"Кукловоды" by Nefer-Ra, мой эпохальный долгострой Рейтинг Опции

[Nefer-Ra]

Глава 25

Облачная планета, конечная точка первого этапа их путешествия, оказалась огромной. Настолько, что массивные серые треугольники разрушителей выглядели на ее фоне, как игрушечные.
Лея, которая совсем не ожидала такого зрелища, с детским любопытством рассматривала полосы разноцветных облаков, опутывающих газовый гигант, словно обрывки ниток основу для клубка. Вуконда, как называлась планета, впечатляла даже тех, кто на своем веку повидал множество миров.
– Красиво, – прошептала Лея, касаясь кончиками пальцев транспластила иллюминатора, так, словно хотела погладить парящий в космосе шар.
– Если смотреть из атмосферы – эффект еще сильнее, – отметил Кассас.
Гранд-мофф изучал бесконечно изменяющийся узор перед собой с куда более утилитарной целью. Быстрый пересчет светлых кругов, выделяющихся своей правильной формой среди прочего хаоса, показал, что парящие города на своих местах, а короткий рапорт вице-адмирала Мартина Кадля подтвердил, что все идет как обычно, и двухмесячная отлучка гранд-моффа к катастрофе не привела. По большому счету, как позволил себе выразиться Кадль, никто кроме хаттов и не заметил, что шеф Внешних Регионов отбыл в столицу.
Эл мрачновато хмыкнул и приказал готовиться к приему гостей. И не забыть при этом представить полный отчет о событиях минувших нескольких недель.
Принцесса, молчавшая всю беседу, выжидательно посмотрела на губернатора, надеясь на разъяснения. Лея предполагала, что им придется на некоторое время задержаться в резиденции гранд-моффа, но приказ, отданный Кассасом, подразумевал куда более внушительные сроки.
Эл, правильно истолковавший вежливое недоумение ее высочества, решил внести в вопрос ясность.
– Лея, поймите меня правильно, я не хочу нарушать ваши планы, но не могу пренебрегать своими. Поэтому мне, для начала, надо выяснить, что тут без меня натворили, а потом уже заняться вашим рейдом. Поскольку в маршрут наверняка придется вносить коррективы.
– Простите? – Органа-Соло, своими глазами видевшая приказ Генштаба, недвусмысленно гласивший, что рейд «Эскадрона» должен быть завершен в кратчайшие сроки и с максимальной эффективностью, несколько удивилась подобной трактовке ее задания. Казалось, что гранд-мофф, привыкший использовать адмиралов секторов, входивших в область его ответственности, решил, что то же самое можно сделать с «Эскадроном». Но решать чужие проблемы вместо собственных Лея не собиралась. И тем более, она не понимала, почему Кассас так негативно отозвался о своих подчиненных. Ведь он регулярно получал не только еженедельные отчеты администрации Внешних Регионов, но и имел доступ к сводкам СИБ. А уж по этим двум источникам можно было составить вполне четкую картину происходящего.
– Не спорьте со мной. Пожалуйста, – тон гранд-моффа не изменился, но во взгляде проскользнула ледяная тень.
Принцесса выдавила в ответ неуверенную улыбку и кивнула, пряча глаза. Если Кассас знал о ее полномочиях, то почему игнорировал приказ? Или слово Императора тут считается пустым звуком? Если не знал, то вполне обоснованно мог предположить, что ее услали из столицы, чтобы не мозолила глаза более опытным политикам. А вместо этого надоедала ему, связывая возможное проявление инициативы своим присутствием. Угадать причины такого поведения гранд-моффа по нескольким фразам было сложно, да и всегда оставалась вероятность того, что вместо сложной игры за этим стоит лишь нежелание Эла видеть дальше собственного носа и скверный характер. И некое чувство, названия которому она пока не могла придумать, подсказывало принцессе, что ее последняя версия ближе к истинному положению вещей, чем все прочие.
– Прошу прощения, – произнесла Лея, постаравшись не только вспомнить все уроки этикета, которыми ее изводили в детстве, но и применить сохранившиеся знания на практике, – я охотно приму ваше приглашение посетить Вуконду и, по возможности, помочь вам в восстановлении Мира и Порядка в регионе.
Принцесса намеренно выделила эти слова, подчеркнув их интонацией. Если Кассас просто согласиться, это одно, но если он отнесется к ее игре с подозрением…
Гранд-мофф дернул уголками губ, сложив их в сардоническую ухмылку, и слегка поклонился Лее.
– Ваше высочество, я рад приветствовать вас во Внешних Регионах, – дежурная фраза была произнесена скучающим тоном. Дань вежливости, не больше.
А спустя несколько часов принцесса получила возможность на собственном опыте убедиться, что ее действительно решили считать просто почетной гостьей.
Нельзя сказать, что это было плохо – после серых стен бесконечных коридоров линкора увидеть неправдоподобно яркое небо, полюбоваться на тонущее в мареве облаков закатное солнце под аккомпанемент живой музыки, насладиться изысканным ужином и чисто женской болтовней. Которой, как неожиданно для себя выяснила Лея, ей в последние годы очень не хватало. И все прочее в том же духе.
Местное высшее общество, состоящее из жен и дочерей секторальных чиновников и офицеров нескольких флотов, отчаянно скучало, и любая новость из Центра Империи воспринималась как чудо. Поэтому Органа-Соло улыбалась, кивала и говорила. О параде, собственной свадьбе, суете столицы, забавных подарках и прочих милых мелочах. Дамы слушали. Ахали, охали, восхищались, говорили комплименты, но за всем этим Лея чувствовала тоску. Острую, почти звериную тоску людей, запертых на этом парящем в воздухе блюдце, на котором некуда было пойти и нечем себя занять.
Через две недели, посетив все Облачные города, которые Кассас, не обремененный избытком фантазии, просто приказал назвать «Облачный-1», «Облачный-2» и так далее, принцесса готова была начать скандалить и швыряться посудой. Но она не смела позволить себе даже намек на недовольство, понимая, что ее возмущение будет воспринято как каприз. Ведь эти люди провели тут уже несколько месяцев. И должны были провести еще годы. Разумеется, если гранд-мофф не собирался устроить маленькую победоносную войну и вернуть все утерянные территории. Но если так – зачем было их покидать? Или возможный социальный взрыв тоже был частью этого странного плана? Лея пока не могла в этом всем разобраться, но на всякий случай приказала капитану Рэнски по возможности ограничить визиты офицеров «Эскадрона» на Вуконду. А Винсенту и вовсе запретила покидать борт линкора.
Сама же Органа-Соло, словно спохватившись, нанесла Кассасу визит, выдернув того с какого-то совещания, и, старательно хлопая глазами, поинтересовалась, разобрался ли он со своими делами. Гранд-мофф уклончиво ответил, что решение основных вопросов все еще в процессе, на что принцесса простодушно предложила свою помощь. Которая должна была заключаться в ее непосредственном участии в большей части заседаний администрации сектора, касающихся решения глобальных проблем.
Кассас, собравшийся было отмести это предложение как совершенно дурацкое, встретился с многозначительно улыбающейся принцессой взглядом и неожиданно для себя передумал. Вспомнив недавно оброненную Леей фразу на счет необходимости отвечать перед некоторыми старыми знакомыми, которые очень не любят отсутствие хороших новостей.
Если уж ее высочеству требуется отослать отчет, объясняющий задержку, то пусть в нем будет что-то похожее на правду, а не высосанная из пальца глупость. Тем более, что ситуация на данный момент складывалась для Эла не лучшим образом. После претворения в жизнь плана по оптимизации краевого управления его финансовое благополучие пошатнулось, а заполнить дыру в бюджете требовалось очень быстро. Сама Вуконда действительно не могла предложить колонистам ничего, кроме пригодной для дыхания атмосферы (да и то – только на высотах от сорока километров) и красивых облаков. Но несколько соседних планет вполне годились для постройки на них автоматических перерабатывающих предприятий. Что и было сделано одновременно с покупкой парящих городов.
До вчерашнего дня система функционировала исправно, давая Кассасу возможность надеяться, что за следующее полугодие они выведут производство за заявленные мощности. Превратившись, таким образом, в единственного поставщика специфических и весьма дорогих полимеров для химической промышленности. Технологический процесс был сложен и мог в полной мере проводиться только в условиях вакуума, но результат того стоил. И вот теперь выясняется, что несколько шахтерских колоний, поставлявших один из необходимых компонентов, прекратили отгрузку и потребовали визита кого-то из высокопоставленных имперских чиновников. С техническими специалистами экзоты разговаривать отказались наотрез, но это объяснялось скорее особенностью их коллективного сознания, воспринимавшего всех, кто не находился на вершине социальной пирамиды, как фрагменты целого, лишенные собственной воли.
Возможно, стоило нанести «жучкам» визит в компании «Эскадрона». Но для того, чтобы принцесса осознала необходимость этого, стоило действительно дать ей возможность вникнуть в суть дела. Поэтому гранд-мофф и согласился с показавшимся ему поначалу странным предложением. Визит к шахтерам с одной стороны помог бы ему в решении финансовых проблем, а с другой – позволил бы принцессе выяснить, сможет ли она командовать «Эскадроном» хотя бы номинально.
Лея, приятно удивленная неожиданной сговорчивостью Кассаса, охотно приняла предложение приступить к делам прямо сейчас, и, нагруженная последним отчетом, убыла на борт «Амидалы», надеясь разобраться в проблеме самостоятельно. По крайней мере, в адмиральской каюте ее никто не будет отвлекать разговорами о фасонах модных в этом сезоне платьев. Но вместо этого ее ждал Рэнски, которому их вынужденное безделье надоело до невозможности. И, что значительно хуже, он уже не мог придумать, чем занять экипажи. Все ИЗР «Эскадрона» уже были надраены до зеркального блеска изнутри, и Винсент начинал всерьез задумываться над тем, чтобы обновить краску на внешней броне. Ошарашенная такой идеей капитана, принцесса посоветовала Рэнски устроить экипажу учения по пожарной безопасности, совмещенные с имитацией радиационного заражения и разгерметизации. Энтузиазм, с которым Винсент собрался претворить эту идею в жизнь, порядком напугал ее высочество, заставив Органу-Соло задуматься над тем, что она будет делать с собственным социальным взрывом, который грозил произойти задолго до того, как кончится терпение колонистов, а гранд-мофф подготовится к своей маленькой войне.

На Корусканте в отсутствие принцессы все шло своим чередом. Ведомство Айсард бегало полным составом, как ошпаренное, пытаясь одновременно найти три заговора и не находя ни одного. Совет моффов продолжал свои вялые пререкания с новосозданной администрацией канцлера, обвиняя ботанов в полной некомпетентности, успешно совмещаемой пушистыми экзотами с взяточничеством астрономических масштабов. Сама Мон проводила очередной раунд переговоров, надеясь выбить-таки из региональных губернаторов необходимые для проведения полноценных выборов в Сенат суммы. Император делал вид, что его вся эта возня не касается, предпочитая заниматься более важными делами, касающимися безопасности государства в долговременной перспективе. Темный лорд таинственно отсутствовал к вящей радости Генштаба, Кренель возился с очередным флотом, а Пиетт, до сих пор вынужденно ограниченный в своих перемещениях только «Схваткой» и «Шпилем», решал бесконечные тактические задачки Трауна.
Хронический недосып Сорелу частично компенсировали тишина и покой вейдеровского замка, но от того, что его не дергали по всяким пустякам, дел меньше не становилось. Рабочую рутину адмирал старался разбавлять лекциями голокронов, но отупевший от усталости мозг плохо воспринимал информацию, поэтому вместо изучения джедайско-ситхских премудростей Пиетт просто рассматривал карты сражений давно минувших дней. На картинки его еще худо-бедно хватало, но на большее – увы.
Как ни странно, но даже с учетом тотальной занятости, а может – благодаря ей, но хулиганского намерения преподнести гранд-адмиралу своеобразный «культурный» презент Сорел не оставил. Попросив Соло собрать весь ненужный подарочный хлам, до сих пор загромождавший отведенные Лее апартаменты.
Хэн, после лекции С3РО о предназначении каждой закорючки из набора столовых приборов для морских гадов (презент с Набу), на всю еду смотревший с подозрением, рад был помочь. Искренне понадеявшись, что принцесса не вспомнит по возвращении, что и где лежало. Хотя после учиненного ею разгрома сам Соло не был до конца уверен в том, какие из вещей были подарены изначально, а какие появились после ремонта.
Таким образом, адмирал стал временным владельцем той самой супницы, в качестве бонуса доверху набитой разнообразными ложечками, щипчиками, ножичками и лопаточками. Из всего этого богатства он сумел опознать только вилку для креветок, да и ту лишь после длительных размышлений. Упаковав столовые приборы так, чтобы они не звенели при переноске, и с трудом подавив желание запихнуть в пакет скелет какой-то экзотической морской твари в качестве подсказки, Пиетт отправил посылку адресату. А на следующем сеансе связи смотрел в лицо Трауну совершенно честными глазами, прекрасно понимая, что чисс узнал дарителя и вряд ли оценил шутку. Но Синдик, в котором природная невозмутимость сочеталась с хорошим воспитанием, сделал вид, что ничего не произошло, и даже похвалил Сорела за интересное решение одной из задач.
Пиетт предпочел пропустить похвалу мимо ушей и дал себе зарок в следующий раз искать не изящный, а максимально простой ответ. Поскольку попытка воспроизвести стандартные тактические решения чиссов приводила к затяжной мигрени и давала положительный результат хорошо, если один раз из десяти.
В чем он имел очередной шанс убедиться, разбирая новую порцию заданий. На сей раз Траун превзошел сам себя, составив условия таким образом, что было совершенно непонятно, как вообще можно пытаться выиграть с такими силами. Догрызая четвертое по счету стило, Сорел методично перебирал возможные и невозможные варианты, но подобрать нужный не мог. От напряженных размышлений его оторвал вызов по защищенному каналу. Отставив в сторону заслонявшую экран чашку, адмирал привычно щелкнул клавишей, ожидая увидеть на экране Айсард или Кренеля, но вместо них появилась взъерошенная принцесса Лея. При виде адмирала, сидящего в кресле с ногами и кутающегося в широкий шарф камуфляжной расцветки, ее высочество на секунду утратила дар речи.
– Добрый день, – вежливо поздоровался Сорел, откладывая подальше изгрызенное стило и пытаясь вспомнить, какое же время суток снаружи. Огромные окна кабинета главкома, который он давно и прочно занял, придя к выводу, что это действительно самое удобное рабочее место в замке, были зашторены, а спал Пиетт последний раз часов сорок назад, поэтому на подсказку организма надеяться не стоило.
– У нас вечер, – поправила его Органа-Соло, с растущим удивлением рассматривавшая видимый ей кусочек обстановки. – Не ожидала найти вас в таком месте, адмирал.
– Я тоже не ожидал его занять, – хмыкнул Сорел, поправляя сползающий с плеча шарф. В замке, при всех его достоинствах, все время было холодно. А мерзнуть адмирал не любил. – Как я понимаю, вас сюда перенаправила Исанне?
Лея кивнула, пытаясь собраться с мыслями и вспомнить, что же она хотела спросить. Но Пиетт опередил ее, поинтересовавшись:
– Как ваши успехи, принцесса, Гаморру еще не взяли?
Органа-Соло страдальчески скривилась, собравшись было пересказать историю своего дипломатического вояжа по второму кругу (первым ее выслушал Соло), но решила, что эти детали командующего «Эскадроном» не заинтересуют, и ограничилась заявлением покороче.
– Мы все еще в системе Тит. Кассас до сих пор решает какие-то свои дела и это с каждым днем все больше напоминает саботаж. Или подготовку к крупной наступательной операции.
– Что!? – Сорел с ужасом уставился на девушку. Будь на ее месте любой из его собственных подчиненных – наорал бы, не выбирая выражений. Но для дамы, а тем более, дамы в положении, такие методы воспитания не годились. С другой стороны, оставить все как есть было совершенно невозможно. Не только потому, что Вейдер первым с него – Пиетта, шкуру спустит, а потом и Генштабу достанется, но и по той простой причине, что срыв рейда представлял собой прямую угрозу безопасности Империи. Что адмирал и попытался донести до принцессы, по мере возможности избегая распространенных хаттских выражений.
– Вы с ума сошли – искать заговоры в таком месте! «Эскадрон» должен был уже пройти половину маршрута, а вместо этого занимается какой-то ерундой? Просите тогда перевести вас в штат военной разведки, раз уж вам кругом мерещатся диверсанты и саботажники.
– Не указывайте мне, что делать! – возмущенно воскликнула принцесса, уязвленная до глубины души подобной оценкой своих умственных способностей. – Я сама разберусь!
– Да-а? – саркастично протянул адмирал, с трудом взяв себя в руки и подавив желание наговорить Органе гадостей. Вместо этого он предельно вежливо поинтересовался:
– В таком случае, что вам требуется от меня? Поговорить о погоде?
– Нет, – буркнула Лея, раздраженная тем, что ее сегодняшние попытки с кем-то пообщаться уже третий раз подряд сводятся к скандалу. – Хотела уточнить, могу ли я использовать «Эскадрон» для маленькой операции устрашения и демонстрации военной мощи.
Пиетт фыркнул и покачал головой. Похоже, стоило перед началом операции не только дать принцессе инструкции, но и поселить на недельку в казарму. Инкогнито, разумеется. Барышень в действующий космический флот старались не брать, распределяя выпускниц академии по наземным базам и орбитальным станциям, но они упорно добивались своего и оказывались на боевых кораблях. Обычно в качестве вспомогательного персонала – медиков, связистов или техников, и значительно реже – в роли офицеров. За свежеиспеченного лейтенанта Лея бы сошла, но за командующего флотом – увы. Банально не хватало знаний, опыта, терпения и обычной человеческой жестокости. А вот ошибок Органа-Соло допускала немало. И раз уж представился случай исправить их до того, как они перейдут в стадию катастрофы – грех им не воспользоваться.
– Ваше высочество, – наконец произнес адмирал, – если вы все это время мариновали экипажи разрушителей на орбите планеты, сохраняя уровень готовности «красный», то вам как раз стоит задуматься над тем, как вы будете объяснять гранд-моффу причины устроенной «Эскадроном» резни. Поразмышляйте над этим на досуге, и в следующий раз занимайтесь тем, чем приказано, а не ловлей фантомов. Хорошо?
Принцесса, ставшая за время этой маленькой речи пунцовой от смущения, судорожно кивнула и поспешила отключить связь. Проклиная себя за то, что не удосужилась уточнить, в каком состоянии находятся вверенные ей войска. И, по незнанию, предоставила решать этот вопрос капитану Рэнски, который, как она только что поняла, имел право оспаривать ее приказы по соединению, но не отдавать свои.
Спустя две минуты гранд-мофф получил подтверждение готовности «Эскадрона» полным составом принять участие в операции «Улей», и был поставлен перед фактом – ее высочество войдет в состав делегации, хочет Кассас этого или нет.
На сей раз Лея хотела лично убедиться в том, что все пройдет как надо.

Пиетт, по окончании беседы с принцессой собравшийся продолжить неравную борьбу с логикой чиссов, был снова оторван от своего занятия, но на сей раз звонком Айсард. Исанне, выглядевшая непривычно довольной, с многообещающей ухмылкой сообщила, что они поймали таинственного заказчика покушения. И она приглашает адмирала на борт «Лусанкии», посмотреть на жертву СИБ, пока от этой жертвы еще хоть что-то осталось. Сорел, внутренне смирившись с тем, что поработать ему уже не дадут, согласился. С одной стороны, ему было интересно взглянуть на человека, которому хватило ума попытаться заказать Скайвокера, а с другой, он хотел получить от мадам Директора подтверждение того, что его вынужденное затворничество уже не имеет смысла.
Подземная штаб-квартира службы безопасности, в которую он прибыл через неполный час, подозрительно напоминала сумасшедший дом. Агенты, больше десяти суток работавшие практически без перерыва, теперь пытались сдать все свои дела и разбежаться отсыпаться. Пиетт им искренне позавидовал, поскольку ему свидание с подушкой все еще не грозило. Девятый флот, вышедший на орбиту Корусканта с опережением графика, требовал внимания. Разумеется, можно было оставить новоприбывших на Кренеля, но Сорел, фактически пропустивший большую часть маневров, считал нужным увидеть хотя бы их окончание. Но сначала надо было разобраться с текущей проблемой.
Один из многочисленных секретарей Исанне проводил адмирала вниз, в самое сердце печально известных подземелий СИБ, которые на деле были всего лишь отделанными мрачным камнем коридорами линкора. Пиетта подобный антураж не пугал, наоборот, казался бессмысленной тратой ресурсов, но «Лусанкия» была собственностью Айсард, поэтому критиковать вкусы Директора, находясь на ее территории, не стоило.
Переступив порог допросной камеры, адмирал с любопытством осмотрелся. Помещение было разделено на две половины прозрачной перегородкой. Как предположил Сорел, перегородка была не только односторонне прозрачной, но и звуконепроницаемой. Нелишняя предосторожность в данной ситуации.
Исанне, стоявшая спиной ко входу, заметила отражение адмирала в транспластиле и обернулась.
– Честно говоря, я не думала, что придете, – криво улыбнулась она.
– Почему же? – Пиетт подошел к директору СИБ и посмотрел сквозь преграду.
Человек, висевший в силовых наручниках на противоположной стене помещения, дернулся и уставился прямо перед собой, хотя видеть наблюдателей не мог. Но, похоже, чувствовал их присутствие.
– Ие-Ие Матт, председатель комиссии по контролю распределения финансовых потоков министерства снабжения. Бывший председатель, – поправилась Айсард, сверившись с датападом и пряча его обратно в карман. – Пятьдесят шесть лет, женат, трое детей. Послужной список близок к идеальному. Насколько это возможно при такой должности.
– И что же сподвигло такого уважаемого человека на столь феерическую глупость? – спросил Сорел, пытаясь поймать блуждающий полубезумный взгляд заключенного.
– Латентная одаренность, – по-звериному оскалилась Санни. – Парня не взяли в Орден в свое время, при ситхах он не высовывался, понимая, что сомнут, а тут такой плевок в благородную физиономию. Какой-то мальчишка-недоучка возносится к вершинам власти. Вот у нашего председателя крыша и поехала.
Пиетт удивленно вздернул бровь.
– Именно. Он действительно сумасшедший, – Директор СИБ посмотрела на Сорела сверху вниз. – В силу того, что форсюзеров практически не осталось, обиду пришлось копить много лет. А потом Люк появился на людях рядом с Вейдером и Матт сорвался. Продал дом, собрал все сбережения, влез в казну… адмирал, вы даже не представляете, какого размера была взятка технику из отдела слежения. Вторую половину суммы Ие-Ие предложил охотникам за головами в качестве награды. Причем требовал принести именно голову, отдельно от тела.
– Зачем? – удивился Пиетт. – Он ее собрался засушить и на полку поставить?
– Хуже, – хмыкнула Исанне. – Он надеялся ее съесть.
Адмирала передернуло.
– Вот именно, – согласилась мадам директор и потерла покрасневшие глаза. Сорел впервые обратил внимание на то, как осунулась за эти дни Айсард. – Ладно, с этим разобрались. А теперь, прошу прощения, Сорел, но я хочу что-то выпить и лечь спать. Потому что еще немного, и сама организую какой-нибудь заговор.
– Интересная мысль, – буркнул Кеноби, выходя из допросного отсека прямо сквозь стенку. Полупрозрачный мастер-джедай выглядел намного хуже Исанне, но это легко объяснялось – именно он проводил дознание.
– Которая? – насмешливо переспросила Айсард. – Если про заговор, то вы тут и без меня отличились, а если про выпивку, то я угощаю.
Кеноби приободрился и даже стал похож на человека.
Везде «свой парень», везде при деле. Везде на хорошем счету. И всегда в белом.
У адмирала даже в глазах потемнело от внезапно накатившего яростного желания сломать эту схему. Сделать другому человеку гадость. Не для собственного удовольствия, как это свойственно ситхам, а просто причинить боль. Очень… человеческое желание, как отметил про себя Сорел, легко переходя от вспышки злости к кажущемуся покою. Он слишком сильно устал, а надо было срочно встряхнуться. Но ничего лучше, чем маленький скандал, для этого пока изобретено не было.
– Ничего личного, рыцарь, – ровно произнес Пиетт, – но я до сих пор не могу понять, почему Ордену хватало наглости считать себя хранителем мира и равновесия в Галактике. С такими-то методами?
Оби-Ван тяжело вздохнул. Ему вообще не хотелось обсуждать эту тему, но накопившееся раздражение требовало выхода. В идеале злость сгонять рекомендовалось посредством тренировки, но сейчас Кеноби не смог бы зарубить даже колонну Храма – так у него тряслись руки. Поэтому джедай просто ответил, постаравшись вложить в свой голос максимум покровительственного пренебрежения:
– Пиетт, не лезьте в области, в которых ничего не понимаете. Вы пытаетесь порицать Орден, не зная его истории, и даже не видев Кодекс.
Эту интонацию он когда-то позаимствовал у графа Дуку, но случая воспользоваться этим умением за все годы так до сих пор и не представилось.
– Ошибаетесь, Кеноби, – вернул удар Сорел. – Я читал все основные документы. Только в отличие от вас, я не склонен слепо верить всему тому, что там написано. Как и тому, о чем говорят летописи ситхов. Единственная разница между двумя сторонами, на мой взгляд, состоит в том, что джедаи стремятся объяснить свои поступки высокими целями, а ситхи просто ими гордятся.
– Аналитик, – слово, выплюнутое джедаем с искренней ненавистью, растаяло в воздухе вместе с самим Кеноби.
– Ага, – весело хмыкнул Пиетт, разворачиваясь на каблуках. – Исанне, я вам сэкономил как минимум два литра набуанского светлого.
Айсард покачала головой и развела руками.
– Знаете, Сорел, иногда мне кажется, что ваш талант говорить людям гадости значительно превосходит умения главкома.
– Возможно, – адмирал слегка поклонился, польщенный столь своеобразной похвалой. – Но если милорд всегда может просто разрубить врага пополам, я вынужден убивать словом.
Исанне рассмеялась, стряхивая с себя напряжение прошедших суматошных дней, и взъерошила волосы, сразу став выглядеть на десять лет моложе.
– И у вас это превосходно получается.

С «Лусанкии» Пиетту пришлось направиться прямо на борт действующего линкора. Переговорив с Монэ, адмирал выяснил, что учения флотов уже начаты, и на данный момент координируются с одной стороны адмиралом Кренелем, а с другом – адмиралом Шила. Первый этап стандартной программы включал маневрирование на дальних дистанциях, что не требовало контроля с его стороны. Поэтому Сорел забрал отчеты, подготовленные штабом семнадцатого флота по результатам прошлых двух недель, и направился в свободный конференц-зал. Изучить информацию в спокойной обстановке.
Пролистав все триста страниц мелким шрифтом, адмирал пришел к выводу, что программу следующих учений придется коренным образом переработать, дабы избежать бесполезной траты времени и предотвратить большую часть возникающих спорных ситуаций. Для начала, стоило уделить больше внимания отработке эволюций в плотном строю и погоне крупного корабля за малоразмерной целью – Пиетт хорошо помнил, чем закончилась подобная чехарда возле Хота. Разрушители толклись на пятачке, как банты у корыта с водой, мешая друг другу. А Нииде, упустившему «Сокол» в астероидном поле, глупая ошибка вообще стоила жизни. Не то, чтобы Сорел хорошо относился к покойному капитану, но его печальный пример свидетельствовал о наличии существенных недостатков в конструкции ИЗР «Император-1». Частично они были исправлены в следующей модели серии, но этого было мало. А времени – еще меньше.
Пиетт беззвучно застонал, закрыл глаза и уткнулся лбом в сложенные на столе руки. Под закрытыми веками кружились золотистые искры, складываясь в причудливые узоры. Хотелось замереть и ни о чем не думать, но думать было надо. Обязательно… о безопасности в первую очередь…
Искры медленно гасли, а сознание заполнялось густой чернотой сна без сновидений. Внезапно взметнувшейся тяжелой, сметающей все на своем пути, волной.
Адмирал вздрогнул и поднял голову, стряхивая липкую паутину дремоты. Ему не показалось – сирена действительно выла. А спустя секунду линкор вздрогнул, явно получив удар в левый борт.
Пиетт вскочил на ноги и хлопнул ладонью по клавише коммуникатора. Возникшее на экране бледное лицо Илларда подтвердило его худшие подозрения.
– Сэр, только что произошло столкновение с крейсером «Мгла» адмирала Кренеля. Нам пришлось максимально ослабить щиты перед ударом, так как…
– Чтобы от «Мглы» хоть что-то осталось, – закончил за капитана Сорел. – Запросите доклад о повреждениях. Немедленно.
Монэ на секунду выпал из кадра, потом возник снова, еще более бледный, чем до того.
– Простите, сэр, у них там разгерметизация мостика и пожар в правом двигателе, поэтому доклад будет несколько позже. Адмирал Кренель жив и направляется в данный момент к «Скользящему» адмирала Шила, капитан Уна находится в лазарете. По предварительным данным к столкновению привел маневр флагманского ИЗР девятого флота.
Пиетт с силой потер висок, пытаясь осознать, что со всем этим делать.
– Кто предоставил сведения?
– Старший помощник капитана «Мглы», – Иллард виновато посмотрел на координатора учений и добавил, – в результате столкновения мы потеряли две турболазерные батареи по левому борту и два генератора щита. Человеческих жертв нет.
– Что радует, – ни к кому конкретно не обращаясь, пробормотал адмирал. – Пришлите мне данные о перемещениях флота за последние двадцать минут и запись переговоров с мостиков обоих флагманов. Я хочу знать, каким образом господа командующие не смогли разминуться друг с другом.
И с какой радости Кренелю понадобилось нас таранить.
Досматривать отчет Пиетту пришлось на ходу, поскольку со «Скользящего» пришло совершенно истерическое сообщение с требованием немедленного вмешательства. Отмахнувшись от доклада капитана-инженера второго ранга, Сорел взбежал по трапу шаттла, гадая, что сотворил с оппонентом разъяренный Делак, который, судя по сведениям с «Мглы» тоже пострадал при столкновении.
Надеюсь, обойдется без смертоубийства, – мысленно вздохнул адмирал, цепляя клипсу наушника на положенное место. У него было ровно пять минут на то, чтобы разобраться в каше противоречивых приказов, которые отдавали на мостике флагмана девятого флота. И Пиетт подозревал, что это будет ой как непросто. Во всяком случае, маневры ИЗР, приведшие к столкновению со «Схваткой» до сих пор оставались ему совершенно непонятными – складывалось впечатление, что капитан «Скользящего» намеренно пытался прижать «Мглу» к борту линкора, зная, что огромный корабль просто не успеет сманеврировать.
Если это сведение личных счетов – спущу шкуру с обоих, – пообещал себе адмирал, с тоской подумав о том, что помимо технических отчетов ему после этого инцидента предстоит еще прочесть досье на всех старших офицеров тех флотов, которые принимают участие в учениях. Что автоматически означало, что спать ему не придется вообще. Но это настолько явно отдавало растянутым во времени суицидом, что подобную мысль Пиетт предпочел отбросить сразу, не рассматривая. В то же время, можно было воспользоваться помощью Айсард. В конце концов, мадам Директор руководила не только СИБ, но и военной разведкой. И, по-хорошему, должна была предоставить эти данные еще до начала маневров. Но тогда об этом забыли, а сейчас приходилось срочно наверстывать упущенное.
Проигнорировав спешно собранный на пятой причальной палубе «Скользящего» почетный караул из штурмовиков, Пиетт, насколько мог быстро, направился на мостик. Где застал весьма занятную сцену.
С одной стороны вахтенной ямы находился адмирал Лоренц Шила, прижимающий к стремительно распухающей физиономии пакет со льдом. Рядом с ним топтался капитан Мэв, всем своим видом показывающий полную непричастность к происходящему. С другой стороны Кренель вяло отмахивался от парящего рядом с ним медицинского дройда, пытающегося приладить бакта-пластырь к раскроенной до кости брови адмирала. Судя по заляпанному кровью мундиру, Делак отправился выяснять отношения прямо с места катастрофы, не потрудившись привести себя в порядок. И выяснил их в своей обычной силовой манере. Но челюсть у Шила оказалась несколько крепче, чем предполагалось.
– Извольте объяснить, что тут произошло, – нехорошим тоном потребовал Пиетт.
Кренель зашипел сквозь зубы, пытаясь сказать что-то относительно печатное, но не преуспел. Дройд, воспользовавшись тем, что пациент отвлекся, ловко прилепил пластырь на место и довольно зажужжал. Вместо адмирала высказался старший помощник капитана.
– В результате неудачно выполненного маневра уклонения с полным разворотом мы подошли на опасное расстояние к ИЗР «Мгла». В силу того, что двигатели «Мглы» были заглушены – крейсер не сумел отвернуть, и был зажат между щитами «Скользящего» и «Схватки». После снижения мощности дефлекторов линкора «Мгла» нанесла скользящий удар в районе седьмого защитного кольца по левому борту линкора. После чего начала бесконтрольное вращение.
– Ясно, – сквозь зубы выдавил Пиетт. Капитан второго ранга Воргелл изложил словами именно то, что адмирал только что видел на схеме движения. Осталось выяснить, кто именно был виновен в том, что простейшая манипуляция привела к таким последствиям.
– Капитан Мэв, радиус разворота при выполнении уклонения для ИЗР класса «Император-2» по правилам не превышает шести километров. Вам же понадобилось целых двадцать. При этом вы выполняли маневр на скорости тысячу сто единиц, вместо положенных восьмисот. Находясь при этом на расстоянии прямой видимости от остального флота.
– Да, сэр, – согласился Морган. – Я действовал согласно приказу адмирала Шила.
– Игнорируя при этом неоднократные предупреждения старшего помощника? – уточнил Сорел.
– Да, сэр. Приоритет…
Пиетт с тихой ненавистью посмотрел в иллюминатор и медленно посчитал про себя до десяти. Висящая неподалеку «Мгла», облепленная кораблями технического сопровождения, уже не горела и постепенно выравнивалась, хотя вид развороченного борта вполне ясно показывал, что без капитального ремонта тут не обойдется.
– Капитан, вы шаак! – ошарашенный Мэв замолк и густо покраснел. Но адмирала-координатора это не остановило. – Вам только мусоровозом командовать! Когда вам указывают на реальную опасность – вы продолжаете бездумно следовать приказам вышестоящего начальства. Прекрасно понимая, чем это грозит.
Морган, не ожидавший от маленького адмирала такой экспрессии, съежился и виновато покоился на иллюминатор.
– Да, сэр.
– Я смещаю вас с должности капитана крейсера. Ваше место займет капитан второго ранга Стефан Воргелл. Вы же будете временно исполнять его обязанности. Надеюсь, это научит вас хоть изредка думать головой.
– Есть, сэр! – хором рявкнули оба капитана. Искренне радуясь, что отделались сравнительно легко. Будь на месте Сорела Вейдер – досталось бы и правым и виноватым.
– А что касается вас, адмирал Шила, – Пиетт развернулся на каблуках и пристально посмотрел на Лоренца. – То я очень разочарован.
– Признаю, что в данном случае мой приказ был выполнен капитаном Мэвом с излишней старательностью, – скривил губы в усмешке командующий девятого флота. – Но это никоим образом не означает разрешения распускать руки в отношении равного по званию. Или адмирал Кренель не способен к другим способам коммуникации?
– У меня восемь трупов на мостике, – прошипел Делак, отшвыривая в сторону жалобно звякнувшего медицинского дройда. – И больше двух тысяч в десантных отсеках. Или это вы тоже собираетесь списать на старательность!?
– Но вы же сами отдали приказ заглушить двигатели? – парировал Шила.
– Левый маршевый двигатель «Мглы» был поврежден еще две недели назад. И нуждался в капитальном ремонте, который можно было провести только на верфях Фондора, – возразил Пиетт. – О состоянии семнадцатого флота вы получили полный отчет в самом начале учений. Так как «Мгла» не была в состоянии развить более трехсот единиц скорости без риска развития неконтролируемого вращения, крейсер решено было использовать как корабль связи. О чем вас отдельно предупредили сегодня утром.
Лоренц нахмурился, понимая, что выглядит в данной ситуации не самым лучшим образом.
– Что же помешало адмиралу Кренелю воспользоваться оставшимися двигателями и предотвратить столкновение?
– Для вывода реактора хотя бы на сорок процентов мощности ИЗР класса «Император-1» требуется две с половиной минуты. При меньшей мощности начинать движение запрещено в силу риска одновременной потери хода и защиты. В тот момент, когда мы получили сообщение об опасном сближении, мы имели двадцать процентов мощности, что позволяло обеспечить функционирование дальней связи и половины дефлекторов. На наш запрос вы ответили, что все под контролем и расстояние расхождения составит больше двух километров. Тем не менее, я отдал приказ о наращивании мощности до шестидесяти процентов с приоритетной подачей питания на щиты. На момент столкновения мы довели плотность дефлекторов до предельной и успели набрать до двухсот единиц скорости. Результатом наших эволюций стало упругое столкновение «Мглы» и «Скользящего» щитами. Но в результате удара мы потеряли управление и были отброшены на борт линкора. Благодаря капитану Монэ, вовремя снизившему мощность отражателей «Схватки», «Мгла» выдержала столкновение, хоть и получила при этом тяжелые повреждения, – Делак перевел дыхание, – Если бы не Иллард, мы бы с вами сейчас не разговаривали.
– Насколько я понимаю, решение о дальнейшем участии «Мглы» в учениях принимали именно вы, Кренель? Зная при этом обо всех проблемах своего флагмана, – Лоренц демонстративно приложил пакет со льдом к синеющей кровоподтеком скуле. – Из этого следует, что ответственность за катастрофу отчасти лежит на вас – вы не приняли необходимых мер по обеспечению безопасности. Я виноват в том, что не проконтролировал качество выполнения своего приказа, но капитан Мэв был приписан к девятому флоту не больше полугода назад, и для него и «Скользящего» это первые масштабные учения. Разумеется, стоило уделить больше внимания проверке подготовки кадров, выпускаемых Академией, но диплом с отличием и хорошие рекомендации с предыдущего места службы Моргана позволили мне предположить, что капитан первого ранга Мэв готов к выполнению таких задач. И для меня стала большим огорчением не только его некомпетентность, но и ваше поведение, Кренель.
Пиетт поднял руку, требуя тишины.
– Адмирал Шила, по дороге сюда я изучил расчетную схему расхождения и запись переговоров на мостиках обоих флагманских ИЗР. То, что предпринятый вами маневр приведет к катастрофе, навигационный компьютер сообщил через десять секунд после его начала. Еще через минуту об этом решился доложить старший помощник капитана. Воргелл докладывал трижды. А за тридцать секунд до удара сработала сигнализация, предупреждающая об опасном сближении. Вы проигнорировали все предупреждения. Я не знаю, чем именно вам не угодил адмирал Кренель, и не могу сказать, что меня это интересует. Но именно на мне лежит ответственность за проведение учений. И поэтому я, пользуясь своими временными полномочиями координатора, понижаю вас в звании и настоятельно рекомендую написать прошение об отставке. На любой из военных баз ваше умение плести интриги и демонстрировать себя в лучшем свете пригодится значительно больше. Например, при выбивании дополнительного оборудования и финансирования. И еще – если я увижу вас на мостике любого ИЗР до конца учений – прикажу выкинуть за борт без малейшего сожаления, вице-адмирал.
– Вы об этом пожалеете, Пиетт, – процедил Лоренц.
– Возможно, но свое несогласие с моим приказом вы можете выразить лично Главнокомандующему. Я уверен, лорд Вейдер найдет ваш отчет достаточно занимательным, чтобы уделить ему полчаса своего времени. На этом вынужден откланяться.
Сорел развернулся на каблуках и кивнул Кренелю.
– Делак, вы окажете мне большую услугу, если добавите вице-адмиралу для симметрии. От моего имени.
Шила, встретившийся взглядом с нехорошо улыбающимся командующим семнадцатого флота, явственно побледнел.

Глава 26

«Эскадрон», возглавляемый «Амидалой», выскочил из гиперпространства на самом краю сорок первого сектора и заглушил маршевые двигатели, медленно заскользив к центру звездной системы Мерн-42-1210. Объявлять о своем прибытии раньше времени в их планы не входило. Холодный свет местного солнца, бело-голубой звезды класса В, заливал мостик, слепя глаза и расчерчивая палубу резкими тенями. Принцесса поморщилась, прикрывая глаза ладонью. По яркости это безымянное солнце могло тягаться с Тату-1 и Тату-2 вместе взятыми. Операторы защелкали клавишами, активируя фильтры, и уже через пару минут мостик приобрел обычный вид.
Органа-Соло несколько раз моргнула, пытаясь избавиться от цветных пятен под веками, и снова вернулась к своим мыслям. И Татуину. Не то, чтобы у нее возникло желание еще раз посетить эту пустынную планету, но до сегодняшнего дня она искреннее полагала, что дыру гаже найти невозможно. Теперь девушка склонна была изменить свое мнение. Принцессе чудилось, что линкор плывет в вязкой и липкой жиже, а не парит в пространстве. Казалось, это место было начисто лишено Силы. И ее высочеству подобное ощущение совершенно не нравилось.
– Прошу прощения, гранд-мофф, но я действительно не понимаю, – Лея с сомнением взглянула на проплывающую внизу планету, на скучно-серой поверхности которой угадывались силуэты городов-ульев. – Неужели больше никто не занимается добычей этого газа?
Кассас снисходительно улыбнулся. Принцесса казалась ему забавной. Но он не мог отказать ей в стремлении разобраться во всех встречающихся проблемах. К сожалению, по мнению Эла, Органа-Соло всегда подходила к ним с неправильной стороны.
– Ну почему же? – вопросом на вопрос ответил гранд-мофф Внешних Регионов. – Этот газ встречается на планетах строго определенного типа, их достаточно много в галактике, но в большинстве своем они плохо подходят для обустройства там добывающих колоний. Сверхнизкие температуры, шквальный ветер, малая гравитация и непригодная для дыхания большинства живых существ атмосфера. Это не считая кислотных дождей и отсутствия твердой земли под ногами. Фактически, добывающие предприятия должны парить над поверхностью планеты, вычерпывая из-под нее сжиженный газ, при этом давление на уровне добычи намного выше, чем может выдержать человек, даже соответствующим образом экипированный. Из всех рас наиболее приспособленными для выживания в таких условиях оказались абежорро. Разумеется, это не изначальное их название, но выговорить их родное человеку не под силу.
– Как-как? – переспросила Лея, впервые услышавшее это название.
– В просторечии их называют «синие жуки». Происходят они действительно от насекомых, и, судя по слухам, имеют роевую структуру общества, но выглядят крайне неаппетитно. Вообразите себе любую букашку, увеличенную в пару сотен раз, и получите примерное представление об абежорро. Умеют накапливать кислород в тканях, адаптировать свой метаболизм под изменяющиеся природные условия, и выдерживать высокое давление. Идеальная биологическая конструкция для такой дыры. В нормальных мирах им делать нечего.
Принцесса поморщилась, но не столько от перспективы увидеть подобного монстра, сколько от пренебрежительного тона Кассаса. Складывалось впечатление, что высшие чины Империи поголовно ненавидели экзотов.
– Не думаю, что переговоры будут долгими, – по-своему понял гримасу девушки гранд-мофф. – Скорее всего, жуки потребуют увеличения выплат. Но я не намерен повышать цену больше, чем на десять процентов. Крупных покупателей у колонии нет, а продавать мелкими партиями им совершенно невыгодно.
– Вы думаете, они действительно хотят именно этого?
– Ну а чего они еще могут требовать? – удивился Кассас. – Добыча газа и продажа его Империи, по сути, единственное предназначение этих колоний. Да они вообще занялись разработкой, только убедившись, что мы будем закупать весь объем добываемого. И весь последний год темпы добычи только наращивались. Они заложили еще шесть предприятий и готовились к экспансии на пару соседних планет, благо они практически одинаковые и особой модернизации технологии добычи не требуют. Возможно, до жуков дошли слухи о новой власти и они опасаются, что появятся конкуренты или пропадут покупатели. Вот и стремятся себя обезопасить на время переходного периода. Полагаю, они настаивали на моем появлении именно потому, что в их понимании я занимаю достаточно высокое место в Империи. Кстати, они любое государственное образование рассматривают именно со своей точки зрения. И смена правителя для них очень серьезное событие.
– Но ведь в действительности смены власти не произошло, – отметила Лея.
– Вот это нам и предстоит доказать, – хмыкнул Кассас.
Над словами гранд-моффа принцесса размышляла весь полет к промышленному городу, разглядывая странные для человека архитектурные решения, сразу выдающие природу строителей.
Парящая в редких светло-зеленых облаках конструкция, на деле покоящаяся на тонкой и прочной «ножке», уходившей куда-то вглубь, напоминала улей, в многочисленных разрезах которого виднелись соты, но не шестигранной, а неправильной овальной формы. Каждая ячейка серебрилась двухслойным пузырем защитного поля, что в сочетании с густо-фиолетовым цветом материала стен производило странное впечатление. Но Лея не могла понять, вызваны ее опасения тем, что ей просто не нравилась идея такой миссии, или перспективой переговоров с представителями расы, про которую она узнала час назад. Ощущение тягучей пустоты пространства она старалась гнать от себя подальше, списывая его на нервы и психологическую усталость от бездеятельности предыдущих недель.
Устроившийся за спиной нанимательницы Фетт, который штурмовикам охрану принцессы доверять не собирался, надраивал и перепроверял оружие, меланхолично насвистывая какой-то простой мотивчик. Гранд-мофф сидел с откровенно скучающим видом. Как казалось Лее, Кассас считал ниже своего достоинства ведение переговоров с экзотами, но в данном случае уступил только потому, что «жуки» наотрез отказывались разговаривать с кем-то ниже рангом.
Отряд штурмовиков, занимавший второй, десантный отсек шаттла, успешно делал вид, что их там нет, а белеющие в полутьме доспехи пусты и безжизненны. Лея зябко поежилась и поправила завернувшуюся манжету. Наряд для этой миссии она выбрала самый простой и незамысловатый, выяснив, что абежорро видят в тепловой части спектра и поэтому не способны оценить цветовые переливы и прочие изыски человеческой моды. Свободная накидка, идентичная по цвету имперской офицерской униформе, прятала фигуру, но не стесняла движений. А плотный комбинезон под ней давал гарантию сохранения тепла на протяжении нескольких часов. Перчатки и дыхательная маска, висевшие на поясе под верхней одеждой на всякий случай, придавали принцессе уверенности. Кассас ее приготовления комментировать не стал, лишь пожал плечами, с иронией взглянув на Фетта, который с двойным комплектом колюще-режущих орудий убийства напоминал нечто среднее между праздничным деревом в стиле милитари и складом металлолома. Мнение гранд-моффа относительно дипломатов-параноиков было очевидным и в озвучивании не нуждалось. Сам Эл ограничился тем, что дополнил стандартную униформу шинелью с меховым воротником. Насекомоподобные экзоты предпочитали поддерживать относительно невысокие, по человеческим меркам, температуры в обитаемой части своих ульев, интенсивно проветривая любое помещение в попытке предотвратить появление резких запахов. А мерзнуть по чужой прихоти гранд-мофф не собирался.
Шаттл слегка тряхнуло при прохождении защитного экрана, что заставило пассажиров вспомнить, зачем они сюда явились. Резкий ветер не позволял сложить крылья челнока до самой посадки, поэтому пилотам пришлось помучиться, разворачивая тяжелую машину в узком простенке между двумя плоскостями сот. Наконец, после нескольких минут аккуратного маневрирования, посадочные опоры коснулись площадки.
Трап с шипением опустился, и первые пары солдат шагнули на гулко отозвавшуюся под тяжелыми сапогами дюрастиловую палубу, единственную металлическую деталь во всем городе-улье. Фетт беззвучно выскользнул вслед за ними.
Кассас дождался, пока выйдут командующие штурмовиками офицеры, и перевел взгляд на нервно комкающую край накидки Лею.
– Ну что, ваше высочество, вы идете или будете наблюдать чудо имперской дипломатии отсюда?
Принцесса фыркнула и резко поднялась на ноги, с непривычки покачнувшись. Сила тяжести этой планеты составляла чуть больше половины стандартной, а разреженный воздух, который вполне устраивал жуков, вызывал у неподготовленного человека легкую мигрень и головокружение. Выпрямившись и еще раз расправив платье, Органа-Соло приняла гордо-скучающий вид, надеясь таким образом замаскировать свою оплошность.
Кассас постарался спрятать ироничную улыбку, вызванную поспешностью принцессы, и предложил девушке руку, но Лея отвернулась, сделав вид, что это ее не касается.
Пропустив даму вперед и все еще мысленно посмеиваясь, гранд-мофф шагнул на трап, искренне надеясь, что переговоры действительно будут короткими. А ее высочество сумеет сохранить самообладание при виде местных жителей. И не станет падать в обморок без веской на то причины.

Выйдя на открытое пространство, Лея с трудом удержалась от того, чтобы начать вертеть головой. Слишком непривычным было зрелище. Возносящиеся ввысь плавные линии стен, казалось, смыкаются над головой, как створки ракушки. Криволинейные поверхности и отсутствие прямых углов заставляли поверить, что это и правда так, хотя в действительности все было наоборот. Эффект усиливался за счет скудного освещения, мешающего правильно оценить расстояние и глубокими тенями, прорезаемыми лучами прожекторов шаттла.
Кассас, стоявший в круге света с таким видом, как будто делает всем присутствующим большое одолжение, обвел взглядом колышущуюся серую массу, в которой Лея с опозданием признала скопление живых существ. А признав – передернулась от отвращения.
Абежорро были не так уж велики – рост жука-рабочего достигал двух метров, но беспорядочно движущиеся суставчатые лапки, верхнюю пару которых аборигены складывали за спиной, были достаточно длинными, чтобы создавать впечатление более крупных размеров. Как ни странно, перемещались абежорро на двух нижних конечностях, снабженными внушительными когтями и гнущимися в нескольких направлениях сразу. Следующие шесть пар лапок были, как решила принцесса, хватательными, поскольку имели по три пальца, а вот верхние рассмотреть не удавалось – все жуки, которых она могла видеть на границе светового круга, держали их за спиной. На головы аборигенов принцесса старалась лишний раз взгляд не поднимать, поскольку выглядели они уж очень неприятно. Да и что может быть интересного в двух парах маленьких тусклых глаз, скрытых среди жестких даже на вид волосков-антенн? Или во внушительных челюстях странной формы, украшенных бахромой ниточек с темными бусинами. Все это богатство шелестело и шуршало, сталкиваясь между собой. Рядя насекомых уплотнились до предела. Когти и клыки, находящиеся в непрерывном движении, слабо поклацывали. Панцири попадающих в лучи искусственного света жуков вместо кажущегося серого вспыхивали глубоким синим цветом, что, как поняла Лея и было причиной просторечного названия расы. Наконец, абежорро более-менее успокоились, сбившись в плотную до монолитности группу.
Дождавшись, пока шевеление утихнет, гранд-мофф повернулся к аборигенам лицом и сухо произнес:
– Я прибыл, чтобы обсудить условия возобновления поставок. И ради этого визита отложил свои, куда более важные дела.
Дройд-переводчик застрекотал и защелкал, передавая слова Кассаса местным жителям.
Ряды абежорро снова шевельнулись, раскрываясь и пропуская вперед еще одного жука. Этот был не синим, а почти черным, и, видимо, очень пожилым, поскольку двигался медленно и с явным усилием, помогая себе парой верхних конечностей. Теперь-то Лея смогла рассмотреть их устройство. Длинные и мощные, они больше напоминали лезвия или утратившие функциональность клешни, с одной стороны украшенные зазубринами. Принцесса попыталась вспомнить, какое же насекомое из тех, что она ловила на лугах Альдераана, напоминают ей абежорро, но не преуспела. Слишком много черт было в них смешано.
«Патриарх», как окрестила про себя старого жука Органа, остановился перед гранд-моффом, и выпрямился в полный рост, продолжая при этом опираться на клешни. Покачавшись несколько секунд туда-сюда, абежорро застрекотал на высокой ноте. Дройд-переводчик немного подумал и начал передавать речь патриарха, то и дело запинаясь и приводя по несколько трактовок на одну и ту же фразу. Лея слушала вполуха, обращая больше внимания на Фетта, который в своих серо-зеленых доспехах казался одним из насекомых, только поменьше размером. Наемник, внимательно осматривавший верхние этажи зданий-сот, повернул голову и посмотрел куда-то вдаль – в просвет между двумя ячеистыми стенами. Принцесса тоже взглянула в том направлении, не понимая, что Боба там такого интересного увидел, и пропустила момент, когда гранд-мофф, раздраженный длинной речью аборигена, перебил его, повысив голос.
– Меня не интересует ваша версия истории нашего сотрудничества. Вы или продаете газ, или нет.
Пожилой абежорро покачался на своих лапках-опорах, явно не зная, что отвечать. Как предположила Лея, он обращался к коллективному разуму, но проверять свою догадку с помощью Силы не стала. Слишком тяжело это давалось – чужой разум ощущался как нечто большое и враждебное.
Наконец абориген решился и проскрипел что-то невнятное. Дройд пискнул, не в силах идентифицировать слово, а жук повторил, на сей раз громче и разборчивее.
– Нет.
Нельзя сказать, чтобы Касса удивило знание местными жителями простых слов общегалактической речи, но вот ответ «патриарха» его не обрадовал.
– Нет, значит, нет, – очень холодно произнес гранд-мофф. – Надеюсь, ваших креветочных мозгов достаточно, чтобы понять, чем вам грозит окончательный разрыв отношений.
Кассас резко развернулся, задев полой шинели выставленную вперед лапку абежорро, который тут же отшатнулся, словно испугавшись этого прикосновения. И, не удержавшись на ногах, с громким стуком и треском рухнул на платформу.
– Что за? – возмутился Эл, оборачиваясь, но завершить движение не успел.
Взревели двигатели ракетного ранца Фетта, яркая вспышка турболазерного залпа озарила платформу, на секунду ослепив всех присутствующих, а последовавший за ней грохот взрыва, сопровождаемый свистом разлетающихся осколков, заставил людей попадать вниз, прикрывая головы. Принцесса отшатнулась, споткнувшись о чью-то ногу и беспомощно осела на холодный дюрастил. Силуэт рухнувшего среди врагов наемника, непроницаемо черный на фоне окутывающего его пламени, казался карикатурой на живое существо. Но смертоносные лезвия, которыми вскочивший на ноги Фетт полосовал наступающих жуков, разбрасывая в разные стороны брызги раскаленного металла, были вполне материальными. Панцири, одновременно прожигаемые и прорубаемые Бобой, источали жуткую вонь, заставившую Лею закашляться и отвернуться, обратив, наконец, внимание на все остальное. Картина была жуткая.
Абежорро, как по команде сорвавшиеся с места, теснили штурмовиков, сбивая с ног и уволакивая в неизвестность тела в белых доспехах. Два уцелевших офицера, пытавшиеся командовать своими отрядами в этой бойне, были едва различимы среди бурлящей толпы. Принцесса завертела головой, стараясь понять, в какой стороне шаттл, и что ей делать. И застыла, увидев, как тот самый жук-патриарх, с которым минуту назад разговаривал Кассас, легко выпрыгивает из-за спин сородичей и падает вниз. На свою жертву.
Гранд-мофф, сбитый тяжелой тушей с ног, и мгновенно пришпиленный хитиновым лезвием к металлу платформы, коротко вскрикнул. Явственно хрустнули ломаемые кости. Лея слепо зашарила ладонью в поисках отсутствующего бластера, пытаясь хоть как-то прекратить этот кошмар, но тут очнулись от ступора пилоты шаттла, дав залп из всех орудий. Ближние ряды жуков смело, но изо всех щелей им уже спешили на помощь сотни сородичей.
Принцесса взвизгнула, почувствовав, как ее вздергивают вверх, но это оказался всего лишь один из штурмовиков, с ног до головы вымазанный липкой желто-серой жижей пополам с кровью. Органа не сопротивлялась, пока ее буквально волокли к шаттлу, но все пыталась обернуться, надеясь рассмотреть в этой давке Фетта. Наемник, доспехи которого все еще дымились, вынырнул из толпы возле Кассаса и одним движением срубил остаток удерживающего гранд-моффа зазубренного лезвия. Солдаты подхватили тело и начали отступать к челноку. Дальнейшие события в памяти Леи отложились в виде череды сменяющих друг друга ярких картинок.
Вот у самого трапа на них падает дымящаяся туша полумертвого жука, теряющая конечности, вот один из солдат складывается пополам, проткнутый насквозь обманчиво тонкой когтистой лапкой, а густая кровь фонтанчиком выплескивается на светлый пластик стен. Вот лейтенант в разодранной до лохмотьев форме поливает огнем двух бластеров наступающие серо-синие ряды насекомых, вот длинное лезвие вцепляется в край трапа, пытаясь помешать ему закрыться, но хрустит, раздавливаемое падающей створкой.
Этот мерзкий звук стал последней каплей – принцесса тихо пискнула и обмякла, потеряв сознание.
А шаттл, запустивший двигатели на полную мощность, выскочил из ловушки, как пробка из бутылки, поливая огнем орудий все, что попадалось стрелкам на глаза. Густо-фиолетовая масса города улья вспучилась взрывом, обдав взлетающий челнок искрами, и обрушилась сама в себя. Переговоры сорвались. Окончательно и бесповоротно.

Темнота сменилась светом так резко, что принцессе показалось – над ее головой включили лампу и разбудили от страшного сна. Но, увы, медицинские запахи, волной нахлынувшие на девушку, рассеяли эту надежду.
– Как вы себя чувствуете? – в поле зрения попала чья-то голова, окруженная ореолом кудрявых волос.
Лея моргнула, приспосабливаясь к яркому свету, и разобрала, что над ней склонилась немолодая дама в светло-голубой униформе медика. Как ни странно, на «Амидале» часть персонала госпиталя составляли люди, в то время как в Альянсе использовались только дройды. С другой стороны, экзоты в командах имперских разрушителей не встречались, а лечить представителей одной расы намного проще.
– Нормально, – ответила Органа, сообразив, что молчит уже добрых две минуты.
– Вот и славно, – мягко улыбнулась дама. – В вашем положении лучше избегать подобных ситуаций. Даже если они и обусловлены выполнением служебных обязанностей.
Лея мрачно хмыкнула. Похоже, имперские медики привыкли к тому, что их пациенты, даже принадлежащие к высшим кругам, умудряются находить на свою голову и прочие части тела регулярные неприятности. Тот же Кренель, щеголяющий протезом правой руки. Или мофф Иммалии, вынужденный использовать специальную оптическую систему взамен утраченных глаз.
– Как остальные? – принцесса села на больничной койке и свесила босые ноги, пытаясь нащупать обувь. Голова не кружилась, болеть – ничего не болело, но настроение было мерзким.
– Ваш телохранитель получил множественные ушибы, переломы восьми ребер и поверхностные ожоги. От положенной бакта-терапии в стационаре отказался. Пришлось облепить пластырем по самые уши и отпустить, – врач вздохнула, признавая за Бобой право поступать так, как ему будет угодно. Клоны, которых она встречала на заре медицинской карьеры, вели себя точно так же, а догадаться о родстве Фетта с теми солдатами особого труда не составляло.
– А второй пациент? – Лея взглянула на умолкнувшую даму-медика, пытаясь внушить той мысль, что скрывать подробности, даже самые неприятные, не время.
– Плох второй пациент, – наконец произнесла та. – Нет смысла перечислять повреждения, просто представьте, что дыра была – кулак просунуть можно. И не ваш, а его собственный.
Органа-Соло вздрогнула, вспомнив, как хрустели ломаемые кости, и поежилась. Врач, очнувшаяся от неумелого гипноза, тряхнула головой, и куда более сухо закончила фразу:
– На данный момент состояние очень тяжелое и я ничего не могу гарантировать. Прошу прощения.
Принцесса кивнула, поднимаясь на ноги и заворачиваясь в предложенный халат. На больничный, в отличие от пижамы, он явно не тянул, слишком дорогой была ткань. Возможно, это была ее собственная вещь, но что именно она выгребала из гардероба, спешно собираясь на линкор, Лея не помнила.
Так или иначе, девушка решительно шагнула через порог, мельком взглянув на свое отражение в полированной поверхности стенной панели. Для Фетта сойдет, а вот команде в таком виде показываться не стоит. Не поймут.
Боба, сидевший на койке в окружении деталей своего доспеха, выглядел, как выяснилось, не лучше принцессы. Пластыря и повязок медики не пожалели, и в результате наемник напоминал ожившую мумию, которая зачем-то проглотила лом. Идеально прямая спина и необходимость дышать через раз – были, по его мнению, самыми несущественными последствиями многочисленных переломов ребер. А вот невозможность нормально двигать конечностями – раздражала. Особенно в свете того, что ремонтировать свои смертоносные игрушки Боба предпочитал сам, справедливо полагая, что в таком деле чужие руки только во вред.
– Рада видеть среди живых, – шутливо поприветствовала Фетта Лея.
Наемник едва заметно кивнул, но головы не поднял.
Принцесса помолчала пару минут, наблюдая, как Боба терпеливо полирует закопченный наплечник, и, не дождавшись ответа, заговорила уже более серьезно. Следовало выяснить одну вещь, не дававшую ей покоя – залп турболазера, от которого ее собой заслонил наемник, предназначался Кассасу, ей, или всем присутствовавшим на посадочной платформе?
– Боба, у меня один вопрос. В кого стреляли? – Органа закусила губу, борясь с желанием заставить Фетта говорить Силой. Лишь уверенность в том, что ничего хорошего из этого не выйдет, удерживала принцессу от попытки ментального давления.
– Не так спрашиваете, высочество, – хмыкнул в ответ наемник, старательно надраивая деталь доспеха. Душевные терзания охраняемой особы он заметил, но лишь посмеялся над ними. Фокусы с внушением мыслей годились только для слабых духом. Относить себя к подобным личностям самый высокооплачиваемый и успешный охотник за наградой в Галактике оснований не имел. И очень сомневался, что когда-либо будет иметь.
– То есть? – недоуменно переспросила Лея. – Только не надо утверждать, что стрелку было просто нечего делать, и он от скуки решил разобраться с устройством турболазера.
– Разумеется, нет, – досадливо поморщился Боба. Неумелая ирония девушки его раздражала, как и ее сомнение в его умственных способностях. Людям вообще не свойственно было задумываться над тем, сколько усилий, знаний и умений требует успешное планирование операций. Особенно тех, которые касались устранения хорошо охраняемых лиц. – Просто запомните на будущее, тот, в кого стреляют, и тот, кого хотят убить – очень часто разные люди.
Принцесса прошлась по палате, пытаясь осознать смысл сказанных ей слов. Потом решительно сдвинула неопознаваемое барахло с края койки и уселась в ногах наемника. Разумеется, до ребят Айсард ей было далеко, но без всех интересующих ее сведений Органа-Соло уходить не собиралась.
– Рассказывай, – попросила она.
Нотка хищной заинтересованности, которую девушка попыталась вложить в это единственное слово, ей самой показалась немного фальшивой, но на имитацию полной искренности ее дипломатических талантов пока не хватало. Да и по большому счету, успешных переговоров на счету принцессы числилось ровно полторы штуки. Все прочие или плавно перерастали в вялотекущий конфликт или заканчивались стрельбой.
Фетт чуть пожал плечами.
– Может вам еще и курс молодого бойца прочитать? – поинтересовался он. – Впрочем, некоторым и тренировка на Мандалоре не поможет. Поэтому я просто предоставлю вам факты. А что с ними делать – решайте сами.
Лея кивнула, на сей раз демонстрируя неподдельное нетерпение. Боба это почувствовал и заговорил. Сухо и скупо излагая информацию.
– Первое – стрелок был не таким, как остальные жуки. Не могу сказать точно, но он был выше и отличался формой туловища. Второе – заряд турболазера был чисто символический. В случае попадания он бы не убил, а нанес тяжелые повреждения. Доказательство – мой доспех просто перегрелся, а не расплавился на месте. Третье – стреляли в вас, а убить хотели Кассаса. Но подать это пытались как случайную смерть. А теперь подумайте – кому это было надо.
Закончив речь, Фетт вернулся к своей работе, не обращая более внимания на девушку.
Принцесса зажмурилась, представив свое обожженное тело на сером металле площадки. Казалось, запах паленого из этой воображаемой картины просачивается в реальность, вызывая тошноту. Лея мотнула головой, пытаясь отогнать видение, но оно не уходило. А сама мысль, что кто-то решил прикрыться покушением на нее, в то время, как истинной целью был гранд-мофф, казалась абсурдной. Ведь шааку ясно, что Вейдер не простит подобного и отправится разбираться. Но если так – не было ли это ловушкой на главкома? С другой стороны, разве можно поймать призрака, да еще и воплощение Силы?
Органа снова мотнула головой, окончательно растрепав остатки прически. Ситуация были дурацкой. Но требовала каких-то действий. А право на ошибку она уже использовала, отправившись вниз с Элом. И теперь его искалеченное тело, покоящееся в недрах реанимационного комплекса, служило ей напоминанием о цене этой ошибки. Проще всего, конечно, было пожаловаться Императору или отцу, но подобное поведение сразу же покажет ее полную несостоятельность, как командира. Оставить все как есть было немыслимо. Покушение на одного из высших чинов Империи, совершенное какими-то колонистами, да еще и без явного повода, нельзя было игнорировать. Не хватало только, чтобы на остальных планетах все недовольные режимом возомнили, что могут вершить правосудие на свое усмотрение.
– У мандалорцев есть одно предание, – неожиданно заговорил Боба. – Оно достаточно древнее и малоизвестное. В нем сказано, что к тем, кто нарушает кодекс чести, приходит смерть в образе молодой женщины с распущенными волосами. Казалось бы, самая простая цель, но убить ее нельзя.
Лея посмотрела на наемника сквозь пелену спутанных прядей.
– Они нарушили кодекс, – тихо проговорил Фетт.
Принцесса машинально сложила руки на животе. Словно пытаясь защитить своего еще не рожденного ребенка. Определенно, ее состояние было не самым удобным для вылазок в стан врага. Но отдавать приказы оно не мешало совершенно.
– И правда. Поэтому они будут наказаны.
Лея, погруженная в свои мысли, медленно вышла из палаты, напоследок обернувшись и вежливо кивнув Фетту. Наемник ответил тем же.

Рэнски, вызванный в конференц-зал, несся по коридору практически бегом. Доложить на Корускант о происшествии он еще не успел, мешали помехи, но кое-какие приказы отдал. И до сих пор не был уверен в их правильности.
– Ваше высочество, – выпалил он, вытягиваясь в струнку и надеясь, что сбитое дыхание не слишком заметно. Но Лею такие мелочи не интересовали.
Принцесса сидела во главе стола, задумчиво рассматривая кусок столешницы между своими ладонями. Ее руки, против ожиданий капитана, не дрожали. И Винсент не знал, радоваться этому или огорчаться. По мнению капитана, после такого шока даже совершенно здоровому человеку полагалась восстановительная терапия и пару недель покоя, но Органа-Соло явно считала иначе.
– Докладывайте, капитан.
Рэнски набрал побольше воздуха и скороговоркой выпалил:
– Сразу после покушения из нескольких городов-ульев стартовали транспортные корабли с газом. Они попытались атаковать Эскадрон. Два были сбиты на границе атмосферы, третий прорвался к «Опустошителю» и произвел таран. Взрыв пробил щиты и привел к выходу из строя четырех турболазерных батарей.
– Жертвы среди экипажа? – тон голоса принцессы был совершенно спокойный, даже равнодушный.
– Двадцать шесть человек убито, тридцать три – ранено, – выдавил Винсент, которого начинало пугать это подчеркнутое безразличие. – После этого мы блокировали планету и заглушили им связь на всех частотах.
– Спасибо, Рэнски, вы все сделали правильно, – чуть мягче произнесла Органа-Соло. – А теперь будьте любезны собрать тут всех капитанов. Как можно быстрее.
– Да, мэм, – Винсент попятился к выходу. Он не знал, что задумала принцесса, но предчувствия были самые скверные.
У собравшихся спустя пятнадцать минут офицеров отсвета радужных надежд на лицах тоже не наблюдалось, но держать свое мнение при себе они умели. Служба под началом лорда Вейдера быстро отучала задавать глупые вопросы.
После небольшой заминки в дверях все молча расселись по местам, и выжидательно уставились на принцессу, за плечом которой мялся нервничающий капитан «Амидалы».
– Господа, – холодный голос Леи не вязался с солнечно-желтым нарядным платьем, выбранным ею для этого совещания. Но девушке до сих пор отчаянно хотелось согреться, а надевать шубу только потому, что где-то на краю сознания бродит призрак морозного Хота, было бы странно. – Возможно, вы удивлены моей просьбой, но мне действительно важно было видеть вас лично.
Волна иронии, недоверия и откровенной насмешки, прокатившаяся в Силе, заставила принцессу сжать зубы и еще раз подумать над тем, что она собиралась сказать. Но менять планы было слишком поздно, поэтому оставалось надеяться лишь на свою искренность и умение убеждать.
А если теория про кнут и пряник верна, то сейчас стоило показать свою слабость. Мужчины, даже самые лучшие, в глубине души иногда склонны считать всех женщин существами второго сорта. Почему бы не сыграть на этом маленьком недостатке? Гордость хороша лишь тогда, когда подкреплена силой. Поэтому Лея опустила глаза и постаралась придать голосу должную степень раскаяния.
– Во-первых, я хочу попросить у вас прощения за недостаток внимания, уделяемого мной «Эскадрону». Я впервые стою во главе такого крупного соединения флота и действительно пока слабо представляю, как адекватно им командовать. Но обещаю прилежно учиться. Во-вторых, я надеюсь, что вы с пониманием отнесетесь к тому, что сейчас будет сказано, и не станете списывать все на капризы избалованной женщины, не имеющей представления о ведении военных действий. Как показали годы вашей охоты за «Альянсом», сражаться повстанцы умели, хоть и делали это как партизаны, а не как регулярная армия. Теперь же ситуация изменилась. Я надеюсь, это все это понимают достаточно хорошо.
Воображаемый кнут щелкнул, произведя ожидаемый эффект – офицеры напряженно молчали, гадая, в какую неприятность собирается втравить их взбалмошное Альдераанское высочество. Принцесса несуществующей планеты, оказавшаяся дочерью лорда стихов. Какая насмешка судьбы.
– Согласно показаниям Бобы Фетта, в профессионализме которого я не имею причин сомневаться, целью покушения был гранд-мофф Кассас, – Лея перешла к сути проблемы, не отвлекаясь больше на дипломатические тонкости. – При этом неизвестным стрелком ставилась и другая цель, а именно – нанесение мне тяжелых травм, что должно было спровоцировать ответные действия охраны и сделать смерть гранд-моффа «случайной».
Тихий шепоток прокатился по залу. Запись инцидента, сделанную с борта шаттла, видели все, но сделать из нее такие выводы было трудно. Слишком мало попало в кадр, да и качество оставляло желать лучшего. Но, в то же время, слава Фетта и число его жертв не позволяли усомниться в том, что наемник имеет достаточный опыт как в организации, так и предотвращении заказных убийств.
Принцесса выждала, пока разговоры утихнут, и продолжила нагнетать обстановку.
– Я не знаю, кто планировал это покушение. Как не знаю и того, владел ли заказчик сведениями о состоянии моего здоровья. Но сейчас это несущественно, – Лея вдохнула поглубже и обвела присутствующих оценивающим взглядом. – Мстить я буду в первую очередь за себя и своего пока не родившегося ребенка.
Кто-то из капитанов изумленно охнул. Остальные оцепенели от осознания масштабов миновавшей их катастрофы. Если лорд Вейдер узнает детали покушения, то места в этой части Галактики будет мало всем.
Убедившись, что ее слова дошли даже до самых медленно соображающих, Органа-Соло снова ослабила давление, сообразив, что пользуется не только голосом, но и Силой. Что было, с учетом ее невеликих умений, чревато.
– Я надеюсь, информация не распространится дальше стен этого зала, господа. Поскольку давать еще один козырь в руки наших врагов мне кажется неразумным. Как и сохранять жизни этих врагов, – Лея взяла небольшую паузу, надеясь тем самым подчеркнуть важность своих следующих слов. – Насколько мне известно, абежорро имеют роевую структуру общества. И оспаривать приказ, отданный королевой или ее аналогом, не могут в силу коллективности сознания. Поэтому я хочу найти «королеву». А сделать это можно только одним способом. Сжечь гнездо.
Офицеры, начавшие переглядываться еще в начале монолога принцессы, теперь выглядели не только удивленными, но и озадаченными. Тонкости психологии туземцев их интересовали мало, но в речи ее высочества пока не было ни малейшего намека на дальнейшие действия «Эскадрона». Органа-Соло уловила изменение настроений и поспешила внести ясность в ситуацию.
– Проще говоря, я отдаю приказ «База-Дельта-Ноль». Я хочу, чтобы вы сожгли дотла эту планету. И более того, я хочу, чтобы процесс транслировался по всем каналам Голонета с соответствующими комментариями. Не думаю, что такое послание наши враги смогут пропустить мимо ушей.
Лея вздернула уголки губ в пародии на улыбку, превратившую ее миловидное лицо в маску смерти.
– Приказ понят, ваше высочество, – за всех ответил бледный до синевы Рэнски. Капитан линкора прекрасно помнил, что имеет право оспаривать те приказы принцессы, которые покажутся ему сомнительными. Но не в этот раз.
Винсент впервые ощутил, что за спиной этой хрупкой девушки не стоит никакой чужой черной и страшной тени, а есть только она сама. Со всей своей наивностью, горячностью, идеализмом и холодной, отточенной жестокостью. Как все это могло сочетаться в одном человеке, Рэнски не знал, но чувствовал, что сейчас не имеет права вмешиваться.
Приглашенные офицеры покидали конференц-зал молча. Лея понимала причину их молчания. Сегодня она показала, что является не только красивой куклой, лишь по недоразумению возглавившей столь мощную военную силу, но и человеком, не чурающимся ответственности, которую влекут за собой весьма спорные приказы. В правильности своего поступка она не сомневалась, как не сомневалась и тогда, когда отправляла на смерть отряды диверсантов Альянса. Но где-то в глубине души ей было больно. Не страшно или неприятно, а просто больно. И она не знала, что когда будут гореть города-ульи – ей будет еще больнее.
– Капитан, – обратилась Органа-Соло к все еще ожидающему за ее креслом Рэнски. – Я хочу наблюдать за процессом.
– Как прикажете, мэм, – отозвался Винсент, отвесив принцессе короткий поклон. Но гримасу отвращения ему спрятать не удалось.
Лея насмешливо фыркнула, показав, что заметила «потерю лица».
– Перестаньте нервничать, молодой человек. Я понимаю, что в вашей военной карьере это первый приказ такого толка, но он не стоит подобных переживаний. «Эскадрон» прекрасно знает, что делать.
– Да, ваше высочество, – капитан умолк, ошеломленный внезапной догадкой. – Мэм, вы уже видели?
– «Базу-Дельта-Ноль»? Да, видела. Со стороны, к счастью, а не из эпицентра, – Лея, поднялась с кресла и педантично расправила складки яркого платья. – Могу лишь сказать, что зрелище гибели планеты в огне в каком-то смысле красиво, капитан. Хотя не уверена, что это вас утешит.
Рэнски проводил принцессу взглядом и зажмурился. Он уже окончательно перестал что-либо понимать. А раз не понимаешь – следуй приказу.

[Nefer-Ra]

Глава 27

Сутки с небольшим, прошедшие с момента катастрофы на орбите Корусканта, адмирал Пиетт употребил с наибольшей возможной пользой – он их проспал. Имея для этого веские основания.
Кренеля перед отъездом все же удалось уговорить отправиться в госпиталь, прямо в цепкие лапки медицинских дройдов, а капитан Монэ, внезапно оставшийся за старшего, получил указания довести учения до победного конца, сократив их до маневров флота вокруг «Схватки». С учетом того, что линкор получил право открывать огонь по любой цели, приближающейся к борту ближе, чем на четыре километра, разрушители «танцевали» вокруг огромного корабля на редкость аккуратно. Лоренц Шила, оставшийся на своем флагмане, был занят написанием доноса, и, по счастью, непосредственной угрозы больше не представлял. Обо всех прочих вещах должны были позаботиться представители военной разведки, прибывшие на борт «Скользящего» через десять минут после того, как Делак закончил объяснять Лоренцу, в чем тот был не прав. Команда при этом старательно отворачивалась.
В итоге Сорел с чистой совестью забросил все дела и отправился в «Шпиль». Докладывать главкому о текущей ситуации предстояло только через два дня, тактические задачи Трауна решению до сих пор не поддавались, поэтому мучить отключающийся на ходу мозг работой не имело смысла.
Сейчас, выспавшись и придя в себя, Пиетт пришел к выводу, что данное решение было единственно верным. Как и прозрачный намек всем, кто мог попытаться его разбудить, на то, что перед совершением этого действия стоит озаботиться завещанием.
С наслаждением отхлебнув кофе, адмирал откинулся на спинку кресла и лениво щелкнул клавишей стационарного узла связи. На экране замелькали коды многочисленных пропущенных вызовов. Всмотревшись в мельтешение цифр, Сорел с растущим удивлением понял, что за последние четыре часа Директор СИБ вызывала его больше пятнадцати раз.
Отставив чашку, адмирал набрал номер кабинета Айсард на «Лусанкии» и заранее приготовился выслушать очередную плохую новость. Но Исанне сумела его удивить.
– Вы уже видели? – без предисловий начала Директор СИБ.
– Видел что? – осторожно уточнил Пиетт, на всякий случай взглянув в окно. Корускант выглядел как обычно, небоскребы не взрывались и не горели, из чего адмирал сделал вывод, что катастрофа произошла или слишком далеко от Центра Империи, или слишком глубоко в его недрах.
Вместо ответа Айсард переключила канал, и на экране замелькали кадры записи орбитальной бомбардировки. Точнее даже не бомбардировки, а фактического выжигания газового гиганта. В силу физических особенностей поверхность планеты не горела, а выкипала, выбрасывая в верхние слои атмосферы впечатляющие фонтаны перегретого пара.
Понаблюдав за действиями «Эскадрона» несколько минут, и краем уха слушая сопровождающий запись текст, Пиетт пришел к выводу, что разрешение, данное принцессе Лее, было несвоевременным. Гранд-мофф, попытавшийся использовать военную мощь ее флота, умудрился подставиться сам, и теперь Органа-Соло вынуждена была весьма наглядно демонстрировать всем желающим результаты покушения на высокопоставленного имперского чиновника.
Запись оборвалась, а на экране снова возникло лицо Исанне.
– Ну и? – не очень вежливо поинтересовался Сорел. – Чем вас не устраивают действия «Эскадрона»? Рутинная операция, на проведение которой ее высочеству вполне хватает полномочий. Приказ 3590-14/2, список планет, к которым директиву «База-Дельта-Ноль» применять запрещено, прилагается.
Айсард прикрыла глаза и страдальчески сморщилась. Военные действовали в своей обычной манере, не спрашивая ничьих разрешений и мнения общественности.
– Мне Мотма уже оборвала все возможные и невозможные линии связи. У нас тут жутчайший дипломатический скандал и битье тарелок между силами Альянса и Империи. Да еще Соло жалуется, что Лея ни с кем, включая Императора, разговаривать не желает. Дурдом.
– А хаттов вы пока не видели? – с едва заметной долей иронии спросил адмирал, снова устраиваясь в кресле главкома поудобнее. Он совершенно не представлял, каким образом Мон будет выкручиваться, да его это и не особо интересовало. Если госпожа канцлер надеялась, что все пройдет гладко, то думала она так зря. Якобы демократические настроения и поддержка Новой Республики на местах выливались в попытку отхватить себе кусок побольше, наплевав на централизованное управление. Действия же принцессы после выполнения директивы легко объяснялись банальным нежеланием отчитываться и оправдываться перед целой группой совершенно непричастных к делу людей. Как временно исполняющий обязанности командующего «Эскадроном», Органа-Соло должна была в первую очередь докладывать главкому. А он, в зависимости от перманентно плохого настроения, мог признать те или иные действия принцессы неправомерными и уже сам разбираться с дипломатами, чиновниками и средствами массовой информации. Но лорда Вейдера пока в пределах видимости не наблюдалось. Поэтому отмалчиваться было со стороны Леи самым разумным поведением.
– Что они тут забыли? – с запозданием удивилась Директор СИБ, умудряющаяся по ходу разговора отдавать какие-то приказы и распоряжения.
– Ну как же? Покушение на Кассаса автоматически означает выполнение приказа «База-Дельта-Ноль» по Нал-Хатта. Поэтому меня удивляет, что послы до сих пор не взяли в осаду кабинет канцлера, умоляя поверить в непричастность их милых сородичей к этой попытке убийства.
Айсард тихо выругалась, сообразив, что все обстоит еще хуже, чем она думала. И выяснять надо не причины, побудившие принцессу Лею, славившуюся своими дипломатическими способностями, отдать приказ на уничтожение шахтерских колоний (на чем настаивала Мон), а то, кто за этим покушением стоит. И желательно успеть это сделать до того, как флоты нескольких секторов нанесут удар по Пространству Хаттов.
– Исанне, я хотел бы попросить вас о полной версии… – тут связь с «Лусанкией» оборвалась, и Пиетту пришлось заканчивать фразу перед погасшим экраном, – записи.
Адмирал вздохнул, и протянул руку, чтобы выключить деку, но тут перед его лицом в воздухе повис инфокристалл. Совершенно стандартный, серый с белыми полосками. Только вот по собственной воле подобные штучки не летают. А значит, воля была чужая.
– Милорд? – Сорел повернулся, пытаясь разглядеть своего гостя, и вздрогнул, увидев, как полупрозрачный силуэт ситха соткался из тьмы, залившей один из углов кабинета. Вейдер в два шага пересек помещение и тяжело уселся на край столешницы. Забытый всеми кристалл шлепнулся на разложенные перед декой бумаги и попытался скатиться на пол, но адмирал подхватил его в последний момент.
– Прошу прощения за столь наглую оккупацию вашего рабочего места, – не слишком удачно попытался извиниться за свои действия по захвату кабинета Пиетт. Другим словом назвать устроенный им по своему вкусу рабочий беспорядок Сорел не решился.
Но Темный лорд лишь отмахнулся.
– Не начинайте, адмирал. Я прекрасно знаю, что это помещение в замке – единственное, пригодное для нормальной работы. Поэтому я не собирался вас ни в чем обвинять. Да и тот факт, что сейчас именно вы занимаете мое кресло, заставит кое-кого зашевелиться. И мне будет очень интересно посмотреть на результаты этого шевеления.
– Очередной заговор? – упавшим голосом спросил Сорел, которому до невозможности надоело изображать из себя мишень.
Вейдер удивленно вздернул бровь, уловив пораженческие настроения Пиетта.
– Нет, всего лишь проверка лояльности. Не думаю, что это выльется во что-то более серьезное, чем застольные разговоры.
Хотелось бы верить, – подумал Сорел, не надеясь скрыть мысль, но не желая ее при этом озвучивать.
Не думал, что вы настолько пессимистично настроены, – пришел мысленный ответ, – или это необходимость сообщать плохие новости так на вас повлияла? Про «Мглу» и «Эскадрон» я уже в курсе. Как и про Шила с его доносом. Не знаю, восстановится ли вице-адмирал после инфаркта, но среагировал он на меня излишне бурно. Хорошо хоть не умер на месте.
Пиетт уставился прямо перед собой, отчаянно пытаясь изгнать из памяти тень того ужаса, который неоднократно переживал он сам, стоя на мостике «Исполнителя».
Вейдер попытался поймать его взгляд, но адмирал отвел глаза, выдавив неискренние извинения.
– Иногда я забываю, что вы эмпат, – вздохнул Темный лорд, предоставив Пиетту самому разбираться со своими проблемами. – Впрочем, вы обычно напоминаете об этом весьма странными способами.
– Например? – Сорел сумел справиться с голосом, и надеялся, что с мыслями тоже сможет совладать.
– Ваш подарок Трауну. Гранд-адмирал сначала страшно обиделся. Настолько, что даже проявил какие-то эмоции, но потом остыл и неделю перебирал ваши ложечки. А проштрафившиеся офицеры вынуждены были писать эссе о культуре рас, создавших эти столовые приборы.
Вейдер весело фыркнул, вспомнив что-то забавное, и перевел взгляд на адмирала.
– К счастью, я был лишен возможности прослушать лекцию Синдика об особенностях развития культур, связанных с морем. Впрочем, я и живую рыбу впервые увидел в десятилетнем возрасте. Закончилось это, правда, не очень хорошо.
Пиетт изобразил вежливый интерес, отметив про себя, что для татуинского мальчишки любой водоем крупнее лужи уже был чудом. А если в нем еще и плавало что-то живое и не опасное для жизни – чудом вдвойне. Кстати, вот и разгадка любви Анакина к посещениям Набу. Там озер и морей было с избытком. Как и воспоминаний.
– Я тогда не знал, что рыбы обязательно должны жить в воде, – пояснил главком, – поэтому за разорение Храмового аквариума мне влетело. Хотя Квай-Гон несколько исправил впечатление, доказав мне, что морские гады в жареном виде очень неплохи.
Сорел закусил губу, пытаясь удержаться от смешка. Что бы ни говорили про последнего Темного лорда, прагматиком он был в первую очередь. А всеми философскими постулатами, которые щедрой рукой впихивали в него обе стороны, пользовался ровно до тех пор, пока они позволяли прикрывать истинные мотивы тех или иных поступков.
– Ладно, оставим дела минувших дней в покое, – вздохнул Вейдер, – у нас и в настоящем проблем выше головы.
Пиетт кивнул, и, спохватившись, вставил информационный кристалл в гнездо деки.
Запись действий «Эскадрона» успела прокрутиться дважды, прежде чем кто-то произнес хоть слово. Наконец, адмирал, остановивший ролик на шестой минуте, досадливо сморщился и потянулся к терминалу дальней связи.
– Надеетесь вызвать «Эскадрон»? – поинтересовался Темный лорд, которого застывшая на экране картинка тоже не радовала. – А как же режим молчания?
– Я полагаю, он касается только «Амидалы», – ответил Сорел, набирая код вызова ИЗР «Мститель». – Не думаю, что принцесса отдала приказ всему соединению.
– Все может быть, – согласился ситх, поднимаясь на ноги и обходя стол. Вейдер намеревался стать так, чтобы капитан «Мстителя» мог его видеть. Хотя подозревал, что Ора Ниссе вид двух недовольных командиров не обрадует.
Так и случилось – при виде главкома капитан побледнел и утратил дар речи, чем немедленно воспользовался Пиетт, обрушив на ошарашенного Ниссе поток претензий. Выслушав развернутую характеристику своих умственных способностей, которых хватило на то, чтобы вывести крейсер на линию огня «Амидалы», Ниссе покраснел до корней волос и попытался возмутиться. Но встретился взглядом с ухмыляющимся Вейдером и предпочел промолчать. Спорить с ситхом было бессмысленно. Поэтому капитан лишь выдавил в ответ что-то невразумительное, касавшееся умений Рэнски, линкор которого ведет себя, как банта на фруктовом базаре.
– В таком случае, нас не затруднит повторить все сказанное капитану «Амидалы», – хмыкнул главком. – Разумеется, если вы позволите использовать ваш передатчик.
Капитан «Мстителя» готов был сейчас предоставить командующему не только ретранслятор, но и свою каюту, лишь бы от него отвязались. Поэтому переключение прошло без проблем.
Сонный и взъерошенный командир линкора на появление голограмм высших офицеров перед собой среагировал еще более ярко, сдавленно ойкнув и попытавшись непослушными пальцами застегнуть верхние крючки мундира. Заподозрив, что если помолчать еще несколько секунд, то Рэнски удавится самостоятельно, главком выразительно кашлянул и предоставил слово Пиетту.
Сорел несколькими ехидными фразами привел Винсента в чувство, хотя гордости капитана при этом не пожалел. В итоге Рэнски, понукаемый наводящими вопросами, изложил свою версию произошедших событий, снабдив ее осторожными комментариями. По словам капитана выходило, что принцесса перед отдачей приказа консультировалась с Феттом. И на основе его показаний лично составила сопроводительный текст, который и пошел в эфир вместе с записью бомбардировки.
Поразмыслив несколько секунд, Вейдер от предложения пригласить на переговоры наемника отказался, отделавшись туманной фразой о том, что переговорит с Бобой при личной встрече. Темного лорда куда больше интересовало состояние Кассаса, но про здоровье гранд-моффа Рэнски ничего утешительного сказать не мог. Губернатор Внешних Регионов получил слишком тяжелые повреждения, и его смерть была лишь вопросом времени.
Выразив сожаление, что жуков нельзя сжечь еще раз, Вейдер кивком простился с капитаном и разорвал связь. После чего отпустил спинку кресла, на которую опирался и сделал несколько шагов по кабинету. Толстый ковер гасил все звуки, и казалось, что ситх двигается абсолютно бесшумно.
Пиетт вздохнул, сложил ладони домиком и уперся в них подбородком, наблюдая, как Темный лорд нарезает круги по комнате.
– Она не справится, – наконец произнес адмирал.
– Почему? – Вейдер замер на месте и покачался на каблуках, рассматривая застывшее на экране изображение. Лично у него имелись претензии не только к капитанам «Амидалы» и «Мстителя», но срывать свое плохое настроение на подчиненных посредством мелочных придирок сейчас было не время и не место.
– Слишком большая ответственность, – Сорел откинулся на спинку стула и принялся вертеть стило в руках. – Принцесса неплохой тактик, хотя лучше всего она действует, имея четкий приказ. Но стратег из ее высочества, не в обиду никому будет сказано, как из меня балерина. Без Кассаса она не справится, нужен специалист по Внешним Регионам. Высококлассный и при этом достаточно харизматичный, чтобы уравновесить Лею.
– Проще говоря, вы предлагаете найти стратега? – уточнил главком. – Можно было бы взять кого-то из адмиралов, но, боюсь, годы былого противостояния сведут на нет все плюсы подобного сотрудничества. А Траун нужен мне.
– Нет-нет, только не Синдик, – поспешно возразил Пиетт. – Они же друг друга поубивают через неделю.
Адмирал в красках представил себе принцессу, взбешенную спокойствием чисса и швыряющуюся по этому поводу молниями. Как бы сам Сорел не относился к временами впадающему в занудство Трауну, такой смерти экзот не заслуживал.
– Может быть, мне имеет смысл вмешаться? – осторожно поинтересовался командующий «Эскадроном».
Но Вейдер отрицательно покачал головой.
– Тогда ловушка не сработает. Специалиста мы найдем. Расконсервируем, если понадобится, но вот вас я хочу видеть в другом месте. До конца маневров осталось всего несколько дней, а отчет Лоссе мне по-прежнему не нравится. Якки и Гриэ тоже не блещут, но у них, по крайней мере, все в рамках обычного бардака, а вот Ульрих провел учения подозрительно гладко.
– Организовать проверку? – Сорел с сомнением посмотрел на главкома.
Любая инспекция Генштаба в данной ситуации обещала стать бессмысленной тратой времени и денег, поскольку о подобных мероприятиях проверяемой стороне по традиции становилось известно еще до того, как корабль проверяющих стартовал с Корусканта.
– Да, но сделать это надо неявно, – Вейдер, мысленно бывший уже на другом краю Галактики, очнулся и посмотрел на адмирала. – И еще, займите чем-нибудь полезным Соло. Пока я его случайно не придушил за наглость. А я тем временем навещу Лею.
– Хорошо, милорд, – чуть улыбнулся Пиетт, проводив шефа официальным поклоном.
Силуэт ситха растаял в тенях, а Сорел со вздохом облегчения рухнул обратно в кресло.
Увы, собраться с мыслями ему не дали. Пискнул комлинк внутренней связи и скрипучий металлический голос дройда-охранника сообщил, что замечен нарушитель воздушного пространства.
Адмирал обернулся к окну, за которым только что промелькнул силуэт спидера, выписавшего запредельно крутую дугу. От воя форсированных двигателей заныли зубы и задрожал даже бронированный транспластил.
Легок на помине, пират, – поморщился Пиетт, опознав манеру вождения.
Его подозрения тут же подтвердили боевые дройды, классифицировавшие нарушителя как Хэна Соло, Независимого Имперского Аудитора.
– Отставить атаку, – приказал адмирал. – Я сам поговорю с гостем.
Пока турболифт нес его вниз, Сорел гадал, кто из осведомленных о его нынешней «квартире» лиц дал бывшему контрабандисту адрес. В наглости повстанческого генерала, рискнувшего сунуться в замок Вейдера, сомневаться не приходилось. А по прикидкам адмирала выходило, что слабым звеном оказалась Айсард, которой убивать назойливых посетителей Император запретил, но вот направлять их вонскру в зубы не мешала ни совесть, ни воспитание.
А раз так, то следует подыграть мадам Директору.
– Соло. Какая неожиданность, – холодно произнес Пиетт, когда тяжелая дюрастиловая створка скользнула вверх. Впускать пирата в замок он не собирался, поэтому встретил его на пороге. На всякий случай прихватив с собой парочку боевых дройдов, угрожающие светивших сейчас фоторецепторами из мрака огромного холла.
– Замещаете большого и страшного ситха, пока он в отлучке? – мрачно хмыкнул Хэн, не делая попыток войти.
В ответ адмирал едва заметно кивнул, что могло быть с одной стороны расценено как подтверждение слов бывшего контрабандиста, а с другой – как порицание неудачной шутки. Но Соло в тонкости этикета вникать не стал.
– Я хочу поговорить с Леей, – заявил он, машинально положив руку на кобуру.
– Много кто хочет, – отозвался Сорел, – но если ее высочество не желает общаться, то заставлять ее было бы неправильно. Лично мне удалось поговорить лишь с капитаном Рэнски. И по итогам этой беседы лорд Вейдер счел, что его присутствие пойдет на пользу принцессе.
– Его присутствие!? – передразнил адмирала Хэн, сжав кулаки и с трудом удерживаясь от перехода к активным действиям. – Да что вы несете? Чем может это чудовище ей помочь? Похвалить за успешное уничтожение нескольких миллионов жизней?
Ярость и боль в голосе Соло хлестнули, как удар кнута. Пиетт стиснул зубы, пережидая приступ мигрени, и в который раз проклял свой талант чувствовать чужие эмоции.
– Капитан Соло, – начал он еще более холодным тоном, – я полагаю, этот же вопрос вы сможете задать себе лет через двадцать. Когда вашего ребенка будет пытаться опекать кто-то такой же неразумный, как вы сейчас.
Физиономия Хэна, не ожидавшего подобного отпора, вытянулась от удивления. Но Пиетт не собирался останавливаться, добив жертву следующей фразой.
– Что вы, предатель, пират и убийца, способны дать своим детям?
– Но я… – Соло провел внезапно задрожавшей рукой по лбу, словно пытаясь стереть чужую мысль, стучащуюся в его разум. Слишком много на него обрушилось за последние сутки, и теперь бывший контрабандист просто не знал, как на это реагировать.
– Вы не исключение из правила, даже если вам хочется так думать, – отрезал Сорел. – Сейчас вы принцессе не нужны. Но я надеюсь, у вас хватит сообразительности быть достаточно трезвым к тому моменту, когда вы ее высочеству понадобитесь. Хорошего дня, генерал.
Дверь со свистом рухнула обратно, разделив два мира.
Пиетт тяжело вздохнул и зябко обхватил себя руками. Ему очень хотелось, чтобы кто-то убедил его в том, что прозвучавшие слова были правильными. Но, увы, кроме дройдов утешать адмирала было некому.

Скайвокер-младший, ошеломленный услышанными всего несколько минут назад новостями, выбрался из круга яростно спорящих призраков и побрел вглубь пирамиды. Ему хотелось побыть одному и подумать. За последние недели ему практически не удавалось остаться наедине со своими мыслями. То Мара не хотела его отпускать от себя на Корусканте, то жаль было тратить время на ерунду, имея под боком великолепные музеи, которые непонятно, когда следующий раз покажут, то тут, на Явине, тренировки шли без передыха.
Люк потер заживающий ожог от меча на предплечье – во время последнего учебного боя Джейд неудачно парировала удар Мола, зацепив напарника по касательной. На этом уроки фехтования временно пришлось прекратить, но отдых джедаю не светил, поскольку из рук забрака он перешел под начало Куна, отвлекшегося от обсуждения флоры и фауны в компании Йоды, и вспомнившего о бесхозных падаванах. Выяснив у Скайвокера, что меч тот собрал из найденных в запасах Оби-Вана запчастей, ситх возмущенно поцокал языком и вывалил перед Люком целую коллекцию фокусирующих кристаллов.
Два дня юноша перебирал блестяще камешки, пытаясь определить по ним судьбу их бывших владельцев. Качественная огранка и возраст самих кристаллов намекали на то, что их хозяева лишись своих мечей еще во времена Старой Республики. Но большего выяснить не удавалось – камни ревниво хранили свои секреты. Хотя Скайвокер подозревал, что никакой особой тайны не было – все эти покойные джедаи и ситхи (а среди коллекции попалось несколько камней разных оттенков алого), посетили в разное время Явин и пирамиду Куна. Обратно не вышел ни один.
Так или иначе, но Экзара эти умозаключения не интересовали. Древний лорд требовал, чтобы Люк в деталях изучил все существующие конструкции световых мечей и мог, в случае необходимости, собрать любую. Скайвокер тяжело вздохнул и зарылся в чертежи. Снабжать прочими необходимыми для такого дела запчастями его никто не собирался. Разве что Мара пожертвовала десяток миниатюрных энергоблоков из неприкосновенного запаса. Но и тут Рука Императора надеялась получить пользу – меч, которым Джейд владела на данный момент, не слишком хорошо подходил к ее маленькой ладони. А собрать собственный ей не хватало Силы.
Разумеется, первым делом Люк попробовал починить свой собственный сейбр, после событий на второй Звезде Смерти утративший товарный вид и временами выплевывающий вместо ровного луча сноп искр при включении. Промучившись несколько часов над изначально неудачной конструкцией, Скайвокер плюнул и все переделал. Рукоять короче не стала, но лишние выступающие части удалось убрать. Повертев готовый меч в руках, юноша перешел к следующему этапу – двухлезвийному сейбру. За образец он взял оружие Мола, любезно предоставленное ему забраком. Тут задача в плане размещения элементов была значительно проще – длинная неразъемная рукоять позволяла запихнуть в нее не только дополнительный блок питания, но и достаточно большой синхронизатор. Раскрашенный ситх работой остался не очень доволен, попеняв джедаю за нарушенный баланс меча, не позволяющий крутить мельницу достаточно быстро, но в целом результат трудов одобрил.
Все прочие схемы требовали для успешной реализации более развитых инженерных навыков, и поэтому их Люк решил отложить на потом. Стоило потренироваться на уже освоенном материале, по возможности улучшив качество изготовления и компоновку элементов.
Дорабатывая очередную миниатюрную металлическую финтифлюшку с помощью напильника, Силы и хаттовой матери, Люк размышлял о талантах собственного отца, умевшего разбирать и собирать практически любую технику. Сам он тоже не был обделен подобным даром, но сказывался недостаток технического образования и вбитая силами Ларса Оуэна осторожность. Портить испарители, конечно интересно, но вот без них ферма в пустыне уже через несколько суток будет испытывать жесточайшую нужду в воде. Поэтому все эксперименты в детстве и юности приходилось ставить на какой-то ерунде типа сломанного датапада или перегоревшего котроллера системы орошения. Во время службы в Альянсе круг изученной техники расширился за счет вечно попадающего в переделки крестокрыла и «Сокола», к ремонту которого Соло не стеснялся привлекать старого друга. Поскольку отличие от Чубакки, Люк имел хотя бы смутное представление о том, что он делает правильно, а что нет. Но в остальном пробелы в знаниях впечатляли. А способа их заполнить иным путем, кроме опытного упорно не представлялось.
Еще раз вздохнув, Скайвокер разложил на обрывке тряпочки необходимые детали и сосредоточился. Фрагменты конструкции всплыли в воздух и начали собираться в единое целое. С легким щелчком стали на место энергоблок и основные детали корпуса. Теперь требовалось соединить между собой контроллеры и установить кристалл. Люк постарался расслабиться и представить, как детали соединяются друг с другом. Наконец, раздался едва слышный скрип, с которым фокусирующий кристалл сел в оправу. Джедай шумно выдохнул, открыл глаза и посмотрел на результат своей работы. Гладкая, строгой формы рукоять сейбра парила перед ним в воздухе. Потянувшись к ней Силой, юноша активировал клинок, и с детской радостью уставился на вырвавшееся из верхнего торца ярко-салатовое лезвие.
– Получилось.
– Конечно получилось, – выскользнувшая из-за колонны Мара взъерошила ему волосы и сжала в объятьях. Люк сдавленно охнул.
Отношение Джейд к рыцарю, менявшееся по десять раз на дню, в основном было умеренно-доброжелательным. Хотя иногда она скатывалось к злобным шуткам и ругани, но убивать джедая больше не пыталась. Сидиус свой приказ отменил, следовательно, кроме мелких идеологических разногласий, общению ничего не мешало. К несчастью, Рука Императора просто так пройти мимо еще одного одаренного была не в состоянии, и, сочтя Люка подходящей партией, усердно его обрабатывала. Скайвокера подобное поведение не радовало, и он по мере сил старался избегать общества Мары, надеясь, что она сообразит, в чем проблема и сбавит обороты. Но сегодня был не тот случай.
– Держи. Он твой.
Джейд внимательно посмотрела на рыцаря, подозревая подвох, по руку протянула. Меч, подчиняясь воле Люка, прыгнул ей в ладонь.
– Как родной, – восхищенно выдохнула Мара, сделав несколько резких взмахов. – Но почему зеленый? Я думала, что мне, как дипломированному ситху, положен красный клинок.
На счет ситха девушка слегка преувеличила, ее тренировали по сокращенной программе и на идеологию особо не упирали, добиваясь лишь беспрекословной готовности подчиняться повелителю.
– Цвет не идет, – пояснил Скайвокер, поднимаясь с пола и разминая затекшие ноги. – А зеленый к рыжему подходит значительно лучше.
Смущенная Мара слегка покраснела и захлопала глазами, пустив в ход все свое обаяние. Но рыцарь не внял призыву, переключившись на раскопки в шкатулке с запчастями.
Такое пренебрежение ее персоной задело Джейд, и она уже собралась было высказаться, но тут ей на глаза попалась рукоять еще одного сейбра. Такая же маленькая, как и ее собственная.
– А это для кого предназначалось? – поднырнув под руку Скайвокера, Мара вытащила из ящичка второй меч и активировала его.
Алое лезвие вспыхнуло, как сопло перегретого двигателя.
– Ого! – оценила клинок девушка. – Это уже точно меч ситха. Точнее, ситхессы. Он ведь на женскую руку рассчитан, правда?
– Правда, – Люк осторожно забрал у нее меч и выключил его. – Он предназначался Лее.
Мара переводила недоуменный взгляд с грустной физиономии джедая на сейбр и обратно.
– То есть как – Лее? – переспросила она.
– Так, – Скайвокер пожал плечами и убрал рукоять обратно в шкатулку. – Мне кажется, ей он подойдет. Но не спрашивай меня, почему я так решил. Нет, я не перегрелся, не ел сомнительных фруктов и не слушал сказки Йоды на ночь. Я просто так решил.
Джейд покачала головой и демонстративно пожала плечами.
Сейчас, стоя в полутьме пустого коридора и вспоминая этот разговор, Люк понимал, что тогдашняя его уверенность основывалась не на доводах разума, а на воле Силы.
Его сестра никогда не могла похвастаться терпением и смирением, качествами, без которых одаренный хорошим джедаем стать не сможет. Нельзя сказать, что этим в избытке была наделен сам Скайвокер-младший, но по сравнению с Леей он явно был более уравновешенным и спокойным человеком.
Принцессе же, унаследовавшей порывистость матери, куда тяжелее давались основы Кодекса. Она просто не хотела им следовать, считая, что в разгар боевых действий глупо опираться на постулаты мирного времени.
Иногда Люку казалось, что Лея попала в ту же ловушку, что и джедаи Старой Республики, вынужденные вместо миротворческих миссий командовать армиями. Война подточила Орден изнутри, испепелив в огне сражений все хорошее, что хранилось в душах рыцарей. А заполнить опустевшие сосуды было нечем. Привязываться и сопереживать запрещалось. И не по злобе или недомыслию – когда каждый день может стать последним для тебя самого, а для части твоих солдат эта вероятность всегда составляет сто процентов, нельзя проявлять чувства. Ведь скорбь так легко превратить в ненависть.
Юноша пошевелил пальцами искусственной руки, сжав и разжав кулак. Однажды он уже поддался первому порыву. И ничего хорошего из этого не вышло. Собственно, второй порыв тоже привел к труднопредсказуемым результатам. И если бы не упрямство Анакина, кто знает, где бы сейчас оказалась Галактика.
– В омуте гражданской войны, – неожиданно прозвучавший над ухом низкий голос заставил рыцаря подпрыгнуть.
– Отец? – резко развернувшись на пятках, Люк едва не ткнулся носом в нагрудную пластину вейдеровского доспеха. Но Анакин придержал сына за плечо.
– Он самый. Забрел на огонек, так сказать, – пошутил Темный лорд, подталкивая юношу в сторону следующего коридора. Ситх явно не хотел, чтобы его видели.
– Ты слышал? – Скайвокер-младший едва успевал за идущим широким шагом главкомом.
– Да, – Вейдер не стал оборачиваться. – И я хочу знать, как ты расцениваешь поступок своей сестры. Ты сам, а не твои многочисленные учителя.
– Н-ну, – замялся джедай, – я не знаю деталей, но сомневаюсь, что Лея расстреляла эти колонии просто так.
Темный лорд зло фыркнул.
– Мальчик мой, никакого «просто так» не было и быть не могло. Твоя сестра сама была в списке целей. И покушение не нее было лишь прикрытием покушения на гранд-моффа.
– Что?! – Люк споткнулся на ровном месте и застыл столбом посреди коридора. – Почему мне никто не сказал? Я должен…
Темный лорд, остановившийся в нескольких шагах от сына, обернулся и прислонился плечом к стене, приготовившись наблюдать за спектаклем «рыцарь собирается в поход».
Выслушав еще несколько бессвязных реплик, Вейдер прокашлялся и хорошо поставленным голосом, которым он обычно отдавал приказы на плацу, рявкнул:
– Смирно!
Юный джедай замер, не рискуя даже опустить отставленную в сторону руку.
– В первую очередь, молодой человек, вы не должны бросаться в сомнительную авантюру сломя голову. Я вот в свое время бросился, потом двадцать лет пыхтел сквозь маску. Ощущения от такой дыхательной гимнастики весьма специфические. Это первое. А второе – эта ловушка не на тебя, а на меня. Я с ней и буду разбираться.
– А как же Лея? – рискнул спросить Люк.
– Ничего с ней не случится, приставим к ее высочеству кого-то из старой гвардии и все, – хмыкнул ситх. – Успокойся, и Йода, и Сидиус абсолютно уверены в том, что Лея родит троих детей и проживет достаточно длинную жизнь, чтобы полюбоваться на правнуков. А я постараюсь, чтобы это реальность ни на волос не отклонилась от предсказания.
– Спасибо, – искренне поблагодарил отца Скайвокер-младший.
– Не за что пока, – улыбнулся Вейдер. – Единственное, чем ты на данный момент можешь помочь сестре – это отдать ей ее оружие.
Люк, понимая, что тратить редкие минуты встреч с отцом на отлучку за мечом не стоит, прикрыл глаза, и Силой призвал сейбр. Серебристая тень стрелой пронеслась по коридорам и зависла перед лицом своего создателя.
Темный лорд взял изящную игрушку из воздуха и повертел в руках. Миниатюрная рукоять почти терялась в широкой ладони.
– Я очень надеюсь, что Лее не скоро придется этим воспользоваться, – тихо произнес он. – А лучше бы не пришлось никогда.
Люк кивнул, соглашаясь с этими словами. Он сам готов был сделать все возможное, чтобы оградить сестру от неприятностей. Но это было так же сложно, как удержать воду в расколотой чаше.

Глава 28

– Ваше высочество? – Рэнски замялся, искоса поглядывая на тонкий силуэт на фоне обзорного окна. Спрашивать командира, пусть и формального, о самочувствии в лоб было как-то неправильно. А придумать более обтекаемую формулировку не получалось. Особенно после разговора с главкомом, выбившего капитана из колеи всерьез и надолго.
Но принцесса не заметила этой неловкой паузы, и просто качнула головой.
– Спасибо Винсент, – очень тихо произнесла она, – но не стоит беспокойства. Я просто хочу побыть одна.
– Как скажете, мэм.
Подобное упрямство показалось капитану странным, но настаивать он не счел возможным. В конце концов, если Вейдер захочет поговорить с ее высочеством, то обойдется без разрешения. Лорд ситхов не тот человек, которому можно отказать.
Лея криво улыбнулась своему отражению в транспластиле и снова погрузилась в невеселые мысли. Против ожиданий, разрушение городов-ульев не вызвало у нее тех чувств, которые должно было. Ощущение массовой гибели живых существ – да, душевная боль – да. Все это присутствовало, но вот жалости или хотя бы сожаления не было. Вместо них пришло разочарование.
Вся чудовищная мощь «Эскадрона» оказалась ничем, фикцией, дорогой и опасной игрушкой. Да, в ее власти было сжигать планеты, но это было… неправильно. Все равно, что стрелять из турболазера по мухам.
На секунду Органе показалось, что еще немного, и она сможет понять Таркина, отказавшегося покидать боевую станцию даже тогда, когда угроза катастрофы стала слишком реальной. Возможно, гранд-мофф понял, что в случае неудачи у него просто не останется сил на следующий рывок. А может ему просто хотелось умереть триумфатором.
Лея потерла виски и обняла себя руками. Попытка разобраться в потемках чужой души, когда в собственной – мрак и холод, заведомо была обречена на неудачу. Кажется ей просто пора пойти спать и перестать думать над всякой ерундой.
Но мысли снова и снова возвращались к событиям прошедших суток.
Права, не права? Человек или чудовище? Цена победы?
Обрывки чужих фраз вертелись перед глазами, как стайка ярких бабочек. Принцесса поняла, что еще чуть-чуть, и она сойдет с ума, выплеснет свои эмоции в крике и ярких сполохах молний. Превратится… во что?
Плащ дать? Для полноты ситхский ощущений? – шепот на краю сознания мазнул по коже холодным мехом.
Органа тяжело мотнула головой, отгоняя иллюзию, уверенная в том, что ей все это просто привиделось, но тяжелая материя уже легла на плечи, согревая и придавая уверенности в своих силах.
Едва различимый запах нагретого металла, которым была пропитана ткань, защекотал ноздри, вызывая лавину воспоминаний. Слишком разных, слишком болезненных.
Закутавшись в плащ, как в кокон, девушка обернулась, пытаясь разглядеть отца в полумраке.
Но глаза, привыкшие в свету звезд, не могли различить черное на черном.
Вейдер тихонько хмыкнул, еще несколько секунд позволив себе поиграть в прятки, после чего щелчком пальцев зажег лампу.
Ребенок, ты меня не увидишь, пока я этого не захочу.
Кресло жалобно скрипнуло под внушительным весом, звякнули столкнувшиеся пластины доспеха, и силуэт Темного лорда соткался из мрака. Первым в круге света появился поблескивающий наплечник, потом прорисовались складки рукава, серо-седые пряди и подчеркнутая резкой тенью скула.
– Ну, что у нас плохого? – иронично поинтересовался Вейдер, с наслаждением вытягивая длинные ноги и прикрывая глаза. Казалось, ситх греется в свете рукотворного солнца лампы.
– Все, – с надрывом произнесла Лея, тут же устыдившись этой пафосной ноты.
Главком картинно вздернул бровь, ожидая продолжения.
– Вот только смеяться не надо, – буркнула принцесса, плюхаясь в соседнее кресло и поджимая ноги. – Вместо показательной казни получилась полная ерунда, Кассас вот-вот умрет, старый план рейда не годится, Фетт валяется с переломами, Рэнски ходит вокруг меня на цыпочках, ожидая очередного фортеля, а я сижу, как дура, и не знаю, что делать. То ли плакать, то ли еще кого-нибудь расстрелять.
Анакин оперся подбородком о ладонь, пытаясь замаскировать неуместную улыбку. Лея сейчас очень сильно напоминала Амидалу, перед очередным заседанием Сената мечущуюся по комнате в попытке выбрать платье, и попутно излагающую смысл тридцати двух законопроектов одновременно. Бывшая набуанская королева в такие моменты выглядела сущей девчонкой, слишком открытой и эмоциональной. А еще она всегда норовила бросить в мужа подушкой, стоило ему вместо понимания и сочувствия тяготам парламентской жизни изобразить на лице свои истинные эмоции. Как ни странно, мягкий снаряд всегда попадал в цель, и никакая Сила не была тому помехой.
Но это было слишком много лет назад. Так давно, что он почти забыл об этом.
Да и не стоило вспоминать, по большому счету.
Темный лорд мысленно вздохнул. Разумеется, он мог бы многое сказать дочери. И о допущенных ею ошибках, дипломатических просчетах, возможной потере репутации и так далее и тому подобное. Но тут перед глазами снова встал образ растрепанной Падме с бластером наперевес, и Вейдер в который раз пришел к выводу, что ничего в мирных переговорах не понимает. Вот и не стоило в эту область лезть.
– Для начала тебе стоит перестать нервничать. Эл сам виноват, что подставился. Ему и разгребать, как очнется.
Органа с сомнением взглянула на ситха. Судя по последним данным, предоставленным ей начальником госпиталя, Кассасу оставалось жить в лучшем случае двое суток. Гранд-мофф был слишком слаб, чтобы перенести пересадку нескольких органов сразу. Да и сделать операцию прямо сейчас не представлялось возможным – крошечная клонированная копия сердца еще только начинала расти в питательном растворе. А заморозка тела, позволяющая в спокойной обстановке дождаться готовности «запчастей», отпадала по медицинским показаниям. Проще было сразу отключить систему жизнеобеспечения. Гуманнее.
Казалось, в такой ситуации ничего сделать нельзя, и человек беспомощен перед лицом смерти. Обычный человек. А лорд ситхов?
Ведь Пиетт, от которого в действительности даже наградной планки не осталось, сейчас разгуливал по Корусканту во плоти, как ни в чем ни бывало. Значит, воскрешение мертвых возможно? Пусть половинчатое и с помощью «Темной стороны».
Но почему тогда Анакин на смог или не захотел вернуть к жизни Падме? Если он действительно ее любил и ради нее совершил все то, что в итоге перевернуло Галактику? Хотя еще вопрос, кто кого должен был после Мустафара с того света вытаскивать. Амидала улетела с планеты живой и почти невредимой, в то время как Вейдера увозили в буквальном смысле по частям.
Темный лорд следил за сменой выражений на лице дочери, не замечавшей, что все ее мысли для стороннего наблюдателя совершенно очевидны. Их даже не надо было читать.
– Лея, – мягко произнес он. – Остановись. Ты строишь замки из песка, не зная, что должно быть в их основе.
Принцесса потупилась, а потом и вовсе отвернулась, пытаясь скрыть выступившие слезы.
– Если ты помнишь, джедаям, согласно Кодексу, создавать семьи запрещалось. Как и привязываться к кому-то, – лорд ситхов поморщился, отгоняя назойливое воспоминание. Со своими демонами он будет разбираться как-нибудь потом, без свидетелей.
– Орден – вот та большая семья, которая должна была дать им опору и утешение. Но собрание сирот не способно понять, что такое настоящее душевное тепло. Призыв отпускать то, что любишь, жесток, но необходим. Каждый из одаренных обладает не только Силой, но и способностью влиять на окружающих, связывать их своеобразной эмоциональной паутиной. Поэтому детей-форсюзеров забирают из семей в возрасте от десяти месяцев до полутора лет. Во-первых, младенцев принято любить или хотя бы жалеть, как несмышленышей, и этот кокон положительных эмоций защищает их психику в начальный период жизни. Во-вторых, ребенок, подрастая, начинает фактически требовать любви и привязанности. Что может быть опасно для окружающих, ведь не получая ее естественным путем, он будет стараться взять Силой. Неосознанно, но взять. И связь эта с каждым годом крепнет.
Вейдер помолчал, размышляя над тем, что ему предстояло сказать. Откровенность после лет молчания и притворства давалась тяжело, да и сам Анакин отнюдь не был уверен в том, что его слова хоть сколько либо отражают истину.
– Любовь взрослого человека отличается от любви ребенка. Она опаснее. Иногда я думаю, что не силой чувства, а лишь степенью эгоизма. Нельзя сказать, что мой собственный пример удачен, поскольку я в первую очередь восхищался Падме, а уже во вторую – любил. Возможно, именно так фанатичные собиратели относятся к жемчужинам своих коллекций. Очень… собственнически.
Анакин замолчал, подбирая слова, пытаясь облечь мысль в пристойную оболочку. Хотя бы для самого себя.
– Да, я готов был делить ее с политикой, войной, глупыми идеями, да с чем угодно. Но в глубине души я всегда знал, что именно этот живой человек, со всеми своими достоинствами и недостатками, принадлежит мне. Иррационально и глупо, но уж как сложилось. Поэтому сама мысль о том, что я должен буду «отпустить» ее, казалась мне абсурдной.
– Возможно, именно этим и была обусловлена сила нашей связи. Фактор, который Оби-Ван не учел, отправившись за моей головой на Мустафар. Да, Кеноби хотел как лучше. Невинных спасти, злодеев уничтожить. Но не сумел ни того, ни другого. Ему не хватило духу убить меня, а значит – Падме была обречена. Более того, она сдалась добровольно, понимая, что ее сопротивление повредит мне еще больше.
Вейдер поднялся с кресла, неслышно шагнув из круга света, и остановился у обзорного окна, превратившись в темный силуэт на фоне усыпанной звездами бесконечности.
– Как показывает практика, нельзя быть слишком хорошим. Потому что это плохо заканчивается. Я проверял.
Лея медленно кивнула, соглашаясь. Она подозревала что-то подобное, складывая мозаику из обрывочных сведений практически с того самого дня, когда впервые увидела парадный портрет женщины в красном. Недомолвки Бейла, оговорки Кеноби, версия Сидиуса, рассказанная ей под сенью победного салюта. И эти слова отца теперь. Части постепенно собиралось в единое целое. Но нескольких кусочков все еще не хватало. А по прочтении обоих подаренных ей адмиралом досье, принцесса была почти уверена, что знает, где их искать.
– Но… если такая связь существует, то почему я не признала брата, почему не чувствовала тебя? – девушка начала выпутываться из плаща, намереваясь встать с кресла. Но рутинное действие не позволяло ей в должной степени отвлечься – непрошеная дрожь в голосе была слышна слишком явно.
– Лея, обученный рыцарь-джедай, практически магистр, не увидел Силы во мне, – с нажимом произнес Вейдер, надеясь, что силы его голоса хватит, чтобы прекратить начинающуюся истерику принцессы. – А ведь я уже не был беспомощным младенцем и вполне осознанно пользовался своим талантом предвидения. Только после рассказов моей матери Квай смог признать, что ему не привиделось, и догадался сделать анализ.
Органа-Соло удивленно моргнула. Она никогда не думала, что кто-то мог пропустить такое. Ладно Люк, который полжизни провел в пустыне – дройдам без разницы, умеют их хозяева метать молнии, или нет. Ладно она сама, воспитывавшаяся во дворце среди людей, которые попросту должны были скрывать малейшие проявления ее невеликого таланта. Но Анакин? Человек, которого Орден признал Избранным. Как такое могло быть?
– Сила не комлинк и не база данных, из которой можно грамотно составленным запросом извлечь необходимую информацию. Это паутина, переплетение тысяч и тысяч разноцветных нитей, – Вейдер взмахнул рукой, пытаясь жестом подкрепить свои слова. – Впрочем, бесполезно рассказывать. Это надо видеть.
– А я смогу? – тихо спросила принцесса, подходя к отцу и протягивая ему плащ. Тяжелая материя стелилась по полу, разливаясь бесформенной кляксой.
– Разумеется. Идем.
Лея молча удивилась – куда можно было пойти на спящем в три часа ночи линкоре? Как оказалось – в медицинский отсек.
Холодная белизна стен, слабое попискивание многочисленной диагностической аппаратуры и приглушенный свет создавали не самое приятное впечатление, но девушка решительно шагнула вперед, остановившись возле глухого светло-серого цилиндра реанимационной капсулы.
– Положи на него руку, – подсказал ситх.
Принцесса осторожно прикоснулась к теплому металлу.
– Я ничего не… – начала она, но тут ей на плечи легли тяжелые ладони, заставив слегка покачнуться.
– А так? – насмешливо спросил главком.
Лея нахмурилась и моргнула, убежденная, что у нее просто двоится в глазах от усталости, но нет. Контуры предметов действительно дрожали, окутанные едва различимым сиянием. Золотистые искры Силы становились все ярче, сплетаясь причудливым узором, сеткой пульсирующих артерий опутывающим все вокруг.
– Оно… дышит? – изумленно выдохнула принцесса, прижимая вторую руку к капсуле. – Весь корабль – дышит!
Ну, он же в какой-то степени живой, – уголками губ улыбнулся Вейдер, – точнее, воля людей делает его таким. Еще один вид связи. Именно им я воспользовался, возвращая из небытия «Исполнитель». Можешь воспользоваться и ты.
– Для чего? – Лея не заметила, как начала отвечать вслух на мысленные реплики.
Для помощи одному чиновнику с непомерным самомнением.
Органа-Соло сообразила, что до сих пор упирается ладонями в теплый металл медицинского саркофага. И попыталась всмотреться в него.
На первый взгляд казалось, что внутренность капсулы наполнена бесцветными обрывками спутанной пряжи, но где-то в центре этого растрепанного клубка пульсировала искра. Слабая, едва заметная на фоне опутывающих ее нитей.
– Он умирает?
Да, – просто ответил ситх. – Сложность использования Силы для помощи другим состоит в том, что ресурсов одного живого существа недостаточно. Используя внутренние резервы можно залечить порез, ожог или срастить кость, но запустить регенерацию органов можно лишь ценой нескольких лет жизни целителя. Поэтому те же датомирские ведьмы в таких случаях используют коллективную медитацию. Их техники несовершенны, но превосходят джедайские. Ситхи пытались черпать Силу не из себя, а из окружающего мира, используя собственное тело как преобразователь. Экзар Кун – единственный, кто в этом действительно преуспел.
– Мне предлагается повторить его фокус?
Ага, – легко согласился Темный лорд. – Не бойся, команде это не повредит. А Кассасу позволить протянуть несколько недель, необходимых для выращивания клонированных органов. Тебе надо просто связать нити. Темное со светлым и наоборот.
– Легко сказать, но трудно сделать, – пробормотала принцесса, снова погружаясь в хаос перепутанных обрывков. И впервые позавидовав паукообразным – у них было восемь полезных конечностей, а у нее только две.
Светлое с темным, темное со светлым. Только бы не перепутать…
Сколько она простояла так, опираясь на капсулу и закрыв глаза, определить не удавалось. Но ноги уже подкашивались от усталости, а перед глазами плавали цветные пятна. Казалось, ее пальцы завязали множество узелков и стерлись до крови, но поднеся руку к лицу, Лея убедилась, что на гладкой коже нет никаких следов.
– Все, – тихо выдохнула девушка, видя, как скрытая слоями металла и изоляции искра чужой жизни разгорается в полную силу. – Получилось. Но как же это тяжело.
Увы, у любого благого дела полно побочных эффектов. Император отдал мне двадцать лет жизни. Ты взяла у каждого человека, находящегося на борту линкора, всего по паре минут, ненадолго приняв на себя роль сердца «Амидалы».
– А теперь я хочу у кого-нибудь взять часиков десять сна, – устало вздохнула Лея и потерла слипающиеся глаза. – А лучше двадцать.
– Это можно, – тихо рассмеялся Анакин, подхватывая испугано ойкнувшую принцессу на руки.

– Борск, это возмутительно! – яростно шипела Мон Мотма, обращаясь к сопровождающему ее ботану. Невзирая на душившую ее злость, госпожа канцлер успевала на ходу мило улыбаться всем встреченным в коридорах дворца чиновникам. – Нас обвели вокруг пальца!
Фей’лиа, которому за стремительно шагающей Мон пришлось практически бежать, успевал только односложно «угукать» – на разговоры не хватало дыхания.
– Мало того, что Палпатин отказался объяснять свое молчание по поводу этого инцидента с массовой гибелью экзотов, так еще и Вейдера нигде нет! – Мотма на ходу кивнула гвардейцам, скучавшим у очередного поворота коридора. – А Лея вообще делает вид, что она ни в чем не виновата!
Борск лишь уныло вздохнул. До погибших жуков ему не было ровным счетом никакого дела, а видеть главкома он просто активно не хотел. Слишком свежи были воспоминания о последней встрече. Но госпожа канцлер, как всегда, никого не спросила!
Мон притормозила у дверей в кабинет Императора, быстрым жестом поправила растрепавшуюся прическу и царственно шагнула через порог. Фей’лиа быстро нырнул за ней, стараясь не наступить на длинный подол белоснежного платья.
– Чем обязан? – сухо поинтересовался Палпатин, поднимая голову от документов.
– Кос, – Мон была само обаяние, – мне кажется, что у нас возникли некоторые проблемы…
Мотма собралась уже перейти к сути проблемы, но заметила сидящего в гостевом кресле Валь-Дженну. Председатель Совета моффов был крайне мрачен и на дежурную приветственную улыбку канцлера не ответил.
– Иен? Не ожидала вас тут увидеть, – не меняя тона произнесла Мон. – Полагаю, я не вовремя?
– Вовремя, только ваш спутник в данном случае – лишний. Беседа будет… более приватной, – Валь-Дженна потер уголок глаза, пытаясь унять нервный тик.
– Борск? – Мотма повернулась к заместителю.
Фей’лиа, которого перспектива остаться «за бортом корабля власти» как он сам любил говорить, не обрадовала, намеревался картинно возмутиться нарушением прав личности, не забыв упомянуть при этом ущемление экзотов. Но холодный взгляд пронзительно-желтых глаз Императора подействовал на него отрезвляюще. Борск коротко поклонился присутствующим, извинился и выскользнул за дверь. Створка за его спиной закрылась со зловещим шелестом.
– Итак, моя дорогая, – обратился Палпатин к Мотме, – полагаю, речь снова пойдет о происшествии в сорок первом секторе?
– Совершенно верно, – госпожа канцлер аккуратно опустилась в кресло, не забыв расправить складки платья.
Валь-Дженна тихо хмыкнул, но вслух ничего не сказал. Он с уважением относился к дипломатическим талантам этой маленькой хрупкой женщины и восхищался ее чудовищным самомнением, но страсть к театральным эффектам не одобрял. Одно дело, когда на тебя смотрит толпа, которую надо завоевать, и совсем другое, когда вместо публики видишь старого ситха. О проницательности и скверном характере которого за эти годы сложено легенд больше, чем о сотворении мира.
Мон, однако, не считала себя вправе выходить из образа «дамы в белом», особенно после того, как принцесса Лея не только пренебрегла ролью символа перемен, но и прошлась по этой роли армейскими сапогами. Собственно, Мотму «потеря лица» Альянсом заботила куда больше двух миллионов невинно убиенных насекомых. Поэтому она не стала дожидаться, пока Император соберется с мыслями и выскажется на тему, а сразу пошла в наступление.
– Кос, я понимаю, что девочка не может командовать крупными вооруженными силами, у нее просто нет к этому склонности, как и к большинству других разумных занятий. Изображать принцессу – это одно, а уверенно действовать в такой сложной ситуации – другое. Но ведь вы отправили ее в компании гранд-моффа!
– И что? – спросил Палпатин, катая по столу стило кончиками пальцев. Императора интересовало, как далеко готова зайти госпожа канцлер в своих обвинениях. И как скоро не выдержат нервы у слушателей.
– Как что? – удивилась Мон. – Разве подобная должность не подразумевает наличия хотя бы толики здравого смысла у человека, ее занимающего? Ладно Таркин со своей маниакальной склонностью к большим проектам, но Кассас производил впечатление более уравновешенного человека!
Иен, которого пассаж про здравый смысл неожиданно сильно задел, открыл рот, собираясь высказать нахальной даме все, что он о ней думает, но вспомнил собственноручно организованный заговор и передумал. Выдергивать из-под Императора еще толком не остывшее кресло оказалось не самой лучшей идеей.
– Моя дорогая, – устало произнес Сидиус, – это была нештатная ситуация. Никто не ожидал, что мирное сотрудничество вдруг обернется покушением. Для подобного просто не имелось предпосылок. И не надо мне рассказывать о нарушении этикета и традиций этих проклятых жуков. На начальном этапе Эл с ними ругался так, что клешни во все стороны летели. И ничего – никто не был против. Согласись, если чашка с кофе вдруг укусит тебя за нос – ты тоже очень удивишься.
– Да, но… – начала Мотма, намереваясь еще раз растолковать Палпатину простую истину о подковерном геноциде, но ее прервали.
– Мон, если у тебя есть претензии к Имперскому флоту, «Эскадрону» или моему ребенку – будь добра изложить их мне.
Вейдер, не озаботившийся человеческими путями перемещения, просто возник из теней за креслом канцлера, заставив Мотму испуганно вздрогнуть.
– Анакин, – укоризненно покачал головой Сидиус. – Где твои хорошие манеры?
– Хорошие манеры, – хмыкнул Темный лорд, усаживаясь на диванчик для гостей, – остались за дверью. Проходить мимо Борска, читающего мораль вашим телохранителям – выше моих сил.
– Они там его еще не бьют? – забеспокоилась Мон, которой Фей’лиа не преминул рассказать о своей стычке с гвардейцами, произошедшей перед свадьбой Леи.
– Еще нет, – покачал головой младший ситх, но замер, не завершив движения. Тонкий визг, пробившийся даже сквозь качественную звукоизоляцию кабинета, говорил об обратном.
– Уже, – констатировал Валь-Дженна с нехорошей ухмылкой. Мофф Корускантского сектора ботана не любил, и был совсем не против в один прекрасный день увидеть у своей кровати милый коврик из светло-кремовой шерсти. Но пока удобного случая спустить с Борска тщательно лелеемую им шкуру не представилось.
– Одним больше, одним меньше – на общем гм… вкладе выходцев с Ботавуи в дело Империи это не сказывается, – пробормотал Палпатин, пытаясь подавить неуместную сейчас улыбку.
Мотма поджала губы и нахмурилась.
– И все же, я считаю своим долгом сообщить, что поведение Леи было возмутительным. Особенно ее идея с запуском ролика в ГолоНет! Эти действия сводят к нулю все наши попытки создать хотя бы видимость положительных изменений!
Госпожа канцлер, видя, что ее слова не производят на слушателей ни малейшего эффекта, решила добавить драматизма:
– Население будет обсуждать инцидент, сочувствовать погибшим и вообще – это накалит обстановку, ведь региональные СМИ не упустят случая раскрутить скандал.
– Мон, – Вейдер устало потер глаза, – ты когда последний раз смотрела новости?
Мотма задумалась. Надолго.
– Неделю… может быть две назад, – неуверенно произнесла она.
Темный лорд переглянулся со своим учителем, лучезарно улыбнулся (Валь-Дженну передернуло), и тоном терпеливого взрослого, разговаривающего с капризным ребенком, поинтересовался:
– Тогда как ты можешь знать, что в этих новостях крутится? Откуда уверенность в том, что заштатная планетка на краю Галактики заинтересует зрителей? Я полагаю, ты еще не забыла, какой поток ерунды лился из средств массовой информации после Эндора. И кто об этом сейчас помнит? Два месяца времени, несколько более ярких событий и все – лет через десять историки будут спорить – были ли вообще битва, или так, обошлись дезинформацией.
– Так быстро? – удивился Председатель совета моффов. – Разве не должно смениться хотя бы одно поколение?
– После Храмовой резни о джедаях перестали вспоминать спустя пять или шесть лет. Имя Анакина Скайвокера забылось через год, – произнес Вейдер, демонстративно изучая лепнину на потолке, – нельзя сказать, что я не приложил к этому определенные усилия, но факт остается фактом. Общественное мнение и коллективная память легко поддаются коррекции путем простой абсурдизации слухов. Если предполагаемый участник боевых действий рассказывает, что в битве при, допустим, Суллусте, ему оторвало руку и повредило несколько внутренних органов, а медицинская проверка показывает, что самой страшной травмой в его жизни были разбитые колени – это выглядит глупо. А десяток таких «свидетельств» легко может скрыть несколько тысяч реальных смертей.
Темный лорд отвлекся от своего занятия и перевел взгляд на побледневшую Мотму.
– Мон, зачем я это рассказываю? В особенности тебе? Достаточно посмотреть уличные новостные экраны – самое важное событие прошедшей недели – Коррелианские бега. И не надо делать вид, что ты не в курсе. Да, я согласен, что Альянсу в свое время приходилось объявлять о своих «достижениях» всеми возможными способами, но кто, кроме СИБ оценивал эффективность подобных действий? Вам давали «зеленый коридор», привирали, делали вид, что причиненный ущерб велик и страшен, но в итоге вы к Эндору имели в союзниках две дюжины миров. А в кредиторах – полсотни. И давай не будем сейчас уточнять, кто эти долги платил, а?
Госпожа канцлер, от возмущения покрасневшая пятнами, вскочила на ноги, но негромкое слово Императора буквально прибило ее к полу.
– Сидеть, – прошипел старший ситх.
Колени Мон подогнулись, и она рухнула обратно в кресло.
– Согласно последним сведениям, которыми располагают агенты Айсард, у нас на данный момент три активных заговора. Добавлять к ним четвертый мне бы очень не хотелось, – чуть любезнее произнес Сидиус. – Поэтому будь добра больше не тратить наше время на ерунду. А займись лучше организацией выборов. Вплотную.
Мотма судорожно кивнула.
Повинуясь знаку Императора, корускантский мофф подал даме руку и вывел ее за дверь, трогательно поддерживая под локоть.
– Так, – что у нас с хаттами? – обратился Палпатин к главкому, как только за странной парочкой захлопнулась дверь.
– Как обычно плохо. И если бы только с хаттами, – тяжело вздохнул Вейдер, взмахом руки активируя голографическую карту.

Глава 29

Пиетту, всего час назад вернувшемуся из Генштаба, хотелось застрелиться. Прямо тут – в кабинете Вейдера. Потому что бесконечные звонки его уже достали.
Тихо скрипя зубами от с трудом сдерживаемой ярости, он шестой раз объяснял суть идеи гранд-адмирала очередному интересующемуся. Будучи совершенно не уверенным в том, что до мозгов адресата дойдет хотя бы малая толика полезной информации. Логика чиссов, даже адаптированная по мере сил под стандарты Империи, воспринималась высшими чинами флота настолько туго, что адмирал малодушно подумал о перспективе свалить все на Синдика. Сам придумал – пусть сам и расхлебывает. Но, увы, приказ главкома «не светить» чисса никто не отменял. Мысленно помянув Трауна в особо сочных хаттских выражениях, Сорел с видом мученика за веру начал рассказ в седьмой раз.
Можно подумать на заседании я все это стенке излагал, а не трем десяткам адмиралов? Нет, обязательно надо переспросить лично и в обеденное время. Ненавижу. А когда дело дойдет до задач – то точно свалю все на главкома. Потому что на это никаких сил не хватит, проще крейсер вручную из дока выпихнуть.
Придя к такому неутешительному выводу и фальшиво-вежливо распрощавшись с очередным собеседником, Пиетт стукнул кулаком по клавише и мрачно буркнул вслух:
– Нету меня. Кто будет звонить – шлите… в сторону Кесселя, например. Может дойдет быстрее.
Боевой дройд, временно переквалифицировавшийся в секретаря, понятливо кивнул. Адмирал подозревал, что «Дорна» истинный владелец замка часто использовал именно в таком качестве, поскольку машина для убийства на удивление хорошо управлялась с документами и назойливыми посетителями. Даже если ей было велено их не калечить.
Но не успел Сорел взяться одной рукой за чашку с чаем, а второй за датапад с очередным тактическим заданием, как зазвенел зуммер. Кто-то настойчиво добивался его внимания по дальней связи. Пиетт закатил глаза и вздохнул, ожидая пока треклятый звонок заткнется. Но вместо этого створка двери, ведущей в смежное с кабинетом помещение, приоткрылась и в нее просунулась голова дройда.
– Сэр, – проскрипел он. – Вас требует принцесса Лея. И она говорит, что если вы не подойдете, то от Кесселя ничего не останется. И не только от Кесселя.
Адмирал тихонько застонал.
– Иду, – выдохнул он.
Сила, с шефом было явно проще. Если вариантов развития событий всего два – «плохой» и «очень плохой», то это обещает некоторую стабильность. А вот у принцессы всегда есть третий вариант – «неожиданный». И это, если копнуть, самое страшное.
– Ваше высочество, – устало поздоровался он с возникшей на экране Органой-Соло.
– Добрый день, адмирал, – неуверенно улыбнулась девушка.
А у Пиетта сразу испортилось настроение. Аналогичное выражение лица он уже видел у Люка и даже один раз у Вейдера. Вспоминать о том, с чем оно было связано, не хотелось. Но Пиетт был твердо уверен – половиной своих седых волос он обязан именно этим двум случаям. Сейчас, похоже, назревала новая катастрофа.
– Прошу прощения за звонок, он, скорее всего, не вовремя, – еще раз извинилась Лея. – Но мне решительно нечего делать.
Сорел подавился воздухом. Такого он не ожидал. Проглотив три первых пришедших ему в голову ответа на подобное заявление, адмирал сумел взять себя в руки и светским тоном поинтересоваться, в чем же, собственно, проблема.
Принцесса нервно подергала себя за кончик растрепанной косы. Судя по всему, перед звонком она долго колебалась и раздумывала над подбором слов. Как уже убедился Пиетт – слова ее высочество в итоге выбрала самые простые.
– Понимаете, план похода теперь реализовать нельзя. Без гранд-моффа наносить визиты смысла нет – я не в курсе последних событий, и могу ляпнуть какую-то глупость. Да и Фетт до сих пор в повязках по самые уши. А просто болтаться посреди космоса глупо.
Лея снова дернула себя за косу и потупилась.
Сорел закрыл глаза и посчитал до десяти. А потом и до тридцати. Органа терпеливо ждала.
– Ваше высочество, – со вздохом произнес адмирал. – Я полагаю, что раз вам выпала возможность покомандовать «Эскадроном», то глупо было бы ею не пользоваться. Я прекрасно понимаю, что настолько крупными силами должны управлять специалисты. Но что имеем – из того и исходим.
Тут Пиетт сделал многозначительную паузу, после которой продолжил уже более спокойным деловым тоном:
– Если серьезно – сумма вас и Рэнски даст одного такого специалиста, если округлить в большую сторону. А мне нужно хотя бы полтора. Поэтому рекомендую вам обоим потратить ближайшие пару недель на совершенствование своих знаний и умений. Учебник по тактике позаимствуете у капитана, не думаю, что он его выкинул, корабли у вас имеются, а теоретических задач у меня в избытке. Что касается рейда, то придется ограничиться просто демонстрацией мощи «Эскадрона». Собственно, это и будет первой задачей.
Принцесса посмотрела на него с недоумением.
– Объясняю – вам нужно составить маршрут соединения так, чтобы посетить все имеющиеся в списке планеты за минимально возможное время и с минимальной затратой ресурсов. При этом линейности следует избегать всеми силами. Вы должны напугать Внешние Регионы. Доказать, что «Эскадрон» в состоянии в любой момент появиться там, где его не ждут.
На лице Леи начало проступать понимание. Пополам с предвкушением.
Адмирал мысленно попросил прощения у всех, кому его идея выйдет боком. Но отступать от придуманной схемы он не собирался. Во-первых, это займет принцессу и отвлечет ее от ненужных мыслей, во-вторых, позволит подтянуть уровень Рэнски, а в-третьих – не даст развиться пораженческим настроениям среди экипажей разрушителей.
Проход на низкой орбите над обитаемыми планетами – то еще развлечение. Но со стороны выглядит как намек на орбитальную бомбардировку. Как помнил Сорел из личного опыта – одного такого маневра часто хватало для резкой смены политической ситуации в нескольких системах сразу. Как бы ни был плохи правители окраинных миров – соображали они быстро. И выводы делали правильные.
– Спасибо, адмирал! – совершенно искренне поблагодарила Лея, собираясь отключать связь. Принцесса явно спешила обрадовать капитана.
Но Пиетт очень сомневался, что Рэнски действительно оценит шутку. В особенности потому, что вторым пунктом в предложенном Органе списке теоретических вопросов стояла та самая экзаменационная задача самого Винсента. С другой стороны – если тебя понесло в академию, то будь готов к сюрпризам. Война дилетантов не любит.
– Еще один момент, – адмирал внезапно вспомнил, о чем они говорили с Вейдером. – Через некоторое время вам будет придан специалист по Внешним Регионам. Пока не знаю, кто, но милорд обещал лично заняться этим вопросом.
– О, хорошо, – Лея явно была мыслями уже не здесь, поэтому вместо прощания просто смазано кивнула и исчезла из кадра. Забытый экран погас через несколько секунд.
А Пиетт мрачно уставился на остывающий чай, жалея, что не может подогреть его в ситхской манере – молнией. Это умение сейчас очень бы ему пригодилось, но, к несчастью, научиться подобным фокусам у него не было никаких шансов. Поэтому стоило забыть о несбыточном и заняться текущими делами. Например, позвонить заместителю Счетной Палаты. Госпожа Лайкни Магниль наверняка не откажет ему в маленькой просьбе.
Да и Соло целее будет, находясь подальше от Темного лорда.

– Чуи, нет, я уверен что гидравлика работает нормально! – Хэн с силой дернул рычаг на себя, заставляя трап открыться полностью. Вуки неодобрительно заворчал. По мнению лохматого экзота, нормальная работа выглядела не так, а до сих пор гудевшая голова, которой он от души приложился о край люка это подтверждала. Но Соло невозможно было убедить, если он твердо решил не поддаваться, поэтому оставалось только вполголоса жаловаться и запомнить, что в следующий раз надо пригибаться пониже.
R2D2 вертевшийся рядом, разразился сочувственной трелью, пытаясь хоть как-то утешить Чубакку, но вдруг пронзительно пискнул и завертелся на месте, обшаривая фоторецепторами скрытый в тени край дока. Хэн на всякий случай потянулся к кобуре.
Корускант не Татуин, но неприятности можно было найти и тут. В особенности если ты внезапно превратился из повстанческого генерала в имперского аудитора. А точнее – совмещаешь эти две должности, поскольку, как неожиданно для себя сообразил Соло, звания его никто не лишал.
Нечто в темноте мерно лязгало, приближаясь. Бывший пират собрался уже намекнуть Чубакке, что хорошо бы пойти к пушке, но тут «гости» вышли на свет. Вызвав у Хэна непроизвольный смешок.
Невысокий имперский адмирал весьма забавно смотрелся в компании четырех двухметровых боевых дройдов, сопровождаемых двумя грузовыми платформами, выше борта нагруженными радостно-синенькими контейнерами с эмблемой Счетной Палаты.
Но в ответ на непрошенный звук металлические головы резко повернулись, а хватательные конечности дернулись за оружием. Соло с силой прикусил язык. Ссориться с Пиеттом сейчас явно не стоило. Сам адмирал еще мог относительно спокойно отнестись к шутке в свой адрес, но дройдам чувство юмора было несвойственно, в отличие от хорошей реакции и умения убивать противника до того, как он успеет хотя бы моргнуть.
– Лечите нервы, Соло, – вместо приветствия произнес Сорел. – Дольше проживете.
Хэн состроил гримасу, долженствующую изображать независимое выражение лица, но адмирал его проигнорировал.
– Ваше блюдце на ходу? – сухо поинтересовался он, скептически оглядывая опутывающие корабль шланги.
– Моя птичка всегда на ходу, – искренне возмутился Соло, стараясь не обращать внимания на предостерегающее ворчание Чубакки.
Объяснять стороннему человеку особенности жизнедеятельности собственного корабля Хэн не собирался. Двигатель работает, корпус воздух держит – вот и достаточно. А то, что мотиватор барахлит и навигационный компьютер врет, как старый хатт – это уже детали.
– В таком случае получите приказ, – Пиетт бросил в руки Соло датапад и пачку инфокарт, выполненных в том же стиле, что и загадочные контейнеры.
Мельком просмотрев текст, Хэн не преминул возмущенно высказаться:
– Что значит «инспекция» и «вылет через двадцать минут»?! Я даже не обедал сегодня!
Сорел в ответ улыбнулся. Хищно, как селонийский капюшонистый рыбозмей. Случай уязвить контрабандиста был слишком удобным, чтобы им пренебрегать. А для повышения собственного настроения, как он уже давно выяснил, лучшим средством была порча чужого.
– Это значит, что вы на службе. И должны выполнять полученный приказ. Или вас подпись на документах не устраивает?
Соло молча вздохнул. Спорить о бюрократическом произволе под взглядами четырех боевых дройдов желания не было.
– Грузите свою дипломатическую почту, – буркнул он. – Только не обещаю довезти не поцарапав.
Пиетт тихо хмыкнул и показал на жирно подчеркнутый абзац в тексте, начинающийся словами: «капитан судна несет личную ответственность за сохранность вверенного ему груза, а в случае утери и порчи такового, отвечает по всей строгости закона (с поправкой на военное положение)».
Хэн скрипнул зубами, но сумел удержаться от язвительной реплики. В том, что мадам Магниль в случае чего спустит с него шкуру, сомневаться не приходилось. А вот в том, что он сумеет вытерпеть общество адмирала дольше трех часов, Соло уверен не был. Одно утешение – лететь было недалеко.
– Что вы забыли в соседнем секторе? – нелюбезно поинтересовался Хэн, спустя двадцать минут устроившийся в пилотском кресле и не глядя щелкающий тумблерами. Двигатель, повинуясь команде с пульта, негромко завыл, выходя на взлетную мощность.
Судя по количеству ящиков, которые дройды затолкали в трюм обычный и трюм для контрабанды, адмирал прекрасно знал объемы и того и другого. Об источнике такой осведомленности Соло предпочитал не задумываться, подозревая, что в архивах СИБ хранится даже дословный текст его договора с покойным Джаббой Хаттом.
– Восемнадцатый флот я там забыл, – так же невежливо отозвался Пиетт. – Ваша проверка прикроет мою.
– И не надело вам бегать туда-сюда? – наигранно удивился Соло.
Двигатель взвыл, перейдя на форсаж и делая дальнейшие разговоры невозможными. А включившиеся репульсоры подбросили грузовоз на пару метров вверх, заставив пассажира с непривычки клацнуть зубами и вцепиться в подлокотники мертвой хваткой. Взлет «свечкой», столь любимый Хэном, вызвал маленькую истерику у диспетчеров наземных служб, не преминувших проводить контрабандиста парой крепких выражений.
После нескольких секунд слепого полета в гуще облаков грузовоз выскочил из атмосферы, как пробка из бутылки с кореллианским игристым, и начал маневрировать на низкой орбите. Перед обзорным иллюминатором промелькнул бок станции связи, серые туши «Схватки» и двух сопровождающих ее «Императоров», сверкнуло и ушло в сторону солнце Корусканта. Грузовоз резко развернулся носом к открытому космосу и начал набирать скорость для прыжка.
– Надоело, – наконец произнес адмирал, когда Хэн уже и не чаял дождаться ответа. – Будь моя воля, все сложилось бы иначе.
– Например? – спросил контрабандист, уговаривая навигационный компьютер рассчитать прыжок на орбиту Куата, а не прямо в центр звезды. Получалось пока не очень, и Соло в который раз задумался, что стоит не только примотать изолентой отпадающие шлейфы, но и заменить несколько особо разболтанных разъемов, пока они не отвалились совсем.
Пиетт откинулся на спинку пассажирского кресла и прикрыл глаза. Он неоднократно обдумывал свои возможные постэндорские действия, но каждый раз приходил к одному и тому же решению:
– Оставил бы возле «Звезды Смерти» только два флота, а «Эскадрон» увел к Суллусту. И выжег бы базу Альянса до последней живой и механической души.
От силы ненависти, читавшейся в этом негромком голосе, Хэн поежился и украдкой оглянулся, поразившись несоответствию выражения лица и тона, которым произносились эти фразы.
– После гибели станции ушел бы к Корусканту, заручился поддержкой Айсард и занимался бы теперь не поиском очередного заговора, а тем, чем должен был заниматься – войной.
Сорел открыл глаза. Взрыва «Звезды Смерти», похоронившего Императора, полтора миллиона отборных войск, обслуживающего персонала и пару оказавшихся слишком близко крейсеров, он не видел, но Вейдер в свое время показал ему, как это выглядело в Силе. Кошмарное зрелище. Вдвое неприятное тем, что его легко можно было избежать. Но приказ был отдан предельно четко, а возражений, которые Пиетт рискнул озвучить, главком принимать не захотел.
– Вы можете возразить, что нынешняя ситуация выгодно отличается от моей модели, но я жалею. И всегда буду жалеть, что сложилось так, как сложилось, тихо закончил свой монолог адмирал.
Соло сглотнул, на секунду представив, как все могло обернуться для него самого, и щелкнул переключателями, бросая корабль в прыжок. Размазанные полосы звезд сменились сполохами гиперпространства.
Спустя несколько томительно длинных секунд он рискнул спросить:
– А вы уверенны, что пришлось бы заниматься именно войной?
– Нет, – покачал головой Сорел, поднимаясь с кресла. – Именно поэтому я выполняю полученные приказы, а не пытаюсь организовать свой собственный заговор.
Соло удивленно вздернул брови, но ничего не сказал. Он затруднялся представить этого невыразительного человека во главе серьезной политической силы, слишком не вязался облик Пиетта с классическими типажами галактических злодеев, в ряды которых Хэн с легкостью записывал многих, начиная от собственного тестя и заканчивая Джаббой. С другой стороны, капитан не сомневался, что придумать соответствующую идею адмирал в состоянии, как и приложить достаточно усилий для претворения ее в жизнь. Исполнителям же не обязательно быть в курсе деталей. Так или иначе, это стоило обдумать. Как и то, какое влияние имеет командующий «Эскадроном» на Лею. Но это потом. А пока надо доставить груз на Куат и постараться сделать это быстро и без потерь.
– Будем на месте через четыре часа, – вернулся Хэн к нейтральной теме.
– Хорошо, – кивнул адмирал. – Разбудите меня через два.
Створка двери, ведущей в рубку, закрылась за спиной Пиетта, а Соло и Чубакка переглянулись, синхронно пожав плечами.
Сорел все больше и больше напоминал им шкатулку с секретом. И совершенно невозможно было угадать, что из нее выберется в следующий раз.

Проснулся адмирал без посторонней помощи. И не успев открыть глаза, громко чихнул. Лишь спустя несколько секунд сообразив, что запах паленого ему не приснился.
Пиетт сел на полукруглом диванчике кают-компании, служившем ему кроватью, и потер ладонями лицо, пытаясь прийти в себя. По его ощущениям прошло явно больше пары часов – это раз, и два – не похоже, чтобы корабль двигался. А если так – надо было проверить, в чем дело.
В рубке никого, кроме печально бибикнувшего R2D2, не обнаружилось, а судя по безнадежно тусклому пульту управления гипердвигателем и мешаниной звезд Глубоко Ядра за транспластилом обзорного иллюминатора, на «Соколе» опять что-то сломалось.
– Я так и знал, – едва слышно вздохнул Пиетт, направляясь в трюм.
Любая другая версия, кроме отказа одного из жизненно-важных элементов корабля выглядела, по его мнению, абсурдно. На грузовозе Соло постоянно что-то выходило из строя, отваливалось, с руганью приматывалось подручными средствами обратно и так по кругу. Тратил ли контрабандист что-то из своих гонораров на ремонт корабля, Сорел не знал, в отчетах СИБ упоминалось только то, что усовершенствовалась конструкция регулярно. Но вот чинить уже имеющееся пират то ли не умел, то ли не считал нужным. В итоге «Тысячелетний Сокол» больше всего напоминал ведро с ржавыми гайками. Хоть и самое быстрое в Галактике, но все же ведро.
На подходах к машинному отделению запах усилился, скачкообразно перейдя в вонь горелой изоляции. Настолько сильную, что перехватывало дыхание и начинали слезиться глаза. В дыму, клочьями плававшему по тесному помещению, угадывался косматый силуэт Чубакки и слышалась отборная ругань невидимого владельца корабля.
На ощупь найдя регулятор системы очистки воздуха, адмирал вывернул его на полную мощность. Как ни странно, сработало, и под вой плохо отрегулированных вентиляторов сизые облачка начали неспешное движение в сторону вытяжных решеток.
– Что у нас опять сломалось? – поинтересовался Сорел, подходя к открытым панелям двигательного отсека и с интересом заглядывая внутрь. Мешанина закопченных трубопроводов и местами обугленных блоков развеивала всякие надежды на удачное завершение полета.
– Мотиватор сдох, – сообщил Хэн, выныривая из технологических недр. Сварочный аппарат и несколько утративших форму железяк, которые контрабандист с хеканьем водрузил у ног адмирала, гулко брякнули о настил.
– И только? – недоверчиво переспросил Пиетт, опасливо отодвигаясь от еще дымящихся обломков. Судя по виду того, что при жизни было блоком ограничения мощности, мотиватор не просто сгорел, а взорвался, как сверхновая.
– Соло, последний на моей памяти капитальный ремонт вашего корыта был произведен два месяца назад. Как вы умудрились довести корабль до такого состояния всего за несколько недель?
– Я просто переподключил все, как надо, – ответил капитан, тщательно вытирая руки от смазки.
– Заметно, – хмыкнул Сорел, пошевелив кончиком сапога обугленную деталь. Та рассыпалась в пыль от первого же прикосновения.
– Так, – весьма решительно настроенный Соло наставил на адмирала указательный палец с таким видом, с каким обычно угрожают противнику пушкой. Большой пушкой. – Или вы придержите свое мнение при себе, или будете драить палубу. Я приварил новый блок, но он должен остыть, перед тем, как можно будет попробовать запустить двигатель. Это займет часа три, не меньше.
– Замечательно, – покладисто отозвался Пиетт, при общей нейтральности слова сумевший вложить в него убийственную долю иронии.
Соло на провокацию не поддался, демонстративно протопав по гудящей от каждого удара каблуком палубе в кают-компанию.
Чубакка выразительно рыкнул и ушел в рубку, не желая участвовать в споре.
Пиетт подождал несколько минут, рассматривая вскрытые внутренности корабля, потом тихо хмыкнул и последовал за контрабандистом. Раз уж поспать больше не удастся, то остается только еще раз обдумать план действий.
Но его надеждам на плодотворную работу не суждено было сбыться.
Мрачный, как датомирская ночь Соло сидел за столиком для игры в голошахматы и рассматривал пустые клеточки.
– Что еще не так? – Сорел уселся напротив, вытянув ноги и удобно откинувшись на спинку дивана. Мельком подумав о том, что преимущество гражданской одежды проявляется именно в таких ситуациях. В мундире особо не поваляешься. Не столько потому, что жаль помять, сколько просто неудобно.
– Все не так, – угрюмо ответил Хэн, не делая попыток пошевелиться.
Перебрав возможные неприятности в уме, и так и не придумав причины, достаточной для подобного настроения контрабандиста, Пиетт удивленно вздернул бровь.
– Детали, пожалуйста, – попросил адмирал.
Соло перевел на него тяжелый взгляд.
– Детали? Нет никаких деталей. Просто все не так. Не должно было быть никаких воскрешений, возврата к Империи и прочего. Мы собирались строить новый мир, а не ретушировать старый. А что в итоге? Мне прицепили красивую цацку на мундир и отправили чистить сарлачью яму, пообещав, что владелец этой ямы потом охотно выпьет со мной коньячку! Да пошли вы все к ситховой матери с такими реформами!
Сорел дождался, пока контрабандист выговорится, после чего очень осторожно произнес:
– Соло, это иллюзия. Вы не победили при Эндоре, вы получили тактическое преимущество. Даже захват Корусканта не позволит превратить Империю в Республику за час. Вам бы пришлось при самом удачном раскладе добиваться чего-то действительно стоящего лет десять. И то, без особых шансов добытое удержать. А еще перспектива вторжения…
Тут адмирал прикусил язык, понимая, что сведения, доступные принцессе Лее, совершенно не обязательно должны быть известны ее мужу.
Судя по реакции Хэна, резко дернувшегося от звука последнего слова, больше он действительно ничего не знал.
– Вы мне говорили про заговор, Пиетт. Так вот – я вижу один. Заговор вовлеченных. Император, Вейдер, вы сами. И Лея. Не я и даже не Люк. Почему так? Что такого страшного скрывается за этими бесконечными умолчаниями? Уверенность в чьей-то смерти? Я помню, что Кеноби говорил об умении предвидеть, но сам он тоже отказался со мной общаться. А это зеленое ушастое недоразумение, называющее себя Учителем Учителей, вообще бесполезно спрашивать. «Отпусти, что любишь». Догнал бы некоторых и отпустил. Повторяя до полного просветления.
Соло сжал кулаки и снова уставился на пустые клеточки.
Так вот в чем дело, пират, – позволил себе запоздало удивиться адмирал, стараясь не фыркнуть вслух. Обещание надрать уши Йоде в исполнении Хэна выглядело действительно абсурдно. Но терялось на фоне всего остального. – Ты боишься. За маской уверенного в себе человека, способного одной левой справиться со всеми проблемами, тоже живет страх. Не за себя, кстати, за жену в первую очередь. Интересно, что наравне с ее возможной гибелью тебя тревожат изменения. Превращение наивной девочки с идеалами в прагматичную и жесткую женщину. А местами и жестокую, чего уж тут скрывать.
Пиетт тихонько вздохнул. Разглашать секреты он права не имел, но успокоить контрабандиста и заставить его самого дойти до нужной мысли можно было попробовать. Иначе до флота восемнадцатого сектора могло оказаться проще дойти пешком.
– Соло, я не могу вам сказать все, что знаю. И десятой доли этого не могу, если честно. Но с Леей, за которую вы так переживаете, все будет в порядке. И не только в смысле сохранности жизни. Носиться по Галактике с мечом наперевес, имея за спиной двух детей – это надо очень постараться. Что до ее «ситхских» наклонностей, то зря осуждаете. Получись из нее джедай, вам бы уже дырку в голове проели за несоответствие светлому облику защитника идеи и отечества. Так что так называемая «Темная сторона» в плане признания чужих недостатков куда более терпима.
– Тогда зачем ею так пугать? – Хэн с сомнением взглянул на адмирала.
– А вам никогда не говорили в детстве, что много сладкого нельзя, в лужу нельзя, дергать девчонок за косички нельзя и так до посинения? – хмыкнул Сорел.
– Не было у меня тогда сладкого, – проворчал Соло. – Но джедаи же не дети, чтобы верить в такую глупость?
– Ошибаетесь, – очень сухо отозвался Пиетт. – И вы даже не представляете как. Я ознакомился с записями Ордена за последние несколько сотен лет. И был очень удивлен тем, что эта организация просуществовала так долго. Как религиозное объединение она имела шанс выжить, как часть структуры общества – нет. Впрочем, Сидиус блестяще воспользовался слабостью джедаев. В итоге мы получили Империю.
– Да? – контрабандист, которого постепенно отпускало напряжение, несколько расслабился и устроился поудобнее, постепенно начиная напоминать себя обычного.
– Да. Вовлечение Ордена в войну привело к жестокому идеологическому конфликту. Рыцарь должен быть хранителем мира, а не предводителем армии. Молодое поколение, к которому, кстати, принадлежал Анакин Скайвокер, фактически завершало свое обучение уже в разгар военных действий. Что накладывало определенный отпечаток.
– Угу. Большой такой, черный, – фыркнул Хэн. – Ладно, Вейдер не тот человек, которого стоит обсуждать даже заочно. А при личной встрече его на воспоминания не потянет.
– А вы проверьте, – подначил Соло Пиетт.
Контрабандист ошалело хлопнул глазами.
– Издеваетесь?
– Ну… немного, – адмирал был сама любезность. – Кстати, раз уж речь зашла об Эндоре и прочих событиях. Неужели вы думаете, что пришли к той битве своими силами, без малейшей помощи со стороны?
– А разве нет? – удивленно пожал плечами Хэн.
Сорел укоризненно посмотрел на Соло:
– Я о ваших умственных способностях был лучшего мнения.
– Ничего, у вас еще будет повод его подкорректировать. Мнение, я имею в виду. Поскольку моя голова меня вполне устраивает, особенно если по ней никто не пытается стукнуть тяжелым предметом, – капитан вытащил из-под столика небольшую коробку с картами для сабакка. – Как на счет доказать собственную сообразительность?
Пиетт мысленно застонал.
– Соло, нет, я не буду играть с вами на информацию. Мне совершенно не улыбается объяснять потом милорду, откуда один бывший пират знает так много.
– На Лею свалите, она не обидится, – уверенно ответил Хэн, раздавая карты. – Не думаю, что ее высочество захочется подставлять себя, меня или вас. Потому что вряд ли найдется другой человек, согласный объяснять принцессе основы тактики не пытаясь одновременно доказать ей бесперспективность подобного занятия.
– Рэнски так быстро сдался? – удивился адмирал.
– Ага, на третьей задаче. Кстати, откуда вы их таких набрали? Они же не решаемые ни разу!
– Думаю, через три-четыре месяца у вас будет шанс познакомиться с их автором, – Сорел уставился в свои карты с неподдельной тоской во взгляде. Не то, чтобы Хэна можно было обвинить в шулерстве, просто расклад был на редкость неудачный.
– Итак, – торжественно провозгласил Соло. – Три партии. Выиграю я – вы мне расскажете все, что рассказали Лее. Выиграете вы – заберете «Сокол».
– Осталось выяснить, зачем мне это корыто? – поморщился адмирал, делая первый ход. – Выгоды для себя я не вижу ни при каком развитии событий.
– Ладно, накину сверху услуги по транспортировке кого угодно и куда угодно в любое время, – согласился Хэн.
– Уже лучше, – улыбнулся Сорел. – Вернемся к нашему вопросу. И Явину, возле которого произошла первая значительная победа Альянса. Поведение Таркина принимать во внимание пока не будем. Насколько я знаю, гранд-мофф тогда решал не только задачу уничтожения повстанцев, но и пытался продемонстрировать свою власть над Внешними Регионами. Что из этого вышло – все знают. Таким образом, мы сразу переходим к следующему пункту. Боевая станция уничтожена, удар по имиджу Империи нанесен, местоположение базы Восстания раскрыто. Что предпринимает флот?
– Ничего, – Соло отвлекся от подсчетов в уме и посмотрел на адмирала. – И почему сразу раскрыто? После взрыва осталось максимум пару ДИ-шек, а они оттуда до своих добираться должны были чуть не целый месяц. Если пилоты выжили, конечно. И не свихнулись от сидения в скафандре за столько времени.
– Довольно рискованно обвинять в подобном лорда Вейдера, – с иронией отметил Пиетт. – Именно его истребитель вы повредили во время последней атаки.
– Упс, – лаконично ответил Хэн. – А то я думал, чего он меня так не любит.
– Ну что вы, если бы только за это, – Сорел криво улыбнулся. – Впрочем, за все остальные ваши прегрешения счет к вам у меня с милордом совместный.
Соло недоверчиво покосился на адмирала. Он категорически не мог вспомнить, чем успел повредить Пиетту лично.
– Дойдем и до этого, не переживайте, – съязвил тот. – После Явина вас не трогали несколько месяцев, позволив частично перебраться на Хот. Но если Темного лорда мало интересовала наземная база, то флот Альянса он намеревался проредить. Особенно с учетом сведений о желании мон-каламари к нему присоединиться. Эта операция должна была стать боевым крещением «Исполнителя», но не сложилось. Амбиции покойного Гриффа, которому мало было славы за раскрытие «заговора адмиралов», помешали.
– Грифф? Стоп, это не тот парень, который прислал тогда послание, содержавшее координаты верфей?
– Он самый, – Сорел посмотрел куда-то поверх головы Соло, словно пытаясь увидеть на стене каюты что-то интересное. – Постройка первого линкора, начатая еще до гибели «Звезды Смерти», многими была воспринята как желание лорда Вейдера возвыситься. И приуменьшить влияние старших офицеров флота. Тогда он еще не был исполняющим обязанности главкома, но к этому шло. А поведение милорда, едва не придушившего Гриффа на одном из заседаний штаба, спровоцировало эскалацию конфликта. Адмиралы решили саботировать строительство, выдав местонахождение линкора Альянсу. Сделать это должен был Грифф, бывший на тот момент вице-адмиралом и заместителем командующего восьмого флота.
– Он и сделал, – подтвердил Хэн. – Помнится, нас очень удивил дройд-посланник, плюхнувшийся почти на территорию базы. Хотя это нас он удивил, а вот генерала Додонну – не очень. Собственно, генерал и подтвердил правдивость слов Гриффа. Люк отправился на верфи – разузнать подробности, но во что-то там вляпался. Как обычно, ничего серьезного. Во всяком случае, домой он вернулся даже не поцарапанный.
– Скайвокер был представлен заговорщикам, но в момент знакомства к ним присоединился лорд Вейдер и несколько десятков штурмовиков. Мальчика, фактически, отпустили, в отличие от адмиралов, – Пиетт не глядя бросил карту на стол. – А Грифф получил благодарность и приказ изобразить блокаду сектора. Милорд не хотел пропустить появление повстанческого флота.
– Но мы же летали свободно! – горячо возразил Соло.
– Я сказал «изобразить», а не «осуществить», капитан, – кстати, вы выиграли первую партию.
Хэн пересчитал очки и кивнул.
– Не думал, что адмиралы так легко сдаются, – пошутил он.
– Я пока не решил, что мне выгоднее – выиграть или проиграть, – пожал плечами Пиетт, глядя, как контрабандист раздает карты по новому кругу. – Кстати, считаем по очкам?
– Именно, – ухмыльнулся Соло. – Так что там дальше про блокаду и заговоры?
– Потом… налет на верфи силами Бел Иблиса не произвел ожидаемого эффекта – «Исполнитель» они упустили. Линкор ушел в рейд, фактически теряя запчасти на ходу, но был вполне боеспособен. И, хотя вы предприняли самоубийственную атаку, действительно повредить двигатели не смогли. Глупо было надеяться, капитан, что отвлекающий маневр одного безумца и протонная торпеда с «Сокола» способны остановить корабль такого класса.
– Это была чистой воды импровизация, – отмахнулся Хэн. Но потом застыл, что-то обдумывая. – Так, подождите, вы хотите сказать, что уже тогда командовали «Исполнителем»?
Пиетт кивнул.
– Я был его первым и единственным капитаном, назначенным на должность еще в момент закладки линкора.
– Не знал, – пробормотал Соло, но тут же широко улыбнулся. – Тогда понятно, почему и вы меня не любите.
– Ваши выходки стоили мне нескольких толковых офицеров. Пока милорд отводил душу на штабистах – меня это не касалось, но менять старших помощников раз в три дня – это чересчур.
Под взглядом адмирала улыбка Хэна быстро увяла. Убедившись, что Соло проникся сказанным, Сорел продолжил:
– К моменту выхода флота Альянса в точке сбора, к ней же выдвигались силы Гриффа. К несчастью, адмирал так спешил, что позволил себе пойти на прямое нарушение приказа и увел три своих разрушителя в микропрыжок. В надежде опередить лорда Вейдера и получить всю славу. Увы, крейсера вышли из гиперпространства точно перед линкором, врезавшись в щиты. Пока искали крайнего, крупные повстанческие корабли успели уйти.
– А что случилось с «Исполнителем» после столкновения? – поинтересовался контрабандист, выкладывая на стол выигрышную комбинацию карт.
– Ничего особенного, – не расстроился повторному проигрышу Пиетт. – На дублирующем мостике свет погас, а что было на основном – не знаю. Скольких оттуда унесли вперед ногами – тоже.
– Как все сурово, – хмыкнул Хэн, тасуя пластиковые шестиугольники. – Но я так и не понял, зачем была эта показушная охота.
– Возвысить одних, унизить других и посмотреть, что в итоге получится.
– Странные у вас методы, – проворчал Соло, прищурившись. На этот раз полученные карты его устраивали не очень, но два предыдущих выигрыша позволяли не напрягаться.
– Это не ко мне, это к ситхам, – фыркнул адмирал. – Я просто старался не лезть под руку в неподходящий момент. Поэтому назначение на должность командующего «Эскадроном» у Хота стало для меня большой неожиданностью. А я всего лишь хотел показать недостаточную компетентность Оззеля.
– Убить вы нас хотели, – возразил капитан «Сокола», которого мало интересовали интриги среди офицеров подчиненного Вейдеру соединения.
– И это тоже, – согласился Пиетт.
Соло изумленно уставился на предъявленные ему карты. Третья партия, которая по определению не могла уже ничего решить, вдруг оказалась провальной. И по очкам маленький адмирал безоговорочно выиграл, хотя еще две минуты назад Хэн был уверен, что сейчас узнает все секреты ситхской политики. А вместо этого он внезапно лишился корабля.
– Не может быть, – выдохнул контрабандист, третий раз пересчитывая цифры.
– Может, Соло. Особенно если у вас хватило ума сесть играть в сабакк с аналитиком Генштаба.
Сорел поставил локти на стол и уперся подбородком в сложенные ладони. Наблюдать за сменой выражений на лице пирата было безумно приятно. Адмирал подозревал, что Вейдер тоже не гнушался подобных развлечений, только цели выбирал посерьезнее.
– Мой корабль! – практически простонал Хэн, хватаясь за голову. – Чуи, я проиграл «Сокол»!
Вуки, высунувшийся из рубки на этот горестный вопль, проворчал что-то неодобрительное, расшифрованное Пиеттом как «сам дурак». Соло застонал еще выразительнее.

Глава 30

Так или иначе, но смена владельца не помешала потрепанному грузовозу доковылять до своей цели – орбитальной станции «Ранкор-4». В недрах этой многоугольной конструкции, к причальным палубам которой было пристыковано сразу три разрушителя, размещался штаб восемнадцатого флота. А также все его вспомогательные службы, включая центр-ретранслятор дальней связи, казармы для солдат и техников, более комфортные отсеки для офицеров, склады и даже маленькие верфи. Это не считая искусственного парка и научно-исследовательского центра, занятого усовершенствованием тяжелого вооружения.
– Впечатляет, – буркнул Соло, облетая станцию по широкой дуге. Снижать скорость, наученный горьким опытом предыдущих визитов на крупные имперские объекты, контрабандист не собирался. Да и руку держал на активаторе гипердвигателя.
– Подобных станций было построено всего десять штук, сейчас осталось семь или восемь. Одна из них, «Ранкор-2» долгое время была штабом Таркина, – просветил его Пиетт, заглянувший в рубку и явно собирающийся наблюдать за посадкой не из пассажирского кресла, как все нормальные люди, а стоя за спиной у капитана.
Хэн собрался было намекнуть адмиралу, что это может плохо закончиться. Особенно если придется внезапно уносить ноги. Но глянув на Сорела, застыл, забыв про управление кораблем.
– Судя по вашему обалдевшему виду, Соло, перевоплощение удалось, – насмешливо произнес Пиетт.
Хэн машинально кивнул. Признать в собеседнике человека, которому он два часа назад проиграл «Сокол», было решительно невозможно. Теперь – с зелено-карими глазами и светлыми, зачесанными назад волосами, Сорел куда больше напоминал уроженца Селонии. Но действительно сбивало с толку не это, а разительно изменившееся выражение лица. Контрабандист видел подобное неоднократно, обычно у людей, стоявших за плечом очередного мафиозного босса. И делавших больно должникам не потому, что приказано, а потому что приятно. У Айсард тоже часто проявлялось на лице такое мечтательное предвкушение, но о ней и слухи ходили соответствующие.
– Опять ситхский фокус? – с оттенком угрозы поинтересовался Соло. Капитан хорошо помнил, как менялся призрачный адмирал, и еще лучше помнил, что за этим обычно следовало.
– Нет, – улыбнулся краешком губ Сорел. – Всего лишь несколько забавных штучек из арсенала полевого агента СИБ. Проще говоря, немного краски и пара линз. Или вы думаете, что я всегда по своим личным делам отлучался при полном параде и с настоящими документами?
– Я вообще сомневаюсь в наличии у вас личных дел, – хмыкнул в ответ Хэн, сообразив, что «Сокол» опасно близко подошел к станции и продолжает с ней сближаться.
– Правильно сомневаетесь, – печально согласился адмирал, осторожно потерев уголок глаза. – Кстати, вы бы ответили на вызов.
Соло перевел взгляд на приборную панель и щелкнул клавишей, сообщив кипящему от возмущения оператору код доступа. Последовавшее за секундой молчания короткое ругательство было оборвано резким отключением связи.
– А вот сейчас там будет паника, – почти мурлыкнул Пиетт, неотрывно глядя на станцию. Несколько крупных транспортников, вылетевших из ангаров на полной скорости, подтвердили его слова.
– Это еще почему? – переспросил Хэн, проверяя на всякий случай щиты. Но стрелять в них никто пока не собирался.
– Переданным только что кодом мы представились как Аудиторы. Держать нас вне станции по правилам нельзя, запретить посадку – тоже, остается только спешно прятать хвосты. А в отличие от пиратов, у военных грузы бросать не принято.
– Вы говорите как специалист, – отметил Соло, нарочито медленно выруливая к свободной причальной палубе. Еще один припозднившийся транспортник прошмыгнул мимо, стараясь не привлекать к себе внимания.
– Просто я видел подобное с принимающей стороны, лет десять назад. Та еще радость, – Пиетт поморщился. – Таркин на тот момент всего год, как был моффом, но настолько уверенно шел вверх, тратя бюджетные деньги направо и налево, что кому-то это сильно не понравилось. И сенатская комиссия по контролю над военными финансами обвинила его в присвоении крупной суммы. Скандал был грандиозный, с привлечением СИБ, гвардейцев и, по слухам, самого Императора. Так или иначе, но дело замяли, а Таркин получил карт-бланш на любые проекты. Я же при первой возможности постарался оказаться подальше ото всех этих разборок.
– Ого.
Хэн завел корабль в ангар и, аккуратно развернувшись, посадил его точно в центре отведенной для этого площадки.
– Кстати, – вспомнил он, – у меня-то официальные документы есть, а у вас?
Адмирал в ответ показал Соло тяжелую пластинку с эмблемой Счетной Палаты.
– Да, – хмыкнул контрабандист, – я вижу, что всю жизнь заводил знакомства не там. Удостоверение хоть на вымышленное имя?
– Нет, конечно. Еще не хватало, чтобы вы, забывшись, назвали меня не так. Единственное отличие этих документов от настоящих в том, что первым стоит имя Сорел, а не Фирмус. А в лицо меня тут знает разве что Лоссе и кто-нибудь из его старших офицеров. Но вряд ли они смогут соотнести свои воспоминания со мной нынешним, – Пиетт криво улыбнулся. – Меня вообще редко кто мог вспомнить и безо всякой маскировки.
И почему меня это не удивляет? – подумал Хэн, но вслух ничего не сказал. Адмирала нахождение в чужой тени вполне устраивало, а если учесть, чья эта была тень, то там можно было спрятать не только одного толкового офицера, но и ручного ранкора. Никто бы его за широкой спиной Вейдера не заметил. Понимая это, Пиетт охотно пользовался своим положением, участвуя в проектах, о которых другие, более известные личности просто не догадывались. Был ли маленький адмирал тщеславен, Соло не знал, но полагал, что Сорелу хватает ума не афишировать авторство некоторых идей. Известность – штука хорошая, но не такая, какая может быть у командующего «Эскадроном Смерти».
Хэн охотно бы рассмотрел эту теорию подробнее, но с размышлениями пора было завязывать, поскольку к «Соколу» уже направлялась маленькая приветственная делегация. Имевшая на удивление бледный вид.
– Что хоть говорить? – контрабандист третий раз охлопал карманы, проверяя, все ли на месте. Расставаться с бластером он не спешил, следуя примеру Пиетта, который явно лучше знал, что могло их тут ожидать. Ведь по большому счету, это была его миссия, а сам Соло должен был быть лишь прикрытием.
– Внеплановая проверка по инициативе Счетной Палаты. Скажете, что цифры в квартальном отчете не сошлись. Пока будете проверять – я успею сделать то, что мне нужно, – Сорел вышел из рубки, не дожидаясь ответа капитана.
– Гррр? – вопросительно заворчал Чубакка, недовольный идеей адмирала. Отпускать Соло куда-то одного вуки не собирался. А уж шастать по набитой врагами станции – тем более. С него хватило и одного раза.
– Нет, Чуи, ты останешься тут, – возразил Хэн. – Имперцы, конечно, ребята терпеливые, но не настолько, чтобы подчиняться одному большому и волосатому. А выдавать тебя за раба я не хочу.
Чубакка возмущенно фыркнул и отвернулся. Он очень не любил, когда ему напоминали о не самом лучшем периоде в его жизни. Для гордого воина оказаться чьей-то собственностью было слишком сильным ударом по самолюбию.
– Вот именно поэтому ты сидишь тут и караулишь корабль. Я не хочу при взлете обнаружить на брюхе «Сокола» магнитную мину, – Хэн чувствовал себя виноватым, обращаясь к лохматому затылку, но вуки твердо решил изображать обиженного. – И еще, Чуи, будь готов вытаскивать наши задницы отсюда. В случае чего.
Чубакка гулко вздохнул и одним молниеносным движением сгреб приятеля в костедробильные объятья.
– Хватит, хватит, все будет хорошо, – вывернулся Соло, стараясь не думать о том, что точно такую же фразу он говорил перед посадкой в Облачном Городе.
Я становлюсь параноиком. Хуже джедая, честное слово.
С этой самокритичной мыслью Хэн ступил на трап.

Группа встречающих состояла из нескольких высоких чинов, среди которых Хэн разглядел даже одного контр-адмирала, пары техников и полудюжины штурмовиков, безуспешно пытавшихся изобразить почетный караул, а не потенциальных конвоиров. Все, кто не был закован в броню, яростно перешептывались и тихо раздавали приказы младшим по званию. Выглядело это со стороны весьма странно, и Соло вдруг подумалось, что Вейдера встречали со схожей нервозностью. Но если там речь шла о спасении собственной шкуры, то тут разве что о сохранности кошелька.
Похожие сценки он наблюдал в детстве, когда мелкие уличные бандиты пытались взимать дань с владельцев лавок. Силы были примерно равны, но ради сохранения небольшой суммы денег никто лезть в драку не хотели и все расходились относительно довольные друг другом. Мафиози при деньгах, торговцы с уверенностью в завтрашнем дне.
Отогнав непрошеное воспоминание и состроив приличествующую случаю гримасу (с таким лицом Соло убеждал Джаббу в своей платежеспособности, но вот тогда он мог позволить себе наставить на хатта бластер), господин Независимый аудитор вышел на полшага вперед и поздоровался. Надеясь, что стандартное пожелание доброго дня не будет принято за оскорбление. У проверяемых, по их мнению, день определенно был не самым удачным.
– Добро пожаловать на борт, – отозвался старший офицер. – Надеюсь, ваш визит не приведет к последствиям, и мы расстанемся мирно.
Явное выделение опасного слова интонацией, которое позволил себе контр-адмирал, Хэна не обрадовало. Им были не рады и не стеснялись сообщать об этом открыто.
– Я тоже на это надеюсь, – осторожно отозвался Соло, в который раз пожалев, что брать взятки на новой должности ему не позволяет не только совесть, но и инстинкт самосохранения.
– В таком случае, – взгляд контр-адмирала не потеплел даже на долю градуса, – позвольте вас проводить. Господин Независимый аудитор.
– Соло, Хэн Соло, – фальшиво улыбнулся контрабандист, порадовавшись, что прихватил с собой бластер. Хотя полная броня и турболазерная турель с ней в комплекте были бы уместней.
– Огюст Харро, – представился офицер, копируя улыбку Соло. – И позвольте узнать, не вы ли занимали всего пару месяцев назад одну из лидирующих позиций в списке особо опасных преступников? Или я ошибаюсь?
Хэн скрипнул зубами. Ему очень хотелось сказать в ответ какую-то гадость, но он подозревал, что контр-адмирал куда более искушен в подобных словесных играх. А выглядеть большим идиотом, чем сейчас, Соло не хотелось.
Пиетт, воспользовавшись тем, что все внимание сосредоточено на участниках этой маленькой стычки, цепко ухватил под локоть одного из адъютантов, и оттащил в сторонку. Молодой капитан-лейтенант сначала попытался было вырваться и улизнуть, но потом сообразил, что именно от него хотят, и радостно закивал. Любое задание, позволявшее избежать, с одной стороны повышенного внимания начальства, а с другой – исполнения прямых обязанностей, всегда воспринималось адъютантами с энтузиазмом. Чем адмирал и воспользовался, убедив офицера проводить его к Лоссе. Лично и строго до двери, поскольку представитель курьерской службы Счетной Палаты плохо ориентируется в коридорах этих ваших станций и поэтому очень нуждается в провожатом.
Хэн, уловивший обрывок фразы, касавшейся дипломатической почты для командующего флотом, понял, что Сорел бросает его на растерзание и покидает сцену. При этом делает это так, что никто ничего не замечает. С другой стороны, разве не должен был Соло служить прикрытием?
Сыграем роль злобного проверяющего? – спросил контрабандист сам себя. И сам же с собой согласился. – Сыграем!
– Многоуважаемый Харро, – Хэн намеренно выпустил из обращения звание, зная, что имперские офицеры этого очень не любят, – я поражен вашим вниманием к моей скромной персоне, но я тут по делу. И оно, увы, не терпит отлагательства. А положение разных людей в разных списках мы, конечно же, обсудим. Но потом.
Огюст поджал губы и коротко кивнул, ничем больше не выдав своего раздражения.
– Разумеется. Вам будут предоставлены все документы, какие потребуются. За весь отчетный период.
Сопровождаемый всей толпой причастных и сочувствующих, контр-адмирал и аудитор направились в сторону административного модуля.
Четыре часа спустя Соло понял всю глубину сарказма, таившегося за этой стандартной фразой. Документов было не просто много, их было умопомрачительное количество. Через «Ранкор-4» шли грузы для исследовательского центра и восемнадцати его полевых лабораторий, грузы для верфей и тамошнего экспериментального производства. Почта для штаба флота и не поддающееся пониманию число педантично описанных личных посылок.
Номер, вес, заявленная стоимость. Отправитель, адресат, комментарий от службы безопасности. Квитанция о получении в трех экземплярах. Отметка в суточном отчете, еженедельном, ежемесячном. Квитанция о штрафе за перевес, жалоба на поврежденную упаковку. Ответ на жалобу. Заявление об утере и заключение о его причинах. Три экземпляра оригинала, две копии, подписи, визы, штампы…
Хэн зажмурился.
Всего на станции служило около пятидесяти тысяч человек. Плюс исследовательский центр, плюс техники и их семьи, плюс подопытные животные, плюс животные, которых наоборот, надо было истребить безо всяких опытов. Сумасшедший дом в режиме нон-стоп. Как Ландо мог управлять Облачным Городом, не теряя остатки разума ото всей этой бюрократии, бывший контрабандист и нынешний аудитор не знал. Но твердо уверился в том, что административная должность – не его. Слишком много всего надо помнить и слишком мало всего можно сделать.
Прочитав список ядов, заказанных для уничтожения пшуунов (пойманный в техническом коридоре экземпляр был описан, измерен и определен как дикий, а не лабораторный, изображения с разных ракурсов, включая результаты вскрытия, прилагались), Соло застонал вслух. Помощники Харро завалили его шифрованными датападами чуть не по уши. Это не считая распечаток и инфокристаллов, которые просто привезли на двух тележках и «незаметно» пристроили возле выделенного аудитору рабочего места. К счастью, в кабинете Соло был один, и поэтому выразить свое горе вслух не постеснялся. Постаравшись, впрочем, на личности не переходить. Мало ли кто его слушает?
Ни один из методов сортировки информации, подсказанный ему в свое время Калриссианом, тут не работал. Но спешно удиравшие станцию грузовозы были. А значит, было и что искать.
Найди сарлакка в татуинской пустыне и успей пристрелить его прежде, чем он сумеет тебя сожрать. Замечательно.
Хэн устало потер виски, от цифр уже двоилось в глазах и болела голова. Думать по этой причине получалось плохо, следовательно, пора было переходить к единственно верному в любой ситуации методу. Методу тыка.
Квартальный отчет, на который ему предложил сослаться Пиетт, был так называемой «половинкой», проще говоря, приходился на середину месяца. Соло не знал, в чью слишком умную голову пришла идея делить десять стандартных месяцев на четыре отчетных периода. Но эта схема позволяла находить несоответствия, которые во всех прочих случаях можно было спрятать за сменой месяца, к которой традиционно приурочивались крупные выплаты и взаимозачеты.
Выведя на экран список всех проплат, суммы по которым превышали десять тысяч кредитов, Хэн отсортировал их по дате и источнику платежа. А потом начал проверять каждую сотую строку. Как ни странно, подобный способ оказался вполне действенным. Еще через час нашлось около дюжины неясных переводов, смысл которых от контрабандиста ускользал. Но он отдавал себе отчет в том, что может банально ошибаться, не слишком хорошо разбираясь в финансовых тонкостях. Да и вообще – пора было на сегодня с этим нехорошим делом заканчивать.
С хрустом потянувшись, он выбрался из кресла и поплелся к выходу, прихватив с собой персональную деку. Шифрование – шифрованием, но вводить в искушение местных любителей заглядывать в хранилища чужих секретов он не собирался. Среди всего прочего, опасаясь, что специалисты попросту будут над ним смеяться.
Нашарив в кармане комлинк и сообщив Пиетту, что «караул устал», горе-аудитор захлопнул за собой дверь кабинета и направился к выходу.
Сорел, догнавший его в коридоре, в отличие от самого Соло выглядел вполне довольным жизнью и к бурчанию контрабандиста, жалующегося на объем работы, отнесся снисходительно.
– Нет, ну кому нужны две сотни подопытных животных в конторе, которая занимается тяжелыми вооружениями? Да от этой космической крысы после попадания даже хвоста не останется! – возмущался Хэн, размахивая руками от переизбытка чувств.
Деку он вручил адмиралу в качестве мелкой мести за необходимость копаться в документах, не зная даже, что там искать. Раз уж Сорел изображал его помощника, пусть тяжести поносит. Пиетт не возражал. Хотя улыбался очень… значительно, скажем так.
– Кстати, нам в этом змеином гнезде обязательно круглосуточно сидеть? – спросил контрабандист, выдохшись. – Я бы хотел хоть на пару часов оказаться в другом месте.
Хэну уже грезился какой-нибудь полутемный бар, чандрилльский коньяк и симпатичные твилекки-танцовщицы. Смотреть на мундиры и цифры он уже был не в состоянии.
– Нет не обязательно, в любом случае мы не сможем проконтролировать то, что происходит на станции, – пожал плечами адмирал. – Но куда вы хотите лететь?
– Не куда, а откуда, – поправил его Соло.
Дверь, ведущая в ангар, открылась с характерным шипением, и Хэн перешагнул край многоугольной створки еще до того, как она полностью ушла в паз.
– Подальше отсюда, это главное, – мрачным тоном закончил фразу капитан.

Потрепанное блюдце «Сокола», стоявшего на самом верхнем ярусе посадочной палубы, казалось темным пятном на фоне сияющего пола ангара. Пожилой во всех смыслах грузовоз, повидавший на своем веку слишком много перестрелок и слишком мало качественных ремонтов, выглядел оборванцем среди франтоватых лямбда-шаттлов и ощетинившихся тяжелым вооружением десантных ботов. Но именно этот корабль был для Соло сейчас единственной дорогой сердцу вещью в этой части Галактики. О том, что он сегодня уже успел проиграть «Сокол» Пиетту, Хэн не думал. Адмирал же сам сказал, что не знает, что делать с кораблем. Вот пусть ничего и не делает.
Занятый своими мыслями, Соло не заметил, как в дальней части помещения один из ботов вдруг подал признаки жизни и развернул носовую автоматическую турель в сторону открытого створа ангара. Вспыхнул огонек дальномера и звонко щелкнул лопнувший «транспортировочный» стопор, предназначенный для фиксации стволов во время погрузки десантных челноков на корабль-носитель.
Выдернутый в реальность этим звуком, Хэн сообразил, что лишился спутника. Причем заметил это, только пройдя половину расстояния до «Сокола».
– Сорел, где вы там копаетесь? – негромко позвал он, не желая привлекать лишнего внимания. Но никто не отозвался.
Что еще за дурацкие шутки, адмирал? И где обслуживающий персонал?
Остановившись и повертев головой, Соло обнаружил, что остался в ангаре в полном одиночестве. Если, конечно, не считать компанией дружелюбно смотрящее ему в лицо дуло турболазерной установки. Очнувшись от секундного ступора, Хэн рухнул на палубу, лишь в последний момент осознав, что неизвестный враг целится вовсе не в него, а в «Сокол».
– Чуи! – крик утонул в грохоте близкого разрыва.
Серия выстрелов, лишь частично поглощенная аварийно активированными щитами грузовоза, снесла ему одну из посадочных опор и кусок обшивки. Дюрастиловому настилу тоже досталось – несколько плит буквально порвало на ленточки.
А пушка продолжала стрелять, выплевывая смертоносные сгустки перегретой плазмы.
Да чтоб вас всех хатты сожрали! Заговорщики, мать вашу за ногу, – вскочивший на ноги Соло вынужден был пригнуться, уворачиваясь от летящих во все стороны обломков.
Под непрекращающимся огнем «Сокол» беспомощно завалился на бок, и начал разворачиваться на месте. Судя по всему, часть дефлекторов выгорела сразу, и теперь Чубакка пытался подставить под удар наиболее защищенную сторону корабля. Одновременно пытаясь убраться с негостеприимной станции подальше.
Ты сможешь, Чуи, ты же сможешь!
Истошный вой выходящего на полную мощность маршевого двигателя глушил все прочие звуки. Тонко ныли репульсоры, работающие с троекратной перегрузкой, но грузовоз все никак не мог полностью оторваться от настила.
Еще чуть-чуть! – Соло сейчас был готов подставить свою спину под днище «Сокола», но увы, это уже ничем не могло помочь.
Вторая очередь, выплюнутая турелью десантного бота с секундной задержкой, потребовавшейся на смену перегретого ствола, пришлась на крепления пушки «Сокола». И, смяв транспластиловую полусферу, отбросила начавший подниматься корабль на несколько десятков метров, фактически столкнув его с верхнего яруса посадочной платформы.
Грузовоз на долю секунды завис над краем яруса и соскользнул вниз.
Нет-нет-нет! Только не это!
Хэн непроизвольно дернулся вперед, в иррациональном порыве помочь, остановить падение, сделать все, что угодно, только бы не услышать тяжелый удар, с которым его корабль рухнет на причал для крупных транспортников сотней метров ниже…
Дернулся, но тут же замер, ощутив, как ему в шею, как раз над краем воротника, уперся холодный ствол бластера.
Вой двигателей перешел в истошный визг и оборвался на этой мучительной для слуха ноте.
Контрабандист медленно поднял руки, с бессильной яростью глядя, как смятый корпус грузовоза вываливается в открытый космос.
Злые слезы жгли глаза.
Чуи…
Соло зажмурился до боли в стиснутых веках, пытаясь удержаться от яростного крика и прочих бессмысленных действий, которые в данной ситуации уже ни на что, кроме приближения его собственной гибели не влияли. Контрабандисту впервые в жизни хотелось разорвать кого-то голыми руками. Но, к сожалению, Чубакку таким способом воскресить было невозможно. Сморгнув слезу, Хэн выпрямился и постарался дышать ровнее. Как бы то ни было, свою жизнь он собирался продать подороже.
Невидимый противник звонко фыркнул, позабавленный реакцией капитана, и произнес глубоким контральто:
– Я полагаю, пират, что бежать тебе уже некуда. Как и твоему дружку.
Сухой стук закрывающихся аварийных панелей подтвердил эти слова. Ангар блокировался по схеме «отсечения», характерной для разгерметизации. И Хэн не был уверен, что до этого действительно не дойдет. Более удобного способа избавления от неугодных трудно было придумать. Правда, даже резкое падение давления не могло объяснить, откуда на трупах взялись ожоги от выстрелов, но Соло подозревал, что это его врагов данный вопрос не заботит. Или они уже просто решили его заранее.
– Шагай, парень, – Хэна ощутимо подтолкнули вперед, к краю яруса, одновременно ловко избавив от оружия. – У нас нет времени на беседы.
Соло осторожно двинулся вперед. Сделать попытку к бегству или нападению он всегда успеет, а пока надо было понять, во что они влипли. И куда делся адмирал. Если, конечно, хватит времени и удачи.
Как он помнил, а обернуться и проверить пока не представлялось возможным, среди встречавших аудиторов офицеров действительно была одна женщина в чине капитан-лейтенанта. Хотя резкие черты лица, короткая стрижка и мешковатый комбинезон техника успешно маскировали половую принадлежность. Учитывая габариты мадам, этот насмешливый голос вполне мог принадлежать именно ей.
И если так, то нет ничего удивительного в ожившей некстати пушке и блокирующемся ангаре. Дама была как раз старшим офицером дежурной смены этой причальной палубы. Но вот действовала она по приказу Харре или самого Лоссе – было пока непонятно.
– Чем мы вам так не угодили? – рискнул спросить Соло, останавливаясь в полуметре от погнутого «Соколом» края платформы.
Осторожный взгляд вниз не принес утешения. Обломок аварийной лестницы, согнутой под невообразимым углом, обнаруженный несколькими метрами ниже, был единственным препятствием, отделяющим контрабандиста от пола следующего яруса. Одна беда – пол был слишком далеко, чтобы выжить при падении. На это, как он понял, и был расчет.
– Аудиторы, – процедила женщина с ненавистью.
Теперь, когда в него не тыкали стволом, Хэн получил возможность обернуться. И поразился перемене, произошедшей в поведении его конвоира. Лицо дамы-офицера больше напоминало маску какой-то злобной богини – правильные черты исказились едва сдерживаемой злобой, уголок левого глаза дергался в явном тике, а на искусанных губах выступили капли крови.
Кажется, мы действительно влипли. Сумасшедших уговаривать бесполезно. Особенно, если она с оружием.
– Двенадцать лет моей жизни вы одним взмахом стилуса собирались отправить в утиль. И надеялись, что это не будет никому ничего стоить? – женщина протянула руку к тяжелому браслету, охватывающему запястье. – Убью. Очень некрасиво убью. Разгерметизация, отключение гравитации, случайное срабатывание турели от перегрузки. Мало ли причин для катастрофы?
Она чуть сдвинулась в сторону, и Соло разглядел тонкий трос, прицепленный одним концом к поясу офицера, а другим уходящий в стыковочный паз между плитами. Хэн собрался для прыжка, понимая, что безумная девица сейчас наиболее уязвима и у него есть шанс, но резко выдохнул, увидев еще двоих лейтенантов с кислородными масками на лицах, подходящих к своей начальнице. Один из них протянул запасную маску женщине, свободной рукой наставив на контрабандиста тяжелый бластер. Его товарищ в это время закреплял страховочные тросы.
– Но между катастрофой корабля и разгерметизацией, которую вы собираетесь устроить, прошло достаточно времени, чтобы в это никто не поверил в подобную чушь! – сделал Соло последнюю попытку достучаться до разума своих врагов.
– Какая разница? – пожала плечами офицер, защелкнув маску, из-под которой ее голос звучал намного глуше. – Нас тут уже не будет.
Тонкий палец, затянутый в форменную перчатку, медленно нажимал кнопки на браслете. Каждое касание сопровождалось резким писком, и вместе образовывало простенькую мелодию, звучавшую для Хэна похоронным маршем.
Всю жизнь мечтал умереть под музыку. Домечтался.
– Щелк! – что-то очень маленькое, упавшее ему практически под ноги, заставило контрабандиста на долю секунды очнуться.
Крошечный, но ярко светящийся камешек прокатился по рельефной дюрастиловой плите и застрял в одной из ее ячеек. А Соло показалось, что время остановилось окончательно.
И пока его враги задирали головы в попытке увидеть что-то в хитросплетении потолочных балок, контрабандист делал широкий шаг назад. Да, он понимал, что там пропасть, но еще лучше он понимал, что стоять рядом с накачанным до предела турболазерным концентратором вредно для здоровья. Летально, можно сказать.
Прыгай!
Хэн не знал, его это был внутренний голос или мироздание в кои-то веки решило сжалиться над одним из своих бестолковых порождений, подсказав нужное действие в последний момент.
Так или иначе, он прыгнул, спиной вперед, в пустоту. Успев лишь ощутить, как тело становится легкой пушинкой, а срикошетивший от плит бластерный выстрел расцветает огромным огненным шаром.
Потом что-то с омерзительным хрустом двинуло его по ребрам и все затопила тьма.

[Nefer-Ra]

Глава 31

– А теперь еще раз, – Ульрих Лоссе, командующий восемнадцатым флотом прошелся по залу, печатая шаг.
Первый заместитель начальника отдела снабжения «Ранкора-4», сидевший на председательском месте, съежился и беспомощно всхлипнул. Кровь из сломанного носа беспрепятственно стекала по разбитым губам и пачкала мундир. Но вытереть ее не получалось – руки тряслись.
Когда адмирал Лоссе узнал, кто был автором идеи «покрутить» зависшие на счетах флота суммы, перечисленные ныне покойным Ксавье Дор-Варра, он пришел в бешенство. И молоденький капитан-лейтенант, ставший жертвой собственного таланта считать чужие деньги, на личном опыте убедился, что среди высоких флотских чинов людей, гнушающихся рукоприкладства, не так уж и много. К счастью, Ульрих не стал убивать виновного на месте, надеясь получить от него внятную информацию о текущей ситуации, но лицом в стол приложил от души. Дважды. Для закрепления эффекта от воспитательной речи, в которой печатными были только местоимения.
Сейчас, несколько успокоившись и вызвав в маленький зал совещаний всех причастных к этому щекотливому делу, Лоссе перешел к более гуманным методам допроса. Надеясь, что чужое присутствие позволит ему удержать себя в руках и не сорваться повторно.
И пока приглашенные сиротливо подпирали стенку – кто стоя, кто сидя, Ульрих допытывался у трясущегося снабженца, как тот дошел до жизни такой. Дело двигалось туго и грозило затянуться надолго.
Харро, исполняющий обязанности командира станции на время его отсутствия, вздохнул и передал флакончик с успокоительным начальнику финансовой службы флота. Капитан-командор Штерн благодарно кивнул и отхлебнул сразу полпузырька. Перед тем, как идти «на ковер» оба офицера завернули в госпиталь, где основательно проредили запасы. Как показала практика – не зря.
Командующий уже успел задать жертве три десятка вопросов, ответы на которые запутали не только не слишком хорошо разбирающегося в бухгалтерии адмирала, но и самого Штерна. И теперь Лоссе тщетно пытался добиться от капитан-лейтенанта связного изложения всей истории, но впавший в тихую истерику снабженец уже не был не него способен.
– Позвольте, я скажу, – вмешался Пиетт, сидевший напротив побитого офицера и задумчиво изучавший подпалину на рукаве куртки. После событий в ангаре прошло всего два часа и ему просто не хватило времени привести себя в порядок. – Как я понимаю, это молодое дарование решило воспользоваться зависшими на счету деньгами, и пустило их в оборот. Верно?
– Да, – тяжело поднялся с места Конрад Штерн. Но Лоссе жестом разрешил начальнику финансовой службы флота сесть обратно. Еще не хватало, чтобы капитан-командора хватил удар на середине фразы.
Харро снова вздохнул, поглощенный собственными печальными размышлениями. Банальная аудиторская проверка, которая ничего серьезного не должна была выявить хотя бы потому, что все возможное и невозможное уже нашли на Корусканте, внезапно обернулась покушением на жизнь государственных чиновников и порчей подотчетного имущества в больших количествах. Мотнув головой, контр-адмирал попытался сосредоточиться на происходящем.
– Средства, перечисленные командующим семнадцатым флотом на наши счета, предназначались в уплату за срочный ремонт и перевооружение четырех ИЗР класса «Император-2». Но по документам проводились они как плата за модернизацию турболазерных батарей ИЗР «Смелый» и «Быстрый», класса «Император-1» и сопутствующие испытания, – продолжил излагать историю пропавших денег Штерн. – На ремонт в действительности пришли только два крейсера, после чего стало известно, что Дор-Варра казнен за участие в заговоре.
Лоссе нервно закусил губу. Сам он тоже был замешан, но по прихоти Императора пока отпущен погулять-подышать-искупить вину. Ульрих прекрасно понимал, что сегодняшнее происшествие ставит жирный крест на всех его надеждах сохранить должность и голову. И поэтому готов был прихватить с собой не только виновных, но и весь отдел снабжения. Приказ о массовой казни лежал тут же, на столешнице. Пугая не только всхлипывающего от ужаса капитан-лейтенанта Треновски, но и обоих старших офицеров.
– Таким образом, на счетах флота оказалось шесть с половиной миллионов кредитов. На сам ремонт ушло порядка четырехсот тысяч, поскольку перевооружение разрушителей не производилось. Министерством обороны с разрешения Счетной палаты оставшаяся сумма была списана на нужды флота. Обналичить ее мы не можем, потратить до конца отчетного периода уже не успеваем. Поэтому мной было принято решение перечислить эти деньги в резервный фонд нашего же исследовательского института. Но, как выяснилось, перечисления не произошло, поскольку капитан-лейтенант Треновски решил, что он тут самый умный и пустил эти деньги в оборот. Надеясь осуществить перечисление в последние сутки отчетного периода.
Штерн неприязненно посмотрел на окончательно поникшего снабженца. По виду Треновски можно было с уверенностью сказать, что капитан-лейтенант себя уже похоронил и теперь силится придумать эпитафию.
– Но их же можно как-то вернуть? – спросил Сорел, опередив собиравшегося узнать то же самое Харро. Контр-адмирал поморщился, но не стал возмущаться.
– Только если мы сможем извлечь их со счетов крайне сомнительных фирм, которые Треновски хватило мозгов использовать в качестве звеньев оборотной цепочки. Одна из контор занимается краткосрочными вкладами под большой процент. И, по слухам, в основном обслуживает так называемых «свободных торговцев».
– Контрабандистов, проще говоря, – буркнул Лоссе, усаживаясь в свободное кресло. – Мы можем на них нажать?
– Не раскрывая личности владельца денег? Нет, – Штерн покачал головой. – Разумеется, все знают, что мы ведем двойную бухгалтерию, но сумма слишком большая, чтобы не вызвать подозрений.
– Значит, придется раскрыть, – командующий потер ладонями лицо. – И при необходимости выжечь это змеиное гнездо к ситховой матери.
– Мы не можем арестовать их счета, – возразил капитан-командор. Конраду было нехорошо от одной мысли о том, во что может вылиться подобная попытка. Одно дело – уничтожать документы, и совсем другое – людей. Особенно тех, которые слишком много знают. И умеют хранить копии компрометирующих записей в надежном месте.
– Но можем пригласить в допросный кабинет их держателей, – оскалился в ответ Лоссе.
– Скандал будет, не замнем, – осторожно вклинился в разговор Харро.
Пиетт поднял руку, призывая к тишине. Командующий восемнадцатым флотом, уже представлявший себе рейд флота на орбиту Куата, отвлекся от сладких грез и перевел взгляд на гостя. Он знал, кем тот является на самом деле, но по просьбе Сорела эту информацию разглашать не стал. Все прочие продолжали считать, что гость, как и Соло, аудитор.
– Предлагаю немного другой вариант. Мы навестим эту контору и популярно объясним ее владельцам, что Треновски перевел им чужие деньги. Не имперские, а такие же «грязные», как те, с которыми они работают обычно. И вежливо попросим выдать всю сумму обратно. Предполагаемый процент можно оставить в качестве неустойки.
– А если не получится? – Ульрих Лоссе нахмурился, пытаясь придумать достаточно вескую причину, которая может заставить банкиров мафии расстаться с «ничейными» миллионами по собственной воле.
Пиетт пожал плечами.
– Тогда перейдем к силовому варианту. А Треновски станет самым большим растратчиком в истории флота. Посмертно.
Капитан-лейтенант тоненько пискнул и сполз под стол в глубоком обмороке.
– Согласен, – Лоссе поднял руку. – Кто против?
Возразить не рискнул никто.

Для перелета к Куату выбрали традиционный лямбда-шаттл, проигнорировав замечание Пиетта, касавшееся излишней официальности данного вида транспорта. Сам адмирал предпочел бы что-то вроде «Сокола», но водворенный обратно в ангар грузовоз больше смахивал на помятую консервную банку, чем на космический корабль, поэтому от этой идеи пришлось отказаться. И даже найдись в ангарах станции какое-то менее официальное, чем адмиральский шаттл корыто, надо было учитывать, что капитан «Сокола» сейчас находился в госпитале с множественными переломами всего, чего можно и чего нельзя, и в ближайшие две недели вряд ли был способен самостоятельно открыть глаза. Не говоря уже про возможность встать и дойти до рубки. А стиль пилотирования настоящих контрабандистов настолько явно отличался от того, который демонстрировали на учениях пилоты шаттлов, что нечего было и пытаться выдать одно за другое.
Чубакка, правда, пострадал значительно меньше, и можно было рискнуть воспользоваться его услугами. Но за два часа болтания в полуразгерметизировавшемся грузовозе вуки замерз до состояния ломкости и пришел в очень скверное расположение духа. За которым обычно следовало нанесение тяжких телесных повреждений всем, кто попался под лапу.
Поэтому сразу после спасения второй пилот был водворен под домашний арест и снабжен стандартным продовольственным пайком (в шестикратном размере). По просьбе Сорела в каюту, выделенную экзоту, был выведен монитор, позволявший Чубакке наблюдать за состоянием валяющегося без сознания Хэна. Собственно, сейчас он этим и занимался, воркуя на своем непонятном языке что-то умеренно ругательное и заедая тоску плиткой стандартного рациона. Судя по скорости исчезновения продовольствия, паек надо было выдавать в двадцатикратном размере.
Несколько удивленному таким способом решения проблемы Лоссе Пиетт объяснил, что Соло будет разбираться со своим домашним животным сам, когда очнется, поскольку нести ответственность за носящийся по станции противоестественный гибрид боевого робота и напольного ковра с неумеренным аппетитом больше желающих не наблюдается. Командующий с такими доводами согласился, но не преминул поспорить со Штерном на предмет того, сможет ли вуки после такой «диеты» пройти в дверь. Сорел от участия в споре благоразумно отказался.
Два десантных бота, которым поручалось сопровождать белоснежный челнок, должны были послужить достаточно явным предупреждением любому, кто рискнет с ними связываться как в атмосфере, так и на поверхности. А до орбиты их по плану вело звено истребителей. По мнению Сорела это совершенно не вписывалось в предложенный сценарий, но повлиять на происходящее адмирал не мог.
Поэтому ограничился личной подготовкой, заключавшейся некоторой смене имиджа. Раз уж взялся изображать человека, которому имперские офицеры доверили столь солидную сумму, то надо выглядеть если не сарлакком галактического бизнеса, то хотя бы селонийской муреной. Порадовавшись тому факту, что трюм «Сокола», предназначавшийся для перевозки контрабанды, который он забил не только дипломатической почтой, но и несколькими контейнерами личных вещей, был самым защищенным местом на корабле и в перестрелке не пострадал, адмирал занялся очередным перевоплощением.
Итогом которого остался вполне доволен. При всей своей инстинктивной нелюбви к черному цвету, Пиетт понимал, что для него это единственный способ хоть как-то акцентировать внимание на лице – в стандартном кореллианском наряде он выглядел бледной молью, особенно с учетом изменения оттенка глаз и волос. Результат переодевания, которым адмирал не преминул полюбоваться в надраенных до зеркального блеска сапогах, очень напоминал Люка Скайвокера перед визитом на вторую «Звезду Смерти». Только вместо куртки мундирного типа, которая с полувзгляда выдавала в нем военного, Сорел выбрал новомодную, с расклешенными рукавами и щедрой россыпью клиновидных металлических финтифлюшек в качестве их окантовки, при случае могущих оставить противника без органов зрения и обоняния. На самом деле, Пиетт охотно взял бы что-то попроще, но в стандартный рукав рукоять сейбра не помещалась. А идти без личного оружия на подобные переговоры адмирал считал безумием.
Разумеется, о стоимости куртки из кожи детеныша крайт-дракона Сорел предпочел не распространяться, но косой взгляд Штерна, которым тот проводил фальшивого аудитора, выдал капитан-командора с головой. Конрад явно размышлял над тем, каких размеров взятку за молчание ему придется вручать гостям, позволяющим себе такие дорогие вещи, и предполагаемая величина суммы его очень расстраивала.
Сам начальник финансовой службы, как и командующий флотом, на встречу намеревался отправиться при полном параде. Глупо прятаться за гражданским костюмом, когда тебя сопровождает рота десанта и дежурный крейсер. Что бы там не думали некоторые сторонние личности.
Так, или иначе, но спустя два часа все было готово к вылету и загружено на борт шаттла.
Умытый и кое-как заштопанный Треновски, которого решили прихватить с собой в качестве проводника и в каком-то смысле средства убеждения, сидел в дальнем углу десантного отсека, зажатый с двух сторон закованными в броню штурмовиками, и подавленно молчал. Капитан-лейтенант после экзекуции в исполнении Лоссе был твердо уверен, что следующим самым страшным событием его короткой жизни будет расстрел. Теперь у него появился повод подумать о худшем. Мафия в вопросах избавления от неугодных была куда как изобретательнее имперцев, предпочитавших в спорных случаях следовать инструкции, и не морочить голову ни себе, ни потенциальным жертвам.
Лоссе, Штерн и взятые им технические специалисты были настроены намного оптимистичнее. Поэтому Пиетт не стал их расстраивать, рассказывая о своих дурных предчувствиях, попросив себе лишь право вести переговоры до первой критической ситуации. А уж если она возникнет, то дальше разбираться будут штурмовики. Свои дипломатические таланты адмирал оценивал здраво, прекрасно осознавая, что разговаривать с контрабандистами не умеет и просто брезгует. Единственное исключение из этого правила касалось Соло, но кореллианец больше играл в пирата, чем был им. Да и с принцессой Леей ссориться не хотелось.
Перелет от станции до поверхности Куата занял каких-то двадцать минут, а посадка была произведена прямо на милый зеленый газончик перед достаточно безвкусным, но выделяющимся на фоне общего городского пейзажа зданием. Кованый заборчик, изрядно помятый посадочной опорой челнока, был добит открывшимся трапом, а сапоги занявших круговую оборону штурмовиков довершили картину разгрома, превратившую некогда зеленую полянку в филиал танкового полигона.
Сорел, аккуратно переступивший обломки, мельком подумал о том, что армейским командирам вопрос «Почему население о нас такого мнения?» в голову даже не приходит. С таким очевидным ответом глупо было на что-то надеяться.
Лоссе произведенные разрушения не смутили, и адмирал совершенно спокойно прошествовал к вывернутым с мясом дверям «мафиозного» особнячка. Пиетту не осталось ничего, кроме как следовать за «лидером».
Взвизгнувшую при виде решительно настроенных гостей секретаршу-твилекку аккуратно взяли под руки и вывели во двор, лишив таким образом возможности как-то повлиять на дальнейшие события, а группа захвата бодро затопала вверх по лестнице. Хорошо хоть, дверь кабинета банкира она выламывать не стали.
Владелец кабинета, массивный экзот-безалиск, поднялся с кресла и тяжело оперся всеми хватательными конечностями на столешницу, изготовленную из цельного куска какого-то желтовато-коричневого камня. На удивление хорошо гармонировавшей цветом с побледневшей физиономией хозяина.
– Чем обязан? – холодно поинтересовался он.
– У нас к вам дело, – ответил Лоссе, моментально забыв обо всех договоренностях с Пиеттом, касавшихся очередности ролей. – На ваших счетах наши деньги и мы хотели бы их вернуть.
Безалиск развел верхней парой конечностей в жесте притворного изумления, поразив присутствующих мастерством своего портного – костюм на экзоте сидел как влитой и выглядел достаточно дорого, чтобы подумать о перекупке талантов.
– Ничем не могу помочь. Забрать вклад может только вкладчик и только в оговоренный заранее срок. Как я понимаю, вы хотите обратно свои шесть миллионов, но, увы, приходить за ними надо было вчера.
– Вы хотите сказать, что они уже успели куда-то испариться? – с явной угрозой в голосе переспросил Лоссе.
Банкир всплеснул уже всеми четырьмя руками.
– Как вы могли такое предположить? Они всего лишь ушли обратно на оборотные счета. Так что следующая выплата лишь через пять стандартных месяцев. Минус неустойка за беспокойство, минус процент за форс-мажор… в общем, миллиона полтора на выходе получится.
– Из шести с половиной? – уточнил Пиетт, понимая, что дело вот-вот перейдет к стрельбе, минуя результативную фазу.
– Именно, – безалиск расплылся в зубастой ухмылке. – Куат – место свободного предпринимательства, так что не пытайтесь арестовать счета, у вас не получится.
– У меня есть предложение лучше, – произнес Сорел, подходя к столу банкира. – Вы возвращаете нам всю сумму, а процент оставляете себе. Как плату за труды. Но основным бонусом идет ваша голова, которая сохранится там, где ей положено природой, а не украсит стенку трофеев.
Экзот наклонил шипастую башку, изучая назойливого посетителя. Оценивающе осмотрев гостя от сапог до макушки, безалиск пришел к выводу, что тот его внимания не стоит. В особенности, если у него хватило ума вести дела с имперцами и доверить им такую сумму денег. Другой вопрос, что он эту сумму где-то взял. И вполне возможно, незаконно. А раз так, то стоило еще и припугнуть.
– Человечек, ты будешь угрожать банкиру «Черного Солнца»?
– Если учесть, что я видел, как позорно сгорел вместе с собственным дворцом его предыдущий глава, то уж на мелкую сошку внимание обращать – не много ли чести? – ядовито поинтересовался Пиетт, которого самоуверенность экзота буквально вывела из себя. Уточнять детали, а именно то, что он за гибелью орбитального дворца Ксизора наблюдал с мостика «Исполнителя», пока не стоило. Да и вряд ли стоило вообще. А вот намекнуть принцессе Лее, что неплохо бы по дороге завернуть к Соленой луне, ставшей новой мафиозной столицей Галактики, смысл имело.
Безалиск зашипел, как рассерженный вонскр, и одним движением сгреб маленького адмирала за воротник, встряхнув, как куклу. Свободной конечностью банкир выложил на стол блестящий шарик термического детонатора и занес толстый палец над кнопкой.
– Еще есть желающие высказаться? – процедил он, обводя застывших офицеров налитыми кровью глазами. – Или вы убираетесь, или мы сгораем все.
Лоссе сглотнул. Шесть с лишним миллионов были суммой очень солидной, но Счетная палата их по сути уже списала, а свою жизнь адмирал все еще надеялся сохранить.
– Мы-то уйдем, а вот вы сгорите. Вместе со всеми своими преступными секретами, – хмыкнул Штерн, который очень сомневался, что банкир пойдет на самоубийство по такому поводу. В отличие от своего командира, Конрад вращался в тех сферах, в которых личная выгода идет наравне с приказами начальства, а часто ставится и выше их. Но экзот его разочаровал, принявшись цитировать «правило мафии»:
– Лучше смерть, чем разглашение тай… – но тут пафосная речь безалиска перешла в дикий, пронзительный визг. Звук для такой туши совершенно неожиданный. Все вздрогнули, а кто-то из техников машинально зажал уши, пытаясь спастись от ввинчивающегося в мозг акустического штопора.
Причиной такой неожиданной смены линии поведения послужило активированное лезвие светового меча, пронзившее не только широкую ладонь экзота, но и каменную столешницу. Совсем рядом с пока еще безопасной бомбой.
– Джедайское отродье, – в бессильной ярости простонал банкир, лишенный возможности пошевелиться. Любое движение в сторону означало только то, что он лишится всей кисти и хорошо, если одной. Поэтому приходилось терпеть мучительную боль в сжигаемой по живому ладони.
– Не каждый, носящий меч, является джедаем, – наставительно произнес Пиетт, аккуратно извлекая шарик детонатора из ослабевшей хватки скрюченных от боли пальцев. – Внешность, знаете ли, бывает обманчива.
Желтое лезвие меча зашипело и погасло, а рукоять вернулась в рукав. Но два ствола тяжелых бластерных винтовок, упертых в огромное пузо банкира спохватившимися штурмовиками, удержали того от попытки отомстить обидчику здесь и сейчас. Безалиск тихонько стонал, баюкая покалеченную конечность остальными тремя, и с ненавистью косился на Пиетта.
– У нас пять минут, работаем, – приказал Штерн, взмахом руки скомандовав своим подчиненным заняться терминалом, установленным в кабинете экзота. – Если эта тварь не захочет сотрудничать – отрежете от нее нужные для декодировки запчасти. Глаз, хвост, или что они там используют.
– Отпечаток сетчатки, – любезно сообщил техник, подключая к терминалу стандартную деку.
Впечатленный подобной перспективой безалиск стерпел прикладывание мордой к сканеру и даже не пытался закрывать глаза, хотя сканер и пришлось отнести к пленнику, а не наоборот.
– Три минуты, две, одна. Есть контакт! – Конрад отодвинул подчиненного и сам занялся списком счетов. Как выяснилось, банкир соврал, и вся сумма хранилась в одном месте. Видимо, правила предусматривали случай, когда заказчик опаздывал со снятием денег. Процент, кстати, за эти полтора месяца тоже был неплох – больше полутора миллионов.
Отбив сложную последовательность команд, Штерн запустил перевод денег обратно на счет флота. И, дождавшись завершения транзакции, кивнул штурмовикам. Те подтвердили получение приказа и начали крушить вычислительную технику. Быстро и наверняка. Банкир было дернулся на защиту своей собственности, но получил сразу два выстрела из парализатора и затих, скрючившись в кресле.
Низкий рев двигателей десантных ботов, нарезающих круги над зданием, подсказывал, что время вышло и пора уносить ноги. «Черное Солнце» являлось не только крупнейшей преступной организацией, но и включало в себя достаточное число влиятельных лиц разных рангов, имеющих возможность устроить Лоссе веселую жизнь за подобную выходку. Поэтому стоило поторопиться, да и чужого, как сначала хотел Штерн, не брать. С деньгами мафии должны разбираться сотрудники СИБ, им за это полуторную ставку платят и премии дают. Примерно так рассуждал сам с собой адмирал, наблюдая, как его бойцы разносят подозрительные по виду башенки соседнего здания. Получить залп из зенитных орудий в корму на взлете не хотелось никому.
Для ускорения процесса эвакуации пилоты подняли шаттл на высоту третьего этажа, подогнав его почти вплотную к широкому обзорному окну. Тонированный транспластил лопнул, выбитый направленным взрывом и штурмовики начали запрыгивать на трап одни за другим. Сорел ухватился за протянутую руку и перешагнул десятиметровую пропасть, начинающуюся прямо за краем подоконника, но заходить в трюм не спешил, ожидая, пока все солдаты не покинут здание. Наконец, последний штурмовик взошел на борт и шаттл начал потихоньку удаляться от стены, одновременно поднимая трап.
– Пиетт, вы идете? – Лоссе, озадаченный таким поведением адмирала, решил лично проверить, в чем дело.
– Да. Иду, – Сорел ухватился за стойку трапа и выбросил в закрывающийся створ сверкающий лампочками активированный термодетонатор.
– Бонус, – Пиетт отсалютовал оцепеневшему от ужаса безалиску, на стол которого упал смертоносный шарик. – Плата за гостеприимство.
Истошный вопль экзота утонул в реве вышедших на полную мощность двигателей. И окончательно был прерван мощным взрывом, превратившим покинутое здание в груду обломков.
– Методы у вас в «Эскадроне», – выдохнул прижатый к полу перегрузкой Ульрих Лоссе. – Специфические.
– Стараемся, – безразлично отозвался Сорел.

Глава 32

Мрачный и взъерошенный Кеноби явился на Явин как раз к окончанию позднего падаванского ужина. Мара, рассказывавшая Скайвокеру очередную байку из своего оперативного прошлого, замерла на полуслове, изумленно уставившись на помятого мастера-джедая. Она всякое успела в жизни повидать, но такое даже ей встречалось редко.
Рыцарь был не просто серый от усталости, а буквально прозрачный, и настолько осунувшийся, что Рука Императора решила поначалу, что Вейдер опять что-то не поделил с бывшим учителем и еще раз размазал того по Великой Силе, забыв потом собрать обратно.
Но Оби-Ван отрицательно качнул головой, уловив мысль Мары, молча отобрал у опешившего Люка чашку с водой, выпил содержимое одним глотком и тяжело плюхнулся на свободное место у костерка.
Молодое поколение уставилось на мастера-джедая, напоминая двух любопытных котят-ньявв, ожидающих пока мама-кошка выдаст им полузадушенную дичь для игры. Глаза у падаванов, мнящих себя рыцарями каждый своей стороны Силы, горели точно так же. Кеноби мысленно попросил прощения у Квай-Гона за вмешательство в процесс обучения, но деваться было некуда. Перед Императором и Вейдером он извиняться не стал даже так, всерьез опасаясь, что его могут услышать и неправильно понять. Точнее, понять-то как раз правильно, но вот одобрения своих начинаний от представителей Темной стороны Силы ждать не приходилось.
– Значит так, – произнес Оби-Ван вслух, с силой сжав переносицу в попытке усмирить пульсирующую головную боль, не покидавшую его уже третьи сутки к ряду. – Мне очень не хочется вас привлекать к этому нехорошему делу, но, увы, надо.
– Какому еще делу? – подозрительно поинтересовалась Джейд, машинально нащупывая бластер.
Скайвокер просто хлопнул глазами с видом крайней заинтересованности. В отличие от Мары он все еще считал, что «нехорошее дело» обычно правое и участие в нем принимать обязательно. Хотя уже начинал отдавать себе отчет в том, что бросаться в омут надо лишь после предварительных переговоров и четкого определения условий сделки.
– Наблюдению за подготовкой к выборам и проведению голосования. К чему же еще? – искренне удивился Кеноби, которому после недели беспрерывной беготни по Корусканту уже казалось, что других дел в Галактике просто не существует. По крайней мере, столь же неприятных, как это.
Как он уже успел убедиться, Мон умела быть очень настойчивой, если ей действительно что-то было нужно. Сидиус от нее не отставал, хоть и напирал отнюдь не на соблюдение прав и свобод, а на контроль процесса «толкания локтями и щупальцами», как он изволил выразиться. Сводки, предоставляемые ведомством Айсард обеим заинтересованным сторонам, не устраивали никого. А Кеноби, оказавшийся неожиданно для себя единственным человеком, хорошо помнящим «старый» Сенат и принципы его работы, был принудительно назначен ответственным за возвращение демократии в строго определенные рамки. Как ни странно, по поводу самих рамок у Мон с Палпатином разногласий практически не было, а вот по поводу методов освещения выборов и подачи новостей к единому мнению они пока так и не пришли. Канцлер тяготела к излишней театральности, Император к мрачной суровости. Но «на дело» мастера-джедая они выпихивали фактически в четыре руки.
– Ты все равно уже умер, – философски сообщила рыцарю Мотма, прикрепляя ему на плащ тяжелую пластинку-удостоверение. – Так что не расстраивайся, с тобой или без тебя, кого-то да выберут.
– Именно, – подтвердил Император, пряча кривую ухмылку за краем чашечки с чаем.
Кеноби тогда тихонько вздохнул, мечтая о болотах Дагоба. Еще через неделю он был согласен на Хот и понял, что не справляется, невзирая на все усилия.
Собственно, именно это и привело его на Явин. О том, каких драконьих хвостов ему выпишет Темный лорд за привлечение к выборам младшего Скайвокера, когда вернется из своей таинственной поездки, Оби-Ван старался не думать, но остатки совести мучили его практически каждый день. Утром – за срыв графика, вечером – за подвергание опасности порученных ему жизней. Поколебавшись несколько дней, Бен все же решил, что благополучие нескольких миллионов живых душ важнее, чем сохранность двух падаванских голов. Да и внуков Вейдеру Соло уже обеспечил. А Мара? Да что Мара, если из Леи вот-вот полноценный ситх получится, только успевай от молний уворачиваться.
Утешив себя этой совершенно недостойной рыцаря Света мыслью, Кеноби отправился на зеленую луну газового гиганта. Правда, в разговоре с молодыми людьми он о части своих соображений скромно умолчал. Как и о том, что ни приказа, ни разрешения привлекать дополнительные силы он не получал. Долгое общение с Анакином развило в Оби-Ване не только потрясающее долготерпение, но и склонность верить, что замять можно практически все. Главное только не быть пойманным прямо во время незаконного действия.
– Та-а-ак, – задумчиво протянула Джейд, выслушав намеренно сбивчивый и жалостливый рассказ мастера-джедая. – А нам-то что делать?
– Посетить несколько планет. Я попроще выбрал, – Кеноби вытащил из рукава поцарапанный со всех сторон датапад и вручил его Маре. – Вот список. Там по ходу разберетесь. Никаких агрессивных действий предпринимать не надо, вмешивать тоже, просто наблюдать.
– А полномочия, а документы? – возмутилась Рука Императора.
Оби-Ван отмахнулся.
– Ну что вы как дети? Это же секретная миссия, а не официальный визит!
Джейд нахмурилась, подозревая подвох, а Люк ухватил начавшего было таять Бена за край плаща, вполне сознательно удерживая его не только рукой, но и Силой. Мастер-джедай, застрявший на середине процесса перехода, мысленно помянул Вейдера и дурную наследственность. Очень витиевато и прочувствовано. Но младший Скайвокер был упрям, как банта, и столь же целеустремлен.
– А к кому мы там пойдем? Не к кандидатам же? – Люк явно собирался спросить что-то еще, но Кеноби очень хотелось убраться в недра пирамиды, пожаловаться учителю и выпить с Молом чего покрепче, поэтому он выдернул полу хламиды из цепких пальцев юноши и, наставительно воздев палец к небу, произнес:
– К губернаторам, – и поспешно исчез.
Разумеется, Оби-Ван знал, что реально падаваны ни на что повлиять не смогут, но их визиты к чиновникам высокого ранга побудят тех делать свою работу тщательнее и не так нагло брать взятки. По крайней мере, Бену очень хотелось на это надеяться. В том, что итоговый состав Сената не устроит ни Мон, ни Сидиуса он уже не сомневался, но верил, что подобная проблема займет политиков надолго, что даст Галактике возможность чуть-чуть передохнуть. Правда, оставался еще Вейдер, «Эскадрон» и Лея. И Пиетт со своими совершенно непонятными полномочиями. Но о них мастер-джедай решил подумать потом.
– Замечательно, – пробормотала Мара, глядя на опустевшую плиту. – Не хочу сказать ничего плохого, Люк, но мне кажется, что твой учитель чего-то недоговаривает. Очень важного.
Но что именно Кеноби не счел нужным сообщить – выяснить уже было невозможно. Оби-Ван испарился не попрощавшись.
Скайвокер молча пожал плечами. Он к таким ситуациям уже давно привык.

– Лалан, третья и крупнейшая обитаемая планета одноименной системы, один из основных поставщиков продовольствия среди систем Внутреннего Кольца, – прочла Джейд вслух строку из досье СИБ. – Столица государственного образования под названием Лалан-Лопа, управляется губернатором Карином Кузо, степень важности – четыре. Внушает.
– В смысле? – Люк, разглядывавший планету в иллюминатор, отвлекся от своего занятия и посмотрел на Мару. Географию двадцать седьмого сектора он успел выучить за время перелета, но не обратил внимания на то, что военная разведка в преддверии выборов присвоила разным системам какие-то степени.
Рука Императора поморщилась и бросила датапад на соседнее кресло.
– Это значит, что выше только Корускант. Если мы тут напортачим – шею нам намылят по полной программе. Таких стратегически важных систем всего полтора десятка. И шесть из них – в нашем списке. Если это называется «попроще», то я даже не знаю, что сделаю с Кеноби.
Скайвокер предпочел промолчать. Они уже посетили двенадцать планет, и он до сих пор не верил, что это удалось провернуть без потерь. А удивляться было чему. Для начала, у них нигде не спросили документы. Возможно, слух о его родстве с Вейдером уже облетел Галактику, но Люк в этом сомневался. Скорее региональные губернаторы просто обладали достаточным чутьем на неприятности и проверки, на которые Палпатин был горазд в лучшие годы. Точнее, лучшими эти времена можно было назвать весьма условно, но именно в последнее десятилетие Империя приобрела законченный облик, мощнейший флот и относительно упорядоченную вертикаль власти. К сожалению, эта конструкция оказалась не самой удачной и теперь переделывалась буквально «на ходу», что порождало весьма странные побочные эффекты.
Именно о них Скайвокер сейчас и думал. Предвыборная кампания в некоторых мирах обернулась кровопролитием, скандалами и прочими сомнительными радостями.
Например, в седьмом секторе они прибыли «на труп», точнее, разу на три трупа кандидатов на сенаторское кресло. Кто-то не поскупился и заказал этих ребят всех скопом, а неизвестный охотник за наградой уложил всех троих прямо во время предвыборных дебатов. Почерк подозрительно напоминал Фетта, но запрос, посланный на Корускант, результатов не принес. Боба убыл с Леей и по докладу с «Амидалы» до сих пор валялся в госпитале, готовя страшную месть первому же жуку, который попадется ему на глаза. Ну, или кто там был в ответе за его поломанные ребра.
Люк мысленно поежился, представив себе те экзотические формы, которые могла принять месть мандалорца, и подумал, что ему очень повезло в свое время. Если бы наемник хотел его убить, то убил бы, невзирая на всю джедайскую подготовку. Скайвокер в этом не сомневался ни секунды, поскольку знал от Йоды, что Кеноби, в свое время столкнувшийся с Джанго, не смог того задержать, и едва не отправился к праотцам сам. А ведь Оби-Ван на тот момент был мастером-джедаем. Что уж тут про недоучек говорить? Но Боба, к счастью, к проверке лояльности отнесся спокойно, и в качестве разминки для мозгов выдал проверяющим список из сорока с лишним имен наемников, которые могли бы взяться за такой заказ. При виде перечня звучных фамилий Джейд слегка побледнела и твердым голосом заявила, что этим делом будет заниматься СИБ. Поскольку им дел и так достаточно, да и сама Мара еще слишком молода, чтобы связываться со столь одиозными личностями.
Так или иначе, но от группы планет Тойна-Тойна в Сенат явно выходил один испуганный донельзя твилекк, который до этого громкого убийства занимал в списке кандидатов скромное восьмое место и не чаял набрать и пяти процентов голосов. Но, шокированные произошедшим, выжившие претенденты спешно поснимали свои кандидатуры, и молодой экзот неожиданно для себя оказался обладателем сенатского кресла еще до окончания выборов. Насколько помнил Скайвокер, на момент их отлета парень умудрился упиться до розовых хаттов и явно не собирался просыхать до первой сессии.
На второй посещенной планете имел место впечатляющий скандал, связанный с взяточничеством в особо крупных размерах. А губернатор, уже сбившийся с ног в попытке если не навести порядок, то хотя бы замять дело, с наблюдателями разговаривать не пожелал, но по доброте душевной порекомендовал брать взятки, если вдруг дадут. Раз уж всем и так дают без разбора. Мара сдержанно поблагодарила за совет и буквально выволокла Люка из административного здания. Оказаться замазанной в подобном скандале Руке Императора не хотелось, да и Джейд просто напросто не верила, что местные жители в состоянии представить себе размер взятки, которую лично она согласилась бы принять взамен на свои услуги.
Скайвокер, искренне пораженный местной простотой нравов старался держать руки при себе, не улыбаться кому не надо и не отставать от Мары. Во избежание.
Четвертая, пятая и шестая планеты на фоне своих предшественников смотрелись на удивление мирно. Если не считать того, что кандидаты радостно поливали друг друга помоями с уличных голоэкранов. Причем кое-где делали это буквально. До этого дня Люк был твердо уверен, что «грязный, как гаморреанец» это просто идиома. Но после мельком увиденного отрывка дебатов свое мнение изменил и зарекся делать поспешные выводы.
Взяточничество и коррупция цвели в мирах Внутреннего Кольца в эти дни настолько пышным цветом, что этому поражался не только неискушенный в подобных вещах юный джедай, но и многоопытная Джейд. Как ни странно, в мирах Внешних Регионов все обстояло грубее и честнее. Там было принято отрабатывать деньги, вне зависимости от источника их получения, в то время как ближе к Центру Империи взятка многими чиновниками рассматривалась не как побуждение к действию, а лишь повод подумать над вопросом в свободное время.
Оставшаяся полудюжина миров в памяти Скайвокера слиплась в один бесконечный хоровод диких предвыборных обещаний, подозрительно честных глаз кандидатов и злобных слухов, один другого краше. Собственно, поэтому от планеты Лалан Люк ничего хорошего не ожидал, и более того, был уверен в том, что присвоенный этому миру статус лишь усложнит ситуацию. Джедая уже тошнило от навязанной ему миссии, и он искреннее восхищался Леей, которая как-то умудрялась разбираться во всех этих политических тонкостях и подковерных интригах. Авторитет же Палпатина, в свое время сумевшего блестяще сыграть на многочисленных конфликтах интересов, в глазах Люка поднялся на недосягаемые высоты. И младшему Скайвокеру уже было совершенно безразлично, что Сидиус являлся ситхом. Человек с таким блестящим интеллектом джедаем быть не мог по определению. Зачах бы за год.
Помимо этого юноша потихоньку прояснял для себя причины, толкнувшие Анакина на другую сторону Силы. Люк, сам навоевавшийся до полного отвращения, как никто другой понимал, что война, даже во имя идеалов добра и справедливости (на этом этапе размышлений юному джедаю некстати вспомнился лозунг про «Мир и Порядок»), ничего хорошего не несет. И души ожесточает только так. Поэтому ее прекращение после нескольких лет непрерывных сражений принимается с радостью практически на любых условиях. Ну, кроме полного поражения, конечно. Неудивительно, что его отец согласился с доводами канцлера. Палпатин, при желании, мог уболтать кого угодно. А уж семейного человека – тем более.
Но как Совет Ордена смог не заметить ситха прямо у себя под носом Скайвокер до сих пор понять не мог. Сухая историческая справка повальную слепоту магистров не объясняла, а Йода молчал, как вукийский партизан на допросе. Кеноби оказался честнее. На прямой вопрос он просто пожал плечами и сказал, что не знает. Ну вот прохлопали и все, хотя и сам он с Сидиусом общался хатт знает сколько раз за годы падаванства Анакина и с флагмана генерала Гривуса канцлера спасал и вообще. О том, что половину спасательной операции он провел без сознания, Оби-Ван промолчал, сочтя эту информацию совершенно лишней. О двойной работе Анакина, которому с одной стороны Палпатин поручил представлять интересы канцлера в Совете Ордена, а с другой магистры фактически заставили шпионить за главой государства, Бен тоже распространяться не стал, понимая, что Орден в данной ситуации выглядит не очень хорошо.
При ближайшем рассмотрении событий тех лет становилось понятно, что обе стороны друг друга стоили. А лозунги на самом деле ничего не значили. Сейчас это было очевидно даже мастеру-джедаю, всю жизнь старавшемуся соблюдать раз и навсегда принятые правила игры. Именно этими правилами Кеноби руководствовался, идя под меч Вейдера и искренне надеясь, что это хоть как-то искупит его вину за Мустафар и последовавшие за ним события. О том, во что он втравливает Люка, старый джедай тогда не думал, целиком положившись на волю Силы. Кто ж знал, что у этой воли есть вполне реальное воплощение с холодными серыми глазами и чудовищной тенью за спиной?
Но этими соображениями Оби-Ван не намерен был делиться ни с Квай-Гоном, ни, тем более, с Йодой. А вот Анакину он о них собирался рассказать. Когда-нибудь.
Разумеется, Люк обо всем этом даже не догадывался, предпочитая строить собственные теории. Младший Скайвокер понимал, что они, скорее всего, ошибочны, но свое неправильное мнение ему всегда было как-то роднее чужого правильного.
Собственно он и сейчас составлял одну особо сложную теорию, согласно которой планета Лалан могла оказаться центром общегалактического заговора. Но действительность, как обычно, превзошла самые смелые фантазии.

– Я хочу тут жить, – с надрывом произнесла Мара, зашвырнув остаток недоеденного бутерброда через ограждение.
Мерно жевавшее бантообразное животное бело-голубого пятнистого окраса проводило кусок взглядом и снова вернулось к своему занятию. Насколько помнил Люк, именно эти звери давали синее молоко, но вот как они называются у него вылетело из головы уже очень давно.
Собственно, сейчас, стоя на окраине города и задумчиво догрызая купленную на соседней улочке булку с трудноопознаваемой, но вкусной начинкой, джедай был готов согласиться с Рукой Императора.
Планета Лалан оказалась совсем не такой, как он ожидал. И это его очень порадовало.
Впрочем, стоило отсортировать впечатления по порядку. Свою «экскурсию» они начали со дворца местного губернатора, как и на всех ранее посещенных планетах. Нервный секретарь, человек, а не дройд, провел их к кабинету, опасливо косясь на висящие на поясах гостей лазерные мечи и поспешил убраться, как только открылась дверь.
Карин Кузо, губернатор системы Лалан, оказавшийся невысоким упитанным человеком с забавными висячими усами, отвлекся от переговоров, которые вел с кем-то по дальней связи и перевел взгляд на гостей.
– Господин губернатор, – начала Мара, улыбаясь как можно любезнее, – мы хотели бы получить от вас некоторые сведения, касающиеся подготовки к выборам.
– Сведения? – недоверчиво переспросил Кузо, поднимаясь с кресла и тяжело упираясь кулаками в стол. Усы Карина зашевелились сами по себе, словно усики насекомого. Какого-то очень хищного и голодного. – А вы кто такие? Проверяющие?
– В некотором смысле да, – улыбка Джейд стала натянутой, – наблюдатели.
– Тогда идите, проверяйте, – ощерился губернатор.
Мара, недовольная столь странным поведением Кузо, попыталась было что-то возразить, но в ответ на нее обрушился поток такой отборной брани, что Рука Императора застыла, кукольно хлопая глазами. При этом пожелание до конца жизни «жрать банта пууду вместо сахара» было самым мягким из тех, что встречались в речи Карина. А на пассаже, обещавшем знакомство с органами размножения сарлакка и хатта одновременно, Джейд слепо зашарила рукой по поясу в поисках меча. Ситуация явно выходила из-под контроля. И Скайвокер решил вмешаться.
Но увы, Люк, ошарашенный такой реакцией чиновника на вполне невинное с точки зрения джедая пожелание ознакомиться с информацией, не смог придумать ничего лучше, чем придавить излишне красноречивого губернатора форс-гриппом. И пока Кузо хрипел и пучил глаза, не понимая, куда вдруг делся звук и воздух, Скайвокер быстренько вытолкал Мару за дверь и, громко извинившись, выскочил сам. Надеясь, что они сумеют удрать достаточно далеко до того момента, как губернатор очнется и вызовет охрану.
Промчавшись галопом по центральной улице и нырнув в какую-то подворотню, форсюзеры вылетели на небольшую площадь, забитую народом и нырнули в толпу, полагая, что уж тут их найти будет трудно. Стараясь не делать слишком резких движений, парочка потихоньку двигалась подальше от центра, пересекая открытое пространство по диагонали и подспудно ожидая топота закованных в броню штурмовиков за спиной. Но пока признаков погони не наблюдалось.
Осторожно проталкиваясь сквозь ряды, Джейд стянула у кого-то из зазевавшихся прохожих яркий шарфик и намотала себе на шею для большей конспирации. Как выяснилось спустя пять минут, несчастная тряпочка была не деталью национального костюма, как сначала решил Люк, а фрагментом «униформы» сторонников одного из кандидатов в Сенат.
– Сними, – тихонько прошипел он, толкая Джейд локтем и показывая, что у собравшихся на другой стороне площади людей шарфики не радужные, а клетчатые. – А то бить будут.
– Сомневаюсь, – протянула в ответ Мара, расправляя яркую ткань. – Сам посмотри, они мирные.
Скайвокер, выбравшись из толпы и отойдя в сторону, взобрался на низенький бортик фонтана и принялся оглядываться. Рука Императора была права – предвыборная агитация проходила в почти дружеской обстановке.
«Радужные» и «клетчатые» стояли живописными группками, попивая из одноразовых стаканчиков чай и кофе и помахивая флажками соответствующей расцветки. А за них говорили сами кандидаты, чьи лица мелькали на портативных голощитах, установленных по обе стороны площади. В одном углу выступала какая-то музыкальная группа, развлекавшая народ и игравшая попеременно то мелодии соперничающих партий, то какие-то заводные песенки. Демонстранты хлопали и топали в такт, периодически выкрикивая лозунги. Между группами то и дело сновали люди, что приводило к постепенному перемешиванию толпы. Насколько мог разобрать чужие разговоры Люк – беседовали отнюдь не о политике, а о бытовых проблемах и ценах на продукты. Изредка поругивали губернатора, излишне рьяно пытающегося создать видимость напряженной ситуации. Но в целом демонстрация больше напоминала народное гуляние.
– Пошли отсюда, нам тут нечего делать, – подергала джедая за рукав Джейд. – Кстати, держи, я тебе сувенир достала.
Мара протянула Люку клетчатый шарфик и стаканчик с чаем.
– Спасибо, – пробормотал Скайвокер, повязывая тряпочку на шею. – И все же, не понимаю я, что не нравится губернатору. Тихо, мирно, везде бы так.
Рука Императора пожала плечами.
– Может, ему разнарядка пришла или взятку дали, а он не отработал. Забудь ты этого идиота, его явно скоро в отставку отправят. Лучше прогуляемся, пока погода хорошая.
Люк покорно поплелся за девушкой, размышляя над превратностями имперской политики. Планета, которой зачем-то был присвоен такой важный статус, не давала никаких поводов для беспокойства. Возможно, было что-то в прошлом, но сейчас?
Повертев мысль и так и эдак, Скайвокер задал мучавший его вопрос Маре. Джейд вздохнула и полезла в карман да датападом.
– Ого, – произнесла она, пролистав несколько страниц. – Оказывается эти ребята лет двадцать, двадцать пять назад были очень против потери независимости. И повоевать успели изрядно, и вообще. Странно, что теперь такие мирные. Хотя они вполне успешно выторговали себе фактически автономию еще до Явинских событий. А теперь так и вообще живут в свое удовольствие.
– Получили какие-то льготы или еще что? – поинтересовался Люк, внезапно обнаруживший, что они дошли почти до окраины города и дальше только ограждение и бесконечные луга. Лалан являлся достаточно крупной планетой, практически лишенной гор и прочих возвышенностей. Моря тут были, но немного и мелкие, так что почти все континенты представляли из себя бесконечную степь с травами в рост человека. Именно на это бескрайнее пастбище они сейчас и смотрели, свесившись через заборчик и разглядывая колосящиеся прямо под опорой неизвестные науке растения.
– Ну, – задумчиво протянула Мара, – тут не сказано, но я думаю, что они просто предпочли тихо игнорировать навязанную им администрацию. А дальше уже все шло, как шло. Продовольствие они поставляют, воевать еще раз не собираются, но мнение свое имеют. Может быть, именно это и бесит Кузо, хатт его знает.
– Может, – согласился Скайвокер. – Что в отчет писать будем?
– Что тут все идет тихо и мирно. Кстати, особой разницы между кандидатами я не заметила, так что сомневаюсь, что после выборов хоть что-то изменится. Поэтому мы просто посидим тут еще часик-другой, посмотрим на закат, а потом полетим дальше. А пока сидим – сообрази что-нибудь пожевать, а то с этой работой никакого режима питания не выдержишь. А мне поправляться нельзя.
– Почему? – искренне удивился Люк, высматривая лавочку, в которой можно было разжиться едой. Джедай подозревал, что имперские кредиты тут не очень в чести, но надеялся, что его обаяния хватит на убеждение продавца.
– Стану толстой, некрасивой и ты меня разлюбишь, – капризно ответила Джейд.
У Скайвокера от такого заявления отвисла челюсть.
– Расслабься, парень, – хмыкнула Мара, – я просто не влезу в боевой скафандр. А о личной жизни, как подсказывает мне моя левая пятка, подумать я смогу года через два, не раньше. Так что живи пока.
Хищная ухмылка Руки Императора отрезвила рыцаря, и Люк поспешил отправиться, куда послали, на ходу размышляя над тем, сколько в словах Джейд было шутки, а сколько правды. И как он лично относится к этим долям.
Лалан ему нравился все больше, и если судьба будет к нему благосклонна, он совсем не против был познакомиться с планетой поближе. А может и вовсе тут остаться. Но не сейчас.

[Nefer-Ra]

Глава 33

А за много световых лет и от Лалана и от Корусканта адмирал Пиетт в который раз проклинал конструктора стандартного лямбда-шаттла. Выспаться в этом чуде имперской технической мысли сидя оказалось совершенно невозможно. А лечь было банально негде. Лоссе, которому принадлежал челнок, никогда не предпринимал на нем особо длинных перелетов, считая, что если цель находится больше, чем в трех часах пути, к ней не грех и крейсер сгонять, поэтому об избыточном комфорте не позаботился. Сорел надеялся, что командующему икалось, пока он его вспоминал на все лады, но это было слабым утешением.
Таким образом, адмирал вынужденно дремал сидя, забросив ноги на декоративный столик и надеясь, что поясница ему ничего нехорошего за такую позу не скажет. Визит сначала к Якки, а потом к Гриэ, ради которого Пиетту пришлось фактически пересечь Галактику по диагонали, вымотал Сорела окончательно, а ведь ему нужно было не только пообщаться с кураторами учений, но и проверить соответствующие отчеты. Сроки завершения они, разумеется, сорвали, но Пиетт два месяца назад вообще не верил, что в человеческих силах хоть что-то успеть за такой короткий промежуток времени. Как оказалось, потенциальное внимание лорда Вейдера послужило достаточной мотивацией и невозможное стало возможным. Только вот у самого Сорела от этого седых волос лишь добавилось.
А ведь еще предстоял второй этап. От этой мысли стало совсем тоскливо. Особенно Пиетта огорчал тот факт, что придется не просто гонять флоты, что, честно говоря, требовало от него минимальных усилий и прекрасно реализовывалось командующими на местах, а говорить с бесчисленным количеством народу. К каждому из собеседников предстояло искать свой подход, что не очень-то общительного адмирала приводило в состояние черной меланхолии. Но предаться печальным мыслям в полной мере Сорел не успел, так как пискнул зуммер дальней связи и над столиком начала собираться из марева помех блекло-синяя голограмма. По счастью, ноги с данного предмета мебели адмирал убрать сообразил как раз вовремя, поскольку размазанный образ обрел-таки четкость и оказался главкомом. Пиетт нервно сглотнул, подозревая, что за время его отлучки случилась очередная катастрофа. Или наоборот, всплыла информация об уже произошедшей. А, поскольку Лее о прискорбной случайности, отправившей Соло на больничную койку, он сообщать не счел нужным, всплывать было чему.
– Где вас носит? – вместо приветствия поинтересовался Вейдер.
– В тридцать восьмом секторе, милорд, – абсолютно честно ответил адмирал.
Ситх озадаченно уставился на Пиетта, но потом сообразил, что именно тот мог забыть на краю Галактики и тихо фыркнул.
– Ах, да. Учения. Ну как там Гордон – жив еще?
– Да, милорд, – отозвался Сорел, пытаясь понять, почему главком вдруг вспомнил адмирала Якки таким сомнительным образом. Поводов отправлять командующего тридцать восьмым флотом в окончательную отставку, по мнению Пиетта, пока не наблюдалось. Впрочем, всегда надо было учитывать возможность попытки пошутить со стороны ситха. И специфику чувства юмора последнего.
– Вот и славно, – хмыкнул Вейдер, утвердив Пиетта в подозрениях на предмет шуток. – Кстати, я слышал, что Лея едва не стала счастливой вдовой, не так ли?
Адмирал подавил инстинктивное желание немедленно зажмуриться. Во-первых, это было несолидно, а во-вторых, формулировка фразы подразумевала, что милорд, в случае чего, не сильно огорчится. Выбор Леи Вейдер обсуждать не считал возможным, но свое отношение к Соло озвучивал неоднократно.
– Эмм… – протянул Пиетт, пытаясь придумать, как ему построить ответ, чтобы избежать лингвистической ловушки двойного отрицания. – На момент моего отлета Хэн Соло находился в госпитале на станции «Ранкор-4». По словам медиков, состояние его стабильное, в течение недели-двух капитан придет в норму и сможет покинуть станцию самостоятельно.
Если техники к тому моменту починят «Сокол», разумеется.
Но описывать текущее состояние грузовоза адмирал не стал. В конце концов, раз он его выиграл, ему и разбираться.
– Ясно, – отозвался Темный лорд. – Кстати, хорошо, что вы не на Корусканте. Тут и так уже хатт знает что творится.
– Простите, – Пиетт, наконец, сообразил посмотреть, откуда идет передача, и понял, что Вейдер находится не на краю галактики в компании Трауна, а в столице, – но что в Центре Империи делаете вы, милорд?
– Выборы, – ситх выразительно скривился.
– А разве ими не Мотма должна была заниматься? – Сорел едва не ляпнул «Сидиус» вместо «Мотма», но вовремя прикусил язык. Банте понятно, что процесс контролирует Император, а вот упоминать об этом лишний раз не стоило, мало ли где врагов наживешь при этой новой демократии и терпимости. В Империю с «лицом экзота» Пиетт не верил, и верить не собирался, считая подобную идею квинтэссенцией человеческой глупости. Но убеждать кого-либо в своей правоте по этому вопросу не считал нужным, полагая, что пока те, кто придерживается аналогичных взглядов, занимают высокие посты, дальше игр в политкорректность дело не зайдет.
– Мон горазда только вещать с трибуны о светлом будущем. Строить его она предпочитает чужими руками. А чтобы энтузиасты не очень увлекались, за процессом подсчета голосов буду наблюдать я. Пугать недовольных, проще говоря.
Вейдер снова поморщился. Похоже, ему навязанная Палпатином роль совсем не нравилась, но пустить дело на самотек не позволяли остатки совести и здравый смысл. Подавлять восстания на местах было куда более затратно. И по времени, и по деньгам и по собственным человеко-часам одного форсюзера.
– Сочувствую, милорд, – искренне пожалел шефа адмирал.
– Бывало и хуже, – хмыкнул в ответ Вейдер. – Ладно, политика – политикой, но война у нас, к сожалению, пока не по расписанию. Первое заседание новоизбранного Сената произойдет недели через три-четыре, и до этого момента я не хочу видеть в столице ни вас, ни Лею. Но ее будет кому занять, а вам придется придумывать себе дело самостоятельно. Надеюсь, у дипломированного аналитика хватит фантазии изобрести достаточно убедительный для Соло повод не приближаться к Центру Империи? Хватит с меня Калриссиана, который спит и видит себя начальником Счетной Палаты. А ведь он не только спит, но и работает, весьма успешно, надо сказать.
– Да, милорд, – Пиетт позволил себе улыбнуться. – Более того, у меня есть веские основания считать, что в определенных пределах я смогу контролировать практически все передвижения господина аудитора.
– Каким образом? – удивился ситх. – Вы вывернули из этого пиратского корыта активатор гипердрайва?
– Нет, я выиграл весь корабль. В сабакк.
Темный лорд изумленно моргнул, осмысливая сказанное, а потом начал смеяться. Зрелище было, прямо скажем, не для слабонервных.
Успокоившись, Вейдер вытер выступившие от смеха слезы и ехидно произнес:
– Знаете, Сорел, я иногда жалею, что не привлек вас к своему собственному заговору. Такие таланты пропадают.
– Благодарю за доверие, милорд, – склонился в официальном поклоне адмирал.

Серый клин «Амидалы» казался крошечной щепкой на фоне бездонного космоса с его миллионами звезд, тысячами туманностей и бесконечными витками галактик. «Эскадрон» завершил свой показательный рейд несколько суток назад, и сейчас просто плыл во тьме, не приближаясь ни к какой населенной планете. Дюжина крейсеров, следовавших за линкором в разумном отдалении, казалась принцессе стайкой рыбок-падальщиков, вертящихся у хвоста дракозмея и в любой момент готовых принять участие в его кровавой трапезе. Огромная мощь, которую она так и не сумела толком применить.
Как ни печально, но надо признать, что адмирал из меня не получился. Мало того, что вляпались с этой шахтерской колонией, так еще и не сделали ничего полезного. Пугать избирателей мог кто угодно, хоть сам Рэнски. С планеты же не видно, кто на мостике.
Принцесса вздохнула и покатала тоненький цилиндр стила по столешнице кончиками пальцев, жалея, что до сих пор не может сделать это Силой. Пластик, нагревшийся от тепла рук, быстро остыл и снова стал просто холодной и скучной палочкой. Органа печально усмехнулась. Возможно, ее так называемое «личное влияние», на котором так настаивал Император, было нужно «Эскадрону» именно для того, чтобы превратить флот из простого стандартного войскового соединения, выполняющего рутинную задачу, в инструмент воли вполне конкретного человека. Осталось только понять – какого именно.
Самого Сидиуса, Вейдера, Пиетта или кого-то еще? Ей любезно предложили маску, но не дали зеркала. Поэтому оставалось действовать на свой страх и риск, надеясь, что игра хоть примерно соответствует заказанной.
Но в этом Лея сомневалась все сильнее, ведь ей было приказано дождаться представителя Контрольного комитета, который должен был прибыть на борт линкора взамен гранд-моффа Кассаса и принять участи в расследовании покушения. Сам Эл до сих пор находился в госпитале, и состояние его существенных изменений не претерпело. Принцесса знала, что на этом свете чиновника поддерживает лишь неумелая паутина Силовых линий, сплетенная той безумной ночью, но надеялась, что клонированные органы, которые медленно росли в питательной среде, и мастерство хирургов смогут оторвать Кассаса от этой пуповины без угрозы для жизни.
Отчет о рейде был успешно отправлен на Корускант еще вчера. И одобрен, как ни странно, и теперь Лея бездумно перебирала документы, сидя в председательском кресле, стоящем во главе огромного овального стола. Если она правильно помнила – почти такой же зал имелся на первой «Звезде Смерти», только вот «приглашена» она туда была в свое время вовсе не как гостья, а как пленница. Кто бы мог подумать несколько лет назад, что принцесса демократической планеты возглавит, пусть и временно, один из самых смертоносных флотов Империи? Лея подперла подбородок кулачком и громко хмыкнула. Идеалы. Как много всего было для нее перемешано в звуке этого короткого слова. И как мало в нем осталось теперь.
А ведь стоит только взглянуть на призрачных джедаев – и становится понятно, что там дела обстоят еще хуже. Если у нее был повод сменить сторону ради семейных ценностей и великой цели, скажем так, то каковы был мотивы Йоды? Или девять сотен прожитых на Светлой стороне Силы лет были перечеркнуты одним лишь желанием Анакина? Маловероятно. Но кто, кроме Учителя Учителей, мог судить о правоте Ордена? Палпатин, что ли?
В общем и целом, чем больше принцесса размышляла над высокими материями, тем больше запутывалась. А раз так, то имеет смысл слушать собственное сердце, а там кривая выведет. К ситхам, джедаям, или еще куда.
– Мэм, – комлинк неожиданно хрипло квакнул голосом дежурного офицера, – только что совершил посадку шаттл представителя Контрольного комитета. Проводить его к вам?
Лея несколько раз моргнула, пытаясь очнуться от своих мыслей и сосредоточиться на происходящем. Она ожидала прибытия комиссара, но не думала, что это произойдет так быстро. Похоже, Император действительно был заинтересован в том, чтобы рейд «Эскадрона» не только закончился успешно, но и привел к выяснению личности заказчика покушения. А без человека, разбирающегося в ситуации, это было проблематично. Разумеется, если Палпатин прислал именно человека.
С другой стороны – кого еще он мог прислать? Экзотов Сидиус не любит, и терпит только тех, кто действительно полезен, – принцесса тихо фыркнула, вспомнив кое-какие слухи. – Возможно, эта нелюбовь связана с личностью Дарта Плэгиуса. Но, если подумать, это не мое дело. Как и то – кто там кого и за что придушил подушкой во сне. Глядя на самого Сидиуса несложно поверить, что учитель у него был тот еще фрукт.
– Да, проводить, – ответила она после паузы, уверенная, что офицер терпеливо ждет ее решения. В чрезвычайных полномочиях была своя прелесть. – В малый конференц-зал на шестой палубе, пожалуйста.
– Слушаюсь, мэм, – отозвался дежурный.
Органа быстро оглядела стол с разложенными по нему датападами, удовлетворилась видом рабочего беспорядка и пригладила волосы. Наряд, судя по отражению в полированной столешнице, сидел безупречно и был в должной степени имперским – строгое светло-серое платье с узким поясом темного металла под грудью и тяжелыми браслетами, охватывающими руки чуть выше локтя. Поверх платья была накинута густо-серая мантия без рукавов, украшенная вышивкой в тон. В меру парадно, в меру дорого.
Прическа же для последних недель была стандартная – тяжелый узел на затылке, удерживаемый фигурными шпильками. От более вычурных вариантов пришлось отказаться – хоть организм и смирился со своим новым состоянием, и даже безропотно переваривал все, чем его кормила любопытная до инопланетных деликатесов принцесса, но голова временами болела нещадно, так что выплетать косички и носить диадемы желания не возникало.
Для порядка проверив, что все локоны лежат ровно, Лея выдохнула и уставилась в стенку, пытаясь придать лицу соответствующее случаю выражение и не понимая, почему ее так беспокоит этот визит. Но сосредоточиться не получилось и поэтому она перевела взгляд на лежащий перед ней датапад. Только вот любопытство никуда не делось.
По рангу гость мог бы управлять сектором планеты, но в действительности комиссары занимали в основном должности в аппарате администрации Императора. Своего рода высокопоставленные порученцы. Видимо, этот тоже был из таких.
Принцессе казалось несколько расточительным давать подобные звания людям, основной задачей которых было наблюдение за выполнением воли Палпатина, но ситху явно было виднее, как лучше воздействовать на губернаторов. Да и опыта у него в вопросах игр на особенностях человеческой и не только психологии у него накопилось за столько лет намного больше, чем у одной самоуверенной девчонки. А полномочия штука такая, захотел – дал, захотел – отобрал. С другой стороны, хорошему специалисту надо платить так, чтобы соблазна его перекупить не возникало. Органа не знала, насколько велика ставка моффа, например, да и не была уверена, что они вообще получают жалование, сравнимое с прочими их доходами, но подозревала, что Император за этим тщательно следил. Хотя, скорее этим вопросом занимались Айсард и та сухощавая дама из Счетной Палаты.
Наконец, спустя неполных десять минут створка двери скользнула в сторону, пропуская гостя. Органа-Соло подняла голову от документов и застыла, выпустив из ослабевших пальцев стило.
– Вы?!
Комиссар, выглядевший не менее ошарашенным, чем сама принцесса, сделал два шага к ближайшему креслу и тяжело оперся на спинку. Лея бездумно уставилась на побелевшие от напряжения пальцы гостя. Да уж, прислал Император подарочек. Впрочем, принцесса сейчас подозревала, что на этой кандидатуре настоял как раз Темный лорд. Подобное было вполне в его духе.
Борясь с бесполезным желанием проснуться, Органа лихорадочно соображала. Конечно же, она узнала гостя, пусть сейчас он существовал в теле клона, но перепутать это лицо с другим было совершенно невозможно. Слишком много ночей оно являлось к ней в кошмарах. Вместе со сгорающей в чудовищной вспышке планетой. Но если сейчас перед ней только копия, пусть и осведомленная обо всем, что знал оригинал, имеет ли она право ненавидеть так же сильно? Или нет? В любом случае, не стоит пока вступать с ним в открытый конфликт. Особенно не зная его полномочий и не выяснив до конца границы собственных.
– Да, теперь я понимаю, что недооценил чувство юмора лорда Вейдера, сообщившего мне о «сюрпризе», – признал комиссар после длинной паузы. Голос гостя был неожиданно сух и холоден. Похоже, для себя он уже все решил.
– Для меня это тоже… «сюрприз», – осторожно ответила Лея, пытаясь выдержать ровный тон и не скатиться в истерику. А раз поскандалить для успокоения нервов нельзя, оставалось язвить. Чем она и занялась, усилием воли сменив интонацию. – Не могу сказать, что приятный. Но… я полагаю, другого… специалиста по Внешним Регионам просто не нашлось.
Комиссар дергано кивнул.
– Совершенно верно, ваше высочество.
Но в этом вежливом ответе слишком явно проступала предательская нотка иронии. А в невозможно синих глазах читались привычная гордость и самодовольство.
Принцесса встретилась взглядом со своим неожиданным гостем, поймав и удержав его внимание. Не самый лучший фокус из арсенала ситхов, но ей очень хотелось, чтобы комиссар понял, почувствовал, проникся ее ненавистью вне зависимости от реальной вины.
Когда все закончится, я убью тебя. Не имеет значения, что по этому поводу думает Палпатин. Но этот шанс я точно заслужила. И я его не упущу. Потому что ты, это ты, не важно, какая по счету копия.
Чиновник чуть прищурился, но глаз не отвел. Похоже, он допускал подобное развитие событий. Или был предупрежден о нем заранее. Что ж, невзирая на все свои недостатки – этот человек всегда был достойным противником. И Лея не считала зазорным это признавать.
– В таком случае, добро пожаловать, Уилхуфф.
Таркин чуть склонил голову, пряча кривую улыбку. Столь знакомую, и столь странную на помолодевшем лице.
– Вы как всегда любезны, ваше высочество.

Лея металась по каюте как зверь в клетке, нахмурившись и до крови закусив костяшку указательного пальца. Попавшаяся под ноги подушка, упавшая с кресла, была отправлена в угол прицельным пинком. После чего Органа-Соло медленно выдохнула и попыталась успокоиться. Нельзя сказать, чтобы успешно, но даже такая номинальная попытка многого стоила.
После выяснения личности комиссара принцесса была готова тут же звонить на Корускант и устраивать Императору, Вейдеру, или кто там был за это в ответе, грандиозный скандал. Единственным, что ее остановило, было метеоритное поле, на два часа оставившее линкор без дальней связи. Вполне достаточный срок, чтобы сорвать злость на ком-то еще. Вот ее высочество и срывало, швыряясь всем, что попалось под руку, но, поскольку дело происходило в спальне – обошлось без особого ущерба, если не считать подпалин от молний Силы, оставшихся на стене. Поразмыслив минуты две, выдохшаяся Лея решила добавить к подпалинам какой-то абстрактный узор и выдать их за картину.
– Ненавижу, – зло буркнула она, падая в кресло и левитируя к себе подушку. На волне остаточной злости фокус с Силой получился, как родной. – Всех ненавижу!
Придя к такому неутешительному выводу и осмотрев пострадавший в процессе недоистерики палец, принцесса помрачнела, вспомнив, что у Таркина тоже была такая же дурная привычка. Разумеется, если ее детские воспоминания об их недолгом знакомстве можно было считать достоверными.
Зачем Уилхуффу, тогда еще просто моффу, понадобилось прилетать на Альдераан, она не помнила, да и не особо интересовалась в свои тогдашние двенадцать лет, но его разговор с Бейлом почему-то остался в памяти. Как и характерный набор жестов обоих собеседников. Если вице-король производил впечатление искреннего и открытого человека, то Таркин казался сжатой пружиной – все нормальные эмоции, если они были, прятались где-то внутри, снаружи оставалось лишь подчеркнутое противопоставление себя всем прочим, высокомерие, ехидство на грани приличий и отточенные движения, значившие явно больше, чем слова. Или это было проявлением привычки не говорить собеседнику вслух, что он шаак, но в то же время показывать ему это невербально?
Принцесса не знала ответа на этот вопрос до сих пор, хотя и провела в Сенате полгода. А уж Мон, у которой она училась тонкостям парламентского этикета, прозаседала в похожем на перевернутое блюдце здании намного больше времени. Но даже Мотма выражала свои чувства более явно. Истинные, а не напускные. Впрочем, чандрилльский сенатор всегда играла за оппозицию, а там искренность была в цене. Как иначе убедить противника в своей правоте, если на его стороне сухие цифры и вся мощь Империи, а на твоей – лишь вера, упорство и внешняя беззащитность, помноженная на звонкость голоса да изрядную долю наглости?
На что были похожи внутренние «разборки» в том же Совете моффов, Лея представляла себе очень смутно, почему-то все время скатываясь к картинке банки с альдераанскими прыгучими пауками. Те тоже до последнего ждали, пока жертва совершит оплошность, а потом – хлоп, и нету конкурента, только лапки дергаются.
Откуда была эта картинка – она догадывалась, ведь в день их первого знакомства именно Таркин, как образец типичного имперского чиновника, показался ей родственником какого-то неприятного насекомого. Мофф, уже в те годы состоявший из одних острых углов не только психологически, но и физически, произвел на юную аристократку отталкивающее впечатление.
И когда дама-наставница все же умудрилась изловить свою подопечную, а Органа вдруг решил представить ее гостю, Уилхуфф сказал принцессе какую-то стандартно-вежливую банальность, в сочетании с выражением его лица прозвучавшую полновесным оскорблением.
Разумеется, Лея взбесилась, и остаток дня вела себя как гаморреанский поросенок. В результате заработала еще пару ехидных замечаний.
Обиду она не простила и шесть лет спустя, повторно отыгравшись посредством совершенно идиотской детской шалости. Но если в исполнении ребенка она объяснялась скверным характером и дурным воспитанием, то для молодой девушки подобное поведение было из ряда вон. Особенно если учесть, что эта девушка в течение пары месяцев должна была занять пост сенатора.
Как подозревала Органа-Соло, Таркину обе ее выходки тоже запомнилась надолго.
Но сейчас это не имело значения, поскольку нынешняя инкарнация гранд-моффа была просто клоном. Точнее, принцесса не могла придумать другого внятного объяснения.
Разумеется, у гранд-моффа была масса родственников, но выдать за Уилхуффа кого-то из его внучатых племянников было бы проблематично даже с учетом всех возможностей современной медицины. Лицо можно изменить, но характер – никогда.
Впрочем, Лее после этого короткого разговора и последовавшего за ним краткого обмена любезностями пополам со намеками разной степени ядовитости упорно казалось, что сам Таркин-2 считает себя собой, а не своей копией.
Осталось решить вопрос – насколько его мнению стоило верить, и выяснить, почему же Уилхуфф в своей уникальности убежден. Ведь на призрака, каковыми, по сути, являлись и Пиетт и Кеноби, он совершенно не походил, да и ощущался в Силе обычным живым человеком, пусть и с некоторой неправильностью. Казалось, вместо одной тени он отбрасывает две, только одна настоящая, а втора едва заметная, все время колеблющаяся.
Впрочем, принцесса здраво оценивала свои возможности форсюзера и списывала эту странность на сомнительную природу гостя – мало ли, какие побочные эффекты были у ускоренного роста и обучения? Ведь до этого она видела только одного клона – Фетта, но тот рос и развивался как обычный человек, без дополнительного генетического вмешательства.
Но выяснить все тонкости можно было, лишь внимательно наблюдая за комиссаром. Что неожиданно оказалось весьма проблематично.

Подчеркнутая властность Таркина, не совпадающая с его текущим званием и возрастом, а выглядел Уилхуфф лет на тридцать, окружающих явно раздражала, что быстро привело к нехорошим последствиям. И если бы это касалось только обслуживающего персонала и младших офицеров, то бесконечные словесные «шпильки» можно было списать на дурное воспитание и ничуть не лучший характер. Увы, комиссар считал, что имеет право высказываться в отношении не только тех, кто действительно был ниже его по положению, но и шпынять всех прочих. Со стороны это выглядело абсолютно безобидно, но скрытый смысл, неизменно присутствовавший почти во всех словах Таркина, или искусно демонстрируемый собеседнику посредством выразительной мимики, жалил не хуже хвоста лилека.
По мнению Леи, комиссар просто развлекался, как умел, или, наоборот, выражал свое отношение к навязанному ему заданию. Вполне возможно, что условия «контракта со смертью», в роли которой выступал старший ситх, не позволяли Уилхуффу заниматься открытым саботажем, но веселую жизнь окружающим он обеспечивал исправно.
С одной стороны, это могло свидетельствовать в пользу реинкарнации (а эту версию у Органы-Соло пока веских оснований отбрасывать не было), с другой – слишком уж эмоционален был Таркин при этом. Что говорило пользу клон-версии, поскольку при своей первой жизни гранд-мофф был человеком очень сдержанным и таких явных демонстраций человеческих слабостей себе не позволял. Но калейдоскопическая смена настроений комиссара сбивала принцессу с толку, заставляя ее жалеть о том, что в бытность свою сенатором она не считала нужным присматриваться к своим врагам. Хотя в те годы у нее было недостаточно опыта для построения сколь либо серьезных логических конструкций.
Как бы то ни было, но на третий день своего пребывания на борту «Амидалы» Таркин поругался с Рэнски чуть не до рукоприкладства. Доведенный комментариями комиссара до белого каления капитан пообещал Уилхуффу, что за следующие полслова в свой адрес, адрес корабля или принцессы, которые будут хоть чуточку похожи на оскорбление, он лично запихнет его в спасательную капсулу и отправит дрейфовать в космосе. Наплевав на все приказы вышестоящего начальства, поскольку Император там, на Корусканте, а он – Винсент Рэнски – здесь. И слово его весит в данной ситуации значительно больше.
Таркин в ответ театрально раскланялся и ушел, не прощаясь. А взбешенный капитан высказал закрытой двери все, что он думает об имперских чиновниках. Думал Винсент много и непечатно.
Кое-как успокоив капитана, Лея добилась того, чтобы Таркину отвели для работы удаленные от мостика помещения и необходимые вычислительные мощности, хотя Рэнски был искренне возмущен тем, что его лишают тактического компьютера. Но принцесса резонно заметила, что пока они тут болтаются посреди пустоты, особо считать нечего, а наблюдением за окружающим пространством вполне справятся все прочие ИЗР «Эскадрона». В случае же малейшего намека на военные действия право распоряжаться тактическим компьютером возвращается к своему законному владельцу. Винсент побурчал для порядка, но в итоге согласился, мстительно добавив, что лицезреть комиссара без острой необходимости не желает и на мостик его не пустит ни под каким видом. Принцесса фыркнула и похлопала Винсента по плечу, пообещав лично проследить за тем, чтобы с гостем пореже общались даже те, кому это было положено.
Как быстро выяснилось, Таркин и сам не рвался навязывать кому-то свое общество, появляясь вне своей каюты и рабочих помещений исключительно ради обеда, да и то не каждый день. Выделенные ему в помощь адъютанты вскоре на своей шкуре почувствовали, что комиссар очень не любит, когда ему мешают думать, но, в то же время, не терпит задержек с доставкой необходимых данных. А информации требовалось много и столь разной, что вскоре Уилхуффа тихо возненавидел даже центр связи, операторов которого он не стеснялся дергать в любое время дня и ночи. Единственным условно-разумным существом, стойко сносившим все капризы Таркина была псевдоличность тактического компьютера, которую комиссар настроил сообразно своим личным предпочтениям.
«Эмма», как он назвал ее, обращалась к комиссару приятным, чуть хрипловатым женским голосом, максимально вежливо и четко. Но вот информации требовала в чудовищных количествах. Придя к печальному выводу, что гранд-моффа Кассаса разговорить невозможно по состоянию здоровья, и сделать с этим в ближайший месяц он ничего не сможет, а больше никто необходимыми сведениями не обладает, Таркин попытался задействовать свои старые связи. Но по прошествии пяти лет это было очень непросто. Особенно с учетом того, что о своем воскрешении уцелевшим родственникам, давно поделившим остатки наследства, Уилхуфф сообщать не спешил.
Донесения агентов СИБ за последние годы, которые он скормил «Эмме», картину не прояснили, наоборот, только запутали, поскольку по ним выходило, что все было тихо и мирно. Как показывала практика и безнаказанные действия повстанцев в регионе на протяжении всех этих пропущенных им лет, действительности это не соответствовало. Складывалось впечатление, что часть информации была просто стерта, или скрыта намеренно. Таркин уже готов был предположить, что в этом замешан еще Арманд Айсард, но доказательств не было, а звонок Исанне закончился таким «обменом любезностями», что комиссар зарекся спрашивать у «Снежной королевы» не только о делах, но и о том, который сейчас час.
Оставалось только думать, перебирая факты и конструируя логические цепочки разной степени достоверности. К несчастью, работа, не приносящая явных результатов, влияла на и без того скверный характер комиссара не лучшим образом.
Случайно столкнувшись с принцессой в коридоре линкора, думающий о своем Таркин рассеяно отметил, что имперский рацион пошел Лее на пользу, судя по округлившемуся лицу и плавности движений. Органа-Соло в ответ вспылила и обозвала Уилхуффа рыжей сушеной нетопыркой, чем несказанно его удивила. Опешивший комиссар поинтересовался, что у принцессы со зрением, поскольку он сроду рыжим не был, а каштановый цвет волос Лея должна бы за свои двадцать четыре года и запомнить, ежедневно видя в зеркале.
В ответ Органа-Соло сделала резкий взмах рукой, впечатавший оппонента в стену. На счастье комиссара, фокусы с Силой по-прежнему получались у Леи через раз, поэтому обошлось без удушающего захвата, а пару синяков вполне можно было пережить.
Продолжить выяснение отношений им помешал запыхавшийся дежурный офицер, который отвлек Органу, сунув ей в руки датапад с текстом приказа главкома. Принцесса развернулась на каблуках и поспешно отбыла, процедив напоследок что-то о клонированных куклах.
Искренне оскорбившийся Уилхуфф вынужден был признать, что этот раунд он проиграл, а реванш придется отложить до лучших времен. Поскольку ярко проявляющаяся на любой чих наследственность их высочества была вредна для жизни окружающих.
Несколько успокоившись после стычки, Лея призналась самой себе, что была неправа, но поводом пойти извиняться это не стало. Органу-Соло раздражало медленное продвижение работы, и она рада была бы поторопить комиссара, но по докладам было видно, что он и так делает все возможное и даже немного больше. Но часы тикали, и через месяц-два даже под свободной накидкой будет очевидно, что она не просто поправилась. Стукнув кулаком в стенку и зашипев от боли, принцесса поплелась в свою каюту – разбираться с полученными приказами. К ее острому сожалению, боевых действий именно «Амидале» они не обещали.
В неизбежных бюрократических разбирательствах и подготовке к отбытию шести ИЗР в распоряжение главкома прошло еще полторы недели, и Лея поняла, что дальше тянуть некуда. Стоило поговорить с Таркиным без свидетелей, и, по возможности, без скандала. Поскольку соблюдать холодную вежливость на людях ей становилось все труднее и труднее.

Глава 34

Соло открыл глаза и мрачно уставился на белый потолок. За последние дни эта картина ему успела смертельно надоесть, а расписание медицинских дройдов бывший пират уже выучил до минуты. Вот сейчас звякнет зуммер на двери и его опять придут кормить безвкусным, но очень питательным витаминным супом, после которого он снова заснет на несколько часов. На деле Хэн не чувствовал себя настолько больным, но персонал госпиталя был неумолим. Ладно, хоть в морг не отправили, и на том спасибо. Чубакка, заходивший несколько раз, состоянием напарника был огорчен, но тоже посоветовал ему лежать и поправляться, хотя выразил это такими «словами», что Соло потом еще минут сорок неудержимо хихикал, вызывая у врачебного диагностического комплекса нехорошее желание вкатить пациенту двойную дозу успокоительного. Позавчера Хэн даже пытался вставать и ходить по палате, но больше, чем на три шага вдоль полупрозрачной стенки его не хватило, да и шлейфы не пускали, а снимать с себя датчики Хэн не стал, подозревая, что на писк аппаратуры сбежится слишком много зрителей и сочувствующих.
Перебрав эти нехитрые мысли несколько раз, Соло сообразил, что дройда все нет, и удивленно зашарил взглядом по сторонам.
– Рад видеть вас в добром здравии, капитан, – знакомый голос раздался откуда-то слева, подсказывая Хэну, куда, собственно, надо смотреть.
Пиетт, убедившись, что его заметили, слабо улыбнулся. А Хэн вздернул брови и открыл рот, то ли собираясь издать что-то удивленный возглас, то ли просто от изумления. Да уж, во время их последнего разговора на адмирале наряд был явно попроще, а вид у его носителя получше. Сейчас Сорел выглядел привычно замученным жизнью, но стоимость одежды подсказывала, что муки были не бесполезны. На адмиральское жалование вряд ли можно так одеваться. Во всяком случае, свои кровно заработанные тратить таким образом бывший контрабандист бы не стал. Повседневный костюм, по его мнению, должен одинаково хорошо подходить и для ремонта корабля, и для бега по пересеченной местности, и для кантины. А в более приличное общество, как он уже выяснил, принято было одеваться строже.
– Вам что, дали взятку? Как Аудитору? – ничем другим объяснить видимое Соло не мог, но ведь он хорошо помнил слова Калриссиана и судьбу чиновников-мздоимцев. И до сих пор был уверен, что Сорел к подобным вещам не склонен.
– В некотором смысле, да. Хотя я ведь фальшивый аудитор, так что честь вашего мундира не пострадала, – Пиетт дернул уголком губ, превращая тень улыбки в весьма странную гримасу. – Скажем так, я получил от командования местного флота кредит на крупную сумму.
– Насколько крупную? – тут же возжелал подробностей Хэн. При всей своей феноменальной удачливости в плане выживания в самых безнадежных ситуациях, с финансами у контрабандиста отношения всегда были натянутыми. Проще говоря, он обычно был должен больше, чем мог заработать.
Адмирал испытующе взглянул на заинтригованного Соло. И после театральной паузы назвал цифру.
– Сколько?! – ошарашенный Хэн сел на больничной койке, моментально забыв, что еще пять минут назад у него что-то там болело.
– Вы шутите или у меня плохо со слухом, – неверяще пробормотал он.
– Я редко ошибаюсь в цифрах, – хмыкнул Сорел. – Но сейчас речь не о них, а о вашем состоянии. Вы достаточно много пропустили, и я думаю, что стоит этот пробел в ваших воспоминаниях заполнить. По крайней мере, сможете правдоподобно соврать принцессе, когда ее увидите.
– О… – очень емко высказался Соло, сообразив, что за все их похождения придется отчитываться не только начальству, но и близким родственникам. А о некоторых своих благоприобретенных семейных связях контрабандист предпочитал не вспоминать лишний раз.
Пиетт устроился на скучном белом стуле поудобнее, и обхватил руками колено, сделавшись похожим на какую-то нахохлившуюся экзотическую птицу.
– Та милая дама, которая попыталась отправить вас к праотцам в ангаре, была лишь мелкой сошкой, по сути падальщиком, подбиравшим объедки с чужого стола. Хотя там были не только объедки, – смял окончание фразы Сорел. – Вы попались ей совершенно случайно, сыграв роль своеобразного психологического детонатора. Дама, как оказалось при более тщательном изучении досье, была несколько нестабильна психически, но идеально справлялась с работой и к агрессии, направленной на своих, склонна не была. Поэтому ее терпели.
Соло скорчил особо выразительную рожу, показав этой гримасой, что он думает о порядках во флоте.
– Зря кривитесь, капитан, – мягко упрекнул его Пиетт. – Различные психологические расстройства весьма часты в рядах служащих орбитальных станций. Скучно, однообразно, пространство замкнутое и никакой войны.
У Хэна было свое мнение относительно войны, поскольку вот ее он насмотрелся во всех видах с избытком, но с другой стороны – провести двадцать лет на болтающейся посреди космоса жестянке, каждый день выполняя одни и те же операции, было явно ничем не лучше, чем раз в три месяца затевать срочную эвакуацию под огнем турболазеров.
– А как вам удалось уцелеть? – поинтересовался Соло.
– Очень просто. Меня не заметили, – адмирал демонстративно развел руками, как бы жалуясь на отсутствие внимания, и снова сцепил пальцы в замок. – К несчастью, я не успел придумать ничего путного, поэтому, увы, но пребыванием в госпитале вы обязаны именно мне. Прошу прощения.
– Та ладно, – отмахнулся Хэн. – Той девице я едва не стал обязан местом на кладбище. Разумеется, если бы кто-то тут занимался такими вещами, как почетное захоронение случайных трупов. Кстати, а что с моим кораблем?
– Вашим? – искренне изумился Сорел. – Не знаю, но с моим все в порядке, капремонт закончат завтра утром.
– А я и забыл о проигрыше, горе-то какое, – протянул Соло с подчеркнутой тоской в голосе.
Адмирал тихо фыркнул и бросил на больничное одеяло маленький блестящий камешек. Хэн машинально поймал безделушку, доказав, что рефлексы сохранились в полном объеме. А голове пирата и до того доставалось столько раз, что все уже и не упомнить.
– Что это? – спросил он, вертя камешек в пальцах. Если Соло правильно помнил, то подвеска из парочки подобных полупрозрачных штук была приколота у адмирала к куртке. Но зачем Пиетту понадобилось подобное явно женское украшение, он так и не понял.
– Природный турболазерный концентратор. Именно такой, только накачанный, я бросил вам под ноги в ангаре. От первого же выстрела он сдетонировал.
– М-да, – буркнул Хэн, – тогда понятно, почему я так далеко и красиво летел. И… стойте, эта штука стоит несколько тысяч кредитов! И вы просто так использовали ее вместо гранаты?
– Какой ожидаемый вопрос, – ехидно произнес Сорел. – Я думал, вас больше заинтересует, как мне удалось накачать камешек до нужного уровня, избежав взрыва. Впрочем, ответ прост – для зарядки у меня была только одна батарея от бластера, а что до стоимости – считайте, что у меня есть знакомое месторождение с красивым женским именем.
– Познакомите при случае? – Соло протянул камешек владельцу.
– Посмотрим, – загадочно улыбнулся адмирал. – А этот концентратор я собирался ради эксперимента установить в одну из зениток «Сокола». Должен же быть прок от того, что мы торчим тут рядом с целым научным институтом, занимающимся вооружениями.
– Эй, что за переделки на моем корабле? – возмутился Хэн, не желая расставаться с иллюзией собственности.
– Честно говоря, капитан, от вашего корабля там осталось только название, – Пиетт поднялся на ноги и коротко кивнул, прощаясь. – Я полагаю, размышления на эту тему скрасят вам ближайшую больничную неделю и ускорят процесс выздоровления. Поскольку мне все еще нужен хороший пилот.
– А куда лететь-то? – спросил Хэн, мысленно обещая себе уже завтра встать на ноги и увидеть, наконец, что эти нехорошие люди сотворили с его любимой птичкой.
– Набу, – дверь с легким шелестом захлопнулась, оставив Соло переваривать впечатления от этого короткого разговора. Вопросов по-прежнему было существенно больше, чем ответов. И самым главным было не состояние грузовоза, а то, где и на каких основаниях Пиетт разжился кредитом на восемь миллионов. И как он собирается его отдавать.

Дверь, ведущая в тактический отдел аналитического центра, была открыта, а умение ходить бесшумно принцесса отточила еще в детстве, поэтому подкрасться к жертве получилось практически неслышно. Впрочем, Таркин вряд ли бы заметил ее, даже топай она, как стадо бант.
Комиссар ходил туда-сюда вдоль стола, над которым парила сложная модель, которую Лея с первого взгляда не смогла опознать – на военную карту это было похоже мало, а в экономике принцесса разбиралась не слишком хорошо. Возможно, это был гибрид из нескольких моделей, во всяком случае, обрабатывалась она тактическим компьютером не слишком быстро, что говорило о ее исключительной сложности.
Таркин, общавшийся с «Эммой» посредством специального комлинка, взмахнул ладонью, передвигая несколько блоков модели. Часть связей разорвалась, часть перестроилась, но несколько фрагментов повисло в пространстве, мигая оборванными соединительными линиями. Комиссар тихо выругался и снова изменил схему. Пересчет занял секунд тридцать, позволив Лее вдоволь налюбоваться на раздраженно закусившего губу Уилхуффа. Похоже, у бывшего гранд-моффа что-то не складывалось.
Жалобно пискнул зуммер и приятный механический голос сообщил, что для пересчета недостаточно данных. Таркин резко смел остаток схемы и стащил с головы обруч комлинка, после чего устало потер покрасневшие глаза.
– Не ловится дианога? – поинтересовалась принцесса, стараясь вложить в свои слова максимум сочувствия. В силу личной неприязни получилось очень фальшиво, хотя по мнению Органы-Соло, сейчас это значения не имело.
Таркин вздрогнул от неожиданности, но быстро взял себя в руки. И даже сумел воздержаться от озвучивания первых трех просившихся на язык вариантов ответа.
– Не ловится. Слишком мало данных, – комиссар поморщился, и с горькой иронией добавил, – слишком долго меня не было. А при длительном отсутствии хозяина портится даже самое хорошо настроенное оборудование. Не говоря уже о Внешних Регионах.
– Кстати, именно об этом я хотела вас спросить, – Лея скрестила руки на груди, чтобы скрыть непрошеную дрожь пальцев, и тут же обругала себя за этот защитный жест. Сейчас, один на один, ей было крайне неуютно в обществе бывшего врага. Хотя почему бывшего?
– Я отвечу на все ваши вопросы, – устало отозвался комиссар, – но после обеда, то есть уже ужина, поскольку обед я успешно пропустил.
Органа удивленно вздернула брови, озадаченная подобным заявлением. С одной стороны, оно прозвучало слишком буднично на фоне их уже ставшего привычным вооруженного нейтралитета, а с другой – почему бы не воспользоваться слабостью оппонента. Даже если эта слабость кажущаяся.
– Это понимать как приглашение?
Таркин безразлично пожал плечами.
– На этом корабле хозяйка – вы. Поэтому понимайте как вам угодно.
Вот и пойму! – неожиданно решила для себя принцесса. О чем пожалела уже минут через двадцать.
Вяло ковыряя вилкой в салате, Лея размышляла о том, что это самый необычный обед в ее жизни. Разумеется, если не считать беспинского, но тогда она не была вольна выбирать компанию, да и пообедать, если честно, попросту не удалось. А сейчас сидит напротив своего ночного кошмара и делает вид, что так и надо. Не факт, что получается, ну да сама виновата, знала же, что следование первому порыву – не самый лучший выход. Но джедайская, да и ситхская философия, если она правильно их понимала, подразумевала следование велениям Силы. А уж выдавать за эти веления собственные капризы, или действительно надеяться на подсказку мироздания – личное дело каждого одаренного.
Принцесса взяла бокал и на секунду пожалела, что вина ей сейчас нельзя. Необходимость выпить чего-то покрепче сока ощущалась слишком явно. Несколько глотков альдераанского полусладкого всегда помогали ей начать беседу, но сейчас слова просто не желали рождаться, сопротивляясь почти осязаемо. Таркин тоже молчал, явно размышляя о чем-то своем, весьма далеком от текущих проблем, и не замечал, что его открыто рассматривают. А может, просто делал вид, что его это не раздражает.
Лея отхлебнула сока и вновь задумчиво уставилась на комиссара, отметив про себя, что за прошедшую с момента их последней стычки неделю он еще сильнее осунулся и похудел. Похоже, причиной специфической внешности в прошлой жизни бывшего гранд-моффа была именно работа. А работать, как она сейчас понимала, ему приходилось много. Ведь помимо прямых обязанностей Уилхуфф курировал постройку «Звезды Смерти», а может и еще что-то секретное, о чем она пока даже не догадывалась.
– И все же, – нарушила принцесса затянувшееся молчание, – вы не ответили на мой вопрос. О вашем отсутствии и возвращении.
Таркин отложил вику и откинулся на спинку кресла. Насколько он помнил, именно в такой формулировке эта тема пока не была озвучена, а считать за проявление интереса несколько весьма обидных замечаний на предмет копии и оригинала не стал бы даже он сам.
– Ах, это был вопрос, – насмешливо протянул Уилхуфф. – А мне показалось – обвинение. Способ моего возвращения с того света можете уточнить у лорда Вейдера. Поскольку именно он соединял мое сознание с телом клона. Мое истинное сознание, я имею в виду. Не копию.
– Но откуда взялся клон? Невозможно вырастить новое тело за несколько дней, – возразила Лея, пытаясь понять, как такое вообще может быть.
Существование призраков худо-бедно объясняло, откуда взялась «душа» гранд-моффа, но интереса к подробностям не умаляло. Джедаи и ситхи были в посмертии, с некоторыми оговорками, сами себе хозяевами. В отличие от обычных людей. Но Пиетт погиб практически одновременно с Вейдером, поэтому кануть в небытие у адмирала попросту не было шансов. Даже если он этого, как иногда подозревала принцесса, искренне хотел. Темный лорд очень не любил расставаться с давно привычными вещами, без зазрения совести перенося это собственническое чувство на живых существ.
– Разумеется, – согласился Таркин после довольно длинной паузы. Похоже, бывший гранд-мофф прикидывал, о чем ему стоит сказать, а о чем умолчать. – Мне в некотором смысле повезло – комендант базы на Биссе не стал выполнять инструкцию и уничтожать мою копию после смерти оригинала. А что еще и в каком количестве плавает у Императора по пробиркам – вопрос не ко мне, а к их капюшонистому величеству и его доблестным последователям.
Явственная злоба, с которой были произнесены последние слова, совершенно не удивила Лею. Ее поразило другое.
Органа вообразила себе ряды клонирующих цилиндров со всеми чиновниками Империи и нервно сглотнула, представив перспективу вечного служения безумному ситху таким извращенным способом. Кстати, о чем-то подобном ходили слухи, но касались они главного конструктора «Звезды Смерти». Раньше Лея была уверена, что это просто страшные сказки, но теперь начинала в этом сомневаться. А спрашивать Сидиуса о его секретах было не слишком умно. Император предпочитал не акцентировать внимания на своих делах «темных лет», не желая признавать тот факт, что часть его тогдашних идей была совершенно безумной. А Вейдер, у которого своих скелетов в шкафу было с избытком, молчал из солидарности.
– Хорошо, примем это объяснение, – неуверенно произнесла она. И тут же пошла в атаку, заметив иронично вздернутую бровь собеседника. – Но в переселение душ через несколько лет после смерти я не верю. Даже джедаи в массе своей сливались с Великой Силой. Вернуться, если я правильно понимаю, могли только те, кому это было действительно нужно. Или те, чьей смерти предшествовала массовая гибель других живых существ…
Принцесса озадаченно умолкла, испуганная своими собственными словами. Ведь большая часть нынешних воскрешенцев действительно умерла в течение суток после чудовищных катаклизмов. Альдераан, гибель обеих боевых станций. Да и Храмовая резня, если подумать, тоже укладывалась в эту схему. Ведь выжить после купания в лаве на одной силе воли и врожденном упрямстве проблематично. Был ли в этом некий скрытый смысл или просто так совпало?
Пока она размышляла, Таркин отстраненно смотрел в стену, вертя в руке бокал. Так, что остаток вина едва не выливался через край. Похоже, ему тоже было о чем подумать.
– Как вы себе представляете эту вашу… Силу? – наконец спросил он.
Лея сосредоточенно нахмурилась, пытаясь сформулировать свои ощущения. С одной стороны, она воспринимала Силу как нечто вполне одушевленное и обладающее непроницаемо черным чувством юмора (хотя последнее могло быть скорее «подарком» от Анакина), но с другой – иногда Сила казалась бескрайним океаном. Огромным, подавляющим своей мощью и вызывающим безотчетный страх. На уровне не разума, но инстинкта.
– Боюсь, мне трудно выразить это словами, – ответила Органа спустя долгих две минуты. – Полагаю, обученный форсюзер в этом преуспел бы больше, чем я.
– Меня не интересует мнение одаренных, – поморщился комиссар. – С моей точки зрения, Сила – это благостное ничто, которое растворяет и переплавляет личности умерших. Переваривает, как сарлакк. И это… очень мерзко.
Принцесса, как зачарованная, следила за колебаниями вина в бокале. Сконцентрировавшийся на своих переживаниях Таркин продолжал вертеть стеклянный сосуд в пальцах, совершенно этого не замечая.
– Более того, если для обывателей, умирающих от старости или болезней, да и просто религиозных личностей переход в «новое качество» облегчается определенным набором устоявших представлений, то для тех, кому чужда вера во что-либо, кроме собственного я, смерть является катастрофой, – продолжил свой странный монолог комиссар. – Особенно если она приходит… за секунду до триумфа…
Слишком сильно стиснутая ножка бокала громко хрустнула, распоров кожу. А резкая боль заставила бывшего гранд-моффа очнуться и удивленно уставиться на капающую с пальцев кровь.
Органу-Соло передернуло. Фантазия у принцессы была достаточно богатая, а скупой рассказ Фетта о пребывании внутри татуинского монстра добавил необходимый налет реализма. Если «тот свет» был хоть чуточку похож на описанное Таркиным, то для сохранения там своей личности требовалась не только одаренность, которой обладали далеко не все, но и железная воля. Или какое-то очень сильное чувство. Девушка гадала, что же это было за чувство в случае гранд-моффа, но вслух спросить не решалась. Таркин и так сказал неожиданно много. И говорил при этом совершенно искренне, в чем Лея могла поклясться. Вместо этого она спросила другое, намеренно произнеся вопрос с иронией, надеясь тем самым несколько разрядить обстановку:
– И много таких заблудших душ?
Уилхуфф, тщательно промакивающий кончики окровавленных пальцев салфеткой, взглянул на принцессу со странно веселым выражением лица.
– Я полагаю, достаточно. И не удивлюсь, если именно они являются фактором возмущения Силы. Так называемой «Темной стороной», если вас больше устраивает именно это определение.
Лея удивленно захлопала глазами, пытаясь осознать этот логический выверт. Но комиссар не стал ждать, пока она придумает ответ и вежливо откланялся, оставив ее высочество сидеть за опустевшим столом в одиночестве.

Разумеется, чуда не произошло, и Хэн еще целых три дня провел на больничной койке, изнывая от нетерпения и доводя медицинский дройдов до короткого замыкания своим непрестанным нытьем. При остром желании контрабандист умел быть просто невыносимым человеком. К счастью, искусственный интеллект служащих госпиталя оказался достаточно устойчив к подобным воздействиям, поэтому его на прощание даже не побили. Впрочем, это могло объясняться и тем, что встречать своего напарника Чубакка явился лично. А связываться с грозным даже на вид вуки желающих не нашлось.
Поэтому поддерживаемый под руку своим вторым пилотом псевдоздоровый Соло беспрепятственно доковылял от медицинского отсека до ангара, где застал весьма любопытное зрелище – двух беседующих адмиралов. И, разумеется, не стал сообщать им о своем присутствии.
– Итак, испытания прошли успешно? – интонация прохаживающегося туда-сюда Лоссе была скорее утвердительной, чем вопросительной.
Пиетт, к которому обращался Ульрих, согласно кивнул.
– Совершенно верно. Теперь осталось добыть нужное количество образцов и провести развернутые исследования. Насколько я помню, существует минимум две разновидности концентраторов. Возможно, есть еще. Но это я выясню по месту, а пока… – Сорел внезапно развернулся на каблуках, взглянув на подпирающего двери Соло, и криво улыбнулся. – О, я вижу, мой пилот уже прибыл, поэтому смысла откладывать вылет нет. А все прочее мы сможем обсудить уже после моего визита на Набу.
Командующий флотом резко кивнул и протянул Пиетту деку.
– Буду ждать новостей. И очень надеюсь, что они будут хорошими.
– А куда они денутся, адмирал? – позволил себе пошутить Сорел.
Ульрих дернул уголком губ и откланялся. Наблюдать за отлетом он явно не собирался, да и зачем?
Соло проводил офицера взглядом и, собравшись с силами, отклеился от стенки. Чуи предупреждающе зарычал, но контрабандист только отмахнулся. Сейчас ему было важно продемонстрировать Пиетту свою возможность ходить без посторонней помощи, иначе, как он небезосновательно опасался, Сорел прикажет снова запереть его в госпитале, который Хэн уже тихо ненавидел. Но маленький обман, судя по скептическому выражению лица адмирала, не удался.
– Надеюсь, со штурвалом вы справитесь лучше, – хмыкнул Пиетт, пропуская капитана к трапу отремонтированного «Сокола».
Соло предпочел промолчать.
Внешне корабль практически не изменился, если не считать того, что обшивку пришлось полностью заменить на новую. Хэн неверяще провел кончиками пальцев по ближайшему листу, убеждаясь, что вместо стандартной для грузовозов облицовки была использована тяжелая броня. С одной стороны, это было неплохо, но с другой – хватит ли мощности двигателей на изменившийся вес?
Контрабандист едва слышно вздохнул и ступил на трап, морально готовясь к худшему и не замечая пристального взгляда адмирала. Пиетт знал, что внутри переделки были куда серьезнее, и опасался, что Соло не преминет устроить скандал по этому поводу. Очередной раз забыв, что грузовоз ему более не принадлежит.
Но контрабандист повел себя на удивление тихо, выдавив всего лишь невнятное ругательство и протерев глаза для верности. Первый осмысленный вопрос он задал, лишь устроившись в пилотском кресле.
– Во сколько обошлась… переделка?
– А вы как думаете? – Пиетт не собирался оглашать сумму. И не только потому, что она вдвое превышала стоимость аналогичного корабля. Ему просто не хотелось об этом говорить. Вся эта авантюра и так превращалась в слишком серьезную потенциальную неприятность, которую уже нельзя было списать на случайность и глупый каприз.
– Я об этом стараюсь не думать, – буркнул Соло, щелкая тумблерами на приборной панели и пытаясь сдержать предательскую дрожь пальцев. Корабль казался ему настолько чужим и знакомым одновременно, что он не знал, как к нему относиться. Техники сделали все возможное, чтобы сохранить не только внешний облик грузовоза, но и его достаточно нестандартную внутреннюю компоновку. Но двигательный отсек они перебрали полностью, как и орудийные установки. И теперь Хэн опасался, что ему заново придется узнавать эту строптивую птичку. Уже не свою.
– Чего вы ждете, капитан? – поторопил его Пиетт. – Все необходимое загружено на борт, предварительные летные испытания закончены еще вчера. Корабль готов к вылету. А вот на счет вам я начинаю сомневаться.
– Не стоит, – тихо, но уверенно ответил Соло. – Я тоже готов.
Почти неслышно заныли репульсоры, медленно поднимающие грузовоз над дюрастиловой палубой. Хэн несколько минут покачался на этой неустойчивой «подушке», играя мощностью двигателей и проверяя, насколько хорошо они держат корабль, потом плавно дал газ, выводя «Сокол» к границе створа, и, дождавшись команды диспетчера, врубил маршевый двигатель.
Жалобно охнувшего адмирала вжало перегрузкой в спинку кресла, оператор «Ранкора-4» проводил грузовоз отборной руганью, а Чуи весело рявкнул, подавая энергию на щиты и маневровые двигатели. В его понимании самое интересное только начиналось.
И Соло на этот раз полностью с ним согласился.
Следующие несколько минут были посвящены совершенно сумасшедшему танцу вокруг станции. Петли, развороты на месте, реверс и маневрирование на пределе возможностей слились для Пиетта в один непрекращающийся акробатический номер. Зажмурившись и мысленно поминая контрабандиста в самых отборных выражениях, Сорел терпеливо ждал, пока все это закончится. Ему определенно везло на ненормальных пилотов. Для полноты коллекции оставалось еще слетать с младшим Скайвокером, но это как-нибудь потом. Лет через десять-пятнадцать.
Улучив момент, когда «Сокол» летел по прямой, и не пытался при этом таранить станцию, адмирал выдавил:
– Соло, если вы еще раз позволите себе подобное, я выкину вас за борт!
– Вррау? – насмешливо поинтересовался деталями Чубакка.
Ответ адмирала был краток, но совершенно непечатен. Соло на подобное заявление лишь выразительно хмыкнул, бросив что-то о необходимости проверить работу узлов и начал новую серию вращений.
Пиетт обреченно закрыл глаза и пообещал себе при случае вернуть контрабандисту должок. С процентами.
К счастью, высший пилотаж очень быстро утомил самого Хэна, еще толком не оправившегося от многочисленных травм, и Соло был вынужден перевести корабль в обычный полет. Облетев напоследок станцию, «Сокол» разогнался и ушел в гиперпространство. Если верить расчетам, возле Набу они должны были оказаться через двенадцать часов.

Но провести это время с пользой Пиетту не удалось. Сразу после перехода в гиперпространство Соло занялся тщательным осмотром корабля, комментируя все увиденное вслух и требуя ответной реакции от Чубакки. Вуки, который с большей частью имперских агрегатов и комплектующих, заменивших привычную рухлядь неизвестного происхождения, был незнаком, охотно рычал, урчал и скулил на особо непонятных моментах.
Адмирал, перенервничавший еще во время напряженного разговора с Лоссе и Штерном, подобному звуковому сопровождению был совсем не рад. И свое настроение не преминул довести до ведома контрабандиста. Весьма своеобразным, и чисто ситхским способом.
Хэн, как раз перечислявший все недостатки силовой установки десантного бота, заменившей старый двигатель, замолк на полуслове и сосредоточенно уставился на солнечно-желтое лезвие светового меча, практически упирающееся ему в подбородок. Теснота двигательного отсека не позволяла капитану сделать столь необходимый в данной ситуации шаг назад, а дотянутся до бластера он хоть и мог, но не был на все сто процентов уверен, что это поможет. А Чуи не имел привычки таскаться с любимым арбалетом по кораблю.
– Не успеете, – голос адмирала был тих и безэмоционален.
Соло подумал секунды две и осторожно убрал руку от кобуры. Но говорить ничего не стал – слишком уж близко было лезвие и слишком мало шансов на выживание после проникающего ранения в основание черепа. А представлять себя в роли копии Вейдера, а то и генерала Гривуса контрабандисту очень не хотелось.
– Что бы вам там не казалось, я не ситх и не джедай, так же ровно произнес Пиетт. – Я эмпат. И ваше фонтанирующее самодовольство меня очень раздражает. Поэтому или учитесь контролировать свои эмоции…
– Или? – рискнул уточнить Хэн, потихоньку поднимаясь на цыпочки в безрезультатной попытке отодвинуться от смертоносного клинка.
– Плакать о вас будет только один человек, – холодно отрезал Сорел.
– Понял, не дурак, – выдохнул Соло, проводив взглядом исчезнувшую в расклешенном рукаве рукоять сейбра и мысленно обругав себя последними словами за то, что не заметил оружие раньше.
– Имею веские причины в этом сомневаться, – съязвил в ответ адмирал, разворачиваясь на каблуках. Ответной атаки от контрабандиста он не опасался, признавая за Соло умение правильно выбирать сторону в быстротекущих конфликтах. К несчастью, долгосрочное планирование явно не было сильной стороной капитана, что он неоднократно демонстрировал всем желающим. Достаточно вспомнить его долг Джаббе, который в итоге привел бравого вояку в ледяные объятья карбонитовой плиты.
– Ну вот, как всегда… – пробормотал Хэн со вздохом и машинально потер шею. Такой реакции от Пиетта он никак не ожидал, хоть и вполне осознанно искал предел терпения маленького адмирала. Но, как выяснилось, Сорел принадлежал к тому сорту людей, которые сто раз ответят на все глупые вопросы, а на сто первый просто пристрелят надоедливого собеседника. Утешало лишь то, что в отличие от своего кошмарного шефа, Пиетт переходил к карательным мерам не сразу.
– Ладно, Чуи, продолжим знакомство с этим корытом, только тихо, а то нас и правда вышвырнут в открытый космос, – скучным голосом произнес Соло, наклоняясь над раскрытыми панелями двигательного отсека. Датапад с исчерпывающей инструкцией и всеми схемами, приложенный педантичными техниками с «Ранкора-4» к отремонтированному кораблю, он отдал вуки и теперь играл с ним в угадайку, называя тот или иной узел и проверяя правильность визуального опознания. Минут через сорок стало ясно, что или за последние несколько лет техника существенно шагнула вперед, или на грузовоз устанавливали нестандартные детали. С другой стороны – делали-то по спецзаказу, почему бы и нет?
– Урр, – довольно подвел итоги осмотра Чубакка, возвращая датапад напарнику.
Хэн подбросил вычислительное устройство на ладони и ловко поймал.
– Зря радуешься, сейчас-то все здорово, а вот когда нас подстрелят, то мы опять будем по уши в проблемах снабжения. Или ты предлагаешь за каждым чихом мотаться к этим ребятам на ремонт?
Ответ вуки при некоторой доле фантазии можно было перевести как «А почему бы и нет?»
Соло фыркнул, похлопал приятеля по лохматому плечу и пожурил за неумеренный аппетит. Чуи лишь тихонько рыкнул в ответ, не соглашаясь с утверждением, что место с обильной кормежкой может считаться однозначно плохим исходя их прочих параметров.
Четыре часа спустя капитан все же рискнул потревожить пассажира, но вымелся из кают-компании, едва встретившись взглядом с покрасневшими от усталости глазами адмирала. Линзы Пиетт снял, да и краску с волос потрудился смыть, но в результате стал выглядеть только хуже – несколько бессонных ночей, посвященных разработке и частичному претворению в жизнь одной весьма спорной финансовой схемы, не прошли бесследно. Как и разговор с Корускантом, о котором не узнал даже Лоссе, хотя предмет обсуждения напрямую касался командующего флотом. Но не эти проблемы сейчас волновали Сорела. Ему предстояло выступить в совершенно нехарактерной для себя роли, и он не знал, с какой стороны подступиться к этой задаче. Единственным человеком, из тех, кого он достаточно хорошо знал, успешно справлявшимся со сходными вопросами, был Таркин. Но методы гранд-моффа к данной ситуации не подходили совершенно, а изобретать свои не хватало ни времени, ни фантазии. Поэтому оставалось надеться лишь на деньги и личное обаяние, запас которого давно подошел к концу. А еще требовалось учитывать королеву Дарпану, общения с которой на данном этапе операции следовало избегать всеми возможными способами.
Из лабиринта печальных размышлений адмирала вывел писк навигационного компьютера, сообщавшего о десятиминутной готовности к выходу из прыжка. С трудом отклеившись от удобной спинки полукруглого диванчика и с хрустом потянувшись, Пиетт направился в рубку. Как бы то ни было, но за посадкой он предпочитал наблюдать лично. Как и за тем, насколько успешно им удастся проскользнуть мимо планетарной системы слежения.
Но опасения оказались напрасными – никто их не заметил. Грузовоз неслышной и невидимой тенью промчался сквозь многослойные кучевые облака и лихо снизился над небольшой зеленой долиной.
– Прибыли, – сообщил Соло, как только посадочные опоры коснулись растресканного камня маленькой посадочной площадки. Судя по высокой траве и отсутствию какого-либо внимания со стороны аборигенов, место было малопосещаемое.
– Вижу, – отозвался Пиетт, задумчиво изучая виднеющийся сквозь транспластил обзорного иллюминатора вход в рукотворную пещеру.
– Мне сидеть, не высовываться и держать корабль готовым к взлету? – с непередаваемым выражением лица поинтересовался контрабандист. Изобразить святую невинность Соло не удалось, хотя он очень старался.
– Не ёрничайте. Пойдете со мной, но потрудитесь следить не только за своими не в меру длинным языком, но и за руками, – адмирал насмешливо фыркнул, но тут же посерьезнел. – Не думаю, что господа ученые будут рады узнать, что мы собираемся не просто дать им грант на развитие науки, но и закупить партию турболазерных концентраторов. Набу позиционирует себя как нейтральное государство, поэтому будем играть по местным правилам.
– Э… так это и есть ваше месторождение? Я думал, камушки природные, а не искусственные.
Хэн озадаченно почесал бровь, пытаясь дословно вспомнить все, что говорил ему Сорел неделю назад.
– Ошибаетесь. Камни подвергаются воздействию плазмы и приобретают определенные свойства. Кстати, сама плазма, квоты на экспорт которой категорически отказывается повышать здешнее правительство, тоже идет не на светильники. Но все предпочитают закрывать на это глаза.
Пиетт проверил наличие оружия и взял с соседнего кресла увесистую деку и пачку инфокристаллов. О том, что после недавних событий выглядит он не слишком презентабельно, адмирал предпочитал не задумываться. В конце концов, он не девица на выданье, чтобы беспокоиться о такой ерунде.
– После многоэтапной перепродажи сырья с ним происходят очень интересные метаморфозы, и изначально сугубо мирный продукт превращается в важный элемент протонных торпед, – продолжил Сорел свою краткую общеобразовательную лекцию.
– Серьезно? – искренне удивился Соло, который производством оружия такой мощности интересовался редко, поскольку ни купить его, ни толком использовать случая не представлялось.
– Абсолютно. Кстати, по нашей рабочей версии концентраторы будут применяться в тяжелом машиностроении как деталь автоматических станков. Собственно, тут мы ничуть не погрешим против истины, поскольку девяносто восемь процентов добываемых природных камней используются именно так. А для нужд армии вполне годятся искусственные аналоги. Благо турболазерной установке не нужна микронная точность.
Хэн отмахнулся от протестующее рыкнувшего Чубакки.
– Одну минуту, адмирал. То, что вы предлагаете, может превратиться в очень большие деньги. И я не уверен, что вы с этим справитесь.
Сорел широко улыбнулся.
– Капитан, у этого предприятия серьезные покровители и не менее серьезные пайщики. Не думаю, что кто-то из них уйдет обиженным.
Соло потер подбородок, с опозданием сообразив, что мимо него очередной раз прошмыгнул счастливый шанс размером с банту, а он по привычке его не заметил.
– А можно поподробнее?
– Разумеется, – Пиетт откровенно развлекался. – Доли по десять процентов акций компании «Искра рассвета» принадлежат соответственно: Исанне Айсард, королеве Дарпане и Лее Органе-Соло. Кому причитается остальное – вас не касается.
Хэн со стуком подобрал отвисшую челюсть. Такого поворота событий он не ожидал. И почему-то был совершенно уверен, что Лея с ним делиться не станет. Просто из вредности пустив всю сумму на очередной безумный благотворительный проект. Или… на обеспечение будущего их детей. Если она о них помнит, разумеется.

[Ариша]

Nefer-Ra у вас самый абалденный Пиет, из тех о которых я читала! Лея так же продолжает радовать!
На днях решила перечитать книги автора, которого я считала лучшего в написании ЗВ - Тимати Зан! "Задача на выживание" - и странно была удивленна, многие работы любителей читаются на много интересне и даже естествение (не смотря не на что Кукловоду к ним относятся), чем работы профессионального писателя с лицензией от Лукаса!

[Алита Лойс]

и странно была удивленна, многие работы любителей читаются на много интересне и даже естествение (не смотря не на что Кукловоду к ним относятся), чем работы профессионального писателя с лицензией от Лукаса!

Потому что написаны с подлинной любовью (а значит и вниманием) к миру и его героям.
Я тоже была удивлена, что кто-то читает какие-то дурацкие фанфики, еще больше удивилась, когда начала их читать сама

[Ариша]

Я тоже была удивлена, что кто-то читает какие-то дурацкие фанфики, еще больше удивилась, когда начала их читать сама

Алита, а я ещё сильней удивилась, когда начала сама писать

[Jagged Fel]

Ариша

Моё мнение что Тимоти Зан единственный из официальных писателей, который имеет право писать что либо по SW. А таких как Майкл Стэкпол и Аарон Олстон вообще нельзя подпускать даже к ручке.
Что касается любителей. То да! Есть люди которые пишут более профессионально чем эти официальные писаки от ЛукасБукс.

Сообщение отредактировал Roan Fel - 18 Октябрь 2011, 11:44

[Nefer-Ra]

Ариша, про Пиетта просто редко пишут

Roan Fel, у Зана хорошо получается писать о своих персонажах (Мара, Траун), о Люке-Лее-Соло имхо, получается несколько хуже, посмотрим, что он напишет в новой книге.

[Ариша]

Ариша, про Пиетта просто редко пишут

И он постоянно в либо в тени Вейдера либо в толпе солдат! А у вас он абсолютно самостоятеный герой, и очень даже живой!

Моё мнение что Тимоти Зан единственный из официальных писателей, который имеет право писать что либо по SW.

Посносью вас поддерживаю! Там ещё может один два автора, которых можно читать (мне лично понравился "Точка опоры" - но вольше произведений этого автора ЗВ не встречала) но всё остальное ерунда какая-то! Но после прочтение этого фика, а тем более Сына Солнц - даже Тимати Зан меркнет!

[Nefer-Ra]

Ариша, фикрайтеры, в отличие от официальных авторов, не связаны договором, поэтому пишут то, что нравится им самим
И да, Зан - ТимОти.

[Алита Лойс]

Интересно, протянет ли брак Хана и Леи хотя бы до рождения этих самых детей)

Очень понравился последний разговор Вейдера с Леей. Вобще нравится здесь образ Вейдера, хоть им и не балуют особо;) Такой сильный, харизматичный, и в то же время ничем не приукрашенный и не лишенный слабостей.

Таркин, как черт из табакерки выскочил, неожиданно.

Ой! И совершенно прелестный отрывок о Маре с Люком на Лалане

Сообщение отредактировал Алита Омбра - 29 Октябрь 2011, 21:27

[Nefer-Ra]

Алита Омбра, брак протянет, участники этого противоестественного союза - тоже
Вейдер - я старалась. Вообще-то там 100% положительных персонажей нет вообще, как и 100% отрицательных.

[Таквааш]

Вообще-то там 100% положительных персонажей нет вообще, как и 100% отрицательных.

Nefer-Ra, так тем и хорошо, что герои - "полосатые". Игры в чёрных и белых на нас давно тоску наводят.


P. S. А чем вам Стэйкпол и Оллстон не нравятся? Кроме того, что их главные герои были повстанцами и произведения с соответствующей идейной окраской?

[Jagged Fel]

P. S. А чем вам Стэйкпол и Оллстон не нравятся? Кроме того, что их главные герои были повстанцами и произведения с соответствующей идейной окраской?

Ну если не вникать в детали, то вся серия "Разбойной эскадрильи" просто супер. Но если хоть немного вникнуть в суть, то это просто БРЕД. Опять же повторюсь. Если вы читаете эти книги чтобы читать, то .... А если задумываетесь, чтобы было на самом деле, то поймёте что повстанцы в 20-30 часами налёта на своих суперкрестокрылах (даже если некоторые из них и "дружат" с Силой), ну ни как несмогут что либо противопоставить имперским лётчикам с их 2,5 годам Академии. Где каждым элемент и финт ушами доведён до автоматизма.

p.s. В общем Стэйкполу и Оллстону надо ещё раз пересмотреть все три части ОТ, и наконец понять что делали Имперские летуны и теми кто в будущем составит костяк "РЭ".

p.p.s. Поймите. Ну не может эскадрилья (даже суперпупер) будь то ребельская, или Имперская, активно участвовавшая в боевых конфликтах, нести такие МАЛЫЕ потери.