Три джедая-мушкетёра, Пародия, кроссовер Опции

[Raktena Julhade]

Три джедая-мушкетёра.
Пародия, кроссовер.


Авторы: Kat-Arva, Raktena Julhade
(Все герои и авторство принадлежат их настоящим авторам: Дюма и Диснею )

Фэндом: Звёздные Войны, Три мушкетёра
Персонажи: канонические и свои

Рейтинг: R
Жанры: Гет, Драма, Фэнтези, Фантастика, Повседневность, AU

Размер: планируется Макси
Глава первая


В первый понедельник нынешнего апреля все население триста двадцать пятого этажа одной из Корускантских высоток было объято таким волнением, словно хатты собирались превратить его в свою главную базу отдыха. Некоторые из жильцов при виде женщин, бегущих в сторону Главной посадочной площадки, и слыша крики детей, доносившиеся с порога квартир, торопливо надевали доспехи, у кого те были, вооружались кто бластером, кто виброножом, чтобы придать себе более мужественный вид, и устремлялись к гостинице «Вольный Мельник», перед которой собиралась густая и шумная толпа любопытных, увеличивавшаяся с каждой минутой.
В те времена такие волнения были явлением обычным, и редкий день то или иное место не могло занести в свои летописи подобное событие. Знатные господа сражались друг с другом; король воевал с кардиналом; хатты вели войну с королем. Но, кроме этой борьбы — то глухой, то явной, то тайной, то открытой, — были еще и нищие, и бродяги и пираты, воевавшие со всеми. Горожане вооружались против воров, против бродяг, против пиратов, нередко — против владетельных вельмож, время от времени — против короля, но против кардинала или хаттов — никогда. Именно в силу этой закоренелой привычки в вышеупомянутый первый понедельник апреля жители, услышав шум и не узрев ни склизких жирных туш, ни алых сейберов герцога-кардинала Палпатина де Ришелье, устремились к гостинице «Вольный Мельник».
И только там для всех стала ясна причина суматохи.
Молодой человек… Постараемся набросать его портрет: представьте себе татуинского фермера в восемнадцать лет, без доспехов, без бластера и без какого-либо видимого оружия, в тканевой куртке, белый цвет которой приобрел оттенок, средний между кофейным и желтоватым. Симпатичное загорелое лицо; большие голубые глаза — признак наивности; выгоревшие светлые волосы — неотъемлемый признак, по которому можно сразу определить татуинца; взгляд открытый и умный; нос прямой, тонко очерченный; рост слишком обычный для юноши и недостаточный для зрелого мужчины. Неопытный человек мог бы принять его за пустившегося в путь фермерского сына, если бы не тусклый металлический цилиндр, прикреплённый к поясу, с потёртой кнопкой и шершавыми царапинами по всей поверхности.
И у нашего молодого человека даже был корабль, и даже столь замечательный, что он и впрямь был всеми замечен. Это был сильно модифицированный крестокрыл слишком почтенного возраста, чтобы его можно было с первого взгляда оценить, неопределённого цвета из-за выцветшей от времени краски, с покрытым мелкими трещинами фонарём кокпита, барахлящими стабилизаторами и пустым отделением для астродроида. Корабль этот, хоть и дымил, дёргаясь при взлёте, все же способен был покрыть за день расстояние в несколько световых. Эти качества корабля были, к несчастью, настолько заслонены его нескладным видом и странной окраской, что в те годы, когда все знали толк в звездолётах, появление вышеупомянутого крестокрыла на Корусанте, куда он с оглушительным грохотом плюхнулся с четверть часа назад, произвело столь неблагоприятное впечатление, что набросило тень и на самого пилота.
Сознание этого тем острее задевало молодого Люка Скайуокера- д'Артаньяна, что он не пытался скрыть от себя, насколько он — каким бы хорошим пилотом он ни был — должен выглядеть смешным в подобном корабле. Недаром он оказался не в силах подавить тяжелый вздох, принимая этот дар от дядюшки Оуэна Ларса. Он знал, что цена такому крестокрылу самое большее пять кредитов. Зато нельзя отрицать, что бесценны были слова, сопутствовавшие этому дару.
«Племянник мой! — произнес влагодобывающий фермер с тем чистейшим татуинским акцентом, от которого многим его соотечественникам тяжело отвыкнуть до конца своих дней. — Дорогой Люк, корабль этот стоял на заднем дворе нашей фермы несчётное количество лет и все эти годы служил нам верой и правдой, как хорошее укрытие от двух татуинских солц, что должно расположить вас к нему. Не продавайте его ни при каких обстоятельствах, дайте ему в почете и покое развалиться от старости. И, если вам придется пуститься на нем в поход, щадите его, как щадили бы старого дроида. При королевском дворе, — продолжал Оуэн Ларс, — в том случае, если вы будете там приняты, на что, впрочем, вам дают право заслуги вашего покойного отца, поддерживайте ради себя самого и ваших близких честь вашего имени, которое в течение своей бытности джедаем с достоинством носил ваш покойный отец. Под словом „близкие” я подразумеваю ваших родных и друзей. Не покоряйтесь никому, за исключением короля и кардинала. Только мужеством — слышите ли вы, единственно мужеством! — человек в наши дни может пробить себе путь. Кто дрогнет хоть на мгновение, возможно, упустит случай, который именно в это мгновение ему представляла фортуна. Вы молоды и обязаны быть храбрым по двум причинам: во-первых, вы татуинец и, кроме того, вы мой племянник. Не опасайтесь случайностей и ищите приключений. Я дал вам возможность научиться владеть мечом вашего покойного отца. У вас железные икры и стальная хватка. Вступайте в бой по любому поводу, деритесь на дуэли, тем более что дуэли воспрещены и, следовательно, нужно быть мужественным вдвойне, чтобы драться. Я могу, племянник мой, дать вам с собою всего пятнадцать кредитов, крестокрыл и те советы, которые вы только что выслушали. Ваша тётушка добавит к этому рецепт некоего бальзама, полученный ею от джедайки; этот бальзам обладает чудодейственной силой и излечивает любые раны, кроме сердечных. Воспользуйтесь всем этим и живите счастливо и долго… Мне остается прибавить еще только одно, а именно: указать вам пример — не себя, ибо я никогда не бывал при дворе и участвовал добровольцем только в походах в нашу татуинскую пустыню. Я имею в виду вашего покойного отца Энакина Скайуокера-д'Артаньяна, который парочку раз появлялся здесь у нас. В детстве он имел честь играть с нашим королем Бейлом Органой — да хранит его Сила! Случалось, что игры их переходили в драку, и в этих драках перевес оказывался не всегда на стороне короля. Тумаки, полученные им, внушили королю большое уважение и дружеские чувства к вашему отцу. Позднее, во время первой своей поездки на Корускант, ваш отец дрался с другими лицами пятьдесят раз, до воцарения короля, не считая войн и походов, — сто семьдесят раз, а с того дня и до своей смерти — раз тысячу! И недаром, невзирая на эдикты, приказы и постановления, он был выдающимся джедаем, почти магистром того именитого ордена, который высоко ценит король и которого побаивается кардинал. А сейчас во главе того ордена стоит учитель-учителей магистр Йода де Тревиль. И он мало чего боится, как всем известно. Кроме того, магистр Йода де Тревиль получает десять тысяч кредитов в год. И, следовательно, он весьма большой вельможа. Начал он так же, как вы. Явитесь к нему с этим письмом, следуйте примеру вашего отца и действуйте так же, как он».
После этих слов Оуэн Ларс вручил племяннику старый джедайский меч, нежно облобызал его в обе щеки и благословил.
При выходе из комнаты дяди юноша увидел свою тётю, ожидавшую его с рецептом пресловутого бальзама, применять который, судя по приведенным выше сонетам, ему предстояло часто. Прощание здесь длилось дольше и было нежнее, чем с дядей, не потому, чтобы дядя не любил своего племянника, который был единственным его детищем, но потому, что Оуэн Ларс был мужчина и счел бы недостойным мужчины дать волю своему чувству, тогда как тётя Беру была женщина и почти что мать для Люка. Она горько плакала, и нужно признать, к чести г-на Скайуокера-д'Артаньяна-младшего, что, как ни старался он сохранить выдержку, достойную будущего джедая, чувства взяли верх, и он пролил много слез, которые — и то с большим трудом — ему удалось скрыть лишь наполовину.
В тот же день юноша пустился в путь со всеми тремя дядиными дарами, состоявшими, как мы уже говорили, из пятнадцати кредитов, древнего крестокрыла и письма магистру Йоде де Тревилю. Советы, понятно, не в счет.

В дороге Люк каждую улыбку воспринимал как оскорбление, а каждый взгляд — как вызов. Поэтому он от Татуина до Корусканта не разжимал кулака и не менее десяти раз на каждой заправке хватался за цилиндр отцовского меча на поясе. Все же его кулак не раздробил никому челюсти, а лайтсейбер не был ни разу активирован. Правда, вид злополучной развалюхи не раз вызывал улыбку на лицах заправщиков и простых прохожих, но, так как на поясе тускло поблёскивал джедайский меч, а выше мерцали глаза, горевшие не столько гордостью, сколько гневом, прохожие подавляли смех. А если уж веселость брала верх над осторожностью, старались улыбаться одной половиной лица, словно древние маски. Так Люк, сохраняя величественность осанки и весь запас запальчивости, добрался до злополучной планеты Корускант.

Сообщение отредактировал Raktena Julhade - 24 Май 2013, 12:21