Галактика за Вратами Ночи, Кроссовер Звездных войн и Властелина Колец Опции

[Эллия]

Была ни была, я это выкладываю. Над этим фиком я работаю с января, и пока что все еще - в процессе.

Название: Галактика за Вратами Ночи.
Фандом: Звездные Войны и Властелин Колец.
Автор: Эллия.
Бета: сама управляюсь.
Рейтинг: R.
Жанр: экшн, возможно, добавится драма.
Размер: еще не вполне определилась, но большой.
Описание: Император отправляет экспедицию на некую звездную систему в Неизведанных Регионах, в которую до сих пор никто не мог пробраться, и Люк Скайуокер, сын Главнокомандуюшего Империи Дарта Вейдера, разумеется, не может остаться в стороне. Откуда Его Величеству известно об этой системе, ведает лишь он сам… да, пожалуй, один из его давних знакомых, некто сенатор Эрраэнэр, изредка называющий себя Мелькором: «Там остался Саурон, мой ученик…»
Предупреждение: Я честно старалась писать так, чтобы сюжет был понятен любому, кто смотрел ТОЛЬКО фильмы (6 ЗВ+ 3 ВК), а обо всех канонных персонажах из "Расширенных Вселенных" обоих фандомов довольно подробно рассказываю. Поэтому абзацы таких отступлений можно смело пропустить - если имена Трауна и Айсард, Манве и Намо, Элхэ и Гэлеона не вызывают вопросов. С этой же целью я максимально сократила количество используемых имен персонажей, выбирая из всех известных наиболее общеупотребительные (это относится, прежде всего, к персонажам "Властелина Колец"). Исключение - лишь главные герои: Энакин Скайуокер - Дарт Вейдер и Саурон - Гортхауэр. Тоже самое относится к географическим названиям. Кое-какие мотивы почерпнуты из «Черной книги Арды» – уж очень подходяша к теме фика идея об иных мирах, которые существуют за пределами Средиземья и Арды.

Пролог

Мы платим по долгам иной войны,
Еще одну затеяв между делом,
И нервы, как клинки, обнажены,
И струны отливают черно-белым.
И нервы, как клинки, обнажены –
Мы платим по долгам иной войны.
Алькор (Светлана Никифорова),
«Долг»

Праздник подходил к концу, и гости друг за другом покидали Императорский дворец. Сам Палпатин уже давно был в кабинете: просмотрев доклад Арманда Айсарда, директора Имперского Разведуправления, Император переключил несколько кнопок на голопроекторе и в воздухе синеватой дымкой соткалось призрачное изображение двоих – юноша в одежде джедая стоял за плечом молодой женщины, произносившей речь на заседании Сената – тогда еще Республиканского. Кос Палпатин, Темный Повелитель ситхов Дарт Сидиус, погрузился в размышления, время от времени прихлебывая вино. Альдераанское – одно из лучших в Галактике.
Легкий шорох открывающейся двери.
– Ностальгия замучила, Ваше Величество? – вошедший назвал титул Палпатина с легкой иронией, словно говорившей: «Пусть для всей Галактики ты и Император, а я тебя еще с вот таких лет знаю».
Они и впрямь были знакомы издавна – еще в то, казавшееся бесконечно давним время, когда юный Кос Палпатин еще не был ни Императором, ни Темным Повелителем ситхов, ни даже сенатором – студентом одного из набуанских колледжей. Шестьдесят лет. Время словно не имело власти над этим существом: за десятилетия он ничуть не изменился внешне. Высокий – по человеческим меркам даже слишком высокий – но при этом идеально сложенный, он походил бы на людей, если бы не та необычная, нечеловеческая красота, что бросилась в глаза набуанцу еще при первом знакомстве. Впрочем, никому из нынешнего окружения Императора не приходило в голову, что сенатор Эрраэнэр, изредка называвший себя Мелькором, к человеческой расе не принадлежит. И хорошо: меньше знают подданные – лучше спит Император.
– Это голофото времени Войн Клонов, верно? – спросил Мелькор, расположившись в кресле напротив.
Палпатин кивнул:
– Да. Из репортажа о работе Сената – десятилетней давности.
– Десять лет… – собеседник смотрел в никуда – рассеянный взгляд, типичный для форсъюзера, прислушивающегося к Силе. – Жаль все-таки, что погибла сенатор Амидала. Перспективная женщина… была.
– Хотел спросить, кстати, – это точно? Сам понимаешь, меня не слишком радует узнавать о таких вещах едва ли не последним.
– Да, – Мелькор резко повернулся: – Я допросил Бэйла Органу – он присутствовал при рождении Люка и Леи. И смерти их матери.
– Много врал? – осведомился Палпатин. Его собеседник поморщился:
– Пытался. – И снова замолчал, всматриваясь в потоки Силы. Палпатин неторопливо отхлебнул вина.
Какое-то время в комнате висела почти полная тишина. За окном в отдалении переливался огнями Корускант – город-планета, вот уже десять лет носивший гордое название Центра Империи.
Империя… Галактическая Империя – его, Палпатина, творение, восставшее на месте полуразваленной Республики и закосневшего в древних догмах Ордена джедаев. Казалось, последний уничтожен десять лет назад – ан нет, возник-таки призрак прошлого. Возник – задорным смехом черноволосой девочки по имени Лея Органа, приемной дочери альдераанского короля, удивленным взглядом мальчика, смуглого от загара в пустынях захолустного Татуина, – Люка Скайуокера. Дети лорда Вейдера, считавшиеся умершими со своей матерью, Падме Наберрие Амидалой еще при рождении, оказались спрятаны джедаями. Мелькор, обнаруживший их пару недель назад, был уверен – двое близнецов должны были, по замыслу джедаев, сыграть решающую роль в падении Империи ситхов.
Не сыграют – теперь. Палпатин с мрачным удовлетворением наблюдал сегодня на празднике, как смотрел Органа на свою бывшую приемную дочь, ни на шаг не отходившую от настоящего отца. Ничего – это еще небольшая месть за кражу детей.
– Я собираюсь вернуться на свою планету, – внезапно заговорил Мелькор.
– На Лаан Эарту? – Уточнил Палпатин.
– Нет. На Арду, свою первую планету.
От неожиданности Император чуть не поперхнулся вином.
– На Арду – сейчас?!
– Не сейчас – лет через девять-десять, когда повзрослеют Люк и Лея, – ответил Мелькор.
– А как же пророчество о Битве Битв – Дагор Дагорате и твоей гибели?
– А я на тебя рассчитываю, Кос. И на Вейдера с его детьми.
– Если так, то я бы выждал еще лет двадцать, – осторожно заметил Палпатин. – Пока Люк и Лея не станут настоящими ситхами.
Мелькор отрицательно покачал головой:
– Нет. Нет, я и так слишком долго дожидался. Шесть тысяч лет – даже по меркам моей расы значительный срок. Ведь там остался Саурон, мой ученик и последователь, – я должен вернуться.



Давным-давно, в далекой-далекой галактике...

Эпизод I: Новая надежда.

Спустя девятнаднадцать после создания Галактической Империи ее Повелитель, Кос Палпатин обращает свой взор на Неизведанные Регионы. Внимание Императора-ситха приковывает одна малоизвестная планетная система, в которую еще никому никогда не удавалось проникнуть.
На исследование загадочной планеты отправлена экспедиция под командованием гранд-адмирала Трауна. Юный Люк Скайуокер, сын Повелителя Тьмы Дарта Вейдера, также участвует в этой экспедиции – вместе с эскадрильей «Молний», находящейся под его началом…

Глава 1. «Барьер».

Мы к планете приближались, нас ловили на прицел,
А в наушниках смеялись: «Улетай, покуда цел!»
Но насмешки не спасают, дан приказ, проложен курс,
А исход войны решает человеческий ресурс.
Алькор (Светлана Никифорова), «Рейд»

Всю последнюю неделю погода явно решила побаловать жителей Минас-Тирита: погожие летние дни сменялись ясными ночами, и звезды, творения валиэ Варды, казались яркими, словно ночные фонари улиц. Если бы кто-нибудь из многомудрых ученых мужей при дворе наместника Денетора удосужился бы создать несложный прибор, состоящий из нескольких выпуклых стеклышек, расположенных в определенном порядке, и посмотреть через них на ночное небо, то, вне всякого сомнения, увидел бы крошечный синий треугольник, время от времени заслонявший собою звезды. Но, увы, ни у кого в Средиземье подобных приборов не было, и никто из обитателей бело-сине-зеленой планеты, небольшим пятном плывшей в иллюминаторе имперского звездного разрушителя «Предостерегающий» класса «Империал-1», понятия не имел о визитерах, пришедших из глубин Пустоты – Вселенной-за-Гранью. Разумеется, ни о чем подобном не знал и черноволосый синекожий гуманоид с красными светящимися глазами в белом гранд-адмиральском мундире, стоявший рядом с двумя людьми-офицерами на мостике у огромного транспаристилового иллюминатора, и наблюдавший, как двенадцать шарообразных машин с шестиугольными плоскостями по бокам выстраивались рядом с разрушителем. Затем он оглянулся на техников в яме под мостиком, и один из них ответил на невысказанный вопрос:
– Установлена связь с «Молниями», сэр. Включаю громкую связь.
Гуманоид кивнул и обратился куда-то в пустоту:
– Коммандер Скайуокер, доложить обстановку.
– Эскадрилья «Молний» на позиции, – на весь мостик раздался голос юного комэска. – Ждем вашей команды, господин гранд-адмирал.
– Начинайте операцию.
– Есть! – задорно отозвался Скайуокер. – Первое звено – вперед, второе и третье остаются на местах. Держаться рядом со мной, разбегающихся вомп-песчанок не изображать. Поняли?
Дагон Нириц, командир «Предостерегающего», едва заметно нахмурился, слушая болтовню Скайуокера. К девятнадцати годам парень ударными темпами закончил военную академию на Кариде, отслужил на «Опустошителе», флагмане Дарта Вейдера, вскоре стал командиром эскадрильи и отправился в экспедицию по Неизведанным Регионам под командованием гранд-адмирала Трауна. Со стороны посмотреть – типичный сынок влиятельных родителей, которому по жизни везде «зеленая» улица. Репортеры в Голонете иначе как «сын лорда Вейдера» его и не называли.
Однако спустя несколько месяцев знакомства ни у одного человека на «Предостерегающем» не повернулся бы язык обвинить Скайуокера-младшего в непотизме или профнепригодности: в эскадрилье на командира едва ли не молились, да и сам тот факт, что за последние три месяца никто из пилотов «Молний» не погиб, хотя до экспедиции «Предостерегающий» вовсю гонял пиратов и мятежников по Внешним Регионам, говорил сам за себя. А уж летал он… одно слово – Скайуокер. Недаром еще со времен Войн Клонов фраза «летает, как Скайуокер», была едва ли не высшей похвалой для пилота. Но с соблюдением устава… Нынешние «вомп-песчанки» в эфире по сравнению с записями разговоров в бою, где иной раз можно было услышать и весьма заковыристые выражения хаттской речи, казались еще вполне уставным высказыванием. Нириц пробовал делать замечания: «Коммандер, по вашим словам в эфире вас можно принять за мятежников Альянса, а не пилотов Империи» и слышал в ответ: «Так главное, что на деле-то мы – пилоты Империи». Сейчас Нириц оглянулся на невозмутимого гранд-адмирала Трауна, синелицего чисса, единственного нелюдя-офицера в имперской армии, и счел за благо промолчать. А тем временем первое звено «Молний» уже было на полпути к «барьеру».
Об этом «барьере» стоит рассказать отдельно. Не так давно, за пятнадцать лет до создания Галактической Империи, этот самый Траун, будучи еще не имперским гранд-адмиралом, а синдиком Митт'рау'нуруодо, командиром пограничного флота Доминации Чиссов, открыл новую неизвестную звездную систему. Открыть-то открыл, а исследовать не удалось: вокруг системы, состоящей из желтой звезды, небольшой каменистой планеты и ее спутника, обнаружилась аномалия неизвестной природы, преодолеть которую не удалось. С дроидами и кораблями-беспилотниками после пересечения некоторой отметки терялась радиосвязь, хотя их прекрасно можно было разглядеть в иллюминатор; а специально запрограммированные на возвращение беспилотники оставались «там» вопреки заложенным программам. Как-то раз Митт'рау'нуруодо сам вознамерился пересечь аномальную область, но при прохождении ее у всей команды чиссов начались жуткие головные боли, все усиливавшиеся по мере продвижения вперед, и сразу прекратившиеся после поворота обратно; а двое членов экипажа скончались от кровоизлияния в мозг. После этого никто из правящих семей Доминации уже не заикался об исследовании загадочной системы.
Вновь о ней вспомнили уже после становления Галактической Империи, когда два государства начали поддерживать вполне официальные, хотя и строго засекреченные дипломатические отношения. Тысячи лет назад Доминация не раз и не два сотрудничала с древними империями ситхов; государство Палпатина исключением не стало. Тогда же из-за конфликтов с руководством Доминации синдик Митт'рау'нуруодо покинул родину, перейдя в Имперский космический флот под командование лорда ситхов Дарта Вейдера. А еще через несколько лет была отправлена исследовательская экспедиция в Неизведанные Регионы, неподконтрольные ни Империи, ни Доминации, и вот теперь уже Траун оказался на своем флагмане, ИЗР «Предостерегающем», возле загадочной системы. А идея Его Величества Императора Палпатина о том, что, возможно, через «барьер» мог бы пройти одаренный, воплотилась в присутствие эскадрильи «Молний», первое звено которой во главе с коммандером Скайуокером уже вплотную приблизилось к аномальному пространству.
Второе и третье звенья «Молний» неподвижно висели над ИЗР. Первое же удалялось, выстроившись пирамидой-тетраэдром, в передней вершине которой находился «Молния-один». За ним треугольником скользили остальные ДИ-истребители. Они шли по инерции, с отключенными двигателями, на минимальном расстоянии друг от друга.
Траун обернулся к связистам в яме управления:
– Сигнал первого звена еще есть?
– Да, господин гранд-адмирал, – отозвался техник. Затем обратился по радио: – Первое звено, вы входите в область аномалии.
– Понял, «Предостерегающий», – последовал ответ Скайуокера. Впрочем, и без этого предупреждения Люк ощутил близость опасности. Холодок по спине, едва заметная пока что ломота в висках. Он со своим звеном уже четырежды летал по краю барьера; сегодня предстояло попытаться его пересечь.
Люк привычно потянулся к Силе, окутывая себя ее потоками, создавая непроницаемый заслон от внешнего мира. Боль в висках сразу исчезла, влияние «барьера» было нейтрализовано. Теперь предстоял следующий этап, более сложный: растянуть щиты Силы так, чтобы закрыть не только себя, но и своих троих ведомых, вместе с их машинами. Люк вздохнул, закрыл глаза, глубоко погружаясь в Силу. Теперь, в сплетении ее золотых нитей он видел, как сияющие потоки пронизывают ИЗР и истребители позади, как обтекают его собственную машину, закрытую щитами. А впереди – стена света, все уплотняющаяся по мере того, как истребитель Люка медленно погружался в нее. «Барьер» казался невероятно плотным сгустком потоков Силы; время от времени по нему проходили волны, точно на воде, а сейчас, когда четыре истребителя всколыхнули его гладь, к ним со всех сторон потянулись светящиеся нити и щупальца. Они наталкивались на щиты Люка и отдергивались прочь; но корпуса истребителей пронизывали, погружаясь в электронную начинку консолей управления и человеческие тела, вызывая сбои приборов и боль. Дальше, как Люк уже знал по прежнему опыту, системы истребителя начнут одна за другой выходить из строя, а у пилотов за жуткой головной болью последуют галлюцинации.
«Пора». Люк рывком отодвинул от себя щиты назад и в стороны, раздвигая щупальца, тянувшиеся от барьера. Оторвал руки от штурвала и резко развел их, ассоциируя телесное движение с новым рывком в Силе. Все три истребителя ведомых оказались заключенными в сияющий кокон, в который снаружи бились сверкающие потоки. Его пилоты переговаривались в эфире; Люк не вслушивался в их слова, сосредоточенный на поддержании щитов. Машина, предоставленная самой себе, скользила вперед по инерции. А снаружи, казалось, началось светопреставление: потоки Силы били по щитам, то сминая их, словно резину, то, напротив, вытягивая куда-то прочь. Люк пока что успевал сглаживать эти удары, стараясь поддерживать щиты в неизменном состоянии; но от внешних толчков сияющая гладь колебалась, то и дело угрожающе приближаясь к какому-нибудь из истребителей. «Только бы удержать!» Иногда потоки истончались до игл, ударявших по щитам, и Люк спешно сплетал сияющие нити, «залатывая» истончившиеся участки. Внешние удары, то искажающие, то рвущие щиты, следовали все чаще и чаще, иногда с разных сторон одновременно. У Скайуокера начинала болеть голова. «Да когда же это закончится?!»
Воздействие извне нарастало и усиливалось. В этом сверкающем мареве все сплеталось, смешивалось, вещи теряли привычные очертания, Люк уже с трудом различал голоса товарищей по эскадрилье, летевших следом. Кружилась голова, и уже почти все усилие воли уходило на то, чтобы поддержать рвущийся щит. «Надо возвращаться», мелькнула мысль: «ничего не выйдет». Скайуокер ожесточенно сжал зубы: он не привык отступать. И все же надо было принимать решение: либо рискнуть и идти вперед, надеясь, что барьер закончится раньше, чем он полностью исчерпает силы, или вернуться. Но для того, чтобы вернуться, надо опустить руки на штурвал, отвлечься на управление. Люк чувствовал, что его на это не хватит. Малейшее переключение внимания, и он утратит концентрацию, а щит рухнет. Комэск отлично отдавал себе отчет в собственных возможностях: щиты вокруг себя он восстановить, возможно, успеет, но на это уйдет время, которого хватит, чтобы убить его ведомых. А потом почувствовал, что шанс на возвращение упущен: не хватит сил долететь обратно даже в одиночку. Оставалось одно: вперед, и только вперед. С надеждой, что барьер не бесконечен.
Люку казалось, что прошла целая вечность с того времени, как они по команде «На старт!» покинули ангар «Предостерегающего». Под напором извне истончившиеся щиты скручивались, время от времени пропуская тонкие иглы, ударявшие по кому-то из пилотов. Их вспышки боли Люк ощущал как свои собственные. Еще несколько мгновений, и щит будет смят, точно флимсипластовый листок, после чего от четырех пилотов останется лишь воспоминание. Перед глазами встало лицо сестры, провожавшей его на Корусканте: «Ты скоро вернешься?» Каков ей будет услышать, что брат навсегда остался в этой светящейся западне? А Мара, Рука Императора, его, Скайуокера, невеста? Император пообещал, что после возвращения сына Вейдера из Неизведанных Регионов разрешит им пожениться. После возвращения… А отец наверняка взбесится: за лордом Вейдером водилась нехорошая склонность к необузданной ярости в подобных случаях. Однажды какая-то группировка контрабандистов взяла в заложницы Лею в надежде, что им разрешат беспрепятственно уйти; отец и разрешил уйти – в мир Великой Силы, вырезав всех, кто находился на том корабле. Люк вспомнил свои ощущения тогда: Вейдер казался живым воплощением самой Темной стороны, а волна холодной ярости, исходившая от него, заставляла бледнеть самых отчаянных имперских офицеров. А ведь это способ…
Новый удар достал одного из ведомых, лейтенанта Тикхо Селчу с Альдераана. Его боль, плеснувшаяся в Силе, отозвалась волной гнева в сознании Люка: он не позволит никому и ничему убивать своих людей! Он их сюда привел, он должен и вывести. Молодой комэск сосредоточился на этой мысли, на ненависти к тому, что извне било и скручивало его щиты. Ткань мира изменилась: свет, окутывавший их, погас, потоки Силы стали темными, точно космос вокруг. Тьма ширилась и росла, стремительно окутывала истребители, создавая новый, прочный щит. Потоки света, исходившего от барьера, гасли, рассеивались и поглощались без следа в этом сгустке темных нитей. Барьер был враждебен ему, Люку Скайуокеру, и теперь вместо того, чтобы латать расползающиеся щиты и отражать удары, он позволял чужой Силе рассеяться во Тьме, которой окутал себя и ведомых. Это был один из любимых приемов Императора, который Люк позаимствовал у Палпатина, внеся собственные коррективы. Вот теперь пригодилось…
А потом все исчезло. Закончилось. Прекратилось. Несколько секунд Люк еще сидел, зажмурившись. Потом медленно опустил руки на штурвал и перевел дыхание. На губах – солоноватый привкус крови. Медленно, осторожно рассеять щиты. Потянуться через Силу, проверить других пилотов. Все в порядке. И то хорошо. Стена света осталась позади. Теперь можно посмотреть и на приборы. Изумиться: вся борьба с аномалией длилась чуть более полминуты, а истребители за это время пролетели около сотни километров. Всего-то навсего. И по рации:
– Все, девочки-мальчики, мы на той стороне.
«Девочка» у них одна на всю эскадрилью: лейтенант Джуно Эклипс, «Молния-три». Белокурая красавица, одна из лучших пилотов имперского флота, прежде летала с Черной эскадрильей Дарта Вейдера, но потом перешла к ним. Сейчас ее ДИшка скользила справа сверху от Скайуокеровой машины, и на фразу Люка она отозвалась легким радостным смехом, мигом развеявшим мрачное молчание «перехода».
– Все, теперь нам «вторые» проставиться должны, – это заявил Ведж Антиллес, «Молния-два». Смуглый выходец из миров Коррелии был ведомым и по совместительству лучшим другом Люка. В свой двадцать один год он был обладателем одной из самых насыщенных биографий среди пилотов «Молний». Бывший мятежник, сражавшийся против Империи на стороне Альянса за восстановление Республики, взятый в плен курсантом Каридской академии Люком Скайуокером. – Я с ними поспорил, что пройдем с первого раза.
– А ты, Ведж, естественно, проследишь, чтобы коррелианский лум был достаточно выдержанным, – с легкой ленцой ответил Тикхо Селчу, «Молния-четыре», намекая на родину Антиллеса. Лучший выпусник Каридской академии, как и сам Люк, но двумя годами старше, златоволосый альдераанец был всегда невозмутимо-спокоен, даже среди гущи плазменного огня. – Коммандер, мы возвращаемся или нет?
От мысли, что барьер придется проходить второй раз, Люка бросило в холодный пот. Нет, на такой подвиг он сейчас не готов. Сначала отдых. Сутки. Нет, двое. Ну хотя пару часов.
– Нет, мы посмотрим планету, – отозвался Скайуокер, надеясь, что его голос звучит достаточно бодро. – Но сначала помашем крылышками нашим, что все в порядке.
С этим словами он развернул ДИшку на девяносто градусов и начал очерчивать «мертвую петлю». Ведомые пошли следом. В космосе понятия «вверх-вниз» теряют смысл, но наблюдатели на мостике «Предостерегающего» увидят четкий вертикальный круг, описываемый четырьмя истребителями, развернутыми правыми плоскостями к плоскости «барьера». Условный знак: аномальная область пройдена, с пилотами и машинами все в порядке. Выйдя из петли, Люк увидел, как из второго и третьего звеньев его эскадрильи вылетели вперед два пилота и быстро очертили такую же петлю, но вокруг носа ИЗРа. Это был вопрос: «Что намерены делать?» Оставив своих пилотов, Люк отправился к «барьеру». Почти возле самой стены Света-в-Силе он резко бросил машину вниз, одновременно закручивая вокруг оси. Сделал два оборота, подумал и добавил третий. Теперь у первого звена было шесть часов на исследование планеты. И они не потратят это время впустую.
– Коммандер, что там делается на планете?
Это спросила Джуно, давно привыкшая к полетам с одаренными и тому, что они, находясь на орбите, могут немало рассказать о незнакомом мире и его обитателях. Ведь она летала с Черными. Всякий раз в такие моменты Люк был уверен, что лейтенант Эклипс сравнивает его с отцом. И сравнение зачастую выходит не в пользу младшего Скайуокера.
Люк потянулся через Силу к планете. Теперь, когда «барьер» остался позади, можно было запросто просканировать новый мир Силой.
– Два материка. Много воды. Атмосфера, пригодная для жизни, – сообщил он о первых наблюдениях.
– Мы это и раньше знали. По данным телескопов на «Предостерегающем», – хмыкнул Ведж.
– А еще там есть жизнь, – отозвался Люк. – Разумная в том числе. И… – тут он запнулся, всматриваясь в потоки Света и Тьмы, окутывавшие мир, – похоже, там идет война. Или намечается, по крайней мере.
– Ого! – присвистнул Ведж. – Значит, нам там будут рады. А что? Я с удовольствием посмотрю на их технику…
– Антиллес, будь добр, помолчи, – отозвался Селчу.
– И, похоже, там полно форсъюзеров, – подвел Люк итог своим наблюдениям, – Так что вмешиваться в их дела мы не будем. Просто облетим планету, посмотрим, что к чему, и сразу домой.
Скайуокер произнес слова, которые должен был произнести. Конечно, хотелось познакомиться с местными одаренными. Очень хотелось. Но, в конце концов, он отвечает за своих пилотов. А вмешивать обычных людей в войну форсъюзеров – последнее дело. Хоть так в их Галактике бывало испокон веков.

Сенатор Эрраэнэр вполуха слушал речь представителя Коррелии Гарма Бел Иблиса. Если бы Имперский Сенат не был таким идеальным местом для той игры интересов и устремлений, полуслучайных фраз и намеков, которая развлекала его последнее время, он бы уже давно здесь уже не появлялся. Но игра эта, столь же однообразна, как и помыслы большинства существ, заполнявших зал, была неотъемлемой частью жизни.
Вон там, в ложе Альдераана, юная сенатор Лея Скайуокер. Последние пять лет она представляет мир, ставший для нее родным. Рядом – вице-король Бэйл Органа. Совсем рядом – и неимоверно далеко: эти двое – заклятые враги вот уже девять лет.
Эрраэнэр едва заметно усмехнулся. Если бы он тогда не приехал на Альдераан в очередной раз… Если бы Органа не увидел, как его маленькая приемная дочь чертит в воздухе руну Ллах, и огненный цветок распускается в детских ладонях… «Что ты делаешь, дочь?! Я же говорил тебе: никому не показывай, что можешь то, чего не умеют другие!» – «Но это Астар… сенатор Эрраэнэр показал мне!» И испуг, безумный испуг Органы, хоть и ловко скрытый, и предложение присоединяться к их с Мотмой коалиции… И холод в ответ: «У меня своя коалиция, вице-король». А рядом случайно, – случайно ли? – один из инквизиторов, имперских одаренных, агентов Разведуправления… И вот маленькая Лея в императорском дворце, и металлический голос меддроида: «совпадение ДНК – девяносто пять процентов»…
И новое имя – Гэллеа. У ситхов тоже было принято брать новые имена, отображающие суть феа. Вот и наречена теперь она – Звездной тенью.
В Ордене джедаев сказали бы – воля Силы свела их, учителя и ученицу. Бред. Он сам увидел – нить. Опутавшую Альдераан. Одну из тех, что окружают миры и судьбы. Нить предопределенности, назначенности. Замысла. Увидел – и порвал. А за нитью – оказалась дочь младшего ситха, спрятанная от Империи.
Да, годы, проведенные здесь, не прошли даром – он научился видеть эти нити. То, чего не умел прежде, там, дома. Видел их – и разрывал при необходимости. Правда, крайне редко – иначе неминуемо привлек бы к себе лишнее внимание. Хочешь выжить – умей вертеться. И прятать свою природу. Отвлекать внимание. Как ситхи – тысячу лет.
Органе он сказал правду. Да, у него была своя коалиция. Альянс. Орден. Лучших. Сильных. Умеющих выживать там, где жить невозможно. В лаве Мустафара. В апартаментах канцлера Республики – под носом джедаев. Тысячи лет не прошли зря.
И все же опасность никуда не делась. Иначе не было бы нити судьбы, скрывшей Лею и Люка от зрения ситхов. Не было бы двух последних магистров-джедаев, выжидающих… чего? Вейдер, узнав о спрятанных детях, хотел их уничтожить. Ему тогда через Сидиуса едва удалось остановить пылкого старшего Вэнтэменел…
Иблис закончил речь. На мгновение повисла тишина. И в этой тишине дрогнула ткань мира.

Четверка ДИшек начала снижение над планетой. Но перед этим пересекли терминатор и направились к материку, скрытому от прямой видимости с «Предостерегающего». Большой роли это уже не играло: все равно на таком расстоянии с разрушителя их можно увидеть как темно-серые точки, да и то лишь в мощный телескоп. А на выборе материка настоял Люк: здесь одаренные хоть и были, но немногочисленные. Лезть же в одиночку к целой толпе светлых форсъюзеров на втором континенте сын ситха не рискнул. В голову пришла шальная мысль: что, если здесь собрались джедаи, выжившие после приказа 66? Впрочем, он тут же отмел ее: после Чистки уцелели, если верить оценкам Имперской Службы Безопасности, максимум несколько сот джедаев; здесь же, на планете, обитали тысячи, если не десятки тысяч светлых одаренных.
Уже войдя в верхние слои атмосферы и размышляя над тем, как могло случиться, что в изолированном ото всей галактики мире обитает целый неучтенный орден форсъюзеров, Люк проворонил момент, когда стрелки приборов на пульте управления начали подозрительно трепыхаться из стороны в сторону.
– Хаттова дрянь! – в голосе Веджа удивленное непонимание сочеталось с опасением. – У меня проблемы с приборами: нестабильные показания.
– И у меня, – почти сразу подтвердили Тикхо и Джуно.
«Значит, не только у меня», подумал Скайуокер.
– Первое звено, прекращаем спуск, возвращаемся на орбиту повыше, – приказал молодой комэск. Увы, слишком поздно.
– У меня рули высоты отказали, – раздался в наушниках голос лейтенанта Эклипс. А Ведж выражал свое мнение о пляшущих показаниях приборов во всей красоте и богатстве коррелианской речи.
Люк тем временем пытался поднять свою машину. Безрезультатно: свистопляска датчиков нарастала, а управление отказывало. В эфире все более усиливающийся треск помех уже начал заглушать речь пилотов.
Скайуокер спешно потянулся к Силе: пилоты были живы-здоровы, хоть и напуганы. Ничего зазорного: когда твой истребитель камнем падает через атмосферу неизвестной планеты, не испугается только придурок.
А ДИшки и впрямь падали. Мертвыми грудами металла с напрочь отказавшим управлением. И двигателями. И связью. Даже система катапультирования, и та сдохла. А ведь она была одной из самых надежных в этих хрупких машинах.
Паршиво. Очень паршиво. Судя по всему, эти помехи – электромагнитной природы. Если они тянутся вниз еще хотя бы на несколько километров, в плотные слои атмосферы, они все превратятся в очень красивые падающие звезды. Падающие и горящие. А Люка такая перспектива отнюдь не устраивала. «Хотя бы в Силе никаких особых возмущений».
Итак. «Нет эмоций – есть покой». Несмотря на воспитание отцом-ситхом, Люк предпочитал использовать Светлую сторону. Как джедай. Вейдер, разумеется, был не в восторге, но не признать, что сыну и впрямь проще найти центр спокойствия среди бури, чем обращать гнев в силу, было невозможно. И обучать ребенка пришлось соответствующе: благо, для бывшего джедая Энакина Скайуокера это большой проблемы не составило.
Люк сосредоточился, прикасаясь Силой к разумам подчиненных: «Без паники». Успокаивал их, одновременно заставляя сосредоточиться: помехи могли прекратиться в любой момент. Затем начал сплетать нити Силы перед падающими ДИшками, рассчитывая хотя бы немного уменьшить их скорость. Увы, удавалось плохо: корпус уже начал нагреваться, еще немного – и их не спасет даже жаропрочное покрытие.
Сосредоточившись на торможении за счет Силы, Люк едва не упустил момент, когда индикаторы на консоли управления, мигнув последний раз, снова ровно засветились, указывая на состояние машины. Что удивительно, обошлось без серьезных повреждений: подплавленная кое-где оболочка не в счет, разгерметизации нет, сядем – залатаем… Скайуокер включил рацию:
– «Молния-лидер» – всем. Как слышно? Прием.
– «Молния-два» – «Лидеру». Связь в порядке, остальные системы – тоже.
– «Молния-три» – то же самое.
– «Молния-четыре» – то же самое. Это что за испытания на прочность, а?
– На чью прочность: машин или нашу? – осведомился Ведж.
– Хотел бы я знать, – задумчиво отозвался Люк.

…И дрогнула ткань мира.
Но для нее – оборвалась связь.
Гэллеа внимательно слушала речь коррелианца. Иногда даже в самой что ни на есть пустопорожней идеологически напыщенной болтовне можно поймать крупицу информации. Поймать и использовать. Это и есть игра под названием политика, в которую с одиннадцати играла ее мать, королева Амидала. В которую с четырнадцати играла она сама, сенатор Лея Скайуокер для мира неодаренных. Сейчас она не сосредотачивалась на Силе, и, тем не менее, почувствовала – дрожь. Где-то очень далеко, на грани слышимости. А потом что-то рванулось, и она внезапно ощутила пустоту там, где еще мгновение была нить Силы, связывавшая ее с братом.
Эта ниточка была для них чем-то вроде коммлинка, который всегда под рукой. А теперь была лишь пустота, словно часть ее собственной фэа была вырвана вместе с этой связью. Она вздрогнула: ничего подобного не было с тех пор, как девять лет назад отец привез откуда-то из Внешних Регионов светловолосого мальчишку: «Это Люк, твой брат, Лея». Она резко вскинула голову, взглянула в сторону Императора: заметил? Но Палпатин как ни в чем ни бывало переговаривался с Пестажем, Визирем Империи. Следующий взгляд – на ложу сенатора Эрраэнэра: «Что-то случилось с моим братом, Астар!»
«Не думаю, Гэллеа. Возможно, в Неизведанных Регионах есть какие-то аномалии Силы. В любом случае, гранд-адмирал Траун обо всем доложит лорду Вейдеру…»
Гэллеа несколько успокоилась. Эрраэнэр отправил Палпатину ментальный сигнал: «Как ты собираешься ей объяснять происходящее?» Тот откликнулся сразу:
«А зачем?»
«Ты намерен использовать Вэнтэменелион вслепую? Полагаешь, они смирятся с этим, если с Люком что-то случится?»
«Я хорошо знаю Вейдера и его преданность мне».
«Я тоже хорошо знаю его. И Гэллеа. Они слишком дорожат друг другом».
«Это мой Орден».
Снова старый спор. После смерти Дарта Плэгаса Сидиус был уверен, что остался старшим ситхом. Непросто было ему узнать в один прекрасный день, что в галактике существует некто, по чьему слову джедаи впервые восставали против Силы и своего Ордена. Два Великих Раскола. Двадцать четыре с половиной тысячи лет назад Легионы Леттоу стали первыми в Светлом Ордене, кто заговорил о Тьме как о неизвестных прежде возможностях. Их уничтожили; но семь тысяч лет назад история повторилась вновь. Но теперь уже раскольники не пытались стоять до последнего: бежали прочь, к неведомым звездам, где были встречены и приняты расой истинных ситхов… А тот, кто впервые показал отступникам, как управлять Темной Стороной, остался неназванным в легендах и трудах историков. Остался: жить в Республике и наблюдать за ней. И время от времени рвать нити судьбы. Это ему удавалось – даром что на запястьях по-прежнему железные оковы от цепи Ангайнор, которой его когда-то сковали собратья Валар…
Сидиус, тем не менее, от положения главы Ордена ситхов отказываться не собирается. Пусть так. Ему решать, в конце концов. И разбираться с последствиями.
Эрраэнэр покинул свою ложу. Пройдя по нескольким коридорам Сената, оказался на балконе – под самым куполом Сенатской ротонды. Ни души. Вокруг раскинулся Корускант – город, разросшийся на всю планету. Джунгли из камня и металла. Небо стемнело уже давно, но город жил собственной жизнью вне зависимости от времени суток, и ритм ее не сбавлялся ни на мгновенье. В кварталах подальше от правительственного море искусственного света затмевало звезды, а в шуме моторов непросто было расслышать собственный голос, но здесь, на балконе Ротонды, было темно и тихо, только ветер, сильный, как везде на верхних уровнях, хлестал в лицо, и огни небес искрами сияли во Тьме Эа, Вселенной. И где-то там, вдали, есть и искра, освещающая Арду, его родной мир... И черный плащ за спиной сам собой развернулся в крылья, и Сенатская Ротонда скользнула вниз, и Мелькор остался сам – один на один с ветром, тьмой и звездами…
_____________________________________________________________
Вэнтэменел - Скайуокер (в переводе на эльфийский язык).

Сообщение отредактировал Эллия - 20 Сентябрь 2014, 01:48

[Эллия]

Вот прямо уже сейчас

***
Эрраэнэр выглядел также, как всегда на Корусканте: черный плащ, полностью скрывающий фигуру, руки закрыты перчатками, спокойное выражение лица. Когда-то он, вероятно, был редким красавцем – до того, как заработал эти жуткие шрамы. Бакты у него под рукой не оказалось, что ли?

А еще он прихрамывал. Не очень заметно, но все же…

– Итак, мистрисc Айсард, вы вновь посетили мою планету.

– Агент Айсард, – холодно поправила она.

Самое противное, что Исанн толком даже не успела приступить к работе. Только к вечеру первого дня разведчица разыскала дом Ниситар, под именем которой приехала, а утром в дверь постучали двое мужчин в черных плащах, расшитых серебром – форма здешних рыцарей, как их называли. На этой планете они выполняли роль полиции, армии, разведки и Сила ведает чего еще.

Рыцари очень вежливо, но весьма настойчиво попросили ее следовать за ними; и через час она оказалась в тронном зале правительственного дворца, расположенного за городом под горами. Эрраэнэр был одновременно и королем, и представителем своего народа в Сенате – случай довольно редкий для Галактики.

Потолок уходит ввысь острой аркой. Стены – из странного черного камня, переливающегося в сиянии нескольких светящихся кристаллов, вделанных в рельефные узоры. Каменный и стол, украшенный резьбой причудливой формы. В Центре Империи такая обстановка смотрелась бы вызывающе – многие из тамошнего света еще и не такое делали, чтобы похвалиться состоянием, но здесь… Здесь, как подсказывала Исанн профессиональная интуиция, было отнюдь не желание продемонстрировать богатство. Слишком естественно вел себя хозяин дворца.

– Что заставляет вас с таким упорством выяснять местные секреты?

Исанн великолепно понимала всю двусмысленность ситуации: Эрраэнэру ничего не стоит сейчас поинтересоваться причинами ее визита непосредственно у Императора. А тот обратится к ее отцу. И когда выяснится, что она здесь по собственной инициативе, возникнет много вопросов.

А ведь о ее теперешнем визите даже лорд Вейдер не знает.

– Это моя работа, – разведчица заставила себя усмехнуться.

– Разумеется, – согласился сенатор. Несколько минут висело молчание, затем он добавил: – полагаю, вам небезынтересно узнать, в чем была ваша ошибка.

Исанн молчала. Признаваться в ошибках она не любила.

– Вы приехали под чужим именем в надежде не встретить никого из родни вашей личины, но, вероятно, не знали, что эартанские дети, потерявшие по той или иной причине родителей, находятся под моей личной опекой. И, разумеется, при их приезде мне первому об этом сообщают.

Она прекрасно осознавала свой проигрыш. Молчала. Сказать было нечего.

– Кто вас направил сюда, агент Айсард?

– Это вас не касается, – Исанн постаралась произнести эту фразу тем холодным тоном, который так хорошо действовал на подавляющее большинство существ, словно отгораживая ее стеной от прочих.

Эрраэнэр даже внимания не обратил:

– Не желаете отвечать – не надо. Полагаю, мне стоит задать этот вопрос директору Айсарду, – спокойно заметил он, включая терминал голосвязи.

Исанн помянула хаттов – про себя:

– Погодите, – выдавила из себя разведчица. – Это не официальная миссия. –Признание, почти равнозначное поражению.

Правитель Эарты с интересом взглянул на нее:

– Вот как? – Он отошел от терминала. – Но чьей инициативе вы следовали, приехав сюда, разумеется, тайна? – И, не дожидаясь ответа, добавил: – Предполагаю, вас обо мне попросил разузнать кто-нибудь из моих врагов… или друзей. Императору это ни к чему, на Альянс за восстановление Республики или Черное Солнце вы вряд ли бы стали работать. Остается Дарт Вейдер. Я прав?

– Нет, – отозвалась Исанн. В конце концов, что она еще могла сказать: «Да, сенатор, вы поразительно догадливы, прямо мысли читаете?»

– Иногда и такое бывает, – почти весело отозвался Эрраэнэр. – Кстати, на моей родной планете это обычно называют «осанве». Впрочем, в этот раз вы приехали по собственной инициативе – Повелитель Вейдер вам ничего не приказывал, так?

Разведчица кивнула. «Вот же вляпалась! Ввязаться в разборки одаренных. Вероятно, это бывший джедай, недобитый после приказа 66, или…»

– Прекратите. Я – не джедай, – резко и отрывисто. И потом, после паузы: – А знаете что, агент Айсард? Хотите договор? Я расскажу вам кое-что о себе, а вы… – задумавшись на мгновение, – выполните одну мою просьбу.

– Смотря что за просьба.

– Для вас – пустяк. Мне нужен доступ к базе данных Разведуправления – все, что касается Черного Солнца. – И прежде чем Айсард успела возразить, продолжил: – Недавно их лидер, фаллиинский принц Ксизор, угрожал моей планете из-за залежей ауродиума. В другое время я обошелся бы силами своих агентов, но сейчас… – Эрраэнэр задумался, Исанн видела его взгляд – рассеянный, словно рассматирвающий нечто невидимое, – сейчас есть проблемы на Корусканте, которые требуют моего немедленного приезда.

– Почему бы вам не обратиться с этой просьбой к директору Айсарду? Или Императору?

– У них свои планы на Черное Солнце. А моим людям придется их если не уничтожить, то основательно потрепать. Для своей же безопасности. – Он подошел к узкому окну – вероятно, снаружи оно выглядело просто расселиной в скалах.

Великолепная ситуация, ничего не скажешь.

– Я не считаю себя вправе действовать вразрез с планами Императора. Тем более, что выполнить вашу просьбу о доступе к нашим базам данных – разглашение секретной информации и предательство Империи.

Повисло молчание. Сенатор пристально смотрел на разведчицу. А затем подошел к терминалу. Несколько нажатий – и возникла голубоватая голограмма Ксизора, рядом с которой быстро бежали строки текста, в которых безошибочно узнавались файлы досье.

– У вас есть допуск! – не сумела скрыть удивление Исанн. Обычный сенатор… и допуск к совершенно секретным базам данных? – Но тогда к чему была эта просьба?!

– Я проверял вас, – спокойно отозвался Эрраэнэр.

– Вот как?!

– Да. – Теперь он отстранился от терминала. – Ваша судьба тесно связана с судьбой Империи и… – мгновение колебания – моей собственной, а также моих учеников-ситхов. Я должен был понять, могу ли доверять вам.

– И как, я прошла проверку? – «Ученики-ситхи? Вейдер и его дети?»

– Да, прошли. – Хоть выражение лица Эрраэнэра не менялось, но голос смягчился и потеплел. – Так что можете задавать мне любые вопросы – я отвечу. Вы достойны того, чтобы понимать происходящее сейчас в Империи.

Исанн мгновение размышляла, с чего лучше начать. Потом осознала, что ее одаренный собеседник все равно все слышит и, с чувством человека, бросающегося с головой в холодную воду, выпалила:

– Это правда, что вы правили Эартой во время последней ситхско-джедайской войны тысячу лет назад?

– Да, агент Айсард, правда. И, если уж вам интересно, именно я вызвал Второй Великий раскол джедаев семь тысяч лет назад, став основателем Ордена ситхов практически в том виде, в каком он существует по сей день…

***
Шаттл разворачивался, и в иллюминатор было видно, как медленно уплывает в сторону светло-серая громада «Исполнителя». Вдали сине-зеленым пятнышком виднелась Арда.

Пиетт откинулся на спинку пассажирского сидения. Пересадил йсаламири на другое плечо:

– Император требует вашего немедленного прибытия в Центр. Полагаю, хочет непосредственно от вас услышать, что произошло с Лордом Главнокомандующим.

Его собеседник пристально смотрел на уменьшающийся шарик. Когда заговорил, показалось – не в тему:

– Вы преклоняетесь перед ним.

– Вы имеете в виду Императора? – удивился этому повороту разговора адмирал.

– Нет. Повелителя Вейдера.

– А! Он… – Пиетт на секунду задумался – выдающийся полководец. И говорят, что один из гениальнейших инженеров. Впрочем, о втором не скажу ничего – в этом я не специалист. И он заботится о своих подчиненных. Да, нередко он поступает жестко, даже жестоко, но взять тех же клонов-штурмовиков – Милорд относится к ним, как к полноценным людям, а этим может похвастаться далеко не каждый офицер. Поэтому на «Исполнителе» его уважают. И готовы рисковать собой ради него.

Адмирал внезапно поймал себя на том, что сейчас рассказал едва ли не больше, чем вообще позволял себе рассказывать даже лучшим друзьям. Но Намо смотрел в пространство на что-то, видимое лишь ему одному:

«Люди идут за своим Лордом Главнокомандующим так же, как и за Мелькором в прежние времена. Хотя чему здесь удивляться?»

Внезапно и резко прозвучали слова одного из пилотов: «Курс к Центру проложен, входим в гиперпространство». А в следующее мгновение звезды в иллюминаторе размазались в тонкие белые нити.

– Нам лететь два дня, – сообщил Пиетт. Поднялся, ссадил ящерицу на пол. Та немедленно пробежала из кабины в коридор – к блюдцу с водой.

Намо кивнул, о чем-то размышляя, и только перехватил цепь, по-прежнему сковывавшую руки. Адмирал едва заметно повел плечами: этот металл не брал ни один резак на «Исполнителе», а уж видит Сила, в оборудовании у них недостатка не было. Но пришельца это ничуть не удивляло. И не слишком волновало, похоже.

«Ладно. Впереди два дня полета, так что можно будет спокойно выспаться».

***
«Карнесс Муур. Ремулус Дрейпа. КсоКсаан. Они были соперниками - но заключили союз против света. Лишь собрав все силы, джедаи одолели их ужасных монстров»

Так сказано в легендах джедаев.

Их было пятеро. Пять Повелителей Тьмы.

И семь тысяч лет подряд джедаи повторяли проклятые имена.

Арджанта Полл. КсоКсаан. Карнесс Муур. Ремулус Дрейпа. Сорзус Син.

Изгнанники. Проклятые.

Творцы. Темные – творцы.

Эти имена звучали проклятиями спустя тысячи лет. Даже вещи, принадлежавшие этим людям, были опасны: безобидная брошь могла оказаться артефактом, впитавшим в себя Темную Сторону Силы. Их вспоминали – с ужасом и содроганием, шепотом пересказывали друг другу легенды об ужасных монстрах, порождениях ситхской магии…

…«Айанто!» Девушка очертя голову вбегает в комнату. В руках ее – небольшое существо. Четыре желтых глаза, мелкие острые зубки и множество отростков-конечностей по бокам. «Я создала живое, Учитель! Как ты показал!» – «Вот видишь, Сорзус. У тебя душа творца, главное – верить в свои силы. И не останавливайся. Никогда. Покой – это смерть. Кстати, имя дала ему?» Мгновение размышления: «Пусть будет… левиафан».

И радость пополам со щемящей болью: он ведь тоже когда-то создавал. Ахэрэ, великаны с огненными бичами – люди называли их балрогами; огнедышащие драконы, его верные помощники – где они сейчас? Если и выжили, то единицы, ушедшие на восток. Шла Армия Света по земле Тьмы, шли майар и эльфы, пришедшие из-за океана, никогда не видевшие ничего, кроме вечного сияния Валинора. Чужое и чуждое Средиземье пугало их, и сверкали мечи, выкованные Ауле, заклятые Вардой, поражавшие насмерть темных тварей, и земля уже не могла впитать кровь, и рушились горы, и море поглотило тот край. Так было: в его мире – Арде. Так будет – тут.

«Такими завидными были для рыцарей-джедаев наши способности трансформировать живых существ в более совершенные формы, что они сделали своим постоянным долгом охоту на нас – тёмных джедаев – куда бы мы ни пошли и где бы ни пытались проводить эксперименты и практиковать наши знания».

Так позднее вспоминал о тех днях Арджанта Полл.

А начиналось все просто.

Пять вчерашних падаванов, которых только недавно посвятили в рыцари-джедаи, пять закадычных друзей. Совет поручил им исследовать источник мощного возмущения в Силе где-то в Неизведанных Регионах. Тогда этими словами называли едва ли девять десятых всей Галактики – островок цивилизации вокруг Корусканта еще не превратился в огромный материк, испрещенный гиперпространственными путями. Летели вслепую – невероятно опасно! – всегда можно выйти из гиперпространства внутри звезды или возле черной дыры, но молодых джедаев вела Сила. И прилетели.

Выбросило из гиперпространства – планета вдали. Рядом с нею – желтая звезда и небольшой спутник. Впрочем, на планету они даже не посмотрели: источник волнения Силы был рядом. И оказался живым существом. Причем – предположительно, человеком… Или нет?

Руки скованы цепью, на шее – металлический обруч, не позволяющий наклонить голову, из жутких шрамов на лице сочится кровь. Вчерашние падаваны растерянно смотрели на… «гостя»? «Пришельца»? Поди пойми, как назвать!

«Изгнанник. Называйте меня так, потому что это имя стало сущностью моей».

Этот голос прозвучал у них в головах, и все пятеро удивленно смотрели друг на друга. Говорить с помощью мыслей… Лишь самые мудрые магистры из Совета умели такое.

Они пытались помочь – в меру своих неразвитых возможностей. Снять цепи, заживить раны. Но что могут сделать люди против заклятий сильнейших из Валар: Ауле, сковавшего эти цепи, Манве, чей орел когда-то разодрал ему лицо? «Оставьте меня». Послушались. Ушли в соседнюю каюту, шептались. Они светились в Силе, подобно эльфам-ваниар, пусть и не столь ярко. Но в каждом было зерно иной Силы, более могущественно и вечной. Тьмы. Он улыбнулся, невзирая на боль. Кажется, в огромной Вселенной найдется место и ему самому, и его умениям.

А на следующее утро по корабельному времени КсоКсаан, пришедшая навестить странного гостя, увидела его, расположившегося в кресле и читающего свитки джедаев, которые они захватили с собой для изучения. Цепь и ошейник ненужным мусором валялись на полу, а сам Изгнанник преобразился и помолодел: седые волосы почернели, в глазах словно сияли искры. И в Силе он преобразился: не сгусток Тьмы, но воплощение Света было перед ней.

– Вы знаете наш язык? – изумилась она. – Но кто вы? Откуда?

– Кто я – неважно, – был ответ. – Туда, откуда пришел, нет мне возвращения. Единственный мой путь – смиренно просить гостеприимства у вашего народа. А ваш язык я выучил за эту ночь.

– Но это невозможно! – из всего сказанного в тот момент она зацепилась лишь за одну фразу.

– Я быстро учусь, – был ответ.

– … Позвольте же мне остаться в вашем доме среди ваших людей. Ибо многому я могу научить вас, много тайн Силы и мироздания открыть вам, – говорил он Совету джедаев.

Круг. По кругу – те, кто будет решать его судьбу. Как знакомо – до боли. Вот только Манве, повелевающего ветрами, нет здесь, и высокомерной Варды, и грозного Ульмо, повелителя вод, и воинственного Тулкаса, и печальной Ниенны, и мрачного Намо. Нет к ним возврата, и не видеть их до самого конца мира. Когда вернется он в Арду, чтобы быть убитым. Так предсказывал Намо, и нет причин сомневаться в словах того, кто стал его другом – единственным среди собратьев.

– Странно появление твое, – заговорил, наконец, один из магистров. – И стало с недавних пор затуманено будущее наше. Красивы слова твои, Изгнанник, но нет веры им. Оставайся, если хочешь, на Корусканте, в Республике, но не смей говорить с юными учениками и падаванами без ведома нашего.

Смирение – на лице, улыбка – в душе. О, как привычно!

Он жил затворником. Сразу понял: ему здесь не рады. Не стал навязываться. Но те пятеро приходили сами. Спрашивали. Интересовались. Он отвечал. А потом, с ними приходили и другие.

«Я – КсоКсаан. Я была одной из первых Лордов ситов, одной из тех, кто покинул Орден джедаев, чтобы найти истину с помощью тёмной стороны».

И настал день, когда они стояли все вместе. В круге, плечом к плечу.

– Вы, ученики мои, не надейтесь на легкий путь. Многие пойдут за вами, упиваясь силой Тьмы, но не многие останутся верны, когда поймут, что сила неразрывна с ответственностью, а особенность – с одиночеством. Такие вернутся к Свету, и будут проклинать сами имена ваши, и в словах их будет ложь пополам с правдой, и страшными чудовищами ославят они вас на все известные миры. Так было со мной, так было с прежними моими учениками, и вы не станете исключением. Так принимаете ли вы, искренне и всей душой, эту дорогу, тяжелую и прекрасную, этот путь Тьмы?

Гордый юноша-воин, готовый бросить вызов всей галактике, отвечает первым:

– Я, Арджунта Полл, перед Силой и Вселенной, огнями звезд и глубинами космоса, принимаю путь Хранителя во Тьме.

– Я, Карнесс Муур, перед Силой и Вселенной, огнями звезд и глубинами космоса, принимаю путь Консула во Тьме. – А этот будет целителем и магом.

– Я, Ремулус Дрейпа,.. принимаю…

– Я, КсоКсаан,..

– Я, Сорзус Син…

Так уже было.

И будет снова.

До конца мира.

До самой Дагор Дагорат.

***
В узком окне темнело небо, но Исанн ничего не замечала: смотрела на собеседника широко раскрытыми глазами:

– Что с ними стало?

– Да вы же сами знаете. Из курса истории Галактики. Когда джедаи узнали о моих учениках, началась война. Этот период сейчас называют Столетней Тьмой. Они проиграли. И были вынуждены бежать на неисследованные окраины Галактики. Нашли там целый народ, использовавший Темную сторону, – ситхов. Поселились среди них, породнились с ними. Потом уже, через две тысячи лет, когда ситхи встретились с республиканцами, именем этого народа стали называть всех темных одаренных. Вот и все.

– А… вы? – осторожный вопрос.

– Мне пришлось скрыться вместе с учениками. Какое-то время я провел среди ситхов, потом вернулся в Республику, когда обо мне здесь все забыли. Периодически менял имена, места проживания, старался не попадать в поле зрения джедаев. Да и ситхов тоже – последние пару тысяч лет среди тех, кто так себя называл, было слишком много просто сумасшедших. Последнюю тысячу лет правлю Эартой. Вот и все.

– Дарт Вейдер заинтересовался вами из-за вашего влияния на Лею Скайуокер, его дочь, – медленно произнесла Исанн.

– Сидиус,.. А, вы же не знаете это имя, – Палпатин и Лея – мои единственные ученики за последнюю тысячу лет, – ответил Мелькор. – Но вы ошиблись, полагая, что дело лишь в ней. Между мной и Вейдером есть связь в Силе, которую он не понимает. Возможно, о чем-то догадывается, пытается вспомнить, но не более того…

Резкий писк коммлинка прервал странное очарование, сразу напоминая обо всем, что осталось за стенами древнего замка. Разведчица взглянула на экран – вызывал отец.

– Отвечайте, – кивнул Мелькор. – Отвечайте же, или мне самому поговорить с директором Айсардом?

Исанн помедлила мгновение. Наставник Императора, основатель Ордена ситхов, создатель планет, – есть ли смысл пытаться что-либо скрыть от него простой смертной? Решительно нажала кнопку ответа, развернув коммлинк так, чтобы передающий луч не падал на сидевшего напротив Мелькора:

– Господин директор, агент Айсард слушает.

– Агент Айсард, где вы находитесь?

Как будто сам не выяснил!

– На планете Лаан Эарта во Внешних Регионах, господин директор.

– Недавно из одного конструкторского бюро были похищены чертежи нового оружия.

– Позвольте предположить: речь идет о Звезде Смерти?

Айсард едва заметно поморщился: Исанн вновь продемонстрировала, что осведомлена о том, чего знать не должна.

– Да. Есть версия, что виновные, мятежники из Альянса, направились на планету Даркнелла, чтобы замести следы. Вы немедленно летите туда: перехватить чертежи и арестовать похитителей. Задание ясно, агент?

– Так точно, господин директор, – не успела договорить эти слова Исанн, как голографическое изображение угасло. По-настоящему теплых отношений с отцом у нее не было никогда: этот короткий разговор без единого намека на родственную привязанность был типичным для отца и дочери Айсард.

Встретившись взглядом с Мелькором, она вздрогнула: казалось, он смотрел в ее сознание. Но это ощущение тут же пропало: в следующее мгновение Темный Вала уже о чем-то задумался. Исанн припомнила свой редкий опыт общения с Вейдером: тот точно также иногда на мгновение выпадал из разговора – прислушивался к Силе. Впрочем, Мелькор уже стремительно поднялся:

– Я буду сопровождать вас на Даркнеллу.

– Зачем? – Исанн не столько удивилась, сколько возразила его безапеляционному тону. – Это обычное задание…

– Нет. Я чувствую, – он запнулся, словно не зная, как сказать, и тихо добавил: – Неопределенность. Волю Силы. Судьбу, если хотите. Вам одной те чертежи не вернуть. – И, обменявшись с кем-то по коммлинку несколькими словами, добавил: – Вылетаем сегодня.

***
Короткий диалог между Пиеттом и одним из людей в алых одеяниях завершился, и адмирал, по-прежнему неразлучный со своей зверушкой, направился обратно к шаттлу. Но стоило ему отойти на десяток шагов, как Намо показалось, будто произошел взрыв: настолько резко пустота сменилась гулом. Это была не спокойная Музыка мира, которую он привык слышать в Арде, лишь изредка сменявшуюся взрывами битв – здесь Сила была подобна оглушающему шуму, грохоту водопада, обрушивавшемуся со всех сторон.

– Адмирал Пиетт, – окликнул Мандос человека. Тот обернулся: – Вы не говорили, что это за животное постоянно с вами.

– Это? Это йсаламири, она защищает от воздействия со стороны одаренных, – пояснил командир «Исполнителя». – Таких, как вы.

Стало быть, загадочная «пустота» на «Исполнителе» была ничем иным, как способом защиты. Причина оказалась прозаичной и обидной даже, что ли… Неужели люди Галактики так боятся его, Намо? Он шел по коридорам дворца в сопровождении двоих алых гвардейцев, то и дело ловя на себе любопытные взгляды встречных. В основном – людей, изредка – существ других, неизвестных ему рас. Почти все они, взглянув украдкой, тут же отводили глаза. Намо не удивлялся: под конвоем императорских гвардейцев, с закованными руками, он и впрямь походил то ли на пленника, то ли на преступника.

Несколько дней он безвылазно провел в предоставленной комнате. Смотрел. Наблюдал. Через Силу – Галактику. Далеко не сразу сумел различить в общем гуле и грохоте мелодии отдельных существ. Приходилось привыкать: у себя в Чертогах Намо тоже мог наблюдать за всей Ардой, всеми живущими в ней сразу, но звучание мира проникало туда сквозь пелену тумана – отделявшего Чертоги от всего остального. Сквозь эту пелену, завесу могли взглянуть лишь сам Намо, да его жена Вайре, не считая их майар. Больше – никто. А теперь приходилось приспосабливаться к этому ничем не приглушенному гулу – десятков триллионов живых существ. Здесь, рядом, <i>в Центре</i>, их было больше всего; но еще десятки тысяч островков жизни были рассеяны среди бесконечных просторов Галактики. «И это и есть – Эа, Вселенная. То, что скрывала от нас Грань, то, что отрицал наш создатель Эру».

Громче всех – звучала столица. Голоса не умолкали ни на миг: казалось, здешние жители просто не замечают смену дня и ночи. После Намо понял: таки-да, не замечают – вечный полумрак нижних уровней, на которых была сосредоточена жизнь города-планеты, не допускает ни свет дня, ни тьму ночи – только призрачное сияние и мертвенные сполохи головывесок озаряют узкие закоулки. Сюда стараются не заглядывать те, кто привык к простору верхних уровней, а те, кто живут здесь, не любят показываться при свете дня.

Намо без труда узнавал людей: сколько их душ-феар прошло мимо него, уходя за Грань на Пути Людей. Но здесь их было немного – куда больше существ, чьи отзвуки в музыке мира были настолько непривычными и неузнаваемыми, что трудно иной раз было понять, разумны ли они. Иногда он смотрел – глазами кого-нибудь из них, наблюдая их мир изнутри.

Очень скоро он различил в общем гуле голосов тех, чьи феар сияли яркими звездами в общем потоке – черными звездами. Одним из них был Император, – и Вала смотрел на правителя Галактики глазами его советников и секретарей, которые видели перед собой дряхлого старика. Но этот внешний облик был обманом: густым облаком Тьмы окутывала его Сила. И пусть рядом сияли другие – юные и сильные – его ученики, Руки и Инквизиторы – по сравнению с главой ордена ситхов они казались блеклыми отражениями. Намо понимал: его не просто так оставили в покое, Император знает о том, как он изучает галактику, но предпочитает просто наблюдать. Пока что.

И Намо еще настойчивей принялся всматриваться в Силу. Теперь он позволял ее потокам уводить себя все дальше и дальше – туда, где сияла жизнь крохотными островками среди бесконечной пустоты. И первое, что изумило его – среди триллионов существ безумно мало было тех, кто мог услышать мир. Пару сотен – на Корусканте – Император и младшие ситхи; несколько тысяч – разбросаны на разных планетах. От этих исходил страх: они прятались по углам Галактики, стараясь не привлекать внимание ее владык-ситхов. И где-то вдали, невыразимо далеко – мерещится, нет ли? – черно-алый вихрь, скручивающий потоки Силы вокруг себя в тугой узел. Давно забыто, но, отчаянно, до боли знакомо… неужели? Потянуться мыслью – туда, к этому водовороту в Силе.

И ответ – огненно-льдистой вспышкой – оттуда, издалека:

«Айя, Намо!»

«Мелькор!»

Словно нить через пространство – связь в Силе:

«И ты здесь?»

Он ожидал чего угодно: запоздалого гнева, обиды, злости. Не было этого – лишь радость встречи с легкой иронией прозвучала в этом вопросе.

«Меня изгнали» – и Круг Судеб встает перед глазами.

«Мне Палпатин уже сообщил. Рассказывай».

«Что именно?» – мгновение растерянности. И ответ:

«Что в Арде? Что с моими майар?»

«В Арде… Да все спокойно, более-менее» – да, по сравнению с Первой эпохой, которую Мелькор провел в Средиземье, там и впрямь все спокойно. «Вот только твой старший проблемы создает».

Нескрываемая гордость: «Не сдался?»

«И не думал даже. Продолжает твое дело. Собрал вокруг себя девять человек, дал им бессмертие, сделал своими преданнейшими помощниками и советниками. Держит под своим началом людей Юга и Востока, заодно с орками. В общем, сдаваться не собирается».

«А...» мгновение нерешительности: «младший?» И перед взглядом – образ гордого юноши: небесно-синие глаза, закрытые линзами черной маски.

«А вот о нем я спрошу тебя» – Намо не пытался скрыть возмущение. «Как случилось, что твой Энакин-Вейдер понятия не имел об Арде? Как допустил ты, что он не знал, чем опасен Валинор? Манве развоплотил его; повезло, что сопровождавшие его люди выжили; и не смей говорить, будто не видишь в этом своей вины!»

«Развоплотил?!» от гневного всплеска задрожала Сила.

В ответ Намо просто открыл сознание, показывая Мелькору суд над Вейдером, несостоявшуюся казнь и спасение. Темный Вала ответил далеко не сразу. И первым ответом было воспоминание – далекое, почти десятитысячелетней давности: умирающие эллери – эльфы-ученики Мелькора, – прикованные к скалам Таникветиль.

«Благодарю тебя… за Энакина».

«Я помог ему, сочтя приговор Манве несправедливым: он не виновен в том, что не знал, куда летит. Но вот ты так и не ответил на мой вопрос».

«Потом, Намо. Потом, при встрече».

«Подожди!» – он почти выкрикнул, ощущая, что нить связи вот-вот разорвется. «Ты не спросил еще об одном – своем втором майа».

Ответом было сожаление, смешанное с горечью потери:

«Разве есть там, о чем спрашивать?»

«Представь себе. Три тысячи лет назад в Средиземье отправили группу майар, чтобы предотвратить захват власти твоим Ортхэннером-Сауроном. А руководство ими доверили Курумо».

«Кто бы сомневался – уверен, он был очень рад такому поручению. С его ненавистью к Ортхэннеру о таком только и мечтать».

«Изволь выслушать до конца, прежде чем делать выводы», резко отозвался Намо. «Недавно Курумо послал к балрогам все свои обязанности и открыто принял сторону брата. Вот так. Что скажешь?».

Мелькор долго молчал: «Что скажу… что хотел бы верить в искренность Курумо, да только не приходится. И не думаю, что ему верит Ортхэннер».

***
Иэрнэ удержала створку окна. Закрыла медленно, чтобы не разбилось стекло. Последний порыв ветра, ворвавшийся в комнату, рванул занавеску. Она отбросила ткань с лица:

– Будет буря. – Говорила спокойно, словно ни к кому не обращаясь.

Гэлеон оторвался от работы над дроидом-астромехом:

– Ты о погоде?

– И о погоде тоже. Ты чувствуешь?

Он кивнул:

– Учитель знает. А мы – мы предчувствуем. Прежде всего, конечно, Видящие. Но от них передается всем остальным. Как тогда, помнишь? – Спокойна с виду, лишь пальцы нервно теребят край занавески.

Гэлеон подошел, приобнял жену за плечи:

– Как не помнить. Только тогда мы не хотели верить.

Незачем говорить – просто представить себе не могли, что вот так запросто придет войско Валинора, и от города, от крепости останутся лишь развалины. А им самим – пленным – придется умирать на скалах Таникветиль от когтей орлов Манве.

Прошлое – в прошлом.

– А теперь? Что будет теперь?

– Словно не знаешь. Война будет, Иэрнэ. Война… как тогда.

– А мы-то верили: умрем в Арде, уйдем к звездам – и все изменится. Верили: там, среди иных миров, все иначе, прекрасней и свободней. И что? – она резко развернулась, взглянула в глаза мужу: – мы как были врагами, которых надо истребить, так и остались. Вместе с Мелькором, – она невесело усмехнулась.

– А мы теперь не против Валинора – против Галактики.

– Хорошие изменения, ничего не скажешь.

– Почему же ты так мрачна? Есть ведь еще ситхи.

– Ситхи… – медленно протянула. – Ситхи… Ты полагаешь, Император и Вейдер знают, с чем связались? Точнее, – она перебила сама себя – представляют масштаб?

– А ты представляешь?

– Теоретически – да. – Иэрнэ запрокинула голову, опершись на плечо мужа. – Ведь на самом деле все очень просто. Есть Галактика. – Обвела пальцем кружок на запотевшем стекле. – И есть наша Арда – точка в ней. И есть Создатели…

– Небожители-селестийцы.

– Как их здесь называют, – кивнула. – К которым относится и наш старый знакомый Эру Илуватор. И у них есть планы относительно Галактики.

– В которые мы с тобой лично не очень укладываемся. И весь наш народ эллери. И Мелькор.

– Скажи точнее: лучше всего укладываемся в мертвом виде. Причем не просто мертвом, а растворенном в Великой Силе. Так, чтоб уже и перерождаться, как это мы тут наловчились делать, было нечему.

– Между прочим, ситхи в эти планы тоже не укладываются.

– Не-ет. Ситхами можно манипулировать. Играть – в случайности. А с нами, уроженцами Арды, у Небожителей галактики такое не пройдет.

– Единственный положительный момент.

– Да, пожалуй.

– Я вот что думаю, – Гэлеон на мгновение умолк. – Не пора ли нам прикрыть эту планету? А то, знаешь, как-то не хочется умирать во второй раз.

– Полагаешь, Лаан Эарте может угрожать опасность?

– Вполне.

– «Черное Солнце»? Эти бандиты?

– Их всегда можно использовать как орудие. Тем более, пока Айанто Мелькор будет в Центре.

– Поговори с другими.

– Поговорю. Сегодня же.  

Сообщение отредактировал Эллия - 16 Февраль 2015, 19:09