Смутное время Опции

[Annanaz]

Я все-таки решила взяться за продолжение "Тени нестабильности") Повествование будет разбросано по разным годам ДДГ - от 3 ДБЯ до... а это уже зависит от того, на сколько у меня хватит энтузиазма) Лица - практически те же, что и в первой части + новые ОС; вероятно появление Вейдера, Императора и первых лиц Альянса на уровне "мимо проходили". Скорее сборник рассказов и зарисовок, чем целостное произведение.

Надеюсь, все получится)

Ну, часть первой главы на пробу)

"Бешеный ворнскр"

3 ДБЯ. Сектор Кэтол, орбита Рутана.

Видавший виды транспортник никоим образом не напоминал грозные пиратские корабли из голофильмов. Покрытый ржавчиной, испещренный царапинами и вмятинами, пестрящий косо приваренными заплатами, он производил жалкое впечатление. Положение не спасала даже крупнокалиберная лазерная турель, не предусмотренная изначальной конструкцией: грозное оружие смотрелось на этой груде космического мусора инородным телом. Собственно, им оно и являлось, принося больше вреда, чем пользы: на каждый залп требовалось такое количество энергии, что сбоил надрывающийся двигатель. Последствия таких сбоев варьировались от мигающего освещения до частичного отказа систем жизнеобеспечения.

Фактически, благодаря этому "наиценнейшему" и безумно дорогому приобретению "Бешеный ворнскр" стал безобиднее котенка. А его экипаж вот уже почти месяц как сидел на мели, лишенный возможности заниматься привычными и приносящими неплохой доход грабежами.

Сейчас "Ворнскр" на досветовой скорости тащился мимо Рутана, благоразумно сторонясь известных маршрутов патрулирования. Дело это оказалось более трудным, чем обычно бывает в подобной глуши: из-за недавнего мятежа имперцы проявляли здесь прямо-таки нездоровую активность и бдительность.

Ронар, старший помощник капитана, фривольно развалился в кресле второго пилота, потягивая из бутылки поддельный гизерский эль. В перерывах между глотками он рассуждал о высоком. То есть о бабах, проклятой турели (ставшей для экипажа постоянной темой обсуждений) и ценах на рабов. Так как он имел привычку перескакивать с одной темы на другую, уследить за нитью его рассуждений было не так-то просто.

Синекожий тви'лекк-пилот и не пытался - лишь изредка поддакивал невпопад. Треп старпома слился для него в монотонный и почти убаюкивающий гул.

- Ну, значит, хватаю я эту стерву за...

Негромкий писк, новой ноткой вклинившийся в "фоновый шум", чуть не заставил пилота подскочить.

- Ага. Ногу с радара убери, - резким тоном потребовал тви'лекк.

- Чего это вдруг? - возмутился Ронар и закинул на несчастную панель и вторую ногу.

Пилот скрипнул зубами:

- Мы засекли что-то. Или ты успел залиться выпивкой по самые уши и теперь сигнала не слышишь?

Ронар с недовольным бурчанием опустил ноги на пол. Расслабленно-благодушное выражение не сошло с его лица, однако взгляд разительно изменился: стал цепким и живым, мигом сбросив поволоку. Пират был не настолько пьян, как ему самому хотелось бы - в космосе он не позволял себе подобной роскоши.

- Чего там, Зэлл? Вроде что-то мелкое, да?

Тви'лекк вгляделся в экран радара. Бегло просмотрел показания приборов. Довольно осклабился, обнажив острые зубы:

- Спасательная капсула. Сигнала бедствия не подает, но вся электроника в норме - она и фонит. Возможно, там даже кто-то живой есть...

- Ну, тогда это джек-пот! За молодого и здорового раба-гуманоида на Нар-Шаддаа порядка сотни тысяч дают. А уж за бабу, да если еще и красивую... - мечтательно протянул Ронар, только что не облизнувшись от предвкушения. - Короче, наводи луч захвата. Я доложу командиру, пусть отмашку даст.

И пират размашистым шагом направился к кают-компании. Перед его глазами уже стоял кейс с маняще поблескивающими под крышкой кредитными чипами.

* * *

Спасательная капсула на деле оказалась кабиной пилота, отделившейся от основной части корабля - видимо, из-за аварии или полученных во время боя критических повреждений. Зэлл успел припомнить весь свой богатый запас хаттского ненормативного, пока втаскивал на борт эту штуку: трюм у транспортника был достаточно вместителен, чтобы перевезти парочку СИД-истребителей, а вот луч захвата подкачал - отключался, терял фокусировку и всячески демонстрировал свою неспособность управиться с чем-то тяжелее дроида-лазутчика.

Результат тяжких трудов тви'лекка собрал вокруг себя всю немногочисленную команду. Двое пиратов с интересом рассматривали добычу, оживленно перешептываясь. Невысокий коренастый механик вовсю колдовал над кабиной, примериваясь "как бы получше вскрыть эту консервную банку". Капитан - здоровенный забрак, возвышавшийся над остальными как минимум на голову, - с сумрачным видом наблюдал за процессом.

- Если там дохляк, Ронар, я урежу твою долю от следующего дела вполовину. Мы сожгли хаттову прорву топлива, пока доставали этот мусор.

Ронар лишь фыркнул в ответ:

- Переживу как-нибудь... когда увижу бабки, от которых ты собрался отнимать половину.

Прошипел он это желчно, но тихо, склонившись к уху командира. Гверр, вспыльчивый и тяжелый на руку, наедине еще мог спустить издевку, но вздумай кто оспорить его авторитет при всей команде - и выбитых зубов и пары-тройки переломов наглецу не избежать. А один такой и вовсе отправился в открытый космос с проломленным черепом. Отсутствие выдающихся лидерских качеств капитан с лихвой компенсировал увесистыми кулаками и умением ими орудовать.

Глаза Гверра гневно блеснули, однако вступать в перепалку с первым помощником он не стал. Не по такому поводу и не при стольких свидетелях.

Гул плазменного резака неожиданно стих, и герметичные створки кабины распахнулись с душераздирающим лязгом. Механик шагнул в сторону и приглашающе взмахнул сжатым в руке инструментом:

- Готово, кэп.

Ронар подался было вперед, но Гверр грубо оттолкнул его с дороги. Смерив старпома недобрым взглядом, он первым пролез в кабину - пригнув голову, чтобы не стесать корону мелких рожек о низкий проем.

Не прошло и минуты, как капитан вновь показался в трюме: довольный, как хатт, скормивший ранкорам злейшего врага:

- Так сколько, говоришь, за рабов на Нар-Шаддаа дают? А, Ронар?

- Что-то около сотни - это смотря какой раб, и как торговаться. Значит, там все-таки не мертвяк?

Настроение Гверра, резко поднявшееся до заоблачных высот, не испортила даже откровенная насмешка в голосе помощника:

- Он в анабиозе, но вроде жив. Зэлл, Кайяр - вытаскивайте это мясо из банки! За такого громилу мы и все триста сторгуем.

Он торжествующе осклабился в ответ на одобрительные возгласы команды. Похоже, авторитет капитана, изрядно пошатнувшийся в последнее время, здорово поднялся всего за несколько минут.

Пусть даже заслуги Гверра в том не было никакой.

"Как обычно", - желчно отметил про себя Ронар и с досадой отбросил не в первый раз уже мелькнувшие мыслишки о мятеже.

Конечно, он смекалистее Гверра. Но это не значит, что он сможет убить капитана - не говоря уже о том, чтобы удержать команду в подчинении.

Иногда крепкие кулаки куда важнее ума.

* * *

Пробуждение было резким и внезапным, словно кто-то включил свет в непроглядной темноте. Только что он не осознавал себя - и вот ощущения нахлынули на него мощным потоком, грозящим свести на нет слабые попытки разума осмыслить происходящее.

Воздух резал легкие, будто был наполнен раскаленной пылью. Раздражающе-яркий свет бил в глаза даже сквозь плотно смеженные веки. Затекшее тело ныло; невыносимо хотелось пошевелиться, чтобы избавиться от тупой боли и восстановить кровообращение - он почти чувствовал, как натужно ползет кровь по разбухшим венам.

Но он оставался неподвижен. Рядом кто-то был: голоса раздавались прямо над его головой - всего два, но он кожей чувствовал, что в помещении находятся как минимум четверо. Он ощущал на себе их взгляды, улавливал смутные движения воздуха... и рефлекторно затаил дыхание. Расслабил напрягшиеся было мышцы.

Не выдавать своего присутствия врагу. Напасть внезапно и убить быстро.

"Какого врага? Напасть на кого?"

Малейшее умственное усилие потянуло за собой целую лавину воспоминаний эмоций. Путаных, стихийных, вспышками проносящимися в голове. Заставляющих сдерживать вопль отчаяния за крепко стиснутыми зубами.

Война против Империи. Одно поражение сокрушительнее другого. Все, чем он дорожил, пеплом рассыпается в руках. Смерть за смертью. Потеря за потерей. Мертвое тело отца на руках - такое легкое и такое неподъемное одновременно. Его возлюбленная, оказавшаяся врагом. Любимая и искренне любящая женщина, одной рукой оберегающая, а второй - вонзающая нож в спину. В ту же ночь - отдан его последний приказ. Слова горчат на губах, а злой смех сотрясает плечи. Родная планета сдана врагу, народ - обращен в рабство волей своего же вождя и освободителя. А он сам - сжимает в напряженных ладонях штурвал корабля, держа курс на имперскую орбитальную станцию в своей последней, самоубийственной атаке. Мольбы любимой отдаются в груди глухой болью, но он лишь увеличивает скорость.

Скоро все закончится для них обоих.

Очевидно, не закончилось. Неужели он попал в руки Империи? Выжил лишь затем, чтобы быть казненным в назидание всем, кто посмеет и впредь поднять голову?

- ...рудники на Нал-Хатте? Командир, да ты глянь на него! Это ж готовый кадр для бойцовских ям Нар-Шаддаа! Там каждый раб за три сотни минимум идет! А если он еще и обученный...

Предыдущая реплика прошла мимо его внимания, но этих слов с лихвой хватило, чтобы понять, с кем он имеет дело. Обыкновенное отребье, отрывшее спасательную капсулу в космическом мусоре. Что ж, это все упрощало.

Он приоткрыл глаза - совсем немного, стараясь не выдать своего пробуждения. Оценил ситуацию. Прямо над ним возвышались двое: здоровенный широкоплечий забрак и непримечательный, среднего телосложения человек. Оба вооружены бластерными пистолетами. Поблизости кто-то переминался с ноги на ногу; с другой стороны, на самой грани слышимости, угадывалось чье-то дыхание.

Расклад не в его пользу. Со всеми ему не справиться. Но просто так сдаться на милость какой-то швали... против этого вопиял и глас рассудка, и собственная гордость.

Значит, придется действовать изобретательнее.

Мозг работал быстро и четко. План сформировался почти мгновенно - рискованный, на грани фола, но все же осуществимый.

В бытность свою лидером сопротивления Сельвин Вельн не раз решался на подобные безумства - и в итоге выходил победителем. Оставалось только надеяться, что анабиоз не лишил его тело силы и скорости.

Сообщение отредактировал Annanaz - 14 Ноябрь 2014, 01:25

[Annanaz]

23 ДБЯ. Корускант.

Погода выдалась просто райская: метеослужбы Корусканта постарались от души, обеспечив обитателям Правительственного района яркое солнце и безоблачное пронзительно-голубое небо. Казалось бы, сегодня все должно располагать к радости и беззаботности, а войны - что бушующая где-то далеко сепаратистская, что не столь устрашающая, но не менее ожесточенная сенатская - хоть ненадолго оставить думы людей и прочих разумных.

Сегодняшний день совершенно не подходил для разговоров о войне и политике. Да и не существовало дней, способных сделать эти темы хоть сколь-нибудь приятными, как была твердо убеждена Габриэлла Айсард. Выросшая в богатой корускантской семье и привыкшая жить как за каменной стеной - сначала за отцом, а потом и за мужем - она очень остро реагировала на новости, которые не вписывались в ее уютный и безопасный мирок. Но, в отличие от большинства светских дам, что демонстративно не замечали терзающих галактику несчастий, сердобольная и порывистая Габриэлла могла в рекордные сроки развить кипучую деятельность "по спасению того, что спасти невозможно, и защите тех, кто сам кого хочешь обидит", как выражался ее супруг. За столь кощунственное равнодушие он обычно бывал обруган "бесчувственным солдафоном" или, в более тяжелых случаях, "циничной сволочью" и непременно выслушивал пламенную проповедь о пользе благотворительности. Арманд посмеивался, потом, прикинув очередные расходы, мрачнел, но деньги на каждую новую причуду жены выделял - справедливо полагая, что нервы всяко дороже.

" - Руви Наберрие обязан поставить мне ящик лучшего набуанского вина. Среди спонсоров его "фонда помощи беженцам" немного шааков, готовых платить такие суммы...

- Да-да, за голодранцев. Я знаю, как ты относишься к...

- Да нет, Габи. За новую виллу Руви я плачу. Это ты думаешь, что за голодранцев..."

Подобного рода разговоры случались постоянно. Габриэлла возмущалась, пылко высказывала мужу свое нелестное о нем мнение... и оттаивала после первой же его попытки извиниться. До недавнего времени более крупных скандалов у Айсардов не случалось в принципе: их семья представляла собой тот редкий случай, когда брак не просто кажется идеальным, а таковым является.

"До недавнего времени". Габриэлла с трудом удерживалась от рыданий, вспоминая, как беззаботно жила считанные дни назад - и как счастье начало рассыпаться в руках, стоило лишь на миг отнять от лица розовые очки. Посмотреть на творящиеся в Республике дела трезвым взглядом ее заставила близкая подруга, Мон Мотма - умнейшая женщина, способная простым языком объяснить сложные и запутанные политические процессы.

Все оказалось настолько очевидно, что мадам Айсард только диву давалась: как хоть кто-то мог не замечать, что война намеренно затягивается Канцлером, под шумок прибирающим к рукам все больше и больше власти? Миллиарды смертей и искалеченных судеб - и все ради амбиций этой твари... как же это мерзко. Как низко, подло и... страшно. Страшно, что однажды Палпатин решит, что целесообразно будет подпустить войну к Корусканту... или она дойдет сюда сама, вырвавшись из-под и без того призрачного контроля.

Однако хуже всего было другое. С неподдельным ужасом Габриэлла осознала еще одну очевидную, но не приходившую ей в голову вещь: ее муж был по уши замешан в этой мерзости. Вся его власть, его положение и состояние держатся на крови и... ладно бы просто на обмане! - на тяжелейших преступлениях, которые он, не задумываясь, совершает каждый день.

Ее Арманд. Ее супруг, ее любимый, отец ее ребенка... палач на службе у властолюбивого мерзавца.

Просто так смириться с этим Габриэлла не могла - но что ей было делать? Бедной женщине только и оставалось, что пытаться достучаться до совести и порядочности мужа... и все больше убеждаться, что те сгинули без следа - если вообще не являлись плодом ее воображения с самого начала. Ссора следовала за ссорой, и каждая была страшнее предыдущей.

Уютный хрустальный мирок дал трещину, разрастающуюся все шире с каждым днем. А сегодня он разлетелся на тысячу мелких осколков - так, что уже и не склеить.
Габриэлла едва сдерживала слезы: ее огромные светло-серые глаза влажно блестели, веки покраснели и слегка припухли. В горле першило, будто при ангине. Дрожащие холеные пальцы некрепкой хваткой сжимали планшет. На его экране мелькали картины, страшнее которых женщина не видела никогда в жизни: люди и гуманоиды в тюремных робах с порядковыми номерами - все как один израненные, избитые, истощенные настолько, что кости просвечиваются сквозь туго обтягивающую их кожу... часть голографий явно была сделана впопыхах и исподтишка. Другая - прилагалась к личным делам. Делам, оформленным по всем стандартам Сенатской СБ.

Одно из изображений запечатлело десять тел, штабелями лежащих у серой стены. Десять смертных приговоров были приложены чуть ниже.

Габриэллу трясло мелкой дрожью; ком стоял поперек горла, мешая сделать вдох. С трудом различая буквы за упавшей на глаза пеленой, она проглядела последний документ - и хрипло застонала, судорожно проталкивая воздух в легкие.

Приказ ССБ от 28.03.3777 "О противодействии антиреспубликанской активности, подрывной деятельности и шпионажу". Приложение 3.1: "О расширении сферы применения силовых методов".

Сухие строчки, проиллюстрированные страшными кадрами. И - как ножом по сердцу - размашистая подпись Арманда под этим омерзительным документом.

- Зачем? - всхлипывает женщина, задыхаясь. Унизанные перстнями пальцы впиваются в сложную, но непрочную прическу, и взлохмаченные золотисто-каштановые пряди рассыпаются по плечам. Слезы все-таки потекли по бледному лицу, проверяя на прочность водостойкую косметику. - Мон, зачем ты показываешь мне все это?

Чандриллианка смотрит на нее с сочувствием и пониманием, от которых на душе становится только гаже. Ярость и отчаяние жидким огнем кипят в крови, и хочется дикой кошкой кинуться на Мотму, выцарапать ее мудрые глаза, с мясом содрать это благообразное выражение с ее точеного личика...

Мон присаживается рядом и мягко кладет ладонь на вздрагивающее плечо подруги. Габриэлла отталкивает ее с неожиданной резкостью. Вскочив на ноги, отходит к окну и прижимается разгоряченным лбом к прохладному транспаристилу. Солнечные лучи мягко заскользили по коже; защекотали мокрые ресницы.

- Габи, я понимаю, как больно тебе это все видеть...

"Понимаешь?! Да что ты можешь понимать?! Ты, помешанная на своей политике, незамужняя, бездетная ледяная кукла!"

- ...и я вовсе не хочу разрушать твою жизнь. Я знаю, вы с Армандом счастливо прожили много лет, у вас подрастает прекрасная дочка...

- К чему ты клонишь? - мелодичный голос мадам Айсард сейчас больше походил на карканье.

Габриэлла все еще не находила в себе сил посмотреть подруге в глаза. Будто бы от того, что она не будет видеть лица Мотмы, ее слова потеряют всякое значение, станут не более чем шумом, сродни тому, что за окном...

- Неужели ты не видишь, что вся твоя жизнь под угрозой? Режим Палпатина не вечен, Габриэлла. У Канцлера тысячи врагов в Сенате, его боится и ненавидит Банковский клан, им недоволен Совет джедаев... рано или поздно Палпатина сомнут. Ты ведь понимаешь, что после этого станет с его ставленниками? Особенно с такими, как Арманд.

- Арманд просто выполняет свою работу, - губы не слушались, будто одеревенев. - Он просто...

Габриэлла готова была повторить это хоть тысячу раз, лишь бы поверить самой. Спрятаться за безобидной формулировкой от неприглядной правды...

- Убийца, - закончила за нее Мон с безжалостной твердостью. - Пока Палпатин у власти, преступления твоего мужа будут называть "необходимостью". Будут оправдывать и даже превозносить. Но очень скоро вот это, - чандриллианка постучала наманикюренным ноготком по экрану планшета, - станет его приговором. Это, и многое другое. Габи, ты слушаешь меня?

Габриэлла не слушала. От навалившихся на нее откровений, от безумного страха и отчаянного нежелания верить у нее кружилась голова. Хотелось убежать прочь, отгородиться ото всего, не думать... просто броситься Арманду на грудь и расспросить обо всем. Услышать, что все, сказанное Мон - ложь, и поверить, не позволяя себе усомниться в его словах.

- Пожалуйста, выслушай меня, - мягко увещевала чандриллианка. - Я говорю все это, чтобы ты поняла, как сильно Арманд нуждается в твоей помощи. Я верю, что он хороший человек - просто так вышло, что он слишком сильно зависит от Палпатина, чтобы попытаться противостоять ему. Знаю, это тяжело принять, но сейчас именно от тебя зависит будущее вашей семьи. Если ты сумеешь помочь нам...

"Ах вот оно что..."

Кровь бросилась в лицо, кулаки сжались до хруста. Габриэлла едва не задохнулась от возмущения и обиды - настолько больно было слышать мерзкую ложь из уст "лучшей подруги".

Помочь она хочет, как же!

- Ни слова больше, Мон. Ни слова, иначе я за себя не отвечаю, - Габриэлла резко развернулась и наконец встретила взгляд чандриллианки - да так, что та оборвала свою лицемерную речь и в удивлении отпрянула.

- Габи, что с тобой? - вскинула она аккуратные брови. Царственная и спокойная, как всегда.

А вот мадам Айсард растеряла весь свой аристократизм: многие и не сразу узнали бы в этой заплаканной, растрепанной женщине лощеную светскую красавицу.

- Со мной? Со мной все в порядке, Мон. Спасибо тебе, что окончательно лишила меня спокойного сна. Спасибо за то, что теперь я больше никогда не смогу доверять ни мужу, ни тебе.

- Мне? Я не понимаю тебя.

- Все ты понимаешь. Пыталась манипулировать мной, не так ли? Втащить в делишки вашего комитета лоялистов, или как он там называется? Так вот иди к черту, дорогая. Я как-нибудь обойдусь без твоей "заботы".

- Габриэлла, одумайся! Ты просто прячешь голову в песок, отказываясь от единственной возможности...

- Заткнись, Мон. Я не верю ни одному твоему слову. Почем мне знать, что эти кадры и документы - не фальшивка? Почем мне знать, что ты говорила мне правду раньше?

Чандриллианка с мягким укором покачала головой. На ее лице вновь появилось это благостное выражение - словно у матери, наставляющей неразумного ребенка.

- Просто подумай, Габи. В спокойной обстановке, когда эмоции поутихнут.

Она тяжело вздохнула и протянула подруге планшет.

- Пока я прошу тебя только об одном: покажи это мужу и посмотри на его реакцию. Тогда и решишь, верить мне или нет.

Первым порывом Габриэллы было схватить планшет и, швырнув его на пол, размозжить хрупкий приборчик каблуком. Она ведь почти убедила себя в том, что все ее тревоги - всего лишь ложь этой рыжей интриганки...

"Арманд нуждается в твоей помощи. Сейчас именно от тебя зависит будущее вашей семьи".

- Я подумаю.

Может быть, всему виной было воспаленное воображение Габриэллы, но на миг ей показалось, что в светлых глазах Мон вспыхнуло торжество.

- Спасибо, Габи, - улыбнулась она ласково. - О большем я тебя и не прошу.


Сообщение отредактировал Annanaz - 3 Декабрь 2014, 23:11