Майкл Стэкпол «Я - джедай!»

Я — джедай!

Совершеннолетие — еще не зрелость. Поэтому мы яростно вновь и вновь ста­вили эксперименты, изучая Силу. И мне приходилось признавать: если в детстве кое-кто и считал меня вундеркиндом, то сейчас лавры гения предназначались более уверенным и талантливым парням. Проникновение в сознание и чувства других шло медленно и мучительно. Эти­ческие соображения, желание бросить занятия и вернуться к привычным делам — список причин долгий и неинтересный. Правильно мастер говорил, тяжело в ученье.

Порой во время медитации кто-то входил в мою комнату. Естественно благодаря профессиональному инстинкту, я это моментально замечал и менял позу лотоса на более соответствующую моменту. В такие минуты Люк очень сердился, обзывая меня самым нерадивым учеником. Способность быть все время начеку, бесспорно, ценилась в КорБезе, но не здесь. В общем, подводя итоги,— процесс явно затягивался.

Нет, все же нельзя сказать, что курс молодого джедая меня разочаровал. Ежедневно Кейран Халкион открывал в себе нечто новое, неприсущее Коррану Хорну. Это не пугало, а скорее забавляло и удивля­ло. Талантами мои первое и второе «я» пока еще не оскудели, так что надежда в душе готовилась к ново­му броску.

Тем временем мастер Скайуокер приступил к се­рии довольно необычных упражнений, которым его когда-то научили Оби-Ван Кеноби и Йода. Со сторо­ны такие тренировки можно было принять за дет­скую игру. Для них подбирались забавные и прими­тивные предметы. Когда мы играли, это выглядело глупо, но Тионне и Кирана Ти, зеленоглазая ведьма из Датомира, и даже воинственный и суровый Стриен из Беспина, да и все остальные скрашивали нелов­кость юмором и пониманием. Мне становилось лег­че. Не люблю оказываться в дураках.

Скайуокер стоял перед нами, мы же сидели вок­руг него на траве.

— Итак, сегодня тест в двух частях, который зак­репит знания, полученные ранее. Неделю назад я по­казывал вам простейшие методики, как снимать боль. Их необходимость, думается, не нужно объяс­нять. То же самое относится и к умению блокиро­вать чужое вмешательство. Зачем нам это нужно? Бракисс?

Высокомерный блондин лениво жевал травинку:

— Ну если сосед храпит, можно отключить слух и спокойно выспаться.

Мастер улыбнулся:

— Хорошая идея. В моей жизни бывали такие ситуации. Другие варианты есть?

Кирана Ти, будто примерная школярка, подняла холеную ручку:

— Поскольку мы полагаемся в основном на орга­ны чувств, нас можно ослепить иллюзией. Можно от­ключить зрение и увидеть, что же происходит на са­мом деле.

Ганторис хмыкнул:

— Или ослепнуть.

Кам не согласился:

— Вы считаете недостатком свою способность чувствовать вещи и людей посредством Силы. Без зрительной путаницы чувство будет чище.

Люк удовлетворенно кивнул:

— Интересные точки зрения. Секрет заключает­ся в контроле восприятия. Первое, что вы должны сделать,— скорректировать дату. Устранить разли­чия и постараться получить всю информацию. Мы будем работать в этом направлении. Второе, что нужно, но, правда, позднее, — определить истин­ность или фальшь того, что вы воспринимаете.

— Мастер, но ведь порой они так похожи.

Люк внимательно посмотрел на меня:

— Не забывай, Кейран, что в зависимости от того, кто считывает информацию, она может обер­нуться либо правдой, либо ложью. Когда-то Оби-Ван Кеноби сказал мне: «Много истин, за которые мы так цепляемся, зависят лишь от точки зрения на них»,— Люк щелкнул пальцами.— Кейран, не угод­но ли эксперимент?

— Почему бы и нет!

— Отлично,— он прищурился.— Дарт Вейдер известен вам всем. Все привыкли считать его самым смертоносным и отвратительным существом из всех, когда-либо живущих. Он стал символом император­ского гнева. Он олицетворял зло для всех вас.

Голос Скайуокера понизился до хриплого шепота. Пришлось напрягать слух, чтобы разобрать каждое слово.

— Но говорю вам, он был хорошим.

Я даже рот разинул.

— Вот уж действительно точка зрения!

Скайуокер кивнул:

— Прошу вас, услышьте меня... Под доспехами все еще жил человек, которым когда-то был Вейдер. Скрывался за наслоениями лжи и зла, но все-таки жил. И в последние мгновения жизни Вейдера он сумел победить. Он отказался от зла, которое стало его жизнью. Он отверг своего учителя, Императора, и убил его.

Бракисс недоверчиво покачал светлой головой:

— А я слышал, что его убили вы...

— Нет. Я лишь сумел достучаться до сердца По­велителя Тьмы. Я был лишь инструментом.

Мне вспомнились слова Люка о том, что его вер­нули к свету любовь сестры и друзей.

— Должно быть вам было, что ему предложить.

— Да. Любовь — самое сильное оружие в проти­востоянии с темной стороной. Любовь моей сестры спасла меня. — Люк колебался мгновение. — Любовь сына — вот что спасло Вейдера.

Значение этих слов я понял не сразу — видимо, общения с Люком оказалось недостаточно, так же как и самих занятий. После небольшого напряжения мне удалось уловить те печаль, страх и горькую не­жность, что испытывал Люк по отношению к Дарту Вейдеру. К своему отцу. Душу захлестнула волна сим­патии к Люку. Я как никто другой понимал его чувства, во мне жило уважение к памяти и делам Хорна-старшего. Люк не мог похвастаться тем же. Мне повезло больше — меня растили в любви. Как и всякий ребенок, я подражал родителю, а тот, в свою очередь, снисходительно улыбаясь, учил сына уму-разуму. И хорошо усвоенные в детстве уроки сейчас помогали выживать и совершенствоваться.

У меня появилось немало вопросов, которые хо­телось бы задать Люку о Вейдере: когда и где Люк узнал, что это страшное существо является его от­цом. Мне хотелось вернуться в прошлое и прожить с ним, с Люком, каждый день, испытывая ужас и на­дежду... и великую победу, торжество света. Он и обрел отца и потерял — одновременно. В моем слу­чае все иначе — после гибели Хэла Хорна осталась память и любовь.

Люк смотрел мимо нас:

— Я рассказал вам об этом, чтобы помочь Кейрану выдержать эксперимент и убрать барьер между нами. Вы должны знать, что не бывает окончатель­ных решений. Если вы по каким-либо причинам ре­шите примкнуть к темной стороне, то не забывайте, всегда есть шанс вернутся. Как у меня. Вы можете и возвращать оступившихся и рухнувших в бездну. И все же я желаю вам никогда не оказаться в тех рядах. Ну вот теперь вы знаете мой последний секрет. Я доверил его вам. Может быть, когда-нибудь вы при­дете ко мне и доверите свои тайны. Обязательно вам помогу. Ну, а теперь довольно неожиданных откро­вений! Вернемся к нашим упражнениям. Вы выбере­те себе партнера и обнажите сознание. Закройте гла­за и постарайтесь применить знания — отключитесь от внешних раздражителей. Каждый из вас должен взять в руку маленький камешек и вложить между большим пальцем и указательным. Объедините свое сознание с партнером, используя Силу. Сжимайте камешек так сильно, как сможете. Он будет провод­ником. Реагируйте только на прикосновение камня, а не на посторонние ощущения.

Мы с Тионне сели друг против друга. Взявшись за руки и укрепив меж пальцами камешки, сконцент­рировались на глубоком дыхании.

Неловко улыбнувшись, я закрыл глаза и отключил осязательную способность левой руки, затем поста­рался ощутить присутствие Тионне. Сказать, что я чего-то лишился, значит, сказать очень мало. Хоте­лось, чтобы сознание быстрее достигло по невиди­мым нитям Тионне, но только сейчас я понял, как тяжело и больно проникать туда, где все закрыто. И я постарался действовать медленно, пробираясь на ощупь, сохраняя концентрацию. Сперва я пустил свои чувства широкой волной, но затем сообразил, что гораздо лучше, если они потекут узким, но сильным ручейком. Прежде всего, необходимо было ощу­тить руки Тионне, а не все тело или просто ее при­сутствие. Узкая задача как ни странно предоставила гораздо больше возможностей для восприятия, про­изошел энергетический взрыв, открывший извилис­тые линии мыслей. Теперь я ощущал, как через ка­мешек идет теплый поток энергии, становясь все шире и шире, питая мою руку, кожу, тело и соеди­няясь с потоком Тионне.

Блаженная улыбка скользнула по моему лицу. Не видя лица Тионне, я ощутил ее улыбку.

Камни стали горячими, сжавшись до минималь­ных размеров, мы парили в космосе. Контакт затро­нул и правую руку, с кончиков пальцев энергия по­текла дальше. Теперь пальцами я мог ощущать весь мир, не дотрагиваясь до него. Камень был окружен сверкающей пленкой, словно находился в капсуле.

Я решил изменить цвет — соприкоснувшись с желаниями Тионне, превратил камень в зеленый. Потом он сжался, становясь все меньше, и неожи­данно стал желтым. Потом вспыхнул пульсирующе-красным.

На секунду мы полностью растворились друг в друге — я узнал все о Тионне, а она обо мне.

Свет ослепил и медленно стал гаснуть.

... По окончании упражнения мы открыли глаза и счастливо засмеялись. Триумфальные крики испугали луну, и она стыдливо спряталась в тени деревьев. Наша радость походила на восторг детей, впервые открывших для себя, насколько прекрасен мир.

Тионне смущенно отвернулась и даже в шутку сделала комичный реверанс.

Мы, словно любовники, пытались сделать вид, что ничего особенного не произошло. Но я знал, что уже никогда не забуду, насколько опасной и непредсказу­емой может быть эта женщина. Да, безусловно, она очень красива и грациозна, но красота не меняла ее сути. Напротив, Тионне обманывала иллюзией, что мила и дружелюбна со всеми.

Если бы раньше меня спросили, кто является серд­цем нашей группы, без колебаний указал бы на нее. Всерьез увлечься ею — нет. Принадлежу к типу муж­чин, которые полюбив однажды, любят до самой смерти. Кроме Миракс, я никого не вижу.

Беспокоило другое — симпатия самой Тионне, которую она испытывала ко мне. А я со времен смерти отца не подпускал к себе никого. Исключе­нием стала лишь Миракс. Давний принцип — как можно меньше привязываться к людям. Рискуя каж­дый день жизнью и глядя в глаза смерти, не захочешь причинять боль своим близким. Поэтому мы делили людей на чужих и своих. Чужие — не принадлежат к твоей семье или команде, они не будут беспокоиться о тебе.

И находясь в Разбойном эскадроне, я пал жертвой отдаления. Гибель друзей причиняла невыносимые страдания. Я толком не соображал, что делаю, пока однажды Ведж не открыл мне глаза. С кривой ухмыл­кой он сказал, что сам поступал точно так же, берегся от боли, но было только хуже. И добавил, что обнару­жил — дружба поможет ему не потерять никого.

Вот и чувства Тионны, какими бы они ни были, представляли опасность для меня. Она вторглась в мою душу, умудрившись проникнуть во многие зап­рещенные зоны. Я становился уязвимым, а я всю жизнь боялся, что кто-то узнает мои слабости. Я знал, что если хочу стать джедаем, мне придется сра­зиться со страхами, но пока еще не был готов.

Люк похлопал меня по плечу, возвращая к дей­ствительности:

— А сейчас вы попробуете управлять Силой, зас­тавьте ее двигаться. Это большая ступенька к совер­шенству. Если же удастся выбить камешек из руки партнера — просто замечательно.

Я почувствовал руку Тионне в своей.

— Кейран, это просто фантастика! Я многое слы­шала о возможностях джедаев, но чтобы ощущать такое... Не верю своему счастью.

— Да, ты права, это фантастика.

Мы закрыли глаза, я коснулся камня в ее руке и сразу же перестал его чувствовать. Попытался еще раз. Ничего. Только слабое умирающее эхо.

— Ты дотронулся до него пальцем.

— Понял. Извини.

Я сделал глубокий вдох и медленный выдох. Со­брал мысли и реконструировал экран восприятия. Я ощущал, как струится Сила. Но между нами возникла какая-то мертвая зона. Камень. Это должен быть камень. Я попытался достать его. Ничего.

Тионне попыталась помочь, но ей удалось лишь вырвать мой камень, и ничего более. Я далее не ощу­тил его движения.

Еще одна попытка.

Ничего...

Еще одна.

Все тот же результат.

Пришлось открыть глаза и вопросительно уста­вится на Люка:

— Думаю, у меня ничего не получается.

— А ты не думай, ты чувствуй. И получится.

— Похоже, мне не удастся даже сдунуть пыль с этого камня.

— Твоя проблема в том, что ты опять не веришь. Посмотри.

Потрясающая картина! Слушатели, не открывая глаза, жонглировали мерцающими камешками — те подпрыгивали, спиралями падали почти до самой земли, а потом поднимались вверх. И только один го­лыш серым унылым пятнышком покоился на ладони.

— Поверь, и Сила войдет в тебя вновь.

— Я-то верю, но почему-то ничего не происходит.

Ганторис неожиданно открыл хитрые глаза:

— Ты веришь в собственную неудачу, Кейран. Тупиковый путь. Заколдованный круг.

Люк что-то шепнул, и камешки, которыми жонг­лировал Ганторис, взмыли в небо. Там, в оранжевых бликах они создали причудливый узор, потом, пови­нуясь пожеланию Люка, опустились чуть ниже, зас­тыв разноцветной лентой.

— Есть только один заколдованный круг, Ганто­рис,— это жизнь. А жизнь — то, что питает Силу. Результат бывает разным, прогресс тоже. Успех и не­удача — две стороны обучения. И тебе тоже от них не скрыться.

— Ну уж нет. Я никогда не потерплю поражения!

Восклицание Ганториса резануло слух. Я раньше слышал это выражение, только слова были иными: «Ты никогда не возьмешь меня живым, корбез!» Слова иные, но суть... И вот теперь в академии мне и в голову не могло прийти, что слова Ганториса не что иное, как предвестие очередной трагедии.


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50