И не только он: Сельвину это тоже не может не показаться подозрительным. Пока у него есть простые объяснения: происки шпионов и собственная гениальность (которая и впрямь присутствует), но позже придется над этим вопросом задуматься получше.



Тут очень, очень много факторов. Во-первых, вы совершенно правы: мотив мести - самый сильный из всех, что у него имеются. Психологическая травма, которую из года в год бередил его отец (чтобы сын, чего доброго, с пути истинного не сошел); воспитание и вбитые чуть ли не с рождения специфические понятия о чести; твердая уверенность, что Империя только зло на Рутан и принесла (преувеличение, но ничего особо хорошего от режима эта планета и впрямь не видела) - все это создает неплохие предпосылки для того, чтобы сделать из человека фанатика.

Не забываем еще, с какого возраста Сельвин оказался в восстании. В шестнадцать лет ему и в голову не могло прийти, к чему это приведет. А потом его роль среди бунтовщиков все усиливалась, и как-то незаметно война стала делом всей его жизни. Единственным, что долгие годы имело для него хоть какое-то значение. Бернард все понял правильно: мира Сельвин хочет чисто гипотетически. А на самом деле - уже и забыл, что это такое. И в глубине души он понимает, что обречен, но эмоции все застилают. Сельвин старательно гонит от себя мысль, которая способна разрушить все, чем он жил.

Что до народа... да не думает он о народе, на самом-то деле. Он - самый настоящий фанатик, который жить не может без своей великой цели, пусть и недостижимой.

Интересно а сельаин когда узнает кто милая её не пристрелить? Тут де ко всему прочему и обида мало ли она знала и все специально сделала и он считай единственная жертва этих чувств?

Посмотрим) С одной стороны, он ее обожает. А с другой - слишком уж силен крен в мозгах. И тут как бы его сильные чувства Исанн боком не вышли.

Да тут ещё неизвестно кто кого куда потащит...вот и вспоминается моменты как эти двое милуются..но тем не менее селльвин приказал убить своего воспитанника.. А исард если лика ей будет не нужна никак не омрачит смерть беременной сама же же и курок вщведет.. Так что два сапога пара... И зараза за всех переживаешь, извиняюсь за эмоции

Да, они даже не подозревают, насколько чудной парой на самом деле являются) И оба не гнушаются любыми средствами для достижения цели. Вопрос только в том, произойдет у кого-нибудь из них полная смена приоритетов или нет.



Извиняться вообще не за что) Наоборот - спасибо, это очень приятно слышать

- Ваше служебное рвение похвально, господин Мейер. Если вы продолжите в том же духе, мир и порядок восторжествуют на Рутане совсем скоро.

Голос главы КОСНОП звучал благосклонно, а губы под конец фразы изогнулись в одобрительной полуулыбке - от вида которой любому, кто был знаком с Круэйей Вандроном хоть сколь-нибудь долго, стало бы не по себе. По меньшей мере. Решая вопросы в рабочем порядке, лорд не тратил время на подобные спектакли, высказывая одобрение сухо, а недовольство - открыто.

Видимо, сейчас он был не просто недоволен, а ужасно зол. И на то имелись причины.

Мейер осторожно повел плечами: рубашка противно липла к спине. Это все треклятая рутанская влажность. Но свалить на климат то, что ворот мундира почти болезненно впивался в кожу при каждом вдохе, уже куда труднее.

Полковник угрюмо молчал, изо всех стараясь не выдать своей нервозности. Безукоризненная осанка, прямой и открытый взгляд... только немного подрагивают сцепленные за спиной руки.

- Но я не понимаю одного, - продолжил Вандрон все так же мягко. - Как это сочетается с нашими интересами? Я думал, мои указания были точны.

"Поддерживать восстание. Защищать его от полного уничтожения. Помогать ему достичь определенных целей, но не позволять нанести слишком серьезный урон. Уничтожить, когда придет время".

Безумно захотелось облизнуть пересохшие губы.

Указания оставляли довольно широкий простор для трактовок, но нынешняя ситуация не укладывалась даже в самые вольные из них. Время еще не пришло, а повстанцы уже захлебываются в собственной крови... и, агонизируя, с утроенным энтузиазмом проливают чужую.

А Мейер ничего не смог сделать, чтобы это предотвратить. И теперь, кажется, полностью потерял контроль над происходящим: Сельвин Вельн, этот бешеный зверь, сорвался с цепи, а ИСБ не может не реагировать на действия экстремистов... если, конечно, один полковник не торопится под трибунал.

Крупная капля пота предательски поползла по виску. Оставалось только надеяться, что на голограмме это не отобразится.

Лорда быстро утомила игра в светскую беседу. Его глаза угрожающе сузились, а голос зазвучал жестче:

- Этот бунт начал развиваться слишком быстро, бесконтрольно - и вместо того, чтобы регулировать активность повстанцев, вы решили уничтожить их раньше времени? Совсем не об этом я просил вас, полковник.

Акцент на последнем слове - соль на старую рану и невысказанная угроза: ставками в этой игре с самого начала были либо повышение, либо смерть.

Мейер сглотнул подкативший к горлу ком. Титанических усилий ему стоило совладать с дыханием, норовящим сбиться со спокойного ритма.

Если он разочарует Вандрона, никакого трибунала, конечно, не состоится. Но исход будет тот же.

- Милорд, я признаю, что позволил обстановке накалиться сильнее, чем следовало, - сибовец склонил голову: не столько в знак покаяния, сколько из желания скрыть беспокойный взгляд. - Но, позвольте вас заверить, ситуация под контролем: Карл Риден все еще имеет на мятежников огромное влияние, а я позаботился о том, чтобы некоторые мои сотрудники поумерили пыл. Скоро все вернется к норме.

Лорд смерил собеседника долгим, испытывающим взглядом.

- Очень на это надеюсь. А сотрудников следует контролировать получше, полковник. А то у вас развелось многовато дураков с инициативой.

- Виноват, милорд. Больше не повторится.

Каждое слово сибовец буквально выдавливал из себя: от подобного самоуничижения у бывшего генерала сводило челюсть. Но злить покровителя - себе дороже. Особенно сейчас.

- Хорошо, если так. Я рассчитываю на вашу компетентность, господин Мейер.

Мейер терпеливо дождался, пока голограмма полностью погаснет. С невозмутимым видом отключил передатчик. Только после этого он рухнул в кресло и спокойным, тихим голосом, правильно расставляя все акценты и интонации, выдал витиеватую фразу на хаттском. Лорд Вандрон наверняка и не подозревал, сколь экзотична его родословная. Следующей череды эпитетов удостоилась Исанн Айсард, из-за которой все дело и пошло наперекосяк.

Полковник с шипением втянул воздух сквозь зубы и резким движением поднялся на ноги. Стремительно прошелся по кабинету, тяжело дыша, будто после долгого бега.

Злость на себя самого жгла изнутри; выталкивала воздух из груди; мешала сконцентрироваться. Как он мог упустить вмешательство этой дрянной девчонки?! Как не понял сразу, не отследил...

Хотя ответ Мейер прекрасно знал: не доложили. То ли по головотяпству, то ли по умыслу. И, увы, второе было весьма и весьма вероятно.

Еще одна проблема - ко множеству других. Собственный персонал строит против него козни... дело, в принципе, привычное, и опасность вряд ли бы представляло, кабы не ошивающаяся поблизости Айсард. На редкость неприятная девица: оставлять неподконтрольной - опасно, навязать сотрудничество, чтобы держать в поле зрения - еще опаснее... убить - вообще несусветная глупость.

Но опасность, которую представляет эта молоденькая выскочка, и рядом не стоит с той, что исходит от Круэйи Вандрона. И от него у Мейера нет и не может быть защиты.

"Восстание придется давить раньше, чем планировалось. Этого джинна обратно в бутылку не загонишь. Остается только надеяться, что Вандрона устроит результат. Знать бы еще, что этому жуку нужно на самом деле..."

* * *

Все-таки вера в силу государства - премерзкая вещь. В последнее время Круэйя Вандрон частенько вспоминал Республику - если не с тоской, то уж точно с легкой ноткой ностальгии. Как просто было посеять панику на рынке в те времена... а сейчас никто всерьез не верит, что восстание на Рутане проживет долго. А потому не взлетают цены на нейраниум, никто не спешит закупать ценный металл огромными партиями, опасаясь перебоев с поставками...

Он бы все равно добился этого - не сломай рутанские фанатики всю игру, и не утрать Мейер контроль над ситуацией. Но теперь затяжного конфликта не выйдет, как ни крути - будет быстрое подавление бунта и много, много крови. Революция сгорит в яркой, разрушительной, но короткой вспышке.

А жаль. Терять такой приятный бонус, как огромный спрос на главную карфеддионскую продукцию, было неприятно.

Впрочем, партия все равно остается выигрышной: после всей этой заварушки губернатора Тайсена неизбежно снимут с должности - для верности Мейер хорошенько потрудился, роя компромат на него. А ставленник лорда уже давно готов принять пост. Уж он-то не допустит не Рутан ни одной горнорудной компании кроме тех, что принадлежат его благодетелю.

Вандрон довольно улыбнулся и жестом подозвал служанку, чтобы та наполнила опустевший бокал вина.

"Надо будет дать Мейеру указания: пусть его ручные дикари хорошенько покрушат инфраструктуру. Восстановление планеты, пострадавшей во время гражданской войны - благороднейшее и непростое дело, как раз по плечу КОСНОП... при некотором дополнительном финансировании, конечно".

А за возможность полюбоваться на лицо Арманда Айсарда, когда выяснится, что его организация несет львиную долю ответственности за этот бунт, Вандрон был готов выложить еще не один миллион кредитов. Старый разведчик наслаждался фавором Императора непозволительно долго.

Все-таки Рутан оказался чертовски выгодным вложением - пусть даже и не все пошло по плану.

Лорд прикрыл глаза, наслаждаясь великолепным букетом вина и его долгим, тягучим послевкусием. Если у победы и впрямь был вкус, то красное полусладкое, собранное на виноградниках Карфеддиона, воплощало его как нельзя лучше.

Вот еще кому мешает Исард. Реки крови, взрывы, а человека волнует уровень цен и чтобы конкурентов е было. От тог и ностальгия по Республике, там было твори, что хочешь.

Конечно: война-то далеко, а деньги, поди, близко и душу греют) Справедливости ради стоит отметить, что того же Айсарда пресловутые реки крови тоже не сильно волнуют. Только у него на первом месте стоит грызня за позиции при дворе, а для Вандрона первостепенен капитал .

Шелковый пеньюар защищал от холодного, влажного ветра просто отвратительно. Точнее, не защищал вообще. Исанн без толку куталась в невесомую ткань, растирала озябшие плечи, но уходить с балкона не спешила.

Здесь ей было куда проще размышлять здраво, чем лежа в постели с Сельвином. Как девушка думала поначалу. Но, кажется, здраво размышлять она разучилась окончательно.

В последние дни ее ничто не заботило, кроме благополучия одного упертого террориста: Исанн окончательно оставила попытки выйти на след Ридена, практически забросила поиск компромата на Мейера, и только планомерное уничтожение восстания все набирало обороты - уж за это разведчица взялась со всем своим энтузиазмом и умением.

Но долго так продолжаться не могло. Чем хуже шли дела у сопротивления, тем сильнее это сказывалось на Сельвине. Он практически перестал приходить домой, а в те дни, что им все-таки доводилось увидеться, держался с отчуждением, какого девушка никогда не замечала за ним раньше. Ее любимый сделался угрюмым и мрачным, ужасно раздражительным - и в то же время он нуждался в Исанн, как никогда прежде. Сельвин мог часами сидеть с ней в обнимку, не произнося ни слова и не позволяя ей самой завести разговор; стремился все время держать ее поблизости, упиваясь каждым моментом, проведенным вместе.

Романтично? Едва ли. Исанн прекрасно понимала: эта "романтика" - ни что иное, как предвестие близкого нервного истощения. Только чудовищная сила воли и фанатизм, в последнее время проявляющийся каждый раз, когда речь заходила о недавних событиях, удерживали рутанца от срыва.

И удерживала она - единственная его радость, как все чаще и чаще повторял Сельвин. До крови кусая губы. Украдкой почесывая свежие шрамы. Потирая воспаленные глаза, красные от полопавшихся сосудов. Вымученно улыбаясь и обнимая ее крепкими, но неестественно напряженными руками.

Революция медленно убивала его - но она же и давала волю к жизни. Играя в этом, к сожалению, куда более значительную роль, чем Исанн.

Порочный круг, который под силу разорвать только ей. Сельвин слишком скован догмами, вбитыми в его твердолобую башку. Слишком привязан к тем, кого считает своими товарищами. Слишком большое значение придает словам "долг" и "честь".

Кто-то из них должен быть умнее. Исанн пора бы перестать обманывать себя: в той жизни, которую она ведет сейчас, любимому нет места.

Поежившись, девушка облокотилась на перила, глядя вниз, на теряющийся во тьме двор. По телу разливалась слабость, слегка закружилась голова. Странно билось сердце: вроде бы и не быстро, но тяжело, почти болезненно. Руки покалывало - не то от холода, не от волнения.

Впрочем, волнения ли? Нет, она льстит своему самообладанию. Ей было страшно - как не было, наверное, никогда в жизни.

Выбор ясно стоял перед ней: либо Исанн наконец находит в себе силы преодолеть это помешательство, эту эмоциональную зависимость, именуемую любовью...

...либо остается с Сельвином навсегда, лишившись всего: карьеры, положения в обществе... прошлого и будущего. Став Сиеной Джайлз на самом деле. Позволив Исанн Айсард умереть - для всей галактики и себя самой.

Девушка чувствовала, что ее начинает подташнивать. На ватных ногах она отошла подальше от перил: проверять, есть ли у молодой и здоровой женщины шансы выжить при падении с третьего этажа, ей совершенно не хотелось.

От одной только мысли, что придется вновь жить по-прежнему, Исанн передернуло. Прошлое теперь вызывало лишь беспросветную тоску. Казалось пресным, ненастоящим.

Она вообще была счастлива хоть когда-нибудь? Когда-нибудь жила так, как сама того хотела, а не так, как должна была? Работа - вот единственный смысл ее существования. Бесконечная череда заданий, постоянная грызня внутри Управления... и собственное стремление быть лучшей из лучших. Сначала - чтобы доказать свое право находиться на "неженской" службе, а потом - чтобы ни в коем случае не оступиться. Ибо падать пришлось бы слишком высоко, больно и унизительно.

Она ведь действительно любила эту жизнь: опьяняющее чувство принадлежности к великой системе, коей является Империя; осознание собственной власти - заслуженной потом и кровью (как своей, так и чужой), а не тенью отцовского могущества; необходимость прикладывать все силы и постоянно совершенствоваться, чтобы добиться успеха...

...и в то же время - полное отсутствие выбора. Наивное желание маленькой девочки - выделиться из числа сверстниц и заслужить одобрение отца - предопределило судьбу взрослой женщины. Начав обучение, она уже не могла остановиться на достигнутом. Да и не позволили бы ей это сделать: отец всегда придавал большое значение своему наследию - частью которого она являлась.

Еще совсем недавно Исанн все устраивало. Но сейчас...

За спиной послышались тяжелые шаги. Крепкие руки обхватили девушку за плечи, сжимая их почти до боли.

- Ты совсем глупая? - осуждающе прошептал Сельвин, прижимая ее к себе. - Стоишь на холоде почти голая. Простудиться решила?

...но сейчас у нее есть этот дикарь. И как без него жить дальше, Исанн уже не представляла.

- Ты прав, Райт. Я совсем глупая, - она обезоруживающе улыбнулась, оборачиваясь к нему. - Я думала, ты спишь.

"Скажи мне кто раньше, что все так обернется, я бы долго смеялась".

- Спал. А потом понял, что рядом кое-кого не хватает, - он усмехнулся и потянул ее за собой. - Пойдем. Буду тебя горячим чаем отпаивать, дурочка.

С готовностью кивнув, девушка последовала за ним. Сельвин так и не разжал объятий, а Исанн не собиралась отстраняться.

Все правильно. Звания не помогут ей в трудную минуту, а ордена и медали не согреют ночью. Променять на них единственного человека, которому она по-настоящему дорога... какой же невообразимой глупостью это теперь казалось.

Бросив взгляд на изможденное лицо Сельвина, девушка нахмурилась:

"Но прежде я должна спасти его от самого себя. Уничтожить то, что между нами стоит... в том числе и его собственные убеждения".

С помощью гипноза и комбинации наркотиков можно заставить солдата забыть о пережитом плену. Приложив чуть больше усилий, можно заставить его добровольно застрелить товарища и лучшего друга - привив, скажем, воспоминания о страшном предательстве и воздействуя на некоторые эмоциональные центры. Блокирование участков памяти, вживление чужеродной информации на подсознательном уровне - старые игрушки Разведки, хоть их потенциал и не был развит как следует.

Исанн нужно лишь освежить свои познания в этом вопросе и посмотреть, что возможно сделать в полевых условиях. Быть может, она сумеет заставить благородного принца забыть о придуманном долге перед его жалкой родиной.

Беда в том, что даже став Сиеной Джайлз (хоть это сделать не так-то просто: спрятаться ото всех) Исанн такую жизнь "мужней жены" (а на Рутане, судя по всему, другого просто не понимают) долго не выдержит. Воспитание не то, да и характер не тот. Первое время, конечно, это кажется очень интересно и романтично, а вот потом, когда начнется "то не одевай - неприлично", "других мужчин в моем доме без меня не принимай - неприлично" и т.д., и т.п. - деятельная и самодостаточная натура разведчицы, привыкшей по жизни все решать сама за себя, долго такую жизнь не выдержит.

И впрямь радикальный способ! Хотя тут действительно уговоры да просьбы не подействуют)

Вот то-то и оно) И не забываем еще, что амбиции ее никуда не денутся - а реализовать-то их уже не получится. Рано или поздно скучать начнет по тому, что у нее прежде было. И получится стандартная бытовая ситуация "ты мне всю жизнь испортил, сволочь". Только Исанн этого пока не понимает.



Что поделать, если любимый - клинический революционер? Вот Исанн и пытается придумать, как эту болезнь излечить)

Боюсь, у идейного революционера скорее крыша поедет от таких методов.

Есть вероятность Хорошая такая вероятность, кстати) Но Исанн - девушка рисковая и самоуверенная.

Казалось, Сельвин только сомкнул глаза - и проснулся, разбуженный первыми лучами рассвета. Он с трудом повернул голову, морщась от боли в затекшей шее. Циферблат антикварных часов показывал почти пять утра.

"Пора ехать".

Принц быстрым, слитным движением поднялся с постели. Тело протестующе ныло, а в ушах стоял противный звон, но он давно уже отвык давать себе хоть какие-то поблажки. Совет был назначен на семь часов утра, так что тянуть с отбытием не следовало.

Привести себя в порядок после сна, немного размять мышцы и одеться - на все это ушло не больше пяти минут.

Со стороны кровати послышался тихий шорох: Сиена беспокойно заворочалась, кутаясь в одеяло, и потянулась к пустующему месту рядом с собой. Длинные ногти слегка царапнули еще теплую подушку.

Сердце кольнуло - остро и мучительно-сладостно. Сельвин подошел ближе и ласково провел ладонью по щеке девушки; отбросил назад упавшие на лицо пряди - угольно-черные на алебастровой коже.

Его женщина. Его любимая. Единственная простая, человеческая радость в его жизни.

- Я вернусь к тебе. Обязательно вернусь, - прошептал он, целуя ее в лоб - легко, чтобы не разбудить.

Слова прозвучали с горечью, удивившей его самого. Словно прощание.

Он мог не вернуться. У него было чертовски много шансов никогда больше не увидеть ее.

Но он вернется. Потому что иначе и быть не может.

Сельвин развернулся и вышел из комнаты, ни разу не оглянувшись назад.

* * *

Уверенный, властный голос Сельвина Вельна раздражал. Отвлекал от собственных размышлений, приковывая внимание Ридена к ничего не значащим для него словам.

Ему не было никакого дела до атаки на губернаторский дворец, которую повстанцы планировали на следующий день. Куда больше его занимали последствия...

...хотя план и впрямь был не так уж и плох. Завтра на площади перед дворцом планировалась ярмарка в честь какого-то местного праздника - подачка аборигенам и, наверное, самое неуместное во время гражданской войны мероприятие. Повстанцы, раздобыв по своим каналам необходимые разрешения, вроде как намеревались пригнать три грузовика - якобы со всяческой сельхозпродукцией. На деле же один из них будет доверху набит взрывчаткой, а два других - вооруженными до зубов террористами. Вельн еще упоминал что-то о диверсантах, замаскированных под простых гуляк, о своих людях внутри дворца, о снайперах, которые будут расставлены на нужных позициях...

Риден поморщился. В голове будто тикали часы - назойливо так тикали, крайне раздражающе. Отсчитывали время, которое ему осталось жить.

А значит, к хаттам детальную проработку побега. Сойдут и те наброски, что у него имелись.

- Также мы организуем ложную атаку на космопорт - с опережением в полчаса. Это отвлечет имперцев на какое-то время, - продолжал вещать принц, обводя присутствующих тяжелым взглядом. - По всему городу будут спровоцированы массовые протесты; особенное внимание планируется уделить митингу у мэрии и забастовке рабочих на оборонном заводе. Само собой, большинство протестующих будет вооружено.

Риден ухмыльнулся уголком губ: и не переводятся ведь идиоты, чтобы в этих массовых беспорядках участвовать! Бывшего разведчика всегда поражала глупость населения: будто бы от того, что они поорут на баррикадах, зарежут энное количество полицейских и покрушат собственные города, их жизнь непременно превратится в рай земной.

"К слову, об идиотах. Пора бы уже привлечь внимание его высочества".

- Я не так хорош в вопросах военной тактики и стратегии, чтобы высказывать свое мнение по поводу предстоящей атаки, - по его губам скользнула тонкая улыбка. - Но мне бы хотелось обратить ваше внимание на другую значимую проблему, господа. Также требующую неотложного решения.

- Я вас слушаю, Карл, - невозмутимо кивнул Альберт Вельн.

Принц смерил Ридена мрачным, подозрительным взглядом - слишком долгим, чтобы означать простое выражение неприязни. Вполне возможно, прямо сейчас он обдумывал, как и когда убьет намозолившего глаза имперца.

"В очередь, ваше высочество. В очередь".

- Я говорю о человеке, повинном во множестве бед восстания. Хитром, умном и жестоком человеке. Полковнике Халиде Мейере, главе местного ИСБ.

- Его время придет совсем скоро, - пренебрежительно фыркнул Сельвин Вельн. - Как и всех имперских прихвостней.

- Несомненно. Но чем раньше вы уничтожите его, тем меньше вреда он сумеет нанести.

Лорд собрался было что-то сказать, но не успел: его сын подался вперед, так, чтобы его лицо оказалось как можно ближе к лицу Ридена.

- Почему вы вспомнили о нем только сейчас, Карл? Почему не неделю назад? Не год? Никогда прежде вы и словом об этом человеке не обмолвились. Или раньше он не мешал вам?

Казалось, воздух между ними накаляется и вот-вот начнет искрить. В подозрительно прищуренных глазах повстанца недоверие крепко переплеталось с давней ненавистью. Казалось, еще немного, и он протянет ладонь, сминая шею оппонента, словно бумагу...

Риден холодно улыбнулся, спокойно встречая взгляд Вельна.

"Словно пес на слишком короткой цепи: клацает зубами, рычит, а сделать ничего не может".

- Ваше высочество, неужели это не очевидно? Убей вы его раньше, и имперцы начали бы травлю, когда ваша организация еще не была способна ей противостоять. Сейчас же момент подходящий. И, будем откровенны, терять вам нечего.

- Совсем скоро полковника выволокут из его офиса и бросят на растерзание разъяренной толпе, - его губы изогнулись в хищной усмешке. - К чему тратить время и ресурсы на отдельную операцию?

- Вы хотите сказать, что после взятия дворца Империя немедленно сложит оружие? Напротив, ваше высочество. Вы не представляете себе, насколько опасны силовики, получившие всю полноту власти, не сдерживаемые больше административным аппаратом. Казнив губернатора, вы развяжете руки куда более страшному врагу. Уничтожьте его как можно раньше, вот мой совет.

Ни один из них больше не обращал внимания на Альберта Вельна. Принц, казалось, позабыл о его присутствии, а Риден не видел резона разговаривать с человеком, не имеющим на деле никакой власти. Сельвин Вельн был лидером сопротивления, и только он.

Губы принца сжались в тонкую линию. Тяжело дыша, он процедил - делая паузы между словами и гневно хмурясь:

- Это похоже на правду. Я прислушаюсь к твоим словам.

Вельн резко откинулся на спинку своего кресла, задумчиво глядя куда-то в сторону. А Ридену оставалось только гадать, что же творится в его башке.

- ИСБ - именно та структура, которая должна быть дестабилизирована, - продолжил он, рискуя перегнуть палку, но все же надеясь придать аргументам дополнительного веса. - Она работает против вашей основной силы. Против народа.

- Против кого же тогда работает ваша? - взяв себя в руки, принц вновь перешел на отстраненно-вежливое "вы". Презрения в его голосе, впрочем, не убавилось.

- Не моя, давно уже не моя, - с мягкой улыбкой поправил Риден. - Разведка работает преимущественно против конкретных людей. Они могут заниматься "низами", разумеется, но главные их цели - лидеры. Организации. Верхушка, одним словом.

- Тогда где тот, кто должен этим заниматься? Где ваши бывшие коллеги?

"Пока не время. Я не знаю, как он отреагирует".

- Трудно сказать, - перебежчик пожал плечами. - Не могу же я знать в лицо каждого оперативника. Но на вашем месте я был бы бдителен: шпион может воспользоваться вашими привязанностями, как однажды воспользовался я. Возможно, он давно находится рядом с вами. Внимательней смотрите по сторонам, ваше высочество, вот и все, что я могу сказать. Присмотритесь к тем, кто окружает вас.

Вельн долго не сводил с него внимательного взгляда. А потом просто продолжил расписывать подробности атаки, что-то указывая и расчерчивая на голографической карте.

"Прощайте, полковник Мейер. Кто знает: быть может, я спасаю вас от куда более страшной смерти".

Риден улыбнулся и принялся размышлять над тем, как лучше убраться с планеты: угнав шаттл с нужными кодами доступа или договорившись с контрабандистом поопытнее и порисковее.

* * *

День перед главной битвой восстания. Казалось, он не настанет никогда: столько было разговоров и мечтаний, столько лет подготовки... вся жизнь Сельвина проходила в предвкушении этого. Прежних, счастливых лет он и не вспоминал: казалось, все, что было до воцарения имперской тирании, происходило с кем-то другим. Мальчиком, не имевшим ничего общего с нынешним Сельвином.

Кульминация дела, дававшего ему силы и волю к жизни, сейчас была так близка...

Кровь бешено бежала по жилам; все тело, казалось, горело от не находившей выхода энергии. Но сейчас нельзя растрачивать этот пыл. Пусть тлеет глубоко внутри, дожидаясь момента, чтобы вырваться наружу - не раньше и не позже, чем нужно.

- Сельвин.

Принц повернулся на голос. Выверенным, привычным движением склонил голову перед отцом.

- Ты хотел поговорить со мной?

Они вряд ли станут тратить слова на пустые рассуждения о том, какой великий день наступит завтра. Все было сказано и обговорено много лет назад.

- Да, мальчик мой, - Альберт Вельн устало улыбнулся. Его голос был мягким и спокойным, но в глазах читалась та же решимость, что и у сына.

Лорд подошел ближе - теперь они стояли почти вплотную друг к другу.

- Я всегда знал, что из тебя выйдет великий воин, Сельвин. Если имперцы сумеют разбить нас завтра, я буду очень удивлен.

- Предпочитаю предсказуемый исход, отец, - принц усмехнулся. - Что ты хотел сказать мне? Не подумай, что я проявляю неуважение, но мне нужно еще многое подготовить.

- Разумеется. Но сегодня мы отправимся вместе.

- Что? - Сельвин оторопел. Смысл сказанного дошел до него немедленно, но как же он хотел ошибиться на этот счет!

- Ты прекрасно все понял. Я буду сражаться наравне с тобой. Рядом с моим народом.

- Исключено.

Ответ прозвучал резче, чем хотелось бы.

- Что ты сказал? - глаза Альберта Вельна опасно сузились, а в голосе зазвучали стальные нотки. - Неужели ты указываешь мне, что делать? Ты позабыл свое место, сын?

- Нет, не позабыл, - Сельвин спокойно встретил взгляд отца, и не думая отступать. - Твое дело и священный долг - править, а мое - проливать кровь за тебя. Если ты погибнешь, Рутан лишится лидера. Если погибну я - он лишится всего лишь полководца.

Принц понизил голос, успокаивающе кладя руку отцу на плечо. Чувствуя, как сильно тот нуждается в поддержке и защите. Лорд Альберт был силен, но пережитые несчастья и трудности сделали из него старика гораздо раньше срока.

- Отец, не обманывай себя! Ты слишком стар, чтобы брать в руки оружие. Когда ты в последний раз командовал хотя бы небольшим отрядом?! Ты и себя, и людей погубишь. Ты принесешь куда больше пользы Рутану, оставшись здесь. Не подвергая себя бессмысленной опасности.

Он готов был встать на колени, если потребуется. Лишь бы не пустить отца на поле боя. Не позволить ему сложить голову в бессмысленной погоне за честью и славой.

- Нет, Сельвин, - лорд тяжело вздохнул и мягко оттолкнул его ладонь. - Король не может вечно прятаться за спиной сына - особенно в такие времена, как нынешние. Я должен кровью заслужить право властвовать над народом Рутана. Право называться его королем. Пока же его имеешь только ты.

- Вздор! Если бы не ты...

Альберт грустно улыбнулся:

- Я знаю, что сделал для восстания. Но люди этого не видят, пойми. Все, что они запомнят - это твои победы. Я не хочу остаться в их памяти жалким стариком, трясущимся за свою шкуру, Сельвин. И ты меня не остановишь.

Принц хотел было возразить, но, взглянув в лицо отца, понял: его невозможно переубедить. В его взгляде не было ни намека на сомнение - лишь уверенность и решимость идти до конца.

- А как же мама? Что будет с ней, если ты погибнешь?

Последний аргумент. Если не подействует и он...

- Кто-то из нас наверняка останется в живых. Если я погибну, ты позаботишься и о Рутане, и о Тассии - как достойный наследник и любящий сын.

Сельвин неодобрительно покачал головой, но больше спорить не стал. Бесполезно.

- Хорошо, - отрывисто кивнул он, сглотнув вставший в горле ком. - Поедем вместе.

Помолчав немного, добавил:

- Береги себя, отец. Это все, о чем я прошу.

На сердце стало невыносимо тяжело. Так не должно быть. Он должен был остаться здесь, в безопасности...

Но если в чем-то отец и сын были предельно схожи, так это в своем упрямстве. Леди Тассия Вельн часто называла это их худшим пороком, той самой чертой, которую любящая жена и мать страстно желала искоренить в своих мужчинах.

В кои-то веки Сельвин был полностью с ней согласен.

ИСБ проявляло сегодня нездоровую активность. Все утро Исанн не отрывалась от чтения множества отчетов; внимательно отслеживала приказы, поступающие оперативникам и отрядам спецназа. Готовилась ладная, хорошо спланированная антитеррористическая операция - каких Рутан не видел, наверное, с начала гражданской войны. Не иначе как Мейер наконец-то решил пустить в ход свои немалые, на самом-то деле, способности.

И Сельвин, как назло, крутился где-то поблизости.

"Ну еще бы этому шаааку не участвовать в штурме губернаторского дворца. Вот же фанатичный идиот..."

Девушка сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Как бы хорошо ни подготовились повстанцы, против той мощи, которая обрушится на них, им не выстоять. Даже при всем таланте Сельвина. Спецназ ИСБ и силы целого взвода штурмовиков, снабженные, вдобавок ко всему, точными разведданными - слишком грозные противники для кучки террористов.

И шансы их главаря на выживание стремятся к нулю.

Происходящее казалось дурным, безумным сном. Она опоздала, безнадежно опоздала. Этой атаки не должно было быть. Исанн следовало предотвратить ее. Как? Да как угодно! Усыпить Сельвина, связать и запереть в кладовке, в конце концов! Если бы она только знала...

"Успокойся. Что теперь толку об этом размышлять?"

Сейчас она могла лишь попытаться отвести удар от Сельвина. Помочь ему пережить сегодняшний день.

Исанн мучительно захотелось оказаться там, рядом с ним... чтобы всадить в этого дурня парализующий заряд и утащить в безопасное место.

Как жаль, что это невозможно. Пока что.

Девушка открыла последний отчет. Нервно кусая губы, всмотрелась в бегущие по экрану строчки, отчаянно пытаясь сконцентрироваться на их смысле.

Должна быть лазейка. Не бывает безвыходных ситуаций - бывают некомпетентные исполнители.

"...согласно полученным разведданным, основная ударная группа вступит в бой незамедлительно после детонации взрывчатки. Дополнительная группа, предположительно, гораздо меньшая, будет задействована с небольшой задержкой, атакуя с тыла..."

"Основная группа. Та, от успеха которой зависит исход боя. Я буду очень удивлена, если Сельвина в ней не окажется".

Несколько команд - и основная группа переквалифицировалась в "отвлекающую". К сожалению, больше Исанн ничего не могла сделать.

Дрожащей рукой девушка налила себе кафа. Немного погрев ладони о чашку, отставила ее в сторону - напиток не шел в горло. Ей нужно было чем-то занять себя, лишь бы не чувствовать собственного бессилия, не мучиться каждую минуту догадками и опасениями...

Как же она ненавидела просто ждать и надеяться!

"Сельвин и не из таких передряг выходил живым. Он справится и вернется ко мне - целый и невредимый. А уж я позабочусь о том, чтобы этот шаак никогда больше не рисковал собой".

Выдохнув сквозь стиснутые зубы, Исанн вывела на экран материалы по психофизиологии, нейролингвистическому программированию и последним достижениям Разведки в этих областях. Совсем скоро эти знания очень ей пригодятся.


* * *

- Сельвин, что-то не так, - тревожный голос Бернарда с трудом пробивался сквозь помехи. - Мои агенты докладывают, что концентрация имперцев вокруг площади просто зашкаливает. И это не простые патрульные.

"Проклятье".

- Сколько? - зло бросил Сельвин, досадливо морщась.

"Все-таки узнали, твари. Ничего. Это их не спасет".

Ладони привычно прошлись по корпусу винтовки, скользнули к поясу с гранатами; легли на рукояти двух боевых ножей. Придется пустить оружие в ход минутой раньше, только и всего.

- Не знаю. Судя по всему, не меньше хорошего взвода, точнее не могу сказать. И это не все: контакт в ИСБ только что сообщил, что по первому требованию на площадь перебросят отряд спецназа: их транспортник уже готов сняться с места. Людей разгоняют с ярмарки, кольцо войск стягивается... - Аларон говорил так, будто считывал постоянно обновляющуюся информацию. - Ааа, чтоб тебя! - прорычал он внезапно, выплевывая крепкое ругательство на хаттском. - Там как минимум двое типов с ракетницами. Держат их наготове.

- Проклятье, - выдохнул Сельвин, бросая короткий взгляд на бойцов рядом с собой - не прислушивается ли кто к разговору. - Как далеко?

- Что?

- Как далеко от площади типы с ракетницами? - он едва сдерживался, чтобы не перейти на крик: дворец за иллюминатором неуклонно приближался, все увеличиваясь в размерах.

- В радиусе поражения, - поспешно ответил Бернард. - Рапорт от Молочника: гражданских почти разогнали, а к нему приближаются штурмовики - с саперами, ему кажется. Мне скомандовать...

"Молочником" обозвали смертника, до поры до времени изображающего мирного фермера. В бидонах с "молоком", обложенных мешками с "мукой", хранились два компонента мощного взрывчатого вещества - в таких количествах не менее разрушительного, чем хорошая плазменная бомба.

- Пусть активирует детонатор немедленно.

- Принято.

Связь оборвалась. Напоследок из динамиков донеслось оглушительно-громкое шипение статики - возможно, над площадью глушились все коммуникации. Только этого не хватало.

- Приготовиться, - скомандовал Сельвин, поднимаясь и обводя взглядом членов своего отряда. - Нас ждали и готовят теплый прием, так что на легкую победу не рассчитывайте.

Оглушительный грохот раздался за секунду до того, как скиммер тряхнуло так, что задрожали прочные транспаристиловые иллюминаторы и задребезжали дюрастиловые стены. На площади, проплывающей прямо под транспортником, медленно, будто в замедленной съемке угасала ослепительно-яркая вспышка.

- Кажется, Молочник сделал за нас добрую треть работы, - широко ухмыляясь, заявил один из бойцов. - Вон, как штурмачей поджарило...

- Это - всего лишь один отряд, - мрачно поправил принц. - Их там целый взвод, и спецназовцы из ИСБ на подходе.

По скиммеру пронесся угрюмый ропот; кто-то отпустил сальную шутку, встреченную немного натянутым, но громогласным смехом.

Сельвин, прищурив глаза, смотрел вниз, на опустевшую площадь. На дымящуюся воронку, оставленную взрывом; на тела в оплавившейся, но все еще белой броне...

...и на другие белые фигуры - еще далекие, но угрожающе-быстро приближающиеся.

Ничего. Они успеют раньше врага - пусть на жалких полминуты, но в бою и такое преимущество довольно весомо.

Он резко обернулся к отряду:

- После приземления занимаем условленные позиции. Наша задача - выкосить как можно больше имперцев и отступить, отвлекая внимание от основной группы. После этого мы добиваем преследователей и, обогнув площадь по переулкам, перегруппировываемся и снова вступаем в бой.

План был давно известен каждому члену отряда - но даже опытным бойцам лучше несколько раз озвучить задачу, чем разбираться с последствиями. Слишком уж часто операции проваливались из-за банальной человеческой глупости.

Взгляд Сельвина скользил по хмурым, сосредоточенным лицам, останавливаясь на каждом и ни на ком в отдельности. Ветераны - закаленные, проверенные. Таким не нужны пафосные речи и напутствия перед битвой. Им требуется лишь цель, приказ и оружие, чтобы его выполнить.

И, пожалуй, обещание сладкого пряника в конце.

- Когда мы покончим с ними, - принц ткнул пальцем в окно, - штурм дворца покажется детской забавой. Унесете оттуда столько добра, сколько сможете утащить на себе.

- И имперских баб тоже?

Вопрос был встречен одобрительным хохотом. Сельвин криво усмехнулся в ответ:

- И имперских баб. Сколько сможете унести.

Скиммер снова сотрясся - на сей раз от хохота двух десятков мужчин.

Вряд ли, конечно, кто-то станет делать различия между имперками и рутанскими девушками из обслуги... но с этими издержками вполне можно смириться.

Скиммер накренился, идя на снижение. Сельвин вскинул руку, и смех немедленно затих. Мгновенно посерьезнев, бойцы принялись в последний раз проверять снаряжение; подниматься на ноги, готовясь к десантированию.

Транспортник завис примерно в метре над землей. С тихим шипением открылась дверь.

"Пора".

- Первый пошел!

Предвкушение, страх, смутное беспокойство за отца - все это смешалось в дикий коктейль, вплескивая в кровь ударную дозу адреналина. В голове - ни одной посторонней мысли.
Союзники рядом, а впереди - враги, еще не успевшие занять позиции. Вот и все, что сейчас стоило его внимания.

* * *

От шума, стоящего вокруг, давно уже заложило уши. Выстрелы, взрывы гранат - они теперь не казались столь оглушающими, как в начале боя. Всего лишь какофония неясных звуков, маячащая на грани восприятия.

Сделав несколько хриплых вдохов и худо-бедно восстановив дыхание, Сельвин вытащил вибронож из пробитого насквозь шлема штурмовика. Лезвие вышло с противным хлюпаньем; кровь брызнула на транспаристил визора.

Сделать еще один вдох. Краем глаза заметив размытое движение, откатиться в сторону и немедленно контратаковать. Практически не целясь, можно сказать - по наитию. Но все же еще один труп валится на выжженную землю, словив очередь точно в грудь.

Вновь подняться на ноги, бросаясь в укрытие. Одиночный выстрел проходит в каком-то миллиметре от плеча. Очень близко - энергощит даже на долю секунды окрасился оранжевым, готовясь отразить сгусток плазмы.

Глаза, не защищенные больше маской (ее безнадежно повредил удар прикладом), горели от набившегося в них песка; легкие саднило от напряжения и нехватки нормального, не загрязненного гарью и тяжелым запахом раскаленной плазмы, кислорода.

Движение воздуха. Смазанное черное пятно, заметное лишь краем глаза. На сей раз попасть было труднее - почти вся очередь ушла в молоко, и лишь пара зарядов достигла цели. Плохо, что по касательной.

Сельвин едва успел уклониться от ответного выстрела - точнее, подставить плечо вместо головы. Руку пронзила боль, как от сильного удара; энергощит вспыхнул сердитым оранжевым светом.

"Не штурмовик. Сибовец".

Крупный мужик, с ног до головы закованный в черную матовую броню, бросился вперед, сокращая дистанцию. На бегу он выхватил дробовик, молниеносным движением прицепив бластер на пояс.

Вот это действительно выглядело плохо.

Кинувшись наперерез, Сельвин ударил его прикладом по запястью и коленом вышиб оружие из на миг ослабевших рук. Но от кулака, несущегося в лицо, защититься не успел: бронированная перчатка с хрустом врезалась в скулу. Голова взорвалась болью, в глазах потемнело, но это не помешало принцу, отшатнувшись назад, выхватить нож.

Спецназовец кинулся вперед, сжимая в руке собственный клинок. Широкое, тяжелое лезвие прошло в миллиметре от лица Сельвина. Скользнув по бронированному воротнику и предплечью, застряло в сочленениях брони, когда повстанец, подгадав момент, согнул локоть. Пауза длилась какую-то долю секунды, но Сельвину большего и не требовалось: взревев, он что было сил вогнал нож противнику в основание челюсти - глубоко, по самую рукоять.

Тонкая струйка крови стекла вниз, от ножа к сжимавшей его ладони.

"Близко. Но недостаточно".

Выдохнув, он резко потянул оружие вниз и пинком сбросил с себя мертвое тело. Ощущая легкое головокружение, встал и поднял с земли отброшенную в сторону штурмовую винтовку.

"Половина заряда, и три энергоблока в запасе. Мало, чтоб его..."

Тяжело дыша, принц осмотрелся вокруг. Бой шел уже не столь интенсивно: имперцев еще было предостаточно, но все же не так много, как можно было бы ожидать.

"И где же осведомители Бернарда увидели "хороший взвод"? Впрочем, хатт с ними. Нам же проще".

Пора командовать отступление. Основная группа уже должна быть на подходе.

"Маловато им достанется, - с усмешкой подумал Сельвин. - И хорошо. У отца будет меньше шансов сложить голову, чем я опасался".

* * *

- Они отступают? - глаза Ральфа Иртена, главы Антитеррористического отдела, хитро сузились.

В кои-то веки все шло по плану. В кои-то веки ему позволили взять террористов за горло. И будь он проклят, если упустит этот шанс.

- Так точно, сэр, - донесся сквозь помехи голос коммандера штурмовой группы. - Прикажете преследовать?

- Да. Пусть думают, что мы поверили в их маленький спектакль. Но не слишком увлекайтесь: у террористов большой опыт уличных перестрелок. Ни к чему принимать бой на их условиях. Дождитесь подкреплений и немедленно принимайтесь за основную ударную группу.

- Есть, сэр.

Иртен довольно улыбнулся, откидываясь на спинку кресла.

Наконец-то дела на Рутане начали идти, как положено, а не так, как почему-то хочется полковнику Мейеру. Вопрос лишь в том, долго ли продлится это счастье.

Но эта жалкая и очень наглая кучка террористов обречена в любом случае.

"Сдохнут, как и подобает тварям вроде них".

Как все закрутилось!

Да раскручивать бы уже давно пора) А то чего-то романтика подзатянулась)

Это для нагнетания обстановки. Чтобы было ясно, что герои потеряют или сохранят в своей жизни.

Для того и есть, да)

Выстрелы проносились над его головой; пролетали мимо, лишь каким-то чудом не задевая. Совсем рядом гремели взрывы, раскаляя воздух до невыносимых температур. Крики людей, грохот оружия и боевой техники - все звучало так глухо, будто уши Сельвина были набиты ватой.

Где-то на периферии сознания маячила мысль: он не имеет права рассиживаться здесь. Положение отчаянное, и тех бойцов, что все еще остались в живых, необходимо срочно выводить отсюда. Бой безнадежно проигран, но многих людей еще можно спасти.

Но сейчас и сокрушительное поражение, и жизни бойцов казались сущей ерундой. Мелочами, не стоящими внимания.

Казалось, вокруг не существует ничего, кроме тела, покоящегося у него на руках.

- Отец, - выдохнул Сельвин и зашелся кашлем, не в силах вдохнуть - воздух лишь раздирал глотку и раскаленной пылью жег легкие. - Как же это...

Горло перехватило, и больше он не сумел выдавить из себя ни слова. Лишь крепче прижал к себе тело, пальцами одной руки зачем-то пытаясь свести вместе края смертельной раны, разорвавшей грудную клетку. Расплавленные ошметки брони застыли, накрепко прикипев к истерзанной, обожженной плоти.

Лорд Альберт уже не дышал, когда Сельвин нашел его, по какому-то наитию взглянув на кучу тел, распростертых вокруг оставленной взрывом воронки.

Он погиб не сразу, несколько мучительных мгновений, а то и минут цепляясь за жизнь: предсмертная гримаса почти до неузнаваемости исказила его черты; руки были плотно прижаты к ране.

Он лежал здесь, зная, что умирает. Мучаясь от невыносимой боли. Один, посреди этого ада, где не было человека, способного хоть как-то помочь ему.

- Я же говорил, - шептал Сельвин, сквозь пелену, застилавшую глаза, всматриваясь в родное лицо. - Я говорил, что тебе здесь не место! Ты мог бы сейчас жить, отец... ты мог бы... зачем ты пошел со мной... я должен был остановить тебя. Должен был!

Сознание медленно угасало. Перед глазами стояли всполохи пламени, запятнанные черным дымом; в ушах - крики, грохот и вой сирен. Песок с привкусом крови скрипел на зубах. Нестерпимо-горячий воздух жег изнутри, заставляя то и дело скручиваться в приступах кашля.

Шорох гравия послышался неожиданно отчетливо на фоне смазанной какофонии звуков. Сельвин рывком повернул голову.

"Штурмовик".

Имперский солдат, пятясь, стрелял куда-то вперед, слишком сосредоточенный, чтобы заметить врага прямо у себя за спиной.

Принц бережно положил тело отца на землю. Ласковым прикосновением прикрыл ему веки. Напоследок крепко сжал его ладонь в своей, со всей силы стискивая мертвые пальцы. Зная, что они не сомкнутся в ответ, но в глубине души отчаянно этого желая.

Медленно, пошатываясь, он поднялся на ноги. Сделал несколько шагов вперед. Все более твердых и уверенных. Все более быстрых.

С диким, нечеловеческим ревом Сельвин бросился на штурмовика, сжимая нож в руке. Прежде чем солдат успел среагировать, лезвие вошло в зазор между основной частью брони и шлемом.

Враг был обречен. Но еще не мертв.

Ударом ноги свалив противника с ног, принц сорвал с него шлем. Тяжело, прерывисто дыша, придавил коленом часто вздымающуюся грудь.

Обреченный пытался что-то сказать, хрипя и отхаркивая кровь. Его глаза были широко распахнуты, окровавленные губы жалко тряслись...

Размахнувшись, Сельвин что было сил ударил его ножом в лицо. Он бил снова и снова, выкрикивая проклятия, пока лицо имперца не превратилось в сплошное кровавое месиво, а лезвие практически перестало натыкаться на твердую кость.

Когда тело обмякло, больше не сотрясаясь в конвульсиях, бешенство, овладевшее Сельвином, постепенно начало сходить на нет. Вместо жгучей ненависти прояснившийся разум затопила глухая горечь. И ясное, свободное от каких-либо эмоций осознание: надо срочно командовать отступление. Настоящее. Он и так уделил своему горю слишком много времени.

И будь он проклят, если не сумеет спасти тех, кто все еще жив.

Вдогонку, как говорится.

Очень впечатляюще написано. А комментировать... даже не знаешь что написать, сцена тяжелая, и как-будто присутствуешь рядом.

Спасибо) Саму немного от нее потряхивает, если честно. Но написать надо было)

Вот и гибель отца в окружении всех событий, какпорванная нить. Боюсь, правда Сельвина это не остановит.
Столько смертей.
А Исанне тут планирует. И вроде это неравильно решать за любимого, но тут такое что никого не можешь судить лишь наблдать

На Сельвина это очень сильно повлияет. Это, и то, что произойдет чуть позже.



Для нее слов "правильно" и "неправильно" не существует. Она хочет забрать себе Сельвина (в самом что ни на есть прямом смысле ), а значит - заберет. Его мнением не интересуясь, ибо оно априори глупое)

Знаете, а я ей сочувствую. В ее жизни слишком мало было любви, зато была сила. нужно было быть сильной. У нее такой мир, такое воспитание. Вопрос, если она его запрограмирует, он же измениться, и она его любить перестанет, заберет, за что сражаться - умрет от тоски. Хотя я даже не знаю, что делать на ее место. На лезвие ножа, назад нельзя, вперед утонишь в свое крови, а стоять больно.
И иногда кажется, что это любовь их погубит.

Исанн так сильно привязана к Сельвину, отчасти, именно из-за этого: для нее такая забота и внимание - в новинку. Причем к любимому она относится даже более собственнически, чем он к ней: так как для нее большинство людей - расходный материал (привыкла уже так относиться к окружающим), то Сельвин приобрел статус любимой игрушки. У него нет права на собственные желания, на свою волю - он обязан ее любить и жизнь свою строить вокруг нее.



Если у нее все получится, так и будет. Нужен-то ей именно тот человек, которым он является сейчас. И еще вопрос, насколько сильный эффект на психику могут дать ее эксперименты.



Да, тут такая ситуация, что, на самом деле, лучше бы ее не было, любви этой.

Не факт. Исанн влюбилась же не в лидера восстания, а в мужчину, не побоявшегося нахально ухаживать за ней при случайной встрече. Да, она изменит убеждения Сельвина, но его характер останется прежним. Если, конечно, со всей этой нейрохимией чего-нибудь не напортачит.

Вот и она надеется, что не напортачит) Теоретически, у нее все может получиться - на заведомо безнадежное дело она вряд ли бы стала тратить время) А на практике - там видно будет.

Исанн хотелось закружиться по комнате, звонко, по-девчоночьи смеясь: Сельвин все-таки сумел выбраться и теперь находится далеко от площади. В безопасности.

Она счастливо улыбнулась, глядя на быстро перемещающийся по карте индикатор.

"Возвращайся домой, милый. Знаю, тебе тяжело пришлось... ничего, я помогу. Дай мне еще немного времени, и все закончится. Мы вдвоем будем счастливы - без моей работы и твоего проклятого восстания".

Каф, который девушка сегодня поглощала в огромных количествах, наконец-то перестал казаться безвкусным.

Усталость как рукой сняло: хоть глаза и слезились от внушительных объемов прочитанного текста, а виски ломило от бешеной умственной активности, Исанн чувствовала такой прилив энергии, что, казалось, могла хоть сегодня осуществить все свои планы. И улететь отсюда - вместе с любимым человеком, навстречу другой, более счастливой жизни.

Ей несказанно повезло: почти все медикаменты, необходимые для ее целей, входили в стандартную экипировку агента-оперативника, а несколько дополнительных препаратов оказалось нетрудно добыть с помощью Кейран.

Оставалось лишь грамотно ими воспользоваться... и, к сожалению, сказать это было проще, чем сделать. Гипнозом и техниками НЛП Исанн владела недурно, но вот с применением наркотиков для столь глубокого воздействия на личность была знакома лишь в теории. Одно дело - сломить пленного на допросе, внушить ему нужную мысль или "подправить" участки памяти. "Излечить" человека от сверхценной идеи - уже совсем иное.

Процедуры займут несколько дней: сеансы придется растягивать, чтобы не допустить чрезмерной нагрузки на мозг. К тому же потребуется время, чтобы внушение закрепилось - если она хочет, чтобы любимый воспринимал навязанные мысли, как свои собственные.

Сколько долгих часов придется потратить на задушевные разговоры, на мягкое и постепенное искоренение ненависти Сельвина к Империи; на то, чтобы заставить его усомниться в святости своего долга...

...но результат того стоит. Если только подопытный не сойдет с ума. Если только его личность не деформируется, исказившись до неузнаваемости.

"Риск - в допустимых пределах. В конце концов, я собираюсь всего лишь провести несколько сеансов психотерапии... просто некоторые средства помогут сделать "пациента" покладистее. Главное - не напортачить с пропорциями и дозировками".

Сельвин, разумеется, не забудет, кем он был. Исанн этого и не требовалось. Но она сделает все, чтобы ему не захотелось возрождать восстание из пепла.

А пока ей следует хорошенько продумать план побега и, что самое неприятное, все-таки показаться на глаза Мейеру.

"У отца и тени подозрения не должно зародиться, что я попросту дезертировала, инсценировав свою трагическую гибель. А значит, господину полковнику нужно дать хороший повод меня убрать".

Решив, что для пущего правдоподобия лучше лишний раз проявить ответственность и инициативность, Исанн набрала сложный код личного передатчика Директора.

"Если мне повезет, это будет наш последний разговор".

Легкий укол грусти - нежелание расставаться с прошлым. Она будет скучать, в этом нет никаких сомнений. По своему положению, работе... даже по отцу - пусть их отношения и становились все холоднее по мере того, как Исанн укрепляла свои позиции в Разведке.

"Довольно. Не время для глупой сентиментальности. Оплошаю сейчас - чуть позже получу от папочки прощальный подарок. Убийцу, пришедшего по мою душу. Арманду Айсарду куда милее героически погибшая дочь, чем живая дезертирка, порочащая его имя".

* * *

- Итак, повстанцы находятся на грани полного уничтожения. Надеюсь, ИСБ не сумеет записать твои заслуги на свой счет?

- Им придется очень постараться, - Исанн улыбнулась уголком губ. - Я практически никак не маскировала свое вмешательство. Даже самая нелюбопытная и предвзятая инспекция подтвердит, что разведданные приходили из совершенно посторонних источников.

- Очень хорошо, - Директор одобрительно кивнул. - Учитывая, что законность твоих действий крайне сомнительна, ИСБ наверняка раздует скандал из этой истории... которым только привлечет внимание Императора к своей некомпетентности. Ты, разумеется, никакой ответственности не понесешь.

Предвкушающая улыбка задержалась на его лице лишь на какую-то долю секунды. Нахмурившись, Арманд пристально посмотрел на дочь - уже без тени благодушия.

- Ты не позволила пошатнуть наши позиции - и я высоко оценил твою инициативу, не сомневайся. Но свою основную задачу ты до сих пор не выполнила.

Исанн собралась было ответить, но Директор предупреждающе вскинул руку:

- И вряд ли выполнишь, продолжая работу под прикрытием. Так что завтра же Мейер будет официально извещен о твоем прибытии... и чрезвычайных полномочиях.

"Вот так просто. Даже убеждать ни в чем не пришлось".

Девушка с трудом сдержала улыбку: чрезвычайные полномочия давали ей право на следственные действия любого рода - включая арест и допрос любого служащего, заподозренного в государственной измене.

Иными словами, на ней только что нарисовали здоровенную мишень: более опасной и неудобной для Мейера фигуры, чем она, теперь сложно представить.

- Порадовалась? - холодно осведомился Арманд. - Энтузиазм - это замечательно, Исанн. Но мне нужны результаты. Найди неопровержимые свидетельства государственной измены. Мейер должен оказаться в главной тюрьме Управления - там, где до него не дотянутся лапы КОСНОП.

- Я поняла, - девушка склонила голову, мельком посмотрев на карту.

Маячок быстро перемещался по направлению к Гвардейскому парку.

"Черт возьми".

- Будь предельно осторожна. Это дело слишком деликатное для банальной подтасовки фактов: если взять Мейера по ложному обвинению, все наши старания полетят к хаттам. Не говоря уже о том, что Соллейн и Вандрон сделают все, чтобы ты предстала перед трибуналом - и я не уверен, что смогу тебе помочь.

Исанн промолчала, глядя на карту. Сельвин точно окажется дома раньше нее.

"Снова скандал. Только этого не хватало".

- Поэтому забудь о своей самодеятельности. Без моего одобрения никаких действий не предпринимать. Отчеты будешь отсылать ежедневно. Все поняла?

- Так точно, - привычно откликнулась Исанн.

Отец смерил ее долгим, испытывающим взглядом - словно сомневаясь, что девушка и впрямь прониклась всей серьезностью положения.

- Тогда завтра ты официально приступишь к работе. Для отвода глаз начнешь с ни к чему не обязывающей инспекции режимных объектов. А пока - свободна.

Дождавшись, когда погаснет голограмма над комлинком, Исанн бросилась собирать вещи: Сельвин уже был дома, а ей ехать не меньше часа. Да еще и такси ловить...

"Значит, буду долго и очаровательно просить прощения. Можно еще слезу пустить - на Сельвина действует безотказно".

На ходу застегивая плащ, одновременно с этим пытаясь запихнуть планшет в сумку, внезапно ставшую слишком маленькой, она твердо решила: с делами закончит на этой неделе. Совмещать работу и личную жизнь становится практически невозможно...

...тем более, что эта "личная жизнь" с отчаянным упорством пытается героически погибнуть.

Около двух часов назад.

Круглый зал кантины тонул в табачном дыму, причудливо подсвеченном неоновыми огнями. Громкая музыка била по ушам, отдаваясь в висках болезненной пульсацией; мелодии было не разобрать за многоголосым гамом. На небольшом возвышении соблазнительно извивались танцовщицы, ловя на себе сальные взгляды посетителей.

Сельвин никогда не любил подобные заведения. Даже сейчас какая-то часть его содрогалась от омерзения: прийти сюда, чтобы по-черному напиться. Поставить себя на одну ступень с этими отбросами, что шумными толпами сидели за столами и барной стойкой, шушукались в темных углах, лапали шлюх или без сознания валялись на полу, как какой-то экзот, через которого принц перешагнул только что.

Плевать. И на гордость, и на воспитание. Он сорвется, если сейчас не выплеснет горе: наедине с самим собой, когда ни перед кем не надо изображать непоколебимого идола. Всего пара часов слабости - роскошь, которую можно себе позволить. А потом - вновь к делам, как бы ни было тяжело. И еще зайти к матери, как бы ни было невыносимо смотреть ей в глаза. Нельзя оставлять ее без поддержки в такую минуту... но - позже.

Даже Сиену пока видеть не хотелось. Ее общество понадобится потом, когда схлынет эта высасывающая силы апатия. Когда пустоту в душе сменит боль - мучительная, почти невыносимая... но присущая живым.

Пока же Сельвин чувствовал себя так, будто сам погиб на той площади и лишь по какому-то недоразумению продолжает дышать, мыслить и двигаться.

Всего пара часов, и он вновь станет тем, кем должен быть. Поднимется и оживет - не в первый раз.

Грубо отпихнув с дороги торговца спайсом, мужчина прошел к барной стойке. Тяжело рухнул на потрепанное сиденье, прикрыв глаза: от мельтешения разноцветных пятен у него начала кружиться голова.

- Значит, мы договорились.

Слова прозвучали негромко. Даже поразительно, что удалось различить их сквозь такой шум.

Сельвин резко обернулся: слишком уж знакомые интонации звучали в этом бесцветном, невыразительном голосе.

- Оплата по факту, и вы никогда меня не видели. Иначе... - Риден - а это был именно он - выразительно провел пальцем по горлу, на секунду задержав взгляд на Сельвине. Заметил. А может, видел с самого начала.

- Да знаю, я, знаю! - собеседник шпиона, низкорослый, непромытый мужик весьма пронырливого вида, раздраженно отмахнулся. - Не в первый раз уже таких как вы катаю... эээ, сэр, наверное? - он хрипло рассмеялся, хлопнув перебежчика по плечу.

- Вам пора заняться делом. Задержка в час - минус пятьсот кредитов от оплаты, - холодно ответил тот, отряхивая рукав куртки - словно налипшую грязь счищал.

Мужичок понятливо кивнул и растворился в толпе. А имперец неспешно направился к стойке. Казалось, с каждым шагом его ухмылка становится все более мерзкой.

Сельвин непроизвольно сжал ладонь в кулак. Застарелая ненависть все-таки пробилась сквозь апатию.

- Странно видеть вас среди черни, ваше высочество, - широко улыбнувшись, Риден сгреб за плечо какого-то пьяницу и резко толкнул, сбрасывая его со стула. Мужик лишь слабо захрипел, грузно ударившись об пол.

- Чего тебе нужно? - нелюбезно рыкнул повстанец, когда перебежчик уселся на освободившееся место.

- Мне? Я всего лишь улаживал пару дел и вдруг увидел знакомое лицо, - он легкомысленно пожал плечами. - Пойло здесь преотвратное, к слову - я бы на вашем месте к нему не притрагивался.

Как ни странно, но присутствие Ридена помогало: желание придушить эту мразь понемногу возвращало Сельвина к жизни. По крайней мере, он вновь был способен испытывать ненависть.

Он промолчал, до скрипа сжимая зубы.

- Я знаю, что произошло сегодня. Сочувствую вашему горю, - имперец покачал головой, неправдоподобно изображая печаль. - Но, признаться, удивлен, что вы пришли искать утешения в объятиях местных шлюх... насколько мне известно, вас ждет куда более достойная дама.

"Откуда он знает?!"

Следующая пробудившаяся эмоция - тревога за Сиену. Зачем этот мерзавец заговорил о ней?!

- Как мужчина, я прекрасно понимаю вас: Исанн - прелестная женщина... особенно пока не открывает рта. Но все-таки вы не устаете меня удивлять: взять в любовницы дочь кровного врага... если только, - Риден глумливо усмехнулся, - вы не хотели таким изощренным образом отомстить Арманду Айсарду - обесчестив его дочь... в таком случае ваш план откровенно неудачен: эта красавица наверняка перебывала во многих постелях. Нравы в Центре Империи куда менее строги, чем на Рутане.

Сельвин застыл, как громом пораженный. Смысл сказанного доходил для него мучительно медленно, натыкаясь на отчаянное отрицание:

"Этого не может быть. Не может".

- Что за бред ты несешь? - прошипел принц, до хруста сжимая кулак.

Вокруг глаз имперца собралась сеть тонких морщинок.

- Так вы не знали? - со смехом произнес он. - Это многое объясняет. Очень многое.

Дыхание Сельвина участилось, пальцы сжимались и разжимались в бессильной ярости.

"Ни слова больше, лживая мразь. Ни слова больше".

Сиена - хорошая, простая девушка. Не имеющая никакого отношения к...

- Как это цинично с ее стороны... впрочем, я никогда не сомневался в Исанн. Редчайшая тварь, ваше высочество. Разведуправление - тот еще серпентарий, но леди Айсард исключительна даже по нашим меркам. В равной степени опасна и для врагов Империи, и для тех, кто просто перешел ей дорогу.

Риден криво усмехнулся, внимательно глядя собеседнику в глаза.

"Ни слова больше. Ты лжешь. Ты лжешь".

Кровь прилила к вискам, обжигающим потоком пронесшись по жилам. Сельвин чувствовал, что его трясет - от гнева, ненависти... и страха. Подспудного страха, что Риден говорит правду.

- Она, безусловно, заслуживает смерти за все, что сотворила, - голос имперца зазвучал приглушенно, вкрадчиво. - Вы же сами знаете, что я не лгу. Истина лежала на поверхности все это время, вы просто не хотели ее замечать.

Перед глазами вспышками пронеслись короткие образы - обрывки воспоминаний об их жизни вдвоем. Детали, на которые Сельвин никогда не обращал внимания.

У Сиены было очень сильное тело. Он не раз удивлялся этому, лаская ее.

У Сиены был странный акцент, не похожий на грубоватый говор уроженцев Дорваллы.

У Сиены были манеры аристократки. Ему всегда это нравилось. Он был рад, что с любимой не стыдно выйти в свет, и ни разу не задался вопросом: а откуда в ней это?

Разрез глаз. Форма носа. Линия губ.

Сиена была похожа на Арманда Айсарда - как может быть похожа на отца родная дочь.

"Не может быть. Ложь. Ложь от первого и до последнего слова. Он - садист и мерзавец. Чужая боль доставляет ему удовольствие. Я не верю".

- Она - ваш враг и дочь вашего врага, - с нажимом произнес Риден, чуть подаваясь вперед.

Принц тяжело дышал. Мускулы бугрились под кожей; четче обозначились вены на руках и шее.

"Ложь!"

- Она использовала вас. Обманула вас. Она - грязная имперская шлюха, и заслужила смерть.

Стул с грохотом отлетел в сторону, когда Сельвин вскочил с места. Тяжело дыша, он схватил Ридена за горло и, стиснув пальцы, чуть приподнял над полом.

- Не смей так говорить о ней, мразь!

На его крик обернулась половина посетителей, но сам повстанец практически не слышал своего голоса: все звуки заглушал гул крови в висках. Лицо Сельвина пылало, перед глазами все плыло - лишь ненавистную рожу имперца он видел четко.

Принц усилил хватку, почти с наслаждением ощущая, как напряглись мышцы на шее жертвы, как дергается кадык под
его ладонью...

- Из-за тебя мне пришлось убить ребенка. Хорошего, преданного ребенка, - прошипел Сельвин, нависая над перебежчиком. - Ты - тварь, не заслуживающая жизни... но ты пережил моего отца, - хватка стала еще крепче. Риден захрипел, вытаращив глаза; его пальцы отчаянно скребли по руке повстанца. - И теперь ты посмел раскрыть свой поганый рот на Сиену. На самое чистое, самое прекрасное существо в этой галактике! - басовитый, почти нечеловеческий рык очень странно сочетался с ласковыми словами. - Ты даже имя ее произносить недостоин, мразь!

Коротко взревев, он схватил имперца за волосы и, размахнувшись, ударил лицом о стойку. Не обращая никакого внимания на испуганные и одобрительные крики вокруг, размахнулся и ударил снова - с удвоенной силой. На траспаристил брызнула кровь; несколько капель попало на бутылки.

На третьем ударе раздался хруст треснувшей кости. На четвертом - оборвались крики боли. После пятого тело Ридена перестало дергаться, повиснув на руке мертвым грузом.

Сельвин застыл, с секунду рассматривая труп. Презрительно сплюнув, швырнул его на пол.

- Прибери здесь, - хрипло распорядился повстанец, вытаскивая из кармана кредитный чип и кидая его на стойку.

Бармен, благоразумно забившийся в угол, встряхнулся и невозмутимо сгреб подачку в кулак. Кивнув вышибале на тело, вытащил из-за пояса тряпку и, побрызгав на нее жидкостью из бутылки с содранной этикеткой, принялся оттирать стойку.

Сельвин всего этого уже не видел, сквозь толпу пробираясь к выходу.

"Она - ваш враг и дочь вашего врага. Она использовала вас. Обманула вас", - голос Ридена упрямо звучал в голове.

Принц ускорил шаг.

Это не могло быть правдой. Сиена - прекрасная девушка. Его любимая. Чистая и искренняя.

Но он должен убедиться. Не потому что сомневается, нет! Просто чтобы заставить этот голос замолчать. Чтобы перестать раз за разом вспоминать все странности любимой, искать скрытый смысл в фразах и придумывать совпадения.

Нет никаких причин верить словам лжеца. Но какого черта они звучат так убедительно?

Твою.. извиняюсь эмоции. Столько напряжения, столько ожидания, истолько планов...
иИ вот то, чего мы все ждали.. точка срыва обрыва, край эмоций накал страстей...
Извинясь эмоций много, слов адекватных мало. Но так писать это явный талант.

Спасибо огромное))) Брр, теперь бы еще последние главы написать так, как надо

Да... Как просто оказывается устранить соперника. Просто сказать правду ее любовнику. Но Исанн жалко. Ее любовь.

Только вот Ридену надо было действовать осторожнее, учитывая темперамент Сельвина) Таких вообще дразнить опасно. Он слишком заигрался, вот и получил результат.

ну егго мне не жалко. Кстати, поздравляю с днем знаний!!!
А вот мне бы знать, что теперь будет

Да мне тоже) Редкостной сволочью был.



Спасибо



Уже пишу)

Черт возьми, вот это поворот!
Что касается Ридена, я ожидала чего угодно, но не вот такой глупейшей смерти. И он сам, походу, тоже не ожидал - потому и вляпался.
А вот задача, которую себе поставила Исанн, усложнилась на порядок.
Самое худшее, что Сельвин вряд ли простит ей обман - не из таких он людей.
А тут еще и Арманд Айсард собирается дочку под удар подставить. В общем, закрутилось все - до предела.
Что еще хочется отметить - у вас великолепно получаются сцены переживаний персонажей. Не знаю, как для кого, а у меня, например, это вечная проблема: как написать, чтоб и правдоподобно, и впечатляюще, но не развести сопли.

Эллия, спасибо за отзыв)))



Такой реакции со стороны Сельвина он точно не ожидал. Хотя ему следовало бы, на самом деле. А все самоуверенность.



Сейчас выложу сцену с очередной порцией его метаний (ох, надеюсь не переборщить!), и будут "семейные разборки")



Не то чтобы ему нужно было ее подставлять: на дворе 3 ДБЯ, он еще не настолько дочку опасается. Арманду просто уголовное дело на Мейера нужно (как можно быстрее) - и, в перспективе, еще и на Вандрона. А Исанн просто радуется, что у Мейера появился правдоподобный мотив ее убрать - иначе бы ее "гибель" слишком подозрительно выглядела.



Спасибо огромное) Я вот тоже всегда волнуюсь, как бы не переборщить с экспрессивностью и пафосом (эх, следующая сцена. беспокоюсь я за ее качество...)

- Сиена!

Крик эхом отразился от стен и растворился под сводчатым потолком. Сельвин застыл, напряженно прислушиваясь. Сейчас с лестницы послышатся торопливые шаги. Или Сиена вынырнет из коридора и, едва увидев любимого, радостно бросится ему на шею. Так бывало всегда... ну, или почти всегда.

Вот сейчас. Сейчас она появится.

Тихий шорох штор, слегка колышущихся на сквозняке. Стук собственного сердца, гулко отдающийся в ушах. И - все. Мертвая тишина.

"Она просто не услышала".

- Дорогая!

И снова никакой реакции. Сельвин прерывисто выдохнул сквозь зубы и несколько раз сжал кулаки, пытаясь унять дрожь в руках.

"Сиена здесь. Она просто не слышит", - как заклинание повторял принц, торопливо поднимаясь по лестнице.

Может быть, она уснула, устав переживать за него. Сиена - умная девушка, и давным-давно поняла, где он пропадает целыми днями. Сельвин знал: она давно уже не верит в его сказки насчет работы - всего лишь позволяет ему лгать.

А может - знала все с самого начала? И молчала вовсе не потому, что хотела сохранить мир в их почти что семье?

Нет. Даже мысли такой не допускать! Риден лгал. Лгал.

"Но зачем? Какой ему резон врать?" - упрямо пробилась подлая мыслишка.

Лестничные пролеты и коридоры бешено мелькали перед глазами. Несмотря на сгущающиеся сумерки, свет нигде не горел.

"Спит. Точно спит".

Сельвин резко остановился перед дверью спальни, тяжело дыша. Положил ладонь на ручку, не решаясь толкнуть.

Она наверняка там: свернулась клубком на постели, намотав на себя оба одеяла. Достаточно будет лишь взглянуть на ее невинное личико, чтобы понять: все его подозрения просто смешны.

Набрав в грудь побольше воздуха, мужчина распахнул дверь. И застыл на пороге, ошарашено обводя взглядом комнату.

Постель была аккуратно заправлена. Окно - забрано тяжелыми шторами, не пропускающими ни лучика света.

"Значит, снова ушла прогуляться. Дура. Сколько ей можно говорить об этом?! Нет, в этот раз я ее жалеть не стану: получит хорошую трепку, как вернется!"

Принц беспокойно прошелся по комнате, старательно гоня прочь подозрения - как назло, крепнущие с каждой секундой. Становящиеся все более и более убедительными.

"Сиена - всего лишь бестолковая девица, не желающая учиться на своих ошибках. Она ведет себя, как ребенок - что ж, значит, придется воспитывать. Строже, чем хотелось бы".

Вот и все. У него нет никаких оснований подозревать ее в чем-то более серьезном. С каких пор словам Ридена, этой имперской мрази, можно верить?

Но самовнушение не помогало. Слишком много было странностей, чтобы их игнорировать.

"Вышла прогуляться? В такое время?! Это же какой идиоткой без инстинкта самосохранения надо быть?!"

Назойливые образы мелькали перед глазами: ее манеры, акцент, внешность... это никак не вязалось с историей о "простой девушке с Дорваллы".

"Ничего. Она скоро вернется, и мы поговорим. Долго и очень серьезно. Заплачет - пускай. Ее слезы больше на меня не подействуют. Я должен знать, кто она на самом деле".

Губы скривила горькая усмешка: допрашивать любимую женщину из-за клеветы какого-то мерзавца? Черт возьми, именно это он и собирается сделать! И сделает.

"Пусть я окажусь неправ. Пожалуйста... Сила, боги, кто угодно! На коленях у нее просить прощения стану. Подарками завалю. Она слова дурного от меня больше не услышит!"

Липкая, холодная мысль, от которой сжимается сердце:

"А если прав? Что тогда? Убить ее?"

Сельвин обессилено опустился на постель, обхватив голову руками. Очертания комнаты расплывались перед глазами; в висках пульсировала тупая боль.

Еще немного, и ожидание точно сведет его с ума.

Он вздрогнул, задев ногой что-то твердое. Из-под кровати торчал уголок чемодана.

Раньше принцу и в голову бы не пришло копаться в вещах любимой. Но сейчас...

Рывком вытащив чемодан, он откинул крышку. Бегло осмотрел содержимое - всего несколько безделушек, которые Сиена то ли забыла, то ли не стала выкладывать. Ничего подозрительного.

Если только нет потайных отделений.

"Крышка - вполне обыкновенная. А вот дно..."

Сельвин затаил дыхание, когда шов подкладки слегка подался под его пальцами. Стоило легонько потянуть ткань, и та сползла, обнажая лист не то очень крепкого пластика, не то пластичного, тонкого металла. Тайник, надежно запертый на два замка: механический и электронный.

- Нет.

Слово, произнесенное настолько тихо, что его можно было принять за вздох, полностью заглушил шум двигателей за окном. Открываясь, натужно заскрипела калитка.

Ладонь легла на рукоять бластера, скрытого под курткой. Пальцы болезненно свело, когда Сельвин вытащил оружие из кобуры.

Я конечно все понима.. но вот материться в восхищении талантом что то новенькое для меня и я поражена..
Живой текст живые чувства и этот чемодан как острым ножом по коже...

Спасибо Очень, очень постараюсь не уронить планку)
Я очень рада, что текст так воспринимается)

я рада, что в этом расчет... а то я за беспокоилась . Готовлюсь к следующей главе. надеюсь скоро...

Я тоже) Надеюсь, вытяну

Очень сильно. И жизненно. И великолепно написано.
Тут я замолчу и просто добавлю, что буду ждать продолжение.

Спасибо Следующую главу немного подзадержу, наверное, но все равно постараюсь выложить поскорее)

Он стоял посреди холла, сцепив руки за спиной. Прислушиваясь к каждому шороху. Шуршание проклятых штор на проклятом сквозняке. Скрип двери где-то в коридоре. Собственное тяжелое, прерывистое дыхание - воздуха отчаянно не хватало. Сельвин задыхался, словно от долгого бега. Горячечный румянец жег щеки и лоб; почему-то саднило горло.

Он чувствовал себя больным, мучающимся от лихорадки. За одним важным отличием: у него были силы. Пожалуй, даже слишком много сил.

В голове набатом звучали слова Ридена - но теперь Сельвин воспринимал их, как свои собственные.

"Она обманула меня. Использовала меня. Она враг. Тварь, заслуживающая смерти".

Пальцы, сцепленные за спиной, уже ныли от напряжения. Бластер висел в кобуре, дожидаясь своего часа. Впрочем, Сельвин не был уверен, что пустит в ход оружие. Исанн Айсард не заслуживала быстрой смерти.

"Эта тварь за все заплатит".

В ушах звенело ее имя. Перед глазами стоял смазанный женский силуэт в имперской форме. Эфемерный образ, от одной лишь мысли о котором принца захлестывали ненависть и отчаянное желание убить, стереть в порошок, уничтожить...

...но лица у этого призрака не было. Оно принадлежало совсем другой женщине. Той, которой никогда не существовало. Той, которую Сельвин любил больше жизни.

Той, за убийство которой Исанн Айсард заплатит тройную цену.

Милая, прекрасная, немного взбалмошная Сиена. Воспоминание о ней отдавалось волной нежности, переходящей в мучительную боль потери.

Его любимая погибла. Поверить в это гораздо легче, чем в то, что она была всего лишь очередной маской имперской шпионки.

Заскрипела, открываясь, входная дверь. Сельвин вздрогнул и подобрался, привычно готовясь к бою...

... с женщиной? Горький смешок сорвался с его губ, когда в холл проскользнула тонкая фигурка.

Увидев его, девушка смущенно и чуть виновато улыбнулась. Неловким движением пригладила растрепавшиеся волосы.

- Милый, не сердись, пожалуйста...

Хотелось взвыть раненым зверем. Схватить эту... это существо за горло и сжать пальцы, по капле выдавливая из нее жизнь.

Но Сельвин не шелохнулся, не в силах справиться со сковавшим его ступором. Казалось, тело ему больше не подчиняется - лишь дрожат напряженные до предела мышцы.

Девушка медленно, с опаской шагнула вперед. Принц чувствовал на себе ее взгляд - внимательный, изучающий. Видел изумление и подозрение на ее лице, когда она заговорила:

- Почему ты молчишь? Ты так зол на меня? - еще несколько шагов вперед. И - ласковая улыбка:

- Прости, пожалуйста. Я знаю, ты волновался...

В ее голосе звучала едва уловимая фальшь - и Сельвина передернуло от ярости и отвращения. К ней и самому себе. Идеальная пара: лживая тварь и глупец, охотно верящий каждому ее слову!

От острой, почти физической боли хотелось кричать. Мир на долю секунды потонул в слепящей вспышке гнева.

"Лживая имперская мразь!"

Резко замахнувшись, Сельвин ударил ее по лицу, вкладывая в пощечину всю свою ярость, разочарование, желание причинить боль - такую же, как эта женщина причинила ему.

Она коротко вскрикнула, прижимая ладонь к щеке. Посмотрела на него полным искренней обиды и непонимания взглядом:

- Райт... за что? Как ты можешь обходиться со мной так?!

Ее голос дрогнул, и на миг Сельвин ощутил абсурдное желание пожалеть девушку, попросить у нее прощения...

Ведьма. Тварь. Какую же власть она до сих пор над ним имела!

- Ты прекрасно знаешь, как меня зовут на самом деле, - прошипел он, нависая над имперкой. - Этот спектакль тебе не поможет, Айсард.

Как же тяжело было произнести это вслух! Произнести - и признать, что его возлюбленная, его Сиена - дочь палача, виновного в смерти его близких. Что она слуга тирана, поработившего Рутан. Виновного в разрушенной жизни самого Сельвина и многих, многих других.
Признать, что она никогда не любила его - лишь использовала, чтобы разрушить все, чем Сельвин жил долгие семнадцать лет. Быть может, и смерть его отца - на ее совести?!

Женщина вздрогнула, будто он снова ударил ее. На миг в разноцветных глазах промелькнул испуг; с полных губ сорвался судорожный вздох.

- Значит, ты узнал, - выдохнула Айсард. - Что ж, ладно. Тогда давай поговорим откровенно.

- Нам не о чем говорить, - выплюнул принц, делая шаг назад. Его пальцы сомкнулись на рукояти бластера.

Пусть она попытается напасть. Пусть солжет. Пусть даст ему повод...

- Нет, милый, - твердо произнесла имперка, глядя ему в глаза. - Именно сейчас мы должны поговорить. Не обманывая друг друга больше.

- Друг друга?! - от бешенства перехватило дыхание. - Да как ты смеешь, дрянь?! Из нас двоих лгала ты одна. Только ты...

Какого черта он медлит?! Пистолет заряжен, стоит лишь достать его...

- Только я? - Айсард нервно рассмеялась. - Твое имя - Райт Меллар, не правда ли? Ты простой дальнобойщик, не имеющий никакого отношения к восстанию, так?!

Она сорвалась на крик. Ее голос звенел от напряжения и... обиды? Нет. Это страх за свою поганую жизнь, не более.

- Ты использовала меня. Превратила во влюбленного дурака, не видящего дальше своего носа!

- Ты решил, что я все подстроила? - крикнула имперка, явно распаляясь. Горячечный румянец прилил к ее щекам; в глазах промелькнул злой блеск. - Сельвин, подумай головой, иногда это у тебя получается! Вспомни нашу встречу. Разве я могла это спланировать? Разве не ты подошел ко мне? Разве это я пыталась соблазнить тебя несколько дней подряд?

- Ты профессиональная шпионка, - он бешено замотал головой, будто это могло прогнать сомнения, посеянные ее словами. - Ты способна заставить человека сделать все, что пожелаешь...

- Сесть в тот проклятый поезд?! Усесться прямо напротив меня?! Заставить флиртовать со мной, не бросив на тебя ни единого взгляда?! Я не владею треклятой Силой, чтобы проделать подобное!

Она была права. Но это ничего не меняло. Значит, ей просто фантастически повезло.

- Значит, ты узнала позже. И именно поэтому осталась со мной - чтобы рано или поздно убить!

- Тогда почему я не сделала этого, идиот?! Почему ты до сих пор жив?!

"Почему?" - вопрос эхом отозвался в висках, причиняя чудовищную муку. Почему она не исполнила свой долг? Зачем ей тянуть?

- Тебе не приходило в голову, что я люблю тебя, дурак?! Ради тебя наплевала на свою карьеру, на будущее... я ради тебя всем пожертвовала! Да если кто-нибудь узнает, что я для тебя сделала... - ее голос сорвался, - что собиралась сделать... да мне под трибунал прямая дорога за такое, и к стене!

Ее лицо исказилось от боли; губы дрожали, словно она вот-вот заплачет. Айсард шагнула вперед, протягивая вперед руку - будто хотела прикоснуться к нему, ища поддержки...

Он и сам дрожал, разрываясь между желанием убить ее... или крепко стиснуть ее ладонь в своей. Прижать женщину к себе, успокаивая и защищая.

Она не лгала. Понимание было сродни удару обухом по голове: столь же дезориентирующее и болезненное.

"Да если кто-нибудь узнает, что я для тебя сделала... отряды, которые ты ведешь в бой, всегда возвращаются с победой... красивый, правда? Семейная реликвия... вроде бы приносит удачу и отводит беду. Знаю, ерунда это все..."

Догадка яркой вспышкой промелькнула в мозгу. Быстрым, лихорадочным движением Сельвин запустил руку под рубашку. Дрожащие пальцы сомкнулись на гранях горного хрусталя, срывая кулон с цепочки.

Айсард рефлекторно отпрянула, когда принц швырнул украшение ей под ноги. С дребезгом разлетелись в стороны кусочки хрусталя, обнажая электронные внутренности.

- Вот значит как, - прошептал Сельвин.

Вот она, его поразительная удача. Вот он, рок, поразивший его товарищей. Вот то, что спасло ему жизнь в сегодняшней битве... и погубило отца.

Лицо Айсард, и без того бледное, почти сровнялось цветом с ее белоснежной рубашкой.

- Я просто хотела защитить тебя, любимый. Я не могла позволить тебе погибнуть... я бы никогда не причинила тебе вреда. Никогда!

С какой же преданностью она смотрела на него. С какой любовью. Как искренне звучали ее слова.

Принц готов был истерически расхохотаться. Любовь - чистая и искренняя! Вот она, значит, как выглядит, когда женщина привыкла идти к цели по трупам и сломанным жизням.

С трудом проталкивая слова через одеревеневшее горло, Сельвин прохрипел:

- Какая же ты тварь... Исанн. Какая тварь.

Отступившая было ярость вернулась с утроенной мощью. Накатила волной ревущего пламени, сметая былую нежность, пробуждающееся сочувствие...

Бластер все-таки покинул кобуру.

- Ты уничтожила мою жизнь, - прорычал Сельвин, часто дыша. - Ради своих желаний ты сравняла с землей все, что мне было дорого! И ты думаешь, я прощу тебе это?!

Он уже не видел ничего вокруг. Перед его глазами проплывали застывшие, искаженные предсмертной мукой лица. Отец, друзья, товарищи по оружию... и она. Не женщина, стоявшая перед ним - но женщина, которую он знал. Придуманный, обожаемый образ.

Сиену Исанн Айсард убила с чудовищной жестокостью. Но почему, почему он не может отделить одну от другой?! Он не Исанн Айсард любил, не ее!

- Стреляй, - произнесла она едва слышно. - Чего ты ждешь, Сельвин? - губы женщины скривились в горькой усмешке. - Я не стану защищаться. Не хочу.

Айсард шагнула вперед - так, что подрагивающее дуло пистолета почти уперлось ей в лоб.

Сельвин до хруста сжал зубы. Кровь гудела в ушах; бежала по жилам с такой скоростью, что, казалось, сердце вот-вот лопнет от перегрузки. Горло перехватило от беззвучного крика; душила подступающая тошнота. Воспаленные, ужасно саднящие глаза застилала белесая пелена.

"Ненавижу", - билось в раскаленном мозгу.

- Ненавижу, - вырвался вместе с горячим дыханием хриплый шепот.

- Стреляй, - одинокая слеза скатилась по бледной щеке и растворилась на нездорово-алых губах. - Стреляй же!

Стук в висках оглушал, разрывая на части черепную коробку. Медленно, словно во сне, Сельвин снял пистолет с предохранителя. Отвел взгляд в сторону, не желая смотреть на ненавистное, но не переставшее быть родным лицо...

...но в последний момент все-таки посмотрел. Прекрасные, искаженные болью черты, грустная полуулыбка...

"Я - твоя. Что бы ни случилось".

От мощного, размашистого броска бластер с грохотом врезался в стену. С потолка мелкой пылью посыпалась побелка.

- Убирайся, - процедил Сельвин сквозь зубы. - Я убью тебя, если увижу снова.

И стремительно, почти бегом он направился ко входной двери.

- Сельвин! - громкий, отчаянный крик эхом отразился от старинных каменных стен.

Принц лишь ускорил шаг. Ему больше нечего делать в этом доме. И не о чем говорить с женщиной, которую он впустил сюда.

* * *

Исанн стояла на коленях, невесть зачем собирая с пола осколки маячка. Ладони противно саднило от множества мелких порезов: руки девушки дрожали, и острые кусочки хрусталя впивались в кожу при каждом неосторожном движении.

Она не обращала на эти мелкие неудобства внимания. Даже не замечала назойливых покалываний.

"Все кончено. Он больше никогда не придет. Я потеряла его".

На душе было гадко. И так пусто, будто все силы в одночасье покинули ее. Без остатка ушли на бесплодное объяснение с любимым, оставив после себя лишь чудовищную усталость.

Глаза щипало, но даже на полноценный плач девушка была сейчас не способна - только дрожь усилилась, и дыхание стало более рваным.

Ненавижу.

Убирайся.

Я убью тебя.

Ты думаешь, я прощу тебе это?!

Каждое слово - удар ножом по сердцу. Хотелось кричать от боли, но из горла вырывались лишь судорожные хрипы.

Счастье было у нее в руках - и вот, что она получила, когда до мечты оставалось всего ничего! Хрустальные осколки. Ее новая жизнь, ее любовь - разбиты и растоптаны. Теперь только ранить и могут острыми гранями...

Горькая усмешка скривила губы: и все-таки в одном она не ошиблась. Исанн знала, что Сельвин не выстрелит в нее. Просто не сумеет - только не тогда, когда она так покорна его воле, когда смотрит на него таким влюбленным взглядом...

...все было просчитано. Кроме того, что этот шаак уйдет, лишив ее возможности все исправить.

И теперь... теперь она не знала, что делать. Руки опускались, стоило только вспомнить ярость в глазах любимого. Стоило только представить, что он способен натворить в таком состоянии.

Стиснув зубы, она сжала крупный осколок в ладони. Тонкая струйка крови потекла по запястью, когда хрусталь вонзился в кожу. Резкая физическая боль отрезвляла, возвращая Исанн в реальный мир, вырывая ее из омута меланхолии.

Ей было плохо. Больно, как никогда прежде. Но она все еще жива - и жив Сельвин. Пока что. И до тех пор, пока один из них не погибнет, все еще может наладиться. Исанн все еще может спасти свою мечту.

Как? Способ найдется. Пусть даже сейчас ситуация кажется безнадежной, она найдет выход.

Все у нее будет: и любимый человек, и уютный дом на тихой планетке, и дети - все то, чего Исанн никогда прежде не хотела, но без чего теперь не могла представить жизни.

"Я верну его. Понятия не имею, как, но верну".

Пошатываясь, девушка поднялась на ноги. Преодолевая дрожь и слабость во всем теле, пошла к лестнице. До крови кусая губы при мысли, что Сельвин не придет ни этой ночью, ни следующей, ни...

Ну уж нет! Он будет рядом с ней. Обязан быть.

Она никогда не сдавалась прежде. Не сдастся и сейчас.

Главное - не слушать мерзкий, въедливый голосочек, твердящий, что все кончено. Что она потеряла Сельвина и ничего уже не исправит.

"Все будет хорошо", - повторяла Исанн себе, отчаянно стараясь поверить в эти слова.

Но почему-то дышать было по-прежнему тяжело.

Annanaz. Прочитал. В целом понравилось. Если можно одно замечание.
Понимаете! Для меня как мужчины, действия и поступки Исанн, всё таки больше смахивают на "любовные слюни". Конечно это ваш взгляд на Исанн, и я не могу вам указывать, как писать и что. Но для меня Исанн, это В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ, Имперский офицер, а уж потом женщина. Для неё интересы Империи, должны стоять превыше всего. Любовь, привязанность, и другие чувства, должны иметь №16!
Лично я, если бы жил в ДДГ, и был бы Имперским офицером, поступал бы ТАК! На первом месте ГАЛАКТИЧЕСКАЯ ИМПЕРИЯ, всё остальное №16! Даже любимая семья!

Замечания, конечно, можно) Что касается моего обоснуя, вы его знаете: она слишком долго жила именно так, как вы описали. Естественно, для нее подобная привязанность - если можно так выразиться - имеет эффект тяжелого наркотика (с не меньшей силой "отходняка", кстати). Исходя из канона можно предположить, что Исанн - женщина не только верная Империи, но и очень увлекающаяся. Как бы пошло ни звучало, страстная. Так что предположить, что она увлечется так одним мужчиной - я думаю, можно.
Если присмотреться, Империю она не предавала: повстанцы-то практически уничтожены, как-никак. А то, что ей до политических манипуляций отца уже нет дела - это уже совсем другое. Верность государству она сохранила - просто служба для нее больше не приоритетна.
Хотелось бы привести еще один довод. У большинства офицеров семейные привязанности редко (скорее уж в порядке исключения) вступают в конфликт со служебными, и даже напротив: служа государству, они защищают семью. То, что им дорого. А у Исанн, кроме служения Империи, исходя из того же канона, нет ничего, что имело бы для нее значение. Вообще нет. Как-то странно, такое очень редко бывает. Смотрим внимательнее: главой Разведки она стала в тридцать лет. Это же каким трудоголизмом надо страдать и какие амбиции иметь? Я не говорю, что это плохо - это черты, заслуживающие уважения. Но, мне кажется, без веской причины они не проявятся настолько ярко. Значит, было что-то, что их... запустило на полную мощность, наверное (не лучшая формулировка, знаю ).

И я очень рада, что в общем и целом вам нравится) Надеюсь, до концовки ваше внимание удержать сумею

P.S: если обоснуй кажется натянутым, говорите) Свои косяки надо знать)

Annanaz. Пишите проду. Пишите.
Все мои придирки, это от того, что я мужчина. И мне ближе мужская точка зрения на ДДГ.))) Брутальная так сказать, точка.
А что касается вашего рассказа, то он по мне очень качественный. Для меня самое главное, это то, что там нет "замылинных" героев ДДГ.