"Кукловоды" by Nefer-Ra, мой эпохальный долгострой Рейтинг Опции

[Nefer-Ra]

НАЗВАНИЕ: Кукловоды
АВТОР: Nefer–Ra
ФЭНДОМ: Звездные войны
ЖАНР: альтернативная история, ирония
РЕЙТИНГ: всем можно, пока, по крайней мере
СТАТУС: в процессе
ОТ АВТОРА: Остапа несло
ПРИМЕЧАНИЕ: версия вторая, частично отредактированная

Карта секторов - http://static.diary.ru/userdir/2/6/0/5/26056/70417977.jpg

[Nefer-Ra]

Глава 35

Мадам Директор, еще не подозревающая о том, что ее вовлекли в очередную аферу, поднималась по крытым алым ковром ступеням одной из боковых лестниц, которых в здании Сената было с избытком. Считая на ходу ступеньки и одновременно размышляя над тем, как бы поизящнее намекнуть Темному лорду, что Кеноби умудрился нарушить все запреты и привлечь младшего Скайвокера к делу. Судя по отчетам, предоставленным Люком и Марой, их экспедиция обошлась без эксцессов, хотя несколько спорных моментов наверняка было. Другое дело, что Джейд, поднаторевшая в составлении красивых отписок, смогла их в тексте обойти. Так или иначе, самой Айсард не стоило о них даже заикаться. Мало ли как Темный лорд среагирует. А своего ребенка пусть сам расспрашивает.
Но, подойдя поближе к искомой двери, Исанне убедилась, что Вейдер уже все выяснил. Другого объяснения открывшей ее изумленному взгляду сцене трудно было придумать.
Главком, мрачный как грозовая туча и настолько же многообещающе опасный, держал бывшего учителя практически на весу, намотав воротник джедайской робы на бронированный кулак и методично встряхивая ее безвольное содержимое в такт собственным словам. Оби-Ван, чей затылок раз за разом звучно стукался о дверной косяк, висел молча, всеми силами стараясь не ойкать и одновременно убедительно изображать раскаяние. Осязаемо растущая с каждым ударом шишка на голове этому весьма способствовала.
Мастер-джедай изначально подозревал, что именно так дело и закончится, но эта «экзекуция» оказалась меньшим злом из всех возможных, поэтому надо было просто перетерпеть. Раз уж скрыть не получилось. А все Мара, которая поспешила доложить Сидиусу об успешном завершении операции. С другой стороны, особых причин, кроме личных, осуждать Руку Императора у Бена не было, поэтому с объективной реальностью во всех ее проявлениях приходилось мириться любыми доступными, и не вступающими в конфликт с рыцарской честью, способами. Например, очередной раз подставить под карающий меч правосудия повинную голову.
– Кеноби, если я еще раз… – прошипел ситх, с размаху поставив покачнувшегося от неожиданности джедая на пол.
– Понял, понял, – примирительно пробормотал Оби-Ван, отдирая пальцы бывшего ученика от безнадежно измятой робы и опасливо отодвигаясь на всякий случай.
– Ничего ты не понял, – вздохнул лорд и машинально подергал себя за выбившуюся из хвоста прядь. Исанне отметила про себя, что за последние недели волосы Анакина достаточно сильно отросли, и удивилась тому, как это возможно, но тут же затолкала свою мысль в самый дальний уголок сознания, сообразив, что Вейдер на нее очень внимательно смотрит.
– Следи за руками, – привычно прошипел Кеноби, забыв, что его падавану уже не пятнадцать, а ученическая косичка давно отрезана. Впрочем, дурные привычки редко исчезают с возрастом.
Темный лорд показал джедаю кулак и мысленно обругал последними словами. Оби-Ван заткнулся и слегка покраснел, некстати вспомнив Квай-Гона. Тоже питавшего слабость к мелким шпилькам в адрес своего нерадивого подопечного.
– Чем обязаны? – младший ситх вопросительно вздернул бровь.
Айсард чуть улыбнулась, подходя ближе и боком проскальзывая в приоткрытую дверь. Шлейф едва ощутимого запаха духов заставил Кеноби сморщиться в попытке чихнуть, но Вейдер прицельно двинул джедая локтем по ребрам, заставив того подавиться воздухом.
Исанне весело фыркнула.
– Милорд, вы со своими делами прекрасно разобрались без меня, теперь мне остается лишь доложить Императору, что все готово.
– Не смею мешать, – любезно отозвался главком, сопроводив свои слова легким поклоном.
Директор СИБ отодвинула тяжелую бархатную портьеру, отделяющую ее от личной сенатской ложи Сидиуса, и шагнула внутрь, успев различить едва слышное за шорохом материи шипение Анакина, намекавшего бывшему учителю на то, что двадцать лет добровольного изгнания очень плохо влияют на светские манеры. Ответная колкость Кеноби, к огромному сожалению Айсард, потерялась в шуме коридора.
– Исанне, дитя мое, – поприветствовал женщину в красном старший ситх. – Вы как всегда прелестны. Жаль, что мальчики этого не замечают.
– Право, мой Император, это не стоит вашего беспокойства, – Айсард опустилась в предложенное кресло и посмотрела на огромный пустой зал. Почему Палпатин решил назначить встречу именно здесь, она объяснить затруднялась, но предполагала, что это связано для ситха с какими-то личными причинами, ей неизвестными.
– Много лет назад это место видело мой триумф, – после длинной паузы произнес Палпатин. – Сначала они сделали меня канцлером, потом приветствовали как Императора. А не так давно с ужасом внимали приказу о роспуске парламента. А сейчас я зачем-то начинаю все с начала.
Сидиус потер подбородок и уперся локтями в бортик ложи, глядя куда-то вниз.
– Забавно, не так ли?
– Если вы так считаете, – едва слышно отозвалась Исанне, которой ситуация таковой не казалась. Но обсуждать решения Императора было не слишком умно с ее стороны, да и прерогатива споров с учителем давно была закреплена за Вейдером, который мог себе позволить не только глухое неодобрение, но и полновесный скандал. Не только сейчас, но и годы назад. Разумеется, Айсард постаралась, чтобы информация подобного толка дальше ее кабинета не пошла, но факт оставался фактом. Характер у Анакина хорошим не был никогда.
– Бросьте, – отмахнулся Сидиус, – не настолько я страшен. Сейчас, во всяком случае.
Улыбка, которой Палпатин умело очаровывал собеседников почти три десятилетия назад, ничуть не утратила своей силы, и мадам Директор была просто вынужденная улыбнуться в ответ.
– К первому заседанию все готово, с нашей стороны, по крайней мере, – уверенно произнесла она. – Финансовые досье на всех сенаторов переданы Счетной Палате, вся прочая информация – в вашу канцелярию. Мон Мотма получит свою версию документов завтра. Усеченную, разумеется.
Сидиус задумчиво побарабанил пальцами по обтянутым синим бархатом перилам и рассеяно кивнул, явно занятый какими-то своими мыслями.
– Да, хорошо. Хаттов хвост, – неожиданно громко хмыкнул он, – а ведь мне обидно, что это заседание буду открывать не я. Кто бы мог подумать, а? Старый ситх завидует рыжей девчонке. Хотя когда она была девчонкой…
Айсард медленно кивнула, вспомнив, как в детстве, а казалось – в другой жизни, отец взял ее на какое-то мероприятие, собравшее массу разнообразного народа – сенаторов, политиков, бизнесменов и прочих сомнительных личностей всех рас и биологических видов. Мон, уже тогда отдававшее предпочтение белому, там тоже была. И, как обычно, спорила. Исанне не смогла бы сейчас сказать – с кем, в памяти отложился лишь звонкий голос и яркий цвет волос, контрастирующий со строгостью платья. Белая дама, собиравшаяся еще тогда стать канцлером, если получится. Но ставшая в итоге лидером оппозиции. У мироздания обнаруживается крайне своеобразное чувство юмора, если присмотреться к нему повнимательнее.
– Давно, мой Император. Очень давно.
– Вот и я так думаю, моя дорогая, но почему-то до сих пор обидно, – Кос пожал плечами с извиняющей улыбкой, а Исанне показалось, что Мон стоит десять раз подумать перед тем, как соглашаться на эту сомнительную честь. Впрочем, Мотма вряд ли откажется. Потерпев поражение в тот раз, и так долго боровшись против режима, чандрилльский сенатор заслужила эту малость. А о цене в таких случаях упоминать не принято.
– О покушении на Кассаса пока никаких новостей, – с сожалением сменила тему Айсард. – Аналитический отдел работает, но данных слишком мало. Гранд-мофф будет готов к операции через две-три недели. Полагаю, в случае успешного исхода он сам сможет ответить на ряд вопросов.
– А куда он денется, – хищно прищурился Сидиус, – особенно если спрашивать буду я. Но это потом, а пока расскажите-ка мне о ситуации во Внешних Регионах. Ну и по последним событиям тоже стоит пройтись. Только коротко.
Исанне подавила печальный вздох. Изложение текущих событий даже в усеченном варианте грозило затянуться часа на два, а ей еще надо было извлечь из цепких рук Вейдера то, что останется к концу вечера от рыцаря-джедая, и привлечь Кеноби к очередному допросу. Пока это возможно. Как небезосновательно подозревала Айсард, после первого же заседания парламента ее вольница закончится, и хватать всех подряд СИБ уже не сможет. Поэтому стоило быстренько решить все насущные проблемы и придумать, под каким соусом подавать все будущие задержания высокопоставленных чинов. Если она правильно понимала новую политику, то активная ксенофобия была вполне подходящим предлогом. Благо большинство фигурантов прекрасно подходили под эту статью. А уж доказательства состряпать – дело нехитрое. Несколько приободрившись, мадам Директор набрала побольше воздуха и принялась рассказывать.

Ночи на Набу, как успел выяснить на личном опыте Хэн, были темные, теплые и очень шумные. Разнообразные насекомые, в изобилии водившиеся в густых травах, приветствовали наступление сумерек звонким стрекотом, плавно переходящим в какофонию. И, против ожиданий пирата, выкатившаяся на небосвод луна нисколько не смутила «певунов», продолживших самозабвенно шуршать, скрипеть и попискивать на разные голоса. Причем делали они это настолько громко, что слышно их было даже внутри корабля.
– Как я это ненавижу, – едва слышно простонал адмирал, утыкаясь лбом в скрещенные руки. Переговоры вымотали его настолько, что он даже был не в состоянии ругаться с контрабандистом, хотя еще час назад собирался сделать Хэну выговор за излишнее внимание к женскому персоналу исследовательской станции. Но в отсутствие свидетелей Сорел позволил себе немного ослабить самоконтроль и высказаться на наболевшую тему.
– Что именно? – поинтересовался Соло, раскладывая сверкающие камешки концентраторов по клеточкам на столике в кают-компании «Сокола». Улов был богатый, по его приблизительным прикидками почти на сорок тысяч кредитов. А может быть и больше. Но точно это выяснить можно было лишь после экспертизы.
– С людьми разговаривать, – буркнул Пиетт, не поднимая головы.
Беседовать с совершенно неинформативной в плане эмоций взъерошенной макушкой контрабандисту было скучно, поэтому он решил немного подразнить адмирала.
– Серьезно? – фальшиво удивился Хэн. По его мнению, подобное утверждение истине не соответствовало никоим боком, ведь сегодня Пиетт весьма успешно провел почти десятичасовые переговоры с руководством лаборатории. За время которых сам Соло успел до смерти надоесть местным научным барышням, лишить их полудюжины бутербродов в обмен на несколько пиратских баек и подремать на продавленном диванчике в углу главного зала. Весьма скромный результат по сравнению с утвержденным планом исследований на год и заключенным договором о поставках опытных образцов, который адмирал все же умудрился продавить, невзирая на вялое сопротивление нынешнего руководителя исследований. Но упоминание королевы, по сути являвшейся основоположником теории трансформации кристаллических решеток под воздействием местной синей плазмы, сделало свое дело и молодой профессор сдался, признав, что практическая польза от исследований может быть куда больше, чем выгода от обычной добычи сырья. А вреда для экологии меньше. Не последнюю роль сыграла и величина научного гранта, предложенного адмиралом. Разумеется, о военном предназначении потенциальных результатов проекта никто не вспоминал, но они неявно подразумевались. Военная выправка и манера разговора выдавали Пиетта с головой, особенно когда он нервничал. А понервничать ему пришлось изрядно. Поэтому Соло не особо удивляло нынешнее настроение адмирала.
– Абсолютно, – огрызнулся Сорел, выпрямляясь. – И не надо мне рассказывать о наших блестящих во всех смыслах результатах. Возможно, для вас нет разницы, с кем беседовать, с хатами или с аристократами, но на самом деле она существует. Даже если вы не считаете нужным признавать ее наличие. И мне действительно трудно разговаривать с людьми, которым я не могу отдать приказ.
Адмирал вздрогнул, как от боли, и с едва слышным стоном потер виски. Серое от усталости лицо Пиетта резко контрастировало с его щегольским нарядом. К полному перевоплощению он прибегать не стал, сочтя, что оно не имеет смысла. Дарпана рано или поздно узнает об их визите, и лучше будет, если показания свидетелей не будут особо отличаться. Но являться к ученым при полном параде тоже было глупо. Набуанцы старались по возможности придерживаться нейтралитета, пусть и чисто формального в некоторых случаях. Да и утомленные глаза от линз просто-напросто болели и слезились.
– У всех свои недостатки, – с непонятным выражением проговорил Хэн. – Кстати, я давно хотел спросить – сколько вам лет?
– Тридцать восемь, – машинально отозвался Пиетт, не понимая, к чему клонит контрабандист.
– Плохо выглядите, – насмешливо хмыкнул Соло. – Я думал, вы лет на пять старше.
Сорел усилием воли вернул взгляду осмысленность и сосредоточился на происходящем. Замечание пирата его неожиданно задело, и он ядовито процедил в ответ:
– Как для покойника – превосходно.
– Ну-у, – протянул Хэн и задумчиво уставился на потолок, – я бы на вашем месте не считал это хорошим аргументом. Сейчас-то вы живы. И если хотите оставаться в этом качестве, мой вам совет – ложитесь спать.
Адмирал изумленно моргнул, но контрабандист не пожелал развить мысль, и, весело насвистывая, направился в рубку, прихватив по дороге один из самых крупных камней со стола.
– Как я понимаю, мы возвращаемся на станцию. А это, – Хэн подбросил желтоватый кусочек кварца в ладони, – плата за услуги. Не за извоз, нет, за сохранение вашей головы в целости и сохранности.
От такой наглости Пиетт на секунду утратил дар речи, что позволило Соло беспрепятственно завершить монолог.
– Адмирал, вам определенно нужна нянька, которая будет напоминать о необходимости есть, спать и изредка отвлекаться от дел, иначе вы сами себя повторно загоните на тот свет. И я почему-то сомневаюсь, что это понравится Вейдеру. Ведь не для этого он вас оттуда вытаскивал, а?
– Можно подумать, вас это волнует, – пробормотал Сорел, обращаясь к закрывшейся за спиной Хэна двери. Потом взял со столешницы плоский блекло-голубой камешек и посмотрелся в него, как в зеркало. Блестящая поверхность отразила бледное лицо с провалами глаз.
– Брр, – лаконично прокомментировал увиденное Пиетт, вынужденный согласиться с мнением контрабандиста. Выглядел он и впрямь плохо, но не настолько непоправимо, как можно было ожидать. А от переутомления самым лучшим лекарством действительно был сон. Который, слава всем галактическим богам, тут не могли потревожить ни начальники, ни подчиненные. Собственно, за возможность спокойно выспаться адмирал и выбрал в качестве транспортного средства «Сокол». А общество его капитана можно было и пережить.
Кстати о том, что можно пережить…
Сорел с силой сжал переносицу, пытаясь убедить организм потерпеть еще немного и не отключаться прямо тут, за столом. Но цветные пятна, мельтешащие перед глазами, недвусмысленно намекали, что если он в ближайшее время не доберется до подушки, то просто потеряет сознание. Поэтому размышления о тексте доклада, который надо будет предоставить лорду Вейдеру и Сидиусу лично, стоило отложить на потом. Как и придумывание подходящей истории для Аланы. Но об этом, судя по всему, пока вообще придется забыть.

– Вы шутите, – Лея ходила по комнате туда-сюда, резко взметывая подол платья на поворотах. Драгоценные кружева давно уже собрали всю пыль с дюрастиловых плит пола, но девушку это мало беспокоило. Куда большее ее занимал предмет разговора.
Таркин, наблюдавший за принцессой из удобного кресла, с интересом ждал, когда их высочество, наконец, споткнется. И, может быть, после этого успокоится. Но Органа-Соло не собиралась оправдывать его ожидания.
– Прослушивать все переговоры? Но как, как такое вообще возможно, не говоря уже о неправомерности подобных действий? – голос Органы-Соло прямо-таки звенел от праведного возмущения, заставляя вместо привычной каюты видеть зал Сената.
– Вас интересуют технически подробности? – Уилхуфф встряхнулся и сел прямо. С развлечениями пора было заканчивать, иначе они так и будут спорить ближайшие лет десять. Комиссар со вздохом пожалел о тех временах, когда принцесса еще не переменила своего к нему отношения и не начала ходить за ним по пятам, задавая сотни дурацких вопросов и требуя объяснений всех деталей собираемой схемы. Хотя, в некотором смысле это оказалось полезно – в процессе бесконечных объяснений Таркин не только охрип, но и выяснил для себя некоторые моменты, до этого казавшиеся ему спорными. Осталось перейти к активным действиям.
– Эм… – неуверенно отозвалась Лея. – А, давайте. Только попроще.
Бывший гранд-мофф позволил себе выразительно улыбнуться, но принцесса его проигнорировала.
– Если вкратце, то станции дальней связи предназначались не только для усиления и передачи сигнала, но и для его записи. Разумеется, не все станции, только узловые. А, как вам известно, позволить себе нести собственный передатчик нужной мощности может только крейсер или сходный по размеру корабль, поэтому основная часть гражданских передач записывалась и попадала в архив. Который время от времени проверялся СИБ по ключевым словам и образам. Собственно, все, что нам нужно – это посетить станцию и изъять данные. Запись производится автоматически, поэтому есть шанс найти много интересного.
– Подозреваю, что и переговоры Альянса давних лет? – Органа-Соло задумчиво потерла подбородок, пытаясь решить, насколько полезной может оказаться хранящаяся на станции информация. И не найдут ли они там что-нибудь… лишнее. Но отказываться от знаний, даже если они содержат некий компромат на лидеров Альянса, особого смысла не было. Как и в игнорировании самого компромата.
Да уж, детка, взрослеешь-умнеешь, глядишь к сорока годам и головой думать научишься до того, как делать, а не после, – мысленно то ли похвалила, то ли пожурила себя Лея, но вслух сказала совсем другое:
– Я за, комиссар. Называйте координаты.
Таркин изобразил удивление.
– Однако не ожидал, что вы так просто сдадитесь. Хотя любопытство – исконно женский порок. Кстати, некая сенатор Наберрие, по слухам, была наделена им с избытком. Но, к счастью, мы не встречались. Поэтому с последствиями проявляемого госпожой сенатором интереса к разным интересным проектам канцлер вынужден был разбираться лично.
Принцесса изумленно захлопала глазами, пытаясь понять, как такое было возможно, но потом вспомнила, что реальному Таркину на момент ее рождения было уже хорошо за сорок.
– Интересные у вас воспоминания, – недовольно пробормотала она, – жаль, у меня недостает нужных умений. А то был бы повод задать вам много вопросов. Не обязательно тех, на которые вы захотите отвечать по доброй воле.
Уилхуфф весело фыркнул. Принцесса явно стоила того, чтобы терпеть ее общество. По крайней мере, скучно с этой юной леди не было никогда.
– Боюсь, моя дорогая, до уровня Темного лорда вам еще очень далеко. Но ваше пристрастие к мелкой мести я запомню. Как там говорят кореллианские контрабандисты? «Я не злопамятный, просто злой да и память пока не подводит». Верно?
– Верно, – бледно улыбнулась в ответ Лея. Но тоже решила сохранить в памяти этот разговор. Уж слишком хорошо отпечатался в ее сознании силуэт темного шара пыточного дройда. Каждый раз превращаемый многочисленными кошмарами в нестерпимо яркую вспышку гибнущей планеты. Возможно, Бейл был не прав ни тогда, когда во все это ввязался, ни тогда, когда поддерживал Альянс, но это не означало, что можно было просто сжечь планету по собственному желанию. Но вот по собственному ли?
Таркин, обративший внимание на изменившееся выражение лица принцессы, вздернул бровь в молчаливом вопросе.
И девушка решилась произнести вслух то, что давно уже занимало ее мысли.
– Уилхуфф, мы оба прекрасно понимаем, что никакого допроса не будет. Но я все же хочу знать, – эти слова Органа выделила интонацией настолько явно, что они буквально повисли в воздухе, – кто санкционировал уничтожение Альдераана?
Комиссар колебался несколько секунд перед ответом, выбирая не меньшее из двух зол, что было бы логично, а пытаясь просчитать все варианты последствий того, что он сейчас скажет. Цепочки получались более чем интересные. И ради этого стоило рискнуть.
– Император, – тихо произнес он, и поспешил продолжить, пока принцесса не успела вставить хоть слово, – перед испытаниями я получил право на уничтожение любой населенной планеты. Находящейся не только в пределах Внешних Регионов, как было бы логично. Вообще любой. Кроме Корусканта, конечно. Сверхоружию необходима была достойная демонстрация. И участь вашего мира была предрешена.
Лея гулко сглотнула, пытаясь справиться эмоциями, но голос упорно не повиновался ей. А бывший гранд-мофф продолжал, и каждое его слово было как раскаленная игла, вонзающаяся в кожу.
– Если вы сможете беспристрастно рассмотреть тогдашние события, то вспомните, что к моменту окончания «допроса», станция уже вышла к Альдераану. И ваши слова уже не играли никакой роли. Программа должна была быть завершена.
Таркин помолчал, после чего со странной усмешкой добавил:
– Знаете, ваше высочество, в тот день меня обманули не только вы. Лорд Вейдер оказался куда более искусным лжецом. Результат всем известен.
– То есть? – едва слышно выдавила принцесса, потрясенная осознанием того факта, что все снова оказалось не так, как она думала. Хотя уже пора было привыкнуть. И выбрать, наконец, сторону. Проблема заключалась в том, что выбирать было совершенно не из чего. А до создания своей собственной партии, у которой достало бы сил на уверенное участие в этой игре, она еще не доросла.
– Все очень просто. Ваш допрос, как я понял много позже, был всего лишь акцией устрашения. До реального физического воздействия дело не дошло, иначе вы бы не носились по коридорам станции, как молодой крайт-дракон, спустя неполные сутки. Но тогда, имея на руках лишь странную запись, запечатлевшую для истории ваше падение в обморок и двадцать минут белого шума, я был склонен думать, что Вейдер воспользовался для допроса одним из своих ментальных фокусов. И не пожелал оставлять тому никаких свидетельств. Тем более что под воздействием химических препаратов вы для него должны были быть даже не раскрытой книгой, а рекламным плакатом, на котором большими буквами написана интересующая ситха информация, – комиссар скрестил руки на груди, словно пытаясь защититься от внутренних демонов, но жест вышел каким-то рваным, неуверенным.
Лея собралась было возразить, но передумала, вспомнив, что для нее допрос остался просто липким сгустком отрицательных эмоций, среди которых преобладала брезгливость. Возможно, именно она была реакцией на попытку чтения мыслей. А может, ей просто неприятно было валяться на грязном полу камеры. Сейчас уже невозможно сказать точно.
Собравшийся с мыслями Уилхуфф продолжил рассказ, хотя было видно, что каждая следующая фраза дается ему все труднее. Похоже, воспоминания не доставляли радости никому из участников тех событий.
– Но его заявление о том, что вы оказались крепким орешком, меня настолько порадовало, что я забыл об осторожности и здравом смысле. Двадцать лет ожидания – большой срок, и на пороге триумфа мало кто задумывается над мелочами. Поэтому я предпочел принять на веру лестное для меня заявление ставленника Императора и попался в ловушку. А станция доказала свою уязвимость. Надо полагать, Лемеллиску за это серьезно досталось…
Принцесса потерла виски, пытаясь поймать за хвостик вертящуюся на краю сознания мысль. Судьба главного конструктора чудовищной машины уничтожения интересовала ее в последнюю очередь.
– Так, подождите. Вы получили право на уничтожение населенной планеты. Выбрали для этого Альдераан, как материальный оплот Восстания. Продемонстрировали устрашающую мощь станции и направились к Явину, воспользовавшись маячком на «Соколе». А возле базы станция была взорвана в результате удачной атаки нашей эскадрильи. Опасность которой вы до самого конца не хотели признавать?
– Совершенно верно, за исключением того, что мне доложили о возможной угрозе. Но я решил рискнуть, упустив из виду тот факт, что лорд Вейдер станцию предпочел покинуть. С другой стороны – провал этого проекта означал не только мой личный провал и возможную казнь, но и крах доктрины страха. Не знаю, что огорчило бы меня больше.
– Бессмысленная смерть, я полагаю, – сухо произнесла Лея.
– Очень может быть, – дернул уголком губ комиссар. – Кстати, я забыл упомянуть еще одно. Отсылая меня в ваше распоряжение, Сидиус высказался совершенно четко, сделав акцент на том, что вы действительно вправе делать со мной, что хотите.
– Да идите вы к хаттовой бабушке с такими заявлениями! – возмущенно воскликнула принцесса, внезапно сообразив, что ее реакцию снова просчитали. С той самой беспощадной точностью, которая была свойственна Палпатину.
– Боюсь, ваше высочество, туда мы рискуем пойти вместе, – с грустной иронией отозвался бывший гранд-мофф.

Глава 36

– Милорд, – взгляд Мотмы был направлен строго в центр бронированного нагрудника. Задирать голову госпожа канцлер считала ниже своего достоинства, а смотреть в глаза ситху избегала, следуя здравому смыслу и инстинкту самосохранения. Вейдер, в отличие от своего учителя слово и дело разделял с трудом, обычно пропуская первый пункт этого короткого списка и переходя ко второму, поэтому лишний раз напрашивать на неприятности не стоило.
– Да? – устало отозвался Анакин, изучая выбившийся из тщательной укладки рыжий вихор на макушке Мон. Бывший чандрилльский сенатор была непривычно серьезна и собрана. И где-то на краю сознания мелькала мысль, что нынешний разговор ей неприятен не потому, что она боится ситха, а по причине искренней нелюбви к разговорам с военными. Странно, что после стольких лет она еще не научилась ее действительно хорошо прятать.
– Я бы хотела попросить вас не присутствовать на первом заседании Сената, – твердо произнесла женщина. И против своего же правила взглянула в серые с золотом глаза.
Вейдер от неожиданности моргнул. Подобного заявления он не ожидал, полагая, что заседание будет проходить в присутствии не только все тех, кто имеет к нему непосредственное отношение, но и энного количества высоких гостей. И, разумеется, Сидиуса и его самого. Разница должна была заключаться лишь в том, что открывать «парад» будет на этот раз Мон, а не старший ситх. Но все оказалось не так просто, и главком был этим озадачен. А неожиданности он не любил, особенно в исполнении лидеров Альянса.
Что за..? – остаток мысли был совершенно непечатен, поэтому додумывать ее Анакин не стал, чтобы случайно не произнести то же самое вслух. Ему не было никакого дела до желаний Мотмы видеть или не видеть того или иного человека в своем любимом Сенате, но проблема заключалась в том, что госпожа канцлер только что вышла из кабинета Палпатина. Собственно, они практически столкнулись на пороге. И о чем она уже успела договориться с Императором лорд еще не знал, а спрашивать ментально не стал, зная, что у Коса и так непрекращающаяся мигрень ото всех этих приготовлений.
– Как вам будет угодно, мэм, – произнес после длинной паузы Вейдер, надеясь, что выбрал правильную интонацию. Судя по встопорщившейся шерсти стоявшего за плечом Мон ботана, получилось неплохо. Сама Мотма лишь кивнула в ответ и исчезла в хитросплетении коридоров дворца. Очень быстро, надо сказать.
Анакин пожал плечами и шагнул в раскрывшуюся створку двери.
– Мальчик мой, – радушие Палпатина показалось младшему ситху наигранным. Император выглядел не намного лучше своего воспитанника и был явно раздражен. Похоже, разговор с Мотмой был последней каплей, переполнившей чашу терпения Коса.
– Учитель, – главком склонился в глубоком поклоне. Льстить – так по полной программе. Что-что, а проявления покорности Сидиус любит. Пусть и несколько по детски, понимая всю условность подобных жестов, но все же.
Палпатин, ожидаемо польщенный подобным вниманием, повеселел и даже вполне искренне улыбнулся.
– Анакин, не стоит так официально, – Император сложил ладони домиком и уперся в них острым подбородком, здорово напомнив Вейдеру татуинскую песчаную черепаху. Расшитый причудливым узором капюшон терракотового плаща лишь усилил сходство. – Мы слишком давно друг друга знаем.
– Именно поэтому нужно иногда напоминать друг другу, с чего это знакомство начиналось, – главком плюхнулся в протестующе скрипнувшее кресло и прикрыл веки. – Что у нас опять плохого?
Сидиус скорчил в ответ строгую рожицу.
– Ничего особенного. Твой дражайший отпрыск в компании Мары отправлен разгребать архив Храма. Раздел, посвященный теоретическим основам джедайской идеологии. Надеюсь, это хоть немного научит его терпению и смирению, а то вообще никакого сладу нет. Ну а Маре полезно проветриться.
– Не боитесь, что они окончательно развалят руины? Я к ним как-то привык, да и вид из окна испортится, – хмыкнул младший ситх, не открывая глаз.
– Я с ними Йоду отправил, – с кривоватой ухмылкой сообщил Палпатин. – Так что будет им не только физический труд, но и практика в Силе.
– Пополам с чудовищным количеством грамматически абсурдных нравоучений, – вполголоса отметил Вейдер. – Меня всегда поражало, как нашего зеленого и ушастого друга терпел Совет. Хотя некий смысл в подобном способе изложения мыслей есть. Пока все пытаются понять, что же было сказано, можно или убраться или посмотреть с укоризной. А последнее Йода очень любил. Сейчас вроде полегче стало, но с падаванами он явно отведет душу.
– Тебе их жаль?
Сбитый с толку участливым тоном, Анакин открыл глаза и повнимательнее присмотрелся к выражению лица Сидиуса. Но старший ситх был слишком хорошим актером.
– Нет, конечно, – сверкнул хищной улыбкой главком, – Мару особенно.
– Не любишь ты девочку, нехорошо, – пожурил ученика Палпатин.
Вейдер возмущенно фыркнул.
– Рыжих и нахальных я всегда не любил. Повода не было.
– Ну да, друг мой, ты у нас по большей части по шатенкам да брюнеткам, – подколол Темного лорда Император. – Ну да ладно, с остальными стихийными бедствиями мы как-нибудь разберемся. Лея, насколько я помню, все еще во Внешних Регионах… а Соло?
Анакин с трудом удержался, чтобы не сморщить нос, вовремя вспомнив, что Падме находила эту гримасу невообразимо смешной. Контрабандиста он лично предпочел бы вообще загнать подальше годика эдак на два, надеясь, что за это время или Лея найдет кого другого или проблема решится сама собой. Но, увы, с выбором дочери приходилось считаться. И терпеть общество нахального пирата время от времени.
– С Пиеттом. И даже живой до сих пор, как ни странно.
– Не наговаривай на своего адмирала, – Сидиус откинулся на спинку кресла, совсем утонув в капюшоне. Так, что из густой тени видны были только пронзительно-желтые глаза. – Кстати, как его успехи с набуанским проектом?
– Еще не знаю, но надеюсь получить отчет сегодня, – Вейдер поднялся с кресла, внезапно осознав, что его ждут еще в десяти местах. Первым из которых числится переговорный центр, где его уже битый час вызывает по закрытому каналу Лира Вескесс с Фондора. Безжалостно тратя при этом деньги налогоплательщиков и ресурс передатчика. Мадам генеральный конструктор добивалась внимания главкома уже неделю и была нечеловечески настойчива. И, как знал Темный лорд, если он не ответит на ее вызов в ближайшие сутки, Лира явится на Корускант сама, притащив за собой целый выводок младших инженеров и два контейнера чертежей и моделей. И тогда уже он одной беседой не отделается. Вторым номером значилась Айсард, но Директор СИБ не имела привычки занимать чужое время без острой на то необходимости, поэтому с ней ситх наделся решить все имеющиеся вопросы быстро и эффективно. И пообедать по ходу беседы. Генштаб, до этого дня предпочитавший общаться с ним исключительно в режиме текстовых сообщений, Анакин решил оставить на потом, не уверенный на сто процентов в том, что сумеет удержаться от жертв и разрушений в ходе разговора. Все остальные потерпят до лучших времен.
Император, для которого мрачные размышления Вейдера секретом не были, дождался, пока тот закончит разбираться со своим внутренним расписанием и задумчиво проронил:
– Знаешь, Анакин, я бы хотел получить не только доклад, но и самого адмирала. Полагаю, это можно будет устроить? После заседания Сената будет как раз удобно.
– Хорошо, – после паузы отозвался Темный лорд. Младший ситх не был уверен в том, что Соло сумеет доставить Пиетта на Корускант вовремя, но попробовать стоило. Заодно проверить, так ли хорош пират, как о нем рассказывают.
– Пусть будет так, как пожелает Император, – ритуальная фраза, завершившая беседу, сопровождалась зеркальной улыбкой обоих ситхов. Очень многообещающей.

А над Храмом тем временем светило ласковое солнышко, отбрасывающие на разбитые плиты одного из заброшенных залов изломанные тени. Витражи раскрошились в пыль еще десять лет назад, оставив в качестве воспоминания лишь причудливо искривленные рамы. Учитель Учителей, почтенный зеленоухий магистр Йода сидел в пятне света и задумчиво водил палочкой по пыльному полу, рисуя какие-то одному ему понятные кружки и закорючки. Кеноби, одним глазом наблюдающий за процессом создания «шедевра», умудрялся одновременно внимательно прислушиваться с шорохам, раздающимся из дальнего коридора, в котором скрылись падаваны. Уже три часа как.
– С ними там точно ничего не случится? – наконец не выдержал Оби-Ван, задав вопрос вслух и ни на секунду не задумавшись над тем, что нынешняя природа позволяет ему общаться с одаренными мысленно без малейших усилий. Особенно с такими же условно материальными, как он сам.
– Что случиться может? – острое ухо Йоды недовольно дернулось. Маленькому экзоту явно не нравилось, что его отвлекают от размышлений. – Слежу я за ними. Ловушки же давно сломаны. А если остались какие – полезно им будет отвлечься. От мыслей, привязанность влекущих.
– Какие еще ловушки!? – моментально взвился рыцарь-джедай, в красках представив себе свой разговор с Анакином над телом Люка и успешно пропустив вторую половину фразы Учителя Учителей.
Кошмарное видение беспомощно торчащих из-под фрагмента храмовой колонны переломанных конечностей в сером пилотском камуфляже явилось ему во всей красе, заставив облиться холодным потом. Фантазия у Анакина обычно до изощренных пыток не доходила, но Вейдер последнее время выглядел не лучшим образом, а уж бесконечные переработки на характере главкома сказывались совсем скверно. Поэтому надеяться на милосердие лорда ситхов в данном случае было бессмысленно и даже вредно.
Мару Кеноби жалеть не собирался в принципе, но понимал, что Сидиус наверняка не обрадуется, если с ней произойдет несчастье. Любимый домашний зверек, как-никак. С другой стороны, Джейд была приспособлена к нештатным ситуациям много лучше младшего Скайвокера. И это тоже надо было учитывать.
Рыцарь припомнил, что рыжеволосая ситхесса некогда порывалась Люка убить, и не факт, что относительно недавний приказ Палпатина пересилил многолетнюю личную неприязнь. Рука Императора слыла девушкой неуравновешенной, обладала взрывным темпераментом и неплохо умела притворяться. Все это делало ее в глазах Кеноби потенциальным источником повышенной опасности.
При этом Оби-Ван вполне серьезно и в чем-то даже обоснованно подозревал себя в развитии параноидальных наклонностей, связанных с нынешней его работой на Айсард. Сидение в подвалах СИБ плохо сказывалось на устойчивости психики. Хуже было только общество ныне покойной, как искренне надеялся Кеноби, Вентресс. Хотя кто знает Палпатина? Может суровая мадам до сих пор прячется в каком-то ранкорьем углу галактики и ждет удобного момента?
– Разные. Ловушки разные, – Йода, выждав пока внимание Оби-Вана вернется к его скромной персоне, снова начал чертить закорючки. – Или думаешь ты, что зря Храм оставлен был так?
– Как – так? – глупо переспросил рыцарь, понимая, что именно этого вопроса от него ждут. И не очень пока представляя, к чему клонит почтенный магистр.
В ответ Учитель Учителей обвел трехпалой лапкой полуразрушенный зал, для усиления эффекта ткнув в направлении вполне прилично выглядевшей лестницы на следующий ярус. На ней даже сохранился обрывок разноцветного коврика, хоть и порядком выцветшего от времени.
Как помнил Оби-Ван, в этой башне в лучшие годы располагалась часть библиотеки. А само хранилище голокронов, во избежание несанкционированного доступа к ним излишне любопытных падаванов, было скрыто в основании Храма. Собственно, это хранилище и являлось целью сегодняшней экспедиции Люка и Мары, инициированной, по слухам, самим Сидиусом. Но, по мнению Кеноби, шансы туда добраться были у этой парочки, склонной отвлекаться от основного маршрута на любую ерунду, весьма сомнительны.
– Без охраны, – почти нормально пояснил Йода, довольно зажмурившись и звонко хихикнув. Его радовал подыгрыш Оби-Вана и он не считал нужным это скрывать. – Можно было разрушить, а можно – сохранить. Хороша приманка, а? И ведь мы тоже попались.
Новый смешок Учителя Учителей показался рыцарю несколько странным, и он поспешил опровергнуть эту теорию. Но едва открыв рот с удивлением осознал, что первым местом, в которое они явились, прибыв на Корускант в тот страшный день двадцать с лишним лет назад, был именно Храм.
Густое облако черного дыма, выбрасываемое верхушками подожженных в результате атаки башен, плыло над центром города, а яркий свет полуденного солнца лишь подчеркивал подпалины на древних стенах. И над всем этим стояла пронзительная тишина. И запах. Запах горелой плоти, смешанный с едва заметным запахом разложения.
Оби-Ван зажмурился, и попытался сконцентрироваться, но воспоминание не желало прятаться обратно в глубины памяти, в которые он усердно загонял его столько бессонных ночей и безрадостных дней. Зрелище коридоров, усеянных телами юнглингов, являлось ему в кошмарах до сих пор, хотя какие могут быть кошмары у мертвых?
Но мираж дрожал и переливался, делаясь с каждой секундой все четче и насыщеннее. И рыцарю казалось, что он различает не только складки на светлых робах падаванов, но и тени от навсегда сомкнувшихся ресниц. Белизна доспехов нападавших резала глаза, казалось нестерпимо яркой, а тот факт, что на одного одаренного в этой бойне пришлось в среднем по два десятка убитых клонов, не отменял чудовищности ситуации. Кеноби почувствовал, что еще немного, и он сам провалится в прошлое. Прямо в тот страшный день.
Анакин…
Давно забытая ярость взметнулась волной, затопила, застлала кровавой пеленой глаза, сбила дыхание и потащила за собой. В омут. Во Тьму.
Но полностью «насладиться» падением в никуда Кеноби не удалось.
Йода, примерно на такую реакцию и рассчитывавший, саркастически хмыкнул и постучал по расколотой плите палочкой, привлекая внимание рыцаря. Наваждение рассеялось, как дым. Оби-Ван очнулся, вздрогнул, кукольно захлопав невидящими глазами, и со всхлипом втянул воздух сквозь сжатые зубы. Сведенная судорогой рука с трудом отпустила рукоять бесполезного сейбра. Хорошо хоть никого рубить не начал, гоняясь на привидениями.
– Простите, Учитель, – понуро извинился джедай, отдышавшись.
Воспоминание было слишком мучительным и настолько ярким, что он заподозрил Йоду в дурных намерениях. И том, что тот намеренно заставил его вновь пережить все это. Но уже с учетом всех приобретенных знаний и утерянной наивности и веры. Впрочем, странно было думать, что педагогические методы маленького магистра стали ближе к понятиям гуманизма за время добровольного изгнания на Дагоба. А судя по рассказам Люка, так и вовсе от них ушли в туманную даль. Один эпизод с деревом чего стоил. И ведь казалось тогда, что все это во имя великой цели.
– Не проси прощения. Не выучил ты урок до конца, – печально опустил уши расстроенный такой быстрой сменой темы магистр. – Не туда смотришь, не то видишь. На звезды гляди.
Кеноби покорно задрал голову к небу, виднеющемуся в прорехе купола, и тут же получил сучковатой палкой под колено.
– Как был ты прям и прост, так и остался. И ученика своего таким же выучил. Где надо было думать, верил, а где верить – сомневался. Хотя все мы тогда… сомневались.
Йода вздохнул и неожиданно хитро улыбнулся, словно придумав новую каверзу.
– На звезды смотреть надо там, где видны они. Спроси падавана своего, откуда глядеть стоит.
Оби-Ван поморщился, вспомнив густой мрак явинской ночи и тьму, что чернее черного стояла у него за спиной. Тьму в облике Анакина. Да уж, его бывший ученик точно знал, откуда лучше виден свет. Рыцарь машинально провел по шее, пытаясь стереть отпечаток призрачных пальцев. Сегодняшний «вечер воспоминаний» ему определенно не нравился. А на вопросы, к рассмотрению которых его так настойчиво подталкивал Учитель Учителей, джедай явно не был готов отвечать даже самому себе.
– Спасибо, я лучше не буду видеть звезд, – очень сухо отозвался Кеноби, уже не заботясь о положенной в отношении старших и мудрых хотя бы номинальной вежливости.
Магистр расстроено опустил кончики ушей.
– Не ты один не желал их видеть, – сообщил он с едва заметной ноткой сожаления. – Слишком многие привыкли к свету дня. И забыли, что есть ночь. Да, забыли…
– Я не понимаю, – устало произнес рыцарь, грузно усаживаясь на старинный камень и чувствуя себя таким же древним, как этот обломок мрамора. Уже ставшая привычной легкость «нового» тела куда-то делась, уступив место тяжести всех прожитых лет. От эмоционального перенапряжения страшно болела голова, но Оби-Ван подозревал, что его мучениям суждено продлиться еще достаточно долго, чтобы он успел возненавидеть саму идею Ордена и трижды проклясть тот день, когда он сделал очередной «правильный выбор», отказавшись от общества нормальных людей. Загадки Учителя Учителей ему уже надоели, а вечные двусмысленности, на которые был горазд маленький экзот, часто ставившие его в тупик и при жизни, сейчас попросту раздражали.
Йода снова вздохнул. Ученик упрямился, не желая идти к цели длинными путями, поэтому стоило лишний раз напомнить ему, что короткие пути четкие ответы далеко не всегда самые лучшие и полезные для здоровья.
– То, что видел ты, приняв за средоточие Зла, и есть Сила.

Оби-Ван замер на несколько секунд. А потом обреченно прикрыл глаза.
Как все просто. Как все отвратительно просто. Звезды – Свет, но горит лишь во Тьме он и лишь из Тьмы виден. Нет Тьмы, нет Света. И гореть мы можем лишь в ночи, неразличимы днем. Мы сами создали вечный день и сами же слились с ним.
– Вот, теперь понял ты. Но не все, – Учитель Учителей медленно провел последнюю линию рисунка, завершив узор, в котором теперь узнавался орнамент одного голокронов. Того, в котором хранились сведения обо всех одаренных детях. Секунды две полюбовавшись на дело рук своих, Йода повернулся к рыцарю и произнес, неприятно растягивая слова и почти гипнотизируя:
– Вспомни, друг мой, хоть и не хочешь ты этого. Вспомни мертвых. Кого недоставало среди них?
Оби-Ван автоматически попытался закрыться, раздраженный очередным вмешательством извне, но внезапно обмяк, похолодев от осознания одной простой истины. И снова увидел тот самый, усеянный телами коридор. Клоны и падаваны-первогодки вперемешку. Воспитатели, до последнего пытавшиеся закрыть собой юнглингов и путь к центру Храма. К его сердцу – Залу тысячи фонтанов.
– Самых младших детей, – едва слышно прошептал он. – Их не было.
– Именно, – хмыкнул маленький экзот. – А теперь посчитай, сколько Рук у Императора? О многих известно тебе? Об одной.
Кеноби яростно потер лопающиеся от боли виски, но какое значение имела мигрень на фоне очередного крушения картины мира? А он еще думал, что для Люка шоком окажется мирное ситхско-джедайское чаепитие, наивный.
– Двое их всегда, учитель и ученик, – твердо произнес Оби-Ван на остатках самообладания и вдруг рассмеялся, громко и зло. Пытаясь выкрикнуть, выплеснуть все то, что на него свалилось. Но, увы, теперь это было невозможно. И даже истерика со швырянием разноцветных молний не принесла бы облегчения.
Йода лишь качнул головой и отвернулся. «Отпусти то, что любишь» – слишком часто он повторял эту фразу, не думая о том, какой смысл она имеет для тех, кому есть что терять. Девять веков жизни – долгий срок. Сорок веков забвения – еще страшнее. И сейчас зеленоухий магистр с горечью осознавал, что общество древних призраков ему нужнее, чем общество бывших учеников и их потомков. А мираж горящего Храма уже стал просто воспоминанием. Красивой картинкой в памяти. Черно-золотой на пронзительно синем.
Так эта беседа и закончилась бы океаном горечи и невысказанных обид, но внезапно на сцене появился новый, абсолютно неожиданный персонаж.
– Двое, – хрипло произнес за спиной Кеноби подозрительно знакомый голос, – но никто не мешает иметь достаточный выбор. На всякий несчастный, так сказать, случай.
Дарт Мол, неслышной тенью сбежавший по ступеням, ловко перепрыгнул трещину в полу и, остановившись посреди безнадежно испорченного узора, отвесил Йоде ироничный полупоклон, после чего хлопнул ошарашенного Кеноби по плечу, сунул ему в руки сиреневый фрукт и уселся рядом.
– Расслабься, джедай. И жуй давай, оно всяко лучше, чем думать. Истина – штука неприятная и очень спорная, а уж в исполнении дипломированных манипуляторов – тем более, – забрак одарил Учителя Учителей широкой улыбкой, продемонстрировав полный набор черненых зубов. Йода в ответ дернул ухом и насупился. А после недолго размышления и вовсе предпочел исчезнуть в Силе не прощаясь.
Кеноби моргнул и покатал угощение в ладонях, пытаясь убедить себя, что все это ему не приснилось. Но нежная, чуть шершавая, как язык эопи, кожица плода разошлась под пальцами, залив их фиолетовым соком. Машинально слизнув каплю, Оби-Ван вспомнил, что он это уже ел. Причем во время не менее странной беседы.
– Как-то они мутировали у вас, – с сомнением произнес он, вгрызаясь в сочную мякоть.
Мол отмахнулся и жестом фокусника извлек второй фрукт откуда-то из недр широкого рукава плаща.
– У нас там все мутировало. Пустили «огородников» командовать, – скривился он, едва не подавившись куском и прицельно плюнув косточкой в остатки неопознаваемого уже барельефа. – Хоть не возвращайся, того и гляди во сне сожрут. И кто? Изгородь. Тьху!
Оби-Ван, который угрозы для ума всегда ставил выше, чем угрозы для телесной оболочки, прекрасно понимая, что со вторыми у него шансов справиться больше, выразительно хмыкнул и сожалением посмотрел на огрызок шкурки. Больше от фрукта ничего не осталось, а добавки не предвиделось. Но принятое внутрь сладкое явно пошло организму на пользу, по крайней мере, голова перестала пытаться взорваться изнутри.
– Так зачем ты здесь? – спросил он, внимательно разглядывая сосредоточенно жующего забрака.
Тот мотнул рогатой головой, сбрасывая мешающий капюшон, и что-то невнятно промычал. Похоже, хорошие манеры имели у него более низкий приоритет, чем хорошая еда.
– Приютское детство? – мысленно поинтересовался Кеноби.
– Оно самое, – ответ ситха был окрашен в болотно-зеленые тона.
Как уже понял Оби-Ван, к водным мирам Мол питал искреннее отвращение, предпочитая сухой и теплый климат. Думать над подобными мелочами рыцарю сейчас казалось приятнее и проще, чем над глобальными проблемами. И он начал потихоньку осознавать причину, по которой Анакин предпочитал действовать сразу, думая лишь над наиболее удачным способом реализации действия, а не над его будущими морально-этическими последствиями. Нельзя сказать, что метод был действительно хорош, но для Избранного подходил наилучшим образом. Как и «путь крайт-дракона» в фехтовании. Впрочем, подобную тактику будущий Темный лорд успешно использовал и в командовании войсками, предпочитая давить противника или силой или наглостью. При этом наглостью обычно получалось даже лучше. Особенно если Кеноби успевал вовремя разобраться с остатками недобитых и ошарашенных подобным поведением врагов.
Плотоядно облизнувшись и вздохнув, отдав тем самым последнюю память почившему в желудке экзотическому плоду, Мол обратил внимание на непривычно задумчивого джедая и даже рискнул помахать ладонью у того перед носом. Оби-Ван мигнул, с усилием сосредоточившись на происходящем, и вопросительно уставился на ситха. Забрак просиял своей фирменно-черной улыбкой и похлопал рыцаря по плечу.
– Вставай, магистр, дело есть. Для начала забрать падаванов из этого гадюшника, а потом доставить их Сидиусу. Кстати, учитель говорил, что в допросах вам требуется помощь. Так вот – я охотно присоединюсь к процессу в обмен на занятия фехтованием. А то скоро забуду, чем меч держат.
– Боюсь, тебе это не грозит, – хмыкнул Кеноби, поднимаясь на ноги и отряхивая робу от пыли. – А для допросов надо не только желание, но и умение.
Мол менторский тон рыцаря проигнорировал, просто выбросив вперед когтистую пятерню, окутанную жгучими алыми искрами. И довольно заржал, оценив выражение перекошенного лица магистра.
– Пугать я умею, – все еще посмеиваясь, заявил он. – С классикой физических пыток тоже знаком. По богатому личному опыту. Надо сказать, методы наших учителей еще похуже, чем у ваших, так что не привыкать.
Кеноби передернуло. И лишь спустя минуту он сообразил, что не задал еще один важный для себя вопрос. Но еще не поздно было выкрикнуть его в удаляющуюся по коридору спину ситха.
– Эй, а почему ты позволяешь себе называть Храм гадюшником?
Забрак резко остановился и крутнулся на пятках, развернувшись к джедаю лицом.
– Потому, что он мне не нравится. Не нравился живым, когда я был в нем много лет назад, не нравится и сейчас, мертвым.
Неожиданная серьезность, с которой было сделано это заявление, смутила Кеноби, но вопиющий факт, озвученный Молом, не позволил ему промолчать.
– Как это – был в Храме? – переспросил рыцарь. Он охотно поверил бы в оговорку, просмотр голозаписи или любое другое логичное с его точки зрения объяснение. Но допустить присутствие Темной стороны в сердце Ордена во плоти джедай не мог, предпочитая забывать о том, что Палпатин неоднократно наносил визиты Совету. И ведь никто и никогда его даже не заподозрил. Но старший ситх был действительно мастером, в отличие от некоторых.
– Очень просто, – забрак накинул капюшон обратно на голову, аккуратно расправив складки на острых рожках. – Меня Сидиус на экскурсию водил.
Оби-Ван растерянно потер вновь занывший висок и пробормотал, уже понимая абсурдность еще не прозвучавших слов:
– Что за ситх?

Люка и Мару, с интересом изучавших живописные развалины очередного уровня, мало интересовали глобальные философские вопросы. А вот решение задачи «как бы так пролезть между теми двумя обломками и не уронить их себе на голову» было на данный момент куда более важным.
– Не узковато-то ли? – озвучила свои сомнения Джейд, прикидывая ширину имеющейся щели.
Люк пожал плечами, понимая, что ему самому пробовать протиснуться в проход смысла не имеет. По мнению юноши, единственным живым существом, для которого там было достаточно места, мог считаться Йода. Точнее, Йода очень плотно прижавший уши и старающийся не дышать лишний раз. Но Скайвокер очень сомневался, что почтенного магистра удастся уговорить на подобную авантюру.
– Что там твой зеленый друг говорил? Размер не имеет значения? – с кривой ухмылкой уточнила Мара, краем глаза наблюдая за порозовевшим от смущения напарником. Слишком уж двусмысленно прозвучала эта фраза в ее исполнении. Да еще и с фирменной мурлыкающей интонацией.
Сообразив, что несколько увлеклась, Рука Императора звонко фыркнула, хлопнула рыцаря по плечу и змеей нырнула в щель между обломками, предоставив Люку заботу о сохранности одной рыжей головы. Джедай собрался было возмутиться, но услышал скрип сдвигаемого камня и Силой потянул одну из плит, перекрывающих проход, пытаясь удержать ее в неустойчивом равновесии. Понимая, что без его помощи девушка рискует превратиться в неаппетитную кляксу минуты эдак за три, чего ему совершенно не хотелось. Таланты Мары он уже изучил, и выяснил, что перемещение тяжелых объемных предметов в них не входит.
Увлекшись разгребанием обломков, Скайвокер слишком поздно заметил тень от накренившейся за его спиной колонны. И тут же вынужден был отпрыгнуть в сторону, поскольку колонна внезапно рухнула, подняв тучу пыли и выстрелив в воздух целое облако острых осколков. Сдавленно пискнула невидимая в мутном желтовато-коричневом тумане Джейд, а очередной кусок потолка стал фрагментом пола, едва не прихлопнув джедая.
– Люк? Люк, ты живой? – откуда именно прозвучал голос Мары, полуоглохший от грохота юноша сказать затруднялся, но решил на всякий случай отозваться. К несчастью, попытка вдохнуть закончилась звонким «Апчхи!», вызвавшим новый водопад камней с остатков полуразрушенного свода.
Хаттов хвост! Архитекторы криворукие, нельзя было без изысков строить?!
Метнувшись в сторону от одной смутной тени, Скайвокер столкнулся с другой, к его удивлению оказавшейся теплой и относительно мягкой, а в следующую секунду оба одаренных рухнули на пол, пытаясь распутаться и не попасть под осколочный дождь.
– Отпусти меня немедленно! – просипела придавленная к мозаичной плите Мара, отчаянно извиваясь и брыкаясь. Забившаяся в растрепанные волосы пыль превратила спутанные пряди из рыжих в пепельно-серые, придав девушке сходство со статуей.
– Я подумаю над этим вопросом, – туманно отозвался джедай, разглядывая что-то поверх ближайшего обломка.
Джейд, заинтригованная столь странным поведением (ну ладно бы поцеловать пытались, но тут же вообще не смотрят!), извернулась, пытаясь проследить за направлением взгляда рыцаря.
– О! – прокомментировала она мельком увиденный край полуоткрытой двери в хранилище голокронов. Случайно вызванный ими обвал расчистил подходы к цели, и теперь оставалось только взять искомое.
– Ага, – отозвался Скайвокер, насмешливо глядя в потемневшие от переизбытка эмоций изумрудные глаза ученицы ситха. – Ну, кто первый?
– Я! – пинком стряхнув с себя юношу, Мара вскочила на ноги и рванула к цели. Тут же растянувшись в грязи в полный рост, поскольку коварный противник успел ухватить ее за щиколотку.
Кубарем прокатившись по обнаружившимся перед дверью ступенькам, форсюзеры едва не вышибли уцелевшую створку и проехались по черному мраморному полу, оставляя за собой серо-рыжий пыльный след.
– И все равно я первая, – капризно заявила Джейд, пытаясь заехать рыцарю локтем по ребрам, но разница в росте и слишком крепкая хватка противника расстроили ее планы.
– Хорошо. Ты первая, кто сможет прочитать записи о работе Сельхозкорпуса за последние триста лет, – покладисто согласился Люк, не разжимая объятий. Его искренне забавляло поведение девушки, и радовала столь редкая возможность отыграться за все ее подколки. Поэтому упускать случай он не стал.
Мара нахмурилась, тут же забыв о своем «неудобном положении».
– Ты серьезно? Я думала, тут что-то ценное было. Иначе зачем Сидиус нас сюда послал?
Люк улыбнулся и сдул с лица Джейд нахально лезущую ей в глаза прядку волос.
– Боюсь, что самое ценное в этом помещении я сейчас держу в руках, – едва слышно заметил джедай.
– Даже так? – неуверенность в голосе ситхессы была слишком явной. В отличие от надежды. – Врешь ты все.
– Мне тебя бросить?
– Нет! Я тебе бро… Ай! – похоже младшее поколение Скайвокеров следовало дурному примеру старшего и слово и дело разделало чисто условно – паузой в долю секунды.
Кеноби печально вздохнул, осторожно переступил узкий провал и подошел к сидящему на обломке колонны Молу. Забрак, по своему обыкновению, восседал на самом краешке, напоминая нахохленную птицу, а глубоко надвинутый капюшон усугублял сходство.
– Ну чисто дети, – хмыкнул мастер-джедай, ладонью разгоняя висящую в воздухе пыль.
– Могло быть и хуже, – флегматично отозвался ситх. – Кстати, я так понимаю, что нам придется часика два подождать, пока они выяснят, наконец, отношения.
– Почему? – удивился Оби-Ван, но забрак прижал палец к губам, и в наступившей тишине звук поцелуя, раздавшийся из-за двери, показался ошарашенному таким развитием событий рыцарю неприлично громким.
– Что там у вас в Кодексе говорилось про привязанности? – ехидно поинтересовался Мол, хватая дернувшегося было Кеноби за рукав. Тот осуждающе покачал головой и вдруг улыбнулся.
– Забудь, новое поколение наверняка напишет свой вариант дурацких правил. Столетия через два-три. А пока предлагаю убраться отсюда. Не думаю, что им нужна наша компания. А вот два-три бокала иторианского игристого в ней явно нуждаются.
Мол лишь осклабился в ответ.