Здравствуйте, гость ( Вход | Регистрация )

4 страниц V  < 1 2 3 4 >  
Ответить в данную темуНачать новую тему
> Мертвые живы страстями
Граанда
сообщение 29 Октябрь 2016, 12:27
Сообщение #16



Иконка группы

Группа: Новичок
Сообщений: 51
Регистрация: 22 Июнь 2016
Из: Омск
Пользователь №: 9747



№15


Он сидел на полу, широко раскинув ноги перед собой, прислонившись спиной к стене и держа на коленях дрожащую Баррисс, глаза которой так и бегали по помещению, а грудь бешено вздымалась над сумасшедше бьющемся сердцем.

- Сиди, я сказал, - утомленно пробормотал Вейдер, когда она дернулась при виде Асоки, надеясь то ли спрятаться за ним, то ли обратиться с мольбой к старой подруге, уповая на ее милость.

Глупая. Вейдер до сих пор так и не понял, чего же она боялась больше: метафизической вечности вне Силы, на которую он обрек ее, или той кровавой смерти, которую предрекла ей Асока. Он лениво перебирал одной рукой ее волосы, прежде стыдливо скрытые под непроницаемой тканью платка, а другой непринужденно водил по животу, то и дело забираясь под кофту.

Асока застыла на пороге, не решаясь сделать и шага. Дверь за ее спиной с тихим хлопком закрылась, а случайные лучи закатного солнца, чудом проникшего так низко, бегло осветили ее покрытую испариной кожу.

Вейдер прищурил глаза, остановил лениво блуждающую по Баррисс руку и всмотрелся в точеные черты ее лица, так неуловимо изменившиеся со времен глупой, но такой нужной войны. Пятнадцать лет назад он узнал, что ученица умерла от случайной пули наемника на нижнем Корусканте, бездарно разменяв свою жизнь за спасение ушлого наркоторговца. Ее смерть страшной болью отгремела в сердце и осталась в прошлом, ничего не оставив на долю настоящего. Был жив лишь яркий интерес, приправленный раздражением, нежданная гордость и нота неконтролируемого страха, просыпавшегося по ночам перед тем, как начинала кричать Падме.

– Похоже, дело и вправду дрянь, раз ты на это купилась. Прежде даже я не стал бы сломя голову бросаться в петлю, не разузнав план казни.

Вейдер еще раз прошелся по Асоке пренебрежительным взглядом из-под припущенных на глаза волос и презрительно покачал головой, встретившись с ней глазами. Что характерно, удивление его внешностью или простой офицерской формой она не выказывала, хотя должна была. В голову тут же закралось сомнение: что еще она знала? Смотрела Асока прямо, расправив плечи и подняв голову, но руки непроизвольно напрягла и прижала локти к талии: боялась, скрывала это и знала, что не выходит.

- Сейчас ты их проводишь.

Она старалась говорить твердым голосом, но, похоже, от страха плохо понимала, о чем. Вейдер кивнул, чуть наклонив голову, и, словно дешевую шлюху, собственнически прижал заерзавшую Баррисс к себе за талию.

- Объяснись.

Асока высокомерно подняла брови и, стараясь взять себя в руки, сделала шаг навстречу.

- В чем?

Он резко поднял к ней глаза и недовольно прищурился.

- Во всем. Начни с недавней ночи, продолжи сегодняшним обедом, и, возможно, доживешь до ужина.

Громко фыркнув, Асока скользнула по Баррисс взглядом и наморщила нос. Оффи была как Оффи, все такая же смазливая и ничуть не отличающаяся от себя в прошлом. Вейдер знал это и держал ее для забавы, привычно сыпя угрозами, лишь краем сознания вдумываясь в слова. Все это было неважно. Значимое оставалось несказанным.

- Я нужна тебе живой, иначе ты бы ясно дал понять своим шестеркам обратное.

- Ты была нужна им живой для меня. Улови разницу.

Громко вздохнув, Асока сжала руки в кулаки, попутно приблизив их к мечам, и, поборов скрытое оцепенение, уверенно сделала шаг к нему навстречу. Он оценивающе на нее взглянул и кивнул головой на свои старые мысли: что-то в ней и действительно оставалось от девчонки, прошедшей за его спиной все горячие точки войны. Уже это одно ставило ее рангом выше того ничтожества, что, оцепенев от страха, скулило у него в ногах. Асока раздраженно скривила губы и, нервно дернув головой, уверенной походкой пересекла разделявший их зал. Она упрямо глянула на него сверху вниз и села рядом на колени.

- Ничего ты мне не сделаешь, - с упрямой и злой обидой шепнула она, а затем, крепко зажмурившись, оттолкнула Баррисс в сторону и обхватила его за шею, прижавшись носом к скуле. - Я не знаю, что происходит, Энакин.

- Вейдер, - он передернул губами и скосил на нее взгляд.

- Все равно.

Отскочившая Баррисс попыталась вывернуться и уже поднялась с пола, намереваясь в два прыжка пересечь зал, когда он хваткой силы ухватил ее за волосы и проволок по земле назад, к своим коленям.

- Еще раз дернешься, и я вобью твой же меч тебе в позвоночник, - холодно прошипел он, накрывая ладонью ее шею и прижимая рукой к полу.

Асока прищурилась сытой кошкой, наблюдая за ним. Вейдер знал, что в другом положении она бы с радостью провела весь вечер, наслаждаясь тем, как Оффи за волосы вываливают в грязи.

- Я скажу только одно и постарайся понять с первого раза, - тихо продолжил он, расслабив плечи под тяжестью Асоки и откинув голову к стене. – Император в тебе заинтересован, я – нет. В ситуации возникшей неопределенности твое возвращение – досадная переменная, не поддающаяся просчету. Если бы обстоятельства зависели от меня, ты бы никогда не появилась, но от Императора невозможно скрыть правды. Он считает, что твоя польза перевесит риск работы с тобой, я думаю наоборот. Но в одном мы с ним солидарны – я намного полезнее тебя, а потому он простит мне твое исчезновение. Улавливаешь?

Вейдер прикрыл глаза, краем сознания настраиваясь на ее ответ и щекой ощущая тепло. Пальцы Асоки сжались на его шее, она слабо кивнула и крепче к нему прижалась, подобрав под себя ноги. Он говорил предельно сухо и не врал – она знала. Последнее, что ему было нужно, - видеть свое прошлое под огнем своего пошатнувшегося настоящего.

- Я могу поменять мнение, если пойму мотивы твоих поступков, природу образовавшейся между нами связи и то, чем ты жила последние пятнадцать лет, - он слабо повернул голову в ее сторону. - Инквизитор рассказал мне о твоих белых мечах, можешь начать с этого.

- Я разорвала связь с Орденом, но отказываться от любимого оружия не хотела. Белые кристаллы просто удачно попались под руку.

- Ну конечно, - усмехнулся он и кивнул головой, машинально сжав горло дрожащей Баррисс. – Дальше.

Асока вздохнула, перехватила руки за его шеей и, расслабившись, положила голову ему на плечо. Дышать она начала спокойнее. Она знала, что врать ему было бессмысленно. Значит, сейчас начнет говорить правду. Конечно, неполную.

- Была на Шили, Киросе, залетала на Рилот… Боялась показаться в центральных мирах. Занималась мелкой подработкой, выживала, как и все тогда, пока не встретила коммандера Шато. Он принял меня на службу по повышенной ставке.

- Тебя? – Вейдер неверяще вскинул бровь и даже чуть повернул к ней голову.

Она только повела плечом и улыбнулась краем губ.

- Они довольно милы, когда считают тебя избранной.

- По наследству?

- Ага.

- Идиоты.

Асока согласно кивнула головой и, пользуясь моментом, крепче к нему прижалась. Вряд ли она полагала, что находится в безопасности. Сны всколыхнули в нем воспоминания о Падме, и сейчас Асока чем-то неуловимо была на нее похожа. Конечно, они ведь так часто были вместе. Что из тех времен не напоминало ему о ней? Он тяжело выдохнул. До исхода дня все решится. Лучше всего забыться ему всегда помогала политика.

- Восстание будет подавлено, так или иначе. Я затоплю его в крови и выставлю корабли в качестве личного достижения на постоянной экспозиции дворца. Меняй приоритеты.

- Ты думаешь, мне это нужно? – она легко вцепилась ногтями в кожу на его шее и стрельнула недовольным взглядом. – Причин ненавидеть прогнивший Орден и его демократию у меня не меньше твоих.

- Мне все равно.

- Я там, где война, Вейдер. Я делаю, что умею.

От прозвучавшего имени на мгновение в мыслях возникло и погасло недоумение. Впрочем, для той, что, не моргнув глазом, сделала из живого человека дышащий труп, вероятно, всегда был ближе Вейдер, а не Энакин. Асока была его детищем, которому он дал вкусить первой крови и подсадил на иглу войны. Азарт бойни уже тогда стал проявляться в ней, но догмы старого Храма его сдерживали. Все пошло прахом, когда она ушла, а, когда ушли джедаи, рухнул последний рубеж. Это было еще одной странностью, которую Император, отмахнувшись, не стал просчитывать.

- Я не акцентирую внимание на полуправде лишь потому, что все еще даю тебе возможность ее дополнить, - ровным голосом продолжил Вейдер, вновь начав играться с волосами Баррисс тонкими потоками силы. - Не желаешь так, можем сделать иначе, ведь никто не вживлял тебе универсальные импланты инквизиторов. А меня никто не учил деликатному обращению с сознанием. Не хочешь последствий – начинай говорить. В первую очередь меня интересуют видения, которые наша связь вызывает.

Асока нахмурилась. Да, видела, и да, знала, но говорить об этом не хотела.

- Они мучают меня уже пятнадцать лет, - хрипло выдавила она из себя и склонила взгляд к полу, а руки опустила к его ноге, вцепившись в форменные брюки офицера Империи. – Они появились за несколько дней до переворота, а потом всплыла информация о твоей смерти. Я очень долго винила себя в том, что не вышла с тобой на связь. Я ничего не понимала… Почему Оби-Ван не помог вам?

Вейдер крепко сжал зубы, вспомнив про него, и резко повернулся к Асоке, а затем перехватил ее голову свободной рукой, заставляя поднять к нему глаза. В мозг хлынули чужие отчаяние и боль, годами не находящие выхода, безличная ненависть к его убийце и жажда грязной, кровавой резни. Она могла бы прямо сейчас на чистой неистовой ярости, ждущей своего часа в потемках души, сжечь виновника заживо в кипящей лаве, подпитывая его через силу, чтобы смерть подступала медленней. Сморщившись от ударившей в голову страсти, Вейдер прервал контакт. Мысль была до безумия нелепа, но девочка все еще, через пятнадцать лет, была фанатично ему предана.

- Тебе незачем знать про Оби-Вана. Ты вообще не должна была ничего видеть.

Асока сочла за лучшее промолчать, и, ссутулившись, потирала рукой сжатый подбородок.

- Твой образ взаимодействия с Силой изменился, - Вейдер коснулся ее бокового лекко, привлекая внимание к своим словам, но ослабил силу протеза. – Струясь через тебя, она становится неровной, хаотичной, отталкивающей любой контроль. Это наравне с шоком и могло стать причиной изменения обычной связи. Ты должна скрыть это от Императора.

Подняв к нему глаза, Асока задумчиво кивнула. Вероятно, она уже думала о подобной возможности и сама. Тяжело выдохнув, она вновь обвила руками его шею и положила голову на плечо.

- Ты отведешь меня к нему?

- Да. Ты нужна мне рядом, пока связь существует. Размениваться же твоим умением работы с Силой было бы расточительно.

Асока печально усмехнулась. С потолка, поддавшись какому-то отдаленному эху, посыпалась штукатурка.

- Ты перегорел, полностью. Ни мертв, ни жив.

Вейдер легко пожал плечами и положил пальцы ей на поясницу. Она из принципа никогда бы не согласилась с условиями противника, а значит, сейчас просто оттягивала время перед тем, как сойтись с ним в бою и проиграть. Знала, что так будет, и потому, потакая своей слабости, наслаждалась.

Через четверть часа Асока подняла к нему глаза, отмечая, что, вопреки здравому смыслу, впервые за многое время чувствует себя на своем месте. Где-то внутри зазвонил колокольчик безумия: она ощущала себя в безопасности. Вейдер ровно дышал, всматриваясь в закрытую дверь перед собой. На Асоку накатывала сонливость – солнце окончательно скрылось за плотной корускантской застройкой. Она уткнулась носом в его шею, прислушиваясь к тому, как ровно, наперекор всему, бьется его сердце.

А потом, под аккомпанемент десятка взорвавшихся бомб, помещение осветилось слепящим светом, и на пол перед ними с грохотом обрушилась большая часть крыши.

Вейдер с силой оттолкнул ее от себя, а сам, перескочив через Баррисс, опрыгнул в другую сторону. Оффи откатилась на последних инстинктах, и на место, где они сидели, упало стальное перекрытие.

Первая мысль была о Вейдере – он был цел, вторая о Бобе – он не был таким дураком, третья – о повстанцах. Вскинув взгляд к потолку, Асока громко выругалась, поняв, что на нее с криками летит Эзра, а Кэнан, приземлившись в трех метрах от Энакина, старается отвлечь на себя его внимание. Вейдер не поддавался. Взглядом, полным злобы, как небо Коррибана, он глядел на Эзру, уже поднимавшегося вместе с Асокой к кораблю, и швырнул в него пламенеющий красный клинок, а сам отбил неумелый выпад Кэнана зеленым. Парень не был обучен сражаться мечом в храме, он вообще привык из него стрелять! Асока даже не удивилась, когда меч, подхлестнутый яростью учителя, рассек ему руку, и успела только обрадоваться тому, что не был задет поднимавший их трос. Одной Силе ведомо, как Эзра на нем удержался. Перед тем, как крепкие руки Рекса подняли их на борт Призрака, Асока успела перехватить взгляд Энакина. Не в чем было сомневаться – мимо троса он не промахнулся. Просто не успел бы подстраховать ее падение.


Сообщение отредактировал Граанда - 21 Февраль 2017, 20:41
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Граанда
сообщение 29 Октябрь 2016, 12:28
Сообщение #17



Иконка группы

Группа: Новичок
Сообщений: 51
Регистрация: 22 Июнь 2016
Из: Омск
Пользователь №: 9747



№16


Трюм содрогался от залпов планетарных орудий, внутрикорабельные системы орали воплем сирен, Эзра беспрерывно стонал, но Гера наперекор всему упрямо вела Призрак к прыжку. Ее сознание металось от бессилия под маской внешней собранности, и Асока чувствовала, как ей в виски впиваются тысячи раскаленных игл.

— Кто-нибудь, перевяжите Эзре руку, — холодно скомандовала Гера по громкой связи прежде, чем уйти в вираж перед носом ракет и через секунду скользнуть в гипер.

Асока подняла глаза от пола, с которого так и не успела подняться. Шатающийся из стороны в сторону бугай уже начал рвать на себе штаны, когда мандалорка вытащила из особого кармана, в котором обычно хранила гранаты, запечатанный стерильный бинт. Кэнан взглянул на нее с облегчением, все еще хмуро сжимая выбитое силой Вейдера плечо. Он запрыгнул на борт Призрака в последнее мгновение, и секунда промедления могла стоить ему обеих ног. Никто, кроме Асоки, этого не заметил, но Кэнана шатало не от боли в суставе, а от просвистевшей под ногами возможности остаться инвалидом. Если бы Вейдер хотел бить насмерть, он бы не промахнулся. Видимо, Энакин надеялся выиграть себе преимущество.

Распластавшегося на ледяном полу Эзру трясло. Он судорожно сжимал глубокую жженую рану на левом плече, не замечая того, во что превратилось его предплечье. Асока скосила взгляд ниже: рука не шевелилась. Скоро джедаенок Эзра станет брутальнее на несколько килограммов металла в организме. Девчонки на такое падки, ему понравится. Когда переживет период отрицания, мнимых болей и рефлексии. Кэнан тоже заметил: побледнел еще больше и дрожащим взглядом вцепился в рану на месте, прежде похожем на запястье. Асока отвела глаза: ничего приглядного в этом не было. Другие пытались играть в полевую медицину, как храмовые целители в первый месяц войны. Во второй месяц такие ранения лечились хирургическим дроидом с пилой и двойной инъекцией снотворного. Кэнан это помнил.

Прищелкнув языком, из рубки вернулся Рекс и со спины поднял Асоку на ноги за подмышки. Порывисто обнял, порывисто потрепал по больным лекко, порывисто потянул за собой в коридор.

— Нечем тут помогать, — тихо пробормотал он и открыл перед собой дверь свободной каюты. Асока скользнула внутрь, сложив руки на талии. В голове было пусто и тяжело. Говорить с Рексом не хотелось, улыбаться ему — тем более. Она подняла на него замученный взгляд. Повстанцы были идиотами, что взяли на себя смелость штурмовать Корускант, но без них она бы в эту минуту направлялась в Имперский дворец. Асока ненавидела винить саму себя в своих несчастьях.

— Цела? — Рекс положил руки ей на плечи, усадил на заправленную койку и пробежался по ней обеспокоенным взглядом снизу вверх.

— Пострадала только моя гордость, — она утвердительно кивнула головой.

Он громко хмыкнул и медленно опустился на приставленный к столику стул с закиданной вещами Геры спинкой. Асока отследила его движения беглым взглядом — у бравого Рекса начинался радикулит.

— Отомстила?

— Я надеялась спасти ее, а не мстить.

Рекс даже не стал улыбаться, скептически на нее глядя. Асока тяжело вздохнула. Она надеялась разыграть веселый спектакль из его возвращения, кинуться ему на шею, устроить праздник… но сейчас просто не было сил. И запах кожи Энакина все еще не выходил из головы. Все повстанцы во главе с Рексом появились так не вовремя.

— Не держи меня за еще одного из своих феерических идиотов, не видавших войны.

Асока тяжело вздохнула и кивнула.

— Чего хочешь?

— Повидать Оби-Вана.

— Он жив? — Асока вздернула бровь. Рекс просверлил ее еще одним скептическим взглядом.

— Я не знаю, где он, — она примирительно подняла руки. — Мы не виделись с тех пор. Все, что у меня есть, — неподтвержденные слухи.

— Но ведь это больше, чем ничего, — он криво улыбнулся одним углом губ и на мгновение напомнил себя прежнего. Это было плохо. Было бы намного лучше, если бы он оправдал ее ожидания клинического принципиального идиота, потерявшего свою верность где-то на пороге джедайского храма. Перед таким играть было бы не сложно, но Рекс обдурил ее людей и появился на их корабле со своими собственными целями. Асока вздохнула: он слишком хорошо ее знал. Если не удастся заполучить его безграничное доверие, придется убивать, несмотря на его полезность.

— Я не искала пропавших джедаев, Рекс… Я сама надеялась пропасть.

Асока виновато опустила глаза, понадеявшись, что все же удастся избежать разговора по душам, прикрывшись болезненностью темы.

— Что заставило тебя вернуться?

— Война, — она неуловимо повела плечами, — не отпускает.

Рекс, поморщившись, кивнул. Он понимал.

— Слушай, я правда очень тебе рада… Просто сейчас не лучший момент для встречи.

— Как и все пятнадцать лет до этого, Тано, — Рекс столкнулся с ней взглядом, прищурился, но через секунду продолжил: — Однако сейчас никто не заметит твоего отсутствия.

Асока подняла брови. Он сомневался в ней и не доверял повстанцам. Как интересно.

— Не хочешь, чтобы экипаж знал про Оби-Вана?

— Им незачем.

Она опустила руки к коленям и сомкнула их в замок.

— И зачем он тебе?

Рекс горько усмехнулся, склонил голову к плечу и окинул ее изучающим взглядом. Он опасался ее, но и врать почему-то не хотел.

— Для исповеди, — кратко ответил он.


* * *
В тусклом свете лучей захвата фотография в его руках отливала голубым, и Инквизитор то и дело бросал взгляд на оригинал, распятый в портативной световой клетке за два метра от него.

— А ты хорошо сохранилась, — ехидно улыбнулся он и, закончив изучать фото, отбросил его через плечо. — Понимаю повышенный интерес милорда к твоей особе.

Зеленая кожа Баррисс налилась красным, и глаза сузились в противовес гневно раздувающимся ноздрям. Волосы за головой безнадежно спутались, черное платье стало серым от пыли и было порвано в трех местах, а губы припухли от нервно стучащих зубов. Инквизитор осмотрел ее сверху донизу: девушка была миловидна, не более. В ней не было того особенного, что его так заводило, — подлинной непокорности.

— Скажи мне, бездарность в Ордене была повальной или просто мне не посчастливилось встретить достойного джедая?

— Орден прогнил, — прошипела она сквозь зубы. — Вы — черви-падальщики, устроившие гнездовье из гроба его.

— Образно, — оценил Инквизитор и подошел к ней ближе. Он уселся у ее ног, откинулся на локти и посмотрел на нее снизу вверх: от нее так и сквозило въевшимся высокомерием. — Что ты не поделила с Асокой? Уверен, она была милым ребенком.

Баррисс ответила ему надменным взглядом и многозначительно помолчала.

— А ведь ты мне жизнью обязана, — лениво протянул Инквизитор и поднялся с пола, рассеяно шаря в карманах помятых галифе. — Голодна?

Он выудил из брюк два сладких батончика и один приглашающе протянул Баррисс. Та сглотнула и ответила:

— Сила питает мой дух.

Едва сдерживая смех, Инквизитор прикрыл глаза одной рукой и покачал головой. Внезапно стало интересно, сколько она продержится. Продержалась она ровно две трети первого батончика. Это было вдвойне забавно: ее фанатичная надменность под пытками не дала бы ей раскрыть рта.

— Асока — доверчивая дура, — ответила она, едва дожевав запиханный ей в рот кусок. — Ее было просто подставить, а ее связь со Скайуокером все только усугубляла. Если бы мог, Орден бы все на него повесил, но его бы отмазал Палпатин.

— Выходит, что Тано — жертва неверной дружбы? — Инквизитор цокнул языком и усмехнулся. — Бедная девочка.

— Порочная сука.

Инквизитор, не удерживая улыбки, возвел глаза к потолку и покачал головой, раскрывая второй батончик.

— И не жалеешь о судьбе?

Баррисс вновь кинула на него презрительный взгляд и выдала вместо ответа:

— Отбрось ложное учение и встань на путь джедая. Правда откроется тебе так же ясно, как и мне. Не станет бессмысленных вопросов. Сила направит тебя.

— И Силе было угодно падение старого Ордена?

Баррисс покровительственно кивнула головой.

Внезапно стало ясно, почему ей дали амнистию. И еще яснее, почему Вейдер наложил на это решение свое веское вето. Даже без учета того, что она сделала с его ученицей. Пожалуй, в Империи нет и никогда не было достигнуто такого уровня фанатизма. Инквизитор заинтересованно повел бровью: вероятно, образчик такой глубокой психологической аномалии заинтересует Императора. Но он вздохнул и тяжело опустил взгляд: до решения проблемы с Асажж ни о какой работе на благо Империи не могло быть и речи.

— И вот, спустя десятилетие, ты появилась. Как?

Баррисс упрямо сжала губы. Инквизитор подал ей еще часть батончика.

— Слава Энакина оправдала его репутацию. Ненормальный своевольный ублюдок, — от наплыва страстей Баррисс едва не подавилась, — поехавший крышей еще в падаванстве. Он поймал меня тогда, сразу после амнистии. Я под любой маской узнала бы этот гнев. В отместку за Асоку закатал в карбонит, чтобы смерть никогда не коснулась меня, а дух не мог слиться с Силой. Для меня все это было как вчера. Прошло пятнадцать лет.

Инквизитор восхищенно вздохнул.

— Считаешь это интересным? — Баррисс возмущенно взглянула на него, но во взгляде сквозила заинтересованность.

Инквизитор кивнул, не лукавя.

— Никогда не встречал такого искусного выбора пытки.

— Он ведь твой кумир, — глаза Баррисс загорелись нескрываемым интересом. — Только что ты вообще о нем знаешь?

Пожав плечами, Инквизитор протянул ей весь оставшийся батончик.

— Нет, — она хитро ухмыльнулась. — Об этом я буду говорить только после того, как ты дашь мне размять ноги. И собственноручно приготовишь обед.

Сообщение отредактировал Граанда - 26 Февраль 2017, 09:34
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Граанда
сообщение 29 Октябрь 2016, 12:28
Сообщение #18



Иконка группы

Группа: Новичок
Сообщений: 51
Регистрация: 22 Июнь 2016
Из: Омск
Пользователь №: 9747



№17


Вейдер не связался с ней ни в первый день, ни во второй, ни во все последующие. Он не выходил на связь с повстанцами, не появлялся в снах, не пугал застывшим призраком за обедом, даже не интересовался её судьбой у Фалкрума. Асока ходила надутой и невыспавшейся, то и дело огрызаясь на Кэнана, хмурясь при виде оклеенного бакта-пластырями Эзры и коря судьбу за своё невольное заточение на борту Призрака, уносящего её от греха подальше на другую сторону галактики, где, по несчастью, сейчас базировался Шато.

Вейдер отгородился от неё непробиваемой стеной силы, не давая путать голову видениями, касаться его мыслей и, прикрывая глаза, сквозь ресницы улавливать очертания его изменившегося профиля.

От отчаяния она даже в полудреме настроилась на учителя и в порядке эксперимента уколола его защитный панцирь, обиженно крикнув: "Эй!", — но дождалась только мягкого толчка в спину и невербального приказа заткнуться.

— Мудак, — шепнула она тогда в подушку и отключилась, машинально поправив над головой привычно нудящее лекко.

Рекс только по-стариковски качал перед ней головой, а затем переключался на экипаж, глядя на них, как на идиотов. Коими они и являлись, решив, будто рука Эзры может подождать три дня и ничего с ней не случится в отличие от них, если их всей толпой загребут имперцы в ближайшем космогоспитале. В целом они были правы: руку так и так придётся ампутировать, разве что, их стараниями, уже до плеча. Рекс скосил взгляд на Эзру, беззаботно качавшего посиневшими пальцами голошашку, и Асока явственно прочитала в его глазах, что потеря невелика. Да, она бы тоже не заметила. В очередной раз просканировав непробиваемый блок Вейдера она обиженно отвернулась.

— Ты ему сказал? — как-то спросила она Рекса после обеда, ткнув ложкой в сторону зазевавшегося и посапывавшего на диване Кэнана.

— Ага, — Рекс глянул на джедая, смачно икнул, сморщил нос, и уткнулся носом назад в тарелку. — Посмотрел на меня волком и сказал, что сам разберётся с пацаном.

— Ладно.

Так дальше и летели. Лично пообщаться с Рексом больше не удавалось, и оба они, казалось, были этому рады, старательно имитируя то роль старичка и любимой внучки, то умудрённого наставника и старой боевой подруги. Иногда Асока так крепко обнимала Рекса, надеясь ненароком придушить и получше прощупать его мысли, что мелкая мандалорка подумала, будто они старые любовники. Асока припомнила ей все грешки сородичей и ночью, страдая то ли от бессонницы, то ли от пролежней, изменила код зажигания во всех её гранатах. Лететь до базы было невыносимо скучно.

— Тано, — из-за дверного проёма появилась немытая голова Кэнана и недовольно просверлила взглядом пристроившегося у её ног Рекса. — Твой брат на связи.

Асока уже хотела картинно поднять бровь, но вовремя спохватилась и, оставив на лице серьёзную мину, ответила:

— Сейчас буду.

И степенно поднялась, потирая затёкшую спину кулачком. Рекс, улыбаясь, залез с ногами на освободившийся диван, но мысли свои оставил при себе.

Очарованная Гера к тому моменту уже самозабвенно болтала с Инквизитором о технике времён Войн Клонов и, казалось, была готова слить ему весь качественный состав их немногочисленного флота. Тот не уступал: оценивал состояние техники Республики в последний год войны и проводил сравнение с нынешними имперскими кораблями. Асока даже не могла взять в толк, придуривается он так или и вправду увлечён настолько, что не замечает вызываемого подозрения. Прежде на её памяти лишь Энакин мог часами болтать о флоте.

— Братец! — воодушевленно, на тон выше их обоих воскликнула Асока и положила ладонь на плечо Геры, привлекая к себе внимание. — Все-таки нашел меня.

— Ты же знаешь, что не скроешься от меня, родная, — задорно ответил он и подмигнул Гере с маленькой голограммы, от чего та заговорщицки улыбнулась и, кивнув Асоке, сбежала из рубки. Чтобы лучше его видеть, Асока опустилась на место капитана и щелкнула пальцами по знакомым клавишам, закрывая дверь на замок.

— Ну? — вопросительно протянула она, едва проход закрылся.

Инквизитор довольно ухмылялся и молча раздевал ее взглядом.

— Ну-ка повернись, — он помахал перед ней рукой, — хочу оценить работу.

Асока потянула руку к красной кнопке, рассуждая о том, что, чем меньше она болтает с Инквизитором, тем больше времени у нее остается на то, чтобы выяснить, как он ее отыскал. Но нажать не успела: оцепенела, увидев перед собой лицо Баррисс крупным планом, плотно перетянутое веревкой-кляпом.

— Какого черта? — проморгавшись, прошипела она и наклонилась, зависнув вплотную над голограммой.

— Всего лишь моя работа, — лицо Инквизитора вновь возникло перед Асокой. — Но, как ты знаешь, я ушел в свободный поиск и затаил обиду на начальство.

Все стало ясно, как полдень в горах Альдераана.

— Я не сдам подругу, — Асока откинулась на спинку кресла и упрямо сомкнула руки на груди. — Даже ради, — она презрительно махнула пальцами, — этой.

Инквизитор отошел на задний план так, что стало видно Баррисс, растянутую в силовой клетке, и, по-прежнему ухмыляясь, положил подбородок ей на плечо.

— Брось, — свистяще протянул он и прищурился, словно сытая тука, — ты уже ее сдала, когда продемонстрировала мне ваши отношения. Признайся: все твой дух авантюризма. Или, — растягивая улыбку еще шире, он поднял взгляд к потолку, — это тонкая месть за то, что она послала к тебе обученного одаренного, зная, что он в силах тебе навредить? Или в тебе просто что-то прогнило? — он прищелкнул языком и вернулся к ней прямым взглядом. — Если честно, меня мутит, когда я пытаюсь просчитать твою мотивацию.

Асока, тяжело дыша, медленно качала головой и исподлобья глядела на движения его губ.

— Придумай что получше.

— Брось, сестричка, — он добродушно улыбнулся, — мы ведь так похожи.

— Ничуть.

— Правда? — в его опущенной руке в миг появился вибронож и уткнулся острием в живот Баррисс. — Ну же, скажи, что не купишь ее! Я так давно не потрошил джедая.

Асока дернулась вперед, столкнув локтем недопитый каф Геры и, сцепив зубы, безумным взглядом уперлась в голограмму.

— Говорю же — похожи. На твоем месте я бы тоже хотел сделать это сам, маленькая садистка.

— Я удовлетворюсь трансляцией, — она медленно опустилась назад на стул, разжимая ладони палец за пальцем.

Инквизитор хмыкнул, улыбаясь, и провел ножом по телу Баррисс от бедра до оголенной шеи и надавил, проталкивая нож в кожу на сантиметр.

— Ммм, — протянул он, приникая губами к кровящей ране, и прикрыл глаза. — Я почти благодарен тебе за этот момент.

— Ты отвратителен.

— Я интересен тебе куда больше нее, — усмехнулся он, — ведь вы не ровня.

Кончиком языка он слизнул кровь с угла губ и протер их сбитыми пальцами.

— Или я могу отпустить ее, ведь, как ни странно, у нее тоже есть, что предложить. А ее истории, Асока, они восхитительны! — он подбросил нож в руке, будто примеряясь к его весу. — Знаешь, я еще не решил, чего хочу больше, но подумаю об этом уже без тебя. Последний шанс, Шпилька, соглашайся?

— Откуда?..

— Архивы, — лениво протянул он.

Со лба Асоки скатилась капелька пота и застряла в уголке глаза. Сжав губы, она уперлась в дрожащую Баррисс взглядом.

— У тебя нет к ним доступа.

Инквизитор расхохотался громко, до слез, ноющих скул и надорванного живота. Даже нож из руки он выронил, и тот со звонким стуком отскочил от пола, чтобы затеряться где-то за краем волнующейся трансляции.

— Ты не в курсе наших игр, сестричка, — отдышавшись, сипло пробормотал он сквозь улыбку и, сдерживая смех, зажал губу зубами. — Даже для тебя они слишком безумны. Я все еще имею полный доступ ко всем данным Инквизитория. Сложность в том, чтобы знать, что искать.

Асока, глядя ему в глаза, приблизила лицо к голограмме и сглотнула.

— Асажж за бессрочный доступ к ним. И эту, — Асока взмахнула рукой, — тоже.

— Договорились, — хитро протянул он. — Где встречаемся?
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Граанда
сообщение 29 Октябрь 2016, 12:28
Сообщение #19



Иконка группы

Группа: Новичок
Сообщений: 51
Регистрация: 22 Июнь 2016
Из: Омск
Пользователь №: 9747



№18


— Услуги вашего ведомства были неоценимы, — прохрипел Вейдер в вокодер шлема, и Асажж показалось, будто он режет ее наживую через маску своими желтыми, больными глазами. Их она не видела никогда, но всегда была уверена в том, что они так же гнилы, как и его помыслы.

Впрочем, также Асажж всегда знала, что без его мыслей она бы никогда не увидела мягкого кресла главы Академии и собственного имени в списке пятидесяти влиятельнейших людей Империи, и поэтому она всегда широко ему улыбалась.

— Конечно, милорд, — она почтительно склонила голову в поклоне, — всегда к вашим услугам.

Вейдер не удостоил ее ответа и, оставив ледяной след в силе, прошел мимо, лишь задев ее оголенную ступню краем черного плаща. Асажж пронзила дрожь, и ей показалось, будто в этот день он был еще злее и холоднее, чем во все предыдущие. Особенно с учетом его строгой похвалы: он не упускал случая принизить ее работу.

Один из его молчаливых адъютантов бесцеремонно впихнул ей в руки ключи от кабинета, и она, бросив косой взгляд в его сторону, прикусила губу и поспешила скорее убраться из коридора.

Вечерний Корускант за окном офиса встречал ее с торжеством, как еще одну из сотни хозяев жизни, имевших возможность пользоваться его дарами. Панорамный вид на дворец всегда был восхитителен, но лучше всего он смотрелся в часы вечернего заката, когда солнце ласково прощалось с ним, бегло освещая каждый из верхних уровней, словно причудливая иллюминация на шилийском празднике весны.

Глубоко вздохнув, Асажж подошла к своему столу и легким касанием силы включила погасший терминал. Тут же посыпались непринятые сообщения, заранее переведенные Вейдером в папку ожидания, за ними — сообщения со сторонних серверов, следом — поток напоминаний и списков дел, старательно составляемых секретарем, несмотря на временную смену власти. Асажж утомленно отвела глаза в сторону и достала из верхней папки стола старую рамку с голофото, сделанного еще среди Сестер Ночи, а затем мановением руки, сменила его на бумажный снимок, ловко скрытый под первым.

Фотография придавала этому холодному месту отголосок настоящей жизни, и Асажж, наплевав на собственное здравомыслие, решила оставить ее хотя бы на полчаса, пока офис не приобретет в силе свои старые черты, и последние следы работы Вейдера в ней не угаснут.

С громким звоном на терминал пришло последнее письмо, и Асажж оторвала взгляд от фото, заранее готовясь к тому, что может увидеть на экране.

От Асоки было несколько сообщений, но первые из них, связанные с Баррисс, очевидно, уже потеряли свою значимость. Последнее письмо датировалось этим днем, и Тано в нехарактерном для себя кратком стиле просила о встрече. Несколькими годами ранее Асажж бы заволновалась, подумав, что с ней что-то произошло, но в последнее время та то и дело куда-то ввязывалась, и Асажж давно махнула на это рукой, оставив непоседливую подругу на Бобу. Асока тогда усмехалась, признавая, что тот еще до совершеннолетия был взрослее, чем сама она когда-либо станет.

Асажж сообщила, что будет ждать на старом месте через неделю, и стерла все полученные от Асоки сообщения. Все равно эта неделя уйдет на то, чтобы решить накопившиеся вопросы по работе, которые Вейдер, чем бы он здесь ни занимался, и не думал изучать.

Внезапно на терминале прозвенел еще один звонок, и Асажж, уже успев включить деку на столе, подняла глаза и, хмыкнув, нажала на прием.

— Бобби? — она постаралась надменно задрать голову, но от усталости вышло как-то фальшиво.

— Хотелось бы встретиться, Аса, — он улыбнулся так, как умел только Фетт, когда дело касалось жизни и смерти: его работы.

Асажж ухмыльнулась и подумала, что Асоке после того, как она ее так картинно сдала, точно не помешает несколько вдохновляющих слов Бобы о жизни.

— Конечно, сладкий, — Асажж широко улыбнулась ему, словно Вейдеру, но для разнообразия искренне. — В полдень через неделю тебя устроит?


* * *
«Второго числа там же», — Асока бегло прочитала сообщение со своей портативной деки и тут же смахнула его с экрана рукой, удаляя из памяти.

Инквизитор обещал устроить ей доступ к базам данных еще до встречи, но широты души на то, чтобы выдать ей Баррисс сразу же, у него не хватило. Подстраховка на случай ее обмана была слабой, и понимали это оба, но Инквизитор жил азартом и, похоже, только больше распалялся от мысли о жаркой драке. У Асоки складывалось чувство, что она совершенно не понимает его целей, но она отмахивалась от назойливой мысли, как от мухи: ей и не надо было в них разбираться. Просто она все еще, словно ребенок, дулась на Асажж за недомолвки и хотела прижать той хвост. Это она понимала.

— Больно, — досадно протянул Эзра за ширмой и ойкнул, когда меддроид повстанцев воткнул в его здоровую руку иглу.

Гера закатила глаза и покачала головой, сведя руки перед собой на груди, а затем повернулась к Асоке, с нетерпением на нее поглядывая. По пути сюда она уже несколько раз спрашивала ее о семье, и каждый раз Кэнан, как по волшебству, оказывался рядом. Он хмурился, морщился, травил ее осуждающим взглядом, но все никак не мог подойти, храня святые заветы целомудрия. Не сумев сдержаться, Асока даже сошлась с Рексом и под остатки контрабандного пива с орешками, громко смеясь, поминала их ущербную личную жизнь. Тогда она глядела на него, подперев щеку ладошкой, и, медленно пьянея, думала о том, что вот он перед ней — неизменный реликт прошлого. Казалось, возьми его за руку, и дотянешься до старых дней. Дней, смысл которых исчерпывался памятью о них, но Рекс отчетливо, со стариковской уверенностью в лучшем, хотел их вернуть.

— Почувствуй Силу и отведи боль, — затянул лекцию о лечении Кэнан. Асока склонила голову на бок и, переглянувшись с Рексом, усмехнулась. Джаррус со своей Биллабой не успел как следует повидать войну. Однако Эзра ему ничего не ответил, и Асока заключила, что тот уже вырубился.

— Что станет с рукой? — Кэнан преградил путь меддроиду, когда тот уже намеревался отправиться в подсобку, и уверенно пропилил его взглядом, словно медицинский эксперт.

— Необходимо провести ампутацию до плечевого сустава, — сухо ответил он.

Кэнан вздрогнул всем телом и неверяще скосил взгляд на Рекса, вспоминая его слова.

— Но повреждено лишь предплечье, — он толкнул дроида назад, когда тот решил обойти его сбоку. — Мальчик не может лишиться всей руки.

— Повреждение тканей необратимо, — механически произнес дроид и мигнул красными глазами-лампочками, словно врач, глядящий на неумного родителя. — Прошу пустить меня на склад: пациенту требуется набор для протезирования.

Часто заморгав, Кэнан отошел в сторону и непонимающе уставился ему вслед, словно подросток с обманутыми ожиданиями. На его счастье, никто из всего экипажа ничего не сказал, только Гера грустно на него посмотрела и одобряюще взяла за руку.

— Я найду этого Инквизитора, — сквозь зубы прошипел Кэнан то же, что уже десяток раз повторял до этого. Асока за все время так и не поняла, действительно ли он верил своему вранью или лишь шел себе на уступки, не произнося вслух то, что все и так давно поняли. В любом случае, это было не по-джедайски. Но смерть ручных одаренных ей была не нужна.

— Оставь это, — мягко прошептала она ему, — усмири свой гнев.

«Он все равно не придаст тебе сил», — добавила она про себя.

Кэнан, сгорбившись и склонив голову, натянуто кивнул, и Асоке стало очень интересно, каким станет Эзра после пробуждения. На ее памяти ни один джедай, прошедший испытание плоти, не оставался прежним. Она смерила переросшего падавана оценивающим взглядом и подумала о том, что тому самому не помешало бы пройти его: избавило бы от массы ненужных комплексов, как их всех избавляла война. Гера бы оценила.

Махнув рукой на эти мысли, Асока пробежалась взглядом по экипажу, занятому мыслями об Эзре, и отошла в сторону.

«Второго числа у тридцать первых надземных доков в одиннадцать», — быстро вбила она сообщение на святящуюся панель деки, — «не опаздывай».


* * *
— Твоя сдача будет через неделю, — удовлетворенно подняв брови, Инквизитор бросил деку через стол к Баррисс, и та согласно кивнула, пробежавшись по кратким строчкам пальцами.

— Конечно, — ее губы дрогнули и скривились, — ведь ты так ярко переиграл.

Инквизитор довольно пощурился и, потянувшись, откинулся на высокую спинку кресла.

— Не преувеличивай, — лениво бросил он, — кровь пробуждает в ней аппетит.

Хмыкнув, Баррисс расслабленно откинула руки за спину, оперлась локтями о стул и повела плечом, растягивая заклеенную пластырем шею.

— Так когда, говоришь, ты сможешь вывезти меня отсюда?

Инквизитор слабо наклонил голову, возвращаясь к ней глазами. Уговор состоял в том, что она делится всеми воспоминаниями, когда он высаживает ее на какую-нибудь маленькую безобидную планету, полную присутствия Силы для глубоких дум и медитаций. Когда она ему это предложила, он едва не расплылся в улыбке так, как если бы Асока, танцуя стриптиз, сама выжигала себе на коже стаи маленьких ангелочков. Идеальная ловушка для жертвы в условиях ограниченных ресурсов и долгой перспективы пользования. Дополнительным бонусом — открытое наблюдение за развитием психического феномена в естественной среде. Когда она будет принесена в дар Императору, к красивой обертке будет прилагаться не менее красивый отчет. Но если она сбежит, то азарт погони за ней будет лучшим из всего, что он когда-либо испытывал. Инквизитор растянул губы в широкой улыбке, пробуя на вкус открывающиеся перспективы.

— Декада, Баррисс, декада, — довольно протянул он.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Граанда
сообщение 29 Октябрь 2016, 12:29
Сообщение #20



Иконка группы

Группа: Новичок
Сообщений: 51
Регистрация: 22 Июнь 2016
Из: Омск
Пользователь №: 9747



№19


Республиканская пятьсот.

Вейдер поднял глаза к небу и сощурился, стараясь отыскать в высоте затерявшуюся посадочную площадку. Раньше он приходил сюда по ночам, используя тайные подземные ходы, оставшиеся еще со времен Валорума, но сейчас, впервые за пятнадцать лет, посетил это место днем.

Вокруг могли сменяться режимы и эпохи, пылать войны, низвергаться идолы, но комплекс на Республиканской улице всегда оставался неизменным. Сам Палпатин, уходя в старческую ностальгию, предпочитал проводить свои ночи здесь, дома, все чаще оставляя дворец. Здесь писалась история, творилась политика, и всегда плелись заговоры, но обагрять кровью общий дом каждым Верховным Канцлером считалось за кощунство.

Вейдер жадно втянул носом воздух и решительно двинулся вперед.

Скрытая охрана не преграждала ему путь — на этот счет заранее были даны высочайшие указания, и было что-то приятное в том, чтобы вновь, обычным человеком, пройтись по этим коридорам. Квартира Падме была расположена на одной из крыш небоскребов, и ничего не менялось в ней уже больше пятнадцати лет. Эти апартаменты стали его личным храмом, усыпальницей ее духа, хранилищем всего добра его души, в которое она самозабвенно верила до самой смерти. Только здесь он позволял себе быть человеком, падая и оббивая коленями пол перед ее портретом, сухими глазами вглядываясь в ее черты: все слезы закончились десяток лет назад, вместе с горькой решимостью, самозабвенной страстью и приблудной, упрямой верой.

Да, прежде Вейдер часто появлялся здесь, стараясь разгадать обещанный Палпатином секрет воскрешения, но все всегда сводилось к одному — ему не хватало сил. И Вейдер решил, что не хватит никогда. Как же он ошибался!

Дверь легко отошла к стене, пропуская его внутрь. Прихожая была полна света, что растекался от широкого причального балкона, прежде облюбованного гостеприимным Трипио. В памяти мелькнула заливистая трель Ардва, встречающего товарища и короткий, радостный вскрик Падме, выбегающей к нему навстречу после очередной полугодовой командировки.

Вейдер раздраженно прикрыл глаза и заглушил начинающий нарастать в голове шум. Недавно пришло осознание того, что из-за неугомонных мыслей Асоки он уже месяц не может удерживать концентрацию. Это должно было бесить, но доставляло мазохистское удовольствие и тем самым раздражало. Но более всего — беспокоило. Для его плана Асока должна была находиться в здравом рассудке, а чем больше он ощущал ее, тем больше сомневался в ее вменяемости. Эта мысль беспрерывно звенела на краю сознания и постоянно расшатывала его нервы. Впрочем, при замене легких, доктор красочно расхваливала персональный состав их клиники.

В отблесках витражей мелькнуло полуденное солнце и скрылось за линией небоскрёба, когда Вейдер сделал шаг к ростовому портрету. Упав на колени, он тяжело вздохнул, подняв глаза от пола к отраженному лицу Падме. Она смотрела на него, улыбаясь своей редкой, широкой улыбкой, и косы струились вдоль ее плеч, как в один из тех далеких и сказочных вечеров на Набу, куда они сбежали, прикрываясь данными о новой утечке «Синего призрака», заботливо подготовленного для Падме самой Королевой.

— Я нашел выход, родная, — хрипло прошептал Вейдер, касаясь кончиками пальцев ступней портрета. — Еще немного и ты будешь жить, — он зажмурился и сглотнул. — Обещаю, еще немного…


* * *
Асока вздрогнула и перевернулась на другой бок, подмяв по себя одеяло. Энакин переживал и был слишком озабочен собой, чтобы скрываться. Прикрыв один глаз, она зажмурила второй и решила подглядеть за ним в щелку. Пришел образ оголенных женских ступней, и Асока закатила глаза: с годами ее Эничка все же изменился. Прежде этот трижды клятый фут-фетишист точно бы не потерял бдительность в борделе! Она сморщила нос и с треском разорвала связь. Почему-то стало мерзко. Она поежилась.

Пришла мысль о Бобе: у него был фетиш на металл. Исключительно собственный, в своих доспехах, винтовках и пистолетах. Асока против не была: она снимала с него этот фетиш раз за разом, больно получая клипсами по пальцам и кусаясь, когда не выходило вовремя стянуть нагрудник. В те моменты он громко хохотал, шлепал ее по заднице и принимался целовать пальцы, на которые у него, кажется, тоже был свой маленький фетиш. И еще на лекко (будь проклят дрянной Инквизитор!), на скулы и на ключицы.

Асока перевернулась на прежний бок и, оттянув длинную майку до попы, встала с постели. Спать разом расхотелось. В эти часы по Призраку обычно блуждал Рекс, но она вновь переселилась на свой собственный любимый корвет, аккуратно подогнанный ее заботливыми Фениксами к базе. Лениво потянувшись и размяв плечи, Асока поплелась в рубку будить Бобу по дальней связи. Или желать тому пустого дня — как уж выйдет по обстоятельствам.

«Если он вообще примет вызов после всего», — досадливо мелькнуло в голове. Асока поморщилась и, отгоняя плохие мысли, закусила губу. Примет, она не сомневалась, что примет.

Рубка была завалена давнишним хламом. Заботливые Фениксы были настолько услужливы, что, буксируя корабль на прицепе, не посмели входить внутрь, а значит, и не стали убираться. Она включила силой свет и, пока тот мелькал, ленивым взмахом пальца отправила заплесневевший каф в уничтожитель, а затем собрала голокроны в большую кучу и закинула навалом в корзину. Стоит что ли отдать их Инквизитору при случае, чтобы он выпал из жизни на несколько месяцев и не побил Вентресс ненароком? Асока вздохнула и плюхнулась в кресло.

В спину что-то давило. Извернувшись, она запустила руку под поясницу и достала небольшой черный диск, ровно мигающий красным светом по диаметру. Она нахмурила брови.

— И здесь от тебя покоя нет, — прошептала Асока, гипнотизируя взглядом сорванный с корабля Инквизитора маячок Вейдера. Он выпал из ее сумки, брошенной ей впопыхах при переезде от Геры домой. Сама она мягко уткнулась брюшком ей в талию и, словно плюшевая тука, грела бок. Асока крутанула диск на пальце, хмуро его изучая. А потом, плюнув на все, подключила его к бортовому компьютеру.

На экране перед ней засветилась карта галактики, а затем стала стремительно уменьшаться, пока не показала один из центральных районов Корусканта с медленно движущейся по его поверхности точкой. Она то пропадала, то появлялась, образуя причудливый пунктир из коротких продольных линий, светящихся белым светом. Вейдер шел по улице куда-то в сторону Дворца, и эта информация удовлетворила бы ее любопытство, если бы не такие навязчивые помехи.

— Вот маленький паршивец, — растянув губы в улыбке, протянула Асока и тихо захихикала, будто вновь рассказывая Баррисс о раскрасневшихся щеках Лакса, когда они стукнулись носами во время подставного поцелуя в лагере Дозора Смерти.

Это было потрясающе ловко сыграно! Она бы никогда ничего не заподозрила, если бы Инквизитору не пришлось выйти с ней на связь! Такие помехи были редким, но обычным делом среди всех видов старых портативных следилок. Акцент в разработке делался на скрытность, но не качество сигнала. Асока выдернула силой маячок из ячейки подключения и схватила одной рукой его основание, ногтями второй поддевая верхний слой тонкого пластика. Она не так много понимала в тонкой электронике, но этого было и не нужно. У большинства маячков было три ядра памяти, достаточных для того, чтобы настроить передачу координат по трем разным точкам для надежности. Конечно, Вейдер использовал лишь одну, собственную, и ее рабочее ядро Асока намеренно повредила, чтобы казалось, будто корабль выведен из строя. Два других должны были оставаться незадействованными, но сейчас, под ее пальцами, нагревалось второе рабочее ядро, вызывая помехи от перегрузки на экране.

Не прекращая улыбаться, Асока покачала головой и сжала маячок в руке. Можно было попытаться настроить его на обратную связь и вычислить точку приема, но зачем? Вейдер не боялся быть на виду, а Инквизитор знал, к чему могла привести такая оплошность. В лучшем случае она найдет его старую квартиру, в худшем — попадет на одну из аудиторий инквизитория, через которую посредством десятка серверов данные будут обрабатываться и передаваться по назначению так, что невозможно будет отследить получателя. Кроме того, это будет неинтересно. Взмахом пальца, Асока замкнула второе ядро памяти, а за ним и третье — для надежности.

Внезапно пропало желание говорить с Бобой. Она бы поболтала с Инквизитором, но, к сожалению, его в ее списке контактов не значилось. Покачав головой, она отбросила маячок на приборную панель и пошла назад, в каюту. Энакин еще в молодости учил ее: если делать ничего не хочется — делай полезное. Именно в такой последовательности. Так он и жил, и, видимо, за это мудрые магистры ордена во главе с Винду невзлюбили его отдельным пунктом. А еще за то, что в его приоритет полезности прежде других всегда попадали его близкие, запрещенные кодексом, и он сам.

Круг же близких Асоки за неимением учителя уже десять лет начинался с нее самой. И ради себя любимой поспать перед званым обедом с Асажж определенно стоило.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Граанда
сообщение 29 Октябрь 2016, 12:29
Сообщение #21



Иконка группы

Группа: Новичок
Сообщений: 51
Регистрация: 22 Июнь 2016
Из: Омск
Пользователь №: 9747



№20


Лениво опершись плечом на выступающую в тени стенку, Асока потянула через соломинку охлажденный сок ягод джоган и в наслаждении прикрыла глаза. В грузовом порту было невыносимо жарко от близости экватора, а горячие выхлопы от прибывающих кораблей не приносили и намека на прохладу. Однако здесь было людно, а значит — безопасно, и привычная безымянная кантина располагалась в десяти минутах неспешного шага по межуровневым пролетам и лифтам.

«Прохлаждаешься?» — чуть хрипловатый голос бархатом коснулся ее уха, приглушенно исчезая и заставляя отвлечься, искать его взглядом, загоняя в роль непутевой жертвы.

— Не играй со мной больше, — прошипела Асока, из-под подрагивающих в статичном напряжении ресниц оглядывая площадь и сминая в руке пустой пакет из-под сока.

«Почему?» — голос коснулся ее мнимым горячим дыханием с другой стороны шеи и ускользнул тонким шелком между пальцев. Инквизитор был прекрасным учеником.

— Потому что мы оба хищники, и никто из нас не станет друг для друга добычей, — ухмыльнулась она, встречаясь с ним взглядом. Он стоял в неполных пятидесяти метрах от нее, закрывая собою солнце, и даже не думал скрываться под безликой серой мантией бродяги.

— Не будь скучной, сестренка, — усмехнулся он, подходя ближе, и протянул ей полный льда стакан из автомата. — Мы же оба знаем, как тосклива жизнь без остроты хорошей погони.

— С тобой не поймешь, — она толкнула его плечом и кокетливо улыбнулась краешком губ, принимая покрытый конденсатом стакан и аккуратно очертив пальцами второй руки его ремень, ища скрытый под кофтой меч. Упаковка сока улетела в сторону, врезавшись в полете в недовольного дроида-уборщика.

— И не нужно, — Инквизитор довольно улыбнулся и перекинул руку ей за шею, прижимая к себе и невзначай выкручивая ее предплечье. — Я закрыл между нами все долги.

Усмехнувшись, Асока убрала ладонь с его талии и кивнула головой в сторону выхода, одним глотком опустошив стакан и сомкнув руки на груди.

Во всем порту на них не обратил внимания ни один штурмовик. Инквизитор слабыми потоками силы отводил взгляды, но в целом они так походили на молодую пару, что становилось тошно от совершенства ненужного прикрытия. Дернув плечом, Асока скинула его руку со своей шеи и, нахмурившись, отступила от него на шаг, попутно выбрасывая в урну смятый стакан. На краю сознания пролетела шальная мысль о том, что с кисло-сладким вкусом напитка этот засранец угадал.

— Коды доступа? — будничным тоном пробормотала она, когда они прошли через барахлящие зеленые рамки сканеров.

Ухмыльнувшись, Инквизитор достал из кармана небольшой голодиск и протянул Асоке, зажав между двумя пальцами.

— Нужен лишь терминал, — улыбнулся он. — Подойдет любой, имеющий выход в сеть. Непосвященному покажется, что здесь записана карта гиперпространственных маршрутов, но мы создали диски на манер голокронов. При верном воздействии силой они работают как проводники, впуская тебя в общую базу данных. Впрочем, проложить путь от Корусканта до Риши по нему ты тоже сможешь.

Асока кивнула и убрала диск в карман.

— Что, никаких проверок? — усмехнулся Инквизитор, игриво вскинув бровь.

Асока покачала головой и посмотрела на него взглядом утомленной мамаши, объяснявшей в сотый раз, почему корускантское небо голубое, а не зеленое, как на родной планете их миралукской бабушки.

— Я действительно должна произносить вслух то, что каждый из нас прекрасно понимает? — она закатила глаза и, ухватив Инквизитора за руку, повернула в неприглядный проулок, ведущий к прямому лифту до нужного уровня. — Не переигрывай, ты теряешь в остроте.

— Даже забавно, что мне ты доверяешь больше, чем ей, — ехидно протянул он, скользя рукой выше по ее предплечью, и резко дернул на себя, а затем прижал к ближайшей стене. Асока порывисто развернулась, ударив по его лицу боковыми лекко.

— Боль сближает, правда, сладкая? — он растянул губы в улыбке и обхватил холодными пальцами ее затылок. — Почему ты не запросила эти данные у нее самой?

— Только попробуй сказать Асажж про меня и Вейдера — я лично тебя четвертую, — прошипела она сквозь зубы, яростно сузив вмиг пожелтевшие глаза, и протянула по слогам: — Ведь тебя не жалко.

— Ах, — он задорно улыбнулся и провел большим пальцем по тонкой складке на ее шее, чуть царапая ее ногтем, — так ты настолько волнуешься о ее здоровье, что в обмен на безопасность незнания решила сдать ее мне с потрохами? Какая хорошая подруга.

Асока слащаво улыбнулась, перехватывая Инквизитора за запястье.

— Она убивала таких с десяти лет, когда ты еще изучал алфавит.

Он тихо засмеялся, качая головой, и опустил свою руку к ее, переплетая их пальцы.

— Просто признай, что ты боишься, сестренка, — он прижал их ладони к стене, склоняя голову к ее уху, и коснулся Асоки кончиком носа. — От тебя так и пахнет страхом. Страхом того, что вместо ожидаемой помощи она сдаст тебя Вейдеру ради получения власти. А потом скажет, что так даже лучше. Что все это для твоего блага. Что вы все еще друзья.

Асока сглотнула комок в горле и скосила к нему взгляд.

— Что-то личное, да? — она усмехнулась с натянутой презрительностью. — Проблема в том, братец, что ты не знаешь поганой натуры Скайуокера. Лишь кажется, что он относится так ко всем. Но Асажж чувствует его отношение персонально к ней, хоть и не видит причины. Ей нет смысла выслуживаться перед тем, кто лишь терпит ее по указке Императора и при любой его оговорке отправит на рудники Мустафара. Лучшее для нее — не казаться ему на глаза и сливаться с пространством даже тогда, когда она передает ему отчеты.

Инквизитор моргнул несколько раз, но так ничего и не ответил, напряжённо на неё глядя. Он будто старался разгадать по мельчайшей мимике её лица, лжёт она или нет.

— Неполадки в расчетах? — Асока непонимающе подняла бровь.

— Неважно, — по­мор­щившись, он дер­нул го­ловой, буд­то про­гоняя не­нуж­ные мыс­ли, и оттолкнулся от стены. — Идем, я хо­чу при­быть на мес­то рань­ше нее.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Граанда
сообщение 29 Октябрь 2016, 12:30
Сообщение #22



Иконка группы

Группа: Новичок
Сообщений: 51
Регистрация: 22 Июнь 2016
Из: Омск
Пользователь №: 9747



№21


Не в пример обычным вечерам в полдень у стен кантины было тихо. Асока остановилась на углу переулка, настороженно огляделась вокруг и шагнула вперед, махнув Инквизитору рукой следовать за собой.

— Как договаривались, — она кивнула головой в сторону входа, — но я пойду с тобой. Хочу проследить за выполнением оставшейся части сделки.

Инквизитор усмехнулся и, прищурившись, ступил за ней следом.

В кантине стоял полумрак. Кроме них в баре никого не было, и бармен сонно потирал тусклые стаканы, попутно что-то отбивая в стоящей напротив него деке. Под его правым глазом растекся густой синяк, бурно выделявшийся на фоне синей панторанской кожи, а над ухом красовался большой квадратный пластырь. Было очевидно, что все, кто должен был прийти сюда днем, еще прошлым вечером отправились по госпиталям и вытрезвителям.

Асажж расположилась за дальним столом, удачно уцелевшим после погрома, и, лениво развалившись в кресле, потягивала любимый нал-хаттский кальян. Ее мечи лежали друг напротив друга рукоятями в стороны, и, словно зеркала, играли бликами в тусклом свете, проскальзывающим из-под зашторенного окна. Асока настороженно приподняла брови и остановилась у дальней колонны зала, опершись о нее плечом. Все было красиво и все же, что-то было не так: Асажж пришла слишком рано.

Инквизитор, не обращая внимания на Асоку, неслышной поступью прошел вперед и остановился в пяти метрах от стола, нетерпеливо пожирая Вентресс взглядом.

— Я скучал, — его меч прошипел, когда Асажж приоткрыла глаза и отложила в сторону длинный деревянный мундштук.

— Я скучала больше, — выдохнула она с дымом, и, улыбнувшись краем губ, неспешно потянулась к своим клинкам.

Инквизитор кинулся к ней, в силовом захвате перехватывая рукоять второй рукой и встречая два скрестившихся меча, небрежно управляемые силой Асажж, когда сама она легко поднималась из кресла и отступала на шаг в сторону стены. Лишь потревоженный воздух коснулся ее широкой юбки, и Асока, наблюдая за ней, улыбнулась врожденному совершенству ее движений. Месяцами они тренировались на базах, выматываясь до семи потов и разорванных связок, но Асока так и не смогла приблизиться к той легкой грациозности, с которой Асажж вступала в бой, словно в танец. Если Вентресс для чего-то родилась, то для этого.

Инквизитор одним ударом смел мечи, и Асажж, небрежно взмахнув рукой, обрушила на его голову рой искр из разбитой над ним лампы. Ей хватило мгновения для того, чтобы в прыжке перехватить отлетевшие клинки и, пока Инквизитор не открыл глаза, заскочить ему за спину, мельницей рассекая его руку ниже локтя. Громко зашипев, он стремительно развернулся к ней, вслепую пробивая силовым ударом воздух в дюйме от двух ее нижних ребер.

— Так не пойдет! — на выдохе выкрикнула она, прогибаясь под его боковым ударом, и широко улыбнулась, глядя на то, как покрывается пятнами его лицо. — Ты должен был прийти ко мне в бешенстве!

— О, ты не представляешь, насколько я зол! — он на два шага оттеснил ее к барной стойке, бутылки с которой посыпались переливчатым градом на плитку пола, и трижды рассек камень, так и не встретившись с ней клинками. Пропустив последний удар мимо груди, Вентресс проскользнула под его рукой и, толкнув его со спины, поменялась с ним местами.

— Это унизительно, Ар’аллан, — Асажж свела горящие мечи перед собой пламенеющей плазмой и развернулась в приседе, рассекая блестящий отделочный пластик пола. — Ты дерешься хуже последнего из распятых шилийских повстанцев!

— Так уж и последнего, — Инквизитор, бешено сверкнув глазами, скользящим движением ушел от ее выпада и неровно контратаковал, делая упор на раненую руку, сплошь залитую натекшей кровью.

— Тебе никогда не мешала боль, чертов мазохист! — фыркнула Вентресс, прогибаясь под его колющим ударом и уходя назад кувырком, расталкивая силой редкие сохранившиеся столы.

— И не мешает, — прорычал он злобно, стряхнув со лба стекающий на глаза пот. — Просто еще не решил, как побольней тебя достать.

Взмахнув головой, он бросился за ней, плотнее перехватив меч и разбивая в щепки оставшиеся на пути до сцены стулья.

— Что из этого было запланировано? — прохрипел он, сходясь с ней мечами крест на крест на месте основного солиста и опрокидывая ногой заготовленные стойки для инструментов. — Долго готовилась?

— Все — импровизация, — выдохнула она ему на ухо, вскользь уводя от себя его меч. — Как ты любишь.

Она безумно сверкнула глазами, обманкой заставляя его уйти влево, на подготовленную подножку. Инквизитор не купился — перепрыгнул, вновь оказавшись у барной стойки, где чуть не прошил мечом не вовремя осмелевшего бармена. Вентресс налетела на него следом, едва не пропоров ногу, и смела с полок оставшиеся целыми бутылки.

— Все не так! — раздраженно фыркнула она, прижимая его, облитого спиртным, к полкам и продавливая мечи к горлу. — Да что с тобой не то?!

Пот сходил с его лба вместе с алкоголем, и монтралы ощутимо подрагивали от напряжения, когда кровь бешено стучала в висках. Рубашка порвалась, открывая страшные шрамы по всему телу, а два красных меча раскаленным пламенем касались огромной отметины на шее, вновь заалевшей под клинками.

— Когда успел? — хрипло шепнула она, указав взглядом на место сонной артерии.

— А ты думаешь? — он прищурил глаза и резко толкнул, когда рука Асажж дрогнула от промчавшихся в ее голове мыслей.

Удар коленом в живот, разворот предплечьем, смена мест.

— Ты сдала меня Вейдеру?! — он яростно прижал мечи к ее шее, неотрывно глядя ей в глаза.

Асажж недоуменно моргнула, а затем озлобленно прищурилась.

— Нет, идиот.


* * *
— Красиво идут, правда? — шепнул Боба ей на ухо, крепко прижимая её к себе предплечьем и непрерывно держа на прицеле Инквизитора. Другая его рука дулом пистолета уперлась ей в живот.

Асока кивнула: и правда красиво.

Она ненавидела себя за то, что рядом с ним все ее инстинкты отключались. Уже дважды он ловил ее, как неумелую девчонку, а она по своей глупости попадалась лишь на том, что на уровне подсознания считала его своим и никак не могла выжечь эту мысль из своей головы. Боба прикроет, Боба все решит! Асока сжала зубы: когда-то Боба просто ее продаст. Она недовольно дернулась.

— Я и глазом не моргну, если придется выпустить в тебя всю обойму оглушающих, — утвердительно произнес он, и, чтобы до нее быстрее дошло, медленно добавил: — Не надо.

Асока недовольно опустила глаза и уперлась губами в холодную сталь доспеха.

— Что это было тогда? — шепнул он, когда Вентресс разнесла по залу оставшиеся целыми столы. — Гормональный срыв? Истерия? — его рука дрогнула на ее шее, и лекко отозвалось тупой болью. — Тебя свозить к знакомому мозгоправу?

Асока глухо зарычала, обиженно толкнув его ногой.

— Я еще тогда сказала: ты был в опасности, — пробормотала она в его доспех, когда он ослабил хватку настолько, что стало возможно вдохнуть. — У меня не было времени на споры.

— Когда-нибудь я вырублю тебя на пороге Синдиката, и посмотрим, как это отразится на твоем здоровье.

Асока тяжело вздохнула: точно продаст.

— Ну, прости, — она повернула к нему голову, насколько позволяла хватка и скосила к нему жалобный взгляд. — Я же из заботы, — она потерлась щекой о его грудь.

— Стой спокойно, — Боба закатил глаза и недовольно шепнул, глядя прямо перед собой на то, как Асажж и Инквизитор, выясняя отношения, разбивают последние целые бутылки, ни от одной из которых Асока бы сейчас не отказалась. — Уже скоро.

Когда Инквизитор, воспользовавшись секундной растерянностью Асажж, прижал ее к стенке, Боба выстрелил.

Асока вздрогнула.

— Сказал же — скоро, — устало выдохнул он.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Граанда
сообщение 29 Октябрь 2016, 12:30
Сообщение #23



Иконка группы

Группа: Новичок
Сообщений: 51
Регистрация: 22 Июнь 2016
Из: Омск
Пользователь №: 9747



№22


— Что-то ты долго, принцесса, — Асажж подхватила бесчувственно упавшего на нее Инквизитора под мышки и, помогая себе силой, оттащила его к единственному уцелевшему столику.

— Всё проблемы, дорогая, всё проблемы, — Боба лениво подтолкнул Асоку прикладом винтовки к столу. — Но как только появляешься ты, все проблемы решаются.

Асока настороженно шагнула вперед и стрельнула в Асажж взглядом: та широко улыбалась. Инквизитор был парализован: Боба, как всегда, хотел сорвать дополнительный куш.

— Рада видеть тебя, — сказала Вентресс и широко раскинула руки для объятий.

Боба без слов сгреб ее в охапку, похлопал тяжелой рукой по спине и довольно растянул губы в улыбке.

— Так это ты выбил на него заказ? — Асажж махнула рукой в сторону Инквизитора и с королевской статью уселась за стол, подтягивая к себе трубку уцелевшего кальяна.

Боба, подняв брови, качнул головой и отошел к бару искать невредимые бутылки, попутно подстрелив оглушающим схоронившегося под разрушенной стойкой бармена.

— Не совсем, — крикнул он через плечо и обернулся: — кореллианский будешь? — Асажж согласно закивала. — На него личный заказ Вейдера.

— Значит, без выбора, — протянула Асажж со знанием дела.

— Ну почему же? — довольный Боба подошел к столику и сбросил на него три стеклянных бокала и бутылку. — Милорд никогда не скупится, что всегда делает его выбор моим.

— И сколько? — Асажж лениво подтащила к себе силой пустой бокал и критично в него заглянула. — Больше трех сотен?

— Больше, — Боба расправил плечи и покрутил головой, разминая шею. — И ее, — он указал оттопыренным пальцем на Асоку.

Асажж задорно вскинула брови и едко усмехнулась:

— Ну, малыш, у тебя же свои принципы.

— Правда?

— Конечно, — обольстительно улыбнулась она. — Давай сами надерем ей зад за то, что попалась на горячем?

Асока высокомерно подняла брови и, поджимая губы, смотрела на Асажж, когда Боба собственнически притянул ее к себе за талию, скрывая звонкий удар по самолюбию за ехидной белозубой ухмылкой.

— Боюсь, я уже обещал ей увлекательную прогулку до Оба Диа, — он и перекинул руку через ее шею. — Потанцует для Синдиката, поживет в цветущем обществе хаттов, подумает о будущем… Заберу через годик на контроль воспитания.

— Эх, молодость, молодость, — пропела Асажж, поигрывая пальцами по пустому бокалу, который Боба тут же наполнил вместе двумя другими. Один из них он подтолкнул к Асоке, а второй взял сам, тут же глотком опустошив наполовину.

— Вот скажи, родная, что тебе на месте не сиделось? — тихо шепнул он, внимательно следя за тем, как Тано, прищурившись, покрутила бокал перед носом и глотнула, чуть прикрыв глаза.

Асока косо на него посмотрела и опустила взгляд к соседнему от Асажж стулу, на который та бросила медленно приходящего в себя Инквизитора. Он съехал по спинке и неровно припал лбом к ее боку, сбивчиво дыша и мечась глазами под плотно закрытыми веками. Вероятно, он все слышал. Оставалось надеяться, что он сохранит ее секрет.

— У него Оффи, — Асока кивнула в сторону Инквизитора. — А ты, подруга, — она подняла взгляд на Асажж, — не помогала.

Асажж прикрыла лицо за рукой, удрученно опершись на стол локтем, а Боба, расслабленно запрокинув голову назад, громко расхохотался.

— То есть, — медленно протянула Асажж, ногтем скребя запотевшее стекло, — ты решила променять меня на Баррисс?

Асока согласно кивнула, обхватив себя руками под грудью.

— Ты ведь жаловалась на скуку, — она легкомысленно взмахнула ресницами. — А нам так редко удается совместить добро и пользу! Я считала, что тебе придется по вкусу мой сюрприз.

Боба прекратил смеяться, но не перестал улыбаться и, по-свойски приобняв Асоку, переводил взгляд с нее на Асажж и обратно.

Вентресс подняла голову от руки и, встретившись глазами с Асокой, усмехнулась, а затем проглотила подготовленный Бобой виски. Она перевела взгляд к нему, вопросительно изогнула бровь и качнула головой, будто уточняя, не привиделся ли ей этот цирк от паленого контрабандного табака.

— Сладкая, вся галактика слышала, как Асси тебе помогала, — ласково шепнул Боба на ухо Асоке так, что даже лекко обездвиженного Инквизитора укоризненно задрожали. Тано непонимающе уставилась на Вентресс озадаченным взглядом.

— Хоть иногда смотри новости, — пробормотала она, вновь опустив голову на руку, и устало потянулась растопыренными пальцами к кальянной трубке. — Я ловила каждого вшивого журналиста, чтобы по сети донести до тебя, кто стоит за этой операцией. Снова и снова. До тех пор, пока Вейдер лично не указал мне на то, что еще слово, и своей смертью я оживлю светскую хронику.

Губы у Асоки дрогнули, и она почти физически ощутила, как ее монтралы опускаются с головы, чтобы прикрыть лицо от стыда. Она прикусила губы. И ведь было, было! Еще на Призраке она видела эфир Асажж, но не стала заострять на нем внимание. А стоило бы, потому что пуще прессы Асажж не терпела только Вейдера и покойного достопочтенного Гривуса.

Как последний проштрафившийся юнлинг Асока хлопнула глазами и опустила взгляд к полу.

— Ты теряешь хватку, — сухо подытожил Боба, проглотив остатки виски из бокала. — Все больше и больше.

— Твои повстанцы тебя погубят, — согласно кивнула Асажж и толкнула стакан к Фетту, потянувшемуся за бутылкой. — Как ты выбралась?

— Джедаи, — Асока неровно повела рукой, — прилетели.

— Не смеши меня, — фыркнула Асажж и расплескала подлитый виски. — Твой Калеб — посмешище, глядя на которое мне хочется признаться Оби-Вану в лучших чувствах.

Асока подняла краешки губ в улыбке. Боба, усмехнувшись, провел горячей рукой по ее голове, а затем поднялся из-за стола.

— Слушай, — забыв про джедаев, Асажж лениво откинулась на спинку стула и по-хозяйски положила руку на голову Инквизитора, — а давай договоримся…

Боба недоуменно поднял брови.

— Ты хоть представляешь, сколько дадут на черном рынке за электронику, напичканную в его потроха? — протянула Асажж со сладким, щемящим душу чувством наживы в голосе и приторно улыбнулась, нервно поигрывая кончиком мундштука.

— Меньше, чем даст Вейдер, — кивнул Боба, и накинул на плечо сброшенную винтовку.

— Так о чем и речь, Боба, — Асажж задорно стукнула по столу ладонью. — Этого — оставь мне, а копию его сдай Вейдеру. С меня годный труп и половина кредиток от сделки!

Боба медленно поправил на поясе пистолеты и оперся о скрипнувший под его весом стул, а затем скосил взгляд на рвано дышащего Инквизитора.

— А что не сразу? — оценивающе протянул Фетт, наблюдая за тем, как дрожат мелкие капли пота на лысой голове его золотой подельницы. Несмотря на разбитую систему вентиляции, жарко в баре все еще не было.

— Нечего отдавать будет, — со знанием дела усмехнулась Асажж. Пот скатился по ее виску к шее, и губы ее неуловимо дрогнули, когда Фетт, прищурив глаза и просчитывая в уме что-то, известное лишь ему одному, к ней подошел. Асока непонимающе следила за ним взглядом и не могла взять в толк, почему самый надежный наемник галактики все еще не забрал свое.

— Как? — Боба глядел на Асажж оценивающе.

— Орденовкие обманки, — ухмыльнулась она. — Помнишь свое одиннадцатилетие?*

Фетт не обратил внимания на ответ.

— Действуй, — сухо бросил он.

___________

[1] Свои одиннадцать лет Боба встречал в корускантской тюрьме, откуда сбежал во время бунта, в котором принимал непосредственное участие Оби-Ван Кеноби под личиной наемника Рако Хардина. Измененная внешность Кеноби была настолько точной, что никто в нем не признал джедая, как никто и не усомнился в подлинности личности Хардина. Иначе говоря, штука, о которой говорит Асажж, создает полную копию нужной внешности.

Сообщение отредактировал Граанда - 14 Декабрь 2016, 21:15
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Граанда
сообщение 29 Октябрь 2016, 12:31
Сообщение #24



Иконка группы

Группа: Новичок
Сообщений: 51
Регистрация: 22 Июнь 2016
Из: Омск
Пользователь №: 9747



№23


Асажж сосредоточенно водила рукой по коже: плазма меча прожгла ее насквозь, оставила черные линии по краям и грозилась еще одним шрамом, если сейчас же не стянуть разрез ровными стежками и не приложить бактапластырь. Она закусила губу и с рвением принялась втирать в рану спирт, про себя благодаря Бобу за верность и понимание.

— Молчи, — сосредоточенно пробормотала Асажж, свободной ладонью прижимая грудь Инквизитора к кушетке.

Он мотнул головой и зашипел, когда она коснулась ватным диском алого участка плоти по центру.

— Прости, — она кинула на него беглый взгляд и отбросила грязный диск в сторону.

— Да простил уже, — прошипел он сквозь зубы, яростно щуря глаза, когда она кольнула иглой его кожу.

— Расслабь, — она толкнула ладонью его предплечье. Он прорычал, судорожно разжимая пальцы.

Стежок за стежком она стянула края раны к центру, а затем накрыла их размягченным в воде бактапластырем, для верности обмотав руку бинтом. Самостоятельно латать порезы она научилась еще в семнадцать, когда Дуку оставлял их на ней столько, что лечить было быстрее, чем считать.

— Готово, — Асажж сжала ладонь на ране и уперлась в Инквизитора тяжелым взглядом. Рвано дыша, он откинулся спиной на кушетку, не расслабляя напряженных рук.

— Какого черта Вейдер послал за тобой охотника? — тихо пробормотала она и наклонилась ближе к нему, опершись всем весом на больную руку.

— Думал, ты мне скажешь.

Асажж недоверчиво прошила его взглядом и в сердцах ударила по кушетке кулаком, будто желая в лоб с дробовика встретить ненужное озарение.

— Твою мать, — прошипела она сквозь зубы. — От дела на милю разит Фалкрумом...

Инквизитор скосил к ней напряженный взгляд и нахмурил брови.

— Не жди, — взяв себя в руки, она упреждающе качнула головой.

Он усмехнулся и накрыл рукой ее ладонь, судорожно впившуюся ему в руку.

— А я все грешил на тебя, — сощурившись, протянул он, привстав с кушетки.

— Что это? — Асажж высокомерно подняла голову и сжала губы, впившись ногтями в его пальцы.

— В убийстве есть своя прелесть, не находишь? — он опустил расфокусированный взгляд к ее груди. — Острота, пикантность…

— Безопасность.

Инквизитор кивнул.

— Думала, сможешь, — он растянул губы в едкой усмешке. — А оказалось — кишка тонка.

Асажж яростно выдернула руку, пройдясь до крови ногтями по его открытому запястью.

— Жалеешь?

Она пронзила его взглядом.

— Нет.

Он хитро ей ухмыльнулся и качнул головой, прикрывая глаза.

— Успокойся, леди, — он протянул руку вперед, перехватил ее за шею, наклонил к себе и шепнул на ухо: — я тоже об этом думал.

Инквизитор вцепился мертвой хваткой в ее горло и повалил на себя. Кушетка жалобно скрипнула, покачнулась и устояла. Асажж, не двигаясь, уперлась одной рукой в его грудь, а ногтями второй впилась в шею, острым ледяным взглядом прорезая глаза.

— Со слабостями нужно бороться, ведь так? — прошипел он ей на ухо, пересчитывая пальцами шейные позвонки.

— Так, — прохрипела Асажж и улыбнулась.

Он расслабил руку так же резко, как и сжал. Асажж упала на его грудь, голодным, в миг раскалившимся взглядом прожигая вздымающееся от мощного дыхания горло.

— Считай, я уже мертв.

— Тогда ничего не страшно, — прохрипела она прежде, чем он повалил ее на бок, сбрасывая с тесной кушетки на холодный покосившийся пол. — В этом одном мы с тобой похожи.


* * *
Асока раздраженно била пальцами по планшету, коря себя за то, что в своей провейдеровской мании и погоне за вечной дружбой напрочь запустила дела.

Добытый у Инквизитора диск-голокрон криво отображал карту галактики и, сверяясь с бумагами, Асока использовала его по прямому назначению: просчитывала для флота ближайший путь к Явину. По уму стоило сначала отправиться туда самой или, на крайний случай, всеми правдами и неправдами заслать туда Асажж, да вот незадача: та точно затаила обиду. По опыту Асока знала, что ничего серьезного, мешающего общему делу, но лишний раз мозолить глаза Вентресс не хотелось. Тем более после такого глобального корускантского провала.

Асока тяжело вздохнула. Как бы ей сейчас хотелось, чтобы терпеливый Оби-Ван сам все просчитал, запланировал и воплотил, махнув рукой на легкомысленного не-ученика и его непутевого падавана. Она подняла взгляд от бумаг к карте и отыскала глазами Арканис: если верить Органе, след Кеноби затерялся где-то среди жгучих лучей звезд-близнецов с Тату. Там же, где все начиналось. Скрипнув зубами, Асока пообещала себе, что вернется к этой задаче позднее.

Так или иначе, выходило, что удобнее всего отправить на Явин Фениксов, но за ними обязательно увяжется весь экипаж Призрака, а пускать одаренных на планету до полного обустройства базы в планы Асоки не входило. Лучше всего было бы вообще ее от них изолировать, но для такого невозможно было придумать отмазку. Убивать же одаренных — растрачивать ценный потенциал. Асока вздохнула: сколь проще все было в пресловутую войну. Значит, требовалось найти для них дело и заодно отвлечь Рекса: тот все чаще косо на нее поглядывал. Асока ухмыльнулась, взглянув на тусклое свечение звезды Лотала. А что, если…

— Ре-е-екс, — счастливо протянула Асока, врубая прямую голопередачу с захламленной стойки управления. — Я так по тебе соскучилась!

Рекс не стал озвучивать свой неподдельный скептицизм.

— Слушай, для вас тут дело нарисовалось, — Асока постаралась накинуть на себя серьезный вид. — Помнишь Лотал? Ну да, их ущербную планету, власть над которой два придурка все никак не могли поделить…

Рекс чинно закивал, мол, слышал, помнил, бил и был бит там во время войны с жестянками.

— Так вот, Империя там что-то мутит, — Асока сощурила глаза, будто раскрывая давнишний заговор. — Нам еще Туа прокололась, пока была жива. Да-да, та самая министр, что даже мне в дочки годится. Появились новые сведения, — Асока не секунду задумалась, включая фантазию, — георазведка.

Рекс посмотрел на нее волком и не преминул заметить, что он ей не черный копатель.

— Там, кажется, что-то нашли в недрах, — продолжила Асока, не отвлекаясь, — то ли минералы, то ли храмы… Да хоть черепки глиняные с рецептом бессмертия. Надо глянуть! А лучше команды Геры Лотал не знает никто. И никто лучше тебя их не подстрахует. Сам знаешь, как у них с боевкой, а на планете сейчас куда не ткни — штурмовик….

Асока могла бы еще долго лить проповедь о пользе полевой работы ему в уши, но Рекс сделал вид, что проникся, и обещал передать Гере приказ. Асока добродушно ему улыбнулась: и то хлеб.

С Фениксами проблем не возникло, и они по первому же указу приняли координаты новой базы, которую Асока после долгих мытарств и поисков наконец нашла в отдаленном тропическом раю на орбите газового гиганта. Особым указанием она отметила местные храмы, держаться от которых нужно было подальше. Феникс-2 обещал, что уже через декаду можно будет ждать первого лунного отчета.

Глубоко вздохнув после сеанса связи, Асока выключила передатчик и вернулась мыслями к Энакину и Оби-Вану. Голограмма карты волновалась над панелью управления и, настроившись на нее Силой, Асока связала ее с декой, имеющей выход в сеть. Матрица внутри диска поддалась, и на экране, мигнув, поплыли строчки из глобальной базы Инквизитория, составленной по большей части на основе нетленных храмовых фондов. Но больше всего ее интересовали не они…

Последний год Войны Клонов, сколь бессмысленной, столь и запутанной, и Падме Амидала Наберри, бессменная королева духа своего народа. Беременная любовница ее учителя, не имеющая никакого отношения к одаренным, кроме прямой связи с одним из них, и уже за это вырванная из всех открытых источников голонета. Ее фотографий практически не было в сети, ее биография — образец имперской цензуры, а обновленная личность — цинично обезображенная карикатура на ее жизнь. Конечно, даже в исходных данных найти что-то действительно стоящее было трудно, но, когда знаешь, что искать, все становится проще.

Архивы Инквизитория были особо ценны тем, что хранили в себе золотую хронику того смутного времени, когда падение Энакина стало неизбежным. Последний год войны был самым запутанным сам по себе, а после проимперской корректировки в СМИ и вовсе стал загадочным и выпавшем из реальности временем. Библиотека же Храма до тех пор, пока у властей не дошли до нее руки, на автоматическом режиме собирала и сохраняла всю новостную хронику даже после того, как с ее мраморных плит стерли кровь последнего убитого джедая.

После бессонной ночи, обернувшейся для Асоки парой раскрасневшихся глаз, стало ясно, что ребенок у Вейдера все же был. Восстановить события последнего года жизни бессменного любимца прессы было сложно, но не для того Асока сдавала подругу, чтобы довольствоваться малым. После долгой проработки архив все же привел ее к планете из видений, ставшей незримым концом той бессмысленной войны. Финансовый отчет ближайшей клиники, к которой не могла не направиться Падме, был сух и скромен: в те дальние дали космоса по обыкновению заглядывали только дроиды сменить масло. Потому и роженица, значившаяся в глубине его финансовой ямы, была лишь одна. Судя по гордому указанию доходов и расходов, роды у нее прошли успешно. К сожалению, прозрачность ведения бизнеса тех времен не предполагала раскрытие персональной информации о клиентах, и имя, как и пол ребенка, оставалось покрыто тайной.

Асока зевнула и утомленно прикрыла глаза: выжать из новостной базы больше того, что выжала она, было бы волшебством. По сути дела, она нашла нужное так быстро лишь от того, что видела Мустафар. Любой другой, даже имей он доступ к архивам и силу для работы с ними, погряз бы в бессмысленных новостных сводках. Она щелкнула ногтями по блестящей панели деки и выключила заветный диск.

Для мирного сна ей не давали покоя два вопроса: знал ли Энакин о том, что Амидала не потеряла ребенка, и кем был тот человек, что, несомненно, сопровождал полумертвую королеву до Полис-Масса. О втором думать не хотелось, поскольку Асока, как ей казалось, ответ знала.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Граанда
сообщение 29 Октябрь 2016, 12:31
Сообщение #25



Иконка группы

Группа: Новичок
Сообщений: 51
Регистрация: 22 Июнь 2016
Из: Омск
Пользователь №: 9747



№24


С посещения квартиры Падме прошло три ночи, и все эти ночи Вейдер не спал. Найти старые записи оказалось трудно, оживить в памяти методы их действия еще труднее, но и это не могло сравниться с тем, как впервые писать теорию для такой невиданной дерзости, как воскрешение.

Тогда он ходил призраком два года, сейчас же надеялся уложиться в неделю.

Прошло время, когда он искал путь на Мортис, ставший из снов явью в лаве Мустафара, время бесплодных медитаций у иссохшего трупа Отца[1] и время попыток понять, почему у него сознательно не выходит то, что бессознательно его не отпускает. Почему у него не получалось оказаться на грани жизни и заглянуть за край?

Он чувствовал на языке горечь золы, стоило лишь помыслить о том, чтобы глубже положенного погрузиться в медитацию. Вся мощь его силы ускользала зыбким пеплом меж пальцами, когда сквозь боль и неясный туман минувшего он пробирался к той грани, за которой исчезла его Падме. В те моменты он был слабее ребенка и настолько же нечувствителен к силе, насколько металл в его протезах, условно определяющий его к киборгам, когда остальные давно разуверились в его человечности и приравняли к бесчувственной боевой машине. Не могло быть и речи о том, чтобы сбросить это ненавистное бессилие и услышать хотя бы шепот призрака любимой среди непроглядного смертного тумана!

Вейдер с ненавистью смял еще один голодиск в крошево бесполезного пластика и отбросил его прочь, к остальным черновым наработкам. Следовало создать что-то новое, исключительное, непосредственно затрагивающее саму суть того, что он годами не мог постичь.

Но, к сожалению, наступало время корускантского обеда, а значит, до ненавистной имперской планерки оставалось от силы полчаса. Нелестно выразившись про себя о том, где бы он хотел видеть всю верхушку власти, Вейдер встал из-за рабочего стола и направился на сеанс связи в старую закрытую медитационную капсулу.

— Мой мастер.

— Ученик, — Император устало качнул головой, позволяя подняться с колен.

Вейдер встал, поднял голову, но, встретившись глазами с Палпатином, понял, что не о чем тут говорить.

— Ну? — обреченно выдохнул он, словно поседевший до срока храмовый статист, с тяжестью на сердце глядящий на бесчисленные дыры бюджета. Именно таким когда-то давно Энакин представлял постаревшего Оби-Вана.

— Падаван Тано не найдена, учитель.

Палпатин закатил глаза под низко опущенным капюшоном.

— Знаешь, что дает мне силы жить, мой ученик?

Вейдер осторожно встретился взглядом с Палпатином, но смог углядеть лишь безграничную скуку испытателя, фиксирующего сотое экспериментальное наблюдение над все той же упрямой тукой.

— Твоя абсолютная безнадежность.

Губы Вейдера дрогнули, но взгляда, словно та же тука, он не отвел.

— Скажи, с каких пор в твоей голове поселилась мысль, будто извечная разлука двух влюбленных греет мне сердце больше вида взбешенного сената?

Вейдер нахмурил брови и сжал кулаки, так удачно не попадающие в лучи методично вибрирующего голопроектора.

— Ты хоть понимаешь, насколько ты был бы управляемей в первую пятилетку, если бы жизнь Амидалы напрямую зависела от твоей? — Император опустил голову на руку, упирающуюся в подлокотник, и утомленно потер пальцами виски. — А насколько эффективнее стал бы сейчас, понимая, что ее ждет, если Империя ослабнет?

— Какая разница, — пробормотал Вейдер, напряженно сузив глаза, — если она бы никогда этого не приняла?

— О, святая наивность! — Император качнул плечами так, что капюшон съехал, открывая его ехидную ухмылку. В узком кругу своих Его Величество иногда мог вспомнить молодость и показать больше, чем было доступно вездесущим голокамерам. — Амидала бы душу продала за родину! Я бы всегда нашел общий язык со своей перебесившейся протеже.

— Падме бы никогда…

— Амидала бы всегда, — железно отрезал Палпатин, — всегда поставила интерес Набу в приоритет. Даже над своей гордостью и вбитой в голову демократией.

Вейдер прикрыл глаза и склонил голову, сглатывая застывший в горле комок. За всем этим он действительно успел позабыть, что Амидала больше семи лет была полновластной королевой.

— В чем твоя проблема, владыка? — Император вновь спрятал лицо в тени глубокого капюшона.

— Все в том же, — глухо ответил он.

Палпатин равномерно простучал пальцами по подлокотнику и опустил ладонь на его край, обхватывая скрюченными пальцами витиеватую набуанскую резьбу.

— Жизнь не может появиться из пустоты, ты это знаешь?

Вейдер, задумавшись на мгновение, кивнул. В нынешних расчетах он это не учитывал, в прежних — не видел смысла.

Император тяжело вздохнул и устало потянулся за тростью.

— Когда ты стоишь у закрытой двери, Вейдер, иногда нужно просто постучать.


* * *
Асока без сил откинулась на спину и задрала ноги вверх, уперев их высокую стенку. Еще один день был пройден, и она наконец отправлялась к Татуину, где надеялась расширить свою картину мира за счет того лепета, что мог предложить ей Оби-Ван. Впрочем, поработать перед этим тоже не мешало, и она, понадеявшись на успех, решила применить новую методику взамен крепкого двенадцатичасового сна.

Глубоко вдохнув, Асока прикрыла глаза и выдохнула, погружая сознание в неглубокую медитацию, так схожую с дремотой, что подвигом было просто не заснуть. Настраиваясь на учителя, она начала размышлять о том, что послужило катализатором ряда событий, сорвавших его с той самой цепи джедаев, которая по инерции снесла большую часть ордена.

В видении этого не было, и Асока не думала, что сам Энакин был готов дать ответ. Если бы она спросила Скайуокера, он бы наверняка ответил, что его все достало. Однако он всегда был вспыльчивым, но психом не был никогда.

Сознание Вейдера чувствовалось слабо — он действительно спал. Блокировать прямую связь с Асокой он уже наловчился, но сейчас она хотела действовать более тонко, посылая ему не видения, но образные вопросы, неясный шепот по краю сознания, что может вызвать сновидение — одно на двоих.

Асока расслабилась и представила планету с пылающими вулканами, столь отдаленно похожую на Мустафар, что любой мог бы дорисовать ей черты преисподней или сузить ее до размеров маленькой глубинной шахты. Любой, но не рожденный в потоках той лавы владыка ситх.

Огненная гора стала обрастать станцией, горящие реки — мостами и перекрытиями, берега — сотнями неясных технических сооружений. По жаркому воздуху парил дроид-рабочий, и чувствовалась вездесущая копоть заводов.

Дав сну оформиться, Асока нарисовала Оби-Вана на подмостке у одного длинного перехода, прямо перед тем местом, где разум Вейдера уже успел представить себя и сейчас в быстром темпе формировал окружение. У него не было протезов, шлема и плаща, не было металла костюма, а среди растянутой побелевшей кожи не блестели бесцветные глаза. Он был таким, каким Асока успела полюбить его вечность назад — молодым, здоровым, полным нерастраченной воли к жизни. И горел такой яростью, что вулкан бы испарился, встань он на его пути.

— Предатель, — прохрипел он сквозь зубы, прожигая призрак Оби-Вана взглядом. — Ты убил ее!

— Это сделал ты сам, — Оби-Ван крепче перехватил мечи и, сузив глаза, проследил за тем, как Энакин обходит его стороной.

Энакин не слышал, не слушал и знать не хотел того, что Оби-Ван был готов ему сказать. Его руки нервно тряслись, пот заливал глаза, а налитые жидким золотом зрачки отражали слепую уверенность: он давно все для себя решил.

— Ты настроил ее против меня!

Энакин кричал, срывая горло, глядел, не моргая от прорезавшего глаза света, а Асока, давно определившая для себя, что срывы учителя — дело частое, поначалу озадаченно на него посматривала, но уже начинала скучать.

— Твой гнев и твоя жажда власти отняли ее у тебя!

Ну да, будто самой королеве власть была абсолютно чужда. Асока закатила глаза, устало припала к стене плечом и исподлобья смерила призрачного Оби-Вана утомленным взглядом. Еще один спор Энички и его старого учителя. Их общение часто так начиналось.

— Ты ее у меня не отнимешь!

Асока заинтересованно наклонилась вперед. Энакину надоела пустая болтовня, и он решил перейти к своему самому любимому виду переговоров. Меч в его руках накалился и выплеснул сгусток густого света, который, как Асоке казалось, всегда не лучшим образом оттенял его глаза. Асока хмыкнула: то ли дело красный, ему куда больше подходит.

Яростным напором Энакин оттеснил Оби-Вана к краю платформы, и Асока, сглотнув, направилась вслед за ним, ощущая, как начинает дрожать всем телом. Раздраженно фыркнув, она отвела взгляд и сцепила руки перед собой в замок, часто моргая глазами.

Переругиваясь, Энакин резко развернулся назад, почувствовав, как теряет инициативу, когда Оби-Ван пронесся в силовом прыжке над его головой.

— Жаль, что ее убил Мол, — прошипел Энакин сквозь зубы, смахивая налипшие на глаза волосы. — Я мечтаю сделать это за него, чтобы ты, трус, наконец включил чувства.

Асока передернула плечами. Даже в те моменты, когда Энакин напоминал психа, жестокость ему свойственна не была. Впрочем, Баррисс тоже так думала, пока не попалась ему в руки.

Оби-Ван промолчал с джедайской стойкостью, не теряя концентрации. Его взгляд был пуст: ни злобы, ни страха, ни ненависти. Не было даже сожаления. Асока склонила глаза к полу и захотела отвернуться. Сознание Энакина переигрывало, Кеноби никогда таким не был.

В бою они прошли управляющую платформу, вылетели на другую сторону комплекса и разнесли в рубке управления добрую половину компьютеров. Все дымилось и звенело, горело даже то, что гореть не могло. Едкие газы ударили в нос, и Асока, вылетая вслед за Кеноби и Скайуокером, позволила себе чуть изменить реальность, чтобы не задохнуться в черном дыму. Разум Энакина был настолько увлечен местью, что он едва ли заметил бы, как рушатся над ним своды неба. Дым не удалось убрать полностью, и слезы навернулись на глаза. Вейдер был так поглощен боем, что становилось ясно: этот сон он видит не впервые.

Когда Асока нашла их на краю лавовой реки, Энакин стоял ниже. Оби-Ван что-то кричал сквозь грохот рушившейся станции, но Скайуокер его не слушал. Он никогда ничего не слушал.

Когда Кеноби размашистым движением меча отрубил ему две ноги и руку, Асока не услышала себя. Она полетела, не разбирая реальности, последними остатками сознания соображая, что так нельзя, надо что-то делать, иначе он никогда не простит ей увиденного.

— Ангел, — прошептал он, когда она упала перед ним на колени, сквозь горечь представляя заливные луга шилийских равнин, — ты здесь, жива…

Асока судорожно закивала, обхватывая руками его лицо и вытаскивая с песчаного берега реки. Все было на месте: ноги, рука, даже предплечье, которое она никогда не видела живым.

— Опять кошмар? — недоверчиво спросил он, бегающими глазами осматривая ее тело и пальцами стараясь убедить себя в том, что больше не спит.

Асока, заревев как девчонка, кивнула и кинулась ему на шею, чужими ладонями зарываясь в раскидистые пряди его волос.

— Все хорошо, все хорошо, милый, — шептала она, самозабвенно прижимая его к себе и зажимая глаза, чтобы больше ничего не видеть, — я с тобой.

— Да, да, точно, — руки Энакина забрались под ее широкое платье и бережно поглаживали ее лопатки и поясницу, — я спасу тебя, спасу, как обещал...

Асока сглотнула и напрягла живот, чтобы прекратить этот фарс с крокодиловыми слезами ее безумия, но не смогла сказать и слова, не смогла приоткрыть глаз, не смогла опустить рук. Ничего не смогла.

Энакин нежно целовал ее шею, перебирал руками волосы, гладил плечи. Он дышал рвано, стараясь совладать с собой и забыть то, что так отчетливо помнил даже здесь, то, что сквозь призму двойного сна не могло не быть правдой.

— Падме, — выдохнул он в ее яремную впадину, приподнимая ее за поясницу и кладя на ершистую зеленую траву, которую Асока часто представляла в своих снах. — Падме…

Слезы не останавливались, будто до сих пор ее глаза и легкие прожигал едкий угольный дым. Асока сжала руками траву и почувствовала, как земля забивается ей под ногти. Вспомнила ее черноту, такую, как у камней Мустафара, и запах сырости, которой ему так не хватало. Рушить его мечты сейчас было бы слишком жестоко. Даже у него не хватило бы на это сил, а он всегда был сильнее.

Асока крепче прижалась к нему и коснулась холодными пальцами талии, обхватила губами сосок, неожиданно обнаружившийся у ее лица, вдохнула сладкий запах его тела, почти такой же, каким она помнила его в детстве.

Она не вслушивалась в его слова: он шептал чужое имя, но руки его были ласковы, а порывы — искренни. Откинув голову назад, она позволила ему пройтись горячими поцелуями вдоль ее шеи. Некстати пришла мысль о том, что козни Инквизитора пошли прахом и сейчас больные лекко были не в силах им помешать.

Широкое платье разметалось по мокрой траве, порвалось и опало. Снизу ее кожу холодила роса, сверху согревал тот единственный мужчина, одна мысль о близости с которым выплескивала в кровь адреналин и тут же заставляла замереть недвижимой куклой под его властью. Он был старше, ответственнее и мудрее. Он был братом, а она сестрой, готовой принять яд из его рук. Он был единственным человеком во вселенной, близость с которым казалась ей кощунством и от того становилась самой сладкой и желанной за всю прожитую жизнь.

Вошел он резко — по-другому не умел. Он был нежным, он старался изо всех сил, но Асока чувствовала, что нежность, как тот самый луч света, ему не идет. Но от чего-то он наслаждался ей, как и мыслью об идеальном джедайстве, и Асока не стала его прерывать. Ей было хорошо.

Мир вокруг плыл, и она надеялась, что он искажается лишь в ее голове, — сил на поддержание стабильности уже не оставалось.

Асока широко распахнула глаза и встретилась с глазами Энакина — голубыми, как татуинское небо, но уже не казавшимися правильными. Ногтями она впилась в кожу на его спине, изогнулась в пояснице и громко застонала, ощущая, как наслаждение внутри заполняет ее без остатка, разливаясь сладким потоком тягучей карамели. Одно полное мгновение его зрачки горели золотым.

— Я люблю тебя, — хрипло выдохнула Асока, когда он перевернул ее на бок и прижал спиной к горячей груди, крепко обняв за талию.

— Я тоже, — она болезненно прикрыла глаза и обхватила рукой его шею. — Я еще сделаю это реальным. Я обещаю.


* * *
Когда Асока раскрыла глаза, она лежала на кровати, свернувшись калачиком, и в горле у нее нестерпимо болело. Она неровно поднялась с матраца, и, избегая смотреть в зеркало, дошла до холодильника.

В нем было много пива — по старой привычке осталось от Бобы и грозило вот-вот заканчивающимся сроком годности.

Она запустила трясущуюся руку за скопившиеся бутылки, вытащила оттуда водку и, зубами открутив крышку, судорожно начала глотать.

До Татуина оставалось меньше суток лету. Этого должно было хватить, чтобы унять истерику.

Упав на пол, Асока обхватила колени руками и навзрыд заплакала.

____________

[1] Отец — мощнейший обладатель Силы, искусно ее контролирующий. Имел Сына, павшего во тьму, и Дочь, сторонницу света. Вместе они являлись чем-то вроде живого воплощения Силы. Подробнее о них можно узнать в 15-17 сериях 3-го сезона Войн Клонов. А также в вукипедии по запросу "Семья (Мортис)" http://ru.starwars.wikia.com/

Сообщение отредактировал Граанда - 29 Октябрь 2016, 12:31
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Граанда
сообщение 29 Октябрь 2016, 12:32
Сообщение #26



Иконка группы

Группа: Новичок
Сообщений: 51
Регистрация: 22 Июнь 2016
Из: Омск
Пользователь №: 9747



№25


День выдался продуктивным: после двенадцати часов поисков подходящего тела на нижних уровнях они с Ар’алланом наконец подобрали достойную его замену. Несмотря на уверенность в том, что Вейдер редко глядит дальше камеры, они все же решили подстраховаться и нашли иглу в стоге сена — неучтенного одаренного. Асажж передала его Бобе в тот же день, не желая возиться с трупом, пока Ар'аллан, прохлаждаясь в соседней кафешке, следил за передвижениями полицейских патрулей.

Найденный парень был моложе, но его необузданная сила электризовала воздух, а шилийское происхождение сглаживало разрыв во внешности. Все остальное должны были сделать хитрое джедайское наследство, пробивная удача Фетта и, что немаловажно, занятость самого милорда. В последнем Вентресс не сомневалась ни секунды — если бы у Тано не было связи с Вейдером, никто бы не смог так оболгать ее Инквизитора, что за ним послали личного убийцу имперского палача. Асока всегда умела крутиться, и сейчас больше всего Асажж интересовал сам повод, узнав который Вейдер отдал приказ на устранение. Но Ар’аллан молчал, как альдераанский партизан, и лишь намеками давал понять, что доверие между ними недостижимо так же, как проблеск света в сияющих очах Его Величества.

Именно поэтому у Асажж весь день болела голова, и она была очень зла, когда после праведных трудов вызов по прямой линии разбудил ее в три часа ночи.

— Дай, — сощурилась она и перекинулась через сонного Инквизитора к прикроватной тумбе, проектор на которой грозился оживить даже вырубленных из сети дроидов-уборщиков. От Императора обычно в это время не звонили, но все когда-то бывает в первый раз.

Упав на Ар’аллана грудью, она вдавила его голову в матрац и стукнула большим пальцем по кнопке включения связи, сонно щурясь на слепящий голубой свет.

С той стороны послышались только сдавленные рыдания и шум помех, говорящий о том, что сигнал исходил очень далеко от Корусканта.

— Прости, — Асока рвано выдохнула себе в колени и подняла к камере заплаканные глаза. — Некому больше звонить.

Асажж с трудом разлепила веки и угрожающе нахмурилась, не забыв прикрыть для верности торчащие из-под одеяла монтралы Ар’аллана подушкой.

— Отыщи Баррисс в канализации, — фыркнула она, прикрыв грудь одеялом.

— А-а-ас, — Асока всхлипнула, часто заморгала и посмотрела на Асажж округлившимися глазами, не думая ни кривляться, ни кривить душой. Асажж поняла, что, стало быть, случилось невероятное: циничную оторву Тано что-то пробрало.

— Ты влюбилась?

Асока закивала и спрятала заплаканное лицо в коленях.

— Много лет назад, — прохрипела она, стянув дрожащими пальцами кожу, — и не по-настоящему.

Асажж тяжело вздохнула и закатила глаза. Инквизитор недовольно заерзал под локтями, перехватывая ее талию под одеялом.

— Я видела его во сне сегодня, — Асока сглотнула. — Смотрела, как он умирал.

— Прервать видения тебе — раз плюнуть. Не надо было меня будить от того, что сама решила на это полюбоваться.

Асажж ощутила, как по ее спине медленно поднимается горячая рука, и перестала дышать. Вторая рука растирала ее бок, неспешно пробираясь под живот.

— Ты не понимаешь, — Асока всхлипнула и задрожала. — Он горел заживо, преданный другом, когда я боялась даже допустить мысль, что мои сны — правда. Моей вины в этом не меньше, чем у его убийцы.

Асажж вздрогнула, когда Инквизитор прошелся ногтями по внутренней стороне ее бедра и, широко раскрыв глаза, подперла подушкой подбородок. Мелькнула мысль обжечь его ладонь статичным электричеством, но она не стала: было во всем этом что-то пикантное.

— Тогда возьми на себя гибель каждого храмового пятилетки — ты бы обязательно их защитила, склони тогда голову перед зеленым дикобразом, — фыркнула Асажж и закусила щеку, ощущая, как мягкие пальцы массируют ее набухшие губы, а другая рука перебирается к груди от спины.

Асока промолчала и подняла к ней заплаканные глаза. На мгновение Асажж показалось, что в них мелькнул ужас — будто Асока и вправду поверила в ее слова.

— Знаешь, что самое страшное?

Асажж приоткрыла рот, стараясь сдержать участившееся дыхание, и вопросительно подняла бровь. Она очень надеялась, что выглядит убедительно. Во всяком случае, дальность передачи и помехи точно были на ее стороне. Асока закусила губу и нахмурила брови, как и она сама, когда ей в голову приходила дурацкая идея заняться самоанализом.

— Где-то внутри меня все еще живет та брошенная девочка, которая в нужный момент не смогла простить, — Тано пробормотала это на одном дыхании и замотала головой, будто стараясь выбросить из нее все то, что так мешало жить. — Она рвется изнутри и гложет глотку Фалкруму с тем остервенением, что было мертво уже пятнадцать лет!

Асажж глотнула ртом воздух, когда пальцы Ар’аллана резко вошли в нее, а ногти впились в грудь, за секунду прорезая тонкую кожу от взметнувшейся в нем ярости. С трудом выдохнув, она крепко сжала зубы, мысленно себя обругала и натянуто улыбнулась подруге. Асока ничего не видела. Она согнулась пополам и навзрыд заплкала, подметая лекко пол. Недопитая бутылка у ее ног опрокинулась и разлилась, развозя грязь по кораблю.

— Ну, неугомонная, успокойся, — Асажж попыталась сказать это же и самой себе, животом чуя идущую от Ар’аллана дрожь. — Я знаю тебя дольше него, я знаю тебя лучше. Ту девочку убил Орден, а эту я воспитала я. Я даю на нее гарантию.

Асока подняла к ней хмурый взгляд и попыталась криво улыбнуться. Инквизитор, успокоившись, продолжил ее ласкать, лишь дрожью на кончиках пальцев выдавая то, что придется еще долго сглаживать.

— Знаешь, если бы Энакин сейчас к тебе присмотрелся, вы бы подружились.

От этой перспективы Асажж даже передернулась.

— Предпочту уважать его на расстоянии, — с трудом выдавила она из себя, представляя, во что мог бы превратиться Скайуокер после пятнадцатилетнего подполья. — Хотя, от разового спарринга я бы не отказалась.

— До сих пор комплексуешь, что не разукрасила ему второй глаз? — Асока улыбнулась сквозь слезы.

— Для симметрии, — выдохнула Асажж, спиной ощущая, что еще минута и с нее точно сдерут проклятое одеяло. — К бою готова?

Асока кивнула и вымученно улыбнулась еще раз.

Асажж уверенно вырубила связь, чувствуя, как вторая рука подбирается туда же, где недавно обустроилась первая. Колени уже дрожали, и на спину она перевернулась в предвкушении, легким током пройдясь вдоль позвоночника за все минуты, что он заставлял ее держать лицо перед подругой.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Граанда
сообщение 29 Октябрь 2016, 12:57
Сообщение #27



Иконка группы

Группа: Новичок
Сообщений: 51
Регистрация: 22 Июнь 2016
Из: Омск
Пользователь №: 9747



№26


Асока глядела перед собой сквозь кривое стекло бутылки и вымученно улыбалась. На донышке оставался один глоток — она выпила его залпом, заглотив вместе с ним пару очищающих таблеток.

Нет, во всем этом определенно был смысл, но Асока предпочла бы ему любой другой. Случилось то, чего она добивалась битый месяц, — Энакин проявил человечность. И ее краеугольным камнем служила мертвая королева. Что греха таить, Асока до последнего момента надеялась на себя, но сердце подсказывало, что сейчас полагаться можно было лишь на потерянного ребенка.

Она всегда хорошо относилась к Амидале — настолько, насколько вообще можно было сердечно относиться к политику, — но эта проклятая девица рыбьей костью засела в горле ее учителя и едва не утащила его с собой на тот свет. Без нее, возможно, прежний Скайуокер был бы жив. И, что не так существенно, живы были бы сотни бездарных одаренных, которые, раздобрев в период мира, словно сытые хатты, не сумели себя защитить. Сколь облегчилась бы тогда ее работа!

Тяжело выдохнув на вмиг запотевшее стекло, Асока силой разогнала в своей крови действие таблеток и, пошатываясь, подхватила со стула рюкзак. Привычный серый плащ-пончо она взяла с импровизированного шкафа, накинула на голову глубокий капюшон и, щурясь на яркий утренний свет, спустилась по трапу к забытому Богом и Императором космопорту Мос-Айсли.

В таких дырах ей приходилось бывать слишком часто, и за то она вновь полюбила Корускант, в шутку препираясь с Асажж, когда она выказывала желание провести отпуск где-нибудь на внешнем рубеже. Асока поморщилась, когда грубый песок в порыве ветра скользнул по ее лицу. Родина Энакина никогда не была гостеприимной.

К кораблю лениво проковылял запыленный дроид, по-стариковски скрипевший несмазанными шарнирами, и важно на нее глянул. Мелочи не было, и Асока просунула в его приемник полсотни кредиток, молча кивнув на заправочные шланги. Если бы она не дала ничего, то дроид бы уже к вечеру сиял маслом с ее корвета. Скупых здесь не любили так же, как чтили неписаный уклад окраин. Асока огляделась вокруг в поисках хозяина — если он и был, то сидел где-то в теньке кондиционируемого помещения и лениво поглядывал на них через монитор.

Органа, то ли в силу своей упрямой принципиальности, то ли из природной подозрительности, почему-то не хотел давать ей точных координат Оби-Вана. В то, что он мог их не знать, Асока не верила: Кеноби бы не дал ему обрывочных сведений. На самом деле, Асока склонялась к той мысли, что Бейл просто их забыл, а сейчас, применяя свою политическую недальновидность, выкручивался. Их семейка вообще казалось ей пустоголовой: что отец, в нужный момент так и не сумевший договориться с Императором о крупных инвестициях в свою нулевую промышленность, что дочка, служащая затычкой для каждой бочки, которая начинала после нее протекать. Но Бейл был королем, а у королей были деньги, поэтому Асока ему улыбалась.

На счастье, деньги были и у Асоки, поэтому она, тяжело выдохнув, направилась к ближайшему бару, где по-быстрому можно было нанять головорезов. Еще по периоду вольной наемничей жизни она уяснила для себя, что быстрее всех людей разыскивает вовсе не полиция. В старой компании Асока предпочитала делать, а не думать, поэтому всегда находился кто-то, кто искал людей за нее и прикрывал спину, ведя ее по мониторам с далекого уютного корабля. В бытность Фалкрумом она наверстала и это умение, но все же куда приятнее было работать со знающим планету профессионалом.

Самый грязный бар, как и ожидалось, был у космопорта. Идеальным было, когда он находился в его границах, чтобы разномастной публике по дороге не приходилось встречаться со службой безопасности, щедрой рукой хозяев обычно обходящей такие места стороной. Но, чего не было, того не было, и ноги Асоке пришлось слегка размять и как следует пропотеть прежде, чем столкнуться лоб в лоб с надписью «Закрыто» и табличкой, иллюстрирующей время работы.

Асока сплюнула себе под ноги, выругалась и начала колотить в дверь кулаками. Назад было идти слишком жарко, а закрытые двери она не признавала из принципа.

— Совсем ошалела? — через толстую цепочку на нее накатил поток холодного воздуха, а между дверью и косяком просунулся недовольно сжатый коричневый хобот. — Мы закрыты, — хозяин сонно моргнул, но все же скользнул по ней оценивающим масленым взглядом, — заявления на работу принимаем после открытой стажировки.

Асока фыркнула и закатила глаза, просунув в щель ногу.

— Не поняла что ли? — хозяин свел руки над животом и недовольно на нее зыркнул.

— Обычно я не танцую, — Асока прошила его ледяным взглядом и пренебрежительно впихнула в волосатые руки тысячу кредиток. — Танцуют для меня.

Хозяин принял деньги и лениво отступил, пропуская ее внутрь и сверля изучающим взглядом.

Конечно, она была такая не одна. У барной стойки склонился над початой бутылкой пожилой дурос и, кажется, спал. В углу с полуголыми тви’лечками развлекалась группа людей, а у входа играли в саббак два усталых гаммореанца, которые, похоже, еще с ночи так и не сумели поделить банк. Асока обвела всю почтенную публику взглядом и нахмурилась.

— Мне нужен наемник, хорошо знающий Татуин, — Асока стрельнула взглядом в хозяина. Тот, склонив голову на бок, задумчиво потер пальцами перед ее носом. Поразившись такой наглости, Асока лениво откинула плащ с бедра и продемонстрировала свою высочайшую санкцию. С тех пор, как перебили джедаев, иметь наглость показывать меч могли лишь агенты Его Величества. И знал об этом каждый наемник в каждом галактическом притоне. По иронии судьбы, об этом были ни сном, ни духом остатки самих благородных джедаев.

Мохнатый хоботастый тип мгновенно подобрел в лице и начал раболепно верещать, по-видимому, опасаясь, что Асока отберет у него и те деньги, на которые здесь вполне можно было купить пожилого раба.

— Вам нужен Бранд, миледи, — трясущимся пальцем экзот указал на одного из людей, самозабвенно забавляющихся со шлюхами, — я его еще с детства знаю, славный парень, славный, а уж как стреляет, как на лету со ста ярдов джаве в глаз попадет, как пить дать говорю, миледи, сам видел! А как в детстве я его стрелять учил, сам, в былые-то годы…

Асока хотела прикрыть лицо руками от осознания того, в какую дыру ее угораздило попасть. И Асажж как-то провела здесь год, крутясь в кругах этих дилетантов. У нее даже прослезились глаза, когда она подумала, как бы обо всем этом высказался Боба. Тот мальчишка, пускающий слюни на грудь синекожей девицы, наверняка попросил бы у него автограф.

— А-а, что вам нужно, миледи? — хозяин взволнованно похлопал глазами. — Может быть, я смогу вам угодить?

— Оби-Ван Кеноби, — вполголоса ответила Асока.

Ожидаемо, что старый наливала ничего о нем не знал. Если бы он что-то знал, Асока тут же при встрече перерезала бы учителю горло просто за то, что так всем было бы безопаснее.

Недовольно отмахнувшись от хозяина кантины, Асока прошла к барной стойке и уселась на единственный чистый стул, оказавшийся рядом со скрытым в тени пропойцей, стучащим зажатой в дрожащих руках рюмкой о мутную бутыль какого-то местного дешевого пойла.

— В-ваше зд-д-доровье, — он оказался учтив и пододвинул к ней остатки недопитого зелья. Но, даже если бы небо обрушилось ей на голову, пить из одной с ним рюмки она бы не стала.

Асока устало сложила руки на стойке и опустила на них голову, стараясь не думать о том, как устала за этот долгий, бессонный перелет для того, чтобы еще здесь караулить кого-то, на кого будет не страшно положиться в работе. Она моргнула, на секунду прикрыв глаза, и расфокусированно глянула перед собой. Мужчина, казалось, уже забыл о ней, и только что-то невнятно бормотал про герцогиню. Его борода средней длины закрывала половину лица и выглядела так, будто никогда не знала бритвы, а мутный взгляд казался даже из-под капюшона полным какой-то застарелой боли, которой после войны могла похвастаться добрая часть обитаемой галактики.

Через пятнадцать минут он мертвым грузом упал на стойку, по-видимому, настолько к этому привыкший, что даже не задел бутылку. Сморщившись от отвращения, Асока взялась за стул, чтобы передвинуть его подальше, но остановилась на лице старика вмиг остекленевшими глазами.

Еще хуже быть просто не могло.

_________

Небольшая сайдстори. С чего все начиналось: https://ficbook.net/readfic/4179647

Сообщение отредактировал Граанда - 14 Декабрь 2016, 21:17
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Граанда
сообщение 29 Октябрь 2016, 12:57
Сообщение #28



Иконка группы

Группа: Новичок
Сообщений: 51
Регистрация: 22 Июнь 2016
Из: Омск
Пользователь №: 9747



№27


Ахтунг! Присутствует секс с элементами БДСМ

__________



— Шшш…

Дрожащим языком Асажж очертила горячую кожу по шраму, касаясь ее напополам со скользящим ледяным лезвием, и самозабвенно прикусила неровный бугорок, чуть прижимая его ножом.

С каждым сантиметром пальцы Ар’аллана все сильнее впивались в кожу на ее голове, до крови ее раздирая. Но Асажж лишь сильнее вдавила нож в его грудь, медленно двинув ему навстречу бедрами, и с наслаждением присосалась к исходящей из раны крови, лишь немногим отличающейся на вкус от согретого ее языком металла.

С несдерживаемым рычанием откинув голову за подушки, Ар’аллан судорожно дернулся в ней и перенес свободную руку к лезвию, обхватывая его по острию. Кровь капнула на простыни, зрачки расширились и он, с шипением вдохнув воздух, обвел окровавленной рукой ее губы и щеку.

— Красный тебе к лицу, — хрипло прошептал он, перехватывая ее за талию и поднимаясь к ней навстречу.

Асажж с недовольным стоном отстранилась от его кровоточащей кожи и пересеклась с ним безумным взглядом, когда он поднес нож к ее горлу.

— Хочешь? — пробормотала она на выдохе и высокомерно подняла подбородок, со стоном прикрывая глаза от еще одного толчка.

— Безумно, — прохрипел он, делая тонкий надрез у уха, и, выронив нож, присосался к ране с закрытыми глазами.

Асажж глупо улыбалась, чувствуя, как теряет последние частицы самосохранения, когда его сильная рука сомкнулась на ее горле. Он был зависим от этого так же сильно, как и она, и никак не мог отказаться. Если бы она могла его бояться, ошеломляющий оргазм накрыл бы ее лишь на отдаленных подступах паники, и раньше, чем его меч пронзил бы грудь, она умерла бы от разрыва сердца. С ним было также.

Она качалась на нем в медленном танце, чувствуя, как степенно он разжимает руку на ее шее, чтобы в следующую секунду сжать, едва не вызвав хруст в хрупких костях.

— Скажи еще раз, почему я не должен четвертовать эту дрянь?

Асажж выгнулась в пояснице, когда его мокрая горячая рука накрыла грудь и зажала сосок, а язык игрался с раковиной ее уха.

— Потому что тогда я четвертую тебя…

— Слабо, — выдохнул он и, подмяв ее под себя, опустил на смятую за ночь простынь.

Дыша через рот, Асажж закатила глаза, когда он сменил угол наклона и глубже вошел в нее, покрывая капающей кровью живот. Она обхватила губами его большой палец, оттягивающий щеку, и с наслаждением прошлась языком по острому ногтю, игриво прикусив кожу.

— Потому что только она может убедить Вейдера отменить приказ…

Он знал, что Асока этого не сделает, и она это знала. Асажж перехватила другую руку и провела языком вдоль разрезов, глотая остатки не успевшей свернуться крови.

— Просто, пожалуйста, не надо, — Асажж стрельнула в него глазами из-под слипшихся ресниц. Не в ее привычках было просить, но и терять лицо под ним ей было не впервой.

— Ты, — Асажж рвано вдохнула, — ты ей понравился. Ей хочется с тобой поиграть. Все поэтому… И хотела, — Асажж простонала, вцепившись руками в подушку, когда он, разогнавшись, упал на нее, и рвано зарычал в плечо, — насолить мне. Что не предупредила…

Застонав от нахлынувшего оргазма, она ногами сжала его талию и выгнулась в спине, когда его ногти разодрали царапины на голове. Секундой позже она перевернула его на лопатки, удерживая бедрами, и вслепую нашарила острое лезвие, забившиеся под складки намокшего одеяла.

— Обещай, — прошипела она, приставив нож к его горлу и сузив глаза, когда животом ощутила его распаленное возбуждение, — что не откроешь за ней охоту.

Азартно слизнув выступивший с губ пот, Инквизитор прищурился и, не отводя взгляда от глаз Асажж, прохрипел:

— Обещаю.


* * *
Стоя у закрытой двери в квартиру среднего класса по сорок шестому уровню, Ар’аллан с раздражением почесал грудь и стянул через ворот бактапластырь, неудачно топорщившийся под рубашкой.

Таких домов на Корусканте было тысячи, их населяли миллионы ничем не выделявшихся между собой разумных, и Инквизиторий имел несчетное количество штатных квартир, о существовании всех из которых едва ли догадывалась и сама Вентресс вместе с Айсардом. Они скупались каждым новым агентом, после его смерти или равнозначной отставки поступали в распоряжение управления, где терялись в хламе другого никому не нужного имущества. Доступ к ним легко мог запросить любой человек из разведки, но никто не хотел — всегда перевешивала паранойя. Через пять невостребованных лет такие квартиры распродавались милыми девочками из центрального офиса СИБа.

Поднеся ключ-карту к замку, Инквизитор открыл дверь.

Баррисс стояла на руках по центру большой комнаты, безмятежно прикрыв глаза, и силой поддерживала равновесие. Казалось, вся квартира закручивалась вокруг нее в слабом круговороте, распавшись на датопады, столовые приборы, ворох бумаг, склянки с жидким мылом и сладкие батончики. Ближе всего к ней кружила снятая одежда, то скрывая, то открывая вид на зеленую кожу Баррисс, прикрытую лишь тонкой тканью нижнего белья. Над ее левой пяткой невидимым дирижером ансамбля кружил шилийский стеклянный единорог и качался, будто переваливаясь с задних ног на передние.

— Я принес тебе суп, — Инквизитор обозначил свое присутствие тонким стуком каблуков по синтетическому паркету.

Баррисс ловко перевернулась в воздухе и невесомо приземлилась на носочки, ведя тонким носом в его сторону.

— Моллюски, — поморщилась она и свела руки на груди, смотря на него, как на чужого слабоумного ребенка.

— И? — он невозмутимо повел бровью, ставя перед ней прозрачный пакетик.

— Я вегетарианка.

— Ну, конечно, — Инквизитор закатил глаза, ловя с воздуха все еще покачивающиеся кофту с юбкой, — и как я не подумал?

— Дурак, — фыркнула она и перехватила у него одежду, — отвернись.

Усмехнувшись, он повернул голову к окну, подсматривая одним глазом за тем, как она, выгибаясь в пояснице, натягивает рукава, а затем просовывает свою копну волос в широкий ворот. Если во всем этом и была эротика, то он бы продал душу за то, чтобы не знать.

— Как поживает наша мелкая шелудивая дрянь? — бросила через плечо Оффи, запрыгивая в широкую юбку и подтягивая к себе традиционную накидку, с которой точно не пришлось бы расплачиваться душой.

— Здравствует, — Инквизитор нахмурился, глядя, как в отражении на стекле Баррисс прыгает на одной ноге, стараясь влезть во вторую туфлю. — К сожалению.

— Ты хотел бы это исправить? — она ожидающе ухмыльнулась, подходя к нему со спины, и повернула его к себе за руку.

— Определенно. За ней вскрылся еще один должок.

— Я с радостью помогу тебе вспороть ей глотку, — Баррисс повела плечом с невинным видом, — а затем отправить ее к Скайуокеру по частям. Бесплатно.

Инквизитор расплылся в медовой улыбке, представляя себе все, что он бы сделал с Фалкрумом за то, что она одним острым словом лишила его дела всей жизни.

— Не выйдет, — он тяжело вздохнул, отгоняя вредные мысли, — это обстоятельство помешает другим моим планам.

— Ну ладно, — Баррисс легко, как истинный джедай, отмахнулась от мести и пошла разбирать продукты.

— Но, если ты хочешь, чтобы Вейдер сам разобрал по частям любимого падавана, то ты расскажешь мне все, что знаешь об этой суке.

Пространство за его спиной в Силе озарил яркий приступ кровожадной радости, и Инквизитор всерьез задумался о том, много ли ему пользы от Баррисс. С каждым моментом, что он ее ощущал, ему все меньше верилось в то, что дружба вообще была. Просто потому, что после нее не должно было быть такой чистой ненависти, вызванной лишь праведным возмездием покровителя.

— Обязательно, — отозвалась Баррисс, прочувствовав все возможности и облизнув губы. — Но все же, ты здесь закончил? Когда вылетаем?

— Сейчас.

Инквизитор еще минуту вглядывался в ту сторону, через многие километры на которой стоял сияющий комплекс Республиканской Пятьсот.

Когда он отвернулся от окна, Баррисс с серьезным видом выковыривала из супа моллюски и с большим аппетитом поглощала наваристый рыбный бульон.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Граанда
сообщение 29 Октябрь 2016, 12:59
Сообщение #29



Иконка группы

Группа: Новичок
Сообщений: 51
Регистрация: 22 Июнь 2016
Из: Омск
Пользователь №: 9747



№28


Асажж потерла тонкими пальцами виски, нахмурила брови и уверенно поглядела перед собой в большой рабочий голоэкран. Под имперским дворцом, отражающимся в нем, горел пятидесятистраничный квартальный доклад и трехзначное число входящих сообщений, которые опять не успел профильтровать автосекретарь. Она устало прикрыла глаза и потерла виски пальцами еще раз.

Входящий вызов зазвенел в тот самый миг, когда она тянула руку к фоторамке.

— Да?

Даже себе ее голос показался простуженным: холодным, хриплым, болезненным. И выдающим с головой то, что так хотелось от себя скрыть, — зависимость. Зависимость жгла нервы день и ночь, не давая усидеть на месте и мешая думать. Именно поэтому стоило его убить, и предательски дрогнувшая рука — худшее, что случалось с ее самооценкой за прошедшие двадцать лет. Стоило лишь промолчать, когда добрый друг мог облегчить ей жизнь.

— Через четверть часа в зале для дуэлей.

Пальцы Асажж зависли над кнопкой вызова, когда связь оборвалась сама — ее прервали с той стороны. Искаженный, неживой голос холодил разум, и второй рукой она потянулась к холодному металлу родных клинков — бессменной точке фокусировки. Этот звонок, как и любая связь с Вейдером, был бы чертовски плох, если бы не был столь необходим, чтобы с кровью и потом восстановить утраченное равновесие.

Дотянувшись ладонью до рамки, она одним импульсом выдернула из нее фото и сжала, помяв резной край. Он смотрел на нее с высокомерной гордостью, как и семнадцать лет назад, выжигая двойные шрамы под ее подбородком. Она тоже им гордилась — начала после того, как поумнела. А еще он был ликом войны, ее концом и началом, одна память о которой живила кровь в венах сильнее всех мыслимых наркотиков. Иногда она говорила с ним, когда становилось нестерпимо тошно от того, во что превратился мир Его Величества, смертный покой которого являлся приоритетной задачей ее ведомства. И всегда врала — этот мир ей нравился, насколько мог, не проси ее кровь войны.

Сейчас же слов не было, и ей казалось, что впервые за много лет Дуку смотрел на нее с презрением.


* * *
— Вы, как всегда, пунктуальны.

Асажж смиренно склонила голову, ни на секунду не ослабляя стальной хватки раскинутых рук, в каждой из которых сжимала по старому мечу.

— Окажете мне честь? — ей послышалась в его голосе ирония, но она лишь ниже склонила плечи.

— Это будет честью для меня, милорд.

Ее обдала волна ледяного воздуха, когда он сбросил с себя тяжелую мантию, и показалось, что в силе пронесся вздох облегчения.

— Давайте сегодня будем честными, Вентресс, — его голос чуть поменялся, наполняясь силой, и Асажж решилась поднять глаза. — Я знаю, вы это умеете.

Асажж непонимающе нахмурилась и слегка кивнула, скосив взгляд на визор его шлема.

— Конечно, милорд.

— И без милорда.

Она сжала зубы и кивнула еще раз.

— В старом храме существовала одна практика обучения юнлингов, о которой вы, несомненно, знаете, — Вейдер сделал шаг ей навстречу и протянул черную ленту в широко раскрытой ладони. — Наденьте.

Асажж сжала губы и приняла повязку, а затем силой плотно зафиксировала ее на своей голове.

— Считалось, что таким образом джедай отсекает все чувства и проявляет истинную суть своей силы. Себя. Крайнее проявление честности, не находите?

Асажж прикусила губу и услышала, как на пол с глухим стуком упало и покатилось что-то тяжелое, а затем остановилось у стены.

— По злой иронии именно слепота сгубила джедаев, но я ни секунды не сомневаюсь в том, что вы зрячая.

Асажж на одних инстинктах ушла в сторону, даже не пытаясь активировать клинок — она бы не успела. Шипящее лезвие меча отсекло клок от ее взметнувшей юбки и лишило бы ее волос, вздумай она сменить прическу. Силой она оттолкнулась от пола и активировала мечи за миг полета, пресекая все мысли о том, кто скрывается под снятой маской. Она его не видела, и больше он не был ее повелителем.

Не думая, она сорвалась с места, ориентируясь на стук сердца, и атаковала его двумя клинками, которые он тут же отсек, едва касаясь силой ее мечей. Она чувствовала его всюду: перед собой, под кожей, между пальцами, — она вдыхала и задыхалась им, но, сцепив всю волю в кулак, шаг за шагом продиралась сквозь густой туман охватившей ее тьмы.

Следующий взмах меча настиг ее со спины, и она выгнулась дугой, подавляя рвущийся крик и ощущая, как нарастает следом затаившаяся в ней ярость. Он прожег по касательной ее поясницу, но она разглядела в темноте огненный след его меча.

Горящая тьма его силы манила, звала за собой, приглашала проявить себя целиком и отдаться во власть общей страсти. Асажж взметнула клинки и штопором прорезала воздух перед собой, ощутив, как с шипением расплавила кожу его щеки.

Он ускорялся, бил сильней, с каждым шагом оживая под ее клинками, словно поднятый из земли голем, наполняясь земными страстями, злобой и страхом. Его ужас таился под плотным маревом тьмы, скрытый от всех за десятком железных масок и за одной, самой черной, от него самого. Он был необъятен, он холодил воздух, кровь, рвал дыхание и ледяной смертью касался кожи так, что Асажж едва не отпрыгнула назад в панике, но, вспомнив Дуку, сцепила зубы и одним размашистым ударом саданула по его лицу предплечьем.

Она не успела ощутить хлынувшую из его носа кровь, когда он перехватил ее за запястье и выгнул назад, на излом, до рваного крика, в котором она не узнавала себя. Вторую руку он обрушил ей на плечо, необузданной силой, до черных синяков, вдавив ее в пол и ставя перед собой на колени.

— Поздравляю, — живой, не искаженный вокодером голос послышался сверху, и ладонь, сдавливающая ее запястье, обмякла. Словно чуткий любовник он провел рукой вверх и остановился на ее шее, плотно сжав пальцы на гортани и потянув на себя подбородок. Под плотно сидящей тканью Асажж широко распахнула глаза, всматриваясь сквозь черноту туда, где сейчас должны были быть его глаза. — Я в вас не ошибся.

Асажж судорожно сглотнула, ощущая, как его ладонь врезается в кожу, едва не сминая позвонки.

— Чего вы боитесь? — прохрипела она чужим пересохшим горлом, когда он отпустил ее плечо. — Скажите себе, не мне.

Она спиной ощутила, как Вейдер на секунду застыл в неподвижности, анализируя вопрос, и обошел ее кругом, остановившись перед ее лицом.

— Вы ощутили прошлое, не настоящее, Асажж, — прохрипел он прежним голосом, и Асажж поняла, что маска вернулась на предназначенное ей место. — Именно то, что и было мне нужно.

Она горько усмехнулась про себя, вслушиваясь в его удаляющиеся шаги.

— Милорд, — в силе она ощутила, как он к ней обернулся. — Мне было приятно сразиться с ветераном.


* * *
Он знал, чего он боялся, и это давно произошло.

Все, чего он мог бояться сейчас, едва ли вызывало легкую дозу беспокойства в мыслях о провале. Впрочем, поединок с Вентресс был тем самым, что оживляло в нем старые чувства и память, которая, казалось, давно погибла в огне вместе с ним самим.

Это было даже забавно: она была единственным человеком, к кому он мог пойти за помощью.

Была еще Асока, но до тех пор, пока все не станет ясно, Вейдер не хотел с ней связываться. Был Император, и связываться с ним Вейдер не хотел еще больше. Был он сам — скрытый глубоко в себе и мертвый настолько же, насколько был жив в последние пятнадцать лет. Но на те минуты, что Асажж кружила вокруг него, словно стерев грань времен и вновь перенеся их в глубины тропических храмов, он почувствовал себя живым. И этой страсти по старой памяти хватило на то, чтобы, наконец, ощутить поток Силы как раньше и почувствовать саму природу того, что сотворила с собой Асока.

Звон портативного проектора раздался внезапно — он заблокировал все линии связи, кроме одной, и звонок по ней не сулил ничего хорошего.

— Учитель, — Вейдер покорно склонил голову и озадаченно вгляделся в небольшую фигуру Палпатина, стоящего посреди своего кабинета и беспокойно покручивающего трость.

— Твои неудачи стали слишком часты, мой ученик, — недовольно выговорил он и прищурился, буравя взглядом визор черного шлема.

Вейдер недовольно сузил глаза и нахмурился, чувствуя, как былая легкость таит под взглядом Палпатина быстрее прошлогоднего снега.

— Лотал, — четко выговорил он. — Разберись.

Вейдер покорно склонил голову.

На входящий звонок через деку он отвечал уже на ходу, быстрым шагом преодолевая коридоры академии.

— Инквизитор весь ваш, милорд, — послышалось во встроенных наушниках шлема, когда он пересекал трап подготовленного шаттла.

Вейдер стиснул зубы под маской. Все это было не вовремя. На небольшом экране светился окровавленный труп тогрута, явно задорого продавшего свою жизнь. Проверять его лично не было ни времени, ни желания.

— Сбрось тело в космос. Перевод будет через полчаса.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Граанда
сообщение 29 Октябрь 2016, 12:59
Сообщение #30



Иконка группы

Группа: Новичок
Сообщений: 51
Регистрация: 22 Июнь 2016
Из: Омск
Пользователь №: 9747



№29


Проглотив с горя полстакана дареного самогона, Асока прослезилась, проморгалась и прикрыла лицо руками от отчаяния.

— До чего доводит Татуин, — сдавленно пробормотала она в ямочки на ладонях и, поморщившись, заглянула в щель между пальцами.

— Невозможно, — она сглотнула, потрясла головой и сомкнула пальцы перед глазами, — невероятно. Нет, это не он. У меня горячка и это навеянный пустыней мираж.

Асока еще раз взглянула на старика поверх ладоней, но он уже закрыл лицо грязным рукавом широкополой мантии и начал тихо похрапывать из-под бурой ткани.

Сжав зубы, Асока вцепилась в его запястье и как следует потрясла, надеясь, что токсикоз еще не стал нормой его отдыха, и он будет в состоянии поднять к ней глаза. Поняв, что ошибается, она брезгливо схватила его за воротник и, поддавая силой под зад, потащила к черному выходу, за которым по пути успела разглядеть большой чан с водой для ронто. Можно было протрезвить и силой, но идея казалась слишком мерзкой.

— Искупаемся! — она запихнула его в воду по локти и не выпускала до тех пор, пока его вялые попытки спастись не сменились вполне отчетливыми толчками, за которыми при должном желании можно было разглядеть некое проснувшееся сознание.

Отцепив от него руки, Асока силой выдернула тело на воздух и вцепила руки в бока, возвышаясь над ним мифическим божеством похмелья.

— Вентресс? — пробормотал Оби-Ван, едва откашлявшись, и слепо пощурился от солнца, против которого она стояла.

Асока моргнула и раскрыла рот, словно выброшенная на берег рыба, и поглядела на него такими же большими, рыбьими глазами.

— Что? — спустя несколько секунд спросила она и даже от недоумения опустила руки с боков.

Он причмокнул губами, попытался подняться с земли и рухнул назад, не забывая при этом критично ее осматривать.

— Нет, — прищурив глаз, он еще раз оценил ее силуэт, который наверняка двоился, и критично покачал головой. — Обознался.

Асока яростно сжала губы и, пыхтя то ли от жара двух солнц, то ли начинавшейся мигрени, сделала к нему два шага и согнулась пополам, упирая ладони в колени.

— А так? — она подняла одну бровь и злобно оскалила зубы в улыбке, чувствуя, что если сейчас он не начнет говорить, то она еще раз окунет его головой в воду и только затем начнет думать, стоит ли его оттуда вытаскивать.

— Ты, — он тяжело выдохнул перегаром ей в лицо, но тут же поморщился от подступившей тошноты. Когда его едва не вырвало ей на ноги, Асока все же поборола собственную брезгливость и, ругаясь про себя хуже нал-хаттских отморозков, вмешалась силой в его загубленное пищеварение. Попутно у нее возникло огромное желание в нем что-нибудь передавить, но она тут же поморщилась от одной идеи касаться его в силе еще ближе.

Переведя дыхание Оби-Ван поник, опустив медленно трезвеющий взгляд от ее глаз. Асоке даже показалось, что он опять заснул, но на таком солнцепеке можно было лишь слиться с Силой, но никак не с земным вонючим песком. В бытность наемницей Асока уже встречала такие позы и знала, что сейчас клиент гипнотизирует оцепеневшим взглядом пол, надеясь то ли под него провалиться, то ли все же найти, что сказать.

— Как же низко ты пал, — устав ждать, пока он поднимет глаза, Асока презрительно качнула головой и наморщила нос, а затем схватила его за плечо и подняла. — Дом есть? Где живешь?

Оби-Ван рассеянно кивнул и указал рукой куда-то за угол кантины, где под белыми простынями был припрятан раскалившийся кар. Асока не дала ему сесть за руль и позволила лишь скупыми словами направлять по уходящей из космопорта дороге.

Все время до его дома она молчала, попеременно то закусывая губу, то морща лоб от роя навязчивых мыслей. Сердцем и силой она чувствовала, что это был тот самый человек, но она и представить себе не могла, сколь мало осталось в нем от былой железной, непокорной воли. Если Энакин всегда был ее буйной душой, то его старый учитель был духом, слово которого поднимало их с разбитых колен тогда, когда остальные свалились бы замертво. Он был легендарным генералом не из-за мастерского владения мечом, таланта стратега или выверенных на камеру слов. Все, кто знал Кеноби, помнили его за одно — за ту стальную волю, что он знаменем пронес через всю войну и брал победы там, где ломались и более зрелые.

Если и было в ней что-то, что желало разрубить Оби-Вана пополам и, вдоволь напившись его крови, по частям сжечь в огне, то оно только что задохнулось и погасло. Асоке хотелось выть от плещущейся наружу ненависти к самой себе, злому миру и чертовой мертвой королеве, а больше всего — к Кеноби за то, что лишил ее такой сладкой, слепой и долгожданной мести, за которой было так легко прятаться и еще легче забываться.

Нельзя было убить мертвого, а тот старик, что когда-то поднял руку на самого близкого ей человека, давно уже переступил черту, за которой смерть казалась краше жизни. Он не был сломлен — он был раздавлен, четвертован и похоронен так давно и глубоко, что даже пыли не осталось от костей его генеральской гордости.

Неслышно выругнувшись за воем рассекаемого ветра, Асока больно закусила губу и резко нажала по тормозам. Как никогда прежде захотелось прижаться к груди Скайуокера, которой отчаянно не хватило на Корусканте, и выплакать перед ним всю свою жизнь, скребя ногтями по его мертвым протезам.

— Приехали, — пробормотала Асока самой себе и скосила взгляд на застывшее лицо Оби-Вана. Оно больше не казалось ей охмелевшим алкоголем. На нем просто застыла восковая маска мертвеца, душа за которой давно была пожрана горечью и сожалениями.

Широко раскрыв глаза от подавшего тихий голос страха, Асока вскинула руку и, не думая, дала Оби-Вану несколько хлестких пощечин. После третей его взгляд наконец обрел фокус. Он ничего не сказал, не дотронулся до покрасневших щек и лишь слабо кивнул, медленно выходя из кара.

Асока оглянулась по сторонам: его маленький дом был затерян в скалах. Тому, что он живет отшельником, она ничуть не удивилась. С самого начала татуинского вояжа она рассчитывала на что-то подобное, прекрасно осознавая, что Кеноби никогда не был тем человеком, который мог без последствий пережить падение единственного ученика. Она ожидала, что он запрется в себе и будет коротать время за долгими джедайскими думами, бесконечно размышляя о том, что хорошо, а что плохо, и где был допущен тот досадный промах, с которого началась катастрофа. Для него прежнего это было бы нормально: искать ошибку там, где ее не было, винить себя в недосмотре и верить в упущенный шанс тогда, когда все было предопределено. Асока поняла, что, вероятно, она его недооценила, и он просто разобрался в том, что воля маленького человека со странным именем Оби-Ван ничего не значила перед явлением Избранника. Это и свело его с ума.

Внутри дома было на удивление чисто и аккуратно. Аккуратно, вероятно, от того, что Оби-Ван пропивал свои дни в кантине, да и чисто, скорее всего, от того же. Доковыляв до маленькой кухонки, Оби-Ван сел на стоящую особняком табуретку и ногой выдвинул из-под стола вторую — для Асоки.

— Возьми что-нибудь из холодильника, — осипшим голосом сказал он, смыкая руки на коленях и пряча взгляд, — что-то там должно быть.

Асока вздрогнула от первых разумных слов, но не решилась воспользоваться гостеприимством.

— Рекс ищет тебя, — холодно сказала она, посчитав, что раз Оби-Ван говорит, то способен и соображать. Она блеснула глазами и уселась напротив него. — Говорит, хочет исповедаться.

Кеноби только горько усмехнулся и безразлично повел плечами.

— И ты тоже? — он обратил к ней затуманенный взгляд.

Асока недовольно подняла брови и сжала губы, сведя руки перед собой на груди. Про себя подумалось, что полицию нравов все это время у нее получается строить очень правдиво. Почти настолько, чтобы самой поверить в то, будто незаслуженно продлившаяся жизнь Кеноби еще что-то для нее значит.

— Нет, Оби-Ван, — она с усилием воли проглотила оскорбление, так и рвущееся наружу словами о том, что лишь один человек достоин принять ее исповедь. Вместо этого она глубоко вздохнула и достала из потемок души потрепанного Фалкрума, готового все понять и простить за одну идею о бессмертном сопротивлении, — мне был просто нужен генерал. Нам всем был нужен.

Кеноби безразлично нахмурился, будто по старой привычке, и против своих обычных нравоучений силой подтянул к себе из стенного шкафа какую-то мудреную татуинскую настойку.

— Он давно умер, — сухо ответил он, откинувшись на стену за спиной и откручивая крышку бутылки.

Асока сжала зубы так крепко, что еще немного, и они бы нервно застучали. По этикетке она узнала напиток — сок из корней местного тростника. Когда-то Асажж рассказывала ей о нем: поганый вкус, но помогал сосредоточиться. Даже через столько лет внутренний мир Асоки рушился, когда она глядела на Кеноби, которому был нужен допинг для работы мозга. Это отдавало чем-то жутковатым.

— Я останусь у тебя ненадолго, — хрипло пробормотала она, следя за тем, как легко он глотает бурую жидкость из бутылки. — У меня на Татуине… дела.

Дел на самом деле не было. Но Асока помнила старого Кеноби — он бы никогда не довел себя до такого состояния, не будь причины. Он бы просто позволил телу умереть. Но раз тело было живо, то когда-то у него была и цель. Асока хотела эту цель выяснить. Она хотела узнать, не был ли этой целью давно потерянный, но живой ребенок — то единственное искупление, которое он мог придумать для Энакина.

Впрочем, Асока так же знала, что иногда она думает слишком много. Это происходило между теми периодами, в которые она не думала вообще. В те моменты она полагалась на голос Силы, чаще звучащей куда проникновенней ее собственного разума. Сейчас же был тот редкий случай, когда оба внутренних голоса звучали в унисон, а мозг пытался выдавать на них аналитику.

На деле же думать тут было не о чем. Кеноби был последним, кто видел ребенка. Если аккуратно вскрыть его голову, то была малая вероятность найти нужные воспоминания, если алкоголь все еще окончательно не припек его последние мозги. Но обычно после этого погибают, и в качестве досадного недостатка — погибают в спокойствии. Но как бы ей этого не хотелось, убивать его или нет, было решать не ей. Поэтому сперва ребенка нужно было просто поискать.

_____
Черновой вариант разговора Оби-Вана и Асоки
http://graanda.diary.ru/p211008064.htm

Сообщение отредактировал Граанда - 17 Ноябрь 2016, 12:26
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение

Поделиться темой: Поделиться ссылкой через ВКонтакте Поделиться ссылкой через Facebook
4 страниц V  < 1 2 3 4 >
Ответить в данную темуНачать новую тему
1 чел. читают эту тему (гостей: 1, скрытых пользователей: 0)
Пользователей: 0

 



RSS Текстовая версия Сейчас: 28 Мар 2024, 11:10

Рекламные ссылки: Дневники беременности на Babyblog.ru//Бэбиблог - соц сеть для будущих мам //