Сын Империи.Перевод, в другой теме спойлеры, здесь обсуждаем по мере перевода! Рейтинг Опции

[Miss-Razwedka]

ГИП-ГИП УР-РА!!!!!!!!
Поздравляю нашего дорогого переводчика с ДНЁМ РОЖДЕНИЯ!!!!

Желаю, как всегда, вдохновения и удачи, исполнения всех мечтаний, побольше денежек в кошельке, и, конечно, счастья и любви!
Не унывайте, ваши постоянные читатели Вас любят и с удовольствием читают Ваши переводы (неплохо было бы увидеть и фанфики Вашего авторства ).
Хорошего Вам настроения и терпения для переводов новых работ.

[Demendora]

Глава 14.2

Лея знала - им нужна всего лишь минута.
К тому времени, когда они достигли нижней орбиты Топравы, «Бессмертный» уничтожил все доступные космодромы, и поскольку ИЗР был занят другими целями, для «Тантива» он не представлял существенной угрозы. До тех пор, пока имперцы не заметили их.
- Неизвестное судно, приказываем идентифицироваться. Передайте нам свои данные.
Рэймус обернулся на Оби-Вана, и решил сделать единственное, что им оставалось в этой ситуации.
- «Бессмертный», говорит Рэймус Антилесс с гражданского судна «Тантив-4». Просим у вас разрешения на свободный выход из зоны.
Лея уставилась на него, пораженная его выдержкой. С обратной стороны коммуникатора повисла тишина. Должно быть, они проверяли учетные данные «Тантива», который не был в числе узнаваемых кораблей повстанцев и был, якобы, зарегистрирован на несуществующую судоходную компанию на родной планете Рэймуса – Альдераан. И, несмотря на то, что он присоединился к Альянсу задолго до того, как туда примкнула Лея, ему до этого времени удавалось оставаться незамеченным.
Рэймус наклонился над консолью, переключая каналы, но по-прежнему не сводя глаз со звездных разрушителей. В лучшем случае, они смогут дать им несколько лишних секунд.
- Топрава, прием? Вермиллион, прием? Топрава, прием?
В ответ они лишь получали белый шум, а когда они, наконец, услышали чей-то голос, то это было не то, на что они надеялись.
- «Тантив», это звездный разрушитель «Бессмертный». Приказываем вам отключить щиты.
Рэймус кратко взглянул на Оби-Вана, который лишь слегка покачал головой, хотя это было и не нужно. Никто из присутствующих и не думал подчиниться приказу.
Лея повернулась к Гумбраку – штурману мон-каламари. – Время, через которое «Бессмертный» будет в пределах досягаемости?
- Тридцать секунд.
- А «Разрушитель»?
- Меньше.
Коммуникатор вновь ожил, и на этот раз они услышали голос, который, как показалось Лее, принадлежал кому-то слишком юному, чтобы в данный момент находиться на мостике ИЗРа.
- «Тантив», это Люк Антилесс. Мы знаем, что вы – повстанцы. Подчинитесь приказу, иначе мы откроем по вам огонь. Это последнее предупреждение.
Лея обернулась, шокированная. Палпатин отправил за ними своего нового ситха. Альянсу практически ничего не было известно касательно этого юноши, ну кроме самого статуса ситха… да и то было лишь предположением. Последнее его фото, которое им удалось заполучить год назад, было нечетким, размытым, и сделанным с большого расстояния. Невысокий, худощавый, ничем непримечательный юноша, примерно того же возраста, что и Лея. Юноша, чья внешность была противоположна той угрозе, которую, как предполагала разведка, он когда-то будет представлять для Альянса. Неужели этот день уже настал, и новый ситх Императора достиг зрелости?
- Заблокировать каналы с разрушителями. Они создают помехи для более слабых сигналов, - решительно приказал Рэймус.
Секунды тянулись невыносимо долго, пока Лея неотрывно наблюдала за «Бессмертным» через иллюминатор.
Наконец через коммуникатор прорезался мужской голос. – «Небесный крюк», прием?
Рэймус тут же наклонился вперед . – Это «Небесный крюк». Вас слышим.
- У нас есть всего несколько секунд. Приготовьтесь к копированию.
- Давайте.
Рэймус осмотрел мостик. – Прикажите всем истребителям немедленно вернуться на борт. Уходим. Всех, кто не вернется в ангар, придется оставить.
Лея оглянулась на него. Он был прав. От данной операции зависело намного большее. Внезапно, пикающий звук, сопровождающий передачу данных, оборвался.
- «Бессмертный» открыл огонь!
Коммуникатор издал последний треск и затем заглох.
- Сэр, они открыли огонь по комм. центру. Вышка уничтожена.
Рэймус повернулся к оперативному центру. – Что с передачей?
- Проверяем, сэр.
- Сэр, «Разрушитель» почти в диапазоне.
- Сэр, - откликнулся оперативный отдел, - Передача завершена. У нас полный пакет данных.
Рэймус повернулся в другую сторону. – Тактический отдел, щиты на полную. Штурман, вытаскивай нас отсюда. Приготовиться к переходу на сверхсветовые двигатели.
- У меня нет координат, сэр.
С «Бессмертным» позади них, «Разрушителем» спереди, и поврежденной «Вендеттой», которая собирала силы для того, чтобы загнать их в атмосферу Топравы, Рэймус мог назвать лишь одну планету в узкой полоске свободного пространства перед ними.
- Тэлос. Летим на Тэлос.
- Сэр,- вновь отозвался оперативный центр. – В пакете информации оказались имперские коды дешифровки. С их помощью сможем взломать их линию коммуникации.
- Давайте.
Открыв канал между двумя разрушителями, они начали слушать. И первым, что они услышали, был все тот же юношеский, полный расстройства голос.
- «Разрушитель», это «Бессмертный». На борт корвета только что была осуществлена передача информации с поверхности. У них планы станции. Я повторяю – они получили планы.
Рэймус кратко взглянул на Оби-Вана, чье спокойное молчание лишь сильнее убедили капитана в правильности своих действий.
- Мы успеем?- спросила Лея, не отрывая взгляда от надвигающегося на них «Разрушителя».
По коммуникатору вновь раздался тот же голос, что и раньше. – Повстанческое судно, это «Бессмертный». У вас на борту находится секретная информация. Сдавайтесь, иначе мы откроем по вам огонь.
- Продолжайте, - механически проговорил Рэймус.
Предупредительных выстрелов не было. Первый выстрел пришелся по центру судна, заставив вспыхнуть щиты.
- Тактический отдел, что у вас?
- Щиты держатся, сэр. Восемьдесят шесть процентов.
Не успел офицер договорить последнее слово, как «Бессмертный» выстрелил вновь. На этот раз, залп оказался куда мощнее первого. «Тантив» накренился, свет на борту на мгновение погас, а пассажиров сбило с ног.
- Щиты - на семьдесят один процент.
- Сколько еще до перехода на сверхсветовую?
- Четырнадцать секунд, сэр.
Третий залп заставил Лею схватиться на поручни, чтобы не упасть, а свет на этот раз погас почти на минуту. Некоторые приборы стали издавать предупреждающий сигнал тревоги.
- Щиты на пятидесяти процентах, сэр. «Вендетта» открыла огонь по правому борту.
- Распределите энергию щитов между носом и правым бортом. Держим курс на гиперпрыжок.
Стоя возле Оби-Вана, Лея почувствовала прилив Силы, когда он открылся ей, словно потянулся вдаль. Лея видела, как он нахмурился, закрыв глаза, словно пытался дотянуться до имперского разрушителя. Он еще никогда не устанавливал контакт на таком расстоянии. Но она уверенно подошла ближе и присоединилась к нему в Силе, выискивая между пустотой живых существ и касаясь сознания за сознанием. Некоторые были уверены в успехе, некоторые – нет.
И, вдруг, они наткнулись на нечто совершенно другое. Огромная черная дыра гнева и ярости, которая тут же стала притягивать к себе, грозясь поглотить ее саму. Затем вспышка осознания, которая током прошлась по их линии связи. Шок, который отразился в ней самой и потряс на физическом уровне.
Оби-Ван отстранился в Силе, забирая ее с собой в реальность, где она вернулась в сознание, задыхаясь от внезапного соприкосновения с испепеляющим присутствием Темного Лорда.
- Это Вейдер,- проговорил Оби-Ван, уставившись в пустоту. – Вейдер на борту «Разрушителя».
Продолжая тяжело дышать, Лея смотрела вдаль невидящими глазами. Они многие годы несла бремя знания о том, кем и чем стал ее биологический отец. Она смирилась с необходимостью остановить Вейдера и Императора. Но это был первый раз в жизни, когда она подобралась к нему настолько близко… и это было ужасно. Черный шторм враждебности, ужасающий в своей концентрированной решимости. Она столько раз сражалась с безликим врагом в виде Империи. Она знала, что такое вражда и ненависть, но это было ее личным…
- Лея…, - Оби-ван мягко положил ей руку на предплечье. Жест, полный спокойной уверенности, текущей через него, словно бальзам, заставил вернуться в настоящее. Корабль тряхнуло у нее под ногами от замедлившихся залпов, теперь направленных на заднюю часть «Тантива», на его двигатели.
- «Тантив», это «Разрушитель». Сдавайтесь или будете уничтожены. Это последнее предупреждение.
- Хочет отрезать нам путь к отступлению, - задумчиво произнес Оби-ван. Он повернулся к Лее так, чтобы его следующие слова могла слышать она одна она, – Хочет взять нас живыми, чтобы доставить Императору.
Видя, что происходит, Рэймус повернулся к рулевому. – Штурман, скорректируйте курс. Берите широкий спектр курса «Разрушителя».
- Сэр, это добавит секунды.
- Когда нас поймают притягивающим лучом, потребуется еще больше времени.
- Десять секунд до перехода на сверхсветовые двигатели.
- Не жди приказа. Переходи в полную готовность к прыжку.
По линии связи вновь раздался голос юноши, но в этот раз он практически граничил с истерикой:
- «Разрушитель», это «Бессмертный». Какого ситха вы творите? Огонь из всех орудий. У них планы на борту! Я повторяю – планы на борту корвета!
Рэймус наклонился над навигационной консолью, а Лея чувствовала, что ум каждого из членов экипажа был занят лишь одним - поскорее убраться отсюда. Она уставилась в узкую полоску пространства, освещенную залпами «Вендетты». «Разрушитель» снова открыл огонь, и на этот раз, «Тантив» тряхнуло куда сильнее. Все панели взвыли предупредительными сиренами.
- Они пробили щит! У нас пробоина с третьего по девятый уровни. Разгерметизация главного ангара и обрыв всех линий коммуникаций.
- Держать щиты!
По ним выпустили еще один залп, и Лея, отшатнувшись от слепящей вспышки света, уже было подумала, что «Разрушитель» нанес прямой удар, но затем звезды закрутились в спираль, и она поняла, что судно в гиперпространстве. Они были спасены.

* * *
Стоя на мостике «Бессмертного», Люк возмущенно уставился на то место, где только что был «Тантив», мгновением раньше ушедший в гипер, при этом находясь между двумя звездными разрушителями. Как Вейдер мог позволить им уйти?
Но осознав, что они только что потеряли главную добычу, вражда уступила необходимости приступить к делу. Люк тут же повернулся к мостику.
- Отдел коммуникации, крестокрыл еще передает сигнал? Быстро!
- Сэр?
Люк вновь повернулся к обзорному окну, за которым остатки повстанческих истребителей один за одним последовали примеру «Тантива», и, задав курс, ушли в гиперпространство.
- Чертов крестокрыл передает сигнал или нет?
- Эээ... нет, сэр.
- Когда исчез сигнал? До или после исчезновения «Тантива»?
- Эээ... до, сэр, - ответил офицер, проверяя данные, – Как раз перед этим.
- Откройте линию с «Разрушителем», - Люк торжествующе взглянул на Соло, который в ответ сначала уставился на него, а затем выпрямился и улыбнулся, когда понял, что произошло. Люк повысил голос, чтобы его было слышно по общей линии связи. – «Разрушитель», Вейдер, у меня передатчик на борту «Тантива». Поймаем сигнал, как только он выйдет из гипера. У них был узкий коридор для побега, а сам корабль понес существенный ущерб. Они недолго продержатся.
- Ты установил передатчик на борту «Тантива»?- в голосе Вейдера проскочили нотки заинтересованности.
- Я установил передатчик на креcтокрыл. Сигнал исчез как раз перед тем, как «Тантив» ушел в гиперпространство, а это значит, что крестокрыл находится на борту.
- Частота сигнала?
- Уже передаем, - Люк кивнул в сторону офицера коммуникации. – Можем совершить прыжок, основываясь на последних координатах направления «Тантива». С их повреждениями дальше десяти световых лет они не протянут.
На линии повисла долгая тишина, и Люк нахмурился, обернувшись к Индо. Весь мостик замер в ожидании ответа, и наконец, по открытой линии раздался резкий голос Вейдера.
- «Вендетта», передаем вас координаты скорости света и расстояния. Отправьте девять разведчиков и распределите их в шахматном порядке вдоль указанных координат и сообщите координаты общей точки сбора. Любой обнаруженный корабль повстанцев должен быть незамедлительно уничтожен. «Бессмертный»…
Люк выпрямился, ожидая получить тот же приказ.
- Вам приказано оставаться здесь, на Топраве. Лейтенант-коммандер Антилесс, ставлю вас во главе операции на Топраве по уничтожению оставшихся повстанцев.
- Что?
- Вы все слышали. Подтвердите приказ.
Люк был настолько зол, что даже сделал шаг назад. – Нихрена я подтверждать не буду! Это - мой маячок на моем крестокрыле!
- А это – моя миссия. Выполняйте приказ, либо я отстраню вас от командования.
- Вы уже во второй раз отодвигаете меня на второй план в этой миссии. И я уже во второй раз спасаю вашу задницу! А теперь вы пытаетесь привязать меня к Топраве, пока сами идете по моему следу!
- Либо вы сейчас подтвердите приказ, либо я отстраняю вас. Ваше неповиновение уже и так будет записано в судовом журнале. Факт того, что вы потратили драгоценное время на критическом этапе операции. Подтверждайте приказ, либо я отстраняю вас.
Люк сделал шаг назад, на этот раз в знак поражения. Он не захочет отчитываться перед Палпатином с такими предъявленными против него обвинениями, и Вейдер знал это.
- Подтверждаю, «Разрушитель» - наконец выдавил он из себя.
- Когда закончите со своими обязанностями здесь, сможете присоединиться к ударной группе, - уже более мягким тоном произнес Вейдер. – Но до тех пор, вы обязаны разобраться с оставшимися повстанцами. Они уступают вам численностью и оружием, так что думаю, в течении двух дней вы справитесь. И если ударная группа по-прежнему будет заниматься текущей операцией, можете к ней присоединиться. Тогда и только тогда. Император мне часто говорит, что вам стоит доверять миссии, как практическую часть вашего обучения. Думаю, с этой справитесь даже вы.
Люк застыл на месте и оставался неподвижным до тех пор, пока «Разрушитель» не развернулся в сторону открытого космоса и не ушел в гиперпространство.
Наконец, он повернулся и, уставившись перед собой, не обращая внимания на взволнованные, испуганные лица вокруг, зашагал вверх по центральному проходу в сторону второго центра коммуникации. Не замедляясь ни на шаг, он вошел внутрь и закрыл за собой дверь.
Наблюдая со стороны, Хан, как и все остальные в этот момент, застыл на месте в напряженном молчании. Он видел, как малыш, с мрачным лицом, словно надвигающийся ураган, прошел мимо. Хан не двинулся с места, зная, что сейчас любая мелочь может разрушить и так с трудом сдерживаемое самообладание парня. Когда закрылась дверь центра коммуникации, Хан молча стал ждать. Секундой позже раздался чудовищный скрежет искореженного металла, который тут же утонул в еще более громком ударе чего-то достаточно тяжелого, чтобы противовзрывная дверь заходила ходуном, норовя вот-вот сорваться с петель. В этот раз, заходить внутрь не стал даже Индо.
За несколько долгих минут, никто так и не осмелился пошевелиться, за исключением капитана Рота, отдавшего приказ сохранять позицию на геостационарной орбите. Только сейчас до Хана стало доходить. Несмотря на то, что Вейдер отнял у малыша основную миссию, он поставил его во главе окончания операции на Топраве, а значит, никто не мог двигаться дальше без его приказа.
Хан снова взглянул на Индо, но тот в ответ лишь выжидательно смотрел ему в глаза… Чертыхаясь про себя, Хан двинулся в сторону закрытой двери, и, как только он собирался открыть ее, из нее быстрым, решительным шагом вышел малыш. Хану удалось заглянуть в разрушенную комнату. Тяжелые панели были вырваны вместе с креплениями и сброшены в кучу в дальнем углу комнаты… а малыш по-прежнему чуть ли не дымился от злости.
- Капитан, прикажите всем истребителям явиться на дозаправку и приготовиться к битве внутри атмосферы. Приоритеты на бомбардировщики и сопровождающие корабли. Снабдите их боеприпасами для обстрела военных зданий. Тактическому отделу заняться пехотой. Обеспечить им поддержку АТ-СТ для наземной атаки. Штурман, нужно подвести «Бессмертный» ближе к центру коммуникации. Приготовиться к воздушной бомбардировке.
Мостик тут же ожил. Опытные офицеры забегали, стараясь как можно быстрее выполнить поставленные перед ними задачи. Хан медленно и настороженно зашагал вперед. Он немного опасался сейчас находиться рядом с малышом, который, судя по всему, до сих пор с трудом удерживал хрупкое спокойствие. Стоя перед главной обзорной панелью в передней части мостика, он всматривался в атмосферу Топравы.
Люк слегка обернулся. – Вейдер сказал, что мы сможем присоединиться к ударной группе, как только закончим все здесь. Ну что ж... я управлюсь и к рассвету.
- Ну, не так-то просто будет их выкурить из защищенного имперского бункера, - тихо ответил Хан, всеми силами стараясь избавить свой голос от ноток сомнения. Это, конечно, не было его сильной стороной, но оценка Вейдера в двухдневный срок ему казалась более вероятной. – Наземные битвы всегда длятся дольше.
- Только если бы они были нужны нам живыми, - спокойно произнес парень и отвернулся, – Свяжитесь с дежурным офицером на поверхности. Выделите отдельный канал связи для обновлений с интервалом в пять минут, неважно, запрашивают они или нет. Прикажите всем наземным войскам отступить. Тактический отдел, начните расчет для зачистки поверхности вокруг центра коммуникации. Если они побегут, я хочу, чтобы наши солдаты это видели. Оперативный центр... ах да. Отправьте ремонтную бригаду во второй зал связи. Он слегка… поврежден.

* * *
У них это заняло девять часов. Девять часов, за которые малыш ни разу не покинул мостик.
Он, словно зверь, накинулся на Топраву, по-прежнему сгорая заживо от злости за то, что Вейдер оставил его здесь, и желая как можно быстрее завершить битву на поверхности. Он зашел настолько далеко, что отправил несколько отрядов местной службы безопасности для зачистки ближайших населенных пунктов от возможно скрывающихся там повстанцев с приказом арестовывать любого, кого задерживали хоть раз в жизни. Тех, кто не пройдет допрос, он приказал доставить на «Бессмертный». И зная, что они покинут орбиту уже через несколько часов, Хан понимал, что эти люди уже никогда не вернутся к себе домой. Конечно, это были безжалостные и жестокие методы. Но они, бесспорно, были эффективны.
Стоя на мостике и смотря трансляцию с поверхности, Хан понял, насколько же чистой казалась битва с точки зрения пилота, вдали от грязных реалий, разворачивающихся на мостике.
Пилот летал, выполнял свою работу и выходил из битвы. Поле битвы снова пустело, возвращаясь в изначальное состояние инертного покоя, которое не менялось уже тысячи лет. В битве, твой корабль был всего лишь крошечной точкой на радаре, еле заметная рябь, вспышка металла и крови. Какой-то бы насыщенной и сюрреалистичной не казалась битва, она всегда начиналась и заканчивалась в пределах часа, а если даже и затягивалась на больший период времени, истребитель без дозаправки все равно долго протянуть не смог бы. Так что, для пилота, такие сражения всегда были короткими и чистыми. В кабине пилота ты не слышишь своих врагов. Не видишь трансляцию резни с поверхности, разрывающую планету на куски. Пилоты либо быстро погибали, либо выходили из битвы. В истребителе ты не видишь этого - безжалостную зачистку беспомощных людей.
Он довольно быстро взломали код повстанцев. Примерно за два часа. Вещание с планеты было восстановлено, так что все их сообщения приходили прямиком на «Бессмертный». Они просто молча слушали весь белый шум и их краткие приказы, которые с каждым разом озвучивались все более мрачным и полным отчаянья голосом. Любой предпринимающийся ними шаг заканчивался, еще даже не начавшись. И это было ужасно. Слушать, как они час за часом продолжали бороться, как начинали уставать, слушать как они, наконец, сдались.
Он и представить себе не мог, насколько это может быть ужасно. Как это грязно и жестоко, наносить им удар за ударом. Насколько нужно быть безжалостным, чтобы продолжать это упорное давление на уже и так беспомощного врага. Насколько невыносимым становилось слушать голос женщины, которая до последнего пыталась успокоить и поддержать, зная, что пути к отступлению у них нет. Зная, что живыми им оттуда уже не выйти. Они ведь даже не знали, получилось ли у них передать данные, поскольку как раз в момент передачи «Бессмертный» повредил вышку и никакого подтверждения они так и не получили. Они по-прежнему видели темнеющее небо, понимая, что битва окончена, а последним приказом было как можно дольше удерживать позиции.
И, как оказалось, сейчас было только около полуночи. Последний день их жизни длился менее часа. И этот час, должно быть, был самым длинным в их жизни.
Вскоре, они получили оповещение от «Разрушителя» о том, что «Тантив» был повязан по рукам и ногам недалеко от Тэлоса. Миссия была окончена, а разрушителям было приказано вернуться к своим текущим обязанностям. «Бессмертный» же должен был остаться на орбите Топравы, но уже без присутствия Люка на борту. Через три часа должен был пребыть ИЗР «Непобедимый», чтобы доставить их обратно на Корускант.
Люк удалился в офис в задней части мостика, и в данный момент занимался тем, что, молча сидел, скрестив руки на уровне лица и уставившись на пустой стол. Рядом с ним стоял необычайно довольный Индо, и Хан никак не мог понять, почему малыш не прекращая качал головой из стороны в сторону. В знак чувства вины, сожаления или же разочарования…
Но ведь самый сильный удар всегда припасают на потом, разве нет?
Последние отчеты с поверхности стали поступать примерно в одно время с прибытием «Непобедимого». Малыш слушал доклад коммандера Лита, который наконец-то стоял внутри забаррикадированного укрытия повстанцев и их последней обители. Их идентифицировали по нашивкам на форме. Ими оказалась эскадрилья «Красной руки», которая славилась своими операциями против работорговцев. Не зная, удалось ли им выполнить свою последнюю миссию по передаче планов на «Тантив», но понимая, что они должны защитить известную им информацию, «красные» решили покончить с собой, приняв пилюли с ядом.
Они смотрели трансляцию с поверхности, которая в подробностях показывала весь ужас происходящего, пока коммандер Лит, пользуясь возможностью, решил выразить свои поздравлению человеку, ответственному за отлично проделанную работу по уничтожению целой эскадрильи бунтарей. Так же, они получили несколько изображений с поверхности, и Хан тут же отвернулся от экрана. Как можно, даже на маленькой картинке, вот так спокойно смотреть на тела людей, и знать, что они мертвы?
Кажется, даже Люку стало не по себе. – Я всего лишь выполнял свой долг, коммандер. У вас есть подтверждение, что это вся эскадрилья?
- Да, сэр. По количеству тел все сходится. И у нас есть имена всех лидеров: Хикс, капрал Бьюрид, лейтенант Паоль, и коммандер эскадрильи Брия Тарен.
В тот момент, Хану показалось, словно ему дали под дых. Он в ужасе повернулся, услышав ее имя. Люк тут же вскочил с места, закрыв ладонью экран, на котором изображение перемещалась от одного покойника к другому.
- Тарен?- он тут же взглянул на Хана.
Коммандер Лит продолжал отчет, не понимая, что только что произошло, - Да, коррелианка. Причем, из довольно приличной семьи и с хорошим образованием… связалась с сектой и торговлей глиттерстимом, а затем вообще исчезла. Ну, опуститься еще ниже, чем вступить в восстание, она уже не могла. Одной меньше, одной больше.
- Да, - пробормотал Люк.- Спасибо вам, коммандер. Конец связи.
Хан стоял, уставившись на свет от экрана, который Люк по-прежнему закрывал своей ладонью и почувствовал, как тошнота подкатила горлу. Ему стало плохо.
- Это ведь была Брия, да? – в принципе, даже не нужно было спрашивать. Он и так знал ответ.
Малыш стоял молча еще несколько долгих секунд, уставившись на него. А затем он наконец-то смог выдавить из себя надломленный шепот:
– Мне жаль, Хан. Мне так жаль.
Хан смотрел на руку Люка, закрывавшую от него экран и вспомнил маленькие нежные ручки Брии, покрытые шрамами от тяжелой работы над глиттерстимом. Вспомнил ее большие серьезные глаза. Ведь все это время это была она. Она отдавала приказы, это она все это время подбадривала своих ребят. Это ее голос с каждым часов становился все более отчаянным, с пониманием, что живыми им оттуда не выйти…
А он сам все это время был рядом, наблюдая за тем, как Люк уничтожает их группу, слушая, как они сражаются. Наблюдая за действиями малыша и думая о том, какое же нужно иметь самообладание, насколько же нужно бы отстраненным от эмоций, чтобы целенаправленно продолжать это безжалостное давление против и так проигравшего врага. Против…
Люк слегка выпрямился и произнес тихим, почти что детским голосом. - …Хан?
Индо тоже встал, понимая, что происходит нечто важное. – В чем дело?
Но малыш ему не ответил, а Хан говорить сейчас просто не мог. И оставаться здесь тоже больше не мог. Он развернулся, и, не оглядываясь, вышел из комнаты.

* * *
Легкий стук в дверь его каюты на борту «Непобедимого» наконец заставил Хана поднять голову. Он по-прежнему не мог смотреть малышу в глаза, поэтому сел на один из грузовых шаттлов, идущих с «Бессмертного» на «Непобедимый». Ночная смена закончилась вместе с битвой и плавно перешла в дневную, и на данный момент он уже на два часа опаздывал на свою смену, но по-прежнему не мог заставить себя встать с места и начать что-то делать. Не мог пойти побриться, одеться и пойти работать. Не мог заставить себя посмотреть Люку в глаза.
Он все еще сидел, уставившись на изображения членов павшей эскадрильи, которые вытащил из базы данных, когда постучали в дверь. Дверь открылась сама по себе, и Хану не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что это малыш. И как всегда, когда тот понимал, что виноват, он не стал заходить, оставаясь стоять у порога.
Хан поджал губы, прокручивая изображения. Поскольку нескольких фотографий в базе данных не оказалось, их заменили посмертными, сделанными на Топраве. У трупов были полузакрытые глаза и открытые рты. Так он и провел последний час. Всматриваясь и запоминая лица тех, кто был с ней в последние минуты. Джейс Паоль, Даяно Хикс, Скотт Бьюрид, Ларенс, Мехт, Ренна… все уже были помечены как «погибшие». Быстро же работали имперцы. Он вновь прокрутил список, остановившись на имени Брии Тарен. Фотографии не было.
Он услышал шорох, когда Люк осторожно зашел внутрь. – У них не оказалось ее фотографии.
- Да ну? - спокойным голосом произнес Хан. – А тут сказано, что ее убрали по приказу Убиктората.
На несколько секунд повисло молчание. – Я только… наложил вето на ее изображение с Топравы, - неловко произнес малыш.
В ответ, Хан лишь молча закивал головой, а Люк подошел ближе, став позади него, и присел на пол, обхватив себя руками. Хан вновь вывел на экран фотографии, но уже без личных данных, позволяя вывести изображения на весь экран.
- Бьюрид… Даян… Хикс... Ларенс, - сидя позади Хана, Люк стал называть имена каждого погибшего на фотографиях.
Хан полуобернулся, смотря на малыша, когда тот называл каждого из эскадрильи. В темноте, освещенное лишь светом от экрана, его и так измождённое лицо казалось еще более бледным. Кажется, малыш тоже сегодня практически не спал.
- Ты выучил их имена... Почему?
Люк опустил глаза. – Не знаю.
- Как звали шпиона с базы Синто?
- Керн Дерриг… старший лейтенант.
Хан нахмурился. – Повстанец с поста прослушки?
- Кив Клиин.
- Ты всех их помнишь?
Люк наконец-то повернулся к нему, встретившись взглядом. – Я не знал, что она там. Если бы знал, я бы не… - он отвернулся, опустив голову и крепче сжав себя руками. Уже дважды он начинал говорить и дважды запинался на полуслове. Когда он, наконец, заговорил, его голос граничил с отчаяньем. - Слушай, просто вмажь мне.
- Что?
- Ударь меня. Все нормально. Правда. Тебе полегчает. Да и мне тоже.
Хан отпрянул назад, когда понял, что малыш говорил всерьез. – Я не буду тебя бить.
- Я не буду сопротивляться. Я знаю, что облажался. Как всегда, - он пожал плечами, как бы уступая перед очевидным фактом.
От осознания, у Хана все внутри похолодело. Малыш пришел сюда, чтобы Хан смог выместить на нем всю свою злость. Ведь, именно так люди с ним поступали, когда начинали злиться. Так с ним поступал Палпатин.
- Я не злюсь на тебя… я просто, - это была неправда, по крайней мере, до тех пор, пока малыш не пришел. Но теперь, слушая, как он перечисляет имена, и добровольно предлагает себя в качестве козла отпущения, готовый взять на себя вину за то, что ни один ребенок вообще видеть не должен, - …Просто иногда все не так просто. Иногда некоторые вещи в жизни становятся такими грязными и мерзкими, что… не знаю. Это трудно принять.
Люк вновь опустил глаза, покачиваясь из стороны в сторону. – Палпатин бы сделал это. Он бы сказал, что это возможность.
- Возможность для чего?
Люк отвел взгляд, явно сам неуверенный в собственных словах. – Я забрал у тебя то, что тебе дорого. Он бы... он бы сказал, что это делает тебя сильнее.
- А ты как думаешь?
Малыш вновь стал качаться из стороны в сторону. – Не знаю. Я думаю, что это делает тебя более осторожным. Заставляет тебя бояться возможности снова испытать эту боль… так что ты учишься. Учишься никого не впускать в свое сердце. Учишься быть равнодушным.
- И как? Получается?
Малыш опустил глаза и не ответил. Да ему и не нужно было. Он ответил тогда, когда назвал имена всей эскадрильи «Красной руки».

* * *
Лея сидела в кресле пилота на борту тяжелого разведочного судна вуки, который они с Чуи и Оби-Ваном взяли, чтобы увести планы «Звезды Смерти» подальше от Тэлоса.
Они разделились с Биггсом, который перевозил на своем крестокрыле вторую часть планов, заранее загруженную в астромеха Леи. Оба элемента планов на двух судах были отправлены в разных направлениях, чтобы сбить с толку преследование.
Но, как оказалось, Империя все-таки настигла их на выходе из гипера на полпути к Явину. Было ли это совпадением или нет, они не знали.
Все, что они могли на тот момент, это попытаться сопоставить факты воедино. Биггс с более быстрым кораблем, вышел из гипера примерно на полчаса раньше них и ждал их в неотмеченном и редко используемом кармане пространства. Перед последним прыжком, они должны были синхронизироваться. Имперский фрегат, должно быть, настиг Биггса примерно минутой раньше них, и сразу же с оружием наготове. Значит, они знали заранее, где он.
Они уловили сигнал фрегата на дальних сканерах и отслеживали его до места назначения, боясь того, что он просто уйдет в гиперпространство. Было странно, что этого не произошло.
И вот, наконец , Лея с заполняющим ее душу ледяным ужасом и тошнотворным осознанием, смотрела на главную цель операции «Небесный крюк». Вот то, что они так старались раскрыть, и чье воплощение в жизнь они пытались предотвратить. Гигантская, неповоротливая космическая станция.
Они, конечно, знали, что станция практически закончена, но считали, что она по-прежнему не активна. И было очевидно, что они ошибались. Сидящий рядом Чуи издал вой, полный горя и гнева. Ведь именно его народ отдавал свою свободу и жизнь на постройку этого гигантского монумента в честь эгоцентризма Палпатина. Лично ему повезло - ему помогли сбежать, причем помощь пришла тогда, когда он ее вообще не ожидал. И, с тех пор, он поклялся посвятить свою жизнь борьбе с Империей, которая истребляла и порабощала его народ. Глядя на эту громадину, Лея почувствовала исходящую от нее скверну смерти, и подумала о том, что наверняка именно это чудище стало причиной тошнотворной волны ужаса и горя, разорвавшей Силу несколько недель назад.
- Я думаю, что мы должны попробовать пробраться внутрь, - сказала Лея, наблюдая за тем, как массивный фрегат превратился в крошечную точку на фоне огромной станции.
Чуи так же не стал ждать сомневаться, громким рыком озвучив свое согласие.
- Действительно? - спросил Оби-Ван со смесью терпения, неверия и юмора в голосе одновременно.
- Да! - тут же ответила Лея, поворачиваясь к Чуи за поддержкой. – У них Биггс и планы станции, которые нам сейчас нужны больше, чем когда либо.
- Ты считаешь, что мы можем выиграть в этой битве? - спросил ее Оби-Ван, стараясь подтолкнуть к наиболее мудрому решению.
- Я не оставлю Биггса. И планы тоже.
Стоящий рядом с ней Чуи вновь зарычал в знак согласия.
Оби-Ван смотрел на них несколько долгих секунд, а затем слегка наклонил голову, соглашаясь, - Хорошо. Но я считаю, что есть и альтернатива битве.

[Jagged Fel]

Огромное спасибо за продолжение перевода.
Ваш перевод "Сына Империи" и перевод Алиты, третьей части "Сына Солнц" жду с нетерпением.
Здоровья вам!

[innatemnikova]

Ура)) перевод)))
Блин вот в который раз удивляюсь насколько же ужасно воспитывали Люка. И насколько хреновая была у него жизнь.
Даже Хан с нелегким прошлым, с тяжелым детством офигеевает. Так не должно быть.

В битве, твой корабль был всего лишь крошечной точкой на радаре, еле заметная рябь, вспышка металла и крови. Какой-то бы насыщенной и сюрреалистичной не казалась битва, она всегда начиналась и заканчивалась в пределах часа, а если даже и затягивалась на больший период времени, истребитель без дозаправки все равно долго протянуть не смог бы. Так что, для пилота, такие сражения всегда были короткими и чистыми. В кабине пилота ты не слышишь своих врагов. Не видишь трансляцию резни с поверхности, разрывающую планету на куски. Пилоты либо быстро погибали, либо выходили из битвы. В истребителе ты не видишь этого - безжалостную зачистку беспомощных людей.

и конечно спасибо за такое замечательное качество. Спасибо за то что мы могли это почувствовать.

[Ариша]

Долгожданное продолжение! Ура!
И так по очереди: повстанцы поражают своей храбростью, дисциплиной и холодным разумом)) а Оби-ван своим отсутствующим присутствием. Понятно, что он джедай и всегда больше созерцает, чем исправляет. Но он, какой-то ваще тихий.... и без участный.
К местной Леии я ещё не привыкла... но учитывая, что им с Люком по 15-16 лет... то она в полне ещё не чего))) сдержанная и отчаянная.
Взаимоотношения Люка и Вейдера.... огонь... просто напалм.... Если бы я не читала предыдущие главы, как Вейдер в наглую избивал Люка в виде тренировок, вещая на него нериальные утижилители и заставлял драться, о можно было бы сказать, что он строит парня. Почему то вспомнился фильм: Легенда №17 и то, как Тарасов не выпускал, не тренировался Харламова... но тут явно другая история. И те методы, которые использует Люк для достижения своих целей - просто ужасный и непомерно жестоки. Хотя там война... причём без компромиссная и безжалостная. И я согласна с Хэном, что детям там не то чтобы не место, они такое даже видеть не должны.
Но Люка похоже специально толкают на такие жёсткие методы и негуманные решения.
Смерть Брии.... Хэн же ждал последнего и самого серьёзного удара.... ну и вот - получите, распишитесь. Комментировать не буду.
А Люк в данной ситуации.... капец парня жалко! Ну вот серьёзно!
Бленк скрытый садист! Ну может не такой уж и скрытый!

Ну и последний кусочек - я не совсем поняла, что им предлагает замутить Кеноби?



Переводчику - респект и уважуха! Дора - рада, что и ты вернулась с переводом) Ждём продолжения!

[Demendora]

Глава 15.1

Быстро шагая из офиса в библиотеку, где в данную минуту проходили уроки малыша, Хан задумался над тем, насколько же за последние шесть месяцев все это стало привычным. И даже не сам дворец с его подавляющим волю величием, а скорее, хитросплетения жизни в нем. Даже на самом бытовом уровне. Игры, в которые, казалось, здесь играли все.
Ему, например, потребовалось некоторое время, чтобы, наконец, понять, кем же здесь был Тэрн Горн. Он долго не мог догадаться, какую же роль тот исполнял, наблюдая, как Индо легко, из года в год, соглашался на продление его контракта . Не то, чтобы ему не нравился этот парень - Горн был довольно оптимистичным и легким для общения человеком. Таким, какими бывают еще совсем юные и легкомысленные люди, что было заметно по его работе. Или точнее, по полному отсутствию интереса к ней, как к таковой. Хан задавался вопросом, что, этот, несомненно, приветливый и общительный молодой человек, здесь вообще забыл. Неопытному наблюдателю могло показаться, что Горн либо целыми днями висел на коммуникаторе, просиживая штаны в офисе, либо же вообще исчезал на несколько часов под каким-нибудь не очень-то убедительным предлогом, при этом не забыв прихватить с собой датапад. Как оказалось, вместо выполнения своих прямых обязанностей и общения с малышом, он наносил визиты своим знакомым, коих у него во дворце обреталось большое количество.
Прошло еще немало времени, прежде чем Хан понял, почему же Горна так интересовали даже самые мелкие и незначительные подробности из жизни каждого обитателя дворца. Как оказалось, Горн собирал сплетни, тем самым, получая компромат на всех и каждого здесь. Горн, наконец понял Хан, был дворцовой «молью». Если кому-то была нужна информация, то он ее доставал. Он был их «ушами» и «глазами» на местах. Самые низменные и грязные подробности, добытые от слуг и помощников, которые знали о личных делах начальства больше, чем любые высокоразвитые и автоматизированные системы наблюдения вместе взятые, даже учитывая, в каком рассаднике шпионских и антишпионских игр все происходило.
В большинстве своем, слухи лишь слегка скрашивали их дни, но иногда, лишь иногда, Горн доставал для них самые настоящие козыри.
*
Пару раз постучав в дверь , Хан бесцеремонно вошел в библиотеку, несмотря на то, что там как раз шел урок.
- О-о, тебе это точно понравится, - не без удовольствия начал он.
Преподаватель запнулся на полуслове, когда Люк отвел взгляд от голографического экрана, на котором как раз мерцало изображение солнечной системы из двух планет, ряд тактических указателей вокруг них и тикающий хронометр в углу.
И тут же, из дальней части комнаты раздался раздраженный голос Индо:
– Лейтенант Соло! Если у вас информация, требующая моего внимания, то вам придется…
- Вашего? Нет. - как ни в чем не бывало, Соло продолжил идти вперед.
Последние несколько дней они с Индо почти не разговаривали. Еще до возвращения на Корускант, виконт практически силой оттащил Хана в сторону и чуть ли не приказным тоном запретил ему обсуждать Топраву с Люком. Соло не знал, рассказал ли малыш ему правду о Брие Тарен, но в любом случае, Индо подозревал, что что-то происходит и ему это очень не нравилось. Не нравилось то, что, возможно, впервые в жизни Люк видел последствия своих действий по приказу Палпатина. Хан задумался о том, каким образом сам Император и его подчиненный ограждали парня от таких вот побочных эффектов, учитывая, насколько беспрекословно тот выполнял все, что ему скажут.
Хан не собирался ввязываться в эту игру, о чем он весьма недвусмысленно дал понять виконту.
Так что, со времени их разговора, Хан с Индо оставались на ножах, несмотря на то, что при малыше они старались общаться цивилизованно. Еще сильнее подливало масла в огонь то, что в последнее время Люк все чаще стал интересоваться мнением Соло, которое обычно оказывалось полностью противоположным мнению виконта, который в свою очередь, считал себя здесь главным и привык всегда быть «у руля». В данном же случае, по мнению Хана, новость не должна была вызвать разногласий.
- Продолжай,- заинтересованно произнес Люк, казавшийся совсем миниатюрным из-за внушительных размеров письменного стола, за которым сидел.
Индо тут же вышел вперед:
– Это может подождать до окончания занятий, и к тому же…
- Нет, - спокойно прервал его малыш. – Я хочу послушать.
Хан коротко усмехнулся в сторону Индо и вновь повернулся к малышу, который кивнул преподавателю, но решился заговорить только когда тот, наконец, покинул комнату, прикрыв за собой дверь.
- Очевидно, что разведка перехватила некоторые передачи между «Разрушителем» и «пятьсот первыми». У Горна есть друг, у которого есть друг, который работает в центре связи, и угадай что… сюприз-сюрприз! После продолжительных и обширных поисков, кое-каких планов на борту «Тантива» не оказалось.
- Как это не оказалось?
- Ну, очевидно, они там были, - объяснил Хан, повторяя сказанные ему слова Горна, который согласился поменяться сменами, чтобы именно Соло смог лично все рассказать малышу. – Но когда «Разрушитель» активировал притягивающий луч, из ангара «Тантива» вылетели два «крестокрыла» и два тяжелых «разведчика». Похоже, что на борту одного из них как раз и были утерянные планы.
- И они их не поймали?
- Они не знали. Все четверо взяли прямой курс, используя «Тантив», как щит от притягивающего луча и сенсоров. Как только они вышли в открытый космос, они разделились на пары и ушли в гипер в противоположные стороны.
- Но ведь ударную группу распустили, так, словно бы миссия была закончена.
- А вот и самая важная деталь - Горн считает, что Вейдер пока не стал оповещать Императора о том, что похищенные планы он так и не добыл. В сообщении, переданном «пятьсот первым» был сделан акцент на наш меченный «крестокрыл». Это – их лучшая зацепка на данный момент. Сообщение было прямым с «Разрушителя»… без копии для дворца.
Люк взглянул на Индо, который молча стоял в стороне, вслушиваясь в разговор.
- Так один из прорвавшихся кораблей – это наш «крестокрыл», - подытожил он. – Ты уверен, что Вейдер не вернул планы? Что, если он просто использует «крестокрыл», чтобы отследить «Свободу»?
- Возможно,- предположил Хан. – Но его сообщение во дворец подтвердило захват «Тантива», после чего, он распустил ударную группу. А значит, он пытается заверить всех в том, что планы у него.
- И Император до сих пор не в курсе?
- Горн постоянно чатится со своим знакомым, который работает в кабинете Императора. И, за последние десять часов, они не получали сообщений от Вейдера…Сообщение «пятьсот первым» было отослано около семи часов назад. Как по мне, похоже на то, что кто-то, поспешив распустить ударную группу, теперь панически пытается вернуть ситуацию под свой контроль, прежде, чем старый хре..- Хан запнулся, вспомнив о присутствии Индо, - Император потребует отчета.
Люк склонил голову набок и произнес полным сдержанной враждебности, голосом. – Что ж. В таком случае, я считаю своим долгом проинформировать учителя о сложившейся ситуации.
Малыша, по-своему, так же, как и Хана, задело то, что произошло. Вот только, в отличии, от Хана, который не искал козла отпущения, малыш имел в голове конкретного человека – человека, который приказал ему остаться на Топраве - Вейдера.
Индо слегка сдвинулся с места. – Я бы посоветовал быть поосторожней.
Люк повернулся к нему. – Почему?
- Подумай хорошенько. Поступая так, ты идешь на прямую конфронтацию с Вейдером. А Император не станет скрывать источник информации.
Малыш тут же выпрямился. – Я не боюсь Вейдера.
- Ты так уже раз поступал, когда донес Императору о делах Лорда Вейдера, после чего он заставил тебя ответить за это, несмотря на то, что тогда ты был куда младше. Сейчас ты уже не ребенок. Люк, ты уже и так угроза для него. Донесешь на Вейдера и сам добровольно сделаешь из себя мишень.
Малыш отвел глаза. – Я всегда был для него мишенью. Разве не ты это мне повторяешь каждый гребанный день?
- Это открыто враждебный шаг против него. Ты еще не готов.
- Но возможность у меня появилась именно сейчас.
- Если это новость о связи двух кораблей его флота, то Император уже в курсе.
- Что не лишает меня возможности лично оповестить его об этом.
- Ты не обязан исправлять ошибки, допущенные с Одомом,- Индо кратко взглянул на Хана, который в ответ лишь вызывающе задрал голову. – С тех пор столько всего произошло, да и на Топраве ты показал себя молодцом. В данный момент у тебя сильная позиция.
- В данный момент я возвращаюсь с провалившейся миссии.
- К которой ты не имеешь никакого отношения, так как ты оставался на Топраве по приказу Вейдера. Вся ответственность за утерю планов ляжет на него.
- Плюс еще одна причина лично разъяснить Императору происшедшее, и дать ему обоснования для соответствующего наказания. Я больше никогда в жизни не стану подчиняться Вейдеру на миссии, во главе которой должен быть я. И тем более, скрывать от Императора информацию о его ошибках.
*
Сидя на троне, Палпатин наблюдал за тем, как мальчишка вошел в открывшиеся перед ним двойные двери зала. В Силе Антилесс горел ярким пламенем, подогреваемым неудержимым чувством предвкушения. Следом за мальчишкой, в пустой зал, молча, вошли виконт Индо и кореллианин. Остальной двор он уже распустил, поскольку Антилесс редко когда сам искал с ним встречи, а если и искал, то это означало, что у него была информация, не предназначенная для посторонних ушей.
Наблюдая, как мальчишка шел ему навстречу, он продолжал рассуждать… мальчишка. Нет, он уже почти мужчина. До сих пор худощавый и маленький, что вполне могло быть последствием решения Палпатина раз за разом лишать ребенка элементарного. Но ребенка нужно было учить, а базовые уроки, как правило, требуют жестких мер.
Антилесс, словно почувствовав мысли учителя, слегка замедлил шаг, но продолжал шагать вперед лишь с легкой настороженностью. Хорошо. Каждое мгновение общения между ними было само по себе уроком, и поэтому мальчишка знал, что в присутствии учителя всегда нужно быть начеку.
Первоначально, он вовсе не планировал для ребенка такого будущего. Не планировал его обучать. В его планы входило использовать его, как и остальных, сделав своей «Рукой», но не более того. Но так вышло, что в те ранние годы, они с ребенком создали некую связь, что по большей части, было виной самого Палпатина. Слишком уж большим соблазном оказалась возможность поиздеваться над Вейдером, наслаждаясь своей собственной игрой. Дальнейшее же обучение ребенка стало для него своеобразным открытием, когда он все больше и больше стал интересоваться мальчишкой, способным на столь многое. А дети, как известно, существа, не обремененные моральными кодексами взрослых. Ну, или же, понятие морали в них еще настолько хрупкое и неокрепшее, что разрушить его не составляет большого труда. При определенных обстоятельствах, дети учатся очень быстро, что и демонстрировал сейчас Антиллесс, остановившись четко в трех шагах от него, и склонив голову, опустился на одно колено.
- Что же ты, дитя, пришел мне рассказать с таким нетерпением?
Мальчик заговорил, не поднимая головы. – Я пришел, чтобы кое-что прояснить, учитель, - хитро произнес он.
- Прояснить что?
- Ситуацию с миссией на Топраве.
Он отлично поработал на Топраве. Палпатин с интересом слушал записи с мостиков разрушителей и был доволен решительными действиями мальчишки для подавления остатков мятежа, достаточные если не для искупления его прошлых ошибок, то для смягчения наказания за них. И, конечно же, последовавший отчет виконта, в котором тот, как бы невзначай, вновь упомянул нежелательное влияние коррелианнина на мальчишку. Палпатин должен был признать – насколько бы проницательным не был виконт, тут он явно упускал весь смысл происходящего.
- Миссия на Топраве окончена, дитя.
Мальчишка выпрямился. – Тогда почему Лорд Вейдер в одиночку продолжает поиски планов станции?
- Планы были..- Палпатин замолчал, зная, что Антилессу было что сказать по этому поводу. – Продолжай.
- « Разрушитель» и «пятьсот первые» все еще пытаются отыскать потерянные планы «Звезды смерти», которые они упустили при захвате «Тантива». Их единственная зацепка - это код жучка, который я установил на «крестокрыл». Они надеются отследить его до самой базы. Это я дал этот код Лорду Вейдеру на Топраве, но он отказал мне в праве отслеживать сигнал.
Палпатин наклонился вперед настолько сильно, что тяжелое кресло заскрипело под ним. – И тем не менее, Вейдер распустил ударную группу.
- Что, собственно говоря, и вызвало мое недоумение, учитель.
Он мог понять раньше, - осознал Палпатин. Мальчишка должен был стать ключом к правде, причем без необходимости своего визита сюда. Он должен был понять, когда Вейдер сразу же не вернулся во дворец. Он, теоретически, выхватив руководство миссией из рук мальчишки и успешно завершив ее, мог вернуться, использовав это против Антилесса. Тот факт, что этого не произошло, должен был, сам по себе, вызвать подозрение.
- Я поговорю с Лордом Вейдером,- наконец зловеще произнес он. Мальчишка практически излучал злорадство и удовлетворение от того, что только что нанес удар по своему старому сопернику.
- Ты поступил правильно, доведя до моего сведения эту информацию.
- Я выполнял свой долг, учитель.
- Да ну? Разве ты только что не использовал возможность дискредитировать Лорда Вейдера?
- Вы знаете, учитель, что и одно и второе я бы выполнил незамедлительно, - в светлых глазах мальчишки плескалась угроза. – Разве, в данном случае, я не могу это сделать одновременно?
Палпатин усмехнулся, откидываясь назад в кресле. Когда у него бывало подобное настроение, этот ребенок казался ему довольно забавным и полезным. – Вскоре поговорим еще.
Понимая, что его отпускают, еще раз поклонившись, Антилесс встал с колена и направился к дверям.
Палпатин дождался момента, когда троица достигнет дверей, прежде, чем окликнуть:
– Виконт Индо?
*
Индо задержался перед закрывающимися дверями, а затем вернулся назад, как всегда почтительно, низко поклонившись. Почтительность была той чертой, которая в течении многих лет набивала ему цену, и Палпатин был готов закрывать глаза на остальные его минусы до тех пор, пока виконт оставался для него полезным.
- Вы… обеспокоены влиянием лейтенанта Соло на мальчика, - торжественным тоном произнес Палпатин.
В стоящем перед ним человеке он тут же ощутил вспыхнувшее желание защитить, хотя, он сомневался, что это относилось к самому мальчишке. Скорее, к вложенным в него времени и силам. Прошлый опыт доказывал, что Индо был всегда готов подчиниться воле Императора, из-за чего, собственно говоря, и смог здесь продержаться столько времени, и он об этом прекрасно знал, пытаясь сохранить скорее хрупкое взаимопонимание, чем эмоциональную близость со своим воспитанником. Всегда была опасность того, что со временем, Индо инстинктивно найдет в мальчишке замену своему сыну. Более того, так и должно было произойти. Но Палпатин выбирал тщательно – выбранный им человек, несмотря на свои амбиции, даже с собственным сыном никогда не был близок, так что, получив под свое крыло нового воспитанника, виконт всегда держал дистанцию. Поэтому, появление любого чужака на его пути являлось для него угрозой.
Было бы интересно посмотреть на игру между этими двумя – виконтом и коррелианцем. Особенно, когда Соло узнает о методах Индо, который был одним из тех людей, чье видение галактики умещалось по аккуратно сложенным маленьким коробочкам, стоящих на плотно посаженных, не допускающих компромиссов, понятиях. Виконт тщательно заботился о мальчике, но и так же, как и в случае со своим сыном, предпочитал игнорировать любые затруднения на пути своих идеально сконструированных целей и амбиций.
Спайс и постоянные ночные вылазки из дворца были прекрасными примерами. Его источники утверждали, что виконт их сначала игнорировал, затем пытался запретить, но, в конце концов, сравнив собственное недовольство с их бесспорным стабилизирующим эффектом, предпочел скорее смириться с ними, чем быть вынужденным столкнуться с последствиями их запрета. Они были неудобной правдой, но их запрет мог пошатнуть несомненный прогресс и установившуюся стабильность мальчишки. Поэтому, их пришлось интегрировать во внутренний распорядок и держать все за закрытыми дверями. Конечно же, они никогда не упоминались в отчетах виконта, но раскрывались в самых завуалированных фразах из запросов Императора.
Проще говоря, виконт был готов на все ради реализации собственных амбиций… но, всегда с большой долей осторожной дипломатии. Он был, в равной степени, верный, амбициозный и хладнокровно безжалостный по отношению к мальчишке… идеальный наставник.
Но для растущего ребенка было необходимо новое влияние извне, так что на арене появился толстолобый и своенравный лейтенант Соло. Палпатин лишь улыбался, видя беспокойство виконта по поводу появления того, кто не умещался в его аккуратные ящички мироздания, в чем, собственно говоря, и заключалась ценность Соло.
- Вам не о чем беспокоиться, виконт. Будьте уверены – взгляды и поведение лейтенанта Соло уже давно привлекли мое внимание, и он как раз на пути стать еще одним уроком для моего юного воспитанника о вреде привязанностей.
Облегчение Индо волной нахлынуло на него в Силе.
- Мы вырастили чудесный тепличный цветок, друг мой. Пришло время укрепить его для жизни вне этих стен. Мы не сможем быть с мальчиком каждую секунду его жизни, чтобы контролировать каждого негодяя, встречающегося на его пути, и я должен быть уверен в действиях своей Руки в подобных обстоятельствах. Будет лучше, если он пройдет это испытание здесь, на контролируемой территории, где его ошибки могут быть скорректированы, чем он столкнется с подобными нежелательными элементами в ситуации вне моего контроля. Видите ли, даже у Соло есть своя польза… однако, довольно кратковременная. Позвольте мальчику привязаться, позвольте ему слушать. Пусть поверит в пустые обещания дружбы: что-что, а Соло – человек с харизмой. Я в курсе его влияния на действия мальчишки, но он должен научиться справляться с этим, не позволяя влиять на свою решимость и свои обязанности. Я не могу и не стану терпеть этого. Будьте спокойны, друг мой, - Палпатин выдал еще одну пустую улыбку, – Это всего лишь еще один урок и он скоро закончится.
Виконт заметно успокоился и Палпатин не стал говорить дальше. Индо и так знал, что он останется с воспитанником, который читал мысли людей так же легко, как другие считывали текст с датапада, и поэтому всегда много работал над тем, что бы оставаться достойным доверия в глазах мальчишки. Он давно понял, что чем меньше он знает, тем более закрытым он будет для Антилесса.
Что же касалось самого Императора, то он давным-давно понял, насколько полезным являлся выбор надежных наставников мальчишки. Индо был константой, вкладывающей время и силы, необходимые, чтобы сделать ребенка полезным для Палпатина, никогда не переходя намеченных границ. Но даже эту опору, со временем, придется убрать - рассудил Император.
Палпатин улыбнулся еще шире, решив отложить эти мысли на потом. – В то же время, образование мальчика продолжает набирать обороты. Расскажи мне подробнее о Топраве.
*
Вызов от Императора пришел практически одновременно с закатом, погрузившим столицу в солнечные лучи теплых оттенков красного и янтарного. В мрачном же великолепии дворца жизнь продолжала течь в своем особом ритме. Поскольку Индо до сих пор не возвратился, то им с малышом пришлось одним сидеть в огромном внешнем зале кабинета Императора, сейчас фактически опустевшем. Те, в чьих руках была сосредоточена власть по управлению огромной Империей, уже ушли, а тем, кто, сражался на кровавой арене имперского двора, места здесь пока не нашлось. Огромное, мрачное помещение, которое раньше казалось Хану устрашающим, теперь превратилось в мимолетное ощущение теней и не замолкающего звука шагов – просто помещение на пути к намного более реальной угрозе.
Вездесущий Сэйт Пестаж был их единственной компанией здесь, и, наконец, он кратко кивнул малому, как обычно, не обратив никакого внимания на самого Хана – похоже, в глазах Пестажа он был недостоин внимания.
Двойные двери приемного зала отворились, и они прошли внутрь. Едва сделав три шага, Хан тут же заметил Индо, стоящего в стороне, примерно на одном уровне с помостом. Гадая о том, почему виконт проторчал здесь так долго, Хан встал рядом с ним. Свою обычную, полную презрения, гримасу, Индо сейчас заменил на краткий самодовольный взгляд в его сторону, тут же снова обращая все внимание на малыша. Виконт одобрительно кивнул Люку, и тот не сбавляя скорости, зашагал по направлению к фигуре в капюшоне, восседающей на помосте в дальней части зала, пол которого был залит изломанными, янтарными бликами заходящего солнца.
- Что происходит? – спросил Хан у Индо, но тот тут же шикнул на него.
Люк дошел до Палпатипа и встал на одно колено, что всегда нервировало Хана. Придворные кланялись, военные отдавали честь, но только малыш становился на колени.
Палпатин заговорил своим скрипучим, лишенным эмоций голосом. – Я слушал записи с мостика «Бессмертного» во время облавы на Топраве. Ты считаешь, что твои действия соответствовали ситуации?
Хан заметил, как распрямились плечи малыша.
– Я посчитал, что терять планы было вовсе необязательным.
- И чтобы ты сделал?
- Я бы лучше их уничтожил, чем отдал повстанцам.
- И военный комплекс вместе с ними?
- …Да, учитель.
- Какую ошибку допустил Лорд Вейдер?
- Директива ударной группы была направлена на планы «Звезды Смерти» - они были приоритетом. Я понимаю, что «Свобода» - сейчас главная цель, и даже если бы два наших разрушителя не смогли ее уничтожить, мы получили бы гарантированное преимущество в бою, что позволило бы нам обезопасить планы.
- Я так понимаю, ты рассматривал возможность использования командного протокола?
Хан нахмурился, покосившись на Индо, когда понял, что не знает этого термина. Раз при нем данный термин ни разу не упоминался, догадался Соло, значит, Люк говорил о нем с Индо с глазу на глаз… а Индо рассказал о нем Императору.
- Да, учитель, - голос малыша стал более настороженным, заметил Хан.
- Но все же, ты его не использовал.
- Да.
- Потому что события тебя опередили?
- Нет, учитель. Я бы мог задействовать протокол, но у меня было недостаточно надежного персонала для контроля звездного разрушителя в боевой ситуации, и если бы у меня не получилось осуществить задуманное, то раскрывать само существование протокола было бы… неуместным.
- А мальчик то учится!- воскликнул Палпатин. Это было самое приближенное к похвале из всего, что Хан слышал из его уст. – Встань, дитя,- Император сделал легкий жест рукой. – Ты бы ослушался приказа Лорда Вейдера?
- Я считаю, что действия Лорда Вейдера не соответствовали вашим интересам, учитель. К тому же, только ваше слово является неоспоримым.
Хан уставился на него, слушая уверенный голос Люка, не понимая, искренними ли были слова малыша, или же он просто говорил то, что хотел от него услышать старик. Тогда что это было на Топраве, когда он, сидя рядом с ним, перечислял имена убитых им людей по приказу этого самого старика? Потому что и то и другое не могло быть правдой. Или же в этом и заключалась вся проблема – в том, что он разрывался между вбитой в него верностью и периодическими всплесками пробудившейся совести, перед тем, как ее в очередной раз забивали стальной волей, требующей абсолютного, беспрекословного послушания.
Если это - правда, то, старик, кажется, был вполне уверен в том, что сможет удержать над ним контроль. Палпатин отклонился назад, словно раздумывая, а затем, казалось, пришел к решению и заговорил более резким и деловым тоном.
- «Разрушитель» сейчас на пути к «Звезде Смерти». Гранд мофф Таркин сообщил мне, что фрегат «пятьсот первых» прибыл сегодня с единственным пленником на борту. Вместе с «крестокрылом» на буксире.
Голос малыша стал резче. – Они поймали Дарклайтера?
- Дарклайтера?
- Пилот повстанцев. Он был в туманности «Дрифт», где я и поставил маячок на его крестокрыл. Я идентифицировал его по голосу, сверившись с базой данных. Он бывший имперский пилот, который закончил нашу военную академию.
- Ты хорошо проинформирован в этом деле.
- Это была моя миссия перед тем, как Лорд Вейдер потерял планы… и уничтожил наш шанс отследить « Свободу».
Старик наклонился вперед, явно позабавленный. – И правда…возможно, тебе стоит вернуть ситуацию под свой контроль, дитя. У меня для тебя задание. Ты отправишься на «Звезду Смерти» от моего имени с мандатом, который даст тебе наивысший приоритет командования. Я хочу, чтобы ты вернул украденные планы. Я хочу видеть пилота мятежников мертвым. Я хочу, чтобы ты устранил все проблемы и закрыл это дело раз и навсегда. Я даю тебе полномичия на использование любых средств и любых ресурсов, которые тебе понадобятся для достижения этой цели.
Голос Люка дрогнул:
– Я?
- Ты довел до моего ведома эту информацию… и как ты постоянно утверждаешь, ты уже не ребенок. Я доволен твоей работой, и, поэтому, даю тебе возможность. Или же ты предпочитаешь, чтобы я отправил кого-то более… опытного, пока ты остаешься здесь?
Малыш колебался еще несколько секунд, прежде, чем ответить полным настороженности голосом. – Нет, учитель.
- Тогда, хорошо, - терпеливо произнес Палпатин.
Люк щелкнул каблуками в военном приветствии и, склонив голову, развернулся к двери. Стоящий в стороне Хан собрался, было, сделать тоже самое…
- Подожди, - резкий голос Палпатина заставил обоих застыть на месте.
Хан видел, как напрягся малыш, вновь поворачиваясь к Императору, который склонил голову и снисходительно улыбнулся. – У тебя будет новое звание. Я же не могу отправить лейтенант-коммандера от имени Императора.
- Спасибо, учитель, - в голосе малыша что-то не слышалось радости.
- Вступая на борт «Звезды Смерти» помни, что ты находишься там с данным мною мандатом, и значит, вести себя ты должен соответственно. В будущем, подобные длительные командировки станут для тебя полезным опытом. Смотри на это, как на возможность продвижения вверх, если ты будешь продолжать радовать меня.
Люк опустил глаза, и тон Императора тут же потерял всю былую снисходительность. – Ты не хочешь такой награды?
Малыш заколебался, осторожно подбирая слова. – Я считаю, для командования «Звездой смерти» есть более подходящие кандидатуры.
- С чего бы это вдруг?
- Я, конечно же, сделаю, как вы прикажете.
Глаза Императора сузились. – Слишком поздно идти на попятную, дитя.
- Это не то, чему меня учили…
- Твое будущее уже предрешено. Ты будешь делать то, что я считаю нужным, - голос Императора с каждым словом становился все резче и холоднее, а пальцы все сильнее впивались в подлокотники кресла.
- Да, учитель.
Палпатин молчал несколько долгих секунд, а затем откинулся назад, постукивая ногтем по подлокотнику кресла.
- Ты, что, хотя бы раз не можешь принять похвалу, не превратив ее в спор, неблагодарное ты существо? Если я дал тебе назначение на «Звезду мерти», это значит, что ты останешься там и будешь выполнять свои обязанности до тех пор, пока я не решу тебя от них освободить.
- Да, учитель.
- И если я прикажу тебе оставаться рядом со мной до конца твоих дней, ты подчинишься беспрекословно, ты меня понял? Или же ты предпочтешь стать адъютантом Лорда Вейдера?
Люк тут же поднял голову. – Нет, учитель.
- Я дал тебе задание под мандатом, который ставит тебя даже выше него, и я сделал это лишь по причине твоего успеха на Топраве. А теперь ты отказываешься от него лишь потому, что «Звезда Смерти» оскорбляет твои чувства?
- Нет, учитель, я лишь…
- Ты должен привыкнуть к влиянию «Звезды Смерти» на Силу, дитя. Это – далеко не единственный проект подобного типа, и ты это знаешь. Я не стану отказываться от ее использования из-за твоей излишней чувствительности. Или же ты считаешь иначе?
- Нет, учитель.
Палпатин заметно смягчился и откинулся назад в кресле, продолжая сверлить малыша взглядом. На несколько долгих секунд, в зале повисла гробовая тишина, в которой единственным звуком теперь был стук барабанящих ногтей Императора.
- Подойди, - наконец произнес Палпатин.
Люк тут же шагнул вперед, став на одно колено перед помостом на то место, куда указал Палпатин. Вторая нога осталась стоять на полу, словно он был готов сорваться с места в любую секунду. Император наклонился, взяв малыша за подбородок.
- Ты молод и зелен, дитя. Ты еще столького не знаешь, - смотря ему в глаза, заговорил Император, после чего сделал паузу, и продолжил, намеренно смягчая тон. – У всего, что я делаю, есть причина. Помни это. На время, проведенное на борту «Звезды Смерти», ты должен смотреть, как на возможность научиться экранировать ее эффект в Силе… нет лучшего места научиться плавать, чем на глубине. Я не позволю тебе эту слабость, и тем более, не потерплю твое отношение к ней. Ты не младенец. Лорд Вейдер ни разу вот так не уклонялся от моих заданий.
- А какой в этом смысл, если он их проваливает, как провалился с «Тантивом»?
Император улыбнулся, понизив голос. – Ты хочешь заполучить его голову?
Хан видел, как малыш распрямил спину и вызывающе поднял подбородок. В ответ на это, улыбка Императора стала еще шире, оголив гнилые зубы. Он положил ладонь на щеку мальчика и заговорил полным фальшивой нежности голосом. – Тогда делай, как я говорю, и вскоре станешь могущественным. И помни, что твоя верность должна принадлежать мне одному. Более никому. Говори!
Малыш не колебался ни секунды. – Моя верность принадлежит вам одному и больше никому другому.
Император широко улыбнулся, все еще прижимая ладонь к щеке мальчика. – На что ты готов, если я прикажу?
- На все, что прикажете.
Палпатин наклонился ближе. – Если я попрошу принести жертву… ты это сделаешь?
Люк заерзал на месте. – Учитель?
Палпатин отдалился, не сводя с него глаз. – Виконт Индо?
Хан наблюдал за тем, как Индо молча подошел к помосту и поклонился перед тем, как что-то передать Императору. Оставаясь стоять на месте, Хан изо всех сил пытался рассмотреть, что это, пока Индо не вернулся назад.
Старик протянул руку. – Возьми меч.
Только теперь Хан узнал в рукоятке световой меч Люка. Малыш опустил глаза, беря оружие, а скелетоподобная рука Палпатина переместилась с его щеки на затылок. Второй рукой старик продолжал удерживать рукоятку, так что, рука Люка легла чуть ниже его… и Хан почувствовал подымающуюся в груди тревогу.
- Положи сюда свою вторую руку,- полушепотом произнес Император, указав на подлокотник своего кресла.
Все еще стоя на одном колене, Люк заметно напрягся, но, все же, положил руку на указанное место ладонью вниз. Палпатин потянул рукоять меча, прижив ее к тыльной стороне ладони мальчика. Старик наклонился ближе и повторил:
- Если я попрошу тебя принести жертву, ты это сделаешь? - Хан почувствовал, как сжимается горло.
Малыш задохнулся, словно ему внезапно стало нечем дышать.
- Да, учитель, - наконец, шепотом ответил он после нескольких долгих секунд.
Омерзительная улыбка Палпатина делала складки на лице еще более заметными. – Сделай это… сделай, потому что я так сказал.
Люк уставился на рукоять меча, прижатую к его руке… а затем, словно подготавливаясь, уперся большим пальцем в кнопку активации… и наконец, плотно сжав губы, надавил.
Но ожидаемого гула Хан так и не услышал. Лезвие не зажглось и не проделало дыру в руке Люка, чего тот, судя по всему, ожидал. Вместо этого, с явным трудом начав дышать, он недоуменно уставился на меч. Хан видел, как тяжело вздымалась и опускалась его грудь.
Палпатина улыбался. Улыбался замешательству мальчика. Он притянул голову Люка ближе и поцеловал его в висок. – Ты хороший ребенок, - проговорил он. – Возьми меч.
Император выпрямился, а Люк тяжело осел на пол, как казалось, более не в состоянии держаться прямо. Он медленно снял руку с подлокотника, и несколько раз сжал и разжал ладонь, словно не веря в то, что она по-прежнему цела.
Хан наконец-то смог сделать первый вздох за долгие секунды. Так же, он, внезапно, обнаружил, что стоит в нескольких метрах от стены, а Индо крепко удерживает его за руку. Когда он успел отойти от стены, Хан не помнил.
Император продолжал, как ни в чем не бывало. – Он теперь навсегда принадлежит тебе. Встань.
Все еще приходя в себя, малыш с трудом поднялся на ноги.
- Я даю тебе право носить его при мне и вне моего присутствия. Каждый раз, используя его, помни о том, что ты делаешь это по моему приказу и ради моих целей. Ничто другое не считается оправданием.
Стоя возле Хана, Индо гордо выпрямил осанку, и Соло еще раз поразился пределам заботы этого человека по отношению к малышу. Он, что, знал, что задумал Император? Хан даже не мог сказать, что было бы хуже – что Индо все знал, и ничего не сказал, или же то, что Индо не знал, но, все же, позволил бы Люку зажечь лезвие.
Палпатин не сводил глаз с мальчика. – Но помни, что ты по-прежнему не тот, кем мне бы хотелось тебя видеть. Я учил ситха, и голубоглазый мальчик для меня бесполезен. Ты должен выйти за пределы своих границ, которые ты так тщательно удерживаешь. Если же нет, помни, что я всегда буду рад сделать это за тебя.
Малыш слегка наклонил голову, пытаясь взглянуть на Хана, но быстро остановил себя и опустил глаза к полу.
- Помни эти правила и все, чему я тебя учил… и однажды, когда я решу, что ты готов, я дам тебе возможность встретиться с твоим врагом лицом к лицу. А теперь иди, - Палпатин откинулся назад, взмахнув рукой. – Иди и делай, как я приказываю, наслаждаясь тем, что власть, которой я тебя сегодня наделил, после твоей следующей встречи с Лордом Вейдером, может стать постоянной. Я оказал тебе большую честь, дитя… постарайся оправдать ее.

[Jagged Fel]

СПАСИБО, за продолжение.

[Demendora]

Глава 15.2

Хан быстро поравнялся с малышом, проходя через зал, в данный момент кишащий лакеями, чьи полные зависти глаза тут же впивались в тех, кто удостоился личной аудиенции Императора. Едва покинув помещение, малыш тут же незаметно провернул рукоять меча так, чтобы большая его часть была спрятана в рукаве форменной куртки.
- Ты в порядке? - заговорил Хан.
- В порядке, - не оборачиваясь, абсолютно ровным голосом ответил Люк.
Уже привыкнув всегда быть настороже, Хан выждал еще добрых тридцать метров прежде, чем заговорить вновь. – Он хорошенько впился в тебя когтями прежде, чем отдать меч.
- Он имел на это полное право.
- Что, вот так вот просто?
Люк кратко взглянул на свой меч, но промолчал. Понимая, что этим ничего не добьется, Хан решил сменить тактику. – Так, я не понял. Он, что, тебя повысил?
Несмотря на то, что говорить гадости о Палпатине он по-прежнему не мог, обелять его он тоже не стал. – Я тебя умоляю. Он одной рукой дает, а другой тут же забирает, стоит мне только оступиться. Если напортачу, он вызверится на меня, как крайт дракон… если нет, то вызверится Вейдер… или Таркин.
- Таркин?
- Я же тебе рассказывал – он уничтожил Диспэйр без разрешения Палпатина.
Хан моргнул. Это ведь было несколько недель назад. Похоже, что старикашка ждал правильного часа для возмездия. – Думаешь, он бы наложил вето?
- Нет. Просто он не любит, когда его не ставят в известность. Он почувствовал происшедшее в ту же секунду, что и я. Он так же не понимал, что происходит, и это ему не понравилось. Это всего лишь такой способ напомнить Таркину о происшедшем. Даже не учитывая Вейдера, я с этим мандатом вмешиваюсь в проект, на развитие которого Таркин потратил многие годы. И ступив на борт «Звезды смерти», я, судя по всему, буду обязан взять ее под свой контроль. Даже на короткое время – этого будет более, чем достаточно. Иначе, он не стал бы мне давать этот мандат, уверяю тебя. Явлюсь я туда тихо или не очень – в любом случае, это будет по воле Императора. Думаю, что сообщения, отправленные Таркину, ясно дадут ему это понять. И как ты думаешь, он на это отреагирует? - Люк полуобернулся к нему, продолжая шагать вперед, – Мне вот кажется, что не очень.
- Так он хочет стравить тебя с Таркиным? Зачем?
- Я уже объяснил, зачем. Это публичный укор гранд-моффу от Императора. Разъяснение того, что его полномочия не безграничны, и он не имеет права на уничтожение планеты, предварительно не посоветовавшись с Императором.
А что? В этом есть смысл, - рассудил Хан. – Намного более удобно отправить малыша, на несколько дней передав управление в его руки, чем избавляться от моффа, – Это сделает вас врагами с Таркиным.
- Неважно, - малыш поднял меч, наконец оставив толпу позади. – Я делаю то, что мне приказывают. И как я тебе уже говорил, я не ищу друзей. Если ты еще не понял, Палпатин не очень-то одобряет товарищество среди высших кругов власти.
- Вместо этого он их стравливает? - спросил Хан и кратко кивнул в сторону меча. – А это зачем?
- Лайтсейбер? Это для Вейдера.
- Потому, что тот выбесил его не тем, что не вернул планы, а тем, что скрыл это от него, - рассудил Хан. – И потому, что он хочет поддерживать между вами вражду, постоянно подливая масла в огонь.
- Добро пожаловать во дворец.
- Можешь просто не носить его с собой, - предложил Хан.
- А я и не буду. По крайней мере, заметно. «Руки» никогда не носят их на виду. Но меч будет при мне, и Вейдер это знает. Будет знать уже где-то через час.
Хан выпрямился. – Эштор.
- Эштор, - согласился с ним малой. – Если он еще не понял, что происходит, то поймет вскоре после нашего возвращения.
- Почему?
Люк ухмыльнулся, взмахнув рукоятью незажженного меча и проведя несколько сложных комбинаций, выставил его горизонтально перед собой в боевую позицию. – Потому, что я сам ему скажу.
Они продолжали шагать в абсолютной тишине, пока Хан не заговорил вновь. – А что это за фигня насчет голубоглазого… - Хан замялся, не желая произносить слово «мальчик», которое, как он уже понял, было оскорблением.
Малыш пожал плечами, рассматривая царапины на рукоятке меча. – Глаза ситха меняют цвет… а мои не меняются.
- В каком смысле меняются?
- Становятся красными или желтыми, иногда янтарными.

Хан вспомнил жуткие охровые глаза Палпатина. Он не мог себе представить малыша с такими же, даже в его худшие моменты.
- Всегда?
- Всегда.
- А если не меняются?
- Меняются. Всегда.
Малыш вновь впал в задумчивое молчание, а Хан вспомнил бесконечные выцарапанные, словно в приступе безумия, рисунки на стенах его комнаты. – А что, если ты просто этого не хочешь? – Люк вопросительно взглянул на него. – Ты не такой, как он, - уверенно закончил свою мысль Хан.
- Нет? - безразличным голосом спросил Люк.
- Нет.
Малыш протянул руку с сейбером, уткнув рукоять в грудь Хана именно в то место, где он во внутреннем кармане все еще хранил портрет Брии. – Скажи это ей.

*

*

*

Было уже довольно поздно, когда Индо, наконец, вернулся в апартаменты Люка с обещанным приказом о повышении того до звания коммандера. Индо ожидал обнаружить, что Люк уже исчез, на что он бы обычно разозлился, но сегодняшний день прошел слишком уж хорошо, и ему не хотелось его портить. К тому же, смена Соло и Горна уже давно закончилась, и в данный момент, в апартаментах были лишь они с Эштором.
Вместо этого, он прошел по темной анфиладе, направляясь в «красную комнату», чтобы оставить приказ, но, с удивлением, обнаружил там Люка. Он сидел в одном из огромных, редко использованных резных кресел, положив ноги на низкий кофейный столик перед ним, прикрыв глаза и запрокинув голову назад.
- Не останавливайся, - не открывая глаз, произнес Люк, но Индо уже замер на месте.
- Поздравляю, коммандер, - ответил он, протягивая документ.
Люк тут же открыл глаза. – Ну, спасибо. Именно то, чего я всегда хотел… или же то, чего всегда хотел ты.
Только сейчас, когда глаза, наконец, привыкли к темноте, Индо заметило окурок, зажатый между пальцами мальчика. Он сделал шаг вперед, положив документ на столик в ногах у Люка, и потянулся, чтобы забрать у него окурок. – Я просил тебя не курить здесь спайс.
- И где, по-твоему, я должен его курить?
Индо выпрямился, решив не отвечать на провокацию. По стоящему на столе полупустому стакану воды, Индо понял, что Эштор уже, должно быть, принес Люку таблетки, что объясняло его сонливость сейчас.
- Когда ты узнал? - не открывая глаз, спросил Люк.
- Узнал?
- Когда я вернулся к Императору, ты уже держал лайтсейбер. Ты знал, что он собирается сделать.
Это не было обвинением, учитывая, что одним из первых уроков Палпатина для него было то, что никто не мог ему помочь или защитить. Поэтому, несмотря на то, что Индо не хотел казаться предателем, смысла смягчать правду он тоже не видел. – Я не знал, что он собирается делать. Он просто приказал мне принести твой меч.
- Но ты ведь знал, что он вытащил блок питания?
Индо на секунду замялся. – Нет.
Мальчишка на секунду взглянул на него и затем, молча, отвел глаза.
- Вместо того, чтобы сидеть здесь и думать о плохом, ты должен подумать о том, чего ты сегодня достиг, - подбодряющее начал Индо.
- Назначение меня во главе проекта, на борту которого, будь моя воля, ноги бы моей не было?
Радовало то, что совет коррелианца настучать на Вейдера вылился в назначение Люка на «Звезду смерти», учитывая его личную неприязнь к этому сооружению еще до испытания станции, когда его эффект в Силе, в прямом смысле этого слова, сбил парня с ног.
- Тебе доверили нести волю Императора на самом высочайшем уровне, - отчитал его Индо. – Возможность проявить себя.
- Он никогда не будет мной доволен. Провал – мой удел.

- Неправда. Ты должен понимать, насколько тебе повезло, что Император посчитал твои действия на Топраве достаточными, чтобы компенсировать инцидент с тем бунтарем.
- Одомом?
Индо покачал головой. – До сих пор не пойму, о чем ты думал. Но ведь это была и не твоя идея, да?
Люк отвел глаза. – Он просто пытался помочь.
- Помочь сделать что? Ослушаться Палпатина? За это ты мог понести серьезное наказании, и ты это знаешь. Если это все, чем Соло может тебе помочь, тогда учись уклоняться. Если Палпатин узнает о бунтарке…
Люк тут же поднял голову. – Не узнает, - в его голосе отчетливо слышалась угроза.
Индо глубоко вздохнул, уставившись в пол. Он никогда не был настолько глуп, чтобы подобное напрямую рассказывать Императору, но, в то же время, ему не хотелось, чтобы Люк потерял его благосклонность, впутавшись в ошибки Соло. Только не сейчас, когда он, наконец, начал добиваться успеха.
- Люк, ты не сможешь защищать Соло вечно. Не сможешь и не должен этого делать вообще. Он становится опасностью вблизи тебя, и, в конце концов, ты заплатишь наравне с ним. Император уже наблюдает за Соло – он поймет, что ты был в курсе о его прошлом.
Люк резко выпрямился в кресле. – Это ты ему рассказал, да? Рассказал о команде «Прокол»… Рассказал ему про Хана и Тарен?
- Нет. Ничего я ему не рассказывал. Рассказал лишь о команде «Прокол», да и то, только потому, что ты принял правильное решение, находясь под колоссальным давлением, и заслуживаешь за это награду. Ты, что, думаешь, что если бы Император узнал о Тарен, он бы и дальше терпел присутствие Соло здесь? Хотя бы минуту? Его положение здесь уже и так довольно шаткое.
Люк резко задрал подбородок и произнес полным горящей уверенности голосом:
- Я не позволю Палпатину контролировать всю мою жизнь.
Индо пораженно уставился на мальчишку. Как бы Люк не бунтовал в течении всех этих лет, он всегда это делал против правил и порядка, но никогда против самого Палпатина. На его памяти, это был первый раз, когда мальчишка выступал против него.
- Люк, - мягко начал он, – Ты сейчас говоришь об Императоре! О самом Императоре! То, что ты сейчас говоришь, ставит тебя в прямую конфронтацию против него. Ты этого хочешь?
- Нет, но… - Люк замолк, и Индо в который раз проклял Соло за то, что тот сделал его роль здесь еще труднее.
- Тогда что ты такое говоришь?
- Я не знаю. Ничего не знаю, - он откинулся назад в кресле. – Что, если… - неуверенным голосом ответил он, - Если я не предназначен для этого? Топрава была...
- Станет легче, я обещаю.
Мальчик опустил глаза, нахмурившись. – Что, если я этого не хочу?
Индо вновь вздохнул, гадая о том, успел ли мальчишка добавить лица Тарен и ее товарищей на стены своей спальни.
- Люк, это все кратковременно… забудь. Завтра…
- Завтра мы отправляемся на «Звезду смерти».
- Мы вернемся уже через неделю, и ты по-прежнему будешь носить звание коммандера, по-прежнему будешь одним из дюжины людей, которым разрешено носить оружие в присутствии Императора,- говоря, Индо поднял лежащий на столике лайтсейбер и протянул его Люку.
Мальчик уставился на оружие . – Почему он все так усложняет?
- Потому, что так мы учимся.
- Нет. Это так, как учусь я. С ним. Так, как я всегда с ним учился.
- Ты устал, - Индо положил меч на место и хотел, было, похлопать мальчику по колену, но, в последний момент, убрал руку. – Иди к себе и ложись спать.
- Я буду спать здесь.
Индо не стал спорить – после четырех лет заключения в пустом тронном зале, мальчик мог спать где угодно. К тому же, Индо знал, что многие из тысячи раз перерисованных лиц на стенах его спальни, во тьме ночи, могли показаться обвиняющими.
Кивнув в знак согласия, Индо пошел в спальню Люка, чтобы принести ему одеяло, а когда вернулся, увидел, что мальчик уже уснул.
Он выпрямился, рассматривая Люка и размышляя о сегодняшнем дне. Даже сейчас, ему удавалось убедить себя в том, что все трудности – кратковременны и все будет хорошо.
- Да, - продолжал убеждать он себя, покидая комнату. – Это все – незначительно. Мимолетная вспышка сомнения от усталости и чувства вины, которыми Соло все же умудрился его заразить. Несомненно, мальчишка и до него был подвержен чувству вины – стены комнаты, в которой он так не любил спать, сами по себе были тому доказательством.

Чувство вины, которое Император пытался уничтожить в одном и культивировать в другом. Вина при исполнении приказа Палпатина, каким бы он не являлся, всегда истреблялась на корню. Чувство вины за проступки, под которыми подразумевалась сама мысль о том, что приказы Императора могут быть ошибочными или неправильными, возводилось в абсолют. В конечном итоге, Палпатин сделал все для того, чтобы его приказы и воля стояли превыше всего, в том числе, превыше чувств мальчишки.
Возмущало ли этого самого Люка? Возможно, иногда, как возмущало бы любого молодого человека в его возрасте. Да и скорее, возмущение вызывали сами приказы, чем их источник. Палпатин вложил в это огромное количество сил и времени, когда мальчик был еще совсем юным. Со временем, это дало свои плоды, и стало абсолютным.
В те ранние годы, Император был ревнивым собственником и даже близко никого не подпускал к ребенку. Любые попытки заговорить с ним или даже просто заметить его существование наказывались самым жестоким образом. Причем, страдали от этого как сам нарушитель, так и ребенок. Если первого, максимум, ждало изгнание из двора, то наказание мальчика было куда более прямолинейным.
В течении года, это стало одним из основных правил двора – никогда не опаздывать, никогда не спрашивать или перечить, и никогда не замечать ребенка , сидящего рядом с Императором.
Это были нерушимые заветы в кругу Императора и им, хотели они того или нет, подчинялись все.
В любом случае, не замечать ребенка стало немного легче, да и сам мальчик не ждал ничьей помощи – это было в его же интересах. За каждую попытку помочь расплачиваться приходилось именно ему.
С каждым днем, ребенок реагировал на внешний мир все меньше и меньше, превращаясь в забитое изможденное существо, которое кормили лишь изредка, да и то, по прихоти Императора.
Со временем, даже Индо перестал замечать синяки на теле и ребенка. Перестал замечать, когда мальчик куда-то исчезал на несколько дней, понимая, что он может быть только в мед.центре, что означало только одно – он снова умудрился разозлить Палпатина и заплатил за это высокую цену. Да и у самого Индо было полно своих забот – его сын продолжал делать успехи, получив место в престижнейшей академии Обри. Хотя, Индо был уверен, что для Дубраила это был далеко не предел, и поэтому, он должен сделать все, чтобы обеспечить будущее своего сына.
Дни превратились в месяцы, а месяцы растянулись на годы. Медленно и по чуть-чуть, ребенок стал меняться.
Игнорируемый всеми, кроме Палпатина, мальчик всегда оставался рядом с ним, внимательно ловя каждый его приказ, заранее зная, что Император все равно останется недоволен, и он снова будет наказан, только вот наказания он теперь принимал абсолютно безмолвно. Он теперь даже вздрагивать перестал.

И все же, иногда, по какой-то необъяснимой причине, мальчик пытался сбежать. Каждую ночь, охрана слышала шаги за закрытой дверью тронного зала, где запертый Люк часами носился , словно загнанный зверь. А когда в зале было слишком тихо, охрана отворяла огромные двойные двери, обнаружив, что каким-то невероятным образом, ребенок снова сбежал.
Иногда, ему удавалось уйти довольно далеко, иногда – нет, но последствия всегда были одинаковыми. Наказание за такое было настолько жестоким, что на выздоровление после такого требовались недели, а то и месяцы, во время которых мальчик был очень слабым и вялым. Тем не менее, он ни разу не обратился к кому-то за помощью, да никто и не предлагал.
Неважно, насколько суровым было наказание – рано или поздно, мальчишка, раз за разом, снова пытался сбежать. Это была единственная битва, в которой он по-прежнему отказывался сдаваться. Когда его находила охрана, он сражался, как дикий зверь до тех пор, пока не появлялся Палпатин и Люк покорно принимал любую выбранную Императором кару за содеянное, никогда не надеясь на его милость.
Но чтобы не делал с ним Палпатин, Люк пытался вновь и вновь.
Прошло время и под пристальным вниманием Палпатина, мальчик, как физически, так и духовно, стал другим. Правда, по началу, этого никто не понял. Теперь, когда контроль Императора был абсолютным, Люк с окружающими стал крайне неуравновешенным и непредсказуемым. Но в присутствии Императора, он, тут же, становился покорным. Было достаточно малейшего жеста, еле слышного шепота или взгляда – он тут же оказывался возле учителя.
И как остальные, Индо убедил себя в том, что лучше оставить мальчика в покое. В конце концов, у него были свои цели – будущее его блистательного сына, который с каждым днем горел все ярче и ярче. Будущее Дубраила зависело от молчания Индо и его места при дворе.
Он до сих пор помнил тот самый день, тот момент, в который, наконец, осознал, что же на самом деле создал Палпатин.
Это произошло за несколько месяцев до одиннадцатого дня рождения Люка, хотя тогда Индо этого , конечно же, не знал. На тот момент, Индо сомневался в том, что сам мальчик помнил об этом. В тот день Палпатин вызвал к себе одного из чиновников, что уже, само по себе, было плохим знаком. Как оказалось, это был шпион, передававший информацию хаттам, на чем его и поймали.
Никакого суда не было, как и не было судей и присяжных. Палпатин был всем этим в одном лице, безотлагательно вынося приговор и тут же приводя его в исполнение.
Охрана ввела в зал перепуганного до смерти мужчину в наручниках.
- Ваше Величество, я умоляю вас… я просто хотел…
- Сколько раз? - тут же обвинительным голосом заговорил Император, заставляя придворных замолчать.
- Только три раза, Ваше Величество, просто…
- И у тебя хватило наглости оставаться в моем дворце, передавая отсюда информацию? - говоря, Император не спеша встал и подошел к окаменевшему мужчине, поднимая руки.
- Умоляю вас, Ваше Величество, пожалуйста…
Палпатин застыл на месте, когда к нему пришла внезапная мысль, а гримаса гнева на лице превратилась почти что в довольную ухмылку. – Мальчик!
Ребенок тут же оказался возле учителя, хромая и крепко прижимая левую руку к туловищу.
Двенадцать дней назад, он снова попытался удрать, хотя, в последнее время, ему никогда не удавалось уйти далеко от тронного зала. Казалось, что выбравшись из огромной комнаты, ставшей всем его миром, он просто не знал, что делать дальше.
На этот раз, Палпатин набросился на него в полную силу своей полной расстройства ярости. Во всем остальном, теперь уже всегда молчаливый мальчик был абсолютно покорным, продолжая попытки сбежать, несмотря на все последствия. И даже теперь, мальчишка, все еще был не состоянии стоять на ногах, а на его покрытом синяками лице, ясно читалась невыносимая боль, которую не могла облегчить его хромота.
Он остановился на том самом месте, куда указал Император и, слегка пошатываясь, сразу же уставился в пол.
- Убей его, - не сводя глаз со шпиона, приказал ему Палпатин.
Мальчик тут же двинулся вперед, но Император схватил его за затылок, впиваясь когтями в мягкую плоть. – Не так. Убей его Силой.
Ребенок озадаченно повернул к нему голову, но так и не издал ни звука.
Стоя вблизи помоста, Индо услышал его следующие слова. – Раздави трахею, сломай шею, вскрой артерии в мозгу – мне плевать. Просто убей его.
Мальчик повернулся к связанному мужчине, взглянув на него своими пустыми и безжизненными глазами.
- Ваше Величество, я умоляю вас… пощадите! – мужчина попятился назад.
Палпатин лишь улыбнулся ему своей хищной, беспощадной улыбкой, положив руку на плечо ребенка. – Боюсь, что это уже не мое решение.
Шпион тут повернулся к мальчику, протянув руки перед собой. – Умоляю тебя, пощ...
Слова оборвались, когда его голову резко рвануло назад. Внезапный хруст, слегка заглушенный плотью, все равно показался выстрелом в повисшей гробовой тишине. Тело рухнуло на землю, выбивая последний воздух из легких, и мертвец уставился в потолок по-прежнему широко раскрытыми, полными ужаса, глазами.
Все произошло настолько быстро, что ошарашенной толпе потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что только что произошло.
Общий испуганный вздох эхом пронесся среди попятившейся назад толпы, чьи глаза были устремлены на лежавший труп посреди погрузившегося в гробовую тишину зала.
Мальчик по-прежнему стоял, вытянув перед собой руку и смотря на труп абсолютно пустыми глазами, а на него избитом лице не было и следа сострадания к убитому им человеку. Но откуда ему было там взяться? - подумалось тогда Индо. Этот ребенок не видел к себе ни от кого ни капли сострадания на протяжении уже стольких лет, что такого слова для него уже просто не существовало.
Детское, покрытое побоями, личико на секунду, нахмурилось, но Император уже поторопился увести его обратно за помост. Все взгляды мгновенно устремились к мальчику, когда толпа, наконец, переварила происшедшее.
- Хорошо, хорошо, - похвалил его Палпатин, заведя за помост вне поле зрения основной части зала. Но стоящий в боковой части помоста, Индо, все же, сумел расслышать шипение Палпатина.
– Но ты медлил. Слишком медлил, - без предупреждения, рука Палпатина взметнулась к горлу ребенка, перекрывая ему воздух. Крошечная ручка мальчика накрыла руку учителя, но он не стал пытаться высвободиться из железной хватки Палпатина. Он просто продолжал смотреть на него, когда тот наклонился ближе.
- Когда я отдаю тебе приказ, ты действуешь, не колеблясь. Ты меня понял?- впиваясь в мальчишку глазами, произнес Палпатин.
Не в состоянии набрать достаточно воздуха, мальчик молча кивнул, не сводя глаз с учителя и приоткрыв рот, начинал задыхаться.
Палпатин продолжал сжимать горло ребенка, пока не опустилась его маленькая ручка, а голова не откинулась назад. Только тогда, Император отпустил его, оттолкнув к стене и заставляя опереться на больную ногу. Мальчик рухнул на пол, издав еле слышный невнятный звук, похожий то ли на стон, то ли на резкий вздох. Но, несмотря на страшную боль, ребенок не вскрикнул, давно узнав о том, что результатом такой слабости будет лишь новое наказание.
Император, уже было, развернулся и пошел прочь, но затем полуобернулся, указывая на место рядом от себя. Ребенку потребовалось несколько долгих секунд и полных боли вздохов, чтобы собраться с силами и подняться на ноги. Но он немедля заковылял в сторону учителя, сгорбив спину от боли.
Палпатин резко развернулся к нему, впиваясь в ребенка своими охровыми, полными гнева глазами. – Встань прямо! - прошипел он. – Ты – ситх! Ситхи не чувствуют боли! Они никогда не показывают слабости!
Ребенок тут же выпрямился, хотя его резкие движения и были полны агонии. Крепко прижимая руки к туловищу, и пытаясь подавить гримасу боли на лице ,он сделал четыре больших шага навстречу учителю, в которых не было и следа хромоты – силой воли он делал над собой нечеловеческие усилия.
Палпатин, более не произнеся ни слова, пошел вперед и вновь сел на трон, а Индо задумался о старых слухах, которые уже давно ходили во внутренних кругах Императора. Индо, как и все остальные, даже не знал, что мальчик был чувствительный к Силе, не говоря уже о том, что Император его тренирует. Но, теперь, оглядываясь на все происшедшее, он, наконец, понял, что же, с самого начала, замыслил Палпатин. Вся эта его одержимость абсолютным контролем над ребенком, которую все считали своеобразной забавой, оказалась частью чего-то большего.
Несмотря на то, что свои способности Палпатин особо никогда не скрывал, это не было широко распространенным фактом, но здесь, среди тех, кто был у власти, испуганным шепотом раздавалось слово «ситх».
Индо был достаточно стар, чтобы помнить времена джедаев, чьи традиции не сильно-то отличались от ситхов, разве что, у последних, они имели более мрачные оттенки. И, кажется, ситху нужен был новый ученик – тот, кто будет полностью подчинен воле учителя, кто будет чтить его слово, как закон и выполнять любой его приказ незамедлительно, и без лишних вопросов.
Десятилетний ребенок вышел вслед за учителем, остановившись на том самом месте, которое указал Палпатин, неподвижно застыв на месте и опустив глаза, ожидая следующих указаний, словно робот. Явно довольный собой Император, повернулся к Пестажу, решив, что веселье на сегодня еще не окончено. – Отправьте труп хаттам с моими наилучшими пожеланиями. Не говорите им прямо, но убедитесь в том, чтобы они узнали, как это произошло, и кто это сделал. Они продадут эту информацию заинтересованной стороне, я уверен, - он откинулся на спинку трона, заговорив громко и четко. – Мы должны объявить этот день «днем крещения нового ситха»… по меньшей мере, для тех, кто должен это увидеть. Следующий шаг – за ними.
Мальчик никак не отреагировал на слова учителя, которые, по сути, ставили его на линии огня мстительных хаттов, никак не отреагировал на намеки на другую, гораздо большую угрозу. Он вообще больше ни на что не реагировал, продолжая неподвижно стоять на месте, опустив свое, покрытое побоями личико, и уставившись в центр зала своими бесконечно пустыми глазами.
Проследив за его взглядом, Индо увидел, что он зафиксировался на пятне крови, которое было единственном, что осталось от убитого.
Выполнил и перевыполнив все, что было запланировано на сегодня, с чувством выполненного долга, Император распустил двор и сам удалился. Мальчонка послушно шел за ним по пятам до самого порога зала, где ему был приказано остаться. Как только, Император исчез из поля зрения, маленькое истощенное тельце ребенка, наконец-то, смогло расслабиться – он вновь сгорбился, крепко прижимая левую руку к туловищу.
И, как обычно, он стоял у порога, смотря вдаль – туда, где была свобода, пока придворные, игнорируя его, покидали помещение, но в этот раз, впервые, никто не посмел его толкнуть или даже подойти близко – впервые, люди держались от него на почтительном расстоянии, не вторгаясь в его личное пространство, настороженно обходя неожиданную для них опасность – ребенка, который мог убивать одной силой мысли.
В тот день, Индо покидал зал последним, зачем, он сам до сих пор не знал. Но в тот момент он бесшумно прошел мимо мальчика, когда они, наконец, остались одни.
- Индо…
Слово было произнесено так тихо, что виконту потребовалось два шага вперед, чтобы от шока замереть на месте. Он обернулся лишь слегка, чтобы не выдать ребенка столь очевидной реакцией.
Мальчик продолжал неподвижно стоять на месте, уставившись в пол коридора, но когда Индо, уже было решил, что ему померещилось, ребенок поднял на него свое избитое, полное отчаянья и недоумения лицо…
Но момент тут же был упущен, когда один из охранников прошел мимо них, и Люк, развернувшись, медленно поковылял назад к помосту, исчезая в тени, пока на ночь в зале не погасили свет и не затворились огромные двойные двери.
Индо еще несколько секунд продолжал стоять на месте, шокированный тем, что только что произошло.
Он помнил! Мальчик помнил его!
Палпатин не смог забрать у него прошлое, не смотря на то, как ребенок вел себя в присутствии Императора. Каким-то невероятным образом, ему удалось сохранить частичку себя, какую-то крошечную искорку своей личности, кусочек памяти о себе самом. Но как он сумел противостоять манипуляциям Императора, Индо так и не понял до сих пор.
Причем, сделал это сам, без чьей-либо помощи и поддержки.
Дитя, всеми брошенное и изолированное, попавшее в ловушку самой суровой среды, которую только можно себе представить. Дитя, лишенное малейшей надежды на помощь и на шанс когда-либо выбраться отсюда. Дитя, лишенное возможности хоть как-то защититься.
…До сегодняшнего дня, - понял Индо. Сегодня, все раннее установленные границы и правила безвозвратно изменились.

Несмотря на свой нежный возраст, мальчик был уже далеко не наивен. Он понимал, что это конец игры и его последний шанс сохранить то, что от него самого, пока еще, осталось.
Индо , ничего не видя пред собой, шел вдоль длинных мрачных залов, чьи тяжелые каменные плиты, казалось, замыкались над ним. Он резко остановился, чувствуя тяжесть сожаления, грузом навалившееся где-то у него внутри.
Он знал, что ребенку помочь было невозможно.
Он слишком долго был в лапах Императора. Неважно, настолько неохотно, но свои уроки он выучил. Более того, они были вбиты в него, безжалостно и разрушительно эффективно.
Не понимая значимости своих сегодняшних действий, мальчик сделал то, что ему приказал учитель. То, что, он много раз чувствовал, Император делал без толики жалости. Очередной приказ в жизни, где любое сомнение жестоко каралось, а непослушание даже не рассматривалось. Следуя тому, что он в своем замкнутом, искривленном мирке видел, как еще один обычный приказ, Люк сегодня невольно решил свою судьбу. Несмотря на то, что он был еще совсем ребенком, сегодня он, в полной мере, продемонстрировал свои способности не только к использованию Силы, чему, похоже, его уже давно учил Палпатин, но и к направлению ее на быстрое и чистое убийство.
И что было более важным, следуя приказу, он не чувствовал угрызения совести, которая в этой жестко контролируемой среде, теперь ассоциировалась лишь с неподчинением.
Придя к логическому выводу, Индо , не спеша, пошел вперед, почувствовав, что чувство вины отступило. Мальчик был уже настолько поврежден, что, наверное, даже не понял, что наделал. Не понял, что то, что он сделал, было неправильно. Он стал ситхом, воспитанный таким же ситхом, как и он. У него просто не может быть другого будущего. Будет лучше, если он примет свою судьбу и подчинится воле Императора. Более того, Индо подумалось, что если он предложит мальчику помощь, это будет ужасно несправедливо с его стороны, несправедливо и даже жестоко.
В тот момент, он ненавидел за себя за свою рациональность, но что он мог поделать? Что вообще кто-либо мог поделать после того, как мальчик так проявил себя сегодня? Убив человека по приказу Императора, он сам же решил собственную судьбу, навсегда неразрывно связывая ее с Императором… сделав это, он собственноручно поставил себя в положение, где уже никто не мог ему помочь…

[Jagged Fel]

Ну прям, праздник какой то!!! Переводы и качественные фан-фики, сыпятся как из рога изобилия!!!

[Алита Лойс]

Да уж, непонятно, как при такой ломке в детском возрасте, в Люке хоть что-то человеческое, доброе и светлое могло остаться, не говоря уже о здравомыслии... А он вполне себе человеком здесь дальше показан. Да и ясность ума сохранена. Если, конечно, не считать безумные рисунки на стенах.

Спасибо за перевод!

(Я бы и продолжение почитала)))


Сообщение отредактировал Алита Лойс - 30 Январь 2016, 06:43

[vienn]

Я тут на форуме случайно обнаружила кусочек разговора Кеноби и Люка. И испугалась, что умудрилась прошляпить такую большую часть! Но ошиблась Ждать продолжения прям невтерпеж. Я даже пробовала в механическом переводе прочитать! Но это скорее ребус и ни какого удовольствия! Пожалуйста, не бросайте перевод! Ваш труд, единственная возможность узнать историю до конца!!!