Майкл Стэкпол «Я - джедай!»

Я — джедай!

Я думал, что по возвращении на Куиумин IV Кает выскажет мне все, что думает обо мне. Этого не произошло: она не сказала ни слова. Шрамы на моей щеке затяну­лись за какие-то две недели и теперь практически не заметны, если только я сильно не загорю — тогда проступают белые полоски. Однако, прежде чем ис­чезли эти физические последствия нашей с ней дра­ки, Кает и еще четыре «выживших» из эскадрильи «Скала» проголосовали за то, чтобы сделать меня ко­мандиром третьего звена. Кеч помог мне выбрать трех новых пилотов, чтобы укомплектовать его, за­тем Кает перешла в первое звено, заменив «Скалу-четыре».

Весь следующий месяц я проводил время в основ­ном со своими новобранцами. Я делал это столько раз в Разбойном эскадроне, что сбился со счету, сколько пилотов я подготовил, но эскадрилья «Ска­ла» оказалась темной стороной того, к чему я привык в эскадроне. Что касается дисциплины, Йавин IV ка­зался по сравнению с Куиумином IV просто «Лусанкией». Учить похмельных пилотов летному мастер­ству — все равно что учить ранкора петь и танцевать, и то мне кажется, что эта безмозглая тварь будет серьезнее относиться к учебе. Пилоты из моего подразделения думали, что умеют летать, и они действи­тельно летали неплохо, но не на том уровне, которого я от них добивался. Я был в ответе за их жизни, и у меня не было желания вести в бой пилотов-недоучек, которые все сразу погибнут, а мне одному придется за них отдуваться.

Лучшим пилотом этого набора была Тиммсер, высокая женщина с коротко стриженными светлы­ми волосами. Ее терпение было таким же коротким, как и ее волосы, и она стала зачинщицей нескольких зубодробительных, череполомных и кантиноразносительных драк. Дело в том, что она время от времени забредала в кантину «Угодья», где обычно собирались пираты с «Красной новой» и «Риистарские рейде­ры». Эти две банды недолюбливали «выживших», и даже тот факт, что Тиммерс раньше была «рейде­ром», не помогал снять напряженность. Однако пи­лотом она была отличным. Она всегда соображала, что делать в следующую секунду, и умело стреляла с упреждением.

Первые месяцы пребывания у «выживших» я практически не покидал Вларнии, которая была на­столько же ужасна, как и ее название. Деньки стояли жаркие, и все пропадали в наполовину засыпанных песком кантонах, служивших неформальными мес­тами сбора эскадрилий. «Выжившие» околачивались в кантине «Аварийная посадка». Интерьер ее был довольно омерзительный — пилоты тащили сюда разные обломки кораблей как сбитых ими, так и раз­битых ими же в результате аварийных посадок. Бес­форменные куски транспаристила или кваданиумового сплава свешивались с потолка и угрожающе рас­качивались. Вдобавок, освещение было тусклым, и от этого возникали трудности с навигацией у ребят и пониже меня. Тиммерс себе весь лоб шишками уса­дила, прежде чем научилась ориентироваться в этом лабиринте обломков.

Я регулярно наведывался в «Аварийную посадку», но старался проводить свободное время, просто гуляя по улицам Вларнии. Кроме Птичника — так местные прозвали район, где жили в основном пи­лоты, Вларния мало чем отличалась от любой другой всеми забытой дыры, полностью зависящей от космопорта. На полях вокруг города росло достаточно овощей, чтобы цены на них были не запредельными. На Вларнии не было никакой промышленности — кантоны и увеселительные заведения не меняли кар­тины — разве что был заводик, выпускавший пен­ный и хмельной напиток типа эля. Он был настоль­ко хорош, что все семь команд пиратских кораблей, осевших на Вларнии, объявили эту элеварню и поля вокруг нее, на которых выращивалось сырье для эля, запретной для полетов зоной, чтобы свести к мини­муму риск ее разрушения в результате несчастного случая.

Я любил бродить по улочкам города по ночам, когда жара спадала и на небе появлялись две луны. Вларния обладала особым шармом. Хотя космопорт был построен по имперским проектам, сам город был создан местными каменщиками и рабочими из местных материалов. Узкие извилистые улицы, напо­минавшие каньоны, сменялись небольшими сквера­ми с фонтанами. Местные власти экономили на осве­щении, поэтому на большинстве аллей тьма была не­проглядной. Но это была Вларния, и по этим аллеям можно было бродить, ничего не опасаясь, если только вы не забредали в Птичник.

Иногда вместе со мной на прогулки выходила Кает Шровл. Из-за альбинизма они была очень чув­ствительна к свету, и если ей надо было пойти куда-нибудь днем, она надевала плащ, полностью закры­вавший ее тело, и очки, настолько темные, что самый яркий полдень казался ей космическим мраком. Она вела очень закрытую жизнь, но мне удалось узнать, что она считала, будто в ее альбинизме повинна Им­перия, так как над ее матерью проводили какие-то эксперименты имперские ученые. «Выжившие» были известны своей ненавистью к Империи, поэто­му она присоединилась к ним и терпела тяготы жиз­ни на Коуркрусе ради возможности отомстить им­перским.

Благодаря ей я понял, как Ремарт Сасиру был из­бран для перевода в эскадрилью «Стрела». Мы с Кает как-то вечером сидели в одном их самых темных уг­лов «Аварийной посадки» и сравнивали наши резуль­таты в последней серии тренировок, когда медлен­ной походкой к нашему столу подкатил Ремарт. Он намеренно шел не спеша, вразвалочку, размахивая руками и вихляя задом. Ему казалось, что это очень важная походка — он хотел, чтобы его заметили. На нем были серые форменные штаны, черные сапоги и серый мундир без рукавов, который был ему мал по крайней мере размера на четыре, зато рельефно об­тягивал каждый его мускул.

Он холодно улыбнулся мне:

— Зря ты с ней связался. Смотри, еще вандамошек подцепишь.

Я поднял взгляд от кружки с элем:

— Забавно, но она говорит, что они ее больше не беспокоят, с тех самых пор, как тебя выстрелили со «Скалы». Совпадение? Вряд ли.

Ремарт удивленно уставился на меня. Он явно хо­тел уколоть Кает, но я парировал эту грубую шутку. Я почувствовал, как в шиставаненке вскипает злость, уловил волны страха, исходившие от нее, но не понял причины этого. Но я стразу понял одно: ее не стоит провоцировать и я сам могу предотвратить это.

Я шумно откинулся на спинку кресла:

— В чем дело, Сасиру? Ты придумал клевую хох­му, а в ответ услышал еще круче, поэтому заткнулся? Или мой комментарий не задержался в твоей дырявой голове? Ладно, тогда объясню, чтоб дошло. Видишь ли, Кает больше не беспокоят никакие паразиты с тех пор, как ты ушел из «Скалы». По-моему, это может означать только одно: это ты — рассадник кровососов. Что скажешь на это?

Голубые глаза Ремарта округлились от шока, за­тем он очухался и воткнул руки в боки. Он громо­гласно заржал, заполнив своим хохотом всю кантину.

— Кореллиане вечно много треплют языком и суются не в свои дела.

Я встал.

— Эй, и это все? Ты даже не вспомнил шутку о том, что самого знаменитого кореллианина назвали «Соло», потому что никакой кореллианин не доверя­ет другому кореллианину? Ведь полно еще древних доимперских шуток, чтобы уколоть меня. Ах, да, как насчет намека на то, что Лейя Органа вышла замуж за кореллианина, потому что после гибели Алдераана ей больше нечего было терять?

Я отошел от стола и продолжил гораздо громче, чтобы меня слушали остальные:

— А вот еще одна хохма: сколько кореллиан нужно, чтобы сменить световую панель? — Я бросил взгляд на Тиммсер, сидевшую за соседним столиком, но та пожала плечами.— Ни одного! Если в комнате темно, ты не увидишь, как кореллианин мухлюет в сабакк!

Засмеялись далее за дальними столиками, и я уви­дел, что Кает начала расслабляться.

— А знаете, почему так много кореллиан удалось поймать и сослать на Кессель?

Глаза Ремарта превратились в две узкие щелки:

— Потому что они тупые!

— Нет, потому что они скучали и хотели воссое­диниться с семьями! — Я щелкнул пальцами у него перед носом.— Ну давай. Ремарт, тебе нужно сооб­ражать побыстрее. Один кореллианин купил нека своему ребенку, но зверек постоянно врезался носом в стены. Как его назвали?

Сасиру покачал головой.

— Ремарт,— я улыбнулся и шагнул к нему.— Глупее имени он придумать не смог.

Благодаря Силе, я знал, что на меня летит кулак Ремарта еще до того, как он его поднял на меня. Я наклонился вправо и отвернул голову, чтобы удар не пришелся в нос. Но все же получилось достаточно чувствительно — моя челюсть ныла и горела, но я не полетел на пол, как это должно было произойти.

Я медленно повернул голову, посмотрел на него и улыбнулся:

— Клянусь черными костями Императора, ты ударил, как чадра-фан. На этот раз я не напишу на тебя рапорт,— я презрительно махнул на него рукой и направился к своему столу. — Приходи в следую­щий раз, когда научишься бить как следует.

Я спиной почувствовал, как он бежит на меня, поэтому я быстро обернулся вправо и стал к нему бо­ком, прямо на его линии атаки. Я ударил его двумя пальцами прямо в горло. Он забулькал и, шатаясь, стал пятиться назад, едва удержавшись на ногах, ско­рее из-за шока, чем от боли. Проковыляв несколько шагов, он тяжело опустился на стол, за которым си­дело двое пилотов из «Стрелы».

Я с удовлетворением отметил, что они демонстра­тивно повернулись к нему боком.

Я пригрозил ему пальцем:

—-Так и быть, потом я дам тебе один раз вре­зать мне. Но только один раз. А сейчас ты оста­вишь в покое меня и всю нашу эскадрилью. Ты больше не с нами, поэтому и не суйся в наши дела. Ты ничего не скажешь моим пилотам, разве что попросишь у них разрешения убрать свою мер­зкую рожу с их глаз долой. И на этом мы с тобой разойдемся. Понял?

Не дожидаясь ответа, я посмотрел на двух «стрелков» за столом.

— Уберите его отсюда — я заплачу за вас — и скажите капитану Гуртт, что я поговорю с ней об этом инциденте в удобное для нее время.

Я вернулся к своему столику, сел на стул и при­двинул его поближе. Поднял кружку эля, отхлебнул из нее, затем посмотрел на Кает:

— Надеюсь, тебя это не сильно задело. Я знаю, ты могла бы сама проучить его.

Белая шиставаненка покачала головой и скосила глаза в мою сторону.

— Ты поступил галантно и благородно,— я увидел на ее фиберпластовом столе стружку, снятую ее острыми когтями, прочертившими на столешнице длинные глубокие борозды.— Старый враг. Он не понимал слова «нет».

Я кивнул и выпил еще эля, чтобы смочить пере­сохшие горло и рот.

— Не могу понять, зачем ты голосовала, чтобы он попал в «Стрелу».

— Я не могла его убить, поэтому пришлось избав­ляться от него таким способом,— Кает заглянула мне в глаза.— Он был забияка и хвастун. Настоящее животное. Кеч боялся его. Ремарт жаждал славы, денег и власти. Он — хороший пилот, поэтому до сих пор не погиб. Он подходит для «стрелков», поэтому мы послали его туда.

Я поставил кружку на стол:

— Раз он пришел сюда, к нам, значит, «стрел­кам» не по душе его выходки. Но почему он к тебе прицепился?

Кает потупила взгляд, и из ее горла вырвался низ­кий стон.

Я поднял левую руку:

— Все в порядке. Не хочешь — не говори.

Кает встала и натянула свой плащ:

— Пошли.

— Как прикажете,— я залпом допил эль, затем подошел к Тиммсер и сунул ей стопку монет разного достоинства: — Заплатишь за меня, «Стрелков» и один заказ наших, хорошо?

— Вас понял,— Тиммсер улыбнулась мне.— Здо­рово у тебя получилось, Йен.

— Только не вздумай повторять,— я подмигнул ей.— Завтра на рассвете третье звено соберется в тренировочном центре, а ты принесешь мне сдачу.

Я догнал Кает, выйдя вслед за ней в ночную прохла­ду, и мы начали бесцельно бродить по городу, хотя ур­чание моего желудка подсказало мне, что скоро мне нужно будет перекусить.

— Красивая ночь, правда?

Она кивнула и уставилась на два серпа, зависших на небе.

— Так мирно. Как хорошо, когда дома у тебя мир.

— Мне хочется надеяться, что в один прекрас­ный день в Галактике будет больше мира, чем войны.

— Если у тебя такая мечта, то ты не там оказал­ся,— ее губы растянулись в улыбке, обнажив два ряда белых зубов.— С Ремартом не будет мира.

Я пожал плечами:

— Он подлый и в глубине души трус. Как бы то ни было, он меня не волнует.

— Он пришел ко мне, потому что он сломал меня,— Кает замолкла после этого признания, слов­но исчерпала на сегодня квоту на разговоры. Между нами повисла тишина, но я не стал нажимать, пото­му что знал, что она больше ничего не скажет. Как будто она отдыхает, вымотанная после такого тяжко­го испытания, такого открытого заявления, и готови­лась к тому, что я поколочу ее.

Мы прошли пару кварталов вниз по узкой улочке и оказались достаточно далеко от Птичника, когда она снова заговорила:

— Очаровал меня. Стал моим другом. Сидел со мной в темноте. Он не гулял со мной, как ты. Он до­бивался своего.

Я сдвинул брови:

— И чего же он хотел?

— Обладания мной. Я ведь оторвана от осталь­ных. Изолирована.

— Из-за сверхчувствительности к свету.

— И воспитания. Моя мать была единственным шиставаненом, которого я знала в детстве,— она за­молчала, подбирая слова. — Когда мы вернулись на Уве­ну III, она попала к себе домой. А для меня это было но­вое место. У меня был не тот запах, понимаешь?

— Ты была другой. Поэтому остальным было лег­ко дразнить тебя,— я осторожно положил ей руку на плечо. — Ты рассказала это Ремарту, а он обратил это против тебя.

— Фальшивый друг. Стал выдвигать требова­ния,— я почувствовал, как ее тело дрожит от напря­жения, но она быстро уняла дрожь. — Я отвергла его. Он избил меня. Крепко. Боль и страх. Я была счаст­лива, когда он ушел.

Я слегка сжал ее плечо:

— Я твои тайны не разболтаю.

— Знаю,— она повернулась ко мне и я увидел в ее глазах отражение узкого серпа луны.— Ты тоже прячешь боль, скрываешь тайны.

Я моргнул:

— Как ты догадалась?

— Пусть я неполноценная шиставаненка, но де­лать выводы из того, что вижу, я умею,— она снова расплылась в улыбке.— Ты везде ходишь один. Не ходишь в гости, не ищешь друзей. Пьешь ровно столько, чтобы снять усталость.

Я усмехнулся:

— Ты настоящий детектив. И в каком преступле­нии я виновен?

— Твой любимый человек где-то далеко. Ты ищешь воссоединения и прощения.

Я остолбенел:

— Из тебя вышел бы хороший следователь.

— И вот я думаю,— словно не слыша моей реп­лики, продолжала она: — Твоя любимая — не из «выживших».

Я покачал головой, гадая, насколько близкую к истине версию можно поведать ей, не поставив под угрозу свою миссию. Я решил, что правду рассказы­вать ей не в коем случае не стоит, и быстро сочинил следующую историю:

— Ее двоюродный брат контролирует «Линии Тинты», и он решил, что моей любимой не быть вме­сте со мной до тех пор, пока он не приберет к рукам ее долю в семейном бизнесе. В его глазах я выгляжу противнее хатта, и он счел, что меня в моей возлюб­ленной интересуют только деньги. Я хочу уничто­жить «Линии Тинты», а для меня стать «возмутите­лем спокойствия» — прекрасная возможность сде­лать это. Я хочу, чтобы они знали: я — инструмент их уничтожения. Я хочу, чтобы все их богатство пе­рекочевало в мои карманы, тогда я смогу забрать свою возлюбленную из их разорившейся обедневшей семьи.

Кает фыркнула, затем коротко тявкнула и сказала:

— Дураки сражаются за любовь, умные — за деньги.

— Спасибо.

— Смелый план. Чтобы его осуществить, тебе надо стать истинным «возмутителем спокойствия».

Я уловил запах чего-то вкусного, исходивший из здания неподалеку, и направился туда.

— А что ты имеешь в виду под «истинным возму­тителем спокойствия»?

— Команду корабля,— она бросилась догонять меня.— Есть два пути. Заслуги в бою.

— Я могу этого добиться.

— Но только не в составе «Скалы». Нас все игно­рируют,— из ее горла вырвался веселый рык.— Ты можешь попасть в «Стрелу».

— Надеюсь. А какой второй способ?

— Постельное дежурство.

Я покачал головой:

— Не понял.

Кает протянул ко мне руку и схватила меня за подбородок. Она повернула мою голову налево и кивнула:

— Шрама почти не видно. Ты подойдешь.

— Ты о чем?

Еще один задорный лай:

— У адмирала Тавиры неуемный аппетит на мужчин. Ты можешь стать истинным «возмутителем спокойствия» и таким способом.

Я кивнул, и она отпустила мой подбородок. Стать истинным «возмутителем спокойствия» и членом ко­манды «Возмутительного» — это был финальный этап операции по поискам Миракс. Как член экипа­жа я мог узнать, куда летал этот «Звездный разруши­тель» между операциями. Я знал, что именно там я найду Миракс. Я все сделаю, чтобы добраться туда и спасти ее, у меня не было в этом никаких сомнений.

— Итак, Кает, скажи мне, пожалуйста,— я улыб­нулся ей и жестом пригласил войти в ресторан — ис­точник аппетитного запаха,— что нам нужно пред­принять, чтобы сделать из меня «стрелка»?


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50