Галактика за Вратами Ночи, Кроссовер Звездных войн и Властелина Колец Опции

[Эллия]

Была ни была, я это выкладываю. Над этим фиком я работаю с января, и пока что все еще - в процессе.

Название: Галактика за Вратами Ночи.
Фандом: Звездные Войны и Властелин Колец.
Автор: Эллия.
Бета: сама управляюсь.
Рейтинг: R.
Жанр: экшн, возможно, добавится драма.
Размер: еще не вполне определилась, но большой.
Описание: Император отправляет экспедицию на некую звездную систему в Неизведанных Регионах, в которую до сих пор никто не мог пробраться, и Люк Скайуокер, сын Главнокомандуюшего Империи Дарта Вейдера, разумеется, не может остаться в стороне. Откуда Его Величеству известно об этой системе, ведает лишь он сам… да, пожалуй, один из его давних знакомых, некто сенатор Эрраэнэр, изредка называющий себя Мелькором: «Там остался Саурон, мой ученик…»
Предупреждение: Я честно старалась писать так, чтобы сюжет был понятен любому, кто смотрел ТОЛЬКО фильмы (6 ЗВ+ 3 ВК), а обо всех канонных персонажах из "Расширенных Вселенных" обоих фандомов довольно подробно рассказываю. Поэтому абзацы таких отступлений можно смело пропустить - если имена Трауна и Айсард, Манве и Намо, Элхэ и Гэлеона не вызывают вопросов. С этой же целью я максимально сократила количество используемых имен персонажей, выбирая из всех известных наиболее общеупотребительные (это относится, прежде всего, к персонажам "Властелина Колец"). Исключение - лишь главные герои: Энакин Скайуокер - Дарт Вейдер и Саурон - Гортхауэр. Тоже самое относится к географическим названиям. Кое-какие мотивы почерпнуты из «Черной книги Арды» – уж очень подходяша к теме фика идея об иных мирах, которые существуют за пределами Средиземья и Арды.

Пролог

Мы платим по долгам иной войны,
Еще одну затеяв между делом,
И нервы, как клинки, обнажены,
И струны отливают черно-белым.
И нервы, как клинки, обнажены –
Мы платим по долгам иной войны.
Алькор (Светлана Никифорова),
«Долг»

Праздник подходил к концу, и гости друг за другом покидали Императорский дворец. Сам Палпатин уже давно был в кабинете: просмотрев доклад Арманда Айсарда, директора Имперского Разведуправления, Император переключил несколько кнопок на голопроекторе и в воздухе синеватой дымкой соткалось призрачное изображение двоих – юноша в одежде джедая стоял за плечом молодой женщины, произносившей речь на заседании Сената – тогда еще Республиканского. Кос Палпатин, Темный Повелитель ситхов Дарт Сидиус, погрузился в размышления, время от времени прихлебывая вино. Альдераанское – одно из лучших в Галактике.
Легкий шорох открывающейся двери.
– Ностальгия замучила, Ваше Величество? – вошедший назвал титул Палпатина с легкой иронией, словно говорившей: «Пусть для всей Галактики ты и Император, а я тебя еще с вот таких лет знаю».
Они и впрямь были знакомы издавна – еще в то, казавшееся бесконечно давним время, когда юный Кос Палпатин еще не был ни Императором, ни Темным Повелителем ситхов, ни даже сенатором – студентом одного из набуанских колледжей. Шестьдесят лет. Время словно не имело власти над этим существом: за десятилетия он ничуть не изменился внешне. Высокий – по человеческим меркам даже слишком высокий – но при этом идеально сложенный, он походил бы на людей, если бы не та необычная, нечеловеческая красота, что бросилась в глаза набуанцу еще при первом знакомстве. Впрочем, никому из нынешнего окружения Императора не приходило в голову, что сенатор Эрраэнэр, изредка называвший себя Мелькором, к человеческой расе не принадлежит. И хорошо: меньше знают подданные – лучше спит Император.
– Это голофото времени Войн Клонов, верно? – спросил Мелькор, расположившись в кресле напротив.
Палпатин кивнул:
– Да. Из репортажа о работе Сената – десятилетней давности.
– Десять лет… – собеседник смотрел в никуда – рассеянный взгляд, типичный для форсъюзера, прислушивающегося к Силе. – Жаль все-таки, что погибла сенатор Амидала. Перспективная женщина… была.
– Хотел спросить, кстати, – это точно? Сам понимаешь, меня не слишком радует узнавать о таких вещах едва ли не последним.
– Да, – Мелькор резко повернулся: – Я допросил Бэйла Органу – он присутствовал при рождении Люка и Леи. И смерти их матери.
– Много врал? – осведомился Палпатин. Его собеседник поморщился:
– Пытался. – И снова замолчал, всматриваясь в потоки Силы. Палпатин неторопливо отхлебнул вина.
Какое-то время в комнате висела почти полная тишина. За окном в отдалении переливался огнями Корускант – город-планета, вот уже десять лет носивший гордое название Центра Империи.
Империя… Галактическая Империя – его, Палпатина, творение, восставшее на месте полуразваленной Республики и закосневшего в древних догмах Ордена джедаев. Казалось, последний уничтожен десять лет назад – ан нет, возник-таки призрак прошлого. Возник – задорным смехом черноволосой девочки по имени Лея Органа, приемной дочери альдераанского короля, удивленным взглядом мальчика, смуглого от загара в пустынях захолустного Татуина, – Люка Скайуокера. Дети лорда Вейдера, считавшиеся умершими со своей матерью, Падме Наберрие Амидалой еще при рождении, оказались спрятаны джедаями. Мелькор, обнаруживший их пару недель назад, был уверен – двое близнецов должны были, по замыслу джедаев, сыграть решающую роль в падении Империи ситхов.
Не сыграют – теперь. Палпатин с мрачным удовлетворением наблюдал сегодня на празднике, как смотрел Органа на свою бывшую приемную дочь, ни на шаг не отходившую от настоящего отца. Ничего – это еще небольшая месть за кражу детей.
– Я собираюсь вернуться на свою планету, – внезапно заговорил Мелькор.
– На Лаан Эарту? – Уточнил Палпатин.
– Нет. На Арду, свою первую планету.
От неожиданности Император чуть не поперхнулся вином.
– На Арду – сейчас?!
– Не сейчас – лет через девять-десять, когда повзрослеют Люк и Лея, – ответил Мелькор.
– А как же пророчество о Битве Битв – Дагор Дагорате и твоей гибели?
– А я на тебя рассчитываю, Кос. И на Вейдера с его детьми.
– Если так, то я бы выждал еще лет двадцать, – осторожно заметил Палпатин. – Пока Люк и Лея не станут настоящими ситхами.
Мелькор отрицательно покачал головой:
– Нет. Нет, я и так слишком долго дожидался. Шесть тысяч лет – даже по меркам моей расы значительный срок. Ведь там остался Саурон, мой ученик и последователь, – я должен вернуться.



Давным-давно, в далекой-далекой галактике...

Эпизод I: Новая надежда.

Спустя девятнаднадцать после создания Галактической Империи ее Повелитель, Кос Палпатин обращает свой взор на Неизведанные Регионы. Внимание Императора-ситха приковывает одна малоизвестная планетная система, в которую еще никому никогда не удавалось проникнуть.
На исследование загадочной планеты отправлена экспедиция под командованием гранд-адмирала Трауна. Юный Люк Скайуокер, сын Повелителя Тьмы Дарта Вейдера, также участвует в этой экспедиции – вместе с эскадрильей «Молний», находящейся под его началом…

Глава 1. «Барьер».

Мы к планете приближались, нас ловили на прицел,
А в наушниках смеялись: «Улетай, покуда цел!»
Но насмешки не спасают, дан приказ, проложен курс,
А исход войны решает человеческий ресурс.
Алькор (Светлана Никифорова), «Рейд»

Всю последнюю неделю погода явно решила побаловать жителей Минас-Тирита: погожие летние дни сменялись ясными ночами, и звезды, творения валиэ Варды, казались яркими, словно ночные фонари улиц. Если бы кто-нибудь из многомудрых ученых мужей при дворе наместника Денетора удосужился бы создать несложный прибор, состоящий из нескольких выпуклых стеклышек, расположенных в определенном порядке, и посмотреть через них на ночное небо, то, вне всякого сомнения, увидел бы крошечный синий треугольник, время от времени заслонявший собою звезды. Но, увы, ни у кого в Средиземье подобных приборов не было, и никто из обитателей бело-сине-зеленой планеты, небольшим пятном плывшей в иллюминаторе имперского звездного разрушителя «Предостерегающий» класса «Империал-1», понятия не имел о визитерах, пришедших из глубин Пустоты – Вселенной-за-Гранью. Разумеется, ни о чем подобном не знал и черноволосый синекожий гуманоид с красными светящимися глазами в белом гранд-адмиральском мундире, стоявший рядом с двумя людьми-офицерами на мостике у огромного транспаристилового иллюминатора, и наблюдавший, как двенадцать шарообразных машин с шестиугольными плоскостями по бокам выстраивались рядом с разрушителем. Затем он оглянулся на техников в яме под мостиком, и один из них ответил на невысказанный вопрос:
– Установлена связь с «Молниями», сэр. Включаю громкую связь.
Гуманоид кивнул и обратился куда-то в пустоту:
– Коммандер Скайуокер, доложить обстановку.
– Эскадрилья «Молний» на позиции, – на весь мостик раздался голос юного комэска. – Ждем вашей команды, господин гранд-адмирал.
– Начинайте операцию.
– Есть! – задорно отозвался Скайуокер. – Первое звено – вперед, второе и третье остаются на местах. Держаться рядом со мной, разбегающихся вомп-песчанок не изображать. Поняли?
Дагон Нириц, командир «Предостерегающего», едва заметно нахмурился, слушая болтовню Скайуокера. К девятнадцати годам парень ударными темпами закончил военную академию на Кариде, отслужил на «Опустошителе», флагмане Дарта Вейдера, вскоре стал командиром эскадрильи и отправился в экспедицию по Неизведанным Регионам под командованием гранд-адмирала Трауна. Со стороны посмотреть – типичный сынок влиятельных родителей, которому по жизни везде «зеленая» улица. Репортеры в Голонете иначе как «сын лорда Вейдера» его и не называли.
Однако спустя несколько месяцев знакомства ни у одного человека на «Предостерегающем» не повернулся бы язык обвинить Скайуокера-младшего в непотизме или профнепригодности: в эскадрилье на командира едва ли не молились, да и сам тот факт, что за последние три месяца никто из пилотов «Молний» не погиб, хотя до экспедиции «Предостерегающий» вовсю гонял пиратов и мятежников по Внешним Регионам, говорил сам за себя. А уж летал он… одно слово – Скайуокер. Недаром еще со времен Войн Клонов фраза «летает, как Скайуокер», была едва ли не высшей похвалой для пилота. Но с соблюдением устава… Нынешние «вомп-песчанки» в эфире по сравнению с записями разговоров в бою, где иной раз можно было услышать и весьма заковыристые выражения хаттской речи, казались еще вполне уставным высказыванием. Нириц пробовал делать замечания: «Коммандер, по вашим словам в эфире вас можно принять за мятежников Альянса, а не пилотов Империи» и слышал в ответ: «Так главное, что на деле-то мы – пилоты Империи». Сейчас Нириц оглянулся на невозмутимого гранд-адмирала Трауна, синелицего чисса, единственного нелюдя-офицера в имперской армии, и счел за благо промолчать. А тем временем первое звено «Молний» уже было на полпути к «барьеру».
Об этом «барьере» стоит рассказать отдельно. Не так давно, за пятнадцать лет до создания Галактической Империи, этот самый Траун, будучи еще не имперским гранд-адмиралом, а синдиком Митт'рау'нуруодо, командиром пограничного флота Доминации Чиссов, открыл новую неизвестную звездную систему. Открыть-то открыл, а исследовать не удалось: вокруг системы, состоящей из желтой звезды, небольшой каменистой планеты и ее спутника, обнаружилась аномалия неизвестной природы, преодолеть которую не удалось. С дроидами и кораблями-беспилотниками после пересечения некоторой отметки терялась радиосвязь, хотя их прекрасно можно было разглядеть в иллюминатор; а специально запрограммированные на возвращение беспилотники оставались «там» вопреки заложенным программам. Как-то раз Митт'рау'нуруодо сам вознамерился пересечь аномальную область, но при прохождении ее у всей команды чиссов начались жуткие головные боли, все усиливавшиеся по мере продвижения вперед, и сразу прекратившиеся после поворота обратно; а двое членов экипажа скончались от кровоизлияния в мозг. После этого никто из правящих семей Доминации уже не заикался об исследовании загадочной системы.
Вновь о ней вспомнили уже после становления Галактической Империи, когда два государства начали поддерживать вполне официальные, хотя и строго засекреченные дипломатические отношения. Тысячи лет назад Доминация не раз и не два сотрудничала с древними империями ситхов; государство Палпатина исключением не стало. Тогда же из-за конфликтов с руководством Доминации синдик Митт'рау'нуруодо покинул родину, перейдя в Имперский космический флот под командование лорда ситхов Дарта Вейдера. А еще через несколько лет была отправлена исследовательская экспедиция в Неизведанные Регионы, неподконтрольные ни Империи, ни Доминации, и вот теперь уже Траун оказался на своем флагмане, ИЗР «Предостерегающем», возле загадочной системы. А идея Его Величества Императора Палпатина о том, что, возможно, через «барьер» мог бы пройти одаренный, воплотилась в присутствие эскадрильи «Молний», первое звено которой во главе с коммандером Скайуокером уже вплотную приблизилось к аномальному пространству.
Второе и третье звенья «Молний» неподвижно висели над ИЗР. Первое же удалялось, выстроившись пирамидой-тетраэдром, в передней вершине которой находился «Молния-один». За ним треугольником скользили остальные ДИ-истребители. Они шли по инерции, с отключенными двигателями, на минимальном расстоянии друг от друга.
Траун обернулся к связистам в яме управления:
– Сигнал первого звена еще есть?
– Да, господин гранд-адмирал, – отозвался техник. Затем обратился по радио: – Первое звено, вы входите в область аномалии.
– Понял, «Предостерегающий», – последовал ответ Скайуокера. Впрочем, и без этого предупреждения Люк ощутил близость опасности. Холодок по спине, едва заметная пока что ломота в висках. Он со своим звеном уже четырежды летал по краю барьера; сегодня предстояло попытаться его пересечь.
Люк привычно потянулся к Силе, окутывая себя ее потоками, создавая непроницаемый заслон от внешнего мира. Боль в висках сразу исчезла, влияние «барьера» было нейтрализовано. Теперь предстоял следующий этап, более сложный: растянуть щиты Силы так, чтобы закрыть не только себя, но и своих троих ведомых, вместе с их машинами. Люк вздохнул, закрыл глаза, глубоко погружаясь в Силу. Теперь, в сплетении ее золотых нитей он видел, как сияющие потоки пронизывают ИЗР и истребители позади, как обтекают его собственную машину, закрытую щитами. А впереди – стена света, все уплотняющаяся по мере того, как истребитель Люка медленно погружался в нее. «Барьер» казался невероятно плотным сгустком потоков Силы; время от времени по нему проходили волны, точно на воде, а сейчас, когда четыре истребителя всколыхнули его гладь, к ним со всех сторон потянулись светящиеся нити и щупальца. Они наталкивались на щиты Люка и отдергивались прочь; но корпуса истребителей пронизывали, погружаясь в электронную начинку консолей управления и человеческие тела, вызывая сбои приборов и боль. Дальше, как Люк уже знал по прежнему опыту, системы истребителя начнут одна за другой выходить из строя, а у пилотов за жуткой головной болью последуют галлюцинации.
«Пора». Люк рывком отодвинул от себя щиты назад и в стороны, раздвигая щупальца, тянувшиеся от барьера. Оторвал руки от штурвала и резко развел их, ассоциируя телесное движение с новым рывком в Силе. Все три истребителя ведомых оказались заключенными в сияющий кокон, в который снаружи бились сверкающие потоки. Его пилоты переговаривались в эфире; Люк не вслушивался в их слова, сосредоточенный на поддержании щитов. Машина, предоставленная самой себе, скользила вперед по инерции. А снаружи, казалось, началось светопреставление: потоки Силы били по щитам, то сминая их, словно резину, то, напротив, вытягивая куда-то прочь. Люк пока что успевал сглаживать эти удары, стараясь поддерживать щиты в неизменном состоянии; но от внешних толчков сияющая гладь колебалась, то и дело угрожающе приближаясь к какому-нибудь из истребителей. «Только бы удержать!» Иногда потоки истончались до игл, ударявших по щитам, и Люк спешно сплетал сияющие нити, «залатывая» истончившиеся участки. Внешние удары, то искажающие, то рвущие щиты, следовали все чаще и чаще, иногда с разных сторон одновременно. У Скайуокера начинала болеть голова. «Да когда же это закончится?!»
Воздействие извне нарастало и усиливалось. В этом сверкающем мареве все сплеталось, смешивалось, вещи теряли привычные очертания, Люк уже с трудом различал голоса товарищей по эскадрилье, летевших следом. Кружилась голова, и уже почти все усилие воли уходило на то, чтобы поддержать рвущийся щит. «Надо возвращаться», мелькнула мысль: «ничего не выйдет». Скайуокер ожесточенно сжал зубы: он не привык отступать. И все же надо было принимать решение: либо рискнуть и идти вперед, надеясь, что барьер закончится раньше, чем он полностью исчерпает силы, или вернуться. Но для того, чтобы вернуться, надо опустить руки на штурвал, отвлечься на управление. Люк чувствовал, что его на это не хватит. Малейшее переключение внимания, и он утратит концентрацию, а щит рухнет. Комэск отлично отдавал себе отчет в собственных возможностях: щиты вокруг себя он восстановить, возможно, успеет, но на это уйдет время, которого хватит, чтобы убить его ведомых. А потом почувствовал, что шанс на возвращение упущен: не хватит сил долететь обратно даже в одиночку. Оставалось одно: вперед, и только вперед. С надеждой, что барьер не бесконечен.
Люку казалось, что прошла целая вечность с того времени, как они по команде «На старт!» покинули ангар «Предостерегающего». Под напором извне истончившиеся щиты скручивались, время от времени пропуская тонкие иглы, ударявшие по кому-то из пилотов. Их вспышки боли Люк ощущал как свои собственные. Еще несколько мгновений, и щит будет смят, точно флимсипластовый листок, после чего от четырех пилотов останется лишь воспоминание. Перед глазами встало лицо сестры, провожавшей его на Корусканте: «Ты скоро вернешься?» Каков ей будет услышать, что брат навсегда остался в этой светящейся западне? А Мара, Рука Императора, его, Скайуокера, невеста? Император пообещал, что после возвращения сына Вейдера из Неизведанных Регионов разрешит им пожениться. После возвращения… А отец наверняка взбесится: за лордом Вейдером водилась нехорошая склонность к необузданной ярости в подобных случаях. Однажды какая-то группировка контрабандистов взяла в заложницы Лею в надежде, что им разрешат беспрепятственно уйти; отец и разрешил уйти – в мир Великой Силы, вырезав всех, кто находился на том корабле. Люк вспомнил свои ощущения тогда: Вейдер казался живым воплощением самой Темной стороны, а волна холодной ярости, исходившая от него, заставляла бледнеть самых отчаянных имперских офицеров. А ведь это способ…
Новый удар достал одного из ведомых, лейтенанта Тикхо Селчу с Альдераана. Его боль, плеснувшаяся в Силе, отозвалась волной гнева в сознании Люка: он не позволит никому и ничему убивать своих людей! Он их сюда привел, он должен и вывести. Молодой комэск сосредоточился на этой мысли, на ненависти к тому, что извне било и скручивало его щиты. Ткань мира изменилась: свет, окутывавший их, погас, потоки Силы стали темными, точно космос вокруг. Тьма ширилась и росла, стремительно окутывала истребители, создавая новый, прочный щит. Потоки света, исходившего от барьера, гасли, рассеивались и поглощались без следа в этом сгустке темных нитей. Барьер был враждебен ему, Люку Скайуокеру, и теперь вместо того, чтобы латать расползающиеся щиты и отражать удары, он позволял чужой Силе рассеяться во Тьме, которой окутал себя и ведомых. Это был один из любимых приемов Императора, который Люк позаимствовал у Палпатина, внеся собственные коррективы. Вот теперь пригодилось…
А потом все исчезло. Закончилось. Прекратилось. Несколько секунд Люк еще сидел, зажмурившись. Потом медленно опустил руки на штурвал и перевел дыхание. На губах – солоноватый привкус крови. Медленно, осторожно рассеять щиты. Потянуться через Силу, проверить других пилотов. Все в порядке. И то хорошо. Стена света осталась позади. Теперь можно посмотреть и на приборы. Изумиться: вся борьба с аномалией длилась чуть более полминуты, а истребители за это время пролетели около сотни километров. Всего-то навсего. И по рации:
– Все, девочки-мальчики, мы на той стороне.
«Девочка» у них одна на всю эскадрилью: лейтенант Джуно Эклипс, «Молния-три». Белокурая красавица, одна из лучших пилотов имперского флота, прежде летала с Черной эскадрильей Дарта Вейдера, но потом перешла к ним. Сейчас ее ДИшка скользила справа сверху от Скайуокеровой машины, и на фразу Люка она отозвалась легким радостным смехом, мигом развеявшим мрачное молчание «перехода».
– Все, теперь нам «вторые» проставиться должны, – это заявил Ведж Антиллес, «Молния-два». Смуглый выходец из миров Коррелии был ведомым и по совместительству лучшим другом Люка. В свой двадцать один год он был обладателем одной из самых насыщенных биографий среди пилотов «Молний». Бывший мятежник, сражавшийся против Империи на стороне Альянса за восстановление Республики, взятый в плен курсантом Каридской академии Люком Скайуокером. – Я с ними поспорил, что пройдем с первого раза.
– А ты, Ведж, естественно, проследишь, чтобы коррелианский лум был достаточно выдержанным, – с легкой ленцой ответил Тикхо Селчу, «Молния-четыре», намекая на родину Антиллеса. Лучший выпусник Каридской академии, как и сам Люк, но двумя годами старше, златоволосый альдераанец был всегда невозмутимо-спокоен, даже среди гущи плазменного огня. – Коммандер, мы возвращаемся или нет?
От мысли, что барьер придется проходить второй раз, Люка бросило в холодный пот. Нет, на такой подвиг он сейчас не готов. Сначала отдых. Сутки. Нет, двое. Ну хотя пару часов.
– Нет, мы посмотрим планету, – отозвался Скайуокер, надеясь, что его голос звучит достаточно бодро. – Но сначала помашем крылышками нашим, что все в порядке.
С этим словами он развернул ДИшку на девяносто градусов и начал очерчивать «мертвую петлю». Ведомые пошли следом. В космосе понятия «вверх-вниз» теряют смысл, но наблюдатели на мостике «Предостерегающего» увидят четкий вертикальный круг, описываемый четырьмя истребителями, развернутыми правыми плоскостями к плоскости «барьера». Условный знак: аномальная область пройдена, с пилотами и машинами все в порядке. Выйдя из петли, Люк увидел, как из второго и третьего звеньев его эскадрильи вылетели вперед два пилота и быстро очертили такую же петлю, но вокруг носа ИЗРа. Это был вопрос: «Что намерены делать?» Оставив своих пилотов, Люк отправился к «барьеру». Почти возле самой стены Света-в-Силе он резко бросил машину вниз, одновременно закручивая вокруг оси. Сделал два оборота, подумал и добавил третий. Теперь у первого звена было шесть часов на исследование планеты. И они не потратят это время впустую.
– Коммандер, что там делается на планете?
Это спросила Джуно, давно привыкшая к полетам с одаренными и тому, что они, находясь на орбите, могут немало рассказать о незнакомом мире и его обитателях. Ведь она летала с Черными. Всякий раз в такие моменты Люк был уверен, что лейтенант Эклипс сравнивает его с отцом. И сравнение зачастую выходит не в пользу младшего Скайуокера.
Люк потянулся через Силу к планете. Теперь, когда «барьер» остался позади, можно было запросто просканировать новый мир Силой.
– Два материка. Много воды. Атмосфера, пригодная для жизни, – сообщил он о первых наблюдениях.
– Мы это и раньше знали. По данным телескопов на «Предостерегающем», – хмыкнул Ведж.
– А еще там есть жизнь, – отозвался Люк. – Разумная в том числе. И… – тут он запнулся, всматриваясь в потоки Света и Тьмы, окутывавшие мир, – похоже, там идет война. Или намечается, по крайней мере.
– Ого! – присвистнул Ведж. – Значит, нам там будут рады. А что? Я с удовольствием посмотрю на их технику…
– Антиллес, будь добр, помолчи, – отозвался Селчу.
– И, похоже, там полно форсъюзеров, – подвел Люк итог своим наблюдениям, – Так что вмешиваться в их дела мы не будем. Просто облетим планету, посмотрим, что к чему, и сразу домой.
Скайуокер произнес слова, которые должен был произнести. Конечно, хотелось познакомиться с местными одаренными. Очень хотелось. Но, в конце концов, он отвечает за своих пилотов. А вмешивать обычных людей в войну форсъюзеров – последнее дело. Хоть так в их Галактике бывало испокон веков.

Сенатор Эрраэнэр вполуха слушал речь представителя Коррелии Гарма Бел Иблиса. Если бы Имперский Сенат не был таким идеальным местом для той игры интересов и устремлений, полуслучайных фраз и намеков, которая развлекала его последнее время, он бы уже давно здесь уже не появлялся. Но игра эта, столь же однообразна, как и помыслы большинства существ, заполнявших зал, была неотъемлемой частью жизни.
Вон там, в ложе Альдераана, юная сенатор Лея Скайуокер. Последние пять лет она представляет мир, ставший для нее родным. Рядом – вице-король Бэйл Органа. Совсем рядом – и неимоверно далеко: эти двое – заклятые враги вот уже девять лет.
Эрраэнэр едва заметно усмехнулся. Если бы он тогда не приехал на Альдераан в очередной раз… Если бы Органа не увидел, как его маленькая приемная дочь чертит в воздухе руну Ллах, и огненный цветок распускается в детских ладонях… «Что ты делаешь, дочь?! Я же говорил тебе: никому не показывай, что можешь то, чего не умеют другие!» – «Но это Астар… сенатор Эрраэнэр показал мне!» И испуг, безумный испуг Органы, хоть и ловко скрытый, и предложение присоединяться к их с Мотмой коалиции… И холод в ответ: «У меня своя коалиция, вице-король». А рядом случайно, – случайно ли? – один из инквизиторов, имперских одаренных, агентов Разведуправления… И вот маленькая Лея в императорском дворце, и металлический голос меддроида: «совпадение ДНК – девяносто пять процентов»…
И новое имя – Гэллеа. У ситхов тоже было принято брать новые имена, отображающие суть феа. Вот и наречена теперь она – Звездной тенью.
В Ордене джедаев сказали бы – воля Силы свела их, учителя и ученицу. Бред. Он сам увидел – нить. Опутавшую Альдераан. Одну из тех, что окружают миры и судьбы. Нить предопределенности, назначенности. Замысла. Увидел – и порвал. А за нитью – оказалась дочь младшего ситха, спрятанная от Империи.
Да, годы, проведенные здесь, не прошли даром – он научился видеть эти нити. То, чего не умел прежде, там, дома. Видел их – и разрывал при необходимости. Правда, крайне редко – иначе неминуемо привлек бы к себе лишнее внимание. Хочешь выжить – умей вертеться. И прятать свою природу. Отвлекать внимание. Как ситхи – тысячу лет.
Органе он сказал правду. Да, у него была своя коалиция. Альянс. Орден. Лучших. Сильных. Умеющих выживать там, где жить невозможно. В лаве Мустафара. В апартаментах канцлера Республики – под носом джедаев. Тысячи лет не прошли зря.
И все же опасность никуда не делась. Иначе не было бы нити судьбы, скрывшей Лею и Люка от зрения ситхов. Не было бы двух последних магистров-джедаев, выжидающих… чего? Вейдер, узнав о спрятанных детях, хотел их уничтожить. Ему тогда через Сидиуса едва удалось остановить пылкого старшего Вэнтэменел…
Иблис закончил речь. На мгновение повисла тишина. И в этой тишине дрогнула ткань мира.

Четверка ДИшек начала снижение над планетой. Но перед этим пересекли терминатор и направились к материку, скрытому от прямой видимости с «Предостерегающего». Большой роли это уже не играло: все равно на таком расстоянии с разрушителя их можно увидеть как темно-серые точки, да и то лишь в мощный телескоп. А на выборе материка настоял Люк: здесь одаренные хоть и были, но немногочисленные. Лезть же в одиночку к целой толпе светлых форсъюзеров на втором континенте сын ситха не рискнул. В голову пришла шальная мысль: что, если здесь собрались джедаи, выжившие после приказа 66? Впрочем, он тут же отмел ее: после Чистки уцелели, если верить оценкам Имперской Службы Безопасности, максимум несколько сот джедаев; здесь же, на планете, обитали тысячи, если не десятки тысяч светлых одаренных.
Уже войдя в верхние слои атмосферы и размышляя над тем, как могло случиться, что в изолированном ото всей галактики мире обитает целый неучтенный орден форсъюзеров, Люк проворонил момент, когда стрелки приборов на пульте управления начали подозрительно трепыхаться из стороны в сторону.
– Хаттова дрянь! – в голосе Веджа удивленное непонимание сочеталось с опасением. – У меня проблемы с приборами: нестабильные показания.
– И у меня, – почти сразу подтвердили Тикхо и Джуно.
«Значит, не только у меня», подумал Скайуокер.
– Первое звено, прекращаем спуск, возвращаемся на орбиту повыше, – приказал молодой комэск. Увы, слишком поздно.
– У меня рули высоты отказали, – раздался в наушниках голос лейтенанта Эклипс. А Ведж выражал свое мнение о пляшущих показаниях приборов во всей красоте и богатстве коррелианской речи.
Люк тем временем пытался поднять свою машину. Безрезультатно: свистопляска датчиков нарастала, а управление отказывало. В эфире все более усиливающийся треск помех уже начал заглушать речь пилотов.
Скайуокер спешно потянулся к Силе: пилоты были живы-здоровы, хоть и напуганы. Ничего зазорного: когда твой истребитель камнем падает через атмосферу неизвестной планеты, не испугается только придурок.
А ДИшки и впрямь падали. Мертвыми грудами металла с напрочь отказавшим управлением. И двигателями. И связью. Даже система катапультирования, и та сдохла. А ведь она была одной из самых надежных в этих хрупких машинах.
Паршиво. Очень паршиво. Судя по всему, эти помехи – электромагнитной природы. Если они тянутся вниз еще хотя бы на несколько километров, в плотные слои атмосферы, они все превратятся в очень красивые падающие звезды. Падающие и горящие. А Люка такая перспектива отнюдь не устраивала. «Хотя бы в Силе никаких особых возмущений».
Итак. «Нет эмоций – есть покой». Несмотря на воспитание отцом-ситхом, Люк предпочитал использовать Светлую сторону. Как джедай. Вейдер, разумеется, был не в восторге, но не признать, что сыну и впрямь проще найти центр спокойствия среди бури, чем обращать гнев в силу, было невозможно. И обучать ребенка пришлось соответствующе: благо, для бывшего джедая Энакина Скайуокера это большой проблемы не составило.
Люк сосредоточился, прикасаясь Силой к разумам подчиненных: «Без паники». Успокаивал их, одновременно заставляя сосредоточиться: помехи могли прекратиться в любой момент. Затем начал сплетать нити Силы перед падающими ДИшками, рассчитывая хотя бы немного уменьшить их скорость. Увы, удавалось плохо: корпус уже начал нагреваться, еще немного – и их не спасет даже жаропрочное покрытие.
Сосредоточившись на торможении за счет Силы, Люк едва не упустил момент, когда индикаторы на консоли управления, мигнув последний раз, снова ровно засветились, указывая на состояние машины. Что удивительно, обошлось без серьезных повреждений: подплавленная кое-где оболочка не в счет, разгерметизации нет, сядем – залатаем… Скайуокер включил рацию:
– «Молния-лидер» – всем. Как слышно? Прием.
– «Молния-два» – «Лидеру». Связь в порядке, остальные системы – тоже.
– «Молния-три» – то же самое.
– «Молния-четыре» – то же самое. Это что за испытания на прочность, а?
– На чью прочность: машин или нашу? – осведомился Ведж.
– Хотел бы я знать, – задумчиво отозвался Люк.

…И дрогнула ткань мира.
Но для нее – оборвалась связь.
Гэллеа внимательно слушала речь коррелианца. Иногда даже в самой что ни на есть пустопорожней идеологически напыщенной болтовне можно поймать крупицу информации. Поймать и использовать. Это и есть игра под названием политика, в которую с одиннадцати играла ее мать, королева Амидала. В которую с четырнадцати играла она сама, сенатор Лея Скайуокер для мира неодаренных. Сейчас она не сосредотачивалась на Силе, и, тем не менее, почувствовала – дрожь. Где-то очень далеко, на грани слышимости. А потом что-то рванулось, и она внезапно ощутила пустоту там, где еще мгновение была нить Силы, связывавшая ее с братом.
Эта ниточка была для них чем-то вроде коммлинка, который всегда под рукой. А теперь была лишь пустота, словно часть ее собственной фэа была вырвана вместе с этой связью. Она вздрогнула: ничего подобного не было с тех пор, как девять лет назад отец привез откуда-то из Внешних Регионов светловолосого мальчишку: «Это Люк, твой брат, Лея». Она резко вскинула голову, взглянула в сторону Императора: заметил? Но Палпатин как ни в чем ни бывало переговаривался с Пестажем, Визирем Империи. Следующий взгляд – на ложу сенатора Эрраэнэра: «Что-то случилось с моим братом, Астар!»
«Не думаю, Гэллеа. Возможно, в Неизведанных Регионах есть какие-то аномалии Силы. В любом случае, гранд-адмирал Траун обо всем доложит лорду Вейдеру…»
Гэллеа несколько успокоилась. Эрраэнэр отправил Палпатину ментальный сигнал: «Как ты собираешься ей объяснять происходящее?» Тот откликнулся сразу:
«А зачем?»
«Ты намерен использовать Вэнтэменелион вслепую? Полагаешь, они смирятся с этим, если с Люком что-то случится?»
«Я хорошо знаю Вейдера и его преданность мне».
«Я тоже хорошо знаю его. И Гэллеа. Они слишком дорожат друг другом».
«Это мой Орден».
Снова старый спор. После смерти Дарта Плэгаса Сидиус был уверен, что остался старшим ситхом. Непросто было ему узнать в один прекрасный день, что в галактике существует некто, по чьему слову джедаи впервые восставали против Силы и своего Ордена. Два Великих Раскола. Двадцать четыре с половиной тысячи лет назад Легионы Леттоу стали первыми в Светлом Ордене, кто заговорил о Тьме как о неизвестных прежде возможностях. Их уничтожили; но семь тысяч лет назад история повторилась вновь. Но теперь уже раскольники не пытались стоять до последнего: бежали прочь, к неведомым звездам, где были встречены и приняты расой истинных ситхов… А тот, кто впервые показал отступникам, как управлять Темной Стороной, остался неназванным в легендах и трудах историков. Остался: жить в Республике и наблюдать за ней. И время от времени рвать нити судьбы. Это ему удавалось – даром что на запястьях по-прежнему железные оковы от цепи Ангайнор, которой его когда-то сковали собратья Валар…
Сидиус, тем не менее, от положения главы Ордена ситхов отказываться не собирается. Пусть так. Ему решать, в конце концов. И разбираться с последствиями.
Эрраэнэр покинул свою ложу. Пройдя по нескольким коридорам Сената, оказался на балконе – под самым куполом Сенатской ротонды. Ни души. Вокруг раскинулся Корускант – город, разросшийся на всю планету. Джунгли из камня и металла. Небо стемнело уже давно, но город жил собственной жизнью вне зависимости от времени суток, и ритм ее не сбавлялся ни на мгновенье. В кварталах подальше от правительственного море искусственного света затмевало звезды, а в шуме моторов непросто было расслышать собственный голос, но здесь, на балконе Ротонды, было темно и тихо, только ветер, сильный, как везде на верхних уровнях, хлестал в лицо, и огни небес искрами сияли во Тьме Эа, Вселенной. И где-то там, вдали, есть и искра, освещающая Арду, его родной мир... И черный плащ за спиной сам собой развернулся в крылья, и Сенатская Ротонда скользнула вниз, и Мелькор остался сам – один на один с ветром, тьмой и звездами…
_____________________________________________________________
Вэнтэменел - Скайуокер (в переводе на эльфийский язык).

Сообщение отредактировал Эллия - 20 Сентябрь 2014, 01:48

[Эллия]

Вот сейчас как раз о богоподобных заразах и будет;)
___________________________________________________________

***
Оглядываясь на недоумевающую дочь, Вейдер и сам должен был признать, что не понимает происходящего. Он слышал их с Сауроном мысленный диалог, но… в конце концов, причем здесь вообще Эрраэнэр?

Торжественная встреча «гостей из-за Грани» была завершена, и оба призрака скользнули на крышу башни – под пламя Багрового Ока. Вейдер заговорил первым:

– Вы на удивление единодушны с Валар, когда речь заходит о нашем происхождении. Объявляете нас посланниками изгнанного Мелькора, хотя никаких причин для этого нет.

– А разве не для того вы здесь, чтобы сообщить нам о его скором возращении в Арду? – удивление Гортхауэра казалось вполне… искренним?

– Нет! Хорошо, пусть этот Эрраэнэр и есть ваш Мелькор. Но наша экспедиция оказалась здесь по приказу Императора, потому что... – Энакин на мгновение запнулся, внезапно осознав один простой факт: Палпатин не раз и не два называл Эрраэнэра своим старым другом. И прислушивался к его советам.

«Сар-рлач-чье гнездо!»

Просто: неслучайно экспедиция Трауна выбрала именно этот маршрут. Их действительно прислали – именно на эту планету.

«Хаттова дрянь!»

Кто?! Если Император, почему не предупредил, кого они тут встретят? Отправил вслепую: выживете – хорошо, не выживете – тоже ничего страшного?

А если Палпатин и сам не знал? Вейдер отмел эту мысль: поверить в то, что его Учителем кто-то манипулирует, не хотелось. Страшно не хотелось. Пусть даже и существо, сверхмогущественное в Силе. Уж лучше признать: ему, Дарту Вейдеру, в очередной раз досталось задание, что называется, на пределе возможностей. Ему и его детям.

Трудно сказать, что именно из этих размышлений просочилось за ментальные щиты, которые Энакин контролировал почти рефлекторно, но едва оторвавшись от анализа событий, натолкнулся на насмешливый взгляд – в Силе – Саурона:

– А все же я прав, верно? Вы здесь потому, что так захотел Мелькор, – похоже, все эмоции Энакина были для него как открытый датапад. – Что ж, он вправе распоряжаться своими сотворенными.

– Никакой я не сотворенный! – Вейдер был на грани от того, чтоб вспылить по-настоящему. – Я – человек, родом с одной из планет Галактики…

– Скажи еще, что ты обычный человек, – ехидства в тоне хозяина Барад-Дура прибавилось. – А ведь, наверно, другие люди считали тебя особым. Избранным. Вероятно, ты и родителей своих не знаешь, правда?

Энакин хотел уже, несмотря на все союзы и договоры, подробно объяснить собеседнику, куда ему следует идти со всеми своими предположениями, но…

Вспышкой – старое воспоминание: Совет джедаев, немолодой рыцарь, только что вернувшийся из миссии на Татуин: «Я нашел сосредоточие Живой Силы, магистры. В человеческом ребенке».

Он сам этого не видел – много лет спустя рассказал Оби-Ван Кеноби, бывший тогда падаваном этого рыцаря.

«Он зачат самой Силой – это следует из слов его матери».

– Видишь ли, мы, майяр, можем узнавать по отблеску в Силе, кем именно из Валар создан другой майя. А уж не узнать того, кто сотворен твоим собственным создателем – это из ряда вон выходящее. Тебе, кстати, не приходило в голову, почему все в Валиноре настолько враждебно вас встретили?

– Намо действительно называл нас созданиями Мелькора, но я полагал, что это ошибка, – нерешительно заметил сбитый с толку Энакин.

– Ошибка, как же! – Саурона явно веселила эта беседа. – Думаю, ты сам понял: как говорят люди, я – твой брат, Энакин.

– Знаешь что?! Я – человек, моя мать была человеком, и я не вижу причин считать себя кем-то другим! – С этими словами Скайуокер резко метнулся прочь и спустя мгновение его призрак растворился где-то за Черными Воротами – Мораннон. Саурон минуту еще смотрел вслед:

«Беги от моих слов, сколько хочешь. От своей природы и своей Силы тебе все равно не сбежать».


***
Настоящие переговоры начались позже. И в куда более узком кругу.

Они собрались на одном из верхних уровней башни: Траун, Лея, Саурон и Хэлкар. Ученица-ситх весьма хотела бы видеть и лорда Вейдера, пусть даже в призрачном варианте, но он куда-то исчез, а все попытки ментального обращения наталкивались на глухую стену щитов.

Здесь уже не было гордых речей и пафосных слов – не к месту они при обсуждении, например, цепочки подчинения в случае совместных операций. Лея была в своей стихии:

– Так или иначе, но я, как представитель Империи, обязана знать, в какой ситуации окажутся мои люди. И решать, насколько безопасно и уместно их участие…

– Если у вашего народа подобные вещи всегда решают едва повзрослевшие девицы, то удивительно, что ваши мужчины вообще выбираются за пороги своих домов, – заявил Хэлкар довольно резко.

– О, несомненно, вы намного превосходите нас в опыте путешествий, – мягко отозвался Траун. – Что ж, буду рад узнать от вас побольше насчет обитателей близлежащих планет.

– Увы, столь дальние странствия у нас не очень популярны из-за невозможности вернуться, – вмешался в обмен колкостями Повелитель Тьмы.

– В любом случае, – продолжал потихоньку гнуть свою линию чисс, – как старший офицер Империи из присутствующих на вашей планете, я отвечаю за своих подчиненных и обязан знать детали операций, в которых они участвуют, – выдержав некоторую паузу, и убедившись, что его слова не встречают возражений, добавил он: – И кстати, взятые ими пленные также должны быть в моем распоряжении.

Лея мгновенно ощутила, как подобрался Первый назгул. «Так, а вот здесь будут проблемы»

– Насколько мне известно, сейчас в этой крепости находится девушка, к отцу которой у нас всех есть определенные требования, – ученица-ситх решила не ходить вокруг да около, – и поэтому я хотела бы по возможности присутствовать на переговорах с представителями ее народа.

– Если они состоятся, – хмыкнул Хэлкар.

– Простите?

– За всю нашу историю эльфы еще ни разу не соглашались на переговоры с нами, – ответил Саурон на удивленный вопрос Леи.

– Даже ради своих пленных родственников?

– Даже ради своих пленных родственников.

«Хатт! Проблемы куда серьезней, чем я думала». Сенатор Скайуокер несколько секунд размышляла, пытаясь сообразить, как поступил бы в такой ситуации первый политический гений Галактики – Император, однако на ум приходил только одно: «Отправил бы свою Руку, Мару Джейд, разбираться на месте». А ведь это вариант!

– В таком случае, остается лишь одна возможность – кому-то придется пробраться в Имладрис,... – начала было Лея и осеклась: слишком уж странно отнеслись к ее словам Саурон и Ангмарец:

– Вы оттуда живой не вернетесь. И никто из ваших людей – тоже.

«Хаттова дрянь! Все-таки у нас серьезные проблемы».


***
Есть мир – Арда. Дальше есть известная вселенная – Эа. А за ней нет ничего, лишь Пустота. Бесконечная. Безжизненная. Всепоглощающая Пустота. И есть Грань, отделяющая Пустоту от мира. И пересекать эту Грань не дозволено никому.

Они знали это с самой зари своей жизни. Еще до того, как создали – все вместе – Арду. И потом – не сомневались. Никто. Кроме одного. Мелькора-отступника.

Вопрос не веры или доверия – восприятия. Ты чувствуешь мир – каждую птицу и травинку, каждый камень и каплю воды – ощущаешь, как самого себя. Это естественно и привычно. Человек сказал бы «привычно, как дышать», но ты не человек, и дышать-то как раз непривычно и необязательно – просто одно из тех мелких действий, необходимых для удобства оболочки-плоти. Не более того.

Поэтому так сложно бывает общаться с другими расами – даже эльфы, наиболее близкие к ним существа в Арде, хотя и чувствуют мир, но не так ясно, и все-таки больше полагаются на зрение и слух. Что уж говорить о других... Им всем приходится верить – в существование Грани, Пустоты и тому подобных вещей, а ты все это просто ощущаешь – своим сознанием. Есть черта, за ней схлопывается пространство, исчезает восприятие – и это Грань. Дальше, сколько не тянись, ничего не ощутишь – Пустота. Она пугает и притягивает одновременно – хотя за десятки тысячелетий просто приучаешь себя не обращать внимание в ту сторону. Не смотреть. Чтоб лишний раз не искушаться желанием шагнуть в эту черную бесконечность – неужели и впрямь ничего?

А сейчас – шагнуть придется.

Пустота близко – узкая воронка, спустившаяся с небес. Вокруг нее словно искажается пространство: внутри же его просто нет. И надо заставить себя сделать шаг туда – в это самое Ничто и Нигде. Потому что по бокам стоят Ороме и Тулкас со своими майар, дожидаясь, когда ты выполнишь приговор Круга.

Чуть поодаль, в стороне, – остальные Валар. Напряженное молчаливое ожидание большинства: «Сам уйдешь или помочь?» Намо медленно обвел их взглядом. Они словно ожидают чего-то… Чего? Что он напоследок объявит какое-нибудь пророчество, как не раз бывало прежде? Или проклянет их? Или, чего доброго, из Врат Ночи сейчас выберется Мелькор?

«Уходи. Вернешся – расскажешь, что там» – мимолетное прикосновение другого разума. Манве?! Сомневается?! Или показалось? Контакт был прерван так резко, как установлен: вместо открытого разума – глухая стена щитов.

«Сказать им напоследок что-нибудь?» Намо перехватил цепь, сковывавшую руки:

– До встречи, – и прежде чем кто-то успел осознать, что могло подразумеваться под этими словами, Владыка Судеб шагнул в Пустоту.


***
Адмирал Пиетт сорвался с койки в своей каюте. Звонок мог означать лишь одно: пришло время выйти на связь с Императором. Первая мысль: усталость от работы над всякими бумажными делами вроде поставок топлива и продовольствия на «Исполнитель» вряд ли окажется уважительной причиной, если Палпатину придется просидеть у голотерминала больше десяти минут в ожидании ответа адмирала.

Второй (и более верной) мыслью было осознание того, что звонил личный коммлинк, а не будильник. «Хвала Силе!»

Вызывали из медцентра.

– Адмирал, вы должны это увидеть сами, – произнес приборчик голосом главврача, доктора Лек’нера.

Минуту Пиетт решал дилемму: идти в медчасть (за пять километров от каюты) или лечь еще подремать, но неподдельный энтузиазм вкупе с изумлением, звучавшие в голосе главврача, все же склонили чашу весов в сторону первого. «Ну, Лек’нер, помоги тебе Великая Сила, если только «это» не окажется чем-то стоящим», думал адмирал, стоя на платформе горизонтального лифта.

– Это настоящий феномен, адмирал Пиетт! – оказалось, коммлинк был просто не в состоянии передать весь тот энтузиазм, который охватил медика. – Я никогда не видел ничего подобного! Вне всякого сомнения, мы на пороге величайшего открытия тысячелетия…

– Доктор Лек’нер, – прервал Пиетт его восторженные речи. – Извольте доложить о происходящем коротко и по существу.

Ученому мужу от медицины явно не пришлась по вкусу жесткая реплика адмирала. Ничего. Здесь военный корабль, а не университетская аудитория.

– А вы сами взгляните, – посоветовал ему в ответ главврач. И указал на палату, отделенную транспаристиловым окном от комнаты, в которой стояли собеседники. Пиетт не без досады последовал этому совету, осмотрел помещение, мельком глянув на какого-то человека, лежавшего без сознания на койке, и развернулся к Лек’неру:

– И где ваш феномен?

– Да вот же!

И доктор пустился в объяснения:

– … так вот, когда с мостика сообщили о погодной аномалии на планете, а потом отправили сто тринадцатый шаттл посмотреть поближе, то оказалось, что этот планетный «барьер» движется!.. Пилотов слегка зацепило, правда, они успели вернуться на борт, но заметили…

– Что значит «зацепило», доктор? – перебил его Пиетт. Последний раз такое случилось на «Предостерегающем» Трауна – шаттл слишком приблизился к «барьеру». Один пилот умер, второй остался инвалидом – кровоизлияние в мозг.

– Да ничего серьезного, – отмахнулся тот. – Скачки давления, то-се. Успели уйти вовремя. Но заметили… его, – кивок в сторону окна. – Причем безо всякого скафандра или чего-то такого. Живого. В сознании. Потом капитан Ниида приказал втянуть его лучом захвата…

В этот момент двери с шорохом разъехались в стороны, и на пороге кабинета появился первый помощник Пиетта. Быстро оценив обстановку, отдал честь командиру:

– Адмирал.

– Капитан Ниида, – ответил Пиетт. – Позвольте поинтересоваться, почему я узнаю о ЧП от главврача?

– Виноват, господин адмирал, – отозвался тот. – Но вы приказали не беспокоить.

– Вы обязаны были сообщить мне о ЧП немедленно, – адмирал с раздражением отвернулся. Ниида был ставленником адмирала Оззеля, предыдущего командира «Исполнителя», месяц назад отправившегося в мир Великой Силы – задушенного Дартом Вейдером за поступок, который, по мнению Пиетта, трудно было назвать иначе, как разгильдяство. В любом другом подразделении ему грозил бы трибунал, но Лорд Главнокомандующий предпочитал решать такие вопросы своими силами. Точнее, Силой.

«Если Ниида не прекратит вести себя как идиот, долго на «Исполнителе» не протянет», подумал адмирал: «впрочем, сейчас проблема не в этом».

– Доктор Лек’нер, вы Войну Клонов не застали, – взглянув в окно, заметил Пиетт. – И до перевода на «Исполнитель» с одаренными не сталкивались, верно?

Ученый кивнул:

– Но причем здесь это?

– При том. – «Все приходится объяснять». – Одаренные могут выжить в космосе без скафандра, доктор. Он и сознание потерял, когда оказался поблизости от «Исполнителя», так? – Главврач и капитан одновременно кивнули. – Йсаламири сработали. Ладно, – заметив, как пошевелился «гость», приказал Пиетт: – сейчас пообщаемся с ним, так что, капитан Ниида, несите сюда ящерицу. На всякий случай, пусть будет поближе.


***
Иногда мелочи производят едва не более сильное впечатление, чем вся картина происходящего. Первое, что бросилось в глаза – жесткие, прямые линии и углы. Никаких изысков – те, кто построил это место, явно не думали о красоте. Или же… иначе понимали это слово.

Закрыть глаза. Открыть снова. Что-то было неправильно. В корне. Потом стало ясно: пустота. Здесь не было Силы: все вокруг было каким-то неестественно тусклым и невыразительным. И страшно ограниченым: четыре стены и потолок. А дальше – будто ничего и нет.

«Это и есть Пустота?»

Вспомнил: безумная, рвущая сознание боль при переходе туда. А потом – все прекратилось – мгновенно. Сине-зелено-белой сферой плыла вдали планета, и сияли точками далекие звезды. И потоки Тьмы и Света в причудливом танце сплетались вокруг, и звенели в них отголоски далекой, неведомой жизни. Мимо скользил шаттл – он без труда узнал это творение гостей из-за Грани. Внутри были люди, и он не смог отказаться от первого побуждения – позвать их. Но вот огромный серый треугольник заполнил пространство, заслонил собою звезды, и все мгновенно стихло, Сила исчезла, и наступила пустота. Больше он ничего не помнил.

Ненормально, противоестественно, непривычно. Словно оглохнуть и ослепнуть одновременно. Лишиться не просто способа чувствовать окружающее, а части собственной сущности. Это было… страшно.

Резкая догадка: «Так вот как воспринимают мир люди!»

И кстати – о людях. Вошедших трое. Впереди – невысокий человек с утомленным лицом. На плече у него – странное животное, более всего походящее на мохнатую ящерицу:

– Я – адмирал Фирмус Пиетт, командующий имперским звездным разрушителем «Исполнитель», на борту которого мы находимся. Со мной капитан Ниида и доктор Лек’нер, – короткий кивок в сторону своих спутников. – Но кто вы?

– Мое имя – Намо. Намо из Феантури. – И догадкой: – Вы – люди Дарта Вейдера?

– Именно, – подтвердил Пиетт: «Наконец-то! Хоть что-то узнаем о Милорде.» – «Исполнитель» – личный флагман Лорда Главнокомандующего. Как случилось, что вы с ним знакомы?


***
Призрачная голографическая фигура сплела пальцы:

– Так вы говорите, адмирал, обитатель планеты? Но как он оказался в космосе?

– Насколько я понял по его словам, Ваше Величество, это нечто вроде наказания – изгнание за некую «Грань». Думаю, это то, что мы называем «барьером».

Палпатин некоторое время молчал, глядя в пространство перед собой.

– За что изгнали, не рассказывал?

«Ключевой вопрос».

– За помощь Повелителю Вейдеру, Ваше Величество. Местные жители планеты встретили Лорда Главнокомандующего весьма враждебно, – добавил Пиетт, заметив, как сверкнули желтые глаза Императора.

– Привезите его в Центр, адмирал. Немедленно.


***
Сумерки медленно опускались на Явин-4, одну из лун газового гиганта Явин, давшую приют, во-первых, богатой флоре и фауне, а, во-вторых, базе военнизированной организации, именуемой Альянсом за восстановление Республики. У подножия огромной пирамиды, построенной пять тысяч лет назад одним из древних Повелителей ситхов, сейчас метались существа множества рас, приводя в порядок десяток истребителей-«крестокрылов». За суетой внизу с вершины пирамиды наблюдали трое.

– Это и есть ваш Альянс? Вы всерьез полагаете, что это… – он на мгновение задумался над эпитетом, – сборище нескольких тысяч вчерашних подростков, десятка политиков, которым пора на пенсию, и устаревшей техники сокрушит Империю Палпатина?

– Если с ними пребудет Великая Сила, разумеется, – отозвался его собеседник. – Ее вмешательство способно творить чудеса… Ведь не сомневается же наш друг в том, что девять личностей пяти рас сумеют уничтожить Кольцо Всевластия.

Тот из компании, о котором шла речь, сам вмешался в беседу:

– Это да. Конечно, придется контролировать едва ли не каждый их шаг, но это не проблема. Хотя…

– Что? – спросил второй. Куратор Альянса, как его называли здесь.

– Скажу прямо: я был бы спокоен за хоббитов и Братство Кольца, если бы не гости из большой галактики. Слишком значительная неопределенность. Погрешность. Возможная ошибка.

Куратор Альянса хмыкнул:

– Ты сам виноват. Если бы твои Валар не вышвырнули одного из своих, проблемы Скайуокеров сейчас просто не было бы.
Его собеседник в долгу не остался:

– Ты сам говорил: перехода Люка и Леи на сторону Империи в твоем замысле не было. Если бы ты предупредил Органу держаться подальше от Мелькора…

– Господа, господа! – заговорил первый. – От того, что вы сейчас в сотый раз будете спорить, кто виноват, Империя не падет и Мордор не провалится. Нам просто надо признать: Мелькор умудрился исказить не только замысел Эру, – тут он кивнул в сторону одного из спорщиков, – но и наши собственные. И сейчас придется исходить из сложившейся ситуации.

– Которая хороша тем, что Император уверен в своем контроле над Альянсом. Если их лидеров собрал Старкиллер, ученик Вейдера, по его приказу, а в самом Альянсе полно имперских агентов, то Палпатин уверен, что знает наперед все их действия.

– Но Старкиллер искренне перешел на сторону Света. И на Корусканте об этом знают.

– Разумеется. Весьма удобная ситуация: старый ситх полагает… – Куратор осекся, глядя вверх, в небо. Возмущение Силы рвануло ткань пространства-времени. Затем с сомнением посмотрел на своего собеседника: – Источник – у твоей планеты. Так же, как в прошлый раз.

– Ничего не понимаю, – последовал ответ.

– Только не говори, что твои создания снова выставили прочь кого-то из своих собратьев, – резко заявил первый. – Одного Мелькора нам вполне хватает.

Сообщение отредактировал Эллия - 9 Февраль 2015, 20:14