Тимоти Зан «Возрождение тьмы»
Хэн? — раздался голос Ландо из динамика каютного радио, установленного возле койки. — Просыпайся. — Да, да, я проснулся, — буркнул Хэн, одной рукой протирая глаза, а другой поворачивая к себе дисплей-репитер. Если годы жизни по другую сторону закона и вдолбили в него что-то полезное, так это умение переходить из состояния глубокого сна в режим полного бодрствования в течение промежутка времени между двумя ударами сердца. — Что новенького? — Мы уже на месте, — объявил Ландо, — где бы это место ни было. — Сейчас буду.
Пока он одевался и дошел до кабины «Госпожи Удачи», планету их места назначения стало видно невооруженным глазом. — Где Айринз? — спросил Хэн, вглядываясь в пестрящий голубым и зеленым полумесяц, к которому они быстро приближались. Зрелище ничем не отличалось от тысячи других планет, которые ему приходилось видеть с такого расстояния. — Она отправилась в кормовую станцию управления, — ответил Ландо. — У меня создалось впечатление, что ей захотелось отправить какой-то опознавательный код так, чтобы мы не подглядывали через плечо. — Есть соображения о том, где мы? — Никаких, — ответил Ландо. — Время в пути — сорок семь часов, но это мало о чем говорит. Хэн кивнул, копаясь в памяти. — Дредноуты могут давать что-то около ноль-четыре? — Около того, — согласился Ландо, — правда, когда они действительно спешат. — А это означает, что мы не более чем в ста пятидесяти световых годах от Нью-Кова. — Я то полагаю, что гораздо ближе, — сказал Ландо. — Не было никакого смысла использовать Нью-Ков в качестве места встречи, если до этой планеты так далеко. — Только в том случае, если Нью-Ков — их идея, а не Брей'лиа, — заметил Хэн. — Возможно, — сказал Ландо, — и все же я думаю, что мы ближе полутора сотен световых лет. Они могли тащиться так долго, просто чтобы сбить нас с толку.
Хэн поглядел вверх на дредноут, который возил их в гиперпространстве последние двое суток. — Или иметь время на создание комитета, который примет нас. — В этом что-то есть, — кивнул Ландо. — Не помню, говорил ли я тебе, но после их извинения за то, что магнитное стыковочное устройство было установлено вне пределов нашего люка, я вернулся и посмотрел повнимательнее. — Ты не говорил, но я сделал то же самое, — угрюмо промолвил Хэн. — Все выглядело так, будто сделано преднамеренно, тебе не показалось? — Я пришел к той же мысли, — сказал Ландо. — Возможно, извинялись они за то, что пожелали держать нас взаперти и не позволить бродить по их кораблю. — На это может быть множество добрых и невинных причин, — напомнил ему Хэн. — Так же как множество не таких уж невинных, — возразил Ландо. — Ты уверен, что у тебя нет никаких соображений о том, кто этот их командир? — Совершенно не догадываюсь. Хотя, наверное, мы скоро это узнаем.
Из переговорного устройства послышался щелчок. — «Госпожа Удача», это Сена, — произнес знакомый голос. — Мы прибыли. — Да, мы заметили, — ответил ей Ландо. — Мне кажется, вы хотите пригласить нас следовать за вами вниз. — Верно, — сказала она. «Странник» отдаст магнитное стыковочное устройство, как только вы будете готовы к полету. Хэн уставился на динамик, почти не слушая ответы Ландо. Корабль называется «Странник»?... — Ты еще здесь?
Хэн вернулся взглядом к Ландо, с удивлением заметив, что тот уже закончил разговор с Сеной. — Да, — сказал он, — конечно. Просто... это название «Странник» прозвучало как удары старинного колокола. — Ты о нем слышал? — Не о корабле, нет. — Хэн тряхнул головой. — Странник — это персонаж из старинной кореллианской легенды, которую мне рассказывали, когда я был ребенком. Это некий древний призрак, на котором лежит заклятье бродить по миру вечно в поисках пристанища и никогда не находить его. Всякий раз, когда я ее слышал, меня по-настоящему бросало в дрожь.
Сверху раздался щелчок, корабль тряхнуло, и они освободились из лап дредноута. Ландо медленно отчаливал от громадного корабля, поглядывая вверх на его проплывавшее над головой днище. — Ну, попробуй вспомнить, это действительно была только легенда? — продолжил он разговор. Хэн тоже посмотрел на дредноут. — Несомненно, — ответил он с некоторой поспешностью. — Я это точно знаю.
Они следовали за грузовым судном Сены вниз и вскоре уже скользили над громадной поросшей травой долиной с множеством пятен, утыканных пнями хвойных деревьев. Впереди, прямо по курсу, неясно вырисовывалась отвесная стена утеса — идеальное место, подсказал Хэну инстинкт старого контрабандиста, чтобы спрятать оборудование обеспечения космических кораблей и базу их обслуживания. Несколькими минутами позже его догадка подтвердилась, когда, перемахнув через низкий гребень, они подошли к лагерю.
Лагерю, который оказался слишком большим, чтобы быть всего лишь базой обслуживания. Ряд за рядом укрытые маскировкой строения заполняли долину у самого утеса: разные по размерам, от небольших жилых домиков до более крупных административных построек и складов снабжения, еще более крупных механических цехов и станций технического обслуживания, вплоть до громадных ремонтных ангаров с окрашенными маскировочными пятнами крышами. Весь периметр лагеря был утыкан башенными короткоствольными противопехотными батареями типа «Кентавр», чередовавшимися с несколькими более длинноствольными бронебойными орудиями типа «Молот», рядом с которыми, готовые к обороне, были припаркованы штурмовые машины класса «Мустанг».
Ландо тихо присвистнул. — Ты только погляди! — сказал он. — Это что, чья-то личная армия? — Похоже на то, — согласился Хэн, чувствуя побежавшие по затылку мурашки. Ему приходилось прежде попадать в расположение частных армий, из этого не получалось ничего, кроме неприятностей. — Кажется, мне начинает это не нравиться, — решил Ландо, робко замедляя скорость «Госпожи Удачи» перед внешней линией обороны. Грузовое судно Сены впереди уже приближалось к посадочной площадке, которую с трудом можно было отличить от окружающего ее грунта. — Ты уверен, что нам хочется через это пройти? — А что остается, когда над головой три дредноута, — хрипло ответил Хэн. — Не думаю, что у нас есть хоть какой-нибудь выбор. Во всяком случае, в этом гробу. — Вероятно, ты прав, — признал Ландо, видимо слишком озабоченный, чтобы обижаться на подобную оценку своего корабля. — Так что же нам делать?
Судно Сены выпустило посадочные салазки и приземлилось на площадку. — Думаю, придется выйти и вести себя как званые гости, — ответил Хэн.
Ландо кивнул на бластер Хэна. — А ты не думаешь, что они будут возражать, если их званые гости явятся с оружием? — Пусть сперва возразят, — мрачно процедил Хэн, — и тогда мы это обсудим.
Ландо опустил «Госпожу Удачу» возле грузового судна, и они с Хэном направились к кормовому люку. Айринз, ее поденщина у передатчика закончилась, ждала их там с пристегнутым на боку бластером. Снаружи уже был припаркован транспортный скиф, и, как только они втроем двинулись вниз по трапу, из-за носовой оконечности «Госпожи Удачи» появилась Сена со своей многочисленной свитой. Большинство людей были одеты в желто — коричневую форму, совершенно незнакомую, но смутно напоминавшую по покрою кореллианскую; Сена, в отличие от них, — в гражданском платье неопределенного покроя, которое было на ней еще на Нью-Кове. — Добро пожаловать на нашу оперативную базу, — сказала Сена, обводя рукой окружавшие их строения лагеря. — Если вы не возражаете отправиться вместе с нами, командир будет рад повидаться с вами. — У всего этого очень деловой вид, — заметил Хэн, когда они все поднялись на борт скифа. — Готовитесь начать войну или дело в чем-то другом? — Мы не занимаемся разжиганием войн, — холодно ответила Сена. — Ага, — кивнул Хэн, он еще раз оглядел все вокруг, пока водитель разворачивал скиф и затем направил его в глубь лагеря. Планировка что-то смутно ему напоминала.
Ландо догадался первым. — Вы знаете, это место выглядит очень уж похожим на старые базы Союза, с которых мы действовали, — обратился он к Сене. — Только здесь все на поверхности, а мы прятали это под землей. — Лагерь действительно выглядит так же, неужели у вас есть сомнения? — согласилась Сена ничего не выражающим тоном. — Значит, вы имели дело с Союзом? — Ландо осторожно попробовал вызвать ее на разговор.
Сена не ответила. Ландо взглянул на Хэна, подняв брови. Хэн легонько пожал плечами в ответ. Что бы здесь ни происходило, очевидно только одно — не в привычках наемников распространяться о деле.
Скиф остановился возле административного типа здания, отличающегося от соседних только тем, что по бокам входа в него стояли два часовых в форме. Они отдали честь Сене, затем один из них открыл перед нею дверь. — Командир просил, чтобы вы вошли к нему на минуту один, капитан Соло, — сказала Сена, остановившись возле открытой двери. — Мы с генералом Ландо подождем здесь. — Хорошо, — ответил Хэн. Сделав глубокий вдох, он шагнул внутрь.
Судя по внешнему виду, он ожидал увидеть обычное административное помещение с большим холлом и множеством уютных служебных кабинетов, к которым ведут расходящиеся во все стороны коридоры. Он был сильно удивлен, когда обнаружил, что оказался в прекрасно оборудованном центре управления боевыми действиями. Вдоль всех стен тянулись пульты связи и слежения за целями, в том числе, по крайней мере один, рецептор гравитационной ловушки и то, — что выглядело пультом управления диапазоном ионной пушки планетарной обороны, похожей на те, какими располагал Альянс на Хоте. Установленный в центре помещения голографический дисплей показывал солидный сектор пространства с множеством звезд и сотнями многоцветных меток и линий направлений между ярко светящимися белыми точками.
Возле него сидел мужчина.
Черты его лица искажали разноцветные отсветы дисплейного изображения; однако, несмотря на игру красок, Хэн не сомневался, что видел это лицо только на портретах. Узнав мужчину, он вздрогнул, как от внезапного удара грома. — Сенатор Бел Иблис, — прошептал Хэн. — Добро пожаловать в Приют Странника, капитан Соло, — раскатистым голосом ответил тот и двинулся ему навстречу. — Мне лестно, что вы узнали меня. — Любому кореллианцу было бы трудно забыть вас, сэр, — сказал Хэн, его ошеломленный разум как-то вскользь отметил, что во всей галактике найдется очень немного таких, кто услышал бы от него автоматическое «сэр». — Но вас... — Не было в живых? — договорил за него Бел Иблис, и на его морщинистом лице появилась полуулыбка. — Ну... да, — запинаясь произнес Хэн. — Я хочу сказать, все считали, что вы умерли на Анкероне. — В определенном смысле действительно умер, — тихо подтвердил его собеседник, и улыбка исчезла с его лица. Находясь теперь к нему ближе, Хэн отчетливо видел, как напряжены иссеченные морщинами возраста черты лица сенатора. — Император был не в состоянии просто убить меня на Анкероне, но вполне мог сделать то, что сделал. Он отобрал у меня все, кроме жизни: семью, профессию, даже все возможности будущих контактов с основными слоями кореллианского общества. Он поставил меня вне закона, на создание и соблюдение которого я положил все свои силы. — На его лицо вернулась улыбка, напоминающая слабый намек на проблеск солнечного света из-за кромки черной тучи. — Он заставил меня сделаться Повстанцем. Полагаю, вам знакомы возникающие в такой ситуации чувства. — И хорошо знакомы, — сказал Хэн, криво усмехнувшись в ответ. В школе он читал о легендарном сенаторе Гарме Беле Иблисе, теперь он предстал перед ним на расстоянии вытянутой руки. Это заставило его снова почувствовать себя школьником. — Я все еще не верю своим глазам. Если бы знать об этом раньше — мы могли бы по-настоящему использовать эту вашу армию во время войны.
Ему показалось, что в тот же миг по лицу Бела Иблиса пробежала тень. — От нас, вероятно, было бы мало проку, — сказал он. — На создание того, что вы видели, у нас ушло очень много времени. — На его лице снова появилась улыбка. — Но у нас еще будет время поговорить об этом. А сейчас, как я вижу, вы мучительно пытаетесь вспомнить, когда мы встречались.
В действительности Хэн даже позабыл об упоминании Сеной предыдущей встречи. — Сказать вам правду, мне просто не за что зацепиться, — смутился он. — Если это было не после Анкерона и вы не были переодеты или что-нибудь в этом роде.
Бел Иблис отрицательно покачал головой. — Никаких переодеваний; я и не ожидал, что вы действительно запомнили эту встречу. Но позволю себе намекнуть: вам было в то время всего одиннадцать лет.
Хэн от удивления заморгал. — Одиннадцать? — повторил он, словно эхо. — Вы хотите сказать, в школе? — Правильно, — кивнул Бел Иблис. — Просто абсолютно точно. Встреча была на школьном собрании, где вас заставили слушать политические речи группы таких же, как я, ископаемых.
Хэн почувствовал, что у него начинает гореть лицо. В памяти по-прежнему было пусто, но зато он вспомнил; как в тот период своей жизни относился к политикам. Но если хорошенько подумать, то мнение о них не слишком изменилось за истекшие годы. — Извините меня, но я все еще не могу вспомнить. — Я уже сказал, что и не надеялся на это, — сказал Бел Иблис. — Но сам очень хорошо запомнил этот случай. Когда после наших речей наступило время вопросов, вы задали их два; мне не восстановить их точные формулировки, но вопросы были исключительно острыми: первый касался этики предвзятого отношения к чужеземцам, которое начинало набирать силу во властных структурах Республики, а второй — некоторых очень специфических примеров коррупции, в которой были замешаны мои коллеги по Сенату.
Ситуация начала проясняться, по крайней мере, появилось смутное представление о том, какого сорта была эта встреча. — Да, теперь я припоминаю, — медленно заговорил Хэн. — Полагаю, какой-нибудь из моих приятелей подзадорил меня ляпнуть вам эти вопросы. Вероятно, решил организовать мне наказание за невоспитанность. Но меня и без того было за что наказывать, поэтому дополнительные неприятности меня не беспокоили. — У вас уже тогда сформировалось ваше жизненное кредо, вы это хотите сказать? — сухо заметил Бел Иблис. — В любом случае это были вопросы, каких я не ожидал от одиннадцатилетнего ребенка, и они настолько заинтриговали меня, что я о вас осведомился. С тех самых пор я не спускал с вас глаз.
Хэн поморщился. — Вероятно, вы не были в восторге от того, что пришлось увидеть. — Одно время, да, — согласился Бел Иблис. — Должен признать, что меня очень огорчил ваш уход из Имперской Академии — вы показали себя там многообещающим курсантом, а у меня в те время было ощущение, что убежденно преданный офицерский корпус оставался одной из немногих оборонительных цитаделей Республики, еще не рухнувших под напором становления Империи. — Он пожал плечами. — В сложившихся обстоятельствах просто замечательно, что вы поступили именно так, как поступили. При вашем очевидном пренебрежении к авторитетам вас бы тихо ликвидировали во время императорской чистки, коснувшейся офицеров, которых ему не удалось заманить на свою сторону. И тогда все могло бы пойти Совсем по-другому, не так ли? — Возможно, немного по-другому, — скромно согласился Хэн. Он оглядел помещение. — Как долго вы базируетесь в этом... как вы его назвали, Приюте Странника? — О, мы никогда не засиживаемся на одном месте, — сказал Бел Иблис, сжав плечо Хэна и вежливо, но твердо поворачивая его лицом к двери. — Обоснуйся надолго, имперцы рано или поздно найдут тебя. Однако о деле мы потолкуем позднее. Ваш друг за дверью, вероятно, уже нервничает. Выйдем, и вы познакомите меня с ним.
Ландо действительно выглядел немного возбужденным, когда Хэн и Бел Иблис вышли на освещенное солнцем крыльцо. — Все в порядке, — заверил его Хэн. — Мы среди друзей. Сенатор, это Ландо-калриссит, одно время генерал Альянса Повстанцев. Ландо, сенатор Гарм Бел Иблис.
Он, конечно, не ожидал, что Ландо вспомнит имя кореллианского политика давнего прошлого. И оказался прав. — Сенатор Бел Иблис, — совершенно нейтральным тоном повторил имя Ландо и поклонился. — Считаю честью знакомство с вами, генерал, — сказал Бел Иблис. — Я много слышал о вас.
Калриссит взглянул на Хэна. — Просто Ландо, — сказал он. — Генералом меня величают теперь больше из вежливости. — В этом мы с вами равны, — улыбнулся Иблис. — Я тоже больше не сенатор. — Он повел рукой в сторону Сены. — Вы знакомы с моим главным Советником и неофициальным послом с широкими полномочиями Сеной Леквольд Мидейнл. И... — Он осекся и стал оглядываться. — Как я понимаю, Айринз была с вами? — Ей потребовалось вернуться на корабль, сэр, — ответила ему Сена. — Оказалось необходимым успокоить другого нашего гостя. — Да, адъютант сенатора Брей'лиа, — сказал Иблис, бросив взгляд в сторону посадочной площадки. — Из-за этого можно попасть в неловкое положение. — Да, сэр, — сказала Сена. — Возможно, мне не следовало доставлять его сюда, но в тот момент я не видела другого выхода. — О, я согласен, — успокоил ее Иблис. — Оставить его совершающим набег имперцам означало бы попасть более чем в неловкое положение.
Хэн ощутил пробежавший по телу холодок. В порыве возбуждения от встречи с Белом Иблисом он совершенно забыл о том, что привело его на Нью-Ков. — Вы, кажется, в хороших отношениях с Брей'лиа, сенатор? — осторожно заметил он.
Иблис пристально посмотрел на него. — И вам хотелось бы знать, что за этими хорошими отношениями скрывается?
Хэн заставил себя обрести твердость. — Собственно говоря, сэр... да, хотелось бы.
На лице бывшего сенатора появилась слабая улыбка. — Вы по-прежнему верны отказу пасовать перед авторитетами, ведь так? Хорошо. Давайте посидим в холле штаб-квартиры, и я расскажу вам обо всем, что вас интересует. — Он едва заметно натянуто улыбнулся. — А потом и я задам вам несколько вопросов.
* * *
Скользящая дверь открылась, и Пелеон шагнул в темную переднюю личного штаба Трауна. Темную и, вероятно, пустую; но Пелеон знал, что это не так. — У меня важная информация для Адмирала, — сказал он громко, — и нет времени на все эти твои маленькие шалости. — Это не шалости, — раздалось раскатистое мурлыкание Рукха у самого уха Пелеона, заставившее его отпрянуть в сторону, несмотря на усилия удержаться от этого. — Техника незаметного появления требует постоянной тренировки, иначе можно потерять навыки. — Тренируйся на ком-нибудь другом, — проворчал Пелеон. — У меня много работы.
Он двинулся к двери во внутреннее помещение, кляня Рукха и его расу. Полезное орудие Империи, ничего не скажешь; но ему прежде приходилось иметь дело с такого рода структурами тесно связанных родов; из общения с этими примитивными цивилизациями никогда не получалось ничего, кроме неприятностей, если нянчиться с ними достаточно долго. Дверь в штабные апартаменты Трауна открылась...
Царившую и там темноту разбавлял лишь мягкий свет свечей. Пелеон резко остановился, вспышка памяти вернула его в тот вселявший суеверный страх склеп на Вейленде, где тысячи свечей символизировали могилы отправленных в мир иной за несколько последних лет только в результате кровопролитий, у истоков которых стоял Йорус К'баот. Выходит, Траун превратил свой штаб в некую копию этого... — Нет, я не попал под влияние нашего кающегося Джедая, — сухо прозвучал голос Трауна из глубины помещения. — Над горящими свечами тут же вспыхнули красные огоньки в глазах Адмирала. — Взгляните поближе.
Пелеон приблизился, как было велено; то, что он принял за свечи, было на самом деле топографическими изображениями изысканно утонченных, сотканных из света скульптур. — Красиво, не правда ли? — сказал Траун созерцательно — задумчивым голосом. — Это кореллианские пламенеющие миниатюры, одна из немногих форм искусства, за копирование которой принимались многие, но повторить так никто и не смог. Ничего, кроме придания определенной формы передающим оптическим волокнам, псевдолюминесцирующий растительный материал да пара гурлишских источников света; в самом деле больше ничего, и тем не менее факт остается фактом — в них есть нечто такое, чего не может постичь никакой другой народ. — Голографические пламенеющие фигурки погасли, и в центре помещения появилось замершее изображение трех дредноутов. — Эта голограмма сделана два дня назад «Неумолимым» возле планеты Нью-Ков, капитан, — продолжил Траун тем же задумчивым тоном. — Смотрите внимательно.
Он включил воспроизведение записи. В полной тишине Пелеон наблюдал за тем, как дредноуты, выстроившиеся в форме треугольника, открыли огонь ионных орудий в направлении снимавшей их камеры. Едва различимые в неистовом потоке ионного огня, грузовое судно и какая-то посудина, напоминающая прогулочную яхту, мчались к безопасному месту в центре образованного дредноутами треугольника. Не переставая стрелять, дредноуты стали пятиться, а минутой позже вся группа совершила скачок перехода на световую скорость. Голографическое изображение погасло, и освещение помещения постепенно увеличилось до полной яркости. — Ваши комментарии? — подбодрил Пелеона Траун. — Похоже, возвращаются старые друзья, — сказал Пелеон. — Оправились от испуга после того, что мы устроили им на Лайнури. Досадно, особенно сейчас. — К сожалению, все говорит о том, что дело начинает принимать более серьезный характер, чем просто досадная неприятность, — возразил ему Траун, — Один из спасенных ими кораблей идентифицирован экипажем «Неумолимого» как «Госпожа Удача». С Хэном Соло и Ландо-калрисситом на борту.
Пелеон нахмурился. — Соло и калриссит? Но... — Он резко оборвал себя. — Но они, как предполагалось, должны были отправиться в систему Паланхо, — договорил за него Траун. — Да. Эта ошибка на моей совести. Очевидно, появилось нечто более важное, чем их заинтересованность в сохранении репутации Акбара.
Пелеон обернулся к тому месту, где только что была голограмма. — Например, дополнительное усиление военной машины Повстанцев. — Я не верю, что они уже зашли так далеко, — сказал Траун, его лоб покрылся морщинами, свидетельствовавшими о напряженной работе мысли. — Не верю я и в то, что такой союз неизбежен. Этими оперативными силами руководил кореллианец, капитан, — теперь я в этом уверен. И существует не так уж много возможных ответов на вопрос, кто он такой.
Память Пелеона озарилась внезапной вспышкой. — Соло — кореллианец, не так ли? — Да, — подтвердил Траун. — Это, думаю, одна из причин того, что они еще не вышли из стадии переговоров. Если их руководитель — тот, кого я подразумеваю, то он, скорее всего, предпочтет послушать кого-нибудь из кореллианцев, прежде чем пойдет на контакт с руководителями Повстанцев.
Слева от Трауна загудело переговорное устройство. — Адмирал Траун? Мы установили запрошенную вами связь с «Неумолимым». — Спасибо, — сказал Траун, нажимая переключатель.
Перед двойным кругом репитерного дисплея возникло голографическое изображение пожилого имперского офицера в три четверти натуральной величины, который стоял возле стойки управления, похожей на пульт блока арестантских камер. — Адмирал. — Изображение степенно поклонилось. — Добрый день, капитан Дори. — Траун поклонился в ответ. — Пленник, о котором я спрашивал, у вас? — Он здесь, сэр — ответил Дори.
Его взгляд и жест были направлены в сторону от него, и камера дала изображение громадного верзилы человеческой породы — на руках наручники, на обрамленном опрятной, хорошо ухоженной бородой лице искусно разыгрываемое выражение безразличия. — Его имя Найлз Феррье, — сказал Дори. — Мы схватили этого типа вместе с его экипажем во время набега на Нью-Ков. — Набега, завершившегося бегством Скайвокера, Соло и калриссита, — добавил Траун.
Дори вздрогнул. — Да, сэр.
Траун сосредоточил внимание на Феррье. — Капитан Феррье. — Он поклонился. — Наши архивы показывают, что вы специализируетесь на воровстве космических кораблей. Тем не менее вас задержали на Нью-Кове с грузом биомолекул на борту корабля. Не соблаговолите ли дать объяснение? Феррье едва шевельнул плечами. — Подбираться к кораблям — это не такое дело, которым можно заниматься ежедневно, — сказал он. — Требуются благоприятные обстоятельства и тщательная подготовка операции. Приходится браться за случайную транспортную работу, чтобы сводить концы с концами. — Вы, конечно, отдаете себе отчет в том, что биомолекулы не проходили таможенный контроль. — Да, капитан Дори сказал мне об этом, — ответил. Феррье с хорошо составленной смесью удивления и негодования в голосе. — Поверьте, если бы я знал, что меня втянули в мошенничество, затрагивающее интересы Империи... — Полагаю, вы также отдаете себе отчет в том, — оборвал его Траун, — что за подобные действия я могу конфисковать не только груз, но и ваш корабль.
Феррье осознавал, сомнений не было. Пелеон понял это по тому, как он прищурил глаза. — Я оказывал немалые услуги Империи, Адмирал, — сказал Феррье совершенно ровным голосом. — Я занимаюсь контрабандным вывозом грузов из Новой Республики и только за последнее время доставил вашим людям три сейнарских сторожевых корабля. — И потребовали выплаты вопиюще громадных сумм денег во всех трех случаях, — напомнил ему Траун. — Если вы пытаетесь убедить меня в том, что мы у вас в долгу за былую доброту, то зря беспокоитесь. Однако... возможно, есть способ, который позволит оплатить нынешний ваш должок. Вам удалось заметить корабли, атаковавшие «Неумолимого», когда вы пытались удрать с планеты? — Конечно, — ответил Феррье с оттенком ущемленного самолюбия профессионала в голосе, — это были рендайлийские дредноуты звездно-круизного класса. Старые на вид, но довольно прыткие. Вероятно, кто-то хорошо потрудился на поприще их модернизации. — В самом деле потрудились. — На лице Трауна появилась слабая улыбка. — Они нужны мне.
Феррье потребовалось несколько секунд, прежде чем он смог придумать, как отреагировать. И когда это произошло, его рот так и остался открытым. — Вы хотите, чтобы... я? — Разве для вас это проблема? — холодно спросил Траун. — Э-э... — Феррье сглотнул. — Адмирал, при всем уважении... — У вас есть три месяца, чтобы доставить мне эти корабли или указать их точное местонахождение, — оборвал его Траун. — Капитан Дори? Дори снова выступил вперед. — Сэр. — Освободите капитана Феррье и его экипаж, предоставьте в их распоряжение не имеющее опознавательных знаков грузовое судно Службы разведки, а их корабль оставьте на борту «Неумолимого» до тех пор, пока они не выполнят свою миссию. — Понятно, — поклонился Дори.
Траун вскинул бровь. — Еще вот что, капитан Феррье. Чтобы лишить вас возможности даже чувствовать себя способным отвертеться от этого дела и сбежать, грузовое судно, которое вы получите, будет оборудовано внушающим уважение и абсолютно неразборным и неуничтожимым механизмом судного дня. Он отсчитает вам ровно три месяца. Я уверен, что вы понимаете, о чем идет речь.
Обрамленное бородой лицо Феррье стало болезненно-бледным. — Да, — пробормотал он. — Замечательно. — Траун снова обратился к Дори. — Детали этого дела я передаю в ваши руки, капитан. Информируйте меня о его продвижении.
Он нажал кнопку переключателя, и голограмма растаяла. — Как я говорил, капитан, — сказал Траун, повернувшись к Пелеону, — мне не кажется, что его союз с Сопротивлением не так уж неизбежен. — Если Феррье сможет предотвратить его, — выразил сомнение Пелеон. — У него есть возможность разумно использовать свой шанс, — заверил его Траун. — И у нас, в конце концов, есть общие соображения о том, где они могут прятаться. Просто сейчас нет ни времени, ни людских ресурсов, чтобы надлежащим образом вырвать их с корнем. Да и если мы предпримем крупномасштабное нападение, вероятнее всего, от этих дредноутов ничего не останется, а я предпочел бы захватить их нетронутыми. — Да, сэр, — мрачно изрек Пелеон. Слово «захватить» напомнило ему, каким образом он сам оказался здесь. — Адмирал, пришел рапорт поисковой команды о состоянии корабля Хабаруха. — Он подал информационную карту, протянув руку над двойным кругом дисплея.
Какое-то мгновение горящие красные глаза Трауна обжигали лицо Пелеона, словно он пытался прочитать на нем причину явно подчеркиваемой субординации; затем, не проронив ни слова, Траун взял у капитана карту и сунул в читающее устройство. Пелеон ждал, плотно сжав губы, пока Великий Адмирал бегло просматривал рапорт.
Дочитав до конца, он откинулся на спинку кресла и замер с непроницаемым лицом. — Шерсть вуки, — услышал наконец капитан. — Да, сэр, — кивнул Пелеон, — всюду на корабле.
Он насчитал несколько ударов сердца, пока Траун заговорил снова. — Как вы это объясняете?
Пелеон старательно пытался подбодрить себя. — Я вижу только одно объяснение, сэр. Хабарух вовсе не сбежал от вуки с Кашуука. Они поймали его... а потом позволили уйти. — Продержав месяц в плену. — Траун поднял взгляд на Пелеона. — И подвергая допросам. — Почти наверняка, — согласился Пелеон. — Вопрос в том, что он рассказал им. - Есть единственный способ узнать это. — Траун включил связь. — Ангар, говорит Адмирал. Подготовьте мой челнок, я направляюсь на планету. Хотелось бы, чтобы меня сопровождал пехотно-десантный шаттл с удвоенным расчетом гвардейцев, а с воздуха прикрывали два звена штурмовиков.
Он получил подтверждение приема и выключил связь. — Не исключено, капитан, что ногри забыли о таком понятии, как «преданность», — сказал он Пелеону, вставая и обходя дисплей. — Думаю, самое время напомнить им, что здесь командует Империя. Я вернусь на мостик и подготовлю подходящую демонстрацию. — Да, сэр. — Пелеон запнулся. — Вы хотите всего лишь напомнить, а не проучить по-настоящему?
Траун сверкнул взглядом. — В данный момент да, — сказал он ледяным голосом. — Пусть молятся всем богам, чтобы я не изменил своего намерения.