В Тенях и Темноте, вторая часть трилогии "Сын Солнц", перевод Рейтинг Опции

[Алита Лойс]

Он и выглядит на свои 24-25,

Вроде, ему сейчас около 26 должно быть. Лея в начале фика что-то говорила о том, что ей 25.

[Ариша]

Может быть
А когда продолжение? Очень уж хочиться про этот бал узнать...

[Алита Лойс]

Может быть
А когда продолжение? Очень уж хочиться про этот бал узнать...

Ну вот, только что от беты текст пришел, завтра выложу;)

[Алита Лойс]

23 (2)

Люк отвернулся, скрываясь в толпе, разум сосредоточился на предстоящей задаче.

Запуск "Неукротимого" - или вернее "Патриота" - собрал беспрецедентное число влиятельных людей в одном месте, как военных, так и политиков - множество возможных союзников, если подойти к делу должным образом. Те, кто был потенциально открыт для подобных переговоров, были уже определены, и перед Люком стояла задача найти ключ к каждому из тщательно выбранных адмиралов и командиров ИЗР из систем Ядра и, что более важно, из Флота Внешнего Кольца – тех, кто прибыл к Корусканту вместе с Вейдером.

К настоящему моменту у Люка имелось большое количество сторонников в Центральном Флоте, но во Внешнем Флоте дела обстояли иначе… Палпатин предупредительно и очень усердно заботился о том, чтобы у Люка не было практически никакого доступа туда; поэтому он располагал лояльностью лишь нескольких командиров, переведенных из-под его руководства к отцу. Таким образом, Палпатин гарантировал, что самая большая поддержка, которую сможет собрать любой из его ситхов, будет находиться только в одной половине имперского Флота. Довольно продуманный и действенный замысел его Мастера… если бы не один изъян. В основе плана лежала предполагаемая напряженность отношений между отцом и сыном, провоцируемое Палпатином и забравшее много его сил противостояние между ними, непреложное и обеспечивающее, что Скайуокер и Вейдер никогда не будут сотрудничать.

И глубоко усыпленный верой в это Палпатин пропускал слишком много. Поскольку Вейдер без помех привел с собой к Корусканту тех, кого посчитал нужным - выбрав их с большой аккуратностью и создав для своего сына беспрецедентную возможность укрепить свое положение среди представителей Внешнего Флота.
И не только внутри Флота; на приеме присутствовали самые крупные сановники, политики и чиновники со всей Империи, люди положения и власти. Нахождение здесь уже само по себе ставило на каждого печать принадлежности к тому роду людей, в ком сегодня как раз нуждался Люк. Готовых выцарапывать свой путь к вершине, готовых вкладываться в свое будущее и знающих, что делать это нужно, как можно раньше - к тому времени, когда их инвестиции окупятся, для опоздавших уже не будет места. Чем раньше вложишься, тем больше получишь.

Таким образом, этим вечером Люк занимался продажей товара - которым был он сам. Не Люк Скайуокер, конечно, а Наследник. Власть, возможности, место в будущем. Для готовых рискнуть.

Он уже отдал много времени, говоря с нужными ему людьми, размещая тут и там косвенные предложения своей поддержки и помощи в будущем, формируя начала рабочих отношений и союзов внутри политической и военной всеобъемлющих машин Империи. Раздаваемые намеки по большей части были похожи; пока Люк занимался лишь зондированием почвы – для чего-то большего было слишком рано – и заложением фундамента… и ответная реакция в целом была благоприятной и восприимчивой. Что было весьма хорошо; так как Люк нуждался в своих людях во власти, готовых поддержать его - и сохранить стабильность во время перемен. К тому же он развил небольшую привычку находить тех, кто был согласен работать с ним и подчиняться ему уже сейчас. Тех, кто занимал средние позиции в сложной системе иерархии политиков, Королевских Домов и вооруженных сил, тех, кто находился под менее тщательным наблюдением и кого было проще перемещать внутри этой системы. Чиновников и военных, на которых по ощущениям Люка он мог положиться и кого можно было использовать, переводя на новые позиции во флоте и Дворце. Более проницательные понимали причины своего перевода; кое-кто уже подавал тонкие намеки о своем согласии, остальные должны будут узнать о ней в свое время. А некоторые, возможно, не узнают о том, как их использовали никогда - враг в правильном положении иной раз мог принести гораздо больше пользы для дела, чем любой союзник.

За обретение власти нужно платить, у всего была своя цена - как любил повторять его Мастер. Кто-то соглашался на это, кто-то нет. Те, кто входил в игру, в итоге преуспеют, Люк позаботится об этом. Те, кто нет... они представляли лишь временный интерес, это была справедливая игра.

Одни шестеренки внутри других, взаимосвязь скрытых интересов, интриг и тайных влияний.

Это было то, чем он теперь занимался. Тем, для чего его обучал Мастер - своим способом и по своим причинам, но извлеченные уроки применялись по всем аспектам.

И Люк не чувствовал ни капли вины, вовлекая согласных или влиятельных в собственные стратегии и схемы; это были умные и честолюбивые люди, хорошо знающие правила игры, и если они хотели сыграть, это был их собственный выбор и риск. При возможности они бы не тушевались использовать его точно так же.



Его взгляд привлекло движение в толпе, Мара была уже недалеко, по-прежнему продолжая свой поиск. Люк чуть отвернулся, улавливая в Силе ее внимание и тонко отклоняя от себя; надеясь, что приглушил действие настолько, что Палпатин или вообще не заметит этого, или расценит в пользу присутствия Д'Арки.

Он перевел взгляд на находящееся вдали возвышение, на котором в своем позолоченном Троне Солнечных Лучей восседал Император, отделяясь от своих подданных и расстоянием, и расположением; это было одно из его редких появлений на публике, не обещавшее затянуться - он всегда удалялся к себе спустя короткое время.
Впрочем, Люк больше опасался его исчезновения, чем присутствия: по крайней мере, пока Палпатин находился здесь, он не мог наблюдать за своим джедаем слишком близко. Пусть у него и были другие для этого; Люк уже ощутил четырех "наблюдателей", рассеянных в толпе. По сути это казалось бессмысленным - ибо Палпатин знал, что Люк почувствует их, - но они замедляли его точно так же, как это ежедневно делала Мара. И, несомненно, их было больше четырех, скрытых тем или иным способом.

Он продолжал смотреть на Императора; в конечном счете, придется подойти к нему, и его Мастер по обыкновению сделает этот момент настолько трудным, насколько возможно… Голову вновь наполнили размышления о предшествующих событиях дня.

Инцидент с кольцом поставил под вопрос всю усердно проделанную им работу по убеждению Палпатина в его лояльности, но он надеялся, что Мастер смотрел в неверном направлении, считая, что Люк просто хотел вернуть кольцо, ничего большего. Правда, лежащая на поверхности, скрывала кое-что более серьезное, его поиск некой связи с матерью покрывал более глубокую связь с отцом. Несколько часов назад он попытался вновь связаться с Вейдером, по защищенному каналу, и вновь безрезультатно; хотя, насколько он понимал, Палпатин не собирался проверять предоставленные Люком «факты».

Да, Люк потерял благосклонность Мастера, возвращая кольцо - реагируя и разбираясь с пропажей немедленно; но дело было сделано и гнев его Мастера удовлетворен. Если бы Люк оставил кольцо, сейчас эта рана была бы открыта и гноилась бы с обеих сторон. Люк очередной раз вспомнил о тревожных и расстраивающих обвинениях Палпатина его матери; сколько бы он ни приказывал себе не делать этого, не сейчас, не этим вечером, когда от Люка так много зависело. Никак не отражаясь на лице, мысли продолжали возвращаться и колебаться на краях сознания.

Были ли эти обвинения правдой? Да. С точки зрения Палпатина.

Здесь крылась проблема правды. Которая легко могла быть очень субъективной. Один из уроков, полученных из руки Мастера, одна из его любимых игр. Говорить правду, допуская несколько упущений и разбавляя личным мнением. Сказанное все еще оставалась правдой, но правдой, которую видел он. Едва ли та отражала реальные факты.

Для знания фактов Люк нуждался в фамилии матери - в том, что никто, казалось, не желал давать ему. Однако даже ревнивая и обличительная речь Палпатина принесла свою пользу: от отца Люк знал имя, а теперь знал то, из чего можно было предположить род занятий. Скорее всего, она являлась сенатором; по крайней мере, она была плотно вовлечена в дела Сената во времена разрушения Республики. И она имела причастность к отставке канцлера Вэлорума… и к Делегации 2000, чем бы это ни было. Записи о предимперских днях были очень скудны, особенно касающиеся Сената. Те, что были доступны, самим фактом доступности свидетельствовали о своей недостоверности и ненадежности.

Возможно, для начала поиска (который был довольно опасен) их было и достаточно, но учитывая собственную тщательно контролируемую историю Люка, любая полезная ссылка на его мать, по всей вероятности, давно удалена - одна из излюбленных мер его Мастера.

Он аккуратно, но настойчиво отодвинул в сторону все, что тревожило и беспокоило его по поводу своего мутного прошлого - до времени, когда у него будет возможность обдумать и изучить это. Мысли естественно потекли дальше, к своим действиям на борту «Патриота».
По крайней мере, их результат гарантировал, что его больший план остался неповрежденным; Лея Органа находилась на свободе. Хотя, что вселилось в нее, заставляя пойти на такую рискованную миссию, в самое сердце Империи, Люк постичь не мог. Он сильно рисковал, помогая ей; действуя на импульсе, на подавляющем все остальное инстинкте. Но сам факт его поступка, того что он пришел ей на помощь, может иметь некоторую ценность: вызывая вопросы в ее голове и побуждая думать, что она еще может доверять ему. Пусть это продлится недолго, но в любом случае будет ему только в плюс.

На губах Люка появилась скручивающая шрам, короткая улыбка. При воспоминании событий, что произошли в самый первый раз, когда он, повинуясь внутреннему убеждению, бросился на помощь Лее Органе.

Он хотел бы утверждать, что сегодня действовал в интересах своего плана, но на самом деле он был ведом тем же чувством нутра, что ощущал на Звезде Смерти… Люк остановил размышления над путаницей своих чувств, и сконцентрировался на результатах – и на необходимых мерах по минимизации негативных последствий.

Не было никакого смысла рассказывать обо всем произошедшем его отцу, никакого смысла пытаться обосновывать и объяснять свое поведение. Его отец всегда и все знал лучше, и перевернул бы любой аргумент Люка с той же силой и убедительностью, как это делал Палпатин. Поступал он так из ограничивающего его властолюбия… или из подлинной отцовской заботы? Люк помнил, сколько его друзей лгало родителям, растя на Татуине, в попытках отстоять свою независимость - но ни один из них не полагал, что если ложь обнаружится, его собственный родитель предаст его неумолимой и безжалостной высшей инстанции. И это всегда являлось барьером в отношениях Люка с отцом - то, что именно он предал сына Палпатину, отлично зная, что сделает ситх.

И, несмотря на все, зная своего отца так, как он знал сейчас, Люк по-прежнему верил, что случись те же самые обстоятельства, его отец поступит так же.

Под этой угрозой, как Люк мог рисковать тем малым, что у него еще осталось - и как мог отец обвинять его в этом? Возможно, планы Люка никогда не осуществятся, но именно они держали его в движении и сохраняли здравомыслие. Хотя, если Вейдер или Мастер разгадали их, значит, они действительно заслуживали власти - потому что сам Люк редко мог понять их: иногда они изменялись день ото дня, с минуты на минуту, соответствуя его характеру.

Когда он увидел Лею... в ту секунду все его планы отошли назад, выдвигая вперед лишь простую необходимость помочь ей. Что всегда заставляло его защищать ее? Он не знал. Да, она была нужна ему, в той позиции, что он запланировал, но правда состояла в том, что как только он ощутил ее присутствие на борту флагмана, его планы перестали занимать его голову. Единственная находящаяся там мысль была о том, что он должен помочь ей... И в тот момент, когда она поворачивалась, чтобы убежать… если бы она взяла его за руку…

Но она не сделала этого. Он видел только страх в ее глазах; никакого признания человека, которому она однажды сказала, что не представляет своей жизни без него. И кто бы мог обвинить ее? Тот человек остался в далеком прошлом, оказавшись проглоченным жизнью с ее постоянными ненасытными требованиями.

И все же, иногда, он все еще слышал то, что Люк Скайуокер шептал любимому Волку Императора, и иногда … иногда он все еще слушал.

Он сфокусировал зрение - слишком поздно понимая свою ошибку: к нему шла Мара, и теперь не было никакого разумного способа увернуться от нее.


Мара Джейд улыбнулась, подходя к Люку, зная, что поймала его в задумчивом состоянии, являющимся единственной причиной, по которой ей вообще удалось это сделать.

- Мне начинает казаться, что ты избегаешь меня.

Мара почти два часа наблюдала за ним издалека, понимая, что вблизи потеряет его в толпе. И зная его так, как она, Мара отметила разницу между его случайными разговорами и разговорами с теми, кого он сам внимательно выбирал. Беседы с последними были довольно короткими, продолжаясь, по-видимому, только до того момента, пока Люк не достигал своей цели, в чем бы та ни состояла. Несколько минут обмена бессмысленными любезностями и преднамеренно включенные третьи лица удачно маскировали эту цель от любопытных глаз. Заканчивая, Люк двигался дальше, к следующей мишени.

Было похоже, что она наблюдает за работой некого афериста…

Она подошла к нему со стороны, чтобы не оказываться лицом к лицу; в переполненном зале топчущихся людей это могло показаться излишне фамильярным. Какой-то момент они не смотрели друг на друга, слушая оркестр и сохраняя дистанцию и другие формальности, к которым привыкли на публике.

Наконец Мара взглянула на него, рассматривая и изучая более внимательно, чем позволял случайный взгляд; зная, какая энергия сосредоточена вокруг него сегодня и видя напряженность, говорящую скорее о его целеустремленности, а не нервозности. Он казался отстраненным и сдержанным и в то же время полностью и крайне сосредоточенным... и очень привлекательным.

Он был одет в парадный, безупречно сидящий костюм темного цвета, лишь тонкая белая кромка оттеняла высокий воротник. Стиль костюма походил на военный, но не относился ни к чему определенному – чтобы не отдалять гражданских лиц, крой подчеркивал аккуратную, подтянутую фигуру; Люк всегда был стройным, и, вероятно, это было заметно бы еще больше, если бы не развитая, крепкая мускулатура, заработанная тяжелыми ежедневными тренировками. Делающая его поджарым и мощным - словно еще один указатель на то, что он становился силой, с которой будут считаться.

Как всегда безупречный, очень прямой и очень спокойный, он источал хладнокровную уверенность, несмотря на обилие присутствующих высокопоставленных лиц; стены его непринужденного самообладания казались абсолютно неприступными. Если это демонстрировалось специально, тем, кто сейчас окружал его, выполнено это было безукоризненно. Когда дело касалось Люка, ничего нельзя было сказать точно. Временами он был абсолютным Наследником, Волком Императора, сторонником ситха, решительным и безжалостным, неуклонно преследующим свою цель… И все же иной раз он всецело казался пилотом, которого притащили сюда против желания, оторвав от его жизни и заставив остаться, одиноким, замкнутым и по-прежнему цепляющимся за свое прошлое, которое только мешало ему здесь - что он прекрасно осознавал.

Чем больше она узнавала его близко, тем больше различала в нем эти несопоставимые грани, независимо от того, насколько хорошо Люк скрывал их от Палпатина.

Тем больше она понимала, почему рядом с ним оставался Халлин.

Взгляд разных глаз Люка на мгновение дрогнул, отражая его неудобство под пристальным вниманием Мары, и она с улыбкой отвернулась:
- Так, что за проблему ты тут создаешь? - слова были хорошо скрыты от чужих ушей звуками музыки.

Он слегка улыбнулся в ответ, возвращая свое самообладание, в голосе послышалось развлечение:
- Я никогда не создаю проблему, я просто просыпаюсь утром, и она уже со мной.

- Это потому, что ты берешь ее с собой в кровать, - с легкостью парировала Мара, оглядываясь вокруг.

- Именно.

Она отвела взгляд, с трудом душа улыбку, но он не спускал с нее своих глаз, побуждая вновь с любопытством повернуться к нему.

- Ты очень красива сегодня, - просто произнес он, заставляя ее щеки слегка зардеться от смущения. Он по-прежнему был способен на это, заставая ее полностью врасплох.

- Теперь я уверена, что ты что-то замыслил.

Он перевел взгляд на толпу, с манерой вежливого безразличия, работая на любых имеющихся "наблюдателей".

- Да, и ты нарушаешь мой график.

- Потанцуй со мной? - попросила Мара, решая проигнорировть его слова, несмотря на то, что ощущала за ними правду.

Он в удивлении воззрился на нее, и тут же вновь отвел глаза.

- По-моему, я уже достаточно расстроил сегодня Палпатина, не думаешь?

Она тоже слегка отвернулась, однако ее тихий голос оставался теплым и поддразнивающим:
- Как танец со мной ухудшит положение, ты - плохой танцор?

Он повернул голову в ее сторону, продолжая смотреть на толпу:
- Я просто обещал ему первый танец - а ты знаешь, каким брюзгливым он становится, когда вмешивается кто-то еще.

Мара улыбнулась на его непочтительный комментарий, так же, как он, смотря на собравшихся гостей, хотя все ее внимание было сосредоточено на нем. Это напомнило ей об их утреннем полете на новый суперразрушитель; казалось, с тех пор прошла целая жизнь.

- Интересно, - она кивнула в мнимом размышлении. – И кто поведет танец?

Он усмехнулся, безучастность на лице немедленно сменилась выражением показной обходительности:
- Ах, этого нельзя сказать наверняка. Посмотрим.

Она покачала головой, подавляя усмешку, неспособная как всегда представить, что кто-то может говорить об Императоре в таких губительных для себя выражениях; и, тем не менее, когда это делал Люк, она не возражала.
– Вот как, а я думала, ты собираешься сказать мне, что должен танцевать с леди Кирией Д'Аркой.

Люк позволил себе маленькую гримасу, предназначенную лишь для Мары:
- Я очень стараюсь избежать этого.

- Но, кажется, ты не очень стараешься избежать ее саму.

- Я выполняю приказ, - дал оправдание Люк, забавляясь. - Это что, ревность?

- Нет, это профессиональный интерес.


Она наблюдала, как элегантная и изящная Кирия Д'Арка была представлена Скайуокеру в начале вечера, и Мару никак это не затронуло; она видела лишь очередного человека, исполненного надежд относительно уникальной возможности провести две минуты с Наследником. Люк улыбнулся, они говорили, она очаровательно рассмеялась, но его взгляд и внимание уже начали перемещаться... Он уделил ей на минуту больше, чем должен, прежде чем вежливо высвободил себя. И Мара забыла об этом, вероятно, так же быстро, как и Люк.
Он продолжил обходить зал, выбирая свои цели… и затем волшебным образом Д'Арка вновь оказалась перед ним. И затем снова... И Мара начала обращать внимание.

Она, разумеется, знала Д'Арку – по ее присутствию при дворе, в котором дом Д'Арка давно пользовался расположением и благосклонностью Императора. Кирия была претенциозной светской дамой, хотя хорошо маскировала это, уравновешивая живым и острым умом, деятельным нравом и отважным характером. Миниатюрная и утонченная, с безупречной карамельной кожей и дымными миндалевидными глазами, Д'Арка играла с бесспорным и впечатляющим мастерством... И глаза Мары сузились, как только она поняла, насколько ей не нравится мысль обо всех бросаемых на Люка средствах.

Голос Люка по-прежнему оставался задорным:

- Так ты поэтому здесь?

- Как ни странно, ты забыл упомянуть об очаровательной леди Д'Арка, - сухо произнесла Мара.

- О, ты тоже так о ней думаешь?

Мара стиснула зубы против подначивания Люка, однако не преминула ответить:
- Она – сверхамбициозная особа, начавшая выходить в свет - стремящаяся добиться выгоды от твоего расположения.

- И я сам нисколько не интересен ей, - закончил Люк, по-прежнему улыбаясь.

- Ну да, тогда для кого были все эти прелестные хихиканья в ответ на все, что ты говорил?

- Полагаю, что для Наследника, - небрежно отозвался Люк. - Просто думай об этом как… о профессиональном интересе.

- Какая у тебя сложная жизнь, - ровно произнесла Мара.

Люк искренне улыбнулся:
- К счастью, у меня есть ты, чтобы не забывать об этом всякий раз, когда я нахожу минуту покоя.

- Перестань, я еще даже не начинала.

- Вот как? Тогда у тебя естественный дар.

Мара нахмурилась, голос тут же приобрел серьезную интонацию:
- Я все усложняю?

- Да, невероятно, - ответил Люк без колебаний.

- Я серьезно.

- Серьезно? Да, невероятно, - повторил он, отказываясь вовлекаться в настоящее обсуждение. Мара продолжала смотреть на него, и он слегка повернулся к ней: - К счастью, ты стоишь этого.

Она удовлетворенно отвернулась, и какое-то время они молчали, получая удовольствие только от того, что находились рядом друг с другом. Люк, очевидно, был готов на несколько минут забыть о своих нераскрытых целях, а Мару больше не интересовало, каковы они были.

- Потанцуй со мной сегодня наедине? - произнесла она наконец, не смотря на него - и он понимал то, что она просила.

Осознавал риск, который от них требовался.
Мара ждала, не смея поворачиваться, а Люк оставался тихим, уставившись взглядом в толпу. В конце концов она подумала, что он решил не отвечать вообще, что его молчание было ответом само по себе; он сотню раз говорил ей о слишком больших рисках встреч во Дворце, и он был прав, конечно.

- Сегодня ночью, - тихо согласился он, и быстро отошел прочь, кончики его пальцев мягко, словно шепот, протянулись по ее бедру, и она осталась одна, с сильно бьющимся сердцем и горячо вспыхнувшими щеками, тщетно глядя в толпу, в которой затерялась его фигура.






Люк был погружен в разговор с капитаном Хокеном, когда прозвучал мелодичный звон, и зал наполнила тишина. Давая ему понять, что он фактически пропустил объявление о Первом Танце. Теперь каждая душа, все взгляды в огромном помещении были направлены на него, в учтивом ожидании.

В течение долгих секунд он оставался еще совершенно неподвижным, хотя на лице не отразилось ни удивления, ни растерянности, только вежливое безразличие. Толпа расступилась перед ним, и по залу пролетел звук шороха дорогостоящих одежд.

Его раздумья нарушил слегка нервный кашель стоящего позади Рииса, и Люк начал идти к центру обширного, огромного пространства. Неторопливо, легко, создавая запланированную картину - у него была своя программа мероприятий на сегодня; Риис был прав, когда утверждал, что Люк не может позволить себе предстать непредсказуемым человеком, от которого неизвестно что можно ожидать, что он должен произвести впечатление, как будущий лидер, своим потенциалом и возможностями. И сейчас лучше было смириться с течением, чтобы вскоре вернуться туда, где он остановился.

Люк проделал долгий путь в центр освобожденной площадки, размышляя, насколько сильно он изменился: то, что когда-то казалось неодолимым и пугающим сейчас воспринималось чуть больше, чем досадное неудобство – незначительная помеха его планам на вечер.

Когда он достиг положенного места, навстречу вышла невысокая, изящная женщина с теплой оливковой кожей и темными, овальными глазами, каждый грациозный шаг сопровождался мерцанием переливающегося ярко-рубинового платья.

Он остановился перед нею, и она присела в глубоком реверансе, и, хоть это было не обязательно, Люк отступил на полшага и слегка склонил голову в полупоклоне. Затем протянул руку. Легко и элегантно она подошла и взяла ее. Как только он положил вторую руку на ее талию, заиграла музыка.

И они танцевали.

Четыре года назад нечто подобное было невообразимо для Люка, но много часов под попечительством назначенного ему вежливого, но весьма настойчивого - и чрезмерно зловредного, хотя бы из-за звания - Министерского Представителя Кабинета Культуры и Протокола Двора сделало даже это привычным естественным умением, независящим от множества народа вокруг; не требующим больших усилий, чем любые другие правила этикета, которыми он пичкался все последние годы.

В течение долгого времени он упорно игнорировал факт прихода в его апартаменты учителя танцев, что согласно требованиям Министра ККП происходило ровно два раза в неделю. Преподаватель с партнершей терпеливо ждали в парлемианском танцзале в течение всего часа его предполагаемого урока и уходили ни с чем, чтобы вновь вернуться в следующий раз и вновь напрасно ожидать своего подопечного.

Это продолжалось больше года; были и другие учителя и наставники, получившие поручение преподавать все аспекты и стороны протокола и этикета, все безропотно ждали и все откровенно игнорировались. Несмотря на то, что Люк часто находился в апартаментах, когда они являлись, он проходил мимо комнат, в которых они пребывали, ни разу на них не взглянув.

По прошествии года Люк хорошо понимал, что это время заканчивается; Император безусловно знал о его поведении и не оставил бы это просто так, рано или поздно он указал бы на его невежество, сделав это обязательно публично и, вероятно, в тщательно выбранной ситуации, которая поставила бы Люка в наиболее затруднительное положение. Из-за чистого упрямства и неприятия он протянул еще несколько недель, но, в конечном счете, когда ощутил необходимость для перемещения в определенные круги и проектирования в них своего определенного образа, его незнание и неумение стали ему мешать. Казалось, что выучить предлагаемые уроки будет определенно легче, чем справляться с возникшими препятствиями.

Таким образом, неохотно, но добровольно он начал посещать занятия, к большому удивлению его различных наставников; по-настоящему начав изучать все то, что они ему предлагали. Рассматривая свое решение не как уступку, а как необходимый метод по вооружению. Занятия утомляли его, необходимость в них раздражала, но он не собирался сдаваться и показывать свою несостоятельность перед теми, кто считал все это таким важным; тем более, когда, по сути, обучиться всему было не так уж трудно. Да, про себя он по-прежнему считал, что подобные вещи элитарны и несущественны, но возраст и опыт смягчили его резкую прямолинейность и слепое упрямство, сделав более покладистым и сговорчивым – подсказывая использовать эти вещи так, чтобы они служили, а не препятствовали ему.

Халлин со свойственной ему эрудицией советовал Люку смотреть на его обучение, как на простое изучение еще одного языка - такого, как старый корусканти - важного для жизни в новом мире. В конечном счете, Люк успокоился и уступил, чисто ради собственных интересов, а изучая многочисленные правила протокола и этикета, он попутно обучался сложным схемам и паутинам интриг жизни двора, и в результате перестал чувствовать дискомфорт при его посещении. Он становился все более непринужденным и фамильярным в отношениях с этим безгласным языком, с его бесчисленными и хитроумными правилами, держа себя с ним если не с пренебрежением, то определенно с расслабленной уверенностью.

Соглашался Люк с его правилами или презирал их, было неважно; близкое и часто демонстрируемое знание их позволяло ему и нарушать их, и использовать для своего блага, и прятаться за ними, в зависимости от того, что он считал целесообразным. А факт, что его понимали, когда он говорил на этом сложном замысловатом языке, означал, что, как бы Люк ни относился к нему, подчиняясь его правилам или устанавливая свои, по сути, этот язык стал неотъемлемой частью Люка.

И сейчас, когда он танцевал с Д'Аркой, хоть Люк и был любезен и держал зрительный контакт, он не чувствовал никакой особой потребности говорить с нею; в этом не было необходимости – это было не нужно ему. Этот танец проводился на благо и в интересах других, он лишь выполнял приказ Императора. И, несмотря на сказанные ранее убедительные слова Рииса, намекающие на логичность в формировании союза с влиятельными Д'Арка, Люка не собирался вестись на них, не желая быть загнанным в угол ни его Мастером, ни его советником.

Его партнерша не сводила пристального, сосредоточенного взгляда с его глаз, но он не отводил их; к этому времени он давно привык к любопытству со стороны других. Поэтому все, что он слышал, кроме отдаленной музыки, было лишь звуком их дыхания и легким шорохом ног по полированному полу.

Со временем имеющие право присоединиться к ним в танце сделали это, и пространство вокруг начало заполняться. Тем не менее, другие пары удерживали почтительную дистанцию, сохраняя свободное место для Наследника и его дамы. Когда музыка закончилась, Люк выпустил Д'Арку, отступил на несколько шагов, вновь чуть склонил голову и повернулся, чтобы уйти.

- Может быть... - торопливые слова Кирии Д'Арки повернули его обратно, и она немедленно опустила голову в извинении. Как правило, никто не заговаривал со спиной Наследника и не продолжал разговор, когда он ясно дал понять что уходит; поэтому ее поступок нес тонкие послания, относясь, несомненно, к тому самому безгласному языку. Она стойко удерживала свои позиции, поднимая на Люка приглашающий взгляд темных махагоново-карих глаз: - Может быть, Наследник потанцует еще сегодня?

- Очень сомневаюсь в этом, - он хотел отвернуться, прекрасно осознавая, что его вовлекали в игру, но некое искреннее сожаление с ее стороны заставило его добавить: - Не думаю, что это моя сильная сторона.

Она одарила его улыбкой, осветившей лицо:
-Мне кажется, Наследник танцевал превосходно.

Люк не мог не ответить улыбкой, затронутый ее очарованием, но едва ли ослепленный им:

- Я боюсь, что танцую точно так же, как вы лжете, миледи.

- Мое сердце не участвовало в этом, - ответила Д'Арка, очевидно в надежде выразить согласие с его сдержанной неприязнью на условности протокола.

Но момент был упущен, и Люк чуть отступил назад, что могло быть воспринято и как принятие ее безобидной лжи, и как молчаливое признание его чувств:

- Как скажете, леди Д'Арка.

Он снова отдал легкий полупоклон - зная, что музыка не могла продолжаться, пока он точно не даст понять своих дальнейших намерений: будет он танцевать или уйдет, и на сей раз Кирии Д'Арке хватило изящества отступить; она склонилась в реверансе, и Люк ушел, не оглядываясь, - направляя мысли уже в другое место.

Сообщение отредактировал Алита Омбра - 17 Январь 2012, 18:43

[vika]

Алита Омбра
Спасибо за то, что порадовали нас еще одним отрывком.

- Я просто обещал ему первый танец - а ты знаешь, каким брюзгливым он становится, когда вмешивается кто-то еще.

Как бы Палыч не брюзжал, а насильно мил не будешь.
Порадовало осознание Люком "правды", которую говорил ему Палпатин:

Были ли эти обвинения правдой? Да. С точки зрения Палпатина.

Здесь крылась проблема правды. Которая легко могла быть очень субъективной. Один из уроков, полученных из руки Мастера, одна из его любимых игр. Говорить правду, допуская несколько упущений и разбавляя личным мнением. Сказанное все еще оставалась правдой, но правдой, которую видел он. Едва ли та отражала реальные факты.

Надеюсь, в будущем он все-таки узнает гораздо больше о своей матери, может быть даже (позвольте помечтать вслух) слетает на Набу, познакомится с родными, а может даже и узнает, что младенцев было не один, а два... но это будет уже совсем другая история.

[Ариша]

Ура!!! Продолжение!
Ох, опасно Мара ходит рядом, очень опасно! да ещё приглашение на танец на едине во Дворце... Люк явно совершает огромную ошибку идя на поводу у чувств.
Порадовало описание Люка и его рассуждения о Леи и о "правде" о матери. Он же всё же чует сестрёнку... интересно когда это наконец всплывёт?
Вообще классная глава - тут и описание Наследника, и его отношение к отцу, и к Маре и рассуждения и танец!
Эта дамочка дворовыя всё же заслужила его улыбку... Ух, новерное взбесилась Рыжая, которая зает его ОЧЕНЬ хорошо...
А рука Императора явно теряет хватку... заметила, что Люк что-то мутит, а сама о Дарки думает, да им восхищается... - влетить ей от палыча, ох как влетит....

Вообще очень умно "разделить" флот между двуми ситхами...да, только благодоря родственной всязи они смогут обьединить флот Империи против Палпатина - я очень надеюсь, что Палпатин всё же умрёт мучительной смертью!

Мне вот что интересно... Вейдера обычно не приглащали на такие мероприятия... - он их люто ненавидел и палыч его туда затаскивал в виде очередной пытки... но вот он в полне спокойно приглашает на такие мероприятия своих адмиралов, капитанов... - как на это смотрит их этикет? И пониятно, конечно, что приглашение на такое событие - это показатель статуса и важности, но вот главком всегда отличался и выбивался из общих нормативов того общества и ЕГО приглашение некоторых людей не могло привлечь внимание Императора или как прочие это истолковали? - ну это так... рассуждения и вопросы в слух

Алита, большое спасибо за большой и вкусный кусочек!
Требуем продолжения банкета!

[Jedi ЮЛА]

Тож хочу продолжения банкета с танцами и весельем!
Какие-то у меня подозрения насчет Кирии в Арке - а не женить ли надумал Император своего Наследника?
А то чем ситх не шутит. Девушка видная, из обеспеченной семьи, хитрить, лицемерить, смеяться в нужных местах обученная - отличная пассия.
Но мы-то знаем, что Люк+Мара форева)))

[Алита Лойс]

Как бы Палыч не брюзжал, а насильно мил не будешь.

У Палыча помимо брюзжания есть более действенные способы, да и, похоже, мало его беспокоит, насколько милым он кажется:)

А рука Императора явно теряет хватку... заметила, что Люк что-то мутит, а сама о Дарки думает, да им восхищается...

Думаю, она просто не предполагает ничего по-настоящему серьезного, ну играет Люк в свои игры, пусть, нормальная практика двора. Сдавать каждое его движение при изменившемся характере их отношений, да когда она еще и мысли научилась скрывать от Палыча, совсем не обязательно.

- я очень надеюсь, что Палпатин всё же умрёт мучительной смертью!

Да без него как-то скучно станет, нет?

но вот он в полне спокойно приглашает на такие мероприятия своих адмиралов, капитанов... - как на это смотрит их этикет? И пониятно, конечно, что приглашение на такое событие - это показатель статуса и важности, но вот главком всегда отличался и выбивался из общих нормативов того общества и ЕГО приглашение некоторых людей не могло привлечь внимание Императора или как прочие это истолковали?

Адмиралы, капитаны пришли на ИЗР, сопровождающих "Экзекутор". По приказу Императора, падкого на различные демонстрации своего могущества. Несколько суперразрушителей и куча "простых" ИЗР в небе над бедной столицей, наверное, весьма незабываемое зрелище.
А уж какие именно корабли брать и как их комплектовать, выбирал уже главком. Плюс, чтобы не вызывать подозрений, он туда включил несколько абсолютно преданных Палычу людей. Ну, я как-то так поняла.

Но мы-то знаем, что Люк+Мара форева)))

Форева, не форева, но хоть какое-то разнообразие парню нужно. Одно Марино лицо столько лет рядом ))

Сообщение отредактировал Алита Омбра - 19 Январь 2012, 20:34

[Jedi ЮЛА]

Ну, Мара теперь его из поля зрения не выпустит.
Захотел парень расслабиться, бегал, бегал от нее по всему залу, только на миг задумался - и она нарисовалась. Так что вряд ли ему разнообразие грозит. С Кирией пока непонятно, но раз ее нам "показывают", значит, оно неспроста, посмотрим.))

[Алита Лойс]

Небольшой кусочек, начало главы:)

Глава 24

Нейтан Халлин с криками ворвался в спальню Люка. Ошарашенная Мара спросонья попробовала закопаться под одеяла. Люк даже не шевельнулся. Хотя он, вероятно, уже знал о надвигающемся вторжении.

- Просыпайтесь! Скорее! Вставайте! - Халлин, не останавливаясь, пронесся по комнате, собирая одежду Мары.

Рассудив, что он явно в курсе того, что она здесь, Мара прекратила тщетные попытки исчезнуть и начала наблюдать за развернувшейся в лучах раннего утра ирреальной сценой. Смотря, как невысокий, худой доктор мечется вокруг словно динамо-машина. Спящий на животе Люк наконец перевернулся. Послышался хриплый и подчеркнуто недовольный голос с сильно прорвавшимся акцентом Внешнего Кольца:

- Будет лучше, если это действительно важно...

- Канцлер Амедда идет сюда, - Халлин оглянулся вокруг, проверяя, что ничего не пропустил.

Этого было достаточно, чтобы взбодрить Люка; хотя он по-прежнему оставался спокоен. Сев в сбившихся вокруг одеялах, он свесил ноги с кровати и провел рукой по непослушным волосам.

- И что, я буду принимать его в своей спальне?

Халлин замер с кучей одежды Мары в руках:

- Ну, я рад, что кого-то из нас это забавляет.

- Подожди, почему Амедда идет сюда? - спросила Мара о первом помощнике Императора.

- И где он сейчас? - добавил Люк все еще хриплым от сна голосом.

- Пока еще в нескольких минутах от апартаментов, исходя из... - Халлин сделал паузу, старательно не смотря на Мару, - последнего оповещения.

Люк еле слышно вздохнул, и Мара поняла, что они думают одинаково: Халлин успел сказать и сделать намного больше, чем нужно. Мало того, что его действия говорили Маре, что он знал о ней и Люке этой ночью – и ему доверяли настолько, что он посчитал позволительным ворваться сюда и попытаться покрыть их, так он вдобавок к этому фактически признался, что Люк имеет информатора в офисах Кабинета.

- Отлично, Нейтан, - голос Люка стал более бодрым – и очень нетерпеливым. Он явно желал выставить Халлина из комнаты, пока тот не допустил очередную оплошность. - Мара останется здесь. Скажи Везу принести ее униформу. И она спокойно уйдет позже. А одежду заберет потом отдельно.

Мара продолжала хмуриться, ее не оставляла тревога по поводу такого совпадения:
- Амедда часто приходит сюда?

Люк полуповернул к ней лицо:
- Нет. Только по строго официальным поводам, как представитель Императора.

Мара подняла проницательный взгляд на Халлина:
- "Ваш друг" назвал причину прихода канцлера?

Прежде чем доктор смог ответить, вмешался Люк – он явно не хотел, чтобы натянутые нервы Халлина продолжали испытываться пристальным вниманием Мары:

- Если бы Палпатин знал, что ты здесь, он уже явился бы сюда сам, а если бы он только подозревал, то действовал бы тоньше, а не посылал с проверкой своего официального представителя. Навряд ли кто-то из нас напугается настолько, что все ему расскажет.

Не успокоившись, Мара покачала головой:
- И все-таки…

Люк повернулся к ней, и какую-то секунду она видела в его глазах желание сказать: «Это то, что ты хотела», но он сдержал себя и вернулся к Нейтану, голос прозвучал спокойно и размеренно:

- Пойди и скажи Риису проводить Амедду в Белую гостиную.

- Нет, подожди, пусть проведет его в Утренний зал, - исправила Мара, хорошо зная, что путь туда проходит вне зоны видимости частных комнат Люка.

Люк недоуменно взглянул на нее, и Мара напряженно попыталась придумать разумную причину своих слов. И так как это не удалось, ей пришлось признать правду:
- В складской комнате твоего Музыкального зала есть тайный проход, в задней стене. Если я доберусь до него, то смогу спуститься на три уровня.

- В помещения штата? - Люк старался говорить непринужденно, но она знала, что эта информация должна очень заинтересовать его.

Мара согласно кивнула, прекрасно понимая, что он обязательно воспользуется этим открытием в будущем, но это могло быть полезно и для них двоих.
- В коридор, прилегающий к кухням. Если ты сможешь незаметно провести меня через главный холл.

Люк тут же повернулся к Халлину, возвращая мысли в реальность:
- Кто сейчас на дежурстве?

- Клем и Вассиго. Вассиго на обходе, а Клем в главном куполе, - припомнил Халлин.

Куполом называли главный перекресток широко растянувшегося жилья Люка - и центральный пункт наблюдения, любимый охранниками за ясный и открытый вид по всем четырем направлениям широкого холла, расходящимся к самым дальним углам апартаментов. И это означало, что Мара не сможет выйти, какой бы путь она ни выбрала.

- Я могу пройти через твой кабинет, - предложила Мара, говоря о том пути, который обычно использовали, чтобы не идти по длинному и величественному главному коридору и не переходить огромный центральный атриум. - А потом... потом через Парадную Столовую и...

Но Люк уже несогласно качал головой:
- Тебе все равно придется пройти через Гранд Холл и Галерею и пересечь главный коридор, чтобы добраться до Музыкального зала. К тому же пересекать его надо будет близко к главному входу, а значит близко к Амедде. Слишком много непредсказуемых вариантов. – Быстро соображая и взвешивая риски, он обратился к Халлину: - Клему поступит конфиденциальный сигнал. Когда Мара будет готова, ты пойдешь в крыло штата и вызовешь Клема в комнату охраны напротив. Удостоверься, чтобы твою частоту не проследили.

Клем был одним из множества универсальных телохранителей, приставляемых ко всем высокопоставленным людям во Дворце; они никогда не работали за его стенами. Впрочем, они вообще обычно закреплялись только за одним человеком или за одной семьей.
В апартаментах Люка, как и в любых других квартирах высокопоставленных людей, всегда присутствовало беспорядочное число народа: телохранители, личные помощники, секретари, слуги. Мара помнила, как он негодовал на это, когда появился здесь: Люк рассматривая их присутствие лишь как способ открытой слежки за ним. И, по крайней мере, частично это было верно; не только в его жизни, но и в жизнях всех, занимающих высокое положение во Дворце. Теперь Люк больше не тяготился этим. За последние несколько лет он окружил себя людьми, которым доверял - и теми, кому нет; очень ясно и четко различая их для себя.
На мгновение Мара задумалась, в какую категорию попадала она...

Халлин понятливо кивал на слова Люка, но глаза его оставались широко раскрытыми. А из-за худощавого телосложения и оливкового оттенка кожи, их размер казался еще больше. Даже если бы она и Люк не паниковали, Халлин легко справился бы за них троих.

- И Нейтан, - добавил Люк, заставляя доктора нервозно остановиться в дверях, - попытайся держаться подальше, когда придет Амедда.

Халлин бросил испепеляющий взгляд и выскочил за дверь. В голову Мары пришла мысль, что за все это время он так ни разу и не взглянул на нее - вообще не говорил с ней. Только с Люком.

Люк наконец вздохнул, потирая переносицу:
- Видишь, почему мы не можем встречаться во Дворце: еще раз, и у Нейтана случится сердечный приступ.

Мара не сводила глаз с закрытой двери:
- Он утащил всю мою одежду...

Люк вскочил и рванул к двери, остановился рядом, и также стремительно помчался назад, чтобы схватить с тумбочки халат.

Мара вредно и озорно улыбнулась, поворачивая голову набок:
- Видишь, благодаря тебе этот переполох кажется гораздо приятнее. Наверное… из-за того что ты голый...

Он наградил ее сдержанным сердитым взглядом и отправился обратно, натягивая по пути халат.

Сообщение отредактировал Алита Омбра - 3 Май 2012, 01:12

[Demendora]

какая прелесть мне перед сном!!!1Спасибки!

[Ариша]

Это я удачно зашла!
Алита, огромное спасибо за неожмданное продолжение

Мне очень нравиться, как автор выделяет Люка спомощью его акцента, показывая, что сейчас это именно он - татуинский парень с фермы. А ещё я в восторге от уменее автора создавать интересные и неожиданные ситуации в каждой главе. То неожиданый разговор Люка с Палычем из-за кольца, то бал с какой то светсткой барышней, то Амеда в покоях Наследника и Мара у него в постели..... Это конечно рискованно, очень... Эмоции похоже уже напрачь перечеркиваю разум, если Люка позволил Маре прийти к себе в покои во Дворце! Но мне все же кажеться, что Палыч уже знает.... хотя это может уже пороноя на все знание старой слизи....
Халин велеколепен! Вот это друг! настоящий друг! Пришёл предупредил, прекрыл1 Я уже говорила, что это один из реально нормальных людей из всех персонажей трилогии!

переводчику респект - ждём продолжение!

[Алита Лойс]

Я уже говорила, что это один из реально нормальных людей из всех персонажей трилогии!

На мой взгляд, он вообще там единственный, кто нормален:)

Это конечно рискованно, очень... Эмоции похоже уже напрачь перечеркиваю разум, если Люка позволил Маре прийти к себе в покои во Дворце!

Видимо, слишком долго уже на Корусканте сидят;) Но мне тоже нравится и Мара в постели, и акцент татуинский - такие атрибуты человечности

Автор - молодец, да, скучать не дает. Хотя мне иногда и кажется, что он излишне повторяется... но это мелочи. Зато много красочных запоминающихся сцен. Особенно в этой части.
Кусочек выложила, потому что и порадовать хотела, и самой так веселее;)
Впереди не самые легкие главы и по содержанию, и по переводу.

[Ариша]

Хотя мне иногда и кажется, что он излишне повторяется... но это мелочи. Зато много красочных запоминающихся сцен. Особенно в этой части.

У него эти повторения гормонично смотряться и сразу не заметны. И автор вообще поражает уменеим держать читателя постояно на стороже и почти не возможно предугадать события. Эта глава особенно радует - и был, после такого "стресса" с кольцом (я была в шоке!), тут же Мара, такая не приглашённая перед носом у Императора, тут же мадам высокородная какая то.... и в заключении Амеда в гости к Наследнику - а тот.... с Джейд во кровати развлекаеться.... и вот сидишь и думаешь - знает Палычь или не знает.... ведь, возможно, у него свои планы на этот союз... что если старая слизь специально пропускает это сквозь пальцы. Мне вот вспомнился момент ещё в Шторме, когда Мара Люку в казиматы воды пренесла (эта ваще тяжолая глава для меня была, я после неё кусочек написала) и когда Палыч её отправлял с Корусанта, у него пробежала, что её слабость к его джедаю может ещё на руку ему сыграть... так эта мысль мне покоя недоёт! И вообще, когда Вейдер вернёться?!

Впереди не самые легкие главы и по содержанию, и по переводу.

--------------------

Алита, мы в тебя верим!!!! Сил и вдохновения!!!

Сообщение отредактировал Ариша - 22 Январь 2012, 01:22

[Алита Лойс]

Мне вот вспомнился момент ещё в Шторме, когда Мара Люку в казиматы воды пренесла (эта ваще тяжолая глава для меня была, я после неё кусочек написала) и когда Палыч её отправлял с Корусанта, у него пробежала, что её слабость к его джедаю может ещё на руку ему сыграть... так эта мысль мне покоя недоёт!

Угу, точно. В 17-ой не нашла (ну, это та самая глава), в начале 16-ой есть.

Палпатин сидел в тускло освещенной камере, пристально наблюдая, как приходит в себя мальчишка и не обращая никакого внимания на кланяющуюся, прежде чем уйти Мару.
Он прекрасно знал о кипящих внутри нее противоречивых эмоциях, но они нисколько не волновали его, Император был уверен в своей «Руке», в том, что она всегда будет делать то, что ей приказывают. Фактически они даже забавляли его, став неким бонусом - дополнительным развлечением, включенным в игру. В будущем ее чувства будут направлены на его цели, пока же от них не было никакой пользы, кроме еще одного подтверждения, что все его далеко идущие замыслы осуществимы.
При условии, что он создаст ситха из своего упрямого джедая.

Было что-то еще, вроде в 4-ой главе, когда Палпатин только назначил Мару к Скайуокеру и размышлял о ее роли.

Сообщение отредактировал Алита Омбра - 24 Январь 2012, 01:14