Проза фанатов, Проба пера и не только... Опции

[TRAUN]

Привет Всем!
Предлагаю:
Размещать здесь отрывки из своих попыток "дописать и расширить" Великую Сагу. У кого такие попытки были - пишите, не стесняйтесь.
Подаю пример:
"ВРЕМЯ ИЛЛЮЗИЙ"
( Хронологически - за десять лет до событий ЭПИЗОДА 4 )

[Naira]

«А если бы было все не так…»

Стены медленно плыли перед глазами. Странно, а он думал, что падение сопровождается более внушительной скоростью. Это было невыносимо медленно.
Все чувства, будто бы сдуло потоком ветра поднимающегося снизу. Все заполонил один глухой страх. Он постепенно сковал тело, по мере того, как он стал приходить в сознание и осознавать происшедшего. Он падает вниз, в неведомую пропасть. Падает уже давно. Где же конец? Нет ничего хуже, чем ожидание конца,…хотя, нет, пожалую Дарт Маул мог вспомнить еще кое-что пострашнее, - гнев Учителя, например. Он видел эту вспышку только раз, но этого единственного ему навсегда хватит, он и теперь ощущает в себе неприятный укол удивления и ужаса, как и тогда.
Промелькнул еще один уровень и все чувства сказал ему, что это был последний уровень, если он хочет еще раз ступить на землю, то надо что-то срочно предпринять. Немедленно!
Жуткий страх ускорил мысли молодого Ситха. Теперь его рука судорожно искала на поясе маленький набойник. Нет, неужели он выронил его, когда улетел в пропасть его меч? Нет, не может быть, ведь он ДОЛЖЕН остаются жить. Если бы его сегодня ждала смерть он знал бы это, но только чувство предстающего нелегкого боя с двумя Джедаями грызло и преследовало его последние несколько дней. Он ДОЛЖЕН был победить. Ну, теперь он, кажется, уже никому ничего не должен.
Рука отчаянно провела по поясу еще раз. Нет. Снова осечка.
Этажи стали лететь быстрее, казалось он стремительно набирает скорость. Есть только одно объяснение – земля совсем близко. Там внизу уже темнело что-то. Он зажмурил глаза. В голове больше не было мыслей. Зачем они теперь ему, если все кончено. Мелькнули несколько воспоминаний о последнем бое. Только одно воспоминание сразу засело в его голове. Глаза молодого Джедая, когда тот отправил его в этот полет. Эти глаза до сих пор были перед ним. Ярость и Глубокая боль пронизывала их. Вот и все. Он чувствует сейчас тоже.
Близко. Он уже давно чувствует ее холод. Совсем черно…
Рука неожиданно взметнулась вверх. Наверное, перед смертью человек (или другое живое существо) теряет контроль за своим телом. Но эта рука потянулась туда не спроста. От распахнутой ладони взлетел цепкий кол набойник, и засвистев, исчез в поисках места, за которое можно ухватится.
Резкий рывок. Страшная боль сковала все тело. Она гулко пронеслась от протянутой руки к плечу и охватила его. Как будто маленький, но очень острый кинжал пронзил его мозг. Он никогда в жизни не смог бы представить себе, что такая боль возможна. Он не просто ощутил ее, он смог распознать ее источник и осознать ее силу. Его сознание было закрыто для боли, но даже через блокированные нервы шла какая-то жуткая дрожь. Все струны в мозгу напряглись, стараясь удержать спасительные преграды против страдания.
Но зародившаяся боль усиливалась. Он почувствовал, что не может больше терпеть. Серебристые нити Силы, уходили от него и плавно замирали совсем рядом. Даже они предали его и не хотят помочь.
Он ясно ощутил, как преграда истощается, боль настойчего растет и явно не желает утихнуть. Она уже давала о себе знать короткими спазмами в области плеча.
Вот и все. Стремительный вихрь захлестнул его. Он не почувствовал ее мощи и не определил, что именно вышло из строя, собственный организм никогда его не подводил. Только где-то вдали он расслышал свой собственный сдавленный болью крик. Набойник опустел. Хозяин разжал руку, и благополучно шлепнулся на мокрую почву. Черная тень слилась с землей, и застыла такая же молчаливая и безмятежная.


Свет…ОН бьёт прямо в глаза, скрытые веками. Яркий свет, от которого он уже успел отвыкнуть. Он любил темноту. Свет продолжал литься ему в лицо из огромной дыры, пробитой снарядом. Ситх сделал усилие, чтобы отвернутся от назойливого луча. Но тот продолжал преследовать его.
Маул со злостью зашипел, приходя в сознание. Вместе с мыслями к нему вернулись и чувства. Одно из них – чувство боли особо усилилось и оттеснило все остальные. Он сжал острые зубы, чтобы не издать стон. Все плечо и руку колола волна боли. Она будто бы медленно раздирала тело насквозь, пытаясь заставить раненого кричать. Нет, он не будет кричать. Он сильнее какой-то боли, хоть и такой нудной.
Ситх почувствовал, что самоуверенно привирает сам себе. Он уже начал потихоньку скулить и подвывать. Так казалось, было еще возможно терпеть. Учителя нет рядом. И он не заметит ему с брезгливой маской на лице, - что ученик, верно, не может даже с собой справится, куда уж там с Джедаями. Даже с одним. С сопливым подаваном. - Эти слова всегда особо оскорбляли Маула и тот готов был сразится с какой угодно задачей, чтобы Учитель согласился на компромисс: ну, если до настоящего Джедая он еще не дорос, зато он любого подавала сделает одним взмахом меча!
Маул снова пошевелился. Боль сразу же усилилась и крепко сжала его в своих безжалостных тисках.
Нет, так дальше нельзя. Маул изогнулся, собрав последние силы, и начал осмотр повреждений. Сперва рука, конечно, она донимает больше, чем все остальное. Попытка прощупать повреждение с треском провалилась. Дотронуться до больной конечности невозможно. ОН повернулся на бок и рассмотрел ее. Рука явно выглядит ни как обычно. Она вывихнута в двух суставах – локоть и плечо. Плохо дело, но все же, он жив! Эта мысль сразу подняла ему настроение. Он жив, а тот Джедай сверху – совсем мертвый! Потому что он сам убил его.
Правда с этой успокоительной мыслью появилась еще одна, - А второй-то Джедай сумел таки застать его врасплох!
Теперь в его душе начала подниматься волна гнева и ненависти, но это обычное для него чувство не стало распространилось, а просто погасло как только появилось. Маул постанывая с трудом сел. Нога болит и еще бок левый. Он тяжело наклонился к ноге. Так кровь – значит рана. Бок – повезло, что этот Джедай забыл добить окончательно и решил, что этой раны вполне достаточно.
Маул прислушался. Он уже давно пребывал в туманном состоянии, да еще шок напоминал о себе. Он не заметил. Похоже, победа над ним стала большим поводом для радости. Где-то с Южной стороны дворца слышался бой праздничных барабанов и еще каких-то местных музыкальных инструментов. Торжественные удары перемежались полными тоски голосами танды. Они благодарят павших за победу, дарованную оставшимся жить. «Мы не только рады свободе, мы грустим и оплакиваем потерю».
Маул недовольно поежился. На земле было холодно и мокро. Вообще-то в этом дворце есть местечки и поприятней. Там у них сверху. Тепло, сухо и все угощаются разносолами с королевского стола. Он бы тоже не отказался сейчас, даже о гордости забыл бы на время, пока не почувствует, что сыт.
Впрочем, Ситх был согласен и на простую еду, на какую угодно, лишь бы это было съедобно. Сейчас не самое подходящее время привередничать. И тем более не время засиживаться здесь. Надо выбираться.
Маул попытался резко встать, но все тел снова заныло, оповещая хозяина о многочисленных повреждениях. Он снова опустился на колено здоровой ноги ( вообще-то она тоже ныла, но не так сильно, как все остальное). Он медленно поднял левую руку и попытался нащупать в стене брешь, чтобы уцепится. Ладонь легко скользнула по идеально гладкому металлу. В глаза Ситху снова брызнул радостный луч, которых тут же загрустил и исчез в почерневших глазах, растворяясь во мраке. Но луч сам позвал его. Маул улегся на живот и заглянул под стену. Этой щели вполне достаточно, чтобы смог просочится туда.
Болело все, что только могло и даже, что не могло. Рейд под стену окончился успешно, и он теперь лежал под раскидистой кроной какого-то местного дерева. Маленькие голубые цветочки приятно пахли и укрывали ветви дерева воздушным инеем. Свет играл в его листве, но не достигал распластавшейся под ним фигуры. Чтобы вылезти на свободу потребовалось очень много сил, в том числе и без Великой Силы не обошлось. Теперь он был окончательно измотан. Боль не давала покоя и терзала сильнее, чем раньше, усталость опустила на него свой мучительный чехол. Глаза неумолимо смыкались. Где-то внутри зародилась жажда еще неуловимая, но он знал, что когда он распахнет глаза снова (если ему так повезет), она будет готова вонзиться в него. Она уже ждет минуты своего триумфа.