Притворщик, цикл историй о Фирмусе С. Пиетте Опции

[Nefer-Ra]

НАЗВАНИЕ: Притворщик
АВТОР: Nefer–Ra
ФЭНДОМ: Звездные войны
ЖАНР: частично альтернативная история, частично врезка в канон
РЕЙТИНГ: PG-13
СТАТУС: закончено
ОТ АВТОРА: «Притворщик» – цикл историй о Фирмусе С. Пиетте, офицере Имперского флота, имевшего сомнительное счастье вляпаться в историю Звездных войн по самые уши :) и командовавшего сначала линкором «Исполнитель», флагманом «Эскадрона смерти» Дарта Вейдера, а потом и самим «Эскадроном».
Впрочем, вы и сами все знаете :)

СОДЕРЖАНИЕ:
01. Сюрприз
02. Договор о неразглашении
03. Равновесие
04. Кукла с изъяном
05. Встреча
06. Цена вопроса
07. Лабиринты
08. Без жалости и чести
09. Триумфатор
10. Принципы
11. Безумные игры
12. Иллюзии
13. Ждать и надеяться

ПРИМЕЧАНИЕ: Наконец-то цикл закончен и выкладывается в хронологическом порядке, а не в порядке написания (есть повод перечитать, хе-хе). Часть текста вычитана, часть нет, так что обо всех грамматических и логических ошибках просьба сообщать, поскольку за четыре года у автора уже окончательно замылился не только глаз, но и мозг.

Сообщение отредактировал Nefer-Ra - 25 Февраль 2014, 05:09

[Nefer-Ra]

9. ТРИУМФАТОР

Листок тонкого пластика едва слышно хрустнул под пальцами, покорно сложившись вдвое. Аккуратно разгладив линию сгиба, и повторив действие столько раз, сколько было необходимо, Оззель вложил получившийся неровный кубик в портативный утилизатор и нажал кнопку. Привычный воющий звук нарушил тишину кабинета, вызвав у Кендала столь же привычную гримасу раздражения. Но сегодня такие мелочи не имели значения.
Прищурившись, адмирал внимательно наблюдал за тем, как умная машина расправляется с компрометирующим листочком. Разумеется, судить о происходящем внутри любимой игрушки СИБовцев можно было лишь по звуку да танцу огоньков на передней панели, но Оззель прекрасно знал, что там творится на самом деле. Когда-то давно он приложил достаточно усилий, чтобы убедиться – документы, попавшие в чрево утилизатора, действительно уничтожаются без следа и снять с них информацию в процессе – невозможно. А раз так, то для ликвидации следов одного маленького дельца – это лучший выбор.
Кендал тихо хмыкнул. «Дельце», по большому счету было банальным доносом, но когда он дойдет до адресата (мысли «если дойдет» Оззель даже не допускал, свято веря в отлаженность машины госбезопасности), то несладко придется не только одному надоедливому капитану первого ранга, но и куда более серьезному человеку.
Разумеется, Кендал не верил, что в результате его единственного «сигнала», пусть и от адмирала, Вейдер утратит должность и.о. главкома Имперского флота, но Палпатин наверняка заинтересуется тем, что творится во вверенном лорду соединении. А если Император донос проигнорирует, как уже не раз случалось, то отреагирует Генеральный штаб, давно уже недовольный манерой ситха подбирать себе кадры, выдергивая офицеров с ключевых должностей. Если самых ответственных работников собрать в одном месте, то кто, простите, будет работать в других местах?
Взять того же Пиетта (тут Оззель страдальчески сморщился), выдернутого из аналитического отдела третьего управления Генштаба, занимавшегося проблемой мятежников. Сидел себе человек на своем месте – метки по карте двигал. Нет, надо было его оттуда вытащить и вручить настоящий корабль. Дескать, не свойственна капитану флотская косность мышления. Как же, не свойственна... уважение к традициям и понимание роли старшего по званию – тоже не свойственно, хатт его задави!
«М-м-молодое дарование...» – Кендал с трудом удержался от того, чтобы процедить это вслух.
На совести столь нелюбимого адмиралом капитана первого ранга уже числились – операция при Явине, приведшая к гибели вице-адмирала Гриффа и безвозвратной потере трех ИЗР класса «Император-1». Безобразный демарш при Лаактиене, закончившийся полным разгромом повстанческих сил и кратером на полкилометра вглубь на месте базы Альянса. И еще несколько операций помельче, связанных с уничтожением нелегальных станций связи в блуждающем астероидном поясе Рилота. Вместе с астероидами и случайно затесавшейся среди них луной. Хорошо хоть сам Рилот не зацепили, а то сидеть бы Галактике без твилекк по вине этого ненормального.
Вейдера подобная резвость безусловно порадовала, но Оззеля – взбесила. Поэтому все дальнейшие попытки Пиетта повлиять на принимаемые штабом флота и адмиралом лично решения Кендал старательно пресекал. Норовя при этом не только указать выскочке на неправомерность подобного вмешательства, но и проехаться по личным качествам капитана. Благо отвести душу на такой серости с раздутым самомнением было не только полезно для расшатанных нервов, но и просто приятно. К счастью, видя такое поведение адмирала и прекрасно понимая его причины (как казалось ослепленному собой Кендалу), никто из сопоставимых по рангу офицеров выступать против командира не осмелился, а со штабистами у Оззеля были прекрасные отношения.
Воевать, не важно – с внешними врагами или с внутренними, по мнению адмирала, надлежало по раз и навсегда установленным правилам, описанным в многочисленных учебниках по тактике и стратегии, и проверенных опытом поколений. А заниматься этой так называемой «импровизацией» могли себе позволить только идиоты-джедаи. Слава всем богам, давно почившие. И не только по причине «Приказа 66», но и по собственной глупости. Вторых, по мнению Кендала, было существенно больше.
Операции, в которых сам Оззель принимал участие во время Войн клонов, отличались запредельной степенью небрежности планирования. Казалось, генералы-одаренные вообще не слышали такого слова и полагались лишь на свою таинственную Силу да непонятные религиозные воззрения, в одном случае запрещавшие выжигать огнеметами «гражданское население», состоящее из примитивных по уровню интеллекта экзотов, а в других – поощрявшее подобные действия в отношении представителей куда более развитых и сложно структурированных обществ.
Впрочем, Кендал ко всем нелюдям относился одинаково плохо, так что против тотального истребления всяких тварей ничего не имел. Главным в подобных кампаниях, по скромному мнению адмирала, было не принимать в резне непосредственного участия – одного ближнего боя на какой-то занюханной ледяной планетке Оззелю хватило на всю оставшуюся жизнь. Тогда им пришлось фактически схватиться врукопашную с превосходящими силами противника, чего вообще не должно было произойти, подумай генералы о необходимом подкреплении и нормальной, правильной бомбардировке этих проклятых горных нор.
Ну, были бы потери среди гражданских – большое дело, новых нарожают или навысиживают, что у них там принято. На то они и слаборазвитые, чтобы плодиться, как вомпы-песчанки. Один ситх, ни на что больше мозгов не хватает.
Адмирал раздраженно засопел – воскрешенные в памяти детали той давней войны, как оказалось, ничуть не утратили своих пугающе ярких красок и мерзкого привкуса беспомощности. Оззель ненавидел неопределенность и считал малейшее отступление от правил, буквы приказа или освященной временем традиции, недопустимой роскошью. А клонская кампания на начальном этапе была сплошным отступлением не только от правил, но и в прямом смысле. Слишком часто сепаратисты переигрывали армию Республики, слишком резко меняли курс и применяли нестандартные, смелые решения. Что давало Кендалу лишний повод их ненавидеть.
Еще сильнее адмирал ненавидел одаренных, не делая особого различия между ситхами и джедаями. И те и те были одинаково непредсказуемы, самоуверенны и не упускали случая продемонстрировать свое превосходство над простыми смертными. Изобретали все новые и новые методы войны, вместо того, чтобы просто выбрать подходящий из щедро предоставленных историей вариантов. Что им мешало? Оззель не знал.
Мог только гадать, понимая, что повсеместное замалчивание конфликтов, практиковавшееся все то «мирное тысячелетие» существования старой Республики, не являлось первопричиной. Готовое решение можно было использовать и не распространяясь о его исторических предпосылках. Мешало другое – вера в то, что равновесие действительно можно удержать простыми переговорами и «миссиями по умиротворению». На деле все эти операции обычно заканчивались тем, что одним туземцам официально разрешали резать других, замыкая конфликт в рамках одной планеты или системы. Собственно, именно такая гражданская война на истребление и породила Гривуса.
Но случай «механического генерала» стоило рассматривать отдельно, поскольку он принадлежал к лагерю побежденных. Но в остальных случаях даже расы, вышедшие победителями из таких конфликтов, оказывались слишком слабы, чтобы угрожать кому-то еще после «умиротворения». Не говоря уже о проигравших, от которых обычно оставалось лишь воспоминание, тщательно вымарываемое из памяти и документов, обломки костей да горы проржавевшего оружия. Такое вот радикальное решение проблемы от борцов за всеобщее благоденствие.
Кендал не понимал, зачем Ордену, с его-то методами, категорически не совпадающими с провозглашаемыми целями, было вообще вмешиваться в подобные локальные разборки? Сенаторы административных секторов обычно старались не выносить сор из собственного дома и не ставили подобные вопросы на голосование. Да какое голосование, об этих мелких стычках не упоминалось даже в местечковых новостях!
Но, как казалось иногда Оззелю, джедаям настолько сильно хотелось оправдать свое бессмысленное существование, что они были готовы помахать светошашками исключительно ради идеи. Впрочем, если вспомнить, в какую сумму обходилось Республике воспитание джедайского молодняка, то становилось понятно, почему одаренные из кожи вон лезли, пытаясь доказать свою полезность. Из реальной силы, которую Орден представлял много сотен лет назад, до того, как подчинился Республике, джедаи давно уже превратились в непонятную смесь сказочных рыцарей со скучающими монахами, способными часами наблюдать бег облаков или рост лепестков дантуинской пятнистой розы. «Вымирающие сторонники древнего культа», как их чуть пренебрежительно называл покойный Таркин. Как бы неприятно Кендалу было это признавать, гранд-мофф оказался прав.
С другой стороны, ненормальных лучше держать в одном месте и под наблюдением. Или уничтожать. Но в отличие от путаных легенд прошлых веков, повествующих о войне Света и Тьмы, в этот раз не понадобилось ни конфликта, ни таинственного сверхоружия. Орден пожрал себя сам, вцепившись отравленными клыками в собственный хвост, словно та мифологическая змея, которую так любили изображать на барельефах нижних уровней Корусканта их давно вымершие обитатели.
Император правильно поступил, поручив Храмовую резню своему любимчику. Там, среди трупов себе подобных, лорд был в своем праве. Праве палача. Но не пора ли было завершать историю форсюзеров у власти? Вейдер прекрасно справился с охотой на джедаев, с остальным должны разбираться регулярные войска. Состоящие из обычных, уравновешенных и должным образом подготовленных людей, находящихся строго на своих местах и лишенных склонности проявлять дурную инициативу.
Оззель вздохнул. С годами Палпатин все меньше интереса проявлял к своей Империи, превращаясь из хитроумного правителя в безумца на троне. Власть моффов, как показал пример использования первой «Звезды Смерти», выросла до предела, грозя катастрофой. И повстанцы на фоне этого разгула коррупции и стремления каждого мало-мальски влиятельного губернатора превратить свой сектор в маленькое личное владение (или большое, но это уж кому как повезло), смотрелись стайкой назойливых насекомых, отвлекающих флот от главной задачи. Смысла захватывать одну муху, чтобы оборвать ей крылышки в назидание другим, Кендал не видел. Собственно, поэтому и считал идею захвата верхушки Альянса живьем абсурдной. Гнездо паразитов надо выжигать, а не пытаться понять, как оно устроено.
А раз так, то остается лишь повлиять на ход событий доступными методами. Адмирал усмехнулся в усы.
«Флот выйдет из прыжка слишком близко к планете, что сделает высадку десанта делом сложным и затратным. А вот прямой удар нанести не помешает. Конечно же, Вейдер будет недоволен, но можно подыграть лорду, изобразив попытку исправить ситуацию. И нанести «пробный» удар по щиту...» – тут мысль Оззеля съехала с накатанной колеи и понеслась по целине, – «...в Альянсе ведь состоят не только фанатики, но и предатели, вроде Додонны или Риикана, которых считать тупицами в военном деле было бы неразумно. А значит – база обязательно будет закрыта защитным полем… настолько прочным, какое они только смогут создать!»
Кендал снова усмехнулся.
«Вот и пригодилось чужое рвение. Отдавая приказ атаковать Лаактиен, Пиетт еще не представлял, какова истинная мощь орудий «Исполнителя». Но теперь эта его оплошность позволит мне решить проблему Альянса раз и навсегда. А после этого гнев ситха не будет иметь никакого значения. Триумфаторов не судят!»
Придя к этому приятному для себя выводу, адмирал скользнул взглядом по экрану, убеждаясь, что сообщение в Центр Империи было успешно отправлено двадцать стандартных минут назад, во время корректировки курса перед последним прыжком в гиперпространство.
Удовлетворенно хмыкнул, захлопнул крышку деки, разгладил усы, еще раз внимательно осмотрел опустевший стол, и, неожиданно для себя подмигнул собственному отражению в полированном металле переборки. После чего надел каскетку, старательно выровняв козырек, и, мысленно насвистывая, отправился в сторону мостика.

А в это же время другой человек, представлявший в террариуме, лишь по ошибке называемом флагманом Имперского флота, интересы СИБ, Императора и не в последнюю очередь свои собственные, получил распечатку расшифровки адмиральского сообщения. Прочел, осознал, и в ужасе схватился за голову. После чего сорвал со спинки кресла китель, и со всей возможной для своего положения скоростью устремился туда же, куда и Кендал Оззель. В надежде если не предотвратить, то хотя бы смягчить последствия решения командира.
Как показали дальнейшие события, ему этот душевный порыв ничего, кроме лишней нервотрепки, не принес. Поскольку у лорда Вейдера было свое весьма специфическое мнение о судах, победителях и чужом триумфе. Преимущественно посмертном.