Искры, еще один вариант развития событий после 7-го эпизода Опции

[Civilian]

– Носите ее, магистр. Так всем будет легче.

В голос!
Воистину...

[Nefer-Ra]

Именно. Но кто ж у нас умных советов слушается?

[Rutheniya]

Цитата
– Носите ее, магистр. Так всем будет легче.

В голос!
Воистину...

Именно. Но кто ж у нас умных советов слушается?

Какие злые люди

[Nefer-Ra]

ГЛАВА 6

Темно-серый борт огромного корабля заполняет обзорный иллюминатор шаттла, медленно проплывающего вдоль корпуса «Холодного пламени», последнего линкора Империи, личного корабля Верховного лидера Сноука.
Генерал Хакс, в этот раз решивший несколько пренебречь протоколом и наблюдающий за заходом на посадку с порога кабины пилотов, едва слышно вздыхает. «Пламя» старше «Финализатора» на четверть века, но смотрится изящнее, хоть и превосходит его флагман по размерам вшестеро. О превосходстве в огневой мощи не стоит и заикаться. Линкор несомненно красив, но является продуктом другой, закончившейся эпохи. Как и два его предшественника, потерянных один при Эндоре, другой при Джакку при сходных обстоятельствах. Задумывался ли Сноук о том, что и его корабль может постигнуть такая участь? Или просто не собирался никогда применять «Холодное пламя» в бою, пользуясь линкором скорее в представительских целях, нежели в военных. Насколько знал Хакс, капитаны кораблей эскорта имели приказ обеспечить отход линкора в любой опасной ситуации даже ценой собственной гибели.
Бывший командующий базой «Старкиллер» с трудом подавляет желание потереть висок. Голова болит уже сейчас, а разговор с Верховным лидером еще только предстоит. Тут опять стоит позавидовать Рену — он за последние двое суток точно имел возможность выспаться, в отличие от самого генерала. С другой стороны, магистру не было нужды заниматься ничем важным, вроде чтения сотен личных дел и составления кратких характеристик. Пользы от которых, по мнению Хакса было чуть, а времени они занимали много.
Тем не менее, Рен сегодня вел себя странно тихо и ощущался настолько... никак, что генерал против воли заподозрил подмену, ведь в этот раз рыцарь был при полном параде и новой маске, полускрытой капюшоном. Тяжелый взгляд, которым магистр наградил Хакса вместо приветствия, разрушил иллюзию, но после этого Рен снова замкнулся и просидел весь полет в дальнем углу салона, молча изучая пустую стену. Возможно, он тоже морально готовился к следующему этапу общения со Сноуком, но в здравомыслие Кайло верилось с большим трудом. Скорее он привычно размышлял на отвлеченные темы, игнорируя окружающий мир. Мир же магистра игнорировать не собирался.
Встретивший их у трапа офицер-порученец с невыразительным лицом скользит внимательным взглядом по поясу Рена, лишенному привычной тяжести светового меча, и перемещается куда-то в район подбородка генерала — доверенные лица Сноука имеют отвратительную привычку никогда не смотреть собеседнику в глаза. А этому еще и роста недостает.
— Ваш отчет, генерал, — адъютант требовательно вытягивает руку и принимает у Хакса датапад. Отдавать который у бывшего командующего «Старкиллером» особого желания нет, поскольку он надеялся передать документы лично Сноуку. Да и попросту подглядывать в текст во время доклада. — Следуйте за мной.
Офицер разворачивается к ним спиной и широким шагом направляется к выходу из ангара, нисколько не заботясь о том, успевают ли гости за ним. Еще одно проявление неуважения. Очередной тревожный звоночек.
Выждав секунду, генерал шагает следом, отметив, как синхронно с ним движется Рен, которого это вынужденное промедление все же выводит из состояния задумчивости, судя по отчетливой волне раздражения, накрывшей их обоих.
«Как можно жить эмоциями напоказ, кто бы мне объяснил?» — задается риторическим вопросом Хакс, краем глаза следящий за мелькающей в десяти метрах впереди узкой спиной их провожатого. Логика, которой руководствовался Верховный лидер в выборе порученцев, привычно ускользает от генерала. Все виденные им адъютанты являются людьми несомненно опасными, в темном коридоре Хакс предпочел бы с ними не сталкиваться, но, как один, удивительно невыразительными. А подобное сочетание он встречал только у полевых агентов СИБ, нескольких из которых знал лично, пусть и в далеком детстве. Но смысла в подобном расходовании ресурсов по-прежнему не видит. Личная гвардия из полутора десятков человек? Смешно. На внутреннюю разведку тоже не тянет — характерная надменность адъютантов уже успела войти в легенды и анекдоты. Рассказывали их шепотом, но рассказывали же. Очередная тайна с неясным подтекстом, которых у Верховного лидера в последнее время развелось подозрительно много.
— Прошу, — адъютант останавливается у совершенно обычных широких дверей, возле которых нет никакого почетного караула.
Створки расходятся, пропуская приглашенных, и беззвучно смыкаются у них за спиной. Оставляя двух людей в гулкой пустоте очередного переговорного зала. Личной аудиенции Сноук их так и не удостаивает, ограничиваясь привычной несоразмерной голограммой.

— В завершение хочу сказать, генерал, что ваши действия во время командования базой «Старкиллер» у меня никаких особых... нареканий не вызывают. Действовали вы согласно инструкциям, эвакуацию провели на удивление неплохо, но поручить вам новый объект я не могу. Как и штабную работу.
Хакс опускает ресницы, пряча разочарование во взгляде. При этом разговоре ему пришлось полностью убрать внутренние щиты, показав Верховному лидеру те воспоминания, которые ему понадобились, включая разные мелочи, о которых сам бывший командующий уже успел забыть. А интересовался Сноук практически всем, рассматривая тот или иной момент в памяти генерала с разных сторон. Это было больно, долго и очень утомительно. И унизительно, ведь рядом стоял Рен, которому не составляло особого труда присоединиться к «просмотру», но или ему это не было позволено, или он сам подвергался схожей процедуре, поскольку стоял весь последний час неподвижно, выслушивая монолог Сноука об успехах и провалах его извечного соперника. В то, что истинные свои эмоции от Верховного лидера можно скрыть, отделавшись лишь показом картинок-воспоминаний, генерал не верит, но от Рена закрыться можно. При некотором желании. А сейчас это желание становится как никогда острым.
— Но это не значит, что я не найду применения вашим способностям, — Сноук берет с колен датапад, как подозревает Хакс, именно тот, с его отчетом, и медленно перелистывает пару страниц. — Соображения насчет дальнейшего развития ситуации в Новой Республике у вас здравые. Оценка примерно совпадет с тем, что предлагают аналитики, а значит — Ордену нужны новые базы чисто военного назначения, не центры подготовки или сбора данных, а настоящие форпосты. Базы на необитаемых, но пригодных для жизни планетах неподалеку от гиперпространственных маршрутов. В ближайший год нас так или иначе ждет переход в «горячую» стадию конфликта. Пусть Лея Органа и принесла своим... коллегам достаточно информации о нашей боевой станции, но «Старкиллера» больше нет, а три крейсера, даже новейшей конструкции, это не то, что реально можно противопоставить силам флота Новой Республики.
Верховный лидер остро глядит на генерала, как будто тот лично виновен в том, что крейсеров в его распоряжении не тридцать и они не умеют становиться невидимыми по щелчку пальцев. Разумеется, как командующий «Старкиллером», Хакс отвечал и за флот сопровождения, призванный обеспечивать безопасность станции, но всегда искренне полагал, что смешивать обязанности не стоит, и капитаны боевых кораблей сами должны понимать, что делать, не дожидаясь начальственного пинка для выпуска из ангаров пары истребителей. В конце концов, устав и инструкции никто не отменял. Генералу для головной боли хватало «Финализатора», власть на котором принадлежала ему лишь наполовину, поскольку Рен, с подачи своего учителя, имел полное право оспаривать любое решение Хакса, касающееся флагмана. По документам корабль подчинялся генералу, на деле же часто работал личным транспортом для магистра рыцарей Рен, которому Хакс по доброй воле не доверил бы ничего крупнее шаттла. Или грузовоза средней паршивости.
— Таким образом, вам вменяется в обязанность тайное, я подчеркиваю — тайное, исследование нескольких секторов с целью основать там от трех до шести баз, в зависимости от того, сколько подходящих под условия задачи планет вы обнаружите. Не тратьте ресурсы зря, генерал, у нас их не так много, и переделывать за вами некому, так что постарайтесь в этот раз не допускать ошибок. Детальный приказ получите у моего адъютанта. «Финализатор» остается в вашем личном распоряжении, два других крейсера временно присоединятся к моему эскорту. Транспортные корабли со всем необходимым прибудут в точку встречи в течение тридцати двух часов.
Хакс сглатывает слюну, внезапно ставшую очень вязкой. Силами одного крейсера и пары транспортников обеспечить выполнение приказа будет трудно, нет, очень трудно. Но возможно, если на это отвести достаточно времени.
— Срок... — начинает генерал, чувствуя, как неприятно хрипит в горле от длительного молчания.
— Четыре, максимум пять месяцев, — обрывает его Сноук. — Вы же не хотите, чтобы к началу конфликта мы еще докрашивали взлетные полосы и тренировали штурмовиков в шагистике?
— Никак нет, Верховный лидер, — неприкрытый сарказм в словах повелителя неприятно напоминает Хаксу магистра рыцарей Рен, по прежнему изображающего статую самому себе по левую руку от генерала. Но делать ему это остается уже недолго. Сноук отворачивается от Хакса, одновременно разжимая тиски на его разуме.
— Покажи мне, — мягко произносит он, переводя взгляд на ученика и делая легкое движение пальцами. В наступившей тишине слышен четкий щелчок фиксаторов маски. И Рену не остается ничего другого, как снять ее.
— Ты решил пренебречь моей рекомендацией, — Верховный лидер по-птичьи склоняет голову на бок, изучая лицо Кайло. — Пренебречь болью. Или в этот раз побоялся не справиться?
— Я счел, что эффективность важнее, учитель, — ровно отзывается Рен, продолжающий стоять неподвижно, задрав подбородок и так же, как и Хакс, пряча выражение глаз за опущенными ресницами. Генерал невольно отмечает, что они стали заметно длиннее с момента их прошлого разговора.
— Эффективность в бою, ты хочешь сказать? — Сноук откровенно развлекается, Силой чуть поворачивая голову Кайло из стороны в сторону. Любуясь результатом работы мусорщицы с Джакку. На щеках рыцаря медленно разливаются красные пятна болезненного румянца. Похоже, он тоже смог оценить эту демонстрацию, но вот контролировать свою реакцию на обиду в должной степени не хватает умения.
— Да, учитель, — Рену все еще удается сохранять голос ровным, но тень дрожи уже угадывается в нем. — В прямом противостоянии с противником, использующим Силу так грубо и мощно, мне понадобится все — от навыков фехтования до ментальных техник. И мне кажется неразумным пренебрегать физической формой в пользу гипотетического усиления возможностей Темной стороны.
Брови генерала против воли ползут вверх, а Верховный лидер наклоняется вперед, пристально разглядывая строптивого ученика. Наплевав на приличия, Хакс прямо смотрит на Кайло, отмечая, как подергивается в нервном тике перечеркнутая шрамом щека и трепещут крылья длинного носа. Кажется, наказание за дерзость не заставило себя ждать. И что бы Сноук не делал, это больно даже по меркам одаренных.
— Потрудитесь объясниться, магистр, — кажется, что слова Верховного лидера оседают инеем на полированном металле пола. И генерал даже рискует это проверить. Но нет, показалось.
Рен рвано вздыхает. И неожиданно звонко выдает:
— Рей тоже Скайвокер.
В секундном онемении слушателей умещается не меньше трех ударов пульса.
«Умеют же некоторые одной фразой подписать себе смертный приговор», — отстраненно думает Хакс, поражаясь тому, как глупо подставляется мальчишка. А по поведению он все еще мальчишка, сколько бы там ему не было лет. И по наивным надеждам вымолить прощение, принеся достойный подарок учителю — тоже.
— Как интересно, — медленно проговаривает Сноук, растягивая слова. — Ты в этом уверен?
— Абсолютно, учитель, — Рен смотрит Верховному лидеру прямо в глаза. А генерал размышляет о том, что пугает его больше — Кайло обычный, неуравновешенный и нервный, которого несложно просчитать и спровоцировать, или Кайло новый, сосредоточенный на заведомо ложной цели и летящий к ней, снося все на своем пути.
Сноук привычно оглаживает пальцами узловатыми пальцами подлокотник кресла.
— Ты же понимаешь, что если маленькая мусорщица — дочь Люка Скайвокера, то Сила сильна в ней, как никогда. И ему не составит труда обучить ее пути Света. Испепеляющего Света, мой мальчик.
Рен странно усмехается, словно вспомнив что-то хорошее.
— И все же в ней есть изъян, — убежденно произносит он. — Ее память о первых годах жизни пуста, одни неясные образы. Она совершенно не помнит родителей и убеждена, что те оставили ее на Джакку в пятилетнем возрасте, оставили, пообещав вернуться.
Нервно облизав губы и неотрывно глядя на учителя, магистр продолжает, постепенно заводясь и неосознанно повышая голос.
— Но выжить на пустынной планете, будучи оставленной на попечение перекупщика мусора, в таком возрасте невозможно. Она бы просто умерла с голоду или погибла в первой же стычке. А значит, попала на Джакку она значительно позже и была знакома с Силой до этого момента. Невозможно без обучения повернуть технику ментального сканирования против допрашивающего, невозможно так полно ощутить Силу и применить ее в бою. Она прекрасно повторяет, перенимает приемы, но не способна сама додуматься до способов использования своего дара. Она просто не помнит, как это делается.
— И ты думаешь, что правда о своем происхождении заставит ее сменить сторону? — голос Сноука просто сочится недоверием и сомнением.
— В ней есть горечь и гнев. Из них можно вырастить ненависть, — Сила, контроль над которой снова безнадежно упущен, гуляет по залу злым сквозняком, заставляя дрожать пальцы и слезиться глаза.
— Для начала девочку надо найти, Рен. Надеюсь, об этом ты помнишь, — Верховный лидер едва заметно улыбается, словно приглашая присутствующих посмеяться вместе с ним.
— Я вижу ее сны, учитель, — глаза Кайло полны вязкой тьмой безумия. Одержимости и абсолютной уверенности в своей правоте.
— Что же, — изуродованный экзот демонстративно вздыхает, — ищи ее, мой мальчик. А генерал Хакс проконтролирует твои поиски. Не так ли, генерал?


Сообщение отредактировал Nefer-Ra - 2 Июнь 2016, 17:02

[Алита Лойс]

И все таки Кайло Ран мелковат для фанфиков. Разве что на должность второстепенного героя.

А меня, наоборот, Рен заинтересовал после первой главы. После рассказа майора захотелось его увидеть, пощупать, узнать)))

(Зря сценаристы заставили его отца убить, все же; особенно учитывая, кто этот отец. Это такая точка невозврата для зрителя. Непонятно, чего они добились, разве что выпилили из бюджета дорогостоящего актера).

Сообщение отредактировал Алита Лойс - 19 Январь 2016, 14:19

[Nefer-Ra]

ГЛАВА 7

Рен, надевающий маску на ходу, едва не сносит попавшегося ему в дверях адъютанта, уже другого, постарше, и, оттолкнув помеху Силой, уносится в сторону ангара черным вихрем. Хакс и незнакомый ему майор смотрят вслед Кайло с одинаковым выражением лица. Потом порученец со вздохом роняет:
— Магистр всегда так торопится, — и протягивает генералу стопку из двух датападов и маленькой плоской шкатулки с ладонь размером.
А Хакса внезапно накрывает приступом жгучей зависти — он, невзирая на всю практику пикировок с Реном за последние три года, все еще не умеет так жалить словом, произнесенным без капли злобы. И до генерала постепенно начинает доходить, зачем Сноуку именно такие адъютанты. Внутренняя политика Ордена, сожри ее сарлакк.
— Благодарю, — ровно отвечает он, пряча шкатулку в карман, — я передам магистру все необходимое.
«Если не придушу раньше».
Нагнать Рена получается только у трапа их челнока, и то только потому, что рыцарь наконец вспоминает о протоколе и целых две минуты ждет размашисто шагающего Хакса посреди ангара. Прямо на пути у колонны штурмовиков, вынужденных под чутким руководством сержанта выполнить резкий разворот и утопать обратно, поскольку связываться с рыцарями Рен вредно не только для карьеры, но и для здоровья. Сам Кайло об этом вообще не задумывается, свято уверенный в том, что мир вертится вокруг него. Невзирая на все попытки Верховного лидера убедить его в обратном.
«Самодовольный поганец», — сейчас генерала нисколько не заботит тот факт, что магистр может прочесть его мысли. Бегать за Реном унизительно во всех смыслах, и Хаксу хочется донести до Кайло эту информацию. Если понадобится, вбить силой, невзирая на разницу в росте и возможностях. Их «экспедиция» определенно обещает быть веселой. Очень веселой для одного молодого человека с непомерно раздутым самомнением.
Но все слова куда-то деваются, когда в салоне шаттла Рен падает в соседнее кресло, сдирая маску, и впивается пальцами в виски так, словно хочет раздавить собственную голову. Грозовое облако боли, в центре которого бьется чужой пульс, входит в резонанс с мигренью генерала, монотонно долбящей острыми спазмами в лоб и скулу, и Хакс судорожно сглатывает, борясь с тошнотой. Ворот кителя становится невыносимо тугим, а шинель на плечах — слишком тяжелой и жаркой. Хочется обратно на «Старкиллер», выйти на мороз с непокрытой головой и постоять минут десять. Раньше всегда помогало. А теперь и выйти некуда...
Отчаявшись перебороть приступ силой воли, бывший командующий утыкается в собственный датапад. Работа — лучший способ отвлечься. Главное на Рена не смотреть.
Кажется, сегодня Сноук был намеренно неаккуратен по отношению к ним обоим. И это, хатт задави, ослепительно больно.
Несчастные двадцать минут полета, сопровождаемые слабым гулом двигателя и бесконечным трепом диспетчеров, исторгаемым динамиками в кабине пилотов, доводят Хакса до белого каления. Обостренный слух воспринимает слишком много, про зрение с обонянием и говорить нечего. Сосредоточиться на тексте приказа не получается, поскольку строки скачут перед глазами, а сердце бухает где-то в горле. Генерал с сомнением косится в сторону аптечки, но непонятно откуда взявшаяся уверенность в том, что этот приступ лекарствами не снимешь, удерживает его на месте. Магистр сидит молча и явно пытается хоть немного расслабиться, но размеренное дыхание то и дело прерывается сдавленным шипением. Кажется, Сила тут тоже не помощник. Или причина в том, что кто-то не умеет концентрироваться в стрессовой ситуации?
Хакс с вялым интересом рассматривает запрокинутое лицо Рена, благо тот уже не в том состоянии, чтобы возражать. Бакта-терапия возымела действие, рана на лице из багрового рубца превратилась в узкую красно-розовую полосу, которая со временем стянется в тонкую белую линию. Недель через пять, если магистр не решит оставить все как есть. Или ему не прикажут. Хотя некоторые распоряжения своего учителя Кайло, как выяснилось, предпочитает пропускать мимо ушей. Интересно, сколь многие?
Магистр внезапно по-детски шмыгает носом и прижимает перчатку к лицу, растеряно разглядывая кровь, пачкающую черную кожу.
«Какая неожиданность», — мрачно думает генерал, извлекая из рукава припасенный для себя и сходной ситуации платок и молча вручает его Рену. Тот автоматически благодарит, утыкается в белую ткань носом и снова застывает, прикрыв глаза.
Хакс очень хочет съязвить на тему наличия карманов для необходимых мелочей в наряде Кайло, но понимает, что с тем же успехом можно обращаться к пустому креслу. Реакция будет примерно одинаковая.
«Хоть бы Сноук не свернул ему ничего в мозгах», — с долей беспокойства думает генерал. В то, что после экзекуции в голове Рена станет чуть больше порядка, он даже не пытается верить. Тут хоть бы хуже не было.
Снова накатывает желание, каждый день посещавшее Хакса в первые полгода их совместной службы — сдать магистра психиатрам и удостовериться, что те запрут его в палате с мягкими стенами надолго. Но следом приходит осознание — на этом корабле как минимум два человека, которым может понадобиться подобная помощь. И если головная боль усилится еще немного, то один из них точно перейдет в буйную фазу.
Но все рано или поздно заканчивается — от пыток до полетов, и шаттл наконец-то заходит на посадку. А генерал понимает, что никогда в жизни так не радовался виду главного ангара «Финализатора».

— Капитан, — Рен редко утруждает себя нормальным приветствием. Фазма вздергивает светлую бровь, изучая стоящего перед ней человека. Точнее, подпирающего спиной дверь ее камеры, ведь после лазарета ее поместили именно в камеру, пусть и достаточно просторную. Странно, что не казнили сразу.
— А разве я все еще капитан, сэр? — наконец произносит она, упираясь взглядом в переносицу собеседника. Смотреть в глаза опасно, смотреть на шрам и думать о том, кто мог так отделать магистра, еще опаснее. Открытое лицо смущает, раньше они оба прятали его, каждый под своим шлемом. И если Фазме с доспехами наверняка придется проститься, то маска Рена вот она — лежит на сгибе локтя, затянутого в плотную черную ткань, смотрит в пустоту темным стеклом визора.
— Верховный лидер предоставил мне решать вашу судьбу, — Рен пристально изучает противоположную стену, так, словно там есть что-то действительно интересное. Фазме стоит большого труда не обернуться через плечо. Она подозревает, что это своего рода проверка, но понять магистра не может. Впрочем, его вообще сложно понять, когда он в таком... нестабильном, невзирая на показное спокойствие, состоянии.
— И? — сидеть молча надоедает через пять минут.
Рен отмирает и переводит взгляд на женщину.
— Расскажите мне, что произошло на базе. Словами.
Фазма давится невысказанным замечанием, откашливается и начинает говорить, подробно, со всеми деталями пересказывая историю своего провала. Ей неприятно еще раз переживать эту слабость, но деваться некуда. Знакомиться с методами магистра на собственной шкуре желания нет ни малейшего. Но где-то на краю сознания упорно вертится мысль, что рыцарь все же читает ее эмоции, пусть и очень аккуратно. И видит, как за всем негативом, направленным на себя, в сознании женщины прячется глубокое недоумение и обида. Ведь на многочисленных учениях щиты станции перезапускались сами через девяносто секунд после отключения. Собственно, поэтому и не было никакой усложненной процедуры их деактивации, требующей кодов всех высших офицеров, которую на ходу пыталась придумать Фазма, чтобы запутать диверсантов. Автоматика делала все сама. А тут почему-то не сработала. Но почему? Или виной тому была физическая порча оборудования?
Что именно сотворили с пультовой диверсанты, капитан штурмовиков не видела, ее оглушили практически сразу, но сквозь дымку беспамятства пробивалось что-то похожее на выстрелы и рычание. А потом пришли холод и боль. И омерзительная, вонючая жижа, просачивающаяся сквозь фильтры шлема и заливающая лицо.
— Технические подробности уточните потом у генерала, — ровно произносит Рен и вдруг хмыкает, — пресс для мусора, ну надо же, Соло был верен себе до последнего. До самой смерти.
— Простите, сэр? — Фазма чувствует, что разговор становится слишком личным. Разумеется, она в курсе сплетен и слухов и знает, как звали и кем был Кайло Рен в другой жизни. Другой вопрос, что знать это ей вообще-то не положено.
— Хан Соло мертв. Насчет штурмовика-предателя я, к сожалению, не уверен. Но больно ему было, — губы магистра растягиваются в крайне неприятной кривой ухмылке, что сразу делает перечеркнутое шрамом лицо уродливым. И Фазме стоит большого усилия воли не отвести взгляд. И еще большего — загнать поглубже в подсознание свое авторитетное мнение на счет душевного здоровья Бена Соло.
— А что до пресса, — ухмылка превращается в мечтательную улыбку, снова разительно меняя лицо говорящего, — то это старая семейная история. Во время освобождения Леи Органы из застенков первой «Звезды смерти» всю теплую компанию, состоявшую из принцессы, контрабандиста, парня-фермера и вуки, занесло в давилку для мусора. С подачи ее высочества, кстати. Жаль, что тогда им помогли дройды. А ведь все могло пойти совсем по другому пути... Ну и я бы не слушал десять лет споры о том, кто кого спасал на самом деле.
«Как можно так спокойно... о таком?!»
По виску Фазмы стекает капля холодного пота. Она не смотрит в глаза Рену, но видит, как они становятся неправдоподобно черными, и больше всего боится, что ей придется встретить этот взгляд. Узнать, что там, на дне колодца. Сила едва ощутимо дрожит, заставляя вставать дыбом короткие волоски на затылке.
И вдруг исчезает, забирая с собой потусторонний холод.
— Сколько времени вам понадобится на полное восстановление? — резкая смена и темы и тона на секунду сбивает женщину с толку, но она быстро собирается с мыслями.
— Четыре-шесть дней тренировок до обычной формы. Десять-пятнадцать до оптимальной.
Лицо Рена снова бесстрастно. Но слова привычно ядовиты:
— Как хорошо, когда у тебя есть свой личный специалист по рукопашному бою подходящего роста и веса. И, главное, никому совершенно не нужный, — магистр ловит взгляд Фазмы и едва заметно сжимает Силой ее горло, напоминая, кто тут теперь устанавливает правила. — Жду вас через неделю. И да, не забывайте про другие свои обязанности, капитан. Те, где головой надо думать, а не бодаться. Штурмовики уже определенно заждались. Хорошего дня.
Онемевшая Фазма смотрит в закрывшуюся за спиной Рена дверь и с трудом сглатывает.
«Дурдом».


Сообщение отредактировал Nefer-Ra - 2 Июнь 2016, 17:03

[Demendora]

Хакс у вас замечательный. Умный, зрелый, наблюдательный, в отлиичии от Кайлушки-плаксы. Я заметила фразу про длинные рестницы и сразу же вспомнила поговорку про тех, кто много плачет. Уж извините.

[Nefer-Ra]

Хакс у вас замечательный. Умный, зрелый, наблюдательный, в отлиичии от Кайлушки-плаксы. Я заметила фразу про длинные рестницы и сразу же вспомнила поговорку про тех, кто много плачет. Уж извините.

Был бы дурной - не стал бы генералом. Желающих на подобный пост много, а доверить сверхоружие можно далеко не каждому.

А что за поговорка?

[Demendora]

А что за поговорка?

поговорка о том, что люди с длинными рестницами много плачут

[Nefer-Ra]

ГЛАВА 8

В бело-желтом свете прожекторов снежинки, падающие с неба, кажутся птичьим пухом, непонятно почему летящим с небес. Мягким и теплым в иллюзии и льдисто-колючим в реальной жизни.
Рен стоит, запрокинув голову, и смотрит на снег. На бесконечное кружение белых пятен, сливающихся в вышине в серое ничто. На утекающее сквозь пальцы время, на жизнь, на вихрь Силы, взводимой пружиной закручивающийся где-то за гранью. Абсолютная тишина замерзшего леса и привычное шипение лезвия, плавящего снег срывающимися с дрожащего луча искрами. Вычерчивающего в сугробах причудливые линии, тут же застывающие блестящим льдом шрамов. Снежинки падают непрерывно, ложатся на волосы, оседают на ресницах, стекают редкими каплями по щеке. По целой, не прочерченной шрамом коже.
«Сон».
Осознание накатывает волной, горечь потери нестерпима. Но недостаточна, чтобы проснуться.
Рыцарь разворачивается и идет вперед, в сумрак и тени, разлитые среди нависающих ветвей. Ищет там то, чего никогда не имел. То, что сможет склеить две половинки мятущейся души. Восстановить целостность. Но с каждым шагом тьма сгущается, оплетает деревья, путается среди изломанных стволов, растворяет в себе тени, поглощает равномерной чернотой, пока Рен не понимает, что стоит в пятне света от собственного клинка, подсвечивающего снег алым. Алым, как его собственная кровь.
А тьма вокруг дышит. Равномерно колышется в такт его собственному рваному ритму выдохов и вдохов. Он разворачивается, широким взмахом лезвия очерчивая круг. Отталкивая от себя... нечто, чему пока не знает названия. Но это неназываемое подкрадывается все ближе. Ступая бесшумно и не показываясь на глаза. Но Кайло видит, видит его в свете, отраженном от металла причудливых протезов неясного числа конечностей, свете, теряющемся в обрывках тяжелой и грубой материи, скрывающей тяжелое тело, свете, вспышкой вычерчивающем силуэт костяной маски, так похожей на шлем Вейдера и его собственный. Тьма поднимает веки в провалах маски и из прорезей на Рена смотрят янтарно-желтые глаза. В которых нет ничего человеческого. Все давно сгорело — в огне Войны Клонов, лаве Мустафара, безумной вспышке взрывающейся планеты и пламени погребального костра.
А то, что осталось, глядит на него с голодным интересом.
Он отступает, перехватывая рукоять меча поудобнее, заслоняя искрящим лезвием шею, в которую, как он чувствует, хочет вцепиться Тьма холодными пальцами вороненого металла.
Секунда утекает за секундой, алый луч дрожит, теряя стабильность. И медленно-медленно гаснет, истаивая по краям, растворяясь в подступающих тенях.
«Беги», — выдыхает Тьма с присвистом затаенного смешка. Едва ощутимо касаясь кожи потусторонним холодом, очерчивает линию челюсти, цепляет невидимым когтем уголок губ, разглаживает морщинку между бровями... Касается, примеряясь к его лицу. К своей новой маске.
«Беги. А я поймаю».
И Рен отшатывается, давясь беззвучным криком ужаса.
Отшатывается, чтобы проснуться, корчась от удушья в развороченной постели. Собственная Сила не подчиняется ему, пережимает горло так сильно, что внутри все скручивает мучительным спазмом. И тогда он давно забытым, но когда-то привычным движением вцепляется в шею двумя руками и давит сам, надеясь, что реальная боль все же перевесит мнимую и ему удастся сделать хотя бы один вдох. Кровь из прокушенной губы струйкой стекает на подбородок, пульс истерично колотится в висках и кончиках пальцев, когда его наконец отпускает. Воздух обжигает больное горло раскаленным песком.
«Лучше бы это снова был сон про бурю на Джакку», — мысль рождается и умирает, а Рен утыкается лбом в собственные колени и устало закрывает глаза, вспоминая, когда и как приобрел привычку прятать шею в обманчивой безопасности высокого воротника.
«Сны... сны, будь они прокляты!»
Последний год своего обучения у Люка Скайвокера он каждый день боялся не проснуться. Не выбраться из липкой паутины еженощного кошмара, невидимой удавкой оплетающего шею каждый раз, стоило лишь закрыть глаза, расслабиться и соскользнуть в царство сна и теней. Тогда он долго не мог понять, что же его мучит.
Дядя привычно отговаривался необходимостью очищать свои мысли медитацией. Каждый день как минимум час, а лучше три. И медитировать, а не считать птиц или дремать на солнышке. А как тут удержишься, если опять полночи просидел над чахлым огоньком светильника, глядя на пламя. На Свет. Такой же маленький и слабый внутри, в бесконечном море тягучих кошмаров.
Быстро осознав бесполезность как медитаций, так и изматывающих тренировок, Рен, тогда еще Бен Соло, решил поискать ответ в тех трактатах, которые Люк за десять с лишним лет успел собрать в разрушенных храмах джедаев. Храм на Корусканте был для него закрыт, но кое-что сохранилось в других местах. В основном на могилах тех рыцарей и падаванов, которые смогли пережить устроенную Империей и лично Вейдером резню. И неосознанно искали защиты в местах Силы. Другой вопрос, что место, дающее душевный покой, далеко не всегда годится для обороны и не способствует сохранению жизни. Носители знаний умирали один за другим, информация терялась, а уцелевшие обрывки чаще всего относились к временам многовековой давности. Не самое легкое и полезное для неокрепших умов чтение. Учитель Скайвокер требовал, чтобы каждый фрагмент текста был не просто прочитан, но и осмыслен, пропущен через себя и мелкое сито вопросов. Но у Бена не было времени на осмысление, он умирал каждую ночь и отчаянно боялся не успеть. Понимая, что Великая Сила за гранью будет не слишком ему рада. Хотя бы потому, что ведет его вовсе не жалящий жгучий Свет, а ластящаяся к замерзающим пальцам холодная Тьма.
«Мама, я не хочу так... и здесь. Дай мне другой свет, мягкий и теплый, укрытый тенями. Я ведь знаю, что он есть... У тебя — есть. Верни же мне мою половину!»
Бессмысленный зов, беспощадное крушение надежд.
Лея, успевавшая среди суеты политических дел Новой Республики краем глаза следить за поисками брата, собиравшего по разным уголкам галактики не только информацию, но и разнообразных чувствительных к Силе разумных, со многими из которых общий язык найти так и не получалось, была тверда в своем желании заполучить для нужд молодого государства своего собственного одаренного, полностью покорного ее воле джедая-консула, способного уговаривать, убеждать и уламывать оппонентов силой слова и Великой Силой.
Самой принцессе учиться было категорически некогда — разорваться между вечно спорящим Сенатом и так же монотонно скандалящим собственным ребенком не получалось. А ведь еще надо было как-то функционировать, уделять внимание Хану, выглядеть счастливым человеком и излучать уверенность в завтрашнем дне. Иначе этот день рисковал попросту не наступить.
И если первый, самый сложный год, ребенка было необходимо прятать, оставив на попечение нянек и телохранителей, то после подписания договора с остатками Империи и официального провозглашения Новой Республики стало спокойнее в мире и куда напряженнее в семье.
Таскать одаренного малыша на заседания, от шума которых болит голова, а от бурлящих в воздухе эмоций ломит затылок? Выпускать поиграть с другими детьми в роскошных садах, окружающих правительственный комплекс Чандриллы? Сдавать недовольного сына дройду, способному лишь семенить за улепетывающим со всех ног ребенком и причитать при этом на шести миллионах языков? Дарить игрушки и новые впечатления от дальних планет, на которых все повторялось в миниатюре и иногда сопровождалось угрозами и стрельбой? Лея перепробовала все, но результата не добилась.
Сын рос нервным, своевольным и упрямым ребенком. С прекрасной памятью и личным мнением на предмет всех и каждого, затаенным страхом темноты и неприкрытой агрессией по отношению к тем, кто хоть раз позволил себе в его адрес насмешку. Неважно, мысленную или словесную. В то время Бен их не особенно разделял. Худо-бедно прятать одни эмоции за другими он научился годам к шести. Но эмоций все равно было слишком много, а плотный график и бесконечные учебные задания, начинавшиеся уроком этикета за завтраком и длящиеся до поздней ночи, буквально разрывали его душу на части. Прекрасная память позволяла Бену запоминать все — и тексты лекций, и отношение к нему преподавателей, часто невербально высказывавших куда больше, чем на словах. Разногласия родителей, сплетни и шепотки за спинами главных лиц государства и его собственной. Льстивые и злые одновременно. Пьянящий коктейль чужих эмоций, который надо бы пить по глотку, но вместо этого он топит тебя в водопаде, тянет за собой, раня душу и отравляя разум.
Информация как таковая была прекрасна, но ее было слишком много.
А потом, на его десятый день рождения, явился дядя Люк и заявил, что забирает племянника с собой. На год. Длинный, мучительно пустой год, который должен был помочь ему уложить хаос в своей голове, но вместо этого поселивший там голоса призраков, тени воспоминаний, прокручиваемых в мыслях раз за разом, перестраиваемых так и эдак ситуаций, попыток найти и понять. Но вот что? Медитации не давали ответа, разум упорно не хотел становиться чистым листом. Не позволял начать новое, лишь давал место вписать что-то меж существующих строк. Вписать и окончательно запутаться среди получившегося шифра изломанных значков и рисунков.
Следующие годы он провел в бесконечных перелетах. Мать то брала его с собой на дипломатические миссии, то оставляла в столице, перенесенной с Чандриллы на Хосниан-Прайм. Огромный город, стремившийся превзойти Корускант, так и оставшийся в памяти многих в первую очередь Центром Империи, а не сердцем Старой Республики. Город, который никогда не спит, но всегда остается лишь слабым подобием старшего собрата.
Среди всех этих калейдоскопически быстро сменяющих друг друга событий Бен изредка видел отца, с маниакальным упорством пытавшегося вырвать его из дипломатической круговерти и показать простые радости, безо всяких там аристократических изысков.
Младшему Соло, как и любому мальчишке, нравились корабли, но другие. Хищные, стремительные, элегантные в своей выверенности линий. Не «Сокол», всегда вызывавший в нем подсознательное желание вымыть руки после прикосновения к грязно-желтому, старому пластику стен и клонированной коже полукруглого дивана в кают-компании. Все тут было слишком... не такое, как он хотел. Неустранимый бардак, рычание вуки, беззлобные подколки и насмешки, к которым надо было относиться... с пониманием, вонь тлеющей изоляции и густой запах оружейной смазки. Шутливые объятия, гневные окрики, пустая болтовня о старых добрых временах и угрюмое молчание о них же. Выворачивающийся из непослушных пальцев штурвал и последующие долгие копания в проводах в попытке выяснить, что же сломалось в этот раз и почему они не убились, хотя должны были. И обещания, что в этот раз точно никто не проболтается Лее, что были они не там и занимались не тем, чем следует. И уж точно не должны были брать вот этот груз.
А ведь был еще и третий, действительно «иной» мир, мир последнего джедая, в который нужно было возвращаться раз за разом. Вливаться в коллектив равных, хотя по талантам там не находилось даже сравнимых. Тратить время на бесконечное повторение одних и тех же действий, искать внутри себя покой.
Покой? Откуда ему взяться, если в крови еще бродит адреналин политических игр и не слишком законных действий, на которые все закрывают глаза, поскольку они полезны. Они экономят время. Но разве для того, чтобы сидеть на берегу озера и смотреть на блики в холодной воде? Смотреть часами, ощущая, как безжалостное солнце сжигает бледную кожу, и пытаться отрешиться от этого. Зачем? Зачем ломать себя, если можно просто уйти в тень? Оттуда тоже неплохо видно, не говоря уже о том, что можно найти и более полезное занятие.
Контроль и упорядоченность для того, кто родился посреди хаоса? Ровный ток Света для ждущего сумерек? Абсурд. Но с ростом умений неотвратимо приходило осознание — последний джедай знает слишком мало. И пытается на этом шатком фундаменте строить новый Орден джедаев. Но если можно сложить хижину из ветвей на болоте, то высокий замок возвести в грязи нельзя. «Шпиль», черная игла, пронзающая небо Корусканта. Дом того, на кого Бену все больше хочется быть похожим. Человека, который смог навести порядок, а не только говорить о нем. И тогда Соло-младший узнает о другом Ордене. И именно тогда же приходят сны.
«Десять лет тишины и вот опять...» — Кайло не надо искать причину возвращения кошмаров, он ее знает и так. Верховный лидер и его любовь к нетривиальным наказаниям. Когда-то давно он забрал этот осколок души ученика, дав взамен новое имя, а теперь решил вернуть. Сложить головоломку обратно.
Рен соскальзывает с развороченной постели, смывает засохшую кровь с лица и долго смотрит на свое отражение. Одевается, пряча наливающиеся чернотой синяки под высоким воротом. И неслышной тенью скользит по коридорам спящего корабля. Редкие патрули шарахаются от закутанной в черное фигуры, и страх шлейфом тянется за магистром рыцарей Рен, пока он идет в пустой тренировочный зал. Энерготонфа не сравнима с утерянным мечом, поэтому Кайло берет в руки жезл, и активированный наконечник потрескивает, касаясь пола, рассыпая белые искры по темной глади металла. Рен плавно поднимает оружие, перетекая из защитной стойки в стремительную атаку. И в глазах его стынет безумие.


Сообщение отредактировал Nefer-Ra - 2 Июнь 2016, 17:04

[Jagged Fel]

А где 9, 10, и 11 главы?))) Хотелось бы их увидить.

[Nefer-Ra]

Упс. Сюда забыла выложить.

[Nefer-Ra]

ГЛАВА 9

— Удачной охоты, командующий, сэр, — с долей иронии произносит голограмма капитана «Гонителя», одного из крейсеров эскорта, обращаясь к Хаксу. Генерал лишь кивает в ответ, поскольку придумать что-то подходящее моменту и при этом не ставящее его в неудобное положение просто не успевает.
Стоит картинке погаснуть, как «Гонитель», сопровождаемый четверкой транспортов, начинает разбег и через несколько секунд исчезает в гиперпространстве. Хакс медленно выдыхает, пытаясь совладать с лицом.
«Лучше б уж как Рену, пощечину, чем каждый раз теперь дергаться...»
Пальцы правой руки автоматически сжимаются в кулак. До хруста суставов, до отрезвляющей боли. Хакс аккуратно поправляет рукав, разглаживая незаметные складки и не позволяя себе разозлиться действительно сильно. Пусть матовая кожа перчаток и скрывает все следы, но проще не допустить их появления, чем прятать потом. Ведь надо держать маску образцового командира, хоть она давно уже треснула. Еще на «Старкиллере». Держать, потому что иначе рассыплется все остальное.
«Как же это все... утомительно».
Особенно непонятные идеи Верховного лидера и их воплощение.
Согласно приказу Сноука, генерал теперь командует специальным временным флотом экспансии, на деле — только «Финализатором». И имеет на подхвате несколько грузовозов, которые должны обеспечить доставку всего необходимого в случае обнаружения планет, подходящих для размещения новых баз Ордена. Сравнивать с тем, что было месяц назад, просто больно. Власть утекла сквозь пальцы талым снегом, оставив в насмешку пару капель. И как ни сжимай кулаки, больше не ухватишь.
Хакса неимоверно раздражает даже не потеря положения, а невозможность повлиять на ситуацию. Ведь его попросту отодвинули в сторону, не дав возможности оправдаться и доказать хоть что-то. Другой вопрос, что эти попытки могли легко привести его на скамью подсудимых. Но отсиживаться в дальнем углу невыносимо.
А уж какие слухи теперь ходят о том, кто вместо спасения своих людей искал на развалинах базы магистра рыцарей Рен, даже думать тошно. Опала и ссылка — основной мотив всех сплетен, касающихся его персоны. О рыцаре говорят чуть сдержанней в плане личных характеристик, но столь же ядовито. И снова называют тем, самым первым, прозвищем.
«Хоть не возвращайся», — мысль настолько дикая, что Хакс невольно радуется отсутствию Кайло на мостике. Тот уж точно не смог бы пройти мимо и не высказаться.
Но магистр последние сутки проводит в тренировочном зале. Желающих проверить, чем он там занимается, не находится, но сигнал маячка стабилен и перемещается внутри помещения, а значит ничего с этим ненормальным не случилось.
— Сэр? — лейтенант-связист мнется за его плечом, не зная, стоит ли мешать мрачным размышлениям начальства.
— Слушаю, — генерал оборачивается, привычным жестом складывая руки за спиной, и сверху вниз смотрит на окончательно смутившегося флотского офицера. Краем глаза замечая скептически вздернутую бровь капитана крейсера. Ну да, конечно, как обычно, капитан-командор Менц ущемлен в правах и недоволен.
«Этого еще не хватало!»
Стройная вертикаль власти, присущая любому другому кораблю флота Первого Ордена, на «Финализаторе» давно уже превратилась в не пойми что. Из-за того, что крейсер был не только приписан к флоту поддержки базы «Старкиллер» и, таким образом, подчинялся ее командующему напрямую, но и числился «личным транспортом» магистра рыцарей Рен, все время возникал конфликт приоритетов. Который капитан флагмана почему-то всегда принимал на свой счет. Армейские не любят флотских и наоборот, ничего не меняется. А рыцарей Рен не любят обе стороны.
— Э... — лейтенант несомненно замечает косой взгляд в свою сторону и тушуется еще больше, но через долгих десять секунд все же собирается с силами и дрогнувшим голосом продолжает, — генерал, сэр, грузы и прибывший персонал размещены на борту. Какие будут дальнейшие указания?
— Свяжите меня со старшим интендантом и главой корабельной СБ, немедленно, — отрывисто приказывает Хакс, демонстративно поворачиваясь к Менцу спиной.
— Есть, сэр! — молодой человек уносится в направлении узла связи едва ли не бегом.
Генерал выдерживает паузу и, обернувшись через плечо, ловит тяжелый взгляд капитан-командора.
— Капитан, я хочу чтобы через сорок минут крейсер был полностью боеспособен и готов к прыжку по заданным координатам.
— Да, сэр, — ровно отзывается тот и опускает глаза, — как вам будет угодно.
Но Хакс чувствует зуд под левой лопаткой все время, пока идет к центру связи. В спину ему смотрит не только Менц.
«Проклятье!»

Шесть часов и два совещания спустя генерал стоит у проекционного стола в центре оперативного планирования и пытается не оглохнуть. Собрать в одном помещении старших офицеров всех штурманских смен было явно не лучшей идеей. Семь женщин и теряющийся на их фоне одинокий молодой человек, бурно обсуждающие будущий маршрут «Финализатора», создают кошмарный звуковой фон.
— Жалеете о своем решении, генерал? — ведущий навигатор крейсера, капитан третьего ранга Эрна Ойги подходит и ставит рядом с командующим чашку кофе. Свою она держит в руках.
— Отчасти, — роняет Хакс. — Но...
Его прерывает зуммер открывающейся двери.
«Я же приказал не беспокоить...»
На пороге зала застывает Рен и, игнорируя всех присутствующих, неотрывно смотрит на карту, вращающуюся над проекционным столом. Насколько можно судить с учетом скрывающей лицо маски.
Гомон в зале медленно стихает, и все присутствующие поворачивают головы в сторону вошедшего.
— Магистр, чем обязаны визиту? — генералу хочется сделать Рену замечание за фактический взлом заблокированной двери, но он подозревает, что Кайло просто этого не заметил.
— Вас искал, — Рен шагает в зал и привычным движением стаскивает маску, с грохотом ставя ее на пустующую консоль. Наступившую тишину можно пощупать руками. — Искал долго.
— Надеюсь, никто при этом не пострадал, — мрачнеет Хакс, которому и так хватает недовольства со стороны команды. Для полной потери авторитета достаточно будет пары трупов.
— Вам-то какая печаль? — рыцарь подходит к карте и жестом разворачивает ее. Так, чтобы видеть все варианты прокладываемого курса.
Весь штурманский молодняк сбивается в стайку по другую сторону стола и жадно-опасливо рассматривает гостя. Хакс прячет кривую улыбку за краем чашки. Любимый прием Кайло — развернись к собеседнику спиной посреди разговора и сделай вид, что тебе уже не интересно, бесит генерала неимоверно. Но не ругаться же прилюдно.
— У вас есть предложения, сэр? — Эрна единственная, кто смотрит на рыцаря без явно выраженных эмоций. Ее собственный интерес наверняка теряется в хаосе впечатлений, испытываемых ее младшими коллегами.
— У меня есть вопросы, — недовольно отзывается Рен и нажатием нескольких клавиш вызывает рядом проекцию другой карты. Слишком хорошо знакомой Хаксу карты с недостающим фрагментом.
— Мы ведь должны выйти здесь? — затянутый в перчатку палец утыкается в полупрозрачный шар необитаемой планеты — конечной точки серии прыжков, которую они предпринимают для запутывания следов. Ближайшие гипертрассы еще не вернулись в состояние покоя и создаваемый в процессе прыжка крупного корабля отпечаток слишком заметен. А прямо указывать противнику, куда они направляются — верх глупости при нынешнем раскладе сил.
— Да, сэр, — старший навигатор берет лазерную указку и отмечает точки входа-выхода на обеих картах. — Примерно так это будет выглядеть, если сопоставить маршрут. А дальше мы должны идти в тот сектор, которого на вашей карте нет.
Рен заметно морщится, но молчит. А потом переводит взгляд на генерала и вздергивает бровь в немом вопросе.
— Полагаю, у Верховного лидера были свои причины отправить нас именно сюда, — осторожно произносит Хакс, отчетливо нажимая на слово «нас». Его самого совершенно не радуют открывающиеся перспективы. А ведь ученик Сноука получил какие-то свои приказы, явно завязанные на дальнейшие поиски Скайвокера. И, кажется, об этом до сравнения карт тоже не знал.
«Чтоб повелителю икалось почаще, с такими сюрпризами».
Судя по дернувшемуся уголку рта, Кайло мысль слышит. Но не осуждает.
— Подобную систему записи координат перестали использовать около восьмисот лет назад и сейчас ее даже не упоминают. Разве что в виде курьеза, — старший навигатор не обращает внимания на игру в гляделки над своей головой, ее куда больше интересует новая информация. — Полагаю, карта достаточно древняя и... джедайская, не так ли? Ведь это именно те, легендарные «скрытые гиперпространственные пути», да?
— Да, — Рен недовольно постукивает пальцами по краю стола, выбивая рваный ритм, — но нужного мне фрагмента в архивах Империи нет.
— Зато наверняка есть формула пересчета, — Ойги вертит старую карту так и эдак, пристально рассматривая со всех сторон. — И если ее запросить из архивов, а потом хорошенько поработать, то получится вашу карту вместе с имеющимися маршрутами наложить на современную. Возможно, это что-то даст, поскольку то, что было тайным почти тысячу лет назад, сейчас таковым уже может не быть.
— Ваша формула не позволит нам найти стертые из каталога планеты, — в голосе рыцаря отчетливое пренебрежение и злость. Простить даже намек на свой провал он не может никому. Включая тех, кто вообще не в курсе.
— Не позволит, — соглашается старший навигатор. — Но мы хотя бы будем знать, где искать точно не стоит. А для прочих случаев есть расчеты и разведывательные дройды. Времени это займет прилично, конечно...
Ойги закусывает губу, разглядывая карту и что-то прикидывая. Потом поднимает взгляд и смотрит на рыцаря.
— И еще у нас есть... Сила, если я правильно понимаю? Ведь одаренные составляли карты гиперпространственных путей, полагаясь не только на удачу и данные разведки?
— Да, но я не навигатор, — возражает уязвленный Рен, только сейчас сообразивший, что ему предстоит не просто пользоваться результатами чужой работы, но и принимать в ней непосредственное участие. И выражение удивления, смешанного с долей обиды, на лице магистра выглядит настолько комично, что Хакс едва не давится кофе.
— Сэр, у вас их достаточно, — в голосе Эрны, широким жестом указывающей на заинтригованных подчиненных, звенит хищное предвкушение. — И мы будем рады помочь вам всем, чем сможем! Ведь это и в наших интересах, сэр.
Генерал аккуратно отставляет чашку в сторону, подходит поближе и вглядывается в лицо Рена, подсвеченное с обеих сторон мягким сиянием карты. Очень озадаченное лицо.
— Полагаю, вы отыскали себе занятие на ближайшее время, магистр, — генералу лишь усилием воли удается выдержать тон ровным, — надеюсь, в ближайшее время вы найдете, чем меня порадовать.
— Да, сэр! — нестройно отзываются навигаторы, а Рен отрешенно кивает, думая о чем-то своем.

ГЛАВА 10

— И надолго хватило терпения у нашего уважаемого магистра? — Хакс устало трет висок. Сигнал к отбою прозвучал три четверти часа назад, но к генералу он, как обычно, не имеет никакого отношения. Именно поэтому Хакс идет в сторону мостика, намереваясь проверить, чем занимается дежурная смена. Старший навигатор Ойги ловит его по дороге и пристраивается рядом.
— На полтора часа. Причем если первый час ему еще было интересно, но оставшиеся тридцать минут он вытерпел с трудом, — Эрна улыбается уголком губ. — После чего осуществил тактическое отступление. Несколько поспешное.
Ойги откидывает край материи, показывая генералу, что именно скрывается в том свертке, который она крепко прижимает к боку, чтобы не выскальзывал при ходьбе.
Хакс удивленно вздергивает бровь.
— Отступление и впрямь было поспешным, — замечает он. Шлем магистра рыцарей Рен снова исчезает под слоями ткани.
— Именно, сэр, — в голосе Эрны неприкрытая насмешка. — Но с возвращением вещи владельцу возникли некоторые сложности.
— Я сам отнесу, — генерал забирает сверток из рук навигатора и прикрывает полой шинели, пытаясь не думать о том, как он будет выглядеть по дороге до каюты Рена. С другой стороны, кто рискнет ему что-то сказать, даже если и подумает?
— Спасибо, — блекло улыбается Ойги. — Запрос на данные из архивов Империи составлен и уйдет при следующем сеансе связи. По расписанию мы выйдем из прыжка через двенадцать часов. Ответ скорее всего получим через сутки-двое. Пересчет координат займет до двухсот часов машинного времени.
Генерал задумчиво щурится:
— Теоретически, можно использовать тактический компьютер во время прыжков...
— Было бы неплохо, сэр, — старший навигатор согласно кивает, — не думаю, что мы справимся легко и быстро, но черновой вариант у нас будет. Дальше ручная работа. Сколько времени она займет — сказать трудно, посмотрим ближе к делу. К тому же, даже точка входа в неизвестный нам гиперпространственный туннель даст возможность исследовать его и проверить проходимость.
— Проходимость? — Хакс пытается понять, чего ему хочется сильнее — выпить кофе или упасть-таки лицом в подушку, и на секунду теряет нить разговора.
— Именно, сэр, — Эрна останавливается и внимательно смотрит на командующего, — джедаи, насколько мне известно, в основном использовали мелкие корабли — от истребителей до небольших грузовозов. И многие маршруты могут оказаться непригодны для «Финализатора». Мы просто там не пройдем. А рисковать кораблем...
— Я понял, — проклятый сверток оттягивает руку, раздражая генерала. — Но об этом мы точно поговорим завтра. Доброй ночи.
— Доброй ночи, сэр.
Проводив старшего навигатора взглядом, Хакс смотрит на хронометр, прикидывая свои шансы лечь спать. Не когда, а вообще. И старательно задавливает мысль о том, чтобы вручить шлем Рена первому попавшемуся штурмовику с наказом вернуть хозяину. «Куколок» в белой броне на борту много, но не настолько, чтобы жертвовать обученной боевой единицей в угоду минутной прихоти. Поэтому генерал разворачивается на каблуках и направляется в сторону жилых модулей.

Редкие патрули привычно козыряют командующему, но по мере продвижения к каюте магистра, штурмовиков точно становится меньше. Кажется, Рен не в духе со вчерашнего дня, и солдаты, не обладающие никакой чувствительностью к Силе, но зато имеющие развитое чутье на неприятности, обходят его десятой дорогой. Хакс задается вопросом, как это сочетается с графиком патрулирования, но наизусть все цифры, касающиеся своих подопечных, помнит только Фазма.
«Интересно, как экипаж воспримет нашу бравую капитаншу без привычного доспеха? Или им и Рена без маски за глаза хватит? Навигаторы же наверняка будут делиться впечатлениями...» — мысль перескакивает с одного на другое, выдавая накопившуюся усталость. Но лучше думать о чем-то необременительном, чем пытаться очередной раз перекроить завтрашнее расписание дел. Впрочем, один пункт туда вписать придется.
После извлечения Фазмы из мусорного пресса было не до сохранности обмундирования, и броню с женщины попросту срезали, а местами и вырезали из мягких тканей. Лицо, к счастью, не пострадало. А легкое сотрясение мозга вряд ли повлияло на память, поэтому возвратиться к исполнению своих обязанностей, пусть в несколько урезанном варианте, капитан штурмовиков может прямо завтра. Пусть и в непривычном большей части экипажа внешнем виде.
«У нее хоть обычный мундир есть?»
Как выглядит Фазма без хромированной брони, сам генерал помнит смутно. Его это никогда особо не интересовало. А времени освежить воспоминания и поговорить с ней после того, как Рен отменил содержание капитана под стражей, у Хакса пока не нашлось. Как и выяснить, на каких условиях это освобождение прошло. Спрашивать самого Кайло об этом желания нет ни малейшего, поскольку логика одаренных от логики нормальных, ладно, условно-нормальных, людей отличается слишком сильно.
И чем магистр думал, когда отдавал приказ, он мог уже просто забыть.
«Кругом одни идиоты», — набившая оскомину, но не потерявшая актуальности мысль заставляет генерала привычно поморщиться. После потери боевой станции это стало очевидно. Обидно только, что к идиотам нынче можно смело причислять и себя.

Еще два поворота и вот он — нужный сектор. Лампы горят вполнакала, а камеры наблюдения слепо смотрят в пол. Магистр крайне ревностно блюдет свои тайны и, с несвойственным ему во всех остальных случаях терпением, находит и портит все следящее оборудование. Единственное исключение касается маячка в поясе, но тот Рен носит по приказу Верховного лидера.
Что на заре их знакомства побудило Хакса неумно пошутить про любимое домашнее животное Сноука. Ответную шутку про ручного ранкора генерал помнил долго, а оскаленная морда гигантской твари еще несколько недель украшала его ночные кошмары. Правда, выяснить, где же Кайло умудрился найти ранкора, да еще и рассмотреть в таких подробностях, не удалось. Но желания подарить Рену табличку с надписью «сарказм» и инструкцией по ее применению не отбило.
С тех пор прошло достаточно времени, чтобы выяснить границы своего и чужого терпения, а также составить примерное представление о наличии у Кайло чувства юмора. Ну и язвить они оба научились куда лучше, оскорблять — тоньше.
«Сомнительное достижение, если подумать. Да и результат пересмотреть не помешает. В свете последних событий», — с этой мыслью Хакс проводит ключ-картой в прорези замка.
Дверь каюты открывается с тихим звяком, но не успевает командующий и шагу ступить, как его резко дергает куда-то вперед. Провозя носками сапог по полу, с размаху впечатывая животом в спинку дивана. И едва не выламывая в локтях выставленные в попытке смягчить удар руки. Пряжка ремня впивается в кожу даже сквозь все слои ткани, а звездочки перед глазами вспыхивают праздничным фейерверком.
— Добрый вечер, — размеренно произносит Рен, поворачивая голову и разглядывая оглушенного гостя. Сила дрожит на кончиках пальцев, почти касающихся воротника кителя, удерживая Хакса в крайне неудобном положении и не давая толком вдохнуть.
— Кому как, — шипит в ответ генерал, предпринимая безуспешную попытку выпрямиться. Ну или хотя бы не полететь кувырком, если магистр вдруг его отпустит.
— Тоже верно, — замечает Кайло светским тоном, и свободной рукой извлекает буквально из воздуха ключ-карту, потерянную генералом при падении. — Научитесь стучать, Хакс. Желательно до того, как вламываться в чужую каюту.
— Непременно, — на скулах командующего проступают алые пятна, а усилия, с которыми ему дается каждый вдох, становятся слишком заметными.
Рен медленно разжимает пальцы, позволяя Силе поставить генерала на ноги, но тот не спешит шевелиться сам, опасаясь подвоха. Лишь хрипло дышит и едва заметно морщится от боли, пытаясь удержать все рвущиеся наружу комментарии.
— Будем считать, что мы достигли консенсуса в этом вопросе, — магистр переводит взгляд на валяющийся на полу сверток. — И спасибо за шлем, я забыл, где его оставил.
Хакс выпрямляется, резким жестом поправляя воротник. Злость бьется в висках вместе с пульсом, но позволить ей выплеснуться нельзя.
— У навигаторов. Вы слишком спешили покинуть собрание, — если не наорать, так хоть съязвить. Но вместо ехидства в голосе неожиданного для него самого пробивается искренняя обида, что злит генерала еще больше.
Рен поворачивается к командующему всем корпусом и опирается на спинку дивана локтем. Изучающе смотрит с минуту, а потом внезапно улыбается.
— Если учесть, что эти милые дамы под конец так расхрабрились, что готовы были порвать меня на сувениры, то ничего удивительного в этом нет.
Хакс хмыкает, сбитый с толку сменой линии поведения. Но на придумывание новой колкости ему нужно совсем немного времени.
— Надеюсь, вы помните, что экипаж «Финализатора» примерно на треть женский? — вкрадчиво замечает он, сверху вниз глядя на магистра. Редкая возможность, на самом деле, грех не воспользоваться.
— Экипаж вашего корабля, — Рен протягивает ключ-карту генералу, продолжая улыбаться. А Хакс чувствует, как где-то в глубине подсознания начинает дребезжать тревожный звоночек.
— Моего, — командующий забирает пластиковый прямоугольник, старательно избегая прикосновения к чужим пальцам. И застывает, обнаружив, что Кайло держит в руках еще один, точно такой же.
Магистр откровенно разглядывает опешившего генерала. Уголки губ подрагивают от с трудом сдерживаемого смеха.
— Не обольщайтесь, Хакс. Нашего корабля, — вторая ключ-карта исчезает как по волшебству, а Рен наконец становится серьезным. — И вам придется с этим смириться, командующий.
— Вы... — Хакс чувствует, как перехватывает горло, и осекается. Взгляд магистра тяжелеет, а в помещении резко холодает.
— Я это я, генерал. Какими бы эпитетами вы меня не награждали. А вам завтра рано вставать и много работать. Корабль сам собой управлять не будет, вы ведь так говорили?
Хакс вылетает за дверь так, словно за ним гонятся демоны. И по дороге ему не попадается ни единого штурмовика.

ГЛАВА 11

Песчаная буря катится волной. Грязно-серой, с рыжим подбрюшьем, с множественными щупальцами маленьких смерчей. Катится и поглощает все на своем пути. Рен смотрит чужими глазами, ощущая, как маленькие песчинки колют кожу, забиваются в нос и под веки. Слышит, как с сухим шелестом осыпаются слежавшиеся пласты, обнажая обшивку давно мертвых кораблей. Чувствует слабую дрожь металла под своими ногами. И тонкую струйку страха, каплей пота стекающую по позвоночнику. Страха мусорщицы Рей, чей сон он смотрит.
Очередной сон о Джакку.
С одной стороны, это забавно — иметь возможность посмотреть ее глазами на то, что она видела все детство и юность. С другой — опасно, ведь он тоже видит сны. И не все в его снах вообще стоит видеть другому человеку, пусть врагу, а врагом он Рей не считает. Даже сейчас, когда каждый взгляд в зеркало заставляет морщиться и вызывает желание спрятать лицо за маской навечно.
Но особый, болезненный интерес никуда не исчезает, ведь он надеется, что рано или поздно девчонка увидит и другой сон, о том месте, где находится сейчас. О месте, где прячется последний джедай. Самопровозглашенный мастер, Люк Скайвокер, Явинский стрелок и победитель Дарта Вейдера. Его родной дядя и первый учитель. Человек, которого он искренне ненавидит и не простит никогда.
Мусорщица, ошеломленная всем, что на нее свалилось, ночь за ночью смотрит сны о Джакку, словно пытаясь вернуться в привычную обстановку, влезть в ставшую слишком тесной и потому сброшенную шкуру. Но та расползается клочьями, обнажая новую кожу, и Рен абсолютно, до дрожи в стиснутых челюстях уверен, что по светлому фону чешуи новой твари вьется темный узор. Рей светлая, очень светлая, но ее злость горит огнем. Ярким и жадным. А эмоции густые и терпкие, как набуанское ягодное вино. Да и сама она, если сравнить, очень похожа на другую женщину, умершую полвека назад. Страстную и сильную женщину, выбравшую неправильную сторону.
Но вот это еще можно исправить. Подтолкнуть в нужном направлении. Показать то, чего она не видела никогда и потому не знает, как сильно можно этого жаждать. Не власти, не Силы, нет. Многообразия мира, ощущений, знаний... Всего того, чего на Джакку не было и быть не могло. Простота нравов хороша до определенного момента, а вот искушенность в разного рода играх пригождается позже. И сильно разнообразит жизнь. Осталось ознакомить Рей с правилами. И способами их нарушать.
Для этого придется быть терпеливым. Ждать, глядя на песок, перемалывающий все на своем пути. Города, корабли, людей, время. Обещания...
Но он будет терпеливым. Хоть раз в жизни, но будет. Слишком ценный приз, чтобы так глупо его упустить второй раз.

Утро у генерала не задается с самого начала. Впрочем, он давно уже выяснил, что для более-менее приличного начала дня сначала надо завтракать, а потом уже заниматься делами. Но другого времени поговорить с Фазмой в расписании не нашлось. А сам разговор все только запутал, поскольку капитан тоже не слишком хорошо понимала, зачем она нужна магистру рыцарей Рен. Да и внезапные откровения Кайло о прошлой жизни несколько выбили обычно невозмутимую Фазму из колеи. И теперь о необходимости психиатрической экспертизы отсутствующей составляющей их неожиданно восстановившегося триумвирата думали уже двое. О чем думал Рен, не стоило даже спрашивать. Особенно после вчерашнего.
Но если имеющийся расклад сил чем-то не устраивал магистра, то теперь ему придется работать по другим правилам. А противников у него будет двое.
«И посмотрим, Рен, что ты сможешь противопоставить прямому приказу Верховного лидера», — Хакс бросает взгляд на клубящиеся за обзорным иллюминатором синие протуберанцы гиперпространства и снова утыкается в экран датапада.
Отчет от корабельной службы безопасности ему чем-то смутно не нравится, но генерал никак не может уловить ту неправильность, которая прячется за ровными строками и красивыми цифрами. Глупо надеяться, что среди тех специалистов, которых прислал Сноук, не окажется пары-тройки шпионов. Но нет ли там еще кого-то с тайным приказом на устранение неугодных? И кто из них троих, прямо виновных в гибели «Старкиллера», приговорен к смерти вне зависимости от результатов их нынешней «картографической экспедиции»? Ведь ход сильный, оправдают они надежды или нет, но без трупов не обойдется. Хакс хорошо знает, как делаются подобные дела, и достаточно сомневается в своей возможности вернуть былую власть. А значит... значит надо что-то делать. И постараться не ссориться с Реном слишком сильно, чтобы тот, очевидно пошедший вразнос после своего поражения, не прикончил его раньше времени.
— Сэр, — бледный лейтенант, больше смахивающий на собственное привидение, возникает в поле зрения и уже заранее втягивает голову в плечи, — генерал, сэр.
— Да, — Хакс отвлекается от отчета и своих невеселых мыслей, пытаясь понять, почему офицер так нервничает. И вдруг вспоминает — именно этого связиста едва не придушил Рен после неудачного доклада.
«Как же его? Митака, кажется...»
— Доклад от интендантской службы, сэр, — лейтенант немного успокаивается, но новости у него явно не лучшие. — Они обнаружили два объекта на борту, которые проходят... не по всем документам.
— Конкретнее, пожалуйста, — Хакс начинает понимать, почему Рен тогда сорвался. Выдавливать из этого недоумка доклад в час по чайной ложке невыносимо. И сил жаль, и времени.
«Ведь сам же его запихнул к снабженцам после лазарета, чтобы он Кайло на глаза пореже попадался. И на тебе!»
— С остальным грузом прибыли два лишних контейнера, сэр, — Митака, правильно интерпретировавший гримасу начальства, начинает говорить быстрее, но лучше от этого не становится, — в одном был корабль, или скорее маленькая яхта, в другом... вот это.
И только тут Хакс понимает, что связист держит в руках маленький черный мешочек. Лейтенант развязывает шнурки, путаясь в узелках, и вытряхивает на ладонь небольшой куб со срезанными гранями. Золотистый металл, из которого сделан непонятный предмет, кажется вдвое ярче на фоне черной кожи перчатки.
— Что это? — генерал забирает безделушку себе и осматривает со всех сторон. На каждой грани вырезан какой-то символ, заключенный в круг, но языка Хакс не знает. Кубик довольно тяжелый, но не кажется сплошным. А еще он рождает знакомое ощущение покалывания в кончиках пальцев. Примерно такое же, какое испытываешь, стоя рядом с большим силовым генератором. Или очень недовольным одаренным.
— Не знаю, сэр, — удрученно отзывается лейтенант. — В наших базах нет ничего похожего. Но мы просканировали и куб, и корабль, но ничего опасного не обнаружили. О личности отправителя тоже никаких данных. Контейнеры возникли словно сами собой, интендант был уверен, что они есть в списке. Расхождение обнаружилось только при повторной сверке документов. Сейчас корабль помещен в изолированный ангар на сорок втором уровне, у дверей выставлена усиленная охрана.
— Хорошо, — произносит командующий, чтобы заполнить паузу. На деле же ничего хорошего не происходит, хотя за сообразительность похвалить связиста с интендантом стоит.
«Кажется, у нас на борту не только шпионы, но и что похуже».
— Свяжите меня с Реном, — начинает он, но замолкает, увидев как меняется лицо стоящего перед ним офицера. — Вы свободны, Митака, пришлите кого-то другого, с более крепкими нервами.
Бледный связист исчезает бесшумно, как тень.
А через пять минут на мостик является и сам Рен. Без маски.

— Потрудитесь объясниться, — тихо цедит Хакс, встречаясь с магистром взглядом.
Рен лишь дергает плечом, игнорируя собеседника и быстро разрывая зрительный контакт.
— Что у вас случилось, генерал? — в пространство спрашивает он, скользя ленивым взглядом по людям, присутствующим на мостике. Напряжение нарастает скачкообразно — все, кто может, утыкаются в свои мониторы, остальные же съеживаются, пытаясь казаться меньше. И лишь потом Кайло оборачивается и смотрит на Хакса. — Или вы позвали меня полюбоваться видом, да еще и так срочно? Нашли особенно эстетичный завиток гиперпространства?
— Вот это я нашел, — сухо отвечает командующий, раскрывая ладонь.
Глаза магистра расширяются от изумления, и генерал радуется, что все сейчас смотрят в другую сторону. Такой Рен определенно не выглядит грозным.
— Голокрон, — восторженно выдыхает он, вцепляясь в новую игрушку мертвой хваткой. — Откуда вы его взяли?
— Вас хотел спросить. И узнать, что это такое, — Хакса развлекает зрелище сменяющих друг друга ярчайших эмоций на лице магистра, но вот для посторонних оно может оказаться шокирующим. — И у меня есть для вас еще кое-что.
Рен устремляется за генералом с энтузиазмом голодной нексу, что несколько нервирует командующего, но Сила рыцаря катится впереди них волной, разгоняя любопытных. При этом сам одаренный движется абсолютно бесшумно, без свойственного ему звона подкованных каблуков. Хороший повод задуматься над тем, сколько же у Кайло на самом деле масок. И что будет, когда падут они все?
До ангара они добираются за рекордные двадцать шесть минут. И к этому моменту Рен достаточно спокоен, чтобы охрана просто дернулась при его появлении, а не шарахнулась с криками.
«Куколки, бестолковые куколки», — с холодной злобой думает Хакс, прожигая проштрафившихся штурмовиком взглядом. Но должного впечатления явно не производит.
Многослойные двери смыкаются за спиной, отрезая их от внешнего мира, а Кайло резко выдыхает, увидев стоящий посреди ангара корабль. Небольшой, графитово-серый, поблескивающий полированным металлом обшивки в приглушенном свете ламп, он кажется смутно знакомым.
И пока Хакс гадает, где мог видеть нечто подобное, Рен подходит ближе, осторожно протягивает руку и проводит по острому краю крыла. Странная нежность, сквозящая в этом движении, заставляет генерала очнуться и вернуться в реальность. В которой происходит что-то странное.
— Рен? — но рыцарь его не слышит, поглощенный созерцанием маленькой яхты. И невыносимо похожий при этом на ребенка, которому подарили на день рождения давно желаемый подарок.
«Собственно, так оно и есть», — решает генерал через минуту.
— И все же, что это за куб? — Хакс предпринимает еще одну попытку дозваться Кайло. И тот, наконец, снисходит до ответа.
— Голокрон. Носитель информации, практически неограниченного объема, широко использовался джедаями и ситхами, применялся для обучения и длительного хранения данных. В каждом голокроне есть своего рода искусственный интеллект, записанная матрица личности одного или нескольких одаренных, что позволяет использовать его в качестве интерактивного учебного пособия, — забывшись, Рен переходит на типично лекторский тон, чем немало удивляет генерала. — Джедайские голокроны традиционно имеют форму куба, ситхские — пирамиды. Активировать голокрон можно только Силой, это сделано для сохранения секретности. Еще вопросы?
— Ваш, получается, джедайский? — с сомнением произносит командующий, вспоминая странные ощущения от золотистой безделушки.
— Не совсем, — Рен делает замысловатый жест кистью и трап яхты начинает опускаться. Едва дождавшись, пока он откроется достаточно, чтобы можно было протиснуться не разбив голову, Кайло исчезает в недрах корабля.
Хакс со вздохом следует за ним. Разумеется, корабль проверили от и до, и фокус с бесконтактным открытием рампы был чистой показухой, но что-то внутри все равно ёкает, когда он шагает на гулкий металл трапа.
Яхта оказывается очень маленькой, но функциональной. Неплохо оборудованный медотсек, симметрично ему расположенная каюта, технические помещения, все указывает на то, что кораблик предназначен для одного человека. Но, как ни странно, пилотских мест в кабине два, размещенных друг за другом. С полностью дублированными органами управления и дополнительными компенсаторами на каждом.
Генерал с интересом рассматривает приборные панели, отмечая про себя, что корабль наверняка старше Рена, но при этом выглядит очень ухоженным и практически новым.
— Магистр, вы ее хоть завести сможете?
Кайло, сидящий в первом пилотском кресле, досадливо морщится и его искаженное отражение в лобовом иллюминаторе кривится в ответ.
— Завести — да, пилотировать — с трудом. Впрочем, это поправимо, — Рен переключает что-то на пульте перед собой, и двигатели отзываются басовитым урчанием. Магистр прикрывает глаза, вслушиваясь в низкий звук. — Прекрасный корабль. Совершенный.
Хакс беззвучно хмыкает, ставя мысленную галочку напротив еще одного пункта в воображаемом досье на магистра.
— Это подарок от Верховного лидера? — уточнение лишнее, но все же.
— Нет, нет конечно, — Кайло улыбается почти насмешливо. — Откуда учителю взять набуанскую яхту?
Части картинки не складываются. Два контейнера, попавшие на борт «Финализатора» в обход всех процедур. Голокрон и красивый, явно дорогой корабль в прекрасном состоянии. Кто еще может дарить такое?
— Тогда откуда? — Хакс напрягается, ожидая подвоха.
— Призраки, генерал, призраки, — Рен смеется уже открыто. А на дне карих глаз плещется тьма.
И в ответ на недоуменный взгляд командующего очень похоже изображает шипение респиратора Дарта Вейдера.


Сообщение отредактировал Nefer-Ra - 2 Июнь 2016, 17:04

[Civilian]

Подарок от дедушки за все пропущенные дни рождения.
А Рей по такому случаю и честности для заслуживает не менее, чем СИЗР класса "Исполнитель")))

[Nefer-Ra]

У Рей на Джакку этого добра было...