"Кукловоды" by Nefer-Ra, мой эпохальный долгострой Рейтинг Опции

[Алита Лойс]

так тем и хорошо, что герои - "полосатые". Игры в чёрных и белых на нас давно тоску наводят.

Они, скорее, не полосатые, а в разводах;) Я тоже таких люблю.

Сообщение отредактировал Алита Омбра - 30 Октябрь 2011, 13:29

[Jo Dietrich]

"Кукловоды" - замечательный фанф, жаль, что он пишется с такими большими перерывами, заставляя читателей волноваться о возможности когда-нибудь прочитать финал.

А если задумываетесь, чтобы было на самом деле, то поймёте что повстанцы в 20-30 часами налёта на своих суперкрестокрылах (даже если некоторые из них и "дружат" с Силой), ну ни как несмогут что либо противопоставить имперским лётчикам с их 2,5 годам Академии.

На начальном периоде Отечественной войны потери советских летчиков в воздушных боях были во много раз больше, чем немецких, именно по этой причине. Плохо обученные летчики очень быстро гибнут, не успевая набрать боевой опыт и повысить свои шансы на выживание. Победы Разбойной эскадрильи полностью являются плодами авторской фантазии в противоречии здравому смыслу.

P.S.: Вот чем меня огорчают SW-фанфики, почему у Леи в паре всегда отвратительный Хан Соло(ну, не всегда такой отвратительный, как в Каноне, но это не важно)? Толи дело - Падмочка, с кем она только не была...

[Алита Лойс]

Jo Dietrich

Победы Разбойной эскадрильи полностью являются плодами авторской фантазии в противоречии здравому смыслу.

Я плохо разбираюсь в воздушно-боевых реалиях, но, может, у повстанцев тоже какие-то методы обучения были, симуляторы там и прочее необходимое, плюс преданность идее, готовность идти до конца, стратегическое мышление и талант, который встречается только у самородков ДДГ С другой стороны, костяк лучших пилотов могли составлять как раз те, кто окончил Академию и, возможно, воевал какое-то время на стороне Империи. "Разбойную эскадрилью" не читала, так что это только мои предположения.

А мне Хан кажется здесь очень даже симпатичным... Хотя всегда хотелось посмотреть на роман Леи с одним из офицеров папочки

Сообщение отредактировал Алита Омбра - 30 Октябрь 2011, 15:52

[Nefer-Ra]

Jo Dietrich, я допишу, обещаю
А Соло Лею попросту уравновешивает, поэтому с точки зрения выживаемости и приключаемости пара идеальная. У меня есть и другой вариант развития событий, но это после "Кукловодов".
"Разбойная эскадрилья", маразм, конечно, редкий, но местами даже читаемый. Если не вникать. ОТ в которой после налета на первую ЗС ушли на своих только двое, один из которых - подбитый Антиллес, а второй - Люк, да и то не без помощи Соло, явно ближе к правде.

[Nefer-Ra]

Глава 35

Мадам Директор, еще не подозревающая о том, что ее вовлекли в очередную аферу, поднималась по крытым алым ковром ступеням одной из боковых лестниц, которых в здании Сената было с избытком. Считая на ходу ступеньки и одновременно размышляя над тем, как бы поизящнее намекнуть Темному лорду, что Кеноби умудрился нарушить все запреты и привлечь младшего Скайвокера к делу. Судя по отчетам, предоставленным Люком и Марой, их экспедиция обошлась без эксцессов, хотя несколько спорных моментов наверняка было. Другое дело, что Джейд, поднаторевшая в составлении красивых отписок, смогла их в тексте обойти. Так или иначе, самой Айсард не стоило о них даже заикаться. Мало ли как Темный лорд среагирует. А своего ребенка пусть сам расспрашивает.
Но, подойдя поближе к искомой двери, Исанне убедилась, что Вейдер уже все выяснил. Другого объяснения открывшей ее изумленному взгляду сцене трудно было придумать.
Главком, мрачный как грозовая туча и настолько же многообещающе опасный, держал бывшего учителя практически на весу, намотав воротник джедайской робы на бронированный кулак и методично встряхивая ее безвольное содержимое в такт собственным словам. Оби-Ван, чей затылок раз за разом звучно стукался о дверной косяк, висел молча, всеми силами стараясь не ойкать и одновременно убедительно изображать раскаяние. Осязаемо растущая с каждым ударом шишка на голове этому весьма способствовала.
Мастер-джедай изначально подозревал, что именно так дело и закончится, но эта «экзекуция» оказалась меньшим злом из всех возможных, поэтому надо было просто перетерпеть. Раз уж скрыть не получилось. А все Мара, которая поспешила доложить Сидиусу об успешном завершении операции. С другой стороны, особых причин, кроме личных, осуждать Руку Императора у Бена не было, поэтому с объективной реальностью во всех ее проявлениях приходилось мириться любыми доступными, и не вступающими в конфликт с рыцарской честью, способами. Например, очередной раз подставить под карающий меч правосудия повинную голову.
– Кеноби, если я еще раз… – прошипел ситх, с размаху поставив покачнувшегося от неожиданности джедая на пол.
– Понял, понял, – примирительно пробормотал Оби-Ван, отдирая пальцы бывшего ученика от безнадежно измятой робы и опасливо отодвигаясь на всякий случай.
– Ничего ты не понял, – вздохнул лорд и машинально подергал себя за выбившуюся из хвоста прядь. Исанне отметила про себя, что за последние недели волосы Анакина достаточно сильно отросли, и удивилась тому, как это возможно, но тут же затолкала свою мысль в самый дальний уголок сознания, сообразив, что Вейдер на нее очень внимательно смотрит.
– Следи за руками, – привычно прошипел Кеноби, забыв, что его падавану уже не пятнадцать, а ученическая косичка давно отрезана. Впрочем, дурные привычки редко исчезают с возрастом.
Темный лорд показал джедаю кулак и мысленно обругал последними словами. Оби-Ван заткнулся и слегка покраснел, некстати вспомнив Квай-Гона. Тоже питавшего слабость к мелким шпилькам в адрес своего нерадивого подопечного.
– Чем обязаны? – младший ситх вопросительно вздернул бровь.
Айсард чуть улыбнулась, подходя ближе и боком проскальзывая в приоткрытую дверь. Шлейф едва ощутимого запаха духов заставил Кеноби сморщиться в попытке чихнуть, но Вейдер прицельно двинул джедая локтем по ребрам, заставив того подавиться воздухом.
Исанне весело фыркнула.
– Милорд, вы со своими делами прекрасно разобрались без меня, теперь мне остается лишь доложить Императору, что все готово.
– Не смею мешать, – любезно отозвался главком, сопроводив свои слова легким поклоном.
Директор СИБ отодвинула тяжелую бархатную портьеру, отделяющую ее от личной сенатской ложи Сидиуса, и шагнула внутрь, успев различить едва слышное за шорохом материи шипение Анакина, намекавшего бывшему учителю на то, что двадцать лет добровольного изгнания очень плохо влияют на светские манеры. Ответная колкость Кеноби, к огромному сожалению Айсард, потерялась в шуме коридора.
– Исанне, дитя мое, – поприветствовал женщину в красном старший ситх. – Вы как всегда прелестны. Жаль, что мальчики этого не замечают.
– Право, мой Император, это не стоит вашего беспокойства, – Айсард опустилась в предложенное кресло и посмотрела на огромный пустой зал. Почему Палпатин решил назначить встречу именно здесь, она объяснить затруднялась, но предполагала, что это связано для ситха с какими-то личными причинами, ей неизвестными.
– Много лет назад это место видело мой триумф, – после длинной паузы произнес Палпатин. – Сначала они сделали меня канцлером, потом приветствовали как Императора. А не так давно с ужасом внимали приказу о роспуске парламента. А сейчас я зачем-то начинаю все с начала.
Сидиус потер подбородок и уперся локтями в бортик ложи, глядя куда-то вниз.
– Забавно, не так ли?
– Если вы так считаете, – едва слышно отозвалась Исанне, которой ситуация таковой не казалась. Но обсуждать решения Императора было не слишком умно с ее стороны, да и прерогатива споров с учителем давно была закреплена за Вейдером, который мог себе позволить не только глухое неодобрение, но и полновесный скандал. Не только сейчас, но и годы назад. Разумеется, Айсард постаралась, чтобы информация подобного толка дальше ее кабинета не пошла, но факт оставался фактом. Характер у Анакина хорошим не был никогда.
– Бросьте, – отмахнулся Сидиус, – не настолько я страшен. Сейчас, во всяком случае.
Улыбка, которой Палпатин умело очаровывал собеседников почти три десятилетия назад, ничуть не утратила своей силы, и мадам Директор была просто вынужденная улыбнуться в ответ.
– К первому заседанию все готово, с нашей стороны, по крайней мере, – уверенно произнесла она. – Финансовые досье на всех сенаторов переданы Счетной Палате, вся прочая информация – в вашу канцелярию. Мон Мотма получит свою версию документов завтра. Усеченную, разумеется.
Сидиус задумчиво побарабанил пальцами по обтянутым синим бархатом перилам и рассеяно кивнул, явно занятый какими-то своими мыслями.
– Да, хорошо. Хаттов хвост, – неожиданно громко хмыкнул он, – а ведь мне обидно, что это заседание буду открывать не я. Кто бы мог подумать, а? Старый ситх завидует рыжей девчонке. Хотя когда она была девчонкой…
Айсард медленно кивнула, вспомнив, как в детстве, а казалось – в другой жизни, отец взял ее на какое-то мероприятие, собравшее массу разнообразного народа – сенаторов, политиков, бизнесменов и прочих сомнительных личностей всех рас и биологических видов. Мон, уже тогда отдававшее предпочтение белому, там тоже была. И, как обычно, спорила. Исанне не смогла бы сейчас сказать – с кем, в памяти отложился лишь звонкий голос и яркий цвет волос, контрастирующий со строгостью платья. Белая дама, собиравшаяся еще тогда стать канцлером, если получится. Но ставшая в итоге лидером оппозиции. У мироздания обнаруживается крайне своеобразное чувство юмора, если присмотреться к нему повнимательнее.
– Давно, мой Император. Очень давно.
– Вот и я так думаю, моя дорогая, но почему-то до сих пор обидно, – Кос пожал плечами с извиняющей улыбкой, а Исанне показалось, что Мон стоит десять раз подумать перед тем, как соглашаться на эту сомнительную честь. Впрочем, Мотма вряд ли откажется. Потерпев поражение в тот раз, и так долго боровшись против режима, чандрилльский сенатор заслужила эту малость. А о цене в таких случаях упоминать не принято.
– О покушении на Кассаса пока никаких новостей, – с сожалением сменила тему Айсард. – Аналитический отдел работает, но данных слишком мало. Гранд-мофф будет готов к операции через две-три недели. Полагаю, в случае успешного исхода он сам сможет ответить на ряд вопросов.
– А куда он денется, – хищно прищурился Сидиус, – особенно если спрашивать буду я. Но это потом, а пока расскажите-ка мне о ситуации во Внешних Регионах. Ну и по последним событиям тоже стоит пройтись. Только коротко.
Исанне подавила печальный вздох. Изложение текущих событий даже в усеченном варианте грозило затянуться часа на два, а ей еще надо было извлечь из цепких рук Вейдера то, что останется к концу вечера от рыцаря-джедая, и привлечь Кеноби к очередному допросу. Пока это возможно. Как небезосновательно подозревала Айсард, после первого же заседания парламента ее вольница закончится, и хватать всех подряд СИБ уже не сможет. Поэтому стоило быстренько решить все насущные проблемы и придумать, под каким соусом подавать все будущие задержания высокопоставленных чинов. Если она правильно понимала новую политику, то активная ксенофобия была вполне подходящим предлогом. Благо большинство фигурантов прекрасно подходили под эту статью. А уж доказательства состряпать – дело нехитрое. Несколько приободрившись, мадам Директор набрала побольше воздуха и принялась рассказывать.

Ночи на Набу, как успел выяснить на личном опыте Хэн, были темные, теплые и очень шумные. Разнообразные насекомые, в изобилии водившиеся в густых травах, приветствовали наступление сумерек звонким стрекотом, плавно переходящим в какофонию. И, против ожиданий пирата, выкатившаяся на небосвод луна нисколько не смутила «певунов», продолживших самозабвенно шуршать, скрипеть и попискивать на разные голоса. Причем делали они это настолько громко, что слышно их было даже внутри корабля.
– Как я это ненавижу, – едва слышно простонал адмирал, утыкаясь лбом в скрещенные руки. Переговоры вымотали его настолько, что он даже был не в состоянии ругаться с контрабандистом, хотя еще час назад собирался сделать Хэну выговор за излишнее внимание к женскому персоналу исследовательской станции. Но в отсутствие свидетелей Сорел позволил себе немного ослабить самоконтроль и высказаться на наболевшую тему.
– Что именно? – поинтересовался Соло, раскладывая сверкающие камешки концентраторов по клеточкам на столике в кают-компании «Сокола». Улов был богатый, по его приблизительным прикидками почти на сорок тысяч кредитов. А может быть и больше. Но точно это выяснить можно было лишь после экспертизы.
– С людьми разговаривать, – буркнул Пиетт, не поднимая головы.
Беседовать с совершенно неинформативной в плане эмоций взъерошенной макушкой контрабандисту было скучно, поэтому он решил немного подразнить адмирала.
– Серьезно? – фальшиво удивился Хэн. По его мнению, подобное утверждение истине не соответствовало никоим боком, ведь сегодня Пиетт весьма успешно провел почти десятичасовые переговоры с руководством лаборатории. За время которых сам Соло успел до смерти надоесть местным научным барышням, лишить их полудюжины бутербродов в обмен на несколько пиратских баек и подремать на продавленном диванчике в углу главного зала. Весьма скромный результат по сравнению с утвержденным планом исследований на год и заключенным договором о поставках опытных образцов, который адмирал все же умудрился продавить, невзирая на вялое сопротивление нынешнего руководителя исследований. Но упоминание королевы, по сути являвшейся основоположником теории трансформации кристаллических решеток под воздействием местной синей плазмы, сделало свое дело и молодой профессор сдался, признав, что практическая польза от исследований может быть куда больше, чем выгода от обычной добычи сырья. А вреда для экологии меньше. Не последнюю роль сыграла и величина научного гранта, предложенного адмиралом. Разумеется, о военном предназначении потенциальных результатов проекта никто не вспоминал, но они неявно подразумевались. Военная выправка и манера разговора выдавали Пиетта с головой, особенно когда он нервничал. А понервничать ему пришлось изрядно. Поэтому Соло не особо удивляло нынешнее настроение адмирала.
– Абсолютно, – огрызнулся Сорел, выпрямляясь. – И не надо мне рассказывать о наших блестящих во всех смыслах результатах. Возможно, для вас нет разницы, с кем беседовать, с хатами или с аристократами, но на самом деле она существует. Даже если вы не считаете нужным признавать ее наличие. И мне действительно трудно разговаривать с людьми, которым я не могу отдать приказ.
Адмирал вздрогнул, как от боли, и с едва слышным стоном потер виски. Серое от усталости лицо Пиетта резко контрастировало с его щегольским нарядом. К полному перевоплощению он прибегать не стал, сочтя, что оно не имеет смысла. Дарпана рано или поздно узнает об их визите, и лучше будет, если показания свидетелей не будут особо отличаться. Но являться к ученым при полном параде тоже было глупо. Набуанцы старались по возможности придерживаться нейтралитета, пусть и чисто формального в некоторых случаях. Да и утомленные глаза от линз просто-напросто болели и слезились.
– У всех свои недостатки, – с непонятным выражением проговорил Хэн. – Кстати, я давно хотел спросить – сколько вам лет?
– Тридцать восемь, – машинально отозвался Пиетт, не понимая, к чему клонит контрабандист.
– Плохо выглядите, – насмешливо хмыкнул Соло. – Я думал, вы лет на пять старше.
Сорел усилием воли вернул взгляду осмысленность и сосредоточился на происходящем. Замечание пирата его неожиданно задело, и он ядовито процедил в ответ:
– Как для покойника – превосходно.
– Ну-у, – протянул Хэн и задумчиво уставился на потолок, – я бы на вашем месте не считал это хорошим аргументом. Сейчас-то вы живы. И если хотите оставаться в этом качестве, мой вам совет – ложитесь спать.
Адмирал изумленно моргнул, но контрабандист не пожелал развить мысль, и, весело насвистывая, направился в рубку, прихватив по дороге один из самых крупных камней со стола.
– Как я понимаю, мы возвращаемся на станцию. А это, – Хэн подбросил желтоватый кусочек кварца в ладони, – плата за услуги. Не за извоз, нет, за сохранение вашей головы в целости и сохранности.
От такой наглости Пиетт на секунду утратил дар речи, что позволило Соло беспрепятственно завершить монолог.
– Адмирал, вам определенно нужна нянька, которая будет напоминать о необходимости есть, спать и изредка отвлекаться от дел, иначе вы сами себя повторно загоните на тот свет. И я почему-то сомневаюсь, что это понравится Вейдеру. Ведь не для этого он вас оттуда вытаскивал, а?
– Можно подумать, вас это волнует, – пробормотал Сорел, обращаясь к закрывшейся за спиной Хэна двери. Потом взял со столешницы плоский блекло-голубой камешек и посмотрелся в него, как в зеркало. Блестящая поверхность отразила бледное лицо с провалами глаз.
– Брр, – лаконично прокомментировал увиденное Пиетт, вынужденный согласиться с мнением контрабандиста. Выглядел он и впрямь плохо, но не настолько непоправимо, как можно было ожидать. А от переутомления самым лучшим лекарством действительно был сон. Который, слава всем галактическим богам, тут не могли потревожить ни начальники, ни подчиненные. Собственно, за возможность спокойно выспаться адмирал и выбрал в качестве транспортного средства «Сокол». А общество его капитана можно было и пережить.
Кстати о том, что можно пережить…
Сорел с силой сжал переносицу, пытаясь убедить организм потерпеть еще немного и не отключаться прямо тут, за столом. Но цветные пятна, мельтешащие перед глазами, недвусмысленно намекали, что если он в ближайшее время не доберется до подушки, то просто потеряет сознание. Поэтому размышления о тексте доклада, который надо будет предоставить лорду Вейдеру и Сидиусу лично, стоило отложить на потом. Как и придумывание подходящей истории для Аланы. Но об этом, судя по всему, пока вообще придется забыть.

– Вы шутите, – Лея ходила по комнате туда-сюда, резко взметывая подол платья на поворотах. Драгоценные кружева давно уже собрали всю пыль с дюрастиловых плит пола, но девушку это мало беспокоило. Куда большее ее занимал предмет разговора.
Таркин, наблюдавший за принцессой из удобного кресла, с интересом ждал, когда их высочество, наконец, споткнется. И, может быть, после этого успокоится. Но Органа-Соло не собиралась оправдывать его ожидания.
– Прослушивать все переговоры? Но как, как такое вообще возможно, не говоря уже о неправомерности подобных действий? – голос Органы-Соло прямо-таки звенел от праведного возмущения, заставляя вместо привычной каюты видеть зал Сената.
– Вас интересуют технически подробности? – Уилхуфф встряхнулся и сел прямо. С развлечениями пора было заканчивать, иначе они так и будут спорить ближайшие лет десять. Комиссар со вздохом пожалел о тех временах, когда принцесса еще не переменила своего к нему отношения и не начала ходить за ним по пятам, задавая сотни дурацких вопросов и требуя объяснений всех деталей собираемой схемы. Хотя, в некотором смысле это оказалось полезно – в процессе бесконечных объяснений Таркин не только охрип, но и выяснил для себя некоторые моменты, до этого казавшиеся ему спорными. Осталось перейти к активным действиям.
– Эм… – неуверенно отозвалась Лея. – А, давайте. Только попроще.
Бывший гранд-мофф позволил себе выразительно улыбнуться, но принцесса его проигнорировала.
– Если вкратце, то станции дальней связи предназначались не только для усиления и передачи сигнала, но и для его записи. Разумеется, не все станции, только узловые. А, как вам известно, позволить себе нести собственный передатчик нужной мощности может только крейсер или сходный по размеру корабль, поэтому основная часть гражданских передач записывалась и попадала в архив. Который время от времени проверялся СИБ по ключевым словам и образам. Собственно, все, что нам нужно – это посетить станцию и изъять данные. Запись производится автоматически, поэтому есть шанс найти много интересного.
– Подозреваю, что и переговоры Альянса давних лет? – Органа-Соло задумчиво потерла подбородок, пытаясь решить, насколько полезной может оказаться хранящаяся на станции информация. И не найдут ли они там что-нибудь… лишнее. Но отказываться от знаний, даже если они содержат некий компромат на лидеров Альянса, особого смысла не было. Как и в игнорировании самого компромата.
Да уж, детка, взрослеешь-умнеешь, глядишь к сорока годам и головой думать научишься до того, как делать, а не после, – мысленно то ли похвалила, то ли пожурила себя Лея, но вслух сказала совсем другое:
– Я за, комиссар. Называйте координаты.
Таркин изобразил удивление.
– Однако не ожидал, что вы так просто сдадитесь. Хотя любопытство – исконно женский порок. Кстати, некая сенатор Наберрие, по слухам, была наделена им с избытком. Но, к счастью, мы не встречались. Поэтому с последствиями проявляемого госпожой сенатором интереса к разным интересным проектам канцлер вынужден был разбираться лично.
Принцесса изумленно захлопала глазами, пытаясь понять, как такое было возможно, но потом вспомнила, что реальному Таркину на момент ее рождения было уже хорошо за сорок.
– Интересные у вас воспоминания, – недовольно пробормотала она, – жаль, у меня недостает нужных умений. А то был бы повод задать вам много вопросов. Не обязательно тех, на которые вы захотите отвечать по доброй воле.
Уилхуфф весело фыркнул. Принцесса явно стоила того, чтобы терпеть ее общество. По крайней мере, скучно с этой юной леди не было никогда.
– Боюсь, моя дорогая, до уровня Темного лорда вам еще очень далеко. Но ваше пристрастие к мелкой мести я запомню. Как там говорят кореллианские контрабандисты? «Я не злопамятный, просто злой да и память пока не подводит». Верно?
– Верно, – бледно улыбнулась в ответ Лея. Но тоже решила сохранить в памяти этот разговор. Уж слишком хорошо отпечатался в ее сознании силуэт темного шара пыточного дройда. Каждый раз превращаемый многочисленными кошмарами в нестерпимо яркую вспышку гибнущей планеты. Возможно, Бейл был не прав ни тогда, когда во все это ввязался, ни тогда, когда поддерживал Альянс, но это не означало, что можно было просто сжечь планету по собственному желанию. Но вот по собственному ли?
Таркин, обративший внимание на изменившееся выражение лица принцессы, вздернул бровь в молчаливом вопросе.
И девушка решилась произнести вслух то, что давно уже занимало ее мысли.
– Уилхуфф, мы оба прекрасно понимаем, что никакого допроса не будет. Но я все же хочу знать, – эти слова Органа выделила интонацией настолько явно, что они буквально повисли в воздухе, – кто санкционировал уничтожение Альдераана?
Комиссар колебался несколько секунд перед ответом, выбирая не меньшее из двух зол, что было бы логично, а пытаясь просчитать все варианты последствий того, что он сейчас скажет. Цепочки получались более чем интересные. И ради этого стоило рискнуть.
– Император, – тихо произнес он, и поспешил продолжить, пока принцесса не успела вставить хоть слово, – перед испытаниями я получил право на уничтожение любой населенной планеты. Находящейся не только в пределах Внешних Регионов, как было бы логично. Вообще любой. Кроме Корусканта, конечно. Сверхоружию необходима была достойная демонстрация. И участь вашего мира была предрешена.
Лея гулко сглотнула, пытаясь справиться эмоциями, но голос упорно не повиновался ей. А бывший гранд-мофф продолжал, и каждое его слово было как раскаленная игла, вонзающаяся в кожу.
– Если вы сможете беспристрастно рассмотреть тогдашние события, то вспомните, что к моменту окончания «допроса», станция уже вышла к Альдераану. И ваши слова уже не играли никакой роли. Программа должна была быть завершена.
Таркин помолчал, после чего со странной усмешкой добавил:
– Знаете, ваше высочество, в тот день меня обманули не только вы. Лорд Вейдер оказался куда более искусным лжецом. Результат всем известен.
– То есть? – едва слышно выдавила принцесса, потрясенная осознанием того факта, что все снова оказалось не так, как она думала. Хотя уже пора было привыкнуть. И выбрать, наконец, сторону. Проблема заключалась в том, что выбирать было совершенно не из чего. А до создания своей собственной партии, у которой достало бы сил на уверенное участие в этой игре, она еще не доросла.
– Все очень просто. Ваш допрос, как я понял много позже, был всего лишь акцией устрашения. До реального физического воздействия дело не дошло, иначе вы бы не носились по коридорам станции, как молодой крайт-дракон, спустя неполные сутки. Но тогда, имея на руках лишь странную запись, запечатлевшую для истории ваше падение в обморок и двадцать минут белого шума, я был склонен думать, что Вейдер воспользовался для допроса одним из своих ментальных фокусов. И не пожелал оставлять тому никаких свидетельств. Тем более что под воздействием химических препаратов вы для него должны были быть даже не раскрытой книгой, а рекламным плакатом, на котором большими буквами написана интересующая ситха информация, – комиссар скрестил руки на груди, словно пытаясь защититься от внутренних демонов, но жест вышел каким-то рваным, неуверенным.
Лея собралась было возразить, но передумала, вспомнив, что для нее допрос остался просто липким сгустком отрицательных эмоций, среди которых преобладала брезгливость. Возможно, именно она была реакцией на попытку чтения мыслей. А может, ей просто неприятно было валяться на грязном полу камеры. Сейчас уже невозможно сказать точно.
Собравшийся с мыслями Уилхуфф продолжил рассказ, хотя было видно, что каждая следующая фраза дается ему все труднее. Похоже, воспоминания не доставляли радости никому из участников тех событий.
– Но его заявление о том, что вы оказались крепким орешком, меня настолько порадовало, что я забыл об осторожности и здравом смысле. Двадцать лет ожидания – большой срок, и на пороге триумфа мало кто задумывается над мелочами. Поэтому я предпочел принять на веру лестное для меня заявление ставленника Императора и попался в ловушку. А станция доказала свою уязвимость. Надо полагать, Лемеллиску за это серьезно досталось…
Принцесса потерла виски, пытаясь поймать за хвостик вертящуюся на краю сознания мысль. Судьба главного конструктора чудовищной машины уничтожения интересовала ее в последнюю очередь.
– Так, подождите. Вы получили право на уничтожение населенной планеты. Выбрали для этого Альдераан, как материальный оплот Восстания. Продемонстрировали устрашающую мощь станции и направились к Явину, воспользовавшись маячком на «Соколе». А возле базы станция была взорвана в результате удачной атаки нашей эскадрильи. Опасность которой вы до самого конца не хотели признавать?
– Совершенно верно, за исключением того, что мне доложили о возможной угрозе. Но я решил рискнуть, упустив из виду тот факт, что лорд Вейдер станцию предпочел покинуть. С другой стороны – провал этого проекта означал не только мой личный провал и возможную казнь, но и крах доктрины страха. Не знаю, что огорчило бы меня больше.
– Бессмысленная смерть, я полагаю, – сухо произнесла Лея.
– Очень может быть, – дернул уголком губ комиссар. – Кстати, я забыл упомянуть еще одно. Отсылая меня в ваше распоряжение, Сидиус высказался совершенно четко, сделав акцент на том, что вы действительно вправе делать со мной, что хотите.
– Да идите вы к хаттовой бабушке с такими заявлениями! – возмущенно воскликнула принцесса, внезапно сообразив, что ее реакцию снова просчитали. С той самой беспощадной точностью, которая была свойственна Палпатину.
– Боюсь, ваше высочество, туда мы рискуем пойти вместе, – с грустной иронией отозвался бывший гранд-мофф.

Глава 36

– Милорд, – взгляд Мотмы был направлен строго в центр бронированного нагрудника. Задирать голову госпожа канцлер считала ниже своего достоинства, а смотреть в глаза ситху избегала, следуя здравому смыслу и инстинкту самосохранения. Вейдер, в отличие от своего учителя слово и дело разделял с трудом, обычно пропуская первый пункт этого короткого списка и переходя ко второму, поэтому лишний раз напрашивать на неприятности не стоило.
– Да? – устало отозвался Анакин, изучая выбившийся из тщательной укладки рыжий вихор на макушке Мон. Бывший чандрилльский сенатор была непривычно серьезна и собрана. И где-то на краю сознания мелькала мысль, что нынешний разговор ей неприятен не потому, что она боится ситха, а по причине искренней нелюбви к разговорам с военными. Странно, что после стольких лет она еще не научилась ее действительно хорошо прятать.
– Я бы хотела попросить вас не присутствовать на первом заседании Сената, – твердо произнесла женщина. И против своего же правила взглянула в серые с золотом глаза.
Вейдер от неожиданности моргнул. Подобного заявления он не ожидал, полагая, что заседание будет проходить в присутствии не только все тех, кто имеет к нему непосредственное отношение, но и энного количества высоких гостей. И, разумеется, Сидиуса и его самого. Разница должна была заключаться лишь в том, что открывать «парад» будет на этот раз Мон, а не старший ситх. Но все оказалось не так просто, и главком был этим озадачен. А неожиданности он не любил, особенно в исполнении лидеров Альянса.
Что за..? – остаток мысли был совершенно непечатен, поэтому додумывать ее Анакин не стал, чтобы случайно не произнести то же самое вслух. Ему не было никакого дела до желаний Мотмы видеть или не видеть того или иного человека в своем любимом Сенате, но проблема заключалась в том, что госпожа канцлер только что вышла из кабинета Палпатина. Собственно, они практически столкнулись на пороге. И о чем она уже успела договориться с Императором лорд еще не знал, а спрашивать ментально не стал, зная, что у Коса и так непрекращающаяся мигрень ото всех этих приготовлений.
– Как вам будет угодно, мэм, – произнес после длинной паузы Вейдер, надеясь, что выбрал правильную интонацию. Судя по встопорщившейся шерсти стоявшего за плечом Мон ботана, получилось неплохо. Сама Мотма лишь кивнула в ответ и исчезла в хитросплетении коридоров дворца. Очень быстро, надо сказать.
Анакин пожал плечами и шагнул в раскрывшуюся створку двери.
– Мальчик мой, – радушие Палпатина показалось младшему ситху наигранным. Император выглядел не намного лучше своего воспитанника и был явно раздражен. Похоже, разговор с Мотмой был последней каплей, переполнившей чашу терпения Коса.
– Учитель, – главком склонился в глубоком поклоне. Льстить – так по полной программе. Что-что, а проявления покорности Сидиус любит. Пусть и несколько по детски, понимая всю условность подобных жестов, но все же.
Палпатин, ожидаемо польщенный подобным вниманием, повеселел и даже вполне искренне улыбнулся.
– Анакин, не стоит так официально, – Император сложил ладони домиком и уперся в них острым подбородком, здорово напомнив Вейдеру татуинскую песчаную черепаху. Расшитый причудливым узором капюшон терракотового плаща лишь усилил сходство. – Мы слишком давно друг друга знаем.
– Именно поэтому нужно иногда напоминать друг другу, с чего это знакомство начиналось, – главком плюхнулся в протестующе скрипнувшее кресло и прикрыл веки. – Что у нас опять плохого?
Сидиус скорчил в ответ строгую рожицу.
– Ничего особенного. Твой дражайший отпрыск в компании Мары отправлен разгребать архив Храма. Раздел, посвященный теоретическим основам джедайской идеологии. Надеюсь, это хоть немного научит его терпению и смирению, а то вообще никакого сладу нет. Ну а Маре полезно проветриться.
– Не боитесь, что они окончательно развалят руины? Я к ним как-то привык, да и вид из окна испортится, – хмыкнул младший ситх, не открывая глаз.
– Я с ними Йоду отправил, – с кривоватой ухмылкой сообщил Палпатин. – Так что будет им не только физический труд, но и практика в Силе.
– Пополам с чудовищным количеством грамматически абсурдных нравоучений, – вполголоса отметил Вейдер. – Меня всегда поражало, как нашего зеленого и ушастого друга терпел Совет. Хотя некий смысл в подобном способе изложения мыслей есть. Пока все пытаются понять, что же было сказано, можно или убраться или посмотреть с укоризной. А последнее Йода очень любил. Сейчас вроде полегче стало, но с падаванами он явно отведет душу.
– Тебе их жаль?
Сбитый с толку участливым тоном, Анакин открыл глаза и повнимательнее присмотрелся к выражению лица Сидиуса. Но старший ситх был слишком хорошим актером.
– Нет, конечно, – сверкнул хищной улыбкой главком, – Мару особенно.
– Не любишь ты девочку, нехорошо, – пожурил ученика Палпатин.
Вейдер возмущенно фыркнул.
– Рыжих и нахальных я всегда не любил. Повода не было.
– Ну да, друг мой, ты у нас по большей части по шатенкам да брюнеткам, – подколол Темного лорда Император. – Ну да ладно, с остальными стихийными бедствиями мы как-нибудь разберемся. Лея, насколько я помню, все еще во Внешних Регионах… а Соло?
Анакин с трудом удержался, чтобы не сморщить нос, вовремя вспомнив, что Падме находила эту гримасу невообразимо смешной. Контрабандиста он лично предпочел бы вообще загнать подальше годика эдак на два, надеясь, что за это время или Лея найдет кого другого или проблема решится сама собой. Но, увы, с выбором дочери приходилось считаться. И терпеть общество нахального пирата время от времени.
– С Пиеттом. И даже живой до сих пор, как ни странно.
– Не наговаривай на своего адмирала, – Сидиус откинулся на спинку кресла, совсем утонув в капюшоне. Так, что из густой тени видны были только пронзительно-желтые глаза. – Кстати, как его успехи с набуанским проектом?
– Еще не знаю, но надеюсь получить отчет сегодня, – Вейдер поднялся с кресла, внезапно осознав, что его ждут еще в десяти местах. Первым из которых числится переговорный центр, где его уже битый час вызывает по закрытому каналу Лира Вескесс с Фондора. Безжалостно тратя при этом деньги налогоплательщиков и ресурс передатчика. Мадам генеральный конструктор добивалась внимания главкома уже неделю и была нечеловечески настойчива. И, как знал Темный лорд, если он не ответит на ее вызов в ближайшие сутки, Лира явится на Корускант сама, притащив за собой целый выводок младших инженеров и два контейнера чертежей и моделей. И тогда уже он одной беседой не отделается. Вторым номером значилась Айсард, но Директор СИБ не имела привычки занимать чужое время без острой на то необходимости, поэтому с ней ситх наделся решить все имеющиеся вопросы быстро и эффективно. И пообедать по ходу беседы. Генштаб, до этого дня предпочитавший общаться с ним исключительно в режиме текстовых сообщений, Анакин решил оставить на потом, не уверенный на сто процентов в том, что сумеет удержаться от жертв и разрушений в ходе разговора. Все остальные потерпят до лучших времен.
Император, для которого мрачные размышления Вейдера секретом не были, дождался, пока тот закончит разбираться со своим внутренним расписанием и задумчиво проронил:
– Знаешь, Анакин, я бы хотел получить не только доклад, но и самого адмирала. Полагаю, это можно будет устроить? После заседания Сената будет как раз удобно.
– Хорошо, – после паузы отозвался Темный лорд. Младший ситх не был уверен в том, что Соло сумеет доставить Пиетта на Корускант вовремя, но попробовать стоило. Заодно проверить, так ли хорош пират, как о нем рассказывают.
– Пусть будет так, как пожелает Император, – ритуальная фраза, завершившая беседу, сопровождалась зеркальной улыбкой обоих ситхов. Очень многообещающей.

А над Храмом тем временем светило ласковое солнышко, отбрасывающие на разбитые плиты одного из заброшенных залов изломанные тени. Витражи раскрошились в пыль еще десять лет назад, оставив в качестве воспоминания лишь причудливо искривленные рамы. Учитель Учителей, почтенный зеленоухий магистр Йода сидел в пятне света и задумчиво водил палочкой по пыльному полу, рисуя какие-то одному ему понятные кружки и закорючки. Кеноби, одним глазом наблюдающий за процессом создания «шедевра», умудрялся одновременно внимательно прислушиваться с шорохам, раздающимся из дальнего коридора, в котором скрылись падаваны. Уже три часа как.
– С ними там точно ничего не случится? – наконец не выдержал Оби-Ван, задав вопрос вслух и ни на секунду не задумавшись над тем, что нынешняя природа позволяет ему общаться с одаренными мысленно без малейших усилий. Особенно с такими же условно материальными, как он сам.
– Что случиться может? – острое ухо Йоды недовольно дернулось. Маленькому экзоту явно не нравилось, что его отвлекают от размышлений. – Слежу я за ними. Ловушки же давно сломаны. А если остались какие – полезно им будет отвлечься. От мыслей, привязанность влекущих.
– Какие еще ловушки!? – моментально взвился рыцарь-джедай, в красках представив себе свой разговор с Анакином над телом Люка и успешно пропустив вторую половину фразы Учителя Учителей.
Кошмарное видение беспомощно торчащих из-под фрагмента храмовой колонны переломанных конечностей в сером пилотском камуфляже явилось ему во всей красе, заставив облиться холодным потом. Фантазия у Анакина обычно до изощренных пыток не доходила, но Вейдер последнее время выглядел не лучшим образом, а уж бесконечные переработки на характере главкома сказывались совсем скверно. Поэтому надеяться на милосердие лорда ситхов в данном случае было бессмысленно и даже вредно.
Мару Кеноби жалеть не собирался в принципе, но понимал, что Сидиус наверняка не обрадуется, если с ней произойдет несчастье. Любимый домашний зверек, как-никак. С другой стороны, Джейд была приспособлена к нештатным ситуациям много лучше младшего Скайвокера. И это тоже надо было учитывать.
Рыцарь припомнил, что рыжеволосая ситхесса некогда порывалась Люка убить, и не факт, что относительно недавний приказ Палпатина пересилил многолетнюю личную неприязнь. Рука Императора слыла девушкой неуравновешенной, обладала взрывным темпераментом и неплохо умела притворяться. Все это делало ее в глазах Кеноби потенциальным источником повышенной опасности.
При этом Оби-Ван вполне серьезно и в чем-то даже обоснованно подозревал себя в развитии параноидальных наклонностей, связанных с нынешней его работой на Айсард. Сидение в подвалах СИБ плохо сказывалось на устойчивости психики. Хуже было только общество ныне покойной, как искренне надеялся Кеноби, Вентресс. Хотя кто знает Палпатина? Может суровая мадам до сих пор прячется в каком-то ранкорьем углу галактики и ждет удобного момента?
– Разные. Ловушки разные, – Йода, выждав пока внимание Оби-Вана вернется к его скромной персоне, снова начал чертить закорючки. – Или думаешь ты, что зря Храм оставлен был так?
– Как – так? – глупо переспросил рыцарь, понимая, что именно этого вопроса от него ждут. И не очень пока представляя, к чему клонит почтенный магистр.
В ответ Учитель Учителей обвел трехпалой лапкой полуразрушенный зал, для усиления эффекта ткнув в направлении вполне прилично выглядевшей лестницы на следующий ярус. На ней даже сохранился обрывок разноцветного коврика, хоть и порядком выцветшего от времени.
Как помнил Оби-Ван, в этой башне в лучшие годы располагалась часть библиотеки. А само хранилище голокронов, во избежание несанкционированного доступа к ним излишне любопытных падаванов, было скрыто в основании Храма. Собственно, это хранилище и являлось целью сегодняшней экспедиции Люка и Мары, инициированной, по слухам, самим Сидиусом. Но, по мнению Кеноби, шансы туда добраться были у этой парочки, склонной отвлекаться от основного маршрута на любую ерунду, весьма сомнительны.
– Без охраны, – почти нормально пояснил Йода, довольно зажмурившись и звонко хихикнув. Его радовал подыгрыш Оби-Вана и он не считал нужным это скрывать. – Можно было разрушить, а можно – сохранить. Хороша приманка, а? И ведь мы тоже попались.
Новый смешок Учителя Учителей показался рыцарю несколько странным, и он поспешил опровергнуть эту теорию. Но едва открыв рот с удивлением осознал, что первым местом, в которое они явились, прибыв на Корускант в тот страшный день двадцать с лишним лет назад, был именно Храм.
Густое облако черного дыма, выбрасываемое верхушками подожженных в результате атаки башен, плыло над центром города, а яркий свет полуденного солнца лишь подчеркивал подпалины на древних стенах. И над всем этим стояла пронзительная тишина. И запах. Запах горелой плоти, смешанный с едва заметным запахом разложения.
Оби-Ван зажмурился, и попытался сконцентрироваться, но воспоминание не желало прятаться обратно в глубины памяти, в которые он усердно загонял его столько бессонных ночей и безрадостных дней. Зрелище коридоров, усеянных телами юнглингов, являлось ему в кошмарах до сих пор, хотя какие могут быть кошмары у мертвых?
Но мираж дрожал и переливался, делаясь с каждой секундой все четче и насыщеннее. И рыцарю казалось, что он различает не только складки на светлых робах падаванов, но и тени от навсегда сомкнувшихся ресниц. Белизна доспехов нападавших резала глаза, казалось нестерпимо яркой, а тот факт, что на одного одаренного в этой бойне пришлось в среднем по два десятка убитых клонов, не отменял чудовищности ситуации. Кеноби почувствовал, что еще немного, и он сам провалится в прошлое. Прямо в тот страшный день.
Анакин…
Давно забытая ярость взметнулась волной, затопила, застлала кровавой пеленой глаза, сбила дыхание и потащила за собой. В омут. Во Тьму.
Но полностью «насладиться» падением в никуда Кеноби не удалось.
Йода, примерно на такую реакцию и рассчитывавший, саркастически хмыкнул и постучал по расколотой плите палочкой, привлекая внимание рыцаря. Наваждение рассеялось, как дым. Оби-Ван очнулся, вздрогнул, кукольно захлопав невидящими глазами, и со всхлипом втянул воздух сквозь сжатые зубы. Сведенная судорогой рука с трудом отпустила рукоять бесполезного сейбра. Хорошо хоть никого рубить не начал, гоняясь на привидениями.
– Простите, Учитель, – понуро извинился джедай, отдышавшись.
Воспоминание было слишком мучительным и настолько ярким, что он заподозрил Йоду в дурных намерениях. И том, что тот намеренно заставил его вновь пережить все это. Но уже с учетом всех приобретенных знаний и утерянной наивности и веры. Впрочем, странно было думать, что педагогические методы маленького магистра стали ближе к понятиям гуманизма за время добровольного изгнания на Дагоба. А судя по рассказам Люка, так и вовсе от них ушли в туманную даль. Один эпизод с деревом чего стоил. И ведь казалось тогда, что все это во имя великой цели.
– Не проси прощения. Не выучил ты урок до конца, – печально опустил уши расстроенный такой быстрой сменой темы магистр. – Не туда смотришь, не то видишь. На звезды гляди.
Кеноби покорно задрал голову к небу, виднеющемуся в прорехе купола, и тут же получил сучковатой палкой под колено.
– Как был ты прям и прост, так и остался. И ученика своего таким же выучил. Где надо было думать, верил, а где верить – сомневался. Хотя все мы тогда… сомневались.
Йода вздохнул и неожиданно хитро улыбнулся, словно придумав новую каверзу.
– На звезды смотреть надо там, где видны они. Спроси падавана своего, откуда глядеть стоит.
Оби-Ван поморщился, вспомнив густой мрак явинской ночи и тьму, что чернее черного стояла у него за спиной. Тьму в облике Анакина. Да уж, его бывший ученик точно знал, откуда лучше виден свет. Рыцарь машинально провел по шее, пытаясь стереть отпечаток призрачных пальцев. Сегодняшний «вечер воспоминаний» ему определенно не нравился. А на вопросы, к рассмотрению которых его так настойчиво подталкивал Учитель Учителей, джедай явно не был готов отвечать даже самому себе.
– Спасибо, я лучше не буду видеть звезд, – очень сухо отозвался Кеноби, уже не заботясь о положенной в отношении старших и мудрых хотя бы номинальной вежливости.
Магистр расстроено опустил кончики ушей.
– Не ты один не желал их видеть, – сообщил он с едва заметной ноткой сожаления. – Слишком многие привыкли к свету дня. И забыли, что есть ночь. Да, забыли…
– Я не понимаю, – устало произнес рыцарь, грузно усаживаясь на старинный камень и чувствуя себя таким же древним, как этот обломок мрамора. Уже ставшая привычной легкость «нового» тела куда-то делась, уступив место тяжести всех прожитых лет. От эмоционального перенапряжения страшно болела голова, но Оби-Ван подозревал, что его мучениям суждено продлиться еще достаточно долго, чтобы он успел возненавидеть саму идею Ордена и трижды проклясть тот день, когда он сделал очередной «правильный выбор», отказавшись от общества нормальных людей. Загадки Учителя Учителей ему уже надоели, а вечные двусмысленности, на которые был горазд маленький экзот, часто ставившие его в тупик и при жизни, сейчас попросту раздражали.
Йода снова вздохнул. Ученик упрямился, не желая идти к цели длинными путями, поэтому стоило лишний раз напомнить ему, что короткие пути четкие ответы далеко не всегда самые лучшие и полезные для здоровья.
– То, что видел ты, приняв за средоточие Зла, и есть Сила.

Оби-Ван замер на несколько секунд. А потом обреченно прикрыл глаза.
Как все просто. Как все отвратительно просто. Звезды – Свет, но горит лишь во Тьме он и лишь из Тьмы виден. Нет Тьмы, нет Света. И гореть мы можем лишь в ночи, неразличимы днем. Мы сами создали вечный день и сами же слились с ним.
– Вот, теперь понял ты. Но не все, – Учитель Учителей медленно провел последнюю линию рисунка, завершив узор, в котором теперь узнавался орнамент одного голокронов. Того, в котором хранились сведения обо всех одаренных детях. Секунды две полюбовавшись на дело рук своих, Йода повернулся к рыцарю и произнес, неприятно растягивая слова и почти гипнотизируя:
– Вспомни, друг мой, хоть и не хочешь ты этого. Вспомни мертвых. Кого недоставало среди них?
Оби-Ван автоматически попытался закрыться, раздраженный очередным вмешательством извне, но внезапно обмяк, похолодев от осознания одной простой истины. И снова увидел тот самый, усеянный телами коридор. Клоны и падаваны-первогодки вперемешку. Воспитатели, до последнего пытавшиеся закрыть собой юнглингов и путь к центру Храма. К его сердцу – Залу тысячи фонтанов.
– Самых младших детей, – едва слышно прошептал он. – Их не было.
– Именно, – хмыкнул маленький экзот. – А теперь посчитай, сколько Рук у Императора? О многих известно тебе? Об одной.
Кеноби яростно потер лопающиеся от боли виски, но какое значение имела мигрень на фоне очередного крушения картины мира? А он еще думал, что для Люка шоком окажется мирное ситхско-джедайское чаепитие, наивный.
– Двое их всегда, учитель и ученик, – твердо произнес Оби-Ван на остатках самообладания и вдруг рассмеялся, громко и зло. Пытаясь выкрикнуть, выплеснуть все то, что на него свалилось. Но, увы, теперь это было невозможно. И даже истерика со швырянием разноцветных молний не принесла бы облегчения.
Йода лишь качнул головой и отвернулся. «Отпусти то, что любишь» – слишком часто он повторял эту фразу, не думая о том, какой смысл она имеет для тех, кому есть что терять. Девять веков жизни – долгий срок. Сорок веков забвения – еще страшнее. И сейчас зеленоухий магистр с горечью осознавал, что общество древних призраков ему нужнее, чем общество бывших учеников и их потомков. А мираж горящего Храма уже стал просто воспоминанием. Красивой картинкой в памяти. Черно-золотой на пронзительно синем.
Так эта беседа и закончилась бы океаном горечи и невысказанных обид, но внезапно на сцене появился новый, абсолютно неожиданный персонаж.
– Двое, – хрипло произнес за спиной Кеноби подозрительно знакомый голос, – но никто не мешает иметь достаточный выбор. На всякий несчастный, так сказать, случай.
Дарт Мол, неслышной тенью сбежавший по ступеням, ловко перепрыгнул трещину в полу и, остановившись посреди безнадежно испорченного узора, отвесил Йоде ироничный полупоклон, после чего хлопнул ошарашенного Кеноби по плечу, сунул ему в руки сиреневый фрукт и уселся рядом.
– Расслабься, джедай. И жуй давай, оно всяко лучше, чем думать. Истина – штука неприятная и очень спорная, а уж в исполнении дипломированных манипуляторов – тем более, – забрак одарил Учителя Учителей широкой улыбкой, продемонстрировав полный набор черненых зубов. Йода в ответ дернул ухом и насупился. А после недолго размышления и вовсе предпочел исчезнуть в Силе не прощаясь.
Кеноби моргнул и покатал угощение в ладонях, пытаясь убедить себя, что все это ему не приснилось. Но нежная, чуть шершавая, как язык эопи, кожица плода разошлась под пальцами, залив их фиолетовым соком. Машинально слизнув каплю, Оби-Ван вспомнил, что он это уже ел. Причем во время не менее странной беседы.
– Как-то они мутировали у вас, – с сомнением произнес он, вгрызаясь в сочную мякоть.
Мол отмахнулся и жестом фокусника извлек второй фрукт откуда-то из недр широкого рукава плаща.
– У нас там все мутировало. Пустили «огородников» командовать, – скривился он, едва не подавившись куском и прицельно плюнув косточкой в остатки неопознаваемого уже барельефа. – Хоть не возвращайся, того и гляди во сне сожрут. И кто? Изгородь. Тьху!
Оби-Ван, который угрозы для ума всегда ставил выше, чем угрозы для телесной оболочки, прекрасно понимая, что со вторыми у него шансов справиться больше, выразительно хмыкнул и сожалением посмотрел на огрызок шкурки. Больше от фрукта ничего не осталось, а добавки не предвиделось. Но принятое внутрь сладкое явно пошло организму на пользу, по крайней мере, голова перестала пытаться взорваться изнутри.
– Так зачем ты здесь? – спросил он, внимательно разглядывая сосредоточенно жующего забрака.
Тот мотнул рогатой головой, сбрасывая мешающий капюшон, и что-то невнятно промычал. Похоже, хорошие манеры имели у него более низкий приоритет, чем хорошая еда.
– Приютское детство? – мысленно поинтересовался Кеноби.
– Оно самое, – ответ ситха был окрашен в болотно-зеленые тона.
Как уже понял Оби-Ван, к водным мирам Мол питал искреннее отвращение, предпочитая сухой и теплый климат. Думать над подобными мелочами рыцарю сейчас казалось приятнее и проще, чем над глобальными проблемами. И он начал потихоньку осознавать причину, по которой Анакин предпочитал действовать сразу, думая лишь над наиболее удачным способом реализации действия, а не над его будущими морально-этическими последствиями. Нельзя сказать, что метод был действительно хорош, но для Избранного подходил наилучшим образом. Как и «путь крайт-дракона» в фехтовании. Впрочем, подобную тактику будущий Темный лорд успешно использовал и в командовании войсками, предпочитая давить противника или силой или наглостью. При этом наглостью обычно получалось даже лучше. Особенно если Кеноби успевал вовремя разобраться с остатками недобитых и ошарашенных подобным поведением врагов.
Плотоядно облизнувшись и вздохнув, отдав тем самым последнюю память почившему в желудке экзотическому плоду, Мол обратил внимание на непривычно задумчивого джедая и даже рискнул помахать ладонью у того перед носом. Оби-Ван мигнул, с усилием сосредоточившись на происходящем, и вопросительно уставился на ситха. Забрак просиял своей фирменно-черной улыбкой и похлопал рыцаря по плечу.
– Вставай, магистр, дело есть. Для начала забрать падаванов из этого гадюшника, а потом доставить их Сидиусу. Кстати, учитель говорил, что в допросах вам требуется помощь. Так вот – я охотно присоединюсь к процессу в обмен на занятия фехтованием. А то скоро забуду, чем меч держат.
– Боюсь, тебе это не грозит, – хмыкнул Кеноби, поднимаясь на ноги и отряхивая робу от пыли. – А для допросов надо не только желание, но и умение.
Мол менторский тон рыцаря проигнорировал, просто выбросив вперед когтистую пятерню, окутанную жгучими алыми искрами. И довольно заржал, оценив выражение перекошенного лица магистра.
– Пугать я умею, – все еще посмеиваясь, заявил он. – С классикой физических пыток тоже знаком. По богатому личному опыту. Надо сказать, методы наших учителей еще похуже, чем у ваших, так что не привыкать.
Кеноби передернуло. И лишь спустя минуту он сообразил, что не задал еще один важный для себя вопрос. Но еще не поздно было выкрикнуть его в удаляющуюся по коридору спину ситха.
– Эй, а почему ты позволяешь себе называть Храм гадюшником?
Забрак резко остановился и крутнулся на пятках, развернувшись к джедаю лицом.
– Потому, что он мне не нравится. Не нравился живым, когда я был в нем много лет назад, не нравится и сейчас, мертвым.
Неожиданная серьезность, с которой было сделано это заявление, смутила Кеноби, но вопиющий факт, озвученный Молом, не позволил ему промолчать.
– Как это – был в Храме? – переспросил рыцарь. Он охотно поверил бы в оговорку, просмотр голозаписи или любое другое логичное с его точки зрения объяснение. Но допустить присутствие Темной стороны в сердце Ордена во плоти джедай не мог, предпочитая забывать о том, что Палпатин неоднократно наносил визиты Совету. И ведь никто и никогда его даже не заподозрил. Но старший ситх был действительно мастером, в отличие от некоторых.
– Очень просто, – забрак накинул капюшон обратно на голову, аккуратно расправив складки на острых рожках. – Меня Сидиус на экскурсию водил.
Оби-Ван растерянно потер вновь занывший висок и пробормотал, уже понимая абсурдность еще не прозвучавших слов:
– Что за ситх?

Люка и Мару, с интересом изучавших живописные развалины очередного уровня, мало интересовали глобальные философские вопросы. А вот решение задачи «как бы так пролезть между теми двумя обломками и не уронить их себе на голову» было на данный момент куда более важным.
– Не узковато-то ли? – озвучила свои сомнения Джейд, прикидывая ширину имеющейся щели.
Люк пожал плечами, понимая, что ему самому пробовать протиснуться в проход смысла не имеет. По мнению юноши, единственным живым существом, для которого там было достаточно места, мог считаться Йода. Точнее, Йода очень плотно прижавший уши и старающийся не дышать лишний раз. Но Скайвокер очень сомневался, что почтенного магистра удастся уговорить на подобную авантюру.
– Что там твой зеленый друг говорил? Размер не имеет значения? – с кривой ухмылкой уточнила Мара, краем глаза наблюдая за порозовевшим от смущения напарником. Слишком уж двусмысленно прозвучала эта фраза в ее исполнении. Да еще и с фирменной мурлыкающей интонацией.
Сообразив, что несколько увлеклась, Рука Императора звонко фыркнула, хлопнула рыцаря по плечу и змеей нырнула в щель между обломками, предоставив Люку заботу о сохранности одной рыжей головы. Джедай собрался было возмутиться, но услышал скрип сдвигаемого камня и Силой потянул одну из плит, перекрывающих проход, пытаясь удержать ее в неустойчивом равновесии. Понимая, что без его помощи девушка рискует превратиться в неаппетитную кляксу минуты эдак за три, чего ему совершенно не хотелось. Таланты Мары он уже изучил, и выяснил, что перемещение тяжелых объемных предметов в них не входит.
Увлекшись разгребанием обломков, Скайвокер слишком поздно заметил тень от накренившейся за его спиной колонны. И тут же вынужден был отпрыгнуть в сторону, поскольку колонна внезапно рухнула, подняв тучу пыли и выстрелив в воздух целое облако острых осколков. Сдавленно пискнула невидимая в мутном желтовато-коричневом тумане Джейд, а очередной кусок потолка стал фрагментом пола, едва не прихлопнув джедая.
– Люк? Люк, ты живой? – откуда именно прозвучал голос Мары, полуоглохший от грохота юноша сказать затруднялся, но решил на всякий случай отозваться. К несчастью, попытка вдохнуть закончилась звонким «Апчхи!», вызвавшим новый водопад камней с остатков полуразрушенного свода.
Хаттов хвост! Архитекторы криворукие, нельзя было без изысков строить?!
Метнувшись в сторону от одной смутной тени, Скайвокер столкнулся с другой, к его удивлению оказавшейся теплой и относительно мягкой, а в следующую секунду оба одаренных рухнули на пол, пытаясь распутаться и не попасть под осколочный дождь.
– Отпусти меня немедленно! – просипела придавленная к мозаичной плите Мара, отчаянно извиваясь и брыкаясь. Забившаяся в растрепанные волосы пыль превратила спутанные пряди из рыжих в пепельно-серые, придав девушке сходство со статуей.
– Я подумаю над этим вопросом, – туманно отозвался джедай, разглядывая что-то поверх ближайшего обломка.
Джейд, заинтригованная столь странным поведением (ну ладно бы поцеловать пытались, но тут же вообще не смотрят!), извернулась, пытаясь проследить за направлением взгляда рыцаря.
– О! – прокомментировала она мельком увиденный край полуоткрытой двери в хранилище голокронов. Случайно вызванный ими обвал расчистил подходы к цели, и теперь оставалось только взять искомое.
– Ага, – отозвался Скайвокер, насмешливо глядя в потемневшие от переизбытка эмоций изумрудные глаза ученицы ситха. – Ну, кто первый?
– Я! – пинком стряхнув с себя юношу, Мара вскочила на ноги и рванула к цели. Тут же растянувшись в грязи в полный рост, поскольку коварный противник успел ухватить ее за щиколотку.
Кубарем прокатившись по обнаружившимся перед дверью ступенькам, форсюзеры едва не вышибли уцелевшую створку и проехались по черному мраморному полу, оставляя за собой серо-рыжий пыльный след.
– И все равно я первая, – капризно заявила Джейд, пытаясь заехать рыцарю локтем по ребрам, но разница в росте и слишком крепкая хватка противника расстроили ее планы.
– Хорошо. Ты первая, кто сможет прочитать записи о работе Сельхозкорпуса за последние триста лет, – покладисто согласился Люк, не разжимая объятий. Его искренне забавляло поведение девушки, и радовала столь редкая возможность отыграться за все ее подколки. Поэтому упускать случай он не стал.
Мара нахмурилась, тут же забыв о своем «неудобном положении».
– Ты серьезно? Я думала, тут что-то ценное было. Иначе зачем Сидиус нас сюда послал?
Люк улыбнулся и сдул с лица Джейд нахально лезущую ей в глаза прядку волос.
– Боюсь, что самое ценное в этом помещении я сейчас держу в руках, – едва слышно заметил джедай.
– Даже так? – неуверенность в голосе ситхессы была слишком явной. В отличие от надежды. – Врешь ты все.
– Мне тебя бросить?
– Нет! Я тебе бро… Ай! – похоже младшее поколение Скайвокеров следовало дурному примеру старшего и слово и дело разделало чисто условно – паузой в долю секунды.
Кеноби печально вздохнул, осторожно переступил узкий провал и подошел к сидящему на обломке колонны Молу. Забрак, по своему обыкновению, восседал на самом краешке, напоминая нахохленную птицу, а глубоко надвинутый капюшон усугублял сходство.
– Ну чисто дети, – хмыкнул мастер-джедай, ладонью разгоняя висящую в воздухе пыль.
– Могло быть и хуже, – флегматично отозвался ситх. – Кстати, я так понимаю, что нам придется часика два подождать, пока они выяснят, наконец, отношения.
– Почему? – удивился Оби-Ван, но забрак прижал палец к губам, и в наступившей тишине звук поцелуя, раздавшийся из-за двери, показался ошарашенному таким развитием событий рыцарю неприлично громким.
– Что там у вас в Кодексе говорилось про привязанности? – ехидно поинтересовался Мол, хватая дернувшегося было Кеноби за рукав. Тот осуждающе покачал головой и вдруг улыбнулся.
– Забудь, новое поколение наверняка напишет свой вариант дурацких правил. Столетия через два-три. А пока предлагаю убраться отсюда. Не думаю, что им нужна наша компания. А вот два-три бокала иторианского игристого в ней явно нуждаются.
Мол лишь осклабился в ответ.

[Nefer-Ra]

Глава 37

Несколько часов спустя главком, у которого от переизбытка информации уже кружилась голова и мелькали перед глазами цветные пятна, добрался-таки до своего кабинета. Боевые дройды, попытавшиеся было поприветствовать законного владельца привычным образом, а именно – атакой с четырех сторон сразу, были сметены вихрем Силы, а лорд ситхов, настроение у которого окончательно испортилось, поплелся через темный холл к лифту. На перемещение в пространстве другим способом у него не было уже ни сил, ни желания.
По счастью, повторно доказывать искусственному интеллекту замка, что с хозяином шутки плохи, не пришлось, а уцелевший после этой маленькой экзекуции дройд даже сообразил принести Вейдеру чашечку кофе. В которую тот уставился, как в зеркало, не замечая, что время идет, а напиток стынет. Перед глазами главкома до сих пор мельтешил хоровод чертежей, схем, карт и финансовых смет. Причем последние вызывали в нем исключительно глухое раздражение, поскольку денег в казне Империи на подобные, сомнительные и на первый и на второй взгляд, проекты не было. Да что тут говорить, по-хорошему их не было даже не необходимую модернизацию имеющегося флота, а уж на новые образцы вооружений и подавно. Разумеется, Лира Вескесс зарекомендовала себя наилучшим образом, но даже все ее заслуги разом не могли помочь Темному лорду извлечь необходимую сумму из ниоткуда. Постройка четырех линкоров класса «Исполнитель» проделала в государственном бюджете впечатляющую дыру, и способов ее залатать пока не могли предложить ни гранд-моффы, не спешащие делиться собственными доходами, ни министерство финансов, осторожно намекавшее, что повышение налогов сейчас очень некстати. На все это наслаивалась еще и необходимость провести очередной раунд учений, решить вопрос со снабжением остатков армии Альянса, перешедшей на баланс Империи и прочее, и прочее.
Из омута обрывочных мыслей ситха вывел, против ожиданий, не очередной звонок из Генштаба и не вызов Императора, а слепящий глаза солнечный зайчик, отброшенный мимо пролетевшим ярко раскрашенным и отполированным до блеска спидером. Мрачно хмыкнув, главком отметил для себя необходимость снова активировать зенитные турели, пусть и выставив их на малую мощность. А то, понимаешь, разлетались тут, совсем страх потеряли. Придя к этому выводу и развеселившись невесть почему, Анакин обвел помещение критическим взглядом.
Присутствие Пиетта было заметно, хоть адмирал и постарался по минимуму вмешиваться в установленный порядок. Но мелочи, за которые цеплялся взгляд, вроде оставленного на краю стола датапада или висящего на спинке кресла широкого шарфа выдавали чужое присутствие. А ментальный отпечаток позволял без труда воспроизвести практически все происходившие в кабинете события.
Заглянув под крышку тяжелой шкатулки темного дерева, предусмотрительно убранной адмиралом в ящик стола, главком тихо рассмеялся. Голокроны, принадлежавшие представителям обеих сторон Силы, расставленные в строгом шахматном порядке, едва заметно фонили, выдавая недовольство их обитателей. Но, как ни странно, откровенной враждебности друг к другу интерактивные копии давно покойных одаренных не проявляли. Похоже, что эти ребята были даже рады необычной компании. И своему весьма странному новому владельцу.
Анакин попытался представить себя на месте адмирала, разбирающего очередную гору заданий и одновременно пытающегося слушать монотонный рассказ спорящих между собой призраков, но потерпел неудачу. Слишком давно он был человеком. Слишком давно был закован в эту глухую броню. Позволив себе пару минут поностальгировать по старым добрым падаванским временам, Вейдер глухо фыркнул, отставил чашку с остывшим кофе и тяжело уселся в привычное кресло. Звонко щелкнула клавиша узла дальней связи и замерцал нечеткий пока силуэт голограммы.
– Милорд, – судя по сбившемуся дыханию и взъерошенному виду, Пиетт был чем-то занят. И этим чем-то явно было весьма бурное обсуждение, плавно переходящее в скандал. Обрывок чужой фразы утонул в помехах, но главком почти не сомневался, что второй голос принадлежал Соло.
– Адмирал, – Вейдер кивнул вместо приветствия и сразу перешел к делу. – Вы нужны мне на Корусканте завтра к полудню.
Лицо Сорела, мысленно подсчитавшего оставшееся до часа «Х» время, вытянулось, и он позволил себе выразить сомнение в реалистичности поставленных сроков.
– Никаких возражений. Император хочет выслушать ваш доклад о темпах производства турболазерных концентраторов, а я, в свою очередь, хочу проверить, так ли хорош некий Хэн Соло, неоднократно похвалявшийся своим мастерством пилота.
– Да, милорд, – едва слышно отозвался Пиетт. – Как вам будет угодно.
– Не стоит воспринимать это так серьезно, – Вейдер откинулся на спинку кресла и задумчиво подергал за бахрому висящего на спинке шарфа. – Во-первых, в полдень должно начаться заседание, и я не думаю, что ваше весьма вероятное опоздание действительно кто-то заметит. Кроме Соло, разумеется. А уязвленная гордость контрабандиста – его проблема, а не ваша. Во-вторых, доклад, это только часть дела.
Адмирал удивленно вздернул брови, озадаченный такой постановкой вопроса. Ему казалось, что планы на ближайшие две недели были определены достаточно четко, но, похоже, он пропустил очередные изменения.
– Я хотел бы попросить вас, не приказать, а именно попросить, побеседовать с Вескесс на тему ее нового проекта. У меня, к сожалению, на это просто не хватает времени, а вы, насколько я помню, достаточно результативно сотрудничали с этой дамой во время постройки «Исполнителя».
Пиетт кивнул, даже не пытаясь скрыть недовольную гримасу. С Лирой он действительно общался почти каждый день шесть долгих месяцев на Фондоре. И не особо рвался этот опыт повторять – линкор вышел из доков с таким количеством недоделок, что Сорел опасался за сохранность своей жизни с самого первого дня службы на корабле. И не зря беспокоился, надо сказать. Маршевый двигатель они, к счастью, так и не потеряли, но несколько запчастей поменьше отвалились еще во время первого вылета.
– Ну же, адмирал, веселее. Вы ведь заинтересованы в том, чтобы получить новый корабль? – подначил своего офицера Вейдер, видя, что того совершенно не радует перспектива работы с дамой-конструктором, известной как сложным характером, так и завидным упорством. В том, что Вескесс продавит свой новый проект не только через Совет моффов, но и через Сенат, главком не сомневался ни минуты.
– Да, сэр, – осторожно ответил сбитый с толку Сорел. И с ноткой обреченности добавил, – Но я надеялся получить «Схватку».
– Нет, линкор вам предстоит передать Трауну. Лично, – и по этому пункту я вашего мнения даже знать не желаю. Хотя не сомневаюсь в том, что оно у вас есть.
Адмирал закусил губу, безуспешно пытаясь скрыть свое разочарование. Момент для демонстрации эмоций был неподходящий, но Сорела действительно очень обидело подобное решение шефа. На подаренную Органе-Соло «Амидалу» планы строить давно не имело смысла, но Пиетт даже не предполагал, что главком оставит свое элитное соединение без флагмана. Из чего напрашивался один неприятный вывод.
– «Эскадрон» после завершения миссии принцессы Леи тоже перейдет под командование Синдика?
Анакин, собравшийся было еще немного поиграть на нервах адмирала, внезапно смилостивился, и отрицательно качнул головой, разметав пепельно-седые пряди полураспавшегося «хвоста» по плечам.
– Нет, это было бы слишком жестоко, – Темный лорд позволил себе тень понимающей улыбки. Причина беспокойства Пиетта была для него очевидна. – Хотя с Трауном вам придется некоторое время мириться с обществом друг друга. Второй этап учений пройдет под его руководством. И, надеюсь, пройдет без эксцессов.
– Да, милорд, – склонился в прощальном поклоне Сорел, уже предвкушающий битву титанов в лице гранд-адмирала и руководства Генштаба. Наблюдение за конфликтом, пусть и из его эпицентра, обещало быть интересным. А кому предложить принимать ставки на этот забег маленький адмирал уже знал. И ни минуты не сомневался в своем будущем выигрыше.
Вейдер отключил связь и оперся подбородком на скрещенные руки, наблюдая за бликами закатного солнца на полированном камне столешницы. Мысли снова вернулись на накатанную годами командования колею, завертевшись безумным хороводом. Менять избранный путь было не в правилах Анакина, даже если это сулило массу неприятностей. Поэтому главкому оставалось всего лишь пережить завтрашний день, заседание Сената, немного светской болтовни, и получить, наконец, возможность заняться делом на законных основаниях. А уж что будет на самом деле прикрыто разрешением парламента, госпоже канцлеру и ее присным знать совершенно не обязательно.

Приплюснутый гриб здания Сената издали напоминал растревоженный улей – так много спидеров, флаеров и целых пассажирских лайнеров устремлялось к нему с разных сторон, нарезало круги в опасной близости от пандусов, отчаянно сигналило и бесцеремонно лезло к парковочным площадкам без очереди. Авиадройды СИБ, машины-регулировщики и прочие охранно-контролирующие устройства метались в этом бесконечном потоке, пытаясь навести хоть какой-то порядок.
Исанне Айсард, наблюдавшая за всем этим бедламом через транспластил обзорного иллюминатора личного шаттла, досадливо хмыкнула и поморщилась. С недавних пор мадам Директор, по примеру лорда Вейдера предпочитала использовать полноценный космический корабль даже для рутинных полетов в атмосфере, наплевав на экологическую безопасность. Все равно виды-эндемики на Корусканте вымерли еще за пару тысяч лет до ее рождения, а здоровье обитателей нижних уровней Снежную королеву не интересовало абсолютно.
– Включите сирену, а то мы тут еще час болтаться будем, – приказала Исанне, проводив взглядом срикошетивший от щитов челнока миниатюрный спидер с журналистами. Любителям горячих новостей сегодня фатально не повезло. А следующий репортаж им явно предстояло записывать на том свете.
Истошный вой сирены, плавно меняющийся от ультра до инфразвука, разогнал даже самых настойчивых, включая делегацию бывшего Альянса, а недвусмысленно вертящаяся турель кормового зенитного орудия намекнула нескольким лихачам, что пристраиваться в кильватер может быть вредно для здоровья.
Шаттл медленно развернулся и нырнул в гостеприимно распахнувшийся пузырь бокового купола, предназначенного для особо важных гостей. Где с легким шипением опустился рядом с личным транспортом Императора. Точно таким же внешне лямбда-шаттлом, как и челнок Айсард.
– Главное не перепутать, – пробормотала Исанне, ступая на трап и машинально расправляя складки на мундире. Палпатин настаивал на более парадном варианте одежды, и даже против своего обыкновения напомнил об этом дважды, но в платье Айсард себя сегодня чувствовала бы не очень уютно. Поскольку подозревала, что придется побегать, а делать это на каблуках, путаясь в длинном подоле, было, как минимум, глупо.
Вежливый кивок гвардейцам послужил сигналом к действию, и пара Алых стражей пристроились по бокам гостьи, провожая и охраняя одновременно. О варианте «конвоируя» Снежная королева старалась не думать. Градус параноидальных настроений за последнюю неделю зашкалил у всех обитателей Дворца и окрестностей.
Шум переполненного зала, внезапно вырвавшийся из-за любезно сдвинутой гвардейцем тяжелой портьеры, на долю секунды оглушил Исанне, заставив женщину вздрогнуть. Но мадам Директор быстро справилась с собой и уверенно шагнула в ложу.
– Шоу начинается, – почти мурлыкнул Император, никак иначе не показав, что заметил появление главы СИБ. Палпатин сидел на самом краешке кресла, навалившись локтями на оббитые бархатом широкие перила, и с детским любопытством разглядывая толпящихся в своих ложах сенаторов. Казалось, сейчас Коса это зрелище забавляло куда больше, чем все предыдущие разы в его жизни.
Примостившийся рядом со своим давним врагом Йода задумчиво грыз навершие своего миниатюрного посоха, прицельно сплевывая кусочки коры вниз. Мастер-джедай Кеноби, устроившийся в глубине ложи, подальше от яркого света и чужого внимания, выглядел непривычно бледным и страдал молча, полностью игнорируя неподобающее адепту Светлой Стороны Силы поведение Учителя Учителей. Обнаружившийся рядом с Оби-Ваном раскрашенный забрак мало отличался от рыцаря выражением лица, но подозрительно сильно пах чандрилльским коньяком, выдавая причину плохого настроения Кеноби. Вчерашние посиделки закончились для господ форсюзеров крайне неприятным пробуждением в каком-то притоне, среди пустых бутылок и впечатляющего размера крыс. Каким ветром их туда занесло – ни один из одаренных не помнил. Помимо этого, осталось загадкой, были ли свидетели у данного безобразия. И остались ли они после этого живы.
Исанне аккуратно переступила вытянутые в проход ноги забрака, с трудом удержавшись от пинка по обтянутой тонкой замшей дорогого сапога щиколотке, и села рядом с Вейдером.
Темный лорд молча кивнул и снова прикрыл глаза.
– Впечатляет, – отметила Айсард, оглядев зал.
Разумеется, она видела заседания парламента и раньше, и даже была один раз на заседании Сената Старой Республики, но сейчас галдеж и болезненное оживление превышали все допустимые пределы.
Никакого почтения к Императору, – недовольно подумала Директор СИБ, откидываясь на мягкую спинку и складывая холеные руки на коленях, как примерная девочка. Алый лак свернул в случайном луче света, словно капли свежепролитой крови.
– Они нас не видят, – тихо произнес главком. – Мон просила меня не присутствовать на заседании, но я не мог нарушить приказ моего повелителя и не явиться. Поэтому я и здесь, и не здесь.
Искры Силы вспыхнули, на мгновение придав серым глазам ситха цвет расплавленного золота.
– Очень... интересное решение проблемы, – осторожно ответила Исанне. – Но я так понимаю, что ваше присутствие они почувствуют?
– Рано или поздно, – пожал плечами Темный лорд. – Тем интереснее будет их реакция. И, кстати, Мон позволяет себе опаздывать в первый же день, нехорошо.
Айсард брезгливо сморщила нос, оставив при себе тут же пришедший на язык язвительный комментарий. Лидеров Восстания она не любила давно и основательно. И не видела смысла менять свое мнение в силу изменившейся политической ситуации. Другой вопрос, что не обо всех своих пристрастиях стоит говорить вслух, а особенно в компании собеседника, который без труда читает чужие мысли.
– Боюсь, Мотма пытается насладиться моментом своего триумфа, – наконец нашла относительно нейтральную формулировку для своего недовольства Исанне.
– Или выбирает, какое из десяти белых платьев ей надеть, – бесцеремонно влезла в разговор незаметно подошедшая Мара.
По случаю торжественного открытия новой сессии парламента Джейд не поскупилась на украшения и теперь ее облегающий густо-зеленый комбинезон, в обычной ситуации призванный подчеркивать все достоинства владелицы, служил лишь фоном для целой выставки медно-золотых браслетов. Каким образом держались некоторые из них, законами физики объяснить было трудно, но, тем не менее, выглядела Рука Императора ослепительно. В прямом смысле слова.
Младший Скайвокер, которого она тащила за собой, скорчил в ответ на слова Мары страдальческое выражение и, отстыковавшись, наконец, от своего «буксира», плюхнулся на ближайший диванчик со вздохом облегчения.
Юный рыцарь всячески пытался отвертеться от этого мероприятия, но Джейд была непоколебима и грозно заявила, что если он не пойдет с ней в Сенат сейчас, то завтра будет обязан на ней жениться. Из двух зол джедай привычно выбрал самое муторное и покорно поплелся за рыжей ситхессой в Императорскую ложу. На входе один из гвардейцев сунул ему в руки свернутый в трубочку листок с наказом передать Палпатину. Что Люк и поспешил сделать. После чего постарался слиться с обивкой и сделать вид, что его тут нет, и никогда не было. С учетом темного цвета одежды особого труда это не составило.
– Неймодианская делегация витиевато извиняется и нижайше просит прощения за то, что не сможет присутствовать на заседании, – вслух прочел Сидиус переданное ему послание и с треском свернул листок.
– Что характерно, извиняются они не перед Мотмой, – пробормотала Айсард.
– Хорошая память. И обучаемость. Со второго раза, но дошло, – неожиданно подал голос Кеноби, не без помощи Мола и одной маленькой фляжки обуздавший похмельный синдром.
– Это да, – согласился младший ситх, хищно оскалившись. И легким касанием Силы вытащил из пальцев повелителя злосчастный свиток. Сидиус не обратил на это внимания. А вот Йода не преминул высказаться:
– Методы ваши не годны для хранения знаний в душах существ разумных. Ибо сжигают они не только души, но и тела.
Оби-Ван закатил глаза и беззвучно выругался. Люк дипломатично промолчал. За месяцы в болотах Дагоба он виртуозно научился пропускать мимо ушей все, что не касалось его напрямую. Миниатюрный экзот в таких случаях печально отмечал преемственность поколений и прогрессирующее (в рамках одного скандально известного семейства) разгильдяйство. К счастью, Лея о подобных речах Учителя Учителей не знала, а то не преминула бы обидеться, что в последнее время у нее получалось исключительно с жертвами и разрушениями.
– Угу, – покладисто отозвался Вейдер, тщательно складывающий полученный листок бумаги вдвое, а потом и вчетверо. – Вы еще Экзару Куну о методах расскажите. И необходимости сохранения невинных жизней. Я уверен, он найдет, что возразить Учителю Истины.
В завершение этой речи главком нахлобучил Йоде на голову получившуюся из письма с извинениями шапочку, и довольно ухмыльнулся, наблюдая, как маленький экзот озадачено ощупывает макушку, пытаясь приладить «тюбетейку» так, чтобы она не сползала на ухо.
– Всегда склонен ты к шалостям был, мой юный ученик, – с трагичным вздохом произнес почтенный магистр, проигнорировав смешок Императора и его же мысль на тему дележа одного отдельно взятого Избранного.
Вейдер фыркнуть в голос не постеснялся.
И тут же прозвучал первый звонок – канцлерская летающая платформа выплыла из раскрывшихся в полу створок и стремительно взлетела вверх на добрую сотню метров.
– Эффектно, – буркнул уязвленный в лучших чувствах Сидиус, не заметив, что его слова оказались единственными, прозвучавшими в притихшем зале. И были, разумеется, услышаны практически всеми.
Мотма слегка побледнела, сообразив, что без особого рода зрителей ее выступление не обойдется, но смогла изобразить вполне искреннюю приветственную улыбку и начать свою речь.
– Многоуважаемые сенаторы, сегодня – воистину великий день. И я могу уверенно заявить – грядут перемены, а ваша помощь в их претворении в жизнь неоценима…
Физиономия стоящего у правого плеча своей шефини Фей’лиа выражала в равных долях гордость, самодовольство, готовность слушать речь до победного конца и желание рано или поздно самому занять место канцлера. И это было настолько очевидно, что провоцировало насмешки не только со стороны одаренных, но и со стороны высших чинов Империи. Не питавших ни малейшего уважения ни к экзотам, ни к бывшим повстанцам.
Спустя пару минут парламентарии, сразу же начавшие вполголоса обсуждать не только слова Мон, но и ее внешний вид, спутника и манеру держаться, вновь создали достаточный шумовой фон, чтобы заглушить ехидные комментарии Палпатина. И, как ни странно, Йоды, проехавшегося по политикам и их обещаниям со всей беспощадностью своего девятисотлетнего жизненного опыта.
Быстро заскучавшая Мара принялась разглядывать зал, особое внимание уделив местам, занятым Советом моффов в полном составе. Валь-Дженна, сидевший практически напротив Императорской ложи заметно нервничал поначалу, но через некоторое время расслабился и перестал вздрагивать на каждый резкий звук. Похоже, Корускантского моффа присутствие Палпатина не радовало, но раз повелитель пожелал остаться невидимым, то и вид надо делать соответствующий. Все знают, что крайт-дракон есть, но правила игры требуют до поры до времени считать его просто куском скалы.
Свесившись через край и рискуя растерять половину своих драгоценных побрякушек, Джейд перешла к изучению нижних ярусов. И увидела там нечто такое, что заставило ее издать то ли возмущенный, то ли изумленный возглас. Люк обернулся на звук и с удивлением увидел в ложе планеты Набу не только очередную раскрашенную под куклу королеву, но и адмирала Пиетта. Занятых, насколько он мог разобрать, весьма оживленной беседой. Насколько она соответствовала этикету, джедай не представлял, но стоял Сорел непозволительно близко к даме. Даже по вольным Татуинским меркам.
– Кажется, мой Император, ваши доверенные лица совсем стыд потеряли, – протянула Мара с нехорошей улыбкой, – и позволяют себе клеиться к королевам. И чего их, спрашивается, туда так тянет?
Кеноби, очнувшийся от сладкой полудремы, и пришедший в ужас от подобного заявления, тут же отвесил нахальной девице воспитательный подзатыльник, понимая, что уже опоздал, а младший Скайвокер двинул локтем по ребрам. Собственно, от неминуемой расправы Джейд спасла именно невозможность ляпнуть еще одну глупость, поскольку выражение лица обернувшегося на ее слова Вейдера не сулило Маре ничего хорошего.
– Детка, – прошипел младший ситх, – если ты до сих пор считаешь, что в женщинах может привлекать лишь корона, то это твои проблемы. Завоюй себе планету, нацепи на пустую голову блестящий ободок и радуйся. Но очень сомневаюсь, что даже такое приданное может повысить твою ценность в глазах любого вменяемого человека.
Ситхесса вспыхнула до корней волос и открыла было рот, но удушающая хватка Силы на горле быстро заставила ее передумать. И проглотить все свои возражения. А укоризненный взгляд Сидиуса подействовал, как холодный душ. Шуток на тему отношений тут однозначно не понимали и не забывали. А список ее прегрешений перед главкомом был и без того достаточно длинным, чтобы в один прекрасный день проснуться на том свете. Или, что хуже, в забытой всеми богами тюремной камере где-нибудь в недрах Кесселя.
– Прошу прощения, – выдавила она, и, не разбирая дороги, на негнущихся ногах поплелась к выходу из ложи.
Терзаемый противоречивыми чувствами Люк не смог усидеть на месте дольше двух минут и ринулся вслед за девушкой. Попытался ухватить ее за локоть, получил звонкую пощечину и окончательно расстроился. Палпатин проследил в Силе за скрывшимся за поворотом коридора рыцарем, покачал головой и едва слышно вздохнул:
– Твой сын безрассуден.
– А то я не знаю, – равнодушно отозвался Темный лорд. – Зато эти двое друг друга прекрасно дополняют. Два стихийных бедствия в одном флаконе.
Исанне кашлянула, привлекая к себе внимание, и в надежде сменить неприятную тему поинтересовалась, постукивая длинным ногтем по браслету комлинка:
– Не пригласить ли сюда адмирала?
– Не стоит. Зачем прерывать чужой разговор? Тем более, такой интересный… – Вейдер проводил взглядом направившуюся к выходу из своей ложи пепельноволосую набуанскую королеву. Мысленно отметив, что Сорел не отстает от своей венценосной собеседницы ни на шаг.
– Как вам будет угодно, – согласилась Айсард, вернувшись к демонстративному наблюдению за залом.
По мнению мадам Директора о некоторых интересных вещах ей явно стоило подумать потом. В одиночестве. А пока стоило обратить внимание на забрака, которого Сидиус явно собирался предложить на замену Кеноби, с каждым днем питавшего все большее отвращение к своим обязанностям допросных дел мастера. Пользуясь тем, что Мол, которого государственные дела интересовали в последнюю очередь, размышляет о чем-то своем, не обращая внимания на окружающих, Исанне постаралась рассмотреть потенциального сотрудника получше, не выдавая себя при этом. Фокус не удался, и оранжево-желтые глаза ситха широко распахнулись, подарив главе СИБ фирменный угрожающий взгляд. Но Айсард смутить подобным было трудно, поэтому Снежная королева лишь обольстительно улыбнулась в ответ, с удовольствием отметив, что забрака это озадачило. К такой реакции на себя он явно не привык. Что ж, тем проще будет с ним работать. А в том, что сотрудничество будет результативным, поводов сомневаться у мадам Директора не было – Палпатин не брал себе бесталанных учеников.

Церемонно простившись с Аланой, Пиетт выбрал наименее посещаемый уголок яруса, скрытый от любопытных глаз резким поворотом коридора, и попытался собраться с мыслями. Разговор с королевой, для стороннего наблюдателя бывший лишь обычной болтовней, сдобренной изрядной долей ни к чему не обязывающего флирта, дался ему неожиданно тяжело. Да и сама Дарпана чувствовала себя среди такой толпы народа неуютно – сказывалось неумение действительно хорошо закрываться от чужих эмоций. Но ее величество неплохо маскировала свою нервозность мягким юмором и беседой на отвлеченные темы. Полученному датападу с перечнем счетов и прочими реквизитами новосозданного предприятия Девалека очень удивилась, но к идее промышленного производства концентраторов отнеслась благосклонно. А вдаваться в детали, и уточнять, что вместо включения в кораблестроительные комплексы камушки пойдут на чисто военные цели, адмирал не стал. Благоразумно сочтя, что до получения устойчивого результата над подобными вещами думать рано.
Тем не менее, Алана заметила, что ее собеседник тоже чем-то озабочен и поинтересовалась причиной. В качестве ответа адмирал лишь указал взглядом куда-то вверх. Королева намек на начальство поняла и сочувственно покачала головой.
– Мне действительно жаль, что это отравляет вам жизнь, Сорел, – тихо произнесла она. – Но, увы, я ничем не могу вам помочь, лишь пожелать удачи.
– Благодарю, ваше величество. Она мне понадобится, – бледно улыбнулся адмирал.
Теперь, спустя почти полчаса с момента окончания разговора, Пиетт осознавал, что ему понадобится нечто большее, чем немного везения. Авантюра с концентраторами пока выглядела лишь пустой тратой денег, которые можно было бы пустить на перевооружение флота. С другой стороны, эти средства с тем же успехом могли просто бесследно сгинуть в паутине подставных счетов и переводов.
Адмирал едва слышно вздохнул и сжал переносицу кончиками пальцев. Испытанное средство на сей раз не помогло, а значит, остаток дня придется мириться с нарастающей головной болью. Вызванной, вероятно, чрезмерной концентрацией чужих эмоций. Одно дело военный корабль, где все так или иначе вовлечены в общее дело и совсем другое – шумная толпа непримиримых противников, а то и просто чуждых друг другу существ. А уж полный набор одаренных, замеченный Пиеттом в Императорской ложе, был в данном случае лишь завитком крема на торте, делающим угощение из просто сладкого отвратительно приторным. Но шутку, сыгранную Вейдером и Сидиусом с Сенатом Сорел оценил. Сам адмирал, как и прочие присутствующие, форсюзеров не видел, но в Силе они читались очень четко. Настолько, что даже Алана заметила неладное, но предпочла списать на усталость.
Кстати, вечером, если он до него доживет в относительно вменяемом состоянии, Пиетту предстояло нанести прощальный визит набуанской королеве. Дарпана не собиралась задерживаться на Корусканте. Представлять сектор должен был Ма-Рик Пин, пожилой, упитанный и очень скучный гунган, отличавшийся нехарактерными для своей расы степенностью и здравомыслием. А правительницу планеты ждали совсем другие дела. Вполне резонно полагая, что следующая встреча состоится нескоро, Алана настояла на еще одном разговоре. Но пока надо было пережить общение с шефом и, в перспективе, с Вескесс. И Пиетт не был уверен, что второе будет проще.
Еще раз перебрав в памяти все факты, касающиеся развертывания производства турболазерных концентраторов, адмирал счел, что готов идти докладывать. Мотма как раз заканчивала свою вступительную речь, и Сорел надеялся, что потом она передаст слово кому-нибудь другому. Слушать госпожу канцлера битый час, (а вещание велось и в коридорах), было выше его сил. Политиков он предпочитал видеть как можно реже и, что важно, в приватной обстановке. На публике они слишком быстро входили в раж и начинали не говорить, а вещать. Что маленького адмирала безмерно раздражало.
Машинально разгладив складку на рукаве, Сорел направился к лестнице, ведущей на следующий ярус. Где едва не столкнулся с погруженным в свои невеселые мысли Скайвокером-младшим.
– Молодой человек, потрудитесь в следующий раз как-то обозначить свое присутствие, а не нестись, как потерявший управление шагоход, – язвительно процедил адмирал, которого Люк едва не сбил с ног. Джедайская выучка и толстый ковер помогали юноше двигаться практически бесшумно, но привычки смотреть перед собой, а не в глубины Силы, рыцарь так и не приобрел.
– Прошу прощения, – поспешно извинился Скайвокер, вынырнувший из своих грез. – И да, я хотел у вас спросить одну вещь…
Пиетт страдальчески закатил глаза. В прошлый раз с такого же невинного вопроса началась шестичасовая лекция по тактике, после которой он на сутки практически лишился голоса. А тон, которым была произнесена просьба, не обещал Сорелу ничего хорошего. Он тихо мечтал сплавить юное дарование в Академию, но осознавал, что талантов Люка может оказаться достаточно для приведения этого элитного учебного заведения в состояние перманентного бардака. Скрыть родство с Вейдером уже было нельзя, а без этого любые попытки муштры теряли смысл.
– Что означает белый мундир?
– Простите? – переспросил сбитый с толку Пиетт.
Скайвокер, сообразив, что неудачно выразился, переформулировал вопрос, попутно решив объяснить, зачем ему подобные сведения.
– Понимаете, я видел… не будущее, но какой-то из его вариантов, возможно нереализованных, но…
– Я знаю, что это такое, – прервал его Сорел. – И достаточно долго изучал этот вопрос, чтобы с уверенностью заявить, что подобные «предвидения» не отличаются особой достоверностью и раскрывают не будущее, а, в основном, личностные проблемы. Но с этим не ко мне, а сразу к психиатру. И да, для общего развития я рекомендую вам почитать Устав. Из этого замечательного текста вы почерпнете много полезной информации. В частности обнаружите, что белый мундир положен лишь гранд-адмиралу. На этом прошу меня извинить.
Скайвокер покачал головой.
– Вам не за что извиняться, адмирал. Я действительно сказал глупость. И скажу еще одну – вы никогда не мечтали получить подобный ранг?
Сорел изумленно вздернул брови. Разумеется, как и любой офицер, он мечтал о повышении, но в данном случае здраво оценивал свои таланты, понимая, что «Эскадрон» – его предел, и командовать несколькими флотами сразу ему будет слишком сложно. И очень тяжело физически.
– Боюсь, рыцарь, последние месяцы я мечтаю исключительно о возможности выспаться.
– Понимаю, – сочувственно улыбнулся Люк. – Просто я хотел сказать, что в том «мираже» я видел вас. Именно в белом мундире.
Сорел рассмеялся.
– Боюсь, ваша фантазия слишком явно превосходит мою.
Скайвокер проводил откланявшегося адмирала взглядом и подумал о том, что еще явилось ему в путанице линий Силы. Ведь в том видении была и Лея, почему-то одетая в традиционный набуанский наряд, придававший ей пугающее сходство с парадным портретом Амидалы. Но тяжелый плащ цвета застывшей крови, скрывавший роскошь ее одежд, был точной копией виденного им сегодня плаща Палпатина. И что обо всем этом думать, Люк не имел ни малейшего понятия. Возможно, это действительно было лишь отражением его страхов. Возможно…

Глава 38

Стыки дюрастиловых плит под ногами бегущей принцессы мелькали так быстро, что, казалось, сливались в одну бесконечную серую полосу. У Органы-Соло был повод поторопиться. Ведь от ее скорости сейчас зависел успех одной маленькой, но весьма рискованной операции. Притормозив возле гермодверей, ведущих в ангар, Лея покрепче сжала в руках бластер и прикинула расстояние, отделявшее ее от цели. Лямбда-шаттл уже прогревал двигатели, а трап, по которому только что взошел на борт последний пассажир, должен был вот-вот подняться. Прислушавшись к своему организму, и попытавшись выровнять сбившееся дыхание, принцесса решилась на последний бросок и сорвалась с места.
Ах, если бы она умела телепортироваться! Но, увы, как выяснилось, этот фокус был доступен только призракам. А простым смертным приходилось по старинке – ножками. Правда, достаточно умелые джедаи помоложе, прошедшие Клонские войны и считавшие физические упражнения неотъемлемой частью трудовых будней, по слухам учились прыгать дальше, выше и точнее. Увы, с левитацией живых существ, включая себя любимую, у Леи дела обстояли скверно, еще хуже, чем с перемещением неодушевленных предметов. Явным доказательством недостаточно умения Органы был поднос с тарелками, который она умудрилась в порыве гнева поднять и красиво грохнуть об пол спустя две секунды. Таркин на подобную демонстрацию эмоций ее высочества лишь тонко улыбнулся и отметил, что официанткой принцессу не возьмут. От удара маленькой, но жгучей молнии, последовавшей за подобным заявлением, комиссара спасла лишь природная ловкость и толстый пластик столешницы.
К несчастью, человек, преследовавший сбежавшую из-под охраны Лею, был о ее талантах отлично осведомлен и подобных проявлений Силы не боялся. Но против него сейчас были не только плохо зажившие раны, но и недостаточные размеры коридоров линкора, не позволявшие в полной мере использовать ракетный ранец. Собственно, именно на это надеялась Органа-Соло, удирая от возмущенного ее безответственностью Бобы Фетта. Наемник был категорически против того, что собиралась предпринять принцесса, но мог просто не успеть ей помешать.
Испуганным эопи взлетев по уже поднимающемуся трапу, Лея врезалась в изумленного ее внезапным появлением штурмовика, дернувшегося было к панели управления. В понимании солдата высокородные особы, как и все прочие, без предупреждения и согласования с начальством на борт права подниматься не имели. Единственным отличием было то, что в аристократов и чиновников без приказа стрелять запрещалось. Но командный рык, на который неожиданно оказалась способна столь хрупкая и миниатюрная девушка, пресек все попытки возражений. Связываться с дочерью Темного лорда простым штурмовикам очень не хотелось, и они предпочли сделать вид, что их тут не стояло. Поэтому трап благополучно закрылся, челнок поднялся над палубой, а Лея начала надеяться на благополучный исход своей авантюры.
Боба, даже если ему придет в голову последовать за шаттлом, должен будет сначала получить разрешение на взлет, а для этого ему придется доказать необходимость данного действия дежурному офицеру. Разумеется, если наемник просто не пристрелит мешающего ему человека.
– Вы сошли с ума, – вместо приветствия произнес Таркин, решивший выяснить причину шума в десантном отсеке и с удивлением обнаруживший там внештатного пассажира.
Запыхавшаяся и вспотевшая принцесса лишь пожала плечами, не в силах выдавить хоть слово. Выбранный ею наряд, состоящий из теплого комбинезона невнятного бело-серого цвета и плотной накидки на два тона темнее, больше подходил для холодного Хота, чем для беготни по разрушителю. Но наученная горьким опытом Лея подозревала, что заброшенная база ничем не лучше заснеженной планеты. Какой смысл греть пустое помещение, если его посещают один раз в несколько стандартных месяцев? Штурмовикам в броне было безразлично – доспехи одинаково хорошо компенсировали и плюс сорок и минус двадцадь, но офицеры, включая Уилхуффа, были в обычных мундирах. Возможно, они надеялись на бесперебойную работу станционных систем климат-контроля, а может, просто не собирались надолго там задерживаться.
– Впрочем, меня это не удивляет, – подвел итог так и не начавшегося диалога комиссар. – Посадка через двадцать минут. Надеюсь, к этому моменту вы перестанете пыхтеть, как вуки, и приведете в порядок прическу.
Таркин развернулся на каблуках и ушел обратно в кабину пилотов, оставив Лею стоять с открытым от возмущения ртом.
Через несколько секунд принцесса справилась с собой, громко фыркнула и принялась заталкивать в растрепавшийся узел непокорные шпильки, вручив нервно вздрогнувшему лейтенанту свой бластер и Силой заставив повиснуть карманное зеркальце на уровне глаз. На сей раз левитация получилась на удивление хорошо. Видимо, со злости.
Белоснежный челнок с десантом, сопровождаемый четверкой ДИ-истребителей, выскользнул из густой тени под брюхом огромного корабля и по крутой дуге направился к пыльно-желтой планете – цели своего путешествия. Экипаж проблемы и настроения некоторых отдельно взятых пассажиров не волновали, в отличие от выполнения полученного приказа. Вслед за первой группой кораблей вылетела вторая, выглядевшая куда более странно – два перехватчика неслись за странно формы космолетом, пытаясь заставить его то ли сбросить скорость, то ли вернуться на борт. Но «Раб-1» без труда стряхнул с себя преследователей и камнем рухнул в атмосферу, дав имперцам лишний повод счесть пилота ненормальным. Покрутившись еще минут пять в точке расхождения, ДИ-шки развернулись и взяли курс на «Амидалу». Им тут ловить больше было нечего.

Планета Усс-3, на которой была расположена станция-ретранслятор, по размерам немного превосходила Корускант, но сила тяжести тут составляла всего 0,8 стандартной. Что в сочетании с невыраженным рельефом и отсутствием крупных водоемов приводило к сильным сезонным песчаным бурям. Сутки на Уссе длились чуть больше шестидесяти восьми часов, а перепад температур за это время достигал сорока градусов.
Не слишком уютное место, – отметила про себя принцесса, разглядывая в маленький иллюминатор скучный пейзаж внизу. Источником информации, позволившим сделать подобные выводы, послужил краткий справочник для младшего офицерского состава, который ее высочество без малейших угрызений совести стащила со стола капитана Рэнски. Теперь же предстояло проверить, насколько они соответствуют действительности.
Начало операции должно было прийтись на местный полдень, на выполнение задания отводилось три стандартных часа и выделялся взвод штурмовиков. Не считая самого Таркина, двух техников систем связи и нескольких дройдов-носильщиков. Встретить сопротивление, или хотя бы аборигенов не предполагалось – планета была практически необитаема, а те виды животных, которые умудрились выжить в таком климате, угрозы не представляли, поскольку размерами не превосходили пшууна и обитали в основном под землей. Основную проблему составлял слишком сухой, перенасыщенный кислородом воздух, плохо подходящий для дыхания, но, увы, это было все, чего удалось добиться при второй попытке колонизации. «Перестройка» атмосферы была слишком дорогостоящим предприятием, не окупившимся даже добычей полезных ископаемых. После завершения производственного цикла место перерабатывающего комбината заняла станция связи, а влагогенераторы были отключены. И теперь планета постепенно возвращалась к первоначальному состоянию. По прогнозам ученых, окончательно непригодной для человека она должна была стать в ближайшие двести-триста лет.
К полетам в атмосфере, по мнению Леи, Усс был непригоден уже сейчас. При посадке началась немилосердная болтанка, заставившая принцессу горько пожалеть о съеденном накануне завтраке. К счастью, шаттл прорвался через бурю за какие-то пять минут, и благополучно пошел на снижение. Платформа, на которую им предстояло приземляться, была расположена с подветренной стороны комплекса, что обеспечивало нормальные условия для посадки. Бобу, пять минут назад пристыковавшего «Раба» прямо к противоположной стене, такие мелочи не смущали.
– Коды? – Таркин внимательно наблюдал за закрытыми дверями комплекса. И не спешил отдавать приказ о деактивации дефлекторов челнока. Если база их не опознает, возможны неприятности.
– Приняты, – отозвался оператор, третий раз перепроверив полученный от центрального компьютера базы отзыв. – Щиты над посадочной площадкой будут установлены через тридцать секунд.
– Я надеюсь, – буркнул комиссар. И добавил куда громче и уверенней: – Начинаем высадку!
Сапоги штурмовиков глухо бухали по каменным плитам, истертым многочисленными бурями. В тишине, обеспечиваемой отражателями повышенной плотности, звук казался особенно громким. Лея, выскользнувшая из десантного отсека вслед за техником, толкавшим перед собой репульсную тележку, с интересом осмотрелась. Облицовка здания станции против обыкновения была выполнена не из металла, а из камня, что придавало ей сходство с ситхскими гробницами. Не самая приятная ассоциация, если подумать. Встряхнувшись, принцесса отогнала неприятную мысль и поежилась. На Уссе даже в полдень было нежарко.
– Ваше высочество, вы идете? – штурмовик с сержантским наплечником обратился к девушке третий раз, громко и четко, видя, что Органа-Соло, погруженная в свои непонятные мысли, его просто не слышит.
– Да, иду, – отозвалась Лея, перехватывая бластер поудобнее и шагая вслед за своим проводником в широкие ворота базы. Толщина гермодвери впечатляла даже в сравнении с бункером на Эндоре.
Таркин, ожидавший ее высочество внутри, страдальчески сморщился. Альдераанская принцесса имела скверную привычку превращать любую мало-мальски серьезную операцию в фарс или в катастрофу.
Проследив, чтобы все, кому было положено, оказались в здании, Уилхуфф прикоснулся в сенсорной панели. Тяжелые створки медленно сомкнулись, отрезая группу от внешнего мира. Первое отделение осталось охранять периметр, в то время как оставшиеся два должны были выполнять задачу по доставке данных.
– Господа, – веско произнес комиссар, – хочу донести до вашего внимания одну простую вещь. Эта станция построена не по стандартному проекту. И систем безопасности это касается в первую очередь. Поэтому потрудитесь не делать лишних движений и держаться вместе. Сенсоры турболазерных турелей настроены на распознавание людей, но вход в большинство помещений осуществляется только по специальным пропускам.
Уилхуфф выдал офицеру, сопровождавшему группу техников, две небольших карточки – карту и сам пропуск на нужные уровни. Еще одну пластинку он отдал лейтенанту, оставившему при себе последнее отделение. Его задачей была охрана самого комиссара и принцессы Леи.
– Напоминаю, что помимо передачи сигнала тут есть оборудование для его глушения, поэтому внутри базы возможны проблемы со связью.
Офицер резко кивнул. Штурмовики, повинуясь его команде, бодро потрусили вперед по коридору, осматривая закоулки на предмет возможной опасности. Таркин отвесил принцессе издевательский полупоклон, приглашая ее проследовать за ушедшей вперед группой. Лея гордо вздернула нос и шагнула вперед, едва не зацепившись носком щегольского сапожка за порог, образованный очередной гермодверью.
– Параноики, – прошипела девушка сквозь зубы, – зачем столько уровней защиты?
Топая за спокойным, как банта, лейтенантом, принцесса мрачно размышляла над превратностями судьбы и собственной глупостью. Зачем, спрашивается, ее понесло на эту станцию? Мало дел на линкоре было? С другой стороны, ей уже просто опротивели стены бесконечных коридоров «Амидалы», а уж любоваться на подобное зрелище несколько лет кряду, как Пиетт, было выше ее сил.
Задумавшись, принцесса сбавила шаг, не замечая, что отстает от группы. Очнувшись, она обнаружила, что последний закованный в белую броню штурмовик исчезает за поворотом.
– Эй, стойте! Командира забыли! – звонко выкрикнула Органа-Соло, надеясь привлечь внимание солдата.
Но реакция на ее зов последовала совершенно неожиданная.

Истошно взвыла сирена, пол под ногами вздрогнул, а тусклое освещение мигнуло и погасло. Лея завертелась на месте, пытаясь понять, что происходит и споткнулась о неожиданно возникшее препятствие, выпустив из рук бластер. Но упасть ей не дали, без лишних церемоний подхватив под локоть и дернув куда-то в сторону. Принцесса вцепилась в мундир невидимого в полной тьме офицера и застыла, прислушиваясь к скрежету металла. Сработавшая по непонятной причине система безопасности базы привела к блокированию отсеков. После последнего глухого щелчка, обозначившего закрытие ближайшей гермодвери, раздалось гудение генераторов, и постепенно начали зажигаться лампы аварийного освещения.
– Теперь вы можете меня отпустить, – раздался над ухом насмешливый голос Таркина.
Лея возмущенно фыркнула, разжала пальцы и отступила на шаг, демонстративно отряхнув рукав и радуясь, что в неверном свете тускло-красных светильников не видно залившего щеки румянца. Обернувшись, она едва не уткнулась носом в перегородившую коридор бронированную дверь. Судя по внушительному виду створки, открыть ее без необходимых кодов доступа или лазерного резака не представлялось возможным. Принцесса нахмурилась и осторожно постучала костяшками пальцев по препятствию. С той стороны немедленно отозвались. Лея нащупала комлинк и попыталась связаться с остатком группы, но вместо ожидаемого сигнала устройство выдало лишь беспомощное шипение.
– Бесполезно, – сообщил Таркин, – активировалась не только система защиты, но система подавления сигнала. А мощности глушилок достаточно, чтобы накрыть все околопланетное пространство. Так что шансов услышать эскорт или линкор у нас нет.
– И что вы предлагаете делать? – ехидно спросила принцесса, оборачиваясь.
Уилхуфф склонил голову на бок, изучая девушку.
– То же, что и собирались изначально. Идти к центру управления. К сожалению, в виду вашего упрямства и манеры плестись в хвосте группы задача усложнилась, поскольку мы лишились рабочей силы и необходимых технических средств.
Лея возмущенно засопела, собираясь сказать в ответ какую-то гадость, но комиссар не стал дожидаться ее реакции, а двинулся назад по коридору, вслух считая стенные панели. Найдя нужную, он опустился возле нее на колени и провел пальцами по нижнему краю.
Что он пытался там нащупать или разглядеть в полумраке, принцесса не поняла, но на всякий случай подошла поближе. Сидеть в очередном внезапно загерметизировавшемся отсеке одной ей очень не хотелось.
– У вас есть какая-нибудь заколка с плоским краем ли хотя бы шпилька? – сухо спросил Уилхуфф, не поднимая головы.
Органа-Соло закатила глаза, считая про себя до десяти, потом выдохнула и вытащила из прически шпильку.
– Больше ничего нет.
– Благодарю.
Таркин повертел в руках полученный кусочек проволоки, сгибая его нужным образом, и с помощью получившейся конструкции начал откручивать крепления панели.
Лея понаблюдала за процессом минут десять, после чего не выдержала и начала расхаживать по коридору туда-сюда, вымещая свое раздражение на плитах пола, гулко отзывавшихся под ударами впечатываемых в них каблуков.
– Почему нельзя просто ее выжечь бластером? – мрачно поинтересовалась она, видя, что дело движется слишком медленно.
– Если вы внимательно посмотрите на стену, то убедитесь, что ее покрытие аналогично тому, которое применялось в технических помещения Звезды Смерти. В частности, ее мусоросборниках. Проще говоря – выстрел срикошетит, – терпеливо отозвался бывший Уилхуфф, разминая уставшие от монотонной работы пальцы.
Принцесса нахмурилась, пытаясь придумать достойную гадость в ответ на это нравоучение.
– И вы что, каждый раз добирались до своего «черного хода» таким дурацким способом? Идиотизм.
Комиссар тихо хмыкнул, но вслух высказываться не стал, справедливо полагая, что скандал сейчас ему совершенно ни к чему. Как и попытка объяснить стандартную процедуру изъятия данных. Запись информации производилась в два потока, но в распоряжение СИБ поступал лишь один набор кристаллов. Второй хранился отдельно и по окончании записи оставался в личном распоряжении гранд-моффа. Именно его он и собирался добыть, понимая, что люди Айсард давно уже должны были изъять первый. Но куда они его после этого дели – осталось загадкой.
Выкрутив последнее крепление, Таркин подцепил панель пальцами и с силой потянул вверх. Она сдвинулась па пару сантиметров и внезапно ушла в стену, едва не утянув комиссара в открывшийся проем.
– Э? – Лея осторожно заглянула в темноту, пытаясь понять, куда ведет начинающийся прямо за порогом узкий металлический мостик.
Поднявшийся на ноги Уилхуфф отряхнул мундир и вытащил из внутреннего кармана плоскую полупрозрачную пластинку размером с ладонь. Активированная нажатием пальца миникарта всплыла в воздух, засветившись бледно-голубым цветом.
– Если я не ошибаюсь, то мы на двадцать втором уровне. А значит, придется достаточно долго спускаться.
– Туда? – уточнила на всякий случай принцесса, ткнув пальцем в проем.
– Именно. Кстати, настоятельно рекомендую вам смотреть под ноги и держаться за что-нибудь. Освещения там не предусмотрено. Да и перил тоже, – улыбка комиссара нехорошо напоминала оскал голодного дракозмея.
– Замечательно, – пробурчала Лея, шагая на сомнительно выглядящую решетчатую конструкцию вслед за бывшим гранд-моффом. – Всю жизнь мечтала лезть в сарлачью глотку именно в такой компании.
В ответ Таркин ехидно отметил:
– Ваше высочество, все могло быть значительно хуже – вам бы пришлось сюда лезть без карты, оружия и в гордом одиночестве.
Органа-Соло благоразумно промолчала в ответ.
Спустя два часа и четырнадцать разновысоких уровней, на которые пришлось спуститься, принцесса окончательно выдохлась и обессилено обняла последнюю преодоленную лесенку. Узкие перекладины холодили ободранные ладони, но Лее хотелось прижаться к ним лбом. Единственное, что ее останавливало – стойкий запах смазки. Накидка и комбинезон под ней уже и так были в пятнах, осталось перемазать лицо, и можно было считать, что камуфляж завершен.
Девушка с трудом заставила себя оторвать руки от опоры и пройти несколько шагов по очередному узкому мостику. Как ни странно, впереди забрезжил достаточно яркий свет, выгодно отличающийся от бледного пятна карты, служившей им фонариком последнее время. Но вот комиссара нигде не было видно.
– Таркин? – негромко окликнула принцесса.
– Да, – голос прозвучал приглушенно. – Идите сюда. На следующий уровень придется прыгать, но тут не очень высоко.
Органа тяжело вздохнула и пошла на звук. Мостик вел к широкой круглой шахте, но, к несчастью, обрывался буквально через два шага от ее стенки. А до следующего, на котором стоял бывший гранд-мофф, было метра четыре. Вниз.
Принцесса подошла к краю и посмотрела на нижний уровень. В обычной ситуации она бы рискнула, но сейчас состояние организма явно было не слишком подходящим для воздушной акробатики.
– Я прыгну, только если вы меня поймаете, – мрачно заявила она после паузы.
Таркин развел руками, выразив таким образом свое отношение к женским капризам, но к точке вероятного приземления подошел и выжидательно уставился на девушку.
Лея села на край мостика и соскользнула, повиснув на пальцах. Но через секунду разжала руки, свалившись вниз без малейшего намека на изящество.
Спустя секунду-две она осознала, что ее таки поймали и даже аккуратно поставили на предательски подкашивающиеся ноги. Но не отпустили. Принцесса дернулась, пытаясь вырваться из кольца чужих рук, буркнув что-то в духе «как вы себе позволяете…». Но встретила неожиданное сопротивление.
– Ваше высочество, – прозвучал у нее над ухом голос Таркина. Тон был непривычно холодным, приказным. – Я вас отпущу только после того, как вы мне скажете, каким загадочным образом в вашу пустую голову пришла блестящая идея включить беременную женщину в наземную группу? Или вы до сих пор уверены, что можете все и чуточку больше? Вне зависимости от своего состояния?
– Руки уберите, – прошипела Лея, одновременно двинув комиссара локтем по ребрам. И покачнулась, едва удержавшись на ногах, когда ее неожиданно отпустили.
– Как пожелаете, – так же холодно отозвался Таркин.
Остаток пути Органа-Соло преодолела на чистом упрямстве, очередной раз продемонстрировав эту семейную черту Скайвокеров во всей красе. К ее тихому ужасу после короткого горизонтального участка пришлось взбираться обратно вверх. Оценив перспективу карабканья по достаточно крутым и узким ступенькам, принцесса скрипнула зубами и полезла первой, позволив Уилхуффу себя подстраховывать. Гордость – гордостью, но скатиться вниз из-за соскользнувшей от усталости ладони было бы очень некстати.
Последние два пролета она преодолела на четвереньках, наплевав на возможные ехидные комментарии своего спутника. Чужое мнение с каждой ступенькой волновало ее все меньше, а вот безумно колотящееся сердце пугало, поскольку всего пару недель назад физическая нагрузка не вызывала столь странной реакции организма.
Добравшись до конца очередного пролета, девушка тихо застонала сквозь зубы, понимая, что дальше она уже никуда не пойдет даже под страхом немедленной смертной казни, после чего неловко то ли села, то ли свалилась на лестничную площадку, прислонившись спиной к проходящей рядом толстой и теплой трубе, и обессилено закрыла глаза.
Она не поняла, сколько прошло времени, но из сладкой полудремы ее выдернуло чужое прикосновение. Лея вздрогнула, не сообразив сначала, в чем дело, но потом догадалась посмотреть на предмет, упавший ей на колени. Это оказался бластер в кобуре. Принцесса удивленно посмотрела на усевшегося рядом комиссара.
– Ваше высочество, – голос Таркина прямо-таки сочился сарказмом, – вам предоставляется уникальный шанс для сведения счетов.
Девушка недоуменно нахмурилась и слегка отодвинулась, заподозрив собеседника в легком помешательстве. Вопрос мести она решила для себя достаточно давно и не намеревалась больше к нему возвращаться. Какое бы сходство копия Уилхуффа не демонстрировала с покойным оригиналом, это был другой человек. Убивать которого она пока не собиралась. А вот на счет возможного будущего можно было поспорить.
– Все просто, – Таркина ее реакция явно развеселила. – Модуль управления, который мне нужен, находится на две площадки выше. К сожалению, он деактивирован, а передвинуть его в более удобное место у меня возможности нет.
Лея задрала голову, высматривая в хитросплетении проводов антрацитово-черный шар с эмблемой Империи.
– А как вы собираетесь туда добраться? – поинтересовалась она, поскольку разглядеть какой-либо мостик в этой каше не удавалось.
– С верхней площадки, – ответил комиссар, указав принцессе на маленькую техническую платформу на расстоянии примерно метра от управляющего модуля. Ситуация осложнялась тем, что шар был не только дальше, чем хватало рук, но и ниже.
– Вы оттуда свалитесь, – убежденно произнесла принцесса, оценив ситуацию.
Таркин устало пожал плечами.
– Очень может быть. Но я надеюсь, что в этом случае вы сможете меня подстраховать.
– Как это? – не поняла девушка.
Уилхуфф посмотрел на нее с легкой иронией.
– Вы форсюзер или нет? Если вы можете поднять поднос, почему не можете поднять меня? Насколько я помню, для джедаев вес и размер предметов не играют особой роли.
– Но я никогда не пробовала перемещать в пространстве живых существ! – возмутилась Лея.
Сама мысль о подобном привела ее в ужас, ведь злосчастный поднос, уставленный посудой, продержался в воздухе всего пару секунд. Да, когда-то она сумела левитировать достаточно увесистую модель линкора, но игрушечный корабль был намного легче взрослого человека. А отрешиться от физических параметров удерживаемого в воздухе объекта ей мешала давняя привычка и материалистический взгляд на вещи. В молнии поверить было куда как проще.
– Значит, у вас будет замечательный повод для тренировок, – хмыкнул комиссар, поднимаясь на ноги. – И еще. Держите бластер наготове. На всякий случай.
Принцесса проводила собеседника взглядом и растеряно пожала плечами, так и не придумав причину, которая была достаточно весомой, чтобы заставить бывшего гранд-моффа совершать такие поступки. Альтруизм и готовность рисковать своей головой, насколько помнила Лея, в список личных характеристик Таркина не входили никогда.
Возможно, я просто чего-то не знаю. Ведь не просто так Сидиус затеял это очередное «воскрешение». Кстати, когда все это закончится, надо будет спросить одну вещь…
Органа-Соло почесала бровь, забыв про испачканные в смазке пальцы, и мстительно улыбнулась, внезапно решив, что нашла слабое место в стройной схеме доказательств, предоставленных Уилхуффом в пользу того, что он – это действительно он, пусть и частично, а не просто клонированная копия с вложенным набором данных. У настоящего гранд-моффа глаза, если ее детские воспоминания не перепутались с чем-то еще, были светло-голубые, а у нынешнего – густо-синие. Разумеется, это можно было списать на ошибку клонирования или собственную забывчивость, но было еще несколько эпизодов в биографии Таркина, которые наверняка ни в одно его досье не входили. Осталось дожить до момента, когда эту гипотезу удастся проверить. Ведь не станет же серьезный человек по доброй воле дублировать в сознании своей копии некоторые очень неприятные воспоминания. Особенно если его непосредственное начальство не знает об их существовании.
Лея задрала голову, пытаясь понять, как там успехи у бывшего врага, но поняла, что лучше бы ей смотреть в другую сторону. Во-первых, видно было плохо, а во-вторых, слишком пристальное разглядывание занятого делом человека в ее исполнении обычно приводило к непредсказуемым последствиям. По некотором размышлении принцесса решила, что сидеть на холодном полу ей не стоит, и взобралась на трубу, пересекающую технологический колодец. Стало значительно уютнее, но от усталости и затхлого воздуха в сочетании с теплом безумно захотелось спать. Сладко зевнув, девушка принялась считать расположенные в пределах видимости железяки – так был хоть какой-то шанс не заснуть, пока Таркин копается с модулем управления.
Комиссар, как раз добравшийся до технологической платформы, задумчиво взглянул вниз, прикидывая, сколько придется лететь в случае неудачи. Дна колодца видно не было, что давало почти стопроцентную гарантию летального исхода. Как надеялся Уилхуфф – на сей раз окончательного. Придя к такому выводу, он выудил из кармана ключ-карту и осторожно коснулся платформы. Конструкция тихонько скрипнула, наклонившись на пару градусов. Мысленно помянув строителей-вуки в самых заковыристых из известных ему выражений, комиссар взял пластинку-ключ в зубы и улегся на мостик спиной.
Как и ожидалось, платформа достаточно резко накренилась под его весом. Теперь осталось только уговорить себя разжать пальцы и дотянуться до модуля управления. Уперевшись одной рукой в холодный вороненый металл модуля, Таркин осторожно выпрямился во весь рост и дотянулся до порта. Пластинка скользнула в щель, антрацитовый шарик ожил, приветливо заморгав десятком разноцветных огоньков, и раскрыл одну из секций, выставив панель с миниатюрной клавиатурой и модулем считывания биометрических данных. Понадеявшись, что подчиненные Императору медики ничего не напутали, и компьютер признает в нем владельца, Уилхуфф осторожно прижал ладонь к сенсорам.
Машина думала секунд тридцать, за которые бывший гранд-мофф успел мысленно высказать ситхам все, что он них думает, но потом радостно мигнула всеми лампочками, предлагая ввести код активации. Как только была набрана последняя цифра, прозвенел зуммер, и где-то в недрах комплекса раздалось низкое гудение выходящих на полную мощность генераторов. Аварийное освещение, горевшее в полнакала, мигнуло и погасло, но взамен начали зажигаться основные светильники.
Таркин уже готов был поздравить сам себя с завершением самого сложного этапа этой безумной операции, как платформа ощутимо качнулась, перекосившись на одну сторону. А где-то внизу изумленно вскрикнула Лея.
Мысленно выругавшись и изогнувшись с риском свернуть шею, Уилхуфф увидел, как по расположенным неподалеку трубам сноровисто взбираются несколько существ, отдаленно напоминающих гибрид вуки и ботана, но значительно уступающих им в размере. Каждая из тварей сжимала в лапе по небольшому копью с блестящим лезвием.
– Что за? – успел удивиться Таркин перед тем, как платформа вздрогнула снова и начала угрожающе заваливаться на бок – один из зверьков без малейшего усилия перерубил своим игрушечным оружием металлический тросик, и теперь тянулся к последнему уцелевшему креплению.
Комиссар неожиданно со всей холодной ясностью, сопровождающей последние секунды жизни, понял, что придется падать. По своей воле, или нет, но это было неизбежно. Поэтому стоило сделать все, что еще можно было сделать. Разжав руки и позволив силе тяжести делать свое дело, Уилхуфф хлопнул ладонью по кнопке включения турболазеров и сжался, понадеявшись на то самое провидение, которое имеет привычку благоволить к идиотам. Разумеется, если верить официальной религии Эриаду.
Платформа оборвалась со стоном последнего лопнувшего троса, швырнув его через всю ширину колодца, и с оглушающим грохотом обрушилась вниз. Взвыли сервомоторы, а ожившие пушки выплюнули целое море огня, сметая все живое, что не подходило под заложенные в программу параметры.
А спустя какую-то долю секунды пала тьма.

[Nefer-Ra]

Глава 39

Точно такая же тьма, но расцвеченная редкими всполохами глубокого гиперпространства, клубилась сейчас за обзорным иллюминатором «Схватки». Громадный корабль скользил сквозь пространство неслышной тенью, поглощая парсек за парсеком.
Соло, заглянувший на мостик в поисках Пиетта, поначалу решил было, что адмирала там нет. Но темный силуэт, едва различимый на фоне массивного переплета огромного транспластилового окна, развеял сомнения Хэна. Единственное, чего бывший пират понять не мог, так это зачем Сорел тратит свое свободное время на столь бессмысленное занятие. Разглядывать гравитационные аномалии самому Соло надоело примерно на третьем году полетов.
– Адмирал? – негромко позвал он, подходя ближе. Дежурный офицер проводил его недовольным взглядом, но не стал мешать.
Пиетт моргнул, словно очнувшись от глубокого сна, и перевел взгляд на Соло.
– Что-то случилось? – хрипло поинтересовался Сорел. После долгого молчания голос плохо повиновался ему, но это мало беспокоило адмирала. Куда больше его волновал последний разговор с Аланой. И тема, которая была затронута в ходе этой странной беседы.
– Пока нет, – хмыкнул Хэн, – но если вы не отклеитесь от стенки, то с вами случится воспаление легких.
Пиетт поморщился. Его очень раздражало, когда кто-то вмешивался в его кажущееся ничегонеделание. Но в данном случае Соло был прав. Задумавшись, он совершенно выпал из реальности и только сейчас обратил внимание на то, что совершенно не чувствует левое плечо, соприкасающееся с ледяным дюрастилом. Понадеявшись, что еще не успел примерзнуть к металлу, Сорел осторожно пошевелился, меняя позу, и едва не взвыл в голос – сустав прострелило резкой болью.
– Вы действительно решили изображать няньку? – зло прошипел Пиетт, растирая ладонью пострадавшее место и надеясь, что кроме Соло его никто не слышит.
Хэн отвесил издевательский полупоклон.
– Могу предложить в этом качестве Чубакку, – ухмыльнулся пират.
– Нет уж, спасибо, – яда в голосе маленького адмирала было достаточно, чтобы свалить банту.
– Не стоит благодарности, – хмыкнул Соло, примирительно выставив перед собой ладони. И, убедившись, что Пиетт не собирается прямо сейчас приказать выкинуть нахала в открытый космос, сменил тему на более серьезную. – Кстати, я хотел спросить, чем закончился ваш доклад и за каким хаттом вы потащили меня на край галактики вместе с линкором?
Вместо ответа Сорел кивнул в сторону выхода. Турболазерные концентраторы явно были не тем вопросом, который стоило обсуждать на мостике. Слишком много любопытных там находилось по долгу службы. Не говоря уже о том, что все переговоры записывались. Впрочем, о последнем не догадывался не только Соло, но и большая часть офицеров корабля.
Десять минут спустя разговор продолжился в более располагающей к этому атмосфере адмиральской каюты. Обычно это помещение пустовало, поскольку линкор не был приписан к какому-то крупному флотскому соединению, и занимать апартаменты было некому. А капитан Монэ не страдал манией величия и предпочитал куда более удобную каюту двумя палубами выше. Сам Сорел, зная о цели короткого перелета, тоже решил разместиться в гостевой каюте, а не в положенной ему по рангу адмиральской. Поэтому можно было быть уверенным в том, что никто им тут не помешает, разве что забредет педантичный дройд-уборщик.
Пиетт, по привычке устроившийся на краешке столешницы, баюкал в ладонях чашку с чаем, рассматривая Хэна, удобно усевшегося во главе стола. Контрабандисту явно понравилось сидеть на месте командующего, и теперь он вел себя совершенно по-детски, вертясь в роскошном кресле. И улыбаясь, как последний идиот.
– Соло, сколько вам лет? – ирония в голосе адмирала заставила Хэна вспомнить, зачем он вообще навязался Пиетту в сопровождающие и что хотел узнать.
Имперский Аудитор со вздохом признал, что его поведение не соответствует ни новой, ни старой должности, и сел смирно. С трудом подавив соблазн сложить руки на коленях и уставиться на старшего по званию с положенным по уставу вниманием. Леина склонность к театральным эффектам явно была заразной.
– Достаточно, чтобы начать ценить такие моменты, – отшутился бывший пират, откинувшись на спинку кресла и подчеркнуто задумчиво изучая потолок.
– Рад за вас, – едва слышно отозвался Сорел, отставляя чашку. – Но отложим веселье до лучших времен. Которые, я надеюсь, когда-нибудь да наступят.
– Все так плохо? – немедленно подобрался Хэн, не забывший тот давний разговор на борту «Сокола», касавшийся переменчивого будущего и возможных конфликтов. Но ведь тогда речь шла о нескольких годах, неужели все успело так быстро измениться?
– На данный момент – нет, – Пиетт тоже стал пугающе серьезен. – Производство концентраторов будет расширяться по мере возможности и сверх этой меры, поскольку флот нуждается в перевооружении и модернизации. Не знаю точно, кто этим будет заниматься, но подозреваю, что курировать данный вопрос будет лорд Вейдер лично. Моей задачей сейчас является передача линкора новому владельцу и, скорее всего, возвращение Генштаб.
Адмирал помолчал несколько секунд, собираясь с мыслями. А Соло, в свою очередь, снова задался вопросом «что я тут делаю?», не оставлявшим его последний месяц. Похоже, что кто-то решил держать его подальше от Корусканта. И был в этом желании весьма упорен. Неприязнь Вейдера объяснить было несложно, но она явно была не единственной причиной того, что Соло так и не удалось ступить на поверхность планеты во время последнего визита. Хэн уже собрался было озвучить свои подозрения, но Пиетт опередил его, произнеся фразу, порядком озадачившую контрабандиста:
– Если вы помните наш разговор о тактических задачах, которые показались вам слишком сложными, то через двадцать часов у вас будет шанс познакомиться с их автором. Разумеется, если мы задержимся на базе дольше необходимого.
– Очередной стратегический гений типа Таркина? – безразличным тоном уточнил Соло, на самом деле сгоравший от любопытства. По его мнению, нормальный человек подобные задания придумать не мог, слишком странной была логика и образ мышления. Но в то же время бывший пират помнил, что в Империи экзотов не жаловали, и тем более, не рискнули бы доверять чужаку корабль класса «Схватки».
– Я бы сказал, гений оперативного искусства, – поправил собеседника Пиетт. – Очень… нестандартная личность, которая наверняка произведет на вас впечатление.
– Пожуем – увидим, – философски отозвался Хэн, машинально процитировав расхожую поговорку хаттов.
Сорел в ответ лишь едва заметно улыбнулся, гадая, чем закончится встреча столь разных личностей. И хватит ли у чисса выдержки и терпения, ведь общество Соло доводило до нервного тика даже лорда Вейдера. Впрочем, ситх никогда не отличался светскими манерами, предпочитая убрать раздражитель куда подальше. Обычно этим «подальше» становилось кладбище.
Откланявшись и пожелав адмиралу спокойной ночи, Соло отправился на «Сокол», заверив Пиетта, что корабль в полной боевой готовности и в случае необходимости доставит своего нынешнего владельца на Корускант так быстро, как это вообще возможно. Предыдущего позорного опоздания Хэн не забыл, и теперь готов был из кожи вон лезть, доказывая всем и каждому, что он действительно лучший пилот в Галактике.
Когда за контрабандистом закрылась дверь, Пиетт позволил себе фыркнуть в голос. Как и Сидиус, он очень любил ставить перед людьми неожиданные задачи, но предпочитал, чтобы в роли приманки выступал кто-то другой. Осталось посмотреть, насколько удачным окажется этот эксперимент. Переработки, по мнению маленького адмирала, обязательно должны были чем-то компенсироваться. В идеале – чужими нервами.

– Очнитесь! Да очнитесь же! – Таркин с едва слышным стоном открыл глаза и тут же зажмурился от непривычно яркого света. Но разглядеть размытый силуэт растрепанной принцессы успел. А раз ее высочество живы и деятельны, то с билетом на тот свет для него самого явно не сложилось. Значит, придется разбираться с текущими проблемами самостоятельно.
Бывший гранд-мофф собрался с силами и снова открыл глаза, терпеливо пережидая мельтешение разноцветных пятен. Попытка полноценно вдохнуть отдалась резкой болью в боку, заставившей комиссара зашипеть сквозь зубы. Но, как ни странно, больше ничего не пострадало, если не считать нескольких синяков и ссадин. Уилхуфф осторожно приподнялся и сел, прислонившись спиной к ограждению лестницы. Беглый осмотр развороченных упавшей платформой несущих конструкций заставил комиссара непроизвольно вздрогнуть, ведь сейчас он мог лежать где-то внизу, погребенный под несколькими тоннами искореженного металла. В остальном, надо было признать, что его короткий полет закончился на редкость удачно. Или ему помогли так закончиться. Таркин вопросительно взглянул на принцессу, ожидая объяснений, но та лишь пожала плечами и отвернулась.
– Ваш первый опыт левитации живых существ закончился успешно. За что я вам искренне благодарен, – нарушил молчание Уилхуфф.
Лея дернула плечом и устало сгорбилась, не желая развивать тему. Похоже, Органе-Соло это приключение стоило слишком многих сил. И с этим надо было что-то делать. Комиссар наклонился вперед и шепнул принцессе на ухо:
– Не расстраивайтесь, ваше высочество. У вас будет еще масса шансов отправить меня в царство мертвых.
Девушка подскочила, как ужаленная.
– В таком случае я предпочту сделать это просто и грязно – собственноручно проломив вам голову! – рявкнула она.
– Боюсь, вам придется для этого подпрыгнуть, – парировал Таркин, с ухмылкой глядя в перекошенное лицо принцессы.
Лея одним резким движением поднялась на ноги, прошипев какое-то ругательство и швырнув бластер владельцу. Но комиссар придержал ее за полу накидки, не дав девушке в порыве чувств сверзиться с лестницы.
– Не так быстро, – мрачно пошутил он. – Нам еще надо выяснить, что за твари тут орудовали.
Добравшись до нижнего уровня, Органа-Соло и Таркин приступили к осмотру помещения. Опасаться нового нападения не стоило – система зачистки поводов для нареканий не давала с момента своего создания. Впрочем, некоторые отмечали, что она даже излишне эффективна. Но за все надо платить.
Обгоревший до неузнаваемости трупик, брезгливо перевернутый носком сапога, ситуацию не прояснил. Маленькая тварь слишком сильно пострадала от залпа, чтобы ее можно было идентифицировать. Но даже будучи мертвой, не выпустила из судорожно сжатых лапок копье.
– Они все лежат в одинаковых позах, – ошеломленно выдохнула Лея, оглядев «поле боя». Перенервничавшую девушку начинало трясти, и она пыталась согреться, безуспешно кутаясь в перепачканную накидку, не замечая этого.
– Вот это мне и не нравится, – признался Таркин, пытаясь добиться взаимности от комлинка, встроенного в модуль управления. Шар следовал за своим владельцем, как привязанный, разумеется, в пределах длины суставчатой штанги крепления. Наконец, после десятой попытки сквозь шум помех защищенного канала пробился позывной «Амидалы». Чем тут же воспользовался Уилхуфф, проигнорировав при этом свое формально подчиненное положение:
– Рэнски, немедленно проверьте околопланетное пространство. Сбивайте любой корабль, который попытается взлететь. Да, я знаю, что глушилки до сих пор работают, но глаза вам никто не закрывал!
– Есть, сэр, – ответил ошарашенный таким напором капитан линкора и отключился.
Органа удивленно вздернула брови. Эта гримаса в сочетании с полосами грязи придавала ее лицу на редкость забавный вид, но комиссар решил, что время для шуток неподходящее.
– Нам нужен центральный пункт управления. Иначе мы рискуем упустить дичь, – пояснил он в ответ на ее невысказанный вопрос.

Прислонившись к пыльной стенке лифта, возносившего их на десяток уровней вверх, принцесса тихо радовалась технологическому прогрессу, не способная больше, чем на одно чувство сразу. Решение всех образовавшихся проблем она с радостью спихнула на Таркина и команду штурмовиков, прочесывающих пространство возле комплекса. Встреченного по дороге угрюмого Фетта Лея и вовсе проигнорировала, отметив про себя лишь несколько свежих царапин на доспехах наемника. Судя по всему, непонятные, но агрессивно настроенные зверьки встретились и Бобе, только вот он при их ликвидации обошелся собственными силами. О чем недвусмысленно намекали около дюжины свежесрезанных длинных пушистых хвостов, свисающих с пояса Фетта.
Наемник по поводу неразумного поведения принцессы тоже высказываться не стал, просто пристроившись за спинами помятой парочки и сделав вид, что так было всегда. Он, определенно, знал больше, чем казалось на первый взгляд, но был совершенно нечитаем в Силе, поэтому Органа прекратила бесплодные попытки выяснить настроения мандалорца и сосредоточилась на собственных ощущениях.
Вид командного центра ее разочаровал – кругом было пыльно и грязно, а панели, закрывавшие блоки хранения данных, вывернуты из пазов и свалены мятой кучей прямо перед обзорным экраном. В помещении уже явно кто-то побывал, и этот таинственный гость не потрудился озаботиться сохранностью имперского имущества. На агентов СИБ это было не похоже, а вот на действия мародеров – вполне.
Комиссар, обведя учиненный разгром критическим взглядом, небрежно вытряхнул из скособоченного кресла изувеченный блок записи и уселся на место оператора. Повинуясь полученным командам, уцелевшие панели ожили, заморгав экранами и выдав целый фейерверк мелких жгучих искр, но не взорвались, а заработали. Боба чуть-чуть расслабился, убедившись, что хватать подотчетное тело и накрывать его собой пока не требуется. Но руку с бластера не убрал.
Под истеричное жужжание информационных панелей над перепачканным столом вспыхнул синеватый контур голограммы, после нескольких рывков принявший вид Винсента Рэнски.
– Мэм, – выпалил он, – мы засекли маленький транспортный корабль в сорока километрах от комплекса. Но он дает неверный спектр излучения.
– То есть? – Лея вопросительно взглянула на Винсента, надеясь, что качество связи позволит тому разглядеть выражение ее лица.
– Они не смогут взлететь, – пояснил капитан.
– Вот и замечательно, – зло хмыкнул Таркин, – пошлите туда поисковую группу и быстрее!
– Есть.
С тихим писком издыхающего оборудования связь прервалась, а все собравшиеся в комнате уставились на опустевшую пластину передатчика.
– Занятно, – пробормотал Таркин, машинально потирая подбородок. Комиссар собрался было по старой привычке закусить зубами костяшку указательного пальца, но вовремя сообразил, что подобное действие будет вредно для здоровья. Мало ли кто наследил во всей этой грязи?
– Что именно? – уточнила принцесса, пытаясь разглядеть пригодное для сидения места. Сгонять Уилхуффа с единственного нормального кресла ей как-то не пришло в голову.
– Да все, – так же отстраненно отозвался бывший гранд-мофф. – Понимаете, я ожидал ловушки агентов СИБ, просто выпотрошенного склада, но не этого. Тот, кто побывал здесь, знал, что искать, и успел до ребят Айсард. Но действовал поразительно грубо, как туповатый исполнитель по указке далеко сидящего босса.
– Дистанционное управление, – подал голос Боба.
Органа-Соло вздрогнула от неожиданности и перевела взгляд на наемника. Но глухое забрало шлема эмоций не отражало, поэтому ее высочеству трудно было судить, произвело ли ее просительное выражение лица хоть какой-то эффект.
– Эти зверьки с копьями, которых я встретил на нижних уровнях, похожи на один из видов симбионтов-телепатов, к которым питают склонность хатты. Но обычно они слышат хозяина только находясь рядом с ним. А тут что-то другое.
Таркин побарабанил пальцами по грязной столешнице, пытаясь что-то вспомнить.
– Готалы? – наконец произнес он.
По мнению исследователей, эта раса наблюдала зачаточными способностями к Силе, выражающимися в умении читать мысли, и, по слухам, внушать их гуманоидам попроще.
– Может быть, – неохотно признал Фетт.
Лея так и не узнала, собирался ли наемник добавить еще что-то к сказанному, поскольку ее комлинк пронзительно запищал, и из крошечного динамика безо всяких предисловий полился поток слов.
Высланная к кораблю группа штурмовиков, возглавляемая особо молодым и рьяным лейтенантом, сообщала, что обнаружила на борту лишь трупы. Около десятка мелких существ, аналогичных найденным на станции, и плохо сохранившуюся мумию гуманоида. Предположительно готала. Оборудование корабля указывало на то, что изготовлен он был в Корпоративном секторе, причем еще до Войн Клонов. А особенности эксплуатации судна и полученные им за время службы повреждения недвусмысленно намекали на пиратов.
Органа-Соло поблагодарила офицера за оперативно предоставленную информацию и после длинной паузы глухо проговорила, с холодной ненавистью глядя в стену:
– Хатты.
Комиссар коротко кивнул и легко поднялся с кресла.
– Как бы то ни было, ваше высочество, пора забрать то, за чем мы сюда явились. А именно, информацию.
– Но… – Лея неуверенным взмахом руки указала на разгромленное помещение командного центра, – как?
Уилхуфф скупо улыбнулся и с нехорошей искрой во взгляде уставился на принцессу.
– Моя прекрасная леди, неужели вы все это время думали, что записи существуют только в одном экземпляре?

Оставшись в гордом одиночестве, адмирал устало сгорбился и принялся непонятно зачем изучать свое отражение в чашке с остывшим чаем. Как бы ему не хотелось, пока от переработок страдал в основном он сам. И вопрос Соло о докладе вернул Сорела в омут не самых приятных воспоминаний.
А ведь день первого заседания нового Сената и без того был перенасыщен событиями.
– Милорд?.. – формальное приветствие у Пиетта вышло несколько смазанным, поскольку на звук сдвинувшей портьеры обернулся не только Вейдер, но и все присутствовавшие в ложе. А под изучающими взглядами одаренных адмирал чувствовал себя очень неуютно, инстинктивно пытаясь закрыться от ментального «прощупывания».
Йода удивленно дернул ушами, переведя взгляд круглых янтарных глаз на Кеноби. Мастер-джедай в ответ лишь пожал плечами. Способности Пиетта он воспринимал как шутку природы в лице Анакина, а с логикой бывшего падавана проще было смириться, чем пробовать ее понять.
С трудом удержавшись от гримасы отвращения, вызванной бесцеремонным сканированием Силой, адмирал просительно уставился на шефа, пытаясь без явно сформулированной мысли намекнуть ему на неудобство момента. В ложе находилось слишком много тех, кому доклад Сорела слушать было совершенно не обязательно, да и само место для подобного разговора категорически не годилось. Но тут уже Пиетт ничего не мог поделать, Император питал склонность обсуждать некоторые вопросы практически публично, не забывая потом проследить за тем, как распространяется информация.
– Я полагаю, – Вейдер обвел присутствующих выразительным взглядом, – Мон нам больше ничего интересного не скажет, поэтому предлагаю перейти к обсуждению рабочих вопросов в рабочей же обстановке.
– Работа, да, – неожиданно поддержал его Йода, – ждет тебя она. А меня ждет беседа.
Маленький экзот бесстрашно проковылял по узким боковым перилам к месту Мола и бесцеремонно ткнул забрака палочкой в грудь.
– Собеседником моим ты будешь, – заявил магистр.
После чего вперил взгляд немигающих глаз в ошеломленного таким выбором Кеноби и завершил речь еще более впечатляющим пассажем:
– А ты – слушателем.
Оби-Ван скосил глаза на бывшего падавана, но Анакин был удивлен поведением Учителя Учителей не меньше, поэтому мастеру-джедаю не осталось ничего иного, кроме как пожать плечами и смириться с выбором магистра Ордена. Призрачный ситх тоже был не против пообщаться со столь выдающейся личностью, поэтому колоритная троица, не медля больше ни минуты, покинула ложу, не потрудившись для этого даже встать. Исанне опасливо отодвинулась от оставшегося на месте магистра облачка зеленоватых искр и поспешила сообщить о том, что не смеет никого задерживать. Но Сидиус отрицательно качнул головой, заставив Айсард сесть обратно на место.
– Не так быстро, дитя мое, – хмыкнул он, – кто-то же должен дослушать всю эту чушь.
– Но… – слабо воспротивилась приказу Директор СИБ, – разве не странно будет выглядеть мое появление в вашей ложе?
– Санни, тебе жаль лишний раз испытать чужую психику на прочность? – с отчетливой издевкой в голосе спросил Вейдер, намекая на недавнюю проверку высших чинов Империи, устроенную службой безопасности в лучших традициях первых лет правления Палпатина – с ночными побудками, принудительным биосканированием и прочими радостями жизни.
Исанне заметно покраснела, а Пиетт отвел глаза, понимая, что только его любопытствующего взгляда «Снежной королеве» сейчас не хватает для полноты счастья. Сам адмирал считал, что подобные меры контроля идут госаппарату только на пользу, не давая чиновникам возможности скрытно накопить необходимый денежный или силовой ресурс. Но, к несчастью, тем самым они дают СИБ значительно больше власти, чем следует. А попытки создать еще одну контролирующую организацию лишь усугубляют ситуацию.
– Пусть будет так, как пожелает Император, – в конце концов выдавила Айсард, покосившись в сторону представителей Совета Моффов. Их нервы ей определенно не было повода щадить.
– Вот и замечательно, – кивнул Сидиус. – Успешного дня, моя дорогая.
Темный лорд ухватил нервно дернувшегося Пиетта за рукав, и вторая троица растаяла в воздухе, оставив мадам директора наедине с ее невеселыми мыслями.
Собственно, некое смутное сожаление было последней чужой эмоцией, которую успел уловить адмирал до того, как окружающий мир свернулся узлом пространственного перемещения. К своему ужасу Сорел понял, что ощущает этот переход как обычный человек, а не призрак Силы. Во всяком случае, его собственные впечатления от подобного способа транспортировки сейчас ничем не отличались от того, что испытывала в свое время Исанне.
Похоже, с каждым днем его способности таяли, а мир живых становился все более материален. Из этого напрашивался один крайне неприятный вывод – одаренность снова превращалась в эмпатию, но более высокого уровня и куда хуже поддающуюся контролю. Да, голокроны по прежнему давались ему в руки, но уже больше по привычке, чем по форсюзерскому принуждению. И Пиетт пока не знал, стоит ли ему сообщать об этом побочном эффекте лорду ситхов, или тот и так обо всем догадается. Флер кокона Силы, слетевший с Сорела в тот памятный день в холле «Шпиля», унес с собой не только умение ходить сквозь стены, но и еще что-то важное, но адмирал пока не мог понять, что именно. Или просто не мог вспомнить нужное ощущение.
– Итак? – скучающий голос Императора выдернул Пиетта из круговерти путанных мыслей, на долю секунды погрузив в омут холодного ужаса. Получив столь явное напоминание о необходимости в первую очередь работать, а потом уже заниматься ерундой, адмирал сглотнул и, с трудом прокашлявшись, приступил к докладу.
Палпатина интересовало абсолютно все – химический состав экспериментальных образцов, методы и сроки их обработки, скорость развертывания новых производственных мощностей и еще две сотни мелочей, которые адмиралу пришлось судорожно выуживать из недр собственной памяти. К счастью, Пиетт успел прочесть не только несколько статей, посвященных данному вопросу, но и диссертацию Дарпаны. И теперь был искренне благодарен набуанской королеве за умение связно и доходчиво излагать сложные вопросы неорганической химии, совершенно чуждые Сорелу даже с учетом зачатков инженерного образования.
Погоняв Пиетта минут сорок, Сидиус удовлетворился докладом и ленивым взмахом сухой ладони отпустил не только измученного адмирала, но и Вейдера, скромно молчавшего все это время.
Второй прыжок сквозь пространство окончательно добил Сорела, бессильно опустившегося на ближайший подоконник в попытке побороть приступ головокружения. Темный лорд терпеливо ждал, пока к его подчиненному вернется способность связно мыслить и самостоятельно передвигаться, после чего вручил ему тяжелую деку и слегка подтолкнул в сторону небольшого конференц-зала, занятого Лирой Вескесс и ее несколькими помощниками.
При виде главкома все дружно повскакивали с мест, по мере сил и возможностей пытаясь стать по стойке смирно. Но получилось весьма посредственно.
– Господа, – Лире лорд кивнул отдельно, подчеркнув ее особый статус, – хочу представить вам адмирала Пиетта. Он будет курировать разработку нового типа ИЗР и докладывать лично мне о ходе исследований. Которые, как я надеюсь, очень скоро из области теории перейдут к практике.
Сорел подавился вдохом, осознав, что на него только что навесили еще один требующий неусыпного внимания проект, но сумел оставить свои эмоции при себе. В отличие от группы конструкторов, с искренним недоверием уставившихся на адмирала. Особенно скептически Пиетта рассматривала Вескесс, уже имевшая с ним дело и оставшаяся об его организаторских талантах невысокого мнения. Но оспаривать приказ Темного лорда желающих не нашлось. Убедившись, что все осознали глубину уготованной им сарлачьей ямы, ситх развернулся на каблуках и удалился не прощаясь. Вслух, по крайней мере.
Пиетт, у меня нет времени на объяснения, у нас серьезные проблемы на границе, которые требуют моего внимания. Привлекайте к проекту всех, кого сочтете нужным. А уж мой стиль управления скопировать у вас хватит и опыта и умений.
Мысль Вейдера отдавала каким-то непонятным весельем, от которого нервничающего адмирала мороз продрал по коже, но деваться было некуда.
Да, милорд, – так же беззвучно отозвался Сорел, надеясь, что главком его услышит.

Вескесс, очнувшаяся от ступора быстрее всех, вывалила на стол стопку датападов и активировала голопроектор, приготовившись показывать свои наработки. Оба ее помощника подобрались, как голодные вонскры, готовые до последней капли крови отстаивать правоту начальницы. Но Пиетт разрушил им все планы, положив деку на стол и жестом заставив всех молчать.
– Не так быстро, – сухо произнес он, – я читал доклад, но у меня не было времени разбираться в деталях. Поэтому сейчас я прошу не демонстрации вашего технического гения, в котором у меня нет повода сомневаться, а простого объяснения основной идеи. Полагаю, мадам генеральный конструктор отлично справится с этим в одиночку.
– Просто Лира, – после некоторой паузы произнесла Вескесс, задумчиво разглядывая собеседника. Похоже, за прошедшие с их прошлой встречи годы Пиетт изменился достаточно сильно. И дело было не только в высоком звании, но и в фирменной интонации, которую она неоднократно слышала у другого человека. Куда более опасного и непредсказуемого. Все это требовало внесения корректировок в выбранную линию поведения, и срочно.
– Если вам так будет удобнее, – пожал плечами Сорел. – Но если нам придется привлекать к разработкам сторонних людей, это обращение может быть неправильно расценено.
– Как слишком личное? – уточнила Лира.
– Совершенно верно, мадам, – церемонно отозвался Пиетт. – Собственно, о консультантах. Если я правильно понял, вы предлагаете развитие идеи, заложенной в проект ИЗР класса «Император-2»?
Вескесс отрицательно покачала головой и небрежным взмахом руки отпустила своих расстроенных таким поворотом дела помощников. Похоже, рассказывать о проекте придется действительно с самого начала.
Устроившись в кресле поудобнее, Лира щелкнула клавишей, вызвав на проекторе картинку, иллюстрирующую развитие военной техники Империи начиная от древних «Венаторов» до последних «Императоров».
– Как вы можете видеть, адмирал, наращивание технологической мощи привело к резкому увеличению численности экипажа. Если на «Викториях» обоих типов мы могли обойтись пятью тысячами человек, то «Императоры», всего лишь вдвое превышающие по размеру своих предшественниц, потребовали увеличения численности экипажа до тридцати шести тысяч человек. До поры до времени это себя оправдывало, поскольку все прекрасно помнили о флоте Катаны, который сгубила излишняя автоматизация, да и об армиях дройдов, продемонстрировавших свою уязвимость во время Войн Клонов. Но сейчас мы просто не успеем к сроку, если будем продолжать в том же духе!
Вескесс помолчала несколько секунд, нервно теребя одну из своих многочисленных косичек, и добавила на полтона ниже:
– Император пожелал, чтобы новый тип крейсера был готов в течение двух лет. И требовал как можно меньшей численности экипажа при сохранении боевых характеристик на уровне самых лучших сегодняшних образцов.
Два года?! – озвученный Вескесс срок казался Пиетту немыслимым. Впрочем, «Исполнитель» был построен быстрее, но там, по сути, требовалось лишь пропорционально увеличить имеющуюся схему, без радикальной ее переработки. И то проблем на выходе получили больше, чем предполагалось даже по самым пессимистичным прогнозам.
Сорел мысленно вздохнул, сообразив, почему на этот проект Сидиус поставил именно его. Модернизация флота должна была заключаться не только в перевооружении и модернизации имеющихся кораблей, но и в спешной постройке новых. И турболазерные концентраторы производства Набу, которые по результатам тестовых стрельб продемонстрировали отличные показатели, тут были очень кстати. Неясным пока оставался источник, из которого Вейдер собирался черпать обученные экипажи для новых судов, но в многообразии талантов Темного лорда уже успели убедиться все. Можно было не сомневаться – экипажи будут.
Лира, видя, что первая порция информации у собеседника отторжения не вызвала, начала осторожно развивать тему.
– Исходя из этого, в новом проекте предполагается отталкиваться от схемы ИЗР «Император-1». По сравнению с «Императором-2» мы потенциально прибавим в защите, но довольно существенно потеряем в огневой мощи при повышении ее разнообразия. Как показывает практика, в предыдущей схеме мы слишком резко уменьшили количество ионных орудий в пользу турболазерных батарей. При большой длительности огневого контакта это приводит к значительной нагрузке на реактор и порождает необходимость скачкообразного изменения его мощности. Сокращение жилых помещений позволит увеличить ангары и число истребителей. К сожалению, оно же ограничит размер десанта…
Пиетт моргнул, пытаясь сосредоточиться на цифрах, и потер внезапно занывший висок. Сегодня он уже слишком много думал, поэтому очередное умственное усилие вызвало приступ головной боли.
– Лира, подождите, пожалуйста. Я не успеваю за вашей мыслью, – адмирал взглянул на экран своей деки, на котором высвечивался список личного состава всех флотов Империи и нахмурился.
В ответ на вопросительный взгляд Вескесс он пояснил:
– Мне довелось командовать крейсером всего несколько месяцев, поэтому оценить ваши выкладки в полной мере я затрудняюсь, а предлагать мне новый «Исполнитель» никто пока не собирается. Возможно, стоит привлечь к проекту человека, имеющего достаточный опыт службы старшим офицером хотя бы на нескольких типах ИЗР.
– Эм… – замялась мадам генеральный конструктор, – вы готовы оторвать кого-то из капитанов от службы на такой длительный срок? Ведь помимо обсуждения деталей проекта мне понадобится кто-то на должность командира тестового образца крейсера.
– Возможно, найдется человек, который заслужил перевод на более высокую должность, – рассеяно отозвался адмирал, перебирая выданные по запросу кандидатуры. – Собственно, вот он.
Сорел развернул деку к Вескесс.
– Гилад Пеллеон, – прочла она, – служил старшим помощником капитана на ИЗР «Скрытный» класса «Виктория-2». После был переведен на аналогичную должность на ИРЗ «Химера» класса «Император-2», и чуть больше полугода служил на ИЗР «Закатная радуга» класса «Император-1». Возвращен на «Химеру» за две недели до Явинской битвы. После смерти непосредственного командира принял командование на себя.
– Именно, – Пиетт дернул уголком губ. Судя по личному делу кандидата, прямое подтверждение полномочий было бы Пеллеону очень кстати, ведь его предшественник не просто умер, а покончил с собой по вполне понятной причине. Что привело к конфликту в рядах старших офицеров крейсера.
Вескесс улыбнулась.
– Тридцать лет на службе – солидный срок. Странно только, что при всех своих талантах этот офицер не сделал карьеру.
– Если не стал капитаном до пятидесяти, не станешь им вовсе, как говорится в одной старой шутке. Пеллеону уже пятьдесят пять, – отметил Сорел. – Возможно, он не из тех, кто рвется командовать. А если так – то вряд ли будет возражать против нового назначения. Тем более, что повод в виде внутреннего расследования обстоятельств смерти предыдущего капитана у нас есть.
Закончив фразу, Пиетт захлопнул деку и взглянул на хронометр.
– Боюсь, на этом наш разговор на сегодня завершен, мадам. Продолжим через… десять стандартных суток. К этому моменту «Химера» прибудет к Куату, а я разберусь со срочными делами.
Адмирал кивнул Вескесс и коротко попрощался, гадая, успеет ли забросить деку в отбывающий к «Схватке» шаттл, или придется тащить секретные документы на королевский ужин.

Как выяснилось на практике, тогда он никуда не успел, и половину разговора с Дарпаной думал совершенно не о том. Но Алана была столь любезна, что простила гостю явную невнимательность, переведя беседу на обсуждение старинных набуанских легенд. К большому удивлению Сорела, в истории мирной окраинной планетки нашлось место и героям и злодеям.
Самые древние легенды относились к временам колонизации Набу и выяснениям отношений новоприбывших с местным населением. Тогда гунганы были куда более воинственным народом, практически истребившим первую волну колонистов, но ход решающего сражения изменило внезапное озарение одного из уцелевших во время резни детей. Ребенок предсказал извержение гейзера, расположенного в центре крупного горячего озера, а реальная катастрофа, последовавшая спустя несколько часов, убедила вождей местных племен, что сама планета против них. А раз Набу признало своих новых хозяев, то придется с этим смириться.
Следующие несколько веков прошли в вялотекущих конфликтах, в итоге приведших к тому, что гунганы удалились в свои подводные города, а среди населивших планету людей постепенно сформировалась каста эмпатов, восприимчивых к энергетическим колебаниям плазменного ядра Набу.
Следующие полтора десятка легенд повествовали о различных удачных и не очень решениях, принятых представителями этой группы. Однажды дело дошло даже до полномасштабной гражданской войны, едва не стоившей жизни всем обитателям планеты. Положение спасла очередная королева, совершившая некий таинственный ритуал, позволивший ей слиться с «Душой Мира». Название было красивое, но вот суть ритуала пугала. Насколько понял Пиетт, нечто подобное практиковали джедаи, сливаясь с Силой. И добиваясь таким образом потрясающей координаций действий в битве или любой другой операции. Но одно дело – чужие разумы, и совсем другое – энергетический фон планеты. Подобный фокус применялся и в последующие годы, но очень редко, так как обычно стоил эмпату остатков разума, а часто – и самой жизни.
Но это не мешало каждому новому правителю, если он обладал необходимым талантом, приносить символическую клятву с обещанием прибегнуть к этому средству, если не останется иного выбора.
Как ни странно, Амидала обошлась без этой формальности, что позволило ей избежать проведения ритуала во время атаки Торговой Федерации, хотя на этом настаивали отдельные члены правительства. Возможно, это было сделано по подсказке Палпатина, который хотел вынудить аристократию принять решение юной королевы, требовавшей обращения к Сенату вместо привычной «домашней магии».
Все последующие правительницы, включая Дарпану, букву закона блюли и обязались в случае необходимости слить свой разум с «Душой Мира». Но саму Алану подобная перспектива попросту приводила в ужас. Ведь за долгие годы к общему фону дикой планеты прибавились отпечатки личностей всех умерших на ней разумных существ, что с учетом последней войны и ее многочисленных жертв, грозило мгновенной и очень неприятной смертью любому эмпату, попытавшемуся слиться с «планетарным разумом».
Сорел в этом очень сомневался, считая, что проблема лишь в недостатке контроля и соответствующего обучения, но вслух ничего не сказал, не желая нервировать и так издерганную от переизбытка эмоций Девалеку.
Ни к чему ни обязывающая беседа затянулась допоздна, и на борт «Схватки» адмирал прибыл буквально за полчаса до старта линкора, предоставив Монэ заниматься необходимыми подготовительными мероприятиями в одиночестве. Но мысль, не дававшая Пиетту покоя весь вечер не растворилась ни в водовороте гиперпространства, ни в чашке ароматного чая, и продолжала мучить его до сих пор. Гнетущее ощущение допущенной ошибки росло с каждой минутой, но Сорел, уже третий раз перебравший в памяти события последних двух суток, так и не смог найти ему причину.
Поэтому адмирал решил излить свое раздражение хотя бы на временных подчиненных и отправился на мостик, намереваясь устроить интендантской службе линкора маленький, но запоминающийся скандал.
Как и ожидалось, испытанное поколениями ситхов средство под названием «осложни жизнь ближнему своему до того, как дальний приблизится и осложнить ее тебе», подействовало безотказно, обеспечив Пиетту дозу хорошего настроения и пищу для размышлений над одной забавной теорией, заключавшейся в предположении о наличии среди прочих жизненных форм Галактики энергетических вампиров.
Разумеется, Сорел знал о существовании расы анзати, представители которой были чувствительны к Силе и умели телепатически управлять своими жертвами, заставляя их добровольно прийти к хищнику, уже готовому выпить их мозг. По слухам, среди этих милых существ было даже несколько действительно одаренных. Но ни изучить их толком, ни выяснить особенности до сих пор не удавалось. Анзати строго блюли свои секреты, закусывая нерадивыми исследователями время от времени. Собственно, большую часть сведений об этих полулегендарных существах Сорел получил из одного ситхского голокрона, искусственна личность которого питала слабость к страшным историям. И мог с уверенностью заявить, что в исполнении древнего форсюзера эти сказки действительно выглядели заслуживающими уважения кошмарами.
Нельзя сказать, что адмиралу удалось в точности воспроизвести те самые интонации, которыми по праву гордился покойный ситх, но нужное впечатление на главу службы снабжения Пиетт произвел. После чего с чистой совестью отправился к себе. Спать.
Судьба помощника капитана, поднятого им из теплой постели, бывшего командующего Эскадроном не интересовала совершенно. Как и то, удастся ли несчастному офицеру обеспечить потенциального владельца адмиральской каюты всем необходимым прямо посреди гиперпространственного прыжка.

Глава 40

С точки зрения Соло, ни свет, ни заря по корабельному времени заявившегося на мостик, система, бывшая целью их перелета, выглядела совершенно непримечательно. Желтая звезда, три планеты, лишь одна из которых худо-бедно подходила для жизни. То есть, могла бы подойти, не будь на ней так зверски холодно и мокро.
– Прямо таки Хот, – проворчал Хэн, разглядывая белоснежный шарик, проплывающий в боковом обзорном иллюминаторе.
Гигантский корабль не спешил разворачиваться после прыжка, да и сам Соло не был уверен в том, что они тут надолго. Если он правильно понял Пиетта, тому надо было лишь передать корабль новому владельцу и отчитаться о передаче Вейдеру. Исходя из каких соображений главком гонял линкор через всю галактику, лучше было не спрашивать, поскольку Темный лорд отвечать на глупые вопросы не любил, и очень надежно пресекал попытки к их задаванию.
– Что, так похоже?
Адмирал подошел абсолютно неслышно, заставив Соло вздрогнуть и машинально дернуться за бластером. Сорел предпочел сделать вид, что не заметил этого движения.
– Угу, – мрачно отозвался Хэн, пытаясь отогнать неприятное воспоминание о давней атаке имперцев на базу Альянса. Если на Хоте под ногами была твердая поверхность, то выбери повстанцы для своего убежища Шшриссу, им пришлось бы несладко. Под толстым слоем льда на этом негостеприимном шарике не было ни единого островка, а до дна было в лучшем случае несколько сотен метров.
– Я думаю, увидев планету вблизи, вы сможете сказать точно. Если, конечно, последовавшие за Хотом события не повредили вашу память, – хмыкнул Пиетт, с удовольствием отметив про себя, как при этих словах вытянулась физиономия господина Независимого Аудитора.
Адмирал не считал зазорным лишний раз напомнить бывшему повстанцу, как доблестные силы Альянса драпали с Хота, сверкая пятками. И чем для некоторых особо везучих беглецов это закончилось. Кому пришла в голову светлая идея пускать транспорты под прикрытием крестокрылов, Сорел не знал, но в глаза этому человеку или, что более вероятно, экзоту, с радостью бы посмотрел. В идеале – в зале суда, поскольку такое решение при текущем политическом раскладе тянуло на солидный срок, если не на смертный приговор. Но на крайний случай сошел бы зал тактического планирования. Увы, переиграть ту битву шансов не было.
Если бы Оззель не вывел «Эскадрон» впритык к планете, можно было бы взять базу красиво – заглушив дальнюю связь и поджарив щиты орбитальной бомбардировкой. Против мощи турболазеров «Исполнителя» они бы продержались минут пятнадцать, не больше. Как раз достаточно для придания панике нужного градуса. А уж потом прицельно расстрелять привязанные к поверхности беззащитные транспортники. После чего штурмовым отрядам оставалось лишь повязать уцелевших, будь у них на то приказ и настроение. Обычно все сводилось к банальному добиванию выживших.
К сожалению, при планировании, а точнее, при судорожной импровизации на тему, пришлось исходить из желаний лорда Вейдера получить большую часть повстанцев живьем и уже совершенных ошибок Оззеля. Нельзя сказать, что неожиданное повышение способствовало связности мышления свежеиспеченного адмирала. Наоборот, тогда Пиетту было просто физически плохо от ужаса.
Так или иначе, Хот они взяли, пусть и неоправданно дорогой ценой. Но то, что началось после, когда разрушители, словно стадо бант, гонялись за «Соколом», больше напоминало дурной сон. И лишний раз доказало, что «Эскадрон» предназначен для подавления планетарных сил обороны, а не для ловли малоразмерных целей.
Нииду в итоге унесли вперед ногами, а сам Пиетт еще двое суток старался лишний раз не попадаться на глаза не только Темному лорду, но собственному заместителю.
Штаб флота, впечатленный двумя казнями практически подряд, молчал, переваривая новости. Выражать свое недовольство кадровыми перестановками она начали потом и продолжали развивать тему вплоть до гибели «Исполнителя», отравляя адмиралу и так безрадостное существование. К несчастью, сомнительные слухи о причинах столь резкого карьерного роста (прыжок сразу через три ступеньки не заметить было трудно) быстро вышли за пределы «Эскадрона» и стремительно распространились по всему флоту. Вызывая у кого зависть, у кого недоумение, а у кого просто брезгливую жалость к очередной жертве своеобразного чувства юмора ставленника Императора. Потом, когда сам Вейдер получил официальное подтверждение статуса главкома, а «Эскадрон» доказал свою эффективность, желающих перемыть косточки ситху и его подчиненным поубавилось, но неприятный осадочек остался.
Возможно, именно эти воспоминания портили Сорелу настроение сейчас, но язвителен он был, по мнению Монэ, сверх всякой меры. Иллард, краем уха прислушивавшийся к пикировке, подобное поведение не одобрял, считая его недостойным высших офицеров флота, но лезть в эпицентр зарождающегося скандала не хотел, понимая, что на нем охотно сорвутся обе стороны. Причем с полным на это правом, поскольку даже Соло был по общеимперскоий табели о рангах со своим званием Независимого Аудитора выше Илларда на одну ступень. Собственно, это и послужило единственной причиной тому, что Монэ не выставил нахала с мостика – посторонних наблюдателей капитан первого ранга терпел исключительно по принуждению.
– Станция «Куаррен-Центральная» запрашивает коды допуска, – сообщил он, пытаясь привлечь внимание к неотложному, но его мнению, делу.
– Ну так ответьте, – пожал плечами Пиетт. – И попросите у них разрешения на посадку.
– Для шаттла, сэр? – уточнил Иллард.
– Нет, для малого грузовоза.
Адмирал развернулся к Соло и выразительно на него посмотрел:
– Надеюсь, вы еще не выкинули из трюма «Сокола» груз дипломатической почты?
– Нет, – буркнул Хэн. – А надо было?
– «Куаррен-Центральная» разрешает посадку через сорок стандартных минут, сэр, – вклинился в разговор оператор, – и они сообщают, что у них очень холодно.
– Кто бы сомневался, – фыркнул Сорел. – Впрочем, поблагодарите их за заботу.
Стоило Пиетту покинуть мостик, как следовавший за ним по пятам Соло не выдержал:
– Вас что, бешенная нетопырка покусала, адмирал? Что вы кидаетесь на всех со вчерашнего дня?
– Мне не нравится эта миссия, – тихо и очень серьезно отозвался Пиетт.
Хэн ошарашено моргнул, и, дождавшись, пока они минуют группу техников, ядовито поинтересовался:
– Это повод сделать так, чтобы она перестала нравиться абсолютно всем?
– Нет, это повод взять вас с собой, – Сорел снял с руки браслет комлинка и протянул Соло. – Я хочу, чтобы вы настроили передатчик «Сокола» на эту частоту. Станция соблюдает режим радиомолчания, поэтому я буду лишен прямой связи с линкором.
– Подождите, но я же тоже буду на станции? – возразил Хэн, удивившись солидному весу и необычному дизайну браслета и тут же забыв об этом.
– Ошибаетесь. Сразу после завершения разгрузки вы уведете корабль с «Куаррен-Центральной» и будете болтаться в атмосфере поблизости. Только постарайтесь, чтобы вас все-таки не засекли сразу. С местными метеоусловиями это будет несложно.
Несложно засечь или несложно спрятаться? – хотел уточнить бывший контрабандист, но адмирал не собирался вдаваться в детали. Пришлось довольствоваться тем, что уже было сказано. И гадать, что за станция такая на границе Неизведанных Регионов, соблюдающая тишину в эфире и находящаяся, как только сейчас сообразил Соло, не на поверхности холодного океана Шшриссы, а подо льдом.

Сомнения на счет возможности укрыть стадо бант за одним барханом рассеялись, стоило «Тысячелетнему Соколу» войти в атмосферу. Болтало там немилосердно, а стремительное обледенение корпуса едва не превратило изящный заход на посадку в быстрое и безрадостное падение. К счастью, операторы летной палубы, обнаружившейся под гостеприимно раскрывшимся куполом всплывшей на поверхность станции, свое дело знали, и сумели аккуратно притормозить валящийся в штопор грузовик лучом захвата.
– Не думал, что кому-то придет в голову сделать из летучего города плавучий, – пробормотал Соло, пытаясь уследить за россыпью мигающих аварийных лампочек. Кораблю явно не нравилась погода и безрассудство капитана, но пока от «Сокола» даже ничего не отвалилось, не говоря уже об отсутствии привычной в таких случаях вони сгорающей изоляции и снопов искр из самых неожиданных мест.
– В смысле? – адмирал, намертво пристегнутый к пассажирскому креслу, проводил взглядом целый снежный ком, промелькнувший за обзорным иллюминатором, и задался вопросом, сумеет ли грузовоз удержаться в этой замерзающей на лету каше хотя бы несколько часов.
Вместо объяснений Чубакка ткнул волосатой лапой в радар, на котором высвечивался размытый контур станции и выразительно рыкнул.
– Похоже на Беспин, – перевел Хэн, сражаясь одновременно с погодой и лучом захвата. «Детская посадка», которую предлагала база, была для него страшным оскорблением, но позеленевшая под цвет мундира физиономия Пиетта намекала, что пассажир столь любимую капитаном воздушную акробатику не одобряет.
Мученическое выражение с лица адмирала исчезло лишь тогда, когда посадочные опоры «Сокола» прочно утвердились на решетчатой поверхности летной палубы, а купол станции закрылся с громким щелчком.
– Суровые ребята, – пробормотал Соло, натягивая отороченную мехом куртку и проверяя заряд бластера. Морозный воздух, ворвавшийся в теплую рубку после открытия трапа, бодрил и заставлял поторопиться.
Адмирал, натянувший капюшон собственной куртки почти до кончика носа, мрачно кивнул.
Хэн не стал говорить Пиетту, что в таком виде тот больше всего похож на шарик на ножках, справедливо опасаясь ответной колкости. Сорелу явно было тут слишком холодно, возможно чисто психологически, а не физически. Соло подозревал, что виной тому хронический недосып, в случае Пиетта из стрессовой ситуации давно превратившийся в обыденность.
– Вы хоть зубами не клацайте, а то неправильно поймут, – неуклюже пошутил бывший контрабандист, открывая внутренний грузовой трюм и придирчиво осматривая утрамбованные туда контейнеры. Судя по виду ящиков, перелет и все свои предыдущие приключение они перенесли успешно. И если к упаковке содержимого подошли с душой, то можно было надеяться и на сохранность груза. «Достаточную для передачи заказчику», как гласило одно из правил незаконных перевозок.
– Шли бы вы, – беззлобно огрызнулся Пиетт, заталкивая перенастроенный комлинк поглубже в рукав – массивный браслет стремительно остывал, причиняя массу неудобств. Но совету внял и даже попытался выпрямиться. Звонкое «апчхи», последовавшее за первым глубоким вдохом свело на нет всего его старания.
– Почувствуй себя Гордоном Гриффом, – пробормотал Сорел, снова натягивая капюшон.
– Грифф? Парень, который пытался сдать нам «Исполнитель» прямо на верфи и напрашивавшийся на переговоры? – на всякий случай уточнил Соло, заподозрив, что у одиозного вице-адмирала могли быть однофамильцы. Помимо истории с линкором, намертво завязшей в воспоминаниях, Хэн смутно припоминал нехарактерную для прочих офицеров щегольскую шинель с меховым воротником, в свое время впечатлившую его едва ли не больше, чем предложение имперца-предателя.
– Он самый, – кивнул Пиетт. – После катастрофы «Блуждающего», в результате которой они потеряли почти девяносто пять процентов мощности реактора и половину атмосферы, а потом дрейфовали в таком виде почти четыре недели, все выжившие крайне отрицательно относились даже к банальному сквозняку. Впрочем, тех выживших было человек двадцать, не больше.
Хэн передернулся, живо представив себе раскиданные по бесконечным коридорам разрушителя фигуры в белой заиндевевшей броне и покрытые льдом мертвые лица офицеров.
Фантазия разыгралась совершенно не к месту, – одернул себя бывший пират, уверенно шагая с трапа в незамеченную лужу.
Пиетт, в отличие от аудитора не забывавший смотреть под ноги, обошел кучку подтаявшего снега с поистине ботанской брезгливостью.
– Адмирал, сэр, – молодой офицер со знаками различия капитана третьего ранга, появившийся перед ними словно из воздуха, взял под козырек и вытянулся в струнку. – Вас ждут в центре управления.
Сорел медленно кивнул, и, бросив прощальный взгляд на «Сокол», направился за выделенным ему сопровождающим. Подзабытое за время полета ощущение грядущих неприятностей вернулось и усилилось.
Как выяснилось по мере спуска в недра станции, самым холодным местом «Куаррен-Центральной» действительно была летная палуба, на которой в процессе посадки грузовика оказалось несколько тонн снега и ледяной крошки, беспрепятственно проникших в открытые створки ангара. Дройды уборщики с такой регулярной нагрузкой едва справлялись, поэтому следующие два уровня, ради приличия названные техническими, изобиловали трудновыводимыми ржавыми разводами на стенах. От дальнейшего затопления сверху станцию спасал специальный изолирующий слой, предотвращающий не только простое просачивание воды, но и способный выдержать давление в несколько сотен раз превышающее стандартное. На ту же нагрузку были рассчитаны практически все гермодвери, разделяющие уровни на равные сектора.
Сквозная шахта лифта, характерная для подобных грибовидных конструкций и одновременно служащая им ребром жесткости, тут выполняла только вторую функцию, а передвигаться внутри станции по вертикали приходилось с использованием целой группы подъемников, действующих только в рамках своих пятиэтажных уровней. Все это служило благой цели повышения живучести базы, но сильно ограничивало скорость перемещения.
Поэтому путь до центра управления получился утомительно длинным, но позволил адмиралу согреться и прийти в себя.
Шагая по очередному коридору, на сей раз надраенному практически до зеркального блеска, что с учетом возраста станции было само по себе достойно уважения, Пиетт разглядывал встречающиеся на стенах обозначения, стараясь не выдать своего удивления. Похоже, к вопросам безопасности, учета и контроля тут подходили с маниакальной исполнительностью. С другой стороны, чем еще можно занять сорок тысяч человек персонала, если не полировкой полов и бесконечными учениями? «Схватка» до вступления в строй тоже порядком напоминала музей, и лишь сейчас начинала приобретать черты боевого корабля, который от парадно-придворных образцов отличает наличие неустранимых недоделок, невыполненных приказов и всеобщей спешки, являющейся одновременно причиной и следствием этих неприятностей.
Интересно, оставшиеся две станции тоже такие идеальные? – подумал адмирал, незаметно поморщившись от яростного блеска белоснежных доспехов штурмовиков, стоящих почетным караулом у двери в командный центр. Но уже спустя несколько секунд все посторонние мысли вылетели у него из головы, когда массивное кресло с высокой спинкой, стоящее на возвышении у тактической карты сектора, медленно развернулось, и занимавший его офицер вперил в гостя тяжелый взгляд нечеловечески ярких глаз.

– Добрый день, адмирал, – голос чисса, не искаженный помехами дальней связи, оказался намного звучнее и богаче, чем это представлялось раньше, а интонация была на удивление теплой.
Пиетту даже стало на секунду стыдно за свою выходку с подарком гранд-адмиралу. Но он быстро справился с собой, весьма кстати вспомнив Сидиуса, так же хорошо умевшего изображать и доброго дядюшку и безжалостное чудовище. В том, к какому именно полюсу эмоций склоняется Палпатин, командующий «Эскадроном» сомневался до сих пор. Вейдера понять и просчитать было значительно проще, поскольку главком изначально не был склонен к сложным интригам и изысканным стратегическим решениям, предпочитая давить грубой силой или апеллировать к чистым чувствам. Как ни странно, фокус удавался почти всегда.
– Сэр, – склонил Сорел голову в коротком поклоне. Подчиняясь Темному лорду напрямую, адмирал был фактически равен Трауну по положению, но предпочел на этом внимания не заострять.
Чисс, при всей своей сдержанности, усугубленной хорошим воспитанием, не имел склонности забывать проявления неуважения, поэтому на людях следовало играть по правилам. А уж свое «фи» по поводу не вписывающихся ни в какие рамки условий тактических задач можно высказать и потом.
Экзот плавным движением поднялся на ноги, продемонстрировав неожиданно хорошую для своего ранга физическую форму, и вежливо кивнул в ответ.
С секундной задержкой качнулась серая тень за спиной гранд-адмирала, внезапно оказавшаяся невысоким гуманоидом отталкивающего вида. Рептилиеподобная тварь щеголяла впечатляющей для своих размеров мускулатурой, полной пастью острых, как иглы зубов, и перевязью с десятком метательных ножей, манера ношения и небрежная потертость которой выдавала большой опыт и мастерство владельца.
Ногри, – догадался Пиетт, немало слышавший об этом сомнительном благоприобретении лорда ситхов, но до сих пор не видевший представителей данного вида вживую. Нельзя сказать, что этот факт его огорчал – адмирал предпочел бы вообще никогда не встречаться с этим порождением ночного кошмара и уж, тем более, находиться с ним в одном помещении больше пяти минут.
Сам он привлечения диких племен к службе не одобрял, но Вейдер мог позволить себе практически все, особенно если этот каприз оказывался на проверку не просто стаей забавных зверушек, а группой весьма серьезных бойцов.
Серокожие твари активно использовались в конфликтах на отсталых планетах, прокладывая своими телами дорогу регулярным частям. Зачем пачкать руки мелкими государственными переворотами, если можно стравить местных правителей и занять очередную планету не как агрессор, но как освободитель? А пока до населения дойдет, что не все изменения были к лучшему, можно успеть не только закрепиться, но и начать добычу полезных ископаемых или строительство военных баз – в зависимости от того, в чем состояла ценность очередного занятого мира.
– Рукх, мой телохранитель, – с едва заметной улыбкой представил свою кошмарную тень Траун. Гранд-адмирал прекрасно знал, какое впечатление производят ногри на окружающих, но не ожидал, что Пиетт будет так явно нервничать.
Секунду Рукх сверлил гостя оценивающим взглядом янтарно-желтых глаз, но потом утратил к потенциальной жертве интерес и отвернулся. Сорел, осознавший насколько разум ногри чужд всему человеческому, внутренне передернулся и очень тихо выдохнул. Иногда он хотел лишиться своего дара ощущать чужие эмоции в пользу более спокойной жизни. Сейчас был именно такой случай.
– Большая честь – получить такой подарок, – нейтрально произнес маленький адмирал, пытаясь придать лицу соответствующее моменту выражение.
– Скорее, способ избавиться от проблем, – пренебрежение, прозвучавшее в тоне собеседника, неприятно удивило Пиетта.
Ногри, сами будучи умелыми воинами, почитали Вейдера за божество и были преданы лорду до самоотречения. Считать, что ситх презентовал своему ставленнику целый народ только потому, что самому главкому игрушка попросту надоела, было, по мнению Сорела, слишком глупо. Но деталей «передачи должности» он не знал, поэтому предпочел оставить свое мнение при себе.
– Инструмент для рубки дров не подходит для тонкой резьбы по дереву, – поэтично пояснил свою мысль гранд-адмирал. – Использовать боевиков в цивилизованных мирах нет смысла, поскольку их понятия о чести слишком архаичны. А со сбором информации отлично справляются представители местного населения.
– И не требуют при этом моего личного внимания, – добавил Траун куда жестче, обращаясь на сей раз непосредственно к Рукху.
– Мы понимаем, что наш новый господин очень занят, – пронзительно мяукнул тот, припав к полу в пародии на поклон. – Но разве гибель сотен наших братьев – событие, не достойное его внимания?
Пиетт переводил взгляд с одного на другого. Судя по поджатым губам чисса, выдававшим его раздражение, и просительному тону телохранителя, он умудрился попасть в эпицентр очередного конфликта.
– Я сам решу, что достойно моего внимания, – от выбранного Трауном тона вздрогнул не только ногри, склонившийся еще ниже и постаравшийся съежится в безуспешной попытке провалиться сквозь пол, но и несколько дежурных офицеров.
– Мудрость нашего нового господина велика, – пронзительный голос Рукха вспорол тишину, словно лезвие отточенного ножа, – мы слишком ничтожны перед ней.
Гранд-адмирал не удостоил телохранителя даже взглядом.
– Не думаю, что наши мелкие проблемы вам интересны, адмирал, – обманчивая мягкость мурлыкающих интонаций чисса убаюкивала, – жаль, что линкор прибыл слишком поздно, сейчас он был бы очень кстати в районе Бакуры. Но задержка даст мне время познакомиться с экипажем.
Легкая улыбка тенью скользнула по лицу Трауна, не коснувшись горящих глаз.
Иллард будет счастлив по уши, – с мрачным сарказмом подумал Пиетт, – и ставлю десять против одного, что Монэ хватит упрямства подать рапорт о переводе.
– Бакура? Я слышал о пограничном конфликте, но без деталей, – Сорел перевел взгляд на тактическую карту, прикидывая, насколько далеко от Шшриссы до названного сектора. Получалось прилично, но ближе, чем до Корусканта. Особенно если иметь карту подходящих гиперпространственных маршрутов.
– Именно, наши гм... соседи, возомнили, что настало время для великого похода против Империи, – чисс дернул уголком губ, выразив свое отношение к противнику, – но их ждет сюрприз из двух секторальных флотов и половины «Эскадрона» под личным руководством лорда Вейдера. Доминация тоже примет участие со своей стороны. Надеюсь, это в итоге окажет положительное влияние на ход переговоров.
Доминация чиссов – таинственная родина не менее таинственного гранд-адмирала, – Пиетт проследил взглядом извилистую линию границы исследованного пространства, – если сородичи Трауна хотя бы вполовину такие талантливые, как он сам, то непонятно, почему нас еще не завоевали к хаттовой матери.
Чиссу не надо было быть эмпатом, чтобы определить направление мыслей собеседника, достаточно было просто наблюдать за тем, куда тот смотрит и с каким выражением лица.
– У нас не принято наносить превентивные удары, – вполголоса произнес Траун.
И с явным сожалением добавил:
– Пришлось сменить родину, чтобы получить возможность проверить некоторые теории.
– Но не ремесло?
Гранд-адмирал вопросительно вздернул бровь, но веселые искорки в глубине пронзительно-алых глаз выдавали его настроение:
– Нет конечно. Или вы в состоянии представить меня выращивающим цветы? В таком случае я завидую вашей фантазии.
Пиетт сдержанно поклонился, поразившись резкой смене степени доверительности беседы. Похоже, весь предыдущий разговор был лишь проверкой. Своеобразным экзаменом на комфортность личного общения. И хотелось надеяться, что сдал он его успешно.
Словно в подтверждение этой мысли, чисс повернулся к терпеливо ожидающему младшему офицеру. Тот вздрогнул и вытянулся по стойке смирно.
– Разгрузка закончена, сэр. Все контейнеры перенесены в хранилище и размещены согласно плану.
– Спасибо, вы свободны, – Траун прикрыл глаза, на долю секунды погрузившись в свои мысли. – Рукх, тебя это тоже касается.
Телохранитель беззвучно скользнул обратно в тень кресла и замер там, неподвижный, как статуя.
– Идемте, Пиетт, посмотрим, что вы привезли.

[Алита Лойс]

вздохнул лорд и машинально подергал себя за выбившуюся из хвоста прядь.

И все же у меня какой-то когнитивный диссонанс от представления Вейдера с хвостом

[Nefer-Ra]

Глава 41

Шагая за чиссом по звонко отзывающимся на каждый удар подкованного каблука дюрастиловым плитам, Сорел наблюдал за тем, какое впечатление производит их появление на персонал станции. Похоже, что слух о новом корабле уже распространился по базе, и теперь в воздухе витало ощущение почти болезненного оживления, предвкушения действия. При этом самого Пиетта волна внимания обходила стороной.
Как обычно, – вздохнул давно смирившийся с таким раскладом адмирал и перевел взгляд на Трауна, надеясь, что его внимание не покажется чиссу слишком назойливым.
Внешность у гранд-адмирала была примечательная и более чем запоминающаяся. Высокий рост при достаточно изящном телосложении в сочетании с хищной грацией движений, иссиня черными волосами, бледно-голубой кожей и ярко-алой радужкой чуть раскосых глаз создавал эффект чего-то опасного и труднопредсказуемого. Чисс вряд ли имел шанс понравиться консервативным штабистам, состав которых практически полностью сменился с момента его отправки в Неизведанные Регионы, но вот придворные дамы наверняка будут в восторге от экзота в белом мундире. Хотя вонскр их поймет, этих куриц. По слухам, некоторым из них хватило мозгов вешаться на Вейдера.
Увлекшись своими логическими построениями, Сорел чуть не пропустил момент, когда Траун остановился и распахнул перед гостем дверь своей каюты.
Шагнув в проем, отделанный стандартным серым пластиком, Пиетт едва не споткнулся на пороге – контраст между привычными интерьерами станции и убранством комнаты был слишком резким. Подождав, пока глаза привыкнут к изменившемуся освещению, адмирал осторожно двинулся вперед, подспудно ожидая, что причудливый пятнистый ковер под ногами окажется чем-то живым.
Траун явно предпочитал полумрак, и, глядя на вспыхивающие отраженным светом зрачки чисса, Сорел начинал понимать почему. Если ведешь свой род от ночных тварей – трудно привыкнуть к хирургически яркому освещению, положенному по имперским стандартам. Но в личных апартаментах гранд-адмирал был волен творить что угодно, хоть бассейн устраивать, как по слухам сделал на выделенном ему крейсере Акбар.
Высокие лампы по углам комнаты, больше напоминающие вазы, наполненные сияющими лохматыми шарами, источали мягкий и теплый свет, придающий многочисленным густым теням странную, почти осязаемую бархатистость.
Присмотревшись, Сорел с удивлением обнаружил, что источники света живые, а то, что показалось ему подобием шерсти, на самом деле представляет собой тонкие, беспрерывно шевелящиеся волоски. Подобных тварей он видел на Селонии, но под водой, а эти «светляки», судя по всему, прекрасно чувствовали себя на воздухе и умели летать.
– «Ночные огни» – вымирающий вид. На Нал-Хатта их почти не осталось, – задумчиво произнес чисс, заметив, что гость заворожено разглядывает необычные лампы.
– Почему? – искренне удивился Пиетт. По мнению адмирала, над столь любимыми хаттами бесконечными болотами «светлякам» было самое место.
– Деликатес, – просто ответил Траун.
Последовавший за этим заявлением и высказанный вполголоса язвительный комментарий Пиетта на тему сарлачьей прожорливости некоторых отдельно взятых тварей, гранд-адмирал просто проигнорировал, отдав предпочтение разбору привезенных «Соколом» контейнеров. Синие пластиковые кубы, хаотично расставленные по помещению, совершенно не вписывались в интерьер, и Сорел не понимал, исходя из каких соображений их разбросали, вместо того, чтобы аккуратно сложить в углу.
Содержимое ящиков не было для Пиетта секретом, поскольку он присутствовал при укладывании груза, но чем на самом деле были эти многочисленные финтифлюшки, можно было только догадываться. Предметом искусства, но какой расы?
Пока удалось опознать только типичные для его родной Селонии поющие раковины, одну из которых гранд-адмирал с интересом вертел в руках, и чандрилльские шелка. Проблема заключалась в том, что обе эти вещи нуждались в ветре и солнце, поскольку раковина «пела» исключительно при наличии тока воздуха, а шелковые полотнища являли себя во всей красе лишь на ярком свету. Чисс, как выяснилось, знал это, поскольку со вздохом положил раковину обратно.
Дав Сорелу повод задуматься над тем, что, собственно, гранд-адмирал собирается изучать – культуру Селонии или его самого? Если второе, то Трауна определенно ждал сюрприз.
– Очень... необычное место, – нарушил Пиетт установившуюся тишину.
Адмирал не мог сказать, что ему однозначно нравится убранство комнаты, для его консервативного вкуса оно было слишком кричащим, но лучше уж свести разговор к поверхностному обсуждению, чем получить развернутую лекцию на тему современного искусства. А лекции Траун читать любил, не упуская случая подловить слушателей на незнании элементарных, по мнению чисса, вещей. Как он при этом умудрялся уживаться с Вейдером, который свое мнение озвучивал без малейшего внимания к чужим чувствам, Пиетт представлял себе слабо. И подозревал, что Темный лорд весьма охотно сменил Шшриссу на Корускант, хоть и весьма резко высказался на предмет причин, заставивших его это сделать.
– Это был комплимент или порицание? – с ноткой иронии в голосе поинтересовался Траун.
– Скорее первое, – дипломатично отозвался Сорел, проводя кончиками пальцев по спинке стоящего рядом кресла. От тепла рук дерево сменило цвет, из светло-коричневого став почти шоколадным. Пятна разбежались по полированной поверхности, как круги по воде, придав материалу сходство со шкурой лесного хищника, и начали медленно блекнуть.
– Приятно слышать, – отметил чисс. Но намек на насмешку из его обманчиво мягкого голоса не исчез.
– Кстати, как вам это? – тонкая рука указала на прямоугольник картины, подсвеченный с обеих сторон все теми же живыми лампами. – Лорду Вейдеру она совершенно не понравилась.
Что дало повод кое-кому счесть, что ситх начисто лишен вкуса? – мысленно парировал Сорел. Разумеется, он мог бы сказать это вслух, но не видел смысла вступать в открытый конфликт, предпочитая более тонкую игру.
Картина, которую он поначалу не заметил, практически сливалась с облицовкой стен. Казалось, в рамку просто помещен еще один фрагмент деревянной обшивки. Но подойдя ближе, Пиетт обнаружил, что прожилки на срезе складываются в причудливый, едва заметный узор, мерцающий серебром в мягком свете. Стоило чуть сдвинуться, и волшебство исчезало, а «картина» снова превращалась в кусок деревяшки.
– Как мотылек, – высказался, наконец, Сорел после длинной паузы. – И я понимаю, почему она не понравилась милорду.
Иссиня-черные брови чисса вздернулись в гримасе наигранного удивления.
– Вот как?
– Именно, – позволил себе тень улыбки Пиетт. – Лорд Вейдер при всех своих сверхъестественных способностях придерживается на удивление рационалистических взглядов, особенно последнее время. И если вы, Синдик, хотите убедиться, что милорд способен на любовь к прекрасному, то стоит сменить тип прекрасного. С абстрактной живописи на совершенные обводы военной техники, например.
Чисс тихо фыркнул.
– Это было бы слишком скучно, – произнес он. – И слишком ожидаемо.
– Я всего лишь высказываю предположения, – Сорел чуть поклонился, пряча таким образом глаза, – и ни в коем случае не навязываю вам свое мнение, гранд-адмирал.
На сей раз удивление во взгляде Трауна было вполне настоящим.

– Вы интересный человек, Пиетт, – негромко отметил чисс, – теперь я вижу, что изначально не совсем правильно подошел к вопросу определения вашего типа личности.
Стенная панель с картиной скользнула в сторону, открыв спрятанную за ней стеклянную стену внушительного аквариума с яркими рыбками. Цветастые, как иторианские бабочки и такие же глупые, сине-желтые вилкохвосты метнулись вперед, привлеченные новым источником света, в надежде, что им перепадет не только зрелищ, но и еды. А пока полосатые рыбки толкались у самого стекла, увлеченно следя за людьми, из глубины аквариума выскользнула некрупная веретенообразная тень, удобно пристроилась за вилкохвостами и замерла, сосредоточенно глядя перед собой. Цвет змееподобной обитательницы маленького подводного царства постепенно посветлел, из невнятно-серого превратившись в светло-голубой. Казалось, еще немного, и она станет такой же полосатой, как мелкие рыбки. Один из вилкохвостов, заинтересовавшийся новым объектом, подплыл почти впритык к острому носу змеерыбы, пытаясь понять, что это за странный бледный сородич.
Молниеносное движение, последний взмах ярких плавников, и рыбок-бабочек стало на одну меньше. А успешная охотница, казалось, сыто улыбающаяся во всю зубастую пасть, помедитировала несколько секунд, сосредоточенная на принятой внутрь и еще слабо трепыхающейся в раздувшемся брюшке еде, после чего снова посерела и убралась обратно в тень. Чисс щелкнул по стеклу, разгоняя вилкохвостов, и обернулся к Пиетту:
– Селонийская мурена. Маленький, но весьма опасный хищник, способный имитировать окраску жертв и окружающих объектов.
– Она же – рыбка-притворщик, – улыбка командующего «Эскадроном» в точности копировала выражение сытой мурены.
– Совершенно верно, – подтвердил довольный догадливостью собеседника гранд-адмирал. – Я пытался понять вас через искусство, к которому вы, по большей части равнодушны, но не смог подобрать ключ. С родной планеты вы уехали рано, особой привязанности к родине не питали, карьеру делали, но без фанатизма. Хотя вздумай вы рискнуть – оказались бы на нынешней должности лет на пять-восемь раньше.
– Сомневаюсь, что высокие звания помогли тем, кто остался на первой «Звезде Смерти», – словесная игра неожиданно начала нравиться Сорелу, но похвастаться ответным разбором личности чисса он не мог. Точнее, не хотел портить отношения, понимая, что его личное мнение предвзято.
– Учитывая, как взвешенно вы подходите к риску – могли уцелеть и там, – парировал Траун.
– Все это только предположения, – возразил Пиетт, размышляя, сколько правды известно гранд-адмиралу о его последних операциях, и насколько хорошо эти данные укладываются в нарисованную им картину.
– Да, но вы предпочитаете прятаться в тени более крупного хищника. Это особенно заметно по вашим действиям в присутствии лорда Вейдера. Вы всегда держитесь на полшага позади главнокомандующего, попадая в пределы досягаемости, но избегая наиболее вероятного направления удара. Очень удобная позиция, требующая недюжинных способностей, – чисс испытующе взглянул на внимательно слушающего его адмирала. – Я бы предположил одаренность, но в таком окружении ее невозможно скрыть. А на Руку Императора вы не похожи. Следовательно, или фантастическое везение, в которое я не верю, или?
– Эмпатия, – хрипло отозвался Пиетт.
Размеренно текущий рассказ Синдика вызвал целую бурю эмоций, казалось, давно похороненных в самый дальних уголках памяти. Сорел понимал, что чисс лукавит, отрицая везение и возможное высокое покровительство, но доказательства были слишком далеко и хорошо спрятаны, поэтому опасаться удара с этой стороны не стоило. История с досье открыла Вейдеру глаза на многое. Не на все, конечно, но оставшееся за кадром можно было списать на секретность и подписку о неразглашении. А даже ситх понимал, что перечить безумному Императору в зените его могущества стал бы лишь клинический идиот.
– В таком случае могу лишь посочувствовать, – фраза прозвучала с должной интонацией, но в действительности в голосе Трауна не было ни грамма сожаления. – И отметить, что не хотел бы иметь вас во врагах.
Кривоватая улыбка чисса вышла неожиданно искренней.
– Не люблю, когда кто-то ест моих вилкохвостов.
Как интересно… получается, с Вейдером мы уже поссорились? Или вот-вот поссоримся. Похоже, чисс знает о своем будущем назначении, но необходимость подстраиваться под чужое мнение его раздражает.
Сорел дернул уголком губ в ответ.
А, может, дело в линкоре и самом «Эскадроне»е, который непонятно кому сейчас подчиняется? Сидиус не меньше Трауна любит сложные задачки и моральные ловушки. С одной стороны – обещание подарить флот, с другой – кабальный договор, требующий играть по неудобным правилам. А тут еще я… Как изящно меня подставили еще до покушения, переселив в «Шпиль». Забота о сохранности жизни и здоровья, как же.
– Синдик, я бы и рад покуситься на ваши охотничьи угодья, но у меня со своими проблем выше головы, – Пиетт осторожно прощупал собеседника Силой, пытаясь понять, как тот воспримет подобную откровенность, но чисс слишком быстро закрылся, ловко спрятав истинные эмоции за притворным удивлением.
– В таком случае мы вряд ли будем мешать друг другу, – с едва уловимым оттенком сарказма отозвался Траун, протянув руку к очередной безделушке, стоящей на ближайшей полке.
Но движения не завершил, поскольку в помещении резко мигнул и погас свет. Разумеется, на живые лампы это не повлияло, но дополнительная подсветка, источники которой были искусно спрятаны в стенных нишах, погасла, погрузив комнату в совсем уж таинственный полумрак.
– Что за? – шагнувший в сторону Пиетт едва не поскользнулся на мягком ковре и недоуменно потыкал носком сапога странно поникший ворс, по которому стремительно расплывалось темное пятно.
После чего присел на корточки и откинул край пушистого полотнища. Из стыка между плитами пола немедленно выплеснулся фонтанчик воды, рассыпавшийся красиво подсвеченными золотым сиянием «светлячков» искрами.
А вот и наши неприятности, – отстраненно подумал адмирал.

– Занятно, – чисс прищурился, гася неправдоподобно-яркое сияние красных глаз, и в два шага преодолел расстояние, отделявшее его от вделанного в стенную панель модуля управления. Поколебавшись секунду, гранд-адмирал нажал клавишу и внимательно прислушался. Никакого эффекта. Казалось, выключился не только свет, но и все оборудование уровня, включая систему вентиляции. И теперь, когда фоновое гудение стихло, стало слышно, как поскрипывает прочный корпус «Куаррен-Центральной».
Неожиданно скрип перешел в резкий скрежет, а станцию тряхнуло так, что все посыпалось с полок. Одна из ламп упала, расколовшись на множество неопасных осколков, и выпустив своих обитателей из плена. Перепуганные «светлячки» заметались по помещению, пытаясь спрятаться.
Траун, которому удалось удержаться на ногах, осторожно выпрямился, отпустив стойку, послужившую ему опорой в момент толчка, и нахмурился. Теперь даже глухой банте было ясно, что где-то за стеной ревет вода. Чисс осмотрелся, оценивая нанесенный помещению ущерб, еще раз проверил мертвый пульт и такой же безжизненный комлинк, вытащил из очередной ниши стандартный армейский бластер, и уверенно шагнул прочь из комнаты в одну из внутренних дверей.
– Идемте, Пиетт, тут становится слишком мокро.
Адмирал машинально кивнул, и направился в темноту, порадовавшись, что даже в таком скудном освещении белый мундир чисса достаточно хорошо виден. Под ногами уже ощутимо чавкало.
Короткий коридор закончился очередной дверью, но не обычной, а настоящими гермоворотами.
Сорел несколько секунд озадаченно изучал иней, едва заметным слоем покрывший тяжелую створку и пытался понять, откуда он тут взялся. Живая лампочка одинокого «светлячка», непонятно как залетевшего так далеко, ситуацию не спасала.
– Через ангар мы не выйдем, – прервал его размышления Траун. – Судя по всему, он затоплен.
Пиетт, осознавший, что от огромной массы воды его отделяет расстояние немногим больше полуметра, непроизвольно отшатнулся.
– То есть, изолирующий уровень находится под ангаром, а не над ним!? – уточнил он, даже не пытаясь выдержать ровный тон голоса. – Кому пришла в голову эта блестящая идея?
– Мне, – чисс проигнорировал упрек, но не поскупился на объяснения, – оптимальное решение с учетом конструкции станции. Кроме этого ворота ангара можно открыть только изнутри, введя код вручную. К центральному компьютеру станции они не подключены. Странно также, что не сработала система сигнализации.
– Могло их что-то повредить снаружи? Шторм, айсберг или что-то похожее? – Сорел постарался задавить нарастающую панику и найти разумную причину для всего происходящего.
Вспомнилась болтанка на подлете к базе и крупные комья снега, сносимые порывами ветра. Похоже, время для визита было выбрано крайне неудачно.
– Теоретически, – Траун дернул плечом, словно пытаясь стряхнуть какой-то груз. – Несколько недель назад у нас уже были проблемы с погодой. Служба контроля не смогла спрогнозировать бурю, пришлось спешно сворачивать учения. Не обошлось без жертв.
– Это не тот случай, о котором говорил ваш телохранитель? – Пиетт переступил с ноги на ногу, безуспешно пытаясь найти место посуше. Но вода стремительно поднималась, превращая коридор в мелкую бурлящую реку. Резко похолодало. Настолько, что стал виден пар дыхания.
– Он самый. Эвакуировать людей мы успели, а ногри – нет, – гранд-адмирал отвечал очень коротко, занятый своими мыслями. В неверном свете трепещущего на ледяном сквозняке летающего огня узкое лицо чисса казалось маской древнего и злобного божества. А вспыхивающие отраженным светом зрачки лишь усиливали сходство.
– Идемте, попробуем другой способ, – неожиданно сказал он. – По крайней мере, он должен запустить систему оповещения.
Поплутав еще пару минут в темноте за прекрасно ориентирующимся в таких условиях Трауном, Сорел едва не врезался в гранд-адмирала, когда тот неожиданно остановился. А потом легко шагнул в сторону, позволив Пиетту рассмотреть очередное помещение, оказавшееся хранилищем данных.
Большой, порядка тридцати метров в длину, но достаточно узкий зал был занят высокими стеллажами, плотно забитыми инфокристаллами. Ради экономии пространства стеллажи установили на рельсы, сохранив возможность сдвигать их туда-сюда, открывая проход в нужном месте. Сорел видел подобную систему много лет назад, и подозревал, что эта библиотека – ровесница станции, а чисс лишь приспособил ее для своих целей.
Исходя из соображений безопасности, обойти хранилище можно было только поверху – воспользовавшись для этого одним из узких боковых мостиков, перекинутых над плотно сомкнутыми рядами полок. На одном таком мостике они как раз стояли, а очертания второго, более массивного, смутно угадывались на противоположной стене. Несколько автоматических аккумуляторных ламп еще давали свет, но находились они на уровне пола, который в этом зале был, насколько адмирал мог судить по высоте ближайшего стеллажа, метра на полтора ниже, чем в остальных помещениях.
Как раз хватит нырнуть с головой, – прикинул Пиетт, глядя в темную воду, плещущуюся у самых ног. Ближайшая лампа разрядилась, вспыхнув напоследок, и окончательно погасла.
– Если я не ошибаюсь, – задумчиво произнес гранд-адмирал, – у кореллианцев есть поговорка «настоящие герои всегда идут в обход»?
Словно в подтверждение этих слов чисс легко перемахнул перила, спрыгнув с мостика на расположенный под ним стеллаж. Металлическая поверхность отозвалась на удар глухим гудением, но даже не прогнулась.
– У нас есть еще одно занятное выражение, – устало проговорил Сорел, которого совершенно не радовала перспектива бегать и прыгать в окружении целого моря ледяной воды, – «в жизни всегда есть место подвигу, но держаться от него нужно подальше».
Но деваться, по большому счету, было некуда, поэтому адмирал с выразительным вздохом последовал за Трауном.
Осторожно перешагивая узкие промежутки между стеллажами, командующий «Эскадроном» мысленно поминал любителей создавать психологические портреты в непереводимых на любой другой язык хаттских выражениях. Если чисс полагал, что его гость не склонен к бессмысленному риску, то чем, позвольте спросить, они сейчас занимаются?
Но Вечная Тьма, Великая Сила или кто там в данный момент надзирал за реальным миром, были не склонны останавливаться на достигнутом. Станция снова дернулась, как раненый зверь, с жутким стоном рвущегося металла качнувшись куда-то вперед, а Пиетт внезапно обнаружил, что следующий стеллаж исчез, сорвавшись со стопора. А предыдущий стал почему-то очень скользким.
Адмиралу хватило десятой доли секунды, чтобы в красках представить падение в темную воду и накатывающую массу многотонных полок, но движение вниз внезапно прервалось резким рывком, превратившим зарождающий вопль ужаса в жалобный писк.
Открыв глаза, Сорел обнаружил, что вновь стоит на твердой поверхности, судорожно вцепившись в белый мундир Трауна. Чисс, все еще придерживающий бледного в прозелень Пиетта за капюшон, осторожно встряхнул адмирала, пытаясь привести того в чувство и не выпустить при этом изогнутое крепление потолочной лампы, за которое он сумел ухватиться, когда станция потеряла стабильность.
– Постарайтесь впредь быть аккуратнее, – тихо произнес чисс.
Сорел кивнул, с видимым усилием разжав пальцы.
– Спасибо, – попытался выдавить он, но перехваченное спазмом горло выдало лишь бессмысленное шипение.
– Не стоит благодарности, – Траун спокойно перешагнул широкий проем, подав руку Пиетту.
Вода, выплеснувшаяся при толчке, быстро замерзала на металлических поверхностях, покрывая их предательской корочкой льда. А станция не думала успокаиваться, ощутимо покачиваясь каждые две минуты. И амплитуда качания, как показалось Сорелу, с каждым разом становилась все больше.
– Поврежден левый стабилизатор, – лекторским тоном сообщил гранд-адмирал, оценив колебания подводного города. – Предположительно нижняя треть.
– И что нам это дает? – Пиетт, добравшийся таки до второго мостика, с энтузиазмом утопающего вцепился в его опорную стойку, перевел дух и блаженно прикрыл глаза.
– Знание о том, что всплывать нельзя, – Траун задумчиво изучал потолок над своей головой, – имеет смысл затопить станцию по третье кольцо и приступить к устранению повреждений. Если поднять комплекс на поверхность, велик риск потерять стабилизатор целиком, что приведет к дрейфу в сторону станций «Куаррен-Аурэ» и «Куаррен-Бэш». Но мы же не хотим катастрофы, верно?
Не дожидаясь ответа, чисс поднялся на цыпочки начал ощупывать рифленую потолочную плиту. Присмотревшись, Сорел сообразил, что раньше там была вентиляционная решетка, но сейчас она чем-то закрыта. Вполне возможно – сработавшим при затоплении щитом.
– Отойдите, – велел Траун, доставая бластер и примериваясь, куда лучше стрелять. Станция продолжала раскачиваться, усложняя и без того трудную задачу.
– Вы хотите выбить решетку? – по мнению Пиетта, идея была не самой удачной.
– Выбить или повредить, – уточнил гранд-адмирал. – В первом случае мы получим шанс выбраться, во втором – активируем систему оповещения. Раз уж мы не можем выйти на связь иначе, то лучший способ привлечь внимание – заявить о себе погромче.
Пиетт вспомнил о собственном комлинке. Внутри станции толку от него было мало – без знания частот и кодов не было смысла даже пытаться позвать на помощь. Правда, была возможность вызвать «Сокол», но кому нужен космический корабль на глубине в полторы сотни метров под уровнем моря? Впрочем, была еще одна вещь, которую можно было использовать здесь и сейчас.
– Подождите, – адмирал шагнул вперед, протягивая чиссу извлеченный из внутреннего кармана куртки сверток. – Мне кажется, этот инструмент подойдет для ваших целей куда лучше.
Траун несколько секунд с хищным интересом разглядывал врученную ему рукоять лазерного меча, явно желая задать его владельцу не меньше сотни вопросов, но передумал, и решил отложить беседу на потом. Текущие проблемы ждать не собирались.
Яркая вспышка активированного лезвия ослепила Пиетта, заставив прикрыть глаза рукавом. Самому чиссу явно пришлось еще хуже, но на такие мелочи некогда было обращать внимание.
Резать потолок оказалось крайне неудобно, поскольку приходилось не только следить за тем, чтобы не сверзиться в ледяную воду с мерно покачивающегося стеллажа, но и за падающими сверху каплями расплавленного металла.
Прошипев короткое ругательство на родном языке, когда очередной яркий шарик прожег дыру в рукаве, едва не опалив кожу, Траун резко ткнул клинком, разрубая последнюю перемычку.
Несколько мгновений ничего не происходило, а потом фрагмент потолка неожиданно выпал, словно выбитый чем-то тяжелым, и рухнул вниз. А из отверстия хлынул мощный поток воды, сбив чисса с ног и обдав все вокруг ледяной волной.
Пиетт отшатнулся назад, оскальзываясь на расползающихся полках, и внезапно осознал, что станция снова утратила стабильности. Обледеневший стеллаж качнулся в противоположную сторону, казалось, только для того, чтобы через неполную минуту покатиться обратно. Но этого короткого промежутка адмиралу хватило, чтобы выдернуть себя из образовавшегося провала и вывалиться на ходящий ходуном короткий мостик.
Понять, каким чудом ему удалось поднырнуть под нижний ряд перил, Пиетт не смог, зато удар по пяткам, едва не переломавший ему кости, в памяти отложился хорошо. Как и следующие несколько безумных минут, наполненные ревом воды, треском перемалываемых ящиков и свистом бритвенно острых осколков инфокристаллов, взрывающихся от ударов, как противопехотные мины.
– Соло! Ответьте, наконец! – бледный индикатор комлинка несколько раз моргнул и вспыхнул яркой звездочкой, сигнализировав об установлении связи. – Передайте на «Схватку», пусть поднимают станцию лучом захвата! Немедленно!
– Что?! – изумление в голосе капитана грузовоза было настолько явным, что смогло пробиться даже сквозь шипение помех и скрежет деформирующегося металла. – Сорел, какого хатта у вас там творится!? Станция скачет как ужаленная!
Ответ Пиетта, только что от души приложившегося ребрами о стойку перилл, из печатных слов содержал только местоимения, но был на удивление содержателен.
– Есть, – мертвым голосом отозвался Соло.

Томительно длинные минуты оглушительной какофонии сменились подозрительной тишиной. Такой, что звенело в ушах. Адмирал осторожно пошевелился, надеясь, что не успел сломать себе ничего существенного. В рукаве куртки радостно хлюпнуло, а с капюшона за шиворот стекла тонкая струйка ледяной воды, заставившая Пиетта ойкнуть вслух. Уж очень неприятно было терять последние крохи тепла таким дурацким способом. Отодрав начавшую примерзать перчатку от пола, Сорел провел по лицу, пытаясь убрать со лба слипшиеся волосы, и с удивлением уставился на перемазанную темным ладонь. Похоже, несколько осколков пришлось и на его долю. Их собратья шуршащей массой покачивались на мутной воде, время от времени перехлестывающейся через накренившиеся полки. Но подспудно ожидаемого белого пятна на поверхности импровизированного бассейна не наблюдалось.
Оценив взглядом расстояние, отделявшее его от выхода, адмирал тяжело вздохнул и с горькой иронией подумал о фразе, процитированной чиссом каких-то двадцать минут назад. На звание настоящего героя Сорел не претендовал, но идти действительно придется в обход. И, похоже, на четвереньках. Разумеется, если кто-то добрый не преподнесет ему грависани. Или хотя бы скафандр с подогревом.

С трудом доковыляв до цели и едва перебравшись через перила, уже успевшие покрыться толстым слоем льда, Пиетт на секунду прислонился к стене, пытаясь выровнять сбившееся дыхание. Путешествие по стеллажам его вымотало до трясущихся рук и цветных кругов перед глазами, но, как ни странно, помогло согреться. Или это просто была температура? Недобрым словом вспомнив Соло, пророчившего ему воспаление легких, адмирал выпрямился и тяжело прихрамывая поплелся к выходу из хранилища.
Судя по отсутствию глухого рева льющейся воды, тонуть станция перестала, что уже было хорошо. Теперь осталось выяснить, куда делся Траун. Сорелу очень хотелось верить, что с гранд-адмиралом ничего непоправимого не случилось. Но надежда таяла с каждой минутой – если чисс и был жив, то купание в ледяной воде вряд ли пошло ему на пользу. Не говоря уже о той тени, которая, как показалось Пиетту, вывалилась Синдику почти на голову из вскрытого вентиляционного отверстия.
Шлепая по воде, доходящей до середины икр, и постоянно оскальзываясь на попадающихся под ноги обломках, адмирал добрался до «желтой комнаты», как он ее назвал про себя, и замер на пороге. Траун был здесь.
Но в клонящейся на бок фигуре, сидящей на крышке уцелевшего багажного контейнера, трудно было заподозрить живое существо. Чисс сейчас был больше похож на изломанную куклу, которую долго и вдумчиво топтали ногами. Темные полосы, широкими мазками пересекавшие белоснежное сукно мундира, только усиливали впечатление.
Тело в сером комбинезоне, вяло покачивающееся в мелкой воде, намекало на то, что ногри все же добрался до своего господина. Но был ли телохранитель жив – вот в чем вопрос. Поколебавшись несколько мгновений, Сорел шагнул вперед, в поле зрения сидящей фигуры.
– Рукх промахнулся, – едва слышно прошептал Траун, пытаясь сфокусировать взгляд на стоящем перед ним человеке. Картинка двоилась и предательски расплывалась. – А еще мне кажется, что не стоило включать эту штуку под водой...
Пиетт осторожно взял из безвольной ладони сейбр и беспомощно огляделся. Судя по его ощущениям, гран-адмирал как раз собирался потерять сознание, чего допускать было никак нельзя. Самому Сорелу тоже очень хотелось «прилечь в обморок», но там, где тепло и сухо, а никак не в эту ледяную лужу.
Сдернув со стойки тряпку непонятного назначения, покрытую на удивление приятным и понятным геометрическим узором, Пиетт укрыл ей плечи чисса, стараясь не зацепить раны и порадовавшись, что в этом бедламе нашлось хоть что-то сухое и теплое.
Траун вздрогнул и съежился, пытаясь закутаться в ткань, но покалеченные руки плохо ему повиновались.
– Синдик, – командующий «Эскадроном» старался говорить уверенно, понимая, что получается у него плохо, – если вы сейчас надумаетесь умереть, то клянусь, я сделаю все, чтобы вам поставили самый безвкусный памятник, какой я смогу придумать.
– Не надо, – чиссу все уже удалось сфокусировать взгляд на собеседнике.
– Вот и не умирайте, – хмыкнул Пиетт, убедившись, что гранд-адмирал очнулся в достаточной степени, чтобы воспринимать обращенные к нему слова.
Теперь предстояло отсюда убраться до того, как сородичи Рукха сообразят, что у него ничего не вышло.
– Соло, что у вас?
Комлинк отозвался целой серией шипений и хрипов, через которые с трудом пробился голос контрабандиста:
– Тут я. Станция всплыла и висит в воздухе, но не думаю, что долго продержится. Выглядит уж больно плохо, да и вода хлещет изо всех щелей.
– Ясно, – отозвался Сорел, силясь вспомнить виденную на мониторе схему. – Соло, нижний уровень, сразу над кольцом, вы видите там какие-то шлюзы?
Новая серия шипений, перекрываемых руганью и урчанием вуки, выплеснулась из устройства связи, но быстро сошла на нет.
– Ну-у, – неуверенно протянул Хэн, – Если считать вот эту дырку, из которой торчит крыло лямбда-шаттла, шлюзом, то да, видим. Только не просите меня туда втиснуться.
– А придется. Поскольку нам надо покинуть станцию как можно быстрее.
– Нам? – удивился Соло, но тут же забыл о своем вопросе, поскольку Чубакка дернул штурвал, бросая грузовоз в крутое пике. Остаток правого стабилизатора станции вместе с намерзшими на нем несколькими десятками тонн льда с грохотом пролетел мимо, едва не снеся «Соколу» кусок кормы.
– Быстрее, так быстрее, – пробормотал Хэн, беря управление на себя и закладывая очередной безумный вираж, – только под турболазеры не лезьте.
– Принято, – сухо отозвался адмирал.
Носовые пушки дали залп, превратив остатки челнока в металлолом, а грузовоз нырнул в образовавшуюся щель, нещадно давя все, что попалось по дороге. Станция содрогнулась от удара, накренившись на несколько градусов, но не рухнула, а медленно качнулась назад, выравниваясь.
– Ваш пилот не умеет парковаться, – прошипел сквозь зубы чисс, которому едва удалось устоять на ногах и не рухнуть на застывшего у двери Пиетта.
– Это не самый большой его недостаток, – рассеяно отозвался Сорел, внимательно прислушивающийся к скрежету металла. Как только грохот стих, он хлопнул ладонью по клавише, надеясь, что автономный привод дверей все еще работает. Бронеплита неожиданно легко ушла в стену, а в помещение хлынул обжигающе-холодный воздух. Траун сдавленно охнул и тихо выругался. Снаружи было как минимум минус пятьдесят.
Слишком даже для вуки.
Чубакка придерживался того же мнения, поэтому не стал тратить время на всякую ерунду и просто сгреб закутанного в цветастую тряпку чисса за шиворот, одним движением взлетев на трап вместе со своей ношей. Пиетту же пришлось совершать восхождение самостоятельно.
Мысленно пожелав муфте-переростку много нехорошего, адмирал уцепился за подвернувшуюся стойку и с трудом втащил себя внутрь корпуса, мельком подумав о том, что ходить на четырех у него скоро будет получаться даже лучше, чем на двух.
Соло не преминул его в этом убедить, бросив грузовоз в свободное падение прямо из импровизированного шлюза. Пике сменилось «свечкой» лишь над самой водой, а нормальная гравитация вернулась и вовсе после выхода из атмосферы. Выждав для порядка еще секунд десять, Пиетт поднялся на ноги и поковылял в рубку.
– Нельзя ли аккуратнее? – мрачно поинтересовался он, падая в свободное кресло.
В соседнем полулежал потерявший сознание Траун, к располосованному запястью которого кто-то добрый уже догадался прицепить медицинского диагноста. Судя по узору огоньков, чисс был не так плох, как выглядел. А щедро, хоть и криво налепленные полосы бакта-пластыря увеличивали шансы гранд-адмирала не истечь кровью до госпиталя.
– Нельзя, – отозвался Соло. – Вы же сами просили быстрее. Кстати, кто этот ваш красноглазый дружок?
Вместо ответа Сорел протянул руку и откинул край покрывала, открывая любопытным взглядам белый китель и планку со знаками различия.
– Чтоб меня хатт пожевал... это – гранд-адмирал?! – изумленно выдохнул Хэн.
– Я же говорил, что вам понравится, – устало прошептал Пиетт, откидываясь на спинку кресла и закрывая глаза.

[Nefer-Ra]

Глава 42

В ангар линкора они ввалились под истошный вой сирен и топот многочисленных ног. Поднятая по тревоге команда, медики, технические службы и еще толпа непонятного народа, включая корабельное СБ, носилась, как стайка вспугнутых минокков.
Нервно грызущий губы Монэ стоял у посадочной площадки в гордом одиночестве. Группа адъютантов предпочла не лезть на глаза тихо паникующему начальству, но быть при этом в пределах досягаемости. Разумная предосторожность с их стороны. Иллард, конечно, не Вейдер, до казни дело не дойдет, но сидеть на гауптвахте за косой взгляд или не вовремя сказанное слово не хотелось никому.
Соло мрачно хмыкнул, заметив встречающих, и очень аккуратно посадил «Сокол» строго в центр нарисованного на палубе круга. После чего против обыкновения протянул руку к пульту и заглушил двигатели. Пальцы у него при этом слегка подрагивали.
– У меня есть к вам просьба, капитан, – тихо произнес Пиетт, не меняя своей расслабленной позы и не поднимая век. – Я не знаю, что произойдет в ближайшие сутки, но жизнь гранд-адмирала надо сохранить во что бы то ни стало. Поэтому я прошу вас… одолжить мне своего напарника.
Хэн издал неопределенный, смахивающий на прерванное ругательство звук, пораженный подобной постановкой вопроса. На «Схватке» было более чем достаточно солдат, в том числе из элитных подразделений. И бывший пират не понимал, зачем было привлекать к делу вуки, весьма посредственно ориентирующегося в хитросплетении корабельных коридоров. И уж тем более, технических уровней, которыми мог воспользоваться предполагаемый диверсант.
Сорел выждал несколько мгновений и продолжил, нисколько не заботясь о том, что его слова могут сойти за оскорбление. Обитатели Кашиика были не только великолепными воинами, но и практически все отличались вздорным характером. Про отрывание конечностей не стоило и вспоминать.
– Ногри заслужили дурную репутацию, но их логика – логика дикарей. Поэтому нет смысла ставить в караул штурмовиков. Возможно, они могут похвастаться успешной учебой в Академии, но воевать с настоящими врагами им пока не пришлось.
Хэну категорически не хотелось впутываться в это Чубакку, но его второй пилот уже все решил для себя сам, издав низкий горловой рык.
– Он согласен, – перевел Соло.
– Вот и славно, – Сорел подобрался, как кошка, выскользнул из кресла, и хищно прищурившись, уставился на безрадостно серую палубу линкора. – Жду вас на мостике как можно быстрее.
Хэн вздрогнул и почему-то отвел глаза. Холодная решимость, читавшаяся во взгляде Пиетта, пугала, наводя на мысль о том, что адмирал точно таким же светским тоном в свое время отдавал приказ на уничтожение баз Альянса.
– На вашем месте я бы сейчас чего-нибудь выпил и завалился в постель с парой твилекк, – буркнул Соло в надежде разрядить обстановку.
– Боюсь, капитан, – скупо улыбнулся Сорел, – твилекк сегодня не завезли.

Проводив взглядом группу медиков, уносивших Трауна, Пиетт обернулся к ожидающему его Илларду. Командир «Схватки» выглядел несчастнейшим из людей, и Сорелу даже было его немного жаль. Не каждый день узнаешь, что твое новое начальство оказывается синекожим экзотом в ранге гранд-адмирала. Да сама эта фраза звучала, как дурная шутка, поскольку нелюбовь Императора к чужакам была известна всем и даже нашла свое отражение в многочисленных анекдотах. Но мало того – экзота привозят на борт в совершенно измочаленном состоянии, а под брюхом линкора болтается выуженная из глубин океана станция, с которой непонятно что делать.
– Адмирал, сэр? – Монэ пристроился за прихрамывающим Пиеттом, терзаясь десятью проблемами сразу.
С одной стороны, он хотел намекнуть начальству, что в таком виде по кораблю разгуливать не следует (исключая маршрут в направлении лазарета), с другой – не знал, с какого места начинать жаловаться.
Проконсультироваться с техническими специалистами он толком не успел, но служба обслуживания луча захвата и реакторщики единодушно высказались за то, чтобы отпустить удерживаемый объект как можно быстрее, пока не перегрелись преобразователи. Щиты линкора, вынужденного идти практически на границе планетарной атмосферы, тоже работали с перегрузкой, а никакой информации на тему того, что ждет корабль дальше, пока не поступало.
На «Куаррен-Центральной» хватало своих забот – стремительно выходящие из строя генераторы превращали комплекс в ледяное царство, а начавшаяся ночь и падение температуры делали невозможным эвакуацию персонала. Помимо этого, как выяснилось, вышли из строя системы дальней связи на всех трех станциях. Начинающийся шторм болтал не пострадавшие, но лишившиеся силовой связки «Куаррен-Аурэ» и «Куаррен-Бэш» так, что попытка взлета с любой из них выглядела чистым самоубийством. Разумеется, можно было пожертвовать парой-тройкой автоматических разведчиков, но передатчики на них были слишком слабыми.
А затапливать комплекс с населением в десятки тысяч человек только потому, что не нашлось подходящего способа его спасти, Монэ был не готов. Не говоря уже о том, что Шшрисса находилась в ведении гранд-адмирала, спросить совета у которого (или просто получить приказ и выполнить его) не представлялось возможным.
– Что еще, капитан? – усталый голос Пиетта вернул Илларда в реальность, – Не знаете, что делать? Не делайте ничего, меньше за вами исправлять придется.
– Есть, сэр… – растерянно выдавил Монэ в захлопнувшуюся перед носом дверь медицинского отсека. Ему было мучительно стыдно за свою беспомощность, но сейчас он действительно нуждался в указаниях сверху.
Иллард на секунду представил, что случилось бы, не вернись Пиетт со станции живым и относительно невредимым, и покрылся холодным потом. Стоять под дверью в ожидании чуда не имело смысла, тут от него было мало толку. Оставалось лишь вернуться на мостик и попытаться собрать всю имеющуюся по этому инциденту информацию. От результатов сканирования станции до последнего отчета инженерной службы.

Сам адмирал, стоило ему переступить порог, был вежливо и крепко ухвачен за локоть медицинским дройдом, при виде очередного пациента прочирикавшего что-то явно осуждающее.
Страдальчески сморщившись, Пиетт обернулся к поджидающему его бледному, но решительно настроенному врачу в ранге старшего лейтенанта и вопросительно вздернул бровь.
– Жизни гранд-адмирала ничего не угрожает. Многочисленные резаные раны, большая кровопотеря, третья стадия переохлаждения… Переломов и травм внутренних органов нет, хронических заболеваний нет, тест на аллергические реакции дал отрицательный результат. Согласно предварительному прогнозу время полного выздоровления от шести до восьми стандартных суток, – протараторил медик, одним глазом глядя в деку.
– Ну, хоть что-то хорошее, – пожал плечами Сорел. Кивнуть адмирал не мог при всем желании, поскольку дройд ухватил его свободной лапкой за подбородок и сосредоточенно возил по лицу дезинфицирующе салфеткой.
Порезы немилосердно жгло, но приходилось терпеть.
– Что касается вас, сэр, – лейтенант снова заглянул в экран деки, – то экспресс-сканирование показало множественные ушибы, растяжение связок и воспалительный процесс в легких. Это не считая частичного переохлаждения. Рекомендуется пребывание в госпитале в течение двух стандартных суток.
Н-да, а мне казалось, что ребра я не просто ушиб, – отметил про себя Пиетт, но вслух сказал совсем другое:
– Боюсь, у меня нет на это времени.
– Сэр, вы не понимаете…
– Прекрасно понимаю, – огрызнулся адмирал. – Вы горите желанием вкатить мне ударную дозу жаропонижающего пополам с успокоительным, и с чистой совестью уложить на больничную койку. К несчастью, мне сейчас нужно думать и много, и сомневаюсь, что вы готовы взять на себя ответственность за мою возможную ошибку.
– Не готов, сэр, – сглотнул медик, побледнев еще больше.
– В таком случае не путайтесь под ногами, будьте так любезны.
Молодой офицер закусил губу и упрямо мотнул головой, явно собираясь продолжить спор. Но подходящие аргументы все не находились.
Сорел, воспользовавшись возникшей паузой, осторожно пощупал заклеенную бакта-пластырем бровь и скривился. Вид у него был откровенно паршивый. Это еще не считая исполосованных запястий, тщательно забинтованных старательным дройдом. Когда именно он успел так покалечиться, Пиетт не помнил, возможно, дело было в набившихся под манжеты куртки осколках, или еще в чем. Ледяная вода послужила неплохим обезболивающим, и ныть порезы начали только сейчас.
Набросив китель поверх свежей рубашки, адмирал мысленно фыркнул. Закатанные рукава, расстегнутый воротник и гнездо на голове с обликом образцового офицера не имели ничего общего, но жертвовать удобством ради столь сомнительной цели Пиетт не собирался. Комлинк на забинтованное запястье не надевался, поэтому пришлось просто взять его в руки. Оглядев себя и убедившись, что ничего не забыл, Сорел шагнул к выходу мимо все еще стоящего столбом медика.
Тот вздрогнул, схватил со стола портативный медицинский комплекс и со всех ног помчался догонять строптивого пациента.
– Вы так и собираетесь ходить за мной хвостом? – язвительно поинтересовался у него Пиетт, стоило захлопнуться двери лифта, который должен был доставить их на мостик.
Офицер решительно кивнул, нежно прижимая к себе сумку. Если понадобиться, он готов был последовать за адмиралом в открытый космос, и эта готовность явно читалась у него на лице.
– Надеюсь, вы специализируетесь не на хирургии, – хмыкнул Сорел, утратив интерес к собеседнику. Сейчас его занимали совсем другие вопросы.

– Дайте связь со станцией, – бросил адмирал вытянувшемуся по стойке смирно Илларду и кивнул сосредоточенно рассматривающему схему подводного комплекса Соло. Бывший контрабандист в своем традиционном наряде кореллианских свободных торговцев на мостике линкора выглядел неуместно, но не отправлять же его переодеваться в форму аудитора. Хотя веса его мнению это бы добавило.
Сам догадается, а не догадается, его проблема.
Пиетт остановился перед пластиной передатчика и выжидательно замер. Наладить нормальную связь не получалось, поэтому пришлось ограничиться стандартной голограммой.
С пронзительным писком плохо настроенного декодера над пластиной появилось мерцающее изображение взъерошенного капитан-командора. Секунду он бессмысленно таращился на собеседника, потом нашел взглядом планку со званием, пересчитал кубики и явно успокоился. Похоже, ему тоже очень хотелось свалить ответственность на кого-то другого.
– Ивар Котт, сэр, – представился офицер, – командующий наземными силами Шшриссы.
– Фирмус Пиетт, – отозвался Сорел. – Предваряя ваш возможный вопрос – гранд-адмирал Траун жив и находится в госпитале. А теперь докладывайте.
Котт снова моргнул, но быстро справился собой.
– Шесть нижних уровней станции «Куаррен-Центральная» были затоплены полностью, повреждения шлюзов обнаружены также на уровнях К-16 и К-23, мощность реактора упала на сорок восемь процентов, система стабилизации разрушена, жертв среди персонала и гарнизона нет. Но температура понижается.
– Я бы на вашем месте проверил еще основную шахту, – задумчиво произнес Пиетт, изучая схему станции, на которой Соло отмечал поврежденные места.
Ногри позаботились о том, чтобы в случае экстренного погружения комплекс точно затонул. Единственное пятиуровневое кольцо, которое не было повреждено, находилось в середине «гриба» станции. И предложение Трауна о частичном затоплении тут явно не годилось. Похоже, серокожие уродцы не так уж плохо соображали и быстро учились у самоуверенного чисса. Или им кто-то помогал.
Командующий на секунду отвлекся, отдав распоряжение невидимому дежурному, и практически сразу получил ответ. В бывшей лифтовой шахте тоже обнаружилась течь.
– Сэр? – осторожно напомнил о себе Ивар, выжидательно глядя на Пиетта.
– На каком уровне расположены казармы ногри? – неожиданно поинтересовался тот.
Сбитый с толку Котт снова отвернулся от передатчика и неожиданно осипшим голосом сообщил:
– На уровне К-19.
– Как и ожидалось, – удовлетворенно хмыкнул Сорел. – Приведите мне одну из этих тварей, капитан-командор. Я знаю, что они опасны, но скажите им… скажите, что я хочу обсудить вопрос предательства. И не вздумайте применять силу.
– Есть, сэр, – ответил окончательно сбитый с толку командующий.
Голограмма растаяла, а Пиетт обернулся к не менее ошарашенному Монэ.
– Вы хотите сказать, что это был не несчастный случай, а диверсия? – проговорил он, с ужасом глядя на наливающуюся красным схему «Куаррен-Центральной». Компьютер просчитывал возможные повреждения и давал предварительную оценку развития событий. Судя по прогнозу – шансов спасти станцию было исчезающее мало.
– Совершенно верно, капитан. Причем организованная таким образом, чтобы все меры по спасению комплекса привели только к ухудшению ситуации. Если я правильно понимаю особенности конструкции, то после потери управления «Куаррен-Центральная» начала бы дрейфовать в сторону оставшихся двух станций. Сомневаюсь, что у них была возможность сманеврировать достаточно быстро для того, чтобы избежать столкновения.
– Там же больше ста тысяч человек, – прошептал Иллард.
– А скрыть пытались смерть одного, – Пиетт криво улыбнулся. – Впрочем, цель была слишком хороша даже для таких средств. Кстати, Соло, когда мы выберемся из этой дыры, уточните у своего друга Калриссиана, где еще использовались летучие города типа Беспинского.
– Думаете, операцию планировал специалист по подобным штукам? Но я много где их видел, несколько кореллианских компаний добывали газ с их помощью, – Хэн почесал стилом в затылке, пытаясь вспомнить еще что-то из того, что ему рассказывал Ландо. Но не преуспел.
– Значит, будем искать с Кореллии, – подвел итог беседы адмирал. – Монэ, сколько лучей захвата задействовано сейчас?
– Шесть, сэр. Но их работа очень сильно нагружает реактор, мы вышли на восемьдесят процентов и вынуждены наращивать мощность.
– Снизьте плотность щитов, – приказал Пиетт. – Сорока процентов нам хватит для защиты сенсоров, а нападения извне ожидать не стоит. И поторопите наземные, хотя они тут скорее подводные, силы на предмет эвакуации. Держать станцию в воздухе и не позволять ей уплыть – несколько разные вещи. А нижние уровни у них и так уже затоплены.
– Но, адмирал, сэр, они не могут эвакуироваться ночью, – напомнил Иллард.
– Это каким-то образом мешает им таскать барахло внутри станции? – парировал Пиетт. Монэ не нашелся, что ответить.
Но от дальнейшего разноса его спас передатчик, внезапно оживший с резким электронным всхлипом. На пластине снова возникла фигура капитан-командора Котта.
– Я привел ногри, сэр, – сообщил он, отступая в сторону.
Его место заняло приземистое существо в плотном комбинезоне. Пониже Рукха и поуже его в кости, с более светлой кожей и менее впечатляющим набором зубов. Сорелу почему-то показалось, что существо было самкой.
– Я Инкхар из клана Икх’мир, слушающая клана, – пронзительно сообщил экзот, подтвердив догадку относительно пола. – А кто ты?
– Адмирал флота Фирмус Пиетт, «Эскадрон Смерти» лорда Вейдера, если вам это что-то говорит, – мягко ответил Сорел, проигнорировав тон ногри.
– Воин-без-чести, – серая морда скривилась в гримасе отвращения. – Еще одна тень у ног Повелителя. Вы все обманывали его. И нас. Наш новый господин тратил жизни лучших воинов ради развлечения, лгал нам, обещая очистить наш мир от заразы. Той, которую вы сами в него принесли!
Слушающая завершила свою речь резким вскриком на высокой ноте, подпрыгнув на месте от переизбытка эмоций.
– Боюсь, отсутствие чести не помешает мне сжечь Хоногр, – улыбка Пиетта, спокойно выслушавшего все обвинения, превратилась в широкий оскал. – Если вы в течение пяти стандартных суток не сообщите, кто предоставил вам информацию о заражении планеты и помогал в планировании диверсии, я приведу линкор к вашему миру. И уничтожу его.
– Повелитель Вейдер будет против! – взвизгнула самка ногри.
– Когда узнает – возможно. Но вас при этом уже не будет. Как и планеты.
Слушающая зашипела и отшатнулась, прикрыв глаза лапами. Похоже, она уже заранее оплакивала свой народ и свою родину.
Вместо нее на пластине снова появился Котт. Бледный и растерянный.
– Выделите этим тварям шаттл и пусть убираются, – приказал Пиетт. – Полагаю, я дал им достаточный повод поторопиться.
Капитан-командор с явным усилием кивнул и отключился.
На мостике повисло гнетущее молчание. Стих даже вечный рабочий гул вахтенной ямы.
– Вы действительно готовы сжечь планету? – спросил Соло после длинной паузы.
– А вы можете назвать причину, по которой мне не стоит этого делать? – поинтересовался Сорел, рассматривая выступившую из-под повязки на запястье каплю крови. – Они были готовы прервать тысячи жизней в попытке скрыть одну смерть, вот и я хочу взять пару миллионов чужих душ в обмен на свою голову. В конце концов, вода была очень холодной.
А как мы уже выяснили на примере одного ситха, даже бессмысленная месть способна принести удовлетворение.
Пиетт коротко кивнул медику, приглашая его следовать за собой, и в абсолютной тишине покинул мостик.

Соло потер висок, испытывая острое желание длинно и непечатно высказаться, но в голову лезли исключительно любимые Феттом короткие и ёмкие мандалорские выражения, для данного случая совершенного не подходящие. Поэтому Хэн глубоко вздохнул, посмотрел на бледного Илларда, и некстати вспомнил, что ему самому придется принять активное участие в расхлебывании этой каши. А раз так, то смысла откладывать начала процесса не было ни малейшего.
– Капитан, – вполголоса позвал Соло, – я так понимаю, что командору Котту понадобится наша помощь. Станция сейчас слепа и глуха, сенсоры частично выведены из строя, частично ослеплены штормом. Разумеется, вы могли бы выслать несколько истребителей для оценки внешних повреждений, но, при всем уважении, это будет бесполезная трата жизней.
– Вы считаете, что мои пилоты так плохи? – вскинулся Монэ.
Хэн продемонстрировал Илларду фирменную кривую улыбку.
– Я, – подчеркнул он, – прекрасно осведомлен об умениях ваших пилотов. Как-никак, за мной в свое время гонялась чуть не половина «Эскадрона». Но сейчас, без напарника, даже я не рискну лезть в эту снежную муть. А для легкого корабля это быстрый способ стать металлоломом.
Капитан скептически поджал губы, демонстрируя, что слова бывшего контрабандиста его не убедили.
– Для начала мы изучим данные, полученные с сенсоров линкора. И если их будет недостаточно – вышлем истребители.
– Отлично, – развел руками Соло, – а пока вы будете разбираться, я схожу за записью с «Сокола». Возможно, она сможет нам чем-то помочь.
Иллард удивленно моргнул.
– Вы хотите сказать, что успели снять показания во время взлета? Но…
– Никаких но, Монэ, – хмыкнул Соло, – когда нас едва не сбил мимо пролетающий кусок станции, у меня возникли некоторые подозрения на предмет ее исправности, скажем так. Вот я и включил запись.
Капитан «Схватки» проводил уходящего контрабандиста подозрительным взглядом, гадая, сколько в его речи было пустого бахвальства, а сколько правды. И пытаясь понять, как стоит относиться к феномену по имени Хэн Соло. Кореллианец пережил общение с Темным лордом и даже умудрился жениться на его дочери – а значит, он был не только неглупым человеком (в терпимость ситха к идиотам не верил даже курсант-первогодка), но неправдоподобно везучим вонскровым сыном. Это тоже надо было учитывать.
Взбежав по гостеприимно распахнувшемуся трапу «Сокола», бывший пират подозрительно оглядел трюм, ожидая какой-то новой гадости. Но корабль был пуст и тих.
– Нет, я такими темпами точно стану параноиком, – пробормотал Соло, закрывая за собой дверь в рубку и запуская процедуру сканирования. В обычных условиях она обеспечивала обнаружение маячков и прочих сомнительных подарков от многочисленных конкурентов. Но для определения наличия на борту живых существ тоже подходила неплохо. Особенно после того, как техники с «Ранкора-4» буквально перебрали грузовоз по винтику. Собственно, сейчас уже поздно было предпринимать подобные меры предосторожности, но «Сокол» стоял посреди огромного пустого пространства без намека на укрытие. А две сотни штурмовиков, до сих пор охранявших ангар, не могли быть настолько слепы, чтобы прозевать зубастого экзота в балахоне.
– Интересно, – продолжил беседовать сам с собой капитан, краем глаза наблюдая за результатами сканирования, – а можно ли такую штуку установить на линкор? Или хотя бы на крейсер?
Как показал опыт «Звезды Смерти», там подобными мелочами не занимались. Иначе откуда бы взяться дианоге в мусорном отсеке? А если учесть, что при строительстве станции активно использовался рабский труд, то смысла отслеживать перемещения сотен тысяч живых существ, принадлежащих к совершенно разным видам, таким неудобным способом не было. Куда проще прицепить маячок прямо на ошейник раба. Или на положенный любому солдату и офицеру «жетон», в действительности представлявший собой идентификационную карточку установленного образца.
Выбив на кнопках пульта быструю дробь, которой он так любил поражать редких пассажиров, Хэн вывел на экран данные сенсоров. Записать удалось не слишком много, но даже этого для начала было достаточно. Перегнав информацию на инфочип, Соло отключил питание, для верности заблокировав стандартную процедуру запуска корабля, и нарочито громко потопал к выходу. Но, не дойдя до трапа буквально трех шагов, резко развернулся и нырнул обратно в недра корабля.
Если уже он собирается помогать имперцам, то надо соответствующе выглядеть.
К моменту его возвращения на мостик, Монэ уже успел еще раз пообщаться с капитан-командором Коттом. Судя по виду обоих офицеров – беседа прошла на повышенных тонах. Ивар требовал принять на «Схватку» персонал станции, упирая на то, что «Куаррен-Аурэ» и «Куаррен-Бэш» просто не смогу принять по двадцать тысяч человек каждая.
Иллард отказывался, мотивируя это невозможностью обеспечить эвакуацию в короткий срок. Подводный комплекс в нынешнем состоянии не мог принять ничего крупнее лямбда-шаттла, а возить по пятьдесят человек было глупо и рискованно – в таких погодных условиях каждый рейс космического челнока мог обернуться катастрофой. Другое дело – подводные баржи, вмещавшие до трех сотен личного состава и двадцати тонн груза, полудюжиной которых была оборудована каждая станция.
– Господа, – произнес подошедший к передатчику Соло, – боюсь вас огорчить, но этот спор не имеет смысла. Адмирал Пиетт запретил принимать на борт «Схватки» любые корабли, побывавшие на станциях.
– Это еще почему? – возмутился Котт, с отчетливым недоумением на лице разглядывающий наряженного в темно-синий мундир Хэна. – Кстати, какого хатта вы, аудитор, делаете на борту линкора?
– Катаюсь, – ядовито отозвался Соло. – Мне кажется, командор, или вас это не касается, а? И теперь, когда все уже всё всем сказали, может, мы делом займемся, наконец!?
Два испепеляющих взгляда были ему ответом.
– Если вы готовы предоставить соответствующую информацию, сэр, – не удержался от шпильки Монэ, доказав, что общество Пиетта на него плохо влияет.
– Готов, – сладко улыбнулся Хэн, протягивая капитану инфокристалл.
Парень, не пытайся заболтать кореллианца, это тебе не твилекку уговаривать.
Иллард взял предложенное, даже не изменившись в лице.

– Итак, – Соло сел на краешек проекционного стола, на котором вращалась схема станции, с нанесенными метками всех известных аварийных мест. – Что мы имеем? По данным сенсоров и визуальным наблюдениям этот ваш летающий гриб лишился одного стабилизатора полностью, второго частично. Что с третьим – не знаю, думаю, тоже поврежден или отключен от питания, иначе б вы давно опрокинулись.
Схема сдвинулась, дополнившись силуэтами двух станций поменьше.
– Генераторы луча, которые удерживали треугольник в равновесии, сейчас обеспечивают связку только между «Куаррен-Аурэ» и «Куаррен-Бэш». Соответственно, эта пара постепенно дрейфует, надвигаясь на «Куаррен-Центральную». Можно было бы дождаться, пока целые станции пройдут под поврежденной, но я так понял, что времени у нас в обрез.
– Да, – Иллард кивнул, соглашаясь, – на нынешнем уровне мы сможем удерживать комплекс еще шесть, максимум десять часов. Потом выйдет из строя система охлаждения лучей захвата.
– Активируйте другие лучи, – пожал плечами Котт. – У вас их сорок штук, есть из чего выбрать.
– Есть, – снова кивнул Монэ. – Но не думаю, командор, что вам понравится прыгать, как мячик. Линкор не истребитель, быстро сдвинуться на пять километров мы не сможем, да и никаких гарантий того, что мы успеем подхватить вас повторно, дать я вам не могу. Идея хорошая, но с людьми на станции – неосуществимая.
Командующий силами Шшриссы тяжело вздохнул, и устало потер лицо.
– Рассветет через восемь часов, полеты мы начать сможем хорошо, если через двенадцать.
Монэ и Соло переглянулись, пытаясь вспомнить, что именно говорил о лучах захвата Пиетт. Иллард первым решился озвучить это предложение:
– А если мы притопим станцию? На каком уровне у вас пусковые установки для барж?
– Над третьим кольцом, – задумчиво ответил Ивар, – но в таком случае, нам придется полностью перекрыть выходы как вверх, так и вниз. А лишаться доступа на летную палубу опасно.
– Кстати, об ангаре, – спохватился Соло, – наши серокожие друзья уже убрались или нет?
– Сидят в шаттле и ждут рассвета, – скривился командующий. – Хотя я бы выкинул их за борт сейчас.
Хэн нахмурился, восстанавливая в памяти вид створок ангара в момент взлета «Сокола».
– Выкидывайте, как только будет хоть малейший просвет в погоде. Станция стремительно обмерзает, и если мы будем тянуть, то просто не сможем закрыть купол.
– Уже, – помрачневший командор выслушал доклад дежурного и снова повернулся к Илларду. – Створ не открывается. Более того, в результате болтанки повреждены два транспорта и восемнадцать истребителей.
– Ну, тогда ребятам крупно не повезло. Заприте их там, где сидят, и перекройте уровень. Утром мы немного поджарим купол, дав им возможность убраться, – с нехарактерной для себя садисткой интонацией предложил Монэ. – Не думаю, что адмирал Пиетт будет очень расстроен, если эти твари передохнут немного раньше времени. Лорд Вейдер в любом случае не простит им предательства.
Это если они предали его, а не красноглазого красавчика в белом мундире.
Соло признавал за Темным лордом склонность к неумеренному насилию, но помнил, что без явной необходимости ситх предпочитал не убивать. Во всяком случае, его самого просто закатали в карбонит, а не расстреляли. Конечно, заказ Джаббы сыграл в этом свою роль, но Хэн очень сомневался, что гордость Фетта нельзя было удовлетворить двойной платой. Наемник для этого был слишком практичным человеком.
– Таким образом, – подвел итог сорокаминутного обсуждения Котт, – мы эвакуируем персонал и все ценное, что можно поместить на борт транспортов, в отсеки третьего кольца и начинаем погрузку на баржи. Как только мы загружаем их – вы опускаете станцию. После старта барж с «Куаррен-Центральной» баржи со станций «Аурэ» и «Бэш» занимают их место. Сомневаюсь, что двух рейсов хватит, даже если набить транспорты под самые шлюзы, поэтому рассчитываем на три ходки. С учетом времени на погрузку выходит что-то около сорока, сорока пяти часов.
– Хорошо, – Иллард сверился с экраном деки, врученной ему дежурным офицером, – с учетом снижения требуемой мощности лучей захвата мы сможем обеспечить вам поддержу на весь этот срок.
– А что с дрейфом?
– Соло, – давайте мы для начала разберемся с эвакуацией, а? – Монэ с ненавистью уставился на схему. – Потому что если она сорвется, то веская причина сжечь этот проклятый всеми богами Хоногр будет не только у адмирала Пиетта.

[Алита Лойс]

Кончилось на самом интересном:)

Очень порадовало появление Трауна. Любопытно посмотреть на него дальше.
Правда, не очень поняла мотивов предательства ногри при относительно живом Вейдере (наверное, потому что довольно плохо знакома с РВ)

Занимательный тандем Леи и Таркина.
Прыгать беременной с четырех метров, истинная урожденная Скайуокер

[Nefer-Ra]

Алита Омбра, так ногри Трауна предали, а не лорда. И повод у них был, но о нем позже.

Таркин и Лея - та еще компания, имхо, они друг друга стоят Ну а мозгов у принцессы всегда было не то, чтобы с избытком и голову она свою подставляла с упорством, достойным лучшего применения.

[Nefer-Ra]

Глава 43

Темный лорд криво улыбнулся своему отражению в транспластиле обзорного иллюминатора «Опустошителя». Команда, выразительно косившаяся на ситха первые два дня, теперь вела себя, как в старые добрые времена. Возможно, этому способствовал небольшой урок в виде жгучей фиолетовой молнии, стекшей на палубу с подола плаща. Любопытствующих слегка (по меркам Анакина) шарахнуло током, самые нервные даже издали какие-то звуки, но число взглядов в спину резко уменьшилось.
Один капитан, прекрасно помнивший те дни, когда «Опустошитель» был флагманом «Эскадрона», позволял себе временами тихонько вздыхать и неодобрительно посматривать на слишком неформально выглядящее начальство.
Разумеется, Вейдеру не составляло ни малейшего труда предстать перед командой в привычном виде, но за эти несколько месяцев лорд сроднился со своим нынешним обликом и не горел желанием его лишаться только ради сохранения чужого душевного комфорта. Да и отросшие против всяких законов Силы и логики волосы, сейчас затянутые в тугой «хвост», было банально жаль резать.
Собственно, в таком или любом другом виде его сейчас вообще не должно было здесь быть. Операцию против сси-руук должен бы возглавлять Траун, который ее и планировал, но линкор пришел к Шшриссе слишком поздно. Да и захватчики, решив, что ждать милости от Палпатина бессмысленно, решили пополнить запасы проверенным методом и смыться домой. С явным намерением вернуться по разведанному маршруту как можно скорее.
Сидиуса, которому пришло в голову договариваться с рептилоидами, Анакин решительно не понимал. Особенно, когда выяснил детали сделки, включавшие перечень отдаваемых ящерицам обитаемых миров и описание технологии «переселения сущностей». Разумеется, на момент заключения этого контракта Император был уже серьезно не в себе, но выверты его тогдашней логики произвели впечатление даже на Темного лорда. Идею перекачки энергии живых существ в машины Вейдер счел личным оскорблением и тогда, когда услышал о ней первый раз, и потом. И не постеснялся бы устроить повелителю масштабный скандал, но не хватило времени.
Темный лорд был слишком занят. Сначала бессмысленной охотой на собственного ребенка и заботой о том, чтобы некоторые давно похороненные планы случайно не выплыли на свет, как труп джавы в поилке для бант. Потом попыткой разгрести образовавший за это время бардак, а еще позже – попыткой сохранить одну скрытую черным шлемом голову.
Доказать свою верность Императору, неуклонно теряющему остатки разума, можно было единственным способом – создав, а потом устранив аварийную ситуацию. К сожалению, подобные ситуации плодились, как нетопырки в сезон дождей, а показательно ликвидировать удавалось лишь некоторые, самые заметные. Все прочее, пущенное на самотек, попросту разрушало государство изнутри.
«Эскадрон» хоть и был пугалом для всей Галактики, являлся в действительности лишь силами быстрого реагирования и мало чем мог помочь, вздумай от Империи отколоться Внешние Регионы или Корпоративный сектор. К счастью, амбиции Таркина были похоронены вместе с первой «Звездой Смерти» и Вейдер потихоньку склонялся к мысли, что гибель боевой станции была не такой уж высокой ценой за три относительно спокойных года.
Разумеется, многие планеты помогали Альянсу. Иногда – тайно, с играми с конспирацию и жертвами во имя высокой цели, но чаще – практически открыто, пользуясь бездеятельностью ответственных за те или иные сектора моффов. Но продажность чиновников и их стремление превратить выделенные им пространства в личные микро-Империи ни для кого не были секретом и вполне поддавались контролю силами СИБ. И Рук Императора, если на то пошло. Никто из губернаторов и моффов, игравших в подобные игры, не мог быть на сто процентов уверен, что встретит утро нового дня в собственной постели, а не в допросном подвале или вообще на том свете.
Правда, в некоторых ситуациях приходилось прибегать к более сложным методам. Тот же Траун, понимая, что возвышение Таркина приведет в лучшем случае к тому, что гранд-мофф захочет заполучить еще одного экзота в свою коллекцию выдающихся умов, а в худшем – к внезапной смерти, предпочел принять унизительное назначение в Пограничные Территории и убраться с глаз подальше. Не забыв напоследок подложить Уилхуффу большую гаморреанскую свинью. Чьего внимания чисс старался избежать в первую очередь, Вейдер не знал, но Таркин выглядел вполне серьезным кандидатом на роль нового Императора. А впадающий в маразм и параноидальные настроения Сидиус становился попросту слишком опасен.
При этом Анакину было немного обидно, что его самого никто в роли вероятного правителя даже не рассматривал. На деле лезть в эту сарлачью яму у Вейдера не было ни малейшего желания, что бы он там не рассказывал Люку. Спектакль – он и есть спектакль. А трон... вон из той же Айсард получилась бы весьма симпатичная Императрица. И посмотреть приятно, и ссориться чревато. По твердому убеждению Темного лорда, править государством должны политики, а не военные. Или хотя бы люди, много лет варившиеся среди придворных интриг и сумевшие не только выжить, но и сделать карьеру. Иначе получится хатт знает что, с уклоном в любовь к шагистике. Вейдер вспомнил Оззеля и внутренне поморщился. Покойный адмирал сумел, в своем стремлении следовать классическим схемам, наворотить дел в ограниченных рамках «Эскадрона», а уж в масштабе государства был бы и вовсе ходячей катастрофой.
Траун, в свою очередь, пытался личным примером доказать обратное, но чисс являлся достаточно необычной личностью по меркам собственной расы, не говоря уже о человеческих. Но даже у хитроумного Синдика не было ни малейшего шанса перехватить Империю в момент падения. Ради борьбы с инородцем моффы заключили бы самый дикий внутренний договор, а после – перегрызлись с чистой совестью.
Но сейчас важнее были дела внешние, а не внутренние.
Проводив взглядом пролетающий за иллюминатором обломок, Вейдер снова улыбнулся. К счастью, этой улыбки не видел никто, иначе Темный лорд рисковал навсегда лишиться кого-то из своих офицеров. Не все из них могли похвастаться настолько крепкими нервами.
Двенадцать часов назад они вошли в систему Бакуры. Сводный флот, состоявший из двадцати разрушителей, выглядел внушительно. Но ради того, чтобы его собрать, пришлось весьма существенно ослабить сопредельные сектора. Разумеется, крейсерами «Эскадрона» главком мог распоряжаться по своему усмотрению, но их тут было всего шесть. Вторая полудюжина сейчас болталась где-то во Внешних Регионах, и лорду оставалось только надеяться, что принцесса Лея не успеет развязать очередную гражданскую войну в отсутствие его и Пиетта. С межрасовыми конфликтами Анакин прекрасно справлялся сам.
Крейсера сси-руук, обнаружившиеся на орбите, не успели сделать и десятка выстрелов – церемониться с захватчиками никто не собирался. Численное превосходство имперцев было слишком явным, а внезапность нападения и четкость проведения операции – достойными уважения. Разрушители открыли огонь сразу по выходу из прыжка, оттеснив изнуренные осадой силы Бакуры в сторонку, чтобы не путались под ногами. Истребители в этом море огня шансов на выживание не имели. Небольшие, предположительно транспортные, корабли чужаков погибли первыми, крейсера сопротивлялись чуть дольше, но на каждый из них пришлось по шесть «Императоров», практически мгновенно содравших с противника щиты и расстреляв жертвы, как в тире.
Броня единственного уцелевшего корабля, поджаренная турболазерами, пошла волнами и покоробилась, сделав похожий на яйцо крейсер непригодным к дальнейшей эксплуатации. Но вместо ожидаемого тотального уничтожения главком приказал взять именно этот космолет на абордаж и, по возможности, не портить его хотя бы изнутри. Про сохранность жизней обитателей ситх ничего не говорил, полагаясь на сообразительность подчиненных. Штурмовики подошли к задаче с привычным тщанием, но даже закаленные в боях десантники понесли впечатляющие потери. Ящеры не имели ни малейшего желания сдаваться. Но в данном случае их никто не спрашивал.
Ступив на борт изувеченного судна, Темный лорд поморщился. Пахло паленым. Давно привычный запах горелой плоти, вечный спутник подобных ожесточенный штурмов, смешивался с другим «ароматом». Казалось, весь корабль пропах едва ощутимым душком разложения и безумия, разумеется, если у безумия мог быть запах. Бесконечны жизни, запертые в бионических агрегатах корабля, потихоньку угасали, скованные чуждой волей и бессмысленностью собственного существования. С трудом подавив взметнувшееся волной отвращение, Вейдер шагнул в рубку, и уставился на нескольких пленников, связанных штурмовиками до состояния бесформенных кулей, из которых под немыслимыми углами торчали лапы, головы и хвосты. Морды некоторых ящеров носили следы близкого знакомства с прикладами тяжелых лазерных винтовок. И лорд не мог сказать, что осуждает своих солдат за применение подобных методов.
Стоящий неподалеку от живописной кучи офицер с расцарапанным лицом крепко держал за плечо растрепанного паренька. Судя по выражению лица подростка, учиненный штурмовиками разгром и обращение с его чешуйчатыми хозяевами он не одобрял.
– Они хотели сделать лучше! – выкрикнул мальчишка, и тут же съежился под тяжелым взглядом ситха.
– Неужели? – мягко поинтересовался Анакин, вложив в свои слова достаточно Силы, чтобы не просто обозначить себя, но и продемонстрировать скрытую доселе мощь Темной стороны. – Боюсь, молодой человек, вам придется временно сменить работодателей. Например, до конца жизни. А это неприятное событие произойдет с вами значительно скорее, чем вы могли бы на то рассчитывать.
Притворное сожаление лорда совершенно не вязалось с вихрем золотых искр в глубине его сузившихся зрачков, и холодной фиолетовой молнией, сорвавшейся с закованную в перчатку ладони. Ближайший к ситху ящер дернулся, взвизгнув от боли.
– Пора приступить к демонстрации, господа, – холодно произнес Вейдер. – Полагаю, после нее вопросов о причинах нашего присутствия в системе у Сената не возникнет. Не забудьте сделать запись. И пригласить на борт губернатора Нереуса. У меня к нему будет пару вопросов.

– Четыре тысячи человек, две смены рабочих с перерабатывающего комплекса на шестой планете, – ситх замер, задумчиво глядя куда-то в стену. – Как вы думаете, губернатор, много это или мало?
Вилек Нереус сглотнул и постарался принять максимально независимый вид.
– Договор предусматривал всяческое содействие… – начал он, с вызовом глядя на стоящего перед ним главкома.
В обычной ситуации губернатору и голову бы не пришлось соотнести этого властного человека с ручным чудовищем Палпатина. Слишком сильно отличалось то, что он видел, от образа, годами складывавшегося из слухов, домыслов и обрывков правдивой информации. Резкие черты лица, холодный взгляд, фантастическая самоуверенность – все это прекрасно вписывалось в перечень качеств практически всех имперских адмиралов. Доспехи? Мелочь, которую легко подделать. Флот? В один из заговоров, бесславно завершившихся около пятнадцати лет назад, было вовлечено больше десятка высокопоставленных офицеров. И они, при желании, могли собрать не двадцать, а все пятьдесят разрушителей. Одаренность? Тоже спорно – в рядах Альянса был один джедай, почему бы где-то не быть еще одному?
Но было нечто другое, заставившее Нереуса поверить в то, что перед ним не подделка, а самый настоящий Темный лорд. Страх. Окружавшая главкома аура действовала даже на совершенно невосприимчивых к Силе сси-руук. А если двухметровая хищная тварь кого-то боится, то для этого наверняка есть веская причина.
Вейдер выразительно хмыкнул, заставив всех присутствующих нервно дернуться. Парнишка в полосатой одежде – раб и переводчик ящеров, так и вовсе затрясся, как припадочный.
– Договор, губернатор, заключался не вами, – веско произнес главком. – А доказательств от наших чешуйчатых гостей вы потребовать не догадались, предпочтя действовать на свое усмотрение. Разумеется, доводить до вашего ведома планы Императора никто не собирался. От вас требовалось лишь вовремя докладывать о развитии ситуации. Как выяснилось, даже такая простая задача оказалась вам не по силам.
– Они представили доказательства, – стоял на своем Нереус, стараясь не думать о струйке холодного пота, прокладывающей дорожку между лопаток. – Флот сектора не вмешался, когда я послал сообщение о нападении.
– Да ну? – ситх картинно вздернул бровь. – Вам напомнить текст этого сообщения? Он был составлен так, что на подобный призыв мог откликнуться лишь законченный параноик. И то – после нескольких проверок полученной информации. Вы же молчали, делая вид, что все идет по плану, скармливая этим тварям рабочих сотню за сотней. Предусмотрительно объявив о двухнедельном карантине, что позволило вам доставить на перерабатывающий завод новую смену так, что никто ничего не заподозрил. И лишь когда «свистки», как вы их называете, атаковали Бакуру, в первом же бою переполовинив ваш флот, в Центр Империи отправилось настоящее сообщение.
Лицо Вилека окаменело – он понял, кто именно отослал запрос. И сам себе поклялся сделать все, чтобы этот человек не пережил завтрашнего дня. Слишком черной, по мнению Нереуса, была подобная неблагодарность. Ведь он дал этому оступившемуся офицеру второй шанс, и даже хотел наградить его за хорошую службу. И тут – подлый удар в спину за краткий миг до триумфа! Если бы не этот болван с гипертрофированным чувством долга, он бы мог получить благодарность от самого Императора!
– Именно, губернатор. Сохранность жизней бакуриан почему-то больше интересовала капитана вашего корвета, а не вас, – Вейдер вздернул уголки губ в хищной улыбке. – Кстати, что вы собираетесь с ним сделать?
– Не в моей власти решать его судьбу, – Вилек постарался взять себя в руки и говорить спокойно, хотя с губ рвалось самое натуральное рычание. Осознание упущенной выгоды жгло, как кислота. – Но по законам военного времени его ждет трибунал и ссылка на Кессель.
– Как офицера, нарушившего прямой приказ командира, – ситх завершил фразу откровенным смешком. – Но вас, Нереус, ждет кое-что другое. Приятный сюрприз, как любит говорить один мой новый друг.
Штурмовики, повинуясь едва заметному кивку Вейдера, шагнули вперед, ловко ухватив губернатора за локти. Стоило Вилеку открыть рот, чтобы возмутиться подобными неправомерными действиями, как стоящий рядом сержант ткнул его прикладом под дых, вышибив весь воздух из легких и надолго отбив охоту задавать дурацкие вопросы.
– Кресло для перекачки, – почти мурлыкнул ситх, кончиками пальцев проведя по краю выступающей детали. Кошмарная конструкция, до этого момента скрытая от глаз присутствующих куском маскировочной ткани, предстала перед тихо поскуливающим от ужаса Нереусом во всей красе.
Вейдер удовлетворился произведенным эффектом и подтолкнул вперед пленного переводчика. Подросток, а мальчишке на вид было не больше пятнадцати, запинаясь и сбиваясь, начал уже слышанный губернатором монолог о «счастье», которое якобы ожидало всех, кто будет подвергнут перекачке. Прекрасная жизнь в теле боевого дройда, служба новым хозяевам и завоевание мира. Почти религиозный экстаз рассказчика и сдобренная характерными для языка сси-руук переливами речь вызывала раздражение и какую-то противоестественную жалость. Похоже, Дев, как звали парнишку, действительно верил в то, о чем говорил. И более того – страстно желал разделить участь всех этих несчастных.
– Это была теория, – сообщил Темный лорд, когда переводчик выдохся. – А теперь перейдем к практике.
Ситх ткнул сапогом ближайшего пленного ящера. Тварь была чуть меньше остальных, и выделалась насыщенным черным цветом чешуи.
– Вот этого, – приказал главком. – Наш юный друг сможет отплатить своему благодетелю в полной мере.
Штурмовики подхватили брыкающегося рептилоида и поволокли к креслу. Щелкнули зажимы, хрустнула ломаемая конечность, ящер взвыл и хлестнул хвостом, пытаясь достать обидчика. Но удар лишь смял листы, покрывающие палубу, не причинив никому вреда.
– Господин, – мальчишку снова затрясло, – нельзя… если кто-то из народа сси-руук умрет вне дома, то душа его никогда не обретет покоя.
– Ах, он умрет? А как же переселение в более совершенное механическое тело? – ситх откровенно издевался, разглядывая прикованного ящера. – Как досадно узнать, что очередная великая идея обернулась фарсом.
Черный рептилоид рванулся вперед, едва не выломав кресло из креплений, но конструкция была слишком прочной. А штурмовики – слишком проворными. Град ударов, обрушившихся на экзота, заставил того съежится и застонать от боли.
Вейдер зло хмыкнул и опустил руку на морду ящера, с силой сжав чувствительные ноздри.
– Приступайте.
Иглы пробили чешуйчатую кожу, безошибочно воткнувшись в вены, мерно загудел генератор, радужно замерцала опущенная на шипастый череп дуга. Рептилоид, скованный чужой волей, сопротивлялся до самого конца, бешено вращая глазами и царапая палубу когтями сломанной ноги. От этого звука Нереуса едва не вывернуло наизнанку. На запах агонизирующего тела он предпочел не обращать внимания, тут и так изрядно воняло.
Перекачка завершилась звонким щелчком, а стоящий рядом с креслом дройд зашевелился, беспорядочно тыкаясь в разных направлениях.
– Прекрасный новый мир, – саркастично заметил Темный лорд, небрежным взмахом алого клинка прервав это копошение. – И такая короткая жизнь.
Штурмовики отстегнули обмякшее тело и оттащили в сторонку. Мальчишка-переводчик обмыл кресло из шланга и слепо уставился на ситха. В глазах, цвет которых было не разобрать из-за болезненно расширившихся зрачков, стояли слезы.
– Нет, дружок, – покачал головой Вейдер, – не так быстро. Ты мне еще понадобишься.
Подросток неожиданно кивнул и вытер сопливый нос рукавом своей разноцветной робы. Оплакивать мертвых стоило не здесь и не сейчас.
Офицер, последние пять минут возившийся с записывающей аппаратурой, подошел к главкому и с коротким поклоном протянул инфокристалл.
– Благодарю, – ровно произнес Темный лорд, – копию передайте в Центр Империи, а пленников переведите на «Охотник». Я присоединюсь к вам через пару минут.
Вейдер посмотрел на установленный на ближайшей стене заряд. Две дюжины таких же были расположены в самых уязвимых точках вражеского корабля и при одновременном подрыве должны были вызвать перегрузку генераторов и полное разрушение крейсера, освободив таким образом все заключенные в этой кошмарной тюрьме души.
– Ну что, губернатор, понравилась демонстрация?
Вилек шагнул вперед на негнущихся ногах, качнулся и ухватился за первое, что попалось под руку.
– Милорд… – едва слышно прошептал он, безуспешно пытаясь справиться с голосом.
Ситх улыбнулся. Весело и страшно.
– Итак, Нереус, что вы выбираете – короткую, но полную новых ощущений жизнь в теле металлической сороконожки или обычную казнь? – затянутые в черную кожу пальцы шевельнулись, складываясь в классический удушающий захват.
Губернатор шарахнулся в сторону, только сейчас заметив, что в попытке сохранить равновесие уцепился за кресло для перекачки. Колени подогнулись, и чиновник бухнулся на пол, извиваясь от внезапно обрушившейся на него чужой боли. Но даже в таком состоянии, обезумев от ужаса, он пополз вперед, в тщетной попытке добраться до сверкающего сапога Темного лорда, и обнять его в попытке вымолить прощение.
Ситх сухо рассмеялся, развернувшись на каблуках и оставив Нереуса корчиться на палубе. Этот холодный смех звучал в ушах губернатора еще очень долго. Целых семь минут, понадобившихся челноку главкома для того, чтобы отойти от обреченного корабля на безопасное расстояние. А потом все утонуло в яркой вспышке взрыва.

[Nefer-Ra]

Глава 44

Птер Танас, капитан второго ранга и формальный глава того, что осталось от флота Бакуры, если можно назвать флотом полтора десятка истребителей и потрепанный корвет, в нерешительности остановился у ступеней роскошной лестницы. Идти в кабинет губернатора у него не было ни малейшего желания. Но он знал, что Нереус наверняка захочет его видеть после своего возвращения с орбиты. И будет очень-очень зол.
Танас тихо вздохнул и пригладил волосы, с неудовольствием отметив, как подрагивают пальцы. Игра в «цепного вонскра» затянулась, превратившись из фарса в трагедию, и теперь шла к своему завершению.
Двадцать лет назад, Птер, тогда еще курсант-первогодка, и предположить не мог, что закончит свои дни рабом в шахте. Хотя не факт, что он до этого момента доживет, а не умрет в пути, выплевывая свои легкие или что похуже. Губернатор, к несчастью, был не только заносчивым ублюдком и маниакальным собирателем всякой дряни, но и неплохим паразитологом. Танаса передернуло. К смерти в бою он относился философски, но отравителей не любил. Было что-то унизительное в медленном, мучительном угасании и связанной с ним потере человеческого облика. Впрочем, если повезет, то можно успеть застрелиться. Другой вопрос, что самоубийство в личной табели о рангах Птера стояло не намного выше позорной сдачи врагу.
А ведь они почти сдались! Когда «свистки» только пришли в систему Бакуры и отправили свое первое сообщение, Нереус заявил, что сам будет вести переговоры и держать ситуацию под контролем. Танас поверил, но выразил осторожное сомнение в мирных намерениях пришельцев, и попросил разрешения на перевод флота в состояние повышенной готовности. Губернатор отказал, велев вместо этого «Господствующему» и двум эскадрильям истребителей обеспечить «свисткам» свободный доступ к добывающему комплексу на одной из необитаемых планет. Транспорты экзотов взлетали и садились через день, в течение двух недель. Строго, как по часам. Пока кто-то из экипажа корвета не заметил, как один из чужих кораблей сбрасывает мусор. Среди хлама, едва не расколотившего правую плоскость эскортной ДИ-шки, обнаружилось тело рабочего в характерном оранжевом комбинезоне.
После этого случая Танас начал задавать неудобные вопросы. И с удивлением обнаружил, что губернатор, действуя согласно условиям какого-то таинственного договора, передает чужакам не добытую руду, содержащую редкоземельные элементы, а самих рабочих. Когда на завод прибыла ничего не подозревающая вторая смена, убежденная, что их товарищи отсиживаются в карантине в бараках на противоположной стороне планеты, Птер связался с парнем-переводчиком сси-руук и поинтересовался, куда они девают всех этих людей. Выслушав восторженную лекцию о перекачке энергии живых существ в машины, Танас пришел в ужас. Дев Сибварра, как представился этот мальчишка-предатель, такой реакции собеседника очень удивился и начал в подробностях расписывать все прелести существования в механическом теле. А Танас понял, что рабочими дело не ограничится. Губернатор, похоже, готов был отдать чужакам всю планету и полгалактики в придачу, лишь бы заслужить похвалу и повышение. Сам Птер, со своим запятнанным послужным списком мог надеться лишь на то, что о его грехах лишний раз вспоминать не будут. А раз так, терять капитану «Господствующего», кроме печальных воспоминаний о бессмысленно потраченных годах, было особенно нечего.
Поэтому когда транспорты «свистков» предприняли попытку сесть на Бакуре, Танас приказал расстрелять их на границе атмосферы и ввязался в неравный бой с крейсером, понимая, что выиграть его не сможет. Корвет во время этого сражения получил серьезные повреждения, став практически бесполезным. А разъяренный Нереус пригрозил капитану, что не только отошлет рапорт о его «художествах» в центр, но и предпримет меры немедленно. Птер спокойно выслушал оскорбления в свой адрес и в тот же день отправил запрос в штаб флота сектора, обрисовав ситуацию в деталях. Кое-где он позволил себе сгустить краски, понимая, что к моменту появления хоть какого-то ответа от Бакуры с большой вероятностью останется безлюдная пустыня.
Губернатор, в свою очередь, как-то смог договориться со «свистками», свалив все на Танаса и выпросив отсрочку в месяц, клятвенно пообещав адмиралу чужаков доставить необходимое число пленников к концу этого периода. Птер подозревал, что Нереус с огромным удовольствием запихнул бы его самого в последний транспорт, но увы – без Танаса вся планетарная оборона разваливалась как карточный домик. Посылать толковых офицеров и серьезные корабли в такое захолустье Империя не считала нужным. А секторальный флот интереса к Бакуре не проявлял. До вчерашнего дня.
Теперь же все изменилось. Стремительный разгром противника Танаса впечатлил значительно меньше, чем число разрушителей, задействованных в этой операции. Ведь он достаточно подробно описал все то, чем располагали «свистки» и предполагал, что для зачистки пришлют два, максимум три крейсера. Но не два десятка! Выяснить, чем обусловлено такое повышенное внимание и не готовится ли нечто большее, чем обычная зачистка, можно было только у командующего сводным флотом. Нельзя сказать, чтобы капитана радовала перспектива встречи с Дартом Вейдером, но доложиться по всей форме было необходимо. Сразу после того, как завершится разговор с губернатором.
Собравшись с духом, Танас подошел к двери, возле которой скучали два штурмовика, явно не из местных, и собрался постучать.
– Вас ждут, – сообщил возникший за спиной сержант, нажимая пластину замка и одновременно слегка подталкивая замешкавшегося на пороге офицера. Повинуясь, Птер шагнул вперед, в залитую лучами закатного солнца комнату. Сердце болезненно сжалось, а слова застыли в горле, когда он поднял глаза и встретился взглядом с сидящим во главе стола человеком. Губернатора Нереуса в кабинете не было.
Вейдер задумчиво изучал стоящего перед ним ошеломленного офицера, беззвучно разевающего рот в попытке выдавить хоть слово. Ментальное сканирование, особенно для человека, привыкшего все время держать себя в руках, скрывая истинные мысли, было мучительной процедурой. А церемониться с потенциальными предателями лорд привычки не имел.
– Прошу прощения, сэр… – прохрипел побледневший до синевы Танас, прижимая ладонь к лицу. Струйка крови стекла с уголка губ вниз по подбородку, пачкая пальцы. Несколько капель упало на китель, оставив на оливково-сером сукне темные отметины. Птер чувствовал, что еще немного – и он попросту рухнет на пол, раздавленный чужой безжалостной волей. Казалось, голову сжимает раскаленный обруч, а на загривок льют кипяток. Застонав сквозь зубы, капитан вцепился свободной рукой в дверной косяк. Но цветные пятна перед глазами внезапно исчезли, сменившись мельтешением черных точек обычного головокружения. Тиски Силы разжались.
Главком тихо хмыкнул, откинулся на спинку кресла и принялся вертеть в руках взятый со стола маленький блестящий куб, дожидаясь, пока жертва форсюзерского допроса придет в себя.
– В следующий раз, офицер, не сопротивляйтесь, – посоветовал Вейдер, – иначе вред здоровью может оказаться чрезмерным.
– Боюсь, милорд, следующего раза не будет, – проговорил Танас, стирая кровь с подбородка. Если это – допрос, то какой будет казнь? Казалось, этот вопрос должен был занимать капитана «Господствующего» в первую очередь, но Птер уже понял, что ничего хорошего его не ждет. И на какое-то время утратил способность бояться.
– Ошибаетесь, капитан второго ранга, – лучезарно оскалился ситх, доказав Танасу, что с бесстрашием тот немного поспешил. – Я надеюсь на плодотворное сотрудничество. Разумеется, если вы не будете против.
Птер дернулся, как от пощечины. Главком мастерски владел голосом, вкладывая в простые слова слишком много смыслов. А неизменный сарказм Темного лорда жалил, как ледяная крошка, несомая бурей. Перед глазами Танаса снова промелькнули безрадостные пейзажи шахтерской планеты, оживляемые лишь цепочками бредущих сквозь метель туземцев. Не самые лучшие его дни, но воспоминание о них было неожиданно теплым. Тогда он хоть что-то смог сделать правильно. Жаль, что это привело лишь к ухудшению ситуации.
– Хотели как лучше, а получилось как всегда? – для Вейдера мысли стоящего перед ним офицера были, как на ладони.
Танас резко кивнул, не видя смысла отрицать очевидное.
– Я читал досье и все многочисленные доносы, на которые были так щедры ваши командиры, – главком говорил совершенно равнодушно, глядя куда-то мимо капитана и продолжая перекатывать в пальцах маленький, похожий на ледышку, кубик. – Вынужден признать, что ваши моральные принципы было трудно совместить с условиями, в которых вам пришлось служить. При должной гибкости того чувства, что у обычных людей носит название «совесть», вы бы давно получили крейсер, не так ли?
– Возможно, – едва слышно отозвался Птер. Говорить громче мешал колючий ком в горле. – Но мои… принципы оказались недостаточно хороши, чтобы предотвратить потери здесь, на Бакуре. И остановить Нереуса.
– Значит, такова ваша судьба, – философски отозвался Вейдер. – И раз уж зашла речь об этом, то исполнение обязанностей губернатора временно переходит к леди Каптисон. Если не ошибаюсь, эта милая дама с разноцветными глазами приходится племянницей вашему премьер-министру. Согласно досье, она получила хорошее образование и проходила практику при Сенате Империи, поэтому должна справиться. А вы ей поможете, Танас. И, в свою очередь, займетесь усилением обороны системы.
Ситх сверился с хронометром, висящем на стене кабинета в окружении клыкастых чучел жертв губернаторской тяги к прекрасному.
– Через двенадцать часов сюда прибудут еще два разрушителя секторального флота. Они останутся тут до окончания моего рейда в Неизведанные Регионы. Рептилоидам нужно преподать урок и намекнуть на то, что границы Империи пересекать не стоит даже по приглашению, – Темный лорд едва заметно улыбнулся.
– Их адмирал был так любезен, что согласился предоставить необходимые координаты. Сколько продлится наша экспедиция, сейчас сказать сложно, но ориентируйтесь на стандартный месяц, в худшем случае – полтора. К моменту возвращения я хочу видеть укрепленную базу и лояльное правительство, – Вейдер помолчал несколько секунд. – И да, передайте леди Гаэриэль, что я не потерплю какого-го либо проявления антиимперских настроений. Я в курсе существования вашего игрушечного сопротивления, но рекомендую его членам сосредоточиться на проблемах сельского хозяйства и моего внимания не привлекать. Я ясно выразился?
– Да, милорд, – поспешно отозвался Танас. Юной племяннице премьера он искренне симпатизировал, хоть и считал несколько странной особой, поэтому навлекать на ее голову такие неприятности было бы попросту подло.
– Вот и замечательно, – ситх поднялся с кресла и направился к выходу, едва не зацепив Птера полой тяжелого плаща.
– Не подведите меня, капитан. И запомните на будущее, что самыми опасными тварями в Галактике являются не все эти милые создания, – лорд широким жестом обвел кабинет Нереуса и расставленные по углам чучела, – а наши с вами родственники.
Прозрачный куб упал в машинально подставленную ладонь Танаса, и Птер понял, что у него нет ни малейшего желания узнавать, что сталось с Вилеком Нереусом. Человеческие клыки, запаянные в холодный пластик, были слишком явным намеком.
– Не подведу, милорд.

Примерно такие же невеселые мысли вертелись в головах собравшихся в конференц-зале «Опустошителя» офицеров. Двадцать капитанов сидели за большим овальным столом, избегая смотреть не только на пустующее председательское кресло, но и друг на друга.
Главком медленно вышагивал по помещению, заставляя людей непроизвольно ежиться, когда шорох плаща раздавался прямо у них за спиной. Дурное настроение ситха тянулось за ним волной пронзительного холода, но Вейдер не обращал на это внимания.
– Итак, господа, – Темный лорд остановился у своего кресла и взялся руками за спинку. Взгляды всех присутствующих на долю секунды оказались прикованы к медленно сжимающимся пальцам. И нельзя сказать, что этот жест в исполнении главкома хоть кому-то понравился.
– Вы все ознакомились с планом, представленным гранд-адмиралом Трауном. Я надеюсь, что вы не только просмотрели информацию, но и потрудились ее осознать, – резкий тон Вейдера заставил кого-то откровенно вздрогнуть.
Страдальца пнули сразу с двух сторон, а по залу прокатился тихий вздох. Грозящий такими темпами перейти в нервное клацанье зубов – представители окраинных секторов не имели сомнительного удовольствия работать под началом главкома на постоянной основе, а офицеры «Эскадрона» уже слегка успели подзабыть этот труднопередаваемый комплекс ощущений.
– Да, милорд, – отозвался капитан «Опустошителя».
– И что вы можете сказать по этому поводу?
Лайонел Мур втянул воздух сквозь зубы. Роль глашатая, навязанная ему остальными командирами разрушителей, капитану категорически не нравилась. Как и наивная вера в то, что давнее знакомство может защитить от перепадов настроения ситха.
– Мне кажется, милорд, план слишком… вычурный, – бухнул Мур, в последний момент успев заменить собственную непечатную формулировку на более щадящую. Лайонелу идея Трауна показалась мало того, что сложной для реализации, так еще и крайне спорной. Привязка ключевых моментов операции к строгому графику в случае, когда действовать надо на территории противника, о которой известно слишком мало, отдавала попыткой изощренного самоубийства.
– Именно, – кивнул Вейдер, а Мур позволил себе чуть-чуть расслабиться.
Главком еще раз обвел взглядом зал и неожиданно весело фыркнул.
– Поэтому, господа, мы будем действовать как обычно. А именно – импровизируем по месту, пленных не берем, жалости не проявляем.
Потрясенные лица слушателей развеселили лорда еще больше.
– Надеюсь, никто не станет оспаривать данную формулировку? – почти мурлыкнул ситх.
– Нет, сэр... милорд! – в последний момент успел исправить оплошность капитан «Поспешного», продемонстрировав, что между командиром и его кораблем с годами становится слишком много общего. Пойдя на нервной почве пятнистым румянцем, Кессэ подчеркнуто внимательно уставился в стол, словно надеясь увидеть на полированной столешнице что-то интересное.
Главком криво улыбнулся.
– Что ж, ваше единодушие в данном вопросе меня полностью устраивает, – Вейдер небрежным взмахом активировал панель управления тактической картой. Над столом повисла объемная модель соседнего сектора Галактики. Яркие точки звезд, сопровождаемые лишь цифро-буквенным кодом, складывались в узоры незнакомых созвездий.
Дождавшись, пока все насмотрятся, главком продолжил речь:
– «Свисток» Ивпиккис, мнящий себя адмиралом, предоставил нам исчерпывающую информацию относительно населенных планет каждой из этих систем. Нашей целью будет являться вот этот фрагмент, – модель развернулась и увеличилась, выбранный сектор окрасился желтым. – Замахиваться на захват всей территории, принадлежащей сси-руук, мы, разумеется не будем. Пока не будем. Но должны произвести на рептилоидов впечатление настолько яркое, насколько это возможно. Если верить полученным данным, «свистки» очень трепетно относятся к вопросу смерти в правильном месте, поэтому ко всем захваченным планетам будет применяться директива «База-Дельта-Ноль». Или, если такой возможности не будет, масштабная орбитальная бомбардировка.
По помещению прокатилась волна изумленных восклицаний и перешептываний. Темный лорд не стал вмешиваться в процесс, проявив редкостное терпение в отношении чужих слабостей. Когда все стихло, Вейдер произнес, вкладывая в каждое слово не только Силу, но и собственную холодную ярость.
– Это карательная акция, господа.

Получив необходимые наборы данных и приказ их обработать, представив в итоге свое видение проблемы под названием «убей все живое, что попадет в прицел турболазера», капитаны разошлись по кораблям, но эфир еще долго гудел от массированной передачи шифрованных данных. Для флота, последние пятнадцать лет исполнявшего исключительно полицейские функции, задача захвата и уничтожении целого сектора была чем-то новым и потенциально опасным. Как показали события при Эндоре, столкновение двух флотов грозит потерей связи и контроля над происходящим. Разумеется, гибель второй «Звезды Смерти» и флагмана сыграли свою роль, вызвав, фактически, панику, позволившую обеим сторонам разбежаться без особых дополнительных потерь. Повстанцы тогда решили, что победили, а оба секторальных флота еще долго выясняли, кто тот шаак, отдавший приказ к отступлению в самый неподходящий момент. История умалчивала о результатах поисков, поскольку виноватых на деле было чересчур много. А через неделю стало резко не до поиска крайних.
Капитан первого ранга Мур, убедившись, что все посторонние покинули зал, еще раз внимательно изучил карту и удивленно присвистнул. Мысль, вызвавшая такую странную реакцию Лайонела, была настолько дикой, что ей срочно нужно было с кем-то поделиться. Или хотя бы убедить себя, что сумасшедших на борту «Опустошителя» не больше одного.
– Милорд? – голос капитана привычно дрогнул. А сам Мур так же привычно мысленно выругался.
Избавиться от въевшегося за годы службы страха было практически невозможно. Черная броня и аура непонятной, но опасной силы, окружавшая ситха, вызывала совершенно неконтролируемую реакцию на уровне первобытных инстинктов. «Бежать!» – требовало подсознание, когда разум и опыт подсказывали не привлекать внимания. Некоторые в этой игре против себя были хороши, некоторые плохи. Последние обычно не выживали. Ну а самым везучим, если так можно было выразиться, считался адмирал Пиетт, сумевший не только удержаться на посту капитана «Исполнителя», но и получить под командование весь «Эскадрон». Чего это стоило маленькому адмиралу, и на кого он в действительности работал, не знал никто, хотя слухи ходили разные.
Сам Мур придерживался мнения, что у Пиетта просто была феноменально гибкая психика, позволяющая ему приспосабливаться к любым, даже самым чудовищным условиям. Выдающимся тактиком Лайонел адмирала не считал, а про стратегические умения предпочел бы вовсе не заикаться. «Эскадрон» создавался как силы быстрого реагирования и любимая игрушка лорда Вейдера, которому достаточно быстро надоело дергать по любому поводу первый попавшийся под руку секторальный флот, в надежде решить его силами накопившиеся проблемы.
Но Император подозрительно долго сопротивлялся необходимости создания отдельного подразделения, то ли опасаясь отпускать поводок, то ли подозревая, что в таком случае Вейдера будет заботить боеспособность лишь собственных сил, в то время как секторальные флоты будут тратить время на ловлю контрабандистов и выполнение капризов моффов и губернаторов. Это неявное противостояние продолжалось много лет, пока Темный лорд не сумел действительно эффективно разграничить полномочия администрации и собственно флота.
Положение самого ситха при этом было достаточно шатким. Официальной должности Вейдер не имел, но имел полномочия, границы которых зависели исключительно от настроения самого Темного лорда и Императора. К сожалению, о многих интересных вещах Палпатин узнавал постфактум, что приводило к регулярному охлаждению отношений. Но все снова налаживалось, стоило ситуации ухудшиться. Вейдер одинаково успешно решал и создавал проблемы, непринужденно закладывая одной фразой фундамент многолетних конфликтов. Иногда Лайонелу казалось, что ситху просто нравиться говорить гадости и провоцировать врагов на открытое противостояние. Каждая подобная «чистка рядов» уносила довольно много жизней, но заставляла уцелевших десять раз подумать перед тем, чтобы выступать против действующей власти.
Вот и имеем в итоге сборище верных офицеров без боевого опыта, боящихся чихнуть без разрешения штаба, – мрачно подвел итог своим размышлениям Мур. Стоять и тупо пялиться на блестящий стараниями дройдов-уборщиков пол в ожидании реакции начальства, по мнению Лайонела, было глупой тратой времени. А если ситх и читает его мысли, то пусть – быть может, хоть такой вид молчаливой критики дойдет до адресата. О своей судьбе Лайонел на самом деле беспокоился куда меньше, чем показывал.
– Да, капитан, – отозвался, наконец, главком. – Излагайте вашу мысль. О войне. О себе я уже и так слишком много слышал.
– Прошу прощения, милорд, – Мур отвесил короткий официальный поклон безразличной спине ситха, испытывая нездоровое желание развернуть его к себе лицом и пару раз встряхнуть.
То, что Вейдер устроил на совещании, не лезло ни в какие рамки. Конечно, через двенадцать часов он получит целую стопку датападов с «гениальными» планами, один абсурднее другого. В лучшем случае, все великие идеи сведутся к мысли «делай как я», что было бы неплохо, командуй «Опустошителем» сам Мур, но ведь главком возьмет руководство на себя, а всех несогласных отправит… в лазарет, при удачном стечении обстоятельств.
– Я жду, – напомнил Темный лорд, проявляя нехарактерную мягкость.
Лайонел вздохнул, машинально набрав в легкие побольше воздуха. Перед смертью не надышишься, но инстинкт каждый раз оказывался сильнее разума.
– Милорд, я считаю ваш план не менее странным, чем то, что было предложено гранд-адмиралом Трауном. Вы требуете импровизации, зная, что на нее мало кто способен. Гранд-адмирал, в свою очередь, надеется, что войска в состоянии четко выдерживать ритм и быстро реагировать по команде. При всем уважении, милорд, я вынужден заявить, что обе эти стратегии приведут нас к сокрушительному поражению.
– Интересно, – ситх все так же сосредоточено изучал глубины космоса за обзорным иллюминатором. – А что вы можете предложить?
– Ничего, милорд, – ровно отозвался Мур. – Могу лишь подать прошение об отставке.
Вейдер медленно обернулся, вопросительно вздернув бровь. А Лайонел порадовался, что все эти годы был лишен возможности лицезреть гримасы главкома. Мимика у ситха была достаточно выразительная, а взгляд – очень уж нехороший.
– Нет, капитан, в отставку вы уйдете исключительно вперед ногами. При этом вашу голову я был бы рад сохранить на память.
Непонятную интонацию этой фразы командир «Опустошителя» смог расшифровать лишь через долгих две минуты. Это оказалась не свойственная главкому мрачная ирония, а полновесный, злой сарказм. Открытие повергло Мура в ступор. Обычно ситх не опускался до воспитания своих подчиненных словесными методами, предпочитая просто ломать им шеи.
– Отдельно от тела, милорд? – выдавил он.
– Нет, конечно, – едва заметно улыбнулся Темный лорд, – предпочитаю целые трофеи.
Лайонел сглотнул, понимая, что разговор превращается в хатт знает что. Но такой главком нравился ему определенно больше прежнего. Похоже, после Эндора что-то поменялось не только в поведении Императора, но и в поведении Темного лорда. В способность Вейдера действительно долго и качественно притворяться Мур не верил, слишком хорошо он изучил своего шефа.
– В таком случае, милорд, позвольте дополнить ваш трофей еще одной деталью.
– Да? – крайт-дракон наверняка улыбался своим жертвам так же дружелюбно.
– Я прошу разрешения составить свой план действий нашего соединения, – Мур осторожно покосился на главкома, но не заметил явных признаков раздражения и рискнул закончить фразу. – Для этого мне потребуется привлечь еще несколько человек. К несчастью, мы не имеем доступа ни к одному из штабов присутствующих тут флотов…
– Данных, которые можно было бы скормить аналитикам, мы тоже не имеем, – перебил его Вейдер. – Поэтому я и требовал импровизировать. Хочу знать, насколько все плохо до того, как мы ввяжемся в драку.
– Достаточно плохо, милорд, – тихо произнес Мур, опуская взгляд.
В этом, отчасти, была и его собственная вина. Но страх, особенно в последние годы, сковывал малейшее проявление инициативы не только в «Эскадроне». Любой секторальный флот был слишком привязан к своей территории, а все излишне деятельные личности, которых подобное положение дел не устраивало, давно сгинули в пучине интриг. Заговоров среди высших военных чинов было ненормально много, а бесконечные провокации, утраиваемые СИБ по приказу Императора, лишь добавляли масла в огонь.
– В таком случае попытайтесь исправить ситуацию со стратегическим планированием, – произнес Вейдер. – Надеюсь, тактику вы все же оставите мне.
Капитан «Опустошителя» залился кирпично-красным румянцем и непроизвольно зажмурился, сообразив, что только что упрекнул главкома в некомпетентности. Два раза подряд.
– Вы свободны, капитан, – Темный лорд кивнул застывшему столбом офицеру. – Мур, идите уже, а то вас тут удар хватит и без моей посильной помощи. Нервничаете, как благородная девица. Вон!
Капитан вылетел из зала, едва не снеся дверь. И не слышал, как ситх сначала витиевато выругался, а потом невесело рассмеялся. Маленькая победоносная война грозила превратиться в куда более серьезную неприятность, чем казалось вначале.

[Алита Лойс]

Темный лорд в унисон с дочерью карательными операциями занялся

так ногри Трауна предали, а не лорда.

Я имела в виду, что вряд ли Вейдер будет рад их действиям, и в отношении Трауна, и в отношении остальных тысяч потенциальных утопленников. И в отношении порчи имперского имущества. Не знаю, что расстроило бы лорда больше

Сообщение отредактировал Алита Омбра - 1 Декабрь 2011, 12:44