Сожжённый путь, Если бежишь по горящей земле, не смотри вниз. Смотри на цель. Опции

[Sonador]

Название: Сожжённый путь
Фандом: Звёздные Войны
Персонажи: Анакин Скайуокер (Дарт Вейдер), Амидала Наберрие, Люк и Лея Скауокеры, Оби-Ван Кеноби, Кос Палпатин (Дарт Сидиус), Антиннис Тремейн, Уилхуф Таркин, Олав и Дим Таркины
Размер: макси
Рейтинг: R
Жанры: фантастика, драма, гет, AU
Предупреждения: OOC, смерть персонажа, ОМП, ОЖП
Все копирайты неприкосновенны и принадлежат их правообладателям. Материальной выгоды не_извлекаю. Всё, что не чужое - моё.
Описание: "Не забывай, Оби-Ван: если верить пророчеству, только твой ученик может восстановить равновесие Силы". Но способен ли один человек осуществить такое дело?
Комментарий: Изначально это была зарисовка иного конца третьего эпизода: меня глубоко уязвил садист Кеноби, не добивший и не помогший Скайуокеру. Из зарисовки вырос черновой вариант "Сожжённого пути" - "Путь, который пришлось пройти". В процессе распутывания гнезда Наивняка изменилась завязка. Это почти другой текст.
Посвящение: ФКДВ - за вдохновение; Алексею - за советы и поддержку; Cirkon - за добрые слова о "Пути"
Публикация: с разрешения автора.

Как быстро время под землёй течёт,
Как медленно течёт над головой...
Как крестоносным рыцарским мечом,
Весь город опоясан – Кольцевой.

Опять – Кольцо! Кусающий свой хвост
Пернатый змей – Зодиакальный Рок,
Из древних мифов перекинув мост,
В тоннелях переполненных залёг.

Скульптурный отпечаток Бытия...
Над ним, перемежая путь зари,
Висит созвездий равнодушный ряд –
Дублирует земные фонари.

Они сгорают – замкнутым кольцом,
А на часах – тринадцать без пяти.
Разрыв меж Скорпионом и Стрельцом –
Сожжённый Путь... и мне его пройти.

Алькор.

Вступление.
19 лет, 8 месяцев ДБЯ, Корусант.

Человек и тогрута сидят на пыльном балконе. Вокруг темно и промозгло. Джедаи молчат.
Человек сидит сгорбившись, пальцы машинально теребят полу туники. Ему до боли хочется отхлебнуть чистого забвения, чтобы не думать, не вспоминать, не мучиться предстоящим разрывом со всем, что было его жизнью последние двенадцать лет. Без права вернуться. Без права ошибиться. Без права опереться на кого-либо, кроме себя. Уже сейчас рыцарю кажется, будто им отпит полный глоток усталости. Неужели он столь слаб, что и ожидание испытаний иссушает его силы?.. Или это Ми виновата?
”Зачем пришла, верная подруга? Зачем сидишь? Зачем молчишь? Зачем меня хоронишь?”
Но рыцарь боится спросить вслух. Сейчас Скайуокер верит в волшбу. И боится позвать беду неосторожным словом. А подруга тоже сидит, сгорбившись, и молчит. Она знает, что он уже решил и решился. Но лекарка не верит в его победу и не желает терять лучшего друга. Она молчит о детском «так нечестно». Он тоже чувствует: нечестно менять всё на шанс. Но сейчас ставит голову против голов. Всё или ничего – и меньше, чем на «всё» он не согласен.
-Всё будет хорошо, – с трудом произносит он. Не успокаивая – заклиная. И целый миг верит в собственное заклятие.
”Не будет”, – молчит она. Но тоже произносит другое:
-Ты помнишь сказку про мууна? У него было три сердца и все три – огненные. Не дождь и не ветра забили их – огонь тушила гордая толпа, под крики: «Жарко! Слишком жарко!»
Анакин предпочёл бы не знать этой сказки. Он вообще не любит грустные сказки, в которых справедливость где-то очень высоко – за пределами жизни. Слишком уж он сам себе напоминает этого мууна, хоть и не понимает – чем. У него нет огненного сердца и, конечно, он не собирается доставать его из груди, чтобы на свет приходил народ и в их глазах тоже поселялся этот огонь… Он не герой.
-Это ты к чему, Ми?
-Они едва ли согласятся с тобой.
-Не согласятся они – согласятся другие.
-Других не будет. И ты это тоже предчувствуешь.
-Я не верю в предчувствия, – резко возражает Скайуокер. И торопится добавить: – И в видения. И в пророчества. И в сны.
-Тогда зачем ты ищешь способ исполнить то пророчество?
-Я не исполняю никакого пророчества, – слишком громко, слишком поспешно и слишком резко. Какая-то мелкая тварь торопится шмыгнуть прочь с соседнего балкона.
”Потому что в моей жизни и без мистики полно проблем. Слишком велик риск, чтобы верить в неудачу”.
-Тогда зачем ты будешь рисковать всем, пытаясь примирить враждующие ордена? – тянет его рукав тонкими пальцами целительница-тогрута. – Если не ради этого древнего пророчества о равновесии, то что тебе в том?
Анакин смеётся – тихо и хрипло.
-Потому что сегодня, сейчас – мы в тупике. Война началась не оттого, что ситх захотел власти. Война началась оттого, что Республика себя изжила. Как конфедерация, как политическое образование – она уже мертва и разлагается. Никто не побежит из благополучного союза. Есть ситх-властолюб или его нет. Есть благородные рыцари, радеющие за демократию, или нас нет. Республика нуждается в реорганизации и, хотим мы того или нет, - она будет реорганизована. Не будь я одарённым, я бы не дёргался. Был бы воином или инженером и тихо делал своё дело…
-Но ты не воин и не инженер. Ты – рыцарь-джедай. И ты не можешь быть кем-то другим.
Анакин хмурится, облизывает губы и сосредоточено ловит за хвост свою мысль: рыцарь Шуук его сбила.
-Если бы я был обычным джедаем, – медленно продолжает он, – я бы, как граф Дуку, оставил Орден. В его действиях я вижу, в первую очередь, желание спасти то, что ещё возможно. И он не так уж и неправ. Я не согласен в методах – но не в целях. Так вот, если бы я был обычным джедаем, я бы плевал на тысячелетний конфликт и наш ни дага не делающий Совет, пошёл бы в армию, сам бы поставил трон и посадил на него императора…
-Ты думаешь, Дарт Сидиус не допустит этого гипотетического императора?
-Не в том дело. Все мы смертны и Сидиус тоже. И даже не одарённые – обычные люди – могут свалить ситха, если уж очень допечёт. Проблема в том, что единственная подходящая нынче кандидатура вовлечена в этот ситхско-джедайский конфликт по уши, – Ми поджимает губы и Анакин энергично встряхивает спутанными вихрами: ”Дослушай!” Он устал оправдываться, и он не будет оправдываться даже перед ней. – Я думаю, что Дарт Сидиус – это самый подходящий нам правитель, а империя – самая подходящая форма для столь крупного государства. И более предпочтительный вариант, чем дробление конфедерации на мелкие субъекты с последующим переделом сфер влияния.
-Но так мы рискуем получить классическую тиранию ситхов.
Анакин вздрагивает. В момент все его доводы скукоживаются, будто сухие листья в огне: ситхи и джедаи воюют тысячелетиями, и даже древние легенды уже не помнят первопричины. А он – без тысячелетия двадцать лет! – решил замирить ритуальный конфликт. Абсурд! Абсурд… но жизненно важный абсурд.
-Не все ситхи были тиранами. Я изучал этот вопрос, пусть и не так глубоко, как хотелось бы. И то, что сейчас называют тиранией – в культуре того времени, не нашего – было нормально. Кроме того, тиранов полно и без ситхов. Да таких, что Экзар Кун кажется лишь слегка эксцентричным типом… Тем более, что наш Совет вцепился в демократию как в кость и не готов отпустить существующий строй ни на миллиметр. И плевать, что это тупик, что конфликт «А мы хотим уйти!» вскоре вспыхнет снова, что мирить добрым словом больше не получится, а других средств у нас не предусмотрено.
Ми тяжело вздыхает и придвигается ближе: ниже третьего сверху уровня ночью холодно и гуляют сквозняки. Анакин выпутывается из плаща и укрывает им обоих как одеялом. Становится теплее.
-Во-первых, как я только что говорил, нынешний строй стал нежизнеспособен. Во-вторых, Сидиус так и так настроен получить императорский трон. Согласны джедаи или нет. Я лично его в этом поддерживаю. И, в-третьих, я – не обычный джедай. Как ты знаешь, у меня будут дети.
Тогрута сосредоточено кивает. Скайуокер понимает: она толком не знает, что такое – дети. В ордене, конечно же, есть дети, а у самой Ми Шуук – падаван непонятного пола, но рыцарь говорит не о понятии и не об ученичестве.
-Если ты не понимаешь, то в ордене – не дети. В ордене – джедаята. Будущие джедаи. А у меня – дети. Не ситхи, не джедаи, не ещё кто – просто дети. Два маленьких, ещё не рождённых человека, которые сами будут выбирать, кем быть, как жить и за что бороться. И, раз я их породил, я обязан обеспечить им жизнь в крепком, стабильном государстве. Где они смогут реализовать свои мечты, а не бесконечно бороться за жизнь. Если бы речь шла только обо мне, то я бы наплевал – я выживу так или иначе, талантами не обделён. Императором странет ситх. А если не станет – нас ждёт период глубочайшего кризиса, – Анакин распаляется всё больше и шепчет всё злее. – Несколько мелких – или не очень – государств будут делить власть и зоны влияния, высунутся как подснежники всяческие корпорации и синдикаты, джедаи будут гонять за ситхами… или ситх будет истреблять джедаев – уж кто окажется «сверху». И я не хочу, чтобы мои дети оказались в жерновах этого конфликта. Не хочу, чтобы они были вынуждены выбрать одну сторону – и автоматически стать врагами другой. Не хочу, чтобы за ними охотились воспитатели и делили их ещё в колыбели, превращая в заложников этого бреда. Не-хо-чу!
Анакин тяжело вздыхает, отцепляя с пояса флягу, и долго, медленно, с наслаждением пьёт холодную воду.
-Вот поэтому и нужно два враждующих ордена связать союзом. В галактике не может не быть одарённых: убьёшь тех, что живут сейчас – родятся новые. И вообще, это, уже в не помню каком году, Дарт Трея проходила. Это не решение. Единственное разумное решение, что я вижу – это раз и навсегда прекратить бессмысленную вражду. Или – в топку! – уничтожить оба ордена, и никогда их не возрождать. Что невыполнимо.
-Они не пойдут на такой союз, – вновь повторяет Ми Шуук. Но в этот раз – Скайуокер чувствует – целительница искренне желает ошибиться. Её тепло приятно греет бок, и поставленная задача кажется чуть менее безнадёжной. Анакин осторожно обнимает её за плечи.
-Если мы не изменим будущее для себя, то кто-то изменит это будущее за нас. И как прежде – не будет, Ми. Спасибо тебе, сестрица, что выслушала. И прости, если было что не так. Поганые нам достались времена – когда надо рисковать всем ради всего…
Человек и тогрута в обнимку сидят на пыльном балконе. Вокруг темно, промозгло и по ногам гуляет сквозняк, а парой уровней выше – барабанит ночной дождь.
-Всё будет хорошо, – упрямо заклинает рыцарь.
-Я в тебя верю, – едва слышно соглашается лекарка, и её названый брат улыбается уголком рта: пусть верит хотя бы в него, если не в его победу.

Сообщение отредактировал Sonador - 29 Октябрь 2013, 01:57

[Sonador]

*****

На следующее утро вместо будильника случился Олав при полном младшеофицерском параде.
-Ну, ты здоров спать, – проворчал он, стоило Диму приоткрыть глаз. – Скоро полдень, соня.
Дим поморщился и натянул одеяло на голову. Прямо сейчас ему было всё равно, полдень там или обед. Он хотел спать и не хотел думать.
-Перепил, что ли? – значительно тише спросил брат.
-Ннт… – невнятно проворчал Дим, натягивая на голову подушку. – Закрй шторы…
-А по-моему перепил, – отобрал у него подушку Олав. – Сначала розовое с младшим Тешиком, потом два бокала за столом, потом с парнями ликёры… Принести воды?
Дим уже хотел было лягнуть брата и заявить, что у него законный выходной и никакого похмелья, когда проснулся достаточно, чтобы вспомнить нового знакомого. Вересковые пустоши, ну почему вечно что-то мешает сладко доспать?!
-Тешика замели? – высунулся из-под одеяла он. – Из-за вина этого треклятого?
Олав хлопнул глазами и дёрнул «усами».
-Ничего не понял, но, насколько я знаю, Тешики благополучно покинули нас.
-А ты тогда откуда знаешь, что мы это вино пили?
-Здравствуй, мой нелюбопытный брат! – всплеснул руками Олав. – Дроиды-столики фиксируют кто, что и сколько пьёт.
-И о чём говорят?!
-Нет, – Дим облегчённо выдохнул и снова укрылся по самые уши. – У этих дроидов акустические элементы законодательно запрещены. Вы в следующем году эту поправку проходить будете. Вставай, Дим.
-Сколько времени?
-Двенадцатый час.
-Драконам в па-асть, – простонал он, изыскивая силу воли, чтобы сесть. Или хотя бы снова приподняться на локтях. Самочувствие было отвратительным, голова болела, а организм в целом отказывался признавать, что проспал почти десять часов. – Такое чувство, что я вообще не спал. Закрыл глаза, открыл глаза, а время куда-то испарилось… И засыпал ещё так тяжело, будто весь вечер глушил натуральный каф. Мама?
-Уже беспокоится, не заболел ли ты. А я вот, в самом деле, не спал, – присел на кровать Олав.
-Глубокая яма! – Дим яростно потёр глаза и, наконец, сел. – Что-то случилось?
-Рендили официально взорвалась. Отец прямо с приёма улетел в штаб, а мне пришлось развлекать и выпроваживать наших дорогих родственников… – Олав сладко зевнул и потёр лицо ладонями. – Но ты не беспокойся. Если что – снимут пару крейсеров с «Лазурного Молота». Ничего они не стоят, эти старые дредноуты, не то воевали бы где-нибудь в среднем кольце…
-Не надо меня кормить сказками, – буркнул Дим, садясь рядом с братом. – Тоже мне, знаток тактического дела… Скажи лучше, что ты конкретно знаешь?
Олав хмыкнул и осторожно потрепал брата по волосам.
-В три часа ночи Рендили выставила нам ультиматум. Либо мы решаем их проблемы с безработицей и экономикой, либо они переходят к сепаратистам, которые гарантированно сделают им красиво…
-Бред! Так сепы им и отвалили кредитов… или как там их валюта называется?
-Зюрзик, я об этой Рендили уже слышать не могу! – страдальчески простонал Олав. – Весь вечер и всю ночь Рендили-Рендили-Рендили… Все трындят о проблеме, которую не будут решать.
-Ладно-ладно. Я молчу, а ты рассказывай, – упрямо вернулся к теме Дим. – Что известно ещё?
-Сепаратистов на Рендили нет, – Олав тяжело вздохнул. – Пока нет. Сочувствующих нам – почти нет. Что ещё? Рейтинг местных властей взлетел вверх, в правительственных учреждениях громят Республиканскую символику. Вот, собственно, и всё, что известно.
-И что теперь?
-Ой-й, не знаю, Дим, – отмахнулся брат. Встал и заходил по комнате. – Вечером мы рассчитывали хотя бы на неделю форы. Собрать войска, подготовить, раздать инструкции… Ну, сам понимаешь. За неделю можно было спокойно спланировать операцию, включая в диспут минимальный круг лиц. А теперь непременно влезут…
-Пацифисты? – презрительно протянул Дим.
-Да вообще прочие, – Олав остановился у окна. – Пацифисты, джедаи, миморанкоры всякие. Это затянет принятие решения. А время сейчас решает всё. Да и… Рендили обставила свой выход так, что… Взять и щелчком пальцев поднять им экономику мы не можем. Допустить переход в стан КНС – тоже. А если осуществить интервенцию при таком посыле… «Республика послала союзной системе вместо хлеба бомбы». Прекрасные будут заголовочки…
Дим обнял себя и прикрыл глаза. С этой стороны он до сих пор не думал: получается, что Рендили – вся планета – оказывается «сопутствующими потерями». Голод, дефицит, долговая яма – и всем плевать, потому что что такое Рендили в масштабах Республики?
-Мне их жалко.
-Заголовки? – удивился Олав.
-Рендилийцев. Мы пожертвуем ими ради победы.
Старший брат тяжело вздохнул и попытался погладить Дима по голове. Тот сердито фыркнул и сгорбился.
-Почему так вышло, а?
-Потому что никто не обращал внимания на Рендили, пока она не провалилась в финансовую яму. А когда провалилась, её уже некому было вытаскивать. Основной доход Рендили – тяжёлая промышленность, но ни особых месторождений, ни аграрной структуры на планете нет. Перебои в поставках – и получились дефицит и безработица.
-И как всегда – никто не виноват, – Дим встал и вытащил из шкафа халат.
Было что-то ещё, что ему нужно было уточнить, но это «что-то» никак не вспоминалось. Оно возникло, когда брат упомянул дредноуты Рендили, и было чем-то важным… Дредноуты? Старые дредноуты!
-Олав?
-Что?
-Скажи, Мина Бонтери действительно была на Рендили? Или это жёлтый ак?
-Бонтери?.. – Олав зевнул и снова потер лицо. – Ситх, я не знаю, Дим. Хотя я понимаю, что ты хочешь сказать. Надо узнать у отца, когда он вернётся.
-И мне расскажешь, – требовательно заявил Дим.
-Да уж куда я денусь, – развёл руками Олав. Глубокомысленно посмотрел на Димову кровать и завалился поверх сбитого одеяла. – Иди в душ, а я-а-а-а… тут до обеда подремлю…
-Олав?
-Я уже рассказал всё, что знаю, Дим… – страдальчески простонал тот, будто замученный жестоким допросом разведчик. Диму стало стыдно.
-А, не бери в голову. Потом спрошу.
Но когда он вернулся, брат уже крепко спал, без обуви и укрытый маминым шерстяным пледом. Глядя на эту мирную картину, Дим вдруг подумал: насколько же глупы все его переживания и порывы. И без него решат вопрос с несчастной Рендили. Ну, что ему до неё?! Собрался он лететь… бестолковый герой-недоучка.
Солнечные лучи ярко заливали светлую комнату. Брат спал у него на кровати. Мама – где бы она ни была сейчас – заходила к ним, укрыла Олава и сняла с него обувь. Отец… сейчас где-то далеко, но тоже заботился о них. А сегодня вечером будет тихий ужин, где отец будет ухаживать за мамой и, чуть улыбаясь, наблюдать, как с ними беседует дедушка Герберт – о чём только захочешь.
Дим закусил губу и, прежде чем выйти из комнаты, как можно тише закрыл шторы. Он шёл по коридору и думал, что у него в жизни есть много хорошего. Дедушка, который даже сейчас не прочь рассказать ему что-нибудь интересное. Кос и его фехтовальный кружок, который много лучше прошлой секции. Брат, который заботится… ну, когда Дим попадается ему на глаза… и не выдаёт родителям. Отец и мама… Вся его жизнь, в которой было и хорошее, и не очень – не абсолютное счастье, но у многих гораздо хуже. И вот он, Дим, вдруг загорелся мыслью разрушить всё это ради неизвестно чего.
Потому что Тилка дома простят. Пожурят и простят. А его отношения с родными изменятся раз и навсегда.
Пискнул коммлинк. Вот уж точно – помяни панторанца.
«Ты подумал?» – гласило незатейливое сообщение. И что на такое ответить? Ещё нет? Отстань? Думаю? Дим неожиданно рассердился. Да ну его в гундарково гнездо, этого Тилка! Вечно бежит впереди дракона с развязанными шнурками! Но почему-то ответил:
«В пять у второго входа в ОРД-маркет».
«Лады».
В груди неожиданно стало тяжело. Он ещё ничего не решил и ни на что не согласился, но уже было так тяжело и страшно, что вдруг захотелось сжаться, закрыть лицо руками и взвыть. Дим сглотнул и помотал головой, прогоняя наваждение. Последний раз так накатывало безумно давно. Сколько ему было? Лет шесть?
Они тогда с братом гуляли по Эриаду-Сити, и Олав настоял, чтобы Дим сам подошёл к дроиду и купил желаемое мороженое. Таркин до сих пор отчётливо помнил ужас, охвативший его в ожидании покупки: а вдруг что-то пойдёт неправильно? Вдруг дроид не расслышал или брат дал ему недостаточно кредитов или ещё что – а Олав стоит в целых двадцати шагах и на него не смотрит!
Да, вот сейчас смешно, а тогда для него всё было предельно серьёзно. Любая ошибка могла обернуться маленькой трагедией, ведь он ничего не смог бы поделать. И сейчас Тилку весело, а на самом деле всё очень серьёзно. И если что-то будет неправильно, на родных рассчитывать не стоит. Не потому, что не помогут. Потому, что за свои поступки надо отвечать самому.
А то и отвечать будет некому. Прямо как деду Ранульфу. Не потому ли он умер, что отвечать не хотел?
Дим фыркнул как рассерженный фелинкс. Он неожиданно понял брата. Это было так вероятно, так понятно и естественно, что случиться могло с кем угодно, но только не с их дедом. Ранульф Таркин мог быть героем, фанатиком или даже безумцем, но не мог быть трусом. Потому что Дим не хотел быть внуком труса. Потому что Таркины – не трусы.
Кросс ждал его у входа, под неоновой рекламой букмекерской конторы. Шумели искусственными листьями деревья у входа, неслись мимо флаеры, спешили галакты. Всё было прежним, кроме чего-то почти неуловимого в позе Тилка.
-Привет, – буркнул Дим, тщась определить эту неуловимо знакомую новизну. – Я по-прежнему не вижу способ покинуть столицу в нужном нам направлении.
Тилк кивнул и они прошли в полупрозрачные двери торгового комплекса.
-Да, я уже понял, что за периметр «Фарфеллы-3» нам не проникнуть...
Дим фыркнул.
-Мало проникнуть. Кроме этого нам потребуется как-то выяснить не только время и точку назначения конкретного челнока – надо раздобыть его схему, обмозговать, в каком отсеке лучше спрятаться… Должны же там быть системы слежения – чтобы не допускать на борт туков , банально!
-Боюсь, что тут я практически без выходов на информацию. Тем более, мне вдруг пришло в голову: ни мне, ни тебе нельзя искать информацию в открытом доступе через собственные устройства. Может, я параноик, но этим…
-…заинтересуется контрразведка, такие запросы отслеживаются, – Дим притормозил перед экспозицией спортивных костюмов и уставился на отражения в обвитом светодиодной лентой пластиле. – Так что самый очевидный путь – тупиковый.
-Должны быть ещё какие-то, – взъерошил волосы Тилк. – Давай посмотрим шире: откуда ещё можно попасть на фронт?
-С Кариды.
-Ага. Чтобы ни один курсант не задался вопросом: что это за две незнакомые личности?
-Без подготовки и в скафандрах не по размеру, – подхватил Дим.
-И не ориентирующиеся на местности.
Мальчишки захихикали, в красках представив себе сцену.
-Нам не проникнуть на военные суда или объекты, – Дим тронул приятеля за плечо и они пошли дальше. – Всё-таки у нас не такой швах с безопасностью в армии. Так что следует искать пути туда, куда можно попасть гражданскими или техническими транспортами.
-Тогда это – Рендили. Туда наверняка пойдут эвакуационные корветы...
-Сепаратистов эвакуировать, что ли? И вообще, если и будет эвакуация, то не на Корусант точно. Тут и так полно нелегалов, которых никак не могут выдворить.
Тилк насупился:
-А гуманитарная помощь?
-Не знаю. Моя мама таким не занимается.
-Я свою спрошу.
Дим притормозил и тяжело вздохнул. По инерции проскочивший вперёд Кросс удивлённо обернулся:
-Ты чего?
-Тилк, напомни мне, зачем мы это делаем.
-Что?
-Мы с тобой собираемся нарушить закон, испортить отношения с родными и рискнуть жизнями. Ни Республика, ни Рендили не получат от нашей затеи какой-то особой пользы. Напомни мне: зачем мы это делаем?
Тилк подошёл у нему и внимательно заглянул в глаза.
-Слушай, Дим, не обижайся, но ты... слишком умный. Ты думаешь о какой-то глобальной пользе, ответственности и тысяче мелочей, – Кросс тяжело вздохнул, на мгновенье отведя взгляд, но усилием воли вернул обратно. – Может, тебе действительно не стоит никуда лететь. Выучишься, через несколько лет станешь Верховным Канцлером. Из тебя получится хороший канцлер...
-Не говори ерунды. Фиг кто из нас станет канцлером в ближайшие лет двадцать.
-Да я не о том! – махнул руками Тилк и снова растрепал волосы. – Я не знаю, зачем это тебе, Таркин, – зачастил он, будто кто-то сжимал в кулаке его лёгкие и оттого казалось, что Кросс торопился закончить, пока не вышел весь воздух. – А я отправляюсь туда совершать подвиг. Пока мы здесь, мы не способны ни на подвиги, ни на глупости, мы всё равно, что мертвы, мы ничего не можем! Только учиться облапошивать избирателей, мечтать и развлекаться. Дим, здесь нас всё равно, что нет на свете! – Тилк запнулся, облизнул губы и продолжил свистящим шёпотом:
-Я отправляюсь совершать подвиг. Потому что не собираюсь ждать, пока кто-то подарит мне это право величайшей милостью.
Дим вдруг почувствовал, что воздуха не хватает, а глаза щиплет. Он зажмурился и протянул Тилку руку:
-За право переустроить мир.
И почувствовал холодные пальцы Кросса на предплечье.
-За право называться мужчинами.