В Тенях и Темноте, вторая часть трилогии "Сын Солнц", перевод Рейтинг Опции

[Ариша]

Но настоящая опасность в том, чтобы Палыч ее мысли не прочитал. Она-то может и захочет промолчать, но сможет ли она скрыть от него свои мысли?

Помнится, что Люк научил её одному приёму главное чтобы не сболтнула чего лишнего

[Beatrix Kiddo]

"ох поверьте.. по сравнению с Палпатином из нового произведения этого же автора, этот Император просто душка и замечательный педагог...

Demendora, а я его читала, правда, не весь. Начала и дальше не захотела. Ну, еще частично добрые люди мне рассказали сюжет.
По-моему, там Палпатин именно маньяк. Сажать детей на цепь у трона - это надо наглухо шибанутым быть. И это не так пугает, потому что: "Ну, сумасшедший, что возьмешь!"

А в "Сыне солнц" ощущения безумности нет. Там Палпатин - да, педагог и очень, очень эффективный менеджер. Хотя методы, которые он использует, предельно жестоки. Но все же эта жестокость имеет четкую цель. Он не упивается страданиями жертвы, он просто добивается результата. И именно это, на мой взгляд, самое страшное.

По этому поводу вспомнилась фраза из "Обитаемого острова" Стругацких:
"Вот посмотрите на мою левую руку. Мне ее отпилили в доброй довоенной охранке, в три приема, и каждый акт сопровождался обширной перепиской... Палачи выполняли тяжелую, неблагодарную работу, им было скучно, они пилили мою руку и ругали нищенские оклады. И мне было страшно. Только очень большим усилием воли я удержался тогда от болтовни. А сейчас... Я же вижу, как вы меня ненавидите. Вы - меня, я - вас. Прекрасно!"
Вот и тот Палпатин пугает так же: эмоциональной отстраненностью. Ну, работа у ситха такая - вдалбливать молодым Скайуокерам, что почем.

Хотя, повторюсь, "Сына Империи" не осилила, так что может это мое поверхностное впечатление.

Сообщение отредактировал Beatrix Kiddo - 19 Ноябрь 2011, 19:43

[Алита Лойс]

Глава 22 (1)

День запуска нового флагмана выдался жарким и душным. Люк встал рано, раньше обычного, чтобы завершить последние приготовления. В течение нескольких прошедших дней, по утрам, он посещал "Несравненный", якобы для согласования деталей, связанных с прибытием "Неукротимого" – на самом же деле Люк добивался, чтобы утренние посещения корабля не казались чем-то необычным в распорядке дня Наследника. Поскольку сегодня утром он ждал там передачу от Арго, об окончательных планах Восстания, чтобы решить будет ли он доигрывать свою роль в них до конца.

Сегодняшнее различие в посещении «Несравненного» состояло еще и в том, что Риис и Нейтан должны были остаться на борту. Риис под предлогом контроля за изменениями в команде, произошедшими при переводе основного экипажа Наследника на новый флагман, а Нейтан для упаковки своего личного медицинского оборудования. Люк уделил время для переназначения на «Неукротимый» всего командного состава; если он не мог положиться на судно, на котором теперь будет находиться, то, по крайней мере, он хотел быть уверен в окружающих его людях.

Закончив все необходимое на борту старого флагмана, Люк отправился в посадочный ангар, где его ждал лямбда-шаттл для полета на "Неукротимый". Неподалеку стояла Мара. По команде «смирно» энергично выстроилось десять рядов солдат и офицеров, провожая их командующего с "Несравненного" в последний раз. На этом вся торжественная церемония закончилась - на корабле было известно, что Наследник не испытывал восторга от перемены флагмана.

Люк летел молча, ощущая на себе внимательный взгляд Мары, но никак не отвечая на него. Мыслями он был на "Неукротимом", на предстоящей неотвратимой атаке. Он знал, сколько мятежников будет на борту, но не знал, где именно. Хотя был в курсе, куда направится их основная масса, когда все начнется, для перекрытия существующего на случай отказа системы резервного управления командного моста.

Нужно ли ему помочь им: очистить немного путь, снизить количество охраны? Нет. Если они не достигнут цели, он должен остаться абсолютно непричастным.

- Люк! - Мара резко окликнула его тоном, словно она что-то повторяла.

- Мм?

Мара наклонилась так, чтобы ее тихий шепот не был слышен пилотам в передней части шаттла. Никакой личной жизни даже здесь.
- Что с тобой сегодня? Твои мысли в другой части галактики - все время, что мы летим.

- Мне просто не нравятся такие празднества, Мара. Ты знаешь. - Испытывая неудобство от того, что она так хорошо теперь могла читать его, он отвернулся к иллюминатору, за которым начинал вырисовываться громадный корпус "Неукротимого".

- Знаешь, раньше ты так много улыбался - когда только появился во дворце, - спокойно проговорила она.

Люк нахмурился, поворачиваясь к ней:
- Что?

- Ты улыбался. Даже несмотря на обстановку вокруг, несмотря на то, что улыбаться было нечему, ты все равно делал это. Я все время помню об этом; ты болтал, смеялся, дразнил меня и шутил. Ты любил называть меня Рыжей, помнишь? Я всегда поражалась твоей... стойкости. Ты отказывался быть безмолвным и запуганным огромным, властным дворцом. Обычно люди разговаривают в нем только шепотом, он заставляет их чувствовать себя маленькими.

Люк неловко отвел взгляд:
- Это лишь камни и цемент.

- Но ты больше не улыбаешься, - продолжала Мара. - Не смеешься. Я любила твой смех, он шел от сердца. Никакого высокомерия, никакой лживости или притворства, только...

Она расстроено покачала головой. Люк несколько секунд безучастно наблюдал за нею и отвернулся, пытаясь снова сосредоточиться на предстоящем нападении, но концентрация была уже нарушена, и по какой-то причине он не мог проигнорировать слова Мары - или, скорее, разочарование в ее голосе.

- Я смеюсь, - очень спокойно сказал он.

- Когда?

- Всякий раз, когда ты пытаешься проделать сейбером петлю бесконечности, например, - беззаботно произнес Люк тихим голосом, чуть наклонившись в ее сторону, будто хотел по-дружески ткнуть плечом, несмотря на расстояние между их широкими пузатыми креслами, стоящими бок о бок.

- Спасибо, - криво улыбнулась Джейд, закатывая глаза. Однако он почувствовал, как ее настроение немного поднялось, и сам слегка расслабился в ответ.

Мара больше ничего не сказала, но ее взгляд не покидал Люка. Тот тихо смотрел на угрожающе разрастающиеся очертания суперразрушителя, и ее угнетала дистанция между ними, сохранять которую они должны были любой ценой. И они сохраняли... поскольку, если бы Палпатин узнал правду, Мара исчезла бы как из Дворца, так и из жизни Люка в течение нескольких часов. Она вздохнула и опустила глаза...

Рука Люка, лежащая рядом на подлокотнике, чуть пододвинулась, и его мизинец обвился вокруг ее, заставляя Мару поднять в удивлении голову. В первую очередь ее озадаченный взгляд устремился к пилотам в открытой кабине, затем к нему. Даже это крошечное выражение близости было невероятным риском, и тот факт, что Люк сам был его инициатором, овеял Мару волной теплого ветра, унося с собой все ее сомнения и полностью очаровывая. Как он мог решиться на это?

Люк долго смотрел ей в глаза, затем повернулся к кабине – проверить, что за ними не наблюдают. Но продолжал держать свою руку поверх ее, мягко переплетая их пальцы и зная о том, что Мара все еще смотрит на него.

- "Неукротимый"... – нарушил он долгую тишину, направив взгляд на громадину суперзвездного разрушителя. - Несколько спорное название.

Мара наконец отвернулась, взглянула на пилотов и быстро сориентировалась, понимая, что эти слова для них:
- Ты знаешь Палпатина, у него склонность ко всему театральному.

- Все равно...

- Название твоего старого флагмана звучало неплохо, - нейтрально проговорила Мара, ощущая нежное бегущее прикосновение к своему пальцу, игривое и крайне соблазнительное.

- "Несравненный"? – Люк ненадолго замолчал, нисколько не думая о своих словах. - Да, и правда. Весьма умеренное по имперским меркам. Жаль, что я не могу сохранить его.

- Возможно, тебе нужно попросить разрешения самому назвать следующий – Палпатин, кажется, полон решимости отдавать их все тебе, - с кокетливой иронией откликнулась Мара, все ее внимание сосредоточилось на руке Люка.

Он слегка улыбнулся, длинный шрам натянул кожу лица вниз, что казалось Маре невероятно привлекательно; она никогда не испытывала неприязни к этому шраму, ярко помня ощущения от него на своих губах.

- Может... "Гневный припадок", - насмешливо произнес он. - Или "Небольшая истерика".

Она весело рассмеялась:
- Очень забавно.

- Или, как насчет: "Не волнуйтесь - на этот раз я отпущу вас с предупреждением", слишком длинно?

- Ну, не похоже, что бы это вселяло страх в сердца повсюду. - Мара продолжала смотреть на шрам на губах, желая коснуться его.

- Да, тогда это должно быть: "Мара Джейд в неудачный день".

- Спасибо.

Он заверяюще сжал ее руку, и она снова улыбнулась, переведя взгляд вперед, хотя все ее внимание оставалось на нем, и Мара понимала, что Люк знает это.

Какое-то время они молчали, легко, едва касаясь, и в то же время совершенно головокружительно играя пальцами друг друга.

- Не думаю, что тебе бы даже кто-то был необходим на борту… кроме тебя самой, конечно, - добавил Люк наконец. - Мне надо предложить это Императору.

- Полагаю, он может поискать кого-то еще для охраны экипажа, - пошутила Мара в том же духе, поворачиваясь к заполняющему уже весь вид суперразрушителю. - Видел бы ты, сколько солдат и гвардейцев в штатском он послал на "Неукротимый" за последние дни.

Рука Люка замерла на миг и вновь начала перемещаться.

- Серьезно, сколько?

- Не знаю, не меньше пары сотен, точно.

Мара посмотрела на Люка, ей показалось, что его дыхание как-то чуть сбилось, а подбородок немного дернулся, но отвела взгляд, успокоенная его улыбкой.

- Странно, они не отмечены в судовом журнале.

- Да, они были скрыты среди рабочих и техников. Понятия не имею, где он их разместил, но они все где-то там, на "Неукротимом". Не думаю, что кто-то возвращался.

- Может, это его эскорт, просто их отправили на день пораньше.

Мара небрежно согласилась, не испытывая к этому настоящего интереса:
- Может. Хотя, мне кажется, его личная охрана вчера только увеличилась, и основная ее часть должна лететь с ним сегодня на шаттле...



После этого Люк мало что слышал, направив взгляд на зловещие очертания корпуса СЗР, мысли неслись и гудели так, что он даже не помнил, как оставил шаттл в главном посадочном доке "Неукротимого". Не помнил, как проходил мимо совершенно ровных рядов штурмовиков, не помнил, как безучастно кивал, когда ему были представлены высокопоставленные гости Палпатина, сановники и моффы, не помнил, как достиг командной палубы мостика, разделенного двумя зеркально отображаемыми операционными ямами с нервно-возбужденными офицерами. Все было сделано на автопилоте, все внимание было подчинено одному переворачивающему планы факту:

Он знал. Палпатин знал о нападении и подготовился к нему.

Почему он не пресек это нападение на корню, Люк точно сказать не мог. Причины, безусловно, были, но на данный момент угадывать их было бесполезно. Значение имел только вопрос: что именно знал Палпатин.

Если он знал время, возможно, он знал и весь план – и это означало, что даже если Командные Коды были еще рабочими, в системе должны быть скрыты аннулирующие их шифры.

Возможно, Оллин'айя сломался, в конце концов, или Мастеру Люка все же удалось разместить в Восстании своего шпиона. Последнее было бы серьезным осложнением - потому что подвергало опасности Арго. Другая осложняющая все мысль замораживала разум - знал ли Палпатин, что Люк также был в курсе? Являлось ли это проверкой для него? Его Мастер любил испытывать лояльность своего окружения, играя в разные замысловатые игры...

Люк тщательно рассматривал ситуацию со всех сторон, успокаивая бурлящий мозг, пытаясь смотреть ясно и свободно от усердно привитой Мастером паранойи.

Нет - как бы ни нравилось Палпатину изображать обратное, но он не был всевидящим и всезнающим; установить связь между Люком и нападением было невозможно. Не было никаких доказательств того, что он знал о планируемом. Он мог узнать только от Арго, в контакте с которым Люк давно признался Палпатину - но личность шпиона никогда не раскрывалась, а, следовательно, учитывая засекреченность миссии мятежников, у Палпатина не могло быть уверенности, что человек Люка знал что-то вообще об этой атаке.

Фактически, с помощью небольшой осторожной манипуляции подозрение от агента Люка можно будет отвести. С другой стороны, если Палпатин действительно разместил среди мятежников своего шпиона, тот наверняка имеет задание выявить и уничтожить источник Люка.

И все это прямо сейчас было несущественно; первостепенное значение имела только его реакция сегодня во время действий Восстания - помощь или препятствование.

Почетные гости расположились на мостике согласно протокола, Люк вежливо прошествовал мимо них к головной части собрания, Мара шла как всегда на пару шагов позади. Понимала ли она, что что-то не так?

Осознавая свое затянувшееся молчание, Люк повернулся и выдал ей короткую, натянутую улыбку. На мостик вступил Император. Подавляя своим присутствием, он медленно шел мимо отдающих поклоны собравшихся, блестящая черная трость звучно стучала по жестким пластинам палубы. Люк автоматически опустился на колено, не поднимая глаз и зная, что Мастер смотрит на него. В голове по-прежнему мчались мысли.

Ждал ли он? Ждал ли Палпатин признания от Люка?

Внезапно сознаться сейчас о своей осведомленности было бы, несомненно, ошибкой; Палпатин поймет, что Люк прорабатывал и корректировал свои действия под ситуацию. А значит, единственное, что оставалось Люку – это все начисто отрицать...

Он должен остаться здесь; остаться на мостике, дожидаясь начала атаки, и потом реагировать так, как если бы это была любая неизвестная ему угроза. То есть, когда придет момент, он должен решительно остановить мятежников. Их жизни будут платой за покушение на Императора в любом случае. Кем бы они ни были. Люк ничего теперь не мог сделать для помощи им. Лучше быстрая смерть от его руки, чем дни во власти безжалостного гнева Палпатина.

Беладон Д'Арка, назначенный церемониймейстером, начал свою речь с двух изящных, четких поклонов: сначала Императору, потом Наследнику, - выражая свое уважение и выделяя каждого из них по отдельности перед группой приглашенных избранных.

- Ваше превосходительство, сэр, господа, я приветствую вас на борту нового флагмана. Флагмана не только Центрального Флота, но и всей Империи. Вы стоите сейчас на борту самого технологичного и современного корабля в галактике, возвещающего новую веху имперского превосходства…

Люк даже не слышал его голос, не говоря уже о словах; при направленном на Д'Арку взгляде, он совершенно не видел его. Мозг продолжал лихорадочно работать…

Да, жизни участников целевой группы были уже потеряны, они только еще не знали об этом. Что бы они ни сделали, что бы ни сделал он, независимо ни от чего, они уже мертвы. Первое правило сабакка: не теряй голову ради ставки. Если он попытается помочь им в надежде дать какой-то шанс на спасение их плана, который по существу теперь негоден, он рискует стать причастным к их действиям: в лучшем случае, как соучастник, в худшем - как подстрекатель. И в любом случае – его причастность понесет самые серьезные последствия. Для кого-то другого это стало бы смертью, для Люка…

Нет, Палпатин не убьет своего драгоценного джедая, но он разломает и разорвет его по частям, так же, как сделал это в самый первый раз. Люк вернется в камеру, словно не было никаких четырех лет.

Вся его работа, все жертвы будут напрасны.

Начинать все сначала – но еще труднее, потому что Палпатин никогда больше не станет так доверять ему. Никогда больше не позволит скрыться с его глаз. Разум Люка вогнал его в камеру, во времена, когда он был там, от мыслей о которых у него по-прежнему сдавливало и пронзало грудь. Он стиснул челюсть, смотря перед собой и ничего не видя, не обращая внимания на глянцевую, обходительную церемонию вокруг.
Нет - он не готов к этому, только не снова. И он не сделает этого ради людей, которые сейчас надеялись уничтожить его одновременно с Императором, убить двух птиц одним камнем.

Вот, где была правда – где была степень их отношения к нему… и, следовательно, где была его степень отношения к ним.

То, о чем они думали, что могли бы осуществить, он достигнет сам. Без планируемых ими фанфар и фейерверков, а медленно, тихо и втайне от чужих глаз… для собственных целей, не для их.

Планы внутри планов.

Да - это лучший план действий. Если он пойдет против них сегодня, то он, по крайней мере, продемонстрирует, что никак не был причастен к их заговору. Если он устранит их, то, по крайней мере, это будет быстрая смерть - они будут избавлены от произвола его Мастера; и что еще более важно - они не смогут быть допрошены. Конечно, выявить через них связь с ним было невозможно, но все же лучше гарантировать это наверняка. А если он не сможет, если ему прикажут уступить задачу... что ж, в таком случае он ничего им и не должен...


До края сознания Люка докатился отдаленный, монотонный голос церемониймейстера, решающий момент приближался, восприятие в Силе окрасилось предзнаменованием, воздух зарядился, мускулы напряглись…

- …станет не только флагманом Флота, но и флагманом Наследника Империи, и, оглядываясь на свидетельства прошлого, можно с уверенностью сказать, что под его опытным и превосходным командованием корабль сполна насладится бурной деятельностью!

По мостику прокатилась вежливая рябь смеха; Люк взглянул на лица собравшихся, полностью упуская смысл сказанного, какую бы банальность Д’Арка ни произнес, плотно сжатые губы изобразили пустую улыбку. Чувства охватило огнем…

...ВОТ!

Только краткое мерцание ламп... и затем тяжелые бронированные двери мостика закрылись, приводя в действие массивный центральный замок. По коридору позади них послышался многократный приглушенный звук быстро и поочередно закрывающихся механизмов других дверей.

Д'Арка нахмурился, нерешительно замолчал…

Боковым зрением Люк видел, как в операционной яме офицер переключает тумблеры на консоли, безуспешно пытаясь разблокировать замки.
Началось...

Подожди несколько секунд; не реагируй слишком быстро.

Дежурный офицер поднял глаза, натыкаясь на взгляд устремившегося к нему Люка.

- Откройте двери.

- Сэр, кажется там…

- ОТКРОЙТЕ ДВЕРИ! – взревел Люк, бросившись дальше. Независимо от того, что произошло, оставаться на мостике было последним, чего он хотел.

Из разных углов обширного пространства появилась ранее неприметная алая охрана, быстро окружая Императора с военной безупречной четкостью. Направляясь к по-прежнему накрепко запертым дверям, Люку пришлось проходить между ними. Несколько неизвестных офицеров у операторских консолей вытащили из ниоткуда бластеры.

Ощущая хлынувший по венам адреналин, Люк протянулся глубже в Силу, в шести шагах от дверей он начал поднимать руку… Сила ответила в нетерпеливом порыве взрывной энергии и власти-

Дверной механизм с раздирающим визгом немного встряхнуло, тяжелый центральный замок принял на себя основную силу удара, отвечая брызгами ярких синих искр. Гвардейцы Императора в шоке повернулась к дверям, поднимая оружие - не понимая, что это делал Наследник…

Люк с воплем выбросил руку полностью, и громоздкая конструкция замочного механизма, разработанная против вакуума и взрыва, издала еще один мучительно скрежещущий звук. Основной блокировочный цилиндр ощутимо тряхнуло в новом извержении слепящих ядовитых брызг. Резко и едко запахло сгоревшими резисторами и изоляцией, в воздухе повисли клубы голубого дыма.

Наполнивший кровь адреналин дал безупречную концентрацию, и Люк бросил еще одну продолжительную волну взрывной неукротимой силы против внушительной центральной части замка, и на этот раз та полностью уступила с тяжелым скрежетом раздирающегося металла. В дверях образовалась брешь в метр шириной, и затем с кромсающим уши визгом громадные тяжелые двери отлетели назад вместе с коробкой, тараня и сминая окружающие стены.

Люк вышел с мостика, не замедляясь ни на шаг, сделав остановку лишь когда к нему обратился Император:

- Джедай, принеси мне одного живым.





Палпатин наблюдал, как его Волк кратко кивнул, как жестко блеснули ночным льдом его удивительные глаза, и как затем он ушел, оставляя Императора снисходительно улыбаться тонкими бескровными губами, обнажающими гнилые зубы. Он взглянул на бледные лица вокруг, шокированные тем, что они только что видели.

Они все думали, что знали, к чему способен ситх, теперь же они получили небольшую демонстрацию этого - от человека, который редко демонстрировал свое могущество. И они будут помнить это очень долго; сейчас одна и та же мысль пробегала от разума к разуму, в потрясенной, гробовой тишине: если он сделал это с толстой прочной массой бронированного дюрастила... то, что он мог сделать с плотью и костями?

Палпатин повернул свой одобрительный взгляд к разрушенному входу и переждал еще несколько мгновений, чтобы сполна насладиться всеобщим ошеломлением и страхом. Затем с неспешным и уверенным спокойствием обратился к адмиралу Джоссу:
- Адмирал, у меня есть коды, требующие немедленного ввода.


Люк преодолел половину главного коридора и выбил вторые двери, когда замки на остальных дверях последовательно открылись. Подтверждая тем самым его подозрение, что Палпатин имел другой набор Перекрывающих Кодов.

Он протянулся в Силе, чтобы уточнить местонахождение своей цели. Сирена тревоги еще не сработала и, несмотря на то, что на борту присутствовало огромное множество умов, по-настоящему возбужденными, тревожными и нервными должны были быть только мятежники.

И если они следовали плану, они находились в опс-комнате резервного управления на нижнем уровне...

Спокойный, размеренный бег Люка вдруг сбился, и он фактически запнулся. Сердце ударило молотом в реакции на понимание того, кто был там.

Рассыпаясь шепотом проклятиями, он помчался вперед на полной скорости, голову вновь разрывали мысли.

Все - все изменилось снова.


Ко времени, когда Мара догнала его, он уже достиг турболифтов, кляня все на свете, что они до сих пор заблокированы. Направляясь к лестничным пролетам, он обернулся к ней с жесткими пылающими глазами и твердо стиснутой челюстью:

- Останься с Императором.

Понимая, что его гнев в действительности направлен не на нее, Мара только слегка снизила скорость - разрываясь между желаниями защитить двух мужчин, которые были более чем способны к этому сами. И затем она вновь побежала за Люком. Он повернулся к ней, вытягивая руку, и проорал резким, отрывистым голосом, не терпящим никаких возражений:

- ОСТАНЬСЯ С ИМПЕРАТОРОМ!!!

Она замерла на месте, озадаченная интенсивностью его эмоций и нервным возбуждением, абсолютной яростью в бурных синих глазах, вспыхнувших на мгновение тонкой нитью огненной желтой серы по краям.

Он уже отвернулся; запертая ниже дверь, идущая на аварийную лестницу, с шумом вылетела из проема в ответ на поднятую им ладонь, падая вниз по металлическим ступенькам и долго гремя раскатистым эхом в глухом пространстве.

Несколько долгих секунд Мара наблюдала пустую лестничную клетку, колеблясь и сомневаясь, что делать дальше... затем повернулась и побежала обратно к своему мастеру... Взревела наконец тревога, заставляя ее и без того неистово колотящееся сердце подпрыгнуть.


Когда Люк, в конце концов, оказался в нижней опс-комнате, мятежники оттуда уже ушли. Что едва было удивительно, учитывая поднявшуюся тревогу; а, возможно, они поняли, что обнаружены еще раньше – после того, как система блокировала их действия.

Однако они ушли недалеко, и Люк быстро догонял их. Он по-прежнему ощущал ее присутствие, странно знакомое даже после прошедших лет, оно вело его за ними, позволяя точно и непрерывно определять их путь. Не останавливаясь, он взглянул вверх, задаваясь вопросом, можно ли повредить вездесущие камеры наблюдения, не вызывая при этом подозрений. Взбешенный, разъяренный на мятежников за то, что они позволили ей прийти сюда; и на нее за то, что наверняка настояла на этом.

Мертвенно бледный, он перешел на шаг и снял с пояса лайтсейбер.



Лея бежала изо всех сил, огибая поворот, вместе со своей группой, хорошо понимая, что у них заканчивалось время...

Она не должна была приходить сюда, Хан был прав; она несла ответственность за Альянс. Если ее поймают живой, Империя получит еще одного лидера мятежников для публичной демонстрации своего превосходства, обеспечивая пищей свою пропагандистскую машину...

Что-то пробежало по ее спине словно лед, схватывая горло и останавливая дыхание...

Тяжелые взрывоустойчивые двери, через которые начала выбегать группа, резко и громко захлопнулись, раскалывая группу на части. Пойманная в ловушку Лея остановилась перед запертыми дверями, ощущая поднимающийся изнутри ужас.

Отчетливый, неподражаемый звук заставил ее повернуться...

Время завязло в патоке, оставшиеся с ней солдаты, словно в сломанной замедленной съемке, рассредоточивались, выходили вперед, поднимали оружие против режущего воздух гудения.

Лея повернулась, звук собственного дыхания казался невероятно громким… и увидела, выходящую из-за дальнего поворота темную, одинокую фигуру.

На какой-то миг, на долю секунды, когда рубиновый клинок осветил алым жаром глубину коридора, она ожидала увидеть Вейдера...

Но шагавший вперед человек, с темными, наполовину скрывающими дикий блеск глаз волосами, с натянутым для боя телом, каким-то образом пугал ее гораздо больше.

Прозвучал первый выстрел, заставивший Лею дернуться, и он не поднял меч, даже не попытался использовать его. Вместо этого он взметнул левую руку… и отбил ею лазерный заряд в стену. Так же, как Вейдер сделал на Беспине.

Остальные открыли огонь вслед, и на какой-то краткий миг Лея почувствовала надежду, пока шквал выстрелов сдерживал его; затем с гневным воплем он рванулся внутрь группы, прорезая путь через них, как будто они не были никакой преградой, почти целое подразделение солдат против одного человека.

Но, тем не менее, они падали; вращающийся в безумной скорости темно-красный клинок сформировал пылающую и твердую стену против огня бластеров. Отклоненные заряды освещали все вокруг яркими брызгами рассеянной энергии, лампы разбивались и гасли от рикошетных ударов, сводя освещение коридора к полумраку, линзы камер слежения взорвались оплавленными осколками. Сверкающие яркими вспышками дула бластеров стали редеть, группа солдат дрогнула и начала отступать – когда идти им было некуда.

Лея повернулась к дверям, отчаянно пытаясь отпереть их. Хан учил ее, как замыкать провода, чтобы открыть замки. Обугленный замочный механизм пах спаленными микросхемами, однако она подняла бластер к щитку и выстрелила по закрывающей его пластине, обжигая пальцы о горячий металл и разражаясь ругательствами, когда пластина не двигалась. Наконец, ей удалось сдвинуть ее… и увидеть, что провода расплавлены. Тем не менее она не сдавалась, не спуская глаз с замка и видя боковым зрением горящие всполохи; приказывая себе сконцентрироваться - чтобы не оглядываться и не слушать, а только делать свою работу, открыть дверь...

И внезапно настала тишина…

Она повернулась лицом к ставшему мрачным коридору, заполненному густым, разъедающим глаза дымом. В воздухе стоял металлический запах крови, смешанный с запахами обугленной плоти и сожженного кордита. Мутило и сводило судорогой горло. Смертельно тихие тела тех, кого она хорошо знала, лежали вокруг в неловких изогнутых позах. Блум, последний солдат, оставшийся на ногах, ступил перед нею для защиты.
Видимость простиралась только на несколько шагов, лампы были разбиты, из щитка на стене в тусклой дымке вырвался сноп искр, заставляя ее вздрогнуть...

Но в центре удушливого мрака по-прежнему пылал алый клинок, зловещий, яркий и громкий, окутанный закручивающимся дымом…

Который вдруг развеялся неким невидимым движением, отходя назад в ровных водоворотах, словно не желая быть рядом с этим призраком в тенях... Ситх медленно поднял голову, кроваво-красное лезвие опустилось позади него.

Он смотрел на нее, грудь все еще вздымалась от напряжения борьбы, взгляд неистовых разных глаз заставил ее сделать то, что она не делала никогда в своей жизни...

Лея замерла, пригвожденная к месту, не в силах ничего предпринять под пристальным и острым как бритва взором...
Момент простирался вечность, реальность затуманилась в далеком, размытом пятне. Все, что существовало, это соединение карих и испачкано-синих глаз-

И потом что-то - нечто ворвалось в разум Леи: ментальный шепот, словно удар кулака взорвался в ее голове непреодолимой, все подавляющей мыслью, заставляя ее содрогнуться и отступить под своей мощью:

БЕГИ!!!

Это походило на прошедший сквозь нее удар током, на шипящий вокруг электрический заряд, обжигающий каждый мускул Леи…

Она сделала шаг назад, дверь позади со скрежетом открылась и Лея едва не упала в дверной проем, хватая за рукав Блума и таща его за собой.

Затем без колебаний, ни разу не подняв свой бластер, она повернулась и побежала, тяжелая бронированная дверь пружинисто захлопнулась за ней, отрезая солдата.

Она пробежала на полной скорости мимо остатка группы, успевшего пройти двери в начале и пытавшегося безуспешно спасти тех, кто остался заперт в ловушке. Не останавливаясь и не сбавляя темп, она прокричала им следовать за ней.

К тому времени, как они достигли спасительного корабля, штурмовики уже были у них на хвосте; остаток пути был преодолен только благодаря группе Хана, ответственной за их выход. Однако Лея не замечала ни его самого, ни его людей, ни выстрелов, дико носившихся по чистеньким коридорам нового корабля. Хан на подходе показывал что-то Чуи, пылко размахивая руками, и тот врубил двигатели украденного шаттла.

Они промчались на борт и взмыли в воздух, не дожидаясь поднятия трапа - устанавливая лихой курс для бегства в гиперпространство. Темнота вокруг рассеялась, сменяясь почти дневным светом от огней чрезмерно большого количества приближающихся ИЗР. Бросая шаттл в безумные маневры, Хан не переставал исходить бранью.

Лея стояла отстраненно и обособленно, словно изваяние; все каким-то образом происходило словно в мутном тумане, действительность слилась в неопределенное пятно движения и цвета.

Когда звезды превратились в полосы света, она все еще стояла в кабине, держа в напряженной до бела руке неразряженный бластер, сердце билось как сумасшедшее, дыхание прерывалось… Не из-за ловушки, не из-за того, что она была на волосок от гибели...

Но из-за того момента, снова и снова прокручивающегося в ее голове - когда его присутствие прорезало как лезвие ее разум, наполняя ужасом и вселяя абсолютный страх, только одним словом, перекрывающим всякую рациональную мысль…

Беги!!!

Она подняла свободную руку и взглянула на нее - та все еще дрожала...

[Ариша]

Ух! Круто!!!
Может теперь Лея поверит Хэну? Я очень на это надеюсь...
Палпанит.... вот ситх старый всё прознал! Влетит же теперь Люку за то, что отпустил половину, он, конечно, прикроется одним метежником, которого просил Император.... может это его спасёт?

так по порядку:
В начала разговор Мары - да, Люк Скайуокер раньше всегда улыбался.... и с Хэном морили по чёрному))))
На сьёмках 4 - знаменитая троица своими приколами даже Лукаса задалбливала!
А темерь во дворце не поулыбаешься.... но чувство юмора он всё же не потерял.
очень понравился их разговор в шатлле про названия флагмонов.... а ручки, то ручки... опасно, очень опасно. Палпатин новерника уже знает, может просто ждёт момент пока они расслабятся, что бы опять ударить по больней... или у него какие то свои планы на этот союз?
Но Люк явно уже не может скрывать свои эмоции к Маре... с каждой главой всё больше и больше внимание ей, поощирений... и она порадовала - взяла палыча здала! Молодец, может она всё же в сторону Люка играет? очень хотелось бы...

Алита, спасибо за новую главу, очень приятно, когда не ожидали - в вот и продолжение!

[Demendora]

Demendora, а я его читала, правда, не весь. Начала и дальше не захотела. Ну, еще частично добрые люди мне рассказали сюжет.
По-моему, там Палпатин именно маньяк. Сажать детей на цепь у трона - это надо наглухо шибанутым быть. И это не так пугает, потому что: "Ну, сумасшедший, что возьмешь!"

А в "Сыне солнц" ощущения безумности нет. Там Палпатин - да, педагог и очень, очень эффективный менеджер. Хотя методы, которые он использует, предельно жестоки. Но все же эта жестокость имеет четкую цель. Он не упивается страданиями жертвы, он просто добивается результата. И именно это, на мой взгляд, самое страшное.

Хотя, повторюсь, "Сына Империи" не осилила, так что может это мое поверхностное впечатление.

Ну в "Сыне Империи" он тоже своего добился- он создал еще одного маньяка, идеального убийцу, который просто не понимает больше, что хорошо а что плохо, поскольку таких слов как " жалость" или "милосердие" Люк просто не знает- он этого не видел ни от кого.. он смутно помнит прошлую жизнь- родителей, которых убили на его глазах,а дальше его жизнь- это сплошной ад. К 12 годам он превратился в психопата и наркомана и Палпатин таки своего добился.
Хотя, с появлением Соло в Люке стали появляться проблески адекватности. Он даже пару раз чувствовал себя виноватым, но даже тут требовал наказания- он другого обращения просто не знает. Надеюсь, Хан сможет его вытащить и Люк хоть частично излечится.

Сообщение отредактировал Demendora - 23 Ноябрь 2011, 18:46

[vika]

Алита Омбра
Глава 22 порадовала меня следующим:

- Видел бы ты, сколько солдат и гвардейцев в штатском он послал на "Неукротимый" за последние дни....
не меньше пары сотен, точно...
они были скрыты среди рабочих и техников. Понятия не имею, где он их разместил, но они все где-то там, на "Неукротимом"...
его личная охрана вчера только увеличилась, и основная ее часть должна лететь с ним сегодня на шаттле...

Стесняюсь предположить, неужели Мара сознательно решила его предупредить? Это ее прямая измена Императору.

И потом что-то - нечто ворвалось в разум Леи: ментальный шепот, словно удар кулака взорвался в ее голове непреодолимой, все подавляющей мыслью, заставляя ее содрогнуться и отступить под своей мощью:

БЕГИ!!!

Здесь я аплодирую Люку стоя.
А бедняга Бдум, похоже и будет тем одним, которого надо доставить живым

тяжелая бронированная дверь пружинисто захлопнулась за ней, отрезая солдата.

заранее страшно... но куда деваться. У Люка нет выбора. Никаких зацепок Императору.

[Алита Лойс]

Может теперь Лея поверит Хэну? Я очень на это надеюсь..

Да я думаю, они оба запутаются во что и как верить...

Палпанит.... вот ситх старый всё прознал! Влетит же теперь Люку за то, что отпустил половину, он, конечно, прикроется одним метежником, которого просил Император.... может это его спасёт?

Он не отпускал, они сами убежали Да и вообще - корабль огромный, а он в одиночку должен всех ловить...

В начала разговор Мары - да, Люк Скайуокер раньше всегда улыбался.... и с Хэном морили по чёрному))))
На сьёмках 4 - знаменитая троица своими приколами даже Лукаса задалбливала!
А темерь во дворце не поулыбаешься.... но чувство юмора он всё же не потерял.
очень понравился их разговор в шатлле про названия флагмонов.... а ручки, то ручки..

Меня впечатлило, что Мара сказала ему об этом, и что она так помнит каким он был, и что скучает, и что так искренне это до него донесла... и он ответил... действительно, заботится о ней - не знаю, насколько сам себе в этом отчет отдает... но тут на носу такие события, а он ей пальчики наглаживает да шутить пытается... Даешь "Гневный припадок" и "Небольшую истерику" во флот ДДГ!

Стесняюсь предположить, неужели Мара сознательно решила его предупредить? Это ее прямая измена Императору.

Думаю, Мара просто расслабилась и болтала себе от души. Тем более там в тексте есть - что вопрос ее не сильно интересовал... Она на другом была сосредоточена:)

Здесь я аплодирую Люку стоя.
А бедняга Блум, похоже и будет тем одним, которого надо доставить живым

Люк - шикарный, что говорить:)))

Про Блума - не помню... насколько ему повезет. Но, если рассудить - оставлять его живым нельзя, он единственный - кто видел, как Лейку выпустили. Не зря же Люк камеры рикошетом бил, чтобы теперь живого свидетеля оставлять.

[vika]

Алита Омбра

Думаю, Мара просто расслабилась и болтала себе от души.

Служение Императору не позволяет расслабления и тем более лишней болтовни.
Болтун - находка для шпиона. Всецело преданная императору Мара должна была догадаться, что такие вещи разглашать нельзя. Думаю, что ее преданность императору все же дала трещину. Хотя до прямой измены ей далеко.

Сообщение отредактировал vika - 24 Ноябрь 2011, 17:52

[Rutheniya]

Эх,возвращение блудного попугая, можно сказать...
Да, это опять я)
Дорогой автор-переводчик, у меня нет слов...Как это безумно красиво, не могу молчать просто...(это я про 21 главу, пока)
Какая картина...так и видится в голове...
Вот за что можно особенно сильно любить это произведение, так это за такие красочные моменты, такие сильные метафоры...
В целом же, я бы сравнила эту главу со Штормом на Татуине, точно так же, заранее чувствуется наэлектризованность в воздухе...Начиная от разговора Халлина с Люком, переросшего в разборки доктора с Джейд, а затем уже приход Вейдера, как первые весточки, первые раскаты нависшей стихии, переросший в нечто большее, чем планы переворота, затронувший нечто более глубокое между отцом и сыном...И вот, наконец, сама буря,сметающая весь привычный уклад в отношениях Джейд и Люка, вот он пик, вот он, маленький момент истины и доверия, итогом которого, образно говоря, стало бескрайнее синее море пири, или объятия несмотря на вновь открывшиеся факты...
Да, я верю Маре Джейд, пусть не безоговорочно, но хочется надеяться, что она не донесет об этих откровениях Императору, ибо она любит Люка, не Наследника, ни Волка Местера, а именно Люка Скайуокера, здесь-сейчас, со всеми его задвигами и выкрутасами, и она не желает ему смерти, более того, мне кажется она сделает все возможное, что бы защитить Люка, а значит не побежит к Палпатину, т.к. подобное открытие, вполне может привести к смерти столь дорого ей человека...

Про 22 не могу ничего сказать...Кроме того,что хорошо, что я сначала написала этот отзыв, а потом начала читать продолжение, ибо...
Руки трясутся, зубы стучат...где моя валерьянка!!!
Я настолько редко тут бываю,что уже и забыла, что Лейка собиралась туда!
Меня чуть кондратий не приобнял,что же это такое делается...

[Алита Лойс]

В целом же, я бы сравнила эту главу со Штормом на Татуине, точно так же, заранее чувствуется наэлектризованность в воздухе...Начиная от разговора Халлина с Люком, переросшего в разборки доктора с Джейд, а затем уже приход Вейдера, как первые весточки, первые раскаты нависшей стихии, переросший в нечто большее, чем планы переворота, затронувший нечто более глубокое между отцом и сыном...И вот, наконец, сама буря,сметающая весь привычный уклад в отношениях Джейд и Люка, вот он пик, вот он, маленький момент истины и доверия, итогом которого, образно говоря, стало бескрайнее синее море пири, или объятия несмотря на вновь открывшиеся факты..

Красиво Очень понравилось сравнение итога момента истины и доверия с синим морем пири в пустыне... только вот пири пропадали буквально на утро, оставляя за собой ветер и песок

Я настолько редко тут бываю,что уже и забыла, что Лейка собиралась туда!
Меня чуть кондратий не приобнял,что же это такое делается.

Да улетела она уже, позыркали друг на друга и разошлись правда, кучу народа при этом положили.

А вообще мне тоже очень эти главы нравятся Красивые сцены... Даже не знаешь, какая красивее, все разные.

[Rutheniya]

только вот пири пропадали буквально на утро, оставляя за собой ветер и песок unsure.gif wink.gif

Ну так и этот момент не вечен, тем более во дворце...шторм окончился, взошло солнце,начался новый день и все...Дворцовые интриги, планы внутри планов...и красота того момента останется только в сердце....
Все логично, ты не находишь)))

Да улетела она уже, позыркали друг на друга и разошлись

Зато как позыркали....Мама-дорогая!!!

правда, кучу народа при этом положили.

Это у них семейное

Даже не знаешь, какая красивее, все разные.

Это точно, и ПОЧЕМУ-ПОЧЕМУ! я не художник?((((

[Алита Лойс]

Глава 22 (2)

Хладнокровно и невозмутимо, оставив разоренный коридор, Люк возвращался к командному мостику. Со всех сторон к нему начали стекаться штурмовики. Он не останавливался, что вынуждало коммандера подразделения выворачивать голову при докладе:

- Сэр, мятежникам удалось снять замки шаттла и захватить его…

- Я знаю, что они ушли, - спокойно сказал Люк. Все еще глубоко погруженный в Силу он ощутил, как мысли солдата заполнило облегчение; тот ожидал другого: взрывной реакции на свои новости. - Отзовите людей. Обыщите все доки и ангары внизу и задействуйте все свободные силы, чтобы начать медленную зачистку каждого уровня, начиная с командной башни. Я хочу, чтобы все находящиеся на корабле были проверены вне зависимости от данных журнала службы безопасности Дворца - не используйте его на борту. И доставьте команду техников в опс-комнату, где находились мятежники, пусть проверят, что нам не оставили сюрпризов в системе.

Люк повернулся ко второму штурмовику, протянул руку:
- Комлинк?

Солдат без колебаний передал свой комм; то, что командующий никогда не носил собственный комлинк, было хорошо известно; да и если бы носил, вряд ли кто-то начал задавать вопросы по этому поводу.

На вызов Люка ответил адмирал Джосс:
- Сэр?

- Доложите ситуацию.

- Мостик в безопасности, командующий. Сообщений о других вторжениях нет, все внутренние коридоры запечатаны и охраняются. "Бесстрашный", "Победа" и "Авангард" двигаются к фланговым позициям. "Экзекутор" на подходе.

- Шаттл мятежников? - Люк задержал дыхание, хотя уже знал ответ.

- Сэр, их корабль перешел на сверхсветовую скорость; мы находились достаточно далеко от Корусканта – поэтому они смогли почти сразу включить гипердрайв.

Люк никак не отреагировал на это, не позволяя себе ни лишней мимики, ни облегченного вздоха; слишком много глаз смотрело на него, не всем из которых можно было доверять.

- Траектория?

- Вычисляется, сэр. Но показатели изменчивы... – Джосс запнулся. - Сэр, Император требует вашего присутствия.

- Я иду.

К тому времени, когда Люк достиг мостика, служба безопасности развернула полномасштабную деятельность, всюду находилась императорская гвардия. Почетные гости сбились в одну кучу, словно овцы, которыми в принципе и были.

Палпатин стоял далеко в стороне от лихорадочной суеты, разглядывая в обзорный экран подходящие и формирующие защитную стену ИЗР.

Он повернулся, как только Люк приблизился и встал на колено, обращаясь к нему с неподдельным одобрением в голосе:
- Встань, встань, друг мой.

- Бунтовщикам удалось уйти, Мастер. Корабль под защитой, но думаю, угрозы больше нет.

- Кто это был? - пятнисто-желтые глаза Палпатина пылали, бледная кожа в ярком свете казалась пепельной.

- Мятежники, - просто ответил Люк. Если его Мастер знал о самом нападении, то не было причин думать, что он не знал о том, кто это запланировал.
Снисходительный тон Императора подтвердил, что Люк выбрал правильный курс; Палпатин знал об атаке мятежников, и решение Люка без колебаний пойти против них, было отмечено.

- Откуда ты знаешь? - его Мастер по-прежнему не мог удержаться от проверки - настолько очевидно, что было почти оскорбительно.

- Лея Органа была с ними. - Этот факт Люк также тщательно обдумал. Если он ощутил ее присутствие, то, разумеется, оно не укрылось и от Палпатина. И делать вид, что не знал о ней, было бы вопиющей ошибкой, когда добровольное признание обязательно будет оценено. Не явно и не вслух, конечно.

- Ты уверен?

- Записи наблюдения подтвердят это, но да, я уверен.

Палпатин отвернулся, скрывая лицо в складках тяжелого капюшона. Жало, которое ждал Люк, было выпущено:
- И ты позволил ей удрать?

- Я не "позволял ей" делать что-либо. Но да, ей удалось скрыться, - в голосе прозвучало частичное раздражение, призванное продемонстрировать его собственную досаду на произошедшее.

- Как она ушла?

- Как она ушла? - переспросил Люк, покупая ценные секунды для размышления.

- Ответь на вопрос.

- … Они были пойманы в ловушку в коридоре недалеко от опс, я блокировал двери на их пути. - Он покачал головой. - Мне нужно посмотреть записи наблюдения... у них как-то получилось открыть их.

Палпатин вновь посмотрел вдаль, удовлетворенный ответом.
- У них были Перекрывающие Коды – и я проведу очень тщательное расследование, откуда они их получили.

Люк понимал, что его отпускали слишком легко; и единственная возможная причина, приходящая на ум, состояла в том, что Палпатин знал правду о способностях Леи и пытался обойти это молчанием. Но Люк должен был убедиться… Факты будут выяснены в любом случае и довольно скоро, поэтому сейчас ему можно было частично снять с себя вину за возмутительное бегство Органы.

- Все же двери не должны были открыться, я закрыл их, не используя механизм.

Палпатин резко взглянул на него:
- Силой?

- Да. Все гермодвери, запертые мятежниками по всему кораблю, были уже разблокированы. Связи с мостиком у меня не было, поэтому я закрыл ближайшие к ней двери Силой. Я думал, что сжег систему замка и сорвал привод. Невозможно было открыть их.

Палпатин отвел взгляд с принудительным спокойствием.
- Возможно, ты ошибся.

Он знает о ее способностях - и пытается скрыть их от меня.

Люк решил нажать чуть больше, понимая, что он фактически обвиняет Лею как в чувствительности к Силе, так и в том, что она может управлять ею, но на этот раз риск стоил цены. Она уже числилась первым номером в списке врагов Империи, и Люк должен был знать, что именно было тому причиной: ее позиция лидера Восстания, или знание Палпатина о ее одаренности. И, так или иначе, закрыв перед нею тяжелые бронированные двери, чтобы убедить Палпатина в своей готовности захватить ее, Люк теперь должен был как-то объяснить то, что Лея все же вышла через них.

- И… я думаю, что ощущал…

- Ты ранен, - перебил Палпатин, заставляя Люка взглянуть вниз в искреннем удивлении. Видимо, во время перестрелки его задело шрапнелью, а благодаря бушующему адреналину и предельной концентрации, подавившим боль, он не понял это. Теперь же, подняв левую руку, Люк увидел длинную, глубокую рану, идущую по краю ладони от запястья к мизинцу, кровь испачкала всю кисть, пройдя между пальцами и засохнув вокруг кольца.

Палпатин внезапно протянулся и взял его руку, что полностью сломало ход мыслей Люка. Он пытался мгновение сопротивляться, но Император сделал шаг к нему, поднося его ладонь ближе и заставляя Люка напрячься от его прикосновений.

Мастер положил свои костлявые высохшие пальцы на рану и открыл ее на миг, рассматривая.
- Нужно зашить, займись этим.

Люк отстранился, снова пытаясь освободить руку. Палпатин поднял глаза, и Люк замер под его вдумчивым, выразительным взглядом, чувствуя крайнее неудобство. Тогда Император разжал хватку и Люк, наконец, вытянул руку, влажные от крови пальцы Палпатина скользнули по ней, царапая длинными ногтями и посылая дрожь по позвоночнику Наследника.

Он быстро сделал несколько шагов назад, восстанавливая самообладание, затем кратко поклонился и отвернулся, чтобы уйти - чтобы увеличить дистанцию между собой и Мастером.

- Но сначала... – громкий голос Палпатина был слышен всем собравшимся на мостике, разворачивая Люка обратно. - Я назову корабль, для запуска которого сюда прибыл.

Поднялась волна удивленных перешептываний и восклицаний, но Палпатин только усмехнулся, по-прежнему не сводя взгляд со стоявшего на противоположной стороне мостика Люка. Дождавшись полной тишины, выжидающей и сосредоточенной на Императоре, он медленно прошествовал к центральному месту, постоянно держа глаза на Наследнике.

Когда Император, наконец, отвернулся, он обвел взглядом присутствующих гостей и офицеров, спокойный и уверенный, полностью контролирующий себя и ситуацию вокруг, удостоверяясь, что этот момент будут помнить.

- Я хотел назвать его "Неукротимый"... но это - просто название. Когда этот корабль и его командир - Наследник моей Империи и главнокомандующий моего Флота - заслуживают чего-то большего... особенного. Чего-то, что учитывало бы события, которые произошли сегодня. Ставшего бы знаком признательности за преданность и лояльность. Корабль, который я запускаю сегодня, будет назван в честь его командира, для него...

Он взглянул в глаза Люка, через весь мостик, держа и не отпуская - не для принуждения или запугивания, а в снисходительном одобрении. Что каким-то образом тревожило Люка больше, чем все что было до этого, образуя ком в груди и заставляя ощущать неловкость и скованность.

- Я называю этот корабль "Патриот". Пусть он долго прослужит.

Раздались аплодисменты, однако Люк никак не реагировал, продолжая стоять на месте в беспокойной неподвижности – продолжая смотреть на Мастера. Наконец он вдохнул, заставляя себя очнуться, с нарочитым спокойствием поклонился, повернулся и вышел с мостика, в глубоком смятении.



- Что ж, тебя можно назвать звездой дня, - улыбнулся Нейтан, возвращаясь в бокс медцентра "Патриота" со спреем-герметиком в руках для покрытия зашитой раны Люка.

Тот поднял взгляд, смотря который раз на дверь.
- Почему?

- Я наслышан о новом названии для флагмана. По-видимому, старое уже недостаточно хорошо для Наследника. Сам Палпатин приходил сюда недавно проведать тебя. Ему сказали, что ты скоро вернешься, но он не стал ждать.

Люк еще раз посмотрел на дверь, однако понимая, что его Мастера здесь нет, в который вздохнул с облегчением. Его состояние не было связано с новым названием или его контекстом – когда он также менял свою цель сегодня, на прямо противоположную. Он должен радоваться доверию Императора... Тогда почему он чувствовал себя так неуютно?

Люк обдумал мысль: он ощутил неудобство, начав осознавать, как легко ему стало рационализировать свои действия в поддержку цели. Как легко обосновывать их. Как легко убивать.

- Не хочешь рассказать простым смертным, что произошло? - прервал Нейтан мысли Люка, складывая инструменты в стерильный блок.

Возвращаясь к реальности, Люк обвел комнату взглядом; никаких средств наблюдения он не видел, но судно было новым и не располагало к доверию.
- Небольшие беспорядки. С ними уже разобрались.

Большего он сказать не мог, не здесь.

- А. Весьма информативно, спасибо, - ровно ответил Нейтан, возвращаясь к своему подопечному.

Люк только прибыл в медцентр, обращаясь за обработкой раны к дроидам, когда понял, что Нейтана вызвали на "Патриот". Связавшись с Халлином по комсвязи, он сначала перекрикивал задыхающегося от волнения доктора, а затем успокаивал, заверяя, что тому не о чем беспокоиться и что несколько швов вполне может наложить и меддроид.

Однако, профессиональная гордость и - после нескольких проницательных вопросов Люка - признание доктора, что он уже летит транспортом на СЗР, дали Нейтану основание настаивать на своем прибытии; таким образом, обернув руку бинтом, Люк ждал доктора, заявившего, что он, конечно же, сделает все намного лучше и не преминувшего добавить, что, так или иначе, ему доставляет большое удовольствие наблюдать, как Наследник периодически вздрагивает и морщится от боли.

- Ну, думаю, теперь тебя можно отпустить. Швы снимем дня через четыре.

Люк поднялся из медицинского кресла и взглянул на мизинец:
- Где мое кольцо?

Нейтан удивленно поднял брови:
- Что?

- Кольцо. Мое кольцо, которое я всегда ношу на мизинце. Меня попросили снять его, когда я пришел, я оставил его там, - Люк указал на поверхность тумбы, продолжая оглядываться по сторонам. - Там еще был хирургический поднос.

Неподдельная тревога в голосе Люка заставила Нейтана нахмуриться.
- Там ничего не было, когда я... по крайней мере, я не видел... - Он обернулся и вышел в смежную приемную комнату, Люк последовал за ним.

Завидев в стороне два металлических блюда на прозрачном подносе, все еще заполненном окровавленными тампонами, Люк быстро обошел Нейтана и поднял одно из них.

- Оно было здесь, дроид сказал мне снять его, чтобы промыть рану и я положил его сюда. Я не видел, чтобы кто-то забирал его.

В голосе Люка была теперь настоящая паника. Настолько сильная, что присоединившийся к поискам Нейтан был буквально ошеломлен его чрезмерной реакцией.
- Один из меддроидов, наверное, очищал подносы и переложил кольцо.

- И куда он дел его? И подносы все здесь... неочищенные. Зачем дроиду... – речь Люка резко оборвалась, лицо и манера поведения изменились. - Палпатин.

- Что?

- Палпатин был здесь.

- Я уверен, он не стал бы... - Нейтан умолк, встретившись с иступленным взглядом Люка.

- Ты сказал, он заходил в приемную. Значит, он видел его. Ему нужна была лишь секунда.

Нейтан продолжал хмуриться, явно сбитый с толку такой эмоциональностью Люка по поводу чего-то столь незначительного. - Оно важно для тебя?

- Оно принадлежало... - Люк прикусил язык, вспомнив, где находится. Хотя, какое это имело значение; он в любом случае должен пойти и попросить кольцо обратно - и ясно, что Палпатин знает, что это за кольцо, хотя Люк понятия не имел откуда. Знал ли он мать Люка? И мог ли как-то узнать кольцо? Заметил ли его ситх, когда осматривал руку Люка на мостике…

Нет, переименование корабля было подлинным и не наигранным действием, Люк был уверен в этом. В голову пришла другая, останавливающая сердце мысль: разрушил ли он доверие, которое только что завоевал?

Потому что он знал - каждым фибром своего существа был уверен, что кольцо у Палпатина.

Он подошел к консоли на стене и связался с мостиком, пытаясь успокоить мысли.
- Джосс, Император еще на борту?

- Нет, сэр. Он в сопровождении эскорта безопасности только что вернулся во Дворец.

Нейтан в смятении наблюдал, как Люк прислонился лбом к стене над комлинком. Закрывая рукой передатчик и вздыхая, он проклинал себя за собственную невнимательность. Он никогда не снимал кольцо - никогда. Почему он сделал это сегодня, - а сняв, почему оставил в открытом доступе? Обычно, он просто бережно одел бы кольцо на другую руку. Это все было непохоже на него. Такая небрежность. Он был слишком отвлечен и беспокоен, когда прибыл в медцентр - продолжая прокручивать в голове слова похвалы Императора и испытывая неловкость.

Иногда… Он снова вздохнул, расстроенный; иногда он задавался вопросом, не саботировал ли он сам свои же усилия просто в качестве некого коленного рефлекса. Допустить такую очевидную, банальную оплошность... Он никогда не упускал кольцо из виду, почему именно сейчас?

Один шаг вперед, два назад; как только он добивался успеха, какого-то доверия Императора, тут же что-то происходило.
Уже настолько обыденная схема, что Люк начал подозревать о том, что он играет в эти игры до тех пор, пока они не вызывали слишком большого чувства неловкости и неудобства, настолько сильного, что он сам подрывал и разрушал то, чего добился. Иногда подобные действия были осознаны, и благосклонность Императора уничтожалась по вполне логичным, на взгляд Люка, причинам. Но чаще всего он просто допускал ошибку или упрямился, или и то и другое сразу, что было еще хуже. И именно так он намеревался поступить сейчас.

Ему необходимо подождать, дать Палпатину время успокоиться, рассмотреть кольцо в свете больших и значимых событий дня. По сути, Люк должен позволить этому кольцу исчезнуть из своей жизни.

Именно это он должен сделать.

Он вздохнул, чуть качнув головой, напрягая челюсть и закрывая в покорности глаза.
- Джосс, подготовьте мой шаттл.

- Что ты хочешь сделать? - тревожно спросил Нейтан.

- Найти Палпатина, - равномерно ответил Люк, не поворачиваясь.

- Ты ведь не собираешься спрашивать его? Люк, это эквивалентно обвинению Императора в краже, ты же понимаешь, да? - Халин взял Люка за руку, испытующе глядя на него. - Это просто кольцо… почему оно настолько важно?

- Потому что оно моя единственная чертова вещь здесь. Единственное, что принадлежит мне.

Единственная вещь, что принадлежала его матери - единственная связь с его незапятнанным прошлым.

И это была единственная вещь, которая могла связать его с отцом - и с чем Люк действительно должен разобраться сейчас, прежде чем это станет проблемой. Исправить свою ошибку и унять гнев Мастера, прежде чем Палпатин обдумает все слишком подробно, прежде чем он придет к крайне нежелательным выводам. С видом человека, принимающего свою судьбу, Люк пожал плечами, произнося безразличным тоном:

- Он заставит меня заплатить в любом случае, он не позволит подобному пройти просто так. Я хочу побыстрее закончить с этим.

Люк поднял взгляд на Нейтана и, тот увидел в его глазах огонь холодной решимости:
- И я хочу вернуть свое кольцо.





Неожиданно, но Люка сразу же впустили в личную резиденцию Императора. Он преодолел величественный и огромный холл, три уровня ступеней широкой, роскошной лестницы из эбенового дерева под стать окружающим ее стенам, сумрачные проходы с многочисленными колоннами и неподвижными рядами алых гвардейцев, кажущихся яркими вспышками в изобилующих тенями пространствах. Здесь всегда было холодно; сложные фасеточные окна в медно-красных рамах постоянно затемнялись до полумрака. Шаги отдавались гулким эхом в приторно-елейной тишине. Неестественно напряженный Амедда сопроводил Наследника к дверям приемного зала, где остался стоять, отдав небольшой поклон и ни разу не встретившись с Люком глазами.

Сделав глубокий вздох, Люк шагнул внутрь, готовый ко всему-

Стены и высокий потолок мрачного зала покрывали сложные узоры замысловатой мозаики в темных, тяжелых цветах, заставляя пространство казаться тесным и душным, несмотря на значительные размеры. Единственное, расположенное на дальней стене окно едва пропускало безмолвные тусклые лучи солнца.

Рядом с окном, повернувшись спиной к залу, стояла темная тихая фигура погруженного в раздумья Императора, поглощающая собой весь тот небольшой свет, что касался его.

Собрав самообладание, зная, что в присутствии Мастера у него не было права на слабости, сомнения и беспокойство, Люк прошел вперед и мягко опустился в поклоне на колено.

Долгое время Палпатин не двигался и не поворачивался к нему.

Наконец, требовательно и смертельно спокойно, по-прежнему не поворачиваясь, спросил:
- Где ты взял это?

Значит никаких уловок, никаких словесных игр и хитроумных манипуляций; ситх не стал тратить время на это.

Люк опустил глаза, боясь больше чем когда-либо. Не Императора, он стоял перед карающим гневом своего Мастера слишком много раз; если тот набросится на Люка, это не будет легко, будет зверски мучительно, жестоко и безжалостно… но он выживет - как всегда.

Нет, мысль, бьющаяся сейчас в его голове, кричала о том, что он потеряет кольцо, свою единственную связь с матерью. Люк кратко задался вопросом, что он скажет отцу, который так долго и бережно хранил это кольцо…. И именно здесь таилась опасность, заставляя крайне остро осознавать ее сейчас. Поскольку Палпатин явно узнал кольцо – и, придя сюда сейчас, Люк подписывался не только под тем, что также знал о его происхождении.... но и под тем, что кольцо имело ценность для него. А это могло заставить Палпатина уничтожить кольцо. В дополнение к этому, нахождение кольца у Люка указывало на связь с отцом - что могло осудить их обоих. И в результате Люк все равно потеряет кольцо.

Зачем он так рисковал, ради чего, это было просто кольцо...

Встань и уйди - смирись с потерей. Именно этого он хочет от тебя - чтобы ты ушел, чтобы сказал, что кольцо ничего не значит для тебя, сувенир, не больше. Смирись, принеси извинения, и ты уйдешь оправданным. Оставь кольцо.

Отвечая Палпатину, Люк не мог отклониться от правды слишком далеко, не было никакого другого объяснения тому, откуда он получил кольцо; но детали могли быть подкорректированы.

- Я спросил Вейдера, кем была моя мать. На следующий день в мои апартаменты доставили это кольцо. – Он полностью погрузился в то, что делает. Он лгал своему Мастеру. Он делал это много раз раньше, но не в таком критическом положении – когда на кону было так много, а Палпатин при этом находился в такой холодной ярости...

Сосредоточься, держи концентрацию! Не ошибись теперь.

Император долго молчал, хрупкая безмолвная неподвижность наполняла воздух как электричество перед штормом. Голова ситха лишь слегка наклонилась, но он не поворачивался, как будто просто ждал, когда мальчишка опрокинет чашу его гнева на себя.
- Что он сказал тебе?

Поверил ли он? Или только давал Люку возможность потуже затянуть петлю вокруг горла, цепляя одну ложь за другой. Продолжить или остановиться, пока еще он мог отступить? Нет, слишком поздно, на самом деле. Уже слишком поздно - но он должен был минимизировать участие своего отца. Он не мог отрицать или скрывать его, связь между отцом и кольцом была безоговорочной... но он мог свести его к минимуму, замаскировать одну правду позади другой. Дать Палпатину что-то достойное гнева, и при этом разогнать шторм.

- Ничего. Кроме того, что она мертва. И что меня не должны интересовать вопросы, давно оставленные в прошлом. - Сердце тяжело колотилось, взгляд оставался потупленным, но Люк держал концентрацию, заставляя разум работать.

Палпатин наконец повернулся к нему, едва удерживая видимость спокойствия.
- Тогда почему ты носишь кольцо?

Люк поднял голову, вынуждая себя встретить враждебный, неприязненный взгляд, и не смог остановить защитную реакцию, сделавшую жестче его собственные глаза.
- Потому что она была моей матерью.

Снова Палпатин затих, и снова Люк боялся, что ему лишь отмеривали побольше веревки для повешения. На пути сюда он не смог связаться с отцом и очень жалел сейчас об этом, видя выражение глаз Мастера. Если Палпатин набросится на Люка, если его швырнут в камеру недр Дворца, Вейдер столкнется с гневом Мастера неподготовленным.

В конце концов, Палпатин недоверчиво склонил голову:
- И когда твой отец ничего не рассказал тебе, ты просто взял эту вещь?

- Нет, - играя желваками, Люк отвернул лицо с выражением раздражения и расстройства. - Я не взял. Мы спорили. Он сказал мне, что это меня не касается. - Осторожно трансформируя факты, Люк лавировал по тонкой грани между своим нежеланием уточнять детали, раскрывая больше, чем необходимо и рискуя осложнениями, и тем, чтобы это сопротивление было заметно, расцениваясь, как ложь. Он играл в эту игру слишком много раз, но не часто с такими ставками.

- Он не должен решать за меня, - добавил Люк, стараясь казаться по-прежнему взбешенным по поводу умалчивания отца, подчеркивая их видимую вражду. - На какие бы права он не рассчитывал, он давно потерял их.

Палпатин долго смотрел на своего заблудшего джедая, все еще стоящего перед ним на колене. В конце концов, мальчишка не выдержал и опустил взгляд к полу, отлично зная, что он единственный, кто мог здесь быть виноватым. И он был виноват. Он принадлежал Палпатину, и только Палпатину. Не допускалось никаких конкурентов, никаких иных привязанностей; он знал это.

- Каждый раз, как у меня появляется причина доверять тебе... ты даешь мне другую для сомнений.

Мальчишке, по крайней мере, хватило приличия оставить голову склоненной и ничего не отвечать. Действительно ли он раскаивался или он слишком хорошо изучил эти игры и это был лишь маскарад? Палпатин погрузился в угрюмое молчание, изучая Скайуокера и понимая, как много там было скрыто; как могло быть иначе, если мальчишка всегда оставался чистой поверхностью перед поиском своего Мастера?

- Встань и посмотри на меня.

На краткий момент он ощутил резкое скручивание нервов мальчишки, обжигающий кровь адреналин, ощутил, как тот призвал смелость и решимость, когда встал - чтобы взглянуть в глаза Мастеру. Палпатин наблюдал, как вздымалась грудь Скайуокера от частого, короткого дыхания, как тот понял это и выровнял его, принуждая себя успокоиться. Но, по правде говоря, это ни о чем особо не говорило, это была нормальная реакция, мальчишка нервничал и был прав, у него были причины для волнения.

Сделав навстречу три быстрых шага, Палпатин впился в его глаза острым и жестким взглядом.
- Ты лжешь мне?

Мальчишка держал этот взгляд, не мигая.
- Нет, Мастер, - пробормотал он бесхитростно, чуть тряхнув головой.

Скорбный страдальческий взгляд. Император сверлил его охровыми сузившимися глазами, проницательными и испытующими, но мальчишка лишь смотрел в ответ, не выказывая ни сопротивления, ни признания. Они стояли так еще в течение долгих секунд. Палпатин протягивался Силой, пуская в ход всю свою прозорливость и опыт, Скайуокер оставался по-прежнему окутанным деланным спокойствием. Независимо от того, что он скрывал, он был слишком закрыт для восприятия его чувств. Наконец Палпатин в раздражении отвернулся, тяжелые складки мантии формировали его тень в сгущающемся сумраке, пока он раздумывал над ситуацией...

Когда он повернулся обратно, в бледной, изможденной ладони лежало кольцо, все еще запачканное высохшей кровью.

И он увидел, как метнулись глаза мальчишки, и понял, как много кольцо значило для него. Мальчишка пришел сюда не потому, что осознал ошибку в том, что стал носить эту вещь и даже не потому, что стремился оправдать некую договоренность с отцом, чтобы взять ее. Нет, он пришел сюда, потому что хотел вернуть кольцо.

Скрывая ложь внутри правды. Именно так поступал Палпатин - мальчишка научился и этому в ногах своего Мастера?

Он хотел это кольцо, почему… из-за того, кому оно принадлежало? Из-за какой-то воображаемой связи с женщиной, которую он никогда не знал, родство с которой определялось только тем, что она выносила его? Негодование и возмущение обожгли внутренности ситха. Мальчишка ценил ее только по причине биологической потребности. Приверженность и обязательства, за которые Палпатин боролся много лет, преданность, которую он заслужил, свободно давались другому человеку, основываясь лишь на каком-то генетическом совпадении. Вынуждая Палпатина к раздражающей необходимости защищать свое положение единственного центра жизни мальчика от женщины, которая уже мертва. Поскольку внимание мальчишки не должно разделяться ни с чем, даже с ее памятью.

Жестокая, язвительная улыбка медленно приподняла уголки бесцветных губ Палпатина, черты лица стали резче, аура вокруг воспылала мрачным намерением. Если мальчишка так сильно хочет кольцо, он получит его назад… за определенную цену. Он выучит этот урок еще раз: знание было силой, обладающий знанием обладал всем.

С исказившимся в презрении лицом, со злобой и ненавистью, он буквально выплевывал слова:
- Твоя мать была предательницей. Именно поэтому никто здесь не говорит о ней. Во времена, когда она посещала Сенат, она распространяла ложь и сеяла инакомыслие, подрывая авторитет и расширяя трещины слабеющей Республики. Она пришла к власти, основываясь на оппозиции сепаратистам, а когда ее политическая поддержка возросла, она подвергла сомнению действия Сената против них - она поддержала тех, кто воевал против Старой Республики, перед которой ты так благоговеешь. Она лично несла ответственность за снятие с поста последнего истинного Канцлера республиканского Сената, Финиса Валорума. Она сознательно спровоцировала вотум недоверия ему - именно ее действия низвергли его. Твой отец не рассказал тебе об этом?

Подбородок мальчишки вздернулся, в глазах полыхнул огонь, и хоть он и промолчал, Палпатин знал, что удар попал в цель.

- Она возглавляла Делегацию 2000, чьи действия фактически раскололи Сенат пополам - поляризовав его и безвозвратно ослабив. Она подорвала, надломила и предала Республику, которой по ее утверждению служила... и твой отец прощал все ей. Много раз он смотрел в сторону, пока она дестабилизировала Сенат… потому что был слаб. Но он заплатил за свой жалкий недостаток, ему преподали самый суровый урок.

Внешнее спокойствие мальчишки терпело фиаско; под натиском слов Палпатина он сделал несколько шагов назад, не желая больше слушать его и не имея сил уйти, пока его Мастер по-прежнему держал кольцо. И Палпатин продолжал, растягивая губы в злобной усмешке, подходя все ближе и ближе, держа кольцо перед собой.

- Потому что она предала и твоего отца... Это твоя мать привела Кеноби к нему, зная, что джедай хочет убить его. Такого молодого, каким он был тогда... Я отослал его в безопасное место, подальше от Корусканта - а твоя мать доставила к нему убийцу, привезла его лично на Мустафар. А затем они с Кеноби бросили твоего отца умирать в одиночестве.

- … Нет! - Люк отшатнулся назад, отворачиваясь и отказываясь верить, опираясь рукой на стену и шумно дыша, словно его ударили физически. Но Палпатин не собирался ждать, когда тот успокоится и подошел к нему, разворачивая за руку к себе-

- Я говорю правду? - с напором потребовал ситх. - Я говорю правду?!

- ДА! - Люк, задыхаясь, вырвался из захвата, слыша, как разочарование ломает голос: - ... Да...

Палпатин позволил ему отойти, наблюдая как поникли плечи и опустилась голова мальчишки. Он улыбнулся:
- Ты по-прежнему хочешь ее кольцо? – каждое слово источало триумф.

Мальчишка долго молчал... затем поднял голову, смотря ярко синими глазами, непокорными и упрямыми, как всегда.

- … Да, - процедил он сквозь зубы, подняв нетвердую руку.

Чувствуя отвращение, Палпатин отвернулся и швырнул кольцо в тени.

Рука Скайуокера протянулась - и кольцо, звонко простучав по темной стеклянной плитке, сделало дугу и оказалось в его ладони. Несколько секунд он смотрел на него и затем сомкнул пальцы... после чего развернулся и ушел в тишине.

Палпатин долго стоял один, в глубоких тенях мрачной комнаты, спиной к дверям... усмехаясь своей победе.

[Ариша]

Оу...
Я в шоке...
Палпатин скатина...
Я надеюсь у Люка хватит и сил и мозгов тайком добраться до отца, чтобы ему пояснили ситуацию довно минувших дней.
Конечно, Падмочка в своё время нетворила делов, но что б вот так всё разварачивать.... хотя это Палыч.
Такое ощущение что в Сидиусе не чего живого и не было никогда! Конечно для Люка память о матери важна, даже если он её не знал!
Это травма детства и это уже не исправишь, а вот безраздельно преданой такой тваре по собственной воли - невозможно!
Сломал отца - получил цепного пса, теперь ломает Люка... Сук.....а................... извините

Алита - спасибо!
ну я в шоке...

[vika]

С удовлетворением отмечаю, что Люк научился играть свою роль достойно. Ничем не выдал ни себя, ни отца. Актерское мастерство - вещь незаменимая в той ситуации, в которой он находится.
Хотя, если честно, на месте Люка я бы не бросила этого последнего взгляда на кольцо. Холодно развернувшись, ушла бы прочь. Конспирацию надо соблюдать до конца, а кольцо - всего лишь вещь. Память о маме у него в душе и спрятана глубоко от Палпатина.
А что накормил его Палпатин дерьмом в очередной раз - ничего. Пережует и выплюнет. Главное, всю эту гнусность через себя не пропускать. Люк прекрасно понимает, что одни и те же события выглядят по-разному, если на них посмотреть с разных точек зрения.

Палпатин долго стоял один, в глубоких тенях мрачной комнаты, спиной к дверям... усмехаясь своей победе.

Пусть не обольщается, урод старый. Ему еще обломится по полной.
Безумно жаль, что эта попытка покушения провалилась. Опять искать случая, строить планы... начинать все сначала.

[vika]

P.S.
А зачем Люк вообще носил это кольцо?
Чаще всего различного рода агенты на таких мелочах и попадаются. Когда живешь бок о бок с таким ядовитым змеем, как Палыч, нужно быть предельно осторожным. Лучше бы он спрятал это кольцо в шкатулку, время от времени доставал бы его, любовался... и прятал обратно. Но врагу семейную реликвию нельзя показывать ни в коем случае!