Смутное время Опции

[Annanaz]

Я все-таки решила взяться за продолжение "Тени нестабильности") Повествование будет разбросано по разным годам ДДГ - от 3 ДБЯ до... а это уже зависит от того, на сколько у меня хватит энтузиазма) Лица - практически те же, что и в первой части + новые ОС; вероятно появление Вейдера, Императора и первых лиц Альянса на уровне "мимо проходили". Скорее сборник рассказов и зарисовок, чем целостное произведение.

Надеюсь, все получится)

Ну, часть первой главы на пробу)

"Бешеный ворнскр"

3 ДБЯ. Сектор Кэтол, орбита Рутана.

Видавший виды транспортник никоим образом не напоминал грозные пиратские корабли из голофильмов. Покрытый ржавчиной, испещренный царапинами и вмятинами, пестрящий косо приваренными заплатами, он производил жалкое впечатление. Положение не спасала даже крупнокалиберная лазерная турель, не предусмотренная изначальной конструкцией: грозное оружие смотрелось на этой груде космического мусора инородным телом. Собственно, им оно и являлось, принося больше вреда, чем пользы: на каждый залп требовалось такое количество энергии, что сбоил надрывающийся двигатель. Последствия таких сбоев варьировались от мигающего освещения до частичного отказа систем жизнеобеспечения.

Фактически, благодаря этому "наиценнейшему" и безумно дорогому приобретению "Бешеный ворнскр" стал безобиднее котенка. А его экипаж вот уже почти месяц как сидел на мели, лишенный возможности заниматься привычными и приносящими неплохой доход грабежами.

Сейчас "Ворнскр" на досветовой скорости тащился мимо Рутана, благоразумно сторонясь известных маршрутов патрулирования. Дело это оказалось более трудным, чем обычно бывает в подобной глуши: из-за недавнего мятежа имперцы проявляли здесь прямо-таки нездоровую активность и бдительность.

Ронар, старший помощник капитана, фривольно развалился в кресле второго пилота, потягивая из бутылки поддельный гизерский эль. В перерывах между глотками он рассуждал о высоком. То есть о бабах, проклятой турели (ставшей для экипажа постоянной темой обсуждений) и ценах на рабов. Так как он имел привычку перескакивать с одной темы на другую, уследить за нитью его рассуждений было не так-то просто.

Синекожий тви'лекк-пилот и не пытался - лишь изредка поддакивал невпопад. Треп старпома слился для него в монотонный и почти убаюкивающий гул.

- Ну, значит, хватаю я эту стерву за...

Негромкий писк, новой ноткой вклинившийся в "фоновый шум", чуть не заставил пилота подскочить.

- Ага. Ногу с радара убери, - резким тоном потребовал тви'лекк.

- Чего это вдруг? - возмутился Ронар и закинул на несчастную панель и вторую ногу.

Пилот скрипнул зубами:

- Мы засекли что-то. Или ты успел залиться выпивкой по самые уши и теперь сигнала не слышишь?

Ронар с недовольным бурчанием опустил ноги на пол. Расслабленно-благодушное выражение не сошло с его лица, однако взгляд разительно изменился: стал цепким и живым, мигом сбросив поволоку. Пират был не настолько пьян, как ему самому хотелось бы - в космосе он не позволял себе подобной роскоши.

- Чего там, Зэлл? Вроде что-то мелкое, да?

Тви'лекк вгляделся в экран радара. Бегло просмотрел показания приборов. Довольно осклабился, обнажив острые зубы:

- Спасательная капсула. Сигнала бедствия не подает, но вся электроника в норме - она и фонит. Возможно, там даже кто-то живой есть...

- Ну, тогда это джек-пот! За молодого и здорового раба-гуманоида на Нар-Шаддаа порядка сотни тысяч дают. А уж за бабу, да если еще и красивую... - мечтательно протянул Ронар, только что не облизнувшись от предвкушения. - Короче, наводи луч захвата. Я доложу командиру, пусть отмашку даст.

И пират размашистым шагом направился к кают-компании. Перед его глазами уже стоял кейс с маняще поблескивающими под крышкой кредитными чипами.

* * *

Спасательная капсула на деле оказалась кабиной пилота, отделившейся от основной части корабля - видимо, из-за аварии или полученных во время боя критических повреждений. Зэлл успел припомнить весь свой богатый запас хаттского ненормативного, пока втаскивал на борт эту штуку: трюм у транспортника был достаточно вместителен, чтобы перевезти парочку СИД-истребителей, а вот луч захвата подкачал - отключался, терял фокусировку и всячески демонстрировал свою неспособность управиться с чем-то тяжелее дроида-лазутчика.

Результат тяжких трудов тви'лекка собрал вокруг себя всю немногочисленную команду. Двое пиратов с интересом рассматривали добычу, оживленно перешептываясь. Невысокий коренастый механик вовсю колдовал над кабиной, примериваясь "как бы получше вскрыть эту консервную банку". Капитан - здоровенный забрак, возвышавшийся над остальными как минимум на голову, - с сумрачным видом наблюдал за процессом.

- Если там дохляк, Ронар, я урежу твою долю от следующего дела вполовину. Мы сожгли хаттову прорву топлива, пока доставали этот мусор.

Ронар лишь фыркнул в ответ:

- Переживу как-нибудь... когда увижу бабки, от которых ты собрался отнимать половину.

Прошипел он это желчно, но тихо, склонившись к уху командира. Гверр, вспыльчивый и тяжелый на руку, наедине еще мог спустить издевку, но вздумай кто оспорить его авторитет при всей команде - и выбитых зубов и пары-тройки переломов наглецу не избежать. А один такой и вовсе отправился в открытый космос с проломленным черепом. Отсутствие выдающихся лидерских качеств капитан с лихвой компенсировал увесистыми кулаками и умением ими орудовать.

Глаза Гверра гневно блеснули, однако вступать в перепалку с первым помощником он не стал. Не по такому поводу и не при стольких свидетелях.

Гул плазменного резака неожиданно стих, и герметичные створки кабины распахнулись с душераздирающим лязгом. Механик шагнул в сторону и приглашающе взмахнул сжатым в руке инструментом:

- Готово, кэп.

Ронар подался было вперед, но Гверр грубо оттолкнул его с дороги. Смерив старпома недобрым взглядом, он первым пролез в кабину - пригнув голову, чтобы не стесать корону мелких рожек о низкий проем.

Не прошло и минуты, как капитан вновь показался в трюме: довольный, как хатт, скормивший ранкорам злейшего врага:

- Так сколько, говоришь, за рабов на Нар-Шаддаа дают? А, Ронар?

- Что-то около сотни - это смотря какой раб, и как торговаться. Значит, там все-таки не мертвяк?

Настроение Гверра, резко поднявшееся до заоблачных высот, не испортила даже откровенная насмешка в голосе помощника:

- Он в анабиозе, но вроде жив. Зэлл, Кайяр - вытаскивайте это мясо из банки! За такого громилу мы и все триста сторгуем.

Он торжествующе осклабился в ответ на одобрительные возгласы команды. Похоже, авторитет капитана, изрядно пошатнувшийся в последнее время, здорово поднялся всего за несколько минут.

Пусть даже заслуги Гверра в том не было никакой.

"Как обычно", - желчно отметил про себя Ронар и с досадой отбросил не в первый раз уже мелькнувшие мыслишки о мятеже.

Конечно, он смекалистее Гверра. Но это не значит, что он сможет убить капитана - не говоря уже о том, чтобы удержать команду в подчинении.

Иногда крепкие кулаки куда важнее ума.

* * *

Пробуждение было резким и внезапным, словно кто-то включил свет в непроглядной темноте. Только что он не осознавал себя - и вот ощущения нахлынули на него мощным потоком, грозящим свести на нет слабые попытки разума осмыслить происходящее.

Воздух резал легкие, будто был наполнен раскаленной пылью. Раздражающе-яркий свет бил в глаза даже сквозь плотно смеженные веки. Затекшее тело ныло; невыносимо хотелось пошевелиться, чтобы избавиться от тупой боли и восстановить кровообращение - он почти чувствовал, как натужно ползет кровь по разбухшим венам.

Но он оставался неподвижен. Рядом кто-то был: голоса раздавались прямо над его головой - всего два, но он кожей чувствовал, что в помещении находятся как минимум четверо. Он ощущал на себе их взгляды, улавливал смутные движения воздуха... и рефлекторно затаил дыхание. Расслабил напрягшиеся было мышцы.

Не выдавать своего присутствия врагу. Напасть внезапно и убить быстро.

"Какого врага? Напасть на кого?"

Малейшее умственное усилие потянуло за собой целую лавину воспоминаний эмоций. Путаных, стихийных, вспышками проносящимися в голове. Заставляющих сдерживать вопль отчаяния за крепко стиснутыми зубами.

Война против Империи. Одно поражение сокрушительнее другого. Все, чем он дорожил, пеплом рассыпается в руках. Смерть за смертью. Потеря за потерей. Мертвое тело отца на руках - такое легкое и такое неподъемное одновременно. Его возлюбленная, оказавшаяся врагом. Любимая и искренне любящая женщина, одной рукой оберегающая, а второй - вонзающая нож в спину. В ту же ночь - отдан его последний приказ. Слова горчат на губах, а злой смех сотрясает плечи. Родная планета сдана врагу, народ - обращен в рабство волей своего же вождя и освободителя. А он сам - сжимает в напряженных ладонях штурвал корабля, держа курс на имперскую орбитальную станцию в своей последней, самоубийственной атаке. Мольбы любимой отдаются в груди глухой болью, но он лишь увеличивает скорость.

Скоро все закончится для них обоих.

Очевидно, не закончилось. Неужели он попал в руки Империи? Выжил лишь затем, чтобы быть казненным в назидание всем, кто посмеет и впредь поднять голову?

- ...рудники на Нал-Хатте? Командир, да ты глянь на него! Это ж готовый кадр для бойцовских ям Нар-Шаддаа! Там каждый раб за три сотни минимум идет! А если он еще и обученный...

Предыдущая реплика прошла мимо его внимания, но этих слов с лихвой хватило, чтобы понять, с кем он имеет дело. Обыкновенное отребье, отрывшее спасательную капсулу в космическом мусоре. Что ж, это все упрощало.

Он приоткрыл глаза - совсем немного, стараясь не выдать своего пробуждения. Оценил ситуацию. Прямо над ним возвышались двое: здоровенный широкоплечий забрак и непримечательный, среднего телосложения человек. Оба вооружены бластерными пистолетами. Поблизости кто-то переминался с ноги на ногу; с другой стороны, на самой грани слышимости, угадывалось чье-то дыхание.

Расклад не в его пользу. Со всеми ему не справиться. Но просто так сдаться на милость какой-то швали... против этого вопиял и глас рассудка, и собственная гордость.

Значит, придется действовать изобретательнее.

Мозг работал быстро и четко. План сформировался почти мгновенно - рискованный, на грани фола, но все же осуществимый.

В бытность свою лидером сопротивления Сельвин Вельн не раз решался на подобные безумства - и в итоге выходил победителем. Оставалось только надеяться, что анабиоз не лишил его тело силы и скорости.

Сообщение отредактировал Annanaz - 14 Ноябрь 2014, 01:25

[Annanaz]

Габриэлла никогда не считала себя ни смелой, ни сильной. В отличие от многих своих подруг, носившихся с феминизмом, словно со знаменем, она была свято убеждена: для женщины нет ничего важнее семьи, хранить и поддерживать которую - и обязанность, и величайшая радость... а с проблемами и опасностями пусть разбирается мужчина - сильный и отважный.

Много лет она так и жила: в покое, окруженная любовью и заботой, возвращающая их сторицей... не замечающая ничего, что происходит за пределами тщательно лелеемого ею мирка.

Она так долго была слепа, что позволила любимому человеку шагнуть к краю пропасти и увлечь ее за собой. И теперь так близка была погибель... всего лишь один неосторожный шаг, и неумолимо потянется цепь событий, которую уже не прервать. Не остановить падение, итогом которого станет страшный конец некогда счастливой сказки.

Габриэлла поплотнее закуталась в теплую шаль, но даже слегка унять озноб не сумела. Проклятый планшет лежал на журнальном столике перед ней, и от безобидного приборчика словно веяло могильным холодом.

Мон была права. Не требовалось даже разговаривать с Армандом, чтобы понять это - следовало лишь немного подумать, отбросив неприятие, и все вставало на свои места. Какие бы цели ни преследовала подруга, сегодня она говорила правду от первого до последнего слова... как бы сильно ни хотелось верить в обратное.

Вера не имела значения. Она уже сыграла с Габриэллой злую шутку. Теперь же, ради столь дорогой ее сердцу семьи, ей
придется научиться жить в реальном мире. Жить - и бороться с его вызовами.

За окном солнце опускалось за горизонт. Алые лучи скользили по сияющим транспаристилом и гладкими пластинами дюракрита небоскребам, щедро добавляя кроваво-красных оттенков стальной палитре.

Женщина нервно отпила из чашки с давно остывшим кафом. Уже закат. Где-то семь пополудни или около того. Арманд редко возвращается домой раньше полуночи, но все же... только что было каких-то четыре часа. Как же быстро летят эти клятые часы! Как долго тянутся минуты...

- Мамочка, с тобой все хорошо?

Звонкий голосок Исанн вырывает Габриэллу из прострации. Титаническими усилиями она вымучивает из себя улыбку:

- Конечно, родная. Все хорошо.

Дочка недоверчиво смотрит на нее своими огромными разноцветными глазищами. Не верит и беспокоится. Видимо, из Габриэллы настолько паршивая актриса, что даже семилетнего ребенка ее игра обмануть не способна.

- Иди ко мне, солнышко, - негромко зовет она, похлопывая по диванной подушке рядом с собой. Девочка с готовностью пристраивается у матери под боком. Льнет к ней всем телом, трогательно заглядывая в глаза. Улыбка Габриэллы становится искренней, но сдерживать слезы ей все труднее.

Все было бы куда проще, будь они с Армандом только вдвоем. Однако под ударом находится не только их брак, но и ребенок... нельзя допустить, чтобы этот кошмар затронул Исанн. А ведь может... да наверняка затронет, если все сложится не так, как хотелось бы!

- Я люблю тебя, маленькая. И папа тебя очень любит. Ты в этом никогда не сомневайся, что бы ни произошло. Ладно?

- Конечно... а что может произойти? Мама, вы что, разводитесь?!

На личике Исанн отразился неподдельный ужас. Детские пальчики судорожно вцепились в юбку матери.

- Нет... конечно же, нет. У нас все хорошо.

Габриэлла крепко прижала дочку к себе, будто боясь, что ее вот-вот попытаются отнять.

Ее девочка. Ее единственное по-настоящему бесценное сокровище. За ее счастье робкая и слабая женщина готова была пойти войной на сепаратистов, лоялистов, жестокого мерзавца-канцлера... на собственного мужа? Хотелось бы верить, что не придется.

Они - семья. И должны таковой остаться, несмотря ни на что.

* * *

Разразившийся ночью скандал страшно вымотал их обоих. Габриэлла проснулась с головной болью. Арманд с самого утра заперся в своем кабинете, сухо объявив, что сегодня намерен работать дома, если не случится ничего из ряда вон выходящего. Он выглядел настолько уставшим и измученным, что Габриэлла невольно задумалась: как давно лицо ее мужа приобрело этот землистый оттенок, а кожа плотно обтянула череп? Она не замечала этого раньше - слишком уж редко видела Арманда при свете дня.

Эта проклятая работа медленно убивала его... и, похоже, не только морально, но и вполне физически.

Давно пора покончить с этим. Ночью у нее не хватило смелости поставить вопрос ребром. Она позволила успокоить себя, смирилась с откровенной ложью... поддалась искушению спрятаться от проблемы.

Что ж, сейчас у нее есть возможность все исправить. Можно сказать, идеальная возможность: Исанн в школе, а Арманд в кои-то веки не на работе. На сей раз оплошать нельзя. Если любимый не прислушается к ней и сейчас...

...она не хотела об этом задумываться. Он прислушается к ней. Обязательно прислушается.

Габриэлла отложила в сторону инфопланшет, на экран которого без толку смотрела уже больше часа. Строки романчика, популярного в кругу обеспеченных дам лет от тридцати пяти, так и не отложились в ее памяти.

Чашка свежего кафа, которую женщина захватила с кухни в качестве благовидного предлога, едва не расплескалась по пути на второй этаж: у Габриэллы слегка дрожали руки. Совсем немного.

О сложности и ответственности задачи, стоящей перед ней, мадам Айсард старалась лишний раз не задумываться - иначе та начинала казаться совершенно невыполнимой. Подумать только: ей предстоит убедить Арманда пойти против Канцлера - как ни крути, законного правителя Республики... хуже того, человека, которому Арманд был обязан всем, что имел. От которого он зависел, будучи немногим более свободным в своих решениях, чем раб.

Как ни странно, эта мысль помогала успокоиться: так было легче смириться с преступлениями, которые творил муж. Он человек подневольный. Просто исполняет приказы. Разумеется, он не может так равнодушно относиться к своим страшным обязанностям, как хотел показать вчера: Габриэлла слишком хорошо его знала, чтобы в это поверить. Арманд - не чудовище. Чудовище не могло бы полюбить ее. Она не могла бы полюбить чудовище. А значит - все у нее получится. Надо только отбросить страх и сомнения.

"Все будет хорошо", - мысленно повторяла она, подходя к двери кабинета. Несмело постучалась, едва не выронив чашку.

Ответа не было, но индикатор на замке горел зеленым. Не заперто. Даже странно: Арманд практически никогда не оставлял кабинет открытым.

Отбросив глупую робость, Габриэлла переступила порог: она хозяйка дома или кто? Имеет полное право находиться, где захочет, не спрашивая на то разрешения.

Женщина намеревалась подождать возвращения мужа, мирно устроившись на диване... но, ставя кружку с кафом на стол, она бросила мимолетный взгляд на экран компьютера.

И обомлела.

Арманд всего-навсего просматривал оперативные сводки - однако для его впечатлительной жены они выглядели не лучше голографий с истерзанными узниками.

"...ликвидирован при попытке оказать сопротивление... утратил ценность. Ликвидирован... отказывается идти на сотрудничество. Планируется оказать воздействие посредством давления на семью (супруга, трое несовершеннолетних детей)..."

- Габриэлла, ты что здесь делаешь?

Женщина медленно обернулась. Арманд застыл в дверном проеме, зловеще сложив руки на груди. Тень падала на его лицо, скрывая резко обозначившиеся желваки и стальной блеск слегка прищуренных глаз.

- Мне тоже интересно, что ты здесь делаешь, Арманд, - хрипло прошептала Габриэлла, силясь совладать с дрожащим от страха и негодования голосом. - Так вот как теперь у нас на благо Республики служат? Убивая, калеча, угрожая малолетним детям?

Она гордо расправила плечи и смерила мужа испепеляющим взглядом. Ее губы сжались в бескровную линию, пальцы вцепились в край стола. Рефлекторно отшатнувшись, когда Арманд шагнул к ней, Габриэлла почувствовала, как дерево больно упирается ей в поясницу.

- Снова? Милая моя, тебе еще не надоело?

В голосе - лишь усталость и насмешка. На сожаление - ни намека.

- "Не надоело"?! Ты что думаешь, мне это удовольствие доставляет? Я, наверное, развлекаюсь так, да?!

Арманд недовольно дернул уголком губ. Бесцеремонно отодвинув Габриэллу с дороги, он уселся за стол. Перевел взгляд на экран, подчеркнуто игнорируя пышущую гневом жену.

- Вот и мне уже не смешно. Выйди и закрой за собой дверь... пожалуйста. За каф спасибо.

Габриэлла судорожно вздохнула. Сосчитала до десяти, пытаясь успокоиться.

- Нет. Никуда ты меня отсюда не выставишь, - разъяренной кошкой прошипела она. Опираясь ладонями о столешницу, мадам Айсард смотрела мужу прямо в глаза - если не считать серьезной преградой полупрозрачный голографический экран. - Я не собираюсь молча сидеть и смотреть, как ты губишь себя. И ждать тебя из тюрьмы, когда все это выплывет наружу, я не хочу!

- Габи, успокоительное - в аптечке. Прекрати истерику, или я сам тебе его вколю. Принудительно.

- Ты! - Габриэлла захлебнулась возмущением, покраснев не хуже летанской тви'лекки. - Да как ты можешь так к этому относиться?! Да хатт бы с твоими жертвами и их детьми, ты о своем ребенке подумал?! А обо мне? О себе, в конце концов? Что будет, если твой драгоценный покровитель решит от тебя избавиться? А если его с канцлерского места потеснят? Что с тобой будет, дурак?! На тебя же всех собак повесят... тебя же...

- Подружка сокровенными мечтаниями поделилась?

- Арманд!

- Габи, что я тебе про успокоительное сказал?

- Милый, ты же умный человек, - в ее голосе прорезались умоляющие нотки. - Ты же все понимаешь. Ты знаешь, какая опасность тебе грозит... в одиночку ты не сможешь противостоять Канцлеру, но если пойти на контакт с лоялистами...

Арманд поднялся так резко, что кресло отлетело к стене. Габриэлла не успела и глазом моргнуть, а он уже стоял рядом - с холодной сталью во взгляде и огрубевшим от с трудом сдерживаемой ярости лицом.

Женщина испуганно отшатнулась, но муж схватил ее за плечи, сдавив их железной хваткой.

- Не лезь не в свое дело, - пророкотал он, глядя а ее широко распахнутые от страха глаза. - Ты - наивная дурочка, Габриэлла. Замечательная. Добрая. Заботливая. Эта тварь, Мотма, пытается тебя использовать, а ты и рада стараться!

- Это ты везде обман привык видеть! Мон и ее союзники - одни из немногих, у кого хватает смелости противостоять Палпатину, а ты пресмыкаешься перед этим монстром! Вцепился в свою должность мертвой хваткой, и не замечаешь, что к твоему виску уже пистолет приставлен! Арманд, ну как же ты не понимаешь...
Она не договорила - взвизгнула от боли, когда пальцы Арманда сильнее впились ей в плечи.

- Довольно, - резко произнес он, зло кривя рот. - Я устал от твоих истерик. С этого дня ты и близко не подойдешь к этой рыжей мрази, ты меня поняла?! И больше не вздумай заводить подобные разговоры. Ударю еще, а потом сам же жалеть буду.

Габриэлла пошатнулась - и не оттого, что Арманд отпустил ее, предварительно хорошенько встряхнув.

Она поняла - это все. Он не желает ничего слушать. Он упрям, как шаак, и в упор не замечает опасности... или же безрассуден настолько, что готов ввязаться в заведомо проигрышную партию, ослепленный могуществом покровителя и своим собственным.

Идиот. Самоуверенный идиот.

- Иди, Габи. И прекрати реветь.

Она и не заметила, что снова начала всхлипывать, машинально утирая слезы. У нее не получилось. Шаг в пропасть сделан, и отнюдь не сегодня...

...или же нет?

"Он чудовище. Он слепец. Но он любит меня".

- Ты трус и мерзавец, Арманд. А я не желаю жить с трусом и мерзавцем.

Слова с трудом срывались с непослушных губ. Какая-то часть ее корчилась в ужасе от собственного безрассудства, но другая - подбадривала, одобрительно кивая: только это ей и остается. Только поставив его перед выбором, она добьется результата.

- Я забираю Исанн и ухожу. Если ты не одумаешься, я никогда к тебе не вернусь. И только попробуй меня остановить: я свяжусь с Мон и расскажу ей все, что она пожелает знать. Дам любые показания. Сделаю все, о чем она меня попросит. Выбирай, что тебе дороже!

Габриэлла захлебывалась слезами: каждое слово острым лезвием резало ее по сердцу. От страха подкашивались ноги. Последнюю фразу она выкрикнула с истерическим взвизгиванием, которое показалось омерзительным даже ей самой.

Плевать. Это должно образумить Арманда. Он любит ее. Он любит Исанн. Он никогда не откажется от них обеих...

Его лицо ничего не выражало. Льдисто-голубые глаза внимательно смотрели на хрупкую заплаканную женщину, изучая, оценивая, будто проникая взглядом в душу...

...видя ее решимость. Габриэлла была готова исполнить все свои угрозы. Эту битву она обязана выиграть.

- Какая же ты у меня дура, Габи, - произнес Арманд наконец. Очень тихо. С искренним сожалением.

Габриэлла запоздало увидела электрошокер, крепко сжатый в его руке.

Она не успела даже испугаться.

Арманд долго смотрел на бессознательное тело жены, распростертое на полу. Хмурился, недовольно жевал губами, барабанил
пальцами по столешнице... наконец подхватил Габриэллу на руки и уложил на диван. Ласково потрепал ее по растрепавшимся волосам, шепча что-то успокаивающее и периодически срываясь на изобретательную брань, от которой у последнего наемника с Нал-Хатты по-мальчишечьи заалели бы уши.

Встав, он еще раз смерил жену долгим взглядом. Покачал головой в сомнении. Поколебавшись, все-таки поднял комлинк со стола.

- Доктор Ирвен? Директор Айсард. Да, да, день добрый. Доктор, хотелось бы с вами обсудить некоторые детали вашего проекта...

Сообщение отредактировал Annanaz - 8 Декабрь 2014, 01:37