Не самая лучшая из моих работ, но все же выложу, вдруг кому-то будет очень скучно и нечего читать))
Глаз дракона
Промозглым осенним утром я вышел прогуляться в парке. Чувствовал я себя скверно и надеялся, что свежий воздух заставит головную боль хоть немного отступить. Редкие в это время суток прохожие не отвлекали меня от созерцания красот ноябрьской природы. Мало кто любит осень, особенно позднюю. Мелкий моросящий дождик и холодный, пробирающий до костей ветер, так ненавидимые большинством людей, были милы и приятны мне. Я сложил зонт и подставил лицо под струи небесной влаги, ощущая, как кожа впитывает студеные капли. Блаженство…
Где-то вдали зазвонили колокола, призывая православный люд к заутрене. Потревоженные стаи ворон, оглушительно каркая, взмыли ввысь, неистово кружась над облысевшими деревьями.
Я выбрал наименее мокрую скамью под большой разлапистой елью и присел на пакет. Воздух в эту пору особенно прозрачен. Казалось, он дрожал и извивался между верхушками лишенных листвы кленов. Наслаждаясь покоем и тишиной безлюдного места, я вдохнул поглубже, расслабился и постарался ни и о чем не думать. Я словно провалился в бездну…
Я не знаю, сколько так просидел. Но единение с природой подействовало на меня исцеляюще – адская головная боль, терзавшая меня последние три дня, наконец, отступила. Я осмотрелся вокруг и застыл в изумлении. Парк за это время удивительным образом изменился: разбитые фонари вдруг стали целы и освещали аллеи голубоватым газовым светом. На месте полуразрушенного постамента, где некогда стоял мраморный лев, затем гипсовый Павлик Морозов, а потом и вовсе ничего не стояло, теперь снова горделиво возвышался царь зверей. Там, где была затоптанная цветочная клумба, сейчас бил фонтан, вокруг которого прогуливались парочки в странной одежде явно дореволюционного образца.
Я сплю, и все это мне снится! Я ущипнул себя, но видение не исчезло. Что за чертовщина?! Я поднялся со скамьи, которая, к слову, тоже преобразилась – из деревянной стала мраморной, и направился к выходу из парка.
Выйдя на улицу Энгельса, я увидел, что изменения коснулись и ее: исчезли все высотные дома, магазины с неоновыми вывесками, Макдоналдс, рекламные щиты и автомобили. Остались одни лишь старые приземистые домишки в два-три этажа, вдоль которых шел деревянный тротуар. Дорожного покрытия не было и в помине. Запряженные лошадьми экипажи и повозки еле тащились по улице, утопая в грязи. Я взглянул на угол дома, в котором находился магазин оргтехники, а сейчас красовались написанные от руки вывески «Мiр самоваровъ» и «Трактиръ». Указатель на углу гласил, что это улица Елизаветинская. Я где-то читал, что такое название она носила до революции. Это что же получается? Я переместился в прошлое? Не может быть! Нет, я еще сплю, мне просто нужно проснуться и все станет на свои места!
Пока я так стоял в нерешительности не зная, что делать, я не сразу заметил, что навстречу мне шел какой-то мужчина солидного вида с пенсне на носу. Узкий деревянный тротуар не позволял разойтись двум человекам, и кто-то должен был сойти в грязь, чтоб пропустить другого.
- Эй, прочь с дороги, холоп! – наорал на меня обладатель пенсне. Поскольку рядом больше никого не было, оскорбительное «холоп» явно адресовалось мне.
- Что, простите? Это вы меня обозвали холопом? – вознегодовал я.
- Так ты еще и огрызаться смеешь! – глаза мужчины налились кровью.
- По какому праву вы меня оскорбляете? – продолжил я отстаивать свою честь. - Вы меня даже не знаете, а обзываете нехорошими словами!
- По тому праву, что я дворянин, а ты какой-то дворник! – процедил сквозь зубы мой обидчик. – А теперь уйди с дороги и знай свое место!
- Дворник!? Я?! Да с чего вы это взяли?! – изумился я столь нелепому предположению. – Я вообще-то инженер и никогда даже не планировал работать дворником.
Тут уже пришел черед незнакомца удивляться:
- Инженер? Правда? – он прошелся по мне критическим взглядом с ног до головы. – Тогда почему вы одеты в столь неподобающую одежду?
Я осмотрел свои ботинки, брюки и дубленку. Самая обычная одежда для человека двадцать первого века. Что в этом было неподобающего? Кожаные ботинки выглядели вполне прилично, разве что немного измазались грязью, пока я шел по парку, а вот дубленка изрядно намокла под дождем…Стоп. В дореволюционное время тулупы на овчине считались одеждой черни. Люди благородного происхождения, но бедные, предпочитали пальто на ватине и ни за что не нацепили бы дубленку.
- Это из-за дубленки вы меня за дворника приняли? Тулупа на овчине? – на всякий случай уточнил я, вдруг люди девятнадцатого века не знают слово «дубленка».
- Да, именно так, - ответил незнакомец.
- У нас такие тулупы не считаются одеждой черни, - пояснил я. – Напротив, они стоят не дешево и не каждому по карману.
Разговаривая, я неосознанно жестикулировал и заметил, как мужчина внимательно смотрит на мою руку с золотым кольцом. Я обрадовался, подумав, что солнечный металл поможет убедить его в моем не плебейском происхождении. Насколько мне известно, в былые времена золото стоило значительно дороже, чем сейчас, и было доступно только самым богатым.
- У вас? Где это «у вас»? Вы не местный? – спросил незнакомец, сняв пенсне и протерев его платком.
- Нет, я из этого города, но из будущего, - рискнул я сказать правду.
- Шутить изволите? – на лице мужчины вновь проступили гневные желваки.
- Нет, к сожалению это не шутка, - ответил я и извлек из кармана мобильник, полагая, что эта диковинная для людей из прошлого штука убедит его в правдивости моего признания.
Благо телефон у меня был с фотоаппаратом, диктофоном и плеером. Продемонстрировав три последние фичи обладателю пенсне, я окончательно убедил его в том, что я из будущего.
- Я верю вам, - изумленного произнес он, разглядывая меня во все глаза после прослушивания трека Pink Floyd, - странная музыка у вас в будущем. Поедемте ко мне в особняк, расскажете, как вам удалось переместиться во времени. Видите ли, я тоже инженер и как раз работаю над созданием машины времени. Кстати, разрешите представиться. Я Лев Афанасьевич Троицкий. С кем имею честь?
- Александр Петрович Елецкий, - машинально назвал я свое имя.
Вот так повезло! Первый же встреченный мною человек оказался разработчиком машины времени! И как тут не верить в судьбу и предопределение? Явно же Лев Афанасьич повстречался мне не случайно!
- Не скажете ли, Лев Афанасьевич, какой сейчас год? – задал я терзавший меня вопрос.
- Отчего же не сказать? Нынче на дворе 1907 год от Рождества Христова, 25 октября.
- Извозчик! – крикнул мой новый знакомый проезжавшему мимо кучеру экипажа.
Экипаж остановился около нас, и мы отправились в гости к Троицкому.
- Прошу простить меня, что принял вас за холопа, - извинился Лев Афанасьич самым почтительным тоном.
- Да ничего, я уже забыл, - вежливо слукавил я. Разве ж можно забыть такое!
Экипаж подвез нас к роскошному особняку на окраине города, где нынче располагался музей прикладного искусства. Троицкий представил меня своим домочадцам как дорогого гостя, и челяди велел обращаться со мной подобающе.
После сытного ужина и последовавшего за ним чаепития любезный хозяин пригласил меня пройти в лабораторию, потайная дверь в которую находилась за книжным шкафом. Судя по всему, он скрывал свои увлечения от семьи. Мне это показалось странным, но я промолчал.
Всю центральную часть секретной комнаты занимал покрытый клеенкой стол с ремнями для фиксации рук, ног и металлическим обручем для головы. От этого обруча отходили проводки, подсоединенные к аппарату архаичного вида.
- Вот она, - благоговейным шепотом произнес Лев Афанасьич, положив руку на аппарат. – Результат многих лет работы.
- Ваша машина времени? – переспросил я.
- Да, она самая!
- И она функционирует?
- Думаю да, - не совсем уверенно ответил ученый. – Сам я так и не решился совершить путешествие во времени. Ведь я не изобрел способ вернуться назад. Но я смог отправить в будущее истопника Илью и прачку Варвару. К сожалению, они не могут сообщить мне, успешно ли прошло перемещение. Но раз они исчезли у меня на глазах с вот этого самого стола, значит, они попали в будущее.
«Надеюсь, они участвовали в эксперименте добровольно, - подумал я об истопнике и прачке. – Хотя, судя по отношению этого господина благородных кровей к холопам…». При этой мысли кровь прадеда-большевика взыграла в моих жилах, и я невольно сжал руки в кулаки.
- Не расскажете ли о принципе работы вашей машины? – спросил я, совладав с праведным гневом.
- Конечно же расскажу, Александр Петрович, - обрадовался Троицкий интересу к его детищу. – Вот, смотрите.
Он снял деревянный корпус с аппарата и указал на тускло блестевший в свете керосиновой лампы кристалл.
- Этот камешек и есть сердце моей машины, - пояснил Лев Афанасьич. – Благодаря ему и возможны перемещения во времени.
Он аккуратно вынул камень и протянул его мне. Кристалл светился голубоватым и был теплым. И еще от него исходило нечто такое, что я не могу обозначить словами…ощущение некой силы.
- Что это за камень? Где вы его взяли? – спросил я.
- Я не знаю, что это за камень, - озадаченно ответил Троицкий. – Сколько не искал в справочниках по минералогии, так и не смог найти подходящее описание. Я его купил в Константинополе.
- Вероятно, вы немало за него заплатили, - предположил я.
- Да уж, недешево. Пришлось долго торговаться с турком.
- Не хотите испытать свою машину на мне? – предложил я. Мысль о том, что есть возможность вернуться обратно в свое время, меня согревала. Пусть даже Троицкий и не до конца уверен в том, что его изобретение работает как надо. Уж лучше раствориться в воздухе, чем застрять в 1907 году, а потом пережить Первую Мировую, Революцию, Гражданскую и Великую Отечественную…
- Хотите вернуться в свое время? Или желаете отправиться в прошлое или будущее?
- Нет, хочу домой.
Троицкий вставил странный кристалл обратно в аппарат.
- Ложитесь на стол, - приказал он.
Я послушно лег.
- Знаете что? – меня вдруг посетила светлая мысль. - Возьмите себе на память вещь из будущего.
Я вынул мобильник из кармана и протянул Льву Афанасьевичу:
- Пару дней вы сможете слушать музыку моего времени, а потом батарея этого устройства сядет и оно сделается бесполезным. Я попрошу вас обернуть его чем-то надежным, к примеру, просмоленной тканью и положить в коробку, а коробку эту закопать в парке у мраморного льва. Это мне нужно для того, чтобы я смог потом откопать ее и тем самым убедиться в том, что это все мне не приснилось. И еще, вложите в коробку записку с датой, когда она была зарыта в землю.
- Хорошо, Александр Петрович, - согласился Троицкий. – Я сделаю, как вы сказали. Жаль только, что вы мне не сможете подать знак из будущего.
- Да, жаль.
Я снова улегся на стол и позволил Льву Афанасьевичу привязать мои руки и ноги. Он запустил дизельный генератор и включил свою машину. Я почувствовал, как проваливаюсь в черноту…
Я открыл глаза и обнаружил себя сидящим в парке на скамье. Той самой скамье, на которую присел сегодня утром. Все вокруг снова обрело привычный вид: не было больше фонтана и мраморного льва.
Я поднялся и осмотрелся. Надо же! Какой дивный сон мне приснился! И как я умудрился заснуть на улице в дождь?! Тут я заметил, что под скамьей тускло поблескивал голубым камешек…тот самый! Основной элемент машины времени Троицкого!
Я взял кристалл, сунул его в карман и направился к постаменту, на котором некогда горделиво возвышался лев. В одном месте была вырезана буква Т, которой раньше здесь не было – сообразительный Лев Афанасьич догадался обозначить место, где он зарыл «клад». Найдя палку покрупнее, я принялся рыть там землю и вскоре откопал небольшой ящик из полусгнившего дерева. Открыв его, я обнаружил среди истлевших остатков ткани мобильный телефон. Пластмассовый корпус слегка покоробился от времени – все ж целый век провел в земле – но телефон был вполне узнаваем. Это был тот самый телефон!
Значит, это все мне не приснилось! Я действительно перемещался в прошлое и вернулся обратно. Но вот как я смог это сделать? Назад я вернулся при помощи аппарата Троицкого. Но как я попал в 1907 год? Я вспомнил о камне, найденном под скамьей. Может все дело в нем? Скорее всего так и есть. Почему он валялся в парке? Переместился вместе со мной из прошлого? Или уже был под скамьей, на которую я присел отдохнуть и он случайно отправил меня в дореволюционное время?
Не долго думая, я направился в музей прикладного искусства – бывший особняк Троицкого. Я расспросил гида о хозяине этого дома и о его потайной комнате. Женщина, давно перешагнувшая рубеж бальзаковского возраста, была рада столь внезапному интересу со стороны редкого посетителя и охотно ответила на все вопросы, хотя и сильно удивилась, что я знаю о скрытой комнате. Сейчас там хранилище обветшавших экспонатов. Оказывается, когда красные заняли наш город и ворвались в этот особняк, сразу же расстреляв Троицкого и его семью, они принялись крушить все вокруг и так нашли помещение с диковинным аппаратом, который также постигла печальная участь. Видимо его сочли за странную и, несомненно, аморальную причуду богача. Я поинтересовался, не остались ли хотя бы обломки от того аппарата. Любезный музейный работник ответила, что, скорее всего, большевики ими растапливали буржуйку. Поблагодарив старушку за интересный рассказ, я покинул музей и отправился домой.
Немного подкрепившись бутербродом и чаем с бергамотом, я снова вспомнил о таинственном камне. Вероятно кто-то из красноармейцев, разбивших машину времени, подобрал его, а затем выбросил за ненадобностью. Так он и пролежал в парке сто лет, пока его не отрыло какое-нибудь животное: крот или собака. Что ж, как камень оказался в парке более-менее ясно. Но вот что это за камень и как он влияет на время совершенно непонятно.
Я отмыл его от грязи и принялся рассматривать через лупу. Не прошло и двух минут, как я вновь почувствовал то же, что и тогда в доме у Троицкого – камень словно ожил и позвал меня. Голубоватое свечение усилилось, а сам кристалл стал как будто прозрачней и больше.
- Ты чувствуешь это, да? – вдруг услышал я голос в своей голове и аж подпрыгнул на стуле от неожиданности.
- Не надо так удивляться и бояться, я не причиню тебе зла, - продолжал голос. – Поговори со мной.
- Кто ты? – наконец решился я задать вопрос невидимому собеседнику. – Я спятил и у меня галлюцинации.
- Нет, ты в здравом уме. Я дух, заключенный в камне. Я имею власть над временем.
- Ты и с Троицким говорил?
- Нет, он был слишком груб и мыслил стереотипно, хотя и оказался достаточно сообразителен, чтобы понять, как использовать мою силу.
- Кто заключил тебя в камне и зачем? – полюбопытствовал я.
- Это сделал дракон, который опасался, что моя сила привнесет хаос в этот мир. Он вырвал свой глаз и связал меня силой мощного заклятия.
На секунду мне показалось, что в кристальных глубинах камня промелькнула шипастая морда и уставилась на меня немигающим глазом с вертикальным зрачком…Дракон. Мудрое и опасное существо и древних сказаний.
- Да, драконы действительно населяли Землю в незапамятные времена. Они – не вымысел.
- Почему ты решил заговорить со мной? – перешел я к сути.
- Ты можешь освободить меня.
- И что будет, если я это сделаю? Не вырвется ли хаос на свободу? Дракон ведь не зря заключил тебя в этот глаз.
- Владея глазом ты можешь перемещаться во времени в одиночку. А если освободишь меня – я смогу смешать все времена и эпохи в единое целое и давно умершие, ныне живущие и еще нерожденные будут существовать одновременно! Представь, какие откроются перспективы!
Я на секунду представил это: Ликург, Александр Македонский, Юлий Цезарь, Калигула, Торквемада, Иван Грозный, Наполеон, Робеспьер, Гитлер, Муссолини, Сталин, Пиночет, Чаушеску…И в то же время Авиценна, Гален, Ньютон, Фарадей, Рентген, Эйнштейн, Королев.
Я колебался. Великие полководцы, тираны и душегубы и лучшие умы человечества, живущие одновременно и никогда не умирающие. Каким будет такой мир? Что в нем перевесит: силы созидания или силы разрушения? Я не мог найти ответ. Его можно узнать, только попробовав выпустить древнего повелителя времени.
Я вспомнил Троицкого и его машину и то, что случилось с ней и ее создателем. И еще я вспомнил, как преобразился парк всего за сто лет: мраморный лев и фонтан, так украшавшие его, кому-то помешали.…Нет, не стоит возрождать к жизни тиранов далекого и недавнего прошлого, ведь нет больше драконов, которые потом смогут навести порядок, обратно заключив в камень повелителя времени.
Я вспомнил все свои сожаления о том, в какое трудное время выпало мне жить, и как хорошо было раньше. А в самом ли деле хорошо? Размытая грязная дорога на улице Елизаветинской и деревянный тротуар живо встали у меня перед глазами, и леденящий ужас от мысли о том, что я мог навсегда застрять в 1907 году и перенести на своей шкуре ужас революции и последовавших за ней войн. Как же я был глуп, ругая наше время!
- Нет, я не освобожу тебя, - сказал я духу, заключенному в камне. – Я постараюсь сделать так, чтобы глаз дракона никто никогда не нашел.