в суточном отчете, еженедельном, ежемесячном. Квитанция о штрафе за перевес, жалоба на поврежденную упаковку. Ответ на жалобу. Заявление об утере и заключение о его причинах. Три экземпляра оригинала, две копии, подписи, визы, штампы… Хэн зажмурился. Всего на станции служило около пятидесяти тысяч человек. Плюс исследовательский центр, плюс техники и их семьи, плюс подопытные животные, плюс животные, которых наоборот, надо было истребить безо всяких опытов. Сумасшедший дом в режиме нон-стоп. Как Ландо мог управлять Облачным Городом, не теряя остатки разума ото всей этой бюрократии, бывший контрабандист и нынешний аудитор не знал. Но твердо уверился в том, что административная должность – не его. Слишком много всего надо помнить и слишком мало всего можно сделать. Прочитав список ядов, заказанных для уничтожения пшуунов (пойманный в техническом коридоре экземпляр был описан, измерен и определен как дикий, а не лабораторный, изображения с разных ракурсов, включая результаты вскрытия, прилагались), Соло застонал вслух. Помощники Харро завалили его шифрованными датападами чуть не по уши. Это не считая распечаток и инфокристаллов, которые просто привезли на двух тележках и «незаметно» пристроили возле выделенного аудитору рабочего места. К счастью, в кабинете Соло был один, и поэтому выразить свое горе вслух не постеснялся. Постаравшись, впрочем, на личности не переходить. Мало ли кто его слушает? Ни один из методов сортировки информации, подсказанный ему в свое время Калриссианом, тут не работал. Но спешно удиравшие станцию грузовозы были. А значит, было и что искать. Найди сарлакка в татуинской пустыне и успей пристрелить его прежде, чем он сумеет тебя сожрать. Замечательно. Хэн устало потер виски, от цифр уже двоилось в глазах и болела голова. Думать по этой причине получалось плохо, следовательно, пора было переходить к единственно верному в любой ситуации методу. Методу тыка. Квартальный отчет, на который ему предложил сослаться Пиетт, был так называемой «половинкой», проще говоря, приходился на середину месяца. Соло не знал, в чью слишком умную голову пришла идея делить десять стандартных месяцев на четыре отчетных периода. Но эта схема позволяла находить несоответствия, которые во всех прочих случаях можно было спрятать за сменой месяца, к которой традиционно приурочивались крупные выплаты и взаимозачеты. Выведя на экран список всех проплат, суммы по которым превышали десять тысяч кредитов, Хэн отсортировал их по дате и источнику платежа. А потом начал проверять каждую сотую строку. Как ни странно, подобный способ оказался вполне действенным. Еще через час нашлось около дюжины неясных переводов, смысл которых от контрабандиста ускользал. Но он отдавал себе отчет в том, что может банально ошибаться, не слишком хорошо разбираясь в финансовых тонкостях. Да и вообще – пора было на сегодня с этим нехорошим делом заканчивать. С хрустом потянувшись, он выбрался из кресла и поплелся к выходу, прихватив с собой персональную деку. Шифрование – шифрованием, но вводить в искушение местных любителей заглядывать в хранилища чужих секретов он не собирался. Среди всего прочего, опасаясь, что специалисты попросту будут над ним смеяться. Нашарив в кармане комлинк и сообщив Пиетту, что «караул устал», горе-аудитор захлопнул за собой дверь кабинета и направился к выходу. Сорел, догнавший его в коридоре, в отличие от самого Соло выглядел вполне довольным жизнью и к бурчанию контрабандиста, жалующегося на объем работы, отнесся снисходительно. – Нет, ну кому нужны две сотни подопытных животных в конторе, которая занимается тяжелыми вооружениями? Да от этой космической крысы после попадания даже хвоста не останется! – возмущался Хэн, размахивая руками от переизбытка чувств. Деку он вручил адмиралу в качестве мелкой мести за необходимость копаться в документах, не зная даже, что там искать. Раз уж Сорел изображал его помощника, пусть тяжести поносит. Пиетт не возражал. Хотя улыбался очень… значительно, скажем так. – Кстати, нам в этом змеином гнезде обязательно круглосуточно сидеть? – спросил контрабандист, выдохшись. – Я бы хотел хоть на пару часов оказаться в другом месте. Хэну уже грезился какой-нибудь полутемный бар, чандрилльский коньяк и симпатичные твилекки-танцовщицы. Смотреть на мундиры и цифры он уже был не в состоянии. – Нет не обязательно, в любом случае мы не сможем проконтролировать то, что происходит на станции, – пожал плечами адмирал. – Но куда вы хотите лететь? – Не куда, а откуда, – поправил его Соло. Дверь, ведущая в ангар, открылась с характерным шипением, и Хэн перешагнул край многоугольной створки еще до того, как она полностью ушла в паз. – Подальше отсюда, это главное, – мрачным тоном закончил фразу капитан. Потрепанное блюдце «Сокола», стоявшего на самом верхнем ярусе посадочной палубы, казалось темным пятном на фоне сияющего пола ангара. Пожилой во всех смыслах грузовоз, повидавший на своем веку слишком много перестрелок и слишком мало качественных ремонтов, выглядел оборванцем среди франтоватых лямбда-шаттлов и ощетинившихся тяжелым вооружением десантных ботов. Но именно этот корабль был для Соло сейчас единственной дорогой сердцу вещью в этой части Галактики. О том, что он сегодня уже успел проиграть «Сокол» Пиетту, Хэн не думал. Адмирал же сам сказал, что не знает, что делать с кораблем. Вот пусть ничего и не делает. Занятый своими мыслями, Соло не заметил, как в дальней части помещения один из ботов вдруг подал признаки жизни и развернул носовую автоматическую турель в сторону открытого створа ангара. Вспыхнул огонек дальномера и звонко щелкнул лопнувший «транспортировочный» стопор, предназначенный для фиксации стволов во время погрузки десантных челноков на корабль-носитель. Выдернутый в реальность этим звуком, Хэн сообразил, что лишился спутника. Причем заметил это, только пройдя половину расстояния до «Сокола». – Сорел, где вы там копаетесь? – негромко позвал он, не желая привлекать лишнего внимания. Но никто не отозвался. Что еще за дурацкие шутки, адмирал? И где обслуживающий персонал? Остановившись и повертев головой, Соло обнаружил, что остался в ангаре в полном одиночестве. Если, конечно, не считать компанией дружелюбно смотрящее ему в лицо дуло турболазерной установки. Очнувшись от секундного ступора, Хэн рухнул на палубу, лишь в последний момент осознав, что неизвестный враг целится вовсе не в него, а в «Сокол». – Чуи! – крик утонул в грохоте близкого разрыва. Серия выстрелов, лишь частично поглощенная аварийно активированными щитами грузовоза, снесла ему одну из посадочных опор и кусок обшивки. Дюрастиловому настилу тоже досталось – несколько плит буквально порвало на ленточки. А пушка продолжала стрелять, выплевывая смертоносные сгустки перегретой плазмы. Да чтоб вас всех хатты сожрали! Заговорщики, мать вашу за ногу, – вскочивший на ноги Соло вынужден был пригнуться, уворачиваясь от летящих во все стороны обломков. Под непрекращающимся огнем «Сокол» беспомощно завалился на бок, и начал разворачиваться на месте. Судя по всему, часть дефлекторов выгорела сразу, и теперь Чубакка пытался подставить под удар наиболее защищенную сторону корабля. Одновременно пытаясь убраться с негостеприимной станции подальше. Ты сможешь, Чуи, ты же сможешь! Истошный вой выходящего на полную мощность маршевого двигателя глушил все прочие звуки. Тонко ныли репульсоры, работающие с троекратной перегрузкой, но грузовоз все никак не мог полностью оторваться от настила. Еще чуть-чуть! – Соло сейчас был готов подставить свою спину под днище «Сокола», но увы, это уже ничем не могло помочь. Вторая очередь, выплюнутая турелью десантного бота с секундной задержкой, потребовавшейся на смену перегретого ствола, пришлась на крепления пушки «Сокола». И, смяв транспластиловую полусферу, отбросила начавший подниматься корабль на несколько десятков метров, фактически столкнув его с верхнего яруса посадочной платформы. Грузовоз на долю секунды завис над краем яруса и соскользнул вниз. Нет-нет-нет! Только не это! Хэн непроизвольно дернулся вперед, в иррациональном порыве помочь, остановить падение, сделать все, что угодно, только бы не услышать тяжелый удар, с которым его корабль рухнет на причал для крупных транспортников сотней метров ниже… Дернулся, но тут же замер, ощутив, как ему в шею, как раз над краем воротника, уперся холодный ствол бластера. Вой двигателей перешел в истошный визг и оборвался на этой мучительной для слуха ноте. Контрабандист медленно поднял руки, с бессильной яростью глядя, как смятый корпус грузовоза вываливается в открытый космос. Злые слезы жгли глаза. Чуи… Соло зажмурился до боли в стиснутых веках, пытаясь удержаться от яростного крика и прочих бессмысленных действий, которые в данной ситуации уже ни на что, кроме приближения его собственной гибели не влияли. Контрабандисту впервые в жизни хотелось разорвать кого-то голыми руками. Но, к сожалению, Чубакку таким способом воскресить было невозможно. Сморгнув слезу, Хэн выпрямился и постарался дышать ровнее. Как бы то ни было, свою жизнь он собирался продать подороже. Невидимый противник звонко фыркнул, позабавленный реакцией капитана, и произнес глубоким контральто: – Я полагаю, пират, что бежать тебе уже некуда. Как и твоему дружку. Сухой стук закрывающихся аварийных панелей подтвердил эти слова. Ангар блокировался по схеме «отсечения», характерной для разгерметизации. И Хэн не был уверен, что до этого действительно не дойдет. Более удобного способа избавления от неугодных трудно было придумать. Правда, даже резкое падение давления не могло объяснить, откуда на трупах взялись ожоги от выстрелов, но Соло подозревал, что это его врагов данный вопрос не заботит. Или они уже просто решили его заранее. – Шагай, парень, – Хэна ощутимо подтолкнули вперед, к краю яруса, одновременно ловко избавив от оружия. – У нас нет времени на беседы. Соло осторожно двинулся вперед. Сделать попытку к бегству или нападению он всегда успеет, а пока надо было понять, во что они влипли. И куда делся адмирал. Если, конечно, хватит времени и удачи. Как он помнил, а обернуться и проверить пока не представлялось возможным, среди встречавших аудиторов офицеров действительно была одна женщина в чине капитан-лейтенанта. Хотя резкие черты лица, короткая стрижка и мешковатый комбинезон техника успешно маскировали половую принадлежность. Учитывая габариты мадам, этот насмешливый голос вполне мог принадлежать именно ей. И если так, то нет ничего удивительного в ожившей некстати пушке и блокирующемся ангаре. Дама была как раз старшим офицером дежурной смены этой причальной палубы. Но вот действовала она по приказу Харре или самого Лоссе – было пока непонятно. – Чем мы вам так не угодили? – рискнул спросить Соло, останавливаясь в полуметре от погнутого «Соколом» края платформы. Осторожный взгляд вниз не принес утешения. Обломок аварийной лестницы, согнутой под невообразимым углом, обнаруженный несколькими метрами ниже, был единственным препятствием, отделяющим контрабандиста от пола следующего яруса. Одна беда – пол был слишком далеко, чтобы выжить при падении. На это, как он понял, и был расчет. – Аудиторы, – процедила женщина с ненавистью. Теперь, когда в него не тыкали стволом, Хэн получил возможность обернуться. И поразился перемене, произошедшей в поведении его конвоира. Лицо дамы-офицера больше напоминало маску какой-то злобной богини – правильные черты исказились едва сдерживаемой злобой, уголок левого глаза дергался в явном тике, а на искусанных губах выступили капли крови. Кажется, мы действительно влипли. Сумасшедших уговаривать бесполезно. Особенно, если она с оружием. – Двенадцать лет моей жизни вы одним взмахом стилуса собирались отправить в утиль. И надеялись, что это не будет никому ничего стоить? – женщина протянула руку к тяжелому браслету, охватывающему запястье. – Убью. Очень некрасиво убью. Разгерметизация, отключение гравитации, случайное срабатывание турели от перегрузки. Мало ли причин для катастрофы? Она чуть сдвинулась в сторону, и Соло разглядел тонкий трос, прицепленный одним концом к поясу офицера, а другим уходящий в стыковочный паз между плитами. Хэн собрался для прыжка, понимая, что безумная девица сейчас наиболее уязвима и у него есть шанс, но резко выдохнул, увидев еще двоих лейтенантов с кислородными масками на лицах, подходящих к своей начальнице. Один из них протянул запасную маску женщине, свободной рукой наставив на контрабандиста тяжелый бластер. Его товарищ в это время закреплял страховочные тросы. – Но между катастрофой корабля и разгерметизацией, которую вы собираетесь устроить, прошло достаточно времени, чтобы в это никто не поверил в подобную чушь! – сделал Соло последнюю попытку достучаться до разума своих врагов. – Какая разница? – пожала плечами офицер, защелкнув маску, из-под которой ее голос звучал намного глуше. – Нас тут уже не будет. Тонкий палец, затянутый в форменную перчатку, медленно нажимал кнопки на браслете. Каждое касание сопровождалось резким писком, и вместе образовывало простенькую мелодию, звучавшую для Хэна похоронным маршем. Всю жизнь мечтал умереть под музыку. Домечтался. – Щелк! – что-то очень маленькое, упавшее ему практически под ноги, заставило контрабандиста на долю секунды очнуться. Крошечный, но ярко светящийся камешек прокатился по рельефной дюрастиловой плите и застрял в одной из ее ячеек. А Соло показалось, что время остановилось окончательно. И пока его враги задирали головы в попытке увидеть что-то в хитросплетении потолочных балок, контрабандист делал широкий шаг назад. Да, он понимал, что там пропасть, но еще лучше он понимал, что стоять рядом с накачанным до предела турболазерным концентратором вредно для здоровья. Летально, можно сказать. Прыгай! Хэн не знал, его это был внутренний голос или мироздание в кои-то веки решило сжалиться над одним из своих бестолковых порождений, подсказав нужное действие в последний момент. Так или иначе, он прыгнул, спиной вперед, в пустоту. Успев лишь ощутить, как тело становится легкой пушинкой, а срикошетивший от плит бластерный выстрел расцветает огромным огненным шаром. Потом что-то с омерзительным хрустом двинуло его по ребрам и все затопила тьма. -------------------- Линкор, просто линкор
|
|
|
![]() ![]() |
![]() |
Текстовая версия | Сейчас: 18 июл 2025, 03:09 |