Сожжённый путь, Если бежишь по горящей земле, не смотри вниз. Смотри на цель. Опции

[Sonador]

Название: Сожжённый путь
Фандом: Звёздные Войны
Персонажи: Анакин Скайуокер (Дарт Вейдер), Амидала Наберрие, Люк и Лея Скауокеры, Оби-Ван Кеноби, Кос Палпатин (Дарт Сидиус), Антиннис Тремейн, Уилхуф Таркин, Олав и Дим Таркины
Размер: макси
Рейтинг: R
Жанры: фантастика, драма, гет, AU
Предупреждения: OOC, смерть персонажа, ОМП, ОЖП
Все копирайты неприкосновенны и принадлежат их правообладателям. Материальной выгоды не_извлекаю. Всё, что не чужое - моё.
Описание: "Не забывай, Оби-Ван: если верить пророчеству, только твой ученик может восстановить равновесие Силы". Но способен ли один человек осуществить такое дело?
Комментарий: Изначально это была зарисовка иного конца третьего эпизода: меня глубоко уязвил садист Кеноби, не добивший и не помогший Скайуокеру. Из зарисовки вырос черновой вариант "Сожжённого пути" - "Путь, который пришлось пройти". В процессе распутывания гнезда Наивняка изменилась завязка. Это почти другой текст.
Посвящение: ФКДВ - за вдохновение; Алексею - за советы и поддержку; Cirkon - за добрые слова о "Пути"
Публикация: с разрешения автора.

Как быстро время под землёй течёт,
Как медленно течёт над головой...
Как крестоносным рыцарским мечом,
Весь город опоясан – Кольцевой.

Опять – Кольцо! Кусающий свой хвост
Пернатый змей – Зодиакальный Рок,
Из древних мифов перекинув мост,
В тоннелях переполненных залёг.

Скульптурный отпечаток Бытия...
Над ним, перемежая путь зари,
Висит созвездий равнодушный ряд –
Дублирует земные фонари.

Они сгорают – замкнутым кольцом,
А на часах – тринадцать без пяти.
Разрыв меж Скорпионом и Стрельцом –
Сожжённый Путь... и мне его пройти.

Алькор.

Вступление.
19 лет, 8 месяцев ДБЯ, Корусант.

Человек и тогрута сидят на пыльном балконе. Вокруг темно и промозгло. Джедаи молчат.
Человек сидит сгорбившись, пальцы машинально теребят полу туники. Ему до боли хочется отхлебнуть чистого забвения, чтобы не думать, не вспоминать, не мучиться предстоящим разрывом со всем, что было его жизнью последние двенадцать лет. Без права вернуться. Без права ошибиться. Без права опереться на кого-либо, кроме себя. Уже сейчас рыцарю кажется, будто им отпит полный глоток усталости. Неужели он столь слаб, что и ожидание испытаний иссушает его силы?.. Или это Ми виновата?
”Зачем пришла, верная подруга? Зачем сидишь? Зачем молчишь? Зачем меня хоронишь?”
Но рыцарь боится спросить вслух. Сейчас Скайуокер верит в волшбу. И боится позвать беду неосторожным словом. А подруга тоже сидит, сгорбившись, и молчит. Она знает, что он уже решил и решился. Но лекарка не верит в его победу и не желает терять лучшего друга. Она молчит о детском «так нечестно». Он тоже чувствует: нечестно менять всё на шанс. Но сейчас ставит голову против голов. Всё или ничего – и меньше, чем на «всё» он не согласен.
-Всё будет хорошо, – с трудом произносит он. Не успокаивая – заклиная. И целый миг верит в собственное заклятие.
”Не будет”, – молчит она. Но тоже произносит другое:
-Ты помнишь сказку про мууна? У него было три сердца и все три – огненные. Не дождь и не ветра забили их – огонь тушила гордая толпа, под крики: «Жарко! Слишком жарко!»
Анакин предпочёл бы не знать этой сказки. Он вообще не любит грустные сказки, в которых справедливость где-то очень высоко – за пределами жизни. Слишком уж он сам себе напоминает этого мууна, хоть и не понимает – чем. У него нет огненного сердца и, конечно, он не собирается доставать его из груди, чтобы на свет приходил народ и в их глазах тоже поселялся этот огонь… Он не герой.
-Это ты к чему, Ми?
-Они едва ли согласятся с тобой.
-Не согласятся они – согласятся другие.
-Других не будет. И ты это тоже предчувствуешь.
-Я не верю в предчувствия, – резко возражает Скайуокер. И торопится добавить: – И в видения. И в пророчества. И в сны.
-Тогда зачем ты ищешь способ исполнить то пророчество?
-Я не исполняю никакого пророчества, – слишком громко, слишком поспешно и слишком резко. Какая-то мелкая тварь торопится шмыгнуть прочь с соседнего балкона.
”Потому что в моей жизни и без мистики полно проблем. Слишком велик риск, чтобы верить в неудачу”.
-Тогда зачем ты будешь рисковать всем, пытаясь примирить враждующие ордена? – тянет его рукав тонкими пальцами целительница-тогрута. – Если не ради этого древнего пророчества о равновесии, то что тебе в том?
Анакин смеётся – тихо и хрипло.
-Потому что сегодня, сейчас – мы в тупике. Война началась не оттого, что ситх захотел власти. Война началась оттого, что Республика себя изжила. Как конфедерация, как политическое образование – она уже мертва и разлагается. Никто не побежит из благополучного союза. Есть ситх-властолюб или его нет. Есть благородные рыцари, радеющие за демократию, или нас нет. Республика нуждается в реорганизации и, хотим мы того или нет, - она будет реорганизована. Не будь я одарённым, я бы не дёргался. Был бы воином или инженером и тихо делал своё дело…
-Но ты не воин и не инженер. Ты – рыцарь-джедай. И ты не можешь быть кем-то другим.
Анакин хмурится, облизывает губы и сосредоточено ловит за хвост свою мысль: рыцарь Шуук его сбила.
-Если бы я был обычным джедаем, – медленно продолжает он, – я бы, как граф Дуку, оставил Орден. В его действиях я вижу, в первую очередь, желание спасти то, что ещё возможно. И он не так уж и неправ. Я не согласен в методах – но не в целях. Так вот, если бы я был обычным джедаем, я бы плевал на тысячелетний конфликт и наш ни дага не делающий Совет, пошёл бы в армию, сам бы поставил трон и посадил на него императора…
-Ты думаешь, Дарт Сидиус не допустит этого гипотетического императора?
-Не в том дело. Все мы смертны и Сидиус тоже. И даже не одарённые – обычные люди – могут свалить ситха, если уж очень допечёт. Проблема в том, что единственная подходящая нынче кандидатура вовлечена в этот ситхско-джедайский конфликт по уши, – Ми поджимает губы и Анакин энергично встряхивает спутанными вихрами: ”Дослушай!” Он устал оправдываться, и он не будет оправдываться даже перед ней. – Я думаю, что Дарт Сидиус – это самый подходящий нам правитель, а империя – самая подходящая форма для столь крупного государства. И более предпочтительный вариант, чем дробление конфедерации на мелкие субъекты с последующим переделом сфер влияния.
-Но так мы рискуем получить классическую тиранию ситхов.
Анакин вздрагивает. В момент все его доводы скукоживаются, будто сухие листья в огне: ситхи и джедаи воюют тысячелетиями, и даже древние легенды уже не помнят первопричины. А он – без тысячелетия двадцать лет! – решил замирить ритуальный конфликт. Абсурд! Абсурд… но жизненно важный абсурд.
-Не все ситхи были тиранами. Я изучал этот вопрос, пусть и не так глубоко, как хотелось бы. И то, что сейчас называют тиранией – в культуре того времени, не нашего – было нормально. Кроме того, тиранов полно и без ситхов. Да таких, что Экзар Кун кажется лишь слегка эксцентричным типом… Тем более, что наш Совет вцепился в демократию как в кость и не готов отпустить существующий строй ни на миллиметр. И плевать, что это тупик, что конфликт «А мы хотим уйти!» вскоре вспыхнет снова, что мирить добрым словом больше не получится, а других средств у нас не предусмотрено.
Ми тяжело вздыхает и придвигается ближе: ниже третьего сверху уровня ночью холодно и гуляют сквозняки. Анакин выпутывается из плаща и укрывает им обоих как одеялом. Становится теплее.
-Во-первых, как я только что говорил, нынешний строй стал нежизнеспособен. Во-вторых, Сидиус так и так настроен получить императорский трон. Согласны джедаи или нет. Я лично его в этом поддерживаю. И, в-третьих, я – не обычный джедай. Как ты знаешь, у меня будут дети.
Тогрута сосредоточено кивает. Скайуокер понимает: она толком не знает, что такое – дети. В ордене, конечно же, есть дети, а у самой Ми Шуук – падаван непонятного пола, но рыцарь говорит не о понятии и не об ученичестве.
-Если ты не понимаешь, то в ордене – не дети. В ордене – джедаята. Будущие джедаи. А у меня – дети. Не ситхи, не джедаи, не ещё кто – просто дети. Два маленьких, ещё не рождённых человека, которые сами будут выбирать, кем быть, как жить и за что бороться. И, раз я их породил, я обязан обеспечить им жизнь в крепком, стабильном государстве. Где они смогут реализовать свои мечты, а не бесконечно бороться за жизнь. Если бы речь шла только обо мне, то я бы наплевал – я выживу так или иначе, талантами не обделён. Императором странет ситх. А если не станет – нас ждёт период глубочайшего кризиса, – Анакин распаляется всё больше и шепчет всё злее. – Несколько мелких – или не очень – государств будут делить власть и зоны влияния, высунутся как подснежники всяческие корпорации и синдикаты, джедаи будут гонять за ситхами… или ситх будет истреблять джедаев – уж кто окажется «сверху». И я не хочу, чтобы мои дети оказались в жерновах этого конфликта. Не хочу, чтобы они были вынуждены выбрать одну сторону – и автоматически стать врагами другой. Не хочу, чтобы за ними охотились воспитатели и делили их ещё в колыбели, превращая в заложников этого бреда. Не-хо-чу!
Анакин тяжело вздыхает, отцепляя с пояса флягу, и долго, медленно, с наслаждением пьёт холодную воду.
-Вот поэтому и нужно два враждующих ордена связать союзом. В галактике не может не быть одарённых: убьёшь тех, что живут сейчас – родятся новые. И вообще, это, уже в не помню каком году, Дарт Трея проходила. Это не решение. Единственное разумное решение, что я вижу – это раз и навсегда прекратить бессмысленную вражду. Или – в топку! – уничтожить оба ордена, и никогда их не возрождать. Что невыполнимо.
-Они не пойдут на такой союз, – вновь повторяет Ми Шуук. Но в этот раз – Скайуокер чувствует – целительница искренне желает ошибиться. Её тепло приятно греет бок, и поставленная задача кажется чуть менее безнадёжной. Анакин осторожно обнимает её за плечи.
-Если мы не изменим будущее для себя, то кто-то изменит это будущее за нас. И как прежде – не будет, Ми. Спасибо тебе, сестрица, что выслушала. И прости, если было что не так. Поганые нам достались времена – когда надо рисковать всем ради всего…
Человек и тогрута в обнимку сидят на пыльном балконе. Вокруг темно, промозгло и по ногам гуляет сквозняк, а парой уровней выше – барабанит ночной дождь.
-Всё будет хорошо, – упрямо заклинает рыцарь.
-Я в тебя верю, – едва слышно соглашается лекарка, и её названый брат улыбается уголком рта: пусть верит хотя бы в него, если не в его победу.

Сообщение отредактировал Sonador - 29 Октябрь 2013, 01:57

[Sonador]

Господа, я поравила в части всё, что смогла, но, так как приём был переписан не раз и не два, мой взгляд уже замылен. Если вы видите, что я где-то написала ООС относительно предыдущих частей, просто нечто странное или наоборот - чего-то не написала, пожалуйста, дайте мне знать.
Так или иначе, эта часть будет в дальнейшем подвергаться правкам. Приношу свои извинения.

Ещё с лестницы стало понятно, что они с Олавом бессовестно опоздали и от воспитательной беседы их спасает только обязанность родителей принимать гостей. Дим тяжело вздохнул и перегнулся через перила, рассматривая пеструю толпу, окружающую уставленный фарфором и хрусталём стол, будто разлетевшаяся горсть стразов. Серые тучи, тратить весь вечер на унылое поглощение трёх блюд под занудные разговоры о тряпках и деньгах!..
Толпа на двадцать с лишним человек – так выглядит семейный ужин у Таркинов. Если не пригласили «полезных знакомых». Тогда будет человек тридцать. Или тридцать семь – если посчитать стулья.
-Дим! – счастливо воскликнули сзади.
От неожиданности Дим чуть не кувыркнулся через перила: вересковые пустоши, как, ну как он мог забыть про Лайзу Мотти?!
А восторженное торнадо в сиреневых кружевах уже сжимало его ладонь с несвойственной «леди» наглостью и даже подпрыгивало на месте.
-Пошли скорее в зал, там такие красивые тёти!.. Ой, а во что ты одет?
Дим временно прекратил тихие попытки высвободить руку и внимательно смерил Лайзу подчёркнуто-недружелюбным взглядом: платье девочки являло собой удивительный гибрид набуанского колокольчика с корусанской лепниной. Нелепее мог выглядеть только наряд из рыболовной сети или из мешка.
-Лайза, а не пойти ли тебе погулять?
Девочка озорно хихикнула и затрясла кудряшками:
-Глупый! Гуляют после десерта, перед чаем. Дим, тебя надо переодеть!
-Обойдёшься, – сквозь зубы ответил Дим, мечтая оказаться где угодно, лишь бы подальше от надоедливой родственницы. Иногда Лайза казалась ему воплощением современного Корусанта: такая же наглая, с пустыми мыслями и в чужих одеждах.
-Нет, ну ты сам посмотри, – упёрла руки в бока Лайза. Дим немедленно отодвинулся назад, – кремовый совсем не подходит к сиреневому! Он же тёплый! – и бесцеремонно дёрнула его за рукав. Левый, чтоб её репехи сопровождали! – У тебя есть какая-нибудь холодная?
-Нет.
Вот ещё он не переодевался из-за девчачьих капризов! А рубашки свои Дим не любил, но старательно берёг, чтобы маме пореже приходило в голову «обновить ему гардероб»…
-Как – нет?! – округлила глаза Лайза. – Да быть не может, тетя Эльза не оставила бы тебя без рубашек холодных цветов! Она же понимает: рубашка кавалера должна подходить к женскому платью…
-Лайза! – тихо рявкнул Дим, отступая ещё на шаг назад. Вышло почти внушительно: двоюродная замерла, плаксиво сморщив нос, когда под каблук попала ступенька. Дим вцепился в перила, чтобы не опрокинуться навзничь, испортив тем всё впечатление. – Тебе было бы неплохо знать, что мужчина – не приложение к женщине! Поэтому прекрати вести себя так, будто я – снятый на вечер дроид…
-Но ты же кавалер! – расстроено всплеснула руками Лайза. – А кавалер должен…
-Я тебе ничего не должен, – Дим осторожно оттеснил с дороги комкающую кусок «лепнины» с подола Лайзу и бросил, уже спускаясь по лестнице: – Найдёшь долговые расписки – предъявляй.
Каменные драконы, если бы от неё было так просто отделаться! Не прошло и полминуты, как Лайза догнала Дима и снова вцепилась ему в руку, по дороге растеряв всю свою «ледистость».
-Дим! Дим, подожди! – нормальным тоном воскликнула она. Отдышалась, повиснув на вышитом рукаве и сверкая большими карими глазами. – Я же как лучше хочу!
Иногда он думал, что вот с такой искренней, простой Лайзой можно почти нормально общаться. И что тут будешь делать, если стоит снова проявить теплоту, как тут же расцветёт и растреклятая ледистость?
-Лайза, почему бы тебе не побыть дамой… – Дим поискал глазами подходящий костюм. – Джисфрида? У него и рубашка…
-Но она же зелёная! – мигом оледилась Лайза.
Ну, вот. Точно по прогнозу. Чтоб эту женскую логику, зелёный же, вроде, холодный цвет…
-Тогда попроси моего отца, у него голубая, – выдернул руку Дим и поспешил в другой конец зала. Куда-нибудь к курящим, от Лайзы подальше.
-Привет, – Дим обстоятельно пожал руку Регулу Эйру, с которым был знаком по некоторым поездкам с дядей.
-Доброго, – кивнул невыразительной внешности родственник. Как и всегда на заданиях, он выглядел собранным и серьёзным, будто фигурка из академического учебника.
-Сегодня что-то намечается? – без особой надежды на прямой ответ спросил Дим.
-Мм? – неподдельно удивился Регул, оторвавшись, наконец, от созерцания зала поверх Димовой головы. – Семейный ужин?
-А по твоему виду не скажешь.
-Не бери в голову, – отмахнулся стажёр-разведчик. – Профессиональная деформация. Кстати, ты не в курсе, что произошло между мадам Юларен и твоим отцом? Я заметил, сегодня она как бы избегает его.
-Тётя Алва? – Дим окинул взглядом россыпь гостей, выискивая единственную дочь погибшего при невыясненных обстоятельствах двоюродного деда Панкраца. На глаза попадались разнообразные сочетания платьев и причёсок, но среди них никак не находилось толстой черной косы с вплетёнными нитями самоцветов, обхватывавшей голову и ниспадающей на плечо своей хозяйки.
-Правее, возле южного балкона.
Дим не сразу узнал тётю. Жена адмирала Юларена никогда не одевалась вульгарно, но при этом была необычайно заметной женщиной. Было что-то цепляющее в пронзительном взгляде, мерцании камней в причёске, гордо выпрямленной фигуре… Но сегодня она пришла без украшений. Не было ни блеска в волосах, ни даже самой простой вышивки на неожиданно тёмно-красном материале. Диму даже на миг почудилось, что тётя явилась к ним в платье цвета запёкшейся крови – до того причудливо переливалась ткань на электрическом свету от чёрного до терракотового.
-Дим? – обеспокоенно сжал его плечо Регул.
-А?
-У тебя такое лицо, будто… – он покрутил пальцем, как бы раскручивая невидимую цепочку.
-Не бери в голову, – чужим голосом отозвался Таркин. В этом туалете ему вдруг почудился образ древней Гертруды – эпической героини, прошедшей безмерно долгий путь ради возмездия. Дим тряхнул головой: хватит выдумывать! Ну, захотелось тёте красного платья. Ну, чем-то оно похоже на традиционный сценический наряд Гертруды из «Гура». Но не могла же солидная замужняя женщина явиться в ткани цвета мадера? Это вызывающе и неприлично. И вообще красный – вызывающий цвет, оттого, наверно, и платье без вышивки и простого покроя. – Я просто не ожидал такого наряда.
-Согласен, странный выбор. И она была подчёркнуто холодна с твоим отцом при встрече.
Дим слегка прикусил язык, чтобы ненароком не посоветовать Регулу убрать свой любопытный нос из дел их семьи. Даже если тётя поссорилась с отцом, любые родственники Мотти здесь абсолютно не при чём…
-Регул, где твоё чувство такта? Папа это не одобрит, – кокетливо погрозила им незаметно подкравшаяся Ривоч.
Регул вздрогнул, отчего вино опасно заплескалось в бокале, и поспешно обернулся.
-Ривоч! - взволновано воскликнул он, но тут же улыбнулся давней знакомой. – Ты опять за мной шпионишь! Надеюсь, от тебя всё так же можно откупаться шоколадками. Или теперь ты согласна только на новые платья?
-Фу на тебя, Эйр. Какой ты грубый, – покачала перьями в причёске дочь Гидеона. – И мог бы знать, что платьями интересуются Лайза и Ирма, раз уж собрался подкупать прекрасную половину дома Таркинов.
-А тебе, значит…
Ривоч сдвинула брови, сделавшись оттого неуловимо похожей на дядю Гидеона, и серьёзно сказала:
-Я бы и так не побежала жаловаться.
-Ривоч интересуется куклами, – без зазрения совести поведал Дим. – Коллекционными.
-Ах, не сыпь мне соль на рану, – вздохнула девочка, поправляя накидку. – MidRing Toys через четыре месяца анонсируют Гривуса. Восхитительная кукла, но жутко дорогая. Папа отказался дарить мне её день рожденья - говорит, что кукол и так много…
-Кхм, – Регул спешно отставил бокал на столик и подхватил девушку под локоток. – А теперь, леди, поподробнее. Как вы, вероятно, знаете, я не люблю придумывать подарки.
-Ничегошеньки за десять лет не изменилось, – очаровательно улыбнулась она, отчего Регул вытянулся и расправил плечи.
-Дим, Гривуса Ривоч дарю я.
-Да, пожалуйста, – отмахнулся Дим, пряча ухмылку. – Не буду мешать.
В отличие от Регула, он знал, что список кукол, которые хочет Ривоч, никогда не содержит меньше пяти позиций. На прошлый день рожденья они с Олавом сбились с ног, разыскивая для неё Дарта Ревана от «Созвездия». Фигурка была столь хороша – аутентичная маска, шарнирное тело, точный скульпт лица, даже глаза двигались специальным рычажком под волосами! – что он ещё два месяца хотел купить и себе такого же. Потом Реваны кончились, и Дим решил, что собирать куклы – девчачье занятие.
Вот, кстати, Ривоч тоже «леди», но, в отличие от Лайзы – нормальная, от которой не хочется сбежать сразу после приветствия. Вполне можно постоять рядом, пока не начнёт самозабвенно рассуждать о куклах и тряпках, а потом тоже надо тикать, пока мозг не вскипел. Надо будет спросить, может, секрет какой есть? Девчачий, которого очень не хватает Лайзе. Пусть с ней поделится – как девчонка с девчонкой, а то ведь совсем кошмар…
Дим тяжело вздохнул, услышав вкусные запахи из прилегающего к обеденному залу коридора. Пойти, что ли на кухню, утащить что-нибудь… О! Похоже, на северном балконе ещё не все закуски съели.
Канапе, впрочем, не скучали в одиночестве: возле стола душевно беседовали папин знакомый – директор «Технологий Сиенаров» – Райт Сиенар и некий капитан второго ранга. Дим притормозил и поспешно одёрнул рубашку: капитан почти наверняка прибыл с отцом и принадлежит к его флотилии. Ещё поделится с друзьями, что сын Таркина – неряха… Стыдно-то как будет, если такие слухи разойдутся по флоту! Тем более что у капитана можно выспросить кое-что о положении на фронтах, и о порядке отлёта, если они с Тилком всё-таки решатся лететь на войну.
-Добрый вечер, мистер Сиенар, – поздоровался Дим, примеряясь познакомиться с его собеседником. Или, на худой конец, обойтись парой вежливых фраз и добраться до мясных канапе.
-Добрый вечер, молодой человек. Вы…
-Зовите меня Таркин, – улыбнулся Дим. – Не ошибётесь.
-Да-да, – добродушно хохотнул промышленник. – Действительно. Давен, позвольте представить вам молодого человека из рода Таркинов. Ну, что ж, юный Таркин, а вам я имею честь представить капитана Тешика.
Капитан степенно кивнул, чуть приподняв свой бокал, и Дим был вынужден ответить тем же.
-У вас сегодня подают чудесное вино – чандрильский «Клод» урожая второго года по новому календарю. Не правда ли, Давен?
-Я непритязателен. Если вино вкусно – оно вкусно, – сухо ответил капитан, внимательно глядя на Дима.
-Как ваши родители? – поспешил сменить тему Сиенар.
-Благополучно, благодарю вас. Надеюсь, у вашей компании дела идут хорошо?
-Просто великолепно, молодой человек, благодарю вас. Война, как известно, двигает прогресс, а прогресс – это мы.
-Вы бы поосторожнее со словами, Райт. Можно подумать, будто вы наживаетесь на этой войне…
-Откровенно говоря, так и есть, Давен, – улыбнулся промышленник. Затем посмотрел на Дима и простодушно добавил: – Об этом очень неприлично говорить, но так и есть. Нас война кормит и балует.
Дим вздрогнул, невольно отодвинувшись от директора. Противоречивые эмоции мешали подыскать хоть какой-то ответ. Эта откровенность была отвратительна, но не более чем приличная ложь. Он знал, что взрослые наживаются на войне, но никогда раньше не слышал таких признаний. Впервые в жизни Дим подумал: возможно, в данном случае ложь – меньшее зло, чем такая откровенно циничная правда? Наверно, что-то отразилось на его лице, потому что Сиенар продолжил:
-Ну, же, молодой человек! Наш закуток тих, вы можете смело говорить, что думаете…
-Райт! – возмутился капитан. – Ладно, я, но не при мальчике же!
-А что такого? – всё так же благодушно продолжил директор. – Этот Таркин – почти что взрослый мужчина, ему давно пора расставаться с розовыми очками! Иначе вырастет очередной идеалист, который зальёт полсектора кровью. Во имя добра, разумеется…
Дим прикусил язык, чтобы не огрызнуться. Хотя бы о том, что Таркины на полсектора не размениваются.
-Райт, я думаю, тебе уже хватит «Клода»…. – строго заметил Тешик и ловко отобрал у собеседника бокал. Сиенар, впрочем, не выглядел обиженным.
-О, брось. Кто, кроме нас, скажет молодёжи, что такое этот мир? Их с детства пичкают розовыми красками, густо намазанными на белый фон. Если принц – то благородный, если принцесса – то прекрасная и добродетельная, если злодей – то и не галакт почти. А в жизни… эх. А дети верят, Давен! Вот вы, молодой человек, верите в добро?
Дим честно попытался припомнить, что же такое это непонятное добро. Кажется, в прошлом году они разбирали это понятие на курсах общегалактической философии, но договорились до абсолютной эфемерности этого понятия – и Дим благополучно забыл все доводы. Но ведь есть же добрые… существа.
-Я не верю в добро, мистер Сиенар, – он глубоко вздохнул и продолжил, заранее зная, что будет «бит». – Но я верю в добрых людей. Тех, которые вопреки всему не занимаются людоедством. Или хотя бы не считают это нормальным. А ещё я верю в добрые намерения. Которые часто не к месту и во вред, но не злонамерены. И… не сочтите за оскорбление, но я не хочу жить в мире, где танцевать на костях – нормально.
-О, молодость! Вы ещё так неопытны и наивны, мой юный друг, что не видите: вы родились и живёте именно в таком мире…
-Вовсе нет! Пока что я живу в мире, где уже танцуют на костях, но это ещё не нормально!
-Не нормально? – спросил Сиенар. – Запомните, юноша: не нормально – это то, чего стараются избегать. А то, что о чём всего лишь не принято говорить вслух – элитарно. Осуждают сейчас даже не наживу, а честное упоминание о наживе. Я изобретаю не для того, чтобы убивать, но моими изобретениями убивают. Галакты умирают так или иначе – я не знаю ни одного разумного вида, который естественным образом жил бы вечно. И кто рассудит, какая смерть хороша, а какая плоха? Мне лично нравится жить, творить, и я хочу избегать любой.
-Райт! – одёрнул его капитан.
-Ладно-ладно, – примирительно поднял руки Сиенар. – Корми мальчика своими сказками, Давен, не буду мешать. Приятного вечера, господа, – он непринуждённо откланялся и вышел в ярко освещённый зал.
Несколько секунд на балконе царило неуютное молчание.
-Простите моего друга, Таркин, – первым заговорил капитан Тешик. – У вас подают действительно замечательный «Клод».
-Капитан, вы ведь недавно с фронта? – осторожно спросил Дим. – Скажите, за что там умирают?
Он, на самом деле, совсем не об этом хотел спросить, но все организационные вопросы вдруг оказались шелухой рядом с этим.
Тешик тяжело вздохнул и отчего-то посмотрел в бокал.
-Клоны и офицеры – за присягу и честь. Добровольцы – за лучшее будущее своих миров и народов. Наёмники – за деньги. Трусы – ни за что.
-То есть директор Сиенар прав? В конечном итоге все там умирают ради чьей-то выгоды?
-Нет, – энергично мотнул головой капитан. – Есть люди, которым выгодна эта война. Но мы воюем не ради чьей-то выгоды. Эта война – за право переустроить мир. Наше общество, безусловно, переживает период упадка морали и нравственности. Эмпирически доказано, что общество либо преодолевает упадок, либо погибает, уступая место другому. Война – как лихорадка, острейший период борьбы общества за жизнь с этой болезнью. Так что вам не придётся жить в обществе, где танцы на костях – норма. По крайней мере, долго, – он отпил вина и добавил: – Пожалуйста, не судите Райта строго. Я давно знаю его – и он бы изобретал, даже если бы за каждое изобретение платил сам. Он говорит такие вещи, потому что любит и ненавидит свою комфортную жизнь.
Дим про себя решил, что ещё он не жалел богатых взрослых дядек, которые всё о своей деятельности сами прекрасно понимают. А вслух спросил:
-Простите, капитан, вы позволите? – и осторожно указал рукой на стол с аперитивом и закусками.
-Конечно, – Тешик шагнул вбок и Дим невольно отметил чёткость и экономность этого движения. – Надеюсь, вы не собираетесь злоупотребить алкоголем?
-Ни в коем случае. Честно говоря, – Таркин осторожно выудил фарфоровую тарелочку из-за батареи фужеров и бокалов, – я хочу есть: так уж вышло, что я не успел пообедать.
Капитан едва заметно улыбнулся:
-Ну, что же, это объясняет, почему вы так грубо обошлись с маленькой леди. Голод никого не делает не добрым.
-Простите? – насторожено обернулся Дим. Ему вдруг очень захотелось покинуть этот угол, совершенно лишивший его манёвра. Не то, чтобы он думал сбегать – он же не трус, в конце концов! – но столик за спиной и стена сбоку не придавали уверенности.
-Ешьте-ешьте. Вон те, на синих пиках, очень вкусные.
Дим крепко сжал кулаки и уставился капитану прямо в глаза.
-Я не могу сказать, что понимаю вас, капитан.
-Вы уже не помните о своей беседе на лестнице? Я вас уверяю, девочка очень расстроена.
-Лайза?
-Вероятно, да. Мне, к сожалению, представили далеко не всех присутствующих детей.
Дим заставил себя всё так же смотреть капитану в глаза. Больше всего ему хотелось оказаться где угодно, лишь бы не здесь. Молчание затягивалось. Наконец, Тешик отставил свой бокал и тоже подошёл к столику. Положил на тарелку несколько канапе разных видов и придвинул к Диму:
-Ну, что же вы, кушайте, – капитан присел на тянущуюся вдоль перил банкетку. – Я полагаю, вы и сами понимаете, что перед девочкой необходимо извиниться. Но будет неосмотрительно делать это всё так же голодным.
Дим хмуро посмотрел на тарелку, а затем – на капитана. Тот непринуждённо рассматривал открывавшийся с балкона вид и демонстрировал такой интерес, будто видел не всем знакомые по открыткам небоскрёбы и огрызок газона, тщетно стремящийся изобразить цветущий сад, а ондеронский раскоп, не меньше. Таркин тяжело вздохнул и устроился на соседней банкетке. Он всё ещё не мог поверить, что над ним не издеваются.
Есть в компании только что сделавшего ему замечание взрослого оказалось неуютно. Даже горячо любимое Димом мясо горнта имело не лучший вкус, чем котлеты эконом-класса.
Но перекусить надо. Извиниться перед Лайзой… если по-хорошему, тоже надо. Встать, уйти и спокойно поесть на другом балконе? Хорошо бы ещё при этом сделаться невидимым, ведь молча покидать собеседника невежливо, да и Эльвира не погладит по голове, если поймает посреди обеденного зала с тарелкой…
-Молодой человек, я вам мешаю? – неожиданно спросил капитан.
-Э… в смысле? – осторожно спросил Дим.
-Вы совсем не едите.
Дим смущённо уставился на канапе. Этот капитан либо джедай, либо воспитатель из группы продлённого дня – только они умеют так угадывать.
-Капитан, а вам случалось извиняться перед девушкой? – попытался сменить тему Таркин вместо ответа. – В смысле, не просто, а так, чтобы сразу после не нахамить ещё раз?
-А просто не хамить вы не можете? – удивился Тешик.
-Не получается, – смущённо признался Дим, присоединившись к созерцанию башен-близнецов и аэротрафика. – Лайза ведёт себя так, будто я – её собственность и намёков не понимает. Нагрубишь ей, она становится посдержанней, а если извиниться, то всё сначала: «Дим, немедленно переоденься, твоя рубашка не подходит к моему платью», «Дим, идём к мадам такой-то, у неё красивое платье», «Дим, своди меня в кино»… Честное слово, – обернулся Таркин к собеседнику, – я не против сводить сестру в кино на сопливый мультик, но не четыре раза за неделю вместо своих дел.
-А не может ли кто-нибудь другой проводить её?
-Может. Но Лайза не хочет – она выдумала, что именно я должен быть её кавалером. Не знаю теперь, куда деваться…
-Дела-а… – задумчиво протянул капитан. – А как относятся её родители к подобному поведению?
-Родители? – удивился Дим. – Не знаю. Я дядю с тётей последний раз видел дня четыре назад, и Лайзы рядом с ними не было… Думаете, стоит поймать её возле скопления родственников?
-Почему бы и нет.
-А если не поможет?
-Тогда… – капитан отогнул манжету и посмотрел на часы, – вам следует помнить, что первое блюдо подадут через семнадцать минут. Это не очень долго, правда? А после можете проводить её к столу – опять же, поближе к родителям.
-Наверное, не очень, – тяжело вздохнул Дим, и, чуть помедлив, добавил: – Спасибо вам, капитан Тешик.
-Абсолютно не за что, – улыбнулся капитан. – Весь женский род не смог приручить ещё ни один мужчина… Ох, – недовольно нахмурился Давен и резко отставил бокал. – Кажется, Райта пора спасать от вашего превосходного алкоголя. Моё почтение, юный Таркин.
Дим спешно поднялся, забыв выпустить тарелку из рук:
-Капитан.
И, наконец, получил возможность распробовать вновь обретшее свой замечательный вкус мясо, не заботясь о приличиях.
Почти сразу после, в тишине и уединении, к нему вернулось беспокойство. Когда говорил с капитаном – всё ощущалось правильным и естественным, а стоило распрощаться, как вдруг показалось, что он и не беседовал, а подлизывался и зачем-то рассказал опасно располагающему к себе человеку пусть и мелочь, но мелочь личную.
Дим тяжело вздохнул и решил, что рядом с капитаном не сядет, даже если придётся терпеть Лайзу весь вечер.
Из затенённого угла раздалось странное шебуршание. Дим осторожно отставил тарелку и подкрался к столику с аперитивами. Ножей там не было – даже самых тупых, но были вилки о трёх зубцах. За портьерой снова затоптались, и из-за тяжёлой ткани показался рыжеволосый молодой человек в парадной форме телоского лётного корпуса имени Карта Онаси.
-Моё почт… – начал он и запнулся, обнаружив нацеленную в горло столовую вилку.
«Гость», – с досадой подумал Дим и бросил вилку на стол:
-Ты кто такой?
-Освальд Тешик, сын капитана второго ранта Давена Тешика, – бодро отрапортовал кадет, кося на столик с аперитивами. – А ты – Дим Таркин, я слышал.
-Подслушивал, – хмуро поправил Дим и не думая освобождать нахалу проход к столу. Гость неожиданно напомнил ему атоанского ведьмака – такой же рыжий и наглый.
-Подслушивал, – легко согласился Освальд. – Но я не нарочно: меня тут «Ордис Вальде» интересует, а отец строго следит, чтобы я много не пил. Приходится украдкой – «Вальде» почему-то не подают за столом. Безобразие, правда? Так вот, балкончик тихий, аперитив есть. Я – к столику, а следом – отец с дядей Райтом. Пришлось залечь, – младший Тешик вновь тоскливо покосился на бутылки. – Слушай, Дим, не жадничай, а? Я с начала вечера сюда крадусь…
Дим тяжело вздохнул и отошёл к своей тарелке. Гость воровато огляделся и осторожно выглянул в ярко освещённый зал. В полосе яркого света сходство с былинными ведьмаками оказалось практически полным: к наглости и рыжей шевелюре прилагались зелёные глаза и длинноватый нос.
-Я уж думал, вы с отцом будете тут трепаться до первого блюда… – пожаловался Освальд, взволнованно наполняя бокал каким-то розовым вином. – Дим, тебе должно быть видно: сюда никто не идёт?
-Пока никто, – хмуро ответил Дим и, пользуясь отсутствием взрослых, стащил с подноса все канапе на синих шпажках. – Тебе что, совсем пить нельзя?
-Можно. Один бокал за вечер и только вместе с едой.
-Тогда угощайся, – кивнул Дим на оставшиеся закуски и мысленно поздравил себя с не зацикленной на трезвости роднёй.
-Спасибо. Поднимешь шухер, если что?
-А спокойно выпить за занавеской – не вариант?
Освальд пожал плечами и долил себе ещё вина, чуть не перехлестнув через край.
-Так бери с собой прямо бутылку, она всё равно только тебе интересна.
-Если отец вернётся и не обнаружит бутылку «Вальде», то сразу заподозрит меня.
Дим ещё раз оглядел зал и, не обнаружив никакого движения в их сторону, тоже взял бокал.
-Налей и мне, что ли…
-Тебе тоже нельзя? – обрадовался «собрату» Освальд.
-Я не спрашивал, и мне не запрещали. Спасибо, – вино и в самом деле имело приятный кисловатый вкус. Но пить его в состоянии перманентного шухера – определённо, извращение: никакого удовольствия, одни нервы. – Хм. Я смотрю, у тебя есть фляжка.
-Она декоративная.
-Жаль, – вздохнул Дим. – Могли бы перелить.
-Пустая бутылка…
-Каменные големы, да вот ещё розовое вино – «Клор...», – Дим прищурился, тщась разобрать завитушки. – А, не важно. Махну рукой, бутылки – на пол. Неловкий я. В самом-то деле, ты кадет или я?
-А что? – удивился Освальд.
-Ну, я слышал, хороший кадет никогда не пропустит винный погреб.
-А ещё хороший кадет не польстится на винный погреб, если точно лишится лычек, – неожиданно серьёзно заметил Тешик. – Ефрейтор, конечно, не адмирал, но уже что-то. А содрать с меня ранговые значки отец может совершенно легитимно.
-Не знал, – вздохнул Дим. – Сколько времени?
-Начало седьмого.
-А поточнее?
-Двадцать минут.
-Двадцать… – Дим в один глоток допил вино и скривился. – Тогда мне пора извиняться перед дамой. Встретимся после ужина? Мне очень интересно послушать, как живут настоящие кадеты.
-С удовольствием.

На ужин были мерзкие крупные креветки и каламарский капитан. И пусть креветки художественно раскинули свои варёные бока на украшенных зеленью и яйцами тарелках, а мон-каламари восседал рядом с отцом, Дима не оставляло ощущение, что их роль в этом ужине одинакова: насколько уместно смотрелись морепродукты в тарелках, настолько некстати выглядел гуманоидный рыб за столом.
«Интересно, – думал самый младший Таркин, наблюдая как директор «Технологий Сиенаров» выковыривает мясо из хвостика, – что такого деликатесного понадобилось выковырять из Дака отцу, если он пригласил мон-кала в дом и учёл в меню его вкусы?»
На ум приходили только технологические наработки «Верфей Мон-каламари», поскольку морепродукты и каламарские крейсера, специализированные под каламарские же ласты, едва ли могли настолько заинтересовать Таркинов. Или – конкретно Уилхуфа Таркина, фактически подмявшего обширное семейство под себя после смерти деда.
Дим тяжело вздохнул и неохотно ткнул вилкой несчастное ракообразное.
-А что-нибудь съедобное сегодня дадут? – тихо проворчал он, расстроенно высматривая на столе мясные закуски – или хотя бы бутерброды с икрой. Как назло, икры не было вовсе, а колбасные нарезки, которые уплетали за обе щёки Ривоч и вымотавшая ему во время «примирения» солидный пучок нервов Лайза, стояли на дальнем конце стола, подальше от дакийца.
-Конечно, дождись перемены блюд, – посоветовал сидящий слева двоюродный дедушка Герберт. – Эльза говорила, что сегодня будет замечательная запеканка на семи травах.
-С рыбой? – подозрительно нахмурился Дим.
-Мы обязательно попросим Эльвиру подать тебе с мясом, – подмигнул дед. – Я уверен, никто и не заметит. А пока съешь хоть одну креветку, это очень невежливо: совсем ничего не съесть.
Дим тяжело вздохнул и принялся выпутывать куцый огрызок мяса из хитинового хвостика. Теперь он пожалел, что не сел, как обычно, вместе с прочими подростками – о чём он думал, в самом деле? Сидел бы сейчас с Освальдом и Регулом, обсуждал бы новости с фронта…
-…я надеюсь, вы понимаете, что тактико-стратегические наработки каламари представляют определённую ценность для Республики, – убедительным тоном развешивал лапшу на каламарские уши отец. – Если мы сможем наладить более плотное взаимодействие с силами моффа Терборна, то значительно укрепим фронт и позиции мон-кала на Даке…
Дакиец вежливо кивал, но, по причине отсутствия ушных раковин, лапша на нём не задерживалась.
-Благодарю вас адмирал, – с неподражаемым акцентом говорил он, – но после визита магистра Фисто на Даке стало гораздо спокойнее. Дак рад сотрудничать с республиканской армией, но мы сами, – дакиец чуть выделил это «сами», – вполне обеспечиваем безопасность нашего сектора. Я уверяю, что срочное создание баз на Крии-1 и Крии-3 необязательно…
Дим тяжело вздохнул и принялся выпутывать куцый огрызок мяса из хитинового хвостика.
-Дед, а кто этот мон-кала?
-Джалал Акбар.
-И зачем он отцу?
Герберт пожевал губами, разом погрустнев.
-Ваш отец, – ответил вместо него Сиенар. Похоже, он не слышал разговора хозяина приёма с особым гостем, – желает через капитана убедить дакийцев обменяться опытом и технологиями с некой научно-исследовательской лабораторией.
-Республиканским НИИ, – крякнул дед. И добавил на заинтересованный взгляд гостя: – Мне известно о нём не больше вашего.
-Очень жаль, – покачал головой корусантец. – «Дизайнерские Системы Сиенара» могли бы быть полезны в разработках передовых технологий…
-Не беспокойтесь, Райт, – сухо ответил Сиенару через голову супруги дядя Конан. – Кто надо прекрасно знают и о вас, и о ваших компаниях, и о ваших возможностях. Привлечение же Акбара – личная инициатива Уилхуфа.
-Кроме того, технологии каламари – это не всё, что интересует нас сегодня, – добавила тётя Аталья. – Их космический флот мог бы очень пригодиться моффу Тербону, «Лазурное Копьё» долгие месяцы сражается в тяжелейших условиях. Акбар командует третьим ударным флотом дакийцев и адмирал надеется склонить его к сотрудничеству.
-Драгоценная леди Мотти, военная мощь каламарцев жёстко привязана к их сектору и, что бы они ни говорили, мон-кала всегда были только за мон-кала…
Наконец принесли запеканку, и с ароматным мясом ужин пошёл веселее. Дим даже подумал, что непременно отловит Эльвиру ещё раз и вытойдарит добавки. И добавки вина у деда. А уж до чего грел душу недоумённый взгляд Сиенара, ковыряющего тонкие как лески кости каламарской гидры!
Вторую порцию Дим ел неторопливо, от скуки разглядывая многочисленных гостей и прислушиваясь – не говорят ли о чём-нибудь интересном. В сборе было почти всё немалочисленное потомство Адаларда и Меинарда Таркинов: шестнадцать человек из двадцати четырёх. Начиная с дедушки Герберта – самого младшего и единственного дожившего до старости сына Адаларда и заканчивая троюродной сестрой Лиис, которая приходится внучкой пропавшему без вести вместе с флотом «Катана» брату Ранульфа – Витолду. Мотти – семь человек. Дядя Конан, тётя Аталья плюс дядины двоюродные с жёнами – кто же они самому Диму? – кажется, Рей и Энрике. Или Рейли и Энеко? В основном они сидели справа от Дима, и он мог только слышать обрывки беседы о каком-то новом спидере от СороСууб, который стоит как пол-крейсера.
Вот ведь кто-то с жиру бесится! Интересно, что за элемент такое приобретает-то, когда Республика флот заказывает в долг?..
Олав сидел возле матери, рядом с ним – дядя Юалд. Странно, что не пригласили семью двоюродного дяди Эгона, хотя они живут на Корелии. А магистр Юалд прибыл аж с Аверама с полуторогодовалой дочкой. Дочка и жена, правда, на ужине отсутствовали, но не суть. Суть, похоже, в том, что Юалд – ректор крупного астрофизического университета, а Эгон – фермер. Леди Юларен в самом деле держалась обиженно – справа она отграничилась беднягой Джисфридом от придурковатого и несдержанного Отто Таркина, а слева от неё сидел Богдан Реллих, который едва не стал её мужем. Отец как-то говорил, что леди Алва стала причиной, по которой Юларен и Реллих на собственных шкурах оценили удобства корусантских камер предварительного заключения: полицейский дроид оценил незавершённую дуэль как «покушение на убийство друг друга».
Прямо напротив Дима расположились сослуживцы отца: капитаны Давен Тешик и Константин Сенежен, а чуть дальше – между Ирмой Реллих и дядей Йоханом – сидели и адъютанты: чернокожий забрак и как-его-звали человек. Ближе к «детской» части стола расположились Фолкор Таркин с альдераанской подругой, которая откровенно мешала есть ещё одному их родственнику – декану факультета инженерного и архитектурного искусства Сенатской академии – Храфну Таркин-Тиону.
Дим тяжело вздохнул и уставился на маму поверх фигурного бокала с вином. Эльза Таркин счастливо улыбалась, отчего казалась много моложе своего возраста, а тёмно-синее платье с белой вышивкой и сложная причёска с речным жемчугом необычайно украшали её. Дим тоже невольно улыбнулся: на приёмах мама была особенно красива. Она почувствовала взгляд почти сразу: обернулась и вопросительно приподняла брови. Дим тут же согнал с лица улыбку и обвёл пальцем место, где обычно стоит десертное блюдечко. Мама улыбнулась ещё теплее, отчего на щеках появились очаровательные ямочки, и дважды прикоснулась кончиками пальцев к столу. Значит, через десять минут. Дим чуть кивнул и задумался, как бы ему поудобнее расспросить нового знакомого о флотских порядках.
-Адмирал Таркин, вы не проясните для нас ситуацию с Рендили? – неожиданно громко спросил дядя Юалд.
Отец с заметным неудовольствием отложил приборы и промокнул губы салфеткой, прежде чем ответить:
-Ситуация не изменилась, Юалд. Официально Рендили поддерживает Республику, неофициально тонет в собственных проблемах. Если вашему институту срочно требуется астрономическое оборудование, лучше обратиться к другому производителю.
-Оборудование здесь не при чём, мы уже повторили заказ у наших дакийских, – дядя чуть приподнял бокал, – друзей. Сегодня «Холокуб» объявил о прибытии на Рендили Мины Бонтери. Значит ли это, что Рендили покидает состав Республики?
Гости взволнованно зашумели. Похоже, эта новость занимала даже умы тех, кто «никак не относился» к войне. Отец нехорошо прищурился.
-Меньше верьте жёлтой прессе, Юалд. Они и не то объявят.
-И, тем не менее, по словам двоюродного брата моей жены, положение там далеко не радужное. Если Рендили присоединится к Конфедерации, у сепаратистов появится плацдарм прямо в центральных мирах! Под удар сразу попадут Кореллия, Альдераан и Куат…
Дим удивлённо ставился на родственника: такой выходки можно было бы ожидать от троюродного Отто. Отец же явно сердится, к чему дядюшка настаивает?
-Юалд, Рендили никогда не присоединится к сепаратистам, – резко отставил бокал с вином хозяин приёма. – Не важно, чего они там хотят, этот стратегически важный плацдарм останется нашим, – он обвёл тяжёлым взглядом притихших гостей. – Любой ценой.
Адъютанты отца обменялись понимающими полуулыбками. Гости снова заговорили. Дим услышал ворчание Сиенара о типичной ситуации и неразборчивые восклицания девчонок с дальнего конца стола. Ирма Реллих взволновано комкала салфетку.
-И, тем не менее, Уилфух, – вдруг заговорил её муж, – должен сказать, что Кореллию тоже беспокоит вся эта возня вокруг Рендили. Как вы знаете, их экономическая ситуация такова, что надеяться на возмещение стабилизационных вливаний и так не приходится, а уж после погромов и беспорядков, которыми обязательно будет сопровождаться это проявление народной воли… Кроме того, значительная часть «Зелёной Мантии» и «Белого Щита» быстро реагируют в пределах Среднего и Внешнего колец, а Рендили обладает незадействованным флотом из старых дредноутов. Если они взбунтуются прямо сейчас, мы попадём в ситуацию, когда даже лояльный правительству школьник на поверхности планеты окажется подмогой…
-Господа, господа! – постучала ложечкой по бокалу мама. – Юалд, Богдан, прошу вас, давайте не будем обсуждать войну хотя бы за столом!
В столовой повисла неловкая тишина. Наконец, дядя Юалд прокашлялся:
-Эльза, примите мои глубочайшие извинения. Мы с Кассандрой очень беспокоимся о Теоне. Ещё раз прошу простить.
-Я уверена, со штурманом Галланом всё будет хорошо, – улыбнулась мама.