Здравствуйте, гость ( Вход | Регистрация )

4 страниц V  < 1 2 3 4 >  
Ответить в данную темуНачать новую тему
> Мертвые живы страстями
Граанда
сообщение 29 Октябрь 2016, 12:59
Сообщение #31



Иконка группы

Группа: Новичок
Сообщений: 51
Регистрация: 22 Июнь 2016
Из: Омск
Пользователь №: 9747



№30


Асока металась по выделенному ей спальному мешку, скользила потными лекко по полу и никак не могла уснуть. Сила предостерегала ее о чем-то, кружила голову, путала, но никак не могла выйти на нужный образ и дать знать, чего именно стоит бояться. Она мешала думать, рвала прочь из дремы и, казалось, была попросту заговорена на то, чтобы превратить ее ночь из ужасной в поистине невыносимую.

Асока точно знала: это Оби-Ван был во всем виноват. Сила, окружавшая ее, была безумна.

Громко перевернувшись на бок и сдержав рвущуюся изнутри ругань, она рывком силы подтянула к себе одну из беновых бутылок и, не задумываясь, глотнула. На ее вкус сок был гадкий, но он прояснял сознание и успокаивал. Сила, конечно, силой, но даже она бывает бесполезна тогда, когда за стенкой пытается уснуть сбившийся с пути магистр, чьи возможности были столь же колоссальны, сколь кошмарно его тихое безумие. Но мнимое беспокойство, вызванное банальной близостью противного ей до омерзения человека, никогда не было уважительной причиной для бессонницы. С этими мыслями в голове Асока сглотнула горьковатый привкус во рту и провалилась в глубокий сон через полчаса, мирно пересчитывая в уме все смерти Дарта Мола.

Она раскрыла глаза в бескрайнем травяном море средь океана степей и испуганно дернулась, аккуратно поддерживаемая за плечи чьими-то теплыми руками. Небо было ясным, солнце жгучим, а общий образ настолько правильным, что она даже зажмурилась, лишь бы не проснуться, когда все поняла.

— Здравствуй, — тихо послышалось за ее спиной, и Асока, с трудом разлепляя глаза, обернулась на звук.

Она вырвалась из его рук и ногтями впилась в его шею. Почувствовала, как сжимается под пальцами горячая кожа, увидела, как проступают красные ореолы под царапинами, ощутила, как щекотит лекко дыхание, а выступившие шрамы на нем покрываются мурашками так, будто вновь обрели все отнятые чувства.

Она видела его таким второй раз в жизни: молодым, здоровым, живым. И в первый раз он ее не узнал.

— Учитель, — едва слышно выдохнула Асока и опасливо сощурилась, стараясь подметить малейшую мимику его лица.

Он улыбнулся краем губ так, будто не было ничего необычного в том, что после устроенной им дикой охоты он снизошел до общего сна и ждет, будто его примут, как званого гостя. Так, будто это вообще было нормально для него — улыбаться.

— Зачем ты пришел? — хрипло пробормотала Асока и спрятала взгляд в траве, куда секунду назад опустила одну руку, не решаясь оторвать вторую от его горла.

— Я скучал, — он обхватил рывком силы ее шею и поднял подбородок, направляя к себе глаза, — чем бы все не казалось.

Асока прикусила губу и всмотрелась горящим взглядом в его глаза, впиваясь ногтями в траву так, что под них забивалась земля. Ее вторая рука дрожала, не в силах сжать его горло, и безвольно скребла покрасневшую кожу над ключицей.

— Брось, — набравшись сил, фыркнула она и яростно мотнула головой так, что заблестели глаза, — это не ты, и вся эта земля тебе противна!

Она дотянулась рукой до его щеки, провела указательным пальцем по рассекшему глаз шраму и прошлась большим по уголку его рта.

— Все это сгорело, — шепнула она. — И пусть.

Он усмехнулся, скользнув горячими губами по ее пальцу, и в следующий миг растворился сам в себе, являя образ настоящего. Мир вокруг исчез, чтобы появиться вновь в образе строгой имперской роскоши, заполнявшей просторную каюту на одном из внушающих страх звездных разрушителей. Асока подумала, что это было то место, где он засыпал.

— Неужели тебе приятно на это смотреть? — Энакин неуверенно повел бровью, и кожа на его лбу сложилась в причудные складки, не успевшие оформиться морщинами. Слишком бледная для здорового человека, слишком молодая для взрослого, но та единственная, в которую Асока могла верить по-настоящему.

— Я пятнадцать лет считала тебя мертвым, — серым голосом ответила она, завороженно глядя в его глаза. Она старалась запомнить каждую черту, боялась моргать, и до боли зажала его волосы, чтобы если уж проснуться, то только рядом с ним. — И сама жизнь красит тебя лучше всего на свете.

Энакин порывисто сгреб ее в объятья еще до того, как она закончила говорить.

— Тебя не было слишком долго, — сбивчиво прошептал он в ее монтралы, растирая оголившуюся под майкой поясницу, и прижался щекой к ее лбу. — Это очень трудно — вспоминать.

Асока стиснула зубы и зажмурилась, чувствуя, что начинает реветь как ребенок на его руках, будто в насмешку над злодейкой-судьбой и всеми ее проказами, застывшими в морщинах старого джедая, что укрылся в пыли пустынь.

— Вспомнить надо, — хрипло выдохнула она, пальцами скребя панцирь черной брони и ломая об него ногти, как мечтала минувшим днем, — без этого никак…

Она не смогла сдержать слезы на выдохе и сдавленно захрипела, чувствуя, как сотнями игл горло разрывает комок из сдержанных истерик и задавленной в глубину ярости. Весь этот яд копился в ней с тех пор, как ее от него оторвали и заставили играть светоч перед повстанцами. С тех пор, как она почувствовала его тепло, все стало неважно: и амбиции, и планы, и война. Существовал лишь полумертвый киборг, и Асока была готова сделать все, лишь бы увидеть его живым. Но в этот самый момент на его груди она почувствовала одно: будь он вторым Гривусом, она бы никогда не смогла оторваться.

Он молчал, пока она сдавленно подвывала и раздирала до крови кожу на его щеках, вжималась трясущейся грудью в его доспехи и перебирала дрожащими губами прожилки застарелых шрамов на шее: тех, что он захотел оставить после операций. Его глаза золотились неясным светом в слепой черноте космоса, исходящей из панорамного окна, а расширившиеся зрачки смотрели сквозь нее куда-то туда, где была скрыта сама суть всего, что с ними происходило.

— Что ты хочешь сделать со мной? — наконец выдохнула Асока, на миллиметр оторвавшись губами от его горячей кожи.

— Что бы я ни хотел, ты мне этого не позволишь.

Он не поменялся в лице ни на секунду, все также отстранённо смотрел вдаль, только его рука крепче обхватила ее талию и ближе притянула к груди, когда он тихо добавил:

— Меньшее было бы оскорбительным.

Асока опустила глаза к полу и, сглотнув, кивнула.

— Иногда нужно только попросить.

Вейдер резко сощурился, едва она выдавила в его грудь эти четыре заветных слова.

— Действительно, — севшим голосом прохрипел он и тут же встретился с ней глазами. Асоке показалось, что в них разом зажглись все огни Корусканта: настолько они горели.

И в следующую секунду он страстно ее поцеловал.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Граанда
сообщение 29 Октябрь 2016, 13:00
Сообщение #32



Иконка группы

Группа: Новичок
Сообщений: 51
Регистрация: 22 Июнь 2016
Из: Омск
Пользователь №: 9747



№31


Сумбурный сон с Энакином прервался так же неожиданно, как и возник, и сперва Асока не могла поверить в то, что все последующее было неправдой. Сила судорогой скрутила разум, прервала их связь и едва не выбила ее из сознания, когда вместо кругов перед глазами принялась являть образы грядущего.

Вейдер стоял перед ней в черной маске, дышал ледяной яростью и тянулся к скорчившемуся перед пропастью мальчишке, прижимавшему к груди окровавленный обрубок руки. Асоке хватило одного взгляда на него, чтобы понять — он его сын. И Сила вела к нему, но не желала ждать, пока ее глупая избранница сообразит, что с этим делать.

Виски пронзила острая боль, мир закрутился перед глазами, и невнятный крик о том, кто чей отец, потянул в вихре хаоса, с которым, как Асока знала, она уже давно заигралась. Она ощутила, как идет носом кровь, и была уверена в том, что наяву зальет ей всю постель, потому что такое не могло проходить бесследно. Было даже странно, что этого не произошло раньше.

Она осознала, что дрожит в темноте, лишь когда приоткрыла судорожно сжатые веки и разлепила слипшиеся от слез ресницы.

Но в этот раз никто не кричал. Только живой труп колыхался в воздухе в полуметре над полом, Вейдер сверлил его взглядом, а Асока что-то тихо бормотала себе под нос, будто заговаривая душу несчастного мальчишки на служение. Не та Асока — она испуганно распахнула глаза — она из будущего.

Перед глазами пошла рябь от напряжения. Сила волновалась, кричала, звала на помощь, и от того показывала всю ересь из всех вероятностей, которые только можно вообразить. Но Асока точно знала, что в ее реальности сыну Энакина не быть калекой, потому что на картинке перед ней было две руки, и это видение, в отличие от других, было единственной живой правдой.

Асока осела на пол, следя за тем, как та она, другая, яростно шипит что-то, сжимает руку Энакина до синевы и тянет из него столько жизни, что даже всесильный Избранный покачнулся и упал на колени от бессилия.

Она упала за ним следом: четкие видения никогда не приходят даром. Небо перед глазами поплыло, мир пошатнулся, раскидистая зелень деревьев смазалась единым пятном перед глазами, и напоследок она увидела россыпь звезд дикого мира, застывшую на небесах.

«Явин, — подумала она перед тем, как окончательно провалиться в реальность, где у нее не будет ни сил, ни эмоций, — они на Явине».

С последней ясной мыслью перед глазами погасло и небо.

Но чернота не наступила. Асока почувствовала, как волна чужой силы захлестывает ее, вытаскивает из собственного забытья и зовет в реальность так сильно, что уже через минуту она раскрыла глаза и прищурилась от тусклого света ночника. На улице была половина пятого, и Тату-1 величаво ползла по небу, бочком появляясь в узкой прорези окна.

Уверенно моргнув раз-другой, Асока обрубила всю связь с Энакином и закрылась едва ли не плотнее, чем он сам после Корусканта. Над всем этим нужно было думать, и думать долго. Но мозги никогда не были ее сильной стороной, и потому уже через секунду она испуганно потрошила собственную сумку, пока наконец не вытащила оттуда поцарапанный маяк и разрядившуюся практически до нуля деку.

— Ну же, — прошипела она сквозь зубы и закусила губу, когда подсоединила одно к другому и обнаружила, что связь барахлит, — давай…

Дека все же дала. Вейдер обнаружился маленькой сиротливой точкой на орбите Лотала, где, похоже, и провел день. Не было заметно, чтобы он предпринимал какие-то попытки оттуда убраться, иначе прямо сейчас его разрушитель бы сходил с низкой орбиты и прыгал в гипер, ни мало не заботясь о сохранности планетарной атмосферы. Он ничего не видел — ожидаемо. Не ожидаемым было то, что его опять занесло на этот Силой забытый мир. Асока тяжело вздохнула и прикрыла глаза: надо было связываться с Призраком. Но сначала все же надо было поспать.


* * *
Назойливый звук входящего звонка разбудил ее тогда, когда Тату-1 передвинулась ко второй стороне узкого окна, Тату-2 взошла над горизонтом, а в реальном времени прошла половина местного часа.

Асока глухо ударила рукой по полу из-под мешка, в полусне надеясь разбить проклятый будильник о камень пола, но он только пуще заголосил и начал непрерывно зудеть. С жалобным стоном она высунула голову из-под одеяла.

— Шшш, — недовольно пробормотала она в пищащий приемник на запястье и сонно прищурилась, — я тут не одна…

По ту сторону связи послышалось, как Асажж тяжело вздохнула и наверняка закатила глаза, лежа в объятиях своей любимой кровати и попивая горькое нал-хаттское пиво. Она часто любила нежиться с имперским изыском и вспоминать, как хорошо бывало на их вольных базах во внешнем кольце. Сейчас у нее как раз был конец рабочего дня.

— Дура ты, — неожиданно ответила она, и Асока сонно про себя отметила, что с пивом, как и с кроватью, скорее всего промахнулась. — Не умеешь ценить, что имеешь.

И тут стало ясно, что разговор будет долгим: когда Асажж читает нотации — это не к добру. Так что на секунду Асока оторопела, нахмурилась, и непонимающе махнула головой.

— Что случилось? — поинтересовалась она у нее через одеяло, удобнее переворачиваясь на бок так, чтобы не было видно двух солнц. Но Асажж молчала, и это было уже к беде.

— Аса! — Асока постаралась прикрикнуть погромче, но весь эффект поглотил рвущийся зевок. — Говори!

По ту сторону послышался тяжелый выдох и переливчатый звон стекла. Асажж пила что-то покрепче пива и чокалась своим стаканом с бутылкой.

— Я по самые гланды влипла, — наконец ответила она и глотнула, прошипев что-то нечленораздельное себе под нос. Закуски у нее, похоже, тоже не было.

— Нужна помощь? — Асока резко подобралась на кровати, подтянула под себя ноги и обеспокоенно вгляделась в приемник. Пощелкала пару раз по переключателю голозаписи и досадливо прикусила губу, вспомнив, что Боба поломал его еще год назад: кто-то из ее повстанцев решил проявить беспокойство в тот момент, когда он отчаянно ей доказывал, почему все же стоит остаться на его корабле.

— Ар’аллан знает о том, что ты — Фалкрум, и виновна в его отставке, — серым голосом пробормотала Вентресс и вновь стукнула стаканом по бутылке. — Уверена, он уже на полпути к тебе, хоть и обещал тебя не трогать.

Асока как раскрыла, так и закрыла рот.

— По последним подсчетам прессы, я — семнадцатое лицо в государстве, — горько выдохнула Асажж, и ее голос сбился: похоже, она тоже решила прилечь. — В прошлом году была тридцать второй. Каждый из моих воспитанников спит и видит себя в моем кресле. Кроме него, пожалуй.

Послышалось, как она сглатывает и бросает бутылку, а дроид-уборщик с легким потрескиванием собирает с пола осколки. Асажж всегда любила что-то изящное, но крепкое, терпкое, но не лишенное послевкусия. Обычно все это было дорогим и на редкость однообразным в плане дизайна бутылочного стекла.

— Так однажды он и оказался в нем. А затем в моей постели… — закончила она, и Асока машинально почесала левый монтрал. Не ослышалась ли?

— Все это нехорошо, — севшим голосом добавила Асажж и тяжело выдохнула. — Почаще оглядывайся через плечо.

Асока кивнула и напряженно свела брови, положив голову на руки. Было ясно, что Вентресс никогда бы не созналась, если бы дело не казалось ей критическим. Впрочем, Асока и сама видела, насколько был велик его уровень фанатизма.

— Я думала, у инквизиторов не бывает имен, — рассеянно пробормотала она, обдумывая в голове неожиданно начавший зреть план. — Так странно…

— Ничего странного, — фыркнула Вентресс, и писк нового дроида со звоном стекла выдал то, что она взяла вторую бутылку. — Пропаганда, не больше. Шпионам плохо, начальству удобно, а самим инквизиторам вбили в голову, что почетно. Мы же не храм и не воспитываем их с младенчества.

Асока про себя согласилась и машинально кивнула головой еще раз, закусив губу. В голове роилось множество вероятностей, где одна была лучше другой, а последствия к ним и вовсе было нереально просчитать без Силы. Впрочем, голова кружилась от того, насколько щедро Энакин с ней поделился, так что Асока прикрыла глаза.

— Ты просила говорить о Вейдере, — неожиданно сменила тему Асажж, похоже, не желая и дальше мучить себя гнилыми мыслями. — Он заходил на днях.

Не успев сосредоточиться, Асока так и подпрыгнула на диване, но связь с Силой не разорвала.

— И?

— Закрыл мне глаза, снял шлем и решил тряхнуть стариной в дуэльном зале, — с напускной леностью перечислила Вентресс. — Едва не снес мне голову дважды за десять минут.

— Я же говорила, что он не машина, — широко улыбнулась Асока, заговорщицки прищурив глаза. Будь благословенна Сила и все деяния ее! Она только что поняла, что делать.

— Похоже, он хотел вспомнить что-то давно забытое, — задумчиво пробормотала Асажж и глотнула из своего бокала.

Асока расслабленно откинулась на лопатки, прикрыла грудь одеялом и улыбнулась.

— О, я уверена, ему придется еще многое вспоминать, — загадочно прошептала она.

Асажж так и подавилась виски. Асока распознала его по тому, как долго она перебирала любимый вкус на языке.

— Ты знаешь, кто он? — откашлявшись, спросила она и что-то прошипела в сторону, когда дроид подкатил собирать остатки разбитой бутылки.

— Да, знаю, — Асока прикрыла глаза, вспоминая прошедший сон. Ясно было, что она ему нужна, но даже несмотря на все это, она знала, как сильно он скучал по ней в глубине остатков своей души. Все-таки такое не утаишь, когда снимаешь все блоки связи, чтобы объединить сознания.

— Только не говори, что…

— Я вообще ничего тебе не скажу, — отрезала Асока и качнула головой, отгоняя воспоминания. — За эту тайну твой Инквизитор едва не поплатился жизнью. Ты наверняка его спрашивала, и он тебе не сказал, да?

Асажж многозначительно промолчала.

— Так и думала, — Асока пожала плечами. — Поздравляю, ты стоишь для него на одном уровне преданности с Вейдером и Палпатином.

Асажж прошипела какие-то ругательства сквозь зубы и, похоже, залпом выпила все то, что оставалось в ее бокале.

— Лишь ради этого был устроен весь спектакль с Баррисс, — поделилась Асока и вспомнила, что у нее к Инквизитору тоже остался один незакрытый счет. — Так что пообещай мне, что забыла все свои догадки, хорошо?

Асажж многозначительно хмыкнула, помолчала с полминуты, но все же согласилась.

— Слишком часто в последнее время звучат эти слова, — проворчала она вполголоса. Обычно она так делала, когда старалась сделать вид, что ее вовсе не интересует все то, куда она уже и так забралась по уши. — Обещаю.

Асока закатила глаза, но все же посчитала, что у Асажж хватит осмотрительности не соваться в это. А затем подумала, что ей тоже не мешало бы чем-то промочить горло. Великие дела ждали ее, но без бутылки в них точно было не разобраться.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Граанда
сообщение 29 Октябрь 2016, 13:00
Сообщение #33



Иконка группы

Группа: Новичок
Сообщений: 51
Регистрация: 22 Июнь 2016
Из: Омск
Пользователь №: 9747



№32


— Ты хотел поговорить со мной?

Человек в нависшем на глаза капюшоне появился среди глубокой ночи в черноте каюты и озарил ее ярким голубым светом. Рекс уже и забыл, что в его доспех был встроен голоприемник, как забыл и то, что среди живых остались люди, помнящие его частоту.

— Генерал? — Рекс сощурился и недоверчиво поднял одну бровь, всматриваясь в сгорбившуюся над потертым наручем фигуру. Мужчина по ту сторону экрана недовольно хмыкнул и на секунду приподнял капюшон.

— В моем доме появилась нежданная гостья. Не сомневаюсь, что она не думала сообщать тебе о визите, хотя имя твое и упомянула.

Рексу показалось, что Кеноби по большему счету все равно, кто пришел в его дом, и связался с ним он только для того, чтобы успокоиться самому и очистить себе совесть. Настолько был невозмутим его вид.

— Асока никому не дает отчета в своих действиях, — Рекс нахмурился, вспоминая, как цинично она смотрела на Эзру, когда он затащил их на борт с Корусканта, и как не могла найти себе места позже, тщательно скрывая это от своей команды полудурков. Он передёрнулся, возвращаясь мыслями к настоящему, где они уже неделю шерстили Лотал на предмет раскопок древних грызунов. — Она сама за себя.

Кеноби пожевал губами и нахмурился. Рекс решил воспользоваться возможностью и время зря не терять. Было то, что глодало его душу не первый месяц, и он надеялся избавиться от этого до стариковской немощи.

— Она одна способна остановить Вейдера, генерал, — ровным голосом сказал он, будто и не разлеплял глаз минуту назад. — И она делает это, что бы ни было у нее на уме.

Кеноби поднял к нему заинтересованный взгляд, блеснувший на момент в глубине капюшона. Похоже, это его не удивляло, но Рекс все-таки решил добавить:

— Вейдер — один из выживших джедаев, — он помялся, подбирая слова, и отвёл взгляд к своим пижамным штанам перед тем, как продолжить. — Его имя — Энакин Скайуокер.

Рекс даже не удивился, когда Оби-Ван не повел и бровью. Пятнадцать лет он считал, что это святая тайна Империи, но, повстречавшись с Асокой и проникшись наконец истинным джедайским цинизмом, понял, что они могли знать все еще до падения генерала. Он и сам мог знать, да только все отворачивался, пока не стало поздно. Шестеркам вроде призрачных повстанцев или легионов безропотных клонов такие деморализующие вещи говорить не полагалось.

— Я хотел сообщить вам об этом перед тем, как болезни возьмут свое, — Рекс свел брови на переносице и глянул в голоэкран твердым взглядом солдата. А Оби-Ван, тяжело вздохнув, только рассеянно пожал плечами.

Прежде Рекс захотел бы добавить, что служил под началом Скайуокера весь первый год. Что Вейдер был в маске, но каким бы он был командиром, если бы не узнал своего генерала? Тогда он считал, что Энакин восстановил мир. Что смерти в храме — малая жертва за годы процветания. Его ведь не было среди штурмующих храм солдат. И он лишь слышал о заговоре, а зная некоторых из джедаев, не слишком ему удивился. Но он знал цену тех жертв: он всю жизнь провел на передовой. Так что Рекс еще полгода служил этому чудовищу, пока не понял, что война никуда не ушла, и лишь проникла террором на улицы городов, стала ожесточённее и грязнее. Тогда Император как раз списывал клонов на пенсии, и он ушел. Понял, что нет больше тех, кому он давал присягу, и сил что-то сменить уже не осталось. Он только потом осознал, что от войны можно уйти, но она от тебя не уйдет никогда. А позже старость начала брать свое, он надеялся отыскать хоть кого-то, кто мог бы все изменить, и нутром чуял, что старый мастер Оби-Ван был жив. А в этом мире не было никого, в кого бы он верил больше магистра Кеноби.

Вспомнив об этом, Рекс отвел взгляд от фигуры Оби-Вана и тяжело вздохнул. Ему незачем было все это слушать.

— Асока знает? — вот и все, что интересовало Оби-Вана. Рекс отметил, что ему вовсе безразличен тот факт, что сталось с его учеником. Да и с его клонами тоже. И он неуверенно качнул головой.

— Мне она не говорила, я ей тоже, — он скосил взгляд с колен к лицу Кеноби, — но это ничего не значит. Она слишком его любила, и если даже я его узнал… — Рекс отстраненно повел плечом, — то не узнать его ей было невозможно. Но, похоже, она считает его мертвым.

Кеноби покачал головой под тяжелым капюшоном и свел перед собой ладони. Голосвязь мигнула и пошла помехами, выдавая разделявшее их расстояние. Казалось, что Оби-Ван завис, как статичная голосхема, и лишь легкое покачивание плеч при дыхании выдавало, что он все еще держит связь.

— Что происходило за последнее время? — отозвался Кеноби через минуту долгого обдумывания. Рекс не помнил, чтобы прежде ему требовалось столько времени в разговорах. — Известно, чем она занималась?

На этот вопрос Рекс вновь пожал плечами, но все же, по старой привычке, начал доклад.


* * *
Руки Инквизитора дрожали от сдерживаемой ярости. Он пилил Силу вместе с Оффи уже второй час и все не мог понять, чего от Баррисс было больше: пользы или вреда. Она сидела ровно, высоко задрав подбородок, и щедро бы делилась своей связью с Тано, если не залезала бы каждый раз пальцами под его рукав.

— Для лучшего контакта! — однозначно отвечала она, и ему не оставалось ничего, кроме как крепче сжать зубы.

Все же они с Асокой были похожи: ему тоже хотелось вспороть живот этой зазнавшейся своевольной девке. И каждый раз он мысленно обращался к Императору, прося для себя о воле и терпении. Сила же отвечала ему монотонным прояснением реальности и призрачными очертаниями Асоки, закутанной в какой-то грязный холщевый мешок.

— Еще, — прошипел он сквозь зубы и крепче зажмурился, концентрируясь на являвшихся сквозь пелену образах. Баррисс царапнула ногтями его предплечье от усердия и что-то пробормотала себе под нос о собственной исключительности в потоках Великой.

Всю эту технику он уловил еще тогда, когда отлеживался в лазарете вейдеровского разрушителя и ощущал, как Асока к нему взывает. В тот раз сам милорд грубо ее отсек, но большую часть Инквизитору все же понять удалось, и сейчас дело стояло только за практикой, в которой он, как и Баррисс, был не силен. Асока вообще поражала гибкостью своего сознания, и иногда ему казалось, будто они с Вейдером друг друга стоят.

— Я вижу ее, — рвано пробормотала Оффи на выдохе и крепче вцепилась ему в руку, — но чувствую, что далеко.

С его глаз тоже начала спадать пелена. Там, где была Асока, над горизонтом всходили два солнца, и чувствовался испепеляющий жар пустыни.

— Внешний рубеж, — утомленно выдохнул он и расслабил сжимавшие Баррисс руки. — Она на Татуине.

Оффи недовольно фыркнула и не дала ему себя отпустить, лишь глубже впившись в него ногтями. Инквизитор заскрежетал зубами. Были в жизни те грани боли, которые он со всеми своими страстями терпеть не мог, и любая связь с Баррисс автоматически под них попадала.

— Нужно узнать место, — авторитетно заявила она и смерила его высокомерным взглядом, — иначе, как ты найдешь ее на планете?

Инквизитор стрельнул в нее глазами. Ему вовсе не хотелось давать Баррисс лишний повод для своеволия. Он вообще надеялся выгрузить ее на самом отсталом из миров и изредка проверять собственные маячки, отслеживая ее дела. В принципе, его интересовало только то, чтобы она там не загнулась. Ближайшей пары лет все равно было слишком мало для того, чтобы сдать ее Императору.

— Там легче будет, — сдержанно ответил он и выдернул руки, косо глянув на Баррисс так, что та даже плечом передернула. — Она еще сотню раз поменяет свое положение. Незачем тратить силы.

Оффи высоко подняла брови, сморщила лоб, но через секунду кивнула, соглашаясь. Все же твердой логикой крыть ее было можно, и одно это давало Инквизитору силы на общение. Потому что его здравая выдержка закончилась еще в тот момент, когда они взлетали с Корусканта.

— А все же, что вас связывает? — сузив глаза, протянула Баррисс и ехидно улыбнулась, закусив губу. И здесь Инквизитор понял, что иногда даже логика не властна над вывертами ее сознания. Но, похоже, Баррисс его скептицизма не заметила.

— Мы-то с ней в одних окопах сидели, а вы… — продолжила она и оценивающе на него взглянула, — едва знакомы. Но связь ваша сильна.

Выругавшись про себя на чем свет стоит, он и сам не понял, зачем задрал перед ней рубашку. Баррисс ошарашенно охнула, но тут же коснулась шрамов, так и разглядывая их круглыми глазами. Его кожа пошла мурашками, когда она завороженно прошлась пальцами по затвердевшим рубцам. В свое время Асажж тоже так делала, но внимания на этом предпочла не заострять. Он тогда подумал, что она так бережет его чувства, а потом догадался, что просто бежит от своих. В одну заветную секунду ее страх за подругу можно было вдыхать с воздухом.

— А я думала, откуда в тебе столько кровожадности, — с придыханием пробормотала Баррисс и приблизилась к нему на шаг, всей ладонью скользя по груди.

В мыслях так и пронеслось невысказанное «вы с ней похожи». И тут же возник вопрос: а не из ревности ли Баррисс так возненавидела подругу? Он и правда был на нее похож, и руки Баррисс на его груди лишь подтверждали теорию.

Прищурившись, он наблюдал за тем, как она забирается пальцами глубже под его рубашку и сдирает пластыри с незакрытых порезов. Если это действительно была ревность, то сейчас он понимал Тано лучше всех на свете и сам готов был накрутить кишки Оффи на ее световой меч. Ее неприкрытый фанатизм по догмам джедаев на фоне всего этого вызывал отвращение.

— Идем, — тихо выдохнул он сквозь зубы и уверенно оттолкнул ее от себя, — ждать она нас не будет.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Граанда
сообщение 29 Октябрь 2016, 13:00
Сообщение #34



Иконка группы

Группа: Новичок
Сообщений: 51
Регистрация: 22 Июнь 2016
Из: Омск
Пользователь №: 9747



№33


Асока медитировала на сына Энакина с раннего утра, нервно кусая губы то в предвкушении, то в страхе за то, что времени на его поиски остаётся все меньше. Каждый раз он ускользал, касаясь ее мыслей лишь отзвуками присутствия на планете, и она все глубже погружалась в вихри кружившей над ней Силы. Все это казалось бы странным, если бы не присутствие здесь Оби-Вана, который и мог спутать след вечность назад, пусть в настоящем и давно позабыл, для чего.

Голова разболелась тогда же, когда и желудок. Раскрыв глаза и косо глянув на помигивающие с приемника часы, Асока поняла, что дальше искать младшего Скайуокера смысла нет, и помятой неваляшкой соскользнула из мешка на пол, силой направляя стоптанные башмаки к ногам.

— Оби-Ва-а-ан — лениво выдохнула она с зевком и прищурилась от ярких солнц, а затем поднялась и потерла затекшую шею запястьем. — Завтрак есть?

Само собой ей никто не ответил, и Асока мысленно приготовилась к тому, что жарить омлет придется самой.

Посиневший Кеноби нашелся за кухонным столом, где потягивал свой любимый сок и явно боролся с мигренью. Вообще выглядел он так, будто не спал всю ночь, но уж Асока знала точно: просто надо было меньше пить. Она скривилась и отвела взгляд, не к месту вспомнив о том, насколько сама была на него похожа тогда, когда роман с Бобой только начинался.

Еще через минуту, когда зажаренные на силе яйца были готовы, Асока уселась прямо перед Кеноби на табуретку, подтянула к себе одну из бутылок бенового сока и решила пойти ва-банк, чувствуя, что, если уж не выиграет, то точно не проиграет.

— Оби, а Оби, — пробормотала она, увлеченно выковыривая скорлупу из тарелки краешком вилки и насаживая на другой кусок бекона. — Знал ли ты, что у Энакина был ребенок?

Тот поднял к ней пустой взгляд, несколько раз недоуменно моргнул и расслабил руку так, что пустая бутылка выскользнула на стол.

— Что?

— Мальчик, — Асока тяжело вздохнула. — Много лет назад Орден ошибся. И равновесие способен восстановить лишь сын Энакина. Он избранник.

— Я… — Кеноби болезненно нахмурился и опустил поднятый было взгляд к столу, размышляя, а затем ухватился за бутылку. — Я не помню.

Асока сжала губы от досады, проследила за рукой Оби-Вана взглядом и принюхалась. Она бы руку дала на отсечение за то, что в нее был налит самогон. Бен прятал от нее глаза как ребенок, и как ребенок же скрывал свои проказы. Это было ужасно, и Асока, закинув в рот единственный кусок бекона, поняла, что больше она ни минуты не выдержит в этом сумасшедшем доме и нужно идти в поля.

Но, сжав зубы, она улыбнулась Бену, вздохнула, как понимающая мамаша, едва сдержала себя от того, чтобы не погрозить ему пальцем, и степенным шагом направилась в отведенную ей комнату. Прямо перед ней была замечательная, не просматриваемая с кухни дверь в спальню, куда она и бросилась тут же, едва концы ее лекко скрылись за поворотом.

В его берлоге было жутко, скверно пахло, и грязи было даже больше, чем во всем другом доме. Асока сделала вывод, что после своих обычных пьянок Бен либо вообще не доходил до дома, либо падал мертвым грузом на кухне за тем же самым местом, где и сидел с утра, прочищая полы туникой. Но ей нужно было проверить, не осталось ли в личных вещах Кеноби упоминаний о том счастливом времени, когда в нем еще теплился рассудок, а ребенок не был потерян окончательно. Асока даже не удивилась бы, найди она среди его старых тряпок грязные пожелтевшие пеленки. Но их не было, как не было и ни единой деки, ни единого кристалла, ни одной старой помятой бумаги. Асока заглянула в каждый открытый ящик, не обнаружив ни одного закрытого, залезла под кровать и наглоталась пыли, а затем простучала всю стену на тайники — ничего. Либо Бен сам все уничтожил много лет назад, либо кто-то, хоть тот же Органа, давно вывез все ценные вещи из этой хижины, оправданно беспокоясь о том, что будет, попади не в те руки все знания опального генерала. Впрочем, зная Бейла, сама она поставила бы на Мотму.

Так или иначе, Асока разогнула спину, чихнула несколько раз в кулак и покинула бенову спальню так же, как и вошла, а затем быстро собралась и вышла из его дома, помахав на прощание сопящему за столом Кеноби ручкой.

Улица встретила ее ожидаемой пылью, ветром и непереносимой жарой. Замотавшись в тряпки по моде аборигенов, Асока завела кар и направила его по дороге в город к той самой кантине, в которой думала искать ловца на джедая. Сопливый юнец, конечно, не подошел бы для этого, но поиски обычного пацана доверить ему она могла. Асока утешала себя той мыслью, что, по крайней мере, с утра до ночи жариться на солнцепеке ей не придется.


* * *
— Что это? — с придыханием пробормотала Сабин и дотронулась кончиком пальца до сияющего чистым светом камня.

Зеб пробормотал что-то о бабских безделицах себе под нос и с недовольным видом притопнул, демонстративно поворачиваясь к ней спиной. На месте дверей в разбитом проходе зияла дыра. На этот раз на взрывчатку не поскупился Эзра, с каждой минутой все больше заводясь и скребя механической рукой по стене, словно нарочно выводя из себя всю остальную команду.

— Беда, — Рекс скривился и оббил крышкой пальцы Сабин. — Это все?

Обиженно надувшаяся девчонка порывисто кивнула, и ей вторил хмуро притихший Кэнан. Ржавый дроид что-то согласно запищал, через раз подпрыгивая, переходя на хрип и тыча манипулятором на дверь.

— Уходим.

Скрипнув зубами, Джаррус перехватил у него увесистый сундук, крякнул от тяжести и демонстративно зашагал к дыре, всем видом демонстрируя своё доверие. Шёл уверенно, прямо, помня о том, что Гера увела за собой погоню по широкой дуге. Рекс тяжело вздохнул и направился следом, качая головой и строя догадки о том, когда же все-таки подстрелят этого самодовольного индюка. Ещё с каминоанским молоком он впитал в себя идеи о том, что джедаи стоят где-то на уровне между высшей расой и дланью господней, но без вынутого биочипа эта идея иногда начинала давать сбой, и рука сама собой ложилась на спусковой крючок. Рекс потом обязательно себе говорил, что это в целях самообороны от стремящегося его пожрать кэнанского эга и отточенным движением поправлял винтовку на плече.

— Штурмовики, — шикнула Сабин и беззвучно прижала его к стене, украдкой выглядывая из-за угла. Обливавшийся потом Кэнан передал поклажу Зебу и сейчас с самым сосредоточенным видом пытался концентрироваться за закрытыми глазами на чем-то известном лишь ему одному. Эзра хмурился, переглядывался, кривился, но молчал.

— Ушли, — послышался облегчённый выдох.

Они петляли в этом музее естественной истории уже третий час, и Рекс шестым чувством чуял, что Асока вообще послала их сюда, чтобы сбыть с глаз долой. То, что они нашли иголку там, где и сена не было, виделось её, Асоки, унаследованной удачей и его трижды клятой судьбой. И эта иголка, без сомнения, если и хранила чью-то смерть, то точно не Его Всемилостивейшего Величества, а пяти неудачливых диверсантов и их жужжащего металлолома. Им в руки умудрился попасть ящик чистейших джедайских кристаллов.

Коря Тано на чем свет стоит, Рекс все также методично просматривал коридоры, выбираясь вперёд всех из-под земли, пока не услышал ровный шаг одного единственного человека, которого было легче лёгкого скосить оглушалкой из-за угла. Так должно было быть, но он уже и забыл, как это, идти на операцию по заданию Скайуокеров. Поэтому, едва выскочив из-за поворота, он замер на месте, а за ним застыли и пять его молчаливых спутников.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Граанда
сообщение 29 Октябрь 2016, 13:01
Сообщение #35



Иконка группы

Группа: Новичок
Сообщений: 51
Регистрация: 22 Июнь 2016
Из: Омск
Пользователь №: 9747



№34


Еще на подлете к Мос-Айсли сквозь тряпки, намотанные до глаз так, будто она явилась прямиком с визита на Орто-Плутонию, в нос Асоки ударила острая, ничем не прикрытая гнилая вонь. В прошлый раз она не успела ее различить, приноровившись сначала к машинному маслу, а затем к вездесущему, бьющему прямо из кондиционеров запаху пота. Сейчас же она щедро плеснула в лицо водой, понадеявшись хоть так облегчить ситуацию и обмануть подступающую головную боль. Но пожалела почти тут же — небольшая бутылка опустела наполовину, а про трепетное отношение к чистой воде в таких местах она знала не понаслышке. Как и про то, сколь сложно здесь достать то, от чего у успешных жителей центральных миров не будет расстройства желудка. Поэтому она вновь решила пойти в тот же бар: помимо смазливого блондинчика там можно было разжиться и местным самогоном. Асажж как-то обмолвилась, что он прочистит потроха любого, кого не прикончит, и сейчас Асоке стойко хотелось распылить это счастье по воздуху.

— Дядя ничего не слушает, — губы Асоки дрогнули, когда она обходила по теневой стороне улицы патруль штурмовиков и размышляла над тем, сколько сухпайков Бобы осталось на корвете.

— На следующий год он опять заговорит о том же.

Асока перестала дышать, едва знакомый поток силы из сна пронесся сквозь ее монтралы и ледяным дыханием обдал разгоряченную кожу щек. Ей показалось, что желудок внутри нее перевернулся, и она, сдерживая желание зажмуриться, резко развернулась в сторону говоривших и судорожно схватила с прилавка оказавшегося рядом старьевщика какую-то пружину для отвода глаз.

Говоривший мальчишка был рослым блондином, критично вертящим в руках так и эдак вырванную с проводами голову одной из сепаратистских жестянок. Та помигивала отражающими свет индикаторами и, казалось, готова была начать уверять его в своей понятливости, лишь бы он наконец опустил ее к прилавку и пошел своей дорогой. Асока плохо запомнила лицо сына из видений, а этот парень стоял против солнц, но что-то внутри нее сжимало ей горло и заставляло ускоряться сердце от одного тембра его голоса.

Парнишка говорил что-то еще о том, что мечтает поступить в имперскую академию, но Асока вслушивалась лишь краем уха, тщательно изучая его в Силе. Она тяжело задышала и посмотрела на небо, как сотни поколений назад ее предки, чтящие божественность солнечного света. Не иначе, как сама Сила привела ее и указала на скрытого ото всех мальчика, затерянного здесь, словно дикий алмаз в глуби неразведанных гор Альдераана. Асока прикрыла глаза, надеясь разобраться в хитросплетениях нитей силы, что крутились вокруг ребенка заведенными волчками, но в тот же момент ощутила дурноту и пряный вкус губ Энакина, всю ночь мерещившийся ей сквозь пелену наведенного сна.

По телу прошла дрожь. Она пошатнулась на пятках, слепо хватаясь за измазанную в машинном масле скатерть, и едва не содрала с щербатого стола охапку застарелых ржавых пожиток. Но становилось все хуже, еще дурнее, чем раньше, а затем резко потемнело в глазах.

Она чувствовала как клокочет в груди затаенная злоба, ощущала, как бьется в висках кровь, как Сила сплетается в руках мощными потоками и пронзает ось тела по позвоночнику. Сглотнув на сухое горло, Асока нависла над помутневшим прилавком и попыталась удержаться на ногах так, чтобы не вызвать подозрений ни у косящегося на нее тойдарианца, ни у двух беззаботных парней, перебирающих запчасти для каров. Сработало или нет, она так и не поняла, окончательно потеряв все связи с реальностью в тот момент, когда в голове раздался хриплый, не привыкший к пререканиям голос.

— Интересно, — протянул он негромко, и Асока увидела, как Вейдер прищурился, сжав тонкие ресницы.

Она попыталась сморгнуть картинку с глаз, словно колючий татуинский песок. Но за его тоном скрывался гнев, а в душе крепла златая, нерушимая цепь их связи, оставшаяся в наследство после ушедшей ночи. Повстанцы перед ним застыли как вкопанные, судорожно друг с другом переглядывались, и один Рекс выступал на шаг перед ними. Асока видела: он его узнал.

Она с силой вырвалась из накрывшего ее видения и, пошатываясь, на память побрела до кантины, срывая с лица мокрую, измочаленную тряпку. Все, чего ей удалось добиться, — это абстрагироваться от его клокочущих чувств. Она надеялась с ветром согнать и беглые видения того, как стремительно срывались повстанцы с мест, как одним движением ладони Вейдер сбивал их с ног, как ящик Кэнана разлетался на миллионы блестящих искр... Скрипя зубами, она силилась понять, зачем Вейдер вообще снял свою маску, почему вновь оказался на этой Силой забытой планете, и как умудрился встретиться там с теми, кого она по своей глупости туда послала.

Принесенный с ветром песок застилал глаза, но никак не хотел стирать связь. Для Энакина это было слишком личное — он не видел Рекса столь же долго, как и ее саму. Асока думала, что поэтому он неосознанно и тянет ее за собой, давая увидеть то, что никак к ней не относилось.

Рекс отступать не стал. Лишь сделал шаг ему навстречу, когда разбросанные повстанцы оказались за спиной Вейдера, и, следуя своей твердолобой упертости, крепче схватился за бластер, заставив Энакина приподнять гладкую бровь.

— Серьезно? — он склонил голову набок и смерил Рекса оценивающим взглядом, ухмыльнувшись в рвущейся из него злобе. — Посмеешь?

Рекс только крепче прижал винтовку к груди. Однако выглядело это так, будто он баюкал ребенка. Ответ на вопрос Энакина был «нет». Нет, он бы не посмел. Но Асока не была уверена в том, что Скайуокер это видел. Рекс не только не мог поднять на него оружие, он не мог даже ему ответить.

Но было другое, что волновало ее куда больше Рекса, куда больше мелькающей за видениями грязной дороги и даже больше ускользающих призрачных шансов вновь увидеть сына своего учителя. Вейдер мешкал. И одна шальная мысль об этом казалась еще опасней мелькающей на задворках мысли о том, что она прогадала с ребенком, и, несмотря на все странности Татуина, это был вовсе не его сын.

Асока моргнула и вгляделась в картинку еще раз, не веря своим глазам. А затем у нее отлегло от сердца — помогло. Вслед за самим Вейдером она увидела, как на периферии обзора что-то пытался делать Эзра, шевеля оттопыренными пальцами так, будто имитировал запретное колдунство из подсмотренных в тайне от Кэнана попсовых голофильмов. Сначала она не могла понять, что происходит, и тщетно щурила глаза, вглядываясь в картинку сквозь пески, но уже через мгновение ее разобрал громкий смех от осознания: Эзра не придумал ничего лучше, как замаять бедного Энакина щекоткой.

В тот миг, когда ее ошалевший учитель сживался с мыслью о том, что его наращенная кожа еще может что-то ощущать, за его спиной раздался рев двигателей Призрака, и Рекс, справившись с оцепенением, разбежался и долетел до корабля в одном прыжке. Энакин пришел в себя мгновенно, стремительно развернулся к беглецам и успел силой разодрать броню Рекса прежде, чем Гера дала по нему залп турелями.

— Учитель! — Асока испуганно ухватилась за нить в Силе и ощутила, как ее сердце остановилось на тот краткий миг, что она ослепла в яркой вспышке огня.

Но за секунду до взрыва он прикрылся щитом, и через его глаза Асока увидела, с каким ужасом глядит на него Кэнан с крыла уносящегося Призрака.

Асока пошатнулась и схватилась побледневшими пальцами за выступ в стене соседнего дома, а затем оперлась на него всем телом, бессильно запрокидывая голову и прикрывая глаза.

— Энакин… — рвано выдохнула она, чувствуя, как меркнут картинки перед ее глазами. Но то глубинное, чему они позволили проснуться, сжимало ее сердце и мертвыми тисками тянуло к небу, к далекой, скрытой от глаз светом двух солнц, орбите Лотала.

Она точно знала, что он услышал. Но, впрочем, как и всегда, решил не отвечать.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Граанда
сообщение 29 Октябрь 2016, 13:01
Сообщение #36



Иконка группы

Группа: Новичок
Сообщений: 51
Регистрация: 22 Июнь 2016
Из: Омск
Пользователь №: 9747



№35


Дверь лишь хлопнула за спиной, когда Асока прижалась к ней лопатками и тут же в спешке закрыла глаза так, что даже ресницы слиплись намертво последним рубежом её глупой самозащиты. Она надеялась успеть разогнать марево от видения, не грохнуться в обморок и попутно остаться незамеченной столько, сколько нужно, чтобы привести мысли в порядок.

С того самого момента, как сознание пришло в норму, и она поняла, что окончательно потеряла из виду мальчишку, Асока не могла отделаться от мыслей о том, какого черта Энакин захотел выделиться и пойти на дело без известного всем черного шлема так, что умудрился попасться на глаза её повстанцам. Его могли узнать Кэнан и Эзра, а срываться с места, чтобы огородить их от глупой мести за бездарно потерянную конечность, было неудобно. Жертвовать ими было тоже не с руки, и оставалось надеяться лишь на то, что опытный Рекс огородит их от пучины собственного невежества и удержит её хлипкие планы от развала на ту неделю, что была для неё важна едва ли не больше, чем затерянный в суровых песках Татуина ребёнок. А ещё на то, что они в силу врожденных предрассудков не сболтнут лишнего о встрече на Корусканте самому Рексу. В общем, все как всегда сводилось к их со Скайуокером привычной удаче. А значит, все как всегда должно быть хорошо. На этой мажорной ноте Асока осела на ступеньку у входа, подобрав по себя ноги, и глубоко вздохнула, все ещё пытаясь успокоиться.

Думать о повстанцах было куда проще, чем мириться с поглощающей надеждой, что это вовсе не глупый просчёт заставил Вейдера снять шлем. Асоке отчаянно хотелось верить, что это проснулось первое, чем отличался её Скайуокер от всех прочих, — его неизлечимый авантюризм. Улыбаясь своим мыслям против воли, она размышляла о том, что, вероятно, впервые за многие годы увидела того живого Энакина, о котором боялась вспоминать пятнадцать лет. Сложенная под ягодицы нога начала затекать, и последним усилием воли Асока заставила себя отбросить эти пустые размышления и вернуться наконец к оставленным делам.

В этот раз у неё на Силу были большие планы, так что, несмотря на скрытое крышей солнце, она все же подняла голову к потолку, моргнула несколько раз и взмолилась Великой о сопутствии ей удачи. А затем встретилась глазами с настороженно глядящим на неё барменом и чуть не сплюнула под ноги: та самая удача проявляла характер.

— Не отвлекайтесь, дедушка, — приторно улыбнувшись, Асока помахала ему ладонью, — солнце ещё высоко.

Названого дедушку передернуло так, будто она оскалилась в три ряда пау'анских зубов, и он тут же продолжил полировать рукой стойку, испуганно что-то хрюкнув в свой длинный хобот. Концепция о связи страха с уважением была ей близка, и Асока довольно улыбнулась произведённому эффекту. Она поднялась и шагнула в тень, уже стягивая с подбородка сползшие по дороге тряпки.

Вчерашний наемничек нашелся там же, где и был, в заметно поредевшем окружении сонных девочек, растерявших за ночь большую часть наведённого лоска. Асока хитро прищурилась: каждая из них по-отдельности смотрелась настолько плохо, что никто не заплатил бы им лично, но в комплекте они вполне могли потянуть и на сотню-другую. Однако, судя по кислому лицу парня, платить ему было нечем, и вся его роль заключалась в том, чтобы накрутить подружкам цену повыше. Но сам он сейчас казался старше, чем вчера. Настолько, что на Корусканте ему уже могли бы продать пиво, а наживного опыта могло бы достать на то, чтобы превратить его из подручных материалов в яд за четверть часа.

— Бранд, верно? — подойдя со спины, шепнула Асока ему на ухо и перевалилась грудью через спинку дивана. — Мне тебя рекомендовали.

Скользящим движением она коснулась краем лекко его руки и легко улыбнулась, когда паренёк лениво обернулся на звук, забыв убрать вторую руку с обнаженного бедра зеленокожей тви'лечки.

— Пройдемся? — Асока игриво вскинула бровь.

Едва не запутавшись в оплетавших его руках, он поднялся с места и тихо выругался, расталкивая сонных девочек в стороны. Его масляный взгляд так и скользил по шее и груди Асоки, выдавая с головой непрофессионализм, платить за который могли только такие же врожденные безнадёжные идиоты как он сам. Стало ясно, почему Асажж так рвалась отсюда убраться: все это было просто ниже ее достоинства.

— Видишь ли, — растерянно пробормотала Асока, качнув ресницами, когда они опустились за стоявший в углу одинокий столик, — мой хозяин поручил мне найти потерянного сына и знать ничего не хочет о сроках. А по описанию, — она скользнула пальцем по его шее, — ты идеальный исполнитель.

Пересекшись с ее взглядом, парень нетерпеливо облизнул губу и прищурился, следя за тем, как покрывается испариной её алая кожа в вязкой духоте кантины и от неловкого движения сползает по плечу тонкая лямка топа.

— Я всегда готов помочь даме в беде, — блуждая глазами по фигуре Асоки от кончиков лекко до груди, неспешно ответил он и обхватил ладонью её шею, — что же касается оплаты?..

— Я найду, чем с тобой поделиться, — она прижалась щекой к его руке и благосклонно улыбнулась, — если все пройдёт тихо.

Наемник ещё полминуты блуждал взглядом по её телу, мысленно её раздевая и прицениваясь, стоит ли награда усилий. Асока уже успела подумать, что проще было просто его купить, а затем перерезать всю кантину, если бы сделка привлекла много внимания. Но на свое счастье наёмник все же снизошел до ответа прежде, чем она успела оформить мысль.

— Идёт, — его губы растянулись в ухмылке, — все равно тут скучно, как у сарлакка в подбрюшье. Кого мне искать?


* * *
За тот неполный день, что нанятый ею парнишка рыскал по полям в поисках неуловимого отпрыска, Асока сделала много полезных дел: ответила на ехидные сообщения Бобы, просмотрела в голонете последние имперские сплетни и пририсовала рожки и хвост Кэнану на общей фотке с отчета о результатах лотальской экспедиции. Правда потом она спохватилась, взялась за голову и быстро сняла копию с оригинала прежде, чем непоправимо испортить фотографию, на которую возлагались большие надежды. Её отправила Гера пару дней назад, открыто жалуясь на то, с какими детьми ей приходится работать и между строк намекая на давно ожидаемую модернизацию грузовика. В конце письма она также оставляла приписку о том, как глубоко волнуется за её здоровье, какого благополучия желает её семье и как надеется, что её, Асоки, брат ещё почтит их скромное общество своим визитом. На этом моменте Асока глубоко закатила глаза и мысленно представила момент их с Герой единения. А потом передернулась от того, насколько правдиво получилось.

Так или иначе, к той минуте, когда её мальчик на побегушках вернулся с задания, на руках у Тано была хорошо проработанная дека с минимумом лишней информации, которая дышала на ладан так естественно, будто это не сама Асока час назад провела в ней замыкание.

— Нашёл? — она обернулась через плечо и вопросительно подняла бровь.

— Было бы кого искать, — усмехнулся парень, опираясь руками на края стула по обе стороны от неё. — Он местная знаменитость. Время ушло только на то, чтобы все проверить.

На стол перед Асокой упала потрёпанная дека с фотографией пятнадцатилетнего пацана, лихо правящего кар за момент до пересечения финишной прямой.

— Люк Скайуокер, — представил его наёмник. — Выступил лишь раз, но побил все пятилетние рекорды.

На секунду Асока задержала дыхание: так он был похож на Энакина, старые фото которого она видела в архиве храма. Да, это был тот мальчишка из видения и тот уличный прохожий, которого она так бездарно упустила. Ещё полминуты она всматривалась в лицо мальчика, гадая, что же ей с ним делать, и кусала губы от того, что, похоже, кому-то все делать придётся за неё. Ещё день назад, летя к этой Силой забытой планете, она думала использовать его в своей игре, сыграть разменной монетой и бросить как есть на руки Скайуокеру. Сейчас же она знала точно, что план не сработает. Вейдер убьёт сына, как жизнь назад убил жену, и никакое чудо после этого не будет способно его исцелить. Кроме одного единственного, на которое Асока ставила все карты, и была готова так тщательно тасовать колоду, чтобы ни одно участвующее в игре лицо не усомнилось в её правдивости. И для этого лучшее, что она могла сделать, это спрятать Люка так далеко и глубоко, где его не отыскал бы ни один имперский агент. Она ещё раз глянула на деку перед собой и скривила губы: похоже, Кеноби тронулся умом ещё в войну, раз не додумался сменить пацану фамилию.

— Ну, — нетерпеливо выдохнул наёмник ей в монтралы и переместил руки со стула под грудь, когда ему надоело ждать. — Выполняй свою часть договора.

Асока ощутила, как скользит мокрое дыхание по краю заднего лекко и ловко извернулась в его руках, пряча брезгливость за маской возбужденной озабоченности. Про себя она уже слышала, как громко смеётся над ней Асажж, проливая полную кружку пива на землю, но ничем, кроме собственного состояния после видения, объяснить свои действия не могла. Она вообще действовала по такой схеме с людьми только тогда, когда в кармане не было ни гроша, а долги грозились обрушиться на голову громом небесных кредиторов. Сейчас же у неё был полный бумажник налички и три забитых под завязку счета, два из которых повстанцы могли набить с нуля одними взносами.

— Сначала я должна увидеть мальчика, — наконец ответила Асока, старательно вырисовывая на лице маску неприкрытой досады, — мой хозяин не допустит ошибки.

Она тяжело вздохнула, глянула в налитые кровью глаза наемника и поняла, что пути Силы неисповедимы, а привычка — вторая натура. Первые пять лет после храма именно так она училась зарабатывать на жизнь и оправдывала себя тем, что наемники люди злые и кидать их сам Йода велел бы, испроси она у него совета.

На её слова Бранд нахмурится, но спорить не стал, по-видимому, сочтя её за хлипкую столичную девицу. Как и ожидалось, местный наливала с головой дружил и не распространялся о том, какая гостья прошлым днем пожаловала в их заведение. Так что парень кивнул, махнул рукой в сторону дверей, и до дома Скайуокера они добирались на его личном гоночном каре, модель которого Асока помнила ещё по старым эничкиным каталогам.

По пути она узнала о том, что парень живёт с дядей и тётей на отдалённой ферме, в городе появляется нечасто, никакого образования не имеет и вообще был бы никем, не засветись он так бездарно на одной из сезонных гонок. Но и здесь, как выяснилось, все было не так печально: дядя и тётя были против, и мальчишка выступал под неброским псевдонимом. В небольшом городке все друг друга знали, но кому в Империи могло прийти в голову искать пропавшего ребёнка именно здесь?

— Дом Ларсов, — махнул рукой наёмник в сторону глубокой ямы с лестницей, и Асоке захотелось прикрыть глаза от стыда рукой.

— Серьено? — неслышно пробормотала она себе под нос и крепко сжала зубы, ступая на шаг к ферме.

Конечно, кому же в Империи могло прийти в голову искать ребёнка Скайуокера в доме его брата? Асока крепко зажмурилась до звёзд перед глазами и усомнилась в том, что Оби Ван вообще был когда-то нормальным.

Велев наёмнику ждать её у входа, она глубоко вздохнула и ступила на лестницу, надеясь, что Оуэн и Беру были благоразумными людьми, и хоть здесь на милость Силы ей уповать не придётся, равно как и прочищать её хорошей дозой головы.

Сообщение отредактировал Граанда - 21 Февраль 2017, 20:52
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Граанда
сообщение 29 Октябрь 2016, 13:01
Сообщение #37



Иконка группы

Группа: Новичок
Сообщений: 51
Регистрация: 22 Июнь 2016
Из: Омск
Пользователь №: 9747



№36


По всему двору горели лишь лампы на автоматах и тусклые диоды, обозначающие каждую лестничную ступень, но дом Ларсов светился изнутри. Дверь в него была приоткрыта, и, не дождавшись ответа на стук, Асока ступила внутрь, машинально оглядываясь по сторонам.

Здесь никого не было. Это чувствовалось в силе, в застывшем сухом воздухе и в неестественной, окоченелой, замершей тишине. Люди покинули дом не больше часа назад в организованной спешке так, как семьи собираются на воскресный пикник. Только пустота, оставшаяся здесь после них, свидетельствовала о том, что никто уже не вернётся. Оставшиеся вещи соберут и доставят курьерами позже, когда семья обоснуется на новом месте там, где никто не будет знать их имен и истории. Обычное дело для внешнего рубежа, бесконечно разоряемого то набегами чужих пиратов, то собственными, земными бандитами. Это было настолько частым явлением, что к офисам известных покровителей выстраивались толпы в воскресный день, а за информацию об очередном налете был установлен твердый ценник еще во времена почившей Республики. Асока нахмурила брови, отбрасывая со своего пути ногой пластмассовую модель истребителя, и легким толчком силы распахнула дверь в следующую комнату.

— Ты его не найдешь.

Оби-Ван медленно поднялся с дивана и обессилено качнул головой, ясными глазами вглядываясь в ее лицо.

— Ты опоздала, — Кеноби просверлил ее острым взглядом. — Он уехал.

Асока озадаченно подняла брови и прошлась по узкой дуге вдоль дивана, останавливаясь глазами то на старых семейных голоснимках, то на брошенной в кресле домашней одежде, от которой веяло такой знакомой, живой Силой.

— Сокрыт надежно? — уточнила Асока, скосив хмурый взгляд в сторону старого мастера. В какой-то степени ее полоумный дедушка сделал ей несравненное одолжение, избавив память от лишних сведений. Асока знала: Люку так будет безопаснее. По поводу себя она не питала надежд: если ее план не сработает, Вейдер вывернет ее наизнанку. А мозг Кеноби и без того был уже настолько сплющен, что будь Энакин смесью самого Йоды с Палпатином, он бы не добился от него ничего, кроме острого цирроза печени.

— Достаточно, — Оби-Ван нахмурился и расправил плечи, сбрасывая на пол поношенную мантию. — Ты не пройдешь.

Асока усмехнулась, шагнула к нему навстречу и оперлась плечом о выпирающую из стены колонну, за которой стоял старенький, видавший виды головизор. Руки Оби-Вана дрожали, как у старого алкоголика, а взгляд горел странной помесью из озабоченного беспокойства и твердой уверенности в собственной, непогрешимой праведности.

— Ищешь искупление за старые ошибки, старик? — презрительно прошипела Асока, отбивая пальцами быстрый ритм так, что была готова пробить ногтями штукатурку. — Не выйдет.

Он только недовольно поморщился, меряя ее взглядом, словно на давно разбитой учебке в приделе давно забытого храма. Все это раздражало, выводило из себя и не давало собраться с мыслями и понять, действительно ли Кеноби стал пропитым слепым идиотом или просто одурел настолько, что принялся считать, будто он святее ее.

— Не важно, — Оби-Ван тем временем сжал руки перед собой, и на миг Асоке показалось, что она увидела силуэт того прежнего генерала, за которым даже дроиды рвались в бой, словно пачка идейных лотальских повстанцев. — Проклятый ребенок останется на Татуине.

В повисшей тишине Тано услышала, как скрипят под гнетом распаляющейся ярости ее зубы, а руки начинают непроизвольно дергаться, словно она поменялась местом с безумным отшельником из Мос-Айсли.

— Что? — выдохнула она едва слышно и, запинаясь, сделала шаг к нему навстречу. — Что ты сказал?

— Ты о всем знаешь, — ровно ответил ей Оби-Ван и неровно повел плечом, будто примеряя к себе свое собственное, поношенное тело. — Магистры ошиблись, допустив обучение Энакина. Квай-Гону нельзя было противиться Совету.

У Асоки от лютой злобы все похолодело в груди. Он не называл другого слова, но оно горело у него в глазах и комом застряло сотней проклятых игл в ее горле, призывая зашипеть, и, подобно дикому зверю, броситься за своей добычей, посягнувшей на единственно важное, святое и потаенное.

— Значит, ты считаешь, что он всегда был таким? — откашлявшись в кулак, прохрипела Асока, и медленно уточнила: — Чудовищем.

Оби-Ван перенес руки к своим бокам, где у него были закреплены парные мечи, и ответил, не отрывая от Асоки внимательного взгляда:

— Безусловно, — он повел бровью и шире расставил ноги, стараясь крепче упереться в пол после пятнадцати лет забытья в алкогольном бреду. — Я не дам пробудить этого монстра в Люке.

Асока на мгновение перестала дышать, яростно вглядываясь в безмятежно спокойное лицо ее девичьего идеала, стремиться за которым по духу было столь же естественно, как с замиранием сердца внимать словам мудрого Йоды и завороженно глядеть на безупречные движения магистра Винду. В своей слепоте Оби-Ван считал, что она — посланник мира и справедливости, последняя из разбитого ордена — пришла взимать его обычную мирскую плату. Уверившись во врожденном пороке ее учителя, он верил, что она, его любимая ученица, все еще была предана Республике сердцем, и явилась по душу Люка затем, чтобы направить его путем Света. От безумия Кеноби в другой момент Асока бы хохотала в голос, не посмей он попрать память Энакина своими грязными домыслами, право на которые перестал иметь вместе с оставленным в огне Мустафара разумом. Будь ее воля, она бы лично удерживала его силой, кровожадно скалясь от каждого крика, пока Боба сдирал бы с него тупым ножом скальп.

— Вот и славно, — ответила Асока сладким голосом, от бешенства впиваясь ногтями в стенную штукатурку. — Защищай пацана.

Кеноби ощутимо выдохнул и попытался улыбнуться, по своему приобретенному тупоумию не задумавшись, в качестве кого же она сюда явилась. Его рука скользнула от пояса к бедру, чуть задев висевший на нем меч, который, закачавшись, тут же отразил свет встроенных в стену диодов. Асока бы всегда его узнала: она видела его во снах пятнадцать лет подряд.

От сдерживаемой ярости ее зашатало из стороны в сторону, а руки сами собой потянулись к закрепленным на поясе клинкам. Уже через секунду она яростно атаковала, не помня себя за пробившимся через все слои самообладания бешенством. Кеноби увернулся на старых инстинктах, снеся болтавшейся, словно плеть, рукой пластиковый придиванный столик. Асока отбросила стол от ног одним движением мизинца, уже перепрыгивая его, чтобы тут же столкнуться со своим плещущим позором кумиром двумя мечами сразу. В слитой с Силой ярости она чувствовала, как медленно бьется его нетренированное сердце, как дрожат ослабшие руки, а забывшие жар мечей глаза слезятся от скрестившихся у его носа четырех клинков.

— Джедаи неподвластны эмоциям, — выдохнул он ей в лицо, глядя на нее поверх мечей своим прямым взглядом, за которым не было ни страха, ни волнения — лишь мертвый покой ожившего голема. Этот человек все еще думал ее учить. Крепче навалившись на мечи всем весом, направляя всю ярость и весь хаос, скопившийся в Силе вокруг нее, Асока позволила себе с ненавистью прошипеть давно ставшей привычной истину:

— Я не джедай.

Через секунду она поняла, что, похоже, Сила благоволит стойким: Оби-Ван смог вырваться.

— Борись с этим в себе, — продолжал говорить он, будто вспоминая давно заученные фразы из прошлой жизни. Только пыла в глазах больше не было, и от этого как никогда становилось ясно, что и собственный дух из слов давно пропал. Если что и было в Кеноби, то заученная с годами привычка, искаженная в отработанные животные инстинкты. Он и Люка защищал так — по инерции, зная, что лишь ради этого когда-то остался жив.

Асока настигла его стремительно, перескочив через разделявший их диван, и в полете с разворота ударила его ногой так, что нельзя было устоять — он и не устоял. Намертво вбитые инстинкты не дали отпустить мечи даже тогда, когда он разбил ладони в кровь об крошево разлетевшихся со стола голодисков. Легким пинком Асока ударила по его запястью так, что мышцы непроизвольно разжались и лазурный клинок ее мастера отлетел к стене, откуда она тут же подтянула его Силой, чувствуя, как Оби-Ван пытается забрать его назад. Асока презрительно скривилась: это была даже не тень бывшего магистра, это был паразит, разросшийся в его теле, смотрящий на нее его глазами и пытавшийся использовать Силу так, как некогда великий генерал. Впрочем, даже такой Кеноби мог обыграть отряд имперских штурмовиков, если будет работать столь же тонко, как сейчас, когда сумел вывезти Ларсов с фермы. До скрипа сжав зубы, Асока крепко ударила Оби-Вана в голову, приправляя удар Силой, чтобы тот точно отрубился на ближайший час. Он бы никогда не смог ей помешать, но в процессе мог навредить себе, а такой он был не нужен даже на мясо для Люка.

— Чудовище еще придет за тобой, предатель, — хриплым голосом отозвалась она, отчаянно обхватывая руками грудь с прижатым к сердцу мечом и покидая проклятый дом.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Граанда
сообщение 12 Ноябрь 2016, 17:18
Сообщение #38



Иконка группы

Группа: Новичок
Сообщений: 51
Регистрация: 22 Июнь 2016
Из: Омск
Пользователь №: 9747



№37


Оставшийся путь до Татуина прошел как во сне: нормально поспать по дороге так не довелось. Корабельный день сменялся ночью, Оффи без конца пыталась залезть ему в штаны, и шрамы под рубашкой начинали призывно болеть, будто были высечены на душе, а вовсе не на треклятой живой плоти. От всего этого безумия спасала медитация, да и в ней Ар’аллан боялся отпустить сознание, помня про то, как призывно Баррисс вещала ему о мистическом слиянии двух разумов. В тот раз он подумал, каким же низкопробным извращением пытались заменить секс больные на голову джедайские целибатники.

Но Оффи была до отвращения полезна. Потому что нельзя было разобрать Асоку по кусочкам, как нельзя было и подступиться к Вейдеру. Не было ни единого выхода, через который можно было бы на него влиять. И это бесило больше, чем все просчеты Асажж и нападки Баррисс вместе взятые. Это было слабо, это было мелко, это было его недостойно, но единственным вариантом попить крови Асоки и порушить ее планы были повстанцы: второе, что ее интересовало в жизни после Скайуокера. Выйти на них было проще, чем отжать леденец у детишек шилийских пацифистов. А в качестве запасного козыря в рукаве у него была самая настоящая доимперская джедайка.

С этими мрачными мыслями он и ступил на песок татуинского космодрома, пинком отогнав от себя дроида и бросив ему вслед горсть разносортной мелочи, чтобы корабль в доках все-таки его дождался.

Инквизитору казалось, что Асоку здесь он отследит по запаху: так разило ее неуемной силой всюду, куда бы он не обернулся. И чутье легко привело его в замшелую грязную комнату прямо над рыночной площадью с несравненным видом на смердящий загон для ронто. Стоя подле него, Ар’аллан не мог не усмехнуться мрачной иронии собственной жизни.

Ночи он дождался, скрывшись ото всех в силе, закусив губу от злости и еще раз прогоняя в мыслях каждый из вариантов провала, которым бы обернулось любое его обращение к Вейдеру. Судя по тому, что рассказывала Баррисс, во всех раскладах Асока несомненно попросила бы у папочки из его кожи новые сапоги, а тот сначала бы исполнил просьбу и лишь затем подумал, как пожурить бывшую воспитанницу за любой принесенный на нее компромат. Радовало то, что после этого он бы несомненно убил ее любимого охотника. А вслед за ним и Асажж с половиной ее администрации. Вторая половина слегла бы, взявшись перегрызть друг другу глотки за оставшийся без хозяйки лакомый кусок, и тонкое равновесие, удерживаемое Вентресс в управлении, было бы окончательно подорвано. Империя же была сильна лишь тогда, когда была едина в своей мощи. После этих горьких мыслей он обычно думал над тем, чтобы спрятаться под личностью Фалкрума и одним махом разбить все связи Вейдера с Асокой и дискредитировать ее в глазах повстанцев, но опять упирался в то, что ему нечего предложить милорду. Любая изощренно выдуманная ложь ломалась под гнетом абсолютной Вейдеровской эффективности: все его слабые места давно были сожжены в огне выкованной им Империи. И лишь сама Асока оставалась единственной живой привязанностью. Но если преданности Инквизитора милорд мог поверить, то алчности же Фалкрума — никогда.

Хрипло зарычав от злости, Инквизитор прикрыл лицо рукой и сдавил большим и указательным пальцами глаза, прогоняя из головы мысли о собственной неэффективности. Он никогда не сможет отплатить Асоке ее монетой: слишком высоко сидел тот, кто был для нее самым дорогим. И слишком глубоко Ар’аллан почитал Императора и был верен Империи, чтобы строить любые планы по ослаблению ее воплощенной мощи — имперского главнокомандующего. Оставалось лишь верить, что за то время, пока он бесился от бессилия под пыльными окнами, сама Тано забылась мирным сном, а он не растерял последние остатки концентрации.

Дверь в ее комнату он вышиб с пинка, предварительно проверив голосовую трансляцию к Оффи и настроив передачу на личный удаленный сервер, помня о том, что уже однажды произошло с его записью. В тот день у него заметно скосилась самоуверенность, а полученный опыт кричал о том, что и дальше оставлять данные на устройстве — плохая идея.

— Сестренка! — он переступил покосившийся порог и хищно ухмыльнулся, по старой памяти пытаясь воскресить в себе страсть прежней охоты. — Я по тебе скучал!

Асока с руганью выскочила из-под одеяла и кубарем свалилась с кровати, опрокидывая ярко горящую деку прямо ему под ноги.

— Сила! — она в панике взглянула на пол и тут же старательно отвела глаза: пыталась спрятать собственный страх за то, чего даже во сне не отпускала из рук.

Инквизитор заинтересованно опустил взгляд к полу, попутно выставляя перед собой меч. С помигивающего экрана на него глядел мальчишка, окруженный командой какой-то повстанческой швали, единственным украшением которой была знакомая ему твилечка-пилот. Несмотря на все ее познания в механике, она бы куда лучше смотрелась у шеста, чем у штурвала. Впрочем, он еще планировал воспользоваться их милой дружбой. А дека, от которой так переволновалась Тано, точно не стала бы лишней.

— Чего надо? — прошипела Асока ощерившейся кошкой и напрягшимися руками притянула из-под подушки спрятанные мечи, пока Араллан прятал деку под ремень. Майка на ее теле натянулась, в тусклом свете луны показав очертания упругой груди и небольших набухших сосков. Мелькнула мысль о том, что она всю ночь думала о Вейдере. А затем, что Асока — самая бестолковая из джедаев, с кем ему приходилось встречаться: никто и никогда не был так бездарно взят им врасплох.

— Хочу отрубить тебе палец за пальцем, чтобы ты сорвала горло, взывая к папочке, — кровожадно оскалился он, безумно щурясь в свете мечей. Сила ему в свидетели, он и вправду этого желал. — Как он, кстати?

— Здравствует, — Асока неслышно ступила ему навстречу и настороженно зажала мечи в дрожавших со сна руках. — А вот мамочка не оценит, если я лазерной плетью посеку тебе лицо, как вшивому рабу, где тебе и место. Не страшно?

Инквизитор насмешливо поклонился, игриво склонив голову под ее меч: Асока не атаковала, боялась.

— Ради тебя я на все готов, — облизнул он пересохшие губы. — Мы ведь оба знаем, что твоя лучшая подруга Асажж Вентресс ценит силу превыше всего. Уж она-то поймет.

Асока злобно сморщилась, следя за мечом Инквизитора исподлобья и мягко переступая с ноги на ногу вслед за его движениями.

— Ничего ты не знаешь об Асе, — презрительно пробормотала она и тут же ринулась в бой, стараясь с наскока оттеснить Инквизитора к двери: в узкой, захламленной комнатушке не было места, чтобы сражаться.

Конечно, он хорошо знал Асажж, и смерти Асоки она бы ему не простила. Но, конечно, он не отступил.

Ар’аллан контратаковал стремительно, с силы двух рук круша удары на голову Асоке, ловко уходя от ее неровных блоков и тесня ее к кровати, с которой она едва встала минуту назад. Та либо дралась вполсилы, помня о подруге, либо была совершенно не в форме, но все ее выпады были неточными, удары слабыми, а от косого шага даже Инквизитору хотелась скривиться: он-то уже давно считал ее достойной соперницей. В этой же драке он ощущал, будто дерется со взявшим меч на спор подвыпившим курсантом штурмовиков.

— Признайся, тебе плевать на Асажж, — выплюнул он, когда Асока перескочила через кровать, едва не подвернув ногу при приземлении. Торопиться за ней он не стал. — Как плевать и на своего золотого Бобу Фетта, готового примчаться за тобой через всю галактику, — он встретил бешеный взгляд ее глаз нахально вздернутой бровью и поднял уголок губ в недоброй ухмылке, а затем качнул головой, будто выделяя очевидное. — И уж точно тебе нет дела до всех повстанцев разом. Но не до Вейдера, нет, — Инквизитор стремительно прокрутил в руке меч, осветив тонкую фигуру Асоки неровным светом, не отрывая взгляда от ее глаз. — Он, твой любимый учитель, единственная родная душа, вот, кто по-настоящему важен. И ты выжжешь за него весь мир, маленькая партизанка. Не удивлюсь, если ваше никчемное восстание было его затеей для укрепления имперских войск, пока ты опять его не подвела.

Он увидел, как кожа Асоки посерела под его последними словами, и он поднял второй уголок губ в злой улыбке, радуясь, что попал в цель. Та ночная истерика у Асажж не могла возникнуть на пустом месте, и он много дал бы за то, чтобы узнать, что тогда произошло с Вейдером, чего Асока до сих пор не может себе простить.

— Не смей встревать в мои отношения с Энакином, ублюдок, — сморщившись, прошипела она, когда ее мечи дрогнули и она наконец отогнала от себя секундное оцепенение.

Ар’аллан только довольно улыбнулся во все губы: этого он и ждал.

— А то что? — шепнул он и легко перепрыгнул через кровать. — Папочка не придет.

Асока резко качнула головой, прогнала последние остатки бессилия и устремилась к нему, собрав всю свою мощь в кулак, на кончиках двух мечей концентрируя оставшуюся в ней силу и забываясь в собственной ярости, которая наконец подняла в ней голову. Поэтому она и промахнулась. По памяти он помнил, что никогда еще эта своевольная отступница не дралась так бездарно, как сегодня спросонья на покрытом пылью и грязью Татуине. И это, несмотря на альтернативную одаренность Асоки, было странно.

Ему ничего не стоило пропустить ее слепой выпад, уйдя по дуге в бок, и повалить одним толчком силы на кровать, куда она уже и так начала заваливаться, поддавшись своей инерции.

Он упал на Асоку следом, вдавив руки коленями в матрац так, что оба меча устремились в пол, а сама она подалась вверх, глядя на него широко распахнутыми, ошалевшими глазами. Он и сам не понял, как так легко смог ее победить: за это и поплатился.

Асока толчком подняла корпус, даже не пытаясь высвободить руки, стукнулась лбом о его лоб и, сверкая перед ним своими безумно горящими глазами, впилась хищным поцелуем ему в губы.

Стало понятно, от чего она была такой косой: сложно было мыслить трезво, когда пьешь столько, что твои губы отдают чистым, неразбавленным спиртом. И сейчас Асока Тано просто позорно проиграла собственным инстинктам, теряя последние остатки здравомыслия, когда начала тереться о него вздымавшейся от рваного дыхания грудью. Уже через мгновение ее руки выпустили мечи и крепко сжали его колени, а она прижалась к его плечу щекой и маслянистыми, широко раскрытыми глазами вгляделась в него исподлобья, побежденно склонив голову.

Ар’аллан не знал, что проснулось в нем, когда он поборол собственное возбуждение, оттолкнул ее и понял, что она играет. Еще мгновение, и спрятанная дека неслышно вылетела бы в открытое окно, а затем затерялась бы в куче навоза ронто. Тем позорнее было, что он на это повелся.

— Кто бы знал, что ты умеешь так прогибаться, — презрительно качнул головой Инквизитор, перехватывая рукой подлетевший к нему планшет.

— Я еще и не такое могу, — Асока отстранилась от его плеча, перевела на него мутный взгляд, но не смогла сдержать дрожь в собственных губах. И здесь он понял: она давно уже боялась не за себя.

Усмехнувшись ее словам, он перевел взгляд на мерцающий последним зарядом экран. Не фотография была тем, что так хотела сохранить Асока. Эта девчонка дала ему то, что не давало спать ночами несколько дней подряд и являлось в видениях каждый раз, когда он измученно забывался в медитации. У него на руках только что появился рычаг давления на Дарта Вейдера. Под яркой фотографией команды Призрака была добавлена россыпь рукописных заметок о его сыне — потерянном жизнь назад в непроглядной мгле галактики и прожитых лет Люке Скайуокере.
________

Черновик 37 главы от лица Асоки, отрывки: http://graanda.diary.ru/p211006091.htm

Сообщение отредактировал Граанда - 21 Февраль 2017, 20:48
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Граанда
сообщение 16 Ноябрь 2016, 23:16
Сообщение #39



Иконка группы

Группа: Новичок
Сообщений: 51
Регистрация: 22 Июнь 2016
Из: Омск
Пользователь №: 9747



№38


На свой помятый корвет Асока попала в ту же ночь, как только проводила Инквизитора за дверь наигранно-злобным взглядом. Тот принял увиденное за чистую монету, растрогался, как ребенок, и поразился собственной удаче настолько, что решил не испытывать судьбу дальше и свалил прежде, чем первые курногие голуби со свалки запели свою песню восходящей звезде. Асока в тот момент потрясенно глядела в окно, присматривалась к брачным играм ронто и философски размышляла над тем, зачем он, собственно, приходил. Ей всегда казалось, что его хватит на большее, чем ее расшатанные нервы. Прикрученные веревкой к спинке кровати руки начинали медленно затекать.

Плюнув на его хромую логику, Асока сощурила глаза, направила потоки силы за голову и вслепую начала выкручивать петли из узла, попутно размышляя над тем, как подкинуть Вейдеру идею, что База Дельта Ноль идеально бы подошла для местного терраформирования.

Уже вчера ей начало казаться, что еще день, проведенный на этой планете, и ее мозги окончательно сжарятся, превратившись в пыльный татуинский песок. По сути, выбраться из чертовой пустыни у дома Ларсов было несложно: стоило лишь пустить в расход тормозного, словно стадо надравшихся джав, наемника, за минуту разобраться с управлением его спидером и на двойной скорости пересечь пустыню, поминая Скайуокерскую привычку выжимать из кара больше, чем тот давал даже тогда, когда только сошел с конвейера. После этого надлежало устроить ему грандиозные похороны в огне, усадив за руль бывшего хозяина, и подтереть тем самым последнюю ниточку к Люку.

Как же все тогда казалось просто!

Сейчас же, сидя за штурвалом корвета и наблюдая за размазанными по гиперу звездами, Асока бодала лбом приборную панель и изнывала от скуки и безделья. Взгляд падал на оставленную здесь вечность назад недопитую кружку с вином, но после этой паршивой планеты выворачивало от одной мысли об алкоголе. Невольно думалось об ошибках. Так, когда она разбила свой последний датапад в пользу обедневшего без работы сородича, ей почему-то казалось, что на корабле завалялась еще пара таких же. Но, похоже, они, как и большая часть ее тряпок, остались у Бобы, когда она под шумок разведки боем сбежала от него к повстанцам. Мирила их после этого Асажж; она же и забрала себе лучшую часть ее бластеров. Хмыкнув про себя, Асока озадаченно вскинула бровь и принялась обдумывать новую идею.

— А-ас, — отозвалась она, уткнувшись носом в штурвал, когда связь до Корусканта наконец прошла.

На экране доедавшая бутерброд Асажж озадаченно подняла бровь.

— Конечно,— утомленно вздохнула она, оттолкнула его в сторону и поиграла губами, — как же пройдет полуденный чай без обязательной связи с самим воплощением нового сепаратизма? Попрошу секретаря все застенографировать.

Асока опустила виноватый взгляд к своей приборной панели, но тут же хитро улыбнулась и скосила глаза в сторону помигивающего экрана.

— Инквизитор твой забегал, — неспешно протянула она, смущенно почесывая пальчиками колени, — сбежал быстрее, чем я успела взять для тебя привет, но клятвенно обещал вернуться.

Асажж усмехнулась и ехидно подняла бровь, прочитав про себя и выбитую дверь, и прикрученные морским узлом к кровати руки. К ее чести, хорошо молчать она умела всегда, когда проглатывала собственное колючее ехидство.

— Не убил, значит, — расплывшись в улыбке, протянула она, но тут же нахмурилась и скривила губы, будто вновь попрекая Асоку за выпитый напополам с Феттом стратегический запас кор-веллского вискаря. — Значит, будет действовать через повстанцев.

— Что? — фыркнула Асока, моментально подняв глаза к Асажж и недоуменно нахмурив брови. — Глупость какая!

— А какие еще у него есть варианты? — Асажж лениво подозвала к себе силой надкусанный бутерброд. — Да, соглашусь, мелочно, и бесится он от этого пуще твоих недоростков при виде портрета Палпатина, но выбора-то у него нет. Разводил он тебя на болтовню?

Асока нахмурилась и недовольно кивнула, обиженно закусив губу.

— Ну и вот. Считай, что записи твоих откровений уже в кармане у Шато, — Асажж легко взмахнула рукой, проглатывая последний кусок хлеба, и беззаботно подозвала к себе кружку с чаем. — Советую прямо сейчас связаться с ним и подготовить себе все отмазки.

Асока фыркнула еще раз, свела руки перед собой и откинулась на спинку кресла, самоуверенно задрав голову.

— То-то я смотрю, ты мне помогаешь!

— А я что? — Асажж смерила ее взглядом многодетной мамочки, утомившейся в сотый раз повторять ребенку, что таскать за хвосты чужих кошек — плохая идея. — Я говорила, что проще было устроить клановую резню во внешнем кольце. А ты, джедайка несчастная, все лезешь в политику.

— Наемники быстро кончаются, а клинические идиоты — никогда, — скривила Асока губы и тут же сглотнула комок из горла, вновь вспомнив о том, во что превратился Оби-Ван. Вот уж кто был самым настоящим образчиком самодурства!

— Так что просто дай Ар’аллану то, что он хочет, — невозмутимо продолжила Асажж, допила остывший чай из кружки и недовольно постучала по ней ногтем: вспомнив про Инквизитора, захотела что-то покрепче, — а дальнейшее оставь мне — новую роль я ему подобрала.

Асока криво ухмыльнулась, вспомнив, как каких-то десять дней назад дражайшая подруга посмеивалась над ее мнимой влюбленностью, а сама она умудрилась вспомнить слабака Бонтери, запершегося на своем Ондероне, как девица в башне, вместе со скарбом, женой и детишками. Впрочем, спорить ни о чем не было желания, и она махнула головой, а для успокоения души активировала старый меч Энакина. Он даже переливался также: ровно, словно и не было всех этих метаний, прожитых в борьбе с собой лет и несчастной любви, сгубившей к своему финалу половину обитаемой галактики.

— Что еще за железка? — презрительно скривила губы Вентресс, нашарив-таки под столом бутылку слабоалкогольного прау. — Новая жертва в фонд помощи угнетенным? Я думала, что хоть мечи-то они у тебя умеют делать сами.

Асока даже не подняла к ней взгляд, внимательно всматриваясь в дрожащий свет клинка.

— Меч Энакина, — кратко пояснила она и улыбнулась кончиками губ, когда поднесла вторую руку к пульсирующему лучу: в силе он ощущался все таким же колким теплом, перемежающимся с резким, едким холодом. — Забрала из пещеры Кеноби.

— Вы виделись? — Асажж поперхнулась прау и округлила глаза, стукнув чайной кружкой по толстой плексигласовой папке. — Когда?

— Позавчера, — Асока поморщилась от воспоминаний. — Вшивый безвольный предатель.

— Что, не потащил свою генеральскую задницу в твой кружок исторической реконструкции? — Асажж слишком высоко задрала бровь, скрывая под удивлением нежданную заинтересованность. — Так имей уважение к старости!

Асока насторожилась: при разговоре об Инквизиторе она не выглядела такой беспокойной. И тут же расплылась в улыбке, вспоминая про себя, какие слухи в Ордене ходили про старого мастера ее непутевого учителя и первую протеже богомерзкого вероотступника Дуку.

— А тебе-то что за интерес? — переливисто протянула она, скалясь хитрой улыбкой так, что от натяжения даже скулы свело. — Не смеши меня тем, что мечтаешь лично засадить его в казематы.

Асажж скептично свела руки перед собой и нахмурилась, пытаясь сверлить Асоку через экран взглядом высокомерного, большого и грозного начальника. Но та только прыснула в кулак.

— Ладно, — обреченно выдохнула Вентресс и поморщилась, тут же утратив всю надменность. Она повертела в руке чашку прау и недовольно качнула головой, встречаясь с Асокой прямым взглядом. — Мы виделись на Татуине, как только отгремел Приказ.

Всю веселость Асоки как рукой сняло. В голову пробралась назойливая мысль, что вовсе не из глупого перепоя Кеноби принял ее тогда за Асажж. Просто в обращении со всякой рванью она была слишком сильно на нее похожа.

— Почему не сказала? — твердо взглянула на нее Асока.

— Не о чем было говорить, — повела рукой Асажж, задумчиво и недовольно вглядываясь в стол куда-то за границы видимости камеры. — Сама знаешь.

Асока раздраженно сузила глаза, скребя ногтем по ребристой стали рукояти, но, что на это ответить, не знала. В любые времена такой Оби-Ван сделал бы ей лишь больнее, что он и продемонстрировал с большим успехом. Как бы это ни было нелепо, Асажж всегда о ней заботилась больше всех остальных: Скайуокер ее переоценивал, Кеноби давал волю Энакину, безличный Орден лишь поучал, а от семьи она была отлучена еще ребенком. Асажж же видела в ней родную душу и всегда принимала за бестолковую младшую сестру, как только им удалось сработаться в команде.

— Действительно, — выдавила Асока из себя вместе с выдохом и ожесточенно сжала потеплевшую рукоять меча. — Жалкое подобие на человека.

С минуту Асажж молчала, протянув руку к чему-то, что стояло за гранью обзора проектора, и задумчиво вглядывалась в пустоту.

— Скажи мне, как погиб Энакин? — наконец выдохнула она, плотно сомкнув губы и переведя к Асоке серьезный, полный внимания взгляд.

К чему все это было, Асока не понимала, но и смысла молчать не видела.

— В огне, — пожала плечами она, — он сгорел заживо тогда, когда желал присоединиться к Палпатину.

— И Кеноби толкнул его, верно? — горько уточнила Асажж и сглотнула, с упреком взглянув на опустевшую чашку прау. Через мгновение, повинуясь ее силе, бутылка вновь наполнила ее до краев.

Асока на это только молчаливо кивнула. Нечего было удивляться тому, что даже враги никогда не видели в Энакине джедая.

— Неисправимый моралист, — горько усмехнулась Вентресс и задумчиво подтянула ближе к себе запотевшую кружку. — Так на него похоже. Но и я не уверена, что справилась бы лучше.

Асока неверяще на нее взглянула, хмуря брови. Она точно знала, что в любой слабости Асажж бы нашла силу. Всегда находила, а Кеноби же просто погряз с головой в своем безумии, из которого и не желал выбираться, пряча голову в песке не хуже трусливых джав с разграбленных караванов.

— Он слишком мудр для всего этого, — едва слышно пробормотала Асажж и оперла голову на ладонь, спрятав глаза за рукой. — Ты так ничего и не поняла, да? — она выглянула между пальцев, и Асоке показалось, что рука ее дрожит. — И я тогда не понимала. Он шептал что-то в бреду о герцогине, о потерях… — Асажж горько сморщила губы, вспоминая минувшие дни. — Но никто из нас не жил так, как он. Ты много о нем рассказывала, когда вспоминала былое. Он жил вами: тобой, Скайуокером, вашим несчастным Орденом, — и в одночасье всего лишился. И сейчас вся его дешевая мудрость уходит на то, чтобы запретить себе это видеть, потому что ничего нового жизнь ему не даст. Он и не возьмет, помня былое. И если Скайуокер не будет для него чудовищем, то что останется для него самого?

Асока в злости скривила губы. Ей не было дела до всех этих драм: никто и никогда не сможет отменить того, что Оби-Ван сотворил на Мустафаре, кем бы он в тот момент ни был. Но Вентресс только горько усмехнулась ее реакции и отвела руку от глаз, глотая кислый прау так, что сразу опустошила кружку наполовину, а затем стрельнула в Асоку затравленным взглядом. Тано содрогнулась всем телом: Асажж до смертельной тоски было его жаль.

— Помнишь, я говорила тебе о безвольном киборге, что засел за доспехами Вейдера? — она звонко постучала ногтями по стеклу, прогоняя охватившую ее секунду назад тяжесть. — Так вот, забудь. Этот мертвый голем теперь навеки будет внутри Кеноби, — Асажж залпом допила вторую половину прау из чашки.

Асока смотрела на нее двумя глазами и не видела. Опять мерещился огненный мир и крики Энакина, ночь за ночью пронзающие ее насквозь, когда она в холодном поту и безумных мыслях металась по кровати. Силе ведомо, сколько раз она шептала его имя на ухо Бобе, а тот бездумно прощал, успокаивая ее до того, как она просыпалась. Сердце защемило от предвкушения такой судьбы для Кеноби, и пусть хоть трижды Асажж была права.

— Знала бы ты, как безумно я скучаю по Оби-Вану.

Асока подняла к ней налившиеся кровью и слезами глаза и закусила губу.

— Знаю, — шепнула она ей, — очень хорошо знаю.

Асажж сухо кивнула, ни на мгновение не сомневаясь в чудном умении Асоки прощать людей. Она учила ее жить по себе и знала по себе — она бы не простила.

— За мертвых, подруга, — хрипло отозвалась Асажж и сделала большой глоток прау прямо из горла бутылки, вновь бросив острый взгляд куда-то за край экрана.

— За мертвых, — согласилась Асока, вслепую схватила кружку недопитого вина с приборной панели и сделала большой глоток. Она безумно скучала по Энакину, но по другую сторону связи чувствовала, как мощно, уверенно и твердо бьется сердце Вейдера. Где-то бороздил галактику Инквизитор Асажж. И, в отличие от Кеноби, все они были живы.

Допивая остатки прокисшего вина, Асока улыбалась.

____
Подробнее про встречу Бена и Асажж читайте в сайдстори: https://ficbook.net/readfic/4179647

Сообщение отредактировал Граанда - 21 Февраль 2017, 20:45
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Граанда
сообщение 28 Ноябрь 2016, 16:48
Сообщение #40



Иконка группы

Группа: Новичок
Сообщений: 51
Регистрация: 22 Июнь 2016
Из: Омск
Пользователь №: 9747



№39

— На выход, — сухо скомандовал Ар’аллан, переведя прямой взгляд от Баррисс на раскрытый трап, ведущий к какому-то тропическому раю. От соленого воздуха у него уже успел зачесаться выжженный на шее шрам.

Оффи перехватила кулек с пожитками из его вытянутой руки, хитро скользнула ладонью по предплечью и, невесомо качнувшись на носочке, коснулась губами его покрытой испариной щеки.

— Сила шепчет мне, что наши пути еще пересекутся, — горячо выдохнула она, едва всколыхнув вязкий воздух у его скулы. — Твое будущее открыто мне, как никогда, и путь твой предопределен.

Пока Баррисс закатывала глаза, увлеченная собственными мокрыми фантазиями, его с дрожью перекосило от одной мысли об еще одной лишней встрече с нею.

— Конечно, — сглотнул Инквизитор и толчком силы подтолкнул ее к трапу, едва та, облизнув губы и хитро усмехнувшись, от него отстранилась. — Что делать помнишь?

— Стеречь передатчики, писать проповеди и ждать весточки от тебя, — она довольно улыбнулась. — И готовиться раскрыть глаза зверинцу Асоки на то, какая она продажная сука.

— Только, если у меня не выйдет, — предостерегающе качнул головой Ар’аллан. — Поэтому просто медитируй, как всегда желала, и не делай глупостей.

Баррисс понимающе ухмыльнулась, кровожадно изогнув тонкие губы. Хотелось верить, что в мечтах о крови Асоки, а не их будущей встрече, на которую он надеялся лишь тогда, когда трава вновь станет зеленой, жизнь простой, а остатки того, во что превратится Тано после встречи с Вейдером, будут догрызать под землей голодные трупные черви.

— Сила ведет меня, — высокомерно бросила Баррисс, ступая на белый песок побережья. — И тебя тоже она направит против неверной. Не противься ей.

Все, на что хватило выдержки Инквизитора, это утомленно прикрыть глаза и неслышно заскрежетать зубами, махнув на прощание рукой. Остальные ее бредни он послушает уже на корабле, попивая холодный виски и настраивая защиту на все скрытые каналы с ее передатчиков. Баррисс наконец перестала быть нужна, и пока что стоило от нее как следует отдохнуть.


* * *
Компания Призрака моталась по всему Лоталу уже неделю, останавливаясь то в непонятных грязных квартирках, то в затопленной канализации, то вообще в полях, где их со знанием дела гоняли брошенные в степь имперские егеря, злые, как выводок взбешенных ранкоров в брачный период. Планетарная блокада сомкнулась над головой месяц назад, а все планы по ее прорыву рухнули в тот же миг, когда по их душу за каким-то чертом явился сам Вейдер.

Тогда в больную голову Рекса и пришла идея скрываться с джедаями в их же покосившемся храме, где от мудреного волшебства даже у него кружилась голова, а уж Эзре и Кэнану и вовсе снесло крышу. На вопросы о том, откуда он вообще знал про обитель, Рекс отмахивался, отчаявшись выжать из этой компании хоть горсть положенного ума вместо того жалкого подобия, что они привыкли являть задним числом. Это не он, это они должны были о нем помнить!

План в какой-то мере сработал: на фоне общего буйства Силы Вейдер просто перестал их замечать. И сейчас третий день они сидели в этом подполе как крысы, скребли когтями камень, жевали питательные батончики и носа не казали наружу — более здравых идей, конечно же, ни у кого так и не нашлось.

Если бы Рекс все еще мог что-то чувствовать и на что-то надеяться, он бы вдарил прикладом в зубы Кэнану, чтобы у того мозги на место встали, и с винтовкой наперевес двинулся воровать корабль на ближайшую имперскую базу. Со Скайуокером обычно всегда срабатывало. Рекс скривился и сплюнул под ноги: против Скайуокера не сработает точно.

Не было смысла брать с собой ружье, которое никогда не выстрелит — эту аксиому Рекс понимал хорошо, запомнив лекции о балласте еще со времен каминоанской учебки для офицеров. Он хмуро покосился на разодранный пластик брони, провел разболевшейся ладонью по груди и, сжав зубы, надавил на нее со всей силы. На место остатки доспеха так и не встали. Его бластер так никогда и не выстрелит в генерала, и он никогда не бросит своих назло вросшему в него чувству справедливости. Он знал: он просто будет стоять и смотреть, как их убивают, а потом, склонив колено, последним подставит голову. Рекс скосил потяжелевший взгляд в сторону натачивающего пальцы-когти о стену Эзры и грузно опустился на пыльный пол. Скайуокер будет здесь со дня на день, как только вырубит режим ожидания и включит мозг, а значит, не было смысла дергаться.

— Какого черта мы здесь забыли? — в очередной раз прошипел Эзра сквозь зубы, ковыряя железными пальцами дыру в покосившемся храмовом портале.

Штукатурка обвалилась на пол с противным скрежетом. Рекс сплюнул еще раз, сильнее прижал к груди винтовку и прислушался: Кэнан опять принялся причитать о великом покое, покое в Великой, общем величии сил света и ситх знает, чем еще. Рекс презрительно сморщился и хмуро покосился на Геру, отвлеченно вбивающую что-то в деку всеми десятью пальцами.

— Это он лишил меня руки! — затянул старую песню Бриджер, вдарив в стену железным кулаком так, будто это было худшим, что с ним случалось. Рекс был против: худшее, что могло быть, уже произошло в день его рождения.

— Ты просто ищешь крайнего, — прохрипел Рекс, шепелявя сквозь дыру от выбитого со взрывом зуба. — Все инквизиторы одинаковы. Так что слушай учителя и помалкивай.

Гера подняла к ним глаза и нахмурила брови: не привыкла слышать грубостей от Рекса. Кэнан опять что-то замычал о непротивлении злу насилием, и Эзра, психанув, пнул пустые консервные банки, опрокинул вечно зудящего Чоппера и на скорости вылетел в коридор к Сабин и Зебу. Рекс закатил глаза: всем же будет лучше, если пацан бросит нарываться и выкинет из головы глупые мысли о мести тому, кто перерос его на голову еще в колыбельке, душа татуинских ползунов.

— Кажется, я нашла, как нам выбраться из этой дыры, — прокашлявшись, разрядила обстановку Гера. — Прямо сейчас к нам летит гость.

— Что, опять Органа? — недовольно свел брови Рекс, памятуя о том, как у девчонки все горит в руках. Неудивительно, что за прошлую операцию она спелась с Эзрой так, будто знала его еще с пеленок.

— Что ты, — Гера нахмурилась, встряхнула головой и с щелчком выключила тусклую деку, экономя последние проценты заряда. — Брат Асоки, помнишь его?

Брови Рекса резко поползли вверх. Все, что он мог сделать, это неловко пожать плечами. Он не знал того, кто представился братом его коммандера, но кем он был, чтобы забирать последнюю надежду у обреченных?

— Кончено, — Рекс сглотнул и потупился, — замечательный молодой человек.

— Вот и я так думаю, — облегченно выдохнула Гера и устало откинулась к стене, настороженно поглядывая на ушедшего в медитацию Кэнана.

Сообщение отредактировал Граанда - 14 Декабрь 2016, 21:18
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Граанда
сообщение 7 Декабрь 2016, 16:23
Сообщение #41



Иконка группы

Группа: Новичок
Сообщений: 51
Регистрация: 22 Июнь 2016
Из: Омск
Пользователь №: 9747



№40

Несмотря на то, что от этого «брата» Рекс ожидал малого, тот его порадовал: прилетел быстро, указал место Кэнану, пристроил к ноге Эзру, привел в чувство остальных и стал отбиваться от жужжащего, прибывшего к нему на помощь Чоппера.

— Значит так, — бросил Ар’аллан, раздраженно морщась, пока вырывал из манипулятора астромеха выглаженные галифе. — Разведчики окружили вас с востока, запада и юга. По счастью, именно на севере и спрятан ваш корабль — идем к нему. Я первым, и вы след в след, как утята за мамой уткой. Это всем ясно?

Лично Рексу все было ясно до предела, кроме того, зачем братец вообще был им для этого нужен. Он недовольно сжал губы, но тут же покосился на завороженно глядящую перед собой Геру, стоявшую между двумя помалкивающими джедаями, а затем вновь перевел взгляд к тогруту с кривым именем и обреченно вздохнул: без него они с Герой не привели бы эту сладкую парочку в чувства.

— Вы скрылись здесь от Инквизитора Его Величества, — озвучил всем известную истину Ар’аллан и осекся. Рекс заинтересованно вскинул бровь и свел руки на груди перед собой. — Я спрячу вас своей силой достаточно, чтобы прикрыть отход. Он вас не учует.

Гера довольно заулыбалась плану, а Рекс оценивающе сощурился. На его памяти такого никогда не случалось, а в истории Войны Клонов было слишком мало случаев, в которых бы не потребовалась хваленая джедайская смекалка. Это значило, что парень их либо попросту дурит, ведя прямо в руки штурмовиков, либо хитрит так, как не было толка выворачиваться в саму войну. Зная Вейдера, первое было просто смешно, и оставалось верить во второе.

— А почему не твой корабль? — вырвалось у Рекса до того, как он успел обдумать мысль. — Наводку на нас уже весь сектор знает.

Парень взглянул на него, как на идиота, и перевел лучащийся участием взгляд к Гере, которая уже успела недовольно нахмуриться и протестующее сжать кулаки.

— Ни за что! — резко отрезала она, стукнув каблуком по каменному полу. — «Призрак» — это наш дом!

В тон за ее плечами закивали Эзра с Кэнаном, а Чоппер согласно загудел, недовольно нарезая вокруг них круги. Легкомысленно полирующая ногти Сабин подняла взгляд к Рексу и посмотрела на него также, как и Ар’аллан минуту назад, разве что позволила себе еще и насмешливо склонить голову. Зеб же стоял в стороне, но в эту минуту казался самым решительным из них всех.

— Ладно-ладно, — поднял руки Рекс. — Понял я — идем к «Призраку»!

— Что и требовалось доказать, — подытожил Ар’аллан и махнул рукой всем остальным собирать пожитки.

До корабля они добрались мирно. Гера невзначай пристроилась под руку к тогруту, тот в свою очередь взял под локоток Эзру, а шедший за ними Кэнан сверлил дыру в спине Геры обиженным взглядом. «Не иначе, как глядит себе в душу», — подумалось Рексу. Говорить все осмелились только тогда, когда вышли к подлеску с кораблем.

— Так ты ничего не помнишь о детстве? — увлеченно расспрашивал Эзру Ар’аллан, когда тот уже поведал ему бесполезную историю всей своей жизни под ехидные замечания посмеивающейся через слово Сабин.

— Мало, — голос Эзры внезапно потух. — Да и кто что вспомнит до пяти лет? Так, отрывки. А сейчас уже не у кого спрашивать.

Рексу показалось, будто кто-то выключил в мальчонке переключатель. Он с наслаждением прислушался: всегда бы так. Но Гера прониклась, тяжело вздохнула, перебросила руку через шею Ар’аллана и, приобняв их обоих, ободряюще потрепала Эзре волосы.

— У тебя есть мы, — легко добавила она, опустив голову на плечо тогруту и открыто улыбаясь мальчишке.

Для картины семейной идиллии со спины Эзре не хватало лишь лысины и пятнистого зелено-красного скальпа. Рекс чертыхнулся про себя: слишком в их компании он стал циничен. Или просто его здравый цинизм не выживал между прикрытиями перестрелкой джедаев и операциями по их спасению?

Спина Ар’аллана чуть напряглась, но он, не задумываясь, благодушно прижал Геру к себе за талию и потерся щекой о ее лоб.

— Тебе не о чем беспокоиться, — подтвердил он ее слова, непринужденно поглаживая ладонью по боку. — Даю слово: до того, кто сделал с тобой это, — он кивнул головой на руку Эзры, — мы еще доберемся.

Рекс не мог видеть их лиц, но ему показалось, что только на этих словах полубезумный после травмы Эзра стал успокаиваться. Никто из команды не смел заговорить о мести при Кэнане, да и без него все мысли сводились к тому, чтобы выбраться живыми с этого огромного куска камня, а не планировать вторую самоубийственную передрягу.

— Вывезти вас с Лотала сейчас я не смогу, — как ни в чем не бывало продолжил Ар’аллан, первым шагнув на трап Призрака. Гера оступилась при его словах, и он судорожно подхватил ее за локоть, от неожиданности прижав к себе. — Мне нужен доступ Фалкрума и зашифрованный канал для связи. Это, я надеюсь, имеется?

Пять пар глаз недоуменно уставились на него, а динамик Чоппера запищал, попеременно мигая красными диодными лампочками.

— Что? — недоуменно встряхнул головой Ар’аллан, отступая вместе с Герой на шаг в сторону, чтобы не закрывать проход Эзре. — Сестра всерьез вас не предупредила?

Кэнан закатил глаза, откидываясь плечом на зарытую в землю опору корабля.

— Ты же ее знаешь, — виновато поджала губы Гера и повернула к нему голову, невесомо взмахнув ресницами. — Она так часто бывает занята, что иногда забывает уточнять что-то в мелочах. Поэтому мы и привыкли надеяться на себя.

— Точность — ее второе имя, — ухмыльнулась за их спинами Сабин и лениво подкинула в воздухе одну из любимых разрывных гранат.

Глядя за всем этим, Рекс только почесал голову и неспешно поднялся вслед за Эзрой на корабль. В ясной обстоятельности Асоки он уже успел убедиться на собственной шкуре, когда она разбудила его среди ночи, чтобы собрать на Лотал эту несчастную экспедицию. Хотелось бы сказать, что она совсем одурела за пятнадцать лет, но даже для нее это было натяжкой. Где-то на уровне солдатской чуйки что-то шептало ему, что любимому коммандеру просто на все плевать.

— Ладно, — тяжело оглядел их Ар’аллан и выдохнул, усмехаясь, а затем устало положил голову на плечо Гере. — Разберусь как-нибудь сам.

— Но у нас все это есть, — спохватившись, выпалила та, накрывая на талии его руки своими. — Она однажды связывалась через нас с Шато, когда пришлось подвозить ее до Корусканта! Канал как раз должен быть настроен на него. А в штабе тебя переведут на любую другую связь!

Брови Ар’аллана поползли вверх, а Чоппер заголосил высокой трелью на весь подлесок, восторженно крутясь и подпрыгивая. Сабин, шутя, бросила в него одну из своих разряженных гранат.

— Умница моя, — хрипло выдохнул Ар’аллан и довольно улыбнулся, благодарно коснувшись губами щеки Геры. — Тогда с вами мне очень скоро помогут.

Сообщение отредактировал Граанда - 14 Декабрь 2016, 21:14
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Граанда
сообщение 24 Декабрь 2016, 21:24
Сообщение #42



Иконка группы

Группа: Новичок
Сообщений: 51
Регистрация: 22 Июнь 2016
Из: Омск
Пользователь №: 9747



№41

Закатив глаза, Асока отставила от себя в сторону остывший бокал кафа, растянулась на коврике и лениво настроилась в силе на далекие и недосягаемые луны Явина. Связываться с базой в голос не хотелось, а дек больше не было, так что приходилось выкручиваться по старинке: вполглаза глядеть на оплетающие луну нити силы и слепо щурить второй, зевая от недосыпа. Впрочем, и сам Явин заснуть бы ей не дал, учитывая взбесившуюся вокруг него Силу, — не зря она тогда уломала Асажж строить на нем базу. Однако все пока шло по плану: Фениксы таскали туда-сюда ящики, ступить не смели на порог храмов и держали обещанное ей перед вылетом радиомолчание.

Зевнув еще раз, Асока свернулась клубочком на полу, подложила руку под голову и взглянула на ребристую поверхность меча во второй: все такого же чистого и ровного, как и пятнадцать лет назад. Будто и не было заключено в нем рваного ледяного пламени, до времени таящего за собой укрощенный дух Энакина, будто и не им были перебиты десятки одаренных детей, будто и не оружием был этот меч, а так — баловством. Металл холодил руку, но будь она проклята, если сейчас в этой вселенной для нее существовала еще хоть одна вещь, которая так рьяно жгла сердце.

Задумчиво сведя брови, Асока вновь активировала его и прижала к груди, до слепых пятен вглядываясь в дрожащий свет клинка.

«Простит», — думалось ей, когда мерцающий луч стремительно пронзал воздух. Сила отрешенно заволновалась вокруг нее, пронзая непроглядную пучину грядущего, но ответа на ее мысли не было, и Асока досадливо прикусила губу.

Сейчас она видела все оставленные Энакином недочеты: неровную резьбу у основания меча, покосившуюся ячейку для кристалла, заедающую через раз кнопку, жать на которую приходилось с усилием, чтобы лишний раз не бояться лишиться головы.

Она усмехнулась в голос: когда-то давным-давно испуганно путающийся в словах Энакин тряс перед ней этой самой железкой и пытался вбить в голову элементарные основы механики, по которым ей надлежало собрать свой второй меч. В итоге же, отчаявшись добиться от нее въевшегося ему в голову идеала, он отобрал даренный зеленый кристалл, пробурчал что-то себе под нос и за минуту сам скрутил рукоять, а затем впихнул ей в руки и прикусил губу, став наблюдать за тем, как она восхищенно его активирует. Это был первый год войны, и не было в Энакине еще того ожесточения, что она так хорошо помнила за ним во все последующие.

Закусив губу, Асока деактивировала клинок и спрятала голову под рукой, проваливаясь в густую темноту. Она давала иллюзорное ощущение безопасности и пустоты, в которой терялось все, что так легко могло разбить ее, поставить на колени и сломать, не давая и шанса на искупление и покаяние.

«Не простит», — испуганно думалось ей, как только вибрирующий луч рассеялся. Глупо было надеяться на то, что ей покорится сама реальность, столь истово таящая в себе все секреты грядущего.

Асока сжала кулаки, крепче прижав меч к груди, и рвано вдохнула затхлый корабельный воздух. Все, чем она окружила себя, было давно срепетированной ложью. Подступивший к горлу комок не давал дышать, распирая изнутри горечью, сожалением и покаянием. Учителя бы ей гордились — она прятала все это так глубоко, что легко бы могла и дальше продолжать обманывать себя.

Теплый клинок в ее руках успокаивал, и перед воспаленными глазами волной пошла пелена, едва мерное жужжание корабельных систем притупилось в накрывшем ее беспокойном сне. А уже через мгновение ее заботливо обхватили сильные, горячие руки.

— Спишь? — хрипло выдохнул Энакин ей в монтрал, коснувшись носом основания шеи и крепко прижав к своей груди. Так, будто они вновь прошли через огонь и воду и вновь щемились в узкой каюте, где она продавала душу за боль и страсти войны.

Асока недоуменно покачала головой: спала она или нет, ему было знать лучше. В этот раз она к нему не взывала.

— С каждым днем мне без тебя все хуже.

Вейдер на это только хмыкнул и уткнул подбородок ей в монтралы, мягко придавив лекко. Во сне они не болели.

— Прошлой ночью я видела твою смерть, опять, — она невесомо повела плечом, раскрыв глаза и скосив взгляд за спину. — Прошло пятнадцать лет с тех пор, как я бросила тебя в том огне.

Его руки дрогнули на талии, и Асока ощутила, как по ней бегут едва уловимые разряды, заставляя покрыться гусиной кожей живот. Она знала его, и он не мог не вспоминать все сам. Еще через мгновение Вейдер рывком перевернул ее к себе за плечи и обхватил одной ладонью голову, в секунду развевая весь напускной сон и лживое спокойствие, навеянное его теплом.

— Брось и забудь, — яростно прошипел он, и Асока сжалась, глядя на пляшущий в его зрачках огонь Мустафара. — Все твои видения — ложь. Свободная воля — вымысел старых сказочников. Если бы ты тогда пришла, я бы просто разрубил тебя на части.

Асока упрямо сощурилась, протестующее сжала губы и вцепилась в отглаженный воротник его форменного кителя.

— Оби-Ван выжил, — хрипло напомнила она. — Выжила бы и я.

— Оби-Ван был магистром! — проревел Вейдер и резко встряхнул ее, раздраженно вглядываясь в ее упрямые глаза, ища в них вымученную осознанность. — И ему хватило воли выбрать путь. Ты же застыла бы на перепутье!

— Я бы выбрала тебя! — прошипела Асока, возмущенно ударив кулаком ему в грудь.

— Ты бы за мной не пошла, — яростно отрезал Вейдер, встряхнув головой.

Асока раскрыла рот, но тут же захлопнула, клацнув зубами. Будь трижды проклят тот Орден, что изгнал ее, но крови между ними не было. А в то время она верила во слишком многое, чтобы первой ее пролить.

— Видения лишь сбивают с пути, — Вейдер резко качнул головой, не отрывая взгляда от ее глаз. — Никогда больше не верь им.

Асока испуганно кивнула головой, внезапно поняв, что все это для него слишком личное и настолько потаенное, что едва ли когда-нибудь он перед ней раскроется. И она ему верила, но и не верить Силе не могла. Было уже не важно, что травило ее душу пятнадцать лет подряд — то, что пришло к ней во сне неделю назад, нельзя было отрицать. И поэтому проклятый ребенок должен был быть убит своим отцом в лучших традициях безумия Кеноби. Асока тяжело вздохнула и оторвала взгляд, тут же стремительно обняв Энакина и уткнувшись носом в его яремную впадину. Из головы не уходила мысль, что, возможно, это было в последний раз.

Вейдер крепко обхватил ее, железной хваткой прижимая к себе и не желая отводить пристальный взгляд от ее подрагивающих плеч. Это было правильно — он ей не верил. А перед ее глазами так и застыл старый отшельник из Мос-Айсли, и больше всего на свете Асока боялась встать с ним вровень.

Было ли все это нужно на самом деле?

Вот он, ее учитель, хрипло дышит ей в лекко, прижимает к себе, как последнюю реликвию его проклятой жизни, и до смерти боится, что она оступится, как он когда-то оступился. Асока на мгновение оторвалась от его груди и, упершись подбородком в шею, подняла к нему недоверчивый сощуренный взгляд.

Насколько живым он сейчас был?

Он встретился с ней глазами. В них уже улеглась огненная буря, вновь уступив место прежней тусклой и холодной серости, за которой таились собственные сомнения и расчеты. В нем горела прежняя решимость Энакина, приправленная его живым безрассудством, заставлявшим ломаться весь мир там, где он не желал прогибаться. Но и Вейдер из видения тоже не казался ей мертвецом — однако живые не стали бы так хладнокровно жертвовать сыновьями.

Асока порывисто качнула головой и вновь прильнула щекой к его груди, решительно качнув головой. Нет, он определенно стоил того, что она ему уготовила, но день тот еще не настал.

Она зажмурилась пуще прежнего, напряглась в струну и, смаргивая непрошеные слезы, потянулась к нему, раскрываясь так, как только могла раскрыться. Он встретил ее поцелуй тепло, отбросив всю борьбу и страхи, заполнявшие их сомнениями до края. Выпустив из мертвой хватки его китель, Асока непослушной рукой забралась в его волосы, разгребая их пальцами и дивясь такой живой мягкости, будто и не было долгих пятнадцати лет восстановления по крупицам того, что было утрачено в лаве. Она знала, что каждая частица кожи под ее губами искусственная, но сердце в это не верило: все в этом человеке было настоящим.

— Помнишь, ты говорила, что нужно только попросить? — шепнул Энакин ей в монтралы, когда она, лежа на нем, завороженно выводила пальцами узоры по тонкой коже груди. — Возвращайся.

Сообщение отредактировал Граанда - 21 Февраль 2017, 20:50
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Граанда
сообщение 13 Январь 2017, 09:52
Сообщение #43



Иконка группы

Группа: Новичок
Сообщений: 51
Регистрация: 22 Июнь 2016
Из: Омск
Пользователь №: 9747



№42

Асока невесомо коснулась губами открытого участка шеи под рубашкой Энакина и медленно подняла к нему рассеянный взгляд: вот и был ее билет сквозь глухую лотальскую блокаду. Все это было так нелепо вовремя, что даже не хотелось задумываться, утопая в тихом, таком далеком от реальности сне.

— Императору ты не нужна, — Энакин понял ее взгляд по-своему и аккуратно коснулся раскрытой ладонью спины, неосознанно прижимая ближе на словах о своем повелителе.

— Батюшка решил уйти на пенсию? — бровь Асоки поползла вверх в нескрываемой иронии. Неужели Энакин и вправду думал, что она на это купится?

— Не совсем, — он уклончиво качнул головой. — Мы лишь достигли понимания. Все, что я сказал тебе на Корусканте, было ошибкой.

Асока беззлобно усмехнулась, опершись подбородком о его грудь и сложив руки перед собой. Конечно же, ни слово, сказанное там, ошибкой не являлось.

— Хорошо, — шепнула она, едва раскрывая губы, и, теряя последние связные мысли, подалась вперед. — Прикажи своим цепным птичкам меня впустить.

Энакин едва уловимо кивнул и расслабленно выдохнул, прижимая ее к себе за талию. При последнем тягучем поцелуе Асоке казалось, что его бледные губы сочатся кровью, и вкус металла заполняет всю душу до краев вместе с диким первородным огнем, что за годы так и не перестал пылать в его сердце. Впрочем, как бы там ни было, она уже очень давно перестала быть брезгливой.


* * *
Когда его меньше всего хотелось видеть, Император выходил на связь. Вейдер про себя думал, что любимый учитель просто так развлекается, и спускал стариковские причуды на тормозах, но всегда держал спину ровно, а взгляд прямо. Император же на это только шире улыбался: любил, шельмец, когда ему подыгрывали! Вот и сейчас он сиял всеми тридцатью белеными зубами, будто новыми штурмовиками на смотре войск, и ехидно отстукивал тростью по полу такт какой-то древней песенки. Впрочем, именно в этот раз связь с Корусканом Вейдер устанавливал сам.

— Смотрю, мои наставления, как обычно, проходят даром, — не преминул заметить Палпатин, ехидно сверкнув глазами, как только колено Вейдера коснулось пола.

Он на это только хмуро свел брови на переносице и беззвучно помял губами. Думать о том, что бы это значило, было лень. Моменты хорошего настроения Императора следовало снимать на пленку и задаром раздавать на улицах вместо унылой айсардовской пропаганды.

— Чем мы обязаны твоему вниманию?

Вейдера передернуло. Дорогой учитель перегибал палку — знал о чем-то, знал, что Вейдер знает, и от того веселился, будто юнлинг-пятилетка, отыскавший схрон падаванского шоколада.

— Восстание на Лотале подавлено, повелитель. Мое появление на публике скрасило досуг местных шахтеров.

Палпатин и бровью не повел: повел бы, умудрись Вейдер это дело провалить.

— И что? — Палпатин, аккуратно отведя мизинец, пригубил чашку услужливо поднесенного дроидом кафа. — Далее мы будем слушать отчет об эффективности местной георазведки?

Вейдер раздраженно скрипнул зубами, давя в себе желание влить в его монаршие уши полную сводку данных о естественном приросте населения среди чумазых землекопов.

— Я связался с вами, чтобы уточнить вопрос касательно Асоки Тано, мой мастер, — он низко и покорно склонил голову, — и просить у вас мудрого наставления.

Палпатин даже не поменялся в лице: он знал все с самого начала. Впрочем, без акцентов, иначе бы так не улыбался.

— Что за дурь ты опять удумал?

Вейдер поднял глаза и скользнул по нему недоверчивым взглядом: слишком часто ему казалось, что учитель, потеряв все концы в Великой, окончательно свихнулся умом. Но сейчас было страшнее то, что он и впрямь словил там просветление.

— Просить у вас дозволения, — он вновь покорно склонил голову, — привлечь девчонку к работе с Амидалой.

Император громко выдохнул и откинулся на спинку покосившегося под его весом кресла, досадливо поморщившись от острого предчувствия новых проблем и собственного сбитого настроения.

— Временами я думаю просить Инквизиторий вживить тебе новые мозги, — фыркнул он и отбросил на стол кружку допитого кафа.

Вейдер неслышно хмыкнул, идеально сохраняя отработанную до совершенства маску невозмутимости.

— Сегодня сила вела ее, но сама Асока слепа. Вокруг нее вихрится хаос, но она не понимает этого. Он связал нас ночью, и он же может быть ключом, что столь долго не давался мне в руки, — Вейдер напряженно сузил глаза и впервые в жизни ощутил под внешней статью неуверенность, горьким комом засевшую в горле. — Помогите мне, учитель, как и обещали. Дайте сил и знаний вернуть жену.

Император сморщился, будто проглотив кислый мейлуран, и раздраженно щелкнул пальцем по золоченой панели подлокотника.

— Я много раз давал тебе понять, что ты не силен в манипуляциях, Владыка. Ученица обыграет тебя.

— Она преданна, как никогда, и пойдет за мной до конца, — Вейдер яростно сжал кулаки ниже лучей проектора. — Большего просить от нее бессмысленно, чувства ее ослепят.

Палпатин сверкнул из-под капюшона злым взглядом и в предвидении закрыл глаза. Минута молчания в его исполнении всегда была страшнее любых сказанных им слов.

— А сам ты в себе уверен? — наконец выдохнул он.

— Абсолютно.

— Отдай девчонку мне. Ты не встанешь с колен после нового провала, Вейдер.

— Я сделаю, что необходимо.

Покорно склоненный Вейдер не дрогнул, когда Император отвернулся в сторону, по привычке опустив руку на знакомую трость и досадливо сжимая ее до искр, летящих между его пальцами.

— Я уже говорил тебе, что жизнь не появляется из пустоты. И лучше бы тебе это помнить в тот момент, когда ты решишься вернуть нам королеву.

Вейдер уверенно кивнул. Все это давно было в его планах, сотни раз продуманных в десятке бессонных ночей, прошедших с безумной встречи на Корусканте.

— Какой бы не была плата, голову на плаху придется класть тебе. И я не знаю, какие слова убедят Асоку Тано ею рискнуть.

Вейдер досадливо скрипнул зубами, поднимаясь с колен. Этот вопрос он тоже давно предусмотрел.

— Почему лишь сейчас вы говорите мне об этом?

— Потому что тогда, когда я говорил тебе про опыты Плэгаса, в том не было нужды.

Вейдер вопросительно поднял брови, встретившись с пристальным, критично оценивающим его взглядом Императора. Он знал: тот до последнего так и не поверит в его выдержку. Слишком много лет прошло с тех пор, как она испытывалась в последний раз.

— Амидала носила под сердцем ребенка.

Он сузил глаза и сжал кулаки, что на этот раз не скрылось от глаз Палпатина.

— Будто бы ты и сам не сделал этого выбора, — он насмешливо скривил губы. — Тебе не свойственна излишняя сентиментальность.

Вейдер цинично усмехнулся, разжимая сжатые пальцы. Конечно, он давно отдал себе отчет, в чем именно пятнадцать лет назад была его ошибка. При первом же видении нужно было бросать все, лететь к Падме и просто везти её на аборт.

— Сделал бы, — кивнул Вейдер, сам не зная, что ощущать: радость ли от принятия Палпатином его плана или невнятную, щемящую душу тоску. — И сейчас я сделаю именно его. Асока будет жива, чтобы Амидала проснулась, а я отдам Силе нашего ребенка. Моя кровь даст сил завершить ритуал, а лучшей связи нельзя и предусмотреть.

Палпатин заинтересованно наклонился вперед, впрочем, не теряя с лица кривой, исказившей губы улыбки.

— У тебя остались живые дети? — недоверчиво поинтересовался он. — Сколь интересные подробности ты открываешь мне после пятнадцати лет ученичества, Лорд Вейдер.

Все бы это смотрелось забавно, если бы хоть кто-то из них еще мог над собою смеяться. Горько усмехнувшись, Вейдер неторопливо качнул головой.

— Конечно же нет, мой мастер. Я бы не посмел таить такое от вас, — он ехидно улыбнулся ему исподлобья. — Впрочем, именно это упущение Асока и исправит.

— Неужели в тебе не осталось ни крупицы любви к этой девочке, на которую она так надеется? — риторично вопросил Палпатин, завороженно качая головой и глядя на Вейдера так, словно и не прошло многих лет после устроенной в храме резни.

Вейдер в очередной раз невесело усмехнулся и сомкнул руки на груди, пожав плечами.

— Осталась, — не таясь, согласился он. — Именно на это и ушла последняя.

Сообщение отредактировал Граанда - 21 Февраль 2017, 20:51
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Граанда
сообщение 4 Февраль 2017, 19:35
Сообщение #44



Иконка группы

Группа: Новичок
Сообщений: 51
Регистрация: 22 Июнь 2016
Из: Омск
Пользователь №: 9747



№43


Ледяной холод стоял в основном взлетном ангаре имперской базы.

Асока ступила с трапа на землю, раздраженно дернула губой и повела плечом, разминая шею: все это было слишком волнительно, чтобы не быть правдой. И иногда казалось, что лучше бы правдой и не было.

Страхи здесь обретали лица.

Вейдер шагнул ей навстречу, отдавая вежливый кивок перед двумя офицерами, и бережно дотронулся в силе, вкладывая в касание все то, что не мог показать. Асока не углядела в нем фальши: своего учителя она так и не превзошла.

— Покои для гостьи подготовлены, как вы и приказывали, милорд, — полушепотом обратился к Вейдеру один из адъютантов, когда второй спешно вкладывал в руку включенный инфопланшет.

Вейдер лишь качнул головой, и мужчина тут же убрал его, отойдя в сторону на шаг и связываясь с кем-то по комлинку.

— Отмените встречу с министром, — от неживого звука вокодера по спине Асоки пошел холодок.

Поджарый адъютант быстро кивнул головой, отдал честь под козырек и спешно покинул коридор еще до того, как створки лифта перед ними раскрылись.

Весь путь до самого верха базы Асока чувствовала, как ее пальцы дрожат в предвкушении, а страх колет сердце, заставляя его резко, неровно сжиматься. Она стиснула руку в кулак и тут же разжала, а затем судорожно схватилась за твердую ладонь Энакина.

— Впервые вижу тебя на своем месте, — сглотнув, выдохнула она за секунду до того, как дверь наконец раскрылась.

Куда они шли, она почти не смотрела. Слишком много имен было у ее страхов, и у каждого из них было его лицо. Шок стер их в момент встречи на Корусканте, и сейчас они дикой стаей кружили вокруг, грозя выклевать все сердце без остатка. Тогда она еще не поняла, что рискнула потерять. Сейчас же плата его душой уже не казалось столь неподъемной.

Едва двери ее покоев сомкнулись за их спинами, он заключил ее в крепкие, жесткие, как хватка самой смерти, объятия.

Все мысли тут же вылетели из головы, сменившись нервной дрожью по всему телу. Асока не заметила, как судорожно ее пальцы скользят по глухому панцирю брони, как без разбора смыкаются на шее, слепым вихрем силы срывая крепления, как крошится твердейший пластик под ними, осыпаясь к ногам черными, рваными осколками.

Его серые глаза были все теми же.

— Я во все это не верю.

Асока взволнованно качнула головой, и за единственным рваным вдохом они покрылись позолотой.

Он рассматривал ее жадно, до синяков сжимая ладонями ребра и не моргая, будто боясь что-то упустить, не понять, не вспомнить.

— Зато ты — единственное, во что верю я, — хрипло выдохнул Вейдер и, зажмурившись, вновь прижал Асоку к груди. — Последнее, во что еще стоит верить.

Дрожащей рукой Асока сжала его плечо и уткнулась лбом в шею, до боли закусив губу. Она точно вымерила все время — у них с Энакином в запасе был один-единственный неполный день. Полтора, если что-то пойдет не так, и два, если Вентресс переоценила любовника.

Он рывком оторвал ее от себя, подхватил под бедра, в два шага пересек прихожую, распахнул толчком силы двери, а затем бросил на кровать, вслепую упав рядом. Он впился в ее губы жарко и жадно, будто боясь не решиться на это уже в следующее мгновение. Он рвал ее кожу, раздирая ногтями, до жгучей боли сжимал лекко, будто боясь, что уже через мгновение она исчезнет, пропадет, испарится в круговерти жизни, без края и остатка, забирая с собой ту часть сердца, что так и не вернула пятнадцать лет назад.

Ее топ невесомо полетел на пол, панцирь его доспехов уже сорвался где-то по пути, а брюки были сорваны одним общим импульсом, слетев на пол к остаткам порванной накидки.

Было больно страшно, но от того тем более всеобъемлюще. Жар пульсировал в голове под местом заживших шрамов, с жжением разрастался по всему телу, срываясь искрами между пальцев, что раз за разом жгли его спину. Энакин рычал ей в плечо, в кровь рассекая лекко, поясницу и бедра, размазывая ее по телу, словно в бесовском плетении колдовства, хрипел, не желая и не думая сдерживаться. Асока вцепилась ногтями в его скулу, кусая губы, сжимая коленями талию, когда Энакин, теряя контроль, врывался в нее всей мощью нового тела, не помня о сдержанности, не давая глупым мыслям забить голову, и заполняя ее без остатка вихрем неудержимой силы. Яркий свет плясал перед глазами, слепил, разливаясь сотней солнц по всему телу. Он клубился змеем внизу живота, концентрировался в нерушимой связи и со стонами рвался наружу.

Асока чувствовала, как с каждым движением Энакин укрепляет их связь, рвет на лоскуты все пространство, что смело их разделять, и по крупицам сжигает ее уверенность в том, что она вообще была в чем-то права.

В тот момент, когда оргазм разорвал ее изнутри, ей показалось, что сама галактика взорвалась в их объятиях взрывом сверхновой. До боли укусив в шею, Энакин упал на Асоку, хрипло дыша, все еще не смея выпустить из рук. Свет перед глазами сменила тьма, но тепло, пришедшее прежде нее, вилось под его руками и не думало угасать. Он дышал хрипло, рвано, пряча глаза в ее расцарапанном лекко и отрывисто гладя Асоку по плечам, то сжимая, то разжимая пальцы.

— Я люблю тебя больше жизни, — едва слышно выдохнула она ему в волосы, чувствуя, как от шквала обрушившихся эмоций по щекам стекают слезы. Выть хотелось в голос, но она лишь нашла его живую руку и крепко в нее вцепилась.

Энакин опять молчал. Лишь глубоко дышал, так и не открывая глаз.

Она понимала, что он и так это знал.

— Твоя жизнь не потребуется, — помедлив, твердо произнес он и крепко сжал ее руку. — Клянусь, я вырву у мира хребет, но в этот раз защищу тебя.

Сообщение отредактировал Граанда - 22 Март 2017, 09:54
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Граанда
сообщение 21 Февраль 2017, 13:18
Сообщение #45



Иконка группы

Группа: Новичок
Сообщений: 51
Регистрация: 22 Июнь 2016
Из: Омск
Пользователь №: 9747



№44


Как прошли день и ночь, Асока и не заметила. Она не была уверена и в том, что заметил Энакин. Даже дроиды не смели заходить в выделенные покои, и лишь иногда попискивала дека, заставляя Вейдера раскрыть глаза и отдать уверенные распоряжения через вокодер шлема.

Разговаривали они мало. Чувствовать друг друга без слов было настолько же просто, насколько сложно раскрыть сознание. Ложь Вейдера Асока не ощущала: он ей и не лгал. Она платила ему за откровение той же монетой, и молчание с каждой минутой становилось все дороже и дороже золота.

Греться в его руках было столь естественно, что каждая минута казалась нескончаемой. Он бессознательно водил горячими губами по ее царапинам, заставляя некоторые из них затягиваться, чтобы немногим позже вновь их раскрыть. В те редкие мгновения, что он открывал глаза, ей казалось, что серебро искрится в них, взамен плавленого жидкого золота. Он не отдавал себе отчета ни в чем, невесомо качал ее на волнах силы и впервые в жизни себя отпускал. Пропасть, зияющая между ними, не становилась меньше, но довериться он не боялся. И Асока была уверена: что бы он ни задумал на будущее, в этот короткий день он позволил себе забыть.

Никогда прежде ей не удавалось так мирно засыпать. Видение не тревожили, бешеная сила не вихрилась в теле, утопая в ровной, невообразимой мощи ее учителя, растворяясь мирным, обретшим покой светом. Асока растекалась в его руках талым маслом, давая проникать глубже в душу, и ласкалась в ответ, вновь вслепую изучая каждый сантиметр его тела и не переставая им восторгаться. Грань потери была столь тонка, что толком и не ощутима, но память о ней резала по живому и возвышала ценность каждого проведанного с ним мгновения до абсолюта.

Любовь в этом мире была разной, и Асока точно знала, что вся она сконцентрировалась для нее в этом единственном человеке. Слишком искажена была ее душа, чтобы позволить выплеснуть ее на кого-то иного.

Впрочем, остальной мир о Вейдере забывать не думал.

Из комнаты они вышли на следующий день: Асока наотрез отказалась его дожидаться. Сила вновь пришла в движение, с минуты на минуту мог раздаться заветный звонок, и кощунством было бы тратить последнее имеющиеся у них время впустую.

Офицеры и штурмовики мелькали перед глазами серой массой, пока Асока стояла на шаг позади Вейдера и, не отрывая от него глаз, грызла яблоко на завтрак. Мучительно хотелось его коснуться, сломать еще один проклятый шлем и содрать с плеч черную броню, но делать это было нельзя. Приходилось ограничиться легким касанием в силе, когда основное внимание было сосредоточено на ее движении. С каждой минутой нарастало и волнение: вряд ли Инквизитор был так уж бездарен, чтобы настолько запаздывать. Что-то шло не так. Впрочем, поделать с этим ничего было нельзя, и Асока, отпустив мысли, в наслаждении прикрыла глаза, позволяя себе на мгновение раствориться в теплой силе Энакина.

Вчерашняя министр с огромными синяками под глазами появилась ближе к обеду и посчитала Асоку за новую телохранительницу, пока давала отчет о состоянии дел с блокадой системы и вывозом руды к центральным мирам. Асока едва не подавилась вторым яблоком, когда та начала говорить о диверсии повстанцев, последние следы которой уже удалось ликвидировать. Против воли мысли метнулись к Шато и его компании, зависающей сейчас где-то на границе обитаемых миров. По-хорошему, нужно было думать о том, как прикрыть перед ним спину на тот случай, если Инквизитор все же замелочится и скинет ему те бредовые откровения, которые удалось записать на Татуине. На деле же все сводилось к тому, что работать над Шато было лень, и простейший способ прочистить Силой его мозги казался самым эффективным. А если бы не вышло, то наверняка получилось бы с новым главой ее маленьких бунтовщиков.

— Милорд.

В этот раз яблоком она все же подавилась. За своими мыслями Асока совсем пропустила момент, когда новая министр неслышно покинула кабинет.

— Твоя плата, — Вейдер толкнул по столу непримечательную шкатулку, обеспокоенно коснувшись Асоку в силе. Та только послала ободряющий импульс и переступила с ноги на ногу. Привлекать к себе внимание и дальше мучительно не хотелось.

Если бы она не знала Бобу столь хорошо, то никогда бы не сказала, какая злость пробирала его в этот миг. Маски он умел держать как никто, но до отвращения не терпел каждую из них. Правда была в том, что и нужны они почти не были: слишком редкие вещи выводили его из себя.

— Благодарю, — Боба на мгновение сверкнул глазами в ее сторону и тут же отвел взгляд. — Вы желали меня видеть?

Вейдер легко щелкнул пальцем по стопке из нескольких дек, неслышно толкая ее к Фетту.

— Императору угодно перенести производство на Дксун. Однако в районе Ондерона уже были замечены диверсии. Выясни, кто смеет вмешиваться в замысел Его Величества, и устрани проблему тихо. Докладываешься по стандартному отчету при личной встрече.

Боба утвердительно кивнул, забирая со стола шкатулку вместе со стопкой данных по заказу. Асока кожей ощущала, как ее знобит. Она знала, что и ему в этот момент не думается ни о каком Ондероне. Закусив губу, она перевела к Бобе взгляд, но он даже не повернул к ней головы.

Секундой позже сила отозвалась в мозгу Асоки гулким эхом. Все только что началось.

— Милорд, — хрипло отозвалась она, горько сглотнув, и указав глазами на дверь. — Позвольте?

Вейдер, не выказывая удивления, лишь покровительственно взмахнул рукой. В дальнем конце ведущего к кабинету коридора она задержалась на минуту, силой сбивая с толку спешащего с докладом адъютанта и надеясь в диком ритме побега быстрее скрыться от собственных хаотичных мыслей.

Впервые в жизни Боба за ней не спешил. И никогда еще оставлять его за спиной не было настолько тяжело.

Ее внутренняя Асажж осуждающе молчала.

Видеть ее с Вейдером так, как он увидел ее сейчас, Боба не должен был никогда. Потому что она находилась во власти того единственного человека в галактике, из рук которого он был бессилен ее вырвать. И сколько бы раз Фетт не выигрывал прежде, она только что показала ему, что в одном, самом главном, он безнадежно проиграл.

Сообщение отредактировал Граанда - 25 Март 2017, 19:42
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение

Поделиться темой: Поделиться ссылкой через ВКонтакте Поделиться ссылкой через Facebook
4 страниц V  < 1 2 3 4 >
Ответить в данную темуНачать новую тему
1 чел. читают эту тему (гостей: 1, скрытых пользователей: 0)
Пользователей: 0

 



RSS Текстовая версия Сейчас: 29 Мар 2024, 01:59

Рекламные ссылки: Дневники беременности на Babyblog.ru//Бэбиблог - соц сеть для будущих мам //