Галактика за Вратами Ночи, Кроссовер Звездных войн и Властелина Колец Опции

[Эллия]

Была ни была, я это выкладываю. Над этим фиком я работаю с января, и пока что все еще - в процессе.

Название: Галактика за Вратами Ночи.
Фандом: Звездные Войны и Властелин Колец.
Автор: Эллия.
Бета: сама управляюсь.
Рейтинг: R.
Жанр: экшн, возможно, добавится драма.
Размер: еще не вполне определилась, но большой.
Описание: Император отправляет экспедицию на некую звездную систему в Неизведанных Регионах, в которую до сих пор никто не мог пробраться, и Люк Скайуокер, сын Главнокомандуюшего Империи Дарта Вейдера, разумеется, не может остаться в стороне. Откуда Его Величеству известно об этой системе, ведает лишь он сам… да, пожалуй, один из его давних знакомых, некто сенатор Эрраэнэр, изредка называющий себя Мелькором: «Там остался Саурон, мой ученик…»
Предупреждение: Я честно старалась писать так, чтобы сюжет был понятен любому, кто смотрел ТОЛЬКО фильмы (6 ЗВ+ 3 ВК), а обо всех канонных персонажах из "Расширенных Вселенных" обоих фандомов довольно подробно рассказываю. Поэтому абзацы таких отступлений можно смело пропустить - если имена Трауна и Айсард, Манве и Намо, Элхэ и Гэлеона не вызывают вопросов. С этой же целью я максимально сократила количество используемых имен персонажей, выбирая из всех известных наиболее общеупотребительные (это относится, прежде всего, к персонажам "Властелина Колец"). Исключение - лишь главные герои: Энакин Скайуокер - Дарт Вейдер и Саурон - Гортхауэр. Тоже самое относится к географическим названиям. Кое-какие мотивы почерпнуты из «Черной книги Арды» – уж очень подходяша к теме фика идея об иных мирах, которые существуют за пределами Средиземья и Арды.

Пролог

Мы платим по долгам иной войны,
Еще одну затеяв между делом,
И нервы, как клинки, обнажены,
И струны отливают черно-белым.
И нервы, как клинки, обнажены –
Мы платим по долгам иной войны.
Алькор (Светлана Никифорова),
«Долг»

Праздник подходил к концу, и гости друг за другом покидали Императорский дворец. Сам Палпатин уже давно был в кабинете: просмотрев доклад Арманда Айсарда, директора Имперского Разведуправления, Император переключил несколько кнопок на голопроекторе и в воздухе синеватой дымкой соткалось призрачное изображение двоих – юноша в одежде джедая стоял за плечом молодой женщины, произносившей речь на заседании Сената – тогда еще Республиканского. Кос Палпатин, Темный Повелитель ситхов Дарт Сидиус, погрузился в размышления, время от времени прихлебывая вино. Альдераанское – одно из лучших в Галактике.
Легкий шорох открывающейся двери.
– Ностальгия замучила, Ваше Величество? – вошедший назвал титул Палпатина с легкой иронией, словно говорившей: «Пусть для всей Галактики ты и Император, а я тебя еще с вот таких лет знаю».
Они и впрямь были знакомы издавна – еще в то, казавшееся бесконечно давним время, когда юный Кос Палпатин еще не был ни Императором, ни Темным Повелителем ситхов, ни даже сенатором – студентом одного из набуанских колледжей. Шестьдесят лет. Время словно не имело власти над этим существом: за десятилетия он ничуть не изменился внешне. Высокий – по человеческим меркам даже слишком высокий – но при этом идеально сложенный, он походил бы на людей, если бы не та необычная, нечеловеческая красота, что бросилась в глаза набуанцу еще при первом знакомстве. Впрочем, никому из нынешнего окружения Императора не приходило в голову, что сенатор Эрраэнэр, изредка называвший себя Мелькором, к человеческой расе не принадлежит. И хорошо: меньше знают подданные – лучше спит Император.
– Это голофото времени Войн Клонов, верно? – спросил Мелькор, расположившись в кресле напротив.
Палпатин кивнул:
– Да. Из репортажа о работе Сената – десятилетней давности.
– Десять лет… – собеседник смотрел в никуда – рассеянный взгляд, типичный для форсъюзера, прислушивающегося к Силе. – Жаль все-таки, что погибла сенатор Амидала. Перспективная женщина… была.
– Хотел спросить, кстати, – это точно? Сам понимаешь, меня не слишком радует узнавать о таких вещах едва ли не последним.
– Да, – Мелькор резко повернулся: – Я допросил Бэйла Органу – он присутствовал при рождении Люка и Леи. И смерти их матери.
– Много врал? – осведомился Палпатин. Его собеседник поморщился:
– Пытался. – И снова замолчал, всматриваясь в потоки Силы. Палпатин неторопливо отхлебнул вина.
Какое-то время в комнате висела почти полная тишина. За окном в отдалении переливался огнями Корускант – город-планета, вот уже десять лет носивший гордое название Центра Империи.
Империя… Галактическая Империя – его, Палпатина, творение, восставшее на месте полуразваленной Республики и закосневшего в древних догмах Ордена джедаев. Казалось, последний уничтожен десять лет назад – ан нет, возник-таки призрак прошлого. Возник – задорным смехом черноволосой девочки по имени Лея Органа, приемной дочери альдераанского короля, удивленным взглядом мальчика, смуглого от загара в пустынях захолустного Татуина, – Люка Скайуокера. Дети лорда Вейдера, считавшиеся умершими со своей матерью, Падме Наберрие Амидалой еще при рождении, оказались спрятаны джедаями. Мелькор, обнаруживший их пару недель назад, был уверен – двое близнецов должны были, по замыслу джедаев, сыграть решающую роль в падении Империи ситхов.
Не сыграют – теперь. Палпатин с мрачным удовлетворением наблюдал сегодня на празднике, как смотрел Органа на свою бывшую приемную дочь, ни на шаг не отходившую от настоящего отца. Ничего – это еще небольшая месть за кражу детей.
– Я собираюсь вернуться на свою планету, – внезапно заговорил Мелькор.
– На Лаан Эарту? – Уточнил Палпатин.
– Нет. На Арду, свою первую планету.
От неожиданности Император чуть не поперхнулся вином.
– На Арду – сейчас?!
– Не сейчас – лет через девять-десять, когда повзрослеют Люк и Лея, – ответил Мелькор.
– А как же пророчество о Битве Битв – Дагор Дагорате и твоей гибели?
– А я на тебя рассчитываю, Кос. И на Вейдера с его детьми.
– Если так, то я бы выждал еще лет двадцать, – осторожно заметил Палпатин. – Пока Люк и Лея не станут настоящими ситхами.
Мелькор отрицательно покачал головой:
– Нет. Нет, я и так слишком долго дожидался. Шесть тысяч лет – даже по меркам моей расы значительный срок. Ведь там остался Саурон, мой ученик и последователь, – я должен вернуться.



Давным-давно, в далекой-далекой галактике...

Эпизод I: Новая надежда.

Спустя девятнаднадцать после создания Галактической Империи ее Повелитель, Кос Палпатин обращает свой взор на Неизведанные Регионы. Внимание Императора-ситха приковывает одна малоизвестная планетная система, в которую еще никому никогда не удавалось проникнуть.
На исследование загадочной планеты отправлена экспедиция под командованием гранд-адмирала Трауна. Юный Люк Скайуокер, сын Повелителя Тьмы Дарта Вейдера, также участвует в этой экспедиции – вместе с эскадрильей «Молний», находящейся под его началом…

Глава 1. «Барьер».

Мы к планете приближались, нас ловили на прицел,
А в наушниках смеялись: «Улетай, покуда цел!»
Но насмешки не спасают, дан приказ, проложен курс,
А исход войны решает человеческий ресурс.
Алькор (Светлана Никифорова), «Рейд»

Всю последнюю неделю погода явно решила побаловать жителей Минас-Тирита: погожие летние дни сменялись ясными ночами, и звезды, творения валиэ Варды, казались яркими, словно ночные фонари улиц. Если бы кто-нибудь из многомудрых ученых мужей при дворе наместника Денетора удосужился бы создать несложный прибор, состоящий из нескольких выпуклых стеклышек, расположенных в определенном порядке, и посмотреть через них на ночное небо, то, вне всякого сомнения, увидел бы крошечный синий треугольник, время от времени заслонявший собою звезды. Но, увы, ни у кого в Средиземье подобных приборов не было, и никто из обитателей бело-сине-зеленой планеты, небольшим пятном плывшей в иллюминаторе имперского звездного разрушителя «Предостерегающий» класса «Империал-1», понятия не имел о визитерах, пришедших из глубин Пустоты – Вселенной-за-Гранью. Разумеется, ни о чем подобном не знал и черноволосый синекожий гуманоид с красными светящимися глазами в белом гранд-адмиральском мундире, стоявший рядом с двумя людьми-офицерами на мостике у огромного транспаристилового иллюминатора, и наблюдавший, как двенадцать шарообразных машин с шестиугольными плоскостями по бокам выстраивались рядом с разрушителем. Затем он оглянулся на техников в яме под мостиком, и один из них ответил на невысказанный вопрос:
– Установлена связь с «Молниями», сэр. Включаю громкую связь.
Гуманоид кивнул и обратился куда-то в пустоту:
– Коммандер Скайуокер, доложить обстановку.
– Эскадрилья «Молний» на позиции, – на весь мостик раздался голос юного комэска. – Ждем вашей команды, господин гранд-адмирал.
– Начинайте операцию.
– Есть! – задорно отозвался Скайуокер. – Первое звено – вперед, второе и третье остаются на местах. Держаться рядом со мной, разбегающихся вомп-песчанок не изображать. Поняли?
Дагон Нириц, командир «Предостерегающего», едва заметно нахмурился, слушая болтовню Скайуокера. К девятнадцати годам парень ударными темпами закончил военную академию на Кариде, отслужил на «Опустошителе», флагмане Дарта Вейдера, вскоре стал командиром эскадрильи и отправился в экспедицию по Неизведанным Регионам под командованием гранд-адмирала Трауна. Со стороны посмотреть – типичный сынок влиятельных родителей, которому по жизни везде «зеленая» улица. Репортеры в Голонете иначе как «сын лорда Вейдера» его и не называли.
Однако спустя несколько месяцев знакомства ни у одного человека на «Предостерегающем» не повернулся бы язык обвинить Скайуокера-младшего в непотизме или профнепригодности: в эскадрилье на командира едва ли не молились, да и сам тот факт, что за последние три месяца никто из пилотов «Молний» не погиб, хотя до экспедиции «Предостерегающий» вовсю гонял пиратов и мятежников по Внешним Регионам, говорил сам за себя. А уж летал он… одно слово – Скайуокер. Недаром еще со времен Войн Клонов фраза «летает, как Скайуокер», была едва ли не высшей похвалой для пилота. Но с соблюдением устава… Нынешние «вомп-песчанки» в эфире по сравнению с записями разговоров в бою, где иной раз можно было услышать и весьма заковыристые выражения хаттской речи, казались еще вполне уставным высказыванием. Нириц пробовал делать замечания: «Коммандер, по вашим словам в эфире вас можно принять за мятежников Альянса, а не пилотов Империи» и слышал в ответ: «Так главное, что на деле-то мы – пилоты Империи». Сейчас Нириц оглянулся на невозмутимого гранд-адмирала Трауна, синелицего чисса, единственного нелюдя-офицера в имперской армии, и счел за благо промолчать. А тем временем первое звено «Молний» уже было на полпути к «барьеру».
Об этом «барьере» стоит рассказать отдельно. Не так давно, за пятнадцать лет до создания Галактической Империи, этот самый Траун, будучи еще не имперским гранд-адмиралом, а синдиком Митт'рау'нуруодо, командиром пограничного флота Доминации Чиссов, открыл новую неизвестную звездную систему. Открыть-то открыл, а исследовать не удалось: вокруг системы, состоящей из желтой звезды, небольшой каменистой планеты и ее спутника, обнаружилась аномалия неизвестной природы, преодолеть которую не удалось. С дроидами и кораблями-беспилотниками после пересечения некоторой отметки терялась радиосвязь, хотя их прекрасно можно было разглядеть в иллюминатор; а специально запрограммированные на возвращение беспилотники оставались «там» вопреки заложенным программам. Как-то раз Митт'рау'нуруодо сам вознамерился пересечь аномальную область, но при прохождении ее у всей команды чиссов начались жуткие головные боли, все усиливавшиеся по мере продвижения вперед, и сразу прекратившиеся после поворота обратно; а двое членов экипажа скончались от кровоизлияния в мозг. После этого никто из правящих семей Доминации уже не заикался об исследовании загадочной системы.
Вновь о ней вспомнили уже после становления Галактической Империи, когда два государства начали поддерживать вполне официальные, хотя и строго засекреченные дипломатические отношения. Тысячи лет назад Доминация не раз и не два сотрудничала с древними империями ситхов; государство Палпатина исключением не стало. Тогда же из-за конфликтов с руководством Доминации синдик Митт'рау'нуруодо покинул родину, перейдя в Имперский космический флот под командование лорда ситхов Дарта Вейдера. А еще через несколько лет была отправлена исследовательская экспедиция в Неизведанные Регионы, неподконтрольные ни Империи, ни Доминации, и вот теперь уже Траун оказался на своем флагмане, ИЗР «Предостерегающем», возле загадочной системы. А идея Его Величества Императора Палпатина о том, что, возможно, через «барьер» мог бы пройти одаренный, воплотилась в присутствие эскадрильи «Молний», первое звено которой во главе с коммандером Скайуокером уже вплотную приблизилось к аномальному пространству.
Второе и третье звенья «Молний» неподвижно висели над ИЗР. Первое же удалялось, выстроившись пирамидой-тетраэдром, в передней вершине которой находился «Молния-один». За ним треугольником скользили остальные ДИ-истребители. Они шли по инерции, с отключенными двигателями, на минимальном расстоянии друг от друга.
Траун обернулся к связистам в яме управления:
– Сигнал первого звена еще есть?
– Да, господин гранд-адмирал, – отозвался техник. Затем обратился по радио: – Первое звено, вы входите в область аномалии.
– Понял, «Предостерегающий», – последовал ответ Скайуокера. Впрочем, и без этого предупреждения Люк ощутил близость опасности. Холодок по спине, едва заметная пока что ломота в висках. Он со своим звеном уже четырежды летал по краю барьера; сегодня предстояло попытаться его пересечь.
Люк привычно потянулся к Силе, окутывая себя ее потоками, создавая непроницаемый заслон от внешнего мира. Боль в висках сразу исчезла, влияние «барьера» было нейтрализовано. Теперь предстоял следующий этап, более сложный: растянуть щиты Силы так, чтобы закрыть не только себя, но и своих троих ведомых, вместе с их машинами. Люк вздохнул, закрыл глаза, глубоко погружаясь в Силу. Теперь, в сплетении ее золотых нитей он видел, как сияющие потоки пронизывают ИЗР и истребители позади, как обтекают его собственную машину, закрытую щитами. А впереди – стена света, все уплотняющаяся по мере того, как истребитель Люка медленно погружался в нее. «Барьер» казался невероятно плотным сгустком потоков Силы; время от времени по нему проходили волны, точно на воде, а сейчас, когда четыре истребителя всколыхнули его гладь, к ним со всех сторон потянулись светящиеся нити и щупальца. Они наталкивались на щиты Люка и отдергивались прочь; но корпуса истребителей пронизывали, погружаясь в электронную начинку консолей управления и человеческие тела, вызывая сбои приборов и боль. Дальше, как Люк уже знал по прежнему опыту, системы истребителя начнут одна за другой выходить из строя, а у пилотов за жуткой головной болью последуют галлюцинации.
«Пора». Люк рывком отодвинул от себя щиты назад и в стороны, раздвигая щупальца, тянувшиеся от барьера. Оторвал руки от штурвала и резко развел их, ассоциируя телесное движение с новым рывком в Силе. Все три истребителя ведомых оказались заключенными в сияющий кокон, в который снаружи бились сверкающие потоки. Его пилоты переговаривались в эфире; Люк не вслушивался в их слова, сосредоточенный на поддержании щитов. Машина, предоставленная самой себе, скользила вперед по инерции. А снаружи, казалось, началось светопреставление: потоки Силы били по щитам, то сминая их, словно резину, то, напротив, вытягивая куда-то прочь. Люк пока что успевал сглаживать эти удары, стараясь поддерживать щиты в неизменном состоянии; но от внешних толчков сияющая гладь колебалась, то и дело угрожающе приближаясь к какому-нибудь из истребителей. «Только бы удержать!» Иногда потоки истончались до игл, ударявших по щитам, и Люк спешно сплетал сияющие нити, «залатывая» истончившиеся участки. Внешние удары, то искажающие, то рвущие щиты, следовали все чаще и чаще, иногда с разных сторон одновременно. У Скайуокера начинала болеть голова. «Да когда же это закончится?!»
Воздействие извне нарастало и усиливалось. В этом сверкающем мареве все сплеталось, смешивалось, вещи теряли привычные очертания, Люк уже с трудом различал голоса товарищей по эскадрилье, летевших следом. Кружилась голова, и уже почти все усилие воли уходило на то, чтобы поддержать рвущийся щит. «Надо возвращаться», мелькнула мысль: «ничего не выйдет». Скайуокер ожесточенно сжал зубы: он не привык отступать. И все же надо было принимать решение: либо рискнуть и идти вперед, надеясь, что барьер закончится раньше, чем он полностью исчерпает силы, или вернуться. Но для того, чтобы вернуться, надо опустить руки на штурвал, отвлечься на управление. Люк чувствовал, что его на это не хватит. Малейшее переключение внимания, и он утратит концентрацию, а щит рухнет. Комэск отлично отдавал себе отчет в собственных возможностях: щиты вокруг себя он восстановить, возможно, успеет, но на это уйдет время, которого хватит, чтобы убить его ведомых. А потом почувствовал, что шанс на возвращение упущен: не хватит сил долететь обратно даже в одиночку. Оставалось одно: вперед, и только вперед. С надеждой, что барьер не бесконечен.
Люку казалось, что прошла целая вечность с того времени, как они по команде «На старт!» покинули ангар «Предостерегающего». Под напором извне истончившиеся щиты скручивались, время от времени пропуская тонкие иглы, ударявшие по кому-то из пилотов. Их вспышки боли Люк ощущал как свои собственные. Еще несколько мгновений, и щит будет смят, точно флимсипластовый листок, после чего от четырех пилотов останется лишь воспоминание. Перед глазами встало лицо сестры, провожавшей его на Корусканте: «Ты скоро вернешься?» Каков ей будет услышать, что брат навсегда остался в этой светящейся западне? А Мара, Рука Императора, его, Скайуокера, невеста? Император пообещал, что после возвращения сына Вейдера из Неизведанных Регионов разрешит им пожениться. После возвращения… А отец наверняка взбесится: за лордом Вейдером водилась нехорошая склонность к необузданной ярости в подобных случаях. Однажды какая-то группировка контрабандистов взяла в заложницы Лею в надежде, что им разрешат беспрепятственно уйти; отец и разрешил уйти – в мир Великой Силы, вырезав всех, кто находился на том корабле. Люк вспомнил свои ощущения тогда: Вейдер казался живым воплощением самой Темной стороны, а волна холодной ярости, исходившая от него, заставляла бледнеть самых отчаянных имперских офицеров. А ведь это способ…
Новый удар достал одного из ведомых, лейтенанта Тикхо Селчу с Альдераана. Его боль, плеснувшаяся в Силе, отозвалась волной гнева в сознании Люка: он не позволит никому и ничему убивать своих людей! Он их сюда привел, он должен и вывести. Молодой комэск сосредоточился на этой мысли, на ненависти к тому, что извне било и скручивало его щиты. Ткань мира изменилась: свет, окутывавший их, погас, потоки Силы стали темными, точно космос вокруг. Тьма ширилась и росла, стремительно окутывала истребители, создавая новый, прочный щит. Потоки света, исходившего от барьера, гасли, рассеивались и поглощались без следа в этом сгустке темных нитей. Барьер был враждебен ему, Люку Скайуокеру, и теперь вместо того, чтобы латать расползающиеся щиты и отражать удары, он позволял чужой Силе рассеяться во Тьме, которой окутал себя и ведомых. Это был один из любимых приемов Императора, который Люк позаимствовал у Палпатина, внеся собственные коррективы. Вот теперь пригодилось…
А потом все исчезло. Закончилось. Прекратилось. Несколько секунд Люк еще сидел, зажмурившись. Потом медленно опустил руки на штурвал и перевел дыхание. На губах – солоноватый привкус крови. Медленно, осторожно рассеять щиты. Потянуться через Силу, проверить других пилотов. Все в порядке. И то хорошо. Стена света осталась позади. Теперь можно посмотреть и на приборы. Изумиться: вся борьба с аномалией длилась чуть более полминуты, а истребители за это время пролетели около сотни километров. Всего-то навсего. И по рации:
– Все, девочки-мальчики, мы на той стороне.
«Девочка» у них одна на всю эскадрилью: лейтенант Джуно Эклипс, «Молния-три». Белокурая красавица, одна из лучших пилотов имперского флота, прежде летала с Черной эскадрильей Дарта Вейдера, но потом перешла к ним. Сейчас ее ДИшка скользила справа сверху от Скайуокеровой машины, и на фразу Люка она отозвалась легким радостным смехом, мигом развеявшим мрачное молчание «перехода».
– Все, теперь нам «вторые» проставиться должны, – это заявил Ведж Антиллес, «Молния-два». Смуглый выходец из миров Коррелии был ведомым и по совместительству лучшим другом Люка. В свой двадцать один год он был обладателем одной из самых насыщенных биографий среди пилотов «Молний». Бывший мятежник, сражавшийся против Империи на стороне Альянса за восстановление Республики, взятый в плен курсантом Каридской академии Люком Скайуокером. – Я с ними поспорил, что пройдем с первого раза.
– А ты, Ведж, естественно, проследишь, чтобы коррелианский лум был достаточно выдержанным, – с легкой ленцой ответил Тикхо Селчу, «Молния-четыре», намекая на родину Антиллеса. Лучший выпусник Каридской академии, как и сам Люк, но двумя годами старше, златоволосый альдераанец был всегда невозмутимо-спокоен, даже среди гущи плазменного огня. – Коммандер, мы возвращаемся или нет?
От мысли, что барьер придется проходить второй раз, Люка бросило в холодный пот. Нет, на такой подвиг он сейчас не готов. Сначала отдых. Сутки. Нет, двое. Ну хотя пару часов.
– Нет, мы посмотрим планету, – отозвался Скайуокер, надеясь, что его голос звучит достаточно бодро. – Но сначала помашем крылышками нашим, что все в порядке.
С этим словами он развернул ДИшку на девяносто градусов и начал очерчивать «мертвую петлю». Ведомые пошли следом. В космосе понятия «вверх-вниз» теряют смысл, но наблюдатели на мостике «Предостерегающего» увидят четкий вертикальный круг, описываемый четырьмя истребителями, развернутыми правыми плоскостями к плоскости «барьера». Условный знак: аномальная область пройдена, с пилотами и машинами все в порядке. Выйдя из петли, Люк увидел, как из второго и третьего звеньев его эскадрильи вылетели вперед два пилота и быстро очертили такую же петлю, но вокруг носа ИЗРа. Это был вопрос: «Что намерены делать?» Оставив своих пилотов, Люк отправился к «барьеру». Почти возле самой стены Света-в-Силе он резко бросил машину вниз, одновременно закручивая вокруг оси. Сделал два оборота, подумал и добавил третий. Теперь у первого звена было шесть часов на исследование планеты. И они не потратят это время впустую.
– Коммандер, что там делается на планете?
Это спросила Джуно, давно привыкшая к полетам с одаренными и тому, что они, находясь на орбите, могут немало рассказать о незнакомом мире и его обитателях. Ведь она летала с Черными. Всякий раз в такие моменты Люк был уверен, что лейтенант Эклипс сравнивает его с отцом. И сравнение зачастую выходит не в пользу младшего Скайуокера.
Люк потянулся через Силу к планете. Теперь, когда «барьер» остался позади, можно было запросто просканировать новый мир Силой.
– Два материка. Много воды. Атмосфера, пригодная для жизни, – сообщил он о первых наблюдениях.
– Мы это и раньше знали. По данным телескопов на «Предостерегающем», – хмыкнул Ведж.
– А еще там есть жизнь, – отозвался Люк. – Разумная в том числе. И… – тут он запнулся, всматриваясь в потоки Света и Тьмы, окутывавшие мир, – похоже, там идет война. Или намечается, по крайней мере.
– Ого! – присвистнул Ведж. – Значит, нам там будут рады. А что? Я с удовольствием посмотрю на их технику…
– Антиллес, будь добр, помолчи, – отозвался Селчу.
– И, похоже, там полно форсъюзеров, – подвел Люк итог своим наблюдениям, – Так что вмешиваться в их дела мы не будем. Просто облетим планету, посмотрим, что к чему, и сразу домой.
Скайуокер произнес слова, которые должен был произнести. Конечно, хотелось познакомиться с местными одаренными. Очень хотелось. Но, в конце концов, он отвечает за своих пилотов. А вмешивать обычных людей в войну форсъюзеров – последнее дело. Хоть так в их Галактике бывало испокон веков.

Сенатор Эрраэнэр вполуха слушал речь представителя Коррелии Гарма Бел Иблиса. Если бы Имперский Сенат не был таким идеальным местом для той игры интересов и устремлений, полуслучайных фраз и намеков, которая развлекала его последнее время, он бы уже давно здесь уже не появлялся. Но игра эта, столь же однообразна, как и помыслы большинства существ, заполнявших зал, была неотъемлемой частью жизни.
Вон там, в ложе Альдераана, юная сенатор Лея Скайуокер. Последние пять лет она представляет мир, ставший для нее родным. Рядом – вице-король Бэйл Органа. Совсем рядом – и неимоверно далеко: эти двое – заклятые враги вот уже девять лет.
Эрраэнэр едва заметно усмехнулся. Если бы он тогда не приехал на Альдераан в очередной раз… Если бы Органа не увидел, как его маленькая приемная дочь чертит в воздухе руну Ллах, и огненный цветок распускается в детских ладонях… «Что ты делаешь, дочь?! Я же говорил тебе: никому не показывай, что можешь то, чего не умеют другие!» – «Но это Астар… сенатор Эрраэнэр показал мне!» И испуг, безумный испуг Органы, хоть и ловко скрытый, и предложение присоединяться к их с Мотмой коалиции… И холод в ответ: «У меня своя коалиция, вице-король». А рядом случайно, – случайно ли? – один из инквизиторов, имперских одаренных, агентов Разведуправления… И вот маленькая Лея в императорском дворце, и металлический голос меддроида: «совпадение ДНК – девяносто пять процентов»…
И новое имя – Гэллеа. У ситхов тоже было принято брать новые имена, отображающие суть феа. Вот и наречена теперь она – Звездной тенью.
В Ордене джедаев сказали бы – воля Силы свела их, учителя и ученицу. Бред. Он сам увидел – нить. Опутавшую Альдераан. Одну из тех, что окружают миры и судьбы. Нить предопределенности, назначенности. Замысла. Увидел – и порвал. А за нитью – оказалась дочь младшего ситха, спрятанная от Империи.
Да, годы, проведенные здесь, не прошли даром – он научился видеть эти нити. То, чего не умел прежде, там, дома. Видел их – и разрывал при необходимости. Правда, крайне редко – иначе неминуемо привлек бы к себе лишнее внимание. Хочешь выжить – умей вертеться. И прятать свою природу. Отвлекать внимание. Как ситхи – тысячу лет.
Органе он сказал правду. Да, у него была своя коалиция. Альянс. Орден. Лучших. Сильных. Умеющих выживать там, где жить невозможно. В лаве Мустафара. В апартаментах канцлера Республики – под носом джедаев. Тысячи лет не прошли зря.
И все же опасность никуда не делась. Иначе не было бы нити судьбы, скрывшей Лею и Люка от зрения ситхов. Не было бы двух последних магистров-джедаев, выжидающих… чего? Вейдер, узнав о спрятанных детях, хотел их уничтожить. Ему тогда через Сидиуса едва удалось остановить пылкого старшего Вэнтэменел…
Иблис закончил речь. На мгновение повисла тишина. И в этой тишине дрогнула ткань мира.

Четверка ДИшек начала снижение над планетой. Но перед этим пересекли терминатор и направились к материку, скрытому от прямой видимости с «Предостерегающего». Большой роли это уже не играло: все равно на таком расстоянии с разрушителя их можно увидеть как темно-серые точки, да и то лишь в мощный телескоп. А на выборе материка настоял Люк: здесь одаренные хоть и были, но немногочисленные. Лезть же в одиночку к целой толпе светлых форсъюзеров на втором континенте сын ситха не рискнул. В голову пришла шальная мысль: что, если здесь собрались джедаи, выжившие после приказа 66? Впрочем, он тут же отмел ее: после Чистки уцелели, если верить оценкам Имперской Службы Безопасности, максимум несколько сот джедаев; здесь же, на планете, обитали тысячи, если не десятки тысяч светлых одаренных.
Уже войдя в верхние слои атмосферы и размышляя над тем, как могло случиться, что в изолированном ото всей галактики мире обитает целый неучтенный орден форсъюзеров, Люк проворонил момент, когда стрелки приборов на пульте управления начали подозрительно трепыхаться из стороны в сторону.
– Хаттова дрянь! – в голосе Веджа удивленное непонимание сочеталось с опасением. – У меня проблемы с приборами: нестабильные показания.
– И у меня, – почти сразу подтвердили Тикхо и Джуно.
«Значит, не только у меня», подумал Скайуокер.
– Первое звено, прекращаем спуск, возвращаемся на орбиту повыше, – приказал молодой комэск. Увы, слишком поздно.
– У меня рули высоты отказали, – раздался в наушниках голос лейтенанта Эклипс. А Ведж выражал свое мнение о пляшущих показаниях приборов во всей красоте и богатстве коррелианской речи.
Люк тем временем пытался поднять свою машину. Безрезультатно: свистопляска датчиков нарастала, а управление отказывало. В эфире все более усиливающийся треск помех уже начал заглушать речь пилотов.
Скайуокер спешно потянулся к Силе: пилоты были живы-здоровы, хоть и напуганы. Ничего зазорного: когда твой истребитель камнем падает через атмосферу неизвестной планеты, не испугается только придурок.
А ДИшки и впрямь падали. Мертвыми грудами металла с напрочь отказавшим управлением. И двигателями. И связью. Даже система катапультирования, и та сдохла. А ведь она была одной из самых надежных в этих хрупких машинах.
Паршиво. Очень паршиво. Судя по всему, эти помехи – электромагнитной природы. Если они тянутся вниз еще хотя бы на несколько километров, в плотные слои атмосферы, они все превратятся в очень красивые падающие звезды. Падающие и горящие. А Люка такая перспектива отнюдь не устраивала. «Хотя бы в Силе никаких особых возмущений».
Итак. «Нет эмоций – есть покой». Несмотря на воспитание отцом-ситхом, Люк предпочитал использовать Светлую сторону. Как джедай. Вейдер, разумеется, был не в восторге, но не признать, что сыну и впрямь проще найти центр спокойствия среди бури, чем обращать гнев в силу, было невозможно. И обучать ребенка пришлось соответствующе: благо, для бывшего джедая Энакина Скайуокера это большой проблемы не составило.
Люк сосредоточился, прикасаясь Силой к разумам подчиненных: «Без паники». Успокаивал их, одновременно заставляя сосредоточиться: помехи могли прекратиться в любой момент. Затем начал сплетать нити Силы перед падающими ДИшками, рассчитывая хотя бы немного уменьшить их скорость. Увы, удавалось плохо: корпус уже начал нагреваться, еще немного – и их не спасет даже жаропрочное покрытие.
Сосредоточившись на торможении за счет Силы, Люк едва не упустил момент, когда индикаторы на консоли управления, мигнув последний раз, снова ровно засветились, указывая на состояние машины. Что удивительно, обошлось без серьезных повреждений: подплавленная кое-где оболочка не в счет, разгерметизации нет, сядем – залатаем… Скайуокер включил рацию:
– «Молния-лидер» – всем. Как слышно? Прием.
– «Молния-два» – «Лидеру». Связь в порядке, остальные системы – тоже.
– «Молния-три» – то же самое.
– «Молния-четыре» – то же самое. Это что за испытания на прочность, а?
– На чью прочность: машин или нашу? – осведомился Ведж.
– Хотел бы я знать, – задумчиво отозвался Люк.

…И дрогнула ткань мира.
Но для нее – оборвалась связь.
Гэллеа внимательно слушала речь коррелианца. Иногда даже в самой что ни на есть пустопорожней идеологически напыщенной болтовне можно поймать крупицу информации. Поймать и использовать. Это и есть игра под названием политика, в которую с одиннадцати играла ее мать, королева Амидала. В которую с четырнадцати играла она сама, сенатор Лея Скайуокер для мира неодаренных. Сейчас она не сосредотачивалась на Силе, и, тем не менее, почувствовала – дрожь. Где-то очень далеко, на грани слышимости. А потом что-то рванулось, и она внезапно ощутила пустоту там, где еще мгновение была нить Силы, связывавшая ее с братом.
Эта ниточка была для них чем-то вроде коммлинка, который всегда под рукой. А теперь была лишь пустота, словно часть ее собственной фэа была вырвана вместе с этой связью. Она вздрогнула: ничего подобного не было с тех пор, как девять лет назад отец привез откуда-то из Внешних Регионов светловолосого мальчишку: «Это Люк, твой брат, Лея». Она резко вскинула голову, взглянула в сторону Императора: заметил? Но Палпатин как ни в чем ни бывало переговаривался с Пестажем, Визирем Империи. Следующий взгляд – на ложу сенатора Эрраэнэра: «Что-то случилось с моим братом, Астар!»
«Не думаю, Гэллеа. Возможно, в Неизведанных Регионах есть какие-то аномалии Силы. В любом случае, гранд-адмирал Траун обо всем доложит лорду Вейдеру…»
Гэллеа несколько успокоилась. Эрраэнэр отправил Палпатину ментальный сигнал: «Как ты собираешься ей объяснять происходящее?» Тот откликнулся сразу:
«А зачем?»
«Ты намерен использовать Вэнтэменелион вслепую? Полагаешь, они смирятся с этим, если с Люком что-то случится?»
«Я хорошо знаю Вейдера и его преданность мне».
«Я тоже хорошо знаю его. И Гэллеа. Они слишком дорожат друг другом».
«Это мой Орден».
Снова старый спор. После смерти Дарта Плэгаса Сидиус был уверен, что остался старшим ситхом. Непросто было ему узнать в один прекрасный день, что в галактике существует некто, по чьему слову джедаи впервые восставали против Силы и своего Ордена. Два Великих Раскола. Двадцать четыре с половиной тысячи лет назад Легионы Леттоу стали первыми в Светлом Ордене, кто заговорил о Тьме как о неизвестных прежде возможностях. Их уничтожили; но семь тысяч лет назад история повторилась вновь. Но теперь уже раскольники не пытались стоять до последнего: бежали прочь, к неведомым звездам, где были встречены и приняты расой истинных ситхов… А тот, кто впервые показал отступникам, как управлять Темной Стороной, остался неназванным в легендах и трудах историков. Остался: жить в Республике и наблюдать за ней. И время от времени рвать нити судьбы. Это ему удавалось – даром что на запястьях по-прежнему железные оковы от цепи Ангайнор, которой его когда-то сковали собратья Валар…
Сидиус, тем не менее, от положения главы Ордена ситхов отказываться не собирается. Пусть так. Ему решать, в конце концов. И разбираться с последствиями.
Эрраэнэр покинул свою ложу. Пройдя по нескольким коридорам Сената, оказался на балконе – под самым куполом Сенатской ротонды. Ни души. Вокруг раскинулся Корускант – город, разросшийся на всю планету. Джунгли из камня и металла. Небо стемнело уже давно, но город жил собственной жизнью вне зависимости от времени суток, и ритм ее не сбавлялся ни на мгновенье. В кварталах подальше от правительственного море искусственного света затмевало звезды, а в шуме моторов непросто было расслышать собственный голос, но здесь, на балконе Ротонды, было темно и тихо, только ветер, сильный, как везде на верхних уровнях, хлестал в лицо, и огни небес искрами сияли во Тьме Эа, Вселенной. И где-то там, вдали, есть и искра, освещающая Арду, его родной мир... И черный плащ за спиной сам собой развернулся в крылья, и Сенатская Ротонда скользнула вниз, и Мелькор остался сам – один на один с ветром, тьмой и звездами…
_____________________________________________________________
Вэнтэменел - Скайуокер (в переводе на эльфийский язык).

Сообщение отредактировал Эллия - 20 Сентябрь 2014, 01:48

[Эллия]

***
Шаттл стоял там же, где и вчера. В ущелье не было никого, и Намо спокойно шагнул к наклонному трапу. И только поднявшись, увидел знакомую фигуру внутри:

– Ауле?

Вала-кузнец, создатель гномов, обучивший младшие народы Арды обращаться с металлами, резко развернулся к Владыке Судеб.

– Ты скрывал свое присутствие.

– Ты тоже.

Неприятное ощущение: словно каждый из них застиг другого на месте преступления. Впрочем, Намо первым взял себя в руки:

– Вижу, творения Искаженных интересны тебе, – проследив за быстрым взглядом собрата, увидел металлический объект в бело-синем корпусе с мигающими огоньками. Легкое касание Силой – и Намо с немалым удивлением осознал, что перед ним создание, обладающее чем-то вроде… своеобразного разума?! – Полагаешь, оно живое?

– Да, – кивнул Ауле. – Хотя мне и непонятно, как им удалось заключить фэа в металл.

Словно догадавшись, что речь идет о нем, существо повернуло верхнее полушарие и издало странную трель: «Бип-би-би-бип!». Ауле тем временем продолжал:

– Думаю, я смог бы выяснить, что это, и создать сходный образец. А их летательный аппарат? Никто в Арде никогда не видел ничего подобного…

– Полагаешь, Король Мира будет рад подобным опытам? – охладил Намо пыл кузнеца. – Двое твоих майяр поддались Искажению и перешли на сторону Врага; что же скажет Манве, узнав, какой интерес ты проявляешь к творениям Тьмы?

– При чем здесь мои майяр?

Владыка судеб видел, как помрачнел кузнец от этих речей. В иной ситуации он постарался бы смягчить жесткие слова, но сейчас было не до того:

– Разве Саурон прежде не был твоим учеником? Впрочем, он переметнулся много эпох назад, и никто бы не вспомнил об этом; но совсем недавно пришли новые вести из Эндорэ – возможно, ты еще о них не слыхал, – Курумо, твой младший ученик, также пал во Тьму.

– Невозможно…

– Невозможно, говоришь? Что ж, видимо, я должен сказать сейчас Манве: «Король, ошибся майя, Олорин-Гендальф, – не Курумо, нареченный Саруманом, предлагал сдаться Мордору; не он создает толпы новых орков в своем королевстве Изенгард и не Курумо пытался пленить Олорина в своей башне, Ортханке», – Намо видел, как каждое его слово ударяло Ауле, словно тяжелый молот.

– Будь они прокляты оба, майяр Врага! – вскричал кузнец. – Оба они были созданы Морготом; и, хоть забраны были из его рук сразу после сотворения, знать, ошибались мы, надеясь, что можно исправить Искажение!..

Ауле еще долго бы выражал свой гнев на Мелькора и его майяр, призывая на их головы все возможные и невозможные кары, но выслушивание его речей не входило в планы Владыки судеб. И Намо заговорил, тихо, почти вкрадчиво:

– Ауле, Великий кузнец! Все мы, валар, знаем, что нет твоей вины в падении Искаженных; но младшие народы еще долго будут помнить, что именно ты был наставником их нынешних поработителей; так, может, тебе стоит помочь низвергнуть предателей?

– Но как? Ведь мы, Валар, зареклись появляться в Эндорэ – слишком много разрушений принес наш приход туда во времена первого пленения Мелькора.

– Ты мог бы обернуть против Искаженных их собственные творения, – подсказал Намо. Обвел рукой шаттл и живое металлическое существо: – Расскажи Манве о своих намерениях, и, уверен, он разрешит тебе изучить эти предметы.

– Ты полагаешь так, Намо?

– Разумеется.

– В таком случае я немедленно отправляюсь во дворец! – воскликнул Ауле и стремительно направился к выходу. – Благодарю, что открыл мне глаза на происходящее, Намо!

– Рад был помочь, – едва слышно пробормотал Владыка судеб, когда Ауле уже был далеко. Сел в одно из кресел кабины и развернулся в сторону «живого металла»: – Ты понимаешь мою речь?

«Бип-би-би».

– Значит, понимаешь, – промолвил Намо. – Вот и я вынужден обманывать своих собратьев, чтоб добиться цели; и что теперь отличает меня от Моргота, Отца лжи? А впрочем,.. вон и Варда врет насчет своего путешествия в Пустоту, и создатель наш, похоже, ничем не лучше…

***
Намо обратился к Силе, охватывая мысленным взором горы Пелори и эльфийский город Тирион. Шестеро гостей из-за Грани были уже прикованы к склону Таникветиль; правда, просто так сдаваться они не были намерены. Он видел, как их лидер, Вейдер, удерживал вокруг себя и остальных Силовой заслон-щит, не позволявший орлам приблизиться; тем временем его дочь, изловчившаяся спрятать в одежде оружие, ловко удерживала Силой рукоять и манипулировала клинком, пытаясь разрезать цепи на руках одного из их воинов. Со стороны казалось, что световой меч скользит в воздухе сам по себе, но прикованный к нему напряженный взгляд девушки выдавал ее усилия. Вторая девушка, рыжеволосая, исхитрилась подтянуться на цепях, и, упершись ногами в крошечный выступ на скале, что-то настойчиво повторяла в маленький предмет у локтя. Намо знал, что она говорит: «Эрдва, если ты нас слышишь, скорее подведи шаттл сюда!» Но они долго не выдержат, понимал Владыка судеб.

Ощущение родного присутствия рядом с шаттлом. «Ирмо!»

В салон шагнул тот самый вала, что заступался за пришельцев на суде.

– Наконец-то, Ирмо! – воскликнул Намо.

– Зачем ты звал меня, брат? – спросил вошедший.

– Мне нужна твоя помощь в одном деле, – последовал ответ.

– Только скажи!

– Ты, Ирмо, Владыка снов, так можешь ли погрузить в сон орлов Короля Мира? Да так, чтоб им казалось, будто они наяву расклевывают тела чужаков?

Мгновение Ирмо молчал, но лучше всяких слов говорил его изумленный взгляд:

– Ты хочешь спасти этих пришельцев! – выдохнул он.

– Это тебя не касается, – отозвался Намо. – Это моя просьба.

– Но это же против замысла нашего Создателя, Эру!

– Ирмо, ты – мой младший брат. Ты всегда сможешь сказать, что без раздумий подчинился моему приказу. Вина будет на мне одном.

Но Ирмо волновало совсем иное:

– Ты им поверил!

– Да, поверил! – воскликнул Намо. – Ты видел картины других миров, которые показывала эта девушка; разве не видно, что она была искренней в своих словах и мыслях?

– Но ее слова о других мирах противоречат словам Эру о Пустоте за Гранью!

– И что с того? Мелькор нам давно об этом говорил. А главное… ты ведь знаешь, что на полотне моей жены, Вайре-ткачихи, вытканы судьбы всех, кто живет или жил в Арде. Но среди них нет судеб тех, кто пришел вчера, – нездешние они. Да и опять: ты-то ведь ей поверил сразу.
Ирмо кивнул: – Ты тоже.

Старший не стал отрицать. Братья помолчали, затем вновь заговорил Ирмо:

– Ты решительно собрался им помогать?

– Да.

– Но… ведь это – нарушение Замысла Творца, – тихо сказал Владыка снов. – И, брат мой, ты ведь знаешь, что делают с Валар, нарушающими Его волю.

– Выставляют за Грань, – согласился Намо. Усмехнулся: – Не очень удачная страшилка после появления гостей с той стороны.

– Но, Намо, прошу тебя – подумай! Что будет с Ардой, нашим миром, если еще один Вала окажется оторван от нее? Ты ведаешь Чертогами, куда приходят души умерших людей и эльфов; что будет с ними, если ты разделишь участь Мелькора?

– А что будет? – невесело усмехнулся старший брат. – Вышвырнули ведь шесть тысяч лет назад Мелькора, и ничего, стоит Арда. Уж на что он был связан с этим миром, а все же нашел себе новую родину. И вулканы не залили все континенты, и ледники не сковали, хоть именно огонь и лед были стихиями Мелькора. Не так уж и беззащитен наш мир, наша Арда, брат. А насчет Чертогов… так за ними и жена моя, Вайре, сможет присмотреть. Или майя найдут какого-нибудь. Нашел из-за чего переживать, Ирмо. Лучше поторопимся: они держатся из последних сил.

***
Вейдер с удивлением наблюдал, как орлы, до сих пор кружившие вокруг прикованных пленников, внезапно все начали садиться на пологий участок склона. Головы птиц клонились вниз, огромные глаза закрывались. Орлы засыпали буквально на месте, продолжая во сне вяло щелкать клювами.

А в следующую минуту лорд ситхов подумал, что у него начались галлюцинации: из-за скалы внезапно появился лямбда-шаттл. Скользнул к скале, где были они прикованы, подлетел вплотную и аккуратно развернулся боком. А на откинутом вопреки всем правилам полетов трапе стоял один из четырнадцати судей. Тюремщик Мандос.

– Вы?! – воскликнула Лея.

– Вам надо как можно скорее покинуть Валинор, – с этими словами Намо одним прикосновением разомкнул оковы Вейдера и Леи. – Возвращайтесь на свою родину – здесь вы погибнете.

– Невозможно, – резко ответил Вейдер. – Во-первых, на вашей планете находится мой сын, во-вторых, мы не сможем выйти за пределы атмосферы.

– Тогда скройтесь в Эндорэ! – Намо уже освободил всех шестерых имперцев. Штурмовики, Траун и Мара уже были в салоне шаттла, и на трапе стояли лишь сам Вала и главком с дочерью. – Летите напрямик через океан, только скорее! Я сумел отвлечь внимание Манве, но это ненадолго. Эрдва, снижайся! – крикнул он внутрь шаттла. В ответ раздалась веселая трель астромеха.

– Вы нашли общий язык с нашим дроидом? – Вейдер не сумел скрыть удивления.

– Должен же был кто-то поднять в воздух ваш аппарат. Сам бы я это не сделал.

На ближайшем скальном выступе Намо спрыгнул с трапа:

– Прощайте!

– Но почему? – вскричала Лея. – Почему вы нам помогли?

– Я сделал для вас то, что должен был сделать для того, кто вас сотворил, – отозвался Владыка судеб. С этими словами он развернулся и направился прочь. Может, Лея попыталась бы спросить Валу о чем-либо еще, но Вейдер быстро втащил дочь в шаттл:

– Летим отсюда, и быстро!

***
До самого горизонта раскинулись синие просторы океана. Вейдер управлял лямбда-шаттлом. Небольшая высота: при желании можно было разглядеть гребни волн. Все молчали: кто-то радовался внезапному спасению, кто-то пытался предугадать, что ждет их на втором континенте.

– А подумать только, Милорд, – внезапно раздался голос чисса, – вы просто хотели сократить путь, пролетев через атмосферу планеты. Да, это была отнюдь не самая лучшая из ваших идей.

Траун позволял себе многое – за подобную фразу практически любой имперский офицер рисковал оказаться задушенным. Но не синелицый экзот в звании Гранд-адмирала.

– В следующий раз учту, – в тон ему отозвался главком. В узком кругу доверенных лиц, сидевших в шаттле, он мог позволить себе слегка отойти от устава и субординации. Но вмешалась Лея:

– Милорд, как вы полагаете, что имел в виду Намо, говоря о том, кто нас сотворил?

– Вероятно, он по-прежнему уверен в том, что мы – создания этого Мелькора… или Моргота, как там они говорят.

На горизонте тонкой линией туманной дымки вырисовывалась земля.

***
Ауле не сразу понял, почему Манве, резко прервав разговор, направился к балкону, но резкую вспышку гнева Короля нельзя было бы не заметить.

– Взгляни, кузнец, – позвал его Король мира, – полагаю, тебя это заинтересует.

С балкона был прекрасно виден склон, к которому приковали Искаженных. И бесполезно разомкнутые цепи, висящие со скалы. Несколькими километрами ниже потихоньку просыпались орлы.

– Говоришь, тебе Намо посоветовал прийти ко мне? Интересно, – нехорошим тоном заметил Манве, не отводя глаз от склона.

***
Волны бились о прибрежные скалы. Белые буруны вздымались на полдесятка метров. Лея присела, зачерпнула ладонью песка. Развернулась спиной к морю:

– Здравствуй, Эндорэ, – медленно произнесла непривычное певучее название. Песок потихоньку осыпался с ладони. Потянулась к Силе: много Света, но немало и Тьмы. Чудно переплетались черно-белые потоки. И Свет здешний не обжигал, в отличие от валинорского.

– Лея, ты бы вместо стоять и смотреть в пустоту, помогла бы разбить лагерь, – сухо заметила Мара.

– Прости! Я лишь хотела посмотреть на эту землю в Силе.

– Посмотрела? Теперь, пока я ставлю палатку, выведи из грузового отсека спидеры – Траун хочет, чтобы я с Коди и Рэксом слетала на разведку.

Лея кивнула и направилась к машине, стоявшей неподалеку. Клоны помогали Маре с палаткой; чисс отправился к ближайшей скале, рядом с которой заметил развалины явно искусственного происхождения.

Резкий порыв ветра растрепал волосы ученицы-ситха. Подняв голову, она увидела, как на небе, еще минуту назад ясно-синем, собираются черные грозовые тучи, невесть откуда взявшиеся. Не желая вымокнуть, девушка побежала к шаттлу, надеясь укрыться от начинающегося дождя. Влетела внутрь:

– Там, кажется, дождь начинается, отец, – обратилась она к Вейдеру, склонившемуся над откинутой панелью, открывавшей переплетение проводов. – Мне забирать спидеры?

– Да, надо выяснить, где мы приземлились. На юго-восток, недалеко от нас, есть селение, – ответил главком, продолжая копаться в проводах, – пусть посмотрят поближе.

Лея кивнула. Забралась в багажный отдел, активировала один за другим три спидера. Теперь их еще вывести…

– Кстати, захвати генератор, – внезапно добавил отец. – Эрдва, помоги Лее его вытащить.

Портативный генератор электроэнергии, способный работать от практически любой горючей субстанции, был снабжен антигравитационной платформой, но Лея бы все равно с ним и спидерами в одиночку не управилась бы.

– Но зачем, отец? Мы же здесь ненадолго.

– Делай, что говорю, – отозвался Вейдер. И словно в подтверждение его слов Лея ощутила резкое возмущение в Силе. Удар грома, последовавший за ним, заставил ее содрогнуться помимо воли.

– Отец, ты заметил?

– Заметил. Делай, что говорю! – последние слова сопровождались ментальным ударом. Не рискуя больше вызывать гнев Вейдера, Лея быстро вывела два спидера прочь из шаттла; за ней следовал Эрдва с третьей машиной и генератором.

Они были уже метрах в тридцати от шаттла, рядом с клонами и Марой, уже поставившими палатку, когда яркая вспышка – в воздухе и Силе на мгновение ослепила Лею. Одновременно – раскат грома, точно выстрел из турболазерного орудия. Заложило уши. Ученица-ситх развернулась: как раз для того, чтобы увидеть, как шаттл выворачивает взрывом наизнанку. Позже, вспоминая те секунды, она поняла, что от попадания молнии сдетонировали топливные баки, а тогда…

– Отец!!! – безумный крик. И осознание – острым клинком: в таком взрыве нельзя выжить. Нельзя. Вообще. Выжить. Никому.

Она рванулась. Не веря. Не желая верить. Бросилась вперед. Кто-то хватал ее за руки, пытаясь удержать. Один рывок – телом и в Силе одновременно, стряхнула их, словно детенышей фелинкса… Подбежала – языки пламени рвет ветер; жар огня по лицу.

– Отец… – не крик, едва слышный шепот. И слабый отблеск знакомого сознания в Силе: «Держись, дочка».

Прозрачный силуэт возникает в пламени. Взгляд – глаза в глаза – последний раз. «Отец!» Она протягивает руки, пытаясь удержать, но родная тень ускользает прочь, и гаснет отблеск в Силе.

Гроза закончилась так же внезапно, как и началась. Тучи разошлись, и вновь засияло солнце. Словно каменный истукан, стояла ученица-ситх над обгорелыми остатками шаттла, и долго никто не осмеливался подойти к ней.

***
– Отец! – Мутную воду полубреда огнем разрывает боль, чужая, не его, но все-таки настолько своя...

Люк сорвался с постели, ничего не видя перед собой.

Горящий шаттл. Сестра протягивает руки к пламени.

Эта картина стоит перед глазами. Словно наяву. Или это и есть явь? А черные стены вокруг – лишь видение?

Фигура гуманоидного существа, испуганный голос:

– Господин, остановитесь! Вам нельзя!

Явь? Видение?

Но все равно: горящий шаттл – реальней.

Просто: отодвинуть существо прочь с дороги. Взмах руки, волна Силы…

Дверь. Лестница за ней.

Что это за место? Люк понимает: он здесь впервые. Какая-то база? Имперская? Но в имперских зданиях стены обычно красят в светло-серый… Какая разница! Скорее – прочь отсюда, к ангару – лететь к отцу и Лее. Его место – там.

Где, хаттова дрянь, турболифт?!

А, впрочем, сойдет и лестница.

Вверх. Вверх, по спирали ступенек. Ангары всегда вверху.

А шаттл полыхает. И гаснет отблеск отца в Силе. Безумная боль сестры.

– Я иду! – Кричит Люк. Вернее, думает, что кричит. Едва слышный шепот – наяву. И неукротимый всплеск – в Силе.

Когда же закончатся эти бесконечные ступеньки?!

Закончились внезапно: Люк почти повалился на площадку. Рывком приподнялся, опираясь на одно колено. Огляделся и застонал от бессильной боли.

Это был не ангар – просто плоская крыша. Точней, не совсем плоская – с двух сторон поднимаются каменные сваи, между ними, над головой, – облако пламени.

…Лея стоит перед горящим шаттлом…

Усилие воли – встать. Здесь точно что-то не в порядке с гравитацией: ее направление постоянно меняется.

Или это у него кружится голова?

Плевать. Надо найти истребитель. Перед глазами все плывет и двоится. Ничего. Подойти к краю – возможно, там есть парковочная платформа – на Корусканте их всегда так крепят – и аэйрспидер. Большего не надо. Не надо…

Вот и край. Вниз – отвесная стена. Где же платформа? Люк сморгнул. А, вот же она, прямо перед ним. Платформа то появляется, то исчезает. Видение? Явь? Из последних сил вскарабкаться на каменный парапет, развернуться спиной вперед, чтобы слезть с той стороны…

И человеческая фигура – перед ним.

– Далеко собрался?

Люк просто соскальзывает с края парапета, но платформа внезапно растворяется. Его затягивает бездна, но он успевает вцепиться в край парапета.

– Там… Лея… – Надо объяснить, что где-то там гибнет его отец и страдает сестра, что он должен немедленно лететь, но мысли путаются в голове, картины видений наплывают одна за другой: их замок, Шпиль, на Корусканте, ферма Ларсов на Татуине… скользкий камень парапета уходит из-под пальцев, Люк проваливается – в пропасть. Последнее, что он успевает осознать – резкий рывок вверх и взгляд огненных глаз, заглядывающий вглубь сознания.

***
– Что с моим сыном?

Чужое присутствие было необычно сильным. И до странности знакомым.

Он резко развернулся – со стороны это движение казалось волнением клубка тьмы, полыхающей огнем. Именно так он чаще всего выглядел последние три тысячи лет.

Посреди площадки стоял призрак – такой же сгусток Тьмы в Силе, как и он сам. Нет, не такой. Вместо отблесков пламени – сияние звезд. Он был воплощением ледяного холода далеких просторов, где искрами светятся звезды и не бывал еще никто из живущих в их мире.

А парень, лежащий на площадке без сознания, был его копией. Правда, сглаженной и смягченной, но копией. Безошибочно узнаваемой.

– Он ранен и бредит, – ответ прозвучал в Силе, как и вопрос.

Несколько мгновений они изучали друг друга. И чем дольше он всматривался в незваного гостя, тем до боли яснее узнавал его. Как будто они были знакомы всегда. Целую вечность.

– Так ты и есть Вейдер?

– Да. Откуда ты знаешь меня?

– Люк и его товарищ рассказывали о тебе.

Снова молчание. Изучение. Наконец, Вейдер решается:

– А ты, должно быть, Саурон?

– Для только что прибывшего ты неплохо осведомлен.

– Меня приняли за твоего союзника.

– Кто?

– Ваши. Там, на втором континенте.

– Ты был в Валиноре?!

– Да. Едва выбрался, – злость, смешанная с насмешкой – при ментальной связи интонации передаются очень четко.

– Тебе удалось сбежать? Из Валинора?

– Мне помогли. Знаешь Намо? Он посоветовал мне либо покидать планету, либо скрыться на втором материке. Поскольку первое невозможно, выбор невелик.

– Если хочешь знать, Люк Скайуокер заключил союз с моими людьми.

– В таком случае, нам придется сделать то же самое?

– Ты можешь и отказаться.

– Пожалуй, не стану. Я еще слишком плохо понимаю ваш мир. Так что союзники не помешают.

– Вот и прекрасно. Да, кстати, я предпочитаю имя Майрон. Или Гортхауэр. Сауроном меня называют эльфы.

– А я – Энакин. Энакин Скайуокер.

Сообщение отредактировал Эллия - 25 Январь 2015, 02:53