Галактика за Вратами Ночи, Кроссовер Звездных войн и Властелина Колец Опции

[Эллия]

Была ни была, я это выкладываю. Над этим фиком я работаю с января, и пока что все еще - в процессе.

Название: Галактика за Вратами Ночи.
Фандом: Звездные Войны и Властелин Колец.
Автор: Эллия.
Бета: сама управляюсь.
Рейтинг: R.
Жанр: экшн, возможно, добавится драма.
Размер: еще не вполне определилась, но большой.
Описание: Император отправляет экспедицию на некую звездную систему в Неизведанных Регионах, в которую до сих пор никто не мог пробраться, и Люк Скайуокер, сын Главнокомандуюшего Империи Дарта Вейдера, разумеется, не может остаться в стороне. Откуда Его Величеству известно об этой системе, ведает лишь он сам… да, пожалуй, один из его давних знакомых, некто сенатор Эрраэнэр, изредка называющий себя Мелькором: «Там остался Саурон, мой ученик…»
Предупреждение: Я честно старалась писать так, чтобы сюжет был понятен любому, кто смотрел ТОЛЬКО фильмы (6 ЗВ+ 3 ВК), а обо всех канонных персонажах из "Расширенных Вселенных" обоих фандомов довольно подробно рассказываю. Поэтому абзацы таких отступлений можно смело пропустить - если имена Трауна и Айсард, Манве и Намо, Элхэ и Гэлеона не вызывают вопросов. С этой же целью я максимально сократила количество используемых имен персонажей, выбирая из всех известных наиболее общеупотребительные (это относится, прежде всего, к персонажам "Властелина Колец"). Исключение - лишь главные герои: Энакин Скайуокер - Дарт Вейдер и Саурон - Гортхауэр. Тоже самое относится к географическим названиям. Кое-какие мотивы почерпнуты из «Черной книги Арды» – уж очень подходяша к теме фика идея об иных мирах, которые существуют за пределами Средиземья и Арды.

Пролог

Мы платим по долгам иной войны,
Еще одну затеяв между делом,
И нервы, как клинки, обнажены,
И струны отливают черно-белым.
И нервы, как клинки, обнажены –
Мы платим по долгам иной войны.
Алькор (Светлана Никифорова),
«Долг»

Праздник подходил к концу, и гости друг за другом покидали Императорский дворец. Сам Палпатин уже давно был в кабинете: просмотрев доклад Арманда Айсарда, директора Имперского Разведуправления, Император переключил несколько кнопок на голопроекторе и в воздухе синеватой дымкой соткалось призрачное изображение двоих – юноша в одежде джедая стоял за плечом молодой женщины, произносившей речь на заседании Сената – тогда еще Республиканского. Кос Палпатин, Темный Повелитель ситхов Дарт Сидиус, погрузился в размышления, время от времени прихлебывая вино. Альдераанское – одно из лучших в Галактике.
Легкий шорох открывающейся двери.
– Ностальгия замучила, Ваше Величество? – вошедший назвал титул Палпатина с легкой иронией, словно говорившей: «Пусть для всей Галактики ты и Император, а я тебя еще с вот таких лет знаю».
Они и впрямь были знакомы издавна – еще в то, казавшееся бесконечно давним время, когда юный Кос Палпатин еще не был ни Императором, ни Темным Повелителем ситхов, ни даже сенатором – студентом одного из набуанских колледжей. Шестьдесят лет. Время словно не имело власти над этим существом: за десятилетия он ничуть не изменился внешне. Высокий – по человеческим меркам даже слишком высокий – но при этом идеально сложенный, он походил бы на людей, если бы не та необычная, нечеловеческая красота, что бросилась в глаза набуанцу еще при первом знакомстве. Впрочем, никому из нынешнего окружения Императора не приходило в голову, что сенатор Эрраэнэр, изредка называвший себя Мелькором, к человеческой расе не принадлежит. И хорошо: меньше знают подданные – лучше спит Император.
– Это голофото времени Войн Клонов, верно? – спросил Мелькор, расположившись в кресле напротив.
Палпатин кивнул:
– Да. Из репортажа о работе Сената – десятилетней давности.
– Десять лет… – собеседник смотрел в никуда – рассеянный взгляд, типичный для форсъюзера, прислушивающегося к Силе. – Жаль все-таки, что погибла сенатор Амидала. Перспективная женщина… была.
– Хотел спросить, кстати, – это точно? Сам понимаешь, меня не слишком радует узнавать о таких вещах едва ли не последним.
– Да, – Мелькор резко повернулся: – Я допросил Бэйла Органу – он присутствовал при рождении Люка и Леи. И смерти их матери.
– Много врал? – осведомился Палпатин. Его собеседник поморщился:
– Пытался. – И снова замолчал, всматриваясь в потоки Силы. Палпатин неторопливо отхлебнул вина.
Какое-то время в комнате висела почти полная тишина. За окном в отдалении переливался огнями Корускант – город-планета, вот уже десять лет носивший гордое название Центра Империи.
Империя… Галактическая Империя – его, Палпатина, творение, восставшее на месте полуразваленной Республики и закосневшего в древних догмах Ордена джедаев. Казалось, последний уничтожен десять лет назад – ан нет, возник-таки призрак прошлого. Возник – задорным смехом черноволосой девочки по имени Лея Органа, приемной дочери альдераанского короля, удивленным взглядом мальчика, смуглого от загара в пустынях захолустного Татуина, – Люка Скайуокера. Дети лорда Вейдера, считавшиеся умершими со своей матерью, Падме Наберрие Амидалой еще при рождении, оказались спрятаны джедаями. Мелькор, обнаруживший их пару недель назад, был уверен – двое близнецов должны были, по замыслу джедаев, сыграть решающую роль в падении Империи ситхов.
Не сыграют – теперь. Палпатин с мрачным удовлетворением наблюдал сегодня на празднике, как смотрел Органа на свою бывшую приемную дочь, ни на шаг не отходившую от настоящего отца. Ничего – это еще небольшая месть за кражу детей.
– Я собираюсь вернуться на свою планету, – внезапно заговорил Мелькор.
– На Лаан Эарту? – Уточнил Палпатин.
– Нет. На Арду, свою первую планету.
От неожиданности Император чуть не поперхнулся вином.
– На Арду – сейчас?!
– Не сейчас – лет через девять-десять, когда повзрослеют Люк и Лея, – ответил Мелькор.
– А как же пророчество о Битве Битв – Дагор Дагорате и твоей гибели?
– А я на тебя рассчитываю, Кос. И на Вейдера с его детьми.
– Если так, то я бы выждал еще лет двадцать, – осторожно заметил Палпатин. – Пока Люк и Лея не станут настоящими ситхами.
Мелькор отрицательно покачал головой:
– Нет. Нет, я и так слишком долго дожидался. Шесть тысяч лет – даже по меркам моей расы значительный срок. Ведь там остался Саурон, мой ученик и последователь, – я должен вернуться.



Давным-давно, в далекой-далекой галактике...

Эпизод I: Новая надежда.

Спустя девятнаднадцать после создания Галактической Империи ее Повелитель, Кос Палпатин обращает свой взор на Неизведанные Регионы. Внимание Императора-ситха приковывает одна малоизвестная планетная система, в которую еще никому никогда не удавалось проникнуть.
На исследование загадочной планеты отправлена экспедиция под командованием гранд-адмирала Трауна. Юный Люк Скайуокер, сын Повелителя Тьмы Дарта Вейдера, также участвует в этой экспедиции – вместе с эскадрильей «Молний», находящейся под его началом…

Глава 1. «Барьер».

Мы к планете приближались, нас ловили на прицел,
А в наушниках смеялись: «Улетай, покуда цел!»
Но насмешки не спасают, дан приказ, проложен курс,
А исход войны решает человеческий ресурс.
Алькор (Светлана Никифорова), «Рейд»

Всю последнюю неделю погода явно решила побаловать жителей Минас-Тирита: погожие летние дни сменялись ясными ночами, и звезды, творения валиэ Варды, казались яркими, словно ночные фонари улиц. Если бы кто-нибудь из многомудрых ученых мужей при дворе наместника Денетора удосужился бы создать несложный прибор, состоящий из нескольких выпуклых стеклышек, расположенных в определенном порядке, и посмотреть через них на ночное небо, то, вне всякого сомнения, увидел бы крошечный синий треугольник, время от времени заслонявший собою звезды. Но, увы, ни у кого в Средиземье подобных приборов не было, и никто из обитателей бело-сине-зеленой планеты, небольшим пятном плывшей в иллюминаторе имперского звездного разрушителя «Предостерегающий» класса «Империал-1», понятия не имел о визитерах, пришедших из глубин Пустоты – Вселенной-за-Гранью. Разумеется, ни о чем подобном не знал и черноволосый синекожий гуманоид с красными светящимися глазами в белом гранд-адмиральском мундире, стоявший рядом с двумя людьми-офицерами на мостике у огромного транспаристилового иллюминатора, и наблюдавший, как двенадцать шарообразных машин с шестиугольными плоскостями по бокам выстраивались рядом с разрушителем. Затем он оглянулся на техников в яме под мостиком, и один из них ответил на невысказанный вопрос:
– Установлена связь с «Молниями», сэр. Включаю громкую связь.
Гуманоид кивнул и обратился куда-то в пустоту:
– Коммандер Скайуокер, доложить обстановку.
– Эскадрилья «Молний» на позиции, – на весь мостик раздался голос юного комэска. – Ждем вашей команды, господин гранд-адмирал.
– Начинайте операцию.
– Есть! – задорно отозвался Скайуокер. – Первое звено – вперед, второе и третье остаются на местах. Держаться рядом со мной, разбегающихся вомп-песчанок не изображать. Поняли?
Дагон Нириц, командир «Предостерегающего», едва заметно нахмурился, слушая болтовню Скайуокера. К девятнадцати годам парень ударными темпами закончил военную академию на Кариде, отслужил на «Опустошителе», флагмане Дарта Вейдера, вскоре стал командиром эскадрильи и отправился в экспедицию по Неизведанным Регионам под командованием гранд-адмирала Трауна. Со стороны посмотреть – типичный сынок влиятельных родителей, которому по жизни везде «зеленая» улица. Репортеры в Голонете иначе как «сын лорда Вейдера» его и не называли.
Однако спустя несколько месяцев знакомства ни у одного человека на «Предостерегающем» не повернулся бы язык обвинить Скайуокера-младшего в непотизме или профнепригодности: в эскадрилье на командира едва ли не молились, да и сам тот факт, что за последние три месяца никто из пилотов «Молний» не погиб, хотя до экспедиции «Предостерегающий» вовсю гонял пиратов и мятежников по Внешним Регионам, говорил сам за себя. А уж летал он… одно слово – Скайуокер. Недаром еще со времен Войн Клонов фраза «летает, как Скайуокер», была едва ли не высшей похвалой для пилота. Но с соблюдением устава… Нынешние «вомп-песчанки» в эфире по сравнению с записями разговоров в бою, где иной раз можно было услышать и весьма заковыристые выражения хаттской речи, казались еще вполне уставным высказыванием. Нириц пробовал делать замечания: «Коммандер, по вашим словам в эфире вас можно принять за мятежников Альянса, а не пилотов Империи» и слышал в ответ: «Так главное, что на деле-то мы – пилоты Империи». Сейчас Нириц оглянулся на невозмутимого гранд-адмирала Трауна, синелицего чисса, единственного нелюдя-офицера в имперской армии, и счел за благо промолчать. А тем временем первое звено «Молний» уже было на полпути к «барьеру».
Об этом «барьере» стоит рассказать отдельно. Не так давно, за пятнадцать лет до создания Галактической Империи, этот самый Траун, будучи еще не имперским гранд-адмиралом, а синдиком Митт'рау'нуруодо, командиром пограничного флота Доминации Чиссов, открыл новую неизвестную звездную систему. Открыть-то открыл, а исследовать не удалось: вокруг системы, состоящей из желтой звезды, небольшой каменистой планеты и ее спутника, обнаружилась аномалия неизвестной природы, преодолеть которую не удалось. С дроидами и кораблями-беспилотниками после пересечения некоторой отметки терялась радиосвязь, хотя их прекрасно можно было разглядеть в иллюминатор; а специально запрограммированные на возвращение беспилотники оставались «там» вопреки заложенным программам. Как-то раз Митт'рау'нуруодо сам вознамерился пересечь аномальную область, но при прохождении ее у всей команды чиссов начались жуткие головные боли, все усиливавшиеся по мере продвижения вперед, и сразу прекратившиеся после поворота обратно; а двое членов экипажа скончались от кровоизлияния в мозг. После этого никто из правящих семей Доминации уже не заикался об исследовании загадочной системы.
Вновь о ней вспомнили уже после становления Галактической Империи, когда два государства начали поддерживать вполне официальные, хотя и строго засекреченные дипломатические отношения. Тысячи лет назад Доминация не раз и не два сотрудничала с древними империями ситхов; государство Палпатина исключением не стало. Тогда же из-за конфликтов с руководством Доминации синдик Митт'рау'нуруодо покинул родину, перейдя в Имперский космический флот под командование лорда ситхов Дарта Вейдера. А еще через несколько лет была отправлена исследовательская экспедиция в Неизведанные Регионы, неподконтрольные ни Империи, ни Доминации, и вот теперь уже Траун оказался на своем флагмане, ИЗР «Предостерегающем», возле загадочной системы. А идея Его Величества Императора Палпатина о том, что, возможно, через «барьер» мог бы пройти одаренный, воплотилась в присутствие эскадрильи «Молний», первое звено которой во главе с коммандером Скайуокером уже вплотную приблизилось к аномальному пространству.
Второе и третье звенья «Молний» неподвижно висели над ИЗР. Первое же удалялось, выстроившись пирамидой-тетраэдром, в передней вершине которой находился «Молния-один». За ним треугольником скользили остальные ДИ-истребители. Они шли по инерции, с отключенными двигателями, на минимальном расстоянии друг от друга.
Траун обернулся к связистам в яме управления:
– Сигнал первого звена еще есть?
– Да, господин гранд-адмирал, – отозвался техник. Затем обратился по радио: – Первое звено, вы входите в область аномалии.
– Понял, «Предостерегающий», – последовал ответ Скайуокера. Впрочем, и без этого предупреждения Люк ощутил близость опасности. Холодок по спине, едва заметная пока что ломота в висках. Он со своим звеном уже четырежды летал по краю барьера; сегодня предстояло попытаться его пересечь.
Люк привычно потянулся к Силе, окутывая себя ее потоками, создавая непроницаемый заслон от внешнего мира. Боль в висках сразу исчезла, влияние «барьера» было нейтрализовано. Теперь предстоял следующий этап, более сложный: растянуть щиты Силы так, чтобы закрыть не только себя, но и своих троих ведомых, вместе с их машинами. Люк вздохнул, закрыл глаза, глубоко погружаясь в Силу. Теперь, в сплетении ее золотых нитей он видел, как сияющие потоки пронизывают ИЗР и истребители позади, как обтекают его собственную машину, закрытую щитами. А впереди – стена света, все уплотняющаяся по мере того, как истребитель Люка медленно погружался в нее. «Барьер» казался невероятно плотным сгустком потоков Силы; время от времени по нему проходили волны, точно на воде, а сейчас, когда четыре истребителя всколыхнули его гладь, к ним со всех сторон потянулись светящиеся нити и щупальца. Они наталкивались на щиты Люка и отдергивались прочь; но корпуса истребителей пронизывали, погружаясь в электронную начинку консолей управления и человеческие тела, вызывая сбои приборов и боль. Дальше, как Люк уже знал по прежнему опыту, системы истребителя начнут одна за другой выходить из строя, а у пилотов за жуткой головной болью последуют галлюцинации.
«Пора». Люк рывком отодвинул от себя щиты назад и в стороны, раздвигая щупальца, тянувшиеся от барьера. Оторвал руки от штурвала и резко развел их, ассоциируя телесное движение с новым рывком в Силе. Все три истребителя ведомых оказались заключенными в сияющий кокон, в который снаружи бились сверкающие потоки. Его пилоты переговаривались в эфире; Люк не вслушивался в их слова, сосредоточенный на поддержании щитов. Машина, предоставленная самой себе, скользила вперед по инерции. А снаружи, казалось, началось светопреставление: потоки Силы били по щитам, то сминая их, словно резину, то, напротив, вытягивая куда-то прочь. Люк пока что успевал сглаживать эти удары, стараясь поддерживать щиты в неизменном состоянии; но от внешних толчков сияющая гладь колебалась, то и дело угрожающе приближаясь к какому-нибудь из истребителей. «Только бы удержать!» Иногда потоки истончались до игл, ударявших по щитам, и Люк спешно сплетал сияющие нити, «залатывая» истончившиеся участки. Внешние удары, то искажающие, то рвущие щиты, следовали все чаще и чаще, иногда с разных сторон одновременно. У Скайуокера начинала болеть голова. «Да когда же это закончится?!»
Воздействие извне нарастало и усиливалось. В этом сверкающем мареве все сплеталось, смешивалось, вещи теряли привычные очертания, Люк уже с трудом различал голоса товарищей по эскадрилье, летевших следом. Кружилась голова, и уже почти все усилие воли уходило на то, чтобы поддержать рвущийся щит. «Надо возвращаться», мелькнула мысль: «ничего не выйдет». Скайуокер ожесточенно сжал зубы: он не привык отступать. И все же надо было принимать решение: либо рискнуть и идти вперед, надеясь, что барьер закончится раньше, чем он полностью исчерпает силы, или вернуться. Но для того, чтобы вернуться, надо опустить руки на штурвал, отвлечься на управление. Люк чувствовал, что его на это не хватит. Малейшее переключение внимания, и он утратит концентрацию, а щит рухнет. Комэск отлично отдавал себе отчет в собственных возможностях: щиты вокруг себя он восстановить, возможно, успеет, но на это уйдет время, которого хватит, чтобы убить его ведомых. А потом почувствовал, что шанс на возвращение упущен: не хватит сил долететь обратно даже в одиночку. Оставалось одно: вперед, и только вперед. С надеждой, что барьер не бесконечен.
Люку казалось, что прошла целая вечность с того времени, как они по команде «На старт!» покинули ангар «Предостерегающего». Под напором извне истончившиеся щиты скручивались, время от времени пропуская тонкие иглы, ударявшие по кому-то из пилотов. Их вспышки боли Люк ощущал как свои собственные. Еще несколько мгновений, и щит будет смят, точно флимсипластовый листок, после чего от четырех пилотов останется лишь воспоминание. Перед глазами встало лицо сестры, провожавшей его на Корусканте: «Ты скоро вернешься?» Каков ей будет услышать, что брат навсегда остался в этой светящейся западне? А Мара, Рука Императора, его, Скайуокера, невеста? Император пообещал, что после возвращения сына Вейдера из Неизведанных Регионов разрешит им пожениться. После возвращения… А отец наверняка взбесится: за лордом Вейдером водилась нехорошая склонность к необузданной ярости в подобных случаях. Однажды какая-то группировка контрабандистов взяла в заложницы Лею в надежде, что им разрешат беспрепятственно уйти; отец и разрешил уйти – в мир Великой Силы, вырезав всех, кто находился на том корабле. Люк вспомнил свои ощущения тогда: Вейдер казался живым воплощением самой Темной стороны, а волна холодной ярости, исходившая от него, заставляла бледнеть самых отчаянных имперских офицеров. А ведь это способ…
Новый удар достал одного из ведомых, лейтенанта Тикхо Селчу с Альдераана. Его боль, плеснувшаяся в Силе, отозвалась волной гнева в сознании Люка: он не позволит никому и ничему убивать своих людей! Он их сюда привел, он должен и вывести. Молодой комэск сосредоточился на этой мысли, на ненависти к тому, что извне било и скручивало его щиты. Ткань мира изменилась: свет, окутывавший их, погас, потоки Силы стали темными, точно космос вокруг. Тьма ширилась и росла, стремительно окутывала истребители, создавая новый, прочный щит. Потоки света, исходившего от барьера, гасли, рассеивались и поглощались без следа в этом сгустке темных нитей. Барьер был враждебен ему, Люку Скайуокеру, и теперь вместо того, чтобы латать расползающиеся щиты и отражать удары, он позволял чужой Силе рассеяться во Тьме, которой окутал себя и ведомых. Это был один из любимых приемов Императора, который Люк позаимствовал у Палпатина, внеся собственные коррективы. Вот теперь пригодилось…
А потом все исчезло. Закончилось. Прекратилось. Несколько секунд Люк еще сидел, зажмурившись. Потом медленно опустил руки на штурвал и перевел дыхание. На губах – солоноватый привкус крови. Медленно, осторожно рассеять щиты. Потянуться через Силу, проверить других пилотов. Все в порядке. И то хорошо. Стена света осталась позади. Теперь можно посмотреть и на приборы. Изумиться: вся борьба с аномалией длилась чуть более полминуты, а истребители за это время пролетели около сотни километров. Всего-то навсего. И по рации:
– Все, девочки-мальчики, мы на той стороне.
«Девочка» у них одна на всю эскадрилью: лейтенант Джуно Эклипс, «Молния-три». Белокурая красавица, одна из лучших пилотов имперского флота, прежде летала с Черной эскадрильей Дарта Вейдера, но потом перешла к ним. Сейчас ее ДИшка скользила справа сверху от Скайуокеровой машины, и на фразу Люка она отозвалась легким радостным смехом, мигом развеявшим мрачное молчание «перехода».
– Все, теперь нам «вторые» проставиться должны, – это заявил Ведж Антиллес, «Молния-два». Смуглый выходец из миров Коррелии был ведомым и по совместительству лучшим другом Люка. В свой двадцать один год он был обладателем одной из самых насыщенных биографий среди пилотов «Молний». Бывший мятежник, сражавшийся против Империи на стороне Альянса за восстановление Республики, взятый в плен курсантом Каридской академии Люком Скайуокером. – Я с ними поспорил, что пройдем с первого раза.
– А ты, Ведж, естественно, проследишь, чтобы коррелианский лум был достаточно выдержанным, – с легкой ленцой ответил Тикхо Селчу, «Молния-четыре», намекая на родину Антиллеса. Лучший выпусник Каридской академии, как и сам Люк, но двумя годами старше, златоволосый альдераанец был всегда невозмутимо-спокоен, даже среди гущи плазменного огня. – Коммандер, мы возвращаемся или нет?
От мысли, что барьер придется проходить второй раз, Люка бросило в холодный пот. Нет, на такой подвиг он сейчас не готов. Сначала отдых. Сутки. Нет, двое. Ну хотя пару часов.
– Нет, мы посмотрим планету, – отозвался Скайуокер, надеясь, что его голос звучит достаточно бодро. – Но сначала помашем крылышками нашим, что все в порядке.
С этим словами он развернул ДИшку на девяносто градусов и начал очерчивать «мертвую петлю». Ведомые пошли следом. В космосе понятия «вверх-вниз» теряют смысл, но наблюдатели на мостике «Предостерегающего» увидят четкий вертикальный круг, описываемый четырьмя истребителями, развернутыми правыми плоскостями к плоскости «барьера». Условный знак: аномальная область пройдена, с пилотами и машинами все в порядке. Выйдя из петли, Люк увидел, как из второго и третьего звеньев его эскадрильи вылетели вперед два пилота и быстро очертили такую же петлю, но вокруг носа ИЗРа. Это был вопрос: «Что намерены делать?» Оставив своих пилотов, Люк отправился к «барьеру». Почти возле самой стены Света-в-Силе он резко бросил машину вниз, одновременно закручивая вокруг оси. Сделал два оборота, подумал и добавил третий. Теперь у первого звена было шесть часов на исследование планеты. И они не потратят это время впустую.
– Коммандер, что там делается на планете?
Это спросила Джуно, давно привыкшая к полетам с одаренными и тому, что они, находясь на орбите, могут немало рассказать о незнакомом мире и его обитателях. Ведь она летала с Черными. Всякий раз в такие моменты Люк был уверен, что лейтенант Эклипс сравнивает его с отцом. И сравнение зачастую выходит не в пользу младшего Скайуокера.
Люк потянулся через Силу к планете. Теперь, когда «барьер» остался позади, можно было запросто просканировать новый мир Силой.
– Два материка. Много воды. Атмосфера, пригодная для жизни, – сообщил он о первых наблюдениях.
– Мы это и раньше знали. По данным телескопов на «Предостерегающем», – хмыкнул Ведж.
– А еще там есть жизнь, – отозвался Люк. – Разумная в том числе. И… – тут он запнулся, всматриваясь в потоки Света и Тьмы, окутывавшие мир, – похоже, там идет война. Или намечается, по крайней мере.
– Ого! – присвистнул Ведж. – Значит, нам там будут рады. А что? Я с удовольствием посмотрю на их технику…
– Антиллес, будь добр, помолчи, – отозвался Селчу.
– И, похоже, там полно форсъюзеров, – подвел Люк итог своим наблюдениям, – Так что вмешиваться в их дела мы не будем. Просто облетим планету, посмотрим, что к чему, и сразу домой.
Скайуокер произнес слова, которые должен был произнести. Конечно, хотелось познакомиться с местными одаренными. Очень хотелось. Но, в конце концов, он отвечает за своих пилотов. А вмешивать обычных людей в войну форсъюзеров – последнее дело. Хоть так в их Галактике бывало испокон веков.

Сенатор Эрраэнэр вполуха слушал речь представителя Коррелии Гарма Бел Иблиса. Если бы Имперский Сенат не был таким идеальным местом для той игры интересов и устремлений, полуслучайных фраз и намеков, которая развлекала его последнее время, он бы уже давно здесь уже не появлялся. Но игра эта, столь же однообразна, как и помыслы большинства существ, заполнявших зал, была неотъемлемой частью жизни.
Вон там, в ложе Альдераана, юная сенатор Лея Скайуокер. Последние пять лет она представляет мир, ставший для нее родным. Рядом – вице-король Бэйл Органа. Совсем рядом – и неимоверно далеко: эти двое – заклятые враги вот уже девять лет.
Эрраэнэр едва заметно усмехнулся. Если бы он тогда не приехал на Альдераан в очередной раз… Если бы Органа не увидел, как его маленькая приемная дочь чертит в воздухе руну Ллах, и огненный цветок распускается в детских ладонях… «Что ты делаешь, дочь?! Я же говорил тебе: никому не показывай, что можешь то, чего не умеют другие!» – «Но это Астар… сенатор Эрраэнэр показал мне!» И испуг, безумный испуг Органы, хоть и ловко скрытый, и предложение присоединяться к их с Мотмой коалиции… И холод в ответ: «У меня своя коалиция, вице-король». А рядом случайно, – случайно ли? – один из инквизиторов, имперских одаренных, агентов Разведуправления… И вот маленькая Лея в императорском дворце, и металлический голос меддроида: «совпадение ДНК – девяносто пять процентов»…
И новое имя – Гэллеа. У ситхов тоже было принято брать новые имена, отображающие суть феа. Вот и наречена теперь она – Звездной тенью.
В Ордене джедаев сказали бы – воля Силы свела их, учителя и ученицу. Бред. Он сам увидел – нить. Опутавшую Альдераан. Одну из тех, что окружают миры и судьбы. Нить предопределенности, назначенности. Замысла. Увидел – и порвал. А за нитью – оказалась дочь младшего ситха, спрятанная от Империи.
Да, годы, проведенные здесь, не прошли даром – он научился видеть эти нити. То, чего не умел прежде, там, дома. Видел их – и разрывал при необходимости. Правда, крайне редко – иначе неминуемо привлек бы к себе лишнее внимание. Хочешь выжить – умей вертеться. И прятать свою природу. Отвлекать внимание. Как ситхи – тысячу лет.
Органе он сказал правду. Да, у него была своя коалиция. Альянс. Орден. Лучших. Сильных. Умеющих выживать там, где жить невозможно. В лаве Мустафара. В апартаментах канцлера Республики – под носом джедаев. Тысячи лет не прошли зря.
И все же опасность никуда не делась. Иначе не было бы нити судьбы, скрывшей Лею и Люка от зрения ситхов. Не было бы двух последних магистров-джедаев, выжидающих… чего? Вейдер, узнав о спрятанных детях, хотел их уничтожить. Ему тогда через Сидиуса едва удалось остановить пылкого старшего Вэнтэменел…
Иблис закончил речь. На мгновение повисла тишина. И в этой тишине дрогнула ткань мира.

Четверка ДИшек начала снижение над планетой. Но перед этим пересекли терминатор и направились к материку, скрытому от прямой видимости с «Предостерегающего». Большой роли это уже не играло: все равно на таком расстоянии с разрушителя их можно увидеть как темно-серые точки, да и то лишь в мощный телескоп. А на выборе материка настоял Люк: здесь одаренные хоть и были, но немногочисленные. Лезть же в одиночку к целой толпе светлых форсъюзеров на втором континенте сын ситха не рискнул. В голову пришла шальная мысль: что, если здесь собрались джедаи, выжившие после приказа 66? Впрочем, он тут же отмел ее: после Чистки уцелели, если верить оценкам Имперской Службы Безопасности, максимум несколько сот джедаев; здесь же, на планете, обитали тысячи, если не десятки тысяч светлых одаренных.
Уже войдя в верхние слои атмосферы и размышляя над тем, как могло случиться, что в изолированном ото всей галактики мире обитает целый неучтенный орден форсъюзеров, Люк проворонил момент, когда стрелки приборов на пульте управления начали подозрительно трепыхаться из стороны в сторону.
– Хаттова дрянь! – в голосе Веджа удивленное непонимание сочеталось с опасением. – У меня проблемы с приборами: нестабильные показания.
– И у меня, – почти сразу подтвердили Тикхо и Джуно.
«Значит, не только у меня», подумал Скайуокер.
– Первое звено, прекращаем спуск, возвращаемся на орбиту повыше, – приказал молодой комэск. Увы, слишком поздно.
– У меня рули высоты отказали, – раздался в наушниках голос лейтенанта Эклипс. А Ведж выражал свое мнение о пляшущих показаниях приборов во всей красоте и богатстве коррелианской речи.
Люк тем временем пытался поднять свою машину. Безрезультатно: свистопляска датчиков нарастала, а управление отказывало. В эфире все более усиливающийся треск помех уже начал заглушать речь пилотов.
Скайуокер спешно потянулся к Силе: пилоты были живы-здоровы, хоть и напуганы. Ничего зазорного: когда твой истребитель камнем падает через атмосферу неизвестной планеты, не испугается только придурок.
А ДИшки и впрямь падали. Мертвыми грудами металла с напрочь отказавшим управлением. И двигателями. И связью. Даже система катапультирования, и та сдохла. А ведь она была одной из самых надежных в этих хрупких машинах.
Паршиво. Очень паршиво. Судя по всему, эти помехи – электромагнитной природы. Если они тянутся вниз еще хотя бы на несколько километров, в плотные слои атмосферы, они все превратятся в очень красивые падающие звезды. Падающие и горящие. А Люка такая перспектива отнюдь не устраивала. «Хотя бы в Силе никаких особых возмущений».
Итак. «Нет эмоций – есть покой». Несмотря на воспитание отцом-ситхом, Люк предпочитал использовать Светлую сторону. Как джедай. Вейдер, разумеется, был не в восторге, но не признать, что сыну и впрямь проще найти центр спокойствия среди бури, чем обращать гнев в силу, было невозможно. И обучать ребенка пришлось соответствующе: благо, для бывшего джедая Энакина Скайуокера это большой проблемы не составило.
Люк сосредоточился, прикасаясь Силой к разумам подчиненных: «Без паники». Успокаивал их, одновременно заставляя сосредоточиться: помехи могли прекратиться в любой момент. Затем начал сплетать нити Силы перед падающими ДИшками, рассчитывая хотя бы немного уменьшить их скорость. Увы, удавалось плохо: корпус уже начал нагреваться, еще немного – и их не спасет даже жаропрочное покрытие.
Сосредоточившись на торможении за счет Силы, Люк едва не упустил момент, когда индикаторы на консоли управления, мигнув последний раз, снова ровно засветились, указывая на состояние машины. Что удивительно, обошлось без серьезных повреждений: подплавленная кое-где оболочка не в счет, разгерметизации нет, сядем – залатаем… Скайуокер включил рацию:
– «Молния-лидер» – всем. Как слышно? Прием.
– «Молния-два» – «Лидеру». Связь в порядке, остальные системы – тоже.
– «Молния-три» – то же самое.
– «Молния-четыре» – то же самое. Это что за испытания на прочность, а?
– На чью прочность: машин или нашу? – осведомился Ведж.
– Хотел бы я знать, – задумчиво отозвался Люк.

…И дрогнула ткань мира.
Но для нее – оборвалась связь.
Гэллеа внимательно слушала речь коррелианца. Иногда даже в самой что ни на есть пустопорожней идеологически напыщенной болтовне можно поймать крупицу информации. Поймать и использовать. Это и есть игра под названием политика, в которую с одиннадцати играла ее мать, королева Амидала. В которую с четырнадцати играла она сама, сенатор Лея Скайуокер для мира неодаренных. Сейчас она не сосредотачивалась на Силе, и, тем не менее, почувствовала – дрожь. Где-то очень далеко, на грани слышимости. А потом что-то рванулось, и она внезапно ощутила пустоту там, где еще мгновение была нить Силы, связывавшая ее с братом.
Эта ниточка была для них чем-то вроде коммлинка, который всегда под рукой. А теперь была лишь пустота, словно часть ее собственной фэа была вырвана вместе с этой связью. Она вздрогнула: ничего подобного не было с тех пор, как девять лет назад отец привез откуда-то из Внешних Регионов светловолосого мальчишку: «Это Люк, твой брат, Лея». Она резко вскинула голову, взглянула в сторону Императора: заметил? Но Палпатин как ни в чем ни бывало переговаривался с Пестажем, Визирем Империи. Следующий взгляд – на ложу сенатора Эрраэнэра: «Что-то случилось с моим братом, Астар!»
«Не думаю, Гэллеа. Возможно, в Неизведанных Регионах есть какие-то аномалии Силы. В любом случае, гранд-адмирал Траун обо всем доложит лорду Вейдеру…»
Гэллеа несколько успокоилась. Эрраэнэр отправил Палпатину ментальный сигнал: «Как ты собираешься ей объяснять происходящее?» Тот откликнулся сразу:
«А зачем?»
«Ты намерен использовать Вэнтэменелион вслепую? Полагаешь, они смирятся с этим, если с Люком что-то случится?»
«Я хорошо знаю Вейдера и его преданность мне».
«Я тоже хорошо знаю его. И Гэллеа. Они слишком дорожат друг другом».
«Это мой Орден».
Снова старый спор. После смерти Дарта Плэгаса Сидиус был уверен, что остался старшим ситхом. Непросто было ему узнать в один прекрасный день, что в галактике существует некто, по чьему слову джедаи впервые восставали против Силы и своего Ордена. Два Великих Раскола. Двадцать четыре с половиной тысячи лет назад Легионы Леттоу стали первыми в Светлом Ордене, кто заговорил о Тьме как о неизвестных прежде возможностях. Их уничтожили; но семь тысяч лет назад история повторилась вновь. Но теперь уже раскольники не пытались стоять до последнего: бежали прочь, к неведомым звездам, где были встречены и приняты расой истинных ситхов… А тот, кто впервые показал отступникам, как управлять Темной Стороной, остался неназванным в легендах и трудах историков. Остался: жить в Республике и наблюдать за ней. И время от времени рвать нити судьбы. Это ему удавалось – даром что на запястьях по-прежнему железные оковы от цепи Ангайнор, которой его когда-то сковали собратья Валар…
Сидиус, тем не менее, от положения главы Ордена ситхов отказываться не собирается. Пусть так. Ему решать, в конце концов. И разбираться с последствиями.
Эрраэнэр покинул свою ложу. Пройдя по нескольким коридорам Сената, оказался на балконе – под самым куполом Сенатской ротонды. Ни души. Вокруг раскинулся Корускант – город, разросшийся на всю планету. Джунгли из камня и металла. Небо стемнело уже давно, но город жил собственной жизнью вне зависимости от времени суток, и ритм ее не сбавлялся ни на мгновенье. В кварталах подальше от правительственного море искусственного света затмевало звезды, а в шуме моторов непросто было расслышать собственный голос, но здесь, на балконе Ротонды, было темно и тихо, только ветер, сильный, как везде на верхних уровнях, хлестал в лицо, и огни небес искрами сияли во Тьме Эа, Вселенной. И где-то там, вдали, есть и искра, освещающая Арду, его родной мир... И черный плащ за спиной сам собой развернулся в крылья, и Сенатская Ротонда скользнула вниз, и Мелькор остался сам – один на один с ветром, тьмой и звездами…
_____________________________________________________________
Вэнтэменел - Скайуокер (в переводе на эльфийский язык).

Сообщение отредактировал Эллия - 20 Сентябрь 2014, 01:48

[Эллия]

Глава 5. Союзники и противники. Часть 1.

Если другу не везло,
Не держи на друга зло,
Если он из арбалета попадёт тебе в крыло.
Кто-то смелый саданёт,
Кто-то просто подтолкнёт.
Оборачиваться поздно, раз пошёл – иди вперёд!

За дорогой видно край,
А за краем – ад и рай.
Говорят: «Умри, но сделай!» – сделай, но не умирай!
Лучше друга повстречай,
А врагов не замечай,
На любой удар кинжалом новой песней отвечай!
Алькор (Светлана Никифорова), «Дорожная»

Альдераанец широко распахнул глаза и споткнулся на ровном месте: штурмовики, Гранд-адмирал… сенатор Скайуокер?! Сестра коммандера Скайуокера – с ума сойти! Представительница Альдераана в Имперском Сенате… Хотя, если вдуматься, ничего удивительного – она наверняка почувствовала, что брат попал в беду благодаря этой их Силе.

Тикхо почти на автомате вытянулся перед Трауном: «Гранд-адмирал, сэр, лейтенант Селчу прибыл».

– Как вы нас обнаружили так быстро? – взгляд красных глаз чисса уперся в стоящего рядом Эриона.

– Я ощутил возмущение Силы и решил проверить его источник, – отозвался тот.

Затем последовало знакомство: Тикхо пришлось представлять всех присутствующих друг другу. И все же он поглядывал на сенатора Скайуокер, которая по-прежнему неподвижно стояла возле обгоревшего шаттла.

– Вижу, лейтенант, вы не теряли зря времени, – заключил Траун, выслушав краткий доклад альдераанца о событиях, в которых пришлось участвовать пилотам «Молний».

– Заключение союза с местными жителями было предложено коммандером Скайуокером, – начал было летчик, но его прервали:

– Почему нас не встречает мой брат? – оказалось, Лея уже оставила созерцание останков шаттла.

– Коммандер Скайуокер ранен, – ответил Тикхо. И тут же заметил, как на мгновение расширились глаза Леи:

– Немедленно летим!

Буквально осуществить идею Леи не удалось: пока дожидались ящеров; пока прикрепили спидеры к ДИшкам, которые Тикхо и Эрион как раз перегоняли в Мордор. Но когда они вновь оказались в воздухе, то помчались, словно за ними гналась стая орлов Манве. Скорость, как ни странно, задавала Лея: она почти моментально поладила с животным, прошептав ему несколько слов, и сейчас летела впереди всех, словно знала дорогу в мире, где прежде никогда не была. Впрочем, тут вновь себя одернул Тикхо, дело, должно быть, в этой пресловутой Силе.

***
Палпатин взглянул на хронометр. Заседание Имперского Сената превратилось в очередной балаган, где действующие лица исступленно орали друг на друга. А еще говорят, что он был создан ради согласия всех рас, обитающих в галактике. Как раз. Как будто это возможно: учесть пожелания всех нескольких тысяч разумных видов, многие из которых настолько различны между собой, что абсолютно неспособны понять друг друга. Джеонозианец никогда не столкуется с бимом, а дуросы мыслят совершенно иначе, нежели мон-каламари. Не говоря уже о таких экзотических расах, как бартокки, колониальные организмы, тело которых представляло собой один колышущийся клубок из отдельных мелких субъектов.

Пора заканчивать этот спектакль. Через два часа должен выйти на связь Вейдер, поделиться своими успехами в налаживании контактов с новооткрытым миром Арды. Император едва заметно повел плечами: исчезновение Люка и его звена «Молний» не предвещало ничего хорошего. Видно, парень, вместо того, чтобы просто облететь планету, решил пойти знакомиться с ее обитателями. Плохо. Очень плохо.

А еще хуже, что, если верить последнему отчету Пиетта, Вейдер и Траун отправились вслед за Люком. И связь с ними тут же была потеряна.
Все-таки они с Мелькором заврались младшим ситхам. Надо было предупредить хотя бы Вейдера. Впрочем, а что бы от этого изменилось? Почему-то Палпатину казалось, что ничего. Если его не остановило присутствие тысяч Светлых одаренных, то рассказ о том, как оттуда в свое время выставили его создателя, – тем более. Да, кстати, Вейдер не знает, что Мелькор – его создатель. И считает себя обычным человеком, пусть и сверходаренным в Силе. И потихоньку пытается выяснить прошлое сенатора Эрраэнэра. Сила, как же все запутано…

Если Вейдер не вернулся с планеты… Палпатин, словно в ознобе, подернул плечами: если сегодня на связь вновь выйдет Пиетт вместо Вейдера, это означает, что главком Империи крупно увяз в тамошних местных конфликтах. События развиваются быстро. Слишком быстро. А хуже всего – что у него, Палпатина, нет четко продуманного плана действий.

Он всю жизнь держался – на многоходовых планах, способности просчитать действия противника на десять шагов больше, чем может сам противник. Так развязал Войну Клонов, так уничтожил джедаев, так стал Императором. Но тогда он просчитывал действия своих врагов. И друзей. И просто существ, даже соблюдающих нейтралитет. Но для этого их надо хорошо знать – как самого себя. Тогда можно использовать в свою пользу все их сильные и слабые стороны. Всех и каждого. Вопреки тому, что думали младшие ситхи: Руки, Инквизиторы, предвидение развития событий с помощью Силы играло в планах Императора не столь уж важную роль.

Но теперь у Палпатина не было исходных данных для анализа. Он просто слишком много не знал. Понимал, что не знал. И это выводило его из себя.
Не то, чтобы совсем не знал: по рассказам Мелькора он имел некоторое представление о жизни в Арде, о народах, населяющих этот мир, и о его создателях. Но семь тысяч лет по галактическому летоисчислению (и шесть с лишним – по тамошнему) – большой срок: ситуация вполне могла измениться. Мелькор говорил, что Вейдер с легкостью найдет союзников – так ли это? Даже если так… Палпатин понимал: на знания, полученные от кого-то, кому даже доверяшь, никогда нельзя полностью полагаться. Слишком много он знает об Арде лишь понаслышке, слишком мало точной информации. И, тем не менее, Император отступать не собирался. Не только потому, что как Повелитель Тьмы был обязан действовать заодно с основателем ордена ситхов; не только потому, что его собственная любимица Мара Джейд бросилась вслед за Скайуокерами очертя голову; нет, просто он чувствовал опасность предстоящей игры, предвкушал ее и наслаждался этим чувством.

«Покой – это ложь, есть только страсть.
Через страсть я обретаю Силу.
Через силу я обретаю мощь.
Через мощь я обретаю победу.
Через победу мои оковы рвутся».

Пять строчек, намертво впечатанных в память, – кодекс ситхов. Не просто заученные – проживаемые. Каждую секунду. Ситхами становились не те, кто искал Силы ради силы – эти не поднимались выше темных джедаев. Нет, ситхи – это одаренные, которые всегда идут вперед, не останавливаясь ни перед чем; идут – ради неизвестности пути, ради бесконечной дороги. Не для них мирная жизнь, чужд им покой. И недаром с Тьмой ассоциируют другие одаренные их Силу: черные глубины космоса – вот их сущность. Не все выдерживают это: многие отвлекаются – на власть, на сиюминутные прихоти. Но все-таки всегда были те, кто шел – в неизвестность, где никто не был прежде. И ничего для них нет, кроме дороги… И научил их этому пришелец из Неизведанных Регионов, изгнанник своего народа, первый настоящий Повелитель Тьмы. Мелькор.

***
– Ты освободил искаженных, предав тем самым Замысел Эру. Что ты можешь сказать в свое оправдание, Намо Мандос?

Пятнадцать тронов по кругу. И только тринадцать заняты. Владыка судеб стоял в центре Круга. И вновь решалась участь Валы-Отступника. Вот только уже второго.

– Ничего такого, что вы уже не слышали от Мелькора или его созданных, которых мы судили недавно.

Вот и все. Путь назад сожжен – кажется, так говорят люди?

Плачет Ниенна – его сестра. Молчалива и неподвижна, словно статуя, Вайре, его жена. Да и сам он знал, чем закончится этот суд, еще до того, как начался другой, прежний суд над пришельцами из-за Грани.

Застывшая боль – во взгляде Ирмо: «Я должен быть с тобой!» – «Перестань, кому-то из нас надо остаться в Арде.» Тоска Эстэ-целительницы, жены Ирмо. Все они хорошо знают, какой приговор скоро будет объявлен Манве, и нельзя уже будет ничего изменить, ведь сам Эру принимает решения Круга, а Король Мира лишь передает волю Создателя своим собратьям. Таков порядок, таков закон мироздания, который будет до конца дней этого мира. Потому что наступит день, когда изгнанный Мелькор найдет способ вернуться в Арду; и будет Битва Битв, Дагор Дагорат; и будет навеки сражен Темный Враг смертным человеком Турином, сыном Хурина, и мир будет воссоздан вновь. Тогда Искажение и Тьма навсегда исчезнут из Арды, и тот новый мир станет таким, каким его замыслил Эру в начале творения. И будут в нем вечно и беспечально жить Валар вместе с Эльфами и Людьми. Намо сам видел это будущее, вот только уже не застанет его. И внезапная боль – неужели в том, новом прекрасном мире, его забудут Ирмо и Вайре, и утешится Ниенна? Да, наверно, так и будет, ведь недостойны печали Искаженные, одним из которых теперь он стал.

Варда оглянулась на мужа: Манве обхватил ладонью подлокотник трона. Что-то волновало Короля Мира, и она обратилась осанве:

«Что беспокоит тебя, о Король?»

Ответ последовал незамедлительно:

«Эру не отвечает на мой призыв».

Ей стало холодно. Резко. Последние несколько эпох Создатель всегда обращался лишь к Манве. И только Король Мира был вправе объявлять Его волю.

Эру не отвечает…

Прежде такого не было.

«Но Круг должен принять решение»

«Да. Я должен принять решение. А поскольку не первый раз мы судим одного из нас…»

Пауза в беззвучном разговоре. Варда, выждав, осмелилась спросить:

«Как в прошлый раз?»

«Да, как в прошлый раз», подтвердил Манве решительно.

Но тень сомнения осталась между ними. Ведь сейчас они решат судьбу равного себе без одобрения и ведома Создателя. Прервать суд и дожидаться ответа? Но Искажение становится все сильней; Эндорэ застилает Тень, и уж если оставить Намо, один раз помогавшего Темным, в Валиноре, кто сможет поручиться, что он не поступит так же вновь? Какая темница сумеет удержать того, кто снимает любые кандалы одним прикосновением? Нет, решение может быть лишь одно – и немедленное.

– Ты будешь изгнан во Врата Ночи, за Грань мира до скончания дней, – молвит Король.

– Да будет так, – повторяют остальные.

Решение принято, пересмотру не подлежит.

***
Присутствие сестры Люк ощущал уже давно. Но если прежде оно было затуманено болью и страданием, то сейчас у Леи была явно определенная цель. Вот она приблизилась, и Люк усилием воли заставил себя рассеять туман, застилавший сознание. Сосредоточился на облаке тьмы, которым была сестренка в Силе, и немедленно уловил рядом… Вейдера?!

Усилие над собой – чтобы открыть глаза. Над головой – каменный потолок комнаты. Рядом сидит Лея, пытливо всматриваясь в лицо брата:

– Скучаешь?

– Ага, – подтвердил он, подхватывая ее беспечный тон. – Лея, вытаскивай меня отсюда, а не то сбегу на другой материк… Ты чего? – удивился, увидев, как резко потемнело лицо сестры. – Я что-то не так сказал?

– Ничего, – зло, ожесточенно. – Просто лорда Вейдера убили. Эти, с другого материка.

Понимание пришло не сразу, но обожгло, словно молнией. Люк рывком сел:

– Ты… ты хочешь сказать, что…

– Лея хочет сказать, – раздавшийся откуда-то сбоку голос заставил обоих Скайуокеров вздрогнуть, – что стараниями Манве, Короля Мира, я стал призраком Силы, или, как говорят на этой планете, развоплотился.

Рядом с ними стоял молодой парень, немногим старше Люка и Леи; вот только очертания его фигуры были нечеткими и слегка… прозрачными, что ли? Внешне он напоминал Люка, разве что был повыше ростом, а его волосы были не прямыми и светлыми, как у сына, а русыми и кудрявыми. Он казался сошедшим с голоэкрана Энакином Скайуокером времен Войн Клонов – «Герой без страха и упрека». Но в Силе он выглядел тем самым темным одаренным, лордом Дартом Вейдером, что наводил ужас на всю Галактику последние девятнадцать лет.

– Папа, ты выжил! – выдохнула Лея.

– Не то, чтобы совсем выжил, но да, воспринимать окружающих и разговаривать с ними могу. И вам двоим тоже могу приказывать. Так что, Лея, утри слезы, – на эти слова ученица-ситх обиженно хмыкнула, – и пойди объяснись с нашим гостеприимным хозяином. Можешь говорить от имени Империи – как сенатор, ты имеешь на это право. А ты, Люк, – он обернулся к сыну, – что это был за танец хаттской рабыни с выходом сегодня ночью на крыше?

Люк почувствовал, как его щеки неумолимо заливает краска:

– Просто я видел через Силу, что вы с Леей в беде, и хотел помочь…

– Сбросившись с крыши Барад-Дура?

Неприятная сторона их с сестрой тесной связи в Силе – невозможность что-либо скрыть:

– Мне там аэйрспидер привиделся, – смущенно выдавил Люк. Но Лея, вопреки ожиданию, не рассмеялась, а испугалась:

– У тебя были галлюцинации?

– Ну… нет, – выдавил парень. – Просто это здание похоже на наш замок, Шпиль, вот я и подумал…

– Все ясно, – заключил Вейдер. – Пока не поправишься, тебя будут караулить Рэкс и Коди. С приказом стрелять из парализатора при неповиновении, – с этими словами он растворился в воздухе.

– Держись, – подмигнула брату повеселевшая Лея. – Мы, Скайуокеры, еще покажем здешним!

***
Молодая женщина убрала длинные прямые волосы в пучок на затылке. Критически оглядела себя в зеркале. Белые пряди в черной челке – особая примета! – после покраски хоть и потемнели, но все равно бросались в глаза; из-за черных контактных линз, призванные скрыть еще одну особую примету – разноцветные: голубой и светло-карий глаза, – текли слезы. Она всей душой ненавидела такую маскировку, предпочитая подставные документы и хорошо продуманную легенду, но иного выхода не было.

Ее цель – Лаан Эарта с населением всего миллион человек – ничтожно мало по галактическим меркам. Сложная цель. Система уже много веков живет крайне изолированно, каждый приезжий на виду. В прошлый раз она понадеялась на стандартные методы работы и спустя неделю оказалась на приеме у помощника правителя, некоего Гэлеона, который тактично и вежливо посоветовал ей убираться восвояси: «Пусть наш мир и входит в состав Империи, но наши дела и тайны принадлежат только нам». И ей, Исанн Айсард, одному из лучших агентов Имперского Разведуправления, дочери Арманда Айсарда, директора этого ведомства, пришлось покинуть планету несолоно хлебавши. Конечно, будь это официальной миссией, она бы так просто не сдалась, но поскольку это была просто личная просьба, пусть и самого Дарта Вейдера, упираться не представилось возможным. Но сейчас она подобного прокола не допустит.

Еще раз пересмотрела документы. Идентификационный чип на имя Гэлмаа Ниситар, уроженицы Эарты, осиротевшей в возрасте пяти лет. Дочь беженцев откуда-то из Пространства хаттов, поэтому никакой родни у нее нет. Это хорошо: меньше вероятность прокола. Сама Ниситар сейчас учится на Корреллии, что также на руку разведчице. Сыграть роль студентки, приехавшей домой, не так уж и сложно.

Под ногами качнулся пол. «Приземлились» По громкой связи объявили о начале высадки. Исанн подхватила рюкзак и подмигнула своему отражению – правым, голубым глазом. Работа, работа и еще раз работа. А ведь в Разведуправлении все думают, что она взяла отпуск и уехала в круиз по Внешним Регионам. Как раз. И пусть Вейдер больше не напоминал о своей просьбе выяснить биографию сенатора Эрраэнэра, это стало делом чести самой разведчицы. Этим и объяснялся ее решительный настрой.

Айсард спустилась по трапу, предъявила документы на контроль. Поддержала ничего не значающую болтовню: «Вы прямо из Корреллии? А надолго? А правда, что в Центре Империи недавно были беспорядки, устроенные агентами Альянса?..» Наконец, разведчица оказалась за воротами космопорта. Планета встретила Исанн хлестким холодным ветром с гор, вершины которых синеватой дымкой виднелись за городом. Она обвела взглядом улицу, причудливо разукрашенные здания по обе стороны. Жители Эарты любили красивые дома и вещи не меньше, чем альдераанцы или набуанцы. И работа намечалась пусть и непростая, но куда более приятная, нежели ее прошлая миссия на Нар-Шаддаа, хаттской столице.

***
Лея глубоко вдохнула, и, словно перед прыжком в воду, задержала дыхание. Это вошло у нее привычку – всякий раз, когда предстояли переговоры в качестве «госпожи сенатора Леи Скайуокер, представителя планеты Альдераан». И как всегда, у порога зала хотелось остановиться. А еще лучше – развернуться и убежать. Но эти желания были мгновенно подавлены: справа – Траун, слева – Эрион. Нельзя давать волю порывистой и пылкой Гэллеа, когда нужна хладнокровная сенатор Скайуокер. И представительница Галактической Империи непринужденно и гордо вошла в тронный зал Барад-Дура.

Она шла – мимо каменных колонн, уходящих ввысь, исчезающих во тьме под потолком, под прицелом десятков взглядов: орков и людей. Непроницаемое лицо, ментальные щиты. Темно-серое платье в стиле формы имперских офицеров. Эрион шел рядом, чуть впереди, словно указывая дорогу, и в Силе сообщал ей о собравшихся: «Вождь людей Ханатты, наших союзников… Предводители орочьих племен с Пепельных гор…» Она не позволяла себе крутить головой – просто быстро и едва заметно касалась их Силой, сканируя и запоминая. За спиной – Траун, Мара, Селчу и клоны.
Подошла – к пустому трону. Вокруг стояли назгулы, а рядом – человек с полускрытым шлемом лицом – Глашатай. Едва Лея остановилась, как в зале резко потемнело, словно все факелы на колоннах одновременно погасли. В тугую воронку-спираль скрутились потоки Силы.

А затем Тьма сконцентрировалась, приняв смутные очертания человеческой фигуры. Лея смотрела – не глазами, в Силу. Одаренный. Бесплотный. Призрак Силы, похожий на тех, древних ситхов, что обитают в своих гробницах на Коррибане? Почти, если не считать, что он намного могущественнее коррибанских. Не просто темный – огненный. Темный огонь. А еще – знаком. Именно в этот момент Лея вполне осознала смысл слова «дежавю» – в первое мгновение ученица-ситх была готова поспорить на что угодно: она где-то уже встречалась с ним. Впрочем, ощущение быстро прошло, и Лея осознала: он просто очень похож на ее учителя, Эрраэнэра. И… на отца.

– От имени Его Величества Императора Палпатина, правителя Галактичской Империи выражаю радость от нашей мирной встречи… – Церемониальные слова приветствия «равный-равному». Вообще-то не так Император Галактики говорил бы с правителем – даже не планеты, а лишь крошечного участка ее территории, но перед ней – темный одаренный, их собрат, а это важней политических формальностей.

– Я, Тар-Майрон, приветствую посланников Галактической Империи на Черной земле Арты, – призрак отвечает вслух, вероятно, в первую очередь – для своих. – Но не уверен, что все мои подданные понимают ваши слова; так расскажите же о своей родине, чтобы потом не было недоразумений.

«И на что это намек?» Лея говорит – то, что прежде говорила Намо и Варде. Повторяет почти слово в слово. Вокруг – тишина: слышно, как Ардва, увязавшийся за Леей, поскрипывает поворотным механизмом, крутя туда-сюда куполообразной «головой». Она доходит в своем рассказе до плена в Валиноре и бегства. Тут же начинаются перешетывания – изумленнные: «Возможно ли?»

– Полагаю, после столь приветливой встречи в Валиноре, вы не откажетесь от союза с моим народом.

Лея едва сумела сохранить непроницаемое выражение. Здесь что, принято заключать политические союзы, начиная с торжественной части?! А когда же обговаривать условия? Она уже начала продумывать вежливую отговорку в смысле: «За крышу над головой спасибо, но воевать мы с вами не подписывались», когда, бросив взгляд в сторону назгулов, увидела за их спинами призрак Энакина, быстро ей подмигивающий. И почти сразу – ментальный сигнал:

«Соглашайся. Нам с ними надо держаться вместе».

Лея чуть тряхнула головой:

– Это честь для моих людей, – «Сила, надеюсь, им это не покажется какой-нибудь клятвой или присягой. С незнакомыми народами любое слово может вылезти боком».

– Вы многое рассказали о своей родине, сенатор Скайуокер, и почти ничего – о ее обитателях, – Теперь Саурон обращался только в Силе – судя по всему, для ушей вастаков следующие слова не предназначались. – Например, о том, кто научил вас столь искусно путешествовать по миру духов, или, как вы это называете, Силы.

– Вряд ли его имя вам о чем-либо скажет, – скрыв изумление, ответила ученица-ситх.

– И все же, – продолжал настаивать собеседник. – От вашего ответа во многом зависит наше дальнейшее сотрудничество. Но учтите, ложь я распознаю.

– Раз вы так желаете знать, – наконец ответила Лея, – то о себе могу сказать, что являюсь ученицей Эрраэнэра; мой же брат, Люк, обучался в основном у нашего отца.

Прежде чем закончить фразу, девушка заметила, как двое назгулов, ей незнакомых, услышав имя Эрраэнэра, подались вперед; при этом явственно ощущалось их… изумление?

«Разве они могут быть знакомы с ним?!»

– В таком случае, – голос Саурона эхом раскатился по залу, – добро пожаловать в Эндорэ, посланница Темного Владыки! Твое появление здесь, должно быть, предвещает возвращение Мелькора из-за Грани; так разве вправе я отказать в гостеприимстве тебе и твоим спутникам?

Лея дважды или трижды набирала воздуха, чтобы выпалить: «Да что вы, сговорились с Намо Мандосом, право слово?! Не знаю я никакого Мелькора!», но всякий раз останавливалась: нет ничего хуже, чем прервать неуместной репликой торжественную церемонию. А еще призрак отца все время косился в ее сторону, а один раз она даже услышала его обращение: «Просто помолчи, Лея!»