Любимые стихи, не свои, но любимые.... Опции

[Лаванда Дорота]

Стихи Вероники Тушновой. Например:

Все приняло в оправе круглой
нелицемерное стекло:
Ресницы, слепленные вьюгой,
волос намокшее крыло,
прозрачноре свеченье кожи,
лица изменчивый овал,
глаза счастливые... все то же,
что только что ты целовал.
И с жадностью неутолимой,
признательности не тая,
любуюсь я твоей любимой...
И странно мне... что это...Я...

[Jedi Padme]

Н. С. Гумилев.

Песнь о певце и короле.

Мой замок стоит на утесе крутом
В далеких туманных горах.
Его я воздвигнул во мраке ночном
С проклятьем на бледных устах.

В том замке высоком никто не живет,
Лишь я его гордый король.
Да ночью спускается с диких высот
Жестокий, насмешливый тролль.

На дальнем утесе, труслив и смешон,
Он держит коварную речь.
Но знает, что меч для него припасен-
Не знающий жалости меч.

Однажды сидел я в порфире златой,
Горел мой алмазный венец.
И в дверь постучался певец молодой,
Безумный бродячий певец.

Для всех, кто отвагой и силой богат,
Отворены двери дворца.
В пурпуровой зале я слушать был рад
Безумные речи певца.

С красивою арфой он стал недвижим,
Он звякнул дрожащей струной.
И дико промчалась по залам моим
Гармония песни больной.

"Я шел один в ночи беззвездной,
В горах с уступа на уступ.
И увидал над мрачной бездной
Как мрамор белый женский труп.

Влачились змеи по уступам,
Угрюмый рос чертополох
И над красивым женским трупом
Плясал безумный скоморох.

И, смерти двиный сон тревожа,
Он бубен потрясал в руке.
Над миром девственного ложа
Плясал в дурацком колпаке.

Едва звенели колокольца,
Не отдаваяся в горах.
Дешевые сверкали кольца
На узких сморщенных руках.

Он хохотал, смешной, беззубый,
Скакал по сумрачным холмам.
И прижимал больные губы
К холодным девичьим губам.

И я ушел, унес вопросы,
Смущая ими божество.
Но выше этого утеса
Не видел в мире ничего."

Я долее слушать безумца не мог,
Я поднял сверкающий меч.
Певцу подарил я кровавый цветок
В награду за дерзкую речь.

Цветок засиял на высокой груди-
Красиво горящий багрец.
"Безумный певец, ты мне страшен, уйди!"
Но мертвенно бледен певец.

Порвалися струны, протяжно звеня.
Как арфу его я разбил
За то, что он плакать заставил меня,
Властителя гордых могил.

Как прежде, в туманах не видно луча.
Как прежде, скитается тролль.
Он, бедный, не знает, бояся меча,
Что гордый рыдает король.

По-прежнему тих одинокий дворец.
В нем трое, в нем трое всего-
Печальный король, и убитый певец,
И дикая песня его.

[Jedi Padme]

Автора не помню. Но это стихотворение задело меня за живое.
Смерть с косой.

Луна над старым кладбищем в полночь взошла
И волк в лесу окрестном завыл.
В такие ночи злые творятся дела
И мертвые встают из могил.

А купола церквушки давно не блестят,
Попрятались в тумане густом.
Нетопыри по стенам пучками висят
Да воронье кружит над крестом.

Согнулись чьи-то плечи пол тяжестью лет
В зловещем свете лунных лучей.
То Смерть сама из ада явилась на свет
Со ржавой косой на плече.

И воронье над крышами снова галдит,
Рыдает о злодейке-судьбе.
А в старой церкви колокол глухо гудит.
Ты слышишь? Это звон по тебе.

Над головою небо тревожно молчит,
Заухал где-то филин в лесу.
И рыщут мертвецы по дорогам в ночи,
А Смерть во мраке точит косу.

[Jedi Padme]

Автор неизвестен... Но близко мне по духу.

Не горят огоньки вдоль дороги прямой,
Только пляшет огонь в чьих-то красных глазах.
Те, кто сгинул в ночи, не вернутся домой,
И оплакивать некому будет их прах.

В лабиринте теней затаилась беда,
И сбежать не надейся, пока ты живой.
Этот страх не отпустит тебя никогда,
Срок наступит, и вновь он придет за тобой.

И уносится к звездам безрадостный вой,
И чернеют во мраке пустые дома.
Не ищи в пустоте долгожданный покой,
Не смотри на луну-она сводит с ума.

Обошли стороной нас покой и любовь,
И тонуть нам в слезах до конца своих дней.
На могилу мою не кладите цветов-
Только черную розу оставьте на ней.

[Jedi Padme]

Автор неизвестен...

* * *

Dark clouds close the sky,
There is no wish to fly.
And only dove on ledge
Can feel my lonely age.

All roads are walked by me,
There is no view to see.
And only wolf in the wood
Can understand my mood.

Loneliness is out of control,
Loneliness has concuered the world.
Sadness operates my mind.
Heartlessness and closed doors I find.

The storm destroyed my soul,
There is no chasm to fall.
And only crane in pond
Can hear my song to God.

To breathe is very hard,
There is no end to start.
And only leaf on wind
Can show you that I'm killed.

Loneliness is out of control,
Loneliness has conquered the World.
Sadness operates my mind.
Heartlessness and closed doors I find...

[Азалия]

Некоторые стихи Льва Гумилева.

Из цикла "История"

В чужих словах скрывается пространство:
Чужих грехов и подвигов чреда,
Измены и глухое постоянство
Упрямых предков, нами никогда
Невиданное. Маятник столетий
Как сердце бьется в сердце у меня.
Чужие жизни и чужие смерти
Живут в чужих словах чужого дня.
Они живут, не возвратясь обратно
Туда, где смерть нашла их и взяла,
Хоть в книгах полустерты и невнятны
Их гневные, их страшные дела.
Они живут, туманя древней кровью
Пролитой и истлевшею давно
Доверчивых потомков изголовья.
Но всех прядет судьбы веретено
В один узор; и разговор столетий
Звучит как сердце, в сердце у меня.
Так я двусердый, я не встречу смерти
Живя в чужих словах, чужого дня.

1936 г.

[Jedi Padme]

Мне прочли это стихотворение, и оно произвело большое впечатление.
Ледяная Звезда.

Это просто бессонная ночь у костра,
Просто где-то кричит раненый нетопырь.
Этим утром опять развернется игра,
Ледяная звезда опускается в пыль.

Если книги не лгут-значит, нас уже нет.
Что же, наша судьба-предсказанья ломать.
"Победителей судят?" Усмешка в ответ.
Ледяная звезда... Не спеши умирать.

Все закончилось. Снова доиграна роль,
Reallife откатилась в угрюмый канон-
Значит, завтра мы снова придем за тобой...
Ледяная звезда прожигает бетон.

Сообщение отредактировал Jedi Padme - 15 Декабрь 2008, 21:46

[Jedi Padme]

Пожалуй, это одно из самых моих любимых стихотворений о Звездных Войнах.

Над Татуином

Я сказад тебе "Вернусь"-и солгал.
Не вернулся я, на миг заскочил.
Не успел... Хотя всегда успевал,
Но свободы не хватило и сил.

Здесь по-прежнему-песок и песок,
Ослепительный двухсолнечный свет.
Ненавижу. Дал когда-то зарок
Уничтожить сто подобных планет.

Верить в родину-не бывшим рабам.
Впрочем, как же это было давно!
Слишком длинным был мой путь по мирам,
Слишком многое прожить суждено.

Это прошлое-уже не мое,
Эта жизнь уже сгорела дотла.
Я б, наверно, и не вспомнил ее,
Да погоня вот сюда привела.

Я и сам бы мог отправиться вниз,
Только смысла в этом не отыскал.
И откуда эта странная мысль,
Словно что-то я сейчас потерял?

Нет... пусть труперы помесят песок,
Пусть свидетелей удел умереть.
Двадцать лет-вполне достаточный срок,
Чтобы призракам в глаза не смотреть.

А небось бы не узнала-таким,
И прошла, не оглянувшись, легко.
Лишь опять-плывет, плывет Татуин
Под ногами. Далеко-далеко.

Автор этого замечательного творения-Джесс Фьюри.

[Maximus]

Френк Герберт.

Review, friends – troops long past review,
All to fate a weight of pains and dollars.
Their spirits wear our silver collars.
Review, friends – troops long past review: Each a dot of time without pretense or guile.
With them passes the lure of fortune.
Review, friends – troops long past review.
When our time ends on its rictus smile, we'll pass the lure of fortune.

Примите, друзья, парад давно ушедших солдат,
Равно готовых принять тяжесть ран и наград.
На духах этих солдат нашего Дома цвети.
Примите, друзья, парад давно ушедших солдат: ведь вероломство в них не поднялось ни на миг.
С ними уходит прочь военное счастье в ночь.
Примите, друзья, парад давно ушедших солдат.
Когда наше время с тобой уйдет с улыбкой скупой, соблазн военных побед покинет мир ему вслед…
<Пер. П.Вязникова>

[Jedi Padme]

Эдгар Аллан По

Ворон

Как-то в полночь, в час угрюмый, утомившись от раздумий,
Задремал я над страницей фолианта одного,
И очнулся вдруг от звука, будто кто-то вдруг застукал,
Будто глухо так застукал в двери дома моего.
"Гость, - сказал я, - там стучится в двери дома моего,
Гость - и больше ничего".

Ах, я вспоминаю ясно, был тогда декабрь ненастный,
И от каждой вспышки красной тень скользила на ковер.
Ждал я дня из мрачной дали, тщетно ждал, чтоб книги дали
Облегченье от печали по утраченной Линор,
По святой, что там, в Эдеме, ангелы зовут Линор, -
Безыменной здесь с тех пор.

Шелковый тревожный шорох в пурпурных портьерах, шторах
Полонил, наполнил смутным ужасом меня всего,
И, чтоб сердцу легче стало, встав, я повторил устало:
"Это гость лишь запоздалый у порога моего,
Гость какой-то запоздалый у порога моего,
Гость - и больше ничего".

И, оправясь от испуга, гостя встретил я, как друга.
"Извините, сэр иль леди, - я приветствовал его, -
Задремал я здесь от скуки, и так тихи были звуки,
Так неслышны ваши стуки в двери дома моего,
Что я вас едва услышал", - дверь открыл я: никого,
Тьма - и больше ничего.

Тьмой полночной окруженный, так стоял я, погруженный
В грезы, что еще не снились никому до этих пор;
Тщетно ждал я так, однако тьма мне не давала знака,
Слово лишь одно из мрака донеслось ко мне: "Линор!"
Это я шепнул, и эхо прошептало мне: "Линор!"
Прошептало, как укор.

В скорби жгучей о потере я захлопнул плотно двери
И услышал стук такой же, но отчетливей того.
"Это тот же стук недавний, - я сказал, - в окно за ставней,
Ветер воет неспроста в ней у окошка моего,
Это ветер стукнул ставней у окошка моего, -
Ветер - больше ничего".

Только приоткрыл я ставни - вышел Ворон стародавний,
Шумно оправляя траур оперенья своего;
Без поклона, важно, гордо, выступил он чинно, твердо;
С видом леди или лорда у порога моего,
Над дверьми на бюст Паллады у порога моего
Сел - и больше ничего.

И, очнувшись от печали, улыбнулся я вначале,
Видя важность черной птицы, чопорный ее задор,
Я сказал: "Твой вид задорен, твой хохол облезлый черен,
О зловещий древний Ворон, там, где мрак Плутон простер,
Как ты гордо назывался там, где мрак Плутон простер?"
Каркнул Ворон: "Nevermore".

Выкрик птицы неуклюжей на меня повеял стужей,
Хоть ответ ее без смысла, невпопад, был явный вздор;
Ведь должны все согласиться, вряд ли может так случиться,
Чтобы в полночь села птица, вылетевши из-за штор,
Вдруг на бюст над дверью села, вылетевши из-за штор,
Птица с кличкой "Nevermore".

Ворон же сидел на бюсте, словно этим словом грусти
Душу всю свою излил он навсегда в ночной простор.
Он сидел, свой клюв сомкнувши, ни пером не шелохнувши,
И шептал я, вдруг вздохнувши: "Как друзья с недавних пор,
Завтра он меня покинет, как надежды с этих пор".
Каркнул Ворон: "Nevermore".

При ответе столь удачном вздрогнул я в затишьи мрачном,
И сказал я: "Несомненно, затвердил он с давних пор,
Перенял он это слово от хозяина такого,
Кто под гнетом рока злого слышал, словно приговор,
Похоронный звон надежды и свой смертный приговор
Слышал в этом "Nevermore".

И с улыбкой, как вначале, я, очнувшись от печали,
Кресло к Ворону подвинул, глядя на него в упор,
Сел на бархате лиловом в размышлении суровом,
Что хотел сказать тем словом Ворон, вещий с давних пор,
Что пророчил мне угрюмо Ворон, вещий с давних пор,
Хриплым карком: "Nevermore".

Так, в полудремоте краткой, размышляя над загадкой,
Чувствуя, как Ворон в сердце мне вонзал горящий взор,
Тусклой люстрой освещенный, головою утомленной
Я хотел склониться, сонный, на подушку на узор,
Ах, она здесь не склонится на подушку на узор
Никогда, о nevermore!

Мне казалось, что незримо заструились клубы дыма
И ступили серафимы в фимиаме на ковер.
Я воскликнул: "О несчастный, это Бог от муки страстной
Шлет непентес - исцеленье от любви твоей к Линор!
Пей непентес, пей забвенье и забудь свою Линор!"
Каркнул Ворон: "Nevermore!"

Я воскликнул: "Ворон вещий! Птица ты иль дух зловещий!
Дьявол ли тебя направил, буря ль из подземных нор
Занесла тебя под крышу, где я древний Ужас слышу,
Мне скажи, дано ль мне свыше там, у Галаадских гор,
Обрести бальзам от муки, там, у Галаадских гор?"
Каркнул Ворон: "Nevermore!"

Я воскликнул: "Ворон вещий! Птица ты иль дух зловещий!
Если только Бог над нами свод небесный распростер,
Мне скажи: душа, что бремя скорби здесь несет со всеми,
Там обнимет ли, в Эдеме, лучезарную Линор -
Ту святую, что в Эдеме ангелы зовут Линор?"
Каркнул Ворон: "Nevermore!"

"Это знак, чтоб ты оставил дом мой, птица или дьявол! -
Я, вскочив, воскликнул: - С бурей уносись в ночной простор,
Не оставив здесь, однако, черного пера, как знака
Лжи, что ты принес из мрака! С бюста траурный убор
Скинь и клюв твой вынь из сердца! Прочь лети в ночной простор!"
Каркнул Ворон: "Nevermore!"

И сидит, сидит над дверью Ворон, оправляя перья,
С бюста бледного Паллады не слетает с этих пор;
Он глядит в недвижном взлете, словно демон тьмы в дремоте,
И под люстрой, в позолоте, на полу, он тень простер,
И душой из этой тени не взлечу я с этих пор.
Никогда, о, Nevermore!

Сообщение отредактировал Jedi Padme - 14 Февраль 2010, 21:10

[Cherry]

................................................................................
....

Сообщение отредактировал Cherry - 7 Январь 2021, 05:43

[Cherry]

Дмитрий Бобылёв
На признание немецкого аса в том, что лично он сбил самолёт Экзюпери

Спокойствие аса в воздушном пространстве.
Знакомое пение в гуле мотора.
Стандартные будни в войны постоянстве,
Крушащей весь мир своим молотом Тора.

Кто прямо по курсу? Опять лягушатник?
Сейчас мы покажем ему, кто здесь главный!
Французишка мелкий. Похоже - не ратник.
Летит одиночно. Какой-то он странный...

Вираж - и привычно рука на гашетке.
И очередь в цель попадает привычно.
Обученный ас ошибается редко,
Убийство для сильного духом обычно.

...А в будущем веке старик одинокий
Сидит на скамейке со взглядом стеклянным,
Убивший в себе идеал свой высокий.
Прохожие видят - какой-то он странный.

Невежды не ведают, что будет после.
Господство направит рукою остывшей
Германскую пулю, сразившую Мозли,
И меч, Архимеда когда-то сразивший.

Сообщение отредактировал Cherry - 3 Июль 2011, 15:47