Искры, еще один вариант развития событий после 7-го эпизода Опции

[Nefer-Ra]

ГЛАВА 14

Хронометр на стене показывает без двадцати пяти час. Четвертая штурманская смена тихонько переговаривается, обсуждая результаты дежурства третьей, слышен бубнеж операторов и мерное попискивание аппаратуры. Старший навигатор сидит в своем кресле и внимательно разглядывает фрагмент карты, пересчитанный за сегодня, отмечая на нем сомнительные участки, которые следует перепроверить вручную. Отправленные по взятым у магистра рыцарей Рен координатам разведывательные дройды уже начали возвращаться, что позволяет несколько расширить перечень возможных путей отхода. Но вот вглубь сектора пока можно проложить всего три маршрута, пригодных для «Финализатора», да и то, один из них Ойги стала бы использовать только в критической ситуации. Наверняка есть и другие пути, но их еще надо найти. А для этого нужен полный перерасчет координат с джедайской карты и сам магистр.
«Жаль, что соответствующего образования у него нет. Ну хоть знает, как прыжки считать, и то хорошо...»
— Мэм? — от размышлений Эрну отрывает один из ее заместителей. — Суточный отчет готов, мы уточнили детали, и теперь можем с уверенностью утверждать, что...
— Касси, я читаю быстрее, чем вы рассказываете, — Ойги забирает у несколько смущенного капитан-лейтенанта датапад и просматривает текст. — Да, отлично, продолжайте в том же духе. И пока мы не начали играть в молчанку, а связь будет ограничена в ближайший день-два, вытрясите мне из разведчиков все, что у них есть по этому сектору. Как угодно, хоть стриптиз им станцуйте, но завтра вечером все данные мне на стол.
Молодой человек заметно краснеет, мысленно проклиная женский коллектив, но кивает, прекрасно понимая, что все опять сведется к обещаниям, лести, уламываниям, и мелким взяткам с последующим их коллективным распитием.
— Отчет генералу я отнесу сама, если он еще не спит, пройдусь заодно. А то у меня корма скоро будет как у нашего крейсера, большая и угловатая, — старший навигатор щелкает селектором под сдавленные смешки подчиненных.
— Мостик, штурманская служба беспокоит. Капитан у вас? — Эрна осторожно потирает поясницу, размышляя о недостатках сидячей работы. Но в ближайшие недели ей скорее всего придется побегать самой, а не только гонять подчиненных, поэтому стоит не жаловаться, а наслаждаться последними спокойными сменами.
— Капитан у себя, — через пару секунд отзывается оператор, — передал мостик дежурной смене и велел его не беспокоить.
— Хорошо, тогда оставьте суточный отчет штурманской службы вахтенному офицеру. Генерала, как я понимаю, тоже нет? — старший навигатор нетерпеливо постукивает пальцем по краю пульта.
«Иначе бы уже сам отозвался, любитель контролировать каждый чих экипажа. Неудивительно что Менц бесится, теперь все высочайшее внимание ему, базы-то больше нет, прикрыться нечем...»
— Нет, мэм, — Ойги слышит быстрый перестук клавиш. — Он у себя, но еще не спит. Отчет службы связи запрашивал пять минут назад.
— Спасибо, лейтенант, — тепло благодарит собеседника старший навигатор и отключает связь.
Еще раз просмотрев приготовленный подчиненными отчет, Ойги сливает на датапад свои собственные заметки и встает, стараясь не морщиться. Многочасовое сидение дает о себе знать, рождая невеселую мысль о возможности вступления в симбиоз с креслом. Но тогда нужно заказывать летающее, или требовать себе еще одного зама. Но ни того, ни другого не предвидится, а значит надо собраться и заняться последним на сегодня делом.
Старший навигатор желает подчиненным спокойной работы и покидает штурманский центр. Отсюда до жилых помещений старших офицеров минут двадцать неспешной ходьбы. Достаточно, чтобы размять ноги и подумать.
Пустые коридоры с редкими патрулями производят странное впечатление. В два часа освещение переведут в ночной режим и картинка станет совсем уж сюрреалистичной, но Эрна наблюдает ее слишком часто, чтобы продолжать удивляться. А вот штурмовикам, наверное, неуютно на посту в полумраке.
Она кивает на приветствие караульных у жилого блока, стараясь зевать не слишком явно, и ловит боковым зрением свое отражение в стенной панели. Все как положено — прическа прилизана, сапоги блестят, форма умеренно помята, лицо помято неумеренно, но это поправимо. Нормальным сном и спокойным отношением к себе и службе. Ну и косметику в этой галактике изобретали не зря.
Эрна тихонько хмыкает, думая о том, сколь многие обманывались ее невыразительной внешностью, как-то приукрашивать которую Ойги не стремилась ни двадцать лет назад, ни сейчас. Природа наделила ее острым умом, тяжелым характером и полным отсутствием любви к ближнему, поэтому идеальной маскировкой в виде невнятно-пепельных волос, таких же бровей и ресниц пренебрегать было просто глупо. Лицо, на котором можно нарисовать все, что угодно, но лучше не рисовать вовсе. Быть наблюдателем куда удобнее и полезнее для здоровья. А на рожон пусть лезут те, кому амбиции жить мешают.
— Генерал, сэр, — дверь каюты скользит за спиной, отрезая от холода коридора.
— Отчет? — Хакс поднимает голову и с силой трет уголок глаза. Здороваться третий раз за день он смысла не видит. Собственно, в ночном бдении тоже особого смысла нет, но спокойно спать, зная, что что-то где-то осталось недопровереным, он не сможет, поэтому приходится мучиться.
— Он самый, — Эрна подходит ближе и протягивает датапад командующему. Судя по гирлянде голосхем над столом генерала, работа в самом разгаре. И сейчас к имеющимся изображениям прибавится еще парочка ее авторства.
— Третий маршрут, — Хакс быстро перелистывает страницы, — чем он плох?
Ойги чуть пожимает плечами.
— Ничем особенным для опытного экипажа небольшого корабля, но нам, с нашими габаритами и командой, туда лучше не лезть. Опять будете толкаться на мостике с Менцем, а посреди астероидного поля это не лучшее решение.
— Эрна... — в голосе генерала отчетливо слышна угроза.
— Рутгер, — старший навигатор наклоняется над столешницей, и потревоженные голограммы причудливо изгибаются за ее плечами. — Проконтролировать все ты в любом случае не сможешь. Даже если знаешь, как действовать лучше. Поэтому будь любезен, не нервничай и не мешай людям делать их работу.
Хакс кривится, машинально потирая запястье. Ойги вздыхает, обходит стол и склоняется над креслом, мягко целуя генерала в висок.
— Руди, успокойся. Капитан крейсера не так плох, как тебе кажется. И точно станет лучше, если ты позволишь ему действовать самостоятельно.
— Сомневаюсь, — Хакс смотрит на нее снизу вверх, — судя по взглядам в спину, они только и ждут пока я снова оступлюсь. А потерять корабль... мало мне Рена, который нас чуть не взорвал к ситхам неделю назад, так еще это!
— Магистра мы займем, как только закончится пересчет координат, — навигатор протягивает руку и разворачивает одну из голограмм, показывая будущий фронт работ. — И займем надолго, можешь на меня положиться.
— Хотелось бы, — Хакс сжимает пальцами переносицу, щуря покрасневшие от усталости глаза. — Но этот псих двужильный.
Непрошенное воспоминание о тьме, живущей в глубине расширенных зрачков Рена, заставляет генерала едва ощутимо вздрогнуть.
Ойги замечает это и хмурит брови, мысленно отмечая непривычную эмоцию. Раньше Рутгер относился к рыцарю более... трезво. Возможно, произошло что-то, о чем она пока не знает. А нет такого секрета, который бы нельзя было узнать.
— Так привлеки его к поиску нежелательных гостей на борту. Только предварительно объясни разницу между людьми Ларри и Сноука. Не хотелось бы потом оправдываться перед мужем.
Хакс брезгливо кривится, выдавая свое отношение к сложившейся ситуации. Их ситуации. Еще одна вещь, о которой все время нужно помнить.
— И не делай так, тебе не идет, — Эрна прижимает пальцем краешек чужих губ и наклоняется ближе. — Я ведь здесь, а значит, все будет хорошо.
«Если бы я мог в это поверить...»

— Таким образом, два часа назад мы завершили первую фазу операции, и с завтрашнего дня приступаем к поиску планет, подходящих для размещения новой базы Первого Ордена, — Хакс прохаживается вдоль длинного стола, время от времени поглядывая на сидящих за ним офицеров, — данный сектор формально нейтрален как Республике, так и Содружеству, но мы обязаны соблюдать осторожность и всячески скрывать свои интересы здесь, в то время как наши коллеги осуществляют присоединение к Ордену систем, изъявивших такое желание после уничтожения Хосниан-Прайм.
Генерал внимательно следит за тем, как и у кого меняются лица при этих словах. И результат ему не слишком нравится.
— Наша же глобальная задача — подготовить плацдарм для будущего удара по остаткам Новой Республики, и скрыть его существование от Сопротивления, — продолжает он. —Поэтому вводится жесткий режим ограничения связи, все данные будут пересылаться пакетом дважды в сутки, и все ваши запросы на получение тех или иных сведений, включая разведданные, должны быть сформулированы максимально четко. Помимо этого мы будем осуществлять поиск новых гиперпространственных путей, что позволит наносить удары по узловым точкам известных трасс в будущем.
Проецируемые над столом голограммы с фрагментами звездных карт и предполагаемых маршрутов для разведывательных дройдов медленно вращаются, позволяя всем желающим рассмотреть себя в подробностях. Копии всех необходимых данных есть у каждого приглашенного, но трехмерная проекция явно нагляднее.
Генерал доходит до своего председательского места и опирается на спинку кресла. Точно напротив него сидит магистр рыцарей Рен, за все время совещания так и не оторвавший взгляд от собственных скрещенных на столешнице рук. Шлем лежит рядом. А места по обе стороны от Кайло пустуют.
Зачем он тут сидит, не знает никто, ведь обычно Рен не жалует любые совещания, предпочитая получать всю интересующую его информацию из первоисточника. Но в этот раз магистр, видимо, считает нужным присутствовать. Поддерживать, так сказать, командный дух.
Косые взгляды в свой адрес Кайло переносит на удивление спокойно, поэтому командующий тут же забывает о рыцаре.
— Отчеты всех служб я хочу видеть дважды в сутки, штурманской службы — четырежды, после каждой смены. В случае любой, я подчеркиваю, любой, — Хакс смотрит на всех собравшихся, убеждаясь, что они его действительно слышат, — внештатной ситуации, докладывать мне лично. Вне зависимости от времени суток.
Собрание согласно кивает. И лишь Рен сидит неподвижно, думая о чем-то своем.
— Дамы и господа, вы свободны, — командующему хочется устало вздохнуть и потереть ноющий висок, но он привычно сдерживается.
И пока старшие офицеры корабля тянутся к выходу, умудряясь устроить в дверях толкучку, генерал отключает проекции и проверяет датапад на предмет новых сообщений с летной палубы. Когда он поднимает голову, то видит, что в зале совещаний остался только Рен, который, наконец, соизволил покинуть свое место и теперь стоит, задумчиво глядя на Хакса. В ответ на вопросительно вздернутую бровь рыцарь медленно кивает и выходит за дверь. А генерал задается праздным вопросом о том, сколько дней магистр еще будет сохранять свое противоестественное спокойствие. Спорит сам с собой, загадывая декаду.
И ошибается. Рен срывается через восемь дней.


Сообщение отредактировал Nefer-Ra - 2 Июнь 2016, 17:07

[Jagged Fel]

У меня к вам ещё одно уточнение. Вот читаю вашу 14 главу, и неожиданно пришло озарение. Насколько я помню, на больших кораблях, существуют так называемые "горизонтальные" турболифты. Или как их там правильно называть! А у вас команда корабля передвигается пешком. Не кажется ли вам, что 40 минут ходьбы, от кап.мостика и до жилых помещений корабля, ну как то очень долго.

[Nefer-Ra]

Существуют в природе (горизонтальный эскалатор называется траволатор, а вот как назвать горизонтальный турболифт одним словом - хз). Но ни разу не были показаны, поэтому под вопросом на самом деле. Компоновка корабля ставит их под вопрос, будет у меня справочник с картинками в разрезе, станет понятно, есть ли куда это впихнуть. Сам "Финализатор" три км в длину, а вот высоту не знаю, указывали ли. Эрна идет от центра корабля вверх, в надстройку, и идет прогулочным шагом, поэтому и сорок минут.
Вот на "Старкиллере" точно был внутренний транспорт.

[Jagged Fel]

В книгах РВ, я много раз читал, про такие лифты, на кораблях. Думаю что когда выйдут книги по новому канону, и на "Финализатор"е такие найдутся. Хотя бы, или упомянутые в скользь, или "по умолчанию".
А что касается габаритов имперских кораблей, треугольной формы. То я слышал, что ширина и высота таких кораблей как ЗР типа "возрождённый" кораблей, примерно 1/3 их длины. То есть получается, что если длина: 2,916 метров, то ширина и высота на корме , около 1,000 метров, плюс/минус сотня метров.

Хотя если смотреть на картинку с "Финализатор"ом, то ширина там под 1,500 метров!

[Nefer-Ra]

Буду текст вычитывать, поправлю. Но справочник в любом случае нужен, поскольку я так поняла, что ангары вынесены по бокам вместо одного в брюхе.

[Rutheniya]

Вдогонку к главе, которой тут почему-то нет

[Nefer-Ra]

ГЛАВА 15

— Лейтенант? — Митака вздрагивает от неожиданности и поднимает голову, слыша смутно знакомый голос. Встречается взглядом с находящимся по другую сторону пульта человеком и тут же отводит глаза, подавляя инстинктивное желание зажмуриться.
«И дня не прошло, как вернулся к своим, и опять...»
Стоящий перед ним магистр рыцарей Рен едва слышно вздыхает и крепче сжимает пальцы на бортике пульта. Ему шарахающиеся от него младшие офицеры надоели уже до скрежета зубовного. А ведь задача стояла элементарная — получение подборки разведывательных сводок за последний месяц. И того нормально сделать не удается уже который день.
«Кажется, половину экипажа можно смело заменить дройдами, пользы от них ровно столько же...» — но Рен усилием воли отгоняет эту мысль, вспоминая, что калечить персонал ему запрещено Сноуком, причем запрещено неоднократно. Трижды за последнее полугодие, если быть точным. И именно этот офицер-связист, который сейчас больше всего желает провалиться на пару палуб ниже, был его последней жертвой.
— Мои запросы, лейтенант, — Кайло мысленно считает до десяти, глядя поверх плеча вынужденного собеседника. — Я хочу знать, пришел ли ответ из центра.
Митака нервно вздрагивает и судорожно тычет в кнопки пульта. На голографическом экране появляется длинный список всех исходящих запросов, но искомых по состоянию на последние сутки там нет.
— Простите, сэр, — лейтенант просматривает мелькающие строки с некоторым недоумением, — но тут ничего нет. Когда запрос был отправлен?
— Первый — позавчера. И по одному запросу на каждую смену, — терпеливо отвечает рыцарь, но желание хоть как-то ускорить процесс все же прорывается в голосе. — С высшим приоритетом, если это вам хоть как-то поможет!
— Да, сэр, — рассеяно отвечает лейтенант, развешивая над пультом уже целых шесть экранов и озадачено их разглядывая.
Думает он минут десять, гоняя страницы туда-сюда и тем самым доводя рыцаря до белого каления. Чтобы отвлечься, Рен смотрит на других операторов, занятых своими делами. Но вся смена упорно делает вид, что не замечает гостя, хотя смутный интерес через Силу ощущается очень явно. Но вот косых взглядов, к которым Кайло уже успел кое-как привыкнуть за прошедшие дни, нет. То ли связисты отрастили себе глаза на затылке, то ли изобрели другой способ наблюдения.
Рен ловит свое отражение в стенной панели и едва не кривится от увиденного. Спать однозначно надо больше, да и компрессами не пренебрегать, а то он так и будет ходить со шрамом через все лицо ближайший год. От неприятных мыслей Рена отвлекает радостный возглас лейтенанта.
— Я нашел их, сэр! — Митака счастлив уже этим. Но вдруг выражение лица связиста снова меняется, становясь настороженным.
— И? — Рен стискивает пальцы на бортике, слыша скрип кожи перчаток даже сквозь наполняющий координационный центр гул и клацанье.
— Они не были отправлены, сэр, — офицер выглядит обескураженным. — Ни один. Но я не вижу... А, вот. Причина отказа — превышение лимита на передачу данных.
Митака переводит взгляд на другой экран.
— Ответ на любой из запросов займет до десяти процентов пакета данных и не может быть отправлен из центра без ущерба для безопасности корабля. Приказ фильтровать подобные запросы исходит от главы контрразведки Ордена. Простите, сэр, но я не могу вам помочь.
Рен снова считает до десяти, уже понимая полную бессмысленность своей затеи.
— Еще раз, — глухо произносит он, видя, как взгляд лейтенанта буквально прилипает к его рукам, медленно сжимающимся в кулаки. Хватку на своем горле Митака помнит слишком хорошо.
— Да, с-сэр? — во взгляде связиста открытая паника.
— Мои запросы, запросы с высшим приоритетом, даже не были отправлены только потому, что размер ответа, которого никто так мне и не дал, может превысить некий выдуманный лимит? — Рен почти шипит, чувствуя, как Сила поднимается в нем волной ослепляющей ярости.
Лейтенант мелко кивает, машинально делая шаг назад, когда голографические экраны начинают плыть и изгибаться над пультом.
— Вон, — тяжело роняет Рен, широко раскрытыми глазами глядя перед собой.
Митака делает еще один осторожный шаг и вскрикивает, когда невидимая сила отшвыривает его прочь, в гостеприимно распахнутые двери.
— Вон!!! — пульты отключаются с протяжным всхлипом сминаемого металла, потолочные лампы искрят и гаснут одна за другой, проекционные столы вспучиваются пузырями крошащегося пластика под рев аварийной сигнализации, а магистр стоит в эпицентре всего этого кошмара и отчаянно пытается удержать выплеск Силы. Хотя бы до того момента, когда за последним вопящим от ужаса оператором закроется противоударная дверь. А потом разжимает пальцы.
Осколки всего, что может быть разбито, взмывают в воздух, закручиваясь звенящим смерчем, а Сила внутри Рена раскрывается причудливым кроваво-красным цветком.

Запись с камер наблюдения обрывается белым шумом, и генерал молча отдает датапад стоящему рядом технику.
— Где магистр сейчас? — сухо интересуется он, морщась от всполохов переносных ламп, которыми сейчас освещено то, что час назад было помещением координационного центра. А теперь напоминает эпицентр взрыва протонной торпеды.
— В лазарете на шестой палубе, сэр, — адъютант вытягивается в струнку под тяжелым взглядом начальства. — Дошел туда сам, о текущем состоянии данных нет. Запросить?
Хакс отрицательно качает головой.
— Найдите мне лейтенанта, с которым говорил Рен до... всего этого, — резкий взмах затянутой в перчатку руки очерчивает учиненный одаренным разгром.
Адъютант кивает и испаряется, техники исчезают так же бесшумно, уволакивая из-под ног свое громоздкое оборудование. Генерал со свистом выдыхает воздух сквозь плотно сжатые зубы и разворачивается на пятках. Под каблуками начищенных сапог мерзко хрустит битый пластик.
«Ненадолго же тебя хватило, Рен», — Хакс в два шага пересекает расстояние, отделяющее его от остова пульта, и осторожно касается гнутого металла. В полумраке видно плохо, но вот эта выемка явно от пальцев. Генерал медленно сжимает руку, повторяя жест магистра, и спрашивает себя, что именно так взбесило Рена. Невозможность получить данные? Но почему он сразу запросил центр, а не обратился к корабельному архиву? Ведь там наверняка были интересующие его копии. Или обратился, но не нашел всего нужного?
Пальцы скользят по развороченному пластиковому кожуху проекционного стола, выглядящему так, словно его что-то расплавило изнутри, цепляются за рваный край куска клонированной кожи, торчащего из остова скрученного в спираль операторского кресла, прослеживают глубокие царапины на дюрастали заклинившей противоударной двери.
Машинально сжимаются в кулак, которым генерал сейчас не отказался бы врезать магистру в челюсть. И плевать на последствия. Но выплеснуть агрессию некуда, а значит опять придется мучиться головной болью. Слишком часто за последнее время.
«И кто-то за это заплатит. Обязательно!»
— Сэр? — в проеме двери, которую пришлось вырезать, поскольку металл выгнуло и взломало, появляется силуэт адъютанта, причудливо подсвеченный контровым светом. За его спиной мнется кто-то еще, пока невидимый. — Я привел лейтенанта Митаку, генерал.
Хакс выходит из разгромленного центра в освещенный коридор и морщится — лампы светят слишком ярко.
— Вы на редкость везучи, лейтенант, — мрачно хмыкает генерал, разглядывая стоящего перед ним офицера.
Молодой человек выглядит несколько помятым — китель в пыли, волосы всколочены, на щеке ссадина, косо залепленная пластырем. В подрагивающей руке кружка с кофе, от которой отчетливо тянет запахом чего-то алкогольного. Не иначе как сердобольные коллеги постарались.
— В-вы думаете, сэр? — голос связиста звучит потеряно. А в глазах испуг и тень пережитого потрясения.
— Разумеется, — Хакс дает себе обещание в конце этого длинного дня тоже чего-нибудь выпить, но со льдом и из приличной посуды. Поскольку иначе он рискует уподобиться Рену и что-нибудь разбить. — Дважды попались магистру под горячую руку и выжили.
— Э... — лейтенант явно не знает куда себя девать. — Мне кажется, сэр, что он не хотел никого калечить.
Генерал скептически кривится. В добрые намерения рыцаря ему верится еще меньше, чем в гуманизм хаттов. Нет, блажь на Рена может найти любая, но обычно в процессе вымещения своей злости Кайло не имеет привычки заботиться о сохранности шкуры ближнего, предоставляя всем случайным свидетелям спасать себя самостоятельно. А тут он сначала вышвырнул операторов из зала, а потом разгромил помещение.
— А вот это я уже спрошу у самого Рена, — с легкой угрозой произносит Хакс, не замечая, как вздрагивает при этом Митака. — Что он хотел от вас?
— М-магистр хотел получить ответы на запросы в центр, всего запросов было шесть, но ни один не был отправлен, — лейтенант печально смотрит в чашку с остывающей ядерной кофейно-алкогольной смесью, внезапно остро жалея, что рыцарь не приложил его чуть сильнее и отсидеться в лазарете не получится. Впрочем, с командующего станется достать нужного человека и из открытого космоса. Не то что с больничной койки.
— И причиной того, что запросы не были отправлены был их слишком большой размер? — генерал давит на собеседника и взглядом и голосом, тон которого постепенно меняется от относительно ровного до откровенно враждебного.
— Нет, сэр, — лейтенант ежится, пытаясь стать меньше, и упорно отводит глаза, не желая встречаться взглядом с начальством. — Слишком большим был бы размер ответа. Каждый запрос касался всех разведывательных данных, полученных во всех подконтрольных нам секторах за последний месяц.
— Секторах? — изумление скрыть Хаксу не удается.
«Рен что, оперативный анализ собрался делать?!»
— Секторах, сэр, — соглашается Митака. — Но объем данных слишком велик, да и правила не позволяют передавать такое одним пакетом во избежание дешифровки.
Генерал на секунду закрывает глаза, пытаясь уложить в голове взбаламученные такой новостью мысли. Получается плохо, да и подозрения подобное поведение Кайло рождает самого паскудного толка.
— Через час я хочу видеть все запросы магистра, отосланные и отклоненные, и также ответы на них. С... ну, пусть будет неделя до потери «Старкиллера» и по сегодняшний день.
— Да, сэр, — получивший четкую задачу лейтенант заметно приободряется и даже стоять начинает ровнее.
— Свободны. Хотя нет, стойте, — желание потереть ноющий висок становится нестерпимым, но вместо этого Хакс лишь поправляет лацкан шинели. Ему последние дни все время холодно. От нервов или от недосыпания, пока неясно, но в любом случае неприятно. — Вас перевести обратно к снабженцам, лейтенант?
Митака смотрит на командующего с какой-то непонятной грустью.
— Спасибо, сэр, но не стоит. Вряд ли это что-то изменит.

«Фаталисты, хатт их задави, стоит один раз напугать, и бери тепленькими...» — раздражение летит впереди генерала, и хоть он не обладает Силой, но слухи о последней выходке Рена уже наверняка распространились по кораблю, и теперь все — от простого штурмовика до полковника службы безопасности, по возможности, избегают высокого начальства. И Хакса это полностью устраивает, поскольку сейчас даже любая мелочь, на которою он в обычной ситуации даже не обратил бы внимания, грозит прорвать плотину самоконтроля и выпустить на волю гнев, столь же разрушительный, как Сила одного неуравновешенного одаренного. А может и хуже.
Командующий останавливается у дверей лазарета на шестой палубе и делает несколько размеренных вдохов-выдохов. Перед встречей с основной своей сегодняшней проблемой надо хоть немного успокоиться. Потом снимает перчатку с правой руки и прижимает ладонь к замку. Возиться с ключом сейчас нет ни времени, ни желания.
Скудное освещение палаты, едва достигающее двадцати процентов от нормы, на секунду ослепляет генерала, машинально шагнувшего вперед, темнотой, кажущейся абсолютной. Но стоит закрыться двери, как вместе с полумраком на Хакса наваливается сухая жара, от которой волосы моментально прилипают к вискам, а плечи под шинелью покрываются пленкой пота.
«Какого..?» — генерал оборачивается к панели климат-контроля, намереваясь немедленно перевести ее в нормальный режим, но замирает, разглядев, что температура и так выставлена на минимум. Но жаркого марева вокруг это не отменяет. И, кажется, он знает, в чем причина.
«Рен».
Магистр лежит на койке, полностью сливаясь цветом с простынями, лишь спутанная масса волос выделяется чернотой на общем фоне. А экран рядом с пациентом показывает какие-то совсем фантастические цифры. По крайней мере, Хакс уверен, что с такой температурой и давлением люди в сознание не приходят. Да и обычно не выживают, если уж на то пошло.
— Рен, — глупо надеяться, но не молчать же. — Рен?
Темные ресницы вздрагивают и медленно поднимаются, открывая два провала в никуда на месте зрачков.
— Трупов много? — голос рыцаря едва слышен, но слова он выговаривает четко и на бред это не похоже. Хотя сама постановка вопроса сбивает генерала с толку.
— Нет, — послушно отвечает он на заданный вопрос. — Два перелома и десяток ушибов.
— Хорошо, — Рен закрывает глаза. — Хорошо...
Горячее марево над койкой дрожит, размывая контуры символов на мониторах. Дрожит и колеблется в такт едва различимому дыханию Кайло.
Хакс осторожно шагает назад, не рискуя поворачиваться к рыцарю спиной. Шагает, пока под пальцы не попадает пластина замка. И с огромным облегчением отрезает себя металлом двери от всей этой потусторонней мути.

ГЛАВА 16

— Я что-то делаю не так, — слова, которыми Рен встречает заглянувшего в лазарет генерала два дня спустя, мало похожи на приветствие. На извинение — тем более.
— Все вы не так делаете, — сухо замечает Хакс, бросая на койку рядом с магистром свою деку, тут же тонущую в скомканном одеяле. — Например, подставляетесь под гнев Верховного лидера и всех наших недоброжелателей. Или вам так хочется пообщаться в приватной обстановке с Ленцем? Он просто счастлив будет увидеть в пыточной нас обоих. И не в роли приглашенных экспертов, поверьте. Если вам нужен анализ ситуации в Ордене, обращайтесь в следующий раз ко мне, а не устраивайте самостоятельные... изыскания. И не пугайте людей, рапорт о психологическом состоянии экипажа можно читать как триллер. Только вот ловить ваших монстров почему-то приходится мне.
«И не спать ночами из-за чьей-то прихоти узнать об Ордене что-то новенькое. С другой стороны, лучше поздно, чем посмертно...»
На протяжении все этой возмущенной речи Рен молча сидит на кровати, поджав ноги, и крутит в пальцах золотистый куб голокрона. Магистр полностью одет, недостает только перчаток и шлема, который он, видимо, решил на борту корабля больше не носить. С другой стороны, повышенное внимание к его взбалмошному высочеству — его проблемы.
«Принцесса, как есть принцесса».
Вторая койка, на которую устало опускается генерал, выглядит непривычно голо — все, что можно было с нее забрать, от подушки до покрывала, Кайло утащил в свое «гнездо». Другим словом бардак, устроенный в своей временной постели магистром, командующий назвать не может. А то, что он думает о манере лезть в кровать обутым, в приличном обществе и вовсе вслух не произносят.
«Ох и баловали кого-то в детстве», — сумрачно отмечает для себя Хакс, и, не дождавшись на свои слова никакой реакции, продолжает:
— Рен, потрудитесь держать себя в руках и не привлекать внимание контрразведки Ордена. Это действительно может плохо для нас закончиться.
Взгляд Кайло направлен куда-то в стену, поверх плеча генерала. Упреки и советы рыцарь игнорирует в равной степени и это начинает раздражать командующего. Если уж магистр не обращает внимания на прямую и явную угрозу, то что говорить о неявных?
Рен вдруг едва слышно вздыхает, передергивая плечами и нахохливаясь, как исполинская птица. Растрепанный край накидки только усиливает сходство.
«Ну что опять не так, падальщик?»
— Но если получалось у сотен поколений, то почему не выходит у меня? — Кайло тих и безучастен, полностью на своей волне, в том таинственном «нигде и никак», куда он так явно начал проваливаться в последнее время. Хотя, может и раньше все было так, только шлем мешал это увидеть.
— Что у вас не получается? — Хакс повышает голос, надеясь разбить чужую сосредоточенность, банально докричаться до собеседника. И достигает цели, поскольку взгляд Рена приобретает осмысленность и впивается в лицо генерала так, словно магистр только что его заметил. Ощущения странные и неприятные — как нырок в ледяную воду с открытыми глазами.
— Медитация, — Кайло страдальчески морщится, продолжая безостановочно крутить разбрасывающий завораживающие блики кубик в пальцах. — Упражнение простое, но получается что-то не то. В определенный момент происходит откат, который я не могу контролировать. Это... злит.
Генерал закатывает глаза, разрывая зрительный контакт и с минуту изучает потолочный светильник, пытаясь сформулировать ответ так, чтобы он не звучал совсем уж оскорбительно.
Но Рен не дожидается комментария. То, что мечется внутри надо обязательно выпустить, высказаться, пусть невольный слушатель не поймет и трети, но может быть от проговаривания вслух будет хоть какая-то польза?
— Джедаи отбирали одаренных детей в возрасте от шести до восемнадцати месяцев, первые два года учили чувствовать Силу, потом переходили к полноценным тренировкам. Но они для медитаций использовали младенческие воспоминания, подменяя понятия — Сила должна была ощущаться как материнские объятия, что-то однозначно приятное и родное. Некая... точка сборки, — магистр смотрит на мельтешение безделушки, гипнотизируя сам себя. После чего устало заканчивает, — у меня ее нет.
— Чего нет? — недоумевает Хакс, прекрасно знающий, что Рен может извлечь из чужой памяти все, что там вообще когда-либо было, да и на свою не жаловался ни разу. — Младенческих воспоминаний? Вам что, колыбельных не пел никто, на руках не носил?
— Дройды, — Кайло опускает ресницы, пряча выражение глаз. Момент слишком неловкий, чтобы можно было показать свои истинные эмоции. Стать уязвимым. — Первые полтора года меня нянчили дройды. Они же пели, если монотонное гудение можно так назвать. Мать прятала меня. Долго, слишком долго.
«Боги галактики, как он раньше не рехнулся...»
— А потом? — генерал понимает всю бестактность вопроса, но не спросить не может.
— Потом я уже научился видеть истинные чувства, а не те, что взрослые стремятся показывать детям. Так что вспоминать нечего, — Рен снова кривится, осторожно потирая пальцами краешек шрама. — Правда, есть возможность использовать как точку сборки сильную эмоцию, испытанную в сознательном возрасте, не обязательно положительную, но значимую.
Хакс пожимает плечами, спрашивая себя, что он тут делает и почему ведет эту странную беседу с безумцем. Ответ прост — деваться некуда.
— Ну вот это у вас точно должно быть, — генерал уверен в том, что за последний месяц у них всех накопилось достаточно всякого рода памятных событий. Как со знаком плюс, так и минус. И у некоторых этот минус сейчас намертво вплавлен в кожу, а у некоторых — в репутацию.
— Должно, но пока ни одно из воспоминаний не дало нужного эффекта, — Кайло подпирает подбородок кулаком и принимается рассматривать сидящего напротив человека.
У магистра в голове явно зреет какая-то мысль, и эта мысль уже заранее не нравится командующему. И он оказывается прав, как всегда.
— А что было самым значимым для вас, генерал? — вкрадчиво спрашивает Рен, и от него отчетливо тянет холодом Силы.
— Выстрел «Старкиллера», — ровно отвечает Хакс, тщательно следя за голосом, чтобы не выдать своего отношения к попытке ментального воздействия. Осторожной, но непрошенной и тем неприятной. — Прекрасное зрелище.
— А с борта крейсера не впечатлило, — разочаровано резюмирует Кайло. Похоже, он ожидал какого-то другого ответа. Или имел в виду нечто иное.
— Могли и с земли полюбоваться, если бы соизволили, — ехидно замечает генерал, прикрывая веки. От недосыпа слегка мутит и кружится голова. — Или стоять за моей спиной было ниже вашего достоинства?
— Мне не слишком нравится сама идея мгновенного уничтожения нескольких населенных миров, — Рен произносит это совершенно будничным тоном, словно сказанное не противоречит самой идее Первого Ордена. — Подобное... довольно неприятно ощущается. Хотя я предполагал, что эффект будет намного сильнее. Не думаю, генерал, что вам бы понравилось, свались я в обморок в самый торжественный момент.
— Разрядили бы обстановку, — хмыкает Хакс, представляя себе подобную картинку.
Спать хочется все сильнее и он уже жалеет, что потратил столько времени на составление документа для магистра. С другой стороны, подобный жест доброй воли может несколько снизить имеющуюся в их профессиональных отношениях напряженность.
Рен глухо фыркает. И после минутной паузы вдруг то ли просит, то ли нет:
— А покажите мне, Хакс?
— Еще чего, — вяло возмущается командующий, успевший за это время задремать и даже увидеть кусок какого-то крайне мутного сна, связанного со сверкой документов.
«Ну что же вы упрямитесь?» — чужая мысль скользит по краю сознания ледяной сороконожкой. И заставляет рвануться вперед, с размаху впечатываясь в плотный кокон Силы.
Кайло выдает не звук, его выдает движение воздуха. И, распахнув глаза, Хакс видит Рена совсем близко. Магистр нависает над сидящим генералом, придавив коленом полу его шинели к койке и почти касаясь пальцами моментально взмокшего виска. Все усилия хоть как-то пошевелиться абсолютно бесполезны — Сила давит мягко, не перекрывая дыхание, но отчетливо, опутывая невидимой паутиной от горла до щиколоток.
— Расслабьтесь, генерал, — голос Рена падает до шепота, приобретая какие-то мурлыкающие интонации. Ни следа привычного в подобных случаях сарказма. — Это не будет больно, если вы не будете дергаться.
Хакс сдавленно шипит, не прекращая попыток вырваться, но тут ему ощутимо пережимает горло и он покорно опускает внутренние щиты, позволяя Кайло увидеть искомое до того, как он отключится от недостатка кислорода. И надеясь, что после этого рыцарь догадается убраться из его головы.
«Настырный ублюдок!» — отчетливо думает генерал и внезапно проваливается в воспоминание. Полное — со звуками, запахами и ощущениями, резкими и острыми, куда более сильными, чем они были тогда.
Приглушенный свет звезды, подарившей им энергию для сверхоружия, отражается в белом снегу, слепя широко раскрытые глаза, каждый вдох отдается в горле слабым ожогом холода, а собственная неуверенность и нервозность переплавляются в ледяную ярость, направленную на далеких врагов. Сейчас он абсолютно, слепо и истово верит в каждое свое слово, зажигая этой верой других. Инициируя процесс чудовищного геноцида, перед которым померкнет все, что творила Империя, померкнет во славу Первого Ордена, ее преемника и наследника.
И когда в момент выстрела в его зрачках отражается ревущая смерть, он ощущает экстаз, наслаждение столь острое, что оно тут же отзывается резкой болью глубоко внутри. Болью, ломающей кости и взрезающей кожу, сжигающей его самого. Оглушенный, он упускает контроль над памятью и дальнейшие события разматываются, словно шелковая лента, являя себя любопытствующему Рену во всей своей неприглядной красе.
Все его метания и страх во время атаки сил Сопротивления, осознание собственной уязвимости в момент, когда крестокрылы проходят над командным центром практически на расстоянии вытянутой руки, паника, вызванная известием о том, что ядро планеты теряет стабильность. Вся его некомпетентность и саморазрушительная злость как на ладони, приправленная острой ненавистью к Сноуку, Рену, Силе и роковому приказу.
Отчаянным рывком он выламывается из кошмара в реальность, пахнущую его собственной кровью, разрывает связь разумов, пробивающую виски резкой болью. Освобождается от оков ментальных, но не физических.
— Рен, — от бешенства голос срывается в сипение. — Я вам не портовая шлюха, чтобы так со мной обращаться!
Генералу безумно хочется отшвырнуть рыцаря в стену, сломать ему челюсть и вбить эту понимающую ухмылку в глотку вместе с зубами. Но он не может даже моргнуть, вынужденный смотреть, как Кайло берет его правую руку, поднимает на уровень лица, так, чтобы было получше видно, и издевательски медленно тянет манжет рукава вверх, одновременно сдвигая перчатку. Проводит кончиком пальца по красным следам ногтей на запястье и прижимает жилку, словно считая частящий сверх меры пульс.
— Ваш самоконтроль поражает, генерал, — язвит Рен, — вы даже не назвали меня никаким... обидным словом. И не перешли на «ты».
Насмешка дрожит в низком голосе предвкушением дальнейшего развлечения.
— Я вас ненавижу, — цедит Хакс, получивший, наконец, возможность нормально вдохнуть.
— Я знаю, — удовлетворенно отзывается магистр. — К несчастью, ваше чувство не взаимно, генерал. Спасибо, что потратили на меня свое драгоценное время.
«Спи», — короткий приказ гасит отчаянно сопротивляющееся сознание. А пятнадцать минут спустя, когда командующий приходит в себя, то обнаруживает, что его форма в полном порядке, а в безвольные пальцы кто-то вложил белоснежный платок.


Сообщение отредактировал Nefer-Ra - 2 Июнь 2016, 17:08

[Rutheniya]

Высокие отношения
Удержала себя от порыва вставить сюда слешную картинку с Реном и Хаксом, ну уж очень просится к их взаимоотношениям. Не конкретно здесь,а вообще.

Сегодня читала статью про то, почему Рен вырос со сдвигом по фазе. Все как раз и упиралось в первые годы жизни, отсутствие нормальной семьи, постоянное цапанье родителей, скорее всего при ребенке и хорошо, если не срывались на Бене, а потом вообще сослали к дяде. Ну и еще постоянное нервное перенапряжение Леи во время беременности, вот дитенок и вышел с таракашками в черепушке.
А деда там не боится, что остатки здравого смысла сдвинутся окончательно от умственного перенапряжения. Все таки лекции Кеноби не для ранимой детской психи, а ну как еще вены вскроет окружающим

Мне жалко бедного Митаку. Вот уж кто точно огреб ни за что. Опять. Ему бы чего покрепче, да побольше.

[Nefer-Ra]

Как говорила одна моя знакомая о своей работе "церебральный секс".
Ссылку на картинку можно и в личку
Лекции Кеноби предназначались четырехлеткам. У Рена мозгов все же несколько больше, хотя ему сам факт такого отношения весьма обиден.

Митаке нальют

[Nefer-Ra]

ГЛАВА 17

Избегать Рена оказывается до смешного легко. Рыцарь сам неплохо прячется, появляясь в основных коридорах лишь изредка и балуя своим вниманием очень узкий круг людей, включающий майора Ольста, его заместителя и Фазму.
Доклад которой Хакс выслушивает по дороге от жилых помещений к мастерским, куда капитан относит очередной фрагмент доспеха, разбитый в процессе тренировки. Рен каждый раз достает ее в самом конце схватки, ломая одну из пластин. К счастью, костей он пока Фазме не ломает, но та уверена, что это лишь дело времени, а поддаваться и подстраиваться капитану уже порядком надоело. Форму она вернула прежнюю, магистра изучила неплохо и жаждет реванша. Одна проблема — Сила, но, услышав такое заявление, генерал лишь тонко улыбается, обещая помочь. Надо только немного подождать.
Личную деку генералу возвращают вечером того же дня, в который состоялся их «разговор» с магистром. Впрочем, сам для себя Хакс ситуацию обозначает другим словом и очень хочет мести за очередное унижение.
Но два штурмовика, мнущиеся на пороге кабинета командующего, передают ему не только деку, но и витиеватые извинения Рена, составленные в лучших традициях Сената Республики, при этом беспомощно путаясь в сложных дипломатических оборотах.
И Хакс внезапно понимает, что это не более, чем еще одно утонченное издевательство. Желание запустить декой в стену или шлем одного из этих ведроголовых недоумков становится настолько сильным, что солдаты, учуявшие приближающуюся бурю, перестают мямлить и вылетают из кабинета, рысью уносясь в направлении карцера, поскольку Фазму они боятся куда меньше. А неделя в холодной камере явно лучше немедленного расстрела.
Очень вовремя, поскольку через минуту на датапад генерала приходит сообщение от Рена: «Благодарю за ваши выкладки, очень познавательно. Но у меня появились вопросы и хотелось бы их задать. Вам».
Хакс отмалчивается сутки, злясь и борясь с соблазном послать Рена к хаттам. Отмалчиваться дольше, ссылаясь на собственную занятость, генералу не позволяет негласный бюрократический этикет. И, в конце концов, отсылает ответное: «Спрашивайте».
А на следующее утро, когда он скучает на мостике у обзорного иллюминатора и безуспешно пытается проснуться без кофе, его внезапно накрывает тень от проносящегося рядом корабля. Стоящий за спиной командующего адъютант нервно ахает и роняет датапад, а вся дежурная смена инстинктивно пригибается за своими пультами. Судьбу «Исполнителя» тут помнят слишком хорошо, ведь у многих присутствующих там погибли близкие родственники. Судьбу «Старкиллера» слишком хорошо помнит сам генерал.
«Безответственный, эгоцентричный...», — тут у Хакса заканчиваются подходящие эпитеты и он лишь медленно выдыхает, проговаривая про себя самые грязные ругательства в адрес Кайло, которые только может вспомнить. Становится немного легче.
После чего разворачивается на каблуках, награждая тяжелым взглядом серого от переживаний адъютанта и приказывает закрыть бронепанели мостика, предназначенные для защиты остекления от внешних атак. И впредь закрывать их сразу же при получении любого запроса на вылет, поступающего от магистра рыцарей Рен. Вне зависимости тот того, берет он истребитель или свой «Бегущий за тенью». Личного шаттла это нововведение не касается исключительно потому, что там за штурвалом сидят куда более здравомыслящие, чем один неуравновешенный рыцарь, люди.
После чего генерал требует вывести картинку с внешних камер на его личный монитор и немедленно установить связь с майором Ольстом. Но вместо вразумительного доклада слышит лишь азартные вопли, с которыми два лучших пилота «Финализатора» гонят яхту магистра, отчаянно прижимающуюся к броне крейсера. А сам Рен, внезапно врезающийся в разговор, сухо замечает: «Хакс, мы заняты», и резко выкручивает бочку вокруг блока сенсоров, снося один из них острым крылом «Бегущего». Генералу кажется, что скрип его зубов слышен на весь мостик. Капитан Менц беззвучно матерится и закрывает лицо рукой.
Ситуация продолжает накаляться.

Следующие две недели заполнены в расписании Хакса до предела и даже немного больше, поскольку возвращаются почти все отосланные на поиски подходящих планет дальние разведчики — как автоматические, так и пилотируемые.
Командующий ежедневно проводит совещания с полковником Конне и его людьми, разбирая полученные в процессе разведки результаты, а вечерами изводит навигаторов, завершивших пересчет координат и теперь занимающихся ручной проверкой спорных мест.
Ему нужны новые перспективные маршруты, и немедленно, поскольку все известные уже пройдены дважды, включая те, которыми пользуются лишь в крайних случаях. Пропихивать такими путями целый флот — самоубийство, использовать их для рейдерских атак силами малых кораблей — возможность, стоящая рассмотрения.
Поиск планет продвигается со скрипом, поскольку из восемнадцати необитаемых миров, обнаруженных с начала экспедиции, условно-пригодными можно считать шесть, а реально подходящими только два. Но после доклада Сноуку внезапно оказывается, что ищут они не то и не там, слишком медленно и плохо.
И Хакс срывается на попавшемся ему под руку лейтенанте из разведчиков, со всей возможной для нынешнего душевного состояния вежливостью вываливая на несчастного свое раздражение результатами работы «картографов». Офицер краснеет, бледнеет и даже пытается возражать, но потом покорно затыкается и лишь кивает на самых агрессивных пассажах в свой адрес.
Подчиненные провожают кипящего гневом генерала вопросительными взглядами. Но пока молчат.
Поэтому очередной доклад о моральном состоянии экипажа Хакс спускает в утилизатор не читая, поскольку то, что там пишут о нем самом и, тем более, о Кайло, отличившемся недавно тараном подфюзеляжной турели с последующей ловлей Силой шарахнувшегося в сторону ДИ-истребителя, он знать категорически не желает. И предпочел бы скорее запихнуть Рена в любой из кораблей-разведчиков, отправив тот далеко и, желательно, надолго.
Но увы, и за пять минут до полуночи приходит уже ставший привычным очередной геополитический вопрос от Кайло, а задерганный до потери соображения генерал вместо ответа отсылает Рена в сторону аналитической службы и архивов Корусканта, где точно есть все, что магистру нужно, и даже больше, поскольку торгуют информацией там уже тридцать лет, и добывать ее под заказ и за соответствующую плату тоже умеют. А его личное время сегодня занято более важными вещами и тоже должно оплачиваться хотя бы словесной благодарностью.
На этот выпад магистр не реагирует никак, а Хакс уже через минуту начинает жалеть, что не сдержался. Но продолжать эти непонятные поиски скрытого смысла в действиях руководства Ордена последних лет, с одновременными попытками понять логику Кайло, которому почему-то это все вдруг стало интересно, нет уже ни сил, ни желания.
До катастрофы полтора шага, и командующий совсем не уверен, что они будут на совести магистра рыцарей Рен.

Первая картинка-карикатура появляется через день. Она приходит в общей обеденной рассылке для старших офицеров и со скоростью пожара разлетается среди всех остальных. При виде ее генерал сначала давится кофе, а, прокашлявшись, начинает смеяться, пользуясь тем, что сидит в своем кабинете в полном одиночестве.
На рисунке изображена взъерошенная и довольно-таки облезлая птица-падальщик с Джакку, укутанная в безошибочно узнаваемую накидку, играющая с оторванной боковой панелью ДИ-истребителя. Причем нарисована не взрослая особь, а подросший птенец. Чтобы в этом удостовериться, командующий не ленится прочесть статью о фауне планеты-помойки, запросив ее в информатории. Найти отправителя картинки службе безопасности не удается, но Хакс почти уверен в том, что знает автора рисунка.
Вторая карикатура, с Реном-падальщиком, сидящим на собственном разбитом шлеме, появляется двое суток спустя, на сей раз в рассылке для летного состава. Все остальные получают ее в течение часа. Но, как ни странно, сам магистр все еще не в курсе, о чем сообщает генералу заметно приободрившаяся Фазма, которая во власти внезапного душевного порыва обещает приготовить автору рисунка что-то вкусное. По возможности до того, как этого нахала упекут в карцер или лазарет, в зависимости от того, кто изловит его первым.
Генерал не знает, чему ему стоит удивиться больше — кулинарным талантам капитана штурмовиков или несколько истеричному веселью экипажа. Которое, по его скромному мнению, может очень плохо закончиться.
Третью карикатуру Рен находит сам, зацепившись случайным взглядом за картинку на экране датапада в руках девушки-связиста, которую едва не сшибает с ног, проносясь куда-то по своим загадочным делам. Не успевает хозяйка устройства испуганно ойкнуть, как магистр впечатывает датапад в стенку и с чувством размазывает осколки по смятой металлической панели.
В лицо ему при этом не рискует смотреть никто, поскольку нынешний рисунок вполне можно счесть оскорбительным, ведь там изображен падальщик, выглядывающий из стилизованного человеческого черепа, слишком для него большого.
На пороге генеральского кабинета Рен возникает абсолютно бесшумно, но искрящееся раздражение опережает его, выдавая с головой, поэтому старший навигатор Ойги прерывает свой доклад командующему извинениями и аккуратно выскальзывает в дверь, поднырнув под локтем магистра. Тот даже и не думает подвинуться.
— Рен, — констатирует Хакс очевидное. — Вы решили выйти в люди?
Сарказм плохо удается генералу, поскольку на столе под его ладонью лежит маленький листок, белый край которого предательски выглядывает из-под пальцев. И Кайло его наверняка видит.
— Решил, — холодно соглашается рыцарь, — поскольку заметил как изменилось отношение экипажа к моей скромной персоне. Не помню, чтобы я хотел казаться смешным, Хакс. Поэтому потрудитесь сообщить мне имя автора этого... рисунка.
Генерал вздергивает бровь в притворном изумлении.
— Вы заметили только один рисунок? — уточняет он, всеми силами пытаясь сдержать неуместный сейчас смешок. Разумеется, он помнит, что у птицы-падальщика шея довольно длинная, но не настолько же. Впрочем, вечная погруженность в себя в данном случае сыграла с магистром особенно злую шутку.
— Два, если считать тот, который вы так неумело прячете, — припечатывает Рен, Силой выдергивая листок из-под пальцев командующего.
От взгляда на картинку Кайло заметно перекашивает, поскольку обнаружить там неопрятный сверток накидки, из которой торчит с одной стороны внушительный клюв, а с другой — облезлый хвост, он явно не ожидает. Мало того, в этот раз рисунок снабжен надписью: «Никого не вижу, никого не слышу, никому ничего не скажу».
— Кто автор, Хакс? — глухо выговаривает он, а предметы на столе генерала начинают мелко подрагивать, воздух уплотняется и по помещению начинает гулять едва ощутимый холодный сквозняк.
— Хотите разгромить мой кабинет? — интересуется командующий, откидываясь на спинку кресла и сверля магистра злым взглядом. — Или, может, меня придушить в очередном припадке?
Рен вздрагивает, беря свою Силу под контроль. Теперь она уже не разливается, словно вода, а стягивается в одну точку, готовясь к удару.
— У меня не бывает припадков, — чеканит он, — все вспышки гнева происходят осознанно.
Хакс удивленно моргает, вспоминая длинный перечень всего, что было разбито, расколото и изрезано световым мечом на «Старкиллере», и с ноткой разочарования думает о том, что счет за причиненный ущерб можно было выставлять рыцарю со спокойной совестью, раз уж он все этот творил в здравом уме и трезвой памяти. Но кто же тогда знал...
— Объяснитесь, — требует генерал. И ему действительно очень хочется услышать, что магистр скажет нового о своем поведении. Вряд ли стоит ждать оправданий, но все может быть.
Рен раздраженно дергает плечом.
— Вам что ценнее — люди или оборудование? Люди, полагаю. Учить долго, терять обидно, — рыцарь кладет руки на пояс и делает шаг вперед, склоняясь к оппоненту через столешницу. — Даже если они идиоты, верно?
— Да, — осторожно отвечает командующий, не меняя позы, — но почему вы считаете возможным направлять свою агрессию вовне, вместо того, чтобы научиться ее сдерживать?
Магистр вздергивает уголки губ в пародии на улыбку и, понизив голос, отвечает:
— По той же причине, по какой вы загоняете ее внутрь, генерал. Слишком много эмоций для одного человека, вот и все.
Несколько томительных секунд они играют в гляделки. Рен лениво, зная, что в любой момент может передавить соперника, Хакс зло, поскольку Кайло в очередной раз удалось задеть его за живое.
— Автор рисунков, Хакс, — обманчиво мягко просит магистр не отводя взгляда. — Это ведь ваш старший навигатор, Ойги, да?
Генерал с заметным усилием кивает и едва слышно произносит:
— Если вы хоть что-то с ней сделаете, физически или ментально, то это будет ваша последняя в жизни глупость. И даже Верховный лидер не спасет вашу дурную голову.
— Пугаете? — откровенно веселится Рен.
— Нисколько, просто сообщаю, — тон голоса командующего ровный и безразличный настолько, что Кайло начинает подозревать подвох. Но одаренному глупо бояться мести человека, которого он уже успел изучить досконально. И над которым он имеет власть не только потому, что владеет Силой.
— Кто она вам, любовница? — магистр педантично скручивает рисунок в трубочку и прячет в рукав.
— В первую очередь, подруга детства. Во вторую — лучший навигатор флота, в третью — все остальное, которое вас не касается, Рен, — сухо произносит Хакс, провожая рисунок взглядом. — Удовлетворили любопытство?
— Не совсем, — криво ухмыляется Кайло. — Но, как вы понимаете, мое от меня не убежит.
— Не сомневаюсь, — генерал указывает магистру на открытую дверь. Держать лицо становится все труднее, особенно в свете того, что его состояние совершенно очевидно для одаренного.
Рыцарь отвешивает Хаксу издевательский поклон и покидает кабинет, театрально хлестнув по дверному проему полой одеяния.
«На шлейф не наступи, позер!», — генерал сжимает виски пальцами и с тоской думает о том дне, когда все это дойдет до заинтересованных лиц в руководстве Ордена. А ведь дойдет обязательно...

ГЛАВА 18

Рену даже не нужно искать свою жертву, она находит его сама. Короткое сообщение на комлинк, начитанное синтетическим голосом, приходит практически сразу после того, как он переступает порог генеральского кабинета.
От цели магистра отделяют всего два коридора и несколько минут быстрым шагом.
«Не все шутки одинаково полезны, пора бы об этом напомнить... некоторым», — беззвучно хмыкает Рен, входя в небольшой конференц-зал на третьей жилой палубе. И упирается взглядом в парящую над проектором карту галактики. Его карту, на которой уже нет никаких пробелов.
«Оригинальный способ просить прощения», — Кайло удивленно моргает, разглядывая знакомые созвездия, сбивается с мысли и переводит взгляд на ожидающую его Ойги. Старший навигатор стоит у края стола, небрежно опираясь рукой на спинку одного из кресел, и смотрит на рыцаря с веселым интересом.
«Интерес, почему именно интерес, а не страх?» — это кажется важным, а осознание того, что именно ее вежливый исследовательский интерес он ощущает практически с момента возвращения на борт флагмана после гибели «Старкиллера», озадачивает. До этого времени подобную эмоцию в свой адрес Рен чувствовал лишь со стороны Верховного лидера.
Но Сноук одаренный, а эта глупая женщина — нет. Ни малейшего намека даже на эмпатию. Сознание холодное и рассудочное. Одно из самых упорядоченных среди тех, которых Кайло приходилось касаться. И это неожиданно вызывает любопытство, поскольку даже самые спокойные с виду люди обычно скрывают что-то внутри. Собственную неуверенность, страхи, сомнения, постыдные факты биографии, в конце концов.
Ойги совершенно не реагирует на аккуратное прикосновение Силы. Или не чувствует, хотя тот же Хакс моментально напрягается, стоит появиться хоть намеку на ментальное сканирование, или игнорирует осознанно. Тоже необычно.
— Что это такое? — интересуется Рен, в два шага пересекая разделяющее их расстояние и нависая на навигатором. Скрученный в трубочку листок смотрит в грудь Эрны, как дуло бластера.
— Картинка для вас, — улыбается она едва заметно, но улыбается. И эта тень улыбки мгновенно ломает весь самоконтроль рыцаря.
— И когда она появится в какой-нибудь рассылке? — вкрадчиво спрашивает Кайло, позволяя Ойги забрать рисунок и развернуть его.
— Никогда, — старший навигатор чуть сдвигается назад, опираясь бедром на край столешницы, чем немного увеличивает расстояние между ними. — Разве что сами решите поделиться. Он предназначался именно вам. И да, я знала, что вы заберете его у Рутгера.
Рен смотрит на Ойги фирменным тяжелым взглядом, перебирая варианты дальнейших действий.
— Рутгер, значит, — медленно произносит он. Быстро же она решила перейти к намекам.
Эрна чуть пожимает плечами. Ее, кажется, нисколько не смущает скрытая в этих словах угроза.
— Было бы странно звать по фамилии человека, которого знаешь больше тридцати лет, вы не находите, магистр?
— Я многое не нахожу странным, — лениво парирует Кайло, пытаясь понять, сколько же лет самой Ойги. Если Хаксу тридцать четыре, то... И только сейчас, присмотревшись, он замечает седину в пепельных волосах стоящей перед ним женщины. Не самый надежный способ определять возраст, но досье под рукой нет, и Рен жалеет, что не догадался его прочесть раньше.
— Я старше генерала на три года, — подсказывает навигатор, легко расшифровывая причину его недоумения и снова даря тень улыбки, на сей раз ироничной. — Надеюсь, вы не считаете предосудительной такую разницу в возрасте?
Рен вскипает моментально, но усилием воли сдерживает растущую злость. Его так старательно уводят от темы, одновременно намекая на молодость и несостоятельность, что это попросту бесит. И вызывает определенные подозрения. Но Кайло привычно затыкает тревожный звоночек, к игре с отвлечением внимания он вернется позже. И вестись она будет по его правилам.
— Не думаю, что это важно, — рыцарь кивает на карту, которая так и висит над столом. — В отличие от наших общих дел.
Потом произносит намного тише, и голос едва заметно вибрирует от сдерживаемых эмоций, обещая возможность скорой и жестокой расправы:
— Но, если вы думаете, что я прощу вам... вашу шутку с рисунками, то глубоко ошибаетесь.
— Это была не шутка, — отмечает Ойги спокойно, — скорее эксперимент и попытка разрядить напряжение экипажа. Успешная, к счастью.
— Вас зачислили в штат на должность психолога? — с отчетливой ноткой сарказма интересуется Рен, неосознанно сжимая правую руку в кулак. Раздражение поддается контролю с трудом, но пока поддается. Хотя Сила уже буквально льнет к пальцам, призывая превратить ее в жесткий ошейник, незримой удавкой стягивающий чужое горло.
— Нет, но я, как глава штурманской службы, имею возможность читать рапорты о моральном состоянии экипажа. И оно за последний месяц значительно ухудшилось, — Эрна упирается ладонями в столешницу и чуть подается вперед, глядя на собеседника снизу вверх. — А я не хочу, чтобы в случае полноценного столкновения с противником кто-то из дежурной смены впал в истерику прямо на мостике. С нашим экипажем теоретиков чревато последствиями, знаете ли.
— Теоретиков? — в таком ключе Рен об этом не думал, всегда считая крейсер лишь средством доставки себя к месту событий. В тех немногих случаях, когда возникала необходимость стрелять, с этим вопросом разбирался Хакс.
— Разумеется. Реальный боевой опыт есть у пилотов, части штурмовиков, — Ойги дергает уголком губ, — ну и у вас, магистр.
Рыцарь в ответ молчит, пытаясь понять, похвала это была или оскорбление, но эмоция, окрашивающая слова, слишком слабая, а ломать чужое сознание он пока не спешит. Но про себя отмечает, что генерала старший навигатор не упомянула, а значит, в курсе его умений. Красивые симуляции, которые так любит Хакс, редко имеют хоть что-то общее с действительностью. А даже самый простой и надежный план имеет свойство ломаться, как показал пример «Старкиллера».
— Мне ваше утверждение должно польстить? — ровно интересуется Рен, разглядывая невозмутимое лицо Эрны. Совершенно обычное, с правильными чертами, не красивое и не уродливое. Пресное, но ровно до того момента, пока она не смотрит кому-то в глаза. Именно тогда оказывается, что под маской обыденности спрятано что-то еще. И это что-то рыцарь собирается вытащить на свет и внимательнейшим образом изучить.
— Не знаю, — просто отвечает навигатор. — Слухи о вас ходят разные, но никто не ставит под сомнение ваш талант читать чужое сознание. И это единственное, что сейчас важно.
Рен вздергивает бровь, приглашая Ойги продолжать.
— Мы завершили пересчет и проверку координат. Проверили часть имеющихся гиперпространственных маршрутов и можем с уверенностью утверждать, что они раньше нам не были известны, — Эрна переводит дыхание, — а, значит, нам надо найти остальные, поскольку это нужно не только Верховному лидеру лично, но и Ордену в целом.
Магистр кивает, размышляя о том, сколь многие разграничивают в своем сознании Сноука и Орден. Для самого Кайло это всегда было единым целым — Орден в его понимании лишь инструмент по достижению целей Верховного лидера. И уверен рыцарь именно в своей правоте. Впрочем, чужие заблуждения не его забота, по крайней мере, сейчас.
— Для поиска нам понадобятся ваши таланты к Силе и мое умение навигатора, — Ойги хмурится, устраиваясь на краю столешницы поудобнее и бессознательно постукивая себя пальцем по острому подбородку. — К сожалению, я плохо представляю себе, как мы будем это делать, поскольку вести в этом тандеме вынуждена буду я.
— Почему вы так в этом уверены? — Рен складывает руки на груди, создавая в Силе эффект холодного сквозняка. Но все старания пропадают зря, поскольку Эрна не обращает на это ни малейшего внимания.
— Потому что я лучший навигатор не только на флагмане, но и во всем флоте, — без тени тщеславия отвечает она. — Я могу думать над поставленной задачей в стрессовых условиях. Сутками, если понадобится. Но обычно я работаю с командой и взаимодействие у нас отлажено...
Внезапная догадка вспыхивает в сосредоточенном взгляде серых глаз Ойги.
— Парное взаимодействие, — повторяет она задумчиво, рассматривая рыцаря. Словно примеряя на стоящего перед ней одаренного свои идеи. — Что же у нас есть такого, эмоционально окрашенного?
Рен чуть пожимает плечами, с интересом ожидая, куда выведет кривая чужих размышлений. Сам он бы просто воспользовался мозгом навигатора, как машиной, но пока что-то подсказывало ошибочность этого решения. А раз так, то лучше подождать других вариантов.
— Танец предлагать глупо, это просто будет неудобно нам обоим, — Ойги скептически кривится, — поединок — тем более, остается самое простое — секс.
Кайло несколько секунд ошарашено молчит, после чего с удивившим его самого презрением выговаривает:
— Боюсь, вы не в моем вкусе.
Ойги ловит взгляд рыцаря, без труда угадывая спрятанное под показной невозмутимостью смятение, и улыбается:
— А я предпочитаю светлоглазых блондинов, вот беда. Но иллюзии должно быть достаточно, не так ли? — Эрна вдруг становится пугающе серьезной. Собирается, как перед прыжком в воду. — Вы ведь разбираетесь в пытках и можете заставить другого человека испытывать чужие ощущения?
Внимательный взгляд навигатора становится ощутимо неприятным, снова заставляя против воли вспомнить Сноука. Верховный лидер тоже любит сомневаться в своем ученике.
— Допустим, — Рен все еще не понимает, куда движется разговор, но направление ему уже не нравится. Предложение Ойги логичное, даже слишком, но сама идея вызывает отторжение, поскольку требует не просто создания иллюзии, но и добавления в нее достаточно личных воспоминаний.
— Ну тогда начнем с чего-то простого, а там посмотрим, получается что-то или нет, — если Эрну что-то и смущает, то заметить это не удается. Она так же сосредоточена, как и раньше, только сейчас к обычному набору прибавлено азартное предвкушение.
И Рен снова поражается тому, насколько цельным может быть чужое сознание.
«Ни сомнений в принятом решении, ни страха перед последствиями. Самоуверенность, как у линкора», — неожиданное пришедшее на ум сравнение веселит рыцаря, позволяя немного успокоиться. Копание в мозгах требует собранности и четкого понимания цели.
— И что же вам для этого понадобится? — с легким сарказмом интересуется Кайло.
— Ваша рука. Насколько я знаю, тактильный контакт улучшает... качество взаимодействия. — Ойги смотрит на него, чуть запрокинув голову и протягивая свою ладонь. Но тут же удивленно вздергивает бровь в ответ на коснувшуюся пальцев черную кожу.
«Взаимодействие?» — магистр перекатывает слово на языке, из-под опущенных ресниц изучая Эрну. В лицо смотреть смысла нет, а вот руки у нее красивые, с длинными пальцами и аккуратными короткими ногтями. Кисти несколько крупноваты для женщины ее роста, но так даже лучше, неудобно, когда чужая ладонь по размеру едва достигает половины твоей собственной.
«Как у Рэй», — Рен вдруг понимает, что обе женщины практически одного роста, но насколько же они при этом отличаются...
— Без перчатки, — уточняет Ойги, демонстративно дергая задумавшегося рыцаря за мизинец.
— Вам нужно, вы и снимайте, — Рен считает свое предложение забавным.
К несчастью, похоже, только он, поскольку Эрна без малейших сомнений охватывает его запястье двумя руками и тщательно ощупывает манжет в поисках скрытой застежки. Находит, и уже через минуту с видом победительницы тянет перчатку вниз, освобождая ладонь. Сплетает его пальцы со своими, и, глубоко вздохнув, закрывает глаза.
«Попалась», — тень удовлетворения растворяется в привычном покалывании Силы в кончиках пальцев. Теперь ситуация полностью под контролем рыцаря, ведь с обычными людьми у него еще никогда не было неудач. Все действия давно уже доведены до автоматизма, пусть в этот раз требуется проявить чуть больше осторожности, вскрывая, а не взламывая разум так, чтобы можно было потом собрать обратно без потерь. Почти без потерь.
Чужое сознание раскрывается медленно: сначала смутными образам недавних событий, потом ворохом привычных проблем, недодуманных мыслей и смазанных впечатлений, но, наконец, Ойги понимает, что нужно делать, и поддается в ответ на чужое давление.
Поддается с тенью другой эмоции, эхом прерванного вздоха и призрачного сжатия пальцев в чужих волосах. Сама ломает разделяющую их тонкую корочку льда самоконтроля, принимая в себя весь поток Силы, пронизывающий тело от макушки до пяток.
И возвращая удар обратно, зеркалом отражая солнечный луч.
«Что за...» — Рен успевает лишь вспомнить холодный омут, с которым он имел несчастье познакомиться на «Старкиллере», и задерживает дыхание, пытаясь удержать стон боли.
Память Эрны обрушивается на него вся и сразу, чудовищно яркая и отчетливая, наполненная деталями, вкусами, запахами. Ослепляющая, оглушающая, обжигающая кожу прикосновениями, она тащит его водоворотом событий куда-то на самое дно, туда, где упорядоченная структура живого мира сжимается в точку, проваливаясь по другую сторону бытия. Становясь чем-то новым, чем-то, пропитанным странной тоской, ожиданием несбыточного, опасного и желанного.

Видения кружатся медленно, словно медузы в толще холодной воды. Кружатся, жаля и раня, заставляя возвращаться в тот каждый проклятый раз, когда Рен ради собственного развлечения примерял чужую боль, прикладывал к себе тень агонии, прикидывая как будет смотреться этот новый фрагмент среди осколков его собственной души. И сейчас все эти тени буквально рвут его на части, обломками разбитого зеркала впиваются в мышцы, заставляя кричать без звука от переполняющих сознание ощущений. Чужих и до тошноты чуждых. Но практически неотделимых теперь от него самого.
Острые лопатки, айсбергами выступающие в безупречной сетке плетения кроваво-красного шнура, тонкие симметричные порезы на холодной мертвой коже, нежное кружево ресниц над слепо смотрящими в смерть глазами, созвездие темных кровоподтеков, составленное со знанием и умением, сбитые костяшки тонких пальцев, сложенных в умоляющем жесте. Спутанные пряди волос, гармонично дополняющие остроту обнаженных ключиц с четкими следами укусов, ощущение горячих, чудовищно горячих пальцев, исследующих лицо. Невесомо оглаживающих брови, касающихся переносицы, обводящих выступающие части скул, соскальзывающих по щекам к уголкам губ. И плавно перемещающихся на горло, опутанное черным шелком длинной ленты.
Дыхание перехватывает, картинка меркнет по краям, рассыпаясь облаком сиреневых искр. Остается лишь биение затухающего пульса, каждый удар которого отдается болью в висках. Болью, нарастающей, как шум прибоя, и вдруг взрывающейся ревом урагана.
Сквозь марево гаснущего, умирающего не во сне, а наяву, сознания всплывает образ человека, протягивающего руку и цепко хватающего его безвольную ладонь. И Рен идет за этим незнакомцем по краю ничто и нигде, спотыкаясь и оскальзываясь, снедаемый паническим страхом взглянуть вниз и увидеть под ногами не мокрый песок, а полуразложившиеся тела.
Где-то в глубине себя понимая, что ведут не его, а Эрну, и ничего этого никогда не было, была лишь пугающая картинка, но иллюзия слишком сильна, он увяз в ней с головой, а собственное я все больше размывается, принимая в себя окружающий кошмар, абсолютную неподвижность наполняющих пустоту теней. Красивых и мертвых, идеальных в своей завершенности.
«Контроль, вот что важно», — произносит владелец этого странного, пропитанного эстетикой умирания места.
«Контроль, необходимое и достаточное условие победы».

Рен со всхлипом втягивает воздух, свободной рукой дергая ворот до хруста лопнувшей застежки, и падает колени, ощущая холодный металл даже сквозь все слои одежды. Боль удара, реальная, не фантомная, помогает ему очнуться, вырваться из почти захлопнувшейся ловушки, пусть и обдирая шкуру до костей, но вырваться. С минуту он просто дышит, рвано, сипло, давясь безвкусным воздухом, словно пытаясь изгнать преследующий его аромат увядающих цветов. И только потом открывает глаза.
Ойги сидит рядом с ним, вцепившись в его занемевшие пальцы своими, абсолютно ледяными. Сидит с открытыми глазами, но взгляд рассеянный, пустой. Она все еще там, в омуте собственной памяти. Равнодушная и отстраненная как одно из тех мертвых тел.
«Интерес, исследовательский интерес, будь он трижды проклят!»
— Кто... — голос срывается, но Рен упорно повторяет вопрос, — кто тот человек из видения? Скажи мне, ну?!
Он готов давить Силой, давить сколько понадобится, но Эрна медленно кивает, вздергивая уголки губ в безжизненной улыбке:
— Ларри, — ресницы падают вниз, одним движением сметая пустоту взгляда. Зрачки сужаются в точку, открывая потемневшие, как предгрозовая туча, радужки, — Лоренц Ленц. Глава контрразведки Ордена. Не знаю, знакомы ли вы лично...
Кайло ощущает, как предчувствие неприятностей связывает желудок ледяным узлом. Внутренний тревожный звонок превращается в аварийный ревун, а боль ввинчивается в виски с новой силой.
— И кто он вам? — спрашивает рыцарь, разжимая пальцы. Его колотит и мутит, пробивая неконтролируемой дрожью. Тиски искусной ловушки, спавшей в чужом сознании, разжимаются, оставляя в его собственном разуме раны и обломанные шипы.
«Откуда у вас эта дрянь в голове, Эрна? И, главное, зачем?!»
Ойги с легкой гримасой встряхивает рукой, пытаясь избавиться от ползущих по коже холодных мурашек. И отвечает совершенно равнодушно, словно последних двух минут попросту не было.
— Муж.


Сообщение отредактировал Nefer-Ra - 2 Июнь 2016, 17:09

[Rutheniya]

В Качестве напоминания об этом форуме Нефер-ра, ау, а где здесь обновления?!!!

[Nefer-Ra]

ГЛАВА 19

«Знакомы ли вы лично?» — дурацкий вопрос, ведь именно этого невзрачного офицера он когда-то просто сбил с ног Силой, отшвырнув с дороги, словно детскую игрушку. Да, тогда он был взбешен и хорошо, что обошлось без трупов, но вряд ли Ленц за семь лет забыл свое унижение. А сам Рен только сейчас, увидев эту снулую рыбину в памяти Ойги, смог соотнести имя и человека.
«Контроль...» — да уж, тот, кто занимает столь высокий пост, и, как Хакс, является генералом, явно знает толк в управлении своей и не только своей жизнью. Могла ли эта мерзость в голове Эрны быть ловушкой лично на него, Кайло, или предназначалась для любого одаренного, оказавшегося столь беспечным, чтобы без подготовки ломиться в чужую память?
«Могла, но в Ордене читать сознание умеют Сноук, я и, на самом примитивном уровне, еще двое из рыцарей Рен» — магистр бредет по коридору, бездумно скользя ладонью по металлическим панелям обшивки. Пальцы цепляются за все неровности, но Кайло не обращает на это внимания. Царапины — ерунда, оставаться в сознании намного важнее.
«На кого же тогда работает Ленц? На себя? На кого-то из врагов Верховного лидера? Республику... хотя нет, это абсурдно. И что тогда творится в его собственной голове, ведь он обязан регулярно лично отчитываться Сноуку, а такое вылезет при любом ментальном сканировании... Больно, что ж так больно думать, да и дышать тоже...»
Сила тянется за рыцарем обрывками паутины, серая и безжизненная, слепая. Но этого достаточно, чтобы не встретить никого по дороге. Сам Рен кажется себе блеклой тенью себя прежнего, а эта иллюзия не только опасна, но и близка к правде.
В себя он приходит, лишь сползая по створке захлопнувшейся двери собственной каюты. Поднять руку и заблокировать замок уже не хватает ни Силы, ни сил.
С минуту рыцарь бессмысленно смотрит перед собой, борясь с чужой болью, намертво въевшейся под кожу и, не выдержав, все же впивается пальцами в виски.
В голове словно взрывается сверхновая, все звуки и запахи усиливаются до предела, свет режет глаза до слез. Которые почему-то имеют вкус крови. Кайло проводит рукой по лицу, с вялым удивлением отмечая, как исцарапанные пальцы густо окрашиваются алым.
«Откуда обычный человек знает эту технику?» — магистру хочется выть от бессилия и кататься по полу, пытаясь вылезти из собственной кожи. Он только слышал о возможности постановки щитов-ловушек в сознании, но что с ними делать — представляет крайне смутно, обрывочного описания в одном из старинных трактатов Люка явно недостаточно. А Сноук никогда о подобном даже не заикался.
«Возможно потому, что использовал сам, на мне», — тошнота подкатывает к горлу ледяным комком, сбивая дыхание, роняя Кайло на пол в безуспешной попытке облегчить мучения прикосновением к холодному металлу.
«Холод», — Рен с трудом поднимается на четвереньки и упрямо ползет к цели, не обращая внимания на расплывающуюся по краям картинку. Ползет, как кажется, годы, путаясь в широких полах одежды и едва слышно поскуливая то ли от затапливающей сознание боли, то ли от жалости к себе.
И лишь поток ледяной воды, обрушивающийся на голову, возвращает времени его обычную скорость, придает окружающим предметам четкость, а ощущениям ясность.
Магистра колотит, но это не стоящие внимания мелочи, как и липнущая к телу промокшая одежда. Времени слишком мало, чтобы тратить его на ерунду.
Сейчас нужно сосредоточиться и вспомнить все, что он знает о щитах-ловушках.
«Надеюсь, тварь, придумавшая их, растворилась в Силе без следа...»
Медитация в подобной ситуации — решение сомнительное, но возможный последующий срыв беспокоит Рена в последнюю очередь. До него еще дожить надо, а это сейчас под вопросом.
«Крючков» в сознании Эрны было не один и не два, а много больше. И он так глупо попался на все сразу.
«Ну почему я такой дурак, а?», — ледяная вода струйками льется за шиворот, и Кайло стягивает накидку, бросая ее рядом с собой. Теперь бы еще остальное снять и будет совсем хорошо. Жаль, сил не хватит.
Магистр сворачивается калачиком, утыкаясь лбом в колени.
«Думай, думай быстрее, крючки надо хотя бы нащупать... А еще догадаться — как?»
Техника щитов-ловушек, если он ничего не перепутал, является, с одной стороны, оружием последнего удара, позволяющим в случае критической ситуации прихватить вздумавшего применить Пытку Разума с собой, с другой — может сделать агрессора более уязвимым в будущем, насильно привив определенные воспоминания или привычки.
Проблема заключается в том, что просто вытащить внедренное воспоминание невозможно, сначала его надо найти и четко вычленить среди всего прочего, чтобы случайно не сделать себя идиотом в попытке удаления лишнего. Сознание не мозаика, из которой можно просто вынуть кусок, сознание — сложное плетение разноцветных нитей, которые так легко порвать, испортить, спутать одним неловким движением.
Дополнительные сложности создает то, что «крючки» обычно маскируются под уже имеющуюся уязвимость, усиливая ее в разы и превращая в дыру в защите.
О прискорбном состоянии собственных щитов Рен в курсе. Достаточно взглянуть в зеркало, чтобы увидеть, куда его это уже завело. Искать новую дыру среди имеющихся? Занятие на годы, причем крайне неприятное. А, значит, надо идти от противного — и просто перебрать картинка за картинкой то, что он увидел в голове Эрны. Кадр за кадром, вычленяя из общей иллюзии ощущения настоящие и придуманные. Перебрать и пропустить сквозь себя, начав с тех, которые причиняют наибольшее неудобство. Отторгаются мозгом сами.
Кайло вспоминает бескровные края идеально симметричных разрезов на бледной коже, и вытягивает руку в сторону. Через секунду в ладонь ложится маленький, но острый нож, а в комнате что-то с грохотом падает, сбитое смазавшимся толчком Силы.
«Вряд ли я смогу быть так же аккуратен», — мрачно думает Рен, разглядывая собственное предплечье и подрагивающий в опасной близости от вены кончик лезвия. Но сомнения оказываются напрасными — второй неглубокий порез, (мы ведь «украшаем», а не калечим, помнить об этом!) становится точной копией первого, а к пятому рука движется уже автоматически. Холодная вода смывает кровь, придавая картинке завершенность. Делая копией, фиксируя первый «крючок». А их не меньше полудюжины и только в первом слое...
Кайло закрывает глаза и воскрешает в памяти последовательность событий, точно зная, что все закладки он не найдет, а часть найденных попросту не сможет четко выделить. Его выворачивает наизнанку четырежды — от отвращения или переутомления, толком не разобрать, прежде, чем он смиряется с поражением. Зафиксировать удается только пару «крючков», еще несколько он находит, но без посторонней помощи ничего не может с ними сделать. А идти с таким к Сноуку... отдает попыткой суицида, если не хуже. Верховный лидер будет счастлив получить еще несколько рычагов давления на ученика, начавшего сомневаться в правильности своих действий. И не будет колебаться, пуская их в ход.
До дивана в каюте Рен добирается уже на своих двоих и даже умудряется переодеться в сухое, не свалившись по дороге. Этому весьма способствует медицинский пистолет, в который Кайло Силой, поскольку руки все еще трясутся, заряжает несколько ампул с транквилизаторами и обезболивающим. Да, это на несколько часов ослабит его чувствительность к Силе, и оставит солидный синяк на шее, поскольку делать инъекции сам себе он так и не научился, но возможность немного приглушить бушующий в голове шторм того стоит. А если генерал вдруг придет его убивать, то Рен даже сопротивляться не будет.
«Хакс, он ведь уже наверняка в курсе», — рыцарь сползает на пол, опираясь спиной о край дивана, и тянется за датападом, валяющимся на рядом стоящем низком столе. Отправить сообщение удается со второй попытки, поскольку первый вариант совершенно нечитаем, но командующий отзывается на удивление быстро.
«Три часа ночи, Рен! Имей совесть...» — Кайло может поклясться, что вместо троеточия генерал хотел написать совсем другое, но воспитание не позволило, слабо улыбается и переводит взгляд на следующие сообщения:
«Эрна спит. В лазарете, ничего серьезного, просто переутомление».
«Доволен?»
Магистр тихо хмыкает вместо ответа, и вызывает на экран досье на Лоренца Ленца. Файл Ойги он прочтет потом.

Получив от крайне озадаченного майора Ольста известие о том, что магистр пропустил утреннюю летную тренировку впервые за две недели, Хакс немного напрягается. Узнав, что у навигаторов Рен тоже не появлялся, начинает потихоньку нервничать, и, к полудню, обнаружив, что маяк Кайло не передает телеметрию и не перемещается со вчерашнего дня, оставляет мостик на капитан-командора Менца и отправляется выяснять, что случилось с этой ходячей катастрофой, лично.
Дверь каюты магистра открывается простым касанием, даже перчатку снимать не надо. Но вот закрывает ее за собой генерал по правилам. И пересекает каюту, четко, до звона впечатывая каждый шаг в пол.
Рен вздрагивает, осознавая чужое присутствие, и разлепляет ресницы.
Глаза красные, веки припухшие, лицо блекло-серое, на шее под челюстью чудный фиолетово-черный кровоподтек — Хакс охватывает картину одним беглым взглядом, поджимает губы и с легким вздохом усаживается на диван, педантично расправляя полы шинели.
— Как самочувствие, магистр? — скучающим тоном интересуется он, разглядывая лежащий на столешнице медицинский пистолет, окруженный россыпью пустых ампул. На сидящего у дивана Кайло он уже не смотрит.
— Отвратительно, — хрипло отзывается тот, на мгновение пугаясь звука собственного голоса.
— И чем же вы вчера таким занимались, Рен? — генерал берет датапад магистра и перелистывает открытые документы. — Во что опять ввязались?
Рыцарь морщится. Болит после вчерашнего и сна в неудобной позе у него абсолютно все, но не признаваться же в этом.
— Чем опасен Ленц? — спрашивает он в ответ, прерывая ритуальный поток вежливых колкостей.
Рыжие брови Хакса медленно ползут вверх. Образцово-показательная гримаса показного удивления, которую в другой ситуации Рен стер бы одним хлестким словом.
— До вас начало доходить, — утвердительно кивает генерал, погружаясь в молчание.
Не обидно-презрительное, как обычно, нет — Кайло видит, что командующий колеблется, пытаясь сформулировать ответ, не сказав лишнего. И это «лишнее» очень интересует рыцаря, но он уже наделал достаточно глупостей, чтобы добавлять к ним еще одну. Странно, что после всего произошедшего генерал вообще снизошел до разговора.
Хакс устало трет переносицу:
— Ладно, скажем так... Ленц — представитель заказчика.
Рен страдальчески морщится. Игра в загадки очень занятна, но не здесь и не сейчас, когда он вообще и соображает-то с трудом.
— А можно для тех, кто пропустил все ваши подковерные игры, просто и по пунктам? — просит он, задвигая гордость в дальний угол. Кажется, в ближайшее время она ему не понадобится. И непонятно, понадобится ли вообще.
— Магистр, вы прямо как спящая красавица, — кривится Хакс, — просыпаетесь, только получив по голове. Впрочем, что с вас, одаренных, взять...
Генерал откидывается на спинку дивана и устало горбится, сразу теряя весь свой лоск.
— Если упростить, то Орден финансируется Содружеством, через третьи руки и анонимные счета, конечно. Оно же имеет в рядах высшего руководства своих неофициальных представителей. Точное число и роль их мне не известна, то, что их больше одного, я знаю со слов самого Ленца.
Рен запрокидывает голову и с глубочайшим изумлением таращится на командующего.
— Не удивляйтесь, я с нынешним главой контрразведки знаком уже лет пятнадцать, — Хакса слегка передергивает. — Хотя предпочел бы вообще знакомства не сводить, но это детали.
— Личные? — осторожно интересуется Кайло. Врожденное любопытство сильнее доводов здравого смысла.
— И личные тоже, — кивает генерал. — Лет пять назад, или около того, Лоренц в чем-то разошелся со Сноуком, да так, что поговаривали даже о возможной отставке Ленца. Но обошлось, хотя влияние он практически утратил. Там еще много чего было, некоторые из моих хороших знакомых вообще исчезли без следа. Результатом всех пертурбаций стало то, что, во-первых, была окончательно принята новая линия Сноука, во-вторых, армия подмяла флот, а в-третьих меня назначили исполняющим обязанности командующего базы «Старкиллер».
— И в-четвертых вы увели у Ленца жену, — не выдерживает Рен, на всякий случай слегка отстраняясь.
Хакс смотрит на него с заметным сожалением, расшифровать которое не получается. Да и не особо хочется.
— Не увел, Лоренц ее отпустил, считая, что так будет лучше. Для Эрны, в первую очередь, — терпению командующего можно позавидовать. С другой стороны, ему каждый день приходится общаться с самыми разными людьми. Не обязательно умными или хотя бы сообразительными.
— Высокие, высокие отношения, — саркастично замечает Рен, игнорируя тяжелый взгляд генерала.
Хакс в ответ снимает перчатку и протягивает руку рыцарю.
— Полагаю, показать проще, чем рассказывать. Особенно с учетом того, что слушаете вы очень избирательно, — командующий абсолютно серьезен и собран. — Только обойдитесь без самодеятельности и не лезьте, куда не просят.
Кайло с большим подозрением смотрит на протянутую руку, после чего аккуратно, словно хрустальную, сжимает еле теплую ладонь.

И проваливается в слепящий светом полдень чужой памяти, обнаруживая, что смотрит на Хакса, отражающегося в старинном, судя по раме, ростовом зеркале. На вид будущему генералу лет семнадцать, и до законченного образа еще очень далеко — юноша заметно нервничает, то и дело сдувая прядь волос, лезущую в глаза. Запястья саднят свежими царапинами, но куда больнее ранит то, что обе его руки за спиной без труда удерживают тонкие, но сильные пальцы. Очень, очень горячие пальцы.
И Рену лишь судорожным усилием воли удается удержать концентрацию, не рванувшись прочь из просматриваемого воспоминания. По неясной причине Хакс доверился ему сам, поэтому стоит проявить вежливость и не калечить генералу психику.
Стоящий за спиной юноши Ленц выглядит почти так же, как в досье, лишь волосы кажутся ярче. Хотя с такой внешностью само слово «ярче» в качестве характеристики выглядит откровенной насмешкой. Бледный, как моль, контрразведчик, а на видимом в отражении рукаве красуется соответствующая эмблема, теряется на фоне солнечно-рыжего Хакса, еще не утратившего здоровый цвет кожи и россыпь веснушек на остром носу.
— Боль не самоцель, — голос Ленца под стать внешности, негромкий и размеренный, — боль лишь способ сохранить концентрацию. Поэтому она не должна быть чрезмерной.
Вторая рука Ленца ложится на спину Хакса, требовательно нажимая на позвоночник и безошибочно упираясь большим пальцем под лопатку, в место старой травмы.
— Не должна быть явной. Ведь это просто мелочь, своего рода ритуал.
Юноша вытягивается до хруста позвонков, распрямляя плечи и задирая подбородок в попытке убежать от чужого, неприятного прикосновения. Но хватка на запястьях никуда не девается, обжигая кожу огнем.
— И демонстрировать его нельзя. Контроль состоит именно в этом: ты не только не даешь себе сорваться, ты выплескиваешь раздражение и злость строго определенным образом, не позволяя им себя разрушить, — Ленц смотрит на своего протеже, а в этом Рен уже не сомневается, без злости или обиды. Он не отчитывает Хакса за провинность, он просто объясняет, в чем тот ошибся. Спокойно, терпеливо, с явно обозначенной готовностью объяснение повторить, если возникнет нужда.
— А если... боль станет слишком сильной? — непокорная рыжая прядь снова лезет в глаза.
— Тогда тебя в этот момент никто не должен видеть, Руди, — ровно отвечает Ленц. — Можно притерпеться к любой боли, друг мой. Просто на это нужно время.
Лоренц отпускает запястья юноши, но теперь Хакс уже сжимает руки сам, привыкая к новому образу. Принимая его.

Воспоминание рассыпается осколками, генерал высвобождает свою ладонь из безвольных пальцев Рена и вопросительно смотрит на рыцаря.
— Он... способствовал вашей карьере? — Кайло передергивает, предмет разговора ему неприятен до скрежета зубовного, но он обязан выяснить как можно больше о своем случайном враге.
— На начальном этапе и очень... ненавязчиво, скажем так. Делал он это скорее подчиняясь желанию Эрны, сам я помощи, разумеется, не просил, — Хакс дергает щекой и добавляет через силу, — познакомила нас именно она. Она же заинтересовалась экспериментом с защитой сознания, предложенным Ларри.
Рен отмечает оговорку, но молчит, стараясь казаться максимально незаметным, хотя соблазн поторопить рассказчика очень велик.
— Ленц был озабочен тем, что Сноук, тогда еще не ставший Верховным лидером, достаточно активно использует ментальные техники, добиваясь всей полноты власти, а сам Лоренц знает слишком много того, что может фактически погубить Орден, — генерал хмурится снова, подбирая слова, — поэтому он решает сконструировать некий щит, который не позволит считывать сознание, но при этом даст иллюзию полного погружения в чужой разум. На сбор данных и формирование набора воспоминаний, который должен стать обманкой, у него уходит года три. И, насколько я понимаю, все это время он ставит опыты на себе, привязывая щит к различным эмоциям.
— И в итоге привязывается к боли? — полуутвердительно произносит Кайло, внимательно следя за сменой эмоций на лице Хакса.
— Да. Для Ленца это не представляет сложности, у него давние проблемы со здоровьем, — командующий тихо хмыкает, — побочным эффектом его болезни являет то, что он в свои нынешние сорок два выглядит от силы на тридцать. Никто не думал, что он вообще протянет так долго, ему пророчили лет пять-семь после постановки диагноза.
— А Эрна? — рыцарь ощущает где-то внутри отголосок густой, пульсирующей боли, и загоняет воспоминание в дальний угол сознания.
— Эрна... — Хакс ловит взгляд Рена и совершенно спокойно смотрит магистру в глаза, — я подозревал, что она согласилась на установку щита, но не был до конца уверен в том, что она рискнет поставить полную защиту.
— То есть про сам факт вы знали? И мне, разумеется, сообщить не сочли нужным, — злость прорывается в голосе Кайло против его воли, но удержать ее в себе слишком сложно.
— А должен был? — насмешливо вздергивает бровь генерал. — После всего, что вы со мной сделали?
— Я чуть не рехнулся! — взрывается Рен, одним движением поднимаясь на ноги и подаваясь вперед, подавляя сидящего Хакса ростом и яростно клубящейся Силой. — Вы хоть понимаете, что из себя представляет этот ваш щит? Это не защита, это ловушка!
— Не кричите, магистр, я не глухой, — морщится командующий, — когда вы говорите спокойно, вас намного приятнее слушать, чем когда вы срываетесь на визг!
Кайло давится вдохом от возмущения.
— Вы живы, умом пока не повредились, я надеюсь, — тяжеловесная ирония жалит, как рой насекомых, — Эрна тоже в порядке. Поэтому я надеюсь, что вы возьмете себя в руки и послезавтра приступите к поиску гиперпространственных путей, наконец. Пока нас всех не отправили под трибунал, как вредителей!
Рен открывает рот, собираясь ответить чем-то не менее язвительным, но рев боевой тревоги мгновенно выбивает из головы все мысли.
«Откуда?!»


Сообщение отредактировал Nefer-Ra - 2 Июнь 2016, 17:10

[Nefer-Ra]

ГЛАВА 20

На мостик они влетают одновременно, успев услышать обрывок приказа Менца, командующего боевой разворот. И увидеть, как за обзорным иллюминатором в опасной близости от «Финализатора» проплывают серые туши трех звездных разрушителей типа «Император-2».
После чего палуба под ногами резко вздрагивает, накреняясь. Крейсер все же не истребитель, резких маневров не любит, а компенсаторы гасят перегрузки с крошечной, но задержкой.
«На час невозможно оставить», — генерал с трудом удерживает равновесие, вцепившись в так удачно случившийся рядом пульт.
— Нет! — очнувшись от секундного замешательства, Рен выбрасывает руку вперед, сжимая пальцы в удушающем захвате, и капитан валится на пол, как подкошенный, даже не успев дотянуться до воротника.
«Ситхов ублюдок!» — Хакс резко ударяет рыцаря ребром ладони по запястью, разрывая связь и ломая концентрацию. Мог бы — врезал бы по лицу, и это Рену совершенно очевидно, чужая эмоция обжигает не хуже кипятка.
Не ожидавший такого Кайло отшатывается, скалясь и пригибаясь, сплетая Силу искрящимся жгутом, готовый в это мгновение свернуть шею любому, кто рискнет на него просто посмотреть. Но всем присутствующим и так забот хватает.
— Отставить боевой разворот! — под бешеным взглядом командующего старпом Улле Юрд зеленеет лицом и выдавливает:
— Есть отставить!
Приказ уходит по цепочке, пока Хакс добирается до своего кресла, падает в него и надевает наушник внутренней связи. Ревун боевой тревоги затыкается, и его сменяют отголоски аварийных сирен где-то в недрах корабля.
— Плотность щитов? — генерал все еще пытается совладать с голосом, не дав прорваться наружу душащей его злости. Но наорать на подчиненных и равных он еще успеет, когда они выберутся из этой сарлачьей ямы, и займутся поисками крайнего в спокойной обстановке.
— Сорок процентов, — оператор вжимает голову в плечи, мечтая оказаться подальше от разъяренного начальства.
— На максимум, расчет эвакуационного прыжка немедленно! — Хакс разворачивается вместе с креслом, чтобы взглянуть на голографическую схему флагмана и выяснить, что из орудий и торпедных аппаратов уже успело активироваться. Картинка его явно расстраивает — турболазерные турели главного калибра все еще не готовы, а остальное не причинит противнику существенного вреда.
— Но, сэр, — старпом тянет Менца за рукав, пытаясь поднять ошеломленного капитана на ноги. Тот хрипит и трясет головой, пытаясь избавиться от мельтешащих перед глазами мушек. — Мы же можем связать их боем! У нас преимущество...
— Двоих, третий зайдет с тыла и поджарит нам двигатели, — Рен возникает за плечом Хакса внезапно, как привидение, и говорит совершенно спокойно, только в глазах плещется вязкая тьма. — А по легким кораблям у них двукратное превосходство, как минимум.
Юрд готов возразить, отстоять свою точку зрения, но предупреждающе сжавшиеся на рукаве пальцы заставляют его промолчать. Окончательно пришедший в себя Менц выпрямляется и едва заметно качает головой. Капитану Улле склонен верить больше, поэтому он так же едва заметно кивает и возвращается к выполнению своих прямых обязанностей.
— Что-то я не помню, чтобы вы посещали занятия в Академии, магистр, — вполголоса произносит генерал, пытаясь смотреть в три стороны одновременно. Данные на мониторах и голопроекциях идут непрерывным потоком, но нужного Хакс все еще не видит, поэтому куда громче и злее добавляет:
— Идентифицируйте противника, наконец, что у нас радиолокационная служба делает, спит?
— Мы пытаемся, сэр, — отзывается старший связист, — три корабля недавней, максимум десять лет назад, постройки, тип «Император-2», принадлежность неизвестна, в нашей базе таких сигнатур нет.
«Этого еще не хватало, впрочем, не флот Новой Республики, и на этом спасибо...»
— Содружество, наверняка, — Хакс нервно облизывает губы, пытаясь понять, откуда эта троица вообще свалилась. Какого ситха тут делает и почему так странно себя ведет. Перепутать «Финализатор» с любым другим крейсером Первого Ордена невозможно, поэтому их самих уже наверняка идентифицировали. Но почему тогда молчат?
«Мы что-то явно пропустили. Что-то большое», — генерал уже собирается приказать выйти на связь с потенциальным противником, но его прерывает вынырнувший из своих собственных размышлений Рен.
— Военную историю учил, в двух вариантах изложения, — мрачно замечает рыцарь, тоже рассматривавший мониторы через плечо командующего. — Мы так и будем ждать, или все же зададим им пару вопросов?
— Расчет прыжка завершен, готовы начать разгон по команде, — докладывает старпом, получив добро от штурманской службы. Бежать с потенциального поля боя ему явно не хочется, но оспаривать приказ глупо, проще подать соответствующий рапорт потом. И не только прямому начальству.
— Есть входящий сигнал, — нервно сообщают связисты. — Готовы принять, сэр.
— Отставить прыжок, — с усилием произносит Хакс, давя взметнувшееся раздражение. Все происходит в последний момент, снова заставляя его менять решение. — Примите передачу.
— Шифр Содружества, актуальный. Центральные миры, судя по подписи. Внутри второй контейнер, — тут оператор спотыкается на слове и несколько секунд задумчиво молчит. — Сэр, второй контейнер зашифрован нашим собственным шифром. Не орденским, а внутрикорабельным.
Генерал и магистр смотрят друг на друга с растущим подозрением. Кто бы ни был отправителем этого сообщения, он слишком хорошо осведомлен о текущих делах Ордена и имеет доступ к данным, изменяющимся каждую неделю. Плохой признак.
— И что там? — от Рена волной расходится жгучее любопытство пополам с азартным предвкушением, заставляющее окружающих опасливо ежиться и надеяться, что это не по их душу.
— Сообщение адресовано вам, магистр, сэр, — оператор полностью скрывается за спинкой своего кресла, пытаясь стать невидимым.
Рыцарь удивленно моргает, переводя взгляд на иллюминатор и три уже едва различимые тени за ним.
— Выводите на мой монитор, — приказывает Хакс, краем глаза наблюдая, как на тактической карте три красных треугольника постепенно удаляются от одного зеленого.
Расслабляться рано, но прямо сейчас им ничего не грозит. «Гости» находятся в невыгодном положении для атаки, признаков запуска истребителей или протонных торпед нет, а значит самим дергаться тоже не стоит. Могут не так понять.
— Да, сэр, — короткий перестук клавиш и на экране появляется текст.
«То, что ты ищешь, тут — 000».
— И как это понимать? — интересуется генерал, борясь с желанием отпихнуть Рена локтем, чтобы тот не так явно нависал над его головой. Но тот слишком поглощен собой, чтобы отреагировать на чужое раздражение.
— Три нуля это ведь точка начала отсчета, координаты Корусканта, верно? — Кайло внимательно смотрит на монитор, словно ожидая появления подсказки.
Командующий чуть пожимает плечами. Загадки такого рода ему категорически не нравятся, а еще больше нервирует тот факт, что кто-то не поленился отправить три крейсера через половину галактики ради одной строки текста. Хотя мало ли, какое у них еще было задание...
— Ну да, — Хакс бросает взгляд на монитор и чуть отклоняется назад, чтобы иметь возможность видеть лицо Рена. — Только не говорите мне, что вы немедленно сорветесь выяснять, что же там спрятано.
Рыцарь морщится, он явно собирался поступить именно так, но своевременное напоминание о других, куда более важных обязанностях магистра рыцарей Рен, несколько охлаждает его энтузиазм.
— В обозримом будущем, — нехотя отвечает он.
— Сначала карта, — почти неслышно в окружающем их рабочем шуме произносит Хакс, — сделаете, и я сам приду махать платочком со взлетной палубы.
— В надежде, что обратно я уже не вернусь, верно? — понимающе ухмыляется Кайло. Тьма постепенно уходит из его глаз, гася за собой полубезумную искру Силы.
— Не без этого, — генерал возвращает собеседнику его кривую улыбку.
Несколько секунд они привычно пытаются передавить друг друга взглядом, но идиллию нарушает Улле Юрд.
— Прошу прощения, господа, — старпом мрачен и сосредоточен, но под этой маской явно видно возмущение и закономерный вопрос: будет кто-то командовать или нет. И если да, то кто? — Мы собираемся что-то передавать в ответ кораблям Содружества?
— Нет, — Рен выпрямляется в полный рост и смотрит на капитана первого ранга сверху вниз. — Они просто посыльные, им не требуется ответ.
Старпом выразительно вздергивает бровь, переводит взгляд на Хакса, ожидая подтверждения приказа, и, получив его, уходит на свое место.
— Много на себя берете, магистр, — сухо замечает генерал. — В следующий раз не лезьте под руку, я вполне в состоянии разобраться с большинством проблем и без вашей помощи.
— С большинством, но не со всеми, — тихий голос Рена больше похож на мурлыканье довольной кошки. Очень большой, хищной кошки.
— А вам так важно оставить за собой последнее слово? — с ноткой иронии интересуется Хакс. — Что за ребячество...
Резкий писк системы оповещения прерывает его на полуслове.
— Корабли Содружества начали разгон. Вектор прыжка... не фиксируется. Они нас глушат! — в голосе оператора откровенная обида. А на экране — облако мелких точек, расползающееся неопрятным рыжим пятном неопределяемых целей.
— Интересная тактика, — генерал мгновенно забывает о рыцаре. — На будущее надо иметь в виду, что цель может ослепить радары перед уходом в гиперпространство.
«А еще интуиция мне подсказывает, что нас еще ждут неприятные сюрпризы. И совсем скоро».
Хакс отыскивает взглядом капитана крейсера и жестом приглашает его подойти поближе.
— Капитан-командор, я прошу вас пройти в лазарет немедленно. Через двадцать минут вы мне нужны в малом зале тактического планирования, и я хочу быть уверен, что к этому моменту вы будете в состоянии внятно разговаривать.
Менц медленно кивает, на середине движения оборвав попытку коснуться поврежденного горла, и выходит, напоследок одарив Рена тяжелым взглядом. Но рыцарь не реагирует, думая о чем-то своем. И вздрагивает, услышав обращенные к нему слова:
— Магистр, вас это тоже касается.
Кайло непонимающе хмурится, и генерал добавляет практически беззвучно, но очень резко:
— Шея, Рен. Сделайте с ней что-нибудь или переоденьтесь.
Рыцарь нервным жестом подтягивает воротник выше и буквально исчезает. Хакс успевает лишь моргнуть, проверяя, не привиделось ли ему, но Кайло уже действительно нет рядом, лишь слабо звякает датчик на дверях, отделяющих мостик от остальных помещений крейсера.
Генерал машинально потирает бровь, не замечая, как по бледной коже расплывается красное пятно раздражения, и пытается придумать, что же им всем делать дальше.

— Как показали сегодняшние события, к внезапной атаке мы совершенно не готовы, — Хакс вышагивает от стены до стены вдоль небольшого, на двенадцать мест, стола, за которым сейчас сидят лишь двое — капитан «Финализатора» и магистр рыцарей Рен. Причем Рен демонстративно сидит к генералу спиной, прекрасно зная, как того раздражает подобное поведение.
— Режим скрытности, которого я требовал придерживаться весь прошедший месяц, оказался неэффективен. Визитеры знали, кто мы, где мы, и какими силами обладаем, — командующий останавливается в торце стола и упирается в матовый пластик столешницы сжатыми кулаками. — Мы должны выполнить приказ Верховного лидера. Но при этом мы должны сохранить корабль.
— Да, сэр, — осторожно поддакивает Менц, прерывая невыносимо затянувшуюся паузу.
— Я рад, что вы это понимаете, — ровно отзывается Хакс, не меняя позы. — Поэтому я хочу услышать ваши предложения относительно повышения нашей обороноспособности.
Капитан-командор упирается взглядом в противоположную стену и тихо вздыхает. Ему неприятно находиться в одном помещении с этими двумя людьми, но положение обязывает. Хотя лучше бы его так и считали предметом мебели, всяко меньше мороки.
«Докомандовался... возможно, до отставки».
— В первую очередь, сэр, я хочу спросить, что является приоритетной линией поведения — сохранение корабля, сохранение дальних разведчиков или скрытие местоположения нашей будущей базы? Рано или поздно мы найдем подходящую планету и вынуждены будем болтаться на ее орбите неопределенный срок, — Вале Менц упорно смотрит мимо командующего и мимо магистра, который, внезапно заинтересовавшись предметом беседы, пытается поймать взгляд капитана.
Хакс страдальчески кривится. Этот же вопрос он задавал сам себе перед началом совещания, обнаружив, что возвращающиеся с очередной миссии разведывательные корабли разминулись с «гостями» чуть меньше, чем на четверть часа. И ни к каким определенным выводам в итоге не пришел.
— Корабль, потом разведчики — на данный момент, — наконец начинает он, — когда найдем планету — защита базы будет в приоритете. Но, надеюсь, тогда мы уже будем не одни.
— Вы уверены в этом, сэр? — Менц настроен пессимистично. — Если нас обнаружат республиканцы, то двух, а то и трех крейсеров для защиты базы в отсутствие планетарного щита будет недостаточно. А я не думаю, что нам их дадут.
Капитан замолкает и опускает глаза, принимаясь разглядывать собственные руки.
— Я не буду вам ничего обещать, капитан-командор, — Хаксу снова холодно и мерзко, подзабытое ощущение бессмысленности всего и вся накатывает с новой силой, вынуждая прикладывать все больше усилий для сохранения невозмутимого вида. — Я хочу увидеть все возможные сценарии наших действий в ситуации столкновения с противником, которые вы сможете разработать за двое суток. Привлекайте кого хотите, но послезавтра я хочу видеть готовый план и знать, на что мы реально, слышите — реально, а не на словах, способны при том или ином раскладе. Разведданные о текущем составе сил Республики и Сопротивления перешлют вам в течение получаса.
— А сил Содружества? — подает голос Рен.
— А по Содружеству у нас, как выяснилось, очень неполные данные, — зло отвечает генерал. — Капитан, с союзниками будем разбираться по месту. Вы свободны, а к магистру у меня есть еще несколько вопросов.
Менц молча встает, прощается с присутствующими коротким кивком и возвращается на мостик. Выждав с минуту после того, как за капитаном закроется дверь, Хакс блокирует замок и, медленно обойдя стол, замирает за спиной рыцаря.
— Объяснитесь, Рен, — холодная злость инеем оседает на каждом слове, — что это было на мостике? Разучились разговаривать? Или рефлексы уже настолько опережают сознание, что последнее вы попросту игнорируете?
— Предчувствие важного события, — Кайло откидывается на спинку кресла, запрокидывая голову. Так он видит собеседника хотя бы частично. И оказывается к нему достаточно близко для того, чтобы заставить Хакса отступить на шаг назад. — Действительно важного.
— Эти несколько слов, переданных вам? — свое презрение генерал даже не пытается скрыть. Ему уже надоели выверты альтернативной логики магистра, а еще больше — способы их реализации.
Рен неопределенно пожимает плечом.
— Скорее способ передачи, но я не уверен. Мне вообще кажется, что мы проспали государственный переворот. Но я чувствую учителя, и в нем нет никакой... обеспокоенности сложившейся ситуацией.
Хакс демонстративно закатывает глаза, мысленно поминая в разных словах и выражениях всех известных ему одаренных.
— Мы могли проспать заговор, магистр. Причем намеренно спровоцированный.
— Еще хуже, верно? — Рен прикрывает веки и сильно трет переносицу. — Я не могу предвидеть, что будет завтра, все словно в тумане. Я даже не могу сказать, доживем ли мы до конца следующего месяца!
— Почему нет? — командующий наклоняется, опираясь локтями на спинку кресла рыцаря. И тихо говорит ему практически в ухо: — Если будем соблюдать правила, конечно же. Правила простые — командую я.
Рен на это кривит губы в саркастичной ухмылке, но Хакс не реагирует на подначку.
— Если у вас случаются внезапное озарения или приступ идиотизма, со стороны они мало отличаются, то вы сначала сообщаете об этом мне, а потом мы совместно что-то предпринимаем, — голос генерала понижается до свистящего шепота. — Если же потребность командовать самому станет нестерпимой, делайте это общепринятыми методами — словами через рот, а не удушением вашей ситховой магией. Иначе я вас закатаю в карбонит и почтовым курьером отошлю Ленцу. Понятно?
— Абсолютно, — Кайло Силой чуть прижимает горло Хакса, не перекрывая дыхание, а просто обозначая присутствие. — Но не слишком ли вы самоуверенны, генерал?
— Не больше вашего, — отрезает Хакс, резко распрямляясь и делая шаг в сторону.
Блокировка двери снимается по скану ладони, но на пороге генерала задерживает вопрос, подкрепленный едва ощутимым касанием невидимой ладони к затылку.
— Боль, на которой построены щиты Эрны, откуда она? — обманчивая мягкость голоса рыцаря заставляет вспомнить его манеру проводить допросы.
— А вы не догадались? — Хакс не оборачивается, ощущая все то же невесомое касание, словно ощупывающее выступающие шейные позвонки. Уже под воротником.
— Нет, — Рен пугающе серьезен и даже не видя его лица, генерал уверен, что сейчас глазами одаренного в его затылок смотрит Тьма.
И Рутгер оборачивается, не желая пропустить зрелище.
— Рождение ребенка, магистр. Что же еще?


Сообщение отредактировал Nefer-Ra - 2 Июнь 2016, 17:10

[Nefer-Ra]

ГЛАВА 21

Хакс медленно идет вдоль стойки с оружием, проводя пальцами по креплениям. Тонфы, энергетические жезлы, используемые с ними в паре щиты — стандартное оружие штурмовиков и курсантов Академии. Всем этим он когда-то учился владеть, но профессионалом не стал — слабые запястья, требующие обязательного использования защиты, сводили все усилия на нет, а несколько травм подряд и вовсе закрыли тему. Пришлось переключаться на стрелковое оружие. Впрочем, стрелял последний раз он тоже довольно давно, и надо было бы освежить воспоминания.
— Магистр всегда опаздывает? — генерал осторожно взвешивает в руке энергетический посох. Второй, точно такой же, сейчас лежит у ног Фазмы, проверяющей крепления брони. Оружие выглядит непривычным и неудобным, явно рассчитанным на человека выше и тяжелее самого Хакса. И одинаково хорошо владеющего обеими руками.
— Неужто соскучились, генерал? Двух часов не прошло, — язвительное замечание раздается прямо над ухом и командующий вздрагивает от неожиданности, тут же ругая себя за слабость.
— Не подкрадывайтесь, — зло отвечает он, разворачиваясь на каблуках и возвращая посох на место. Рен стоит перед ним, невозмутимо поправляя завернувшийся манжет. Он снова в полном боевом облачении, и Хакс машинально ищет взглядом шлем. Но рыцарь, как и говорила Фазма, предпочитает обходиться на спаррингах без него.
Убедившись, что уступать ему дорогу никто не собирается, Кайло делает скользящий шаг в сторону, обходя препятствие, но замирает на середине движения, почувствовав, что его накидку что-то держит. Точнее, кто-то.
— Вам не жарко во всех этих тряпках? — генерал с брезгливым видом двумя пальцами приподнимает разлохматившийся край армированной ткани. — При нашем прошлом разговоре вы выглядели... лучше.
«И меньше смахивали на обмотанный дерюгой столб», — Хакс пытается не дать мысли всплыть на поверхность, но увы.
Судя по тому, как тихо фыркает рыцарь, поводя плечом и буквально выдирая несчастную накидку из рук командующего, магистр все прекрасно слышал.
— С каких это пор вас заботит мой внешний вид, генерал? — лениво интересуется Рен, подхватывая свое оружие и кивая Фазме. Та кивает в ответ, надевает шлем, проверяя, все ли подключилось как надо, и с посохом в руке выходит в центр зала.
— Меня он всегда заботил. Вы в своем... балахоне слишком выбиваетесь из общего вида. Не понимаю, почему нельзя ходить в форме, как все нормальные люди, — командующий делает шаг назад и прислоняется плечом к стойке с оружием, собираясь наблюдать за тренировкой.
— Я похож на нормального? — насмешливо уточняет Кайло, активируя оружие. Белые молнии с сухим треском охватывают раскрывшиеся на концах посоха пластины. И, не дождавшись ответа, продолжает: — К слову, форма у меня есть, точно такая же, как ваша, генерал.
Хакс машинально бросает взгляд на свой украшенный двумя нашивками рукав, одновременно понимая, что именно этого от него Рен и ждет.
Магистр оборачивается через плечо и вздергивает уголки губ в хищной улыбке:
— Без знаков различия, расслабьтесь, Хакс.
И под шипящий вдох оскорбленного генерала делает первый танцующий шаг вперед. А тот забывает все те ехидные комментарии, которые только что буквально жгли ему язык.
Раньше командующему как-то не приходило в голову напроситься наблюдателем на тренировку рыцаря. Лезть под гудящее лезвие светового меча не самого уравновешенного человека было просто глупо, а другого оружия Рен не признавал. На словах, по крайней мере. Но, как выяснилось, обращаться умел и умел прекрасно.
Хакс вертит головой, пытаясь уследить за обоими противниками, машинально отмечая, что Фазме доспех явно мешает, а вот магистру его многослойные одежды нет. По крайней мере, на полы робы, то и дело подметающие пол, он не наступает. А вот капитан штурмовиков пару раз попыталась, но лишь получила скользящий удар по корпусу.
В монотонном избиении проходит несколько минут, за которые генерал дважды успевает удивиться тому, что Фазма все еще держит глухую оборону. И начинает думать, что их план на поверку оказывается не так хорош, как ему казалось. Заставить Рена разозлиться и начать использовать в поединке Силу представлялось задачей несложной, особенно после того, как он неоднократно это делал по собственному желанию, но для этого Фазме еще надо умудриться его достать.
«Четыре минуты тридцать секунд, пора».
Командующий кивает капитану штурмовиков и подбирается в ожидании результата. Тот не заставляет себя долго ждать.
Фазма резко контратакует, пытаясь сократить расстояние и достать плечо магистра, но тот легко уворачивается, пропуская удар над головой и тут же парирует следующий, направленный ему в затылок. Конец посоха рассыпает искры, скользя по полу и оставляя за собой след-подпалину, а Рен уже поднимается, намереваясь вернуть удар. Но вдруг сильно вздрагивает и нечеловечески плавным движением уходит далеко в сторону. Капитан, раззадоренная внезапной слабостью противника, меняет тактику, переходя от размашистых ударов к резким уколам, метя в живот, горло, бедро, снова живот. Но рыцарь пятится, уворачиваясь и даже не пытаясь парировать. Он то и дело морщится и встряхивает головой, но добивается только того, что волосы окончательно растрепываются и начинают лезть ему в глаза.
Фазма напирает, вынуждая хоть как-то реагировать, и Рен атакует, с заметным усилием выдерживая нужный темп. Капитан пропускает два скользящих удара — по корпусу и бедру, но доспехи выдерживают, а вот рыцарь, забывшись, открывается слишком сильно. И от следующего укола в живот толком увернуться не успевает. Посох с размаху бьет его по левому боку, прямо туда, куда пришелся выстрел из арбалета. И то ли от неожиданности, то ли от внезапной боли, Кайло валится на одно колено, в точности повторяя свои действия на «Старкиллере».
Следующий пропущенный удар приходится вскользь по правому плечу, и внимательно наблюдающий за процессом Хакс понимает, что Фазма собирается пройтись по всем старым ранам. Да, он сам разрешил бить в полную силу, но все же надеется, что капитан штурмовиков сумеет вовремя остановиться. Что будет, если Фазма ударит Рена в лицо, даже думать не хочется. С Силой или без, но магистр после такого ее просто размажет по полу.
Укол в левое плечо заставляет Кайло выронить оружие, а следующий за ним широкий замах — шарахнуться назад, в этот раз все же запутавшись в длинных полах одежды и рухнув на колени. В результате он оказывается достаточно близко к Хаксу для задуманного.
— Попались, — удовлетворенно произносит генерал, поднося к виску рыцаря кончик посоха. Сухой щелчок активации — и жгучие белые искры начинают плясать по раскрывшимся пластинам в опасной близости от побледневшего лица.
Фазма перехватывает свое оружие поудобнее. Она совсем не против вернуть противнику все долги здесь и сейчас, но атаковать безоружного все же не спешит.
Рен секунду сидит неподвижно, Хакс лишь видит, как опускаются широкие плечи. А в следующее мгновение уже валится на пол, едва ощутив, как ему четко под челюсть втыкается край зудящей пластины. Гаснущее сознание еще успевает зафиксировать дикий факт — Кайло, ухватившийся за активированный конец посоха голыми руками, с глухим рыком швыряет оружие вперед, вбивая его в визор шлема Фазмы.

Сознание возвращается нехотя, принося ощущение полного онемения одной стороны лица. Генерал с трудом садится, путаясь в шинели, и, содрав перчатку с непослушной руки, ощупывает висок, бровь и скулу, обнаруживая, что левый глаз открыт, но ничего не видит. Похолодев от осознания возможных последствий своего эксперимента, Хакс аккуратно опускает собственное веко, надеясь, что непоправимого не произошло. Протезирование он чем-то ужасным не считает, но в отношении себя такую перспективу рассматривать раньше не приходилось.
«Хатт задави Сноука с его приказами», — мрачно думает генерал, пытаясь разглядеть, что случилось с Фазмой. Та возится на полу, невнятно гудя в разбитый шлем что-то наверняка непечатное, но встать не пытается.
Рен же сидит прямо перед ним, сгорбившись и мерно раскачиваясь из стороны в сторону. А через несколько секунд звуки обретают достаточную четкость, чтобы разобрать не просто шум, но и отдельные слова.
— Снимите с меня эту дрянь, — голос магистра искажен, словно его собственное горло сейчас сжато петлей Силы. — Снимите, генерал!
Рен срывается практически на визг, но тут же замолкает и только сильнее горбится.
— Я н-не найду, — с третьей попытки произносит Хакс, проклиная онемение, лишившее его возможности нормально разговаривать. Откусить себе язык очень не хочется, поэтому приходится выбирать максимально короткие слова.
— Заберите это... — Кайло мелко трясет. И дрожь эта распространяется от прижатых к груди рук, расходясь по всему телу.
Осознав бесполезность объяснений и стараясь не смотреть на сведенные судорогой кисти магистра, Хакс пытается нащупать крошечного дройда-паука, которого сам же недавно прицепил к краю накидки. Но ничего похожего найти не удается, поэтому генерал просто тянет колючую тряпку вверх, стаскивая ее через голову Рена и отшвыривая в сторону.
Рыцарь резко, со всхлипом вдыхает воздух и взмахивает скрюченной рукой. Шлем Фазмы разваливается на две неравные половинки, открывая ее окровавленное лицо. Капитан громко и с чувством называет магистра больным извращенцем, зарываясь пальцами в слипшиеся волосы на виске, вспоротом острым осколком шлема.
— Вы с ума сошли? — челюсть потихоньку отпускает и онемение сменяется резким жаром. Хакс борется с желанием потереть больное место, но опасается сделать хуже.
— Вы хотели меня убить, — безэмоционально отвечает на обвинение Рен. — На что вы надеялись?
— Убить? Окститесь, магистр! — злость генерала, подстегиваемая болью, разгорается лесным пожаром. — Если бы я хотел вас убить, то просто подстрелил ваш шаттл на взлете и все. Это была тренировка с элементом неожиданности. Или мне вам приказ показать?
Хакс срывается, его самого начинает трясти. А Кайло медленно оборачивается, так и не сменив позу, и неверяще смотрит на стоящего над ним человека.
— Серьезно? — с какой-то детской обидой переспрашивает он.
— Да! — командующий не выдерживает, прижимая ладонь к горящему лицу — терпеть дальше почти невозможно, хочется снять с себя кожу, выдрать пульсирующий комок воспаленных нервов из шеи и подохнуть, наконец.

В лазарет они идут за Реном, как нерфы за пастухом, цепляясь друг за друга и отчаянно надеясь, что Сила отводит глаза не только людям, но и камерам наблюдения.
Кровь из разбитой головы капает на хромированный наплечник Фазмы, но она упорно тащит за собой спотыкающегося генерала. Полуослепший Хакс мысленно составляет отчет Сноуку, пытаясь отвлечься от пульсирующей боли, но каждый шаг заставляет его вспоминать правила обращения с энергетическим оружием, даже тренировочным. И правила эти гласят, что по голове им бить нельзя, поскольку вероятность летального исхода в этом случае возрастает до шестидесяти процентов. Кто-кто, а Рен точно пытался их убить. И почти преуспел.
«С-с-скотина», — генерал понимает, что только что своими руками разрушил все, чего ему удалось добиться за сегодняшнее утро. После такой «тренировки» Рен точно будет делать только то, что хочется ему, а не то, что нужно Хаксу.
Командующий переступает порог, не глядя под ноги, затем покорно садится на медицинскую койку, к которой толкает его Фазма. И выпадет из реальности на четверть часа, необходимые дройду на то, чтобы обработать его повреждения. Уколы по периметру пораженной области крайне болезненны, но они действуют достаточно быстро, и по мере того, как стихает жар, к Хаксу возвращается способность связно мыслить.
Верховный лидер точно знал, какое действие его «сюрпризы» оказывают на одаренных, но почему-то не стал просвещать генерала, ограничившись коротким упоминанием того, что эти кусочки старой кости, заключенные в оболочку миниатюрного дройда, ограничивают связь с Силой. О побочных эффектах не было сказано ни слова.
«Решил таким интересным способом избавиться от меня, от Рена или от обоих сразу?» — Хакс открывает глаза, оглядываясь и проверяя, восстановилось ли зрение. Пострадавший глаз слезится, но в остальном все в порядке.
За исключением того, что на расстоянии вытянутой руки от него сидит рыцарь и тщательно ощупывает свою накидку, пытаясь найти прицепленное к ней нечто. От взгляда на его покрытые кровоподтеками пальцы с посиневшими ногтями генералу становится дурно.
— Зачем вы хватались за посох? Знали же, что будет, — если смотреть на занавешенное волосами лицо, то удается отвлечься от кошмарной картины. Ну или сделать вид, что удается.
— Знал, — Рен абсолютно спокоен. — Но счел такое решение меньшим злом.
— Признать поражение было меньшим злом, — мрачно замечает Хакс. — Но нет, надо барахтаться до последнего.
— Если бы я не барахтался, — Кайло находит нужное и с треском выдирает паукообразного микро-дройда из складок ткани, отбрасывая его в стоящий рядом лоток для использованных инструментов, — то умер бы на «Старкиллере», свалившись в шахту осциллятора.
Со стороны второй койки, на которой лежит Фазма, доносится выразительное хмыканье. А за ним тут же следует короткое ругательство, когда из сломанного носа капитана выплескивается очередная порция крови.
— Можете не говорить, я и так слышу, — сообщает Рен. — Но согласиться не могу.
— С чем? — недоумевает генерал.
— Со своей характеристикой, — поясняет рыцарь невозмутимо. — Да, мои родители так официально и не оформили свои отношения, но Лея Органа ситхом не была. Хотя из нее, как раз, ситх получился бы отличный...
— Вы невозможный человек, магистр, — устало вздыхает Хакс, окончательно теряя нить разговора. — Когда нам ждать очередного демарша с порчей оборудования и человеческими жертвами?
Кайло игнорирует вопрос, минуту-другую рассматривая противоположную стену. Потом вдруг отмирает и поворачивается к сидящему рядом человеку.
— Что вам было сказано о этих штуках? — Рен кивает на лоток, в котором слабо подергивает дройд, скребя по пластику уцелевшими лапками.
— Что они ослабляют связь с Силой. И все, — во избежание дополнительных вопросов добавляет генерал.
— Учитель солгал, — холодно роняет рыцарь таким тоном, словно он ожидал подобного все это время. — Они осложняют обращение к ней, создавая в голове эффект белого шума. И маскируют в Силе того, к кому прикреплены. Их ведь больше одной было?
— Шесть штук, — признает Хакс, не видя смысла в отрицании.
Кайло ловит его взгляд и удерживает на несколько секунд.
— А почему вы тогда принесли и использовали только одну? — кажется, магистра действительно интересует ответ.
Командующий пожимает плечами.
— Побоялся навредить действительно сильно, — после некоторой заминки отвечает он. — Хотел поставить вас в равные условия с капитаном и решил, что одного устройства для этого будет достаточно.
Внимательно слушающая их Фазма снова хмыкает, после чего садится на своей койке, отталкивая излучатель стазис-поля в сторону. Свежезашитый разрез на ее виске тут же наполняется кровью.
— Для равных условий мне надо снять доспех, а магистру — свои тряпки, и вместо энергетических посохов взять обычные шесты, — уверенно заявляет она. И добавляет после маленькой паузы: — Вот сомневаюсь я, Рен, что вас учили обычной уличной драке.
Рыцарь удивленно вздергивает бровь.
— Необходимости не было, — сообщает он, снова возвращаясь к разглядыванию своих пальцев.
— Вы только нос ему не ломайте, капитан, — язвит Хакс, вспоминая свой собственный опыт. Его драться как раз учили, но в тот раз он противника сильно недооценил, за что и поплатился. — И руки тоже. Кстати...
Рен машинально прячет ладони под мышки.
— Вы работать с навигаторами завтра сможете? — генерал смотрит в поднесенное дройдом зеркало и страдальчески вздыхает.
На щеке и шее ясно видны следы всех уколов, но синяк в месте удара уже не фиолетовый, а желтовато-зеленый, грязным пятном выделяющийся на светлой коже. Бакта-пластырь на ночь — и утром он будет похож на человека.
— Смогу, — Рен отводит глаза, — всегда можно надеть перчатки.
— Мне надо, чтобы вы хорошо работали, а не пафосно преодолевали собственную глупость, — Хакс поднимается на ноги, проверяя, не кружится ли голова. Забирает у дройда пачку пластырей и шагает к выходу. — Вам это надо тоже, магистр.
Кайло провожает командующего взглядом, а после оборачивается к Фазме, протягивая ей руку.
— Расстегните мне манжет, капитан.
И, пока она возится с застежками, рассматривает ее русый затылок.
— Я... хотел бы извиниться, — произносит Рен едва слышно.
— За что именно? — Фазма выслушивает чириканье медицинского дройда и кивает, зачерпывая из зажатой в его манипуляторе банки щедрую порцию резко пахнущей мази. — За покушение на убийство, разбитое лицо или двадцать шесть расколотых частей доспеха?
— Вы их считали? — изумляется Кайло.
— Я за них отчитывалась, — поправляет его капитан штурмовиков, цепко хватая его за правую руку.
От боли Рен вздрагивает. Прикосновение липких ладоней неприятно, но Фазма не собирается его отпускать, равномерно размазывая мазь от кончиков пальцев и вверх, до запястья.
— Не дергайтесь, магистр. И не мешайте мне наносить добро и причинять пользу.
Кайло расслабляется, опирает локоть свободной руки на колено и прикрывает глаза.
«Причинять пользу... надо же».
Беззвучный смешок тает в воздухе.


Сообщение отредактировал Nefer-Ra - 2 Июнь 2016, 17:11

[Nefer-Ra]

ГЛАВА 22

Зов Силы ощущается даже сквозь пелену полусна медитации. Рен соскальзывает с койки, не открывая глаз, беззвучно покидает лазарет, не потревожив сладко сопящую под маской ревитализирующего поля Фазму. И уже через минуту широко шагает по бесконечным коридорам «Финализатора».
Зов то стихает, то усиливается, заставляя петлять, меняя ярусы и лифты, тенью проноситься сквозь технические отсеки. Искать зовущего, идти на поводу у чужого желания...
«Сейчас, сейчас... Ай, нет!» — рыцарь замирает на полушаге и настороженно оглядывается, подавляя желание коснуться внезапно занывшего виска. Извлечь тонкую раскаленную иглу, буравящую кость.
Вокруг ни души, лишь мерно попискивают контрольные блоки на ребристых боках расположенных по обе стороны от прохода конструкций. Кайло с минуту смотрит на ближайший, пытаясь опознать его, но крейсер слишком сильно отличается от обычного транспортника, и Рен после некоторых колебаний приходит к выводу, что видит перед собой какую-то часть двигателя. Какую, понять не удается.
Тряхнув головой, он разворачивается на каблуках и смотрит в другую сторону. Но технический коридор абсолютно пуст, как и десяток таких же, пройденных ранее. Лишь слабо светится на стене метка уровня, раздражая утомленные, слезящиеся глаза.
«Зачем я здесь?» — рыцарь оглядывается еще раз, пытаясь уловить зов, но теперь тот едва ощутим, словно слабое эхо его собственной Силы. Кайло хочется вытрясти свой разум, как пыльный ковер, придать происходящему какую-то ясность, но его отвлекает боль в ушибленном боку, усилившаяся от резкого движения. Пожав плечами, он еще раз смотрит на обозначение отсека и начинает долгий путь к собственной каюте.
По ночному времени крейсер пуст. Даже слишком, поскольку по дороге магистру не попадается ни единого патруля, хотя ничего особенного он для этого не предпринимает. Или штурмовики слышат его шаги, поскольку он слишком устал, чтобы пытаться быть невидимым, или просто развили дополнительное чувство опасности имени Кайло Рена. А, может, просто разбежались, учуяв грозовее облако его мигрени, раздражающими молоточками пульса выбивающей дробь в висках.
Тихо фыркнув над собственной неудачной шуткой, рыцарь жмурится в вялой попытке загнать нарастающую боль поглубже, прикладывает руку к пластине замка и шагает через порог каюты.
Тут же проваливаясь по колено в снег.
«Сон».

Застывший в морозной неподвижности лес «Старкиллера» окружает его, обжигая ледяным воздухом открытое лицо. Рен машинально проводит рукой по поясу, и рукоять давно потерянного меча привычно соскальзывает в ладонь. Алые лезвия вспыхивают, разрывая темноту.
«Покажешься, или так и будешь прятаться?»
Говорить вслух нет нужды, Тьма услышит и так. Не имеющий имени обитатель этого места уже здесь — в удлинившихся росчерках теней от голых ветвей, в вязкой тишине бесконечных сумерек, в застывших, бесцветных сполохах на горизонте.
В блеске механических конечностей, бесшумно взрезающих наст, в черноте обрывков тяжелой материи, скрывающей тело и шлейфом волочащейся за ее хозяином. В водовороте золотых искр Силы в прорезях костяной маски.
«Беги, — мягко произносит Тьма, щуря янтарно-желтые глаза. — Беги, а я поймаю, дитя».
В этот раз дополнительного приглашения Рену не требуется. Прикасаться к себе он больше не позволит.
Рыцарь срывается с места, перемахивая попавшийся по дороге ствол поваленного дерева, и со всей возможной скоростью летит вперед, к застывшему на горизонте отпечатку огня взрывов. С каждым шагом, с каждым оставленным позади разрубленным дрожащим лезвием переплетением ветвей, белый огонь становится все ярче, а тени все четче. Но цвет так и не появляется — небо, как и прежде, играет всеми оттенками серого, ни намека на теплую рыжину пламени.
Ноги проваливаются где по щиколотку, а где и по середину лодыжки, отяжелевшие от снега полы одежды мешаются, воздух с хрипом рвется из груди — а Тьма ровно дышит в затылок, без труда нагоняя свою жертву, толкается в лицо мягкой лапой метели, сбивая с шага. Заставляет запинаться на ровном месте, хватает цепкими лапами кустов за рукава.
И вдруг бросается под ноги глубоким провалом в никуда. Разломом в застывшей земле, черным и холодным, со скользким, чудовищно скользким краем, на котором почти невозможно удержаться. Рен успевает ощутить лишь предательскую гладкость льда, перед тем, как рухнуть вниз, в непроглядный мрак. Падение кажется мучительно долгим, достаточным для того, чтобы ощутить свою ничтожность, растворенную в едком мареве страха, свою... разбитость еще до достижения дна. Неполноценность.
Погасший меч выворачивается из ослабевших пальцев, шею сводит знакомой судорогой, а локоть внезапно врезается во что-то твердое. Резкая боль вырывает из горла короткий вскрик, и чернота вдруг вспыхивает узкими полосами бледного света.

В каюте включена лишь ночная подсветка, отбрасывающая на ком одеял синеватые тени. Кайло с минуту бессмысленно смотрит на них остановившимся взглядом, машинально растирая ушибленный локоть, и радуясь, что на этот раз обошлось без самоудушения. Край широкой кровати ощущается лопатками, а где-то на пределе слышимости гудит вентиляция, убеждая его, что на этот раз он действительно проснулся.
Рен поднимается на ноги, и, едва заметно прихрамывая, бредет приводить себя в порядок. Воспаленные глаза раздражает яркий свет, рыцарь прикрывает веки, морща нос и пытаясь свести эффект к минимуму. Машинально одевается, привычно проходясь пальцами по длинным рядам пуговок на узких рукавах, набрасывает накидку, путаясь в мягких складках тяжелой узорчатой ткани, и ищет на узком столе брошь-застежку с подвеской в виде птичьего черепа. Смотреть в зеркало смысла нет, точнее, смотреть не на что, а считать новые седые нити в черной гриве волос он перестал пять лет назад. Тогда их за раз добавилось слишком уж много.
Пальцы смыкаются на холодном металле, разворачивая вычурную застежку нужным образом. Отблески приглушенного света потолочных ламп вспыхивают в гранях драгоценных камней каплями пролитой когда-то крови. Давно отработанные, доведенные до автоматизма за последние несколько лет движения. Ежедневная утренняя рутина, как и предстоящий доклад.
Дверь каюты открывается с тихим звяком, пропуская бледного в прозелень генерала. Такого же уставшего и осунувшегося, как и сам Кайло. Хакс приветствует рыцаря коротким кивком и едва слышно произносит:
— Милорд?
Рен, в этот момент пытающийся приладить на место фибулу, от неожиданности промахивается, загоняя острый край застежки не в ткань, а в подушечку пальца. И, вздрогнув, встречается взглядом со своим отражением. В расширенных зрачках плещется тьма, окруженная короной расплавленного золота радужки. И это точно не его глаза.
«Сон».

Кайло отшатывается, с силой стукаясь затылком о стену, сдавленно шипит и тянется рукой к пострадавшему месту, натыкаясь на мокрые пряди волос.
— Где... я? — от долгого молчания голос звучит сипло и глухо, воздух на вдохе дерет пересохшее, обожженное морозом горло. А проколотый чуть не до кости палец дергает резкой болью.
«Что из этого сон?!» — мимолетный ужас заставляет рыцаря вздрогнуть и сжаться. Но судорога, пробивающая ногу, затекшую от длительного сидения в неудобной позе, оказывается очень даже реальной.
Как и Фазма, стоящая перед ним с пустым стаканом в руке.
— Э... магистр? — капитан чуть наклоняет голову, от чего ее светлая челка забавно сбивается набок. — Вам еще плеснуть или хватит?
«Что? Ах да, она же облила меня водой... Хоть у кого-то достало здравого смысла не пытаться трогать меня руками».
— Снаружи точно хватит, — рыцарь отряхивается, как попавший в лужу фелинкс, разбрызгивая во все стороны капли с тяжелой ткани робы, но с мокрой головой и тем, что сейчас стекает с волос за шиворот, сделать уже ничего нельзя. — Лучше просто принеси еще стакан, а там видно будет...
Фазма понимающе ухмыляется, и исчезает, оставляя Рена в одиночестве. Одиночестве, которого он так хотел бы в данный момент избежать, но не хватать же капитана за руку и просить посидеть рядом, пока он не успокоится. И справится с этой проклятой мигренью, от которой в голове перемешалось абсолютно все.
«Звук, запах, картинка, ощущения, вкус... вроде бы все на месте», — Кайло украдкой облегченно вздыхает, потирая гудящий затылок. Кажется, в этот раз он действительно проснулся. Но к чему были эти видения? Что он забыл в технических помещениях, почему в этот раз рискнул бежать от Тьмы, имя которой знал, но не решался назвать, и, особенно, откуда взялся последний фрагмент?
«Та еще медитация, так и свихнуться недолго», — Силой подхватив с соседней койки хромированный наплечник, Рен с сомнением вглядывается в свое отражение, но видит лишь усталое лицо и покрасневшие от недосыпания глаза. Своего родного, карего цвета.
— Вода, — лаконично сообщает подошедшая Фазма, вручая рыцарю стакан.
Он пьет, стараясь не слишком явно стучать о стекло зубами. И лишь после этого его немного отпускает.
— Вам еще не вернули ваш собственный доспех? — Рен неохотно отдает наплечник терпеливо ожидающей Фазме, сейчас одетой только в форменные облегающие штаны и кофту. Сапоги капитана стоят рядом с койкой, и именно поэтому рыцарь не слышал, как она подошла. Впрочем, сейчас Кайло сомневается, что в таком состоянии мог заметить шагающий танк, не то что босого человека.
— Нет, сэр, — Фазма с заметным сожалением проводит пальцем по глубокой царапине на блестящем металле. — Насколько я знаю, его не смогли восстановить.
— Я уточню, и скажу вам, — вдруг предлагает Рен. И добавляет неожиданно для себя самого: — Может, вы пока будете ходить в мундире?
Капитан удивленно моргает и сразу же подозрительно прищуривается.
— Я... подумаю над этим, сэр, — осторожно отвечает она. — Или это приказ?
— Нет, — Кайло еще раз проводит рукой по мокрым волосам, кривясь, когда очередные холодные капли стекают по шее, — это предложение. К тому же я, кажется, никогда вас в обычной форме не видел.
— Немного потеряли, — хмурит светлые брови Фазма, пытаясь понять, как отнестись ко всему сегодняшнему «приключению», но Рен поднимается на ноги, не дожидаясь более развернутого ответа, внезапно оказываясь слишком близко. И подавляя не ростом, но ощущением чего-то однозначно чуждого, опасного, как искрящий генератор силового поля.
— Я так не думаю, — мягко произносит он, исчезая из поля зрения капитана, словно тень.
Последним, что выхватывает взгляд Фазмы из тумана иллюзии, оказываются сжимающиеся на растрепанном крае капюшона бледные пальцы с почерневшими ногтями. Синяки от столкновения с энергетическим посохом за эти пару часов пропали без следа.
Зуммер на двери лазарета тихо звякает, обозначая уход магистра, но сам он шагает прочь в каком-то свое мире, куда нет хода простым смертным. И капитан ежится, ощутив могильный холод сквозняка, лизнувшего ее голые щиколотки.
«Куда же ты идешь, Рен?»

ГЛАВА 23

«Интересно, Хакса и правда всегда раздражал мой внешний вид, или это он для большего эффекта упомянул?» — Рен сидит на полу перед шкафом и задумчиво разглядывает его содержимое. Машинально постукивая кончиками пальцев по фрагментам разложенной на коленях брони.
День, повторно начавшийся для магистра спустя четыре часа после первого пробуждения в лазарете, уже не выглядит так скверно. Хотя бы потому, что большую часть этих часов он проспал и ему при этом ничего не снилось. Для полного счастья стоило бы поесть, но Кайло не уверен, что очередная попытка слияния сознаний с Эрной обойдется без эксцессов, и этим пунктом решает пока пренебречь. А вот с одеждой решать что-то надо и срочно.
Боевого облачения у магистра, как и у любого из рыцарей, имеется три комплекта. Точнее, имелось, поскольку один из них после «Старкиллера» восстановлению уже не подлежит — что не сгинуло с базой, то дройды порезали на лоскутки, отдирая пригоревшее и оплавившееся тряпье от его владельца.
Накидка от второго комплекта валяется в углу комнаты, поскольку пара новых дыр, даже с учетом несколько сентиментального отношения Кайло к любимым вещам, делает ее окончательно непригодной к дальнейшему использованию. А взять новый отрез армированной ткани посреди глубокого космоса негде. Верхний слой от этого же костюма сохнет на кресле, и сохнуть будет еще долго. При всех своих достоинствах, материал робы имеет один весомый недостаток — прекрасно впитывает воду. С одной стороны, это позволяет не оставлять кровавые следы где не надо, с другой — делает вылазки под дождем или просто при большой влажности тем еще развлечением.
Рен вспоминает, чем закончился внутренний конфликт среди рыцарей во время одной из миссий, и передергивается. Тогда он стал магистром, сместив предшественника «естественным путем». Стоя при этом по колено в грязи посреди поля, усеянного трупами и поливаемого жутчайшим ливнем. Нельзя сказать, что эти обстоятельства делают воспоминание приятным.
Потерять по глупой случайности еще что-то, невосстановимое в условиях «Финализатора», Кайло совсем не хочется, поэтому приходится рыться дальше, в надежде найти хоть что-нибудь из того, в чем ему пришлось ходить во время дипломатического приема, устроенного Сноуком два года назад в рамках очередных переговоров с Содружеством.
Магистр тогда, по большей части, работал пугалом, пусть и умеренно нарядным и даже с открытым лицом. Но происходящее настолько сильно напоминало ему детские годы и вызывало такую же реакцию в виде острой злости и раздражения, что даже попытайся Рен это скрыть, гости все равно обходили бы его по широкой дуге. Хотя цель ставилась обратная — требовалось кого-то там из старых имперцев обаять и убедить оказать поддержку Первому Ордену, применив Силу пополам с дипломатией. Силу Кайло действительно применял, щедро транслируя свои эмоции окружающим, а вот на дипломатию его уже не хватило. Кажется, Верховный лидер ему даже что-то по этому поводу сказал. Крайне неодобрительное.
«Лорд Вейдер, по слухам, тоже не жаловал официальные мероприятия, почему я должен их любить? Кстати, надо бы спросить, чем они ему так не нравились, политиков не переносил в больших дозах или времени жалко было? И, сарлачий хвост, надо что-то со своими ментальными щитами делать, а то одно название осталось... А дорогого учителя в некоторые вещи лучше не посвящать. Во избежание».
Наконец, искомое находится как раз возле чехла с комплектом офицерской формы, и Рен несколько секунд думает над тем, не подразнить ли лишний раз генерала, но с некоторым сожалением приходит к выводу, что дополнительное внимание со стороны экипажа ему самому будет только мешать. Хватит и того, что он сейчас без маски.
«А я, дурак, думал, что люди за столько лет изменились хоть немного. Зря думал, как выяснилось», — магистр кривится и тихо вздыхает, разглядывая извлеченный из ниши ком черных тряпок.

Сорок минут спустя он входит в штурманскую рубку с абсолютно спокойным лицом, для надежности полускрытым тенью наброшенного капюшона.
— Навигатор, на два слова, — Ойги отвлекается от разговора с кем-то из подчиненных и оборачивается. В ее глазах на долю секунды мелькает что-то непонятное, но лезть глубже и выяснять детали мешает инстинкт самосохранения. И так от одного взгляда внутри начинает ворочаться вроде бы усмиренная пульсирующая боль. А это сейчас совсем некстати.
— Да, магистр, — на них смотрят, и смотрят открыто, и Рену стоит большого усилия не применить что-то из обычных фокусов по отводу глаз, поскольку он понимает, что дело может закончиться свернутыми шеями.
— У меня к вам один вопрос, Эрна, — Кайло понижает голос до едва различимого в гуле оборудования шепота, — ваш ребенок выжил?
— Да, — Ойги смотрит на него без малейшего намека на раздражение. Так, словно бестактные вопросы ей задают по двадцать раз на дню. — А вот я тогда... с трудом, скажем так.
«Что-то рождается, что-то умирает», — вспоминает Рен старую поговорку и кивает сам себе. Его идея оказалась верна, а раз так, то можно приступать, не опасаясь больше за свою шкуру. Целостность разума после всех этих экспериментов по-прежнему остается под вопросом.
— В таком случае, — магистр проводит перед глазами старшего навигатора затянутой в перчатку ладонью, и, словно взяв что-то из воздуха, вкладывает в ее расслабленную руку, накрывая чужие пальцы своими. — Вот вам поводок, а что на другом его конце, представьте сами.
Ойги прикрывает веки на долю секунды и едва заметно улыбается, а Рен видит картинку, рисующуюся в чужом сознании — угольно-черный нексу щурит все свои многочисленные глаза и, чуть пригнув лохматую голову, наклоняется к изящной руке, обдавая холодную кожу жаром дыхания.
— Какой... интересный выбор, — чуть охрипшим голосом произносит Кайло, уловив второй слой эмоций, скрытый за картинкой. Щекочущий кожу едва ощутимым прикосновением теплого меха между лопатками, дразнящий... прячущийся за таким хрупким и опасным щитом.
— Беда богатого воображения, — мягко отвечает Эрна, жестом приглашая магистра занять место за спинкой ее собственного кресла.
Все остальные участники действа уже готовы — операторы за пультами, карта на голопроекторе, дежурная штурманская смена вокруг стола. Все немного нервничают в предвкушении, ожидая начала представления, в котором им отведена скучная роль статистов.
«Как мелкие хищники», — отмечает про себя Рен, лениво разглядывая собравшихся из-под ресниц. Но до них ему уже нет дела, они лишь инструменты, сейчас важна только Сила и чужое сознание, маячащее на краю его собственного. Он поднимает руки и аккуратно касается висков сидящей Эрны, проваливаясь в бездонный колодец звезд.
Вселенная вертится вокруг него, сверкая туманностями, разноцветной россыпью больших и малых светил с тусклыми тенями планет, обдавая мелким крошевом черных дыр и гравитационных аномалий. Вертится, обещая возможность раскрытия тайны. Надо только протянуть руку и коснуться. И Рен протягивает, успевая удивиться, что вместо своей ладони видит ажурную черно-золотую металлическую конструкцию, но потом звезды внезапно обрастают цифрами, опутываются жгутами разноцветных нитей, в которой надо разобраться, найти ту, которая приведет к цели.
Это оказывается тяжело. И неприятно — боль сотнями ледяных иголок втыкается в позвоночник, расползается по коже пятнами тающего снега, расцветает дрожью пальцев и резью под сомкнутыми веками. Каждый удар своего-чужого пульса отдается в висках барабанной дробью, грозящей свести с ума, но Рен отстраняется от этого, вплетает боль в узор, переплавляя эмоцию в Силу. Золотом выплескивающуюся в паутину нитей, разлетающуюся искрами по каждой их них, сжигающую лишние. Выстраивающую в черноте четкую сетку линий, удивительно гармоничную и совершенную в своей изломанности.
Тяжелую, словно отлитую из драгоценного металла, обжигающую неловкие пальцы, как огонь светового меча. И гаснущую вместе с чужим сознанием.
Кайло распахивает глаза, чудовищным усилием воли возвращая себя в реальность, ощущая, как снова впиваются в него острые шипы щитов-ловушек, вплавляя «крючки» до самых костей. И видит в зеркальной панели напротив отражение абсолютно черных от расширенных зрачков глаз Эрны. Но та, поймав взгляд магистра, медленно моргает, приходя в себя, а на самого Рена внезапно обрушивается шум — гул оборудования, стрекот клавиш, бормотание операторов, шепот чужих взбудораженных сознаний. Кошмарная какофония после абсолютной тишины космоса.
— Вы... в порядке? — рыцарю приходится двумя руками вцепиться в спинку кресла, удерживая равновесие, сам он точно не в порядке, но головокружение пройдет после пары дыхательных упражнений, а дрожь и прочее после пары инъекций. Главное — успеть доковылять до своей каюты, не рухнув по дороге.
— Да, — Эрна осторожно поправляет выбившиеся из гладкого пучка пряди.
Кайло следит за светлыми завитками волос в ее пальцах голодным взглядом, остро жалея, что перчатки пришлось в этот раз оставить, чтобы не привлекать внимания к собственным рукам. И придется оставить в следующий, поскольку свои желания надо брать под контроль, пока не стало поздно.
— Теперь все это надо обработать. И проверить... — старший навигатор переводит взгляд на всплывший голографический экран и тихо хмыкает. — По приблизительным прикидкам мы обработали два, может два с половиной процента карты сектора.
Рен с силой прикусывает язык, давя рвущееся наружу ругательство. Так они просто не успеют до срока, установленного Верховным лидером. Нет, планету для базы они несомненно найдут, а вот Люка Скайвокера...
«Проклятье, как же ускорить процесс, не поджарив мозги ни себе, ни Эрне?»
Ойги немного разворачивает кресло, собираясь встать, но рыцарь останавливает ее жестом.
— Значит завтра мы продолжим, — ровно произносит он. — И послезавтра, и сколько понадобится.
Эрна смотрит на него с явно различимым сомнением, но после недолгой внутренней борьбы кивает, соглашаясь.
— Отчет о результатах предварительной проверки будет переслан вам, как только мы его составим. Но что-то определенное мы сможем сказать только через несколько суток, после возвращения дройдов-разведчиков, — старший навигатор задумчиво прикусывает губу. — Но на первый взгляд все выглядит... многообещающе.
— Благодарю за сотрудничество, — официальным тоном произносит Рен, самому себе в этот момент напоминая Хакса, прячась за чужой удобной маской, — надеюсь, результат удовлетворит обе стороны.
— Несомненно, магистр, — Ойги внезапно улыбается так открыто и ярко, что Кайло задается вопросом, не ляпнул ли он чего лишнего. Или не показал во время совместной работы.
Но ему настолько сильно хочется куда-то сесть, а лучше лечь, причем немедленно, что он ограничивается кивком вместо прощания и спешно покидает рубку, преследуемый картинкой, нарисованной чужим сознанием — черный нексу валяется в белом песке, мурлыча на низкой ноте и забавляясь с длинной алой лентой, как домашний фелинкс. И все бы ничего, но свободный край ленты, волочащийся по земле, до отвращения похож на кровавый след, оставленный им самим в снегу «Старкиллера».

ГЛАВА 24

— Таким образом, все автоматические разведчики будут задействованы в ближайшие двое суток, но даже так мы покроем только половину заявленных маршрутов, — полковник Конне не стремится скрыть свое недовольство. — Использовать пилотируемые разведчики в такой ситуации...
— Только дройды. Никаких пилотируемых разведчиков, — отрезает Хакс, глядя в свой датапад и пытаясь при этом не споткнуться — пол в коридоре идеально ровный, а вот ноги от усталости уже слегка заплетаются, — я запрошу новую партию при следующем сеансе связи с центром. И, полковник, подумайте над тем, что вам еще понадобится, если мы будем получать данные в том же темпе.
— Две партии автоматических разведчиков, — Конне кривит губы в подобии вежливой улыбки, — а лучше четыре, поскольку половину мы наверняка потеряем на первичной проходке.
— Отлично, — командующий резко кивает, забыв про ноющую челюсть. Но от необходимости придумать оправдание своей гримасе раздражения его спасает Фазма.
— Генерал, сэр, — окликает его знакомый голос.
Хакс разворачивается и застывает в изумлении. Возвышающаяся над ним капитан штурмовиков, а роста ей для этого хватает даже без шлема, с выражением вежливого терпения на лице ждет, пока начальство придет в себя. Но командующий лишь растеряно скользит взглядом по внушительной фигуре, затянутой в парадный светло-серый китель, пытаясь понять, что же в ней неправильного. И лишь спустя долгих полминуты до него доходит — Фазма не просто без шлема и доспехов, она еще и с макияжем. Казалось бы, всего пара штрихов, подчеркивающих глаза, а какое разительное преображение.
— Да, — лаконично отзывается Хакс, осознав, что пауза неприлично затянулась.
— Магистр отменил на сегодня и завтра все тренировки, и летные и спарринг, — капитан чуть понижает голос, — мне кажется, это не очень хорошо, сэр.
— Полковник, — Конне прекрасно понимает, что командующему уже не до него, ведь именно от магистра рыцарей Рен сейчас зависит их дальнейшая деятельность, пусть разведчику вся эта муть с Силой и кажется абсурдной, — перешлете мне ваши пожелания и все отчеты о результатах проверки, копию навигаторам сразу же.
— Да, генерал, — Конне вежливо кивает Фазме и уходит, умудрившись по пути выловить из общей толпы, снующей по прилегающей к мостику палубе, кого-то из снабженцев.
— А теперь подробнее, — Хакс, убедившись, что на него никто не смотрит, осторожно щупает челюсть и кривится от боли. Ему хочется послать подальше все и немедленно, но до отбоя еще шесть часов. А тут еще Рен со своими фирменными неожиданностями.
— Магистр связался со мной примерно через час после возвращения из штурманской рубки и отменил тренировки. На вопрос о возможной необходимости медицинской помощи ответил отказом, — Фазма хмурится, боковым зрением изучая бледного в прозелень генерала. Тому тоже не мешало бы наведаться в лазарет, но тут остается только надеяться на благоразумие командующего, в которое она последнее время верит все меньше. — С майором Ольстом я связалась по личной инициативе, выяснив что летные тренировки отменены на ближайшие два дня.
— Блестяще, — Хаксу не удается совладать с голосом и раздражение прорывается приглушенным шипением. Но он быстро берет себя в руки и следующую фразу произносит куда ровнее:
— Благодарю вас, капитан, — генерал даже пытается улыбнуться здоровой половиной лица. — Можно узнать, что побудило вас отказаться от доспехов?
— Магистр Рен выразил подобное... пожелание, — Фазма тщательно подбирает слова, внимательно наблюдая за реакцией генерала.
— Ох уж эта тяга к прекрасному, — хмыкает Хакс, но тут же осекается. — Простите, капитан, не хотел вас обидеть.
Фазма широко улыбается в ответ.
— Ну что вы, генерал, это скорее комплимент.
Все, что Хакс думает о подобных комплиментах, моментально отражается у него на лице, и это почему-то очень... необычно. Видеть, как начальство забывает про вечную маску холодной сосредоточенности не в стрессовой ситуации, а в процессе обычного разговора. Почти обычного, поправляет себя Фазма, шагая за генералом.
— Не боитесь, что за вами завтра будет половина экипажа ходить? — интересуется командующий подчеркнуто нейтральным тоном, когда от шума оживленной палубы их отрезает закрывшаяся дверь лифта.
— А вы думаете, за мной никто из моих подчиненных не ходил все эти годы? — вопросом на вопрос отвечает капитан штурмовиков.
— Мне кажется, они к вам относятся несколько иначе, — парирует Хакс, игнорируя недоуменный взгляд Фазмы. И, пока она решает, было ли это предупреждением или чем-то другим, кабина достигает жилых палуб. — Будьте осторожнее, капитан, сейчас не лучшее время подставлять спину.
«Кажется, мне самой стоит проверить, готов ли мой доспех», — мрачно думает Фазма, втыкая блокиратор в панель управления. До технических уровней четыре минуты, есть время подумать над тем, что только что было сказано.

Хакс шагает по пустому коридору с показной решимостью. Держать маску без зрителей глупо, но если сейчас себя отпустить, то до Рена он просто не доберется, оставив магистра решать свои проблемы самостоятельно. Казалось бы, не самый худший вариант, Кайло при всех своих... особенностях, давно не ребенок и выживет даже там, где передохнут все остальные. Но вот оказаться в числе этих остальных у генерала нет ни малейшего желания. Поэтому он с силой вбивает каблуки в отзывающуюся эхом дюрасталь пола, пытаясь хоть немного собраться. Если не с силами, так хоть с мыслями.
Дверь каюты рыцаря открывается по скану ладони, но Хакс чуть медлит на пороге, чисто символически отстукивая костяшками пальцев по холодному металлу короткую последовательность-приветствие. И, сочтя все формальности выполненными, делает шаг вперед.
На первый взгляд в полумраке никого нет, но знакомее ощущение нахождения рядом с неисправным генератором убеждает его в обратном.
— Освещение на восемьдесят процентов, — отдает голосовую команду генерал, надеясь, что Рен не поколдовал над панелью управления и она все еще работает так, как ей положено. Поворачиваться к неизвестности спиной и искать нужную клавишу вручную ему очень не хочется.
Свет медленно становится ярче, позволяя разглядеть детали — магистр действительно тут, но несколько не в форме. По крайней мере, именно так решает истолковать увиденное Хакс. Раньше Рен не позволял себе валяться на диване, закинув ноги на подлокотник, и никак не реагировать на вторжение.
— Вы там живы вообще? — без особого интереса спрашивает командующий, обходя диван и заглядывая в лицо лежащему.
Кайло тихо хмыкает, не открывая глаз. Видеть гостя ему совершенно не обязательно. Он и так его прекрасно слышит.
— Все в этом мире относительно, генерал, — с долей иронии отмечает Рен. — Особенно вопросы жизни и смерти, по мнению джедаев.
— Только джедаев? — Хакс, в свое время перелопативший все доступные ему имперские архивы в поисках информации об одаренных, решает немного подыграть магистру.
— Ситхи в этом плане чуть более консервативны, — Рен все же открывает глаза, и генерал видит, насколько тот на самом деле вымотался: белки в красных прожилках лопнувших капилляров, а зрачки расширены настолько, что почти не видно радужки. — И предпочитают оставаться среди живых как можно дольше.
Хакс опирается на спинку дивана, случайно касаясь пальцами небрежно брошенного рядом куска материи, непривычно гладкого на ощупь. А тяжелая кисть из матово-черного шнура, пришитая к одному из концов того, что скорее всего является накидкой-капюшоном, окончательно сбивает командующего с толку.
— Решили сменить образ? — генерал проводит рукой по плотной ткани, но та выскальзывает из-под ладони, шуршащим водопадом стекая на пол. И замирая на полдороги.
Рен садится, устало трет лицо, бросая на Хакса нечитаемый взгляд сквозь пальцы, и небрежным жестом возвращает накидку на прежнее место.
— Можно и так сказать, — магистр с недовольным видом изучает расплывающиеся под ногтями синяки. Ему кажется, что с утра они стали только больше. — Но не думаю, что ваш нынешний интерес к моей скромной персоне лежит в области моды, верно?
Теперь насмешка слышна отчетливо, но сквозь привычную самоуверенность рыцаря пробивается слабая нотка недовольства собой.
— Разумеется, нет! — генералу приходится все сильнее опираться на руку, чтобы удержать равновесие, поэтому ответ выходит слишком резким. — Меня интересуют ваши успехи на ниве поисков гиперпространственных маршрутов.
К счастью, Кайло смотрит в другую сторону, занятый своими мыслями, и Хакс с мысленным стоном вцепляется в спинку дивана второй рукой. Разумеется, куда проще было бы попросить магистра подвинуться, но если он сейчас сядет, то вряд ли сможет потом встать, не показав ненужной слабости.
— Нет у нас успехов, — Рен пристально смотрит в пол, — что-то мы нашли, и скоро узнаем, что именно, но такими темпами мы будем копаться еще долго. Недопустимо долго.
Магистр переводит взгляд на нависающего над ним генерала. Тот с усилием моргает.
— Процесс можно ускорить? — вопрос звучит как утверждение, но Хакс не спешит это исправлять. Время, отведенное на поиски места для новой базы Ордена, стремительно заканчивается, а что именно хочет получить Сноук, командующий все еще не может угадать. Как и то, хочет ли Верховный лидер положительного результата вообще.
— Теоретически, — Кайло морщится, как от зубной боли. — Если бы тут были остальные рыцари Рен, можно было попробовать совместную медитацию, но это только догадка, проверить которую возможности нет. А раз так, то я попытаюсь что-то сделать своими силами. Но они, к сожалению, тоже далеко не безграничны.
Хакс удивленно вздергивает бровь, озадаченный этим внезапным признанием. Нет, он и раньше имел свое собственное, отличное от остальных, мнение о талантах магистра, но раньше тот не позволял себе столь явную демонстрацию слабостей.
Шлему Вейдера Кайло мог рассказывать что угодно, а после нескольких сеансов прослушки генерал узнал много нового и совершенно ненужного о сторонах Силы и их особенностях, но в остальном Рен был более-менее адекватен, особенно когда речь шла о выполнении приказов.
— И что же вы предлагаете? — Хакс на секунду закрывает глаза, ощущая как его тут же ведет в сторону, и мысленно ругает себя за то, что так и не дошел до лазарета. А средства, призванные придавать лицу относительно здоровый вид, не способны снять боль и вернуть ясность мысли.
— Вам? Выпить кофе, — генерал успевает открыть глаза как раз к моменту, когда Кайло выпрямляется и разворачивается к нему лицом, одновременно перехватывая за запястья.
— Отпустите меня немедленно, — шипит Хакс, пытаясь вывернуться из слишком сильной хватки. Прикосновение чужих пальцев к коже под манжетой рубашки обжигает огнем, и генерал понимает, что его собственные руки должны быть совершенно ледяными. Ничего удивительного, что ему хочется свалиться в обморок, давление наверняка упало ниже положенного. Заметно ниже.
— Чтоб вы картинно рухнули к моим ногам? — саркастичная ухмылка искажает лицо магистра. — Моему самолюбию это несомненно польстит, но вы не хрупкая барышня и тащить вас в лазарет на руках я не собираюсь. Хотя мысль интересная...
— С ума сошли?! — злость помогает генералу справиться с собой, стать ровно и высвободить, наконец, руки. Но Рен напоследок успевает пройтись щекочущим прикосновением то ли Силы, то ли пальцев по ладони командующего. И от этого Хаксу хочется одновременно взвыть и вытереть руку о китель. Но он достаточно владеет собой, чтобы не сделать ни того, ни другого.
— К сожалению, нет, — магистр подхватывает свою накидку и привычным жестом набрасывает на плечи, щелкая скрытой застежкой. — Но кофе вам со мной выпить придется, хотите вы того или нет. Вы ведь не ели ничего со вчерашнего дня.
— Вам какое дело, Рен? — мгновенно ощетинивается Хакс, надеявшийся, что рыцарь воздержится от озвучивания своих догадок.
— Ну это же я вам заехал в челюсть, разве нет? — магистр чуть наклоняется вперед, глядя собеседнику прямо в глаза. — Могу я испытывать по этому поводу... некоторые угрызения совести?
— Откуда у вас совесть взялась, а? — генерал сжимает пальцами переносицу, пережидая приступ головокружения. Безумцев в этой каюте явно двое, только вот кто-то один своего безумия пока не осознает. Вопрос — кто именно?
— Я просто ей редко пользуюсь, — чуть улыбается в ответ Рен, слегка подталкивая Хакса в спину Силой. И ей же страхуя его от падения.

Адмиральский салон, обычно не используемый в силу отсутствия на флагмане адмирала, привычно пуст и тих. Приглушенное сияние ламп, отражающихся в толстом транспластиле обзорного иллюминатора, не портит картину далеких звезд, а лишь дополняет ее, придавая законченность.
Хакс сидит за небольшим столом, бессмысленно глядя в только что поставленную перед ним чашку. На кофейную она похожа мало, скорее на чашку для супа, но выбирать не приходится.
— Пейте уже, — перед Реном стоит точно такая же посудина, но уже полупустая. — Не отравлю, не надейтесь, в ядах я плохо разбираюсь.
Генерал осторожно берет чашку двумя руками и отхлебывает, ожидая чего угодно. Впрочем, в этом он не обманывается — напиток, приготовленный магистром собственноручно, общего с кофе имеет разве что запах. А вот сахара и сливок Рен не пожалел, в силу чего жидкость действительно по плотности больше похожа на суп. И в голове после такой дозы сладкого проясняется довольно быстро.
— Я вижу, у вас богатый опыт... приготовления специфических коктейлей, — Хакс ставит чашку обратно, промакивает салфеткой губы и пристально смотрит на Кайло. Раз уж тот так настойчиво приводил его в чувство, то делал он это не просто так.
— Надеюсь, остальные вам не придется пробовать, — отмахивается Рен с улыбкой, после чего резко становится серьезным, сплетает пальцы и упирается в них подбородком, возвращая генералу тяжелый взгляд. В сочетании с по прежнему расширенными зрачками тот еще зрелище.
— Я читал отчеты разведчиков, все поступившие на ваше имя с начала миссии и несколько промежуточных, так и отправленных в корзину, — размеренно произносит магистр. — Насколько мне известно, было найдено две планеты, полностью удовлетворяющие техническому заданию. Знаю также, что обе они были отвергнуты и вы получили приказ искать дальше и делать это... интенсивнее. Я прав?
— Да, — генерал смотрит на свои руки, отмечая, что пальцы правой мелко подрагивают.
— У каждой найденной условно-подходящей планеты некоторое время должны были оставаться дройды, записывающие определенный набор данных, — Рен тоже опускает взгляд, и тень от ресниц кажется совсем черной, придавая бледному лицу болезненный вид. — Все ли такие дройды вернулись на борт?
— Все дройды полковника Конне вернулись, — Хакс некоторое время молчит, взвешивая то, что собирается сказать. — Но я оставил на орбите этих двух планет по паре скрытых разведчиков. Еще несколько было высажено на поверхность. Из тех, которые были на «Финализаторе» до начала нашей миссии.
— И они что-то обнаружили, не так ли? — магистр снова поднимает глаза, изучая сидящего напротив него человека.
— Да, — генерал скользит взглядом по потолку салона, только сейчас замечая, что привычные темные глазки камер тут слепы, и находятся в таком состоянии достаточно давно. — На планету 43-беш-28 сутки назад высажен десант при поддержке нескольких автоматизированных групп георазведки.
— Наши? — Рен чуть подается вперед, выдавая свое нетерпение.
— Я бы сказал... Содружество, — Хакс смотрит прямо в темные омуты зрачков, ища там злую искру Силы, но видит лишь свое собственное отражение.
Пауза затягивается, превращаясь в тяжелое молчание.
— Значит, нас все же решили списать, — подводит итог разговора магистр.
Генерал лишь согласно кивает.
«И сделали они это зря», — мысль одна на двоих, и никакая Сила не нужна для того, чтобы ее ощутить. Достаточно простого взгляда.


Сообщение отредактировал Nefer-Ra - 2 Июнь 2016, 17:12