Галактика за Вратами Ночи, Кроссовер Звездных войн и Властелина Колец Опции

[Эллия]

Была ни была, я это выкладываю. Над этим фиком я работаю с января, и пока что все еще - в процессе.

Название: Галактика за Вратами Ночи.
Фандом: Звездные Войны и Властелин Колец.
Автор: Эллия.
Бета: сама управляюсь.
Рейтинг: R.
Жанр: экшн, возможно, добавится драма.
Размер: еще не вполне определилась, но большой.
Описание: Император отправляет экспедицию на некую звездную систему в Неизведанных Регионах, в которую до сих пор никто не мог пробраться, и Люк Скайуокер, сын Главнокомандуюшего Империи Дарта Вейдера, разумеется, не может остаться в стороне. Откуда Его Величеству известно об этой системе, ведает лишь он сам… да, пожалуй, один из его давних знакомых, некто сенатор Эрраэнэр, изредка называющий себя Мелькором: «Там остался Саурон, мой ученик…»
Предупреждение: Я честно старалась писать так, чтобы сюжет был понятен любому, кто смотрел ТОЛЬКО фильмы (6 ЗВ+ 3 ВК), а обо всех канонных персонажах из "Расширенных Вселенных" обоих фандомов довольно подробно рассказываю. Поэтому абзацы таких отступлений можно смело пропустить - если имена Трауна и Айсард, Манве и Намо, Элхэ и Гэлеона не вызывают вопросов. С этой же целью я максимально сократила количество используемых имен персонажей, выбирая из всех известных наиболее общеупотребительные (это относится, прежде всего, к персонажам "Властелина Колец"). Исключение - лишь главные герои: Энакин Скайуокер - Дарт Вейдер и Саурон - Гортхауэр. Тоже самое относится к географическим названиям. Кое-какие мотивы почерпнуты из «Черной книги Арды» – уж очень подходяша к теме фика идея об иных мирах, которые существуют за пределами Средиземья и Арды.

Пролог

Мы платим по долгам иной войны,
Еще одну затеяв между делом,
И нервы, как клинки, обнажены,
И струны отливают черно-белым.
И нервы, как клинки, обнажены –
Мы платим по долгам иной войны.
Алькор (Светлана Никифорова),
«Долг»

Праздник подходил к концу, и гости друг за другом покидали Императорский дворец. Сам Палпатин уже давно был в кабинете: просмотрев доклад Арманда Айсарда, директора Имперского Разведуправления, Император переключил несколько кнопок на голопроекторе и в воздухе синеватой дымкой соткалось призрачное изображение двоих – юноша в одежде джедая стоял за плечом молодой женщины, произносившей речь на заседании Сената – тогда еще Республиканского. Кос Палпатин, Темный Повелитель ситхов Дарт Сидиус, погрузился в размышления, время от времени прихлебывая вино. Альдераанское – одно из лучших в Галактике.
Легкий шорох открывающейся двери.
– Ностальгия замучила, Ваше Величество? – вошедший назвал титул Палпатина с легкой иронией, словно говорившей: «Пусть для всей Галактики ты и Император, а я тебя еще с вот таких лет знаю».
Они и впрямь были знакомы издавна – еще в то, казавшееся бесконечно давним время, когда юный Кос Палпатин еще не был ни Императором, ни Темным Повелителем ситхов, ни даже сенатором – студентом одного из набуанских колледжей. Шестьдесят лет. Время словно не имело власти над этим существом: за десятилетия он ничуть не изменился внешне. Высокий – по человеческим меркам даже слишком высокий – но при этом идеально сложенный, он походил бы на людей, если бы не та необычная, нечеловеческая красота, что бросилась в глаза набуанцу еще при первом знакомстве. Впрочем, никому из нынешнего окружения Императора не приходило в голову, что сенатор Эрраэнэр, изредка называвший себя Мелькором, к человеческой расе не принадлежит. И хорошо: меньше знают подданные – лучше спит Император.
– Это голофото времени Войн Клонов, верно? – спросил Мелькор, расположившись в кресле напротив.
Палпатин кивнул:
– Да. Из репортажа о работе Сената – десятилетней давности.
– Десять лет… – собеседник смотрел в никуда – рассеянный взгляд, типичный для форсъюзера, прислушивающегося к Силе. – Жаль все-таки, что погибла сенатор Амидала. Перспективная женщина… была.
– Хотел спросить, кстати, – это точно? Сам понимаешь, меня не слишком радует узнавать о таких вещах едва ли не последним.
– Да, – Мелькор резко повернулся: – Я допросил Бэйла Органу – он присутствовал при рождении Люка и Леи. И смерти их матери.
– Много врал? – осведомился Палпатин. Его собеседник поморщился:
– Пытался. – И снова замолчал, всматриваясь в потоки Силы. Палпатин неторопливо отхлебнул вина.
Какое-то время в комнате висела почти полная тишина. За окном в отдалении переливался огнями Корускант – город-планета, вот уже десять лет носивший гордое название Центра Империи.
Империя… Галактическая Империя – его, Палпатина, творение, восставшее на месте полуразваленной Республики и закосневшего в древних догмах Ордена джедаев. Казалось, последний уничтожен десять лет назад – ан нет, возник-таки призрак прошлого. Возник – задорным смехом черноволосой девочки по имени Лея Органа, приемной дочери альдераанского короля, удивленным взглядом мальчика, смуглого от загара в пустынях захолустного Татуина, – Люка Скайуокера. Дети лорда Вейдера, считавшиеся умершими со своей матерью, Падме Наберрие Амидалой еще при рождении, оказались спрятаны джедаями. Мелькор, обнаруживший их пару недель назад, был уверен – двое близнецов должны были, по замыслу джедаев, сыграть решающую роль в падении Империи ситхов.
Не сыграют – теперь. Палпатин с мрачным удовлетворением наблюдал сегодня на празднике, как смотрел Органа на свою бывшую приемную дочь, ни на шаг не отходившую от настоящего отца. Ничего – это еще небольшая месть за кражу детей.
– Я собираюсь вернуться на свою планету, – внезапно заговорил Мелькор.
– На Лаан Эарту? – Уточнил Палпатин.
– Нет. На Арду, свою первую планету.
От неожиданности Император чуть не поперхнулся вином.
– На Арду – сейчас?!
– Не сейчас – лет через девять-десять, когда повзрослеют Люк и Лея, – ответил Мелькор.
– А как же пророчество о Битве Битв – Дагор Дагорате и твоей гибели?
– А я на тебя рассчитываю, Кос. И на Вейдера с его детьми.
– Если так, то я бы выждал еще лет двадцать, – осторожно заметил Палпатин. – Пока Люк и Лея не станут настоящими ситхами.
Мелькор отрицательно покачал головой:
– Нет. Нет, я и так слишком долго дожидался. Шесть тысяч лет – даже по меркам моей расы значительный срок. Ведь там остался Саурон, мой ученик и последователь, – я должен вернуться.



Давным-давно, в далекой-далекой галактике...

Эпизод I: Новая надежда.

Спустя девятнаднадцать после создания Галактической Империи ее Повелитель, Кос Палпатин обращает свой взор на Неизведанные Регионы. Внимание Императора-ситха приковывает одна малоизвестная планетная система, в которую еще никому никогда не удавалось проникнуть.
На исследование загадочной планеты отправлена экспедиция под командованием гранд-адмирала Трауна. Юный Люк Скайуокер, сын Повелителя Тьмы Дарта Вейдера, также участвует в этой экспедиции – вместе с эскадрильей «Молний», находящейся под его началом…

Глава 1. «Барьер».

Мы к планете приближались, нас ловили на прицел,
А в наушниках смеялись: «Улетай, покуда цел!»
Но насмешки не спасают, дан приказ, проложен курс,
А исход войны решает человеческий ресурс.
Алькор (Светлана Никифорова), «Рейд»

Всю последнюю неделю погода явно решила побаловать жителей Минас-Тирита: погожие летние дни сменялись ясными ночами, и звезды, творения валиэ Варды, казались яркими, словно ночные фонари улиц. Если бы кто-нибудь из многомудрых ученых мужей при дворе наместника Денетора удосужился бы создать несложный прибор, состоящий из нескольких выпуклых стеклышек, расположенных в определенном порядке, и посмотреть через них на ночное небо, то, вне всякого сомнения, увидел бы крошечный синий треугольник, время от времени заслонявший собою звезды. Но, увы, ни у кого в Средиземье подобных приборов не было, и никто из обитателей бело-сине-зеленой планеты, небольшим пятном плывшей в иллюминаторе имперского звездного разрушителя «Предостерегающий» класса «Империал-1», понятия не имел о визитерах, пришедших из глубин Пустоты – Вселенной-за-Гранью. Разумеется, ни о чем подобном не знал и черноволосый синекожий гуманоид с красными светящимися глазами в белом гранд-адмиральском мундире, стоявший рядом с двумя людьми-офицерами на мостике у огромного транспаристилового иллюминатора, и наблюдавший, как двенадцать шарообразных машин с шестиугольными плоскостями по бокам выстраивались рядом с разрушителем. Затем он оглянулся на техников в яме под мостиком, и один из них ответил на невысказанный вопрос:
– Установлена связь с «Молниями», сэр. Включаю громкую связь.
Гуманоид кивнул и обратился куда-то в пустоту:
– Коммандер Скайуокер, доложить обстановку.
– Эскадрилья «Молний» на позиции, – на весь мостик раздался голос юного комэска. – Ждем вашей команды, господин гранд-адмирал.
– Начинайте операцию.
– Есть! – задорно отозвался Скайуокер. – Первое звено – вперед, второе и третье остаются на местах. Держаться рядом со мной, разбегающихся вомп-песчанок не изображать. Поняли?
Дагон Нириц, командир «Предостерегающего», едва заметно нахмурился, слушая болтовню Скайуокера. К девятнадцати годам парень ударными темпами закончил военную академию на Кариде, отслужил на «Опустошителе», флагмане Дарта Вейдера, вскоре стал командиром эскадрильи и отправился в экспедицию по Неизведанным Регионам под командованием гранд-адмирала Трауна. Со стороны посмотреть – типичный сынок влиятельных родителей, которому по жизни везде «зеленая» улица. Репортеры в Голонете иначе как «сын лорда Вейдера» его и не называли.
Однако спустя несколько месяцев знакомства ни у одного человека на «Предостерегающем» не повернулся бы язык обвинить Скайуокера-младшего в непотизме или профнепригодности: в эскадрилье на командира едва ли не молились, да и сам тот факт, что за последние три месяца никто из пилотов «Молний» не погиб, хотя до экспедиции «Предостерегающий» вовсю гонял пиратов и мятежников по Внешним Регионам, говорил сам за себя. А уж летал он… одно слово – Скайуокер. Недаром еще со времен Войн Клонов фраза «летает, как Скайуокер», была едва ли не высшей похвалой для пилота. Но с соблюдением устава… Нынешние «вомп-песчанки» в эфире по сравнению с записями разговоров в бою, где иной раз можно было услышать и весьма заковыристые выражения хаттской речи, казались еще вполне уставным высказыванием. Нириц пробовал делать замечания: «Коммандер, по вашим словам в эфире вас можно принять за мятежников Альянса, а не пилотов Империи» и слышал в ответ: «Так главное, что на деле-то мы – пилоты Империи». Сейчас Нириц оглянулся на невозмутимого гранд-адмирала Трауна, синелицего чисса, единственного нелюдя-офицера в имперской армии, и счел за благо промолчать. А тем временем первое звено «Молний» уже было на полпути к «барьеру».
Об этом «барьере» стоит рассказать отдельно. Не так давно, за пятнадцать лет до создания Галактической Империи, этот самый Траун, будучи еще не имперским гранд-адмиралом, а синдиком Митт'рау'нуруодо, командиром пограничного флота Доминации Чиссов, открыл новую неизвестную звездную систему. Открыть-то открыл, а исследовать не удалось: вокруг системы, состоящей из желтой звезды, небольшой каменистой планеты и ее спутника, обнаружилась аномалия неизвестной природы, преодолеть которую не удалось. С дроидами и кораблями-беспилотниками после пересечения некоторой отметки терялась радиосвязь, хотя их прекрасно можно было разглядеть в иллюминатор; а специально запрограммированные на возвращение беспилотники оставались «там» вопреки заложенным программам. Как-то раз Митт'рау'нуруодо сам вознамерился пересечь аномальную область, но при прохождении ее у всей команды чиссов начались жуткие головные боли, все усиливавшиеся по мере продвижения вперед, и сразу прекратившиеся после поворота обратно; а двое членов экипажа скончались от кровоизлияния в мозг. После этого никто из правящих семей Доминации уже не заикался об исследовании загадочной системы.
Вновь о ней вспомнили уже после становления Галактической Империи, когда два государства начали поддерживать вполне официальные, хотя и строго засекреченные дипломатические отношения. Тысячи лет назад Доминация не раз и не два сотрудничала с древними империями ситхов; государство Палпатина исключением не стало. Тогда же из-за конфликтов с руководством Доминации синдик Митт'рау'нуруодо покинул родину, перейдя в Имперский космический флот под командование лорда ситхов Дарта Вейдера. А еще через несколько лет была отправлена исследовательская экспедиция в Неизведанные Регионы, неподконтрольные ни Империи, ни Доминации, и вот теперь уже Траун оказался на своем флагмане, ИЗР «Предостерегающем», возле загадочной системы. А идея Его Величества Императора Палпатина о том, что, возможно, через «барьер» мог бы пройти одаренный, воплотилась в присутствие эскадрильи «Молний», первое звено которой во главе с коммандером Скайуокером уже вплотную приблизилось к аномальному пространству.
Второе и третье звенья «Молний» неподвижно висели над ИЗР. Первое же удалялось, выстроившись пирамидой-тетраэдром, в передней вершине которой находился «Молния-один». За ним треугольником скользили остальные ДИ-истребители. Они шли по инерции, с отключенными двигателями, на минимальном расстоянии друг от друга.
Траун обернулся к связистам в яме управления:
– Сигнал первого звена еще есть?
– Да, господин гранд-адмирал, – отозвался техник. Затем обратился по радио: – Первое звено, вы входите в область аномалии.
– Понял, «Предостерегающий», – последовал ответ Скайуокера. Впрочем, и без этого предупреждения Люк ощутил близость опасности. Холодок по спине, едва заметная пока что ломота в висках. Он со своим звеном уже четырежды летал по краю барьера; сегодня предстояло попытаться его пересечь.
Люк привычно потянулся к Силе, окутывая себя ее потоками, создавая непроницаемый заслон от внешнего мира. Боль в висках сразу исчезла, влияние «барьера» было нейтрализовано. Теперь предстоял следующий этап, более сложный: растянуть щиты Силы так, чтобы закрыть не только себя, но и своих троих ведомых, вместе с их машинами. Люк вздохнул, закрыл глаза, глубоко погружаясь в Силу. Теперь, в сплетении ее золотых нитей он видел, как сияющие потоки пронизывают ИЗР и истребители позади, как обтекают его собственную машину, закрытую щитами. А впереди – стена света, все уплотняющаяся по мере того, как истребитель Люка медленно погружался в нее. «Барьер» казался невероятно плотным сгустком потоков Силы; время от времени по нему проходили волны, точно на воде, а сейчас, когда четыре истребителя всколыхнули его гладь, к ним со всех сторон потянулись светящиеся нити и щупальца. Они наталкивались на щиты Люка и отдергивались прочь; но корпуса истребителей пронизывали, погружаясь в электронную начинку консолей управления и человеческие тела, вызывая сбои приборов и боль. Дальше, как Люк уже знал по прежнему опыту, системы истребителя начнут одна за другой выходить из строя, а у пилотов за жуткой головной болью последуют галлюцинации.
«Пора». Люк рывком отодвинул от себя щиты назад и в стороны, раздвигая щупальца, тянувшиеся от барьера. Оторвал руки от штурвала и резко развел их, ассоциируя телесное движение с новым рывком в Силе. Все три истребителя ведомых оказались заключенными в сияющий кокон, в который снаружи бились сверкающие потоки. Его пилоты переговаривались в эфире; Люк не вслушивался в их слова, сосредоточенный на поддержании щитов. Машина, предоставленная самой себе, скользила вперед по инерции. А снаружи, казалось, началось светопреставление: потоки Силы били по щитам, то сминая их, словно резину, то, напротив, вытягивая куда-то прочь. Люк пока что успевал сглаживать эти удары, стараясь поддерживать щиты в неизменном состоянии; но от внешних толчков сияющая гладь колебалась, то и дело угрожающе приближаясь к какому-нибудь из истребителей. «Только бы удержать!» Иногда потоки истончались до игл, ударявших по щитам, и Люк спешно сплетал сияющие нити, «залатывая» истончившиеся участки. Внешние удары, то искажающие, то рвущие щиты, следовали все чаще и чаще, иногда с разных сторон одновременно. У Скайуокера начинала болеть голова. «Да когда же это закончится?!»
Воздействие извне нарастало и усиливалось. В этом сверкающем мареве все сплеталось, смешивалось, вещи теряли привычные очертания, Люк уже с трудом различал голоса товарищей по эскадрилье, летевших следом. Кружилась голова, и уже почти все усилие воли уходило на то, чтобы поддержать рвущийся щит. «Надо возвращаться», мелькнула мысль: «ничего не выйдет». Скайуокер ожесточенно сжал зубы: он не привык отступать. И все же надо было принимать решение: либо рискнуть и идти вперед, надеясь, что барьер закончится раньше, чем он полностью исчерпает силы, или вернуться. Но для того, чтобы вернуться, надо опустить руки на штурвал, отвлечься на управление. Люк чувствовал, что его на это не хватит. Малейшее переключение внимания, и он утратит концентрацию, а щит рухнет. Комэск отлично отдавал себе отчет в собственных возможностях: щиты вокруг себя он восстановить, возможно, успеет, но на это уйдет время, которого хватит, чтобы убить его ведомых. А потом почувствовал, что шанс на возвращение упущен: не хватит сил долететь обратно даже в одиночку. Оставалось одно: вперед, и только вперед. С надеждой, что барьер не бесконечен.
Люку казалось, что прошла целая вечность с того времени, как они по команде «На старт!» покинули ангар «Предостерегающего». Под напором извне истончившиеся щиты скручивались, время от времени пропуская тонкие иглы, ударявшие по кому-то из пилотов. Их вспышки боли Люк ощущал как свои собственные. Еще несколько мгновений, и щит будет смят, точно флимсипластовый листок, после чего от четырех пилотов останется лишь воспоминание. Перед глазами встало лицо сестры, провожавшей его на Корусканте: «Ты скоро вернешься?» Каков ей будет услышать, что брат навсегда остался в этой светящейся западне? А Мара, Рука Императора, его, Скайуокера, невеста? Император пообещал, что после возвращения сына Вейдера из Неизведанных Регионов разрешит им пожениться. После возвращения… А отец наверняка взбесится: за лордом Вейдером водилась нехорошая склонность к необузданной ярости в подобных случаях. Однажды какая-то группировка контрабандистов взяла в заложницы Лею в надежде, что им разрешат беспрепятственно уйти; отец и разрешил уйти – в мир Великой Силы, вырезав всех, кто находился на том корабле. Люк вспомнил свои ощущения тогда: Вейдер казался живым воплощением самой Темной стороны, а волна холодной ярости, исходившая от него, заставляла бледнеть самых отчаянных имперских офицеров. А ведь это способ…
Новый удар достал одного из ведомых, лейтенанта Тикхо Селчу с Альдераана. Его боль, плеснувшаяся в Силе, отозвалась волной гнева в сознании Люка: он не позволит никому и ничему убивать своих людей! Он их сюда привел, он должен и вывести. Молодой комэск сосредоточился на этой мысли, на ненависти к тому, что извне било и скручивало его щиты. Ткань мира изменилась: свет, окутывавший их, погас, потоки Силы стали темными, точно космос вокруг. Тьма ширилась и росла, стремительно окутывала истребители, создавая новый, прочный щит. Потоки света, исходившего от барьера, гасли, рассеивались и поглощались без следа в этом сгустке темных нитей. Барьер был враждебен ему, Люку Скайуокеру, и теперь вместо того, чтобы латать расползающиеся щиты и отражать удары, он позволял чужой Силе рассеяться во Тьме, которой окутал себя и ведомых. Это был один из любимых приемов Императора, который Люк позаимствовал у Палпатина, внеся собственные коррективы. Вот теперь пригодилось…
А потом все исчезло. Закончилось. Прекратилось. Несколько секунд Люк еще сидел, зажмурившись. Потом медленно опустил руки на штурвал и перевел дыхание. На губах – солоноватый привкус крови. Медленно, осторожно рассеять щиты. Потянуться через Силу, проверить других пилотов. Все в порядке. И то хорошо. Стена света осталась позади. Теперь можно посмотреть и на приборы. Изумиться: вся борьба с аномалией длилась чуть более полминуты, а истребители за это время пролетели около сотни километров. Всего-то навсего. И по рации:
– Все, девочки-мальчики, мы на той стороне.
«Девочка» у них одна на всю эскадрилью: лейтенант Джуно Эклипс, «Молния-три». Белокурая красавица, одна из лучших пилотов имперского флота, прежде летала с Черной эскадрильей Дарта Вейдера, но потом перешла к ним. Сейчас ее ДИшка скользила справа сверху от Скайуокеровой машины, и на фразу Люка она отозвалась легким радостным смехом, мигом развеявшим мрачное молчание «перехода».
– Все, теперь нам «вторые» проставиться должны, – это заявил Ведж Антиллес, «Молния-два». Смуглый выходец из миров Коррелии был ведомым и по совместительству лучшим другом Люка. В свой двадцать один год он был обладателем одной из самых насыщенных биографий среди пилотов «Молний». Бывший мятежник, сражавшийся против Империи на стороне Альянса за восстановление Республики, взятый в плен курсантом Каридской академии Люком Скайуокером. – Я с ними поспорил, что пройдем с первого раза.
– А ты, Ведж, естественно, проследишь, чтобы коррелианский лум был достаточно выдержанным, – с легкой ленцой ответил Тикхо Селчу, «Молния-четыре», намекая на родину Антиллеса. Лучший выпусник Каридской академии, как и сам Люк, но двумя годами старше, златоволосый альдераанец был всегда невозмутимо-спокоен, даже среди гущи плазменного огня. – Коммандер, мы возвращаемся или нет?
От мысли, что барьер придется проходить второй раз, Люка бросило в холодный пот. Нет, на такой подвиг он сейчас не готов. Сначала отдых. Сутки. Нет, двое. Ну хотя пару часов.
– Нет, мы посмотрим планету, – отозвался Скайуокер, надеясь, что его голос звучит достаточно бодро. – Но сначала помашем крылышками нашим, что все в порядке.
С этим словами он развернул ДИшку на девяносто градусов и начал очерчивать «мертвую петлю». Ведомые пошли следом. В космосе понятия «вверх-вниз» теряют смысл, но наблюдатели на мостике «Предостерегающего» увидят четкий вертикальный круг, описываемый четырьмя истребителями, развернутыми правыми плоскостями к плоскости «барьера». Условный знак: аномальная область пройдена, с пилотами и машинами все в порядке. Выйдя из петли, Люк увидел, как из второго и третьего звеньев его эскадрильи вылетели вперед два пилота и быстро очертили такую же петлю, но вокруг носа ИЗРа. Это был вопрос: «Что намерены делать?» Оставив своих пилотов, Люк отправился к «барьеру». Почти возле самой стены Света-в-Силе он резко бросил машину вниз, одновременно закручивая вокруг оси. Сделал два оборота, подумал и добавил третий. Теперь у первого звена было шесть часов на исследование планеты. И они не потратят это время впустую.
– Коммандер, что там делается на планете?
Это спросила Джуно, давно привыкшая к полетам с одаренными и тому, что они, находясь на орбите, могут немало рассказать о незнакомом мире и его обитателях. Ведь она летала с Черными. Всякий раз в такие моменты Люк был уверен, что лейтенант Эклипс сравнивает его с отцом. И сравнение зачастую выходит не в пользу младшего Скайуокера.
Люк потянулся через Силу к планете. Теперь, когда «барьер» остался позади, можно было запросто просканировать новый мир Силой.
– Два материка. Много воды. Атмосфера, пригодная для жизни, – сообщил он о первых наблюдениях.
– Мы это и раньше знали. По данным телескопов на «Предостерегающем», – хмыкнул Ведж.
– А еще там есть жизнь, – отозвался Люк. – Разумная в том числе. И… – тут он запнулся, всматриваясь в потоки Света и Тьмы, окутывавшие мир, – похоже, там идет война. Или намечается, по крайней мере.
– Ого! – присвистнул Ведж. – Значит, нам там будут рады. А что? Я с удовольствием посмотрю на их технику…
– Антиллес, будь добр, помолчи, – отозвался Селчу.
– И, похоже, там полно форсъюзеров, – подвел Люк итог своим наблюдениям, – Так что вмешиваться в их дела мы не будем. Просто облетим планету, посмотрим, что к чему, и сразу домой.
Скайуокер произнес слова, которые должен был произнести. Конечно, хотелось познакомиться с местными одаренными. Очень хотелось. Но, в конце концов, он отвечает за своих пилотов. А вмешивать обычных людей в войну форсъюзеров – последнее дело. Хоть так в их Галактике бывало испокон веков.

Сенатор Эрраэнэр вполуха слушал речь представителя Коррелии Гарма Бел Иблиса. Если бы Имперский Сенат не был таким идеальным местом для той игры интересов и устремлений, полуслучайных фраз и намеков, которая развлекала его последнее время, он бы уже давно здесь уже не появлялся. Но игра эта, столь же однообразна, как и помыслы большинства существ, заполнявших зал, была неотъемлемой частью жизни.
Вон там, в ложе Альдераана, юная сенатор Лея Скайуокер. Последние пять лет она представляет мир, ставший для нее родным. Рядом – вице-король Бэйл Органа. Совсем рядом – и неимоверно далеко: эти двое – заклятые враги вот уже девять лет.
Эрраэнэр едва заметно усмехнулся. Если бы он тогда не приехал на Альдераан в очередной раз… Если бы Органа не увидел, как его маленькая приемная дочь чертит в воздухе руну Ллах, и огненный цветок распускается в детских ладонях… «Что ты делаешь, дочь?! Я же говорил тебе: никому не показывай, что можешь то, чего не умеют другие!» – «Но это Астар… сенатор Эрраэнэр показал мне!» И испуг, безумный испуг Органы, хоть и ловко скрытый, и предложение присоединяться к их с Мотмой коалиции… И холод в ответ: «У меня своя коалиция, вице-король». А рядом случайно, – случайно ли? – один из инквизиторов, имперских одаренных, агентов Разведуправления… И вот маленькая Лея в императорском дворце, и металлический голос меддроида: «совпадение ДНК – девяносто пять процентов»…
И новое имя – Гэллеа. У ситхов тоже было принято брать новые имена, отображающие суть феа. Вот и наречена теперь она – Звездной тенью.
В Ордене джедаев сказали бы – воля Силы свела их, учителя и ученицу. Бред. Он сам увидел – нить. Опутавшую Альдераан. Одну из тех, что окружают миры и судьбы. Нить предопределенности, назначенности. Замысла. Увидел – и порвал. А за нитью – оказалась дочь младшего ситха, спрятанная от Империи.
Да, годы, проведенные здесь, не прошли даром – он научился видеть эти нити. То, чего не умел прежде, там, дома. Видел их – и разрывал при необходимости. Правда, крайне редко – иначе неминуемо привлек бы к себе лишнее внимание. Хочешь выжить – умей вертеться. И прятать свою природу. Отвлекать внимание. Как ситхи – тысячу лет.
Органе он сказал правду. Да, у него была своя коалиция. Альянс. Орден. Лучших. Сильных. Умеющих выживать там, где жить невозможно. В лаве Мустафара. В апартаментах канцлера Республики – под носом джедаев. Тысячи лет не прошли зря.
И все же опасность никуда не делась. Иначе не было бы нити судьбы, скрывшей Лею и Люка от зрения ситхов. Не было бы двух последних магистров-джедаев, выжидающих… чего? Вейдер, узнав о спрятанных детях, хотел их уничтожить. Ему тогда через Сидиуса едва удалось остановить пылкого старшего Вэнтэменел…
Иблис закончил речь. На мгновение повисла тишина. И в этой тишине дрогнула ткань мира.

Четверка ДИшек начала снижение над планетой. Но перед этим пересекли терминатор и направились к материку, скрытому от прямой видимости с «Предостерегающего». Большой роли это уже не играло: все равно на таком расстоянии с разрушителя их можно увидеть как темно-серые точки, да и то лишь в мощный телескоп. А на выборе материка настоял Люк: здесь одаренные хоть и были, но немногочисленные. Лезть же в одиночку к целой толпе светлых форсъюзеров на втором континенте сын ситха не рискнул. В голову пришла шальная мысль: что, если здесь собрались джедаи, выжившие после приказа 66? Впрочем, он тут же отмел ее: после Чистки уцелели, если верить оценкам Имперской Службы Безопасности, максимум несколько сот джедаев; здесь же, на планете, обитали тысячи, если не десятки тысяч светлых одаренных.
Уже войдя в верхние слои атмосферы и размышляя над тем, как могло случиться, что в изолированном ото всей галактики мире обитает целый неучтенный орден форсъюзеров, Люк проворонил момент, когда стрелки приборов на пульте управления начали подозрительно трепыхаться из стороны в сторону.
– Хаттова дрянь! – в голосе Веджа удивленное непонимание сочеталось с опасением. – У меня проблемы с приборами: нестабильные показания.
– И у меня, – почти сразу подтвердили Тикхо и Джуно.
«Значит, не только у меня», подумал Скайуокер.
– Первое звено, прекращаем спуск, возвращаемся на орбиту повыше, – приказал молодой комэск. Увы, слишком поздно.
– У меня рули высоты отказали, – раздался в наушниках голос лейтенанта Эклипс. А Ведж выражал свое мнение о пляшущих показаниях приборов во всей красоте и богатстве коррелианской речи.
Люк тем временем пытался поднять свою машину. Безрезультатно: свистопляска датчиков нарастала, а управление отказывало. В эфире все более усиливающийся треск помех уже начал заглушать речь пилотов.
Скайуокер спешно потянулся к Силе: пилоты были живы-здоровы, хоть и напуганы. Ничего зазорного: когда твой истребитель камнем падает через атмосферу неизвестной планеты, не испугается только придурок.
А ДИшки и впрямь падали. Мертвыми грудами металла с напрочь отказавшим управлением. И двигателями. И связью. Даже система катапультирования, и та сдохла. А ведь она была одной из самых надежных в этих хрупких машинах.
Паршиво. Очень паршиво. Судя по всему, эти помехи – электромагнитной природы. Если они тянутся вниз еще хотя бы на несколько километров, в плотные слои атмосферы, они все превратятся в очень красивые падающие звезды. Падающие и горящие. А Люка такая перспектива отнюдь не устраивала. «Хотя бы в Силе никаких особых возмущений».
Итак. «Нет эмоций – есть покой». Несмотря на воспитание отцом-ситхом, Люк предпочитал использовать Светлую сторону. Как джедай. Вейдер, разумеется, был не в восторге, но не признать, что сыну и впрямь проще найти центр спокойствия среди бури, чем обращать гнев в силу, было невозможно. И обучать ребенка пришлось соответствующе: благо, для бывшего джедая Энакина Скайуокера это большой проблемы не составило.
Люк сосредоточился, прикасаясь Силой к разумам подчиненных: «Без паники». Успокаивал их, одновременно заставляя сосредоточиться: помехи могли прекратиться в любой момент. Затем начал сплетать нити Силы перед падающими ДИшками, рассчитывая хотя бы немного уменьшить их скорость. Увы, удавалось плохо: корпус уже начал нагреваться, еще немного – и их не спасет даже жаропрочное покрытие.
Сосредоточившись на торможении за счет Силы, Люк едва не упустил момент, когда индикаторы на консоли управления, мигнув последний раз, снова ровно засветились, указывая на состояние машины. Что удивительно, обошлось без серьезных повреждений: подплавленная кое-где оболочка не в счет, разгерметизации нет, сядем – залатаем… Скайуокер включил рацию:
– «Молния-лидер» – всем. Как слышно? Прием.
– «Молния-два» – «Лидеру». Связь в порядке, остальные системы – тоже.
– «Молния-три» – то же самое.
– «Молния-четыре» – то же самое. Это что за испытания на прочность, а?
– На чью прочность: машин или нашу? – осведомился Ведж.
– Хотел бы я знать, – задумчиво отозвался Люк.

…И дрогнула ткань мира.
Но для нее – оборвалась связь.
Гэллеа внимательно слушала речь коррелианца. Иногда даже в самой что ни на есть пустопорожней идеологически напыщенной болтовне можно поймать крупицу информации. Поймать и использовать. Это и есть игра под названием политика, в которую с одиннадцати играла ее мать, королева Амидала. В которую с четырнадцати играла она сама, сенатор Лея Скайуокер для мира неодаренных. Сейчас она не сосредотачивалась на Силе, и, тем не менее, почувствовала – дрожь. Где-то очень далеко, на грани слышимости. А потом что-то рванулось, и она внезапно ощутила пустоту там, где еще мгновение была нить Силы, связывавшая ее с братом.
Эта ниточка была для них чем-то вроде коммлинка, который всегда под рукой. А теперь была лишь пустота, словно часть ее собственной фэа была вырвана вместе с этой связью. Она вздрогнула: ничего подобного не было с тех пор, как девять лет назад отец привез откуда-то из Внешних Регионов светловолосого мальчишку: «Это Люк, твой брат, Лея». Она резко вскинула голову, взглянула в сторону Императора: заметил? Но Палпатин как ни в чем ни бывало переговаривался с Пестажем, Визирем Империи. Следующий взгляд – на ложу сенатора Эрраэнэра: «Что-то случилось с моим братом, Астар!»
«Не думаю, Гэллеа. Возможно, в Неизведанных Регионах есть какие-то аномалии Силы. В любом случае, гранд-адмирал Траун обо всем доложит лорду Вейдеру…»
Гэллеа несколько успокоилась. Эрраэнэр отправил Палпатину ментальный сигнал: «Как ты собираешься ей объяснять происходящее?» Тот откликнулся сразу:
«А зачем?»
«Ты намерен использовать Вэнтэменелион вслепую? Полагаешь, они смирятся с этим, если с Люком что-то случится?»
«Я хорошо знаю Вейдера и его преданность мне».
«Я тоже хорошо знаю его. И Гэллеа. Они слишком дорожат друг другом».
«Это мой Орден».
Снова старый спор. После смерти Дарта Плэгаса Сидиус был уверен, что остался старшим ситхом. Непросто было ему узнать в один прекрасный день, что в галактике существует некто, по чьему слову джедаи впервые восставали против Силы и своего Ордена. Два Великих Раскола. Двадцать четыре с половиной тысячи лет назад Легионы Леттоу стали первыми в Светлом Ордене, кто заговорил о Тьме как о неизвестных прежде возможностях. Их уничтожили; но семь тысяч лет назад история повторилась вновь. Но теперь уже раскольники не пытались стоять до последнего: бежали прочь, к неведомым звездам, где были встречены и приняты расой истинных ситхов… А тот, кто впервые показал отступникам, как управлять Темной Стороной, остался неназванным в легендах и трудах историков. Остался: жить в Республике и наблюдать за ней. И время от времени рвать нити судьбы. Это ему удавалось – даром что на запястьях по-прежнему железные оковы от цепи Ангайнор, которой его когда-то сковали собратья Валар…
Сидиус, тем не менее, от положения главы Ордена ситхов отказываться не собирается. Пусть так. Ему решать, в конце концов. И разбираться с последствиями.
Эрраэнэр покинул свою ложу. Пройдя по нескольким коридорам Сената, оказался на балконе – под самым куполом Сенатской ротонды. Ни души. Вокруг раскинулся Корускант – город, разросшийся на всю планету. Джунгли из камня и металла. Небо стемнело уже давно, но город жил собственной жизнью вне зависимости от времени суток, и ритм ее не сбавлялся ни на мгновенье. В кварталах подальше от правительственного море искусственного света затмевало звезды, а в шуме моторов непросто было расслышать собственный голос, но здесь, на балконе Ротонды, было темно и тихо, только ветер, сильный, как везде на верхних уровнях, хлестал в лицо, и огни небес искрами сияли во Тьме Эа, Вселенной. И где-то там, вдали, есть и искра, освещающая Арду, его родной мир... И черный плащ за спиной сам собой развернулся в крылья, и Сенатская Ротонда скользнула вниз, и Мелькор остался сам – один на один с ветром, тьмой и звездами…
_____________________________________________________________
Вэнтэменел - Скайуокер (в переводе на эльфийский язык).

Сообщение отредактировал Эллия - 20 Сентябрь 2014, 01:48

[Эллия]

Annanaz, спасибо за отзыв!

Сцены с Люком и Эрионом мне очень понравились:

Да уж, этакое ДТП местного масштаба. Одаренных-то друг к дружке тянет! )))

Понятно, что тащить к Властелину каких-то странных личностей, пришедших не пойми откуда и не пойми зачем - мягко выражаясь, не самое разумное решение. Надо хотя бы с означенным Властелином посоветоваться. Но мне что интересно: может быть, у Эриона еще какие-то причины для отказа есть?)

Посмотрим, посмотрим;)

Я не удержалась от того, чтобы не коснуться в своем фике одной из наибольших загадок Звездных Войн. И, нет, это не расовая принадлежность магистра Йоды;)

________________________________________________________________


Джуно Эклипс перевернула освежеванную тушку какого-то местного зверька и принялась его потрошить, сразу бросая куски мяса в котел над костром – сухпайки надо было экономить. Приходилось констатировать: не прошло еще и двух дней, как четверо молодых, но перспективных летчиков Империи превратились едва ли не в первобытных дикарей. Разве что охотились на местную дичь с помощью бластера, а не копья, но зарядников к оружию не так много. А ее, как единственную женщину, сразу сделали хранительницей огня. Все-таки налет цивилизации, даже стотысячелетней – невероятно хрупкая штука.

Вот уже сутки с лишним они каждые два часа летали к слою помех, и ни малейших изменений не отмечалось. Либо все-таки это было искусственное образование, либо никаких суточных колебаний у этих помех не было и в помине.

Надо было принимать решение насчет дальнейших действий. О чем за обедом и повел речь Скайуокер:

– Конечно, периодически проверять помехи надо, но не похоже, что они исчезнут сами собой. Так что придется дожидаться, когда с «Предостерегающего» отправят спасательную экспедицию.

– А они застрянут точно также, – хмыкнул Антиллес.

– Может быть, – согласился Скайуокер. – Но чтобы пройти барьер, необходим форсъюзер, а я сразу почувствую его присутствие. И смогу предупредить через Силу об атмосферных помехах.

– Коммандер, а почему бы тебе не позвать кого-нибудь из своей семьи на помощь непосредственно отсюда? – осведомился Селчу.

– Не получится, – невесело отозвался Люк. И объяснил: – Я их отсюда не чувствую. Планету и ее обитателей ощущаю, луну и звезду – тоже, а от остальной галактики – как отрезало. Думаю, отец и Лея решили, что я погиб.

Джуно едва заметно передернулась от одной мысли о том, что сделает лорд Вейдер, если и впрямь сочтет Люка погибшим. Перед глазами встала картина трехлетней давности: контрабандистский корабль залит кровью, повсюду трупы, а Дарт Вейдер лайтсейбером разрезает оковы дочери, захваченной в плен. Черная эскадрилья тогда участвовала в спасательной операции, и именно тогда лейтенант Эклипс поняла, почему в древности слагали столько жутких легенд о ситхах и ситхской жестокости.

– В любом случае, я не вижу смысла сидеть на месте, – голос Люка отвлек летчицу от мрачных воспоминаний. – Необходимо наладить контакты с местными жителями: в конце концов, это наша главная цель как эмиссаров Империи.

Решено было отправиться на юго-восток: после очередной медитации Люк объявил, что через Силу видел там деревню. Или город. Или… в общем, скопление живых и разумных существ.

К вечеру первого дня похода к Селчу и Эклипс пришло болезненное осознание того, что последний раз такие марш-броски приходилось делать лишь в Каридской Академии; и если в те времена они кляли сержантов, гонявших их до потери пульса по пересеченной местности, то теперь ругать на чем свет стоит приходилось себя за то, что последний год они все чаще отлынивали от полевых учений под предлогом срочных занятий на летном тренажере. Антиллес, так тот вовсе как бывший мятежник знать не знал ни про какие полевые испытания, и хоть сейчас на вопрос комэска о самочувствии преувеличенно бодро заявил, что все прекрасно, тем не менее, вечером на привале сидел почти неподвижно с бледным видом. Лучше всех поход перенес сам Скайуокер; впрочем, причина тут же стала ясна из его рассказа: Дарт Вейдер считал, что его дети должны уметь выживать в любых условиях, и неделька походной жизни на какой-нибудь тропической планетке, где хищными были не только животные, но и растения, для детей ситха отнюдь не внове.

А на второй день, с утра, произошла встреча, с одной стороны, закономерная, а, с другой, судьбоносная. Пилоты пробирались через лес, или вернее сказать, редкую рощу, когда Люк, шедший впереди, резко поднял руку: «Стоять!» Мгновение он прислушивался, одновременно прощупывая пространство вокруг Силой, а затем стандартными жестами показал спутникам: кто-то приближается к ним справа. Летчики тут же рассредоточились: Тикхо и Джуно скользнули за стволы деревьев, Люк и Ведж спрятались за высоким кустарником сбоку от тропинки. Ладонь рефлекторно легла на рукоять светового меча; рядом Антиллес держал наготове бластер. Минута прошла в молчании и тишине, а потом из-за поворота тропинки появились человеческие фигуры.

«Люди?» Издалека они походили на детей; но по мере приближения стало ясно, что это взрослые существа, хотя и очень низкого роста. Их было четверо – в походной одежде, с небольшими тряпичными узлами, босые, они бойко шагали к укрытию пилотов. Скайуокер вновь потянулся к ним Силой: существа были разумные, но никакой враждебности от них не исходило. Скорее, напротив, они сами чего-то опасались и… стоп! Странное ощущение, встревожившее Люка еще прежде, теперь усилилось.

«Откуда у них ситхский голокрон?» мелькнула мысль. Скайуокер, впрочем, тут же отмел это предположение: предмет, спрятанный у одного из существ, хоть и походил на вместилище знаний, разума и души древних форсъюзеров, все же заметно отличался от тех кубических или пирамидальных кристаллов, несколько десятков которых хранились в засекреченном отделе Императорского музея. Это было нечто иное, незнакомая технология чуждого мира. В любом случае, опасности они не представляли, и Люк махнул рукой товарищам: выходим.
Нельзя сказать, чтобы эти существа, хоббиты, как они называли сами себя, сильно испугались летчиков; и все же Люк заметил страх в глазах того самого черноволосого парня с неизвестным артефактом, впрочем, он представился, как и прочие, неким мистером Андерхиллом.

В первую же минуту разговора выяснилось, что поселение, которое нашел Люк через Силу, называлось Бри; что оно было одним из немногих обжитых мест в этой глуши, и что именно туда направляются хоббиты.

–Так идемте вместе! – тут же предложил рыжий хоббит по имени Сэм.


***
–Итак, друг мой Уиллхуфф, чем порадуете своего Императора?

–Строительство и обустройка звездной станции завершены, Ваше Величество.

Гранд-мофф Уиллхуфф Таркин, невысокий худой шестидесятилетний мужчина, курировал постройку боевой станции, оснащенной суперлазером – оружием, способным уничтожать планеты. В просторечии она именовалась Звездой Смерти, и именно под этим названием ей суждено было навсегда войти в историю.

–Как прошли испытания?

–Великолепно. Пришлось пожертвовать Деспайр, но потеря невелика.

Деспайр, планета с омерзительно жарким и влажным климатом, была колонией, куда отправляли пожизненно за особо тяжкие преступления. Именно на ее орбите строилась Звезда, и именно эта планета стала первой жертвой нового супероружия Империи.

–Вот и хорошо. Я отправлю к вам нового куратора – лорда Вейдера, – и заметив мелькнувшее на лице Таркина недовольство, добавил: – Он должен будет помочь вам с окончательным решением вопроса мятежников из Альянса.

Таркин обдумывал услышанное. Что это? Недоверие Императора ему самому? Или Дарту Вейдеру? Напоминание о том, что без флота станция все же уязвима? Или, напротив, демонстрация неэффективности огромных, многочисленных соединений звездных разрушителей и крейсеров по сравнению с одной, пусть и гигантской станцией? Бесполезно: поступки Палпатина, мастера многослойных интриг, никогда не были обусловлены лишь одним мотивом.

– Или вы опасаетесь за персонал станции, Гранд-мофф? Вспомнили легенды, которые слагают в армии о Главнокомандующем?

– Ваше Величество, если вы имеете в виду те глупые слухи, будто Дарт Вейдер не человек, а дроид или призрак из тьмы, то подобную чушь среди вверенного мне персонала я пресекаю самым жестким образом, – поспешил ответить Таркин. – В конце концов, – тут он позволил себе слегка усмехнуться, – я был знаком с ним еще до Войн Клонов, когда он был джедаем Энакином Скайуокером…

– Знакомы были, Уиллхуфф? – внезапно прервал его Император. – И как, Энакин Скайуокер вам показался таким же человеком, как мы с вами?

Подобная постановка вопроса удивила Таркина; вспомнив кстати о том, что сам Палпатин также ситх, хоть официально это никто и не объявляет, он осторожно ответил:

– Разумеется, рыцарь Скайуокер весьма выделялся на фоне даже других джедаев, но для большинства военных, тех же клонов, он был куда ближе, нежели остальные храмовники, среди которых и впрямь полно было представителей всяких нечеловеческих рас…

– Да, а Энакина Скайуокера все окружающие считали человеком до мозга костей, – внезапная издевка в голосе Императора заставила Таркина насторожиться: – все вокруг, как один, купились на внешний, человеческий облик Скайуокера, – с этими словами Палпатин резко засмеялся.

– Признаться, мне в голову не приходило,.. – начал Гранд-мофф, но был резко оборван:

– Разумеется, не приходило! Ни вам, ни клонам. И джедаям тоже – в этом была их ошибка… Увидели сверхсильного одаренного и давай во все глотки на каждом углу кричать: «Ах, Избранный, ах, сосредоточие Живой Силы!» А о том, что такое это сосредоточие, даже задуматься не удосужились.

Таркина поразил злой, резкий тон могущественного собеседника. А тот продолжал, увлеченный своими словами:

– Им в голову не пришло задаться простым вопросом: «А откуда взялось это самое сосредоточие Силы в человеческом ребенке?» И подумать, человек ли перед ними. Смотрели на тело, на внешний облик, измеряли количество мидихлориан в крови,.. а то, что по сравнению с существом перед ними тот же Йода – практически человек, ни в одну светлую – просветленную голову не пришло. Я тоже хорош – понял, кто передо мной, только когда вытащил его из лавовой реки на Мустафаре. Руки-ноги отрублены, вся кожа сгорела, легкие – тоже, а он продолжал жить.
Вопреки всему.

– Признаться, я полагал, что в подобных случаях свою роль играет Сила, – осторожно ответил Гранд-мофф.

– Играет… Только с такими ранами все равно люди не живут. Так что не врут слухи. Лорд Дарт Вейдер – не человек. И человеком никогда не был.

– А кто тогда?

– Вам лучше не знать, – усмехнулся Император. – А сейчас ступайте, Уиллхуфф. Идите.


***
Собеседник его принадлежал к числу лиц, весьма влиятельных в Империи вообще и на Корусканте в частности. Принц Ксизор, представитель гуманоидной расы фаллиинов, рептилоидов, чьим отличительным признаком служил зеленый цвет кожи, возглавлял крупнейший в Галактике криминальный синдикат «Черное Солнце», в сферу влияния которого входили и Пространство Хаттов, и многие группировки помельче во Внешних Регионах, промышлявшие торговлей наркотическим спайсом, оружием, кораблями и, что самое отвратительное, живым товаром. На многих отдаленных планетах не было принято следить за тем, чтобы рабы на их рынках были в прошлом мятежниками или преступниками; там весьма ценились и обычные граждане Империи, которым не повезло оказаться на корабле, захваченном пиратами. Конечно, Дарт Вейдер, один из главных противников этой практики, часто предпринимал карательные экспедиции во Внешние Регионы, но для полного искоренения этой мерзости необходимы скоординированные усилия многих ведомств Империи, а Палпатин пока что смотрел на беспорядки на окраинах галактики сквозь пальцы. И Ксизор имел возможность получать баснословные прибыли с одной стороны, и пользоваться эффективным рычагом давления на своих противников, с другой. Вот и сейчас он с самым приветливым и доброжелательным выражением лица говорил такие вещи, что хотелось отдать его на корм Глаурунгу. Или Смаугу. Или любому другому дракону, которых Мелькор, он же Моргот, Черный враг мира, он же сенатор Эрраэнэр, некогда создавал.

– Вот вы, сенатор Эрраэнэр, представляете планету Лаан Эарта. Внешние Регионы, почти на границе с Пространством Хаттов… Ближайший секторальный флот – за сутки полета в гиперпространстве, да и то перед вылетом у них неделя на сборы уйдет. Если не больше. Своей системы обороны у вас нет. А я из надежных источников знаю, что Джабба-хатт как раз собирается расширять свое влияние на другие планеты. Так что, к огромному сожалению, Лаан Эарте грозят большие проблемы в ближайшем будущем. Но вот если бы вы разрешили «Шахтам Ксизора» добывать на своей планете ауродиум, вашему народу было бы нечего опасаться.

Ауродиум – драгоценный металл. Баснословно дорогой и невероятно редкий.

«Попался бы ты мне в Аст Ахэ. Мигом бы начал упрашивать Саурона поскорее отправить тебя в мир Великой Силы. Или в чертоги Мандоса, что почти одно и тоже».

– Убирайтесь, – коротко произнес Эрраэнэр. Ксизор усмехнулся:

– По-моему, вы принимаете слишком спешное решение, сенатор.

– Двери вон там.

– Вы об этом пожалеете, – бросил на прощание принц преступного мира. Но убрался-таки.

Подобные разговоры были для Эрраэнэра не внове. Вот хотя бы тогда, сорок с лишним лет назад…

…Гардулла-хатт принимала представителя Лаан Эарта в своем дворце-крепости со всей свитой. Если, конечно, это сборище существ нескольких десятков рас можно было назвать свитой. Слуги, наемники, рабы, дроиды… В углу жались две молодые рабыни: человек и твиллечка. Хатты обожали держать девушек гуманоидных рас в качестве живых игрушек при своем дворе.

Камнем преткновения стал тот самый ауродиум. После того, как лаанцы буквально вышвырнули со своей планеты управляющего Гардуллы, приехавшего налаживать добычу драгоценного металла, звездная система была взята в кольцо блокады. Обращаться за помощью к Сенату Республики было бесполезно: никакого контроля над хаттами у Корускантского правительства не было и в помине. Пришлось разбираться своими силами. Вот Эрраэнэр и отправился на переговоры. В одиночку.

В первый же час стало ясно, что ни одна из сторон так просто сдаваться не собирается. А к вечеру Гардулла предложил сенатору «воспользоваться хозяйским гостеприимством». Поначалу Мелькор полагал, что эта фраза подразумевает ночлег в хаттской крепости, однако ближе к полуночи он услышал робкое царапанье в дверь.

На пороге стояла девушка, одна из тех рабынь, которых он видел в зале.

– Меня прислал Гардулла-хатт к господину, – низко поклонившись, тихо сказала она.

– Зачем?

– Я должна скрасить досуг господина, выполняя любые его желания, – последовал ответ.

– Интересный способ получить разрешение на добычу ауродиума в моем мире, – хмыкнул он. – Ведь именно на это ты должна меня «уговорить», верно?

– Господин очень проницателен, – тихо прошептала девушка.

– В таком случае, вот тебе мое желание: иди в свою комнату и не покидай ее до утра, – Эрраэнэр потянул дверь, чтобы закрыть, но рабыня вцепилась в край:

– Прошу вас… Если я уйду, Гардулла прикажет меня скормить ранкору за неподчинение.

Пришлось ее впустить. Дверь закрылась, а девушка неподвижно стояла на пороге, уставившись в пол.

– Ложись спать, – наконец посоветовал ей Эрраэнэр.

– Я должна вам сказать,.. – она вдруг вскинула голову, явно решаясь на какой-то отчаянный шаг, – я слышала, как Гардулла-хатт говорил с одним наемником… если мои старания окажутся бесполезны, он убьет вас. Поэтому бегите отсюда, пока не поздно, – закончила она свою речь едва слышным шепотом.

Эрраэнэр взял ее за руку, заставил сесть рядом:

– Как тебя зовут, девочка?

– Шми, – прошептала она.

– Шми… – Имя было ей под стать. Терпеливая и гордая, выносливая и упрямая. Иная бы не выжила в подобных условиях. Или выжила бы, но сломалась. – Почему ты решила рассказать мне о планах Гардуллы?

– Мне показалось, вы достойны знать правду. И я не хотела вам лгать.

Все-таки это загадка: как она смогла выжить у хатта?

– У меня будет к тебе просьба, Шми. Очень необычная.

– Я сделаю, что смогу, – отозвалась она.

– Ты еще не знаешь, что за просьба.

– Какая разница?

…– Представь себе своего сына, Шми, каким бы он должен быть. И открой мне свой разум.

Сплетались потоки Силы, и воздух сгустился, принимая человеческие очертания. Сквозь туманное сияние проступали черты юноши, и вот уже, спустя мгновение, сотворенный смотрел на них ярко-голубыми глазами.

«Ты создан мною из Силы Эа, воплощение миров этой галактики. Ты будешь подобен им: гордый и неукротимый, вечно идущий к цели. И непокоренный никем. Свободный. Из Эа соткан дух твой, и домом будет тебе галактика, и по небесам пройдут твои пути, мой третий сотворенный, Вэнтэменел, Гуляющий-по-небесам. И будет имя твое – Скайуокер».
Шми смотрела широко распахнутыми глазами на происходящее:

– Это и есть мой сын?

– Да. Ты выбрала для него облик, теперь же дай ему имя.

– Я – имя? – прошептала она изумленно.

– У одного из народов моей родины есть обычай: отец и мать каждый дает ребенку имя вскоре после рождения. А потом, уже повзрослев, он выбирает еще одно. Вот я и решил последовать этому обычаю.

Шми кивнула. Мгновение поразмыслив, сказала:

– Я бы хотела назвать его Энакин. На языке моей родины это означает «защитник».

– Вот и решено. Отныне имя твое – Энакин Скайуокер, – утверждая свое творение, молвил Мелькор.

Черты юноши расплылись, и сияние окутало Шми, медленно угасая.

– Но где же он… Энакин? – прошептала она.

– Под твоим сердцем, – был ей ответ. – Мой сотворенный создан для жизни в этой галактике, так пусть начнет свою жизнь, как человек. Пусть поймет людей и других существ, обитающих в этих мирах.

– Но вы отдали его в рабство Гардулле. Ведь дитя рабыни – тоже раб.

– Я позабочусь о том, чтобы обезопасить тебя с ним от хатта. Поверь мне, Шми.