Как всегда, хитрая механика оказалась вовсе не хитрой: Анакину
понадобилось лишь несколько секунд, чтобы сообразить, как работает
система. Вслед за Палпатином и королевой он шел в ожидавшую их ложу
сенатора Набу. По контуру круглого свода свисали знамена и вымпела.
Громадный зал был заполнен ярким мягким светом. По пандусам сновали
дроиды, с легким шорохом взлетали сенаторские ложи. В потоках воздуха
колыхались вымпела под сводом. Вся эта суета напоминала то ли заводской
цех, то ли космопорт.
- Ваше величество, если Федерация будет пытаться затягивать дело, -
негромко, но настойчиво сказал сенатор Палпатин, наклонясь к самому уху
королевы, - вам во что бы то ни стало следует объявит вотум недоверия
верховному канцлеру.
Амидала, не глядя ни на кого, продолжала идти к ложе сенатского
представительства Набу.
- Мне бы вашу уверенность, сенатор, - спокойно ответила она.
- Это может оказаться единственным выходом! - настойчиво сказал
Палпатин. - Я знаю, это предложение поддержат многие. Это наш
единственный шанс. - Он посмотрел на подиум и Валорума. - Единственный.
Когда собравшиеся увидели Амидалу, остановившуюся у входа в ложу
Набу, ее официальные одежды, высоко поднятую голову в тяжелом головном
уборе и бесстрастное лицо, по залу прошел легкий шум. Но если королева и
услышала его, то не подала виду. Ее взгляд снова упал на Палпатина.
- Вы уверены в том, что канцлер Валорум не поставит наш вопрос на
голосование? - негромко спросила она.
Палпатин покачал головой и воздел брови:
- Он расстроен. Напуган. И не окажет нам никакой помощи.
Рабе передала Анакину и Джар Джару маленький экран наручного
видеокома и знаком велела им оставаться на галерее. Амидала и Палпатин
вошли в ложу, где к ним присоединились служанки и капитан Панака. Ложа
Набу плавно взмыла вверх, направляясь к ложе канцлера.
Анакин немного расстроился, что его не взяли с собой, но потом
сообразил: «экран» позволял ему видеть и слышать все, что происходило в
ложе.
Он нахохлился и стал подстраивать изображение на видеокоме.
- Джар Джар, она хочет просить помощи у Сената, - прошептал он. - Как
ты думаешь, ей удастся?
Гунган сморщил губастое лицо и покачал лопоухой головой.
- Ани, моя думать, это напрасно. Слишком много люди. Их не
согласиться на одна вещь. Их будут чирикать, пока не высохнет болото. А
болота сама не сохнут.
Ложа Набу подплыла к подиуму верховного канцлера и остановилась
неподалеку. Это означало, что представитель Набу во исполнение
регламента «просит заявленное слово». Палпатин, Амидала и капитан Панака
обратили взоры к канцлеру.
Валорум посмотрел на Палпатина и кивнул ему.
- Слово предоставляется сенатору от суверенной системы Набу!
Ложа поплыла в центр зала. Палпатин поднялся и обвел аудиторию
неторопливым взглядом, приковав к себе всеобщее внимание.
- Господин верховный канцлер! Уважаемый Сенат! - звучно сказал он,
заставив зал утихнуть. - На моей родине, планете Набу, произошла
трагедия. Мы стали жертвой спора, о котором вы хорошо осведомлены. Все
началось с введения налога на торговые маршруты, а закончилось
незаконной и насильственной оккупацией мирной системы. Эту чудовищную
акцию совершила Торговая Федерация, которую необходимо призвать к
ответу...
Тут рванулась вперед ложа с опознавательными знаками Торговой
Федерации. В ней находились сенатор Федерации Лотт Дод и кучка торговых
баронов.
- Это возмутител'но! - размахивая руками, закричал сенатор Федерации.
Длинный и сухой неймойдианец перегнулся через высокий борт ложи и стал
похож на пучок травы, брошенный на пороге дома. - Я прот'естую против
заявл'ения сенатора и требую, чтобы он немедленно замолчал!
Валорум повернул седую голову в сторону Лотта Дода и поднял руку.
- Президиум не давал слова сенатору от Торговой Федерации! - Тон
верховного канцлера был мягким, но решительным. - Вернитесь на место.
Судя по выражению лица Лотта Дода, тот хотел что-то сказать, но
заставил себя сесть в кресло, и ложа медленно отступила.
- Суть наших претензий изложит королева Амидала, избранная
правительницей Набу, - продолжил Палпатин. - Выслушайте ее.
Он отошел в сторону. Амидала встала, вызвав приветственные
аплодисменты части Сената, подошла к краю ложи и повернулась лицом к
Валоруму.
- Уважаемые представители Республики, взываю к вам от лица планеты,
которую постигла беда. Меня вынудили обратиться к вам чрезвычайные
обстоятельства. В нарушение и оскорбление законов Республики в систему
Набу вторглась армия дроидов Торговой...
Лотт Дод снова вскочил и гневно закричал:
- Я прот'естую! Доказател'ств нет! Это возмутител'но! - Не ожидая
разрешения, он обратился к залу:
- Требую послат' на Набу ком'иссию для проверки эт'их беспочвенных
обвинений!
Валорум покачал седой головой:
- Это против правил.
Лотт Дод тяжело вздохнул и картинно воздел руки вверх с таким видом,
словно это слово лишило его последней надежды.
- Ваша ч'есть, вы не можете позвол'ить обвин'ять нас и при этом не
дать нам возможнос'ти оправдаться. Вот это - против л'юбых правил!
Он обвел глазами зал, и согласные с ним сенаторы загомонили. Вперед
скользнула третья ложа и присоединилась к ложам Набу и Торговой
Федерации. Спикер предоставил слово Аксу Мое, сенатору с планеты
Маластер.
Грузный и неповоротливый, с тремя глазами на отростках, Акс Мое
привстал:
- Конгресс Маластера поддерживает предложение Торговой Федерации. -
Его голос был низким и сиплым. - Поскольку выдвинуто предложение о
комиссии, то нам следует определиться в сути спорного заявления. Нужно
определить состав комиссии.
Валорум заколебался.
- Но суть...
Внезапно он осекся и обернулся к своему заместителю, имя которого в
опубликованном составе аппарата канцлера звучало как Мас Амедда. Амедда
принадлежал к расе, с которой Анакин никогда раньше не сталкивался. У
Маса Амедды было тело гуманоида, но голова была словно утоплена в пухлую
надувную подушку с парой щупальцев, охватывающих плечи, и усиками,
вздымавшимися надо лбом. Канцлер и его заместитель принялись обсуждать
вопрос со своими помощниками. Анакин и Джар Джар с тревогой
переглянулись. Тут из видеокома донесся еле слышный голос Палпатина.
- Вот они, бюрократы. Истинные правители Республики. И подкупленные
Торговой Федерацией, смею добавить, - прошептал он королеве. Анакин
видел, что они склонились друг к другу. Голос Палпатина был мрачен. -
Перед ними канцлер Валорум совершенно беспомощен.
Валорум вышел на подиум. Он выглядел безмерно уставшим.
- Предложение Торговой Федерации принимается. Подобная ситуация
описана в Уложении о порядке оценки чрезвычайных ситуаций, в разделе
523, литера «А». - Он кивнул в сторону ложи Набу. - Королева Набу
Амидала, вы согласны отложить свой запрос на то время, пока комиссия
Сената проверит справедливость ваших претензий?
Анакин видел, что королева окаменела. Когда Амидала заговорила, ее
голос был холоден, но гнев и решимость эхом отдавались в ее словах.
- Я возражаю, канцлер! - заявила она, не сводя глаз с Валорума. - Я
не хочу, чтобы мои подданные погибали, и я хочу положить конец
посягательствам на наш суверенитет. Меня избрали королевой не для того,
чтобы спокойно наблюдать, как погибают мои подданные, пока вы обсуждаете
подробности вторжения на бесконечных заседаниях. Если нынешний Сенат
недееспособен, ему нужен новый руководитель. - Королева сделала паузу. -
Предлагаю вынести вотум недоверия верховному канцлеру Валоруму.
В зале поднялся шум. Одни поддерживали требование, другие
протестовали. Сенаторы и наблюдатели дружно вскочили, ропот перешел в
гвалт, эхо заметалось по огромному залу. Гул обретал структуру,
складываясь в слово: «Во-тум! Во-тум!» Ошеломленный Валорум застыл на
месте, лишившись дара речи. Он потерянно смотрел на Амидалу, широко
распахнув глаза. Королева ответила ему вызывающим взглядом и ждала, чем
кончится ее демарш.
Мае Амедда вышел на край подиума и встал перед Валорумом.
- Тишина! - проревел он, закинув голову. - К порядку!
Присутствующие подчинились призыву Амедды, немного успокоились и
заняли свои места. Анакин заметил, что ложа Торговой Федерации вновь
выдвинулась вперед и заняла место рядом с ложей Набу. Лотт Дод бросил
пристальный взгляд на сенатора Палпатина, но ничего не сказал.
К центру арены поплыла новая ложа, и заместитель председателя
предоставил слово сенатору от Руны Эдселю Бар Гану.
- Руна поддержживает вотум недоверия канццлеру Валоруму, - растягивая
шипящие и свистящие, заявил Бар Ган.
Недовольный Мас Амедда констатировал:
- Требование поддержано.
Он повернулся к Валоруму и что-то быстро сказал ему, загородив рот
ладонью. Валорум ответил Амедде непонимающим взглядом. Его взгляд был
пустым и равнодушным.
- Отсрочка недопустима, - громко заявил Акс Мое из Маластера, вновь
привлекая к себе внимание Маса Амедды. - Раз требование поддержано,
голосование следует провести немедленно. И повторно проголосовать по
вопросу Набу.
Снова поднялся Лотт Дод.
- Я предлагаю передать вопрос о вотуме в процедурный комитет для
тщател'ного изучения...
Сенаторы опять вскочили с мест и принялись скандировать:
- Во-тум! Во-тум!
Мае Амедда положил руки на плечи верховного канцлера Валорума и начал
в чем-то горячо убеждать его, словно с помощью слов хотел вернуть
мертвеца с того света.
- Вот видите, ваше величество, общественное мнение на вашей стороне.
- Услышав тихий голос Палпатина, Анакин снова прильнул к экрану. -
Уверяю вас, Валорум будет смещен. Они выберут нового канцлера.
Могущественного. И наши страдания наконец закончатся...
Мае Амедда вновь вернулся на подиум и обратился к залу.
- Верховный канцлер объявляет перерыв.
Сенаторы вновь подняли гулкий неистовый крик. Мае Амедда снова что-то
говорил Валоруму, тот бессмысленно смотрел в сторону, словно что-то
сломалось у него внутри.
И тут Анакин почувствовал странную волну. Холод, смешанный с жаром,
прокатился от живота к плечам, оставив ясное понимание, что во Вселенной
что-то изменилось. Ощущение трещины, разрыва... Странный свет... Ему
показалось, что может это изменить, поправить, как и любой механизм, с
которым он сталкивался в жизни... Волна какой-то силы прокатилась через
него и ушла, оставив ощущение потери и недоумения.
Анакин поднял голову. Ложа Набу возвращалась на галерею. Сенатор и
королева смотрели на него.
* * *
Анакина допустили в один из королевских покоев. Тут рк он не смог
удержаться - проскользнул
Мимо стражника и бросился на поиски Падме, но - нос к носу столкнулся
с самой Амидалой. Королева стояла одна в центре комнаты.
- Ой, - сказал ей Анакин и смутился. Почти.
Королева отрешенно кивнула. Он не был уверен, что она видит его, хотя
взгляд Амидалы не ускользал в сторону. Абсолютно белое лицо королевы
было безупречно и безмятежно.
- Я ищу Падме, - он с сомнением огляделся. Они были одни. - Куай-Гон
сказал, что сейчас мы пойдем в Храм на Совет. Я хотел попрощаться.
Куай-Гон сказал, что мы можем с ней не увидеться...
- Падме здесь нет, - улыбка коснулась алых губ королевы. - Я дала ей
одно поручение. Анакин погрустнел.
- Но я передам ей твои слова. Он вновь расцвел.
- Я стану джедаем, - сказал он. - Может быть.
Он должен был поделиться! Он хотел бы сказать это Падме, но раз ее
нет, сойдет и королева.
Амидала кивнула:
- Может быть, станешь.
- Я думал, Падме понравится.
- Ей понравится. Я тоже так думаю.
Анакин попятился, вдруг сообразив, что, наверное, он что-то нарушил
или говорит как-то не так, как положено. Взрослые либо сердятся, либо
радуются. Королева не делала ни того, ни другого. Она была - никакая. И
он не был уверен, что она взрослая. Но не был уверен в обратном. У нее
не было возраста. У нее было лицо Падме, но она не была ангелом.
- Я... пошел, - сказал он.
- Удачи тебе, Анакин, - ласково произнесла Амидала. - У тебя все
получится.
* * *
День тянулся нескончаемо медленно, а закат наступил слишком быстро.
Кварталы внизу уже погрузились в ночную мглу, только здание храма
полыхало в вечерней заре, будто охваченное пламенем. Скоро тень затопит
и широкий балкон, опоясывающий Башню Совета, и только шпиль,
возносящийся выше любого здания на планете, будет виден на фоне
фиолетового неба.
Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, Оби-Ван решил думать о
постороннем. Но даже праздные размышления упорно приводили его к
пророчеству. Он знал его с детства. Как и сотни других легенд и
пророчеств, которые так любили дже-даи всех рангов. Особенно падаваны.
Это пророчество было не лучше и не хуже всех прочих. Обычно учитель не
отличался склонностью верить в них. Наоборот. Как раз именно он имел
привычку выливать холодную воду на особенно разгоряченную очередным
пророчеством голову. Почему же сейчас он упрямо цепляется за мальчишку?
Оби-Ван сам провел этот тест, потом повторил еще раз, чтобы убедиться,
что все сделал правильно. У мальчишки в крови оказалось столько
мидихлориан, что зашкалило не только прибор, но и вихрь мыслей в голове
падавана. Но ему все время казалось, что рыцарь из пророчества должен
выглядеть как-то иначе, ну, значительнее, что ли. На миг представилась
гигантская фигура в черном плаще и черных доспехах.
Оби-Ван украдкой взглянул на наставника. Мог бы и не украдкой.
Куай-Гон Джинн стоял спиной к нему, упершись широкими ладонями в
каменную балюстраду, и не отрываясь смотрел на запад, на недогоревшее
пламя солнечного костра. Вот в чем Куай-Гон был действительно
последователен, так это в своем таланте заводить самые нелепые
знакомства, а потом расплачиваться за них. Учитель всегда ссылается на
интуицию. Интуиция хороша, если она рождена Силой, а не эмоциями.
- Больше думай о других, - посоветовал Куай-Гон Джинн, не
оборачиваясь. Без укора, скорее, с сочувствием. - Сострадание сложно
отнести к числу твоих достоинств.
Интересно, а он чем занимается, по его мнению? Ходит вверх ногами по
канату? Думает о других. Точнее о другом. Точнее... так, он запутался.
Совет скажет: да, у мальчика в клетках необычно большое содержание
мидихлориан, но это еще не основание учить его. А еще они скажут:
правила установлены, и не Куай-Гону менять их, потому что кодекс выверен
временем и ни разу еще не подводил их. И еще: никому не удавалось
обучить человека владению Силой, если учеба началась позже, чем через
год после рождения. Анакину девять лет. Он слишком старый.
А потом они много еще чего добавят в адрес учителя. Тут и дара
предвидения не нужно. Учитель опять раздразнит Совет по самое не хочу, и
все пойдет так, как уже было во многих случаях. Куай-Гону откажут, его
положение станет еще более шатким, чем раньше, а Оби-Вану придется
краснеть за него.
- Мальчик не пройдет испытания Совета, учитель, - сказал Оби-Ван. - И
вы это знаете.
- Почему? - быстро поинтересовался Куай-Гон, по прежнему не отводя
взгляда от линии горизонта.
- Не тот возраст.
- Анакин станет джедаем. Я дал слово, - сказал рыцарь.
Оби-Ван устало вздохнул.
- Не надо спорить с Советом, учитель. Хватит. Только не сейчас.
Лучше бы он его ударил, наверное.
Куай-Гон долго не отвечал. Даже не оборачивался.
- Я поступлю так, как должен, Оби-Ван, - в конце концов сказал он. -
Ты хочешь, чтобы я был другим?
Да, чуть было не сообщил Оби-Ван. И - нет. Не хочу. Если честно, то -
нет.
- Если бы вы просто следовали кодексу, давно уже стали бы членом
Совета! - выпалил Оби-Ван. - Вы больше, чем кто-либо, заслужили место в
Совете! Вы...
Он никак не мог придумать слова, чтобы все объяснить. Разом. Фразы
выстраивались длинными цепочками, обрывались, путались, уводили так
далеко...
- На этот раз вам не спустят, - прошептал он вместо объяснения.
Куай-Гон повернулся к нему. Оби-Ван тут же сделал вид, что все в
порядке, что просто он долго смотрел на солнце по примеру учителя, и ему
режет глаза яркий свет, и... он хлюпнул носом. Хотелось стать очень
маленьким, чтобы, как раньше, спрятаться от всех бед и напастей,
заснуть, положив голову на колени учителю. Куай-Гон положил руку ему на
плечо.
-. Тебе так много еще нужно узнать, мой юный падаван, - улыбнулся он.
* * *
Теперь Анакин Скайуокер стоял перед Советом: так же, как несколько
часов назад стоял сам Куай-Гон Джинн. Когда Куай-Гон привел его сюда и
поставил перед двенадцатью джедаями, мальчик был сильно взволнован.
Страшно и неуютно было стоять в мозаичном круге перед молчащими
джедаями. Выставленный на всеобщее обозрение, Анакин чувствовал себя
беззащитным. Взгляды джедаев были бесстрастными, но мальчик был уверен,
что они проникают в его душу. Молчание, как казалось, было невыносимо
долгим.
Потом, без всяких предупреждений и объяснений, ему начали задавать
вопросы. Никто не пытался ни ободрить, ни успокоить Анакина. Некоторых
он узнал: Куай-Гон говорил о них, а Анакин достаточно легко составлял
портрет по имени и двум-трем словесным штрихам.
Джедаи очень долго терзали Анакина вопросами, проверяли его память,
оценивали знания, словно искали в нем нечто... Но что?.. Они узнали о
его рабстве. О жизни на Татуине, о матери и друзьях, о гонках и Уотто -
обо всем, что было в его небольшой и небогатой истории.
А сейчас Мэйс Винду смотрел на экран, невидимый Анакину, и требовал
называть объекты, которые появлялись на этом экране. Образы проявлялись
в мозгу Анакина с такой скоростью, что он невольно вспомнил ландшафты
пустыни и гор, стремительно летевшие мимо кокпита его гоночной машины.
- Банта... генератор гипердрайва... протонный бластер... - Образы
мгновенно растворялись, едва он называл слово. - Республиканский
крейсер... родианская чашка... ховер хаттов...
Мэйс погасил экран, поднял взгляд и посмотрел на мальчика.
- Хорошо, хорошо, молодой человек. - похвалил невысокий морщинистый и
ушастый старичок, которого все называли Йода.
Его глаза, казавшиеся Анакину сонными, зорко смотрели из-под
приспущенных век. - Что ты ощущаешь?
- Мне холодно, - сознался Анакин.
- Страшно тебе?
Мальчик помотал головой.
- Нет.
- Страшно за свою жизнь? - чуть наклонившись вперед, спросил
смуглолицый Мэйс Винду.
- Нет, - ответил Анакин и осекся: ему почудилась фальшь в собственном
ответе.
Йода прищурился и шевельнул длинными ушами.
- Видим тебя насквозь, - негромко сказал он.
- Доверься своим чувствам, - сказал Мэйс Винду.
Худощавый старик по имени Ки-Ади-Мунди разгладил бороду:
- Ты все время думаешь о матери.
При упоминании мамы Анакин закусил губу.
- Я скучаю по ней.
Иода повел взглядом по замершим фигурам джедаев.
- Ты потерять ее боишься, м-м?
Анакин вспыхнул.
- А это имеет какое-нибудь значение? - нерешительно спросил он.
Глаза Йоды вновь подернулись сонной поволокой.
- Огромное. Страх - это путь к темной стороне. Страх рождает гнев.
Гнев рождает ненависть. Ненависть - залог страдания... Сложнейшее
решение Совет должен принять. Серьезное. Очень... Сильный страх я в тебе
ошушаю.
- Я не боюсь! - с досадой воскликнул мальчик.
Ему захотелось оборвать этот разговор и убежать прочь.
Но казалось, Йода его не слышит и не видит:
- Джедай должен владеть умением сосредоточиваться. Должен обладать
искусствами размышления и отрешения. А я чувствую в тебе слишком много
обычного человеческого страха, юный Скайуокер.
Анакин медленно выдохнул. Когда мальчик заговорил, румянец волнения
сошел с его лица и голос вновь звучал спокойно:
- Я не боюсь.
Йода задержал на нем взгляд.
- Тогда продолжим, - негромко сказал он.
|