Майкл Стэкпол «Я - джедай!»

Я — джедай!

Мой переход в бывшую эскадрилью Тиресии Гуртт, «Стрелу», оказался одновре­менно и сложнее, и легче, чем я ожидал. Йакоб Найв одобрил выбор Тавиры, что пресекло возмущение некоторых «стрелков». Все хо­тели увидеть, как я летаю, и если запись моего боя с Тикхо и то, как я расстреливаю торпеды, убедило большинство их них, некоторые отморозки ждали, когда представиться случай сразиться со мной в учеб­ном бою.

Ремарт и двое его дружков, а также еще один пи­лот, перешедший из эскадрильи «Удар», образовали стойкую оппозицию. Я собрал их всех в третье звено и не мог дождаться, когда я смогу бросить их на Раз­бойный эскадрон или группу «ашек» Паша Кракена. Я знал, что такое низкое желание не должно возни­кать у джедая, но Ремарт явно строил планы, как подставить меня, а у меня в жизни и без него про­блем хватало.

К счастью для него и для меня, «Возмутительный» не вызывал никого на задания более месяца, и мы из­нывали от безделья на Коуркрусе. Как мы поняли, столь длительный период бездействия был необходим Тиресии, чтобы снова собрать группу истребителей «Возмутительного» в единый кулак. То, что «Возмутительный» не принимал никаких вылазок, не меша­ло адмиралу Тавире время от времени показываться на Коуркрусе и встречаться с предводителями банд, хотя не было слышно, чтобы в результате этих встреч было решено провести какой-нибудь рейд.

Кроме того, что я много работал со своей новой эскадрильей, я старался выяснить как можно больше о недавнем рейде на Кса Фел. Как мне стало известно из различных источников, Новая Республика на Кса Фел ждала не нас. Республиканцы нагрянули с вне­запной проверкой на заводы Куата. «ВК» не раз предписывалось судами различных инстанций пре­кратить загрязнение планеты и начать широкомасш­табную кампанию по ее очистке, но компания практически ничего не делала. Во время рейдов адмирала Трауна мало что было сделано для установления по­рядка. Не преуспел в этом и Возрожденный Импера­тор. «ВК» поверила в безнаказанность, и Новая Рес­публика решила навести порядок раз и навсегда. Они пригнали в систему тральщик, и не выпускали ника­кие корабли без проверки.

Я был рад, что Кса Фел наконец-то решили очис­тить от грязи, но сама природа нашего рейда и то, что мы напоролись на неприятности, имело для меня гораздо большее значение. Советники Тавиры не по­чуяли засаду, потому что эти силки были расставлены не на Тавиру. У них была другая цель. Это значило, что советники могли предвидеть угрозу, направлен­ную непосредственно на Тавиру, а не абстрактную опасность в будущем. Они улавливали те же враж­дебные намерения, что я почувствовал у Тикхо, толь­ко они получали предупреждение немного заранее. Если только угроза не была направлена на Тавиру и «Возмутительный», а значит, и на самих советников, она на регистрировалась.

Как бы хорошо они ни обращались бы с Силой, они казались ограниченными недоучками.

Я провел немало часов в бесплодных поисках, как использовать это открытие против Тавиры. Конечно же, я не мог поделиться этой проблемой с самыми близким друзьями. Однажды вечером мои тяжелые раздумья прервал Йакоб Найв, который вызвал меня к себе в кабинет. Я знал, что пилотов, которые уча­ствовали в битве на Кса Фел, вызывали к их командирам и задавали какие-то вопросы, и вот дошла оче­редь до «Выживших». Пилоты других банд не рас­пространялись о том, что происходило на этих допросах, но я так понял, что ни один из них поня­тия не имел о том, что с ними делали на самом деле.

* * *

Я вошел в кабинет, козырнул капитану Найву и адмиралу Тавире, затем сел на третий стул, стоящий у его стола, спиной к двери, ведущей в примыкав­шую комнату. Адмирал Тавира, одетая в черный лет­ный костюм пилота, короткую куртку и кепку тако­го же цвета закинула ногу на ногу и нетерпеливо ею покачивала.

— Спасибо, что нашли время зайти к нам, капи­тан Иданиан.

Я кивнул:

— Рад стараться, адмирал. Чем могу быть полезен?

— Я хочу кое-что выяснить о битве при Кса Фел. Как вы наверняка знаете, в прошлом мои советники всегда довольно легко вытаскивали «Возмутитель­ный» из беды. На Кса Фел у них ничего не вышло, потому что они почувствовали присутствие.

— Присутствие? — я нахмурился.— Не уверен, что понимаю вас.

— Ты знаешь, кто такие рыцари-джедаи? — вопрос прозвучал мягко и почти чарующе. Кончик ее розового язычка увлажнил ей губы, пока она дожида­лась ответа. Ее взгляд сиял внутренней энергией. Все ее жесты и оттенки голоска обещали награду за чес­тный ответ, и я с удивлением обнаружил, что меня неудержимо тянет исповедаться ей. В памяти всплы­ло обещание Экзара Куна о том, что я буду обладать ею, затем этот образ сменился воспоминанием о Миракс, и я слегка вздрогнул.

Вздрогнул и почувствовал, что кто-то хочет про­браться в мое сознание. Чужой разум коснулся моего осторожно, даже робко, словно по поверхности мое­го сознания катался пушистый малышка нерф. Не будь я знаком с Силой, я бы вовсе не заметил этого присутствия или списал бы его на пронзительный взгляд Тавиры. Несмотря на то что я обладал рудиментарными навыками обращения с Силой, я пред­принял все усилия для того, чтобы предотвратить глу­бокое проникновение.

Я вспомнил, как Люк проник в мое сознание, зас­тавив свои мысли течь рядом с моими. Я перевернул это технику наоборот. Раз им нужна была информа­ция о джедаях, и Силе, пожалуйста, я поделюсь ею. Я припомнил все, что видел о рыцарях-джедаях в деше­вых голографических драмах, все сплетни и слухи, ко­торые слышал о них. Собрав все эти образы до кучи, я выдал их тому, кто прощупывал меня, заключив ос­тальные — настоящие — знания в прочную оболочку.

— Знаю, адмирал,— я покраснел и потопил взгляд.— Я фанател от них, когда был совсем малень­ким. Я смотрел о них все драмы, какие только можно было, потому что это здорово бесило моих предков. Я не понимал, какую угрозу это увлечение представляет для моей семьи и какую угрозу представляли для Им­перии джедаи. Я знаю, что Новая Республика заявля­ет о том, что несколько джедаев воюют на ее стороне, и мне кажется, один из них повинен в гибели Кариды.

— Так оно и есть,— глаза Тавиры стали ярче. — Во время битвы при Кса Фел мои люди почувствовали присутствие джедая. Тебе известно что-нибудь об этом?

Я закинул голову назад и расхохотался:

— Ха, теперь мне все понятно.

Она нахмурилась:

— Что именно?

— Протонные торпеды. Это он выпустил их по «Возмутительному».

Найв покачал головой:

— С этого места поподробнее, пожалуйста.

Я заглянул им обоим в глаза, поддавая в мои мыс­ли оттенок ужаса:

— Этот джедай, Люк Старкиллер, Шлюз Дарклайтер, Биггс Скайуокер или как его там... Он ис­пользовал протонные торпеды, чтобы уничтожить звезду смерти на Йавине. Теперь мне понятно: это он выстрелил по вашему кораблю. Я сражался про­тив Разбойного эскадрона, а он ведь и был основате­лем этой эскадрильи.

Я почувствовал, как удивление на лице Тавиры находит отклик в том чужом присутствии, что про­никло в мои мозги. Однако оно исчезло, как только удивление на лице адмирала сменилось улыбкой.

— Я потрясена, капитан Иданиан. Больше никто не догадался связать Разбойный эскадрон с этим джедаем.

— Даже ваши советники?

— Нет, даже они не догадались,— она стукнула плеткой по руке в перчатке.— и как это пришло к тебе в голову?

Я прищурился:

— Этот пилот «крестокрыла» почти достал меня. Я знал, что он из Разбойного эскадрона, но уже по­том, анализируя свои действия, я понял, что мне нужно побольше о них узнать. У них захватывающая история. Даже вы в ней упоминаетесь.

Она вскинула голову, и ее взгляд стал ледяным:

— У меня была с ними пара стычек, но ни разу там не было джедая.

Как я ни старался, я не мог унять дрожь.

Она заметила это и улыбнулась:

— Ты выжил после схватки с ними, как и я. Разве это не делает нас родственными душами?

— Это делает нас обоих выжившими.

— Ты гордишься тем, что ты — выживший?

Я покачал головой:

— Я горжусь тем, что я — победитель.

Ее глаза слегка округлились:

— А ты всегда побеждаешь?

— Пока что.

— Возможно, ты еще не встречался с достойным испытанием,— она поджала губы.— Возможно, мне стоит придумать испытание по тебе.

Капитан Найв нервно заерзал в кресле:

— Если хотите, я могу...

Я поднял руку:

— Прошу прощения, сэр. Могу я говорить от­крыто, адмирал?

Тавира моргнула:

— Это другое дело. Давай.

Я встал:

— Я глубоко уважаю вас, адмирал, как тактика и как человека, сумевшего сплотить вокруг себя такую коалицию. Ваша способность сохранить «Возмути­тельный» в целости и сохранности, когда на него охотится Новая Республика — это просто чудо. Кроме того, не сочтите это за наглость, но вы осле­пительно красивы. Однако дело в том, что я присое­динился к «выжившим», чтобы стать пилотом и за­рабатывать этим ремеслом. Если испытание, о кото­ром вы говорите, связано с подтверждением моего летного мастерства — я ваш. Но если нет, мне это неинтересно.

Найв был потрясен. Я не сомневался, что у него сейчас на уме: он ожидал приказа сейчас же убить меня в этом самом кабинете.

Тавира опешила. На целую секунду. Затем вско­чила и огрела меня своей плеткой по лицу. Я знал, что будет больно — даже к Силе обращаться не надо было, чтобы это понять, — но я принял удар. Боль пронзила правую щеку и на смену ей пришел жар. Крови не было, но я знал, что рубец на пару дней и шрам на месяц мне обеспечены.

— Это тебе за нахальство, капитан,— Тавира подняла мой подбородок рукоятью плетки.

— Если бы мне показалось, что ты красив — хотя ты и не дурен собой, но ты не мой тип мужчины — и я хотела бы, чтобы ты уделил мне внимание, ты бы сделал это. Тс-с-с, молчи. Запомни: то, что я тебе го­ворю — это общеизвестный факт,— ее глаза почти полностью закрылись, когда она привстала на цыпоч­ки и прошептала мне на ухо: — Как жаль, что ты — блондин. Блондины всегда приносили мне несчастье.

Она стремительно развернулась на пятках, и ее плеть ударила меня по горлу.

— А что касается испытания для тебя как пилота, я предоставлю тебе такой шанс. В течение ближай­шей недели «выжившие» полетят со мной на зада­ние. Я первыми брошу вас в бой. Этого тебе доста­точно?

— Сделаю все, что прикажете, адмирал.

Тавира медленно обернулась и сладко улыбнулась:

— Еще как сделаешь, капитан. Я возлагаю на тебя большие надежды. Не разочаровывай меня, ка­питан. Тебе не понравится то, что я делаю с теми, в ком я разочаровалась.

* * *

Я вышел из кабинета Найва, пройдя мимо Тиммсер, которая должна была идти следующей, и вы­шел на солнечный свет. Я направился в сторону не­большого ресторанчика, который успел полюбить, но по пути задумался и стал бесцельно бродить по ули­цам. За эту короткую встречу произошло столько всего, что мне надо было разложить все по полочкам и решить, что делать дальше.

Во-первых, и это главное, я убедился в том, что со­ветники Тавиру были восприимчивы к Силе и в какой-то мере были обучены обращению с ней. Я был более чем уверен, что они не заметили, как я отразил их ата­ку. Значит, эти советники не были обучены «прощу­пыванию» сознания. Скорее всего, их талант по пред­видению угрозы был пассивным, и они улавливали толь­ко ту опасность, которая была направлена непосред­ственно на них. Это означало, что они обладали острой реакцией, как пилоты истребителей. Неплохо для меня, только удар им нужно было наносить первым, причем такой удар, чтобы они уже не могли ответить.

Тот факт, что они засекли использование Силы во время битвы, обеспокоил меня. Я был рад, что до этого постоянно скрывал свою связь с Силой. Если предположение Люка насчет того, что Миракс вык­рали, чтобы заманить меня в ловушку, заставив меня использовать Силу, было верным, то я едва не подал своим врагам знак — вот я, вяжите меня. То, что с готовностью поверили, будто в битве принимал учас­тие Люк, не решало проблемы — просто пока они не могли отличить меня от Люка.

Меня также поразило, что я не чувствовал при­сутствия советников Тавиры ни во время битвы, ни в кабинете Найва вплоть до того, как они «прощупа­ли» меня. Если они смогли «засечь» меня, значит, они были достаточно близко, чтобы и я их мог обнару­жить. Выходит, они тоже скрывались. Учитывая тот факт, что еще шесть лет назад быть джедаем означа­ло верную смерть, способность оставаться незамечен­ным была очень хорошим качеством. Для меня, од­нако, из этого следовало, что я могу оставаться рядом с противником и не замечать его.

Во-вторых, и это было не менее важно, я узнал, что Тавира не любит, когда ее сердят. Я резко отреа­гировал на ее намеки, и она наказала меня за это, вдобавок дав понять, что больше этого не потерпит. Она не призналась, что я опередил ее, и не потеряла контроля над собой в этой ситуации. Она явно счита­ла себя победителем, и мне не хотелось думать о том, как она собирается подкрепить это мнение.

Тут я заметил, что стою у входа в «Аварийную по­садку», и спустился в прохладный полуподвал. Я дал глазам привыкнуть к полумраку, затем пошел в угол, к столику, за которым сидели Кает и Тиммсер. Не успел я подойти к ним, как мне на плечо тяжело опу­стил руку Ремарт.

Я медленно обернулся и дернул плечом, стряхи­вая его руку.

— Чего надо?

Здоровяк хитро ухмыльнулся:

— Просто хочу угостить тебя.

— Что, сегодня специальная цена на алионские нейротоксины?

Бармен, чье лицо было сплошь покрыто болячка­ми (видимо, он был с Кса Фел), расхохотался:

— Ха, за этим тебе к Маргатт надо. У нас заведе­ние попроще. Значит, Сасиру тебя угощает. Что бу­дешь?

— Кружку местного эля, пожалуйста,— я по­смотрел на Ремарта.— С чего это такой щедрый?

— Я хочу, чтобы между нами не было никакого недопонимания, капитан,— он поднял стакан с бренди, словно отсалютовал мне,— никаких трений.

— Отлично,— я взял у бармена эль, кивнул Ре-марту и пошел к своим. Тиммсер ногой отодвинула стул для меня.— Что это с Ремартом сегодня?

Тиммсер захихикала, и Кает коротко рыкнула.

— Сасиру зашел в кабинет Найва после меня,— сказала Тиммсер,— а вышел оттуда весь такой довольный, аж светился. Похоже, адмирал собирается после нашей следующей вылазки весело провести время с Ремартом.

— А, вот оно что,— я отхлебнул немного эля, и мой язык защипали пузырьки. Потом вдруг эль скис прямо у меня во рту, но я знал, что он был свежим. Просто мне была не по душе идея о том, что Ремарт с Тавирой будут вместе. Я повернулся и прожег его злобным взглядом.

Кает издала тихий вой:

— Йенос, ревность тебе не к лицу.

Я посмотрел на нее и моргнул от удивления.

— Что? Я ревную? К Ремарту? Брось.

Тиммсер покачала головой:

— Тебя же явно задело это, Йен.

— Да что ты чепуху несешь! — я насупил брови и выпил еще эля. Я постарался убедить себя, почему я не хочу, чтобы они были вместе, и нашел объяснение: став любовником Тавиры, Ремарт наверняка будет доставать меня еще больше. — С Тавирой за спиной Ремарт нас всех сожрет.

Тиммсер картинно кивнула:

— Вас понял, капитан Иданиан. Только мне ка­жется, что ваш сенсор барахлит и выдает разную чушь.

Кает поддержала подругу:

— Ищи правду, Йенос,— улыбнулась она.— Не лети вслепую.

У меня на лбу пролегла глубокая складка, когда я задумался о возможной ревности. Я не хотел ее — у меня была Миракс и я был счастлив. Я отверг Тавиру, и ясно видел, что она обратила внимание на Ремарта, чтобы убить двух вапм сразу: во-первых, спас­ти свою гордость и, во-вторых, досадить мне, по­скольку наша взаимная неприязнь была всем известна. И хотя я не хотел ее, еще меньше я хотел, чтобы она была с ним.

Я ревновал!

Я содрогнулся. В глубине души я знал, что моя ревность была запрограммирована природой и сиде­ла у меня в генах. Одержав победу над женщиной, мужчина гарантирует свое генетическое выживание, и все остальные мужчины — де-факто соперники в этом вечном состязании за бессмертие. Как я ни ста­рался поверить, что был лишен своей животной при­роды, как я ни цеплялся за сентенцию магистра Йоды о том, что «не только грубая материя мы», — все равно Ремарт меня бесил. И я ощущал мощное влечение к Леонии Тавире.

Я должен был признать это. Отчасти, я не дал ей сделать мне открытое предложение, потому что я дей­ствительно считал ее желанной. Она была «лакомством для глаз», и отрицать этого было нельзя. Ее трезвый ум подчеркивал ее красоту. Ее капризы таили опасность, но именно эта опасность и бросала мне вызов:

Смогу ли я, сблизившись с ней, избежать ее гнева.

Не давая своим мыслям пойти по этому пути, я прислонил к правой щеке кружку с элем, чтобы его холод унял жжение. Когда на рану пролилось немно­го эля, я чуть не подпрыгнул от боли, но это застави­ло меня вспомнить о кровожадности и злобе Тавиры. Неужели я настолько низко пал, что могу хотеть ее? Боль подобно виброножу вонзилась в мою тягу к Тавире. Хотелось надеяться, что рана была смертель­ной, но я не был в этом уверен.

Кает шумно фыркнула, привлекая мое внимание.

— Кто это тебя разукрасил?

Я опустил кружку и предоставил ей возможность хорошенько рассмотреть рубец.

— Подружка Ремарта. Ей не понравились мои ответы на некоторые вопросы.

Тиммсер поперхнулась бренди и окатила нас всех, словно из пульвелизатора. Затем улыбнулась:

— Я на них на все ответила, и ничего. Только го­лова раскалывалась.

— Я тоже сказал ей, что я меня башка трещит, вот она меня и огрела.

— Не очень мудро с твоей стороны,— Кает пода­лась вперед.— Ремарта не жалко. А за тебя страшно.

— Не бойся за меня, Кает,— я покачал голо­вой,— и не делай этого рядом с Тавирой. Мне ка­жется, она чует страх и слабость. Если она унюхает, что от тебя исходит такой запах... С тем же успехом ты можешь всадить себе в висок заряд из бластера — будет разве что быстрее и не так больно.


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50