Брайан Дейли «Хэн Соло в Звездном тупике»
Догоняя всех беглецов по очереди, Макс каждый раз притормаживал, давая им возможность залезть на машину. Первым оказался Боллукс, который, несмотря на все свои усилия, плелся позади остальных; подпрыгнув и громко скрипя перетруженной двигательной системой, он с помощью сервозахватов вцепился в борт машины и залез на нее. Следующим был Торм; поравнявшись, он ловко вспрыгнул на нее. Последними забрались Атуарре и Пакка, который поднимался, держась за хвост матери. Синий Макс вновь увеличил скорость и поехал вдоль периметра космопорта. Ехать оставалось несколько минут.
Реккон все еще поддерживал Хэна, но теперь только чтобы тот не свалился. И снова запел без слов ту самую залихватски-бесшабашную песенку, с которой впору сжигать за собой мосты. У Пакки и Атуарре подергивались в такт кончики хвостов, триани жить не могут без музыки. Боллукс кивал. Хэн скрипнул зубами и посмотрел Реккону в глаза.
— Капитан, ты должен признать, что здесь ты ничего больше не можешь сделать. Твои шансы добраться до Чубакки на Орроне III ничтожно малы. Кроме всего прочего, он вряд ли пробудет тут долго. Его наверняка увезут отсюда на допрос, как обычно поступают со всеми. Теперь наши с тобой задачи совпадают. Можно почти не сомневаться, что в конце концов вуки окажется там же, где содержат всех особо опасных врагов Автаркии.
Хэн вытер со лба кровь, с усилием поднялся и, пошатываясь, зашагал к лестнице, ведущей на верхнюю площадку.
— Куда ты? — спросил Реккон.
— Кто-то же должен сказать Максу, куда ехать, — прозвучал почти равнодушный ответ.
Снабженная сигнализацией ограда космопорта представляла из себя прекрасно отлаженный, четко работающий механизм — около десяти метров высотой, под высоким напряжением, с расположенными равномерно по всей ее длине будками, в которых находились источники электропитания, трансформаторы и прочее оборудование. Человеку без специального защитного костюма преодолеть ее было невозможно, однако уборочная машина могла обеспечить совершенно особую форму защиты.
— Подойдите все к бортику, — обратился: к остальным Реккон, — встаньте вот на эти изолированные полосы!
Все, включая Хэна, постарались как можно надежнее и устойчивее устроиться на толстых; дорожках изолирующего материала, которые тянулись вдоль бортика.
Макс снова включил уцелевшие режущие лезвия, и уборочная машина протаранила ограду. Во все стороны полетели фейерверки искр. Лезвия вспороли ограду, размалывая ее на куски, исчезающие в чреве машины. Можно было ехать. И сквозь этот разрыв огромная машина беспрепятственно прорвалась на ровное, утрамбованное взлетное поле.
Хэн взглянул на Макса, угнездившегося внутри управляющего блока.
— Можешь запрограммировать эту корзину так, чтобы она ехала дальше без тебя?
Фоторецептор компьютера повернулся в его сторону.
— Вообще-то ее для этого и создали, но она запоминает только очень простые команды, капитан. Для машины она просто дура.
Хэн задумался над тем, как, по его представлениям, должна была дальше действовать полиция.
— Они бросят своих людей в тот конец порта, где стоят пассажирские корабли. Вряд ли им придет в голову, что нас может заинтересовать баржа. Но одно ясно — они наверняка кинутся разыскивать эту лохань. Макс, задай ей такое направление, чтобы, пока они ловят ее, мы бы успели добраться до баржи. Нужно выиграть время, хоть немного времени. — Хэн обернулся к остальным:
— Приготовиться! Сейчас будем сходить на землю.
Послышались низкое жужжание и посвистывания — Макс принялся за дело. Потом он сообщил:
— Все в порядке, капитан, но нам лучше поторопиться.
Как только Макс отключился от системы управления машиной, Хэн вытащил из гнезда разъем, который вставил Чубакка, и повесил миниатюрный компьютер на плечо.
Когда он спустился на землю, группа уже ждала его. Хэн посадил Макса в грудь Боллуксу, дроид закрыл пластрон. Уборочная машина катила вперед, удаляясь от них между рядами барж. Баржа, в которой скрывался «Тысячелетний сокол», стояла недалеко отсюда. Подъезжая, Хэн успел прикинуть, как удобнее и быстрее дойти до нее, и сейчас уверенно побежал к кораблю. Остальные бежали следом, стараясь не отставать.
Внешний люк, тот самый, временный, был, конечно, не задраен. Откинув его, Хэн поднялся по рампе и открыл внутренний люк. Потом бросился в кабину, упал в кресло перед пультом.
Корабль просыпался, разогревался, готовился к старту.
— Реккон, сообщи, когда все будут на борту и усядутся! — крикнул он. Подержал в руках ларингофон, подумал, что плевал он на всю эту предполетную возню, и врубил двигатели баржи на полную мощность, просто надеясь, что их не разнесет во время взлета.
Больше всего Хэн надеялся на бюрократию. На ее бессмертную природу. Где-то в бескрайних полях командир подразделения СПунов попытается объяснить своему начальнику, что произошло. Тому, в свою очередь, придется вступить в контакт со службой безопасности порта и дать им свое краткое изложение событий. Если шестеренки этой длинной цепи будут проворачиваться со скрипом, как обычно в таких случаях, то «Сокол» все еще имел шанс уйти.
Пока Хэн натягивал летные перчатки и готовил корабль к взлету, его не отпускало острое ощущение одиночества. То, что он сейчас делал один, до сих пор они всегда делали вместе, и каждая минута процесса взлета напоминала о том, что его друга здесь нет. Щемило чувство пустоты и тревоги.
Пора, пора. Пока группа устраивается, он проверит показания приборов баржи.
О-о-о!
Боллукс, вошедший с сообщением от Реккона, что все надежно устроились, две или три стандартных минуты пытался понять монолог капитана Соло. Капитан, собственно, обращался не к Боллуксу, а к кому — Боллукс не понял, догадался лишь, что капитан недоволен. Смысл сказанного тоже был не вполне ясен: за исключением слов «ситх», «дерьмо банты», «задница» и «убью», остальные выражения были неизвестны дроиду.
— Что-то не так, капитан? — осторожно спросил Боллукс.
Хэн Соло тщательно подобрал слова:
— Боллукс! Какой-то не в меру шустрый экспедитор Автаркии загрузил нашу баржу зерном!
Хэн ткнул пальцем в приборы, которые убедительно доказывали, что во вместительное брюхо баржи засыпали несколько сот тысяч тонн зерна. Какой тут мог быть быстрый взлет?
Соло издал низкий утробный рык, напомнивший Боллуксу Чубакку. Но на всякий случай дроид этого не сказал, а спросил о другом:
— Но, сэр, — проговорил он в своей обычной неторопливой манере, — разве вы не можете сбросить корпус баржи?
— Если сработают пиропатроны и если при этом не пострадает «Сокол», нужно будет еще увернуться от портовых защитных сооружений и, может быть, от патрульною корабля. — Он крикнул в направлении коридора:
— Реккон! Пошли кого-нибудь в орудийные, башни!
В принципе он мог прямо из кабины управлять пушками, установленными в верхней части и под днищем корабля, но дистанционное управление плохо заменяло живого стрелка. — И держитесь покрепче, через двадцать секунд взлетаем! — Его просто трясло от злости из-за того, что на разогрев двигателей дурацкой огромной баржи нужно было гораздо больше времени по сравнению с «Соколом».
Диспетчерская, заметив, что баржа готовится взлетать, и по-прежнему воспринимая этот корабль как робота, послала ей приказ отменить взлет. Автоответчик честно молчал. Хэн злорадно зашипел в микрофон, изображая помехи, и стер сообщение, и компьютер баржи продолжил подготовку к взлету, как будто получил на него разрешение. Диспетчерская приняла все за чистую монету и добросовестно повторила команду.
Двигатели наконец заработали с полной нагрузкой. Баржа тяжело, неуклюже оторвалась от земли, кренясь в сторону и игнорируя приказы остановиться. Когда с набором высоты радиус обзора увеличился, Хэн увидел покинутую ими уборочную машину. Она находилась на полпути к противоположной стороне гигантского порта, окруженная со всех сторон бронированными машинами, скиммерами и самоходными артиллерийскими установками СПунов. Частично она уже была выведена из строя, но все еще бездумно следовала последней заданной программе, упорно пытаясь ползти вперед.
Хэн видел, как по машине стреляли со всех: сторон. Никого больше не волновало, есть ли на ней люди и не стоит ли попытаться захватить их в плен. Машина взорвалась, окружавшие ее СПуны бросились врассыпную.
Когда баржа медленно — под тяжестью груза — поднялась еще выше, по-прежнему игнорируя назойливого диспетчера, Хэн увидел место, где захватили Чубакку. Неясно было, тут ли еще Чубакка или его уже увезли, но в поле среди золотисто-рыжих колосьев, точно какие-нибудь вредители, ползали полицейские, разыскивая других беглецов, которые, по их мнению, могли там прятаться. Реккон был прав: если бы Хэн вернулся, ни к чему хорошему это бы не привело.
Внезапно баржа конвульсивно содрогнулась, и у пассажиров «Сокола» возникло ощущение, словно кто-то схватил их за шиворот и хорошенько встряхнул, Зловещее предчувствие овладело Хэном, он включил экраны заднего обзора. Боллукс, едва не свалившись, опустился в кресло второго пилота и спросил, что случилось. Хэн не стал отвечать.
А случилась приятная встреча с патрульным кораблем, тем самым, что он заметил на трансполярной орбите во время недавнего приземления. Даже Реккбн в полной мере не представлял себе, насколько серьезно Автаркия охраняла Оррон III. Патруль, прочно севший барже на хвост, оказался дредноутом. Один из старых военных кораблей класса «непобедимый»; свыше двух километров длиной, ощетинившийся орудийными башнями, ракетными установками, установками луча захвата и генераторами дефлекторной защиты, — одним словом, вооруженная до зубов стальная гора. Дредноут потребовал, чтоб баржа остановилась, и любезно представился: «Месть Шаннадора». Какая честь для нас... Также дредноут возжелал узнать порт назначения баржи. Да на Татуин мы летим. Посевная у них на подходе. Помирают от нехватки зерна. Йавы плачут, тускены плачут... банты с голоду качаются. Джабба похудал... Спешим мы. Через несколько секунд баржу подцепил луч такой мощности, что по сравнению с ним луч лихтера на Дюрооне был просто манящий дамский пальчик. Хэн с сожалением отвлекся от развернувшегося перед мысленным взором вида барханов Татуина, сплошь засеянных местным зерном.
-: Пора молиться, — пробормотал кореллианин, приступая к обряду подготовки к бою. Дредноут был достаточно хорошо вооружен, чтобы превратить в пыль корабль такого класса, как «Сокол». Хэн включил интерком.
— Тряхнуло, когда нас подцепили лучом. Сохраняйте спокойствие — возможно, предстоят неприятности.
Вот и помолились, закончил он про себя. Сдаваться живым не входило в его планы; гораздо лучше подпортить карьеру хотя. бы нескольким СПунам и эффектно уйти.
Послышались лязгающие звуки — из-за деформации корпуса от внешней обшивки баржи начали отрываться куски металла и кое-какие детали; притянутые лучом, они устремились к «Мести Шаннадора».
И тут Хэна осенило. Оборвав связь компьютера баржи с внешним миром, сам он отнюдь не лишился возможности отдавать ему любые приказания! Барабаня по клавишам клавиатуры, он закричал в интерком:
— Держитесь! Я сейчас... — договорить он не сумел, с такой силой его вдавило в кресло.
Вот мы сейчас покакаем, и нам полегчает.
Сотни тысяч тонн зерна, подхваченные лучом, понеслись к «Мести Шаннадора». Это выглядело так, как будто баржа оставляла за собой светящийся след. На, дружище, покушай хлебушка...
Волна зерна затопила дредноут, забила все его его сенсоры. Бросив взгляд на экраны, Хэн увидел, что, даже ослепнув, мощный военный корабль пробивается сквозь поток зерна и быстро приближается к барже. Его луч по-прежнему прилипал к ее корме, и Хэн ломал голову, как скоро капитан дредноута прикажет открыть огонь.
Теперь оставалась единственная возможность. Одним движением руки он включил тормозные двигатели баржи и механизм расстыковки кораблей, занеся другую руку над рычагами управления «Тысячелетнего сокола».
Корпус баржи затрясся, скорость ее заметно упала, грохнул взрыв сработали пиропатроны. С внешней обшивки «Сокола» посыпались детали, предназначенные для того, чтобы обезопасить и замаскировать его. Спустя мгновение произошел отрыв, двигатели фрахтовика ожили, и он вырвался на свободу.
Хэн вел его прежним курсом, стремясь к тому, чтобы между «Соколом» и «Местью Шаннадора» все время оставалась баржа. Полуослепший корабль Автаркии не заметил, что скорость баржи резко упала, и его капитан отдал приказ об изменении курса лишь тогда, когда «Месть Шаннадора» протаранила баржу. От удара передние дефлекторные щиты дредноута полыхнули огнем, противоударные поля отказали в то самое мгновение, когда дредноут рассек пополам неповоротливую баржу. Но он и сам ушибся: повреждения были достаточно серьезными. Передние сенсоры оказались выведенными из строя, по всему кораблю разнеслись сигналы тревоги, оповещающие о многочисленных неполадках. Воздухонепроницаемые переборки автоматически захлопнулись, в корпусе возникли трещины.
«Тысячелетний сокол» рванул вверх и достиг верхних слоев атмосферы, Хэн сделал как хотел: пустил юшку старому боевому драндулету Автаркии и удрал от него, несмотря на вопиющий перевес сил противника. Но легче на душе от этого не стало, так же, как и от понимания, что гиперпространство и безопасность уже совсем рядом. Взвинченность осела, бравировать было не перед кем. В рубке он был один. В голове вертелась единственная мысль, и она была непереносима: его друг оказался в руках безжалостной Автаркии.
Чуи в руках врага. Чуи в руках врага,..
Когда звезды расступились и корабль вырвался в гиперпространство, Хэн некоторое время сидел, переваривая мысль, что за последние годы он ни разу не летал без вуки. Реккон был прав: бегство — единственный разумный выход, но тягостное чувство, будто Хэн бросил Чубакку в беде, от этого не стало слабее.
Наконец здравый смысл взял верх, Хэн мысленно повторил старую заповедь, что сожаления — всего лишь пустая трата времени, включил автопилот и встал. Теперь ему оставалось надеяться только на Реккона.
Он направился в салон, всегда служивший чем-то вроде комнаты отдыха, и уже в коридоре понял — случилось. В нос ударил острый запах озона. Здесь недавно стреляли из бластера.
— Реккон!
Ученый лежал, навалившись грудью и лицом на игровой столик. В него выстрелили сзади, из бластера, мощность которого была установлена на минимум, когда луч напоминает тонкую сверкающую иглу. Звук выстрела наверняка никто не услышал. На игровой доске, рядом с телом Реккона, лежало портативное считывающее устройство. Рядом пузырилась застывающая лужица жидкости — все, что осталось от расплавленного диска. Реккон, несомненно, был мертв; стреляли с очень близкого расстояния.
Хэн прислонился к переборке, зажав глаза рукой. Что теперь делать, совсем непонятно. Реккон воплощал его единственную надежду на то, чтобы спасти Чубакку и самому вырваться из тисков безумия. Реккон погиб, добытая с таким трудом информация утрачена, и на борту по крайней мере один предатель-убийца. И нет Реккона больше... Спета песенка.
Хэна охватило чувство такого одиночества, какое ему редко приходилось испытывать. Он оттолкнулся плечом от переборки, сжимая в руке бластер, но отсек и коридор были пусты.
Хэн побежал к трапу. Сердце екнуло: навстречу ему из нижней орудийной башни поднимался Торм. Подняв голову, он увидел, что прямо на него направлено дуло бластера Хэна.
— Пистолет мне, Торм. Так. Руки на переборку. Обе. И не глупи — любая ошибка станет последней в твоей жизни.
Забрав у Торма пистолет, Хэн обыскал его пояс для инструментов, но никакого другого оружия не нашел. Приказав ему идти в комнату отдыха, он крикнул Атуарре, чтобы она спускалась с верхней орудийной башни.
В переднем отсеке Тбрм в шоке замер над телом Реккона.
— Где сын Атуарре? — негромко спросил Хэн.
Рыжий пожал плечами.
— Реккон велел ему найти сумку с медикаментами. Не только ты был ранен во время этой заварухи. Парень тут же бросился на поиски. Полагаю, он занимался именно этим, когда ты крикнул, чтобы все оставались на местах и держались покрепче, — он снова перевел взгляд на Реккона с таким выражением, точно у него не укладывалось в голове, что этот человек мертв. — Кто это сделал, Соло? Ты?
— Нет. И перечень подозреваемых не так уж велик, — он услышал легкие шаги Атуарре и взял ее на мушку, как только она спустилась с лестницы.
Ее лицо застыло в маске ненависти. Зрачки были огромными.
— Ты осмеливаешься угрожать мне оружием? — прошипела она. Кончик ее хвоста нервно подергивался, узкая спина горбилась, шерстка встала дыбом.
— Заткнись. Брось пистолет, осторожно, потом сделай шаг вот сюда и сними свой пояс. Кто-то убил Реккона, и есть вероятность, что убийца — ты. Не меньше, чем любой другой. Поэтому не вздумай бросаться на меня, И учти — я дважды ничего не повторяю.
Триани перевела глаза на тело Реккона. Невзирая на ярость, она явно была ошеломлена — и видом лежащего ничком тела, и беспощадными словами Хэна, о том что Реккон мертв. Но как узнать, притворяется она или нет?
Теперь вместе с ним здесь находились уже двое, и, внимательно наблюдая за их реакцией, он пока не заметил ничего, кроме шока и огорчения. Единственный плюс во всей этой жуткой ситуации был в том, что Хэну было не до собственных переживаний.
Клацанье о палубный настил возвестило о появлении Боллукса.
— Капитан!
Настойчивость, отчетливо прозвучавшая в голосе дроида, заставила Хэна резко повернуться и упасть на одно колено, вскинув бластер. По коридору со стороны кабины крался Пакка. В одной лапе он держал пистолет, на другой висела сумка с медикаментами.
— Он думает, что ты угрожаешь мне! — крикнула Атуарре, продвигать в сторону сына.
Хэн снова взял ее на мушку и оглянулся на Пакку.
— Скажи ему, Атуарре, чтобы он бросил пистолет и встал рядом с тобой. Ну!
Она подчинилась, и сын послушно встал рядом, переводя взгляд расширенных глаз с матери на Хэна, с Хэна на Реккона — и опять на мать.
Торм взял у Пакки сумку с медикаментами и отдал ее Хэну. Продолжая держать на прицеле своих пассажиров, Хэн подошел к противоперегрузочному креслу и свободной рукой открыл сумку. На ощупь, не спуская глаз со стоящих перед ним, промыл ссадину и протер лоб дезинфицирующей подушечкой.
Положил сумку, собрал конфискованное оружие. Как выяснить, кто сделал это? У каждого было и оружие, и время. Либо Пакка завернул сюда во время поисков, либо один из оставшихся покинул орудийную башню, чтобы совершить убийство. Хэн почти пожалел о том, что он не обстрелял «Месть Шан-надора» — тогда он, по крайней мере, знал бы, какие орудия бездействовали.
Сейчас Аттуаре и Торм обменивались подозрительными взглядами.
— Реккон говорил мне, — произнес Торм, — что он не хотел брать тебя с сыном.
— Меня? — она зашипела. — А как насчет тебя, Торм? — Триани стремительно повернулась к Хэну. — Или, если уж на то пошло, тебя?
Они в панике. Их подозрения на уровне бреда. Или блефуют?
— Да без меня вы просто не выбрались бы оттуда. И подумай, как бы я смог одновременно вести корабль и убивать Реккона? И, кроме всего прочего, со мной все время был Боллукс.
Убивать того, кто единственно мог помочь вытащить моего напарника? И кто по своим принципам точно помог бы, ведь это совпадало с его целью, он сам это сказал при всех. Убивать уже на пути, когда, по условиям сделки, мне оставалось только высадить его где задумано?
Снова порывшись в сумке с медикаментами, он достал оттуда лоскут синтетической кожи и прижал его к ране на лбу, чувствуя, что у него окончательно ум заходит за разум.
— Корабль мог вести и компьютер, Соло.
А догадаться обкакать дредноут тоже мог компьютер? А потом кувыркаться, угадывая долю секунды?
Торм продолжал:
— Кроме того, я застал тебя здесь, вернувшись с орудийной башни, и ты мог убить его как раз перед этим, — сказал Торм; — Нашел тоже свидетеля — дроида. Ты человек отчаянный, это сразу видно.
Не мог. Лужица от диска уже начала схватываться.
— Так. Относится ко всем троим, — Хэн отложил сумку. — Вы будете неусыпно следить друг за другом, а я останусь единственным, у кого тут будет оружие. Если кто-то сделает неверное движение, ему крышка. Вам всем придется играть честно, понятно?
Атуарре шагнула к игровому столу.
— Я помогу тебе с Рекконом,
— Держись от него подальше! — выкрикнул Торм. — Реккона убила или ты, или твой детеныш, а может, вы оба.
Он поднял стиснутые кулаки, Атуарре и Пакка обнажили клыки и зашипели. Хэн осадил их, взмахнув бластером.
— Тихо, расслабьтесь. Я сам займусь Рекконом, Боллукс поможет. А вы, все трое, марш по коридору в грузовой отсек, — он подкрепил свои слова движением бластера. Первым двинулся с места Торм, за ним оба триани. Хэн отошел в сторону, пока они шествовали в пустой трюм. — Если кто-нибудь высунет отсюда нос без моего разрешения, я решу, что он хочет добраться до меня, и сделаю из него жаркое. А если один из вас причинит вред другому, то я не стану разбираться, кто виноват, кто нет, а просто выкину уцелевших в пространство, — с этим словами он захлопнул люк.
За всем происходящим молча наблюдал Боллукс, поставив Синего Макса на ближайшую консоль. Хэн осмотрел тело. Еще даже не остыло...
— Ну что, Реккон, ты сделал все, что мог, но не слишком далеко продвинулся, верно? И вдобавок оставил мне расхлебывать всю эту кашу. Теперь мой партнер в плену, а на борту убийца. Ты, конечно, славный мужик, но я предпочел бы никогда не встречаться с тобой, — Хэн потащил труп, взяв его за руку, казавшуюся неестественно тяжелой. — Боллукс, берись с другой стороны, одному трудно.
Тело сползло со столика, и Хэн заметил каракули. Он выпустил Реккона и склонился над игровой доской, рассматривая нацарапанные стилом буквы, до сих пор скрываемые убитым. Разбирать их было нелегко — писал человек в мучительной агонии, писал торопливо слабеющей рукой. Хэн покачал головой и прочел вслух загадочную надпись: ««Звездный тупик», Митос VII». Опустившись на колени, он почти сразу же нашел на полу под игровой доской окровавленное стило. Уже умирая, Реккон собрал последние силы и сумел сообщить главное из того, что обнаружил на компьютерном диске. Даже умирая, он думал прежде всего о своем деле. О тех, кто с ним. О тех, кто их ждет. И, мертвый, сумел скрыть сообщение от убийцы.
— Митос VII, — жалея Реккона и злясь на его альтруизм, пробормотал Хэн. — Ну и кому, интересно, он пытался это сообщить?
— Вам, капитал Соло, — ответил Боллукс. Хэн удивленно уставился на него.
— Что?
— Реккон оставил это сообщение вам, сэр. Его застрелили сзади, и, значит, он так и не увидел своего убийцу. Вы — единственное живое существо, которому он мог доверять, капитан, и с его стороны логично было предположить, что вы будете присутствовать при выносе тела. Он постарался сделать так, чтобы эта информация дошла до вас.
Хэн долго молча смотрел на погибшего.
— Ты прав, упрямый старик. Ты прав, — он протянул руку и стер написанные кровью слова. — Боллукс, ты ничего не видел, понял? Притворись тупицей.
— Должен ли я стереть эту информацию из своей памяти, сэр?
Хэн ответил, медленно произнося слова — будто перенял эту привычку у дроида.
— Нет. Может быть, именно тебе придется распутывать этот узел, если я не справлюсь. Сделай так, чтобы Синий Макс тоже помалкивал.
— Да, капитан.
Хэн снова приподнял тело Реккона, Боллукс подхватил его другой стороны. Сочленения у негр заскрипели, внутри механизма что-то жалобно затренькало.
— Правда, капитан, это был великий человек?
Хэн напрягся, поднимая тело. Перед глазами стояло лицо Реккона, его улыбка, быстро сменяющиеся оттенки выражения лица, светлый взгляд, сверкающие зубы... чуждая ему старомодная интеллектуальность и близкая, понятная готовность к драке.
— Что ты имеешь в виду?
— Только то, сэр, что у него была цель, ради которой он не пощадил своей жизни. Разве это не свидетельствует о величии натуры?
— Тебе нужно произносить надгробные речи, Боллукс. Я могу сказать только то, что он мертв и что нам придется выбросить его в космос — здесь тело оставлять нельзя.
Прости, дальше ты летишь один.,
— Болукс, а ты знаешь, что он пел тогда? — помолчав, спросил Хэн.
— Да, сэр. Это об одном полковнике инженерных войск. Попав в плен, он тоже отказывался долгое время от сопротивления, но потом все-таки взорвал мост, который строили военнопленные...
Они молча потащили Реккона Дальше — Реккона, который сумел дотянуться до Хэна даже через порог смерти и ответить на те вопросы, которые волновали пилота.
Потом Хэн открыл люк грузового отсека. Атуарре, Пакка и Торм дружно подняли на него взгляд. Они сидели на голом полу, Торм с одной стороны, триани — с другой.
— Нам пришлось выбросить Реккона, — сказал им Хэн. — Атуарре, я хочу, чтобы вы с Паккой сейчас отправились в салон. Разогрейте немного еды, нужно поесть. Торм, ты пойдешь со мной: есть кое-какие неполадки, поможешь их устранить.
— Я триани, рейнджер и дипломированный пилот, — Атуарре полыхнула щелками зрачков, — а не прислуга. — Гордо сказано. — Соло-капитан, этот человек — предатель.
— Уймись, — оборвал ее Хэн. — Все оружие на корабле заперто, включая второй самострел Чуи. Только я один воорркен, и так будет до тех пор, пока я не решу, что с вами делать.
Она бросила на него сердитый взгляд и сказала:
— Соло-капитан, ты глупец.
И вышла в сопровождении Пакки.
Торм поднялся, но Хэн остановил его движением руки. Рыжий отступил и выжидательно замер.
— Ты единственный, кому я могу доверять, — сказал Хэн. — От Боллукса толку мало. Я вычислил, кто убил Реккона.
— Кто из них это сделал?
— Пакка. В тюрьме с ним что-то такое сделали, отчего у него в голове помутилось, Поэтому он и не говорит. Потому они и допустили, чтобы Атуарре освободила его, — умом тронулся. Никому другому из вас Реккон не позволил бы подойти к себе так близко.
Торм кивнул с угрюмым видом. Хэн достал засунутый сзади за пояс пистолет и протянул ему. Судя по индикатору, пистолет был полностью заряжен.
— Пусть он будет у тебя. Надеюсь, Атуарре пока не поняла, что я догадался. Во всех случаях я хочу подыграть им и выяснить, не известно ли им что-нибудь такое, что может нам помочь.
Торм сунул пистолет в карман комбинезона.
— Что будем делать дальше? — Умирая, Реккон оставил сообщение. Нацарапал на игровой доске. Автаркия держит пленников в каком-то месте под названием «Звездный тупик» на Митосе VI. После осмотра корабля соберемся в переднем отсеке и обсудим все, что нам известно. Может, по ходу дела Пакка и Атуарре проговорятся.
Удирая с Оррона III, «Тысячелетний сокол» получил лишь несколько незначительных повреждений. Как только они были устранены — насколько это оказалось возможно, — все собрались в салоне. Хэн принес четыре портативных считывающих устройства, раздал всем по одному, а последнее взял себе. Боллукс просто сидел в стороне, Макс выглядывал из его груди.
— Я перекачал в эти считывающие устройства кое-какую информацию из корабельного компьютера, причем в каждый свою. У меня все, что имеет отношение к навигации, у Атуарре — планетология, Пакка займется незасекреченными материалами Автаркии, а Торм — оперативными файлами по подпольным техникам. Теперь давайте искать этот самый «Звездный тупик» и планету, на которой он находится. Возражения есть?
Никто не возражал. Экраны Торма и Атуарре оставались пусты, если не считать запроса. Время от времени все трое поглядывали на Хэна, который работал со своим считывающим устройством.
— Что-то вы ничего не поймали, не то, что я, — сказал он наконец. — Атуарре, покажи Торму свой экран.
Ничего не понимая, она, тем не менее, послушалась и повернула свое считывающее устройство так, чтобы рыжий мог видеть его. На экране был лишь запрос: «Звездный тупик», Митос VIII.
— Теперь ты, Пакка, — обратился Хэн к ребенку.
На его мониторе светилось: Митос V.
— Следите за его лицом, — сказал Хэн остальным, указывая на Торма, который мертвенно побледнел. — Ты уже понял, что наделал, не так ли, Торм? Покажи всем свое считывающее устройство. Там написано Митос VII, но ведь я-то тебе сказал, что «Звездный тупик» на Митосе VI. Точно так же, как и всем остальным сообщил неверное название планеты. Но ты знал правильное название, потому что прочел его на экране через плечо Реккона перед тем, как убить его, верно? — голос Хэна стал жестким. — Я сказал: верно, предатель?
Торм мгновенно оказался на ногах и выхватил пистолет. Атуарре тут же вытащила свой и взяла Торма на мушку. Но ни одно оружие не сработало.
— Оба пистолета дали осечку? Ну надо же, — с невинным видом заявил Хэн, держа руку на бластере. — Неплохо сработано, правда, Торм?
Торм снова попытался выстрелить, но рефлексы и на этот раз не подвели Хэна — левой рукой он выбил оружие у Торма. Однако тот мгновенно повернулся и схватил Атуарре мертвой хваткой, не давая ей возможности пошевелиться. Она попыталась сопротивляться, но он сдавил ей шею с такой силой, что едва не сломал ее, и Атуарре сдалась.
— Брось бластер на пол, Соло, — резко произнес он, — а руки положи на игровую доску, или я...
Он не успел договорить. Пакка взвился в прыжке, приземлился на плечи Торму, клыками вцепился в шею, когтями выцарапывая глаза, а хвостом сдавливая предателю горло. Торм, выбитый этим неожиданным нападением, ослабил хватку. Атуарре вырывалась изо всех сил, и даже Боллукс поднялся в этот решающий момент, правда, не совсем представляя себе, что делать.
Торм злобно ударил Атуарре ногой с такой силой, что она растянулась на полу, поперек дороги Хэну, — он хотел подойти поближе, прежде чем стрелять. Хэн обошёл ее, но Торму удалось наконец оторвать Пакку от плеч и отшвырнуть его в сторону. Пакка, точно мячик, отскочил от подушек безопасности, которыми был обит отсек, сгруппировался и зашипел, но Торм, изодранный когтями и окровавленный, морщась от боли, метнулся в коридор.
Увертываясь, он с незаурядной скоростью миновал кабину, лестницу и уклон, ведущий к выходному люку; ни одно из этих мест не предоставляло возможности укрыться, хотя бы на время. Совсем рядом, за спиной, он услышал топот Хэна и нырнул в первое попавшееся помещение, кляня себя за то, что он так и не удосужился как следует изучить план корабля. Оказавшись внутри, он нажал кнопку, закрывающую входной люк. Пусто. Практически пустое помещение, нет ничего, что можно было бы использовать в качестве оружия. Торм надеялся, что попал в камеру, где хранились спасательные капсулы, но на этот раз фортуна повернулась к нему спиной. Он пока об этом не догадывался. По крайней мере, подумал он, я получил хотя бы временную отсрочку. Может быть, удастся вырвать у Соло бластер?
Он не мог сосредоточиться, чтобы довести до конца хоть одну мысль, вихрь носился в голове, и некоторое время Торм не осознавал, куда его занесло. Но вдруг понял, и вихрь улегся, теперь ему казалось, что он замурован в ледяную кору, и он бросился к люку, через который вошел, пытаясь открыть его и выкрикивая грязные ругательства, каких никогда не слышал от него Реккон.
— Зря стараешься, — послышался через интерком голос кореллианина. — Было очень мило с твоей стороны выбрать именно камеру аварийного выброса. Здесь ты и закончишь свои дни.
Хэн стоял, заглядывая через окошко в люке внутрь камеры. Он вырубил ручное управление камерой, чтобы Торм не смог выбраться оттуда. Более того, он предусмотрительно отключил все системы доступа «Сокола», чтобы помешать любому попытаться войти в камеру, если это кому-то взбредет в голову.
Торм облизнул пересохшие губы сухим языком.
— Соло, остановись, подумай хорошенько.
— Береги дыхание, Торм. Оно тебе понадобится — это будет долгий полет.
В камере, конечно, не было скафандра. Глаза у Торма расширились от ужаса.
— Соло, нет! Я никогда не имел ничего против тебя лично! И дальше так и было бы, если бы этот ублюдок Реккон и триани не следили за каждым моим шагом. Стоило мне проколоться, и они пристрелили бы меня. Чтобы выжить, я должен был опередить, можешь ты это понять, Соло?
— И поэтому ты застрелил Реккона, — эти слова прозвучали как утверждение, не как вопрос.
— Ну, я вынужден был сделать это! Если бы он сообщил вам о «Звездном тупике», мне бы не сносить головы! Соло! Ты не знаешь, какие люди в Автаркии. Они не прощают неудач. Вопрос стоял так: или Реккон, или я.
Неслышно подошла Атуарре с Паккой и Боллуксом. Все трое встали за спиной Хэна. Пакка забрался на плечи дроида, чтобы лучше видеть.
— Но как же так, Торм? — сказала Атуарре. — Реккон сам нашел и завербовал тебя. Ведь у тебя на самом деле пропали и отец, и брат.
Не отрывая взгляда от окошка, Хэн добавил:
— Конечно, пропали. Отец и старший брат, верно, Торм? Ты просто устранил их, чтобы завладеть землей на Кайле, да?
Лицо предателя приобрело восковой оттенок.
— Да, я согласился на предложение Автаркии. Соло, не надо! Понимаешь, не надо разыгрывать передо мной праведника! Ты ведь сам говорил, что ты — человек деловой, верно? Вспомни — говорил? Реккону, которым ты меня попрекаешь! Так вот, по делу. Я могу заплатить тебе столько, сколько ты пожелаешь. Хочешь получить обратно своего друга? Вуки сейчас на пути к «Звездному тупику». Единственный способ для тебя увидеть его снова — это заключить сделку со мной. Автаркия не имеет зуба на тебя... пока. Пока ты можешь назвать любую цену.
В какой-то степени этому неврастенику с тиком удалось вновь обрести самообладание, и он продолжал уже спокойнее:
— Эти люди держат слово, Соло. Им даже не известны ваши имена, никого из вас. Я действовал в большой степени на свой страх и риск, ни с кем не делился полученной информацией, чтобы иметь возможность дорого продать ее. Автаркия — это просто люди, которые хорошо делают свое дело, вот как мы с тобой. Ты получишь и вуки, и свободу, и столько денег, что сможешь купить себе новый корабль.
Никакого ответа. Взгляд Хэна ушел от Торма. Хэн Соло смотрел на собственное отражение в блестящей металлической поверхности управляющей панели камеры. Торм с глухим стуком заколотил кулаками по люку.
— Соло, скажи, чего ты хочешь! Клянусь, я выполню любое твое желание! Для тебя ведь важнее всего свое собственное «я», верно? Разве ты не такой, Соло?
Неужели такой?
Хэн, не отрываясь, вглядывался в отражение. Очная ставка с самим собой. Будь это другой человек, там, в отражении, он сказал бы, что в его взгляде нет и намека на цинизм.
Внешнее бессердечие — довольно избитый способ самозащиты, к которому прибегают идеалисты, не желая подвергаться насмешкам со стороны глупцов и трусов, капитан. Но у него есть своя обратная сторона: пытаясь таким образом защитить свои идеалы, они рискуют вообще утратить их.
Переведя взгляд на окошко, он снова; посмотрел на Торма.
— Задай свои вопросы Реккону, — сказал Хэн и нажал кнопку сброса.
Внешний люк камеры открылся. Воздух вырвался наружу, и вместе с ним ледяной хаос гиперпространства втянул в себя Торма. За пределами энергетической оболочки «Тысячелетнего сокола» связь между частичками материи мгновенно распалась, и то, что совсем недавно было Тормом, перестало существовать.