Мертвые живы страстями Опции

[Граанда]

Автор:Граанда

Фандом:Star Wars

Персонажи: Асока Тано (Шпилька)/Энакин Скайуокер (Дарт Вейдер), Боба Фетт/Асока Тано (Шпилька), Асажж Вентресс, Бэррисс Оффи, Оби-Ван Кеноби, Новый Мужской Персонаж

Рейтинг:NC-17

Жанр:Action/Darkfic/Comedy

Размер:Макси

Статус:В процессе

События: Вейдер без костюма, Не люди, Герой на стороне Империи, Плохие джедаи

Предупреждение:AU, ООС, Насилие, БДСМ, Нецензурная лексика

Саммари: Некоторые девочки взрослеют неправильно. Некоторые связи лучше оставлять в прошлом. А некоторые люди хороши лишь мертвыми, потому что, ожив, их безумие становится страшнее смерти.


Асажж Вентресс: http://www.fanart.info/art/art-view/28477
Таким я вижу Вейдера без костюма (работа не моя): https://pp.vk.me/c630818/v630818660/320b3/fTpqMRy3KYg.jpg

[Граанда]

№41

Закатив глаза, Асока отставила от себя в сторону остывший бокал кафа, растянулась на коврике и лениво настроилась в силе на далекие и недосягаемые луны Явина. Связываться с базой в голос не хотелось, а дек больше не было, так что приходилось выкручиваться по старинке: вполглаза глядеть на оплетающие луну нити силы и слепо щурить второй, зевая от недосыпа. Впрочем, и сам Явин заснуть бы ей не дал, учитывая взбесившуюся вокруг него Силу, — не зря она тогда уломала Асажж строить на нем базу. Однако все пока шло по плану: Фениксы таскали туда-сюда ящики, ступить не смели на порог храмов и держали обещанное ей перед вылетом радиомолчание.

Зевнув еще раз, Асока свернулась клубочком на полу, подложила руку под голову и взглянула на ребристую поверхность меча во второй: все такого же чистого и ровного, как и пятнадцать лет назад. Будто и не было заключено в нем рваного ледяного пламени, до времени таящего за собой укрощенный дух Энакина, будто и не им были перебиты десятки одаренных детей, будто и не оружием был этот меч, а так — баловством. Металл холодил руку, но будь она проклята, если сейчас в этой вселенной для нее существовала еще хоть одна вещь, которая так рьяно жгла сердце.

Задумчиво сведя брови, Асока вновь активировала его и прижала к груди, до слепых пятен вглядываясь в дрожащий свет клинка.

«Простит», — думалось ей, когда мерцающий луч стремительно пронзал воздух. Сила отрешенно заволновалась вокруг нее, пронзая непроглядную пучину грядущего, но ответа на ее мысли не было, и Асока досадливо прикусила губу.

Сейчас она видела все оставленные Энакином недочеты: неровную резьбу у основания меча, покосившуюся ячейку для кристалла, заедающую через раз кнопку, жать на которую приходилось с усилием, чтобы лишний раз не бояться лишиться головы.

Она усмехнулась в голос: когда-то давным-давно испуганно путающийся в словах Энакин тряс перед ней этой самой железкой и пытался вбить в голову элементарные основы механики, по которым ей надлежало собрать свой второй меч. В итоге же, отчаявшись добиться от нее въевшегося ему в голову идеала, он отобрал даренный зеленый кристалл, пробурчал что-то себе под нос и за минуту сам скрутил рукоять, а затем впихнул ей в руки и прикусил губу, став наблюдать за тем, как она восхищенно его активирует. Это был первый год войны, и не было в Энакине еще того ожесточения, что она так хорошо помнила за ним во все последующие.

Закусив губу, Асока деактивировала клинок и спрятала голову под рукой, проваливаясь в густую темноту. Она давала иллюзорное ощущение безопасности и пустоты, в которой терялось все, что так легко могло разбить ее, поставить на колени и сломать, не давая и шанса на искупление и покаяние.

«Не простит», — испуганно думалось ей, как только вибрирующий луч рассеялся. Глупо было надеяться на то, что ей покорится сама реальность, столь истово таящая в себе все секреты грядущего.

Асока сжала кулаки, крепче прижав меч к груди, и рвано вдохнула затхлый корабельный воздух. Все, чем она окружила себя, было давно срепетированной ложью. Подступивший к горлу комок не давал дышать, распирая изнутри горечью, сожалением и покаянием. Учителя бы ей гордились — она прятала все это так глубоко, что легко бы могла и дальше продолжать обманывать себя.

Теплый клинок в ее руках успокаивал, и перед воспаленными глазами волной пошла пелена, едва мерное жужжание корабельных систем притупилось в накрывшем ее беспокойном сне. А уже через мгновение ее заботливо обхватили сильные, горячие руки.

— Спишь? — хрипло выдохнул Энакин ей в монтрал, коснувшись носом основания шеи и крепко прижав к своей груди. Так, будто они вновь прошли через огонь и воду и вновь щемились в узкой каюте, где она продавала душу за боль и страсти войны.

Асока недоуменно покачала головой: спала она или нет, ему было знать лучше. В этот раз она к нему не взывала.

— С каждым днем мне без тебя все хуже.

Вейдер на это только хмыкнул и уткнул подбородок ей в монтралы, мягко придавив лекко. Во сне они не болели.

— Прошлой ночью я видела твою смерть, опять, — она невесомо повела плечом, раскрыв глаза и скосив взгляд за спину. — Прошло пятнадцать лет с тех пор, как я бросила тебя в том огне.

Его руки дрогнули на талии, и Асока ощутила, как по ней бегут едва уловимые разряды, заставляя покрыться гусиной кожей живот. Она знала его, и он не мог не вспоминать все сам. Еще через мгновение Вейдер рывком перевернул ее к себе за плечи и обхватил одной ладонью голову, в секунду развевая весь напускной сон и лживое спокойствие, навеянное его теплом.

— Брось и забудь, — яростно прошипел он, и Асока сжалась, глядя на пляшущий в его зрачках огонь Мустафара. — Все твои видения — ложь. Свободная воля — вымысел старых сказочников. Если бы ты тогда пришла, я бы просто разрубил тебя на части.

Асока упрямо сощурилась, протестующее сжала губы и вцепилась в отглаженный воротник его форменного кителя.

— Оби-Ван выжил, — хрипло напомнила она. — Выжила бы и я.

— Оби-Ван был магистром! — проревел Вейдер и резко встряхнул ее, раздраженно вглядываясь в ее упрямые глаза, ища в них вымученную осознанность. — И ему хватило воли выбрать путь. Ты же застыла бы на перепутье!

— Я бы выбрала тебя! — прошипела Асока, возмущенно ударив кулаком ему в грудь.

— Ты бы за мной не пошла, — яростно отрезал Вейдер, встряхнув головой.

Асока раскрыла рот, но тут же захлопнула, клацнув зубами. Будь трижды проклят тот Орден, что изгнал ее, но крови между ними не было. А в то время она верила во слишком многое, чтобы первой ее пролить.

— Видения лишь сбивают с пути, — Вейдер резко качнул головой, не отрывая взгляда от ее глаз. — Никогда больше не верь им.

Асока испуганно кивнула головой, внезапно поняв, что все это для него слишком личное и настолько потаенное, что едва ли когда-нибудь он перед ней раскроется. И она ему верила, но и не верить Силе не могла. Было уже не важно, что травило ее душу пятнадцать лет подряд — то, что пришло к ней во сне неделю назад, нельзя было отрицать. И поэтому проклятый ребенок должен был быть убит своим отцом в лучших традициях безумия Кеноби. Асока тяжело вздохнула и оторвала взгляд, тут же стремительно обняв Энакина и уткнувшись носом в его яремную впадину. Из головы не уходила мысль, что, возможно, это было в последний раз.

Вейдер крепко обхватил ее, железной хваткой прижимая к себе и не желая отводить пристальный взгляд от ее подрагивающих плеч. Это было правильно — он ей не верил. А перед ее глазами так и застыл старый отшельник из Мос-Айсли, и больше всего на свете Асока боялась встать с ним вровень.

Было ли все это нужно на самом деле?

Вот он, ее учитель, хрипло дышит ей в лекко, прижимает к себе, как последнюю реликвию его проклятой жизни, и до смерти боится, что она оступится, как он когда-то оступился. Асока на мгновение оторвалась от его груди и, упершись подбородком в шею, подняла к нему недоверчивый сощуренный взгляд.

Насколько живым он сейчас был?

Он встретился с ней глазами. В них уже улеглась огненная буря, вновь уступив место прежней тусклой и холодной серости, за которой таились собственные сомнения и расчеты. В нем горела прежняя решимость Энакина, приправленная его живым безрассудством, заставлявшим ломаться весь мир там, где он не желал прогибаться. Но и Вейдер из видения тоже не казался ей мертвецом — однако живые не стали бы так хладнокровно жертвовать сыновьями.

Асока порывисто качнула головой и вновь прильнула щекой к его груди, решительно качнув головой. Нет, он определенно стоил того, что она ему уготовила, но день тот еще не настал.

Она зажмурилась пуще прежнего, напряглась в струну и, смаргивая непрошеные слезы, потянулась к нему, раскрываясь так, как только могла раскрыться. Он встретил ее поцелуй тепло, отбросив всю борьбу и страхи, заполнявшие их сомнениями до края. Выпустив из мертвой хватки его китель, Асока непослушной рукой забралась в его волосы, разгребая их пальцами и дивясь такой живой мягкости, будто и не было долгих пятнадцати лет восстановления по крупицам того, что было утрачено в лаве. Она знала, что каждая частица кожи под ее губами искусственная, но сердце в это не верило: все в этом человеке было настоящим.

— Помнишь, ты говорила, что нужно только попросить? — шепнул Энакин ей в монтралы, когда она, лежа на нем, завороженно выводила пальцами узоры по тонкой коже груди. — Возвращайся.

Сообщение отредактировал Граанда - 21 Февраль 2017, 20:50