Бакрана |
Здравствуйте, гость ( Вход | Регистрация )
Бакрана |
19 Январь 2016, 20:07
Сообщение
#1
|
|
Шехерезада 181 ИЛЭ Группа: Бывалый Сообщений: 1344 Регистрация: 10 Июнь 2007 Из: Кокпит Пользователь №: 6752 Раса: Мандалорианка |
Мирная зеленая планета земного типа, экспортирующая продовольствие. Сообщение отредактировал Дара Райвен - 20 Январь 2016, 23:01 -------------------- Моя точка зрения - прицел.
Просто язва. Ничего личного. Мы еще повоюем. 181 Inc Есть три вещи, которые многие люди не умеют делать с достоинством - проигрывать, стареть и умирать. (с) |
|
|
18 Апрель 2017, 22:39
Сообщение
#2
|
|
Группа: Участник Сообщений: 172 Регистрация: 29 Январь 2012 Пользователь №: 9038 |
Турбаза " Киннара "
Наиш, Дженаро. Приглашение от Дженаро все же пришло - спустя несколько дней. Набор координат на планете, ничего сверх того. Точка совпадала с турбазой в горах, статус - "законсервирована". На сей раз инквизитор прибыл один, вопреки всем советам и увещеваниям своего адьютанта. Флаер снизился на площадку, затих. Наиш вышел с водительского места и, прислонившись к машине, закурил, озираясь. "Киннара" - так база была обозначена на маршруте. "Ледяной жемчуг" с местного наречия. Засыпанные снегом деревья клонили тяжелые ветки, аккуратно расчищенная площадка для транспорта могла вместить от силы пяток машин. На ней уже стоял один спидер - глубокого, чистого красного цвета. Дорожка вела от стоянки к воротам в ограде, ее обрамляли сугробы по пояс. Как только чисс покинул машину, на дорожке появился Дженаро - в легкой куртке и брюках, и с непокрытой головой, несмотря на мороз. - Добрый день, Дженаро-сан, - инквизитор слегка поклонился при виде монаха, - вы звали - я прибыл. На этот раз безопасник не возражал против церемоний. Наишу был обозначен предельно выверенный ответный поклон. - Прошу следовать за мной, - Дженаро сделал приглашающий жест к воротам. За ними тропинка разделилась, безопасник выбрал направление к дому, наполовину вкопанному в скалистый грунт. Над сугробами возвышалась только крыша, заваленная снегом. - Осторожно, ступеньки... Почерневшая от времени лестница привела их в просторный полутемный зал. Внутри мог спокойно разгуливать вуки или тогорианец, не опасаясь приложиться макушкой о стропила. Сложенный из камней очаг мерцал синеватыми язычками пламени в дальнем углу, рядом располагались полукругом глубокие кресла, накрытые шкурами. Но рисунок бревенчатых стен повторялся, выдавая фальш-панели, скрывающие проходы в другие помещения. - Располагайтесь. Последовав за монахом, инквизитор погасил сигарету. Предчувствие отказывало полностью, не давая даже намёков о грядущем. Помещение создавало странное ощущение строгости и уюта. Не понимая, почему, Наиш не переставал думать о додзё эчани, на котором ему пришлось принять своё посвящение. Последний экзамен, в котором пришлось забрать жизнь своего товарища по обучению. Чисс подошёл к камину и перевернул одно полено, отчего огонь разгорелся ярче. Сел в кресло и в молчаливом ожидании уставился огонь. Дженаро ему не мешал - он сразу ушел за одну из фальш-панелей. Оттуда донеслось тихое позвякивание, потом вернулся монах - с небольшой гравитележкой, на которой стояли чайник из обожженной глины, с парой таких же чашек, и высокий прозрачный кувшин - там был виден золотистый напиток с плавающими в нем ягодами и кусочками льда. Оставив столик между собой и Инквизитором, Дженаро принялся разливать чай по чашкам. В воздухе потянуло незнакомыми запахами трав и ягод.. - Надеюсь, этот набор не пострадает, - негромко обронил в тишину безопасник. - Одна из немногих вещей той поры... Наиш терпеливо дождался, пока наполнится предназначенная ему чашка, и протянул к ней руки. - На сей раз я не намерен сражаться, даю слово, - ответил он. Замолк, отпив чаю, затем продолжил, - мой набор был искусной работой, но современной. Знаете, я думал специально для этого завести набор подешевле, но не смог заставить себя нанести вам оскорбления. Как я сказал: всем приходится чем-то жертвовать, и хорошо, когда жертвы - всего лишь чайный набор, не так ли? - Не стану спорить с очевидным, - спокойно ответил Дженаро, забирая свою чашку и садясь в кресло напротив чисса. - Но чем крупнее цель, тем больше жертва. - Чем пожертвовали вы, Дженаро-сан? - Я солгал бы, если бы сказал, что всем, - отозвался монах, поднося чашку к губам, и сделал глоток. - У меня осталась память. Все остальное мне больше не принадлежит. - Вы вольны распоряжаться вашим телом. Вольны любить и ненавидеть. Вам доступны мирские удовольствия, - Наиш принялся крутить чашку в руках, рисуя волной чая круги на краях, - я бы сказал, вам принадлежит достаточно. - Я монах, - напомнил ему Дженаро. - Я принес обеты, и меня никто от них не освобождал. Пока я жив, я им следую. - Не обеты даровали вам молодость, Дженаро-сан, мы оба это знаем. Они, скорее, описывают рамки, в которых вам разрешено ее использовать. Так же как кодекс Джедаев описывал рамки их служения, а устав КОМПНОР и присяга Императору описывают пределы моих сил. - Формальное следование обетам не дарует ничего, - отозвался монах. - Можно числиться монахом и жить в свое удовольствие, да. Но и результат будет... соответствующим. Если им перестану следовать я, я перестану быть... тем, кто я есть, - то, как он споткнулся посреди фразы, было почти незаметным. - Вы можете придерживаться иной точки зрения, разумеется. Наиш рассмеялся, чуть не подавившись чаем, и с трудом поставил чашку на поднос. - Простите, Дженаро-сан, - инквизитор снова рассмеялся, ловя ртом воздух и пытаясь продолжить говорить, - извините, я не над вами смеюсь, просто ваши слова напомнили мне одну ужасно уморительную песню. Откашлявшись, инквизитор продекламировал: Ты можешь проехать за несколько лет Кореллию, Беспин, Нар Шадда - весь свет Кого б ты ни встретил в далеких краях, Счастливее всех босоногий монах! В честь дамы отправится рыцарь в поход, А вечером раненый насмерть придет, Его причащу, а если дама в слезах - Утешит ее босоногий монах! Цари своих мантий величье не раз Меняли на скромность монашеский ряс Но вдруг захотеть оказаться в царях Не мог ни один босоногий монах Привольно лишь у монаха житье Чужое добро он возьмёт за свое Монаха во всех принимают домах - Счастливее всех босоногий монах! Чисс взглянул на монаха, пытаясь уловить его реакцию. Дженаро рассмеялся - негромко, но искренне. Слушал он с любопытством, без малейшего возмущения, не уловил Наиш негодования и теперь. - Хорошая песня, - оценил безопасник. - Но не стану отвечать взаимностью и вспоминать народное творчество об Инквизиции, уж простите великодушно... Мои братья по Ордену, надеюсь, вполне счастливы в своих горах. Я, в общем, тоже не могу сказать, что сильно страдаю. Трудно было только первые несколько сотен лет. Потом привыкаешь... ко всему. - И все же, возвращаясь к нашей теме, - отдышавшись, заговорил чисс, - вы назвали мне ограничения ваших обетов, а не ограничения, наложенные Силой. А значит, либо вы не должны, либо и вопрос, и ответ, не так страшны. - Вопрос я вам уже задал, - Дженаро чуть заметно качнул головой. - Что вы рассчитываете получить в результате? Инквизитор отпил из чашки и уставился в блики пламени, отражавшиеся в чае. Помолчав с минуту, он, наконец, заговорил: - Время, Дженаро-сан. Время, чтобы удивляться. Радоваться. Находить и терять. Время, чтобы воплотить мечту, ради которой я пошел на великий грех, и время, чтобы искупить его, доказав, что все жертвы не впустую. У меня много работы, и слишком мало жизни, чтобы ее выполнить. Я хочу увидеть ее результат, и уйти тогда, когда я сочту возможным. - Время - вы его получите, - кивнул безопасник. - Время и боль. Все остальное - уже не будет вашим никогда. В том числе и выбор времени ухода. - Время ухода мне и так не принадлежит, Дженаро-сан. Объясните же мне, что значит эта шарада? - Объясню, - Дженаро подчеркнуто бережно отставил на поднос свою незаметно опустевшую чашку. - Смотрите. В следующее мгновение Наиш осознал, что его сметает лавина. Только что он сидел в кресле, смотрел на мерцающие угольки в камине, ощущал привкус незнакомых трав. Теперь он сползал вниз по гладкой ледяной стене. Такой гладкой, что не было ни малейшей возможности ухватиться за нее, остановить скольжение, или хотя бы замедлить - он скатывался все ниже, скорость нарастала, и в какой-то миг Инквизитор обнаружил, что катится по ледяному зеркалу. В нем отражался он сам - но отражался не таким, каким привык себя видеть и считать. Чисс, которого он видел в ледяной глади, был им - и не был. Это отражение было ничем не приукрашено. Никакими увертками сознания, оправдывающими любые поступки и помыслы. Чудовищная, невообразимая нагота самых потаенных уголков души, невозможность хотя бы отвести взгляд - и падение, падение без конца... Скачком вернулось нормальное восприятие. Турбаза, угольки в камине. Тепло и запах чая. Голос. - Вот так выглядела та медитация, о которой я вам говорил. Вот этим вам придется стать, если вы все же решитесь разделить мое проклятие. И обратного пути не будет. Прошло, казалось, пара мгновений, или целая вечность. Наиш обнаружил себя, залитым чаем, с лишь чудом не упавшей на пол и не разбившийся чашкой в руках, до боли впившимся второй рукой в подлокотник кресла. Мгновение назад - и целую вечность позади - он видел себя. И он видел хладнокровного убийцу, бесконечно тоскующего по прошлому. Он видел алчность, гнев, праздность и злобу. Самое страшное было увидеть лица, лица и лица, целую галерею лиц казненных им джедаев, отказавшихся от Порядка, который он нёс своим мечом. Страшный голос на задворках сознания: "выполнить приказ номер шестьдесят шесть". Но было и кое-что ещё. Перебирая в мыслях ощущения, он видел - ясно и четко, как никогда - сложный узел из ненависти к Императору и в то же время понимания, что его путь - верный. Нагромождение тоски по былой славе Ордена было фундаментом для старой мечты о порядке и справедливости, в Империи обретающей все более оформленные черты. Лица джедаев, отражавшиеся в его собственных глазах, были не кладбищем - мемориалом, посвященным тем, кто отдал свою жизнь за новый порядок. Пускай и не добровольно. На своих щеках инквизитор почувствовал слёзы. "Правосудие неумолимо, - подумал чисс, - неумолимо, и требует своих жертв, ради высшей справедливости. Я всегда это знал, отнимая жизни, но никогда не чувствовал настолько сильно". - Сила! - смог выдавить наконец из себя Наиш, - я вижу, о какой жертве вы говорите, Дженаро-сан. Эта жертва - право на ложь перед собой. Но, позвольте спросить, почтенный сохэй, если вас это настолько тяготило - какие грехи лежали на вашей душе тогда? - Вы падали пять секунд, - тихо сказал Дженаро. - Большего не выдержать для первого раза. Наставники могли посвятить медитации несколько часов... Но никто никогда не решался упасть... на самое дно. Кроме меня. Я выжил и сохранил рассудок, но я изменился. Дело не в грехах... Дело в зеркале. В ледяном зеркале, в которое мой Орден больше не смотрит. И которое я несу в себе. - И в зеркале - тайна нетленности? Безопасник кивнул, аккуратным прикосновением Силы забирая у него пустую чашку и перенося ее на поднос. Потом налил в нее вместо чая ледяного напитка. - Это поможет вам придти в себя. Снеговая вода, вино, ягоды и лед. Ничего такого, что могло бы дополнительно повредить. Инквизитор пил молча, вглядываясь в огонь, будто пытаясь найти в нем ответ, или, может, мужество продолжить избранный путь. - И это всё? - Спросил он, наконец, - так просто? И они говорят, что это Тёмная сторона дарит простой путь, отбирая нечто невосполнимое взамен... - Это так просто, потому что я это показал, - ответил безопасник. - Но свой путь придется начинать с самого начала. С первых шагов. С умения видеть. Чувствовать. Переживать. Иного способа нет. - Дженаро-сан, вы в точности повторяете слова моих первых учителей, и сейчас они значат ещё меньше, чем тогда - потому что у этих слов есть значения. Чувство. Контроль. Изменение. - Чисс вздохнул, - сейчас вы скажете, что мне следует отказаться от старых значений, понять их по-новому, но и это я прошёл, когда меня обучали в Инквизиториусе. Скажите мне, где он - первый шаг? - А чего вы хотите? - спросил Дженаро. - Стать монахом Даи Бенду? Получить то, что вам кажется таким желанным? - Вы не перестаете задавать один и тот же вопрос разными способами, Дженаро-сан. Я хочу решать сам, когда мне уйти, у меня слишком много дел тут. И нет, я не хочу принимать монашеских обетов, ибо последний обет, который я дал - Его Императорскому Величеству - ему я следую душой, с искренностью и фанатизмом. - Чисс усмехнулся, - в конце концов, вы сами мне только что это невольно показали.+ - Я видел, - спокойно сообщил ему Дженаро. - Зеркало видит все, что в нем отражается... но ничего не оставляет себе. Но вы - сплошное отражение того, чему вас учили. Что вы можете увидеть, если ваше зеркало сплошь закрашено в несколько слоев? Монах поднял чашку к глазам. - Признаться, я не знаю, возможно ли отмыть зеркало, не погрузив его в воды Учения. Но каждый наставник берет ученика, чтобы самому сделать первый шаг и открыть что-то новое... Я готов рискнуть. - Я обличаю вас в лукавстве, или лжи, Дженаро-сан, - беззлобно возразил чисс, - отражай вы все - вы бы попытались меня убить, а не оставляй вы ничего себе, вы бы не занимались, например, работой в безопасности, требующей определенного опыта. Мы все смотрим на мир через призму прежнего опыта. - Я служу Империи, - безопасник качнул чашку. - Поэтому вы живы. Я не поднял на вас руку, когда вы направили на меня оружие. Я не сделал этого, когда вы поставили мою родственницу перед жестоким выбором. Я не сделаю этого, пока вы служите Императору. Или Империи, как я. Что касается работы... Я делаю то, в чем поклялся своему учителю, когда понял, что меня не убьют. - И это - призма, через которую воспринимается ваш мир. Но впрочем, я понимаю, о чем вы. Некоторые философы зовут это "наивным разумом", умением воспринимать мир, анализируя его, игнорируя прошлый опыт, все, кроме того, что видно здесь и сейчас. - Еще одно отражение, - улыбка была почти не видна в плотных сумерках. Но слышна в голосе. - Мы ушли от темы, - заметил инквизитор. - Мы только подходим к ней, - Дженаро забрал у него пустую чашку, налил вровень с краями чаем - и передал вместе с чайником чиссу. - Наполняйте. Наиш замялся, выбирая один из трех сразу же пришедших ему в голову вариантов, как выполнить задачу, поставленную монахом, и решил прийти к самой тривиальной. Отпив из чашки - не пропадать же добру, остальное чисс вылил в поднос. А затем принялся наливать из чайника. - Так мыслят люди, практикующие наивный разум, - прокомментировал он. - Так поступили с вами, сделав Инквизитором, - прокомментировал Дженаро. - Вы полны до краев и смешали знания. Каков следующий шаг? - Допустим, - согласился Наиш, продолжая наливать в полную чашку. Жидкость продолжила наполнять пространство над сосудом так, будто ее еще удерживали стенки. Невидимый сосуд даже продолжал искривляться так же. - Так вы собираетесь поступить с собой, смешав все в одной чашке, - бесстрастно продолжил Дженаро. - Но чашка - это ваш разум. Порыв Силы смел то, что возвышалось над чашкой, обрызгав все вокруг. - То, что за его пределами, не дано вместить никому. Инквизитор поставил чашку на стол, достал платок и вытер лицо. - Возможно, вы недооцениваете силу разума? А даже если нет, что вы предлагаете? Забыть все? - Именно поэтому джедаи начали учить вас, пока вы были пусты, - голос Бенду звучал отстраненно. - Именно поэтому Инквизиторы переучивают джедаев - они не умеют начинать с нуля. Две тысячи лет я делаю свое дело, но ни разу не встретил того, кто сам смог бы опрокинуть свою чашу и протянуть ее мне, чтобы я ее наполнил... Если сумеете - вы будете знать, где меня найти. - Возможно, вы правы, Дженаро-сан. Мы увидим. - Инквизитор задумчиво уставился в огонь. Спустя некоторое время Дженаро нарушил молчание. Его тон изменился, теперь не возможный наставник говорил с возможным учеником, но один функционер с другим. - Я хотел спросить вас... Дело Полы Каррада было поднято для следственной комиссии. Но вы провели собственное расследование. Я сам вынести оправдательное заключение не могу - я родственник, я пристрастен. Следует ли мне передать ее дело следователям? Если вы сочтете возможным вынести свое заключение, это позволило бы не подвергать ее новому потрясению. - С имеющимися у меня данными, - после короткого молчания ответил Наиш, - снять обвинение в содействии побегу будет несложно. Но что вы мне прикажете делать с ее собственным самовольным освобождением? - На момент ее собственного побега там вспыхнул бунт, - негромко напомнил Дженаро. - Что сделали бы с девушкой настоящие преступники? Спасение собственной жизни в таких условиях не может считаться преступлением. - Скажите, вам известна судьба инквизитора Джерека? Монах покачал головой. - Ваше ведомство не докладывает моему, милорд. - Дайте мне слово, что вы расспросите мисс Вийяр обо всем, что ей удастся узнать о Джереке. И передадите мне. - Даю слово, - без колебаний ответил безопасник. - В качестве жеста доброй воли... Пола не единственный офицер, которого чуть не потеряла Империя трудами Инквизитора Джерека. Наиш кивнул. - Сегодня вечером с нее снимут обвинения и будет выплачена компенсация. Не бог весть что, но это - самое большее, что я могу сделать, не привлекая внимания. - Компенсация не нужна, если только это не является необходимым условием отвлечения внимания, - отозвался монах. - В нашей клинике хорошие зарплаты. Благодарю вас. - Считайте это возмещением ущерба, который нанес я сам, - возразил инквизитор и встал. - Я вынужден вас покинуть, Дженаро-сан, нужно о многом подумать. Уже дойдя до двери, Наиш развернулся и спросил, глядя монаху прямо в глаза: - Ваша племянница. Она Способна? Вы намерены ее обучать? Дженаро выдержал взгляд. - Насколько мне известно, она никогда не проявляла признаков Одаренности. - Я должен был проверить, - сказал Инквизитор и вышел. Тем же вечером, Дженаро-сан получил письмо. "Как вы говорили? Неискренность - грех перед собственной душой? Я достаточно общался с самыми разными представителями самых различных конфессий. Ложь часто считается непростительный во множестве верований, и всех вас объединяет одно: умение говорить правду, не раскрывая истины. Я бы мог долго рассуждать о том, что недоговоренность - высшая степень неискренность, а полуправда хуже лжи, но это не мое дело. Возьмите Шерги в ученицы. Император не узнает о вашем нарушении условий договора, я обещаю. И еще - если вам несложно, передайте ей мое предложение учить ее. Наше общение было не слишком приятным, но в мисс Вийяр видна стойкость духа, достойная величайших воинов. Империя нуждается в таких кадрах, и хотела бы их видеть на ролях гораздо более ответственных, нежели офицер внутренней безопасности". |
|
|
Текстовая версия | Сейчас: 29 Мар 2024, 04:30 |