Искры, еще один вариант развития событий после 7-го эпизода Опции

[Nefer-Ra]

НАЗВАНИЕ: Искры
АВТОР: Nefer-Ra
ФЭНДОМ: Звездные войны
ЖАНР: драма, приключения, мистика, альтернативная история
РЕЙТИНГ: 16+
ПЕРСОНАЖИ: Рен, Хакс, Фазма, Скайвокеры призрачные и не очень, экипаж «Финализатора», представители Ордена и Сопротивления а также все мимо пробегавшие.
ПРИМЕЧАНИЯ: поскольку о полном политическом раскладе и общей ситуации в галактике на момент седьмого эпизода у нас информации пока нет, и до выхода новых книг и фильмов не будет, то автор взял на себя смелость придумать недостающее и сделать несколько отсылок к тому, что было придумано для "Кукловодов".
ОТ АВТОРА: желания имеют скверную привычку сбываться не так и не там, а любопытство губит не только кошек и адмиралов


ПРОЛОГ

— Сектор 62-14 — потеря контроля, сектор 63-14 — потеря контроля. Сектора с 64-10 по 78-12 — полное разрушение. Выход на поверхность блокирован. Запуск шаттлов невозможен...
Серый пепел и белый, слепящий глаза снег. Мокрый, летящий в лицо, неумолимо превращающийся в дождь.
«Все тает. Власть, время, возможности. А вот ответственность только растет, мать ее...»
Генерал Хакс досадливо морщится, стирая с ресниц снежную кашу и пытаясь разглядеть на маленьком экране сканера зеленое пятнышко сигнала маячка. Оценивает расстояние до цели и мысленно кроет Рена, Сноука и Сопротивление заодно последними словами. Но легче не становится. Он должен быть не здесь, посреди черно-белого, подсвеченного заревом далеких взрывов снежного плато, а совсем в другом месте. Организовывать эвакуацию, спасать своих людей, пытаться сделать хоть что-то полезное, пока возможно. Но вместо этого летит спасать человека, которого в любой другой ситуации охотно увидел бы мертвым. Летит лично, поскольку если отправить на это дело одних штурмовиков, то они точно привезут труп магистра рыцарей Рен. Даже если найдут того живым.
«Репутация такая забавная штука... правда, иногда она играет против владельца. В самый неподходящий момент».
В наушнике, снятом в командном центре с одного из операторов буквально на бегу, монотонно бубнит механический голос, перечисляя список секторов, с которыми утеряна связь. И список бортовых номеров шаттлов, которым все же удалось взлететь. Первый — кошмарно длинный, второй — обидно короткий. И Хакс отстраненно размышляет о том, что он может не успеть пополниться еще одним номером. Даже если они найдут Рена. Будь он трижды неладен вместе со Сноуком. И Силой, которая ведет их обоих.
Генерал слышит обрывок фразы: что-то там про предполагаемые две с половиной минуты до окончательной потери стабильности ядра. И перестает вслушиваться. Зеленая точка на экране становится все больше. А сквозь метель начинают проступать силуэты первых деревьев.
Тяжелый спидер вынужденно снижает скорость, петляя между покосившихся стволов, и медленно приближается к глубокому разлому. Штурмовики берутся за оружие и начинают с удвоенным вниманием смотреть по сторонам. Сам Хакс смотрит лишь на пульсирующее пятнышко маяка, но замечает Рена первым именно он. Точнее, цепляется взглядом за алую полосу на мокром снегу.
«Привезите Кайло Рена!» — слова приказа Верховного лидера обжигают горечью обиды, поскольку никем другим Сноуку даже в голову не придет поинтересоваться. Пока не придет, раз девчонку они упустили. А ведь точно упустили, взлет «Тысячелетнего сокола» система ПВО зарегистрировала меньше минуты назад. Но отреагировать на это уже было некогда и нечем.
«Ненавижу...»
Генерал перемахивает через борт, не дожидаясь полной остановки, и, увязая в сугробах почти по колено, подходит к телу. Переворачивает, отмечая обугленные края одежды и глубокую рану на лице. Касается шеи, нащупывая пульс, ровный и размеренный, как у спящего, неслышно цедит сквозь зубы:
— Везучий ублюдок.
Выпрямляется, взмахом руки приказывая штурмовикам грузить Рена на борт, делает несколько шагов в сторону, прямо по алой полосе. С чувством пинает снежные комья, пытаясь изгнать из памяти внимательный взгляд непроницаемо темных глаз, спрятанный за решеткой порытых инеем ресниц. Взгляд, направленный за грань и совершенно безумный.
«Ну что тебе стоило просто подохнуть?»
Солдаты топчутся за спиной, пытаясь подогнать спидер поближе, но в конце концов просто с размаху зашвыривают магистра на пассажирское сиденье. Изданный Реном при падении странный мяукающий звук приводит Хакса в чувство, но орать на штурмовиков смысла не имеет — скорость важнее, а рыцарь не хрустальный, потерпит как-нибудь.
В наушнике тонко пищит на одной ноте. Обратный отсчет прекратился невообразимо давно и лишь чудо все еще держит звезду под их ногами на привязи.
— «Ипсилон-42», прием, — сухой шелест эфира на долю секунды заставляет поверить в худшее.
— «Ипсилон-42», видим вас. Можем взять на борт через сорок секунд на плато.
— Принято.
Снег становится дождем, испаряется, не касаясь земли. Звезда умирает второй раз.

Умирает, едва не прихватив их с собой. Ударная волна подбрасывает шаттл так, что генерал практически выпадает из кресла, невзирая на привязные ремни. Штурмовики изломанными куклами валятся на пол, грохоча оружием, и только Рен, пристегнутый к койке и по уши накачанный всем тем, что удалось найти в походной аптечке, стонет и мечется в своем наркотическом сне. Кажется, он все еще там, в заснеженном лесу. Хаксу невыносимо хочется, чтобы рыцарь остался там навсегда. Но он привычно обрывает крамольную мысль и упирается взглядом в ком медицинской пены, которой залит располосованный бок магистра.
«Принцессу спасли, осталось доставить ее к дракону».
Генерал кривит губы в усмешке и закрывает глаза, прислоняясь затылком к подголовнику. До «Финализатора» еще пятнадцать минут лету, спасибо вечной и пламенной любви армии и флота и нежеланию капитана идти под трибунал. Который светит самому Хаксу за потерю базы и безобразно проведенную операцию по добыче карты. Крах карьеры, разжалование и... казнь. Не та картина будущего, которую он рисовал себе во время выстрела «Старкиллера». Совсем не та. Но перспектива именно такого развития событий пугающе реальна.
«А ведь можно было и раньше догадаться, что все окажется не так просто...»
Еще есть время подумать над тем, как они до этого докатились. И найти способ если не избежать наказания, то хотя бы свести ущерб к минимуму, свалив всю вину на кого-то другого. Того, кто действительно нужен Сноуку. Пока нужен.
«Ничего личного, магистр».


Сообщение отредактировал Nefer-Ra - 2 Июнь 2016, 16:58

[Nefer-Ra]

ГЛАВА 49

Второй день переговоров проходит как и первый — в бессмысленных разговорах о политике и сдержанной ругани на военные темы. Эмиссар генерала Органы, невысокая суровая женщина средних лет, когда-то бывшая помощником Мон Мотмы в последний год ее сенаторства, пытается что-то обсуждать с магистром рыцарей Рен. Но даже неискушенной в дипломатических играх Рей видно, как сильно он ее раздражает.
Льстивым вкрадчивым голосом, в котором иногда прорезаются низкие мурлыкающие нотки, от которых краснеют оба секретаря эмиссара; роскошью одежд, так похожих одновременно на его старое боевое облачение и мантию сенатора; вычурной брошью в виде птичьего черепа и вызывающе черными ногтями. Именно к ним раз за разом возвращается взгляд подполковника Карински, поскольку смотреть магистру в глаза эмиссар избегает.
Рей отчаянно скучает. Ее роль на переговорах сводится к тому, чтобы следить за честностью сделки. Но, поскольку в дипломатии и военном деле она одинаково не сильна, то единственное, за чем она реально может уследить, так это за тем, чтобы Рен не давил на делегацию Сопротивления Силой. Хотя магистру это не нужно, он прекрасно справляется с помощью слов. Поэтому Рей старательно пропускает их мимо ушей, пытаясь медитировать прямо в разгар обсуждения, но вместо этого краем глаза наблюдая за генералом Хаксом.
Тот тихо беседует с адмиралом Акбаром, подчеркнуто игнорируя сидящего рядом со своим начальником Дэмерона. Тот, судя по плотно сжатым челюстям, предметом разговора сильно недоволен, и Рей решает прислушаться, но разобрать удается лишь обрывок фразы. Что-то про атаку на линкор, в которой принимали участие две эскадрильи, а сам Дэмерон, уничтоживший мостик исполинского корабля, был подбит и попал в плен.
По, узнав, что «Холодное пламя» практически не пострадало, а разгерметизация мостика лишь помогла устранить неугодных, был в ярости, обвиняя Рена во всех возможных грехах. Но еще сильнее бравого пилота задело то, что его так и не разбудили во время разговора в лазарете «Финализатора». Упущенная возможность побеседовать с Анакином Скайвокером стала для него личным оскорблением. И Рей уже жалела, что была излишне откровенна в своем рассказе. С другой стороны, Дэмерон был доверенным лицом Леи, а, значит, генерал Органа достаточно хорошо его знала. Раз уж отправила в свое время на миссию по поиску карты с координатами Люка.
«Странно, что никто так ничего и не сказал о... папе», — называть его так очень странно даже в мыслях, поскольку Рей совершенно не может представить Скайвокера в этой роли. «Учитель» звучит нейтральнее и ближе к истине, хотя те месяцы, которые девушка провела на Эч-То, запомнились ей скорее атмосферой отстраненности и равнодушия. И подавляющей, тяжелой воли, которой почти невозможно воспротивиться.
«Неужели он тоже ждал от меня... проступка? Или, наоборот, не ждал ничего?» — за этими размышлениями она едва не пропускает начало очередного технического перерыва. Но успевает воспользоваться случаем и сбежать ото всех к огромному панорамному окну, из которого открывается великолепный вид на залитый полуденным солнцем город. Там она застывает, стараясь скрыть свое присутствие. Фокус, который ей пока удается лучше всего. Так она, по крайней мере, думает.
— Как успехи в освоении джедайских премудростей? Соответствуют внешнему виду? — Рен возникает за спиной бесшумно, словно тень. И даже Сила не выдает его приближение.
Рей вздрагивает, машинально цепляясь пальцами за рукав своей робы. Новенькой, сшитой строго по канону. Не такой светлой, как должна бы быть, судя по записям времен Республики, но это исключительно ради удобства и практичности, ведь Сопротивление не так богато, чтобы тратиться на бессмысленную церемониальную одежду для недоучки. Она упорно убеждает в этом сама себя, но в глубине души понимает — причина в другом. И внутренние слои ее одеяния, сшитые из серо-коричневой ткани, куда лучше отражают суть маленькой мусорщицы, слишком близко подошедшей к бездне и имевшей глупость смотреть в нее, как в зеркало.
— Так себе, — сдержанно отзывается девушка. — Но в любом случае я теперь — джедай.
— Как и мой отец до меня, — магистр глухо хмыкает, глядя на панораму бывшей столицы поверх ее плеча. — В тронном зале второй «Звезды Смерти» Люк Скайвокер произнес именно это. И ошибся.
Рей оборачивается, готовая возразить, но вдруг умолкает, уловив глухую, тяжелую тоску, тонкой нитью тумана проскользнувшую между чужих щитов. Ведь это именно Бен Соло должен был стать лучшим джедаем из всех, кого учил Люк. А вместо этого...
«Анакин Скайвокер тоже был джедаем, Избранным, согласно пророчеству рожденным из Силы, чтобы установить равновесие, — мысль щекочет затылок мнимым прикосновением. — Только вот беда — у ситхов было точно такое же пророчество».
«Избранный дважды? — изумляется Рей, пытаясь уложить это в своей голове. — А разве так бывает? И... ведь он вернулся к Свету перед смертью?»
Думать о том, что произошло за десять лет до ее рождения, кажется ей немного неуместным. Слишком долго она жила сегодняшним днем и смутной надеждой на будущее, лишенная памяти и возможности ухватиться за что-то еще, кроме смутного видения улетающего корабля и собственного жалкого крика. А потом все вдруг обрушилось на нее валом информации, часть из которой она до сих пор подвергает сомнению, но вынужденно принимает на веру, поскольку других источников нет. И уже не будет.
«Я даже не знаю, что тебе сказать по этому поводу, — ей кажется, что Кайло давится смешком. — Дорогая кузина, ты же видела призрак, говорила с ним, присутствовала при убийстве Сноука. Ты серьезно думаешь, что там есть Свет?»
«Ну... — Рей вспоминает жуткую, леденящую Тьму, волной затапливающую зал и обрушивающуюся на коленопреклоненную фигуру в облаке жгучих искр. — Может, где-то глубоко?»
«Спросишь при следующей встрече, — теперь Рен откровенно веселится, — только сначала извинишься перед лордом ситхов за дурацкий вопрос, вдруг это несколько смягчит его... недоумение».
Рей возмущенно фыркает, ловит недовольный взгляд эмиссара и, понизив голос, спрашивает уже вслух:
— Когда будут результаты анализа? — животрепещущий вопрос. Ведь если окажется, что Лее она должна говорить «мама», то придется рассказывать историю с самого начала. А после этого точно будет большой скандал. Пусть принцесса никак внешне не отреагировала на известие о смерти Люка, кроме положенных в таких случаях скупых сожалений, но Рей знает, что внутри у нее при этом что-то сломалось. Но насколько важное и нужное..?
— Завтра утром, — Кайло вертит в руках стакан с водой, разглядывая за окном что-то, видимое только ему. — Я думаю, что... версия событий, которую я изложил Сноуку, не соответствует действительности. Но даже если она окажется правдива... то Лее мы ничего не скажем. Не стоит портить то хорошее, что было у них с Люком.
«Ты всегда называешь ее по имени, а не мамой, почему?» — Рей видит, как сжимаются пальцы на тонком стекле, и ждет, что стакан сейчас треснет, расплескав воду и разбрызгав во все стороны колючие осколки. Но магистр достаточно хорошо держит себя в руках.
«Много причин, кузина. Больше, чем тебе стоит знать», — Рен оборачивается через плечо, оглядывая зал.
— Думаю, если мы проболтаем еще пять минут, то суровая дама-эмиссар придет оттаскивать меня от последнего джедая лично, — замечает он насмешливо. — Но мы в любом случае ни о чем сегодня не договоримся. Карински не имеет права подписывать договор без генерала Органы, а та прибудет лишь завтра к вечеру. Но мое время она потратит охотно. Жаль, нельзя оставить ее на Хакса.
— А генерал тут зачем? Ведь ни Орден, ни Сопротивление разоружаться не будут, — Рей выискивает взглядом приметную фигуру и прищуривается. — Странно, что они беседуют с Акбаром даже в перерыве. О чем?
— Эндор, конечно, — Рен едва заметно качает головой. — Пройти мимо живого участника тех событий и не вытрясти все подробности? Хотя сейчас они уже просто обсуждают тактику Альянса времен битвы за Хот.
— Это же было так давно, — пожимает плечами девушка. — С тех пор все изменилось, даже корабли совсем другие.
— Военная наука куда консервативнее, чем тебе кажется, — мягко замечает Кайло. — Но слушать не обязательно, можно просто смотреть на генерала. Впрочем, ты и так это делаешь.
Рей чувствует, как румянец заливает щеки, и благодарит всех богов за то, что с них еще не сошел загар.
«Я... думала над тем, что было после того, как ты вывез меня с Эч-То, — даже мысленная речь носит оттенок смущения. — Зачем был тот сон?»
«Мне нужно было, чтобы все участники нашего маленького заговора думали о чем угодно, кроме дела, — обманчиво ровно отзывается Рен. — А другого способа добиться этого я придумать не смог. Наверное, получилось немного... слишком, но риск был велик. Сработало лишь потому, что Сноук хотел обмануться».
«То есть, все было понарошку? — разочарование буквально повисает в воздухе плотным облаком. — Только способ отвлечения внимания?»
«Рейата, — Рен не говорит вслух, но от мысленного звучания своего полного имени Рей вздрагивает и прижимает пальцы к губам, давя невольный вздох. — Если ты до сих пор об этом думаешь, а думаешь об этом не только ты, то вся эта безумная затея имела смысл...»
— Магистр, — прервавшая их неслышный разговор Карински зла настолько, что едва удерживает себя в рамках протокола. — Будьте так любезны уделить мне немного времени.
— Разумеется, эмиссар. Но, прошу вас, лорд Рен, не магистр, — улыбка Кайло таится в уголках губ, почти незаметная стороннему наблюдателю, но на подполковника она производит сногсшибательный эффект.
Карински застывает и начинает метать взглядом молнии.
Рей коротко извиняется, сбегая к столу переговоров, благо перерыв уже закончился. И старается выкинуть из головы все то, о чем она только что говорила с кузеном. Но вместо этого снова ищет взглядом Хакса. Наталкивается на недоуменную гримасу и спешно опускает глаза, убеждая себя, что только что придуманный ею маленький мысленный эксперимент совершенно безвреден. Ведь она будет очень, очень осторожна.
— Мне кажется, что вы позволяете себе слишком много, — эмиссар решительно уводит собеседника в галерею, отсекая от обеих делегаций. — И я сомневаюсь, что ваше присутствие положительно влияет на Рей. Пусть она и...
— А мне кажется, что вы забываетесь, — Рен смотрит на нее снисходительно, словно на расшалившегося ребенка. — Обсуждать пути Силы я предпочту с тем, кто их понимает, а никак не с вами. Но кое в чем вы правы, мэм. Мы оба можем покинуть зал переговоров до завтра без малейшего ущерба для их процесса. Поэтому я могу лишь пожелать вам приятно провести вечер.
Магистр коротко, на пределе допустимой вежливости, кивает и разворачивается к онемевшей от ярости женщине спиной. Та резко выдыхает, мысленно выдавая отборное ругательство и возвращается в зал, буквально излучая раздражение.
«О, я надеюсь, вам там не будет скучно. Всем вам».

День клонится к закату и успевает превратиться в густые сумерки, когда Хакс влетает в кабинет, с силой бьет по кнопке закрытия дверей и с остервенением трет лицо, словно пытаясь снять с него налипшую паутину. При этом он настолько сильно похож на вляпавшуюся в мокрую грязь кошку, что Кайло с трудом удерживается от смешка.
Магистр откладывает датапад с текстом новой, только что законченной, версии договора на край стола, и с интересом ждет развития событий, покачивая в руках бокал. Наблюдать за чужой потерей контроля забавно. Особенно если объект наблюдений всегда гордился своей выдержкой.
— Что это за дрянь? — генерал последний раз проводит по алеющей щеке пальцами, с усилием отнимая руку от лица и опуская ее вниз. Черная кожа перчатки натягивается на сжатом кулаке до скрипа, четко обрисовывая костяшки.
Хакса все еще потряхивает, от отвращения и злости, насколько может судить Рен. С другой стороны, сидеть битых два часа и держать лицо, чувствуя, как тебя медленно ощупывают, проводя невидимыми пальцами то по скуле, то по волосам, удовольствия мало. Даже если таинственный воздыхатель держит себя в рамках и касается только того, что не скрыто одеждой.
— Которая? — мягко уточняет Кайло, отхлебывая янтарно-желтую жидкость. С некоторых пор этот цвет уже не вызывает у него отторжения. — Прикосновения в Силе? Если да, то это дело рук Рей.
«А девочка быстро учится, вся в папу. Только вот учится немного не тому».
Рен тихо хмыкает в ответ на потрясенный взгляд собеседника.
— Смиритесь, генерал, вы ей понравились. А наша маленькая мусорщица исповедует один простой принцип: «понравилось — хватай и беги». Ваше счастье, что утащить человека из-за стола переговоров непозволительно даже джедаю, — Кайло салютует Хаксу бокалом. — А то бы вы сейчас интересно проводили время в какой-то кладовке.
«И узнавали много нового о характере некоторых взбалмошных девиц».
— Похоже, представители обеих сторон Силы слишком боятся делать что-то своими руками. За исключением размахивания древним элегантным оружием, — генерал выделяет последние слова явным презрением. — А уж разговаривать словами не способны совсем.
Столь явное внимание со стороны девушки Хаксу немного льстит, но вот способ, которым она его проявляет, вызывает исключительно отрицательные эмоции.
Рен чуть пожимает плечами, делая вид, что утратил интерес к собеседнику. Проходит через кабинет и усаживается на широкий диван, оббитый насыщенно бордовой клонированной кожей, разметав полы роскошной мантии. Вкусы Айсард достаточно предсказуемы, но не ему жаловаться на недостаток гостеприимства. И на качество сервиса.
«Все мы во что-то играем. Кто хорошо, кто плохо, кто вынужденно, кто нет», — Кайло смотрит на резной хрустать в своих руках, чуть взбалтывает жидкость, наблюдая за кружением подтаявших льдинок. Потом поднимает взгляд на генерала.
— Поймите, наконец, что слова иногда излишни. Для одаренных Сила — еще одна плоскость бытия, объединяющая все остальные. Или лучше сказать пронизывающая.
— И что с того? — Хакс смотрит ему в глаза, не мигая. Обжигая холодной яростью. — Пользуетесь вы ей в основном для принуждения и взлома чужих сознаний. Грубо и пошло.
— Ошибаетесь, — в глубине зрачков Рена вспыхивает злая искра, — иногда принуждать совершенно не обязательно.
Сила упруго толкается в чужие щиты, выискивая знакомый путь, давно оставленную лазейку, ведущую в самый дальний уголок памяти. Туда, куда заглянуть в прошлый раз не удалось. Теперь — удастся.
«Что же вы так тщательно прятали, генерал?»
Хакс моргает, чувствуя, как замедляется время. Опускает веки и падает в колодец с вязкой тьмой на дне, даже не успев испугаться. Падет долго, успев ощутить прикосновение бархатистого мрака к скуле, так похожего на знакомые горячие пальцы. Услышать слова, произнесенные почти двадцать лет назад.
«Это слишком щедрое предложение, друг мой... И я... вынужден отказаться, Руди. Потом ты поймешь — почему...»
А, открыв глаза, понять, что иллюзия рассеялась, а сам он сидит на коленях у Кайло, сжимая свой только что снятый пояс в руках. Рутгер медленно складывает его вдвое, внимательно глядя на пряжку и изгоняя все мысли из больной головы. После чего поднимает глаза, встречаясь взглядом с Реном.
Хакс готов ударить наотмашь, стереть довольную ухмылку с этого длинного лица, но вместо этого видит полное недоумение с легкой ноткой паники. Магистр вжимается в высокую спинку дивана лопатками, пытаясь увеличить расстояние между ними. Глупое желание для того, кто только что заставил другого человека подчиниться своей воле, усадив на себя верхом со вполне понятными намерениями.
«Мать безумия, почему я такой дурак?»
Рутгер роняет пояс на пол и забирает из безвольной руки Кайло бокал. Отхлебывает сразу половину, понимая, что сейчас ему точно нужно выпить хотя бы для храбрости, и смотрит на магистра, щуря потемневшие глаза.
— Скажите мне, Рен, — медленно произносит он, — почему манера тащить за хвост будущие неприятности, не выяснив, что находится по другую сторону хвоста, умиляет в три, но раздражает в тридцать?
— Ничего крупнее крайт-дракона я пока не вытаскивал, — парирует магистр, не отводя взгляда. Он уже справился с собой и теперь играет в эту игру на равных, хотя некоторая скованность жестов выдает его напряжение.
— Пока, — соглашается Хакс, наклоняясь вперед и кладя одну руку на спинку дивана, так, что нашивки на рукаве цепляются за пряди темных волос. — Кто знает, что будет дальше?
— Никто, — почти беззвучно выдыхает Рен, а в его расширенных зрачках плещется что-то, чему Рутгер пока не может дать название.
— Как я уже говорил вам однажды... — Хакс наклоняется еще ниже, осторожно касаясь чужих губ почти невесомым поцелуем. Но Кайло лишь опускает ресницы, позволяя целовать себя, но не предпринимая ничего в ответ, — я предпочитаю...
— Когда вам отвечают, я помню, — теперь эмоции в глазах рыцаря понятны — насмешка с долей смятения. — Но не в этот раз. Все же, это было лишь ваше воспоминание.
— Которое вы наверняка досмотрели до конца, — сухо замечает Хакс, отстраняясь.
Кайло едва заметно кивает. Раскаяния за очередное вмешательство в чужой разум он точно не чувствует.
— Ваша бесцеремонность оскорбительна, — генерал позволяет Рену забрать бокал обратно, но поймать взгляд магистра сразу не получается. Тот прячется за резным хрусталем. И Рутгер уверен, что Рен развернул бокал перед тем, как отпить, специально. В некотором роде закрепив поцелуй.
— Ваша тоже, — улыбается уголком губ Кайло. — Вам ведь вполне удобно, насколько я вижу. А у меня уже ноги затекли.
Хакс вспыхивает, неровные пятна румянца разливаются по скулам, а взгляд леденеет. Он одним движением соскальзывает с колен магистра, нервным жестом поправляя обшлаг рукава.
Рен подает ему пояс, на секунду дольше нужного задержав его в руке.
— Вы ведь были готовы ударить, — произносит он задумчиво, глядя на то, как Хакс перетягивает ремнем талию. Слишком сильно, как кажется рыцарю. — Почему не сделали этого?
— Счел нецелесообразным, — отрезает генерал.
— Ну да, конечно, — ухмыляется Рен последней плавающей в бокале льдинке. — Я верю в ваш самоконтроль.
Резкий, на грани всхлипа, вздох заставляет его поднять глаза. Поймать и прочитать в чужом взгляде все невысказанное.
— И прошу прощения, — тихо добавляет Кайло, впервые искренне извиняясь за свои действия. — Это было... лишним.

ГЛАВА 50

«Борт 2-14-38, посадку разрешаю, соблюдайте выделенный вам коридор, корабли эскорта вас проводят», — маленький потрепанный шаттл Сопротивления заходит на посадку в сопровождении четверки крестокрылов и полудюжины атмосферных истребителей. Вторая полудюжина болтается в разумном отдалении, готовая выйти на перехват в случае необходимости.
Кайло протягивает руку, вкладывая в ладонь Рей маленький носитель информации. Та сжимает пальцы, вопросительно глядя на магистра.
«Все же кузина, — мысленно отвечает тот. — Дочь Беаты Нарье. И у тебя есть сводный брат, младший. После окончания переговоров попробуем устроить вам встречу на нейтральной территории, хотя выдергивать его из Академии будет не лучшим решением, проще отправить туда генерала с инспекцией. А тебя нарядить под рыцаря Рен. Заодно выясните отношения по дороге».
Рей сдавленно фыркает, вспомнив вчерашнее. То ли она немножко не рассчитала, то ли Хакс слишком долго общался с Реном, но прикосновение Силы он почувствовал. И очень... ярко отреагировал.
«Рейата, на нас люди смотрят. Включая тех, о которых ты сейчас очень громко думаешь», — Кайло чуть оборачивается, проверяя, чем заняты окружающие. Хакс щурится на бликующие отраженным светом высотки, неосознанно подставляя лицо солнцу. Но выныривает из собственных размышлений и вздергивает бровь в немом вопросе, ощутив взгляд.
«Готовы к встрече, Рутгер? Второй этап переговоров будет куда сложнее, Лея играет в войну уже очень давно, а в политику и того дольше», — Рен скользит взглядом дальше — к собранной и сосредоточенной Карински, невозмутимому Акбару, скучающему Дэмерону и безликим солдатам почетного караула. Пусть они не носят шлемов, как стоящие рядом штурмовики, но ощущаются точно так же — люди, просто делающие свою работу.
«Малодушно надеюсь, что первый удар вы примете на себя», — отзывается Хакс, сгоняя сонное оцепенение и выпрямляясь, превращаясь в генерала Первого Ордена. Удачная маска, но Лея достаточно проницательна и может догадаться, что человек под ней вовсе не так невозмутим, как пытается казаться.
«О, я постараюсь, но второй точно будет ваш», — магистр шагает вперед, на длинный мост, ведущий к посадочной площадке, так, чтобы оказаться у трапа садящегося челнока строго вовремя. Крестокрылы расходятся с эффектным разворотом, качнув напоследок раскрытыми плоскостями, а басовитое урчание ионных двигателей шаттла сменяется тонким воем репульсоров. Вдруг взлетающим до режущего уши писка... и взрывающимся стоном сминаемого металла.
А вслед за взрывом приходит волна Силы.
Хакс успевает увидеть, как Рен плавно опускается на колено, выбрасывая руки вперед, буквально ловя падающий, объятый пламенем и рассыпающийся обломками корабль. А Рей замирает за его спиной, сжав в руках активированный меч.
Ведомый неясным предчувствием, генерал разворачивается, одновременно оседая вниз, прячась за телом экзота перед собой. Которое тут же прошивает выстрел. Акбар еще одно тягучее мгновение стоит прямо, прижав плавники к груди, на которой расплывается кровавое пятно, и валится на холодный камень лишь после второго, контрольного выстрела.
Рядом с тонким вскриком падает Карински, зажимая одной рукой простреленный бок, а второй слепо шаря в поисках оружия. Дэмерон закрывает эмиссара собой, успевая подстрелить одного из нападавших, одетых в форму Сопротивления. Хакс снимает второго, успев задаться вопросом, почему Рен не заметил подмены и вообще не смог просчитать такую ситуацию, но тут пермакрит рядом с его головой взрывается колючими брызгами, и становится резко не до размышлений.
Штурмовики открывают огонь на поражение, не разбирая, кто из солдат противника засланный, а кто настоящий, и посадочная площадка погружается в хаос, усугубляющийся падающими с неба фрагментами челнока. Раскаленный сердечник двигателя, с воем проносящийся по мосту, сшибает ограждение, сметая собой изувеченные тела и еще живых, кричащих от боли и ужаса людей, а холодный голос в голове произносит с интонациями Рей: «Бегом на счет три. Раз, два, три!»
Хакс срывается с места, помогая Дэмерону вздернуть на ноги почти потерявшую сознание Карински, и бежит вперед, слыша лишь буханье собственного пульса в висках. Рядом мелькает тень в облачении рыцаря Рен, ловко отбивающая взмахом руки очередной кусок обшивки, а камень под ногами вздрагивает от тяжелого удара. Шаттл все же приземляется, практически складываясь внутрь себя и не взрываясь лишь потому, что Рен держит его Силой. И будет держать ровно столько, сколько понадобится.
Запнувшись за чей-то труп, Рутгер падет на колени, едва не выронив бластер. Хватается сводной рукой за остатки ограждения, оборачивается, одновременно пытаясь подняться. И замирает, видя выпрямившегося в полный рост Рена. Силуэт магистра, подсвеченный пламенем неутихающего пожара, кажется ему провалом в первозданную Тьму.
«Кайло?» — имя оседает на языке сухим пеплом сомнения. Генерал не уверен в том, что там все еще есть, кого звать.
«Идите, Хакс, я буду позже», — ровно отзывается Рен. Так, как будто стоит рядом с ним на мостике «Финализатора», а не посреди рукотворного кошмара. Все звуки медленно глохнут, а краски выцветают. Всего на несколько секунд, но этого достаточно, чтобы испугаться. Поверить, что снова падаешь в чужой сон. Без права проснуться и разорвать этот круг, превратив его в спираль. Возможность выхода.
«Я не...» — иллюзию разрушает надсадный вой сирен кораблей спасательных служб, роем облепляющих посадочную площадку.
Второй рыцарь, судя по росту, Иво, помогает генералу приобрести вертикальное положение и аккуратно придерживает его под локоть, когда тот делает первый шаг прочь. Рядом Иэра поднимает вяло сопротивляющуюся Карински, а перемазанный чужой кровью Дэмерон стоит столбом, явно разрываясь между двумя желаниями — бежать к кораблю или спасать жизнь вверенного ему эмиссара.
— По, — к счастью, у лучшего пилота Сопротивления очень короткое имя, поскольку выдавить что-то из перехваченного спазмом горла удается лишь со второй попытки.
Комэск оборачивается, пустыми глазами глядя на Хакса.
— Уводите своих, — едва слышно проносит тот. — Эвакуируйте базу.
Взгляд Дэмерона становится осмысленным, злым. Он резко кивает, оглядывается на обломки шаттла и без малейших колебаний уходит, скрываясь в застилающем мост дыму.
Рутгер с трудом вдыхает воздух, пропитанный запахом раскаленного металла, вонью паленой изоляции и тошнотворным душком горелой плоти.
— Иво, мне нужен Ленц. Срочно!

Связь с планетарной базой удается установить через сорок минут. Лоренц невозмутимо выслушивает последние новости, постукивая пальцами по корпусу датапада, который держит в руках, и обещает принять меры. Линкор с эскортом из четырех крейсеров висит на орбите, и этого должно быть достаточно для того, чтобы если не отбить возможный удар флота Новой Республики, то продаться настолько дорого, насколько это вообще возможно.
Айсард, окруженная свитой, в этот раз состоящей исключительно из доверенных лиц, выдергивает Хакса из переговорной, отправляя на срочное заседание антикризисного штаба. Там же, прямо у проекционного стола, генералу заклеивают бакта-пластырем рассеченный осколками лоб и вручают чашку с каким-то совершенно гадким витаминным коктейлем. Рутгера трясет от пережитого, но он каким-то чудом умудряется не расплескать напиток и даже не подавиться, когда на одном из экранов возникает экзот в белом гранд-адмиральском мундире времен Империи.
Траун коротко интересуется у Хакса его оценкой ситуации и дальнейшими планами, после чего генерал начисто выпадет из жизни на четыре с лишним часа, заполненные мельтешением сменяющих друг друга тактических карт, разведывательных сводок и нескончаемым потоком поступающих прогнозов от аналитической и прочих служб.
Транслируемая по всем каналам речь свежеизбранного «первого сенатора» Новой Республики застает генерала в пути. Тяжелый спидер несет его к комплексу Корускантского военного госпиталя, куда поместили Лею Органу и где сейчас находится Рен.
Белоснежный ботан с непередаваемым пафосом вещает о том, что Сопротивление, коварно заключившее сепаратный мир с Первым Орденом за спиной едва оправившейся от ран Новой Республики, теперь объявлено вне закона наравне с их новыми союзниками. И подлежит полному уничтожению. А первый удар уже нанесен — база в системе Иллиниум стерта с лица земли. И так будет с каждым, кто осмелится выступить против демократического государства, ведомого к светлому будущему мудрым Сенатом, и всеми силами борющегося за то, чтобы Империя не восстала из пепла никогда.
«Бейте своих, чтобы чужие боялись, — Рутгер прикрывает глаза, пытаясь хоть немного ослабить головную боль, и досадливо морщится. — Теперь понятно, откуда у Кайло такая ненависть к старым знакомым. Есть за что...»
Бесчисленные больничные коридоры сливаются в один, пока Хакс шагает к нужной палате в сопровождении невозмутимого Иво, в облачении рыцаря совсем не кажущегося хрупким подростком. И обрываются закрытой дверью палаты, на пороге которой генерал секунду медлит, перед тем как коснуться панели замка.
«Я давно хотел увидеть ее лично, понять, что движет мятежной принцессой, боровшейся за свое «правое дело» так, что только ленивый не напоминал ей о родстве с Вейдером, бросившей старых соратников, как только они от нее отвернулись, и сумевшей собрать Сопротивление буквально из ничего. Но никогда не думал, что это произойдет... при таких обстоятельствах», — Рутгер шагает через порог, погружаясь в пропитанный медицинскими запахами полумрак, словно в темную воду.
Тихое попискивание многочисленных приборов, окружающих прозрачную капсулу с телом, сливается в фоновый шум, тает в тенях, позволяя не отвлекаться от главного. Ощущения присутствия. Рена тут нет, но есть другой представитель этого ненормального семейства.
Невысокий светловолосый юноша в черном полувоенном костюме сидит в изголовье «постели» и медленно перебирает разложенные по подушке седые пряди Леи Органы. Ничуть не смущаясь тем, что делать это приходится сквозь прочный пластик.
— Люк Скайвокер, — тихо произносит Хакс, разглядывая призрака. — Какая... неожиданность.
— Неприятная? — молодой человек улыбается светло и солнечно, как на старых голографиях времен победы Альянса. Но Сила, наполняющая палату, настолько густая и плотная, что сбивает дыхание. И ощущается подозрительно знакомо. Стылым холодом бездонного омута Тьмы.
«Последний джедай, значит? Люди бывают удивительно слепы, не желая замечать очевидного», — генерал тихо хмыкает. Сегодняшний день выдался кошмарно длинным и все еще не закончился, поэтому не стоит делать необдуманных заявлений.
— Еще не знаю, — честно отвечает он, так и не придумав подходящую ложь. Глупо надеяться обмануть призрака Силы, но можно просто обойтись полуправдой. — Кстати, а где охрана? Ведь возможно повторное покушение...
— В ней нет нужды, — Люк чуть пожимает плечами и кладет ладонь на бледный лоб сестры. — Я вполне в состоянии проследить за Леей сам.
«Где же вы были, когда падал шаттл?» — мысль крутится на поверхности, и Хакс намеренно позволяет ей просочиться через внутренние щиты, стать почти осязаемой.
«Призраки не всесильны, а я не Избранный», — просто отвечает Люк. Опускает глаза, в которых в пронзительной голубизне радужек нестерпимо сияют золотые звезды зрачков. И тихо вздыхает.
— А что будет... с ее высочеством? — почему-то называть Лею именно так кажется единственно правильным.
— Ей предстоит долгий путь, — полупрозрачные пальцы снова зарываются в волосы, нежно очерчивают скулу, едва касаются виска, разглаживают давнюю морщинку между бровей. — И я надеюсь, что ей будет куда возвращаться.
«На очередную войну? А разве оно того стоит?» — лежащая в капсуле женщина кажется спящей, но душа ее где-то блуждает. Там, где можно остаться навсегда. Рутгеру вспоминается серая отмель с россыпью крупных камней, и он вздрагивает, осознав, что именно скрывалось в тумане.
— Ни одна война не может длиться вечно, — Люк подпирает свободной рукой подбородок, испытующе глядя на генерала. — Постарайтесь эту закончить как можно быстрее. Вы ведь теперь главнокомандующий?
— Да... в некотором роде, — соглашается Хакс, пытаясь уложить события последних часов в памяти. Но картинка смазывается накопленной усталостью и тоскливым пониманием того факта, что выспаться ему в обозримом будущем не дадут. А еще, совершенно внезапно, очень хочется переложить на кого-то ответственность. Или просто побыть в компании живых людей, действительно живых, а не умело ими притворяющихся.
— Бросьте, генерал, — Люк снова улыбается, на сей раз понимающе. — Все у вас получится. Ведь даже из джедаев вышли полководцы, не сразу правда, но их этому никто не учил, в отличие от вас.
— Это должно меня утешить? — осторожно уточняет Рутгер, пытаясь понять, что он до сих пор тут делает.
— Ну, я старался, — тихо смеется Скайвокер. — Кстати, вас уже ждут на военном совете.
Хакс удивленно хмурится, уловив касание Силы, плотно охватывающей его запястье и несильно дергающей в сторону едва различимых в полумраке дверей. Он оборачивается через плечо, бросая последний взгляд на заключенное в капсулу тело, и молча выходит.

— Последние данные, — Иво возникает из теней, вручая генералу датапад с отчетом. — Покушение готовилось заранее, шаттл был заминирован при последнем капитальном ремонте, произведенном около восьми месяцев назад. Открывшие огонь солдаты участвовали в одной и той же операции, вернулись на базу с задержкой на сутки, сославшись на погодные условия, препятствовавшие вылету. Атаковали по кодовому слову. Больше эмиссар не знает ничего, дальнейшее чтение памяти признано нецелесообразным.
— Она... тоже? — Хакс стискивает датапад до хруста, вновь возвращаясь мыслями на тот проклятый всеми богами мост.
— Принимала участие, — соглашается рыцарь. — Но ее заказали, как и Акбара, выжила по чистой случайности.
Рутгер медленно кивает, чувствуя, как хватка Силы на запястье становится крепче, и ускоряет шаг. Два одинаково безликих майора из людей Айсард встречают его вежливым кивком, пропуская в конференц-зал. Лишь на первый взгляд пустой и гулкий. Но на деле наполненный Силой.
— Из того, что известно на данный момент, — Рей теребит в руках снятый наушник, то и дело тыкая им в плывущую надо карманным голопроектором карту, — Сопротивление потеряло основную базу, практически весь штаб, техников и два транспорта. Четыре эскадрильи истребителей и медицинский корвет успели уйти. Больше По никто не захотел слушать. Сейчас объявлена полная готовность к эвакуации на более мелких базах, но куда их всех девать...
— О запасной главной базе никто так и не побеспокоился. Расслабились, обленились, забыли старые добрые времена, — лорд ситхов сидит на ящике, прислонившись спиной к стене, и крутит в руках рукоять собственного светового меча. Вполне физическую, в отличие от самого призрака. — Хоть бери, да возглавляй этих идиотов.
— Я тогда подам в отставку, — мрачно сообщает Хакс вместо приветствия, касаясь плеча дремлющего в кресле Рена. Тот открывает глаза, со стоном садится прямо и устало трет виски.
— Не приму, — сонным голосом сообщает магистр, пытаясь расправить безнадежно измятую накидку и побороть желание лечь лицом в стол. — Работать кто тогда будет? Пусть у вас, генерал, недостает опыта военного, но вот административного хватает. Должен же кто-то читать эти бесконечные отчеты, не пытаясь тут же свернуть шею их бездарным авторам.
— Решили оставить мне самое скучное? — по привычке язвит Рутгер. — Кстати, раз уж зашла речь об администрировании... Есть ваши сопротивленцы что будут? И, заметьте, почему меня это должно заботить, я даже не спрашиваю.
— Деньги имеются, — ровно произносит Вейдер. — Лея достаточно аккуратно использовала мои счета, только для тех операций, которые надо было сохранить в секрете. Надо только найти новый канал передачи.
— Ваши счета? — переспрашивает Хакс, в поисках поддержки оглядываясь на Кайло. Тот безразлично пожимает плечами.
— Я всегда знал, что есть некий побочный источник финансирования, но без деталей. Хотя, после очередной кампании по разоблачению коррупционеров в Сенате, пошли очень интересные слухи, через неделю, правда, прекратившиеся. По причине гибели распространителей.
«Сенат всегда был змеиным гнездом, сейчас, похоже, ситуация даже ухудшилась».
— Так, хорошо, — Рутгер начинает по привычке выхаживать вдоль длинного стола, пытаясь собраться с мыслями. — Сопротивление — проект принцессы Леи. Сама она в коме и когда из нее выйдет, неясно. Внутри руководства Сопротивления были люди, желавшие, как я понимаю, прекращения проекта.
Вейдер плавным жестом затянутой в перчатку ладони приглашает генерала продолжать.
— Мы можем начать все с начала, но мне неясно одно — зачем? В чем выгода? Подрыв авторитета нового правительства, выступившего против своих? Наглядный пример того, что маленькая группа существ может изменить ситуацию в государстве? — Хакс останавливается, оглядывая слушателей. — Мы намеренно усложняем схему, а это ведет к риску.
— Не будет никакого риска, — Анакин поднимается на ноги, ловко перебрасывает меч Кайло и тяжело упирается ладонями в столешницу. — У нас есть лучший пилот Сопротивления По Дэмерон, за которым уже пошли люди, последний джедай Рей Скайвокер, за которой люди пойдут по привычке, деньги, идея и я. Непредусмотренный фактор.
— Айсард найдет заказчиков покушения, мои рыцари их уберут, — Рен оглаживает рукоять ситхского меча кончиками пальцев. — Это не обсуждается.
— А потом Лея очнется, и мы подарим ей Республику, да? — спрашивает Рей, глядя то на одного, то на другого родственника круглыми от изумления глазами. Ее совершенно детский энтузиазм расходится в Силе теплой щекочущей волной.
— Что-то вроде, — соглашается лорд ситхов.
А Хакс поддается секундной слабости и закрывает лицо рукой. Обшлаг рукава остро пахнет кровью и гарью.
— Это самый безумный план, который я видел в жизни, — произносит он. — Но я участвую.

ЭПИЛОГ

— Первый сенатор Новой Республики решил, что государство, которому он должен служить, принадлежит ему лично и является цельной, неизменной структурой, — Рен обводит набитый журналистами зал холодным взглядом. — И совершил прискорбную ошибку. Правительство любого мира, системы или сектора имеет право на самоопределение. Выбор лучшей участи для своих граждан. И если они выберут порядок вместо хаоса, мы поддержим их решение, позволив претворить его в жизнь с минимальными потерями. Без ущемления прав и свобод, и с уважением к местным традициям. Взамен же мы, Первый Орден, потребуем от тех, кто решит примкнуть к нам, соблюдения взятых на себя обязательств, галактических законов и... честности.
Магистр чуть подается вперед, упирается в стол кончиками пальцев, и немного понижает голос.
— Политика всегда была очень грязным делом. Но бить в спину тех, кто потратил всю свою жизнь на служение государству, фактически, создал его, я считаю недопустимым. Попытка физического уничтожения Сопротивления стала главной ошибкой Сената. Республика распадется изнутри, подточенная внутренними противоречиями, как было уже не раз. А на ее месте вырастет что-то другое.
Кайло делает паузу, стягивая Силу в клубок, сгущая тени в углах и позволяя температуре в помещении заметно понизиться. И произносит так мягко, что слова буквально скользят по коже слушателей холодным шелком.
— Или погибнет в пламени новой войны.
Зал замирает, словно загипнотизированный, сотни пар глаз всех форм и расцветок синхронно моргают, а собравшиеся в одной точке взгляды ощущаются физически. Кайло чуть опускает ресницы, придавая лицу выражение легкого сожаления:
— Но мы предпочли бы мирное разрешение конфликта, — в глубине зрачков вспыхивает злая, жгучая искра. А голос обретает глухие рычащие нотки. — Пока это возможно.
Рен поднимается на ноги, кивает стоящим за спиной рыцарям, и выходит в абсолютной, звенящей тишине. Которая спустя несколько секунд взрывается возмущенными криками.
Информационное противостояние переходит в горячую стадию.

«За последние три месяца экономическая ситуация в Новой Республике заметно ухудшилась, последние торги на бирже Кореллии завершились падением основных...»
«Как показала практика, соглашение о разоружении не соблюдали ни Содружество, ни Республика. Это не говоря уже о Первом Ордене, источники финансирования которого нам до сих пор найти не удалось...»
«Тук Майси, представитель Чандриллы в Сенате трех последних созывов, найден мертвым в собственной квартире. Причиной смерти предположительно является передозировка наркотиков, а результаты предварительного расследования доказывают его причастность к разработке проекта «Альтернатива», результатом которого стало уничтожение базы так называемого Сопротивления в системе Иллиниум...»
«Журналисты уже окрестили события последних недель «Странной войной». Два флота — Новой Республики и Содружества, все предыдущие годы не проявлявшие заметной активности, с удивительной синхронностью решили провести полномасштабные учения, и теперь любой торговец или путешественник, решивший заглянуть в дальний уголок Галактики, рискует встретить там военный корабль. И хорошо, если сумеет унести ноги...»
«Совершено нападение на тюремный конвой в коридоре Риши, неопознанная группа легких кораблей атаковала транспорт с заключенными, уничтожив два корвета сопровождения. Дальнейшая судьба транспорта неизвестна, но наши источники утверждают, что на нем перевозили группу бывших военных, обвиняемых в нарушении присяги и попытке формирования бандитской группировки...»
Хакс протягивает руку и гасит новостные экраны один за другим. Над столом остаются висеть только разведывательные сводки и постоянно обновляющаяся тактическая карта.
Генерал кладет локти на столешницу, упирается подбородком в сложенные домиком пальцы и прикрывает усталые глаза. С момента покушения, прервавшего так толком и не начавшиеся переговоры, прошло два с половиной месяца. Резкое заявление «первого сенатора» повлекло за собой новый виток кризиса, затронувшего не только миры Новой Республики, и так пострадавшие от уничтожения столицы и последовавшего за ним безвластия, но и некоторые сектора Содружества, экономически жестко завязанные на республиканских соседей.
И сейчас дипломаты обеих противоборствующих сторон делают все возможное и невозможное в попытке уравновесить систему, вернуть ее в некое подобие порядка. Не забывая о личной выгоде. Бесконечная череда референдумов и голосований по поводу самоопределения катится по Галактике, захватывая все новые и новые системы и отдельные планеты, тоже пытающиеся что-то выгадать, поймать в мутной воде. Не попавшись обитающим там хищникам.
«Хунта становится государством, — иронично отметила Айсард во время их последнего разговора. — Тоненькой прослойкой между двумя осколками прошлого».
Но об управлении этой «прослойкой» будет думать Рен. У Хакса своих забот хватает, руководство всей военной машиной Ордена требует полной отдачи, но оказывается... весьма увлекательным, пусть и нервным процессом. Особенно с учетом того, кто именно оценивает принятые им решения.
Ощущать себя фигурой на доске для игры в голошахматы не слишком приятно, но шанс стать игроком, пусть и призрачный, упускать не стоит.
«Призрачный во всех смыслах слова», — мысленно хмыкает генерал, возвращаясь к карте и выводя на нее сводную картину передислокации сил всех участников конфликта за последний месяц.
Флоты Республики и Содружества все это время кружат в смертельно опасном танце, провоцируя, но не нападая. «Учения» в любой момент могут превратиться в полномасштабную войну, но этого надо избегать любой ценой. Или хотя бы выгадать дипломатической игрой немного времени до момента, когда со стапелей в Неизведанных Регионах сойдет новая партия из шести крейсеров типа «Возрожденный». А Сопротивление оттянет на себя всех недовольных текущей политикой Республики. В будущем это сулит новые проблемы, но до будущего доживут не все. А раз так, то с неприятностями надо разбираться по мере их поступления.

«Сон длиною в жизнь».
Рен стоит посреди пустой штурманской рубки «Финализатора», прямо в центре огромной голографической карты Галактики, и одновременно в выстуженном вечной зимой лесу «Старкиллера». Голые ветви деревьев укрывает снег, медленно падающий с наглухо затянутого облаками неба. Бесцветное зарево на горизонте кажется абстрактной картиной, привычной и не вызывающей уже никаких эмоций. А ледяной воздух, раньше обжигавший кожу и выбивавший невольную слезу, теперь ощущается как-то иначе. Все ощущается как-то иначе, словно обитавшая тут Тьма куда-то делась. И магистр, кажется, знает — куда.
Рен поднимает руки, желая коснуться лица, но вместо этого наталкивается пальцами на твердую поверхность маски. Осторожно тянет ее вниз, снимает, переворачивает и внимательно разглядывает. Она не костяная, как ожидалось, а металлическая, цельная и отполированная до блеска.
Кайло смотрит на отражение своего лица в импровизированном «зеркале», ожидая увидеть расплавленное золото глаз, но видит лишь кружение искр в глубине зрачков. Отраженное сияние чего-то большего. Того, что никогда не будет ему подвластно.
Рен разжимает пальцы, позволяя маске упасть в снег, и запрокидывает голову к небу, где в разрыве облаков холодным пламенем горят далекие звезды.

Конец.
Январь-апрель 2016

Сообщение отредактировал Nefer-Ra - 2 Июнь 2016, 17:22