В Шторме, перевод первой части трилогии "Сын Солнц" Рейтинг Опции

[Алита Лойс]

Всем здравствуйте!

Хочу представить вам перевод первой части трилогии "Сын Солнц"
Всего 23 главы. Буду выкладывать по мере вычитки.
Тапками прошу сильно не кидаться, это мой первый переводческий опыт;))

Очень будут интересны ваши впечатления, и мне, и автору, которого, конечно же, волнует мнение русскоязычных читателей.


Название: Into the Storm, первая часть трилогии "The Son of Suns"
оригинал находится здесь: http://www.alongtimeago.org/index.htm

Автор: Blank

беттинг - Jediula

Жанр: Драма/Саспенс, AU с конца пятого эпизода.





Содержание:
Глава 1 Глава 13
Глава 2 Глава 14
Глава 3 Глава 15
Глава 4 Глава 16
Глава 5 Глава 17
Глава 6 Глава 18
Глава 7 Глава 19
Глава 8 Глава 20
Глава 9 Глава 21
Глава 10 Глава 22
Глава 11 Глава 23
Глава 12 Эпилог

вторая часть "В Тенях и Темноте" здесь: http://swgalaxy.ru/forum/index.php?showtop...t=0&start=0
третья часть "На Границе Рассвета и Темноты": http://swgalaxy.ru/forum/index.php?showtopic=7760

Сообщение отредактировал Алита Омбра - 22 Февраль 2013, 16:28

[Алита Лойс]

Глава14

- И как ты сегодня, мой друг?
Легкие, дружественные слова проплыли сквозь туман смутного понимания, пока Люк медленно приходил в себя. Осознавая, что лежит на мерзлом полу, где вчера потерял сознание, он попытался повернуть голову в сторону голоса, трясясь от болевого шока.
Пытаться отвечать он не стал.
Вместо этого он сфокусировал зрение на центре тусклой комнаты, не понимая, почему там было настолько темно. Над ним нависали неясные очертания, в которых он смог разобрать высокую фигуру Палпатина. Тот стоял настолько близко, что одеждами, густого темно-багряного цвета, задевал лицо Люка.
Все, что Люк знал в этот момент - всем своим существом - это то, что он должен закрыть глаза и отдохнуть. В такт биения сердца его левую руку и правую лодыжку пронзала острая боль. Рука была сломана около запястья вместе с пылающими пальцами. Он медленно закрыл и открыл глаза, и за это время Ситх уже каким-то образом оказался сидящим на стуле в нескольких шагах от него.
Люк резко вздохнул, ощущая еще один прострел боли в сжатой груди, и попытался моргнуть более активно; как долго он держал глаза закрытыми? Он не имел никакого понятия – вообще.
- Ты использовал исцеляющий транс, - бесстрастно заметил Император, вызывая у Люка туманные воспоминания о своем пробуждении в темноте несколько часов назад - о том, как собрав все силы, он погрузил свой разум в медитационное состояние.
Мастер Йода провел много времени, вытачивая в Люке способность делать это в любом месте и при любых обстоятельствах. К нему пришло видение Облачного Города, когда он балансировал вверх тормашками на усталых, изнывающих от боли руках и с пульсирующей от сильнейшего притока крови при таком неестественном и долгом положении голове. И теперь, наконец, он понял причину тех уроков – понял, как важно уметь легко входить в это состояние мышления, инстинктивно создавая связь с Силой без всяких сознательных усилий.
- Это недопустимо, - плоским голосом сообщил ему мрачно одетый Ситх, словно констатируя факт. - Больше этого не повторится.
Палпатин проснулся в ранний утренний час от резко диссонирующего тембра Светлой стороны, раздражающе действующей на фоне Тьмы, в которую он так долго был окутан. Зная, что это не мог быть никто другой, кроме мальчишки, Ситху сразу же стало понятно, что тот делал. В его действиях было мало осознанного, но несмотря на это контроль был точен и безупречен. Прекрасное созвучие с Силой, даже в этом состоянии.
Что являлось, конечно, полностью недопустимым - ибо замедляло бы исполнение замысла Палпатина, и с этим необходимо было безжалостно разобраться.
- Если ты сделаешь это снова, я просто раню тебя еще больше… и еще, пока ты не потеряешь способности к исцелению.
Мальчишка не реагировал, не двигался вообще. Оставаясь лежать на спине, он прижимал к животу сломанную руку и дышал так тяжело, что с расстояния в несколько футов Палпатин мог и слышать его одышку, и видеть биение сердца в груди.
В любом случае он собирался разрушить Джедая этим жестким и мрачным способом, но было важно, чтобы мальчишка чувствовал, что не имеет никакого контроля, особенно над своей связью с Силой – пришло время для наркотика, в создание которого Палпатин так много вложил.
Наркотики, основанные на ДНК, были обычным явлением, так же, как и самовоспроизводящиеся препараты, но этот специфический наркотик удерживал постоянный уровень химического вещества даже в крови Джедая, которая содержала мидихлорианы. Разработка его заняла два года. По иронии судьбы, Палпатин сначала снабдил своих химиков образцом крови Вейдера – для данных исследований кровь форсъюзера была необходима, но свою кровь он давать не желал. А с открытием происхождения мальчишки стало понятно, что образец, с которым они работали, немногим отличается от необходимой им формулы.
Такие насмешки всегда делали жизнь интересней - а задача, которая стояла перед ним сейчас, делала ее и вовсе захватывающей.
Наркотик должен был гарантировать, что у мальчишки не будет никакого доступа к его драгоценной Силе, если Палпатин этого не позволит; плюс его умственные способности будут так же весьма рассеяны. Препарат мог обеспечивать специфически точные уровни - можно было ввести Джедая в седативное состояние, когда Палпатина не было бы здесь, или просто сделать его апатичным, вялым и дезориентированным, каким он был сейчас.
- Сядь, - приказал Палпатин, и был не удивлен, что, несмотря на действие наркотика, мальчик проигнорировал его. Фактически Ситх даже был рад этому, как чему-то, потакающему его желанию.
Он склонил голову на бок, по-прежнему рассматривая лежащего перед ним мальчишку. Потерявшая свой белый цвет одежда была измазана грязными пятнами засохшей крови, обнаженные руки и плечи покрыты ссадинами, лицо ободрано, нос разбит.
Именно сегодня начиналась игра. Истинная игра - разум против разума, воля против воли, и все средства для этого будут оправданы.
Как долго он продержится? День? Может, даже неделю?
Как много пройдет времени, прежде чем исчезнет вся воля к борьбе, оставляя только это чудесное своенравное упрямство в качестве стимула, чтобы просто вынести - выдержать происходящее; и Палпатин сможет вторгнуться внутрь этого буйного сознания, чтобы извернуть и переломить его под своим тщательным наблюдением.
Мальчик повернулся - возможно, он ощутил некоторую тень этого нетерпеливого желания, и Палпатин позволил себе тонкую, порочную улыбку на бескровных губах. Позволил игре начаться.
.

Желтые глаза столкнулись с голубыми, когда Люк повернулся, ощущая искривленное завихрение Тьмы, когда все внимание Ситха сосредоточилось на нем. Через Силу прошла вспышка сдерживаемой и острой, как нож, энергии, вынуждая Люка вздрогнуть от ожидания.
Но это было направлено не на него, оказавшись лишь неким приказом, нацеленным в другое место. Он вновь задышал, хотя и оставался напряженным.
«Мара» - понял Люк – «Мара за дверью».
Дверь скользнула в сторону, и тяжелыми широкими шагами внутрь вошли два охранника. Люк продолжал смотреть, ожидая Мару, и замечая, что коридор за дверью камеры такой же темный, как и она сама. Только тогда его усталый мозг сообразил, что этот тусклый свет находится в его глазах, а не в комнате.
Сильные руки схватили его и резко рванули вверх, вынуждая мышцы завопить от череды чрезмерной боли; когда сломанные кости лодыжки начали тошнотворно тереться друг об друга, он фактически задохнулся.
Под холодным и поглощающим взглядом Палпатина его посадили на второй стул, который предварительно приволокли, скребя им через запятнанный кровью пол.
Затем гвардейцы, промаршировав обратно, оставили их вновь наедине.
Люк резко осел в стуле напротив Императора. От усталости и напряжения голову слегка мотало, тело били приступы дрожи. Он не хотел ничего большего, кроме как снова улечься на холодном жестком полу и спать. Взглянув вниз на свои лежащие на столе израненные и окровавленные руки, он пристально рассматривал их в течение долгих секунд, прежде чем понял, что они были связаны длинным, тонким кабелем, образующим петли вокруг каждого запястья...
Он смутно помнил, что видел такой кабель раньше, хотя не мог вспомнить, где…
.

В натянутой тишине Император ждал, когда его Джедай придет в себя.
- Ты должен понять, - сказал он, наконец, - то, что я сделал тебе вчера, я сделаю и сегодня.
Мальчишка поднял на него глаза. И Палпатин сделал паузу, давая тому время, чтобы обдумать это, прежде чем пойти дальше. Он не ждал ни ответа, ни подтверждения, только понимания, которое он увидел в тех тусклых, настороженных глазах.
- Как только ты бросишь вызов мне, я предоставлю возмездие. Помни мое предупреждение и думай очень тщательно о своих действиях. Я не буду колебаться, ты знаешь.
Слова звучали размеренно и спокойно, однако угроза, содержавшаяся в них, подняла волну адреналина, ясно видимую в расширившихся глазах мальчишки, заметно принуждающему себя бодрствовать.
Удовлетворенный, что теперь он получил внимание своего Джедая, Палпатин откинулся назад, не сводя с него глаз.
- Я полагаю, мы должны разъяснить наше положение. Видишь ли, ты - не первый джедай, которого я сломал, - он усмехнулся. - Хотя, рассматривая нынешнее положение дел, я думаю, мы с успехом можем сказать, что ты будешь последним.
Улыбка исчезла с его лица, оставляя лишь холодный и безжалостный взгляд.
- Но ты должен знать, что те другие, кого я сломал - были такими же решительными и преданными, как ты. И я ни разу не потерпел неудачи. Я слишком хорош в этом. Можно сказать, это моя сильная сторона и моя страсть… каприз, который я позволяю себе.
На несколько долгих секунд он замолчал. Глаза цвета охры горели в сравнении со слабым освещением камеры, все их внимание сосредоточилось на пленнике - посылая по спине Люка волну озноба в скручивающем его мрачном предчувствии.
Медленно, казалось, Палпатин вспомнил, где он был; глаза сузились, и голос вернулся к спокойному, невозмутимому тону, ни на йоту не ставшему менее опасным.
- Но из-за твоего отца - из-за того, что он хорошо служил мне без применения этих мер, я хочу дать тебе один заключительный шанс сделать то же самое. Его верность – только она одна – купила тебе эту возможность. Но я хочу, чтобы ты понимал, что это твой последний шанс, и я хочу, чтобы ты точно понимал, что поставлено на карту.
- Ты можешь остаться здесь, день за днем, подвергаясь медленной и долгой ломке, раз за разом подвергаясь избиениям - до тех пор, пока в этих стенах не останется только моя воля... или ты можешь выйти отсюда сегодня – сейчас. Ты можешь положить конец этой бесполезной, глупой и обманчивой оппозиции и ответить на вопрос, который я задам тебе. Если ты сделаешь это, та дверь откроется, и ты вернешься в свои комнаты и будешь повиноваться моим приказам, явным и неявным, и построишь себе будущее, которое было для тебя предназначено. И будешь думать, что тебе очень, очень повезло. Это твой выбор - либо ты сам повинуешься, либо я заставляю тебя повиноваться. В любом случае, ты уступишь. По-другому быть не может. Это случится… Ты понимаешь?
Мальчишка сидел с опущенной головой, уставившись на свои избитые руки с нейтральным выражением лица. Он ничего не отвечал, ни отказываясь и ни соглашаясь.
Палпатин откинулся на спинку стула, давая Скайуокеру время осмыслить его слова. И затем произнес:
- Я ищу кое-кого. И только ты знаешь, где он.
И опять Император позволил тишине тяжело повиснуть между ними, понимая, что его Джедай уже знал вопрос, который он задаст.
Это был абсолютный тест преданности - выбор, который должен быть сделан. Не оставляющий никаких сомнений, никакой двусмысленности. Мальчик либо ответит, либо нет - что тоже будет ответом.
- Где Мастер Йода?
Скайуокер колебался долю секунды, прежде чем помотать головой - медленно, но очень обдуманно. И все же он колебался, Палпатин видел это.
- Ты точно уверен? Уверен, что это будет твоим ответом? Подумай тщательно - спроси себя, почему это имеет значение для тебя. Он предал тебя - он лгал тебе и управлял тобою. И ты защищаешь существо, планирующее послать тебя в сражение, которое могло закончиться неосознанным убийством твоего собственного отца. Существо, которое полагало, что ты испорчен еще до того, как ты родился. Почему ты защищаешь его?
Но Люк лишь продолжал, медленно моргая, смотреть на свои сломанные пальцы.
- Мне необходимо только одно слово. Место – планета - скажи мне его и тебе больше ничего не нужно будет делать. Никто и никогда не узнает о твоей причастности к этому. Я предлагаю тебе выйти из этой ситуации без всяких дальнейших условий и без позора.
Палпатин наклонился и схватил тонкий проволочный кабель, связывающий руки Люка, дергая его к себе через стол. Без всякого сопротивления Люк упал плечами вперед, делая резкий вздох и смотря на свое сломанное запястье.
- Я предлагаю тебе возможность, мой друг - возможность выйти из этой камеры, пока ты еще способен к этому. Больше такого предложения не будет, верь мне. Ты на самом краю своих физических пределов и ты знаешь это. Не жертвуй собой из упрямства и слепой, неуместной преданности. Обдумай то, что ты собираешься сделать и обдумай то, что тебе предлагаю я. Рассмотри альтернативы.
Люк по-прежнему не двигался, хотя тело напряглось в сопротивлении.
- Одно слово купит тебе свободу от этой камеры. И от этого приговора.
Наконец, мальчик поднял свою голову, чтобы взглянуть в глаза Палпатина:
- И от вас?
Ситх улыбнулся и отпустил наручники, откидываясь назад; темные тени падали на его бледное лицо.
Когда он заговорил, его голос был удивленным и снисходительным:
- Одно слово купит для тебя очень многое, мой друг. Но не это, пока - нет. Зато оно купит доверие.
- Я не думаю, что вы способны к нему.
На некоторое время воцарилась тишина. Император уставился на мальчишку, который, несмотря на свою борьбу с тупой тяжестью от наркотика и болью от ран, ровно смотрел ему в глаза, хотя Палпатин и видел едва заметное покачивание головы.
Упрямое маленькое существо, которым он был, не мигало под жестким взглядом Палпатина.
Глупый, безрассудный - бросить вызов из-за такой незначительной вещи, зная, какими будут последствия.
Джедай вновь отрицательно помотал головой, стойко держась против требовательного взора Палпатина.
- Я не скажу вам, где он.
Прищурив глаза, Палпатин протянулся в Силе, пытаясь прочесть те упрямые мысли, зная, что если там сейчас есть Йода, то и его местоположение будет там также. Но мальчик собрал весь контроль, которым он еще обладал, слегка склонив голову от усилий и ставя барьер, который подавил и фактически блокировал вход Палпатина.
Какое-то время они были захвачены этим молчаливым противостоянием; вокруг, резонируя, вибрировал воздух.
Внезапно Палпатин встал и мальчик немного вздрогнул. Император резко отвернулся и быстро прошел вглубь теней маленькой комнаты.
Он говорил, не оборачиваясь, скрывая лицо под капюшоном тяжелого плаща - так, что, казалось, его бестелесный голос принадлежит самим теням:
- Ты действительно веришь, что можешь остановить меня?
Люк снова заколебался - и снова не смог удержаться от прямой конфронтации:
- Я верю, что, если бы вы могли взять эту информацию силой, вы бы уже сделали это.
Слова не были вызовом, но Палпатин не мог позволить никаких суждений ни о своей слабости, ни даже просто о их равенстве.
- Время для игр закончено, - предупредил он.
Люк ощутил, как вокруг уплотняется воздух, обдавая кожу холодным наплывом мощи, заставляющим зашевелиться волосы на затылке. Всплеск адреналина заставил еще тяжелее колотиться сердце, напрягая все мышцы против невидимой угрозы, руки сжались в наручниках, дыхание участилось. Но он не собирался отступать, не перед этим.
Опустив лицо и смотря прямо перед собой, он сделал несколько коротких вздохов, зная, что Палпатин ждет… его дерзости. Зная последствия…
- Я думал, мы уже не играем в иг...
Слова были потеряны в ярком взрыве кинетической энергии, выбившей воздух из легких с большей мощью, чем это сделал бы любой физический удар, отбрасывая его со стула на расстояние в несколько футов и оставляя задыхаться, лежа на полу и свернувшись для защиты - все, что он мог сделать.
В наступившей тишине, громыхая о твердый пол, упал стул.
Палпатин бесчувственно наблюдал, как мальчик изо всех сил пытается дышать, не в силах сделать что-либо большее.
- Где Мастер Йода? - просто проговорил он, и руки снова поднялись к задыхающемуся от сковывающей ребра боли Скайуокеру.
Без колебания Палпатин бросил очередную молнию Силы, швыряя мальчишку назад и заставляя его вскрикнуть.
- Где Мастер Йода? - повторил он, сохраняя положение своих рук, окутанных свечением бело-голубого заряда сдерживаемой мощи.
Он дал своему Джедаю несколько секунд, чтобы убедиться, что тот понял его, и затем вновь бросил в него молнию, жестко откинув к стене, резко оборвавшей его крик.
Спокойно опуская руки, Император медленно прошел к мучающемуся Скайуокеру, дыхание которого издавало теперь резкие звуки; любая мысль не только о сопротивлении, но и о какой-либо защите, была полностью невозможна для него.
Палпатин присел перед мальчишкой, приподнимая его голову. Он наблюдал, как тот глотал воздух и, как текла из его носа кровь, видел содранную о жесткий пол кожу и старые раны, вновь ставшие свежими.
Когда Император заговорил, его голос был ровным, тихим и абсолютно безжалостным.
- Где Мастер Йода, дитя?
Отведя взгляд, мальчик закрыл глаза. Палпатин мягко положил руку на тяжело вздымающуюся грудь, второй рукой удерживая его голову за челюсть.
- Где?
Удар скрутил мышцы Джедая в судорогах, потрясая все тело и откидывая в мучении голову так, что тот закричал; яркий актинический свет на мгновение осветил темную камеру дневным светом. Сфокусированная энергия, иссушающая холодный воздух и оставляющая металлический запах обнаженной мощи.
Когда Ситх остановился, мальчик резко упал, едва находясь в сознании.
И снова Палпатин поднял его голову.
- Где Мастер Йода?
Он приложил руки к лицу Скайуокера, слегка улыбаясь тому, как тот задохнулся, затаив дыхание, удовлетворенный его упорством и удивленный его стойкости. Сжимая ладонями его обожженные и изодранные щеки в подготовке для следующего удара, он провел большими пальцами по закрытым глазам мальчишки; свечение вокруг его рук становилось ярче и устойчивее.
- Ннн…
Это была не совсем мольба, которой Скайуокер просил остановиться, но, в любом случае, еще один удар оставил бы его без сознания, поэтому Палпатин остановился, позволив энергии рассеяться лишь с мягким толчком, заставившим мальчишку все же сильно вздрогнуть, хватая в ожидании воздух.
- Не надо больше?… нет? Насколько ты слаб, ребенок. Твою решимость так легко расколоть?
Правда была в том, что ребенок еще не дал бы ему информацию - так что Палпатин решил больше не спрашивать, не позволяя тому ощутить победу. Вместо этого он пытался обернуть момент так, чтобы его Джедай верил только в свою неудачу.
Он склонился к нему, шепча вблизи его израненной, кровоточащей кожи и вытирая рукой кровь, текущую из разбитых губ - пустым, не встретившим сопротивления, жестом.
- Как ты хрупок, Джедай. Как легко ты теряешь контроль. У тебя есть мощь остановить все, ты знаешь. Это внутри тебя... воет, как волк в ночи. Ты говоришь, что хочешь свободы, и все же отказываешься от одной вещи, которая предоставит тебе власть взять ее. Я не твой враг, дитя, я - твой спаситель... и независимо от того, что будет необходимо, я сниму с тебя бремя, которое мешает тебе и приведу к прозрению.
Борясь за дыхание, Люк отдаленно слышал его слова, рассеянные мутью интенсивной, изнурительной боли поразившей все его чувства, требующие, чтобы он только закрыл глаза и упал в желанное забвение.
Тяжелый, трущий звук открывающихся дверей вибрировал к нему по холодному полу, зажигая новую вспышку перекрывающей дыхание боли.
На мгновение Палпатин протянул к нему руку, касаясь его щеки и задевая ногтями саднящую кожу,
- Однажды ты будешь благодарить меня за это.
Краем глаза Люк различил туманный образ Мары Джейд, которая вошла и почтительно поклонилась Императору. Тот встал, закрывая обзор Люка тяжелыми складками кроваво-красного плаща.
- Введи ему наркотик, - просто произнес Палпатин, направляясь к выходу. Потянувшийся позади алый плащ зашелестел по полу.
Мара подошла ближе и присела в его поле зрения; в зеленых глазах на мгновение отразилось… что? В тот момент его разрушенный болью мозг не мог ничего расшифровать. Она обернулась, чтобы взглянуть на Императора, но тот уже был в дверях, походя в глазах Люка на темное пятно.
Люк почувствовал, как Мара взяла его сломанную руку, отводя ее в сторону; интенсивный всплеск мучения запятнал его видение, проходя от лодыжки к запястью, снова и снова, и у него не было сил даже закричать.
Мара положила его податливую голову так, чтобы он не задохнулся, открыла маленький чемоданчик и наполнила шприц. Всякая мысль о сопротивлении уже рассеялась в темноте, когда Люк почувствовал острый, но едва ощутимый на фоне его ран, укол. Мышцы расслабились в тяжелом подчинении действию наркотика, и последнее, что запечатлелось в его памяти, были ее лицо со странно сосредоточенными на нем глазами и нерешительно протягивающаяся к нему рука…
Затем тьма окутала его, оставляя только шум собственного рваного дыхания в потрясенном сознании.
.
Палпатин шел, не оглядываясь, довольный результатом этого столкновения; тем, что он в очередной раз смог установить свое господство над Джедаем, тем, что еще немного смог подтолкнуть того ближе к необходимому краю. Правда, он не получил местонахождение Мастера Йоды, но эта проблема была такой же мелкой, как и сам Мастер Джедай - немного больше, чем незначительное раздражение.
Более того, это играло на руку Палпатину в контексте иллюстрации принятого решения мальчишки, ясно дающей тому понять, на что будет похожа его жизнь с этого времени, когда он сделал выбор в пользу безрассудного и упрямого пути.
Все имело цену, и с этого времени мальчик хорошо изучит это. Любой отказ, любое сопротивление будут встречены абсолютной и непреклонной силой.
Получил Палпатин потайное место Йоды или нет - было несущественно. Ну… возможно, не совсем так. Возможно…
Палпатин улыбнулся. Да. Заключительное наказание за этот вызов осуществится через некоторое время – и тем более ценно оно будет...
Когда он обратит мальчишку к Тьме, когда он полностью будет управлять своим новым Ситхом, тот скажет ему - Сила прошептала об этом. И первая задача, которую он поручит своему новому Ситху, будет состоять в том, чтобы возвратиться в укрытие Йоды и уничтожить его.
Да. Мальчишка уже обладал мощью справиться с надоедливым Мастером Джедаем - он нуждался только в убеждении. И Палпатин обеспечит это. Его желание и его слово - закон.
Он засмеялся в радостном предвкушении.