В Тенях и Темноте, вторая часть трилогии "Сын Солнц", перевод Рейтинг Опции

[vika]

Обалденный кусок главы... но у меня есть предчувствие, что план по уничтожению императора провалится. И Люк может заново пережить то, что он испытал в "Шторме".

Смущает то, что он собирается быть в момент взрыва на мостике вместе с императором. Похоже, он опять собирается испытывать судьбу.

- Я планирую быть на нем, - просто ответил Наследник, поворачиваясь к Нейтану: - А ты будешь на борту "Несравненного", как и Риис. Со мной будет только Мара.

По мнению Рииса: безукоризненно логично. После краткого момента тишины он спросил с обычной невозмутимостью:
- Она... останется на мостике?

Неужели он сможет уничтожить Мару?

Сообщение отредактировал vika - 27 Октябрь 2011, 19:20

[Nefer-Ra]

Я думаю, в итоге на мостике окажутся только ошметки очередного крестокрыла, да и то не факт

З.Ы. Я тут на ДА нашла фанарт на этот текст: http://akewataru.deviantart.com/art/Star-W...5583&qo=586
(мало, вдруг кто еще не видел )

Сообщение отредактировал Nefer-Ra - 28 Октябрь 2011, 00:43

[Таквааш]

Интересное сочетание штриховки и свечения меча в одной картинке.

[vika]

Nefer-Ra

Я думаю, в итоге на мостике окажутся только ошметки очередного крестокрыла, да и то не факт smile.gif

вы абсолютно правы.
Фан арт классный! За союз четверых!
Вообще хочется еще раз выпазить признательность автору трилогии Вещь гениальная. Написана так здорово, что читаешь и проживаешь вместе с главными героями события их жизни. Горечь, которую испытал Люк, уличив Мару в шпионаже, ощущается почти физически. Вроде бы ничего неожиданного, но "сердцу не прикажешь".
И, конечно, еще раз спасибо переводчику, который все это до нас донес.

Сообщение отредактировал vika - 28 Октябрь 2011, 19:09

[Алита Лойс]

Смущает то, что он собирается быть в момент взрыва на мостике вместе с императором. Похоже, он опять собирается испытывать судьбу.

Если план не сработает, отсутствие на мостике должного там быть Люка в момент покушения на Императора, будет более чем красноречиво. Ну, может он, конечно, еще хочет проследить, чтобы Палпатин оттуда не выбрался Хотя, как обезопасить при декомпрессии себя, да еще и Мару, не знаю Плюс там еще туева куча народа будет находиться, не последние люди Империи и флота, мягко сказать. "Будем видеть"

Я думаю, в итоге на мостике окажутся только ошметки очередного крестокрыла, да и то не факт

Крестокрыла вряд ли, они же собираются истребители самого СЗР использовать.

Я тут на ДА нашла фанарт на этот текст: http://akewataru.deviantart.com/art/Star-W...5583&qo=586

Такие смешные

Вообще хочется еще раз выпазить признательность автору трилогии Вещь гениальная. Написана так здорово, что читаешь и проживаешь вместе с главными героями события их жизни. Горечь, которую испытал Люк, уличив Мару в шпионаже, ощущается почти физически. Вроде бы ничего неожиданного, но "сердцу не прикажешь".

Угу, у автора хорошо получается и любовь и война и как-то все это совмещается удивительно, естественно.

И, конечно, еще раз спасибо переводчику, который все это до нас донес.

Рада, что получается донести. Все время переживаю, как сделать, чтобы это прозвучало, как я чувствую в английском у автора.

[Алита Лойс]

Глава 21 (1 часть)

Люк сидел, прижавшись спиной к стене, на полу широкого балкона, идущего вдоль его дворцовых апартаментов. Босые ноги ощущали приятное тепло каменных плит, впитавших в себя влажную жару летнего корускантского дня – и не остывших даже таким поздним вечером.
Рубашка на воротнике и манжетах была расстегнута. Темные волосы лохматились и скручивались в свободные завитки под горячим воздухом удушливого, не приносящего ни капли прохлады бриза.

Послышался шум раздвигающихся дверей, и Люку не нужно было поворачиваться, чтобы знать, кто вошел. Нейтан Халлин приостановился, осмотрелся и подошел к Люку, компанейски облокачиваясь в тишине на стену рядом.

Жар, поднимающийся волнами от камня под ногами, распространялся по всему телу и тянул память Люка к его детству, к обжигающей, иссушающей пустыне, в которой он вырос. Погружая его в тоскливую хандру. Как часто бывало по его возвращению во Дворец. Находясь в окружении людей, он чувствовал себя полностью одиноким здесь; гораздо больше, чем в любом другом месте.

С тех пор как он вернулся на Корускант, его каждый вечер вызывали ко двору. Каждый вечер он посещал огромный зал, наполненный нервозным почтением, пустым уважением, благоговейным трепетом и очарованным вниманием на лицах вокруг.
Все толкались и соперничали, чтобы занять место поближе к человеку, которого они даже не знали. Лицемерие на губах и недоверчивый страх в головах… они источали его, как пот. Боясь находиться рядом с тем, кто, как они знали, мог убить одной мыслью - единственное, что преодолевало их опасения, было жадностью – желанием власти, силы и положения.
Разве они не понимали, не могли понять, что он знал все это о них, все что они делали , чего боялись? Он не видел их лица больше, только их ложь. И как можно было чувствовать вину, используя или удаляя тех, кто сделал бы то же самое с ним, получи они малейший шанс.
И Палпатин, всегда столь забавляющийся отвращением Люка, всегда играющий в свои маленькие игры власти среди собственного моря взволнованных и боязливых лиц...

Так уж ли они отличались друг от друга, он и его Мастер? Мысль, в отличие от душного ветра, обдала его холодом; стянула внутри тугой узел беспокойства, смятения и отвращения. Челюсти непроизвольно сжались. Однако знойный, умиротворяющий воздух успокоил его, отвлекая и маня прочь, и он охотно последовал за ним.

- Ты когда-нибудь жалел, что не можешь пойти домой, Нейтан? - спокойно спросил Люк, не поднимая глаз.

Нейтан взглянул на Люка, удивленный и вопросом, и тоном, которым тот был задан, но быстро отвернулся, направив взор в наступающий сумрак - понимая, что это один из тех редких моментов, когда Люк готов был поговорить, пусть даже немного. Понимая и причины этого, даже если сам Люк не до конца сознавал их. Ничто так не подчеркивало возложенные на его плечи требования и ожидания Палпатина, как возвращение к Центру Империи.

- Домой? Нет... А ты? - спросил в ответ Нейтан, скатываясь спиной по стене на теплый каменный пол.

- Нет... - сказал Люк неуверенно.

Какое-то время они молчали, не ощущая неудобства от этого, не чувствуя необходимости заполнять тишину. Им было удобно в присутствии друг друга. За горизонт далеких зданий медленно садилось солнце, багряное небо уступало место бархату ночи.

- Я полагаю... мне иногда жаль, что я не могу вернуться к тому человеку.

- Думаю, ты по-прежнему намного больше тот человек, чем считаешь, - мягко заверил Нейтан.

Люк опустил глаза, испытывая неудобство даже от такой небольшой поблажки. Но, с другой стороны, они редко делались ему, особенно здесь.

- Ты вырос на... Татуине? - Халлин пытался продолжить беседу, надеясь разговорить Люка, но тот, как обычно, вежливо избежал темы.

- Да. А ты?

Халлин всматривался в наступивший сумрак города-планеты.
- Здесь, но в области Осин, у экватора. - Он улыбнулся, вытаскивая гравий, заполнявший трещины между светлой напольной плиткой. - Так что, видишь, мне тоже нравится жара. Я нисколько не впечатлен этой их зимой в Столице-1, думаю, ее прелесть чрезмерно переоценивают.

Люк улыбнулся, в голосе послышался легкий смех:
- Да, я бывал на одной планете в системе Хот, тоже не сильно впечатлился.

Халлин свел брови:
- Системе Хот?

- На одной из пригодных к жизни планет. Но она ледяная, слишком далеко от солнца. Вся поверхность состоит из ледников и глубокого снега. Думаю, все время, что я был там, температура не поднималась выше минус тридцати. Новизна снега утрачивает свое очарование, как только сходишь с трапа и понимаешь, что такое минус тридцать реально.

- Сколько ты был там? - спросил Нейтан.

- Не помню, - уклонился Люк, не желая, как всегда, раскрывать детали. - Слишком долго.

Какое-то время вновь тянулась комфортная для обоих тишина. И Нейтан понимал это. Ему была дана привилегия быть тем, кому доверяли, пусть даже так немного.

- Мара на пути сюда, - прервал доктор наконец молчание; по этой причине он и появился здесь.

Он знал, что Люк любит побыть немного наедине с собой, прежде чем направиться в мир дворцовых игр, и обычно никогда не посягал на это время. Но сегодня Люк казался непринужденным и открытым. Поэтому Нейтан счел возможным задать следующий вопрос - поэтому и потому, что больше никто бы не сделал этого.

- Я могу спросить: ты доверяешь ей? – доктор повернул голову, чтобы видеть обращенное к горизонту лицо Наследника.

- Нет. И ты не должен.

Халлин нахмурился, искренне недоумевая.
- Тогда, почему ты с ней?

Люк протянул с ответом лишь на один удар сердца дольше, чем нужно:
- С ней?

Нейтан промолчал, давая Люку время и не пытаясь как-то влиять на его решение говорить ли что-то по этому поводу. Безмолвие тянулось так долго, что доктор уже было решил, что тот хочет проигнорировать вопрос, но тут Люк вздохнул и опустил взгляд.

- Потому что я сделал ошибку и теперь не могу отступить. Это ответственность, которую я должен...

Нейтан подождал, но Люк не закончил начатое, поэтому доктор сформулировал другой вопрос:
- Ты... заботишься о ней?

- Я похож на идиота?

- Ах, зато ты стал бы членом очень большого клуба. У меня самого внушительная коллекция скверных решений. Так что я получил почетное пожизненное членство.

На лице окруженного вытягивающимися тенями Люка появилась улыбка:
- Я знаю.

Нейтан вопросительно взглянул на него, но Люк ничего больше не добавил, глаза по-прежнему смотрели на горизонт. Доктор вздохнул, выковырял крошечный камушек и бросил его перед собой; упав, тот еще долго несся вперед, едва касаясь поверхности.

- Мы говорим о настоящем или прошлом?

- О настоящем. Прошлое остается в прошлом, - ответил Люк добродушно.

- Может, не полностью... - рискнул Нейтан, сохраняя легкую интонацию в голосе.

Когда Люк не ответил, он снова вздохнул и сосредоточил внимание на своей настоящей «неблагоразумности»:
- Поначалу это казалось прекрасной идеей…- Он лукаво усмехнулся. – На самом деле – нет. Но человеческая природа – мощный мастер убеждений. Она не заботится о том, кто ты или какие у тебя планы. У нее своя повестка дня.

Люк легко рассмеялся:
- И громкий голос, - охотно согласился он. Нейтан, улыбнулся, шаркая по полу носком своего безупречно начищенного ботинка.

- Никогда не понимал, почему люди встречаются в оранжерее, - произнес, спустя непродолжительное время, Люк, говоря о предстоящем тайном свидании Нейтана в одной из больших закрытых оранжерей в задней части крыши Монолита, более правильно именуемой Зимними Садами. Хоть доктор и часто сопровождал Люка, фактически присутствие Нейтана в Суде не требовалось, и этим вечером он намеревался улизнуть на свое личное небольшое мероприятие.

- Потому что она попадает в брешь сетки безопасности, - спокойно защитился Нейтан, удивленный специфическим знанием Люка, но не возражающий против его вмешательства - поскольку это был Люк.

- Ты никогда не думал, что у этого есть причина?

- Ты хочешь сказать мне, что за оранжереей ведется наблюдение? - спросил Нейтан с бесцветным лицом.

- Ну, она сделана из стекла, - Люк чуть пожал плечами. - Это должно о чем-то говорить.

- С внешней стороны невозможно увидеть, что внутри, - попытался спорить Нейтан, зная, что плексиглас стен защищен от просматривания по всему Дворцу. Основанные на свете и располагающиеся в прямой линии видимости технологии были единственным надежным методом слежения в напичканном разнообразными противодействующими и создающими помехи устройствами в параноидальном замкнутом мире Императора. Но специальное покрытие плексигласа исключало эту возможность.

- Ты проверял и все стекло на крыше?

Способному видеть с внешней стороны только стены оранжереи – по пути в нее – Нейтану в голову никогда не приходило проверить еще и крышу; он реально не подходил для всей этой жизни, требующей вечной подозрительной осмотрительности.
- То есть, моя личная жизнь распространяется по Дворцу на датачипах? - сухо спросил Нейтан после долгой паузы нелегких размышлений.

- Нет, никто не знает, пока, - заверил Люк. - Но ты мог бы подумать о другом надежном месте. - Он ненадолго замолчал, о чем-то раздумывая, и продолжил: - Если тебе нужно встретиться где-то вне работы полей безопасности, используй эти комнаты... когда меня нет, спешу добавить.

- Спасибо, - ответил Нейтан, удивленный, но странно не смущенный - главным образом потому, что это явно не смущало Люка. - Это мой первый тайный роман, - добавил он с насмешливой серьезностью. - Я еще не до конца освоился, не все удавки примерил.

- Я надеюсь, это не буквально, - Люк улыбнулся, заставляя Нейтана сделать то же в ответ.

- Так что... я должен оставить полотенце на стуле в холле? – беспечно пошутил Нейтан. - Или ты будешь просто... знать?

Люк снова улыбнулся и кивнул, опуская взгляд:
- Я даже не пойду туда.

Нейтан также опустил глаза, усмехаясь, но когда вновь поднял их, голос его был искренним:
- Спасибо.

Люк молча тряхнул головой.

- И мне кажется, ты сменил тему, - добавил доктор. Когда Люк повернулся к нему, Халлин склонил голову набок. - Ты заботишься о Джейд?


Люк ссутулился и протер рукой сожмуренные глаза, отвечая с ироничной и очень скромной интонацией:
- ...Так что я получаю членский билет в этом клубе, или что-то вроде?

Нейтан тихо рассмеялся, и они вновь непринужденно замолчали, раздумывая над своим затруднительным положением.

- Значит, ты все-таки доверяешь ей? - повторился Нейтан, желая убедиться.

Люк отвел глаза - стараясь не встречаться с ним взглядом:
- Нет, я не доверяю ей. Она... однажды предаст меня. Я знаю это - только не знаю, когда.

Голос Нейтана тут же стал резким:
- Ты уверен? - Люк смотрел вниз, не отвечая, и этого было достаточно для Халлина: - Будет очень глупо спросить, почему тогда ты остаешься с ней?

Люк только улыбнулся, отвечая спокойно и без злобы:
- О, кто бы говорил.

- Моя пассия не пытается убить меня.

- Я не сказал, что она захочет убить меня, - быстро возразил Люк, но Нейтан был слишком обеспокоен, чтобы позволить этому так просто пройти.

- Ты сказал, что она предаст тебя. - Люк оглянулся на открытые двери террасы, предупреждая понизить голос. Доктор затих до шепота, хотя, насколько он знал, рядом никого не было. Клем, единственный телохранитель, находящийся сейчас на службе, стоял в длинном холле позади личных комнат Наследника. - Ну, тогда, как она предаст тебя?

Люк вздохнул, глядя на метрополис впереди, душный бриз бросал волосы ему на глаза.

- Я не знаю, - произнес он наконец. - Конкретные детали будущих событий видны редко, потому что они еще в движении, просто... завихрения, мчащиеся в потоке; чувства... вспыхивают в темноте, позволяя проследить их связь с человеком или происшествием. Даже не это иногда, а... - Он замолчал, не имея слов, чтобы описать неопределимое.

- Когда? - нажал шепотом Нейтан.

- Что ты хочешь, дату, время дня?

- Как ты можешь быть таким точным с чем-то совсем незначительным, как мои любовные похождения и настолько неопределенным с тем, что может угрожать твоей жизни?

Люк спокойно повернулся к нему, в разноцветных глазах играли забавляющиеся, чуть удивленные огоньки в реакции на напряженное беспокойство друга.
- Возможно, у этой неопределенности есть причина.

- Что это значит? - спросил Нейтан, и слегка откинулся назад, понимая, как громко он говорит.

Люк пожал плечами, чуть склоняя голову к плечу:
- Некоторые вещи нельзя видеть по какой-то причине.

- Теперь ты просто темнишь, - расстроено обвинил Нейтан, не зная как защитить Люка.

- Некоторые события не подлежат переменам. - Люк долго колебался, обдумывая следующие слова: - Я знал Мастера Джедая, который говорил, что желание Силы походит на поток реки - мы можем временами изменять его течение, но он по-прежнему идет в море.

- Очень глубоко. Я думал, ситхи могут управлять такими вещами.

- Возможно, не в той степени, как они верят, - ответил Люк, заставляя Нейтана свести брови - Люк всегда говорил "они", а не "мы".

Спустя короткое время он вынудил себя вернуть мысли к реальности:
- Может, нужно сказать обо всем Риису...

- Нет. - Люк явно подбирал правильные слова, не желая прозвучать оскорбительно: - Я доверяю Риису полностью в делах политики. Но... я чувствую, что он может быть чуть менее снисходительным и чуть более... прямолинейным в своем мнении относительно Мары. Ты... - Люк с улыбкой повернулся к Нейтану, очень открытый, простой и убедительный. - ... Я знаю, что могу доверять такому же "члену клуба" в том, что он оправдает меня и позволит самому разбираться со своими... оплошностями.

- Я так предсказуем? – усмехнулся Нейтан.

- Только для меня, - легко ответил Люк. - И к разговору о наших проблемах - они на подходе. А я еще не одет для Суда.

Он пружинисто поднялся и прошел босыми ногами мимо открытых дверей к самым дальним, ведущим в спальню, исчезая за их высокими, отражающими свет и полностью скрывающими частную жизнь Наследника бронированными стеклами.



Нейтан вошел в гостиную и удивился, что там до сих пор никого нет. Нахмурившись, он прошел через столовую и задержался, поворачиваясь к стоявшему на выходе Клему:
- Коммандер Джейд и коммандер Риис еще не вернулись?

Высокий, широкоплечий офицер службы безопасности поднял рукав и взглянул на маленький датапад на запястье:
- Риис остановил в офисах для штата... Коммандер Джейд в апартаментах...

Коротко кивнув, Нейтан прошел в холл, намереваясь отправиться к комплексу для штата, расположенному у самых дверей главного входа Парлемианских апартаментов, попутно задаваясь вопросом, какой протяженности были все коридоры и прихожие, если вытянуть их в одну линию. Огромная резиденция Наследника полностью покрывала один из этажей Западной Башни, располагая тридцатью или около того роскошными парадными комнатами, каждая из которых легко могла приравняться по площади к целому дому - обычному для Нейтана, которого едва ли можно было назвать неимущим.

C изучением названий всех комнат у него было довольно плохо, не говоря уже об их расположении. Галерея Малака, Эбеновый Кабинет, Мраморный Зал, Купольная с ее огромным и тяжелым витражным сводом, оборудованным изменяющейся в соответствии со временем дня подсветкой, дающей имитацию окна в крыше. Люк фактически использовал менее четверти комнат, главным образом меньшие из них... хотя "меньшие" было очень относительным термином - любая из них была близка к размерам всей квартиры Нейтана во Дворце, которая казалась ему довольно большой, когда он только прибыл сюда.

Как и все остальные, пусть в этом и не признающиеся, Нейтан легкомысленно срезал путь через кабинет Люка, чтобы избежать долгой дороги через центральный купол обширных апартаментов.

Из противоположных дверей немалого кабинета появилась Мара Джейд, явно срезая путь точно таким же способом в обратном направлении.

Она взглянула на Нейтана и кивнула, закатив глаза - раздражаясь, что ее подловили на этой обычной для всех дороге. Не в силах справиться с собой, когда в его голове был так свеж разговор с Люком, Нейтан с негодованием посмотрел в ответ и остановился.

Джейд спокойно прошла мимо... и сбавила шаг, осознавая его полыхающий взгляд.

Их отношения, несмотря на жесткое начало, характеризовались повседневной сухой терпимостью, что вполне удовлетворяло каждого из них долгое время. Ранение Люка и очевидная забота о нем Джейд смягчили это в последние несколько месяцев, но теперь Нейтан чувствовал, как вновь поднялась его старая враждебная неприязнь - и Джейд тоже увидела это.

- У тебя какие-то претензии ко мне, Халлин? – грубо спросила она, не оборачиваясь - используя свою типичную резкую и прямолинейную манеру, чтобы поймать его врасплох. Но доктора этим было уже не пронять.

Его глаза слегка сощурились, однако голос, приученный теперь к играм Дворца, оставался предельно вежливым:
- Я очень не хочу разочаровывать вас, коммандер, но фактически я еще не решил, какую из них вам предъявить.

Нейтан онемел от собственной дерзости, учитывая их разницу в ранге, и, тем не менее, хладнокровно наблюдал за тем, как она не спеша поворачивается к нему, как медленно сужаются ее зеленые глаза.

- Думаю, тебе не стоит держать все в себе, - кратко пригласила она его продолжить.

Сказать что-либо, создать отчасти из Джейд врага, было бы неверно; большой явной ошибкой. Ему точно не следовало делать этого.

Но он чувствовал себя в некотором роде ответственным за ситуацию; разве не он просил за нее, чтобы ее восстановили в прежнем положении после провала ее задачи по защите Люка - когда на того было совершено покушение? Ее, возможно, давно бы не было здесь, только смутное воспоминание, не больше. Это был его просчет, что он оставил ее здесь, его решение. С которым теперь разбирался Люк.

Она стояла, направив на него холодный, выжидающий взгляд, и Нейтан не смог сдержаться.

- Я наблюдаю за вами, - сказал он просто.

- Наблюдаешь за мной для чего?

Нейтан cклонил голову набок, однако его жесткий взгляд и едкое выражение ничуть не взволновали Джейд.

- Серьезно, Халлин, что, по-твоему, я собираюсь делать? Давай, скажи мне.

- Пожалуйста, - сухо проговорил Нейтан. – Вы считаете, что это поможет вам управлять им.

Ее глаза только немного расширились, осознавая подразумеваемую осведомленность Нейтана, но тут же выражение лица стало прежним, спокойным и ровным. Однако прозвучавший голос потерял свою обычную резкость:
- Я не ищу никакого контроля над ним.

- Лгунья.

Джейд встряхнула головой.
- Тебе когда-нибудь приходило в голову, что я могу в самом деле заботиться о нем?

- Как великодушно с вашей стороны. Поместить его в прямой конфликт с желаниями Императора, зная, что произойдет в случае, если это станет известно... в надежде на то, что вы сможете позаботиться о нем.

Несомненно, перчатка была брошена - и теперь настала очередь Мары.
- Не зарывайся, Халлин, - презрительно проговорила она. - Я знаю, что ты на самом деле делаешь.

- Я служу интересам своего друга. А какое оправдание у вас?

- Мне нет нужды в чем-то оправдываться перед тобой.

Нейтан достал свой туз:
- А перед Императором?

Под весом предполагаемой угрозы Джейд на какой-то момент замялась - но быстро оправилась. С другой стороны, она чертовски хорошо понимала, что учитывая совершенно определенное знание Нейтана, она нуждалась в его поддержке и соучастии.
- Я никогда не причиню ему вреда, Нейтан, - ты же знаешь это.

Холодное выражение Халлина не смягчилось ни на йоту.
- Тогда отпусти.

- Что?

- Отпусти его. Если хочешь помочь ему, защитить его - отпусти. Попроси другое назначение.

Джейд тряхнула головой:
- Я не могу этого сделать.

- Ах да, я понимаю! - он изобразил вежливое участие. - Ты заявляешь о своем искреннем беспокойстве, но когда тебя просят уйти, заботиться о нем вдруг становится неудобно.

- Я не знаю, что ты надумал себе, но я клянусь: у меня нет никакого намерения когда-либо вредить ему.

- Ты уже сделала это.

Он с удовлетворением отметил легкий надлом в крайне убежденном тоне Джейд:

- Ты не прав.

- Я прав, коммандер. Вы разрушите его, и глубоко внутри, я думаю, вы знаете это… потому что он знает.

Джейд вздрогнула, раненая его словами; даже не столько ими, как пониманием их источника. Нейтан бросил на нее последний предостерегающий взгляд и, медленно повернувшись, зашагал прочь из комнаты.

Дверь плавно закрылась за ним, не давая услышать голос Мары, очень тихий и невероятно уязвимый:
- Ты не прав.



Нейтан обогнул поворот коридора, прежде чем позволил себе немного расслабиться. Но только немного – понимая, что идет под прицелом камер слежения. Хладнокровие покидало его, а походка стала менее решительной.

Говорила ли она правду, заявляя, что заботится о Люке? И имело ли это значение, учитывая его предсказание?

Что Нейтан знал наверняка: Джейд был агентом Палпатина - его информатором. Она, по определению, являлась заклятым врагом Люка. Независимо от того, что она думала и чувствовала, ее истинные привязанности были очевидны. Каждые несколько дней она отправляла донос Императору, регулярно. Это была ее работа – причина, по которой она находилась здесь. Она доносила о неправомерных действиях Люка в прошлом, прекрасно зная, насколько серьезными будут последствия, и все же смела сейчас утверждать, что никогда не причинит ему вреда... Как можно было верить, что она начнет вдруг действовать по-другому?

Рассматривая признание Люка - вероятней всего она лгала, манипулируя Скайуокером по какому-то хитроумному плану. И даже если не так, слова, которые сказал ей Нейтан, не становились менее правдивыми. Она была опасна. Она играла с огнем - и убеждала Люка делать то же самое.

Сообщение отредактировал Алита Омбра - 3 Ноябрь 2011, 21:54

[vika]

Спасибо за очередной кусок главы!
И так, главные герои окончательно запутались в себе. Люк понимает, что Мара однажды его предаст, но не в силах порвать с ней отношения. Мара понимает, что ей надо выполнять свой долг и "стучать" на Люка Императору, но утверждает, что не причинит ему вреда... она почти не врет. Ей очень хочется не причинить ему вред, но придется. Очень сложная ситуация. В результате получится "куда кривая вывезет".

[Алита Лойс]

vika, а как вам Халлин? Какой гулена оказался Я-то думала, он только здоровьем Наследника занимается

Сообщение отредактировал Алита Омбра - 4 Ноябрь 2011, 00:27

[Таквааш]

Алита, ну щас!! Как будто у врачей нет жизни, кроме как на работе.)))))))

[vika]

Халлин? Нормальный мужик. Было бы странно считать что у врачей нет личной жизни.

[Ариша]

Ура!
Глава радует. Халлин - да, его не хватало! радует, что у Люка есть хоть один человек, который просто заботиться о нём и поддерживает, просто так, без всяких интриг, сомнений, выгодны и можно сказать последствий для Люка.
Их разговор очень впячатлил... Люку всё таки очень тяжело показывать своё настоящее лицо перед окружающими его людми, а док мало того, что поддерживает безкорыстно, так ещё и понимает и ценит.

на тему личней жизни врачей - сложный вопрос, во-первых потому что специфика работы требует очень терпеливого и любещего партнёра, а во-вторых - во дворце любовная связь - обычно имеет корыстный характер. Я очень надеюсь, что у Халлина хороший вкус, и это не Палычь подсунул ему очередного агента. Было бы печально.
А кстати мужская солидарность - Люку респект - одолжить свои покои для друга - вот это нормальные отношения друзей!

Так же порадовал разговор Мары с доком- Халлин всё же молодец! Единственный нормальный человек во всём этом гадющнике! Может Халлен всё же достучиться до Рыжей и та не подставит Люка... Хотя Палычь всё равно будет её использовать...
Из-за женской солидарности - приятно знать, что Люк всё же любит Джейд, не смотря не на что... иначе бы он не стал так рисковать... фезиологическое влечение - это одно, а вот забота и привязанность - совсем другое!

Алита - респект за перевод! Продолжаем с нетерпением ждать 2 часть главы!

[Ариша]

Алита, вы где?
С нетерпением ждём продолжение главы

[Алита Лойс]

ну щас!! Как будто у врачей нет жизни, кроме как на работе.)))))))

Та же история, что со священниками. Личная жизнь врача может быть связана только с жизнью его пациента Шутка, конечно, но зачастую именно такое эгоистичное отношение у пациентов и проскакивает.

приятно знать, что Люк всё же любит Джейд, не смотря не на что... иначе бы он не стал так рисковать... фезиологическое влечение - это одно, а вот забота и привязанность - совсем другое!

Эх, не знаю, любовь ли это... Забота и привязанность все же не совсем эквивалентны ей. С этими мужчинами, да еще с примочками как у Люка, никогда ничего наверняка не знаешь

Алита, вы где?
С нетерпением ждём продолжение главы

Я здесь

Текст трудный, неделя выдалась тяжелая, переводила ночами, сегодня полдня просидела. Надеюсь, послезавтра выложу.

[Таквааш]

С нетерпением ждём.

[Алита Лойс]

21 (2)

.
Следующие несколько недель расстроенная и выбитая из колеи Мара прилагала сознательные усилия, чтобы не оставаться с Халлином наедине. Его подозрительность и антипатия, казалось, нисколько не уменьшались, выражаясь в кипящем негодовании позади отшлифованных, культурных манер. Но в итоге она привыкла к этому, рассмотрев его поведение с рациональной точки зрения. Он очень легко мог остановить эту ситуацию, не дожидаясь того, чего боялся... и если бы при этом пострадала только Мара, скорее всего, он давно бы так и сделал. Но он никогда не предаст Люка - его доверие. Если Мара в чем то и была уверена в отношении доктора, то именно в этом. Да и, в конце концов, среди моря препятствий в ее отношениях с Люком Халлин представлял не самое большое из них, особенно здесь, во Дворце.

Тем не менее, его слова довольно глубоко задели Мару, заставив вновь задуматься о ее лояльности, о двойственности ее отношения. А была ли там вообще проблема? Она никогда не скрывала от Люка то, что ее преданность принадлежит Императору. Время, которое они проводили вместе, воспринималось Марой совершенно отдельной реальностью, обособленной и не требующей какого-то слишком тщательного анализа.

Конечно же, Люк относился ко всему точно так же. По крайней мере, ей так казалось. После того единственного взрывного конфликта на борту "Несравненного", по некому негласному договору они больше ни разу не упоминали ничего, что касалось окружающей их действительности и ее требований. Ничто больше не вторгалось в их отношения, факт опрометчивости их связи никогда не упоминался. Неведение было счастьем, и в отсутствие любых противоречащих намеков от Люка, Мара легко убедила себя, что в сущности лояльность человека, которого она теперь считала такой близкой душой не отличается от ее собственной.

Да, временами Люк препирался и вел себя вызывающе, а иногда даже давал отпор Императору, но он все еще находился здесь. Палпатин был мастером манипуляций, однако и Люк был одним из самых своевольных и неподатливых людей, которых она когда-либо встречала, и если бы он не хотел оставаться при Императоре, он давно бы уже ушел. Что-то держало его.

Тем не менее, впервые, Мара начала чувствовать себя так, как по ее подозрениям чувствовал себя во Дворце Люк, связанной, задыхающейся и подавленной. Недели проходили мучительно медленно, мыслями она постоянно стремилась обратно, к относительной свободе, которой они могли наслаждаться на борту "Несравненного", где-нибудь подальше отсюда. Здесь, во Дворце, между ними не было никакой близости, лишь только украдкой брошенные взгляды и мимолетные прикосновения, выдаваемые за случайные, когда они шли рядом или проходили мимо друг друга.

Но она знала, что скоро они вновь улетят, жила этой надеждой. Запуск "Неукротимого" – причина, по которой они находились на Корусканте – неизбежно приближался. Только две недели и они снова будут свободны, отправившись в рейд на новом суперзвездном разрушителе, на верфи Фарлакса для заключительных работ по регулированию систем корабля, что потребует довольно продолжительного времени вдали от «душного» Корусканта.

Таким образом, Мара считала теперь оставшиеся дни, задаваясь вопросом, делал ли Люк то же самое. Сейчас она внимательно наблюдала, как он работает за столом в гостиной, пестревшим массой датападов и датакарт. Стол стоял поблизости от распахнутых дверей, ведущих на террасу. Люка нисколько не утомляла влажная летняя жара, изводящая Мару. Казалось, он фактически наслаждался ею, открывая настежь все окна и двери и сводя практически на нет работу системы кондиционирования.

Мара сидела в глубине огромной гостиной, где сохранялась еще какая-то прохлада, когда в открытые двери тихонько постучал Риис. Он осторожно вошел в комнату, потупив глаза и заставляя Мару тревожиться, не подозревал ли он тоже об их отношениях с Люком. Это могло быть опасно, он был агентом, посылающим постоянные доносы Сейту Пестажу, точно так же, как она Императору.

- Я прошу прощения, сэр. Лорд Вейдер находится в вестибюле Купе. Он... настаивает на аудиенции.

Пока Риис входил, Люк уже поднимался, выключая датапад - явно уже зная о том, что тот скажет.
- Спасибо, Вез. Я встречу его здесь.

Риис склонил голову в поклоне, отступая назад к массивным дверям, которые тут же легко и бесшумно закрылись за ним.

- Почему ты хочешь говорить с ним тут? - спросила Мара.

В разных уголках апартаментов Люка имелось несколько специально предназначенных для встреч роскошных и гостеприимных залов. Почему именно Вейдеру позволялось входить в его личные комнаты?

Люк молча повернулся к ней, ясно и выразительно. Вновь вошел Риис - предупреждая любые дальнейшие прения с обеих сторон; тут же за ним шагнул Вейдер.

- Лорд Вейдер, сэр, - объявил Риис, как того требовал протокол, снова поклонился и аккуратно вышел спиной назад.

Люк стоял перед тяжелой фигурой Дарта Вейдера. Так же смело, как всегда. Когда Вейдер не проронил ни слова, он, наконец, вздохнул и отвел взгляд, словно играя в давно наскучившую игру.
- У вас есть что-то важное, что вы желаете сказать мне, Лорд Вейдер?

За все время, что Мара находилась рядом с Люком, она никогда не слышала, чтобы он обращался к отцу как-то по-другому. Он всегда использовал только титул. Поддерживая существующее между ними расстояние даже в такой конфиденциальной обстановке, как сейчас.

Все так же, не говоря ни слова, Вейдер медленно повернулся в сторону Мары. Она вздернула в ответ подбородок. Вся досада, которую она ощущала по отношению к Люку немедленно ушла, уступив чувству сплочения перед внешней угрозой.

- Мара? - попросил Люк, не смотря на нее.

Она встала, подошла к выходу в столовую и повернулась для поклона, используя эту возможность, чтобы взглянуть Люку в глаза с вопросительным выражением. Он едва уловимо кивнул, и Мара вышла, двери плавно сомкнулись перед ее лицом.



Довольно долгое время оба мужчины молчали, выжидая...

Наконец, ощущая необходимость нарушить тишину, Вейдер проговорил:
- Я пришел, чтобы передать окончательную схему распределения ИЗР Внешнего Флота, которые будут присутствовать на запуске "Неукротимого".

- Разве вы не могли прислать ее с курьером? - отстраненно спросил Люк, по-прежнему удерживая взгляд на дверях.

- Нет, приказом Императора информация строго конфиденциальна, - спокойно ответил Вейдер, находясь в таком же ожидании и заполняя время бессмысленными словами.

- Понятно. Сколько разрушителей?

- Четырнадцать, не считая "Экзекутор". Они прибудут к Корусканту в течение восьми дней и займут позиции на Базе Южного Полюса на внутренней орбите...

Люк, наконец, отвернулся от двери, чтобы посмотреть на отца и подойти ближе.
- Ты тщательно отобрал их? - манера резко изменилась, интонация понизилась, оба мужчины немного расслабились, получив уверенность, что Джейд ушла из смежной комнаты.

- Да. Два уже лояльны, десять могут быть убеждены, и два преданы Императору, дабы не вызывать подозрений.

Вейдер еще раньше договорился с сыном начать перевод по службе как уже, так и потенциально лояльных военных единиц, которые составили бы им поддержку. А запланированная помпезная церемония, посвященная запуску нового флагмана, позволяла собрать множество высокопоставленных чинов, которых Люк практически не имел возможности встретить в Центральных Системах.

Пышное празднование знаменательного события планировалось в большом государственном танцзале - огромном, грандиозном месте, в котором Люк сможет осторожно переговорить с каждым интересующим его офицером, сделав тонкие персональные предложения. Заложить различные основания союзов взамен определенных гарантий.

Под носом Палпатина и его шпионов это, разумеется, будет непросто, но мальчик оказался удивительно искусным в данном деле, сформировывая союзы и договариваясь о сотрудничестве так, как Вейдер никогда не мог. Решительный и прямой, но в то же время, не авторитарный стиль командования Люка завоевывал ему популярность среди вооруженных сил. Люк умел казаться быть доступным и идущим навстречу, заслуживая тем самым доверие.

Отец протянул сыну маленький чип. Тот кивнул, загрузил его в датапад на столе и сосредоточился на запоминании появляющихся имен и образов. Предстоящая задача не вызывала у него смятения или беспокойства, он свободно концентрировался на запоминании и обработке информации, кратко обсуждая при этом основанную на ней стратегию. Стирая рассмотренные и уже ненужные факты, принимая во внимание подробности происхождения и семей каждого офицера.

Вейдер отметил, насколько полностью непринужденным стал Люк в окружающей его среде. Его совершенно не смущал факт, что на предстоящем приеме будут присутствовать сотни ведущих фигур галактики. Что там же, среди толп и зеркал показного и избыточно-вычурного великолепия будет огромное количество ушей, мало которые из них будут невинны.

Люк сузил глаза, высказывая мнение, что он не должен упоминать вовлечение капитана Доррина при капитане Лэйне. Командиры ИЗР принадлежали двум давно враждующим Семейным Домам с занимающихся горной промышленностью планет в Узле Стенесса. От полномасштабной войны их удерживало только присутствие в системе Империи. Но при дворе затаенные обиды двух противоборствующих семейств выражались в постоянных препирательствах и соперничестве.

Вейдер молча кивнул, соглашаясь как с этим пунктом, так и с другими, осознавая впервые, как много закулисного усердия вкладывал Палпатин в воспитание лидерских качеств мальчика, как много он пестовал его способности к командованию. Вынуждая Люка постоянно сталкиваться с преградами и помехами, искать другие средства, методы и обходные маневры. Заставляя изучать множество тонких уловок и ловушек только для того, чтобы или справиться с ними, или обойти - но, тем не менее, учась им.
И теперь Люк использовал эти уроки на своем поле - играя с далеко простирающимися амбициями и честолюбием высшей военной элиты, легко справляясь с замысловатыми схемами и тщательно продуманными махинациями и интригами двора. На арене, где Вейдеру всегда было неудобно, Люк чувствовал себя вполне естественно.

Получив уверенность в достаточном владении информацией, Люк медленно пролистал образы в последний раз и очистил память чипа.

- Нам нужно заканчивать, ты довольно долго здесь.


Возвращая отцу пустой чип, Люк кратко рассмотрел возможность сказать ему о планируемом нападении мятежников на "Неукротимый", но, не видя какой-то определенной выгоды от этого, отклонил ее. Во-первых, он знал, что его отец автоматически вознегодует на позволение мятежникам предпринять это покушение на имперском суверенитете. И Люку совершенно не хотелось ставить себя в ситуацию, в которой ему придется защищать этот план - что могло быть воспринято как защита самого Восстания; отец решил бы, что его лояльность расколота. И, во-вторых, потому что в данном случае он не нуждался в помощи своего отца. У Вейдера будет свой взгляд на все это, и как бы Люк ни хотел, он не мог быть до конца уверен, что отец не отдаст этот план Палпатину - только чтобы воспрепятствовать взаимодействию Люка с мятежниками.

Кроме того, он уже принял решение, как действовать - даже если эти действия предполагали пассивное и выжидающее наблюдение. В сложившихся обстоятельствах это было лучшее, что он мог сделать. Редкий случай, когда более выгодно оставаться реактивным, чем превентивным.

Вейдер задержал взгляд на глазах Люка, и тот с возросшей настороженностью ощутил, что это не все, с чем пришел отец. Они смотрели друг на друга в течение долгих секунд. Затем отец коротко кивнул и взял протянутый чип, скрывая его в складках одежд и протягиваясь в Силе за пределы комнаты-

- Она становится подозрительной, - заявил он совершенно уверенным тоном. Впрочем, тот редко бывал другим.

- Это только сейчас, сегодня.

Вейдер вздохнул, и Люк внутренне собрался в ожидании предстоящей критики. Она прозвучала в неожиданной форме:
- Месяц назад мне в руки попала запись, изъятая у контрабандиста на Билбринджи. Я уничтожил ее.

Люк промолчал, смотря осторожно, едва замечая шумное дыхание респиратора отца, ставшего слишком знакомым и привычным. После долгой паузы, удостоверившись, что полностью завладел вниманием Люка, Вейдер продолжил:
- На ней было запечатлено, как ты спрыгиваешь с края балкона. Мара Джейд поймала тебя.

Опустив глаза, Люк долго раздумывал, сказать ли правду и сказать ли что-нибудь вообще.

- Я проверял теорию, - произнес он наконец, отворачиваясь от пристального взгляда невыразительной маски.

- И с чем она была связана? – спросил Вейдер, когда его сын больше ничего не объяснил.

Люк небрежно пожал плечами.
- Просто теория, - уклонился он.

- С Джейд, судя по всему, - прорычал отец с явным отвращением.

Люк резко взглянул на него, на мгновение в глазах вспыхнуло предупреждение, но он тут же отвернулся к окнам, за которыми виднелось темнеющее небо, предвещающее наступающий шторм.

- Скажи то, что хочешь, - предложил он в итоге, понимая, что его отец желал разобраться с этим.

- Ты, в любом случае, поступишь по-своему, - произнес Вейдер с абсолютным убеждением.

- Да, - Люк наполовину повернулся к отцу. – Но я приму твои слова к размышлению, принимая решение.

- Она опасна, - Вейдер не сомневался; сомнения были не свойственны ему, тем более в этом случае. И Люк прекрасно понимал, что у этой уверенности было веское основание. - Она всегда будет предана Императору и не достойна доверия. Ты никогда не сможешь доверять ей... оставь все теоретические тесты в стороне.

Люк чуть склонил голову в согласии:
- Я знаю - и я проверял не это.

Он больше ничего не добавил, только вернул взгляд к зарождающемуся шторму. Поэтому его отец попробовал подойти с другой стороны:
- Палпатин использует ее, чтобы управлять тобой.

- Это я тоже знаю. Я не слеп.

- Но ты позволяешь это, что равносильно слепоте. Даже хуже. Потому что ты позволяешь это сознательно, добровольно.

- Дай мне право выбора. Я вполне жизнеспособен.

Вейдер не колебался ни секунды:
- Устрани ее.

- И что потом?

- Проблема устранится вместе с нею, - заявил отец тоном, подразумевающим нечто само собой разумеющееся и понятное.

Единственное что можно было противопоставить этой очевидности - такой же рациональный и правдоподобный аргумент.

- Ее заменят, и я буду вынужден изучать рабочие процессы нового "наблюдателя". Его недостатки, достоинства, привычки. Четыре года установления отношений с Джейд и все полученные за это время знания о ней будут потрачены впустую. Лучше старый черт, ты знаешь.

- Ты позволяешь ей быть слишком близко к себе, - не отступал Вейдер.

- Я могу контролировать ее. Она верит, что близка ко мне и передает эту уверенность Палпатину.

- Ты думаешь, что можешь контролировать ее, - уточнил Вейдер. - Но у тебя нет никаких доказательств этого. Она всегда будет предана Императору.

- Я знаю. Но пока она рядом со мной, я все же могу контролировать какой точно информацией она владеет, а какой нет, и таким образом я точно знаю, что передается Императору – знаю, как и почему он реагирует. Он безоговорочно доверяет ей, это слабость с его стороны.

- А с твоей? - спросил Вейдер.

- Я не доверяю ей вообще, - ответил Люк, раздумывая, что больше тревожило его, подозрения отца или угрызения собственной совести.

- Я спросил не об этом.

Люк осторожно повернулся к отцу. Он боялся, что тот сам найдет способ устранить Мару, если решит, что они с Люком слишком близки, что бы он сейчас ни сказал.

- Я не позволяю ей стать моей слабостью. Ты это хотел услышать?

- Проследи, чтоб так оно и было, - обвиняюще произнес Вейдер, тоном лишь самую малость недотягивающим до командного.

Глаза Люка оскорблено сузились:

- Не приказывай мне.

- Не давай повода для критики, - упрекнул Вейдер.

- Кому как не тебе нужно очень тщательно думать, прежде чем говорить такое.

Слова слетели с губ раньше, чем Люк их осмыслил. Раздраженный самоуверенным тоном и убежденностью отца в своей правоте, он не смог удержаться. И, тем не менее, даже зная сейчас, какой вред они нанесли, Люк не мог отступить. Поскольку понимал, что отец примет дальнейшее молчание Люка за некого рода согласие.

- И чтобы мы поняли друг друга - если с Марой Джейд что-то произойдет, все, о чем мы договорились, будет аннулировано. - Люк понимал, что совершал признание в своей уязвимости. Но в противном случае, не скажи он этого, отец предпринял бы самостоятельные шаги против Мары. - Мара Джейд не твое беспокойство.

- Она нет. А ты - да.

Были эти слова лишь манипуляцией или они были искренни? Его отец во многом оставался закрытой книгой для Люка, скрывая свои истинные намерения. Люк хотел верить, что сказанное Вейдером произносилось из чувства подлинной заботы, но все же он неплохо знал отца, и понимал, что, по крайней мере, частично тот защищал свои вложения. Вейдер по-прежнему считал, что абсолютно точно знает, что будет лучше для Люка. И привычным властным способом делал то, что необходимо для этого, исходя из собственных соображений - дабы удержать Люка на нужном пути. Не было никаких противоречий между защитой сына и защитой своих планов. Для Вейдера это было одно и то же.
Люк отвернулся, чувствуя себя неудобно, никогда точно не зная, как реагировать на несвойственные отцу слова.

- Я сумею сам позаботиться о себе.

- Ты прости меня, - произнес отец с сухим сарказмом, - если я не приму это к размышлению.







Услышав тяжелую поступь шагов за дверями, Мара вышла из дневного кабинета Люка. Проходящий мимо Вейдер взглянул на нее с очевидным отвращением, но не остановился. Темный плащ пронесся волной по белоснежным плитам длинного холла.
Несмотря на то, что кабинет разделялся с гостиной лишь одной стеной, Мара не смогла разобрать ничего из происходящего там, кроме звуков поочередно стихающих и повышающихся голосов. Толстый отделочный слой закругленной смежной стены служил прекрасной звукоизоляцией.

Наблюдение за Вейдером не входило в сферу ее компетенции, однако положение Люка в элите Императора стало сейчас более устойчивым и пользующимся доверием, чем когда-либо раньше, и она не хотела, чтобы Вейдер подверг его опасности своими мелкими уловками и планами. Джейд испытала большой соблазн поместить на стену тремблер, дабы выяснить хоть что-то. Но помимо жгучего любопытства и профессионального интереса, она испытывала и некое сопротивление, нежелание вновь использовать подобную слежку в отношении Люка.

Напряженные и неприязненные взаимоотношения Скайуокера с отцом до сих пор являлись основным фундаментом, на котором Император выстраивал четко регулируемую им ситуацию между двумя его приспешниками, а, следовательно, обеспечивал свою безопасность. Существующее между ними расстояние надлежало постоянно поддерживать, он сделал это довольно ясным. Малейшее послабление требовало самых серьезных ответных мер, мишенью которых всегда становился Люк. Что, по мнению Мары, было несправедливо. С другой стороны, она давно узнала, что в жизни редко что бывало справедливым. Готовность Люка игнорировать, и даже подчеркнуто презирать потенциальную опасность за свой счет стала недавним и тревожащим открытием для Мары, запуская в равной мере и защитные инстинкты, и возмущение, и расстройство.

Когда она вернулась в гостиную, Люк стоял перед высокими дверями террасы, обхватив себя руками и наблюдая за бушующим вдалеке штормом. Небо на горизонте прорезали кривые сполохи молний, кратко освещая темные, низкие тучи. Все ближе слышались раскаты грома. Тяжелый влажный воздух наэлектризовался.

Мара тихо подошла к Люку и протянула руки закрыть балкон.

- Нет, оставь, - сказал Люк спокойно.

- Почему?

- Я хочу слышать шторм, - очень тихо произнес он, находясь где-то далеко, расстроенный и отрешенный. – Он всегда звучит одинаково, на всех планетах, независимо от цвета неба и пейзажа вокруг. Ты замечала это?

Мара тревожно выглянула на хмурые, сгущающиеся тучи, на темнеющие на горизонте потоки воды, стремительно несущиеся к ним. Небо вновь озарила огромная косая вспышка, уже совсем недалеко. Мара вздрогнула.

- Тебе нужно отойти.

- Зачем?

- Может ударить молния.

Он пренебрежительно отвернулся, склоняя голову набок и не сводя глаз с разыгрывающегося представления стихии. Небо над Дворцом полностью почернело, гром перестал быть раскатистым и гремел, почти не умолкая, отдаваясь вибрацией в груди.

Однако Люк просто продолжал смотреть, молчаливый, замкнутый, погруженный в некое задумчивое созерцание.

- Мне нравится шторм, - наконец произнес он. – Такое происходило иногда на Татуине.

Два ослепительных зигзага раскололи небо с двух сторон почти одновременно с тяжелым грохотом, сливаясь в прекрасном унисоне и заставляя Люка улыбнуться.

Мара сделала шаг назад, любопытно спросила:
- Там бывали ливни?

- Раз в пять или шесть лет. Шторм чувствовался за несколько недель, он собирался в атмосфере словно заряд. И потом небеса… просто взрывались. Капли дождя были такие крупные, что пять штук наполняли ладонь. Можно было стоять посреди пустыни и пить воду с неба.

Мара буквально застыла, пронзенная яркостью его воспоминаний, словами, звучавшими чуть громче шепота посреди бури.

- Я не знала.

Он кивнул, смотря на расчерчивающие небо молнии и усмехаясь ярости шторма.

- Где-то четыре, может, пять часов - и все... Но это было... невероятно... сплошная стена воды. Иногда, если до этого было по-настоящему жарко и камни были горячими, можно было услышать, как трещат и раскалываются стены каньона. Огромные куски падали со скал посреди наводнения...

- Наверное, это было удивительно.

- Природа в своем первобытном естестве. Потрясающе. Вода была повсюду, так много, что местами образовывались целые водоемы - если подойти к каменным разломам, воду было видно почти у самой поверхности... Менялись очертания дюн, высокие обрывы пропадали за несколько часов на весь день и ночь. А потом, следующим утром, пири уже не было.

- Пири?

Страшный грохот потряс стены комнаты, разрывая воздух и шокируя своей мощью.

- Пири - это крошечные синие цветы. Они появлялись только после дождя, буквально на один день, и потом исчезали. Яркого, небесно-лазурного цвета. На рассвете, когда над дюнами стоял еще туман, словно низкие облака, до того, как солнце все выжжет, пустыня была наполнена миллионами пири. Весь мир вокруг тебя был изменен. Невероятный наплыв цвета, застилающий все вокруг. Никакой пыли и песка. Рядом с нашим домом было одно место, Море Дюн. Люди не из того края думали, что его так назвали из-за дюн, но на самом деле это из-за того, что каждые пять лет то место было затоплено густым ковром из пири и оно выглядело... точно как глубокое синее море. Покрытые пири дюны были похожи на волны, под ветром они слегка перемещались, а цветы колыхались… На один день пустыня становилась морем.

Мара зачарованно смотрела на него; рассматривая лицо, поднятое к бушующему шторму и размышляя, мог ли цвет невероятных пири сравниться с синим цветом его глаз...

Он по-прежнему обхватывал себя руками, резкий ветер кидал и путал волосы.

- Песчаные люди - налетчики-тускены - считают свой возраст по тому, сколько раз они видели шторм.

Первые капли дождя начали падать на сухой, светлый камень террасы, оставляя большие темные следы. Люк перевел на них взгляд, наблюдая как они увеличиваются, начиная сливаться друг с другом.

- Интересно, видел ли их мой отец... – произнес он отдаленным голосом.

Мой отец... Мара нахмурилась, Люк никогда не говорил так.

- Он... вырос там?

- Да. Могила его матери находилась рядом с фермой, где я жил, - ответил Люк. Делясь частью своего прошлого больше, чем когда-либо раньше. - Я думал, что он был навигатором на грузовом судне. Мне сказали, что он давно мертв.

Мара почувствовала, как ее сердце рухнуло в ответ на обнаженные эмоции Люка, которые он так старался скрыть позади своего непринужденного и отстраненного тона. Его взгляд по-прежнему был направлен на идущий лавиной дождь и на зловеще громыхающие небеса.

- Можно... что-то восстановить между вами? - Она понимала, что это не то, что хотел Император, но не могла не откликнуться на скрытую боль в голосе Люка.

Он прислонялся к дверной раме, опустил глаза.

- Не знаю. Как я смогу доверять ему?

- Доверие необходимо?

Люк покачал головой, ничего не отвечая долгое время. Она никогда не видела его настолько уязвимым. Разрываемым страстным желанием и старыми сомнениями.

- Я думал, что хотел убить его. Когда увидел его во Дворце после того, как... после Палпатина... - Он опять покачал головой, небо вспыхнуло, ярко освещая его. Шторм проходил фактически над их головами. - Я потерял все, и это была его вина. Он мог помочь мне... очень много раз мог помочь мне, и я не понимал, почему он не сделал этого. Я должен был понять - должен был знать к тому времени, на что способен Палпатин, как он все перекручивает под себя. Как может связывать и извращать мысли. Но я все же думал, что это вина Вейдера. Единственным моим желанием была месть. Я хотел показать ему, что больше не слаб, что он не сможет больше использовать меня.

Ливень шел сплошным потоком, почти заглушая его тихие слова. Мара чувствовала озноб, кожа покрылась мурашками, частично в реакции на холод, частично от сопереживания своему возлюбленному.

- Я думал, что хотел убить его. Я был настолько уверен.

- Но Палпатин остановил тебя. – Дождь внезапно оборвался, небо стало неподвижным и тихим, словно они попали в самый центр шторма. Только воздух был по-прежнему наполнен электричеством.

- Нет, Палпатин не останавливал меня. Я вошел туда с намерением убить Вейдера независимо от приказа Палпатина. Ничто из сказанного и сделанного им не имело никакого значения.

Мара мигнула.

- Тогда...?

- Я не убил его потому что... не смог. В тот момент, когда у меня была возможность, когда я держал меч над ним... - Погруженный в воспоминания Люк медленно покачал головой, прислоняя ее к косяку двери и ссутулившись еще больше. - Я не смог убить его. Не смог убить своего отца. Как вообще это было возможно? Несмотря на все, как я мог?

Внутри Мары что-то сжалось и перевернулось от немыслимого, далеко идущего значения сказанного Люком. Поскольку Палпатин связывал свой контроль над ним с фактом разрушения связи между отцом и сыном. С фактом, что он держал власть над Скайуокером, что мог обуздывать и сдерживать его даже на пике сражения, даже когда его павший джедай хотел - жаждал убить...

Но сейчас... то, что сказал Люк значило, что Палпатин никогда не имел над Скайуокером того контроля в который верил.

Это значило, что все, что он построил на несуществующем факте, было основано на лжи!

Ослепляющая молния вспорола небо. Взревел гром. Дождь вновь упал на землю сплошной занавесью. Мир Мары, ее жизнь, все перевернулось с ног на голову одним этим признанием.

Каждая ее клетка кричала бежать - бежать к ее мастеру и сказать ему правду. Что Скайуокер был угрозой, опасностью.

Новая вспышка ярко ударила в глаза, но на миг... только на миг Мара увидела в вырисовывающейся на фоне бушующего неба сутулой, темной фигуре нечто дикое и знаменательное. Мгновенный образ из ее давнего видения. Когда пилот-мятежник только был заключен в тюрьму, когда он впервые показал, на что способен, разрушив ударом Силы бронированные, пронизанные толстыми моноволокнами окна военного образца. Разбив их на тысячи безумных осколков. Она вспомнила волка из своего видения, сгорбленного и задумчивого, пережидающего шторм в ожидании своего шанса...

Но что-то еще потянуло ее сердце и душу, и держало на месте в порванной, колеблющейся неподвижности. Как она может, как может предать его?

Да, он был волком... но он был ее волком. Диким, непредсказуемым и непостоянным, но ее...

Он повернулся к ней. Волосы мягко хлестали его по лицу - под теплым ветром, приходящим на смену шторму; дождь превратился лишь в мелкую морось, а темноту вдали прорезали сверкающие солнечные пики...

- Мара? - спросил он нерешительно, ощущая изменения в ней.

Она смотрела на него в течение долгих секунд, почти не дыша в душной, тяжелой тишине, оставленной штормом...

И затем улыбнулась и шагнула к нему. Он открыл ей навстречу руки и обнял, прижимая к себе. Заполняя своим теплом разломы в ее лояльности. И Мара позволила этой близости успокоить ее и прогнать прочь все мучившие ее сомнения.

Яркий свет из первых прорех в тучах достиг садов внизу.

- Шторм кончился, - пробормотала она.

Он только беспокойно сдвинул брови:

- Будут другие.

Сообщение отредактировал Алита Омбра - 16 Ноябрь 2011, 00:20